— Я задернул все шторы, — раздался голос Оливера из квартиры. — Теперь вы можете войти.

Зейн повернул дверную ручку и толкнул дверь, затем вошел в тускло освещенное помещение, прежде чем за ним защелкнулся замок.

У Оливер, человеческого помощника Самсона, были свои обязанности. Одна из них — создание безопасных для вампиров зон. Не то чтобы Франсин, которая сопровождала их, не могла сделать того же, но, откровенно говоря, Зейн ей не доверял.

И хотя о Зейне можно многое сказать, он никогда не был небрежен с собственной жизнью. В конце концов, жизнь у него одна.

— Спасибо Оливер, оценил.

Зейн прошел мимо ребенка… это видно, когда смотришь прямо на него: молодо-выглядящий, чуть больше двадцати, с едва пробивающейся щетиной или даже намеком на то, что он может отрастить бороду.

Его волосы представляли собой темный беспорядок, в котором все пряди, казалось, торчали в разные стороны, и не важно, как часто он проводил рукой, пытаясь собрать их в аккуратную прическу. Усилия Оливера тратились в пустую, его волосы все равно оставались непослушными.

Его глаза были яркими и ясными. Оливер хороший парень, который заслужил посвящения в их секреты. И он, как Зейн предположил после общения с ним, хотел стать таким же, как они, как вампиры, что работали в Службе Личной Охраны.

— Если я могу чем-нибудь помочь…

— Просто следи за дверью.　

Когда на лице Оливера мелькнуло разочарование, Зейн добавил «спасибо» и чуть не поперхнулся словом. Фу, он превращается в тряпку.

Квартиру Хевена оказалось тяжело найти. Как только ведьма назвала его полное имя, Габриэль сделал несколько удачных звонков проверенным источникам в городе и в департаменте полиции и удивился, узнав, кем являлся Хевен Монтгомери: охотником за головами.

Видимо, довольно неплохой.

Только этого им не хватало: охотник за головами, который к тому же ведьмак. Ничто в квартире не указывало на род деятельности Хевена.

Зейн осмотрел помещение с одной спальней своим обычным безучастным точным взглядом, отметив множество коробок, как в гостиной, так и в маленькой спальне. Либо мужчина только что переехал, либо готовился к отъезду.

Зейн не позволит подобному случиться. Он схватит мудака, прежде чем Хевен успеет сбежать.

Вздох позади Зейна заставил его повернуться. Франсин стояла возле фальшивого камина с рамкой для фотографии в руках. Зейн подошел к ней и посмотрел через ее плечо.

— Что такое?

Франсин вскрикнула, и от этого звука в груди Зейна разлилось чувство удовлетворения. Он по-прежнему мог подкрасться к ведьме, а ведь их чувствительность выше, чем у обычных людей.

Зейн также дал ведьме понять, что наблюдает за ней каждую секунду. Если она собиралась обмануть, он будет прав на ее счет, поскольку не верил, что Франсин обманет другую ведьму, особенно ту, с которой, кажется, была близко знакома.

— Кто они? — спросил Зейн, указывая на фотографию с двумя мальчиками и ребенком, которую Франсин держала так крепко, что ее костяшки побелели.

— Хевен и его брат Уэсли. А ребенок Кети. Такая трагедия.

— Что в этом такого трагического?

— Кети похитили двадцать два года назад, и больше ее никто не видел.

Зейн хмыкнул. Это не его проблема.　

— Что на счет Хевена? Что ты можешь рассказать о нем? Какие у него силы?

Франсин пожала плечами и поставила фото на каминную полку.　

— Не уверена, что Хевен вообще получил свои силы. Как и Уэсли, если это важно.

— Хочешь сказать, что он не ведьмак? Я не куплюсь на это. Он использовал магию, чтобы одолеть мою коллегу. Думаешь, я настолько глуп?

Ведьма свирепо на него посмотрела.　

— Я лишь хочу сказать, что не знаю, что с ним случилось. Я не видела его больше двадцати лет. Даже не знала, что он вернулся.

Зейн глубоко вдохнул.　

— Что на счет его родителей? Ты все еще общаешься с ними?

Она отрицательно покачала головой.　

