128

12.02

Шагая из угла в угол комнатки, больше похожей на камеру, Деми старалась не думать о том, что Лючиана пообещала ей на завтра. То есть уже на сегодня.

Узкая стальная койка была застелена плоским матрасом и единственным одеялом. Будто она может заснуть… У койки умывальник и туалет, а чуть в сторонке — алтарь? Ниша посередине стены, три фута в ширину и два в глубину, ярко освещенная чуть ли не сотней свечей; на мраморной подставке бронзовая скульптура. На самом деле просто две буквы, отлитые в одно целое: «алеф» и «мю». Иврит и греческий.

Джакомо Гела упоминал эти две буквы. Не символ, идол скорее: знак «Арадии малой», тайного общества внутри тайного же боскетто Альдебарана. Все, о чем Гела предупреждал ее, оказалось правдой. Они всегда знали, кто Деми такая. Просто ждали, чтобы выяснить, много ли ей известно и кто еще мог напасть на след. Вот почему Бек пригласил ее в Барселону после стычки между Фоксом и Николасом Мартеном на Мальте. Хотел посмотреть, последует ли кто за ней. Так Мартен и засветился. Поездка в собор, куда Бек и Лючиана взяли Деми, опять-таки состоялась вовсе не для того, чтобы условиться с Фоксом о встрече в Монсеррате; Мартен по-прежнему не отставал, что и требовалось доказать. Точно так же Бек взял ее с собой присутствовать при ритуалах союза Альдебарана не просто так: в обмен на Мартена. Невольно передав Мартена в руки Фокса, она вручила и себя в качестве жертвы наподобие того быка, принявшего смерть в огне. Потом ее просто привели сюда и заперли.

В чем состоят ритуалы «Арадии малой», Деми пока не догадывалась; ей только было ясно, что Джакомо Гелу изувечили не просто так, а в качестве назидания. Примера для чересчур любопытных. За ним тоже следили целую жизнь из тех же простых соображений: кто захочет найти его, что узнает и кому расскажет… За прошедшие столетия кто еще из любопытных попался в эту же мышеловку? Кого еще принесли в жертву?

Кого сожгли заживо, как скоро сожгут ее? Как сожгли ее мать и еще двадцать шесть женщин ее рода? Их ли одних… Матери, дочери, сестры; родные, двоюродные, сводные; сколько их по всей Италии наберется за несколько веков? Сегодня ее очередь. Деми Пикар и Кристина.

Заставив себя остановиться, Деми подошла к алтарю. Тогда, ночью, под пристальным взглядом Лючианы, монахи освободили ее от фотокамер, завязали глаза и повели куда-то по бесконечной лестнице. Посадили в быстрый экипаж — подземный, Деми не сомневалась. Вроде дрезины. Потом ее заперли в этой самой камере, не говоря ни слова.

Ничего более: монахи не снизошли до обыска ни в святилище, ни здесь, в келье. Только сняли повязку с глаз в конце пути. Смартфон под платьем остался — тот самый, с которого ушли снимки на сайт в Париже. Она уже попробовала его использовать — бесполезно, слишком много камня над головой. Позже, когда ее выведут на поверхность, в зону видимости, она наберет номер европейской спасательной службы, сто двенадцать. Поставит в известность полицию. Лучше думать об этом, чем о жуткой смерти, до которой осталось несколько часов.

Опустившись на колени перед алтарем, Деми принялась фотографировать зловещего металлического истукана — символ «Арадии малой». Снимая бронзовую отливку со всех сторон, она никак не могла остановиться. Это был не просто способ отвлечься; где-то в глубине души Деми надеялась найти дорогу на ту сторону — ниточку, которая свяжет ее с матерью. Клятва, данная в детстве, сольется с надеждой на вечную любовь и спасение.

 

129

12.07

Грязные, исцарапанные и испуганные, Амадо и Гектор стояли посреди ярко освещенной палатки командного пункта. До сих пор они никому не проговорились: ни агентам секретной службы и федералам, поймавшим их в туннеле, ни следователям ЦРУ, в чьи руки попали позднее. Не проговорились они и по дороге, когда их поднимали на поверхность и вели под дождем. Твердили лишь, что с утра пошли в шахту и не смогли найти дорогу обратно.

— В котором часу? — спросила капитан Диас по-испански.

— В половине десятого примерно.

Об этом они успели договориться за несколько секунд до того, как их поймали.

— Где вы живете? — продолжала капитан Диас.

Билл Стрейт и советник по национальной безопасности Джеймс Маршалл стояли у нее за спиной, не упуская ни слова.

— Эль-Боррас, на реке, — ответил Амадо.

— Спустились вдвоем. Больше никого не было?

— Да. В смысле, нет. Только мы двое.

Подумав, капитан Диас отошла в сторону.

— Допросим их по отдельности, — обратилась она к коллеге из федеральной полиции.

— Кто из вас Гектор? — спросила Диас, вернувшись к мальчикам.

Гектор поднял руку.

— Хорошо. Останешься со мной. С Амадо поговорят другие — на том конце палатки.

Гектор смотрел, как двое полицейских уводят Амадо.

— Стало быть, Гектор, ты живешь в Эль-Боррасе?

— Да.

— Расскажи, как ты добрался до шахты. От реки и до вершины горы.

12.12

Оставив Гектора, капитан Диас отошла поговорить с тем, кто допрашивал Амадо. Нервничая, Гектор искоса глянул на Билла Стрейта и его рослого, явно очень важного соседа. Американцы, ни с кем не перепутаешь… Впервые с момента задержания появилось время оглядеться. Он, конечно, и раньше видел всякую электронику и мощные компьютеры — в кино. В жизни эта техника производила еще более сильное впечатление. Как и атмосфера напряженной работы: операторы поддерживали непрерывную связь с многочисленными поисковыми группами, хор голосов, пробивающихся по каналам связи, не умолкал ни на секунду.

Видя, что капитан Диас возвращается, Гектор перевел дыхание.

По дороге она что-то сказала Биллу Стрейту и высокому американцу, и к Гектору подошли все трое.

— Получается неувязка, — объяснила Диас спокойно. — По твоим словам, вы шли пешком от самой реки. Амадо говорит, вы ехали на мотоциклах.

— Гектор, — Билл Стрейт смотрел мальчику прямо в глаза, — мы знаем, что вы с Амадо были в шахте не одни.

Стрейт остановился, давая капитану Диас время перевести.

— Кто еще мог с нами быть? — уперся Гектор.

— Президент Соединенных Штатов.

— Нет! — объявил Гектор с вызовом. Переводить не было необходимости. — Нет!

— Слушай меня внимательно, Гектор. Когда мы найдем президента, выяснится, что ты солгал. Тогда ты отправишься в тюрьму надолго.

В переводе капитана Диас утверждение прозвучало так, будто судья уже произнес приговор: лет двадцать, а может, и тридцать.

— Нет, никого не было, только я и Амадо, — упорствовал Гектор. — Спросите ваших людей — они ведь никого не нашли?

Что-то изменилось, и Гектор посмотрел в сторону. Навстречу двое полицейских вели Амадо, бледного, заплаканного. Все было понятно без слов: Амадо проговорился.

 

130

12.18

Нижняя вентиляционная шахта не составила проблемы: до главного туннеля они поднялись легко. Сто ярдов по темному туннелю прошли без задержки; в конце перехода Хосе быстро нашел верхнюю шахту — ту самую, по которой Хэп, Мигель, Хосе, Амадо и Гектор когда-то, очень давно, спустились вниз. Будто бы несколько дней назад. А может, несколько недель.

Там, внутри второй вентиляционной шахты, Хэпа Дэниелса прихватило всерьез. Услышав сдавленный стон, Мигель посветил фонариком. По бледному лицу Хэпа катились крупные капли пота. Объявив привал, Мигель дал раненому напиться воды из бурдючка и заставил принять очередную таблетку болеутоляющего.

Впятером они молча сидели в темноте, давая Хэпу отдохнуть, а таблетке — время подействовать. При других обстоятельствах его бы оставили позади с собственного согласия, но сейчас об этом не могло быть и речи. Без специалиста, который своими ногами обошел Арагон всего несколько дней назад, оценивая каждый шаг с точки зрения безопасности, обойтись невозможно. Рассчитывать на успех без Хэпа нельзя. А достаточно ли будет краткого отдыха, кто знает?

12.23

— Черный кейс, мистер президент, — сказал Мартен, задумавшись. В темноте мысли легко принимают неожиданное направление. — Ну, который адъютант всегда за вами носит. Там ведь коды запуска стратегических ракет?

— Да.

— Не сочтите за бестактность… Где бы он мог быть сейчас?

— Полагаю, у моих «друзей». Прихватить его с собой было бы не просто.

— У «друзей», значит?

— Это не важно на самом деле.

— Не понимаю…

— Их несколько, — объяснил Хэп Дэниелс, вступая в разговор.

— Несколько?

— Один повсюду следует за президентом, другой хранится в Белом доме, а третий всегда доступен вице-президенту. На тот случай, если глава государства не сможет исполнять свои обязанности. Как сейчас.

— Иными словами, чемоданчик у них есть при любом раскладе?

— Вот именно. При любом раскладе. Еще вопросы есть?

— Ммм… Пока нет.

— Вот и хорошо, — кивнул Хэп, вставая. — Пойдемте, пока не подошли «спасатели».

12.32

Не доходя нескольких шагов до вентиляционной шахты, они послали Хосе вперед и наверх, как раньше.

12.36

Вернувшись некоторое время спустя, Хосе принялся что-то объяснять Мигелю по-испански. Выслушав его, Мигель обратился к остальным:

— Наверху низкая облачность, идет дождь. Никакого шума, никаких огней. Пойдем сначала по открытому месту; от Хосе не отставать! Дальше крутой подъем вверх, извилистая тропинка, кусты, где-то через полмили и пониже — овраг. По дну оврага идем до ручья, на той стороне — лес и тропинка. По тропинке не меньше двух миль, все лесом, пока не выйдем на открытое место…

— И что тогда? — поинтересовался президент.

— Тогда посмотрим, — откликнулся Хэп сухо. — Хоть погода и не благоприятствует наблюдениям в инфракрасном диапазоне, каждый шаг для нас — немалое достижение. Если пройдем три мили — пусть в темноте и под дождем, — не привлекая внимания, это будет серьезный успех. Ничего невозможного, надеюсь.

— А ты-то сам выдержишь? — спросил президент с искренним участием.

— Если вы готовы, готов и я, мистер президент.

 

131

12.38

На то, чтобы определить местонахождение вице-президента и связаться с ним по защищенной линии, у советника Маршалла ушло почти двадцать минут. Узнав новость последнего часа: президент жив и находится в шахте в компании человека с приметами Николаса Мартена, — Гамильтон Роджерс не обрадовался. Причин менять генеральную линию он, однако, не усмотрел, соглашаясь с Джеймсом Маршаллом. Версия, озвученная, когда президент бежал из Мадрида в Барселону, годится и сегодня: либо президент — заложник террориста Мартена, либо жертва психического расстройства. В каком-то смысле ситуация улучшилась: по крайней мере, известно, где он находится. Сконцентрированы вполне достаточные ресурсы, и пополнение прибывает; силами нескольких сотен человек его найдут через несколько часов. Может, через несколько минут. Тогда президента немедленно вывезут из Испании, на «конспиративную квартиру» в Швейцарии.

— Ты сейчас на своем месте, Джим. Никто не справился бы лучше, — ободрил Маршалла вице-президент.

— Поставьте в известность остальных.

— Разумеется. Сообщи, когда он будет изолирован — и в воздухе.

— Сделаю, — откликнулся советник по национальной безопасности и отправился искать Билла Стрейта.

Командир секретной службы в это время решал вместе с капитаном Диас непростую задачу, координируя действия поисковых отрядов под землей и готовясь к приему пополнения. Новых людей тоже надо куда-то поставить… Ни секунды свободной.

Советник по национальной безопасности решительно оторвал Стрейта от работы. Деловая неразбериха командного пункта осталась за спиной; снаружи, под дождем, их никто не услышит.

— Как только их найдут, Мартена отделить и срочно отправить в Мадрид, в наше посольство. Содержать в строгой изоляции — мы его потом допросим. Далее. Проследите, чтобы никто не задавал президенту никаких вопросов; исключение только для медицинского персонала, по необходимости. Немедленно поместить президента в «Чинук»; взлетаем сразу же. Если кому покажется странным — приказ вице-президента. Доведите до своих людей, ЦРУ, капитана Диас. Все должны знать.

— Да, сэр.

 

132

12.43

Из них получились славные привидения.

В зеркальных одеялах, с прорезанными дырками для глаз, наброшенных на голову и слегка прихваченных в поясе, они вышли из пролома в стенке вентиляционной шахты, пересекли открытую каменную площадку и ступили на крутую тропку между высоких скал. Пройдя несколько шагов, они остановились, прислушиваясь. Ничего, только шелест ветра и тихий звук падения капель на майларовую пленку.

Мигель кивнул, и Хосе двинулся вперед; Мартен, президент, Хэп и сам Мигель следом. Девятимиллиметровый «ЗИГ-Зауэр» Хэп держал в руке, под зеркальной пленкой, прикрывая Мигеля; Мигель прикрывал их всех, держа палец на спусковом крючке «Штайра».

12.49

За скалами тропинка побежала вниз, петляя среди кустов. Под ногами скрипел все тот же песчаник, размолотый в грубую крошку. В темноте, под дождем нельзя было сказать, остаются следы на грунте или нет, как нельзя было сказать, отпечатались ли тепловые сигнатуры их тел в объективах всевидящих камер спутника. Если так, вооруженные агенты прямо сейчас идут наперерез.

Подняв голову, Мартен посмотрел в дождливое небо, пытаясь разглядеть горный хребет, но ничего не увидел в темноте. К тому же через дырки в майларе много не разглядишь. Он уже начал отводить глаза, но тут над вершиной скалы мелькнул яркий луч света.

— Ложись! — прошипел Мартен.

Все дружно бросились на землю, стараясь не высовываться из-за кустов. Через пару секунд над головами прошли два вертолета, рассекая темноту лучами прожекторов. Промахнулись, но совсем не намного.

— Подкрепление, — прозвучал в темноте голос Хэпа. — Они нас не искали, просто заходили на посадку. И еще будут… Судя по всему, они думают, что мы пока остаемся в шахте.

— Похоже, одеяла работают, — сказал Мигель.

— Или кто-то смотрит невнимательно. Или спутник не над головой, или технические неполадки. В любом случае мы обязаны использовать каждую секунду их слабины, — объявил Хэп, решительно вставая. — Пошли!

12.53

— Наш пилот сообщил о каком-то блестящем предмете на поверхности, — сказала капитан Диас, тронув Билла Стрейта за руку. — Километров за пять до посадки. То ли обломки, то ли туристы какие-нибудь. Он тогда не стал задумываться, но потом решил сообщить. Пилот второго вертолета ничего не видел.

— Координаты есть?

— Есть.

— Пошлите туда их обоих, капитан. Я должен быть уверен. Не мешкайте!

— Прошу прощения… Ночь, дождь, плохая видимость — придется лететь наугад. В таких условиях даже сюда, на обозначенную площадку, так просто не сядешь. Очень опасно.

— Понимаю, капитан. Генри Харрис наш президент, не ваш. И все же… Я был бы вам очень обязан, если бы вы отправили пилотов на разведку.

Капитан Диас промолчала. Видно было, что ей неловко.

— Приказ из Мадрида облегчил бы дело, наверное? — спросил Стрейт.

— Не без этого…

— Понимаю. Но все же пошлите их. Пожалуйста.

Сдержанно кивнув, капитан Диас отвернулась, чтобы отдать приказ в микрофон гарнитуры.

«Господи! — взмолился про себя Стрейт. — Только не это! Этого просто не может быть. Кто угодно, только не они. Не могли, просто не могли они мимо нас выйти из шахты».

Билл Стрейт подошел к молодому технику секретной службы, отслеживавшему данные со спутника.

— Как там? — спросил он. — Есть что на инфракрасных снимках?

Техник сдвинулся в сторону, освобождая для Стрейта место перед монитором. Работая мышью, он продемонстрировал свежую карту зоны поисков. На темном фоне пестрели группы ярких точек.

— Наши люди, сэр. Ничего нового. Погода, конечно, не помогает, но ситуация вполне под контролем.

— Сконцентрируйте внимание на новом секторе. Координаты получите у капитана Диас.

— Слушаю, сэр!

— Мистер Стрейт! — Джеймс Маршалл обратился к Биллу на ходу, расталкивая сотрудников секретной службы и федеральной полиции. — Ваши люди допрашивали Амадо — мальчишку, который раскололся. Я слушал… Так вот, он рассказал не все! Были еще двое. Его дядя, водитель лимузина, и, возможно, Хэп Дэниелс: описание подходит. Именно этот человек велел им рассказать историю, как они заблудились…

— Хэп там, внизу?

— Может быть. Я не знаю. Я вообще не представляю, что происходит! В первую очередь я требую, чтобы его личную связь прослушивали: мобильник и остальное!..

— Сэр, я отдал приказ немедленно. Как только Хэп исчез.

— Более того, он не может разговаривать по телефону, пока находится в шахте. Доставить его сюда немедленно, как только возьмут, и ни о чем не спрашивать! Разговаривать с Дэниелсом буду сам. Если это он и президент вместе с ним, все в порядке. Немедленно погрузить в «Чинук», с вертолета на самолет ЦРУ — и никаких проблем у нас больше не будет.

 

133

1.05

Деми лежала на койке из нержавеющей стали, думая о том, что ждет ее впереди. Больше всего хотелось заснуть, чтобы отступил грядущий кошмар, но тогда это будет последний сон — по эту сторону… Проснуться — и тебя отведут на жертвенник в амфитеатре или в какое другое место, чтобы сжечь, возможно, вместе с Кристиной, во исполнение древнего ритуала. Не те ведьмы, которых сжигают на костре, а те, которые сжигают… При других обстоятельствах Деми улыбнулась бы.

Завтра в это время ее может не быть на свете. Уже. Что тогда останется? Статьи да фотографии в журналах. Совсем немного. Ни серьезных достижений, ни заслуг перед обществом, ни мужа, ни детей — ничего. Были, конечно, мужчины, но тратила она себя на них экономно — так что вряд ли ее когда вспомнят и, уж наверное, не заплачут. Где-то с восьмилетнего возраста Деми решала две задачи: выжить и найти маму. Маму она, можно сказать, нашла, и теперь остается повторить ее судьбу…

Вспомнились Николас Мартен и президент Генри Харрис, и к липкому страху примешалось чувство вины. Если они попались на ту же удочку, что и сама Деми, — помоги им Господь! Вполне библейская история о том, как невиновные платят жизнью за чей-то безграничный эгоизм. И поздно кричать «Что я наделала!».

