Дёргаю поводья, тпру, Сивка, стоять, ком-му сказал… Оглядываю степь, ровную, чистую, до самого горизонта, к северу темнеет лесок, не могучая дубрава, конечно, но тоже ничего.
Хорошее место.
Здесь и жить можно. Вот и Лада согласна, оживилась, глаза заблестели, с тележки спускается, Власа на руки берёт, показывает, во-от она, травушка-муравушка зелёненькая…
Славное место, не в пример деревеньке нашей, и земля добрая, не то что у нас, где что на поле посеешь, того уже век не сыщешь. Здесь и дом срубить можно, и поле распахать, земля сама под ноги ложится, здравствуй, гость дорогой, живи, сколько хочешь…
…вынимаю сошку, запрягаю Сивушку, шалашишко сколотил, там, глядишь, и дом выстрою. Тпру, стоять, ком-му сказал, что танцуешь, как на угольях, что тебе не нравится…
Вонзаю соху в землю, добрая земличка, сама под соху ложится. Уже вижу, что будет здесь по осени, золотая рожь – до самого небоската, там, глядишь, и дом срублю, к зиме крышу покрою…
Тпру, стой, чш, чш, куд-да тебя понесло, что пляшешь-то, что пляшешь, плясунья… Что там Сивка в земле углядела…
Смотрю в землю, холодеет спина. Скалятся черепа из земли, один, два, много их, смотрят в небо пустыми глазницами.
Замечаю то, чего не заметил раньше: там, на горизонте, то, что принял я за причудливые холмы, оказалось руинами. И с той стороны на горизонте тоже руины. Что здесь было, что за княжества, я про то уже не узнаю. Тпру, падла, стоять, ком-му сказал…
…дёргаю поводья, подгоняю Сивку на запад, на запад, поскрипывает повозка, хнычет Влас, смотрят нам вслед пустыми глазницами черепа…
– Чертежи-то с собой, или как всегда? – щурится Михеич.
– Счас, счас, – лихорадочно обшариваю портфель, почему так потеют ладони…
– Правильно, на хрена их брать, и так хорошо… что нам стоит дом построить, нарисуем, будем жить…
Вытаскиваю чертежи, уф, обошлось, хорош бы я был, если бы оставил их в Москве…
И на том спасибо. Те хоть взял? Или какая разница, чего строить, высотку там, или там мельницу ветряную, или гробницу Тутанхамонову… всё сойдёт…
…смотрю, как работяги роют котлован, почему-то меня всегда завораживает, как роют котлован, так и кажется, вот-вот выкопают оттуда сокровища скифов или руины Атлантиды…
– Что, к осени-то доделаем? – вопрошает Михеич.
– Должны, – киваю я.
– Должны, но не обязаны. К октябрю достроим, ты у меня в обиде не останешься, отстегну щедро…
Киваю, подобострастно улыбаюсь, ну-ну-ну, посмотрим-посмотрим…
– Клад нашли, не иначе, – шепчет Михеич, – ишь, засуетились, забегали…
Точно, всполошились, как вологодские чайки, забегали, кричат, показывают в глубину котлована. Ёкает сердце, не иначе отрыли вход в преисподнюю или врата Шамбалы.
Подхожу. Всё так и сжимается внутри, что-то подсказывает мне, что никакую высотку мы здесь уже не построим.
– Это… что?
– Винтовки, вроде бы, – бормочет Михеич, – эти вон, ишь глазницы вытаращили…
– Кладбище целое…
– Да какое к хренам кладбище, ежели винтовки, это не кладбище никакое… их даже похоронить не успели…
Хочу спросить: а что тут было. Михеич будто предчувствует мой вопрос, неопределённо машет рукой, мол, я-то откуда знаю…
– Сворачивай, ребята… вот те и построили… это этих теперь надо звать… этих… как их… архаровцев.
Мне даже не смешно, смех ушёл куда-то, забился в сердце глубоко-глубоко. Уходим от котлована, и не надо оборачиваться, и так и тянет обернуться, глянуть назад, где скалятся на тебя черепа…
ПОЖАЛУЙСТА, ЗАДАЙТЕ КООРДИНАТЫ…
Пожалуйста, задам. Если уж вы так просите. Я вам так задам, мало не покажется.
Меня вжимает в кресло, Афродита меняет курс, ищет пристанище в пучинах космоса, ищет причал. Здесь Коалиция меня уже не найдёт, даже если захочет, Коалиция вообще не знает, что можно добраться так далеко.