— Его отец ушел перед рождением Кети, а Дженнефер убили двадцать два года назад. — Франсин выдержала паузу, и ее взгляд встретился со взглядом Зейна. — Вампир.

Блядь! Это плохо. Мало того, что парень охотник за головами и ведьмак, у него еще и веский довод ненавидеть вампиров и мстить им.

— И этот вампир похитил Кети.

Два очень веских довода.

Есть ли лучший стимул, чем желание отомстить за мать и сестру? Зейн знал все о мотивации и ненависти, и как это может поддерживать тебя в течение долгих лет одиночества.

Как это может помочь взрастить стремление отомстить, свести счеты, как эти причины могут питать ненависть и уничтожить все доброе в твоем сердце.

Уничтожить тех, кто разрушил твою семью: это самый лучший стимул, который когда-либо знал Зейн. Хевен может стать грозным противником, который будет сражаться до смерти.

— Твою мать! — Зейн выругался себе под нос. — А что насчет его брата Уэсли?

— Где Хевен, там неподалеку Уэсли. Они держаться вместе, как приклеенные. Хевен как отец для Уэсли.

— Что произошло с ними после смерти матери?　

Зейн спросил не из-за сострадания… сострадание — это эмоция для слабаков… нет, ему нужно знать все о своем враге, чтобы найти его слабое место.

— Мальчиков отправили к дяде в Айову. Он их единственный родственник.

— А отец?　

Как он мог оставить своих детей, когда они больше всего в нем нуждались?

Франсин опустила глаза, пытаясь избежать его пристального взгляда. Она что-то скрывает?　

— Он не хотел иметь с ними ничего общего.

Зенй понял, что это не вся история.　

— Почему?

Ведьма пожала плечами.　

— Не представляю.

Зейн не купился на это.　

— Он тоже ведьмак?

Франсин посмотрела ему в лицо.　

— Нет. Конечно, нет. Дженнифер — ведьма. Ее муж полностью человек.

— Почему он их оставил?

— Откуда мне знать? Женатые люди постоянно расстаются, — произнесла Франсин твердо, а Зейн слегка вздрогнул к концу ее фразы. Женщина ему лгала.

— Я вновь спрашиваю и на этот раз хочу знать правду. Почему он их оставил?

Развернувшись, Франсин направилась на кухню.　

— Это не важно.

Зейн пошел за ней.　

— Для меня важно.

— Оставь все как есть, вампир. Ничего хорошего из этого не выйдет.

У кухонной двери он схватил ее за плечо.

— Скажи мне, сейчас же. — Зейн сжал сильнее и опустил свое лицо к ее шее. — Или я укушу тебя.

Франсин ударила локтем, попав ему под ребра, но его тело настолько твердое, что он едва отреагировал.

— Ты же не хочешь стать объектом моего колдовства, — предупредила она.

— Я укушу быстрее, чем ты сможешь произнести заклинание.　

Зейн не был уверен на сто процентов, что его требование уместно, но, черт возьми, он мог блефовать.

Зейн никогда не видел, чтобы Франсин использовала свои силы по отношению к его коллегам, поэтому не знал, на что она способна.

— Держу пари, ты не захочешь, чтобы я рассказал Габриэлю о том, что ты скрываешь информацию. Как только он теряет к кому-либо свое доверие, то становится довольно безжалостным.

Франсин высвободила свое плечо из захвата Зейна, и он позволил это, расценивая ее молчание, как готовность подчиниться. Ведьма не смотрела на него; она обратила свой взор на кухню.

— Отец Хевена не хотел рождения Кети.

— Что? — Зейн не ослышался. — Он хотел, чтобы жена прервала беременность?

— Когда он узнал о пророчестве и понял, что оно обязательно произойдет, то умолял Дженнифер сделать аборт. Но она отказалась.

— Подожди, какое пророчество?　

Зейну никогда не нравились такие вещи, как пророчества, судьба и другие подобные глупости.

Франсин развернулась к нему лицом.　

— Трое детей обычной ведьмы станут самыми могущественными ведьмаками нашей эпохи и нарушат баланс сил в подземном мире.

— Когда Уит, муж Дженнифер, узнал об этом, то почувствовал себя обманутым. От него она хотела только троих детей, которые станут Силой Трех. Так они будут править подземным миром.

