Целый час Осборн, которому сначала помогал Реммер, а потом фельдшеры из первой машины «скорой помощи», пытался спасти людей на залитом кровью шоссе. Ему пришлось вспомнить все, чему его учили и чему он научился сам, работая хирургом. Под рукой не было ни инструментов, ни лекарств, ни обезболивающих препаратов – ничего.

Простерилизовав над горящей спичкой швейцарский армейский нож водителя грузовика, Осборн сделал трахеотомию семидесятилетней монахине. Затем занялся женщиной средних лет. Ее сын-подросток бился в истерике, крича, что матери оторвало ногу и она истекает кровью. Но нога была только поранена. Осборн сделал жгут из своего ремня, чтобы остановить кровотечение, велел мальчику крепко держать его и поспешил к Реммеру, который пытался вытащить из-под обломков машины молодую женщину. Машина была разбита вдребезги, и казалось, что никто в ней не уцелел. Им пришлось лечь на землю; Осборн помогал женщине выбраться, а Реммер говорил ей что-то по-немецки, приподнимая и удерживая ногами груду искореженного металла. Когда они вытащили женщину, то увидели в руках у нее младенца. Поняв, что ребенок мертв, она встала и пошла прочь. Водитель разбитого автобуса «фольксваген» бросился за ней, придерживая на бегу сломанную руку – женщина как робот шла по шоссе, не замечая мчавшихся навстречу машин. Автомобили полиции, «скорой помощи» и пожарной службы продолжали прибывать на место аварии; из Франкфурта спешил вертолет для эвакуации потерпевших. Реммер держал на руках истощенное – почти скелет! – тело юноши, умирающего от СПИДа, а Осборн пытался вправить ему плечо. Юноша не издал ни звука, несмотря на невыносимую боль, и лишь когда все было сделано, выдохнул: «Danke».

Залитый кровью участок шоссе походил на поле боя. Спасатели переносили людей в приземлившийся вертолет. Уже совсем рассвело. Реммер и Осборн устало шли к «мерседесу». Осборн взглянул на Реммера и тихо сказал:

– Кажется, мы опоздали к поезду.

– Да. – Реммер взялся за ручку дверцы.

В этот момент в машине затрещал приемник. После коротких позывных прозвучало имя Реммера. Тот схватил микрофон и отозвался. Послышалась быстрая отрывистая немецкая речь. Реммер помолчал, кратко ответил и отключил приемник.

– Фон Хольден застрелил троих полицейских на франкфуртском вокзале. Он скрылся. – Реммер замолчал, но в упор посмотрел в лицо Осборна.

Осборну стало не по себе от этого взгляда.

– Вы что-то еще хотите сказать?

– С ним была женщина.

– То есть?..

– Веру Моннере освободили из тюрьмы вчера вечером, в десять тридцать семь, – сказал Реммер.

Они вновь неслись по шоссе.

– Администратора, который выпустил ее, нашли мертвым меньше часа спустя на заднем сиденье автомобиля, припаркованного возле берлинского железнодорожного вокзала.

– Но вы же не думаете, что женщина с фон Хольденом – Вера? – Осборн почувствовал, что в нем нарастают возмущение и гнев.

– Я не делаю выводов – просто излагаю факты. Мне кажется, вам следует быть в курсе последних событий.

– Ее освободили, но ведь никто не знает, что случилось потом?

Реммер покачал головой.

– Реммер! Что, черт побери, происходит?

– Я и сам хотел бы это знать.

* * *

Три человека видели мужчину и женщину, которые вышли из поезда Берлин – Франкфурт на вокзале Хауптбанхоф. Они перешли перрон и исчезли из виду. Свидетели высказывали разные предположения, но все сходились в одном: мужчина был именно тот, с полицейской фотографии, и что на плече у него висел в мешке какой-то ящик.

На основании показаний угрюмые франкфуртские следователи из отдела убийств попытались выстроить цепь событий. Полицейские встретили берлинский поезд в 7.04 и были убиты через пять-шесть минут в купе человеком по имени фон Хольден. Их тела обнаружил приблизительно в 7.18 итальянский бизнесмен, ехавший в соседнем купе. Он слышал голоса в коридоре, но не слышал выстрелов – значит, скорее всего оружие было с глушителем. В 7.25 на место происшествия прибыл первый наряд полиции. В 7.45 вокзал был оцеплен. В течение следующих трех часов ни один человек, поезд, автобус, ни одно такси не смогут покинуть территорию вокзала без предварительного тщательнейшего досмотра.

Приемник в машине Реммера просигналил в 7.34. В 8.10 они с Осборном были на вокзале.

