– Доброе утро.
Смотрю на женщину, идет мне навстречу, поднимается по лестнице, тащит за собой детские санки.
– Здравствуйте.
Думаю – убить мне ее сразу, или подождать. Тут же спохватываюсь – подождать.
Чего подождать…
Вижу ее каждое утро, и каждое утро хочу убить. Смотрю, как заходит в подъезд, поднимается по лестнице, тащит за собой детские санки. Тут-то мы с ней и встречаемся, возле лифта, я выхожу из квартиры, закрываю дверь, она идет навстречу, тащит детские санки…
– Доброе утро.
– Здравствуйте.
И хочу ее убить – и не могу.
Еще пытаюсь успокоить себя, не мое это дело, мне-то что, не для того я здесь живу, не для того я здесь квартиру снял, чтобы вмешиваться в дела людей. Мало ли у кого что, вон, смотрю в замочную скважину, бескровный доходяга выуживает из почтового ящика шприц, наполняет какой-то дрянью… Выйти бы сейчас, выхватить у него эту штуку, наподдать хорошенько…
А нельзя.
Сиди тихо.
Не вмешивайся.
Или за стеной каждый день пьяные оргии, кто-то кого-то лупит, кто-то зовет милицию, а попробуй, вызови эту самую милицию, тебя же самого и отлупят…
Но эта женщина… преследует меня, как наваждение, как насмешка над моей совестью, дразнит, не отступает…
Ладно…
Не мое дело – наказывать преступников. Так что пусть эта преступница крутится здесь, сколько хочет, и без меня ее кто-нибудь выловит…
Выхожу утром по делам, дела – превыше всего, для того и приехал сюда, чтобы делать дела. За поимку преступников меня в штабе по головке не погладят, не высовывайся, не вылезай, зря, что ли, шифровался…
Но эта женщина… каждое утро проходит мимо, говорит:
– Доброе утро.
– Здравствуйте.
Ее видят все. И никто даже не спохватится, что надо позвонить в полицию, ходит преступница среди нас, будто так и надо…
Пару раз выходил из дома пораньше, видел ее – с детьми, как она спускалась по лестнице, несла ребенка на руках, или вела по ступенькам, раз, два, три, четыре, а дальше как? Забыл? Пять, шесть… Я еще придерживал дверь, когда она выносила санки, она еще говорила:
– Спасибо.
И вела ребенка – в темноту, в снежные сумерки. Сколько раз хотел выхватить у нее ребенка, увести, убежать, да какое там! Вся шифровка пойдет псу под хвост, тут только попробуй засветись, и так меня все спецслужбы ищут…
Осторожно сообщал в центр, осторожно просил лицензию на убийство – всякий раз отвечали отказом, не смей трогать людей, не твое дело, чем они там занимаются…
Но женщина, женщина…
Каждое утро шла мне навстречу с пустыми санками, веселая, легкая, счастливая, будто ничего и не произошло – только что, где-то там. Каждый раз весело говорила мне:
– Доброе утро.
И я отвечал:
– Здравствуйте.
Осторожно спрашивал у соседей, что полагается за убийство ребенка. Называли какие-то статьи, какие-то сроки. Иногда, вечерком, заходил к кому-нибудь из соседей, пятьсот рублей разменять, а у вас телевизор работает, а у меня что-то барахлит… Слово за слово, интересовался, а бывает такое, чтобы мать своего ребенка убила, а что за это полагается, а как это… и все в один голос подхватывали, да я бы таких матерей своими руками душил, да стрелять их мало, да вон в газете писали, алкашка какая-то двух дочерей…
Я кивал.
Слушал.
Не понимал.
Она же ходит среди них, убийца, делает вид, что ничего не происходит, и все делают вид, что ничего не происходит, почему, почему…
Некогда было решать – почему, утром ждали дела. До конца света оставалось не так уж и много.
Пару раз заходил к этой женщине, просил фен, миксер, еще что-нибудь такое, женское, домашнее. Видел детей – обреченных. Веселых, счастливых, носятся по дому, кричат, еще не знают, что их ждет завтра…
Поднимается по лестнице.
Тащит пустые санки.
– Доброе утро!
– Доброе.
Какое оно, на хрен, доброе…
Еще пару раз слал запросы в Центр, еще пару раз слушал отказы. И не вздумай даже, не высовывайся, у тебя дела, у тебя конец света, какие люди, какие дети, ты вообще о чем, ты о своих детях подумай, задание провалишь, как бы с твоими детьми чего не случилось…
Что делать, такой я, до всего мне есть дело, все не все равно… Правильно босс меня брать не хотел, все головой качал, не дай бог с твоим характером в агентуру…
– Доброе утро.
Смотрю, как несет на руках ребенка, тащит санки, ребенок хнычет, она ему нашептывает что-то, ну-ка, как зайка в мультике по пеньку барабанил?
– Доброе.
Придерживаю дверь подъезда…
– Спасибо.
– Не за что…
Смотрю, как усаживает ребенка в санки, сует ему какого-то плюшевого носорога, ту-ту, поедем… Смотрю на себя как со стороны, какого черта я стою, бежать, бежать за ней, пристукнуть ее чем-нибудь, выхватить ребенка…
Нет, не так…
Набираю ноль-ноль-два…
Гражданский долг…
– Здравствуйте… вы позвонили в дежурную часть…
– Утро доброе. Волоколамская, семнадцать. Тут женщина детей своих убивает…
…из планетарной системы Антареса. Обнаружен случайно после звонка в дежурную часть полиции. Задержанный уверял, что его соседка убивает собственных детей, при допросе выяснилось, что задержанный не знаком с элементарными…
– А поедем? – Поедем, ту-ту, поедем! Ну-ка, как паровозик в мультике делал, ту-ту!– А в садик поедем?– В садик поедем! Далеко-далеко поедем, ту-ту! А что у нас сегодня в садике?– Не зна-а-а…– Как не знаешь? Ну-ка, что готовили?– Но-во-го…– Пра-авильно, Новый год! А как мы с тобой учили?– Доб-рый-де-дуль-ка-мо-лос…
…№ 8765 разоблачен, подлежит ликвидации. Колонизация планеты откладывается на неопределенный период. Ведется активная подготовка агента № 8766 с учетом…
2013 г.