— Вот, черт! — Во что они вляпались на этот раз? Если Хевен настолько силен, как они спасут Иветт? — Если это так, то Иветт уже мертва.

Франсин покачала отрицательно головой.

— Хевен не плохой человек.

Зейн горько рассмеялся.　

— И почему он не злой? Ты сказала, что не видела его уже двадцать два года. Мальчика, которого ты знала, больше не существует. Хевен могущественный ведьмак, и он убьет Иветт. Если она уже не мертва.

— Нет, он не сможет. Пророчество никогда не сбудется.

— Что?

— Без Кети не существует Силы Трех. А девочка пропала; я сама ее искала. Дженнифер была моей подругой, и, когда ее ввели в заблуждение, она захотела использовать силу своих детей, хотя они достойны лучшего.

Я так и не нашла Кети. И я не единственная, кто ее искал. Насколько мне известно, вампир, забравший девочку, убил ее.

— Почему?

— Чтобы убедиться, что братья и сестра никогда не образуют Силу Трех. Разделить их навечно — это единственный способ не дать сбыться пророчеству.

Это свет в конце тоннеля или просто приближающийся поезд?　

— Значит, Хевен не настолько силен, как мы думаем?

Франсин оглядела кухню.　

— Судя по тому, что я вижу, он не занимался колдовством. — Она выдвинула ящик, потом открыла несколько шкафов. — Здесь ничто не указывает, что он готовил зелья.

— Но Иветт нейтрализовали зельем. Испускающим какой-то розовый дым или что-то в этом роде.　

Зейн провел ладонью по лысыне, пытаясь снять напряжение с шеи и плеч.

— Здесь нет ничего, чтобы приготовить такое зелье. Никаких следов и запаха. Франсин указала на кастрюли, что стояли рядом с плитой.

— Эти кастрюли никогда не видели ведьминого зелья. Если бы в них такое варили, я бы почувствовала. Ты можешь мне довериться.

Может ли? Какой у него выбор? Но один вопрос все еще витал в воздухе.

— Почему ты помогаешь нам искать его?

— Потому что мне нужно знать, что с ним случилось, и если он на самом деле стал злодеем, тогда, возможно, я смогу помочь ему изменить свою жизнь. Я чувствую ответственность за то, что не остановила Дженнифер, когда еще могла. Я должна ее детям.

Зейн кивнул. По крайней мере, у ведьмы благородная причина.　

— Как мы найдем его?

— Нам нужно что-то, на чем есть его ДНК, чтобы я смогла его найти.

— Ванная, — тут же ответил он и покинул кухню.

Маленькая ванная комната остро нуждалась в обновлении. Трещины на раковине и в ванной показывали, что квартира не в лучшем состоянии.

Прибавить к этому сомнительный район, и Зейн понял, что Хевен здесь не останется. Чем быстрее они его найдут, тем лучше, пока он не проскользнул сквозь пальцы.

Франсин протиснулась в ограниченное пространство за ним, чего Зейн не оценил. Без ее помощи он вполне сам мог найти пару волос и ногтей.

— Что угодно?

Раздражение заставило его нутро сжаться и клыки удлиниться.　

— У меня все под контролем.　

Широкой спиной он заблокировал ей дальнейшие поиски.

В раковине не оказалось волос, а на покрытой пятнами столешнице никаких следов остриженных ногтей. Зейн наклонился, потянувшись к маленькой мусорной корзине.

Зейн уловил слабый запах крови. Он вывалил содержимое корзины на столешницу. Втулка от туалетной бумаги упала на пол.

Зубная нить и тюбик от зубной пасты слиплись с бумажной салфеткой.

— Похоже, он порезался, когда брился, — уточнил Зейн и достал салфетку с ярким пятном крови. — Ты можешь воспользоваться этим?

Зейн развернулся на пятках и, удерживая использованную салфетку, показал ее Франсин.

— Отлично.　

Она взяла ее.

— Пойдем, — приказал он и попытался вытолкнуть ее из ванной.

Франсин преградила ему выход, посмотрев через его плечо.　

— Ты просто оставишь мусор вот так?

Когда он начинал недолюбливать ее меньше, ей обязательно было разозлить его.　

— Я похож на горничную? — прошипел Зейн, отталкивая ее со своего пути.