Голоса доносились из кухни, один принадлежал Софии, а второй — какому-то мужчине. Тритон слышал, как растёт волнение Софии с каждым брошенным словом.

— Ты всё время только использовал нас, — её обвиняющий голос звучал всё выше.

Миновав коридор, Тритон остановился у входа в огромную кухню. Здесь всё выглядело новым: оборудование из нержавеющей стали, блестящие дверцы шкафов, гладкие столешницы.

Двое спорящих не заметили его сразу, так что он воспользовался возможностью оценить ситуацию. София стояла, прислонившись к стойке, одетая в толстый махровый халат, её руки слепо искали что-то впереди. Мужчина по другую сторону кухонного острова был примерно того же возраста, лет за двадцать пять, со смуглой кожей и каштановыми волосами. Его глаза бегали туда-сюда, пока он наблюдал за Софией, и одна сторона рта кривилась в усмешке.

— Ты и Элени постоянно сговаривались против меня. Я по-вашему всё делал не так, а ты была её любимицей. Пай-девочка, ты вечно делала то, что она хотела. Теперь я знаю почему. Чтобы она отдала дом тебе, а не мне. — Мужчина говорил с пренебрежением, как будто повторял одно и то же в десятый раз.

— Неправда, я заботилась о ней, а тебе всегда было плевать.

Тритон понял по её дрожащему голосу, что она близка к тому, чтобы заплакать. И мужчина тоже понял это, на его лице появилась самодовольная ухмылка.

Тритон не мог допустить, чтобы София перед ним расплакалась. Она нужна была ему в хорошем настроении, а не расстроенной из-за какого-то идиота, который спорил с ней боги знают почему. Он громко откашлялся.

Секундой позже мужчина уставился на Тритона. София тоже повернулась к нему, но её глаза лишь беспомощно блуждали.

— Да? — спросила она всё ещё напряжённым голосом.

Тритон ощутил желание сократить расстояние между ними, обнять её и сказать, что всё будет хорошо. Но, конечно, сделать всего этого не мог.

— Меня прислало агентство, — начал Тритон.

Мужчина бросил на него растерянный взгляд:

— Какое агентство?

— Они прислали мужчину? — вопрос Софии был почти заглушён мужским голосом.

— Это твоя нанятая помощь? — спросил мужчина, повышая тон.

Тритон его проигнорировал. Ему он отвечать не обязан. Ей тоже, но с ней он будет вести себя мило. С ней он будет вести себя гораздо больше, чем просто мило.

София неуверенно шагнула к нему, её рука всё никак не оставляла столешницу. Тритон встретил её на полпути, приняв протянутую руку.

— Боюсь, что за такое короткое время после обращения у них не нашлось никого, кроме меня, — солгал Тритон, его голос прозвучал необычайно сухо. Осторожно сжав её ладонь в руке, он уже не хотел отпускать. Её кожа оказалась нежной и тёплой. — Надеюсь это не станет проблемой.

После минутного замешательства она ответила:

— Нет, я уверена, всё будет в порядке. Спасибо вам за…

— Ты наняла медбрата? — снова вышел из себя мужчина и подошёл ближе.

София наконец повернулась к нему:

— Это не твоё дело, Майкл, но, да, я наняла медицинского работника. Так что, как видишь, в тебе нет нужды.

Лицо Майкла вспыхнуло после её слов. Он бросил разъярённый взгляд на Тритона:

— Она передумала. Вы ей больше не нужны.

Почему он думает, что имеет право за неё решать? На мгновение Тритон задался вопросом, не может ли он быть её парнем или, того хуже, женихом, но сразу отбросил эту идею. Судя по услышанному, можно предположить, что он член семьи, и с одной стороны, Тритон испытывал облегчение, что мужчина не представляет для Софии любовного интереса. Но с другой, ему совсем не нравилось, что она подвергается нападкам враждебно настроенного родственника. Уж о враждебно настроенных родственниках Тритон кое-что знал.

— Нет, он останется, — настойчиво повторила София.

— Почему ты хочешь платить за то, что я предлагаю бесплатно? — спросил Майкл, краснея ещё больше.

— Потому что твоя помощь бесплатной не бывает! Уйди, пожалуйста.

Тритон отметил, как задрожала её рука, и успокаивающе положил поверх неё свою ладонь.

— Ты не можешь так поступить. Я член семьи! — протестовал Майкл.

Семья или нет, но пора было избавиться от придурка. Он совсем разволновал Софию.

— Это ваш дом, мисс Бейкер? — спросил Тритон спокойным тоном.

— Да, — кивнула она.

Тритон развернулся к Майклу, не отпуская руки Софии.

— Тогда вам не о чем волноваться. Майкл, верно? Думаю, будет лучше, если вы сейчас уйдёте.

