Бернард Овен стоял в темной спальне Веры Моннере и следил за улицей. Подъехало такси, оттуда вышла женщина и скрылась в подъезде. Из-за угла бесшумно выплыл «пежо» с выключенными фарами и остановился у тротуара. Овен достал из кармана монокуляр и подкрутил фокус. На переднем сиденье темнели две фигуры. Наверняка полицейские.

Стало быть, полиция тоже следит за девчонкой, надеясь выйти на Осборна. Когда она неожиданно сбежала с дежурства, ей сразу сели на «хвост». Надо было это предвидеть.

Один из полицейских поднес ко рту микрофон. Очевидно, запрашивал инструкций у начальства. Овен ехидно улыбнулся – он тоже был в курсе интимной жизни премьер-министра. Организация давно об этом знала, с первого же вступления Франсуа Кристиана в высокую должность. Вряд ли полицейским разрешат проследовать за любовницей премьер-министра внутрь дома. Или останутся торчать на улице, или дождутся приезда начальства. Так или иначе, времени хватит.

Он быстро прошел на кухню, и сразу вслед за этим открылась входная дверь. В гостиной зажегся свет, раздались голоса. Говорили двое. Слов было не слышно, но голоса он узнал: Моннере и швейцар.

Послышался звук приближающихся шагов. Овен отступил в буфетную и вынул из-за пояса «вальтер».

Вера и Филлип вошли, зажегся свет. Они направились к двери, ведущей из кухни на черную лестницу.

Вдруг Вера остановилась.

– В чем дело, мадемуазель? – спросил швейцар.

– Я дура, Филипп. Полиция меня перехитрила. Они нашли пузырек и передали тебе, правильно рассчитав, что ты позвонишь мне и я тут же примчусь. Они уверены, что я знаю, где прячется Пол. Послали рослого инспектора, чтобы я приняла его за убийцу, напугалась и вывела их на Пола.

– Вряд ли, – покачал головой Филипп. – Никто не видел длинного вблизи, даже месье Осборн. Да и не похож был этот тип на полицейского.

– А ты что, всех парижских полицейских знаешь? Не думаю.

– Мадемуазель, а если это все-таки был убийца?

Овен услышал, что шаги удаляются. Свет в кухне погас.

– Надо бы сообщить об этом месье Кристиану, – сказал Филипп, когда они вошли в гостиную.

– Нет, – твердо ответила Вера.

Никто кроме Осборна еще не знал, что с Франсуа покончено. Надо будет подумать, как лучше подать эту весть тем, кто в курсе ее личной жизни. Ведь речь идет о престиже Франсуа, а его, наряду с еще двумя кандидатами, прочат в президенты. И так уже на каждого из них политические противники льют ушаты помоев. Тем более ни к чему ему скандальная история с убийством, в которой замешана его любовница. Она слишком уважает Франсуа, чтобы так его подвести.

– Подожди здесь.

Вера одна зашла в спальню.

Филипп смотрел ей вслед. Он твердо знал свое задание: помогать мадемуазель, а если понадобится, защищать ее. Ну, может быть, не ценой собственной жизни, но всеми доступными средствами. Согласно инструкции, в случае чего он должен был немедленно позвонить господину премьер-министру по личному телефону.

– Филипп, иди сюда, – раздался ее голос из темноты.

Она стояла у окна.

– Вот, полюбуйся.

Внизу, у тротуара, стоял «пежо» с потушенными фарами. Свет уличных фонарей позволял разглядеть на переднем сиденье два силуэта.

– Иди на свое рабочее место и веди себя так, будто ничего не произошло. Через несколько минут вызовешь для меня такси – до больницы. Если полиция будет задавать вопросы, скажешь, что я заезжала ненадолго, потому что неважно себя почувствовала. Потом мне стало лучше, и я вернулась на работу.

– Хорошо, мадемуазель.

Овен увидел, что швейцар направляется по коридору в его сторону, и молниеносно выхватил «вальтер». Однако, не доходя до кухни, Филипп свернул в прихожую. Щелкнула дверь, и стало тихо.

Итак, девчонка осталась в квартире одна.