Упаковав оставшееся оружие в «Хаммер», Зейн закрыл багажник. Он загрузил все, что собрал в хижине, зная, что больше не вернется сюда. Портия знала об этом месте и как сюда добраться, а значит, рано или поздно, и Мюллер узнает. Он не сомневался, что кровные узы сильнее остальных, и как только Портия отойдет от шока случившегося, встанет на сторону отца.

Оглядываясь назад, было глупо не убить ее, но от самой мысли пролить кровь Портии Зейна передернуло. Часть в нем громко протестовала, хотя он понимал, что должен устранить Портию и Мюллера, искоренив зло навсегда. Зейн старался не слушать внутренний голос, но тот настойчиво звенел в голове.

— Зи! Где ты? — кричал он на собаку, ища выход своему гневу. Он услышал из хижины тихий скулеж. Крыльцо дрогнуло под его ботинками, и Зейн вошел внутрь. Щенок лежал, свернувшись калачиком, перед камином и уткнулся мордой в кусок ткани. Зейн подошел ближе и понял, что Зи нашел один из бюстгальтеров Портии. Зейна как молнией поразило. Он даже не дал ей возможности собрать вещи или забрать их. Даже бумажник, сотовый и вся одежда Портии лежали на месте. Будучи бессердечным ублюдком, Зейн выгнал ее в холодную ночь без вещей. Собака уютно устроилась в одной из чашечек бюстгальтера, вдыхая ее запах. — Прекрати, Зи! — рявкнул Зейн. — Она не вернется. Никогда не вернется!

Только не после того, как он с ней обошелся, как угрожал ей. Угрожал убить. Боже, что за чудовище могло сказать такое женщине, которую любит? Какой мудак откажется от любви всей своей жизни из-за ее корней, из-за того, кто ее отец? У него нет сердца? Никакого сострадания? Никакой порядочности?

Щенок посмотрел на него большими круглыми грустными глазами и снова уткнулся мордой в пахнущий Портией лифчик. Собака не испытывала никаких угрызений совести. Он следовал своему сердцу, не понимая больше ничего. Если бы только Зейн мог сделать то же самое, но его разум встал на пути. В его жизни была лишь одна цель — отомстить за свою семью, а точнее, за сестру, невинную Рейчел, которой не дали шанса стать женщиной. Сестру, которую он убил, потому что она молила об этом. Он не мог вот так запросто поменять смысл жизни, бросить все и предать Рейчел, только из-за того, что влюбился в дочь врага. Рейчел никогда его не простит. И он был перед ней в долгу. Он обещал добиться справедливости для нее и всех остальных, кто погиб от рук Мюллера и не успокоится, пока не выполнит обещание. Его желания не имели значения. Последние шесть десятилетий он жил без любви. Так что же теперь изменилось? Почему он не может забыть о своих чувствах к Портии? Неужели его сердце не понимает, что любовь, которую он испытывал к ней, не сможет выжить?

— Глупый пес! — закричал он и выдернул лифчик из лап, намереваясь бросить его в огонь, где еще тлели угли. Но силы оставили его, как только запах Портии донесся до носа и ударил в голову.

Не в силах удержаться на ногах, он упал на колени и обхватил голову руками, чувствуя себя таким же опустошенным, как в ту ночь, когда забрал жизнь Рейчел. Сколько еще потерь он сможет пережить, прежде чем станет слишком тяжело, и он наконец-то выйдет на солнце и покончит со всем этим?

Нервный срыв стоил ему драгоценного часа, и, как оказалось, его не следовало терять. Но что сделано, то сделано. Когда Зейн услышал, как внедорожник подъехал к дому, а фары осветили одну стену хижины, Зейн понял, что для него все кончено. Они его нашли. Как только машина остановилась, Самсон выпрыгнул из нее, за ним последовали Эдди, Амор и Хевен. Присутствие Хевена могло означать только то, что Самсон собрал свою команду в спешке, забрав всех свободных, потому что Хевен, пара Иветт, даже не работал на Службу Личной Охраны. Однако это не делало его менее опасным врагом. Четверо вампиров бросились вверх по лестнице. Зейн стоял, спокойно ожидая их, зная, что борьба будет бесполезной. У него мало шансов в борьбе против них всех.