Реммер сам выяснил все подробности и допросил троих свидетелей. Осборн внимательно слушал его допрос, пытаясь что-то уловить, но понимал лишь отдельные слова. Реммер сказал ему сразу после переговоров по радио, что самое главное – просчитать дальнейшие шаги фон Хольдена. Франкфурт, заметил он, – крупнейшая транспортная развязка; это не конечный пункт поездки фон Хольдена, он наверняка отправится дальше. Аэропорт всего в шести милях от вокзала, и туда идет метро. Но фон Хольден, очевидно, не ожидал, что во Франкфурте его встретит полиция, иначе он вышел бы на одной из промежуточных станций. Теперь, убив троих полицейских, он вряд ли рискнет из Франкфурта лететь самолетом. У него два варианта: остаться в городе и на время залечь на дно или ехать дальше наземным транспортом. Если он выберет второе, это будет поезд, автобус или автомобиль. Последнее почти неосуществимо – разве что он угонит машину, или она уже где-то ждет его. Нанять автомобиль фон Хольден не сможет, потому что побоится привлечь этим к себе внимание. Итак, альтернатива, вызывающая головную боль у полиции: автобус или поезд. Франкфурт имеет автобусное сообщение с двумястами городами Европы! Даже если обыскивать каждый автобус, надежды на успех мало. С поездами – та же проблема. Осматривать их начали только в 7.45, а убийство предположительно произошло в 7.15. За эти полчаса из Франкфурта ушло шестнадцать поездов. Билеты на автобус нужно купить заранее; но уже выяснено, что ни в одной из автобусных касс вокзала Хауптбанхоф не были проданы билеты человеку, похожему на фон Хольдена. Зато билет на поезд можно купить и в самом поезде, после отправления – многие так и делают. Конечно, проверено будет все – полиция начнет прочесывать город в поисках фон Хольдена, аэропорт возьмут под контроль, все поезда и автобусы обыщут. И все-таки чутье подсказывало Реммеру, что фон Хольден ускользнул – на одном из тех шестнадцати поездов.

– Что они говорят? Как выглядит женщина? – спрашивал Осборн Реммера, в ярости и тревоге перебивая свидетелей.

– Описания не совпадают, – спокойно ответил Реммер. – Это может быть и мисс Моннере, может быть и другая женщина.

– Эй! Сюда! Этот человек их видел! – Полицейский, проталкиваясь сквозь толпу, вел перед собой тщедушного чернокожего человечка в переднике.

Реммер быстро обернулся.

– Вы хорошо рассмотрели их?

– Да, сэр. – Человечек смотрел в пол.

– Примерно в семь тридцать он угостил женщину кофе, – пояснил полицейский; он был выше человечка на целый фут.

– Почему вы сразу не сообщили полиции? – спросил Реммер.

– Он из Мозамбика. Его недавно избили бритоголовые, и он трясется от страха перед любым белым.

– Послушайте, – мягко произнес Реммер. – Вас никто не обидит. Расскажите нам все, что вы видели.

Человечек быстро взглянул не Реммера и тут же снова уставился в пол.

– Мужчина заказал женщина кофе, – сказал он на ломаном немецком. – Она красивый, очень напуган, руки тряслись, когда пила кофе. Он ушел, пришел с газета, показал ей. Они ушли…

– Куда ушли? В каком направлении?

– Туда, к поезд.

– К какому поезду? – Реммер указал в сторону перрона, на лабиринты железнодорожных путей.

– Тот или тот. Не видел. – Человечек пожал плечами. – Не смотрел.

– Как она выглядела? – крикнул Осборн прямо ему в лицо, не в силах больше сдерживаться.

– Спокойней, доктор, – попросил его Реммер.

– Спросите его, какого цвета у нее волосы! – требовал Осборн. – Спросите же!

Реммер перевел вопрос на немецкий. Человечек улыбнулся и прикоснулся к голове.

– Schwarz.

– Господи! – выдохнул Осборн.

Черные. Как у Веры.

– Идемте! – скомандовал Осборну Реммер и двинулся, расталкивая толпу людей.

Через несколько секунд они уже стучали в дверь кабинета начальника вокзала. На часах Реммера было 8.47.

– Какие поезда отправились с третьего и четвертого пути между семью тридцатью и семью сорока пятью? – без предисловий спросил Реммер у удивленного начальника, над головой которого висела огромная, во всю стену, карта Европы, освещенная тысячами крохотных огоньков. На карте были обозначены все железные дороги континента. – Mach schnell! – рявкнул Реммер. – Быстрее!

– Третий путь – Женева. Международный экспресс. Прибывает в четырнадцать ноль шесть, с пересадкой в Базеле. Четвертый путь – Страсбург. Международный прибывает в десять тридцать семь, с пересадкой в Оффенбурге. – Начальник вокзала отвечал быстро и точно, как компьютер.