— Ты не можешь меня вышвырнуть! — Майкл сверлил глазами Тритона, сохраняющего полное спокойствие. Если София хочет, чтобы мужчина ушёл, Тритон об этом позаботится, так или иначе. По правде сказать, ему было всё равно: покинет ли родственник дом добровольно или придётся вышвыривать его через окно. Окно на самом деле даже предпочтительнее.

— Нет, конечно, не могу, — согласился Тритон и кивнул на Софию, — а она может. И учитывая, что я её сотрудник, я буду счастлив выполнить её указание. — Он изобразил на лице улыбку.

В этом бою верх одержал Тритон, и Майкл это понял.

— Пожалуйста, Майкл, — произнесла София, — я хочу, чтобы ты ушёл. — Теперь её голос звучал спокойнее, и Тритону стало интересно, повлиял ли на это тот факт, что он ещё держал её за руку. Хотя, конечно, ему и так нравилось к ней прикасаться. Он мог представить, каково будет ощущать её руки на своей обнажённой коже, как они разожгут огонь в его крови.

Майкл направился к двери.

— Это ещё не конец. Если думаешь, что можешь лишить меня того, что принадлежит мне по праву, поберегись. — Угрожающий тон он подчеркнул сурово сжатыми челюстями и ледяным взглядом, причём Тритон был более чем уверен, что всё это предназначалось больше для него, чем для Софии, учитывая, что она этой пантомимы видеть не могла.

Минутой позже Майкл вылетел из комнаты. Как только дверь за ним захлопнулась, София утратила твёрдость духа. Её плечи поникли, и Тритон инстинктивно сжал её руку, чтобы поддержать.

— Вы как? — спросил он.

Она кивнула:

— Может быть, мне стоит присесть ненадолго.

— Конечно. — Он провёл её из кухни в соседнюю комнату, обставленную как приемная. Там у стены стояла вместительная софа.

— Вот сюда, — Тритон помог сесть ей и сам опустился рядом. С сожалением выпустил её руку и удивился внезапно нахлынувшему чувству пустоты.

— Так кто это был? — спросил Тритон, с трудом скрывая любопытство.

— Майкл? Он мой кузен.

— О, понятно.

— Так вас прислало агентство? — София вернулась к ранее поднятой теме.

Тритон прочистил горло:

— Извините, я не представился. Я Тритон.

Прежде чем сумел остановиться, он выпалил своё настоящее имя. И чуть не пнул сам себя. Согласно плану, имя должно было быть самым обычным, не вызывающим подозрений, но план пошёл прахом, стоило ему взять её за руку. Тритон не хотел, чтобы София кричала чьё-то там ещё имя, кончая в его объятиях. Нет, он хотел слышать своё собственное, слетающее с её губ, когда он будет в неё входить.

Тритон вытер пот со лба, ошарашенно сознавая, как быстро эта женщина завела его, при этом абсолютно ничего не делая.

— Тритон? Какое необычное имя. Что-то мне напоминает… Ах да, это случайно не имя греческого бога? — спросила София.

Тритон проглотил удивление. Большинство смертных очень мало знали о греческой мифологии, тем более за пределами Греции.

— Да, э-э, мои родители назвали меня в честь одного из младших греческих богов. Они очень увлекались мифологией и историей.

— Так вы грек? Я слышу лёгкий акцент. — София улыбнулась, но её глаза не фокусировались. Она точно не смогла различить его черты, даже с такого близкого расстояния, иначе поняла бы сейчас, что они встречались раньше. Произошедшего между ними, он был уверен, она не забыла.

— Да, грек, — Тритон решил держать язык за зубами, не выдавая слишком много информации. На самом деле он не слишком задумывался над тем, что будет рассказывать о себе, так что пока лучше придерживаться только самого основного и думать, что говорить, чтобы не запутаться потом.

— Моя семья тоже. Моя мама гречанка.

И как он не подумал об этом? Теперь, глядя на Софию, он ясно видел сильное влияние греческой крови в её чертах. Не удивительно, что его тянуло к ней, теперь всё вполне объяснимо.

— Вы говорите на родном языке? — спросил Тритон.

Она отрицательно покачала головой:

— К сожалению, знаю только основы. Тётя всегда настаивала, чтобы мы говорили по-английски дома…

Он перебил:

— Ваша тётя? А разве вы не сказали, что гречанкой была ваша мама? Она не говорила с вами на греческом?

Улыбка Софии стала грустной.

— Они сёстры, Элени и моя мать. Но мама умерла, когда мне было пять. Меня и Майкла вырастила тётя в этом доме.

София позволила себе обвести взглядом комнату, пытаясь разобраться в том, что видит, но это были всего лишь цвета и формы. Что не имело значения. На самом деле ей необходимо отвлечься от мужчины, сидящего рядом.