— Как вы меня нашли? — спокойно спросил он, встретившись взглядом с Самсоном.

Ответил Эдди, Самсон был слишком зол, чтобы цивилизованно разговаривать.　

— Томас отследил счет за коммунальные услуги, который ты оплачивал через интернет. Именно за эту хижину. Ты мог бы пригласить нас покататься на лыжах, но нет, ты держал эту хижину для себя.

Зейн пожал плечами, желая сохранить внешнее спокойствие, даже если внутри него разразилась настоящая буря. Его только что вырвали и скормили волкам. Все, что осталось — пустая оболочка.

— Где она? Что ты с ней сделал? — закричал Самсон в нескольких дюймах от его лица.

— Ушла.

Самсон отшатнулся с выражением крайнего шока на лице.　

— Ты сделал ей больно? Ты, чертов мудак, сделал ей больно?

Сердце забилось чаще от волнения.　

— Никогда! — Даже если он заставил ее поверить в это, он скорее бы кол вогнал себе в грудь, чем тронул хоть волос на голове Портии. Да, вот так он облажался.

— Тогда где ты ее удерживаешь?

Следом за Самсоном в хижину ворвались Амор и Хевен, выкрикивая имя Портии.

— Я же сказал, она ушла.

— Что это значит? — зарычал Самсон низко и зловеще. Его клыки выдвинулись, а глаза загорелись красным.

— Дом пуст, — донесся голос Амора.

Самсон схватил Зейна за локоть и втолкнул внутрь. Зи сердито рявкнул со своего любимого места у камина.

Хевен вышел из спальни, неся рюкзак Портии. Он вытащил из него трусики.　

— Не похоже на твой размер, Зейн, — прорычал он.

— Она ушла пару часов назад.

Самсон прищурился, оглядывая открытую кухню. Его взгляд упал на то место, где Зейн оставил бумажник Портии.　

— Без вещей? Ты думаешь, мы настолько тупы?

Самсон жестом попросил Хевена принести ему рюкзак. Он вдохнул запах, который исходил от него, затем сделал шаг ближе к Зейну, вдыхая еще раз.

— Ты поимел ее, верно? Чертов придурок, не смог держать подальше от нее свои руки?

Зачем спрашивать о том, о чем Самсон уже знал?　

— Она умоляла меня.

— А ее кровь? Я чувствую запах ее крови на тебе! Ты должен был взять все, да?

Он пожал плечами, движение причиняло боль, потому что он так старался притвориться, что ему все равно.　

— Она сама предложила. Дареному коню в зубы не смотрят. — Боже, он ненавидел себя за то, как говорил о ней, будто это ничего не значило, хотя для него это значило все.

От удара Самсона кулаком, у Зейна запрокинулась голова, и от затылка по позвоночнику растеклась волна боли. Черт, его босс, как всегда, невероятно быстр, и он нанес жестокий удар.

— На простынях кровь, — внезапно отозвался Эдди. Все повернулись к нему, стоявшему в дверях спальни.

Самсон пронесся мимо Зейна и направился к Эдди. Зейн последовал за ним, но не потому, что хотел этого, а потому что ненавидел, когда другие вторгались в его пространство. Он не хотел, чтобы они прикасались к чему-то еще и особенно к тому месту, где он и Портия лежали вместе в полном и абсолютном блаженстве.

Самсон остановился перед кроватью, на которой лежали смятые простыни, после последнего раза, когда Зейн и Портия занимались любовью. Остальные вампиры столпились в спальне. Эдди указал на маленькое пятнышко в центре кровати.　

— Вот. Кровь.

Когда Самсон медленно повернулся, то впервые с прибытия в хижину, на его лице отразились иные эмоции помимо ярости. В его глазах промелькнуло понимание, сопровождаемое вздохом облегчения. Неужели Самсон действительно ожидал увидеть кровавую бойню в спальне?

— Она была девственницей, как и говорила, — признался Зейн. И никто ему не поверил. — Я сделал то, что должен был сделать.

Самсон закрыл глаза.　

— Это не меняет ровным счетом ничего. Ты ее похитил.

— Она просила меня сделать это! — зарычал Зейн.

