Портия попыталась пошевелить рукой, чтобы унять боль в плече, но поняла, что не может двигаться. Она распахнула веки и в панике уставилась в полутьму. Когда глаза привыкли, она смогла разглядеть окружающую обстановку. Она лежала на большой кровати в не слишком большой спальне с двумя окнами, задернутыми плотными шторами. В старом камине горел газовый. У стены около изножья стоял комод, и в комнате было три двери. Одна, как Портия предположила, вела в чулан; другая — в коридор, а третья, приоткрытая, в другую комнату.

Портия вытянула шею, чтобы лучше разглядеть комнату, которая оказалась кабинетом. Но ее движения были ограничены. Она дернула руками и обнаружила, что они привязаны к тяжелой перекладине. Еще раз повернув голову, она посмотрела на свои оковы. Черт! Отец надел на нее серебряные наручники. Однако защитил запястья от воздействия серебра, обернув вокруг них бинты, чтобы серебро не обжигало кожу. А то, что она приняла за перекладину, на самом деле оказалось стальной балкой, которая, похоже, использовалась для подготовки старого дома к землетрясениям.

Портия выругалась. Она не могла освободиться от оков. Хотя серебро сейчас не причиняло ей боли, но сломать наручники невозможно, даже с превосходящей гибридной силой. Расстроенная, она откинула голову на подушку и прислушалась. Приглушенные голоса, доносящиеся снизу, указывали на присутствие других людей в доме. Она точно была в доме, старом, возможно, в эдвардианском или викторианском стиле, о чем свидетельствовала корона, которую она увидела между стеной и потолком. Но Портия понятия не имела, где находится. Она потеряла сознание после того, как отец избил ее до полусмерти, и была рада беспамятству, по крайней мере, в той тьме она ничего не чувствовала.

Теперь, когда проснулась, воспоминания об избиении отца и отказе Зейна вернулись, хотя ее физические раны зажили. Ее желудок заурчал, напоминая, что она не съела пиццу, которую заказал Зейн. При мысли о нем у Портии вырвался всхлип, и она быстро проглотила, рвущееся наружу, рыдание, не желая снова расплакаться. Ей нужно быть сильной. Она должна помочь себе, никто другой не придет на помощь.

Отец оказался злым доктором Францем Мюллером, человеком настолько подлым и бессердечным, что она не могла поверить, что он когда-то любил ее или ее мать. И он хотел принудить Портию к кровной связи с вампиром, которого сам выбрал, чего она никогда не сможет принять. Если не может заполучить Зейна, значит, никто не нужен.

Звук из другой комнаты заставил ее резко повернуть голову. Открылась дверь, и по кабинету эхом раздались шаги двух мужчин, насколько она могла судить.

— Ты должен был доложить немедленно, — прошипел отец низким и зловещим голосом.

— При всем моем уважении, я только присматривал за Брандтом. Когда он не вернулся, как предполагалось, я пошел по его следу, — ответил второй мужской голос.

— Уважении? Я научу тебя уважению! Ты должен был предупредить меня об Айзенберге!

Айзенберг — так звали Зейна.

— Я не видел Айзенберга! Человек, который возился со шкафчиком Брандта, не был похож на того, кого вы описали. Он не был лысым. Я не знал, кто он такой.

— Ты должен был позвонить мне в ту же минуту, когда взорвался шкафчик Брандта. Мы могли бы уничтожить любой след, ведущий к нам.

Портия слишком хорошо помнила ту ночь.

— Поверь мне, шкафчик разнесло на куски. Брандт подстроил все так, как его учили, чтобы в случае обнаружения все улики были уничтожены. Он не скомпрометировал нас.

— Он был идиотом!

— Он просто хотел показать себя, — возразил незнакомец. — Когда он узнал, что ты ищешь пару для своей дочери, захотел…

— Довольно! Брандт хотел отомстить за отца, вот и все. Жаль, что он не поговорил со мной раньше. Айзенберга нельзя недооценивать. Он стал слишком сильным и умным. Несмотря на все наши усилия, он нашел моих самых надежных сторонников. И убил всех.

— Жаль, но теперь, когда мы знаем, кто он и где находится, пошлем за ним отряд, — предложил мужчина.

— Я буду отдавать приказы отсюда. Никто ничего не предпримет до окончания церемонии, — рявкнул отец.

Церемония?

Портия почувствовала, как к горлу подкатила желчь.

— Как только все закончится, мы его поймаем. И тогда эта глава будет закрыта навсегда. Я больше не могу позволить грязному еврею вмешиваться в мои планы.

Внезапно тяжелые шаги приблизились к двери. Портия быстро закрыла глаза и притворилась спящей.

— Оставь меня! — Она услышала, как мужчина выскочил из комнаты и закрыл за собой дверь. — Ты слышала, Портия? Я убью твоего любовника и заставлю его пожалеть о том, что он касался тебя своими грязными лапами.

Дверь распахнулась настежь, и Портия открыла глаза, глядя на отца, стоявшего в дверном проеме.　

— Ты чудовище, как он и говорил.

В два шага он пересек расстояние от кабинета до кровати.　

— Не путай меня с ним. Я — творец. Я создаю новый мир, новую расу, династию, которая будет править вечно.

Портия покачала головой.

— Нет.

— О да, и ты мне в этом поможешь.

Он присел на край кровати.

— Не стану. — Он сильно ударил ее тыльной стороной ладони, но Портия даже не дрогнула. — Ты не можешь принудить меня к кровной связи с кем бы то ни было.

— Могу.　

Он показал свои клыки, а глаза вспыхнули красным от ярости.

— Что ты собираешься делать? Держать меня, пока он трахает меня и вонзает свои клыки? — закричала она. — Ты не можешь заставить меня взять его кровь. Я никогда этого не сделаю.

— Когда придет время, ты вонзишь свои клыки во все, что я пожелаю.

— Нет!

— У тебя не останется выбора. Через два дня ты так изголодаешься, неважно по крови или по человеческой пище, что набросишься на любую еду, которая окажется в пределах досягаемости.　

Он зловеще рассмеялся.

От шока у нее кровь в венах стыла.

— Ты не можешь со мной так поступить.

— Посмотрим, — сказал он и поднялся на ноги.

— Я твоя дочь. Я думала, ты меня любишь.

Одна-единственная слеза чуть не скатилась по ее щеке, но она смахнула ее, не желая показывать свою слабость. Всю свою жизнь она смотрела на него снизу вверх. Как он мог так ее предать?

— Вот почему я даю тебе такую возможность. Если бы не любил тебя, выбрал бы кого-нибудь другого, чтобы возглавлять высшую расу. Разве ты не понимаешь? Ты станешь королевой.

Портия сжала губы, пытаясь унять дрожь. Безрезультатно. Она не хотела быть ни королевой, ни принцессой, ни лидером. Она хотела быть женщиной Зейна, его парой. Навсегда.

— Нет… нет, — прошептала она и закрыла глаза, пытаясь отгородиться от мира.

— Отдыхай. Через две ночи твоя пара будет здесь, и ты посмотришь на все по-другому.

Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Услышав, как его шаги удаляются по коридору, Портия дала волю слезам. Она очнулась в кошмаре, который только начинался.