Закрыв глаза, она попыталась не думать. Как ни странно, получилось. В темноте некоторое время звучало только собственное дыхание, потом послышалось будто бы пение монахов. Понемногу голоса окрепли и зазвучали явственно; Деми открыла глаза — чтобы увидеть фотографию своей матери, возникшую на потолке. Фотографию, найденную давным-давно в том чемодане. Деми берегла эту фотографию, сделанную накануне исчезновения, всю жизнь. Мать тогда была молодой и красивой; такой ее и сожгли.

Мгновение спустя фотография исчезла в языках пламени.

В страхе Деми соскочила с кровати. Сердце колотилось, как птица, попавшая в сеть. На потолке ничего не было, как и раньше. Сон, ясное дело. Только голоса монахов не исчезли. Интересно почему? Слова на странном языке наполняли крохотную келью.

В нише засветился красным знак «Арадии малой»; псалом зазвучал громче; на всю стену развернулось изображение: крупный план матери в белом платье из легкой, не скрывающей линий тела ткани. Такое же платье Деми видела на Кристине. Женщина в белом была прикована к столбу; камера опустилась к босым ногам. Вспыхнули факелы газовых горелок, расположенных вокруг столба правильным кругом; по мере того как языки пламени поднимались выше, камера отступала, потом медленно наехала снова, так, что в кадре остались одни глаза. В глазах не было мира и покоя, светившегося во взгляде того быка, — в них метался ужас человека, которого сжигают заживо. Деми смотрела, как ее мать пытается разорвать оковы, как отворачивает лицо… Из раскрытого рта вырвался отчаянный крик; в следующее мгновение женщину поглотил огненный столб.

Деми закричала сама, не в силах больше смотреть, но отвернуться не получилось: на каждой стене, на потолке, даже на полу кошмарная сцена повторялась снова и снова. Кто-то хотел показать эту смерть тысячу раз. Прикрыв ладонями уши, Деми зажмурилась, но псалом и не подумал отступить, только становясь громче.

Голоса монахов не давали пощады. Как долго это продолжалось? Секунды, минуты, часы? Наконец наступила тишина. Деми недоверчиво открыла глаза: неужели кончилось?

Не совсем.

На стенах беззвучно появились фотографии. Все до единого снимки, сделанные цифровой камерой с тех пор, как Деми прилетела на Мальту. Каждый снимок, втайне переданный на сайт в Париже.

Один за другим, без пропусков.

Мерримен Фокс. Николас Мартен. Кристина. Преподобный Бек. Лючиана. Кабинет Фокса в монастыре Монсеррат. Столик в ресторане, куда Бек привел Мартена. Прибытие в церковь внутри горы. Келья, куда Кристина принесла ей платье. Шествие монахов к амфитеатру. Семьи с детьми. Домашние животные, совы. Гибнущий в огне бык.

Вплоть до самых последних фотографий.

Символ «Арадии малой», снятый здесь же, в келье. Снятый лихорадочно, во всех ракурсах; Деми почему-то надеялась коснуться таким образом души матери.

Они не просто знали, кто такая Деми. Они были рядом с первого ее шага и до последнего.

 

134

1.22

«Хэп, где ты? Президент с тобой? Отзовись немедленно, дело не терпит отлагательства. Билл».

Дэниелс немедленно отключил телефон, и строчки на дисплее погасли. Билл Стрейт наверняка приказал отслеживать любую электромагнитную активность.

Смысл сообщения понятен: ребят разоблачили, как и следовало ожидать. Осталось выяснить, где президент. На поверхности или в туннеле? Именно поэтому два вертолета высвечивали прожекторами лощину, где беглецы находились совсем недавно. Там привидений в зеркальных балахонах уже нет: они внизу, в овраге. А вот вертолеты сели, судя по звуку. Наверняка высадили еще одну поисковую группу.

Несмотря на темноту, несмотря на дождь, им дышат в затылок.

Хэп Дэниелс остановился на секунду, чтобы поравняться с Мигелем:

— Не знаю, оставили мы следы или нет, но нужно пройти какое-то расстояние по воде. Ручей, дождевой поток — что угодно. Там не наследишь.

Кивнув, Мигель перешел в голову колонны, чтобы поговорить с Хосе.

1.25

— Наряд федеральной полиции обнаружил свежие следы, — сказала капитан Диас, обращаясь к Биллу Стрейту. — Правда, по такому дождю не скажешь, человеческие или нет.

— Они сами что думают? — немедленно вклинился в разговор Джеймс Маршалл.

Сказав несколько слов в микрофон по-испански, капитан Диас ответила:

— Не меньше двух человек. Следы размыты до такой степени, что могут быть оставлены животными.

— Сколько у нас людей в зоне поиска? — не унимался Маршалл.

— Двадцать. Два наряда по десять человек.

— Обеспечьте подкрепление! — потребовал Маршалл у Билла Стрейта. — Чтобы их было втрое больше! ЦРУ и секретная служба.

— Слушаю, сэр.

— Никаких новых данных со спутника?

— Нет, сэр. Без дождя было бы лучше.

— Не сомневаюсь. Как и без остальных проблем.

1.44

Обычно здесь было сухо, но сейчас по дну лощины бежал бурный поток десяти футов в ширину и глубиной по колено. Быстро идти в темноте по размытому дну не получалось. Майларовые плащи, судя по всему, работали, но дышать было трудно, а в прорези для глаз и днем не много разглядишь… К тому же сказывалось утомление.

Мартен рассеянно потрогал магнитную карту и смартфон Фокса, лежавшие в кармане куртки. Какие ни на есть, доказательства. Сейчас их, наверное, испортит вода, а что сделаешь? Мартен поотстал, дожидаясь Генри Харриса.

— Мистер президент, надо сделать привал. Хосе тоже тяжело. Если он не сможет идти, мы четверо будем как слепые котята.

Ответить Харрис не успел: навстречу, из-за поворота, с грохотом вылетел прижимавшийся ко дну лощины боевой вертолет. Под лучами прожектора в двадцать миллионов свечей становилось светло, как днем.

— Ложись! — крикнул Мартен.

Все пятеро успели упасть прямо в воду за мгновение до того, как вертолет прошел над ними.

— Нас увидели? — спросил президент, поднимая голову.

— Не знаю, — ответил Хэп.

— Деревья! — Хосе кричал по-испански. — На правом берегу деревья!

Мигель прокричал те же слова по-английски.

— Давайте туда! — скомандовал Хэп.

Один за другим беглецы вскарабкались вверх по крутому склону под защиту соснового леса.

1.53

— И что теперь? — спросил Мигель.

Бросив последний взгляд на поток внизу, он присел рядом с остальными.

— Потерпи немного, — ответил Хэп негромко. — Секунд двадцать. — Он бросил взгляд на президента. — Вуди.

— Знаю.

— Кто такой Вуди? — поинтересовался Мартен.

— Майор Джордж Герман Вудс. Пилот «Морской пехоты номер один», президентского вертолета. Боевой опыт и все такое… Считает себя асом. И прав, к несчастью.

Хэп Дэниелс немного ошибся: боевая машина вернулась через двенадцать секунд. Как и в прошлый раз, вертолет шел на малой высоте, повторяя каждый поворот извилистого каньона. Прошел и исчез, мигнув напоследок красным огнем на хвосте.

— Если бы он нас заметил, на обратном пути завис бы, — сказал Мигель.

— Нет. — Хэп покачал головой. — Он пролетел обратно строго по тому же маршруту. Видеосъемка ведется постоянно; если Вуди что-то заметил, будут смотреть и сравнивать особенно внимательно.

— Мигель, когда взойдет солнце? — внезапно спросил президент.

— Незадолго до восьми. Светать начинает в семь.

— Сколько отсюда до Арагона? — Президент обратился к Хосе по-испански. — Сколько миль и когда можно успеть?

— Миль восемь, скрываясь под деревьями и избегая мест, где можно наследить. Еще три часа, может, чуть меньше.

Наступило молчание. Слышно было, как шумит поток внизу и капли воды падают с ветвей деревьев на землю.

— Хосе, — раздался в темноте негромкий голос Мигеля, — президент хорошо говорит по-испански. Можешь провести их без меня?

— В чем дело? — спросил Генри Харрис.

— Камера могла зафиксировать все. Или ничего. Или несколько двусмысленных кадров. Если один человек наследит, так, чтобы было за кем гоняться, а остальные пойдут по скалам в другую сторону… — Мигель замолчал на мгновение. — Не знаю, скольких людей они выслеживают, но нужен им только один. Президент. Амадо и Гектор добились для нас отсрочки — может, и я смогу купить несколько минут.

— Мы ничего не знаем наверняка, Мигель, — сказал Генри Харрис.

— Зато можем догадываться. — Встав, Мигель вытащил из-под майларового балахона автомат. — Мне он больше не нужен. Увидят, нервы не выдержат — мало ли что случится…

С этими словами он передал оружие Хэпу.

— Следуйте за Хосе — еще увидимся.

Не говоря более ни слова, Мигель исчез в темноте.

— Мистер президент, — Хэп Дэниелс посмотрел на Генри Харриса, — скажите Хосе, пусть ведет.

 

135

2.00

— Первый раз мы вошли в каньон вот здесь, — объяснил майор морской пехоты Джордж Герман Вудс, тридцатипятилетний пилот президентского вертолета.

Для ночной разведки он вызвался добровольцем в числе шести пилотов боевых машин. Сейчас, на командном пункте, проводился анализ результатов. Рядом стояли Билл Стрейт, советник по национальной безопасности Джеймс Маршалл и капитан федеральной полиции Диас. Майор Вудс комментировал видеозапись, сделанную над горным потоком.

— Сейчас, над ручьем, затормозите, пожалуйста, — попросил Вудс.

Техник секретной службы остановил запись.

Вода будто бы засверкала в свете прожектора.

— Давайте кадр за кадром, — потребовал пилот. — Вот ветка дерева — не двигается, да? То же самое под водой. Течение быстрое, любой мусор плыл бы по течению. Посмотрим запись с другой стороны — давайте!

Техник нажал на кнопку, и появилась запись второго прохода.

— Посмотрим внимательно, — потребовал майор Вудс.

Прожектор задержался на том месте, где что-то блеснуло в первый раз.

— Остановите!

Мутное пятно, ничего более.

— Там было что-то, сейчас нет…

— Обработать изображение! — приказал Билл Стрейт. — Что скажешь? — спросил он майора Вудса.

— Нам надо туда. И как можно скорее!

— Вуди, — осторожно продолжил Стрейт, — я хочу, чтобы ты кое-что знал. Скорее всего, Хэп вместе с президентом…

— Как ты сказал?

— По результатам допроса выяснено, что человек, похожий на Хэпа Дэниелса, сопровождал президента под землей. Я пытался вызвать его по мобильному телефону — безрезультатно. Мы не знаем, что происходит на самом деле.

— Дэниелс не может быть замешан…

— Вуди, мы ничего не знаем. Найдешь их, не спеши. В первую очередь нам нужен президент.

— Понимаю.

 

136

2.22

Когда в небе появились три боевых вертолета, четыре беглеца прятались под пологом леса на крутом склоне. Пролетев над скалами, машины нырнули вниз, где бежал поток дождевой воды, ушли на другую сторону, сначала не меньше мили… Через минуту вернулись, методично прочесывая лучами прожекторов каждый дюйм каньона.

— Они уже высадили людей на землю, — сказал Хэп.

— Куда нам теперь? — обратился Генри Харрис к Хосе по-испански.

— Через эту вершину, потом вниз. Минут двадцать, потом еще один ручей.

— Там открытое место, о котором ты говорил?

— Да, сэр.

— Широкое место?

— Две сотни ярдов. Потом скалы, следов не будет; дальше лес, вниз по склону, до самого Арагона.

— Далеко?

— Хотите как можно быстрее?

— Конечно.

— Узкая крутая ложбина между скалами — желоб, как говорят французы. Придется съезжать на заднице, но можно сэкономить две мили и сорок минут времени. И для вертолетов плохое место — трудно будет нас заметить.

Объяснив сказанное Мартену и Хэпу, Генри Харрис спросил:

— Этот желоб, как ты говоришь, съезжать… В темноте получится?

— Решайте.

— Как твое плечо? — спросил президент Хэпа.

— В порядке. Желоб не повредит.

— Болеутоляющее?

— Не надо. Хотя можно.

— Мистер президент, — негромко сказал Мартен, — нам так и не пришлось отдохнуть. Не только Хэп вымотался. Сделаем привал, несмотря на риск. Иначе просто не дойти.

— Это верно, — кивнул президент, глядя на Дэниелса. — Ориентируемся на тебя, Хэп. Будешь готов, скажи.

— Так точно, сэр!

2.32

— Все! — сказал Хэп, решительно поднимаясь на ноги.

Остальные с готовностью вскочили, но Мартен поднял руку:

— Не мне тебя учить, Хэп, но все же… У нас есть задача: доставить президента в Арагон, где он сможет выступить публично. У твоего друга Вуди, а также у полиции и спецслужб цель другая: найти президента и доставить его совсем в другое место…

— Что ты хочешь сказать? — перебил Дэниелс.

— Оружие. Пистолет или автомат: дай мне любой ствол.

Подумав, Хэп вытащил из-под зеркального одеяния девятимиллиметровый «ЗИГ-Зауэр».

— Пользоваться умеешь?

— А как же…

 

137

Поезд № 243 Париж — Берлин. 2.48

Виктор сидел откинувшись на спинку кресла. Ни расслабиться, ни заснуть не получалось. Девушка напротив читала книгу; деликатные черты лица мягко вырисовывались в свете небольшой лампы. Где-то в глубине вагона горела еще одна лампа для чтения; немногие пассажиры спали.

Девушка перевернула страницу, не отрывая глаз от книги. Виктор смотрел, пользуясь тем, что на него не обращают внимания. В манере держаться, в том, как она переворачивала страницу одним пальцем, была какая-то изюминка. Заурядная блондинка на первый взгляд, лет двадцати пяти или чуть старше. Обручального кольца не видно… Интересно, она замужем или нет? Замужние женщины, бывает, не носят колец. А некоторые успевают развестись — к двадцати пяти годам. Сделав над собой усилие, Виктор отвернулся. Лучше посмотреть в темноту некоторое время.

Она может забеспокоиться, если заметит интерес к себе. Береженого бог бережет. Думать о девушке Виктор, однако, не перестал. До Берлина чуть больше пяти часов. Там ее встретят, наверное. Семья или друзья… А может, у нее никого нет. Есть ли куда ей идти сегодня?

Неожиданно Виктор почувствовал обязанность ее защитить. Будто она приходилась ему женой, сестрой или дочерью. До него впервые дошло в этот миг, зачем он здесь и почему выбрали именно его. Кто-то обязан спасти эту девушку и всех людей вроде нее, прежде чем случится беда. Он здесь, чтобы предотвратить.

Именно ради этого выполнил он свое первое задание на вокзале в Вашингтоне. И другое задание, сначала показавшееся странным: посетить железнодорожный вокзал Аточа, где террористы произвели серию взрывов. Смерть жокеев в Шантильи тоже была необходима. Теперь его путь лежит в Берлин и Варшаву. Там Виктора ждет дело всей его жизни. Ричард обещал. Если Виктор справится, первое препятствие на пути мирового терроризма будет успешно воздвигнуто. Сложное и рискованное задание, но Виктор совсем не боялся. Он и не думал нервничать, зная, что его успех послужит защите невинных людей повсюду. Таких, как девушка с книгой напротив. Виктор понимал: ему оказана большая честь.

 

138

3.03

В темноте по скользкой тропинке пришлось спускаться целую милю, если не больше. На берегу горного потока беглецы остановились, давая Хосе время отыскать брод. До сих пор преследователей не было видно; хотелось думать, что они отстали.

Десять минут назад боевые вертолеты, утюжившие долину наверху, внезапно скрылись в юго-западном направлении. Надо думать, Мигель попал им в руки и делает все, чтобы запутать следы… По крайней мере, погоня не дышит в затылок.

Мартен шагнул вдоль берега в темноту, где исчез Хосе, думавший найти брод ниже по течению. Не хватало сейчас его потерять: один неверный шаг, и единственного проводника унесет бурный поток.

Силуэт Хосе уже проявился в темноте, когда на короткий миг в разрыве туч мелькнула луна. Мартен огляделся. Света как раз хватило, чтобы разглядеть фигуры на горном склоне за спиной.

Луна скрылась; в темноте исчезли и фигуры преследователей, и открытое место на другом берегу потока. То самое, о котором говорил парень.

— Они за нами, спускаются, — сказал Мартен, догоняя Хосе. — Нам надо на другой берег, уйти в лес раньше, чем луна покажется опять.

3.07

На другую сторону они пошли, держась за руки, чтобы не смыло течением. Непростое дело при любых обстоятельствах, но сейчас, в кромешной тьме и под майларовыми одеялами, почти невозможное. Старый порядок, впрочем, сохранился: Хосе, Мартен, президент и Хэп Дэниелс.

— Вот оно!..

Мартен заметил тень над скалами; в следующее мгновение луч прожектора боевого вертолета заиграл на только что оставленном ими склоне, выхватив из тьмы дюжину людей в форме, рвущихся к воде.

— Давай, Хосе! — крикнул президент.

Юноша справился отлично: секунду спустя он уже стоял на дальнем берегу, помогая остальным выйти. Они едва успели скрыться за деревьями, одолев бегом открытое место, когда первый вертолет завис над бродом. Луч прожектора качался во все стороны, задевая и спасительную опушку леса, где прятался сейчас президент Соединенных Штатов. Второй и третий вертолеты работали выше по течению, методично прочесывая узкую долину.

3.13

Густой лес на крутых скалах выматывал последние силы. Хосе остановился, поджидая остальных. Ноги у беглецов сделались ватными, дыхание срывалось — под душными синтетическими одеялами надо было бороться за каждый шаг.

3.15

Они укрылись у подножия массивного валуна, под ветвями рухнувшего на камень дерева. Вертолет пролетел над головой секунду или две спустя; в луче прожектора сверкали скалы и метались причудливые тени деревьев. Второй и третий вертолеты не заставили себя ждать.

—¡Esta manera! Сюда! — прокричал Хосе, когда последняя машина пропала из виду.

Никто не заставил себя ждать.

3.17

— ¡Esta manera!

Свернув с тропинки, Хосе протиснулся в щель между двумя похожими на колонны песчаниковыми утесами. Остальные последовали за пареньком, не сбавляя шага.

— Место называется Чертова Горка. Круто и высоко… Считайте, это игра и глаза у всех завязаны. Вы меня будете слышать — просто катитесь за мной с горки.

Генри Харрис перевел.

— О’кей? — спросил Хосе по-английски.

— Начинаем, — ответил президент.

— Si.

Хосе шагнул во тьму и исчез. Действительно, было слышно, как он скользит вниз по каменной осыпи. Сверху послышался гул вертолета.

— Давай, Хэп. — Генри Харрис не просил — приказывал.

— Да, сэр! — Коротко кивнув, Дэниелс шагнул вниз, глянув напоследок на Мартена.

— Я сдержал обещание. — Мартен улыбнулся президенту. — Вам не пришлось умереть в туннеле.

— Нам не придется умереть и здесь, — улыбнулся в ответ Генри Харрис. — Надеюсь, по крайней мере.