Всё, что она могла о нём сказать, — высокий, и кожа у него светлая. Волосы, кажется, тоже. Что касается лица, она не различала, привлекателен он или нет.

Единственное, что понимала, — простое прикосновение его руки сначала успокоило её во время ссоры с Майклом, а потом взволновало, когда он и не подумал её отпускать. Она успокаивала себя и своё быстро бьющееся сердце тем, что это обязанность медицинского работника. Они помогали инвалидам (как же она ненавидела это слово) находить дорогу, а значит, должны были и прикасаться к ним.

Вот кто она: пациент. А он её медбрат, её очень высокий, очень сильный медбрат. Когда он накрыл руку Софии своей, её ладонь почти утонула в его. Даже когда не прикасался, она почти чувствовала мощь, исходящую от него, словно какую-то благожелательную ауру. Было в нём нечто чуждое и вместе с тем успокаивающее, и она приписала это его происхождению. Иностранцы всегда имели для неё определённое очарование.

— Эм, наверное, нам стоит обсудить ваш график, если только в агентстве вам уже всё не объяснили, — запинаясь, начала она.

— Вообще-то, у них не было времени. Мне сказали, что это срочно, так что я не заходил в офис. Вы можете просто объяснить, что вам необходимо, — предложил он извиняющимся тоном.

— Конечно. Что ж, я предполагаю, что так как встаю рано, вы, наверное, могли бы приходить пораньше, около семи тридцати? — спросила София, надеясь, что он не станет возражать. Ей понадобится помощь с завтраком и с подбором одежды, чтобы она не разгуливала потом как клоун.

— Приходить рано? Но я в любом случае уже буду здесь, — произнёс он в явном замешательстве.

— Здесь? Что вы имеете в виду?

— Ну, ведь это должность с проживанием по месту работы, верно? — спросил Тритон.

София чуть не подавилась собственной слюной. Она об этом не подумала и автоматически предположила, что её помощник будет приходить утром и уходить вечером. «С проживанием?» Как она могла позволить незнакомцу оставаться в доме наедине с ней? Особенно учитывая то, что он заставляет её сердце биться со скоростью тысяча ударов в минуту, и это даже не прикасаясь.

Она почувствовала, что он повернулся к ней.

— Извините, но мне было сказано, что работа включает в себя проживание, и честно сказать, это одна из причин, по которой я взялся за неё немедленно. Я сейчас съехал с одной квартиры и пока не нашёл другую, мне негде остановиться. Думаю, я смог бы на несколько ночей занять диван у друга, но наверняка отдыхать толком не получится, и мне будет трудно справляться с работой здесь.

— О, — Софии сразу стало плохо. Внутри поселилось чувство вины. Может быть, это обычное дело для медработников — проживание с пациентами. Она ведь даже не спросила об этом в агентстве, так что сама виновата.

Точно, и у неё ведь есть место. Две комнаты уже отремонтированы. Она заняла одну, и не было никаких причин, чтобы не отдать ему для проживания вторую. Никаких причин, чтобы быть эгоисткой.

Кроме того, агентство обладало хорошей репутацией и наверняка проверяло всех своих сотрудников, ведь они заботились о беззащитных людях. Ей не стоит бояться чего-то с Тритоном — за исключением собственного ничем не обоснованного притяжения. При том, что она не знала, как он выглядит, и могла только слышать его мелодичный голос, чувствовать прикосновения и да, запах, его чистый мужественный запах соли, моря и песка. Объяснить своё влечение София не могла. Соль и море? Странно. Где она могла чувствовать этот запах раньше?

— Конечно, — быстро произнесла София, пока молчание не затянулось. — Здесь множество комнат. Извините, что не подумала об этом раньше. Так ведь наиболее практично, верно? Уверена, в агентстве всегда так работают, да?

И почему она лепечет, как шестнадцатилетняя школьница, столкнувшаяся с предметом своего обожания?

— Да, это обычная практика. — Голос Тритона оставался спокойным и собранным.

Что он о ней подумает? Может, просто спишет всё на её состояние и не придаст этому значение? Конечно, если он поживёт с ней несколько недель, пока зрение не вернётся, она привыкнет и не будет так нервничать рядом с ним.

Единственная радость в том, что она не видит его лица, — её не смущает то, как его наверняка передергивает от её лепета, или, того хуже, то, как жалостливо он на неё смотрит.

— Так где я сплю?

«С таким страстным голосом — в моей постели».

София взяла себя в руки и тяжело сглотнула.

— Эм, я, ну-у-у… спальни на третьем этаже, — выговорила она, заливаясь краской до корней волос. Она даже не в состоянии произнести при нём слово «спальня» — ну что за безумие?