— Ни ей решать. Она несовершеннолетняя! И Портия была твоей заботой! — заорал Самсон.

— О, я позаботился о ней.

— Ты был ее телохранителем. Нигде в наших правилах не сказано, что ты имеешь право прикасаться к ней! Чертов кусок дерьма!

Но он прикоснулся.　

— Срать я хотел на твои правила! Я ухожу!

— Ты не можешь уйти! Это еще не конец! Ни в коем случае! — Самсон провел рукой по темным волосам и кивнул Хевену и Эдди. — Надень на него наручники и отведи в самолет. Мы с Амором возьмем «Хаммер». — Затем он снова посмотрел на Зейна.　- Если ты причинил ей вред, я прикажу тебя казнить.

Хевен натянул перчатки и вытащил что-то из кармана пиджака. Зейн мгновенно узнал серебряные наручники.

— Придурки!

Но он не сопротивлялся, когда они надели серебряные наручники на его запястья, и не выказал никаких внешних признаков боли, которую причиняло ему серебро. Кожа шипела, и запах горящей плоти распространился по переполненной комнате, но он просто сжал челюсти, не позволяя ни одному звуку боли сорваться с его губ.

— Последний раз спрашиваю: где она? — спросил Самсон.

Зейн поднял голову.　

— Она убежала, когда я сказала, что больше не хочу ее видеть. — В каком-то смысле это была правда. Он умолчал о том, что угрожал ей. Самсона это не касалось. Правда заключалась в том, что он не причинил ей вреда. — Она думает, что любит меня, — сказал он больше себе, чем остальным. Она переживет это. Она молода и сейчас ненавидела его. Так проще. Что же касается того, как он переживет боль, то ответа на этот вопрос он не знал.

— Амор, — приказал Самсон, — мы с тобой обследуем окрестности, посмотрим, сможем ли уловить ее запах или какой-нибудь след на снегу. Мы должны ее найти.

Амор кивнул, затем бросил на Зейна раздраженный взгляд.　

— Тебе придется многое объяснить. И если думаешь, что легко отделаешься, заблуждаешься. Самсон проявил снисходительность, когда предложил тебя казнить. У меня есть другие идеи, чтобы заставить тебя заплатить, засранец.

— Я ничего ей не сделал, — прошипел Зейн.

— Ты понятия не имеешь о женщинах! Может, ты и не причинил ей физической боли, но не представляешь, на что способны женщины, когда чувствуют себя обиженными. Когда-нибудь думал об этом?

Амор повернулся, чтобы последовать за Самсоном на улицу. Нет, Портия не причинит себе вреда. Она сильная и выживет. Он не хотел в это верить. Пытаясь выкинуть последние слова Амора из головы, Зейн посмотрел на своих тюремщиков.

— Отлично, я застрял с вами двумя: гражданским и новичком.

Хевен наклонилась ближе.　

— Я не восприимчив к твоим мелким язвительным замечаниям, так что не сотрясай воздух.

Зейн зарычал и вошел в гостиную в сопровождении Эдди и Хевена. Зи вразвалку подошел к нему с растерянным видом, волоча лифчик Портии между зубами.

— Мы не можем оставить его здесь. — Зейн указал на собаку.

Хевен вопросительно поднял бровь, и Эдди скривил губы.　

— Ты думал, мы бросим щенка? — спросил Эдди и покачал головой. — Мы не бессердечные.

— В отличие от некоторых здесь, — добавил Хевен.

— Если бы у меня было сердце, я бы сейчас был ранен, — огрызнулся Зейн. — К счастью, у меня его нет. Так что давайте покончим с этим.

Но, несмотря на его резкие слова, облегчение захлестнуло Зейна, когда Эдди поднял собаку и вынес наружу. Зейн держал рот на замке, пока ехал в маленький аэропорт, где его ждал один из частных самолетов ВСЛО. Ни Эдди, ни Хевен, казалось, тоже не были в настроении разговаривать. Только Зи составил ему компанию в унылом получасовом полете, свернувшись калачиком у него на коленях. Но погладить единственное существо, которому он ни был безразличен, невозможно. Запястья Зейна болели от натирающего серебра, которое разъедало кожу и обнажало плоть. И он это заслужил.