— Я тоже. Ваша очередь, кузен!

Кивнув, президент нырнул в кромешную темноту. Позволив Генри Харрису немного уйти вперед, Мартен набрал побольше воздуха и устремился следом.

3.19

Горка больше походила на шахту лифта. Очень круто и очень далеко до первого этажа — как Хосе и говорил. Круче и дальше, чем хотелось думать. Сквозь тьму и вниз, вниз… Только мягкий сланец сыпался сверху на головы тех, кто летел впереди.

Хосе, Хэп, президент, Мартен — каждый скользил вслепую, пытаясь если не притормозить ногами, то хотя бы сохранить равновесие. Каждый мчался, надеясь не догнать того, кто впереди.

Каменная стена налетела справа так, что перехватило дыхание; Мартен попытался принять влево, надеясь не наскочить на противоположную стенку желоба.

Снизу раздался глухой стон: президенту тоже пришлось выдержать удар. Мартен испугался, что Генри Харрис застрянет и они обнаружат это только внизу. Хотелось крикнуть, спросить, все ли в порядке, но что толку? Слишком быстро… Если внизу президента не окажется, это конец. Обратно по скользкому, сыпучему сланцу не поднимешься.

Голос президента послышался еще раз — по крайней мере, Генри Харрис нигде не застрял.

Еще полсекунды спустя Мартен зацепился за что-то правой ногой так, что его перевернуло головой вниз. Падение показалось еще стремительнее — Мартен растопырил руки, пытаясь притормозить. Как ни странно, правой рукой удалось-таки прихватить какой-то камень и остановиться рывком. Отдышаться толком не удалось: над головой снова мелькнул луч прожектора. Сколько времени пройдет, прежде чем кто-то из пилотов догадается спуститься пониже и залить лучами прожекторов весь склон? Сколько пройдет времени, прежде чем на них скатятся полиция и агенты? Или даже проще: их будут ждать внизу. Если они когда-нибудь попадут туда — вниз…

Переведя дыхание, Мартен встал на ноги и шагнул во тьму еще раз.

 

139

3.24

Мигель невозмутимо скрестил руки на груди. Напротив него стояли капитан Диас, Билл Стрейт и доктор Джеймс Маршалл. Гектора и Амадо отвели в другой угол палатки командного пункта под охраной двух полицейских. С немалым удовлетворением Мигель отметил, что все вокруг измотаны не меньше его самого. Чем дольше он протянет время, тем дороже этим людям будет стоить окончательное решение.

Сначала Хэп добыл немало драгоценного времени, оставив охотникам Гектора и Амадо. Настала очередь Мигеля: отойдя в сторону от основной группы, он следил за поисками с воздуха до тех пор, пока прожектора вертолетов не начали шарить вниз по течению. Тогда Мигель сбросил майларовую накидку, рассчитывая на инфракрасные объективы спутника. Расчет оправдался немедленно: три вертолета повернули в его сторону. Не прошло и минуты, как Мигель уже щурился в лучах прожекторов; несколько секунд, и к нему бежали вооруженные люди.

Сначала ему пришлось рассказать свою историю на земле, под дулами винтовок, потом на борту вертолета, теперь надо рассказывать ее здесь, в палатке… И чем дольше, тем лучше. Каждая секунда на вес золота.

— Послушайте! Я хочу объяснить еще раз, — начал Мигель терпеливо, говоря по-английски с австралийским акцентом. — Меня зовут Мигель Балиус. Я живу в Барселоне, работаю водителем лимузина. Приехал сюда навестить двоюродного брата в Эль-Боррасе. Только его дома не оказалось, да и жене было не до меня: племянник Амадо и его друг Гектор куда-то пропали. Вот они! — Мигель с готовностью показал пальцем на каждого из мальчишек. — Гектор и Амадо. У шли с утра и к ужину не вернулись. Никто не знает, куда подевались, но я догадался. Там, куда им соваться не положено: в старой шахте. Ищут небось золото, которого там нет. Только местным этого не докажешь… Ладно, я молчу; одолжил только мотоцикл у брата и поднялся по тропинкам сюда. Ну и нашел, само собой, их мотоциклы там, где они всегда их оставляют. Начинаю искать, а тут дождь пошел; вижу — вроде бы следы. Пока шел по следам, промок и замерз, да и стемнело. А тут прожектора с неба, из вертолетов люди с оружием сыплются… Требуют сказать, что я знаю о президенте Соединенных Штатов. Хороший человек, говорю. Что еще знаешь, спрашивают. Слышал в новостях, говорю, что его вывезли среди ночи из Мадрида из-за террористов. Больше ничего. Зато ребята нашлись, Амадо и Гектор. Мне повезло…

— Вы были с президентом — здесь, в горах, — сказал Билл Стрейт сухо.

— Президент Соединенных Штатов у нас в горах?

— Где он?

— Откуда мне знать? Я искал Амадо и Гектора.

— При вас оказалось майларовое одеяло. Зачем оно вам понадобилось? — Стрейт, кажется, начинал терять терпение.

— В горах холодно, тем более ночью. Дождь опять же… Другого ничего не было, я и взял.

— Дождь, говорите? Не от дождя, от спутников вы под ним прятались.

— Я тут бегаю по горам в темноте, а вы смотрите за мной со спутника? — Мигель рассмеялся. — Большое спасибо! Помогаете, чем можете.

— Где президент? — продолжал Стрейт сурово, будто не слышал. — Кто еще с ним?

— Какой президент? Мне найти Амадо и Гектора надо было…

— Где он? — Лицо Билла Стрейта окаменело, взгляд сделался колючим.

— Президент?

— Да, президент.

— Вы хотите знать, где он сейчас?

— Вот именно.

Мигель посмотрел в глаза Стрейту, перестав прикидываться дурачком.

— Понятия не имею, — сказал он.

 

140

3.30

Они сидели на засыпанной щебнем тропинке у подножия Чертовой Горки — ободранные, в синяках, не в силах унять дрожь, но чувствуя себя победителями. Каждый справился с собой и с горами, никто не потерялся и не уступил слабости; говорили наперебой, чтобы доказать себе и другим, что выдержать можно и не такое. Пройти через подобное и остаться живым — хорошо!..

Вертолеты утюжили горные вершины где-то высоко, заливая светом прожекторов то скалы, то хвойный лес. Не напали на след и не обнаружили адского спуска, по которому ушли беглецы. Пока не обнаружили.

Отдышавшись, президент посмотрел на Хосе.

— Ты молодец: сделал большое дело, — сказал он по-испански. — Такое не каждому по плечу. Далеко не каждому! Спасибо. Говорю за всех нас и от себя лично. Хочу назвать тебя своим другом. — Генри Харрис протянул руку.

Несколько мгновений Хосе колебался, глядя то на одного, то на другого. Потом на его губах появилась улыбка, смущенная и гордая. Хосе пожал президенту руку.

— Gracias, sir. Usted es mi amigo. — Он посмотрел на остальных, кивая: — Ustedes todos son mis amigos. Спасибо, сэр. Вы мой друг. Вы все мои друзья.

— И куда теперь? — спросил президент, вставая.

— Теперь туда.

Хосе кивнул в сторону тропинки, уходившей в каменистую расщелину. В разрыве туч появилась луна, высветив на мгновение и дно каньона, где находились беглецы, и горные вершины высоко над головой. Только тогда стало видно, насколько крутой была горка и с какой головокружительной высоты они слетели минуту назад. В другое время разумному взрослому человеку никогда не пришло бы в голову испытывать так судьбу. Безумие, если не самоубийство, еще и вчетвером… Но сегодня-не «другое время».

— Vamonos, — сказал Генри Харрис, обращаясь к Хосе. — Пошли.

Кивнув, Хосе двинулся вперед, к расщелине.

 

141

5.20

Николас Мартен стоял на пороге небольшого каменного домика с жестяной крышей у границы арагонских виноградников. Эту хозяйственную постройку Хэп запомнил еще месяц назад, когда секретная служба готовила визит президента. Хэп тогда исходил городок пешком. Сейчас Мартен закусывал сушеными финиками, найденными в мешке на полке. За поясом у него устроился «ЗИГ-Зауэр» Хэпа Дэниелса; майларовый плащ был наконец сброшен… На ясном теперь небе луна опускалась за горные вершины на западе. Через час небо на востоке начнет бледнеть, через два будет светло, еще через полчаса взойдет солнце.

Мартен прикрыл глаза, стараясь представить в деталях извилистый маршрут от подножия горки и до виноградников. Ни вертолетов, ни людей — никаких признаков погони вплоть до этой самой минуты. Если они и правда настолько везучие, майор морской пехоты Джордж Герман Вудс и остальные пилоты так и летают над горами. Если повезет еще больше, они будут там летать и после восхода солнца. А потом… Потом не имеет значения. Если все пройдет по плану Хэпа Дэниелса. К тому времени они просочатся сквозь все заслоны, до самой церкви, а Генри Харрис произнесет речь. Самую главную речь в своей жизни. Ее будет кому выслушать.

5.23

Повернувшись, Мартен шагнул внутрь домика, где спали мертвым сном остальные. У самой двери — Хосе, в нескольких футах налево — Хэп Дэниелс, не выпуская из рук автомата, а подальше от входа, предположительно в самом безопасном месте, — президент Генри Харрис.

Вытащив из-за пояса пистолет, Мартен присел на пороге. Домика они достигли в четыре тридцать; через пять минут Хэп объявил, что место подходящее и достаточно безопасное. Тогда же нашелся резиновый шланг с краном снаружи и мешок с финиками на полке; можно было напиться, и всем четверым хватило поесть. После импровизированного завтрака усталость навалилась по-настоящему. Мартен вызвался стоять на часах первым. В пять сорок пять ему предстоит разбудить Хэпа Дэниелса — тогда можно поспать самому, до шести тридцати. Сорок с лишним минут, если ничего не случится. Дальше им останется пройти три четверти мили вверх по склону холма, через виноградник. Наверху начинаются служебные постройки курорта: есть надежда, что рассвет застанет их там.

Надежда.

До сих пор все шло гладко как по маслу. Предутренние часы, объяснил Хэп, и место отдаленное. До первых рубежей службы безопасности оттуда еще почти милю идти — до грунтовой дороги, прорезающей виноградник. За виноградником собственно курорт, а на дороге уже посты. Периметр комплекса немалый: виноградники, поле для гольфа, парковки, теннисные корты, лесопарк, бунгало и гостиничные корпуса. Ну, и старинная церковь на холме — это немного подальше. Им туда.

Силы безопасности насчитывают до пятисот человек, в основном — местная и федеральная полиция. Общее руководство — испанская секретная служба, как президент и догадался. Если бы первоначальный план оставался в силе, Хэп Дэниелс направил бы туда и свой контингент: сотню агентов секретной службы Соединенных Штатов. Разумеется, после мадридских событий и «перемещения президента на конспиративную квартиру» об этом не стоит вспоминать. Официальное уведомление о том, что президента не будет на утренней службе в Арагоне, руководство Института нового мира получило через посольство Соединенных Штатов, от руководителя администрации президента Тома Каррена. Хэп Дэниелс, разумеется, не мог об этом не знать. Уровень готовности будет официально понижен, на что Дэниелс и рассчитывал.

В это время года, тем более в воскресенье утром, на винограднике едва ли встретишь живую душу. Дальше помимо площадки для гольфа, складов и ангаров со всякими газонокосилками есть еще большая прачечная, где среди прочего стирают одежду работников. Первым делом надо добраться до служебного комплекса незамеченными. Дальше будет самое трудное: последние полторы мили по склону лесистого холма на той стороне. Полторы мили до церкви, построенной четыреста лет назад. До церкви, где состоится утренняя служба во имя «нового мира». Надо доставить туда президента Соединенных Штатов.

Николасу Мартену не стоило удивляться осведомленности Дэниелса в хозяйственных вопросах. Часть работы тех, кто охраняет главу государства. Куда бы президент ни наносил визит, секретная служба обязательно вникает в такие детали. Дай бог, чтобы Хэпа Дэниелса не подвела память — и чтобы испанцы не внесли в последний момент каких-либо изменений в предусмотренные меры безопасности.

 

142

5.40

Пять минут, и надо будить Хэпа. Мартен прекрасно понимал, что в таком состоянии он может заснуть хоть стоя — и тогда отряд проспит целую неделю… Можно подумать о чем-нибудь возвышенном, например о работе в манчестерской фирме «Фицсиммонс и Джастис». Ландшафтный архитектор он или нет? Срочную работу над проектом для Бэнфилда никто за него делать не будет. Или взять Деми Пикар: где она сейчас? Зачем бы ей президент в Монсеррате, у Мерримена Фокса? Ясно, впрочем, что об опытах Фокса, о заговорах и о тайных врагах президента она понятия не имеет. Последний раз Мартен видел ее в ресторане монастырского комплекса, вместе с Беком, Фоксом и Лючианой. К тому времени как они с президентом вернулись, Фокс остался один. Стало быть, она куда-то ушла в компании преподобного Бека и таинственной Лючианы. Но куда и зачем? Вернее всего, Деми про сестру рассказала правду. Тогда найти сестру для Деми может быть важнее всего на свете. Или хотя бы выяснить ее судьбу.

5.44

— Кузен.

Мартен вздрогнул, поднимая голову. Сверху на него смотрело небритое, почерневшее от усталости лицо президента.

— Вас хотел сменить Хэп, я знаю, — сказал Генри Харрис негромко. — Только ему сейчас хуже всех — пусть поспит еще. И вам тоже надо отдохнуть.

— Вы так решили?

— Да.

— Пистолет нужен? — Мартен протянул «ЗИГ-Зауэр» рукояткой вперед.

— Давайте.

— Спасибо, — поблагодарил Мартен, отдавая оружие.

— Не надо тратить времени впустую, — улыбнулся президент.

— Не засните.

— Заснуть никак не получится: мне надо речь готовить.

 

143

6.30

Когда Генри Харрис вернул Мартену пистолет, ночная тьма едва начала уступать новому дню. Покинув крытый жестью домик, четверо беглецов направились вверх по склону холма. Земля после дождя хлюпала под ногами, на лозах только начинали пробиваться свежие листья. Николас Мартен шел впереди, за ним президент, Хэп Дэниелс и Хосе.

Минуту назад Генри Харрис поблагодарил Хосе за верность и мужество. Может быть, ему лучше теперь отправиться домой? Дела могут принять скверный оборот в любую секунду. Подросток сказал, что не пойдет, что хочет быть полезным до конца.

Хэп Дэниелс тоже был совсем не против иметь Хосе под рукой. Во-первых, тот легко мог общаться с местными, не вызывая подозрений, а во-вторых… Во-вторых, по дороге домой Хосе будут ждать. Билл Стрейт, ЦРУ и федеральная полиция. Если Амадо и Гектор рассказали про президента, про Хосе они расскажут тем более. Парень знает, где президент; его заставят говорить, и тогда силы, связанные сейчас поиском в горах, мгновенно перебросят сюда. Как раз то, чего никак нельзя допустить.

6.35

У вершины холма, немного не доходя до первых хозяйственных построек, Мартен присел, знаком предлагая сделать то же и остальным. Четыре деревянных амбара стояли квадратом, образуя внутренний дворик; справа, за тремя рядами почти голых лоз, пролегала грунтовая дорога. Та самая дорога, пересекающая виноградник, где должны находиться первые посты.

— Что такое? — спросил президент шепотом.

— Слушайте! — Мартен не сводил глаз с амбаров.

— Что… — начал присевший рядом Хэп.

— Ложись! — перебил Мартен, подкрепляя слова жестом.

Через несколько секунд по дороге неторопливо проехали двое полицейских в форме на мотоциклах, внимательно оглядывая виноградник по обе стороны. Скоро они исчезли у беглецов за спиной.

— Думаете, там и другие есть? — спросил Мартен у Дэниелса.

— Не знаю.

— Я могу узнать, — сказал Хосе президенту по-испански.

Остановить парнишку никто не успел; добежав до амбаров, Хосе пропал из виду.

6.43

— Больше никого, — сообщил Хосе по-испански, вернувшись. — Давайте быстрее.

Взрослые мужчины последовали за ним, мимо виноградных лоз на грунтовую дорогу. Там они побежали к амбарам — тени в сумраке раннего утра. Пятьдесят ярдов. Тридцать. Двадцать… Десять… Хосе распахнул дверь, и беглецы очутились внутри просторного помещения.

6.46

Амбар оказался, по-видимому, главным гаражом курорта. Четыре пикапа, четыре больших трактора, шесть трехколесных мини-грузовичков, четыре большие газонокосилки и четыре электрокара, аккуратно выстроенные в один ряд, бампер к бамперу. У закрытых ворот в дальнем конце гаража стояла грязно-зеленая «тойота» — пыльный фургон, будто забытый там несколько месяцев назад.

— Следите за дверью! — Хэп поспешил к электрокарам, надеясь, что какой-нибудь из них окажется на ходу. Да и ключи к такому транспорту нет особого смысла прятать…

— Вот, — сказал Мартен, открывая шкафчик у двери в канцелярию.

На гвоздиках внутри аккуратно висели ключи от каждого транспортного средства. Правда, на то, чтобы найти нужный, ушло целых три минуты. На поворот ключа электрокар отозвался зеленым огоньком — аккумулятор заряжен полностью.

Тридцатью секундами позднее беглецы не без опаски перешли к прачечной. Почти рассвело, и полагаться на спасительную темноту более не приходилось.

Хосе остался у дверей, остальные проникли внутрь, где в середине производственного помещения сверкали нержавеющей сталью огромные стиральные машины, а у дальней стены стояла батарея сушилок. В большое окно на противоположной стороне открывался вид на другие служебные постройки; сразу за окном находились гладильные машины, а за ними — вешалки на направляющих из нержавеющей стали. На вешалках ровными рядами висела униформа работников курорта, отсортированная по видам и размерам. Более двухсот человек обслуживающего персонала, как Хэп в свое время выяснил. Для пятизвездочного отеля такой порядок — необходимость: одежда любого работника должна быть чистой и выглаженной в любое время суток.

— Un hombre está viniendo, — сообщил Хосе, прячась, чтобы его не заметили. — Идет один человек!

Президент сделал знак Хэпу и Мартену, и втроем они укрылись за гладильными машинами. Осторожно переведя дыхание, Хэп Дэниелс вытащил автомат; Мартен приготовился пустить в ход «ЗИГ-Зауэр».

Секунду спустя в прачечной появился крупный мужчина в белых брюках и белой футболке. Сначала он включил рабочее освещение, потом нажал несколько кнопок, перейдя к центральному пульту. Забурлила вода, наполняя стиральные машины. Установив нужную температуру на пульте, человек заглянул по очереди внутрь каждой машины. Убедившись, что все в порядке, ушел.

Выждав секунду, Хэп осторожно выглянул в окно. Дойдя до здания напротив, работник вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Хэп Дэниелс повернулся к Мартену и президенту:

— Он скоро придет обратно. Нельзя терять время!