Ищу причал, где можно – стоп, машина, пришвартовать Афродиту, бросить якорь, сойти на берег, пройтись по улочкам портового городка, завернуть в кабак….
…мечтай, мечтай.
Ищу, где остановиться, между мирами, между галактиками, в вечной черноте космоса, из обломков миров, метеоритов, остатков галактик строить свой мир.
Спят за моей спиной в бесконечной веренице отсеков спутники, уже и не знаю, сколько их там, сбился со счёта, имя им – легион. Спят в ледяных гробах, ждут своего часа.
Афродита вторгается в смешение обломков каких-то планет, погасших звёзд, ещё чего-то, уже не помнящего, чем оно было.
ЦЕЛЬ ДОСТИГНУТА
Очень я за вас рад. Для Афродиты всё кончено. Для меня всё только начинается.
Для нас для всех…
…а к пятитысячному году, глядишь, первую станцию отстроим, – кивает прораб.
Кусаю губы. Такими темпами мы не то что к пятитысячному, к шеститысячному ничего не построим. К тепловой смерти вселенной, глядишь, успеем.
Как ты только местечко выискал, материи до хренища…
Бывает и получше.
Что-то вваливается без стука, бить буду таких, которые вваливаются без стука, сколько можно, хоть дверь блокируй. Кого там нелёгкая принесла, старшего помощника младшего исполнителя или младшего помощника старшего исполнителя…
– Это… самое…
– Чего такое?
– Парни там такое нашли…
– Так пусть используют… в строительстве.
– Да нет, там…
Смотрю на помощника, сильно, больно обжигаю взглядом. Чего ты там нашёл, что нельзя использовать, разве есть такое в космосе…
– Вот, – помощник терзает экран, выискивает какие-то съёмки, кадры, – вот… Это Фотон нашёл.
– Ваш Фотон вечно дрянь всякую находит, хоть не включали бы его…
Всё-таки смотрю на экран «Фотона», сначала не понимаю, что увидел: проржавленные остовы боевых кораблей, не сразу понимаю, что корабли не наши, вижу обломки какой-то битвы… Скалятся треугольные черепа с вытянутыми мордами, окружённые почти истлевшими костями…
– И…?
– Это здесь… повсюду…
Понимающе киваю. Смотрю на экране обзор вокруг Афродиты, замечаю где-то бесконечно далеко мерцание галактики, где-то там, по другую сторону от нас, еле-еле приметный свет, ещё одна галактика.
Нащупываю в эфире хоть какие-то радиоволны оттуда и оттуда. Не нахожу. Что-то подсказывает мне, что никаких волн давным-давно нет.
– Примерный уровень развития… установили?
– Они… поразвитие нас будут. И те, и другие. Были, то есть, – лопочет помощник.
– Используйте.
– Ч-что?
– Всё используйте. Для строительства. Разберитесь там, что к чему. И используйте. И так три года прошло, мы ни хрена не выстроили.
– Но…
– Не нокайте, не запрягли. Что ещё?
– Да… не по-человечески как-то.
– Да мне хоть по-собачьи. Хоть по-попугайски. Со своими замашками могли бы дальше Коалиции сапоги вылизывать. Идите, идите, чтобы через декаду первый генератор уже готов был, а то вы сами у меня готовы будете…
…перебираю кости, черепа, обломки чего-то, уже не помнящего, чем оно было, когда было. Лихорадочно прикидываю, куда можно использовать скелеты. Проще всего, конечно, бросить в печь, на топливо. Только это нерационально, будь я проклят, если не срублю с них побольше прибыли…
И это вот тоже… Чёрный металлический шар, будто весь-весь составленный из мелких деталек. Верчу его, как причудливую головоломку, только тут не головоломка, тут что-то сложнее… И нужнее. Как эти, плоские треугольнички, разбросанные по пустоте, как-то я углядел, если приткнуть их под углом один к другому, они начинают светиться в темноте. И хорошо, что углядел… теперь все станции освещаем.
И это тоже для чего-нибудь да и сгодится. Перебираю детальки, записываю комбинации, будь я проклят, если не пойму.
И этот… помощничек… он бы ещё панихиду по этим костям устроил. Кстати, номер его посмотреть надо, на хрена он нам такой нужен, пора его уже на белок смолоть…
Перебираю комбинации.
Детальки вжимаются друг в друга с лёгким щелчком…
…комната главного инженера вспыхивает пламенем. Новый мир разлетается на осколки, беззвучно, как всё в мёртвой пустоте космоса. Несутся во все стороны в бесконечный полёт обломки цивилизаций, скалятся черепа, смотрят пустыми глазницами…
2013 г.