– Швейцария или Франция! – рассвирепел Реммер. – В обоих случаях они уже за границей. Во сколько эти поезда прибывают в Базель и Оффенбург?

Через несколько минут Реммер уже связался из кабинета начальника вокзала с полицией немецкого Оффенбурга, швейцарских Базеля и Женевы и французского Страсбурга. Все пассажиры, выходящие из поездов в Оффенбурге и Базеле, смогут покинуть перрон только через один выход; в это же время инспекторы полиции в гражданской одежде сядут в поезда и проследуют до конечных станций. Если фон Хольден и его спутница выйдут на промежуточной остановке, их задержат у выхода с перрона; если останутся в поезде, их обнаружат и арестуют там.

– А что будет с… с ней? – спросил Осборн, когда Реммер повесил трубку.

– Ее арестуют так же, как и фон Хольдена.

Реммер понимал, что имеет в виду Осборн. Полицейским только что было приказано задержать преступника, который убил троих полицейских. Если беглецы действительно ехали в одном из этих двух поездов, – а Реммер был уверен, что это так, – то их шансы избежать ареста во второй раз равны нулю. А при малейшей попытке сопротивления их пристрелят на месте.

– Что теперь будем делать мы? – Осборн смотрел в глаза Реммеру. – Вы поедете за первым поездом, я – за вторым?

– Доктор… – Реммер помедлил, и Осборн вдруг почувствовал невероятную слабость, словно земля уходила у него из-под ног. – Я знаю, что вы хотите быть там, понимаю, насколько это вам необходимо. Но я не имею права взять вас с собой.

– Реммер, я сам принял решение. Не беспокойтесь обо мне.

– Я не об этом, доктор. У вас прекрасная голова, и вы в состоянии постоять за себя. Но то, с каким хладнокровием были убиты трое копов и девятнадцатилетняя таксистка, показывает, что Нобл был прав. Этот фон Хольден, а возможно, и его спутница – из спецназа. Следовательно, он или они оба прошли школу Советской Армии, а потом, возможно, и ГРУ, что на несколько голов выше, чем подготовка агентов КГБ. Это самые опытные и опасные убийцы в мире, и никто не может предугадать ход их мыслей. Взять их будет очень непросто. Я не могу из-за вас рисковать ничьей головой. Возвращайтесь в Берлин, доктор. Обещаю вам, что вы допросите обоих, как только это станет возможно. – Реммер встал из-за стола начальника вокзала и направился к двери.

– Реммер! – Осборн схватил его за рукав и повернул лицом к себе. – Вы не можете так от меня отмахнуться. Не сейчас. Маквей никогда бы…

– Маквей? – рассмеялся Реммер и снял руку Осборна со своего рукава. – Маквей привез вас сюда ради своих целей, доктор Осборн, а не во имя чего-то другого. Можете в этом не сомневаться. И делайте то, что я сказал, ладно? Снимите номер в отеле «Палас» и ждите моего звонка.

Реммер вышел из кабинета. Осборн двинулся следом, держась на расстоянии. Издали он увидел, как Реммер подошел к франкфуртским полицейским, затем быстро сказал что-то троим свидетелям и чернокожему официанту – и все они растворились в толпе людей. Пространство заполнилось какими-то безликими людьми, и Осборну показалось, что все это ему снится. Он стоял один на огромном франкфуртском вокзале, словно турист, прикидывающий, куда бы пойти в незнакомом городе. Но ни один турист не помышлял о том, о чем думал теперь Осборн.

Фон Хольден и та женщина – не Вера, твердо решил Осборн, кто угодно, но только не Вера, мало ли на свете брюнеток? – сейчас едут во Францию или в Швейцарию. Куда же именно? Куда?

Удастся Реммеру схватить их, или они снова ускользнут; что хуже – Осборн не знал. Какие бы показания ни дала врач Либаргера, если ее удалось найти, все равно не она, а фон Хольден – последний оставшийся в живых член Организации, последняя нить, ведущая к разгадке смерти отца. Если полиция попытается арестовать фон Хольдена, он, конечно, окажет сопротивление и его убьют. Тогда конец всем его поискам!

Реммер велел ему вернуться в Берлин и ждать. Нет уж. Он ждал почти тридцать лет. Хватит!

Осборн внезапно осознал, что все это время бродит по вокзалу и находится у выхода на улицу. Вдруг он увидел чернокожего официанта; тот бежал к дверям, оглядываясь, словно за ним следят, и на бегу развязывая белый фартук. У самого выхода он в последний раз обернулся, швырнул фартук в урну и выбежал на улицу. Осборн удивленно посмотрел на него, затем его осенило:

– Этот ублюдок все наврал!