 

144

7.00

Капитан Диас и агент секретной службы, говоривший по-испански, допрашивали Мигеля в небольшой выгородке в дальнем углу командного пункта. Вопросы следовали за вопросами, по-английски, по-испански, снова по-английски… Доктор Джеймс Маршалл внимательно ловил каждое слово. В наручниках, под охраной двух суровых федералов, на раскладных стульях томились и нервничали Гектор и Амадо. Им нарочно дали возможность посмотреть, как работают с Мигелем: ребята могут не выдержать, даже если взрослый человек не расколется.

Маршаллу в конце концов надоело.

— Так он им ничего не скажет! — заявил советник по национальной безопасности Биллу Стрейту.

— Скажет. Если не он, то кто-то из мальчишек, если не сейчас, то позднее. Я на внезапный успех не рассчитываю.

Измотанный и злой, советник начинал терять уверенность. Это ему не нравилось. Еще немного, станешь как Джейк Лоу.

— Что мы имеем? Испанца — водителя лимузина с австралийским акцентом. Двух местных парней. Президента, обретающегося неизвестно где в компании некоего Николаса Мартена и загадочной личности, похожей на Хэпа Дэниелса… Еще мы имеем хитрую технику в любых количествах, вертолеты в небе и целую армию на земле. Уже рассвело, но никто не может их найти. Почему?

— Возможно, они до сих пор под землей, — ответил Стрейт. — А может, их здесь вовсе нет.

— Это как?

— Мы ищем здесь. — Подойдя к карте, Стрейт обвел рукой группу вершин. — А правее находится Арагон. Курортный городок, где по первоначальному плану президент должен был произнести речь. Как раз сегодня утром.

— Думаешь, его надо искать там? — насторожился советник.

— Не знаю. Ясно только, что здесь мы никого не нашли. Про шахту нам известно точно; если президент сумел выбраться наружу, с помощью Хэпа или без него… — Билл Стрейт замялся. — В чужую голову не влезешь, но Арагон, с одной стороны, в пределах досягаемости, с другой — именно там сейчас немало влиятельных людей. Многих президент знает лично и мог бы к ним обратиться при желании. Легче сказать, чем сделать, но все же… Размышления вслух, не более того.

Оставив Стрейта, советник по национальной безопасности взялся за капитана Диас, оторвав ее от допроса Мигеля.

— Мог президент покинуть этот район и достичь Арагона?

— Избежав при этом обнаружения со спутника? Маловероятно.

— А если у него было майларовое одеяло? Такое же, как у водителя лимузина. Помните отблески в воде на видеозаписях с вертолетов? Президент, Хэп Дэниелс, Мартен и водитель. Вполне сходится.

— Хотите сказать, остаток пути они проделали пешком? Дождливой ночью по пересеченной местности?

— Именно. Пешком.

— Крайне маловероятно, — улыбнулась капитан Диас.

— Но возможно?

— Скажем так: для того, кому хватило бы безрассудства и знания местности, — возможно.

 

145

7.30

Оделись они садовниками: темно-зеленые рубашки с логотипом «Арагон», вышитым над левым карманом, и светло-зеленые брюки. Старая одежда осталась в мусорном баке за гаражом. Личные вещи остались там же — все, кроме одной, принадлежавшей Генри Харрису. С ней президент не расставался ни на секунду, и с ней он обратится к Институту нового мира. Парик, в котором Генри Харриса узнают в любой точке планеты, несмотря на щетину и рабочую одежду, сейчас лежал за пазухой, под рубашкой садовника.

На страже у двери ждал Хосе; Мартен притормозил электрокар. Впереди сидел Генри Харрис, на заднем сиденье Хэп с автоматом в руках. На всякий случай Дэниелс позаботился об инвентаре: граблях, метлах, мешках для мусора; кроме вещей ненужных, он прихватил со стола канцелярии бинокль.

— Он еще там? — спросил президент по-испански.

Хосе помотал головой, запнулся:

— Нет!.. То есть уже идет! В прачечную…

Генри Харрис перевел.

— Поехали! — сказал Хэп.

Хосе открыл входную дверь; выкатив электрокар наружу, Мартен остановился, чтобы подобрать Хосе.

Юноше потребовалось несколько секунд, чтобы устроиться на сиденье рядом с Хэпом. Электрокар мирно выкатился на аккуратную грунтовую дорогу, огибавшую поле для гольфа. Дальше полторы мили вверх по холму, до церкви. Незаметная извилистая служебная дорожка, проложенная в густом лесу.

7.12

Перевалив через вершину, электрокар остановился под раскидистыми ветвями большой сосны. Отсюда наконец видно было все: виноградники, площадку для гольфа, весь курорт целиком. За белоснежным фасадом главного здания стояли семь черных лоснящихся автобусов с тонированными стеклами. На этих автобусах делегацию Института нового мира доставили к воскресному торжеству, и на них же делегатов увезут сразу по окончании утренней службы.

Припаркованные поблизости, стояли черные джипы: испанская секретная служба. Автобусы пришли в сопровождении охраны и точно так же вернутся в аэропорт. Дальше и ниже дорожная полиция: блокпост, отсекающий курорт от шоссе. На грунтовой дороге, пересекающей виноградник, застава через каждые четверть мили, в точном соответствии с планом, одобренным Хэпом Дэниелсом — совсем недавно…

Высоко, над остальными постройками, вьется ухоженная дорога; в конце пути церковь — старинный камень и красная черепица, романский стиль. La Iglesia de Santa Maria. Церковь Святой Марии.

— Это и есть? — спросил Генри Харрис.

— Да, сэр, — ответил Хэп.

Президент вздохнул осторожно. Совсем немного осталось.

 

146

7.17

За полем для гольфа дорога нырнула в аккуратную долину, поросшую лесом, но ненадолго: серпантин сразу же начал виться вверх. Прикидывая, что они будут делать у служебного входа в церковь, Мартен вписался в очередной поворот, но тут его отвлек Дэниелс.

— Встречный патруль! Сворачивай с дороги! — приказал Хэп, опуская бинокль.

Проехав дюжину ярдов, Мартен свернул, направляя кар в гущу деревьев. За невысоким каменным валом он остановился.

Хэп вынул автомат; Мартен достал из-за пояса «ЗИГ-Зауэр», следя за полицейским джипом. Автомобиль затормозил, но не остановился окончательно. Четверо патрульных в форме смотрели в их сторону.

— Нет здесь ничего, поезжайте, — прошептал Мартен.

В какой-то миг показалось, что джип остановится, но пронесло. Полицейский автомобиль покатился дальше.

— Славные ребята, — кивнул Мартен.

— Замри! Минуту ждем, не двигаемся! — приказал Хэп, опуская автомат и поднимая к глазам бинокль.

— Насыпной грунт, — неожиданно подал голос президент. — Я давно смотрю. Чем выше, тем заметнее. Насыпной грунт, и деревья посажены недавно. Пятнадцать лет, от силы — двадцать.

— Курорту не более двадцати лет, мистер президент, — ответил Хэп Дэниелс, не опуская бинокля. — Ясное дело, насыпали и сажали.

— Само собой. Только церковь — ей четыреста лет. Церковь на холме, насыпанном двадцать лет назад.

— Ничего невозможного, — пожал плечами Мартен. — Перенумеровали каждый камень, потом достаточно разобрать и собрать на новом месте.

— Но зачем? А раньше что здесь было?

— В другой раз обсудим, — оборвал Хэп Дэниелс.

— Что там? — обернулся президент, пытаясь разглядеть, куда смотрит Хэп.

— Еще один патруль.

Джип, идущий наверх, остановился, поравнявшись с машиной, спускавшейся вниз. Водители обменялись несколькими словами.

— Что будем делать? — спросил президент.

— Ничего. Пошевелимся, нас заметят.

— То есть так и будем здесь сидеть?

— Да, сэр. Будем здесь сидеть.

 

147

7.25

Четыре монаха в черных рясах вывели Деми из кельи. Идти пришлось по длинному, тускло освещенному коридору с голыми стенами. На девушке были только сандалии и алое платье. То самое платье, что Кристина дала ей вчера для участия в церемонии. Надевать его пришлось, раздевшись догола на глазах монахов…

Да какая разница? Ее ведут на смерть.

7.28

Монах чиркнул магнитной картой. Тяжелая стальная дверь скользнула в сторону; за ней открылся еще один длинный коридор, только с комнатами наподобие больничных боксов справа и слева. Одинаковые суровые помещения за открытыми дверями; на стенах экраны молочного стекла вроде тех, что используются для просмотра рентгеновских снимков, на полу — стальные кушетки. На таких доктора осматривают пациентов.

7.29

За следующей стальной дверью оказалась большая палата, сплошь занятая койками из нержавеющей стали. Такая же койка стояла в келье у Деми. Или очень похожая. Только сейчас койки возвышались в четыре яруса вокруг центрального прохода. Казарма человек на двести, не меньше.

Еще коридор, уже короткий, — туалеты, душевые, кухня. Небольшой зал, где по обе стороны столов из той же нержавеющей стали стоят длинные скамьи, — наверное, здесь обедают. И везде пусто, пусто — но чувство такое, будто обитатели бежали отсюда второпях, минуту назад.

7.31

Дальше стальные двери следовали одна за другой, через каждые десять футов. За последней открылся туннель с единственным рельсом посередине. На рельсе стояла открытая тележка вроде дрезины с тремя рядами сидений. Четверо других монахов уселись плечом к плечу на заднем ряду, за еще одной фигурой. У Деми перехватило дыхание.

Кристина.

На девушке было все то же белое платье; увидев Деми, она улыбнулась солнечной, счастливой улыбкой.

Деми усадили рядом, с другой стороны немедленно сел монах. Сопровождающие устроились впереди. Девять монахов, чтобы проводить двух женщин в последний путь.

Необычная дрезина быстро и бесшумно набирала скорость. Кристина одарила спутницу еще одной улыбкой. У Деми волосы едва не встали дыбом. Ребенок не мог бы улыбнуться мягче и искреннее.

— Мы присоединимся к быку. Будет хорошо, — объявила Кристина радостно, предвкушая захватывающее приключение.

— Нет, Кристина! Нет!.. — прошептала Деми. — Нельзя… Надо найти способ…

Кристина отстранилась; в глазах ее вспыхнул темный огонь.

— Мы должны. Вместе! Наша судьба предначертана на небесах от начала времен!

Достигнув конца туннеля, дрезина плавно остановилась. Монахи вывели женщин на платформу. Скользнула в сторону широкая дверь; Деми и Кристина оказались в просторном помещении с огромной муфельной печью в центре.

Деми задохнулась, не в силах отвести взгляд от круглой стальной дверцы. Вот он, конец пути. Крематорий.

— Бык ждет нас у огня, — улыбнулась Кристина, прежде чем ее увели четверо монахов.

Оставшиеся монахи проводили Деми в комнату по соседству. Женщина в длинном черном одеянии повернулась навстречу. Лючиана. Волосы собраны в тугой узел на затылке, глаза подведены, как и раньше, — черные мазки до ушей, те же длинные, острые накладные ногти…

— Сядь. — Лючиана указала на кресло в середине пустой комнаты.

— Зачем?

— Чтобы я могла привести в порядок твое лицо и убрать волосы.

— Лицо и волосы?..

— Да.

— Для чего?..

— Ты должна быть прекрасна.

— Прекрасна? Чтобы умереть?

— Традиция того требует, — жестко улыбнулась Лючиана.

 

148

7.48

Последнюю четверть мили Мартен вел электрокар, держа «ЗИГ-Зауэр» на коленях, не торопясь. Грунтовая дорога делала двойной поворот, прорезая густую сосновую рощу. За деревьями видны были уже церковь и небольшая стоянка у черного хода. Хэп обернулся: никого. Очень, очень долго пришлось ждать, пока полицейские джипы разъедутся; дав Мартену добро, Дэниелс по-прежнему внимательно следил за тем, что делается позади. Патруль на то и патруль, чтобы возвращаться.

Когда Мартен поставил кар на стоянку, в один ряд с тремя фургонами, первые лучи солнца уже коснулись горных вершин за спиной.

— Церковный персонал, надо думать, готовится к службе. — Хэп Дэниелс показал на фургоны. — Они сейчас наверху, здесь им делать нечего.

Оглядевшись, Дэниелс кивнул; президент, Мартен и Хосе сошли с электрокара с видом заправских садовников. Совки, метлы и грабли пристроили у входа, будто собрались работать.

Отсюда, с возвышенности, хорошо были видны парадная стоянка напротив фасада и дорога, вившаяся между зданий жилого комплекса снизу, от виноградников.

Велев Мартену следить за дверью, Хэп пристроился с биноклем на пригорке, у корней большого дерева. Дороги внизу блокирует полиция в форме, как и предполагалось. Стоянка… Джипы испанской секретной службы занимают места в голове и хвосте колонны черных, вылизанных до блеска автобусов — это правильно. Делегаты от «Нового мира» грузятся в автобусы — понятно… Хэп нахмурился, озадаченный.

— Народ весь в вечерних туалетах, — сказал он, обращаясь к президенту. — Мужчины и женщины.

— Что?

Хэп передал Генри Харрису бинокль.

— Торжественная вечерняя одежда для общерелигиозной утренней службы?

— При разработке мер безопасности шла речь о чем-нибудь подобном? — поинтересовался президент.

— Нет.

— Не понимаю, — покачал головой Харрис.

— Я тоже, — согласился Хэп.

7.50

Хосе остался, начал собирать с клумбы палые листья и поглядывать по сторонам. Президент, Мартен и Хэп Дэниелс вошли в церковь с черного хода.

Узкий коридор с голыми каменными стенами — все тот же песчаник, — небольшой конференц-зал направо, за ним лестница наверх. Этой лестницей Генри Харрису предстоит воспользоваться: там алтарь, там кафедра проповедника. Там он произнесет речь. Еще двадцать футов, и Хэп, шедший впереди, свернул налево и вниз, на каменную лестницу, ведущую в погреб, где Дэниелс рассчитывал отсидеться в безопасности до начала службы.

Лестница делала плавный поворот, будто обходя башню в углу крепостной стены. Для старинной церкви, хотя бы и перестроенной, архитектура весьма необычная.

— В таком здании закруглений вроде этого быть не должно, — заметил президент.

— На планах, предоставленных администрацией курорта, ничего такого и нет, — согласился Хэп Дэниелс. — Испанская секретная служба тоже не упоминала никаких особенностей архитектуры.

Генри Харрис в сомнении поджал губы, но тут лестница окончилась. По обе стороны коридора шли двери, в том числе одна с табличкой «WC».

— Комнаты для совещаний, комнаты для занятий, туалет… — перечислял Хэп и в конце концов остановился перед одной из дверей. — Нам сюда. — Он щелкнул выключателем.

Комната действительно оказалась кладовой, как и значилось на табличке. Полки были заняты ветошью, моющими средствами и запасами бумаги; над верстаком у дальней стены аккуратными рядами свисали с крючков инструменты: молотки, гаечные ключи, плоскогубцы, ножницы по металлу, отвертки, ручные дрели, переносные лампы и карманные фонарики, немало послужившие на своем веку. В углу стояли одинаковые картонные коробки с надписями «Biblias Santas», не меньше десятка. Библии.

Прикрыв дверь, Хэп посмотрел на часы:

— Семь пятьдесят шесть. Не знаю, будет ли ваш друг рабби Азнар принимать участие в службе — планы могли измениться, — но начала следует ожидать где-то в десять минут девятого. Испанская секретная служба проверит основные помещения заблаговременно; нам ни к чему рисковать, ожидая в каком-нибудь коридоре, пока все рассядутся, а входные двери закроют. Можно попробовать произвести впечатление на испанцев, но боюсь, не выйдет, особенно если их приказы исходят из Мадрида. У них нет причин сомневаться в официальной версии для силовых ведомств: президента Соединенных Штатов необходимо изолировать для его же блага. Нет, ждать наверху слишком опасно. А вот когда служба начнется, степень готовности понизится. Тогда и пойдем.

— Да, но как мы угадаем момент? Часового нам не выставить — даже Хосе…

— В конце коридора находится локальный пост слежения, там есть мониторы камер, установленных в церкви и на автостоянке. Информация поступает также на центральный пост. К несчастью, комната заперта. Если, однако, я туда попаду, можно будет наблюдать за происходящим здесь, внутри, и снаружи. Не знаю только, получится ли у меня открыть дверь быстро. Если вообще получится. А стоит попасться за этим делом, результаты будут непредсказуемыми. И скверными.

— С другой стороны, ничего такого, — заметил Генри Харрис, касаясь пальцем эмблемы на форменной рубашке. — А я от вас и Хосе не слишком отличаюсь, лысый только.

До поста слежения было недалеко: пятьдесят футов по коридору. Стальная, надежно запертая дверь, сбоку на стене — небольшая клавиатура и считыватель для магнитной карты.

Мартен встал спиной к стене, опустив руку с пистолетом; Хэп Дэниелс взялся за ручку. Ничего не произошло.

— Для таких дверей обычно есть специальный код, используемый специалистами при обслуживании. Тогда можно пройти без карты. Осталось только подобрать комбинацию…

Хэп набрал код и попробовал дверь. Ничего. Еще раз — никакого эффекта. Через минуту он покачал головой:

— Так ничего не выйдет. И сломать не получится. Возвращаемся в кладовую: начало службы придется угадывать.

— Мистер президент, — подал голос Мартен, — когда мы были уже наверху, я оглянулся назад. Не только служебные здания и виноградники: вся долина видна хорошо, до самых гор, откуда мы ушли. Если провести воображаемую линию от ворот, за которыми начинается подземный монорельс, через дома и виноградники сюда, к церкви, — прямую, да?.. Я попробовал. Представьте, что Фокс рыл туннель тогда же, когда строился курорт; ему ведь надо было куда-то девать вынутый грунт. Там, под горой, десять миль туннеля; если Фокс дотянул его сюда, еще миль восемь наберется, а то и больше. Вы сами заметили, что грунт здесь насыпной. Не оттуда ли он взялся?

— Не понял…

— Если, к примеру, Фокс построил не только лабораторный комплекс, не только монорельс, но и сам курорт, и церковь эту?

— Даже если и так, что с того?

— Он, разумеется, спланировал меры безопасности — кодовые замки и прочее — для других. Но самому зачем жизнь усложнять? Зачем таскать десятки магнитных карт, когда одной достаточно? Своей, универсальной.

Мартен вытащил карту Мерримена Фокса. Подойдя к двери, провел картой через щель считывателя.

Раздался щелчок; Мартен повернул ручку, и дверь открылась.

— Кажется, интересы доктора Фокса были даже обширнее, чем мы предполагали.

 

149

8.00

Пост слежения напоминал подземный бункер с бетонными стенами, выкрашенными темно-серой краской, и ковровым покрытием под ногами. За пультом стояло вращающееся кресло; над пультом располагалась батарея из двадцати мониторов. С одной стороны в стену была встроена узкая панель, тоже серая; на самом деле это была дверь с петлями заподлицо и двумя встроенными замками, один над другим. Куда эта дверь ведет, Хэп не знал: на чертежах пост слежения назывался «пунктом видеонаблюдения», а интересная дверца — «запасным входом в щитовую». В свое время пост слежения Хэпу показывали, но он тогда открыть «запасной вход» не попросил. За такой дверью вполне можно спрятать бомбу, а то и террориста; потому-то секретная служба обязательно проверит ее за несколько часов до прибытия президента. Заранее можно не беспокоиться.

— Зачем бы это все могло понадобиться Фоксу? — спросил президент, разглядывая мониторы. — Курорт в качестве отвлекающего средства?

— Трудно сказать. — Мартен пожал плечами. — Я бы мог внимания не обратить, если бы вы не сказали про насыпной грунт. Ну а когда его карта открыла здешнюю дверь…

— Вот и они, — сказал Хэп Дэниелс.

На экране одного из мониторов появилась колонна черных сверкающих автобусов. На соседних экранах двинулись с места джипы испанской секретной службы, такие же черные.

Покрытие внутренних помещений церкви обеспечивали десятка полтора мониторов. На одном открывался проход между рядами скамей, сразу за створками ворот главного входа. В проходе стояли монахи в черном. Алтарь, хоры, кафедра — дверь за ней, немного в стороне, откуда предстояло появиться президенту, — отдельно, еще какой-то длинный пустой коридор и церковные скамьи без спинок перед кафедрой — на остальных мониторах.

Внезапно еще на одной картинке, показывавшей пространство сбоку от алтаря, распахнулась дверь; появился монах в черном и еще два человека в одеждах священников.

— Преподобный Бек!.. — изумился Генри Харрис.

— Лючиана, — добавил Мартен, разглядев другую фигуру.

— Руфус Бек? Капеллан конгресса? — Хэп Дэниелс удивился не меньше президента.

— Señor! — раздался стук в дверь. — Señor!..

— Хосе, — кивнул Мартен.

Не выпуская из рук автомата, Хэп осторожно открыл дверь.

— Никак не мог вас найти… Вертолеты! — возбужденно заговорил Хосе по-испански. — Оттуда — летят через горы. — Он указал пальцем.

Генри Харрис немедленно перевел.

— Только этого не хватало, — скривился Хэп Дэниелс. — Догадались. Мистер президент, надо идти сейчас. Если заблокируют здесь, мы больше не жильцы.

8.06

Стук лопастей послышался сразу же за дверью. Первым пошел Хэп, держа автомат наизготовку, за ним — Хосе и Генри Харрис. Замыкал колонну беглецов Мартен с «ЗИГ-Зауэром» в руке. Хэп направился было в сторону электрокара, но пришлось остановиться, прячась за служебным фургоном: по грунтовой дороге к церкви поднимался полицейский джип.

В этот момент над головами появились два одинаковых вертолета, темно-зеленые с белым, над дверями — американские флаги. Эскадрилья морской пехоты Соединенных Штатов. На таких машинах возят президента и других важных официальных лиц.

— Номер два, — прошептал Хэп изумленно.

«Номер один» предназначался для президента, а «номер два» — для вице-президента Соединенных Штатов.

— Плакала ваша речь, кузен, — сказал Мартен, глядя, как садятся вертолеты, немедленно окруженные черными джипами.

Высыпавшиеся из джипов агенты секретной службы дождались, когда остановятся лопасти и сдвинутся в сторону двери под звездно-полосатыми флагами. На землю ступили важные персоны.

Вице-президент Гамильтон Роджерс. Министр обороны Теренс Лэнгдон. Государственный секретарь Дэвид Чаплин. Председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал ВВС США Честер Китон. Руководитель администрации президента Том Каррен и еще Эван Берд. Из тех, кого президент видел тогда в Мадриде, не хватало только консультанта по политическим вопросам Джейка Лоу и советника по национальной безопасности Джеймса Маршалла.

— Господи… — прошептал Генри Харрис.

— Хэп! — Мартен кивнул в сторону рощицы, где по грунтовой дороге приближался полицейский джип.

— Возвращаемся! — объявил Хэп, глянув на джип, на вертолеты и на агентов секретной службы, взявших в плотное кольцо «друзей» президента.

Подхватив Генри Харриса под руку, Хэп заторопился обратно к служебному входу, откуда беглецы появились лишь несколько секунд назад.

 

150

8.10

Монахи проводили Деми на следующий, более глубокий уровень кошмара — если такое возможно.

Помещение напоминало полукруглую сцену с темным потолком футах в тридцати над головой, венчавшим стены из нержавеющей стали. На глазах у Деми пол залило клубящимся туманом, подсвеченным откуда-то снизу цветными огнями — синими, зелеными, лиловыми и янтарными. В центре возвышалось строгое черное кресло, величественное, как трон. На троне сидела Кристина; поверх белого платья из тонкой ткани спадала волна роскошных черных волос. Царственная поза, обстановка и освещение делали ее центром предстоящих событий. Если будет спектакль, будут и зрители. Как выразился Джакомо Гела? «Ежегодный ритуал в присутствии нескольких сотен членов могущественного ордена Неизвестных».

Монахи молча вывели Деми на середину сцены. Дождавшись, когда из тумана поднимется крест в форме знака Альдебарана, привязали руки к перекладине, а ноги — к основанию креста. Горло охватил жесткий ремень: за несколько секунд Деми превратилась в языческое распятие.

— Бык ожидает, — улыбнулась Кристина, приветливо глядя на Деми.

— Нет!..

— Да.

Ступая по колено в тумане, к трону приблизился монах. Кристина приняла из его рук чашу с красным вином и с улыбкой раскрыла рот; монах положил ей на язык круглую облатку. Кристина выпила вино: часть ритуала, как Деми было известно. Языческое причастие — ни Тайная вечеря, ни Иисус Христос не имеют к обряду никакого отношения. Хлеб не Его тело, а вино не Его кровь. Вчера быка поглотил огонь, но ни боли, ни страха в глазах животного не появилось до самого конца: действие наркотика, можно не сомневаться. Понятно, что Кристине тоже дали не простое вино… Вот только долго ли средство будет действовать? Деми чувствовала, знала: бык погиб, не страдая, ради успокоения публики. Чтобы зрители думали, будто и Кристина отойдет легко. Только это ложь: Деми знала, что Кристине — им обеим — придется умереть в мучениях. Деми видела — пусть глазами видеокамеры, — как приносят в жертву ее мать. Кем бы ни были эти люди, в центре их ритуала чья-то мученическая смерть. И если Кристина здесь — основа представления, Деми тоже играет немаловажную роль — политическую. Смерть под пыткой в качестве ненавязчивого напоминания любому из Неизвестных о неотвратимой участи предателя.

И еще. Показав Деми видеозапись той казни, Неизвестные продемонстрировали крайнюю степень жестокости и мстительности. Мало мучительной смерти: жертве еще нужно показать власть, могущество и всеведение, на случай если кто-то, воплотившись после смерти, захочет бросить им вызов еще раз.

Деми отвернула голову, желая прервать поток невыносимых мыслей. Отвлечься было не суждено: из тумана поднялись еще три креста, сделав сцену похожей на средневековое кладбище. Три креста с отрубленной головой на каждом.

 

151

8.15

Беглецам пришлось вернуться на пост видеонаблюдения. Опасное место, хоть и дает возможность как-то следить за ситуацией. Можно запереться, но если их обнаружат, бежать из такой мышеловки будет некуда. Они все умрут еще до вечера, включая президента Соединенных Штатов.

— Может, они расскажут то, чего не рассказал Фокс, — сказал Генри Харрис, глядя на мониторы.

Президент устроился в кресле; Мартен встал рядом с Хэпом, за спинкой. Удивительно, как президент умеет все разложить по полочкам. Как умеет превратить проблему в решение. Мартен уже и думать забыл о Фоксе.

— Хосе? — Генри Харрис обернулся к юноше, стоявшему спиной к двери.

Хосе сделал то, о чем его просили и более того. Но сейчас, запертый в их последнем убежище, он явно боялся. Вертолеты, агенты секретной службы, мониторы — для одного парнишки слишком много.

— Ничего страшного, — мягко произнес президент по-испански. — Ты настоящий мужчина. Подойди-ка сюда… Глянь: может, сумеешь объяснить…

— Автобусы подошли, — перебил Мартен.

На нескольких экранах мониторов черные автобусы втягивались на стоянку. Раскрылись двери, и делегаты Института нового мира в вечерних костюмах прошествовали ко входу в церковь. Улыбаясь, они оживленно беседовали; плотное кольцо охраны никого не смущало.

— Никогда не держал в руках списка членов института, но половину из этих я знаю. Кое-кого очень хорошо. — Президент явно не обрадовался. — Очень влиятельные люди: мировой уровень. Понимают ли они, что здесь происходит. Или с их благословения?..

В этот момент ударили колокола. Не тот радостный перезвон, которым начинается служба, но бой часов Вестминстерского аббатства: такой используют башенные часы по всему миру.

— Это что? — забеспокоился президент, — И время неподходящее… Эта мелодия что-нибудь символизирует?

— Мистер президент! Мартен, — вмешался Хэп. — Седьмой монитор в среднем ряду.

Камера смотрела в сторону дороги, ведущей вниз, к постройкам курорта. На экране появилась цепочка вертолетов. Четыре, пять, последним — армейский «Чинук».

— Кто это? — спросил президент.

— Думаю, Вуди, — ответил Хэп. — За ним федералы, а в большом вертолете — Билл Стрейт, я полагаю. Вместе с доктором Маршаллом и Джейком Лоу. На этой машине мы летели из Мадрида. Я думал, хуже быть уже не может. Оказывается, может.

8.16

Майор морской пехоты Соединенных Штатов посадил боевой вертолет своего рода войск на площадку номер девять, Арагон. Через несколько секунд опустились машины федеральной полиции, за ними — «Чинук». Откатились двери; первым на землю спрыгнул Билл Стрейт. За ним последовали Джеймс Маршалл и дюжина агентов секретной службы. На втором, третьем и четвертом вертолетах прибыл спецназ федеральной полиции во главе с капитаном Диас. Федералы должны были прочесать виноградники, а ЦРУ, секретная служба и оставшиеся внизу полицейские части — пространство от виноградников до гор: наиболее вероятный маршрут для президента и тех, кто с ним. Николас Мартен и Хэп Дэниелс — почти наверняка. Может, и другие.

По приказу вице-президента пространство от грунтовой дороги, пересекающей виноградник, и до самой церкви контролировало подразделение секретной службы Соединенных Штатов при участии испанской секретной службы и ранее развернутых полицейских сил. Если Генри Харрис находится в этом районе, его найдут. За внешние пределы отвечают капитан Диас и Билл Стрейт.

А «Чинук» будет стоять наготове, ожидая президента.

 

152

8.24

Обратившись с кратким воззванием к делегатам Института нового мира, близкий друг Генри Харриса рабби Азнар пожал руку вице-президенту Роджерсу и удалился под руку с преподобным Беком.

Секунд через тридцать внешняя камера на стоянке показала, как агент секретной службы усаживает рабби Азнара в черный джип. Автомобиль немедленно уехал, а двое монахов, сопровождавших рабби, вернулись в церковь.

— Что случилось? — спросил президент, глядя, как с экранов мониторов одна за другой исчезают картинки.

Ответ в виде бегущих строк не заставил себя ждать:

Вход 1: заперто. Блокировка подтверждена.

Вход 2: заперто. Блокировка подтверждена.

Вход 3: заперто. Блокировка подтверждена.

Всего контролируемых входов оказалось десять. Последняя строка гласила:

Блокировка всех входов подтверждена.

— Это входы в церковь, мистер президент, — негромко сказал Хэп Дэниелс. — Их и правда десять. Мы как раз воспользовались десятым. Теперь нельзя ни войти, ни выйти. Если кто-то захочет проверить мониторы, нам конец.

— Если мои догадки справедливы и если Фокс дотянул монорельс сюда, под нами не сплошной камень, — подал голос Мартен. — Тогда, если мы сможем туда попасть, будет и шанс выбраться. Я хочу, чтобы пошел Хосе; если кто спросит, ему достаточно сказать, что он работает первый день и что ему никак не выйти из-за закрытых дверей. Попросите его, мистер президент.

Через десять секунд Хэп выпустил Хосе наружу, велев стучать три раза, когда вернется.

8.30

— Что на этот раз? — спросил президент, когда экраны мониторов потемнели вновь.

Картинки скоро вернулись, но уже другие: одно и то же место под разными углами. Достопочтенные делегаты Института нового мира, все двести человек, покинули свои места и разобрались на несколько очередей, каждая к одной из камер наблюдения. Вице-президент Роджерс, за ним остальные. Произнеся имя, место и дату рождения, каждый прикладывал большой палец левой руки к металлической коробочке.

Поверх лица крупным планом всплывала строка:

Делегат 2702: анализ ДНК положительный.

Делегат 4481: анализ ДНК положительный.

Делегат 3636: анализ ДНК положительный.

— Интересное дело. Ручаюсь, эти картинки на центральный пост не идут, — заметил Хэп, не сводя глаз с мониторов.

Очереди продвигались быстро. Возраст делегатов варьировался от двадцати восьми до восьмидесяти трех лет, места рождения были разбросаны по всему миру.

Базель, Швейцария; Салинас, Бразилия; Нью-Йорк, Соединенные Штаты; Берлин, Германия; Иокогама, Япония; Оттава, Канада; Марсель, Франция; Тампико, Мексика; Антверпен, Бельгия; Кембридж, Соединенное Королевство; Брисбен, Австралия.

После каждого делегата в поле зрения камеры появлялся монах и протирал стальную коробочку стерильным тампоном.

— Господи Иисусе! — Голос президента сорвался, когда перед камерой встала женщина.

— Джейн Ди Бейкер, — объявила она.

Шагнув вперед, приложила палец к коробочке.

— Председатель подкомитета по разведке и антитеррористической деятельности, — сказал Мартен, чувствуя холодок под ложечкой.

— Демократ из Мэна, — закончил президент. — В ее подкомитете слушались показания Мерримена Фокса. Майк Парсонс там тоже работал.

— Это стоило Майку жизни. — Мартен говорил ровным, очень ровным голосом. — Его сыну и Каролине тоже. Майк что-то раскопал.

— И еще. Вы заметили, что они прикладывают левый большой палец? — сказал Генри Харрис. — Отсюда не видно, но я готов поспорить на бюджет будущего года — на каждом пальчике есть знак Альдебарана.

 

153

8.35

Под негромкое благозвучное пение монахов делегаты вернулись на свои места. Свет потускнел, будто в театре, когда начинается представление. И представление началось.

— Кристина!..

Мартен узнал ее сразу, как только пол перед алтарем съехал в сторону, а сцена под клубами тумана поднялась на всеобщее обозрение. В центре сидела Кристина, царственная и прекрасная, в ярком луче прожектора похожая на богиню. Ближе к зрителям упал еще один луч, осветивший три бутафорские головы, водруженные на верхушки трех крестов Альдебарана.

Словно по плану, камеры слежения обратились к зрителям, застывшим на скамьях. На лицах ясно читалось нетерпеливое ожидание: сюда пришли именно ради этого.

— Кто такая Кристина? — спросил президент негромко и спокойно, пытаясь трезво разобраться в ситуации.

— Я видел ее на Мальте вместе с Беком и Меррименом Фоксом, — ответил Мартен.

Вновь, будто по команде режиссера, одна из камер медленно наехала на сцену, так, что можно было разглядеть головы.

— Мистер президент… Головы настоящие, — прошептал Хэп Дэниелс.

Половина мониторов погасла, но ненадолго: появились изображения от другой камеры, медленно показавшей каждую голову крупным планом. За каждой была укреплена пояснительная надпись.

Первая голова, лысый старик.

ДЖАКОМО ГЕЛА. РАЗГЛАШЕНИЕ СЕКРЕТОВ «АЛЕФ МЮ». ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ ИСПОЛНЕНО. ЛИКВИДИРОВАН.

Вторая голова, женщина.

ЛОРЕЙН СТИВЕНСОН. ВРАЧ. НЕУСТОЙЧИВАЯ ПСИХИКА. САМОУБИЙСТВО.

— Лорейн Стивенсон, — повторил Мартен, не веря своим глазам. — Нет! О господи!..

Третья голова оказалась страшнее второй.

Круглое лицо, серебряные волосы, коротко подстриженная седая борода. Неподвижные глаза смотрят в пространство.

ПИТЕР ФЭДДЕН. ЖУРНАЛИСТ, «ВАШИНГТОН ПОСТ». ОПАСЕН. ЛИКВИДИРОВАН.

Голоса монахов зазвучали громче. Одна за другой черные фигуры потянулись на сцену, бредя, склонив головы, по колено в тумане. Под конец их набралось не менее пятидесяти. Пели монахи исключительно для Кристины, хотя слов было не разобрать.

— Это «Завет» Макиавелли в действии, — сказал Генри Харрис серьезно, обращаясь к Мартену.

— Да уж знаю! — ответил Мартен севшим голосом. — Точно по словам Деми. С шестнадцатого века только технология и поменялась. Фотография и ДНК вместо отпечатка пальца в журнале. Видеозапись в зале: был здесь и все видел. А вечерние туалеты — прекрасная идея. В таких костюмах оказывают честь собранию…

— Ничего не понимаю, — помотал головой Хэп.

— Эти люди пришли сюда засвидетельствовать ритуальное убийство.

— Убийство?..

— Девочку сейчас убьют, — объяснил президент серьезно.

— Как убьют?

— Не знаю.

— Но ради чего? — Хэп не знал, верить ли ему своим ушам.

— Мы имеем дело с тайной организацией, — сказал Мартен, оторвавшись на секунду от мониторов. — Членство жестко ограничено. Требуется не только власть и богатство, но и документированное соучастие в убийстве, дабы никто не посмел уклониться от объединяющей цели.

— Какой цели?

— Накопления еще большего богатства — и достижения вершин власти.

— Мировое господство на вечные времена, вернее сказать, — кивнул президент, внимательно глядя на каждую картинку по очереди, запоминая людей и события, сопоставляя увиденное со словами Мартена и с тем, что изучал когда-то на стипендию Родса. — Это международное братство весьма влиятельных людей самого различного происхождения. Члены братства век за веком заключают между собой соглашения — сплошь и рядом незаконные, я полагаю. Братству, или ордену, около пятисот лет, что позволяет отнести его к движущим силам мировой истории. Империи расширялись и укреплялись ради выгоды членов братства: нужный человек в нужном месте провоцирует войну, организует политическое убийство, создает религиозное движение. Дело, как в случае доктора Фокса, может дойти и до геноцида.

Оторвавшись от мониторов, Генри Харрис посмотрел на Хэпа и Мартена:

— Идея небольшой организации, обладающей столь необъятной властью на протяжении столь долгого времени, граничит с абсурдом. С этим я бы согласился еще совсем недавно, если бы не то, что мы видим на экранах. Банкиры, юристы, промышленники, подрядчики Министерства обороны, политики, медиамагнаты… Господи! Страховка, транспорт, энергетика… От всего этого зависит повседневная жизнь человеческого общества. Можно возразить, что они в основном конкуренты. Но если брать их как естественное сообщество, в руках этих людей нема- о лая часть мировой экономики. Полагаю, цель нынешнего уик-энда, с гольфом, теннисом, обедами и коктейлями, — спланировать дела на будущий год. Прежде всего ответ на варшавские убийства и катастрофу на Ближнем Востоке, неизбежную, если планы Мерримена Фокса претворить в жизнь. Ритуал, совершающийся на наших глазах, свяжет их в единый кулак. Не даст разбрестись. Забыть общую цель. Заговор? — Президент глянул на мониторы. — Политологи, режиссеры, журналисты, домохозяйки — нет, ну разве не приняли бы они с энтузиазмом такую правду? При всем ее неправдоподобии? Даже не очень веря? Между тем вот они, факты столетней давности. Перед нашими глазами.

 

154

8.44

Пение монахов прекратилось. В наступившей тишине клубился туман; Кристина ждала начала великого путешествия в довольстве и неге, как и вчерашний бык.

Внезапно в туманное болото ступила фигура шекспировских пропорций, выхваченная из тьмы лучом еще одного прожектора: преподобный Бек в одеянии священника. Остановившись на краю сцены, он поднес к губам микрофон.

— Гамильтон Роджерс? — Великолепная акустика разнесла его голос во все уголки церкви. — Где вы, мистер вице-президент? — спросил он, вглядываясь в темноту.

8.45

Собрание сдержанно зашумело. Сопровождаемый монахами — и камерами слежения, — вице-президент Соединенных Штатов Гамильтон Роджерс поднялся на сцену, чтобы обняться с преподобным Беком, будто на церковном фестивале.

— Гамильтон Роджерс! — объявил преподобный Бек. — Следующий президент Соединенных Штатов!

Последовали бурные аплодисменты.

Обнявшись еще раз, Бек и Роджерс приветствовали публику, держась за руки. Аплодисменты вздымались и опадали, как волны; фестиваль превратился в политический митинг.

8.46

— Если раньше можно было лишь догадываться о планах насчет президента Соединенных Штатов, теперь все ясно, — сказал Мартен, посмотрев в глаза Генри Харрису.

— Кто бы мог подумать, до какой степени может расшириться круг моих «друзей» за последний час. Какое нечеловеческое высокомерие! Люди они или марсиане?

8.47

Гамильтон Роджерс жестом потребовал тишины; когда аплодисменты затихли, преподобный Бек передал ему микрофон. Стоя на краю сцены, вице-президент по очереди называл имена новых членов братства.

Они поднимались, один за другим: молодой президент тайваньской экспортной компании; средних лет женщина, представитель левоцентристских сил Центральной Америки; австралийский банкир пятидесяти двух лет; шестидесятисемилетний лауреат Нобелевской премии — физик-ядерщик из Калифорнии; семидесятилетний итальянский медиа-магнат, известный консерватор, и еще многие. Каждого встречали громкими аплодисментами. Политические убеждения новичков, похоже, не имели значения.

Затем вице-президент назвал поименно оставшихся: «старых друзей», как он выразился. Собравшихся ради особого торжества.

Конгрессмен Соединенных Штатов Джейн Ди Бейкер, государственный секретарь Соединенных Штатов Дэвид Чаплин, министр обороны Теренс Лэнгдон, председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал ВВС США Честер Китон, руководитель администрации президента Том Каррен, неофициальный советник президента Эван Берд.

Вновь и вновь накатывались волны аплодисментов; делегаты аплодировали стоя, как и подобает настоящим патриотам.

 

155

8.53

Когда раздался стук в дверь, Мартен выхватил пистолет. Хэп Дэниелс загородил президента, держа автомат наизготовку.

Стук повторился еще раз и еще.

— Хосе, — сказал Мартен.

Хэп кивнул; подойдя к двери, Мартен осторожно щелкнул замком. Вошел Хосе, бледный и настороженный.

— Что там? — спросил президент по-испански.

— Я спустился пониже, насколько получилось. За дверью широкая лестница, в конце — стальная дверь. Думаю, что лифт, но везде заперто. Никого нет, но если там и туннель, то внутрь не попасть.

— Gracias, Jose, muchas gracias. Большое спасибо, Хосе, — поблагодарил президент с улыбкой. — Теперь отдохни, все в порядке.

— Остается ждать и надеяться, что никто не захочет нас навестить, — сказал Хэп, выслушав перевод. — Надо полагать, когда церемония закончится, сцену опустят, пол вернут на место, а двери откроют. Все разойдутся по автобусам, будто ничего не случилось. Вот когда нам нельзя будет терять ни секунды: вверх по лестнице и на выход — тем же путем, как мы сюда попали. Упустим время, окажемся в мышеловке: как только гости разойдутся, испанская секретная служба проверит здание и запрет все двери.

— А Кристина? — спросил Мартен сердито. — Они же ее убьют!

— Мы ничего не можем сделать, не подвергая опасности жизнь президента, — ответил Хэп, не повышая голоса. — Вынесите Кристину за скобки.

— Меня это… не радует.

— Меня тоже. Остается принимать вещи как есть.

— Ну хорошо, — сказал Мартен, смягчаясь, — Выбрались мы наружу. Дальше что? Куда мы пойдем? Пятьсот человек, и все следят за церковью и вершиной горы. Считают каждого человека.

— Сначала мы выйдем наружу, потом сядем в электрокар, — объяснил Хэп спокойно. — По дороге вниз остановимся в том же самом укромном месте. После того как делегаты уедут, силы безопасности не задержатся более чем на час. Тогда поедем дальше.

— Хэп, кроме испанской полиции есть еще ваши люди! Не найдут нас в шахте, будут искать здесь. Если уже не ищут. Без президента они домой не поедут.

— Мартен, здесь оставаться мы не можем.

— Вуди. — Генри Харрис посмотрел на Хэпа.

— Вуди?

— Предположим, он не замешан. Придется рисковать, другого выхода нет. Как только окажемся в зоне слышимости, пошли ему сообщение на мобильник. Скажи, где мы, и пусть немедленно летит за нами на своем вертолете, один. Машина морской пехоты, никто не станет особо задумываться. Сядет на служебной стоянке, около электрокара, и через тридцать секунд нас здесь не будет.

— Мистер президент, даже если ему удастся взять нас на борт… Как он поступит дальше? Доставит нас к самолету ЦРУ, а там два десятка агентов с недвусмысленным приказом. Тогда ни мои, ни ваши слова ничего не изменят.

— Видишь ли, Хэп, — вздохнул президент, — нам надо будет кому-то довериться, и очень скоро. Майора Вудса я знаю давно и всегда уважал, не без причины. Так что это приказ, Хэп.

— Слушаю, сэр!

В это время голос преподобного Бека зазвучал с новой силой. С беспроводным микрофоном в руке, капеллан конгресса переходил вброд озеро театрального тумана, подсвеченного красным, зеленым и желтым. Говорил он на непонятном языке и будто стихами. Члены братства отвечали хором на том же языке; накануне, в амфитеатре, происходило то же самое.

Бек протянул руку в сторону Кристины, безмятежно сидевшей в луче прожектора посреди темной сцены. На слова капеллана она ответила царственной улыбкой. Бек обернулся к зрителям, обводя рукой сцену, как накануне — амфитеатр. Жест был призывом к собранию; зрители хором повторяли слова, произнесенные в микрофон. Внезапно луч прожектора, в котором стоял Бек, скользнул в сторону, осветив Лючиану, с ее волосами, стянутыми на затылке, театрально подведенными глазами, во всем ее ведьминском великолепии.

Зайдя Кристине за спину, Лючиана обвела круг над ее головой рубиновым жезлом, потом, сверкнув глазами в сторону зрителей, произнесла какую-то фразу — может быть, заклинание. Уверенно повторив фразу, она пересекла сцену, сопровождаемая объективами камер слежения.

На десятке мониторов Лючиана смотрела куда-то не отрываясь; несколько камер скоро показали куда.

Деми Пикар, прикованная к массивному кресту — знаку Альдебарана. Застывший в ужасе взгляд говорил лучше всяких слов. Так смотрят только на пороге верной и мучительной смерти.

— Господи!.. — не выдержал Мартен.

Лючиана остановилась перед крестом; монахи запели вновь, то возвышая голос, то замолкая. Ведьма глядела на Деми высокомерно и презрительно; встретившись глазами с Лючианой, девушка нашла силы вернуть вызов. Жестко улыбнувшись, Лючиана обернулась к зрителям.

— Она предала бы нас, как эти! — объявила ведьма по-английски, указывая рубиновым жезлом на три отрубленные головы.

Отрывисто прозвучали три непонятных слова, опять на таинственном языке. Из театрального тумана у подножия трех крестов вырвались языки газового пламени; собрание зашумело. Через несколько секунд головы вспыхнули, через полминуты пошли пузырями, как отбивные на гриле.

Не менее десяти камер показали лицо Деми крупным планом: девушка кричала, не замолкая. На четырех мониторах появилась Кристина глядевшая на Деми с беспокойством. Можно было подумать, что действие наркотика проходит. Веки Кристины дрогнули, глаза расширились, когда два монаха ловко привязали ее к креслу, после чего исчезли в темноте, откуда появились несколько секунд назад. Свободные камеры фокусировались на горящих головах, на Лючиане, на Беке; временами на экранах мелькали лица зрителей. Под конец камеры сосредоточились на вновь принятых членах братства.

Они тут же были перечислены вице-президентом как «дорогие, дорогие друзья»: конгрессмен Джейн Ди Бейкер, государственный секретарь Дэвид Чаплин, министр обороны Теренс Лэнгдон; председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал ВВС США Честер Китон, руководитель администрации президента Том Каррен, неофициальный советник президента Эван Берд.

Верно заметил президент, что они — существа совсем другого вида. Назвать этих людей свидетелями или даже соучастниками убийства — значит не оценить ситуацию. Как римляне в Колизее, они просто наслаждались варварским зрелищем.

— Это только начало… — проговорил Генри Харрис дрогнувшим голосом.

Ужас положения стократно усугублялся тем, что сделать было ничего нельзя.

— Теперь женщин сожгут.

 

156

— Черта с два! Пусть только посмеют! — закричал Мартен, бросаясь к двери.

Перехватив Николаса на полдороге, Хэп прижал его к стене:

— Пытаясь их спасти, ты выдашь президента. Известно, что вы вместе; станет понятно, что он в церкви. Забудь! Скверно, но ничего нельзя сделать.

— Еще как можно! Я не дам им сгореть! — Мартен возмущенно посмотрел на Генри Харриса. — Скажите, чтобы он оставил меня в покое!

— Мнение президента в этом вопросе не имеет значения, — сказал Хэп, не отпуская Мартена. — Я давал присягу: защищать государственный строй и личность президента Соединенных Штатов. Без моего разрешения никто отсюда не выйдет — здесь и сейчас распоряжаюсь я.

Монахи снова запели, построившись на сцене широкой восьмеркой, окружив Кристину и Деми; восьмерка двинулась в зловещем танце. Смотреть на это было почти невозможно.

— Хэп, план здания ты знаешь, — произнес Генри Харрис ровно и негромко. — Путь к алтарю, как я бы шел… Сколько времени понадобилось бы Мартену, чтобы успеть туда?

— Сорок секунд, если без помех… Зачем вы спрашиваете?

— Распределительные щиты. — Президент указал на узкую дверь в стене. — Мы дадим Мартену эти сорок секунд, потом… потом вырубим свет. Если там и есть аварийное освещение, намного его не хватит. Останутся газовые горелки, но вокруг будет темно. Там, в кладовке, у верстака, были фонарики; Мартен возьмет два. Один сунет за пояс, другой понадобится, чтобы дойти до алтарной двери. Через эту дверь выйдет на сцену — с фонариком в руках, в рабочей одежде. Пришел починить свет, вполне естественно. Посветить туда-сюда — потом фонарик можно оставить на сцене, чтобы отвлекал внимание, подойти к женщинам, перерезать веревки — и вывести их через алтарную дверь. Для этого понадобится второй фонарик… Мы будем ждать внизу, из церкви выйдем все вместе. Операция не займет много времени: четыре-пять минут, не больше. Шесть минут — с запасом.

— Вы не забыли, кузен, что выходы наружу заперты электронными замками? — напомнил Мартен.

— Думаю, если отключить электричество, замки откроются сами. Важные персоны не должны оказаться в ловушке из-за перебоев с питанием. Представьте, что могут обнаружить спасатели, вскрыв эти двери? Такое нельзя не предусмотреть. Ты согласен, Хэп?

— Мистер президент! Даже не думайте!

— Хэп? Ты согласен? Я жду…

— Насчет замков — согласен. Об остальном — забудьте!

— Поняв, что женщины исчезли, они придут в замешательство. Чтобы сообразить, им потребуется время. Мы успеем выйти. Погрузимся на кар и уедем — или Вуди прилетит за нами на вертолете. Тогда нас вообще будет не достать.

— Мистер президент, мы не можем пойти на такой риск! Мы…

— У нас есть одна попытка, — продолжал настаивать президент в своей обычной манере.

Будучи уверенным в своей правоте, Генри Харрис всегда ценил чужое мнение. Докажите мне, что это можно сделать — или нельзя.

— Каковы шансы Мартена? Твоя оценка, Хэп.

— Неожиданное отключение света, фактор внезапности, быстрота и решительность — для команды из нескольких человек задача выполнимая. Мартену же придется действовать в одиночку, в темноте, зная обстановку только по мониторам. Притом Бек может его опознать, даже в свете газового факела. Мартен окажется один против своры монахов; хуже всего, они поймут, что вы где-то здесь… Это колоссальный риск, мистер президент. Девяносто девять против одного — запросто.

— Когда мы с Мартеном прятались в шахте, это тоже был колоссальный риск. Без света и при разблокированных дверях у нас появляется шанс выйти. Вместе с женщинами.

Глянув на Мартена, Хэп глубоко вздохнул, смягчаясь.

— Хорошо. Согласен.

Хэп Дэниелс провел пятерней по волосам и отвернулся.

Хэп уступил не из-за женщин и не силе характера президента. Он увидел шанс, как и тогда, когда президент потребовал поставить в известность майора Вудса.

Президент был совершенно прав, говоря, что им очень скоро придется вручить кому-то свои жизни. Хотя бы майору Вудсу, хотя бы из-за его мастерства пилота. Вуди легко сядет на служебную стоянку и вывезет их в безопасное место быстрее, чем кто-либо другой. Ну а в худшем случае — если тот попытается передать их в руки ЦРУ — Хэп и Мартен применят оружие. Майор Вудс высадит их, где они пожелают.

Так или иначе, скоро предстоит выйти наружу и послать сообщение майору Вудсу. Отключение электричества должно вывести из строя электронные замки, а главное — позволит им самим выбирать время. Они смогут выйти, не ожидая окончания церемонии и не рискуя оказаться заложниками дальнейших событий.

Притом в церкви возникнет смятение, и надолго. Мартен будет действовать в темноте, быстро и решительно. Вице-президент, Лючиана, монахи и остальные просто не успеют опомниться. Сумеет Мартен вывести женщин или нет, беспорядок обеспечен надолго, в чем Хэп и видел шанс эвакуировать президента. Самый верный шанс на настоящий момент.

— Я пойду с мистером Мартеном, — неожиданно обратился Хосе к Генри Харрису по-испански. — Я понял, о чем вы говорили. Вместе получится команда, как говорил мистер Дэниелс.

Президент секунду глядел на Хосе в изумлении, потом улыбнулся:

— ¡Gracias!

— Что он будет делать, кроме как путаться под ногами? — буркнул Хэп, выслушав перевод.

— Как что? Отвлекать, — сразу объяснил Мартен. — Местный, в рабочей одежде — он-то и будет стоять на сцене с фонариком. Отвечать на вопросы. Так и так, послали чинить электричество… — Мартен помолчал. — Он может выиграть для меня время, Хэп. Секунд тридцать, а то и целую минуту. Лишняя минута ох как понадобится.

— Ладно, — согласился Хэп.

Лишний козырь в игре, дополнительный шанс сохранить жизнь президенту. Шанс исполнить свой долг.

— Открывайте, — кивнул Генри Харрис в сторону узкой двери в стене. — Посмотрим на распределительный щит. Придется стрелять в замки — возиться нет времени.

Вытащив из-за пояса «ЗИГ-Зауэр», Мартен обернул его рубашкой в качестве глушителя.

Монахи запели громче; казалось, наступил решительный момент. Полотнище голубого, с красными прожилками, огня вырвалось из тумана на полу, охватив сначала Деми, потом Кристину. Собрание отозвалось громкими криками.

— Господи, нет… — прошептал президент, не отрывая взгляда от мониторов.

Деми билась на кресте, безуспешно и безнадежно пытаясь освободиться от пут. Замерев на мгновение, она рванулась в сторону Кристины.

— Про быка тебе врали! — крикнула Деми. — Дешевый фокус! Тебя предали! Тебя и твою семью! И не только твою! Они предавали веками! Думаешь, это обряд истинной веры? — В отчаянии и ужасе, Деми посмотрела туда, где на скамьях сидели собравшиеся. — Только истина эта принадлежит им, не тебе!

Торжествующе улыбаясь, Лючиана повернулась к публике, воздев руки, и выкрикнула что-то на непонятном языке. Собрание хором повторило. Сверкая подведенными глазами, Лючиана заговорила снова, отчетливо и значительно, будто обращаясь к древним богам; неожиданно замолчав, обхватила плечи руками и отступила во тьму, из которой спустя несколько секунд появилась другая фигура, в капюшоне.

Преподобный Бек.

Воздев руки, он обратился к собранию и говорил долго и торжественно, на том же самом языке. Замолчав, дождался хорового ответа, потом заговорил вновь. Так продолжалось довольно долго: обращение и ответ, ответ и обращение. Страсти постепенно накалялись, кровь закипала; совместно пережитый опыт — чудовищная тайна — намертво отпечатывался в душах участников. Представление достигало кульминации под руководством опытного режиссера. Казалось, своды сейчас обрушатся, не выдержав страшного давления.

Такое вполне могло происходить в Древнем Риме.

Или в нацистской Германии.

 

157

Дважды глухо пролаял «ЗИГ-Зауэр»; замки разлетелись. Хэп открыл искалеченную дверь и вместе с Мартеном и президентом вошел в небольшую комнату. На стене действительно обнаружился распределительный щит с десятком больших рубильников и надписями на испанском, указывавшими назначение каждого. Наверху щита, под черной трафаретной надписью «Alimentacion Exterior», помещались два самых больших.

— Наружный кабель, — прочел Генри Харрис. — Он-то нам и нужен. Как бы ни была устроена здешняя проводка, эти сработают наверняка. Обесточим полностью.

— Между прочим, это не запасной вход, — сказал Хэп, оглядываясь. — Это единственный. Кто-то хотел обеспечить себе полный контроль.

— Фокс, — согласился Мартен, глядя в дальний угол.

Еще одна узкая стальная дверь с петлями заподлицо, без ручки и вроде бы даже без замков. Только в бетонной стене наверху — инфракрасный датчик вроде того, который был смонтирован у непробиваемой двери в конце туннеля, где проходил монорельс.

Мартен подошел поближе и пригляделся к стене, отделявшей щитовую от комнаты видеонаблюдения. Примыкающая стена шла под прямым углом, как и следовало, только не была продолжением стены в комнате с мониторами. Здесь она выдавалась фута на три в глубь помещения.

Внезапно у Мартена волосы зашевелились на голове; он повернулся к президенту:

— Мониторы, камеры — они явно работают по программе. Наезды, крупные планы… Голову даю на отсечение, за этой дверкой — какая-нибудь умная электроника, компьютер скорее всего. Туда-то все и попадает: имена участников собрания, фотографии, анализы ДНК — ну, и шоу со всеми подробностями. Записывается на диск, да не на один. Это вместо древнего журнала, хранившегося в надежных руках. Так они защищались от себя самих. Так защищаются и сейчас. Две комнаты здесь построены как два блиндажа: работа доктора Фокса, можно не сомневаться. В огне не сгорят, да и не всякой бомбой проймешь… Никто сюда не может попасть без ведома Фокса и без его разрешения. Система все запишет и будет хранить вечно; с другой стороны, никто никогда не дотянется до кнопок и не испортит запись. Вы говорили, нет доказательств, мистер президент? Если я прав, за этой дверью их — девать некуда!

Снова послышалось пение монахов, и все трое вернулись к мониторам. Преподобный Бек что-то торжественно объявил, и туман снова пробили языки пламени, подбиравшиеся к девушкам, как змеи. Только сейчас они были ближе, гораздо ближе. Представление чем-то напоминало стриптиз и оттого делалось особенно мерзким.

Вспыхнуло третье кольцо горелок, и Кристина пронзительно закричала: языки пламени достигли подножия ее сурового трона. Кристина глядела на Деми в отчаянии, будто взывая о помощи. Помощи, которой неоткуда прийти.

Посмотрев в сторону Хосе, стоявшего в дверном проеме, Мартен обратился к Хэпу:

— Постарайся отстрелить петли. Не получится — попробуй датчик над дверью.

Вытащив из кармана приборчик вроде смартфона, он передал его Дэниелсу:

— Наследство от Фокса… Я пытался воспользоваться, но не вышло. Тебя наверняка учили обращению с коммуникационной техникой — может, справишься. — Мартен глянул в глаза Генри Харрису. — Мы пошли. Через сорок секунд отрубайте электричество.

— Удачи, кузен.

Они встретились взглядами еще раз. Может, последний — кто знает?

— Удачи и вам…

— Мартен? Еще два момента, — поднял руку Хэп Дэниелс. — И шестьдесят секунд времени.

— Что такое?

— Добираться до женщин тебе надо будет сквозь огонь. Помнишь дверку туалета? Намочи там одежду и волосы. Положим на это минуту. И второе: готов поспорить на миллион долларов — монахи вооружены. Отчего бы не спрятать ствол под балахоном? Если хоть один сделает подозрительное движение — стреляй в голову. Остальным мало не покажется.

— От души надеюсь. — Мартен посмотрел на Хосе, затем снова на Хэпа. — Отпирай дверь.

 

158

1 минута 38 секунд

Как только дверь заперлась со щелчком за спиной, Мартен, вынув из-за пояса пистолет, зашагал по коридору.

1 минута 32 секунды

Мартен и Хосе достигли кладовой и зашли внутрь.

1 минута 28 секунд

Взяв два фонарика с полки у верстака, Мартен передал один Хосе, снял с гвоздя на стене ножницы по металлу.

1 минута 24 секунды

Закрыв за собой дверь в кладовую, Мартен направился к туалету.

1 минута 20 секунд

Пока Хосе следил за дверью, Мартен торопливо разделся. Намочив рубашку и брюки в бачке, надел их обратно, голову облил водой из-под крана.

Ровно через шестьдесят секунд они покинули туалет.

19 секунд

Вверх по лестнице Мартен пошел первым: ножницы и фонарик за поясом, верный «ЗИГ-Зауэр» в руке; в голове — последовательность действий на ближайшие несколько секунд. Дверь, алтарь, сцена; свет гаснет; аварийные светильники — где и сколько? много ли дадут света?

Мартен взял с собой серьезные ножницы, но если там непростой материал? Придется стрелять. Непросто и опасно, тем более в темноте. С Деми будет сложнее: не только руки и ноги, но и горло чем-то прихвачено. Промах может оказаться смертельным.

14 секунд

От верхней площадки коридор поворачивал в сторону, в точности по словам Хэпа. Мартен жестом показал, куда идти.

10 секунд

Дверь в конце коридора. Мартен взялся за ручку — а если не откроется? Услышав щелчок, слегка нажал — дверь поддалась; он тут же прикрыл ее.

6 секунд

Кажется, все.

— ¡Gracias, Хосе, gracias!

Хосе улыбнулся и дружески ткнул Мартена кулаком в плечо. Улыбнувшись в ответ, Николас ответил тем же. Что за характер! Мальчишка готов на любые подвиги. Он уже герой.

2 секунды

Есть! Свет в коридоре погас.

 

159

9.16

Мартен и Хосе шагнули во тьму. До сцены, залитой туманом, недалеко — футов двадцать. Газовые горелки гудят, и света довольно. Деми слева, Кристина справа. Огонь до них еще не добрался — очень хорошо.

Последнее кольцо горелок, прямо под ногами девушек, остается пока незажженным. Никуда не торопятся… Да, это адское кабаре поставлено опытным режиссером; атмосфера нагнетается понемногу и грамотно. С другой стороны, Деми и Кристина только потому все еще и живы.

— Пора, — шепнул Мартен.

Несколько шагов, и они справа от алтаря. Здесь еще темно; можно видеть, как суетятся в густом полумраке «зрители», взбудораженные отключением. Свет на скамьи попадал только от узких витражей под потолком да неярких плафонов у пожарных выходов.

Мартен жестом указал Хосе на залитое туманом пространство: «Пройдешь впереди сцены и встанешь сбоку; жди там сигнала. По сигналу изображай электрика».

9.17

— Что случилось?

Лючиана обнаружила Бека в компании трех монахов неподалеку от сцены.

— Непонятно. Главные рубильники у алтаря включены. Все как всегда, — ответил Бек недовольно. Повернувшись к монахам, он приказал: — Запереть все двери, никого не впускать и не выпускать. Шестерых человек приставить к вице-президенту: мы не знаем, что происходит.

9.18

— Где и что? — спросила капитан Диас по-испански у дородного курчавого мужчины в белых брюках и футболке.

Капитан Диас заглядывала рабочему в лицо, подойдя вплотную; Билл Стрейт, Джеймс Маршалл и трое федералов ловили каждое слово, стоя на некотором отдалении.

— Четыре чистых комплекта униформы садовников пропали, — торопливо объяснял мужчина в белом по-испански. — Одежду пересчитывают дважды, при открытии и закрытии прачечной; из-за воскресенья и мер безопасности народу не хватает — я успел пересчитать только десять минут назад.

— Четыре комплекта пропали, — объявила капитан Диас Стрейту и Маршаллу. — Униформы садовников. Пропажа зафиксирована немного позднее девяти часов.

То же самое время

Когда дрянная отвертка сорвалась со шлица восьмого и последнего винта, Хэп Дэниелс громко выругался. В эту минуту им бы уже быть наверху, посылать призыв о помощи майору Вудсу… А теперь приходится сидеть в тесном бункере, снимая кожух с сервера. Президент уверен, что жесткие диски содержат жизненно важную информацию о делах «союза». Несмотря на неумолимый бег секунд, здесь Хэп вынужден был уступить. По крайней мере, он может потратить на компьютер четыре-пять минут, выделенные Мартену на спасение женщин.

Попасть в бункер оказалось на поверку проще всего. Два выстрела из автомата по замкам не оставили даже лунок на стальной поверхности; оставалась последняя надежда — смартфон Мерримена Фокса.

Николас Мартен вполне справедливо предположил, что Дэниелс не мог не пройти подготовку в области практической электроники. Прежде чем Хэпу вверили безопасность президента Соединенных Штатов, он руководил отделением секретной службы в Майами по борьбе с преступной деятельностью в области электроники и информатики. По внимательном рассмотрении смартфон оказался гораздо более компьютером, чем телефоном. Миниатюрный суперкомпьютер на кристалле с подложкой из синтетического алмаза: такие процессоры при исключительном быстродействии выделяют мало тепла. Хэпу довелось работать с лабораторными прототипами — это, скорее всего, аналогичное устройство. Так оно и вышло: код замка удалось взломать с четвертой или пятой попытки.

— Наконец, будь он неладен… — пробормотал Хэп, бросая последний винт и снимая кожух.

Конструкция сервера оказалась непривычной и сложной, но доступ к жестким дискам удобный. Хэп, однако, не спешил их извлекать.

— Мистер президент, я уверен, что винчестеры защищены паролем от попытки несанкционированного демонтажа. Достанем их сейчас, информация будет потеряна безвозвратно, а времени больше нет. Либо рискуем и извлекаем их сейчас, либо оставляем как есть. Пора уходить! Решайте.

— Вытаскивай, Хэп. Не медли!

 

160

9.19

Хосе уже стоял у самой сцены; слева и позади Мартен приближался к девушкам. Внезапно Хосе замер: пересекая сцену, Бек приближался прямо к нему. Парнишка невольно отступил на шаг. Остановившись, преподобный Бек обратился к собранию.

— Друзья, — сказал он по-английски, — это обычная неисправность, не более того. Потерпите немного, мы скоро решим проблему.

Две сотни присутствующих недовольно загудели.

— Эй, ты! — произнес грубый голос за спиной по-испански.

Хосе обернулся: два монаха в темных балахонах приближались к нему по сцене.

— Кто ты такой и что здесь делаешь? — потребовал ответа первый монах.

— Ремонтная служба, — сказал Хосе, искоса глянув в сторону Бека, смотревшего в их сторону. — Ищу неисправность, — объяснил молодой человек, включая фонарик.

— Кто тебя послал? Как ты попал в здание?

Мокрый, с пистолетом в одной руке и ножницами в другой, Мартен скользил по сцене, как тень, подбираясь к струям газового пламени. Две секунды, и он у цели: Деми в шести футах справа, за полотнищем огня, Кристина на таком же расстоянии слева. Жар от горелок исходил удушающий; девушки сидели в оцепенении.

На глазах Мартена монахи заговорили с Хосе; Бек шагнул в их сторону, остановился, посмотрел в сторону девушек; в следующее мгновение встретился взглядом с Мартеном. Изумление на лице капеллана конгресса мгновенно сменилось пониманием, и он проворно отступил в темноту.

Глубоко вздохнув, Мартен прикрыл лицо рукой и шагнул сквозь огонь.

9.20

Преподобный Бек решительно шагал по коридору, готовый осуществить давно задуманный план.

— Руфус! — раздался голос Лючианы.

Бек и Лючиана остановились, глядя в лицо друг другу. Их разделяло несколько шагов.

— Сообщи собранию: служба окончена, — сказал Бек. — Обесточенные двери больше не заперты; всем покинуть здание и сесть в автобусы. Монахам проследить, чтобы никто не проник в церковь снаружи.

— Что случилось?

— Двадцать пять, — произнес Мартен и заспешил по коридору.

Двадцать пять. Лючиана знала, что это значит. Знала, чего ожидать в самом близком будущем. Двадцать пять лет, объяснил тогда Фокс. Двадцать пять лет со дня начала строительства. Курорт, туннель, монорельс, подземные лаборатории, церковь — все будет уничтожено.

Сегодня этот день как раз и наступил. Двадцать пять лет. И вполне закономерно, с точки зрения Лючианы. Появление Деми Пикар было последним звоночком. Не погасшая с годами любовь к матери оказалась их проклятием — куда более страшным, чем представлялось. Лючиана это поняла при первом взгляде на Деми.

9.21

— Деми! Деми! — крикнул Мартен, пытаясь вывести девушку из оцепенения.

Ресницы ее дрогнули.

— Все будет хорошо… не шевелись!

С этими словами Мартен взялся ножницами за ремень, прижимавший шею девушки к знаку Альдебарана.

По лицу ручьями лился пот, руки скользили; Мартен старался не дышать.

— Не шевелись! — повторил он, сжимая рукояти ножниц.

Никакого результата. Перехватив ремень лезвиями ножниц, Мартен нажал еще раз; неуступчивый материал поддался. Голова девушки мотнулась; придя в себя, Деми смотрела на Мартена, не веря своим глазам.

— Мистер Мартен! — раздался голос Хосе откуда-то из темноты за языками огня.

В это время на сцене появилась Лючиана и заговорила, обращаясь к людям на скамьях, а два монаха с автоматами в руках прорвались сквозь огонь — к нему.

Мартен успел выстрелить первым, и лицо одного из нападавших разлетелось кровавыми брызгами; мгновение спустя черная фигура скрылась в театральном тумане на полу.

Второй монах отступил в темноту. Собрание отозвалось на стрельбу единодушным криком.

— Хосе! Хосе!.. — крикнул Мартен, разрезая ремни, связывавшие руки и ноги девушки.

Колени Деми подогнулись, и она рухнула бы на пол, но Мартен успел подхватить ее за талию. Хосе прорвался к Мартену сквозь огонь; волосы и рубашка садовника дымились.

Послышалась автоматная очередь, и пуля обожгла Мартену ухо. Остаток очереди впился в крест, на котором секунду назад висела Деми.

Мартен выстрелил сквозь огонь еще несколько раз, вслепую. Автомат отозвался новой очередью. Мартен выстрелил снова, и автомат замолк.

— Идите! — Мартен сбросил Деми на руки Хосе. — Шевелитесь же! Шевелитесь!..

Глянув, как тот вытащил девушку из огня и поволок со сцены, Мартен повернулся к Кристине, но опоздал: зажглось внутреннее кольцо горелок; Мартен оказался в центре бушующего ада. Он попытался дотянуться до Кристины ножницами и замер.

Голову девушки разнесло автоматной очередью; секундой позднее вспыхнула роскошная грива черных волос. Мартен стоял, оцепенев, недолго. Наверное, миллисекунду. Его собственные волосы уже дымились, руки и лицо были обожжены. Повернувшись, Мартен прыгнул сквозь ревущее пламя.

 

161

9.23

Комната в дальнем конце коридора, так же как щитовая и пост видеонаблюдения, более всего походила на бетонный бункер. Чтобы попасть туда, Беку пришлось открыть две двери. Первая — резная, деревянная, но с кодовым замком и считывателем для магнитной карты, как и остальные двери в церкви. Вторая, в нескольких футах от первой, — стальная; кодовый замок лишь открывает скважину для особого ключа, полученного Беком от Мерримена Фокса. Отперев вторую дверь, Бек устроился в кресле за длинным, в шесть футов, пультом, напоминавшим центр управления полетами в Хьюстоне. Или, пожалуй, компрессорную станцию на газовом трубопроводе, с мониторами, переключателями и циферблатами. Что, собственно, было недалеко от правды. На состоянии пульта отключение электроэнергии не сказывалось: аварийных литиевых батарей большой емкости должно было хватить на некоторое время.

Переведя дыхание, Бек внимательно изучил надписи под приборами.

Газовый редуктор

Центробежный амортизатор пульсации давления

Демпфер вибрации труб

Оптимизатор конфигурации трубопроводов

Индикатор течи

Уровень вибрации компрессора

Удовлетворенный показаниями приборов, Бек перебросил пять тумблеров один за другим. Взяв второй ключ, вставил его в скважину на пульте, отчего полдюжины индикаторов переменили цвет с красного на зеленый. Ожил цифровой таймер: шестьдесят минут. Сбросив отсчет до пятнадцати минут, Бек пробормотал:

— Двадцать пять. Двадцать пять.

В машинном зале глубоко под горой дизель мощностью две тысячи лошадиных сил работал уже скоро два часа, вращая центробежный компрессор. Природный газ поступал по двадцатидюймовым трубам, вытекая через многочисленные шестидюймовые сопла, наполняя мили горных выработок, транспортные туннели, лаборатории гремучей смесью. Последней должна заполниться церковь — после того, как над опущенной сценой закроется обычный пол, а силы безопасности прочешут здание.

Не появись Мартен, многое было бы иначе. В отсутствие Фокса власть перешла к Беку, согласно правилам преемственности, разработанным на такой случай. По правилам ротации политическая линия союза приверженцев «Завета» Макиавелли определялась в этом году представителем американского совета движения, а ответственность за арагонский проект, по смерти Мерримена Фокса, отходила к Беку лично. Ему и предстояло осуществить запланированное двадцать пять лет назад уничтожение комплекса.

Изучив показания приборов, Бек посмотрел на таймер. Как только отсчет времени окончится, церковь начнет заполняться газом, начиная с подвалов. Через пятнадцать минут газ доберется до горелок на сцене и церковь взлетит на воздух. Тогда же сработают воспламенители в туннеле, и под горой пронесется огненный вихрь, достигая температуры в две с половиной тысячи градусов. Правительство спишет взрыв на «медленное накопление метана в течение десятилетий», свяжет его с недавним взрывом под монастырем Монсеррат. У властей не будет выбора, кроме как дать подземному комплексу выгореть окончательно. Пройдут недели, если не месяцы. Останутся только обрушенные туннели и тонкий, как пыль, пепел.

Три десятилетия назад союз принял стратегический план в отношении Ближнего Востока, а вновь принятому члену по имени Мерримен Фокс было поручено разработать план в деталях. И действительно, три года спустя Фокс представил свою разработку: что надо создать, где и как, сколько потребуется денег и времени, каким образом проект завершится. Союз одобрил проект и принял его к исполнению, два года спустя был приобретен участок земли и начаты строительные работы. Проект «Арагон» набирал силу. Сегодня же право сделать последний шаг принадлежит преподобному Беку, в полном соответствии с законами тайного союза.

— Двадцать пять, — сказал он в последний раз, как бы подтверждая верность общему делу в торжественный момент, и нажал кнопку таймера.

Не теряя времени, Бек вставил в USB-порт компьютера флэшку. Секунду спустя на мониторе появился запрос на ввод пароля. Пальцы коснулись клавиатуры; Бек ввел пароль, потом еще раз. Перетащив мышью содержимое основного диска на съемный, он запросил у компьютера разрешения удалить внешнее устройство. Дождавшись разрешения, Бек вернул флэшку в карман. Отключение электроэнергии не затронуло только этой комнаты и аварийных батарей главного компьютера, где хранились архивы союза. Информация дублировалась автоматически: эти-то файлы Бек и скопировал на устройство флэш-памяти.

Встав с кресла, Бек оглянулся напоследок. Убедившись, что все в порядке, закрыл и запер за собой двери. Девять часов двадцать пять минут. В девять сорок газ доберется до горелок и прозвучит первый залп адского фейерверка.

 

162

9.27

Не выпуская из рук автомата, Хэп подталкивал Генри Харриса вверх по лестнице и к служебному выходу. По плану Мартен и Хосе должны были вывести девушек еще четыре минуты назад, и Хэпу их отсутствие не нравилось. То, что два винчестера из сервера Фокса оттягивали карманы, служило недостаточным утешением. Извлеченные без соблюдения должной процедуры, без ввода пароля, они наверняка стали бесполезными. Платить жизнью президента за две никчемные железки — явный абсурд, но дело сделано. Оставалось лишь двигаться вперед, и они спешили.

Вот и дверь: тридцать футов по коридору. Там, за дверью, электрокар на служебной стоянке. В кармане смартфон с подготовленным заранее сообщением для майора Вудса. Его надо отправить, как только они выберутся наверх, где есть сигнал.

Через десять футов они достигли лестницы, по которой Мартен и Хосе несколько минут назад поднялись на сцену. Президент беспокойно посмотрел наверх, где было темно и тихо; Хэп знал, о чем Генри Харрис думает. Наверное, они вывели девушек и ждут снаружи. Увы, это так же нереально, как и неповрежденные жесткие диски. Для двух человек, мужчины и мальчика, ситуация слишком сложная. И женщины, и ребята уже мертвы.

— Хэп! — раздался позади голос Мартена.

Действительно, на нижней площадке они увидели Мартена и Хосе, поддерживавших под руки Деми, бледную как полотно. Голова девушки безвольно свешивалась, волосы частью сгорели, алое платье еще тлело. Едва понимая, что происходит, она безостановочно всхлипывала.

— Мартен, господи!.. — Президент бросился к нему, но Хэп остановил его.

— Мистер президент! Не задерживайтесь!

— Вторая девушка? — спросил президент, не обращая внимания на Хэпа.

Мартен только молча покачал головой, продолжая идти вперед. Волосы и у него сгорели, лицо и руки закоптились до черноты. Хосе выглядел не лучше.

Зато до двери оставался один шаг. Предусмотрительно остановив своих подопечных, Хэп выглянул наружу. Полсекунды спустя он вышел на воздух и нажал кнопку смартфона, посылая сообщение майору Вудсу.

 

163

9.30

Поначалу Хэп думал подождать, не выходя из церкви: майору Вудсу потребуется шесть — восемь минут, чтобы подлететь. Не успел, однако, он сделать двух шагов, как раздался вой турбин вертолета, запускающего двигатели где-то рядом, у входа в церковь. Секундой позднее звук повторился: стартовала еще одна машина. Бросив взгляд на дверь, Хэп взобрался на тот же пригорок, с которого наблюдал за большой стоянкой в первый раз. В сорока ярдах вертолеты номер один и номер два корпуса морской пехоты Соединенных Штатов готовились подняться в воздух; двери пока были открыты. На заднем плане мужчины и женщины в вечерних туалетах, выходя из церкви, садились в черные автобусы. Вокруг было черным-черно от агентов испанской секретной службы. Хотелось бы знать, что сейчас происходит в церкви. Погашены ли горелки, опущена ли сцена, вернулся ли на место обычный пол? А вторая девушка, Кристина? Судя по тому, как покачал головой Мартен, ее больше нет в живых. Что тогда случилось с ее телом? И монахи — какая роль им отведена во всем этом безобразии? Церковные фургоны здесь, на служебной стоянке, — не монахов ли они привезли? Если так, они могут появиться в любую секунду — и застать президента и остальных прямо у выхода.

Хэпу на глаза попался Роланд Сандоваль, его коллега, отвечавший за жизнь вице-президента. Агенты секретной службы под его командованием сопровождали к вертолету номер два группу важных персон: вице-президента Роджерса, министра обороны, госсекретаря и других членов свиты, включавшей теперь конгрессмена Джейн Ди Бейкер.

Что бы ни происходило сейчас на самом деле, нельзя терять ни секунды. Даже если не принимать в расчет монахов, остается испанская секретная служба. Как только вертолеты уйдут, а важные персоны погрузятся в автобусы, секретная служба проверит здание и закроет выходы. Стало быть, дождаться Вуди можно, только прячась среди деревьев, окружающих стоянку.

Двери бело-зеленых машин закрылись. Взвыли турбины, и «номер два» ушел на юг, набирая высоту. Не мешкая, за ним последовал «номер один». Через несколько секунд оба вертолета растаяли в небе.

9.34

Хэп переключился на автобусы. Посадка шла полным ходом. Остались еще монахи, а потом… потом за дело возьмется секретная служба. Лучше бы не выводить президента наружу до последней секунды, но нельзя. Внутри дело кончится перестрелкой с монахами или знакомством с секретной службой. Скорее, тем и другим сразу.

Ладно, значит, прятаться за деревьями. Вернуться за остальными помешал рев вертолета испанской федеральной полиции. Спрятавшись под раскидистым деревом, Хэп наблюдал, как машина зависла над стоянкой. Пилот что-то сказал офицеру на соседнем сиденье, потом заговорил в микрофон гарнитуры. Через несколько секунд вертолет поднялся на двести футов и завис на этой высоте.

Куда подевался этот Вуди? Если он не получил сообщение? А если, получив, поставил в известность начальство? И теперь их высматривает полицейский вертолет? Тем временем со стоянки начали отходить первые автобусы.

— Чтоб им всем провалиться, — прошептал Хэп себе под нос.

Выйти из-под дерева невозможно, не выдав себя и президента. С другой стороны, нельзя позволить монахам или секретной службе президента обнаружить.

Хэп глянул на часы: почти девять тридцать пять. Где же Вуди? Давно пора…

 

164

Таймер, включенный Беком на газовом пульте, дотикал до пяти минут.

Четыре минуты пятьдесят девять секунд.

Газ уже заполнил церковные подвалы и поднимался выше. Газ был самый обычный, природный, метан главным образом с той только разницей, что Фокс умышленно не планировал добавлять в него меркаптан — пахучее соединение, позволяющее определять газ по запаху. В результате никто в здании не ощущал присутствия гремучей смеси.

Четыре минуты пятьдесят восемь секунд.

Вертолет федеральной полиции стартовал с поля для гольфа; капитан Белинда Диас в кресле второго пилота, в кабине за ее спиной — шесть агентов секретной службы Соединенных Штатов, людей Билла Стрейта. За первым вертолетом последовал второй, с десятком агентов секретной службы США на борту. На высоте ста футов машины развернулись в сторону церкви.

— Говорит капитан Диас, — сказала Белинда по-испански.

Передача шла на едином канале испанской полиции и секретной службы, так что слышали ее по всей Испании.

— Предположительно цель находится у служебного входа в церковь Святой Марии. Специальные отряды федеральной полиции с седьмого по двенадцатый выдвигаются к цели. Секретная служба действует по своему усмотрению, соблюдая осторожность.

С автоматом под рубашкой, Хэп вышел из-под укрытия. Разок глянув на вертолет, неторопливо двинулся в сторону церкви, по дороге подобрал грабли, которыми Хосе убирал с клумбы опавшие листья, положил их в электрокар.

— Садовник! — прозвучал с неба усиленный мегафоном голос. — Полиция! Стой, где стоишь!

Хэп на самом деле не забывал, что все они, включая президента, носят униформу садовников. Возможно, более того — вероятно, что исчезновение комплектов одежды и электрокара обнаружено и теперь федеральная полиция, Билл Стрейт, секретная служба и ЦРУ ищут кар и садовников по обширной территории курорта. Если так, Хэп сейчас облегчает им жизнь. И еще — покупает минуты драгоценного времени. В любую секунду может появиться Вуди на боевом вертолете. Посадка такой машины на стоянке сама по себе собьет с толку кого угодно, и у президента хватит времени подняться на борт.

Неторопливо подняв руки, Хэп указал на служебный выход, где скрывались Генри Харрис и остальные, после чего зашагал в том же направлении, успев увидеть, как полдюжины полицейских джипов устремились наперегонки к церкви на вершине холма.

На пульте установленный преподобным Беком таймер продолжал отсчитывать время.

Четыре ноль восемь.

Четыре ноль семь.

Хэп вошел в церковь, рассчитывая, что президент, Мартен, Хосе и Деми будут готовы следовать за ним, невзирая на свое состояние. Он ошибся. Хосе лежал на полу в полубессознательном состоянии, Мартен делал ему закрытый массаж сердца, разорвав рубашку. На полу появились пятна крови; Генри Харрис держал судорожно всхлипывающую Деми на некотором отдалении, давая Мартену возможность работать.

— Это еще что? — спросил Хэп.

— Хосе ранили, — быстро объяснил президент. — Никто не понял, пока он не потерял сознание. Ранение грудной клетки…

— Мистер президент, у нас не осталось времени. Испанская полиция уже здесь. Испанская секретная служба сейчас будет. Если Вуди суждено нам помочь, это дело нескольких секунд. Выходите!

— Мы не можем их здесь оставить!

— Мы должны, мистер президент.

— Мартен! Можете поднять Хосе на ноги? — спросил Генри Харрис.

— Думаю, да.

— Возьмешь Деми, Хэп.

Вместе с Мартеном, президент поднял на ноги Хосе.

— А теперь пошли!

Таймер продолжал отсчитывать секунды.

Три двенадцать.

Три одиннадцать.

Дверь служебного выхода церкви широко распахнулась. Хэп вышел первым; на рубашке его сверкал золотой значок секретной службы Соединенных Штатов. Правая рука прижимала за пазухой автомат, левая мешала Деми упасть. Следом появились Мартен и Генри Харрис, помогавшие идти Хосе. Здоровую руку паренька Мартен перебросил через свое плечо; президент придерживал Хосе за пояс.

— Немедленно остановитесь! — потребовал голос из мегафона по-испански. — Стоять! — повторил тот же голос по-английски.

За солидной шеренгой джипов испанской полиции остались и церковные фургоны, и электрокар, и дорога. Два десятка вооруженных людей в форме стояли перед машинами; вертолет федеральной полиции поднялся до высоты пятьсот футов и завис там снова. К нему присоединился вертолет капитана Диас.

— Вижу!

Капитан Диас сделала знак рукой пилоту другой машины; ее собственный вертолет опустился до двухсот футов над землей.

Слева, на вершине холма, перед фасадом церкви, появились агенты испанской секретной службы, человек двадцать.

— Секретная служба Соединенных Штатов! — выкрикнул Хэп дважды.

Никто не пошевелился.

— Что теперь? — спросил президент негромко.

— Скажите, что мы — агенты секретной службы Соединенных Штатов и что у нас на руках раненый. Нужна немедленная медицинская помощь, — посоветовал Хэп вполголоса.

Президент шагнул вперед.

— Мы — секретная служба Соединенных Штатов! — объявил он по-испански. — Этот человек тяжело ранен! Требуется срочная медицинская помощь!

* * *

Таймер Руфуса Бека неудержимо стремился к нулевому отсчету.

Две семнадцать.

Две шестнадцать.

Две пятнадцать.

Капитан Диас оглянулась на агента американской секретной службы, сидевшего за спинкой ее кресла:

— Они говорят, что ваши. Узнаете кого-нибудь?

— Один похож на начальника охраны президента. Но отсюда и в этой одежде… ручаться не могу. Женщины не должно быть, остальных не узнаю совсем.

— На земле принимает решения командир частей федеральной полиции, — приказала капитан Диас в микрофон.

Тут же, внизу, четыре человека осторожно выступили вперед. Командир жестом остановил агентов испанской секретной службы.

— Вуди, черт бы тебя побрал! Куда ты подевался? — пробормотал Хэп. — В гольф решил поиграть?

Что-то внезапно заслонило солнце, будто высшие силы услышали отчаянную просьбу. Ревя турбинами, над головой завис тяжелый двухвинтовой «Чинук». Большой вертолет поднырнул под маленькую машину капитана Диас, пройдя над самыми вершинами деревьев.

— Вуди!.. — крикнул президент Харрис.

— Четыре минуты назад этот вертолет был на площадке. Какого черта здесь происходит?

Пилот капитана Диас смотрел из-за забрала летного шлема, не зная, что ответить.

— Капитан Диас, говорит особый агент Стрейт, — раздался голос в наушниках. — Посадка вертолету «Чинук» разрешена. Пожалуйста, не беспокойтесь.

— Всем стоять на своих местах! — приказала Диас, помедлив.

— Как же он сядет? — удивился Хэп. — Такому дракону просто некуда!

«Чинук», считая с лопастями вращающихся винтов, в длину составляет сто футов. Площадка стоянки, окруженной деревьями, те же сто футов плюс-минус десять. Нет, без искусства, везения и рожка для обуви майор Вудс не впишется.

На пульте насосной станции, под сводами церкви, таймер продолжал тикать.

Одна пятьдесят одна.

Одна пятьдесят.

Одна сорок девять.

«Чинук» опустился ниже; Вуди вертел головой, сидя в кресле пилота, будто пытаясь вписать полуприцеп на парковку, пригодную только для легкового автомобиля. Раздался треск, когда задний винт срубил несколько сучьев высокой сосны; в следующую секунду тяжелый вертолет плюхнулся на землю.

— Пошли! — крикнул Хэп. — Пошли!

Мартен и президент бросились вперед, держа Хосе под руки. Хэп Дэниелс поспешил следом, не давая Деми упасть.

Дверь кабины откатилась в сторону. На пороге ждали Билл Стрейт и два санитара. Пять секунд, десять секунд — вот им уже помогли подняться. Еще десять секунд, и закрылась дверь. Вуди прибавил газу, и винты набрали обороты. Через восемь секунд под колеса ушли вершины деревьев. Еще восемь секунд, и громоздкий вертолет развернулся на сто восемьдесят градусов и улетел на восток.

 

165

— Говорит капитан Диас, — раздался голос в десятках наушников. — Всем частям вернуться в места постоянной дислокации. Отбой.

Таймер.

Ноль тридцать одна.

Ноль тридцать.

Ноль двадцать девять.

— Мною вы займетесь позже, — объяснил президент двум врачам и санитару. — Ему вы сейчас нужнее. — Генри Харрис указал на Хосе. — Мальчик ранен и получил серьезные ожоги. Медицинская помощь требуется также мисс Пикар и мистеру Мартену: ожоги и психическая травма.

— Слава богу, что вы не пострадали, — раздался удивительно знакомый голос.

Президент резко обернулся: навстречу, от пилотской кабины, шел советник по национальной безопасности, доктор Джеймс Маршалл.

— Я, как мог, старался не путаться под ногами, — сказал он искренне. — Вам пришлось пережить тяжкое испытание.

Ноль ноль пять.

Ноль ноль четыре.

Ноль ноль три.

— Ага… А ты-то сам? Как ты здесь оказался? — холодно спросил Генри Харрис. — Почему ты не с остальными?

Откуда-то снизу и сзади раздался глухой, раскатистый взрыв.

— Что это было?..

Мартен обернулся, выглядывая в иллюминатор, — и тут вертолет настигла взрывная волна. «Чинук» накренился и камнем пошел вниз, но Вуди прибавил оборотов и выровнял машину.

Президент, Хэп, Мартен и Билл Стрейт прилипли к иллюминаторам.

На месте церкви полыхало пламя и клубился дым.

— Давай обратно, Вуди! — крикнул президент.

— Есть, сэр!

«Чинук» круто развернулся в сторону геенны огненной, кипевшей на вершине холма. В это время машина уничтожения, предусмотренная доктором Фоксом, заработала на полную мощность: сначала взлетели на воздух служебные здания на окраине. Потом виноградник пересекла пыльная черта, будто под землей шевельнулся дракон. Пыльная черта вилась у подножия холмов, потом убежала в горы, в сторону монастыря Монсеррат. Из трещин в скалах время от времени вырывались гигантские языки пламени.

— Фокс, — кивнул Мартен, глядя на президента. — Церковь, туннель, лаборатории — его работа. Церковь, наверное, даже и с монахами.

— Да. Отдушины в туннеле с монорельсом — он все планировал с самого начала. Никто ничего не найдет. Никаких следов.

Оторвавшись от иллюминатора, президент решительно обернулся к Маршаллу:

— А монастырь? Монастырь взорвется?

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Не понимаешь?

— Нет, сэр.

— До монастыря не дойдет, — сказал Мартен негромко. — Там оно взорвалось раньше. Дойдет до конца монорельса, и все.

— Хэп, — обратился президент к Дэниелсу, — пусть федеральная полиция предупредит монастырь. Если оно все-таки дойдет.

— Слушаю, сэр.

— Майор Вудс? Машина заправлена полностью?

— Да, сэр.

— Какая у нас выходит дальность? Тысяча двести морских миль?

— Немного больше, сэр.

— Тогда мы сможем покинуть воздушное пространство Испании. Запросите разрешения войти в воздушное пространство Германии.

— Сэр? У меня приказ доставить вас на аэродром в пригороде Барселоны. Руководитель администрации держит там самолет ЦРУ.

Мартен и Хэп переглянулись.

Дэниелс вытащил из-под садовничьей рубашки автомат.

— Майор, я этот приказ отменяю, — объявил президент. — Пожалуйста, будьте готовы запросить разрешение на вход в воздушное пространство Германии. Коридор определим несколько позже…

— Майор Вудс не имеет права, мистер президент, — вмешался в разговор советник Маршалл. — Меры по охране вашей безопасности спланированы заранее.

— Мистер советник по национальной безопасности, если я говорю, что планы изменились, вам следует понимать. Очень скоро вы, вице-президент и каждый из моих «друзей» получит по заслугам. Вас заключат под стражу по обвинению в государственной измене. Вы бы сели в кресло, советник, — туда, подальше; Хэп вас с удовольствием проводит.

Проследив за Маршаллом взглядом, президент обратился к Вуди:

— Майор, ложитесь на новый курс. Это прямой приказ верховного главнокомандующего.

Вуди в сомнении посмотрел на Маршалла.

— Приказ вы уже имеете, майор. Президент довольно долго находится в состоянии сильного стресса и не отдает отчета в своих поступках. Ваш долг его защищать. То же самое верно для Хэпа Дэниелса и Билла Стрейта. Мы здесь ради этого и находимся.

Помолчав, майор Вудс отвернулся к приборной доске.

— Бесполезно, Джим, — сказал президент. — Твоя карта бита. Союза «Завет» больше нет.

— Какого союза? — Маршалл, кажется, еще не мог поверить.

— Мы знаем, Джим. Имели возможность видеть конкретных лиц и полное собрание в действии. Не я один: Хэп, мистер Мартен, даже Хосе.

— Вы нездоровы, мистер президент. Не понимаю, о чем вы толкуете. Майор Вудс, выполняйте ваш приказ! Держитесь прежнего курса!

Президент и Мартен посмотрели в сторону кабины. Хэп осторожно двинулся вперед, не опуская автомата.

Маршаллу хватило этой секунды. Двух шагов хватило, чтобы пересечь широкий фюзеляж. Секундой позже сдвинулся в сторону люк; заревел поток воздуха, закрученного винтами.

— Держи его! — крикнул президент.

Одна секунда — слишком долго, а две тысячи футов — слишком высоко. Широкий дверной проем опустел. Маршалл успел уйти.