Я проснулся на своём острове, как всегда, огляделся вокруг: не осыпался ли остров за ночь, не стал ли меньше, не истлел ли. Нет, кажется, всё в порядке. Кажется… Ну да, всё в порядке, всё те же самые двести квадратных метров от и до, ровная серая площадка, и моя плетёная хижина посередине. Больше у меня ничего не было – площадка и хижина, да в те времена я не знал, что может быть что-то другое…

Нет, было, конечно, другое – там, на других островах. На островах в стороне от меня – были бунгало, коттеджи, дома, даже многоэтажки какие-то, только это уже на очень больших островах, во много километров. Я даже не понимал, как они держатся в воздухе, высоко в небе. Были и маленькие островочки, где только и умещался, что человек – и я не знал, как бедняга спит, как у него вообще не затекают ноги всё время сидеть на коленях. И как он не свалится во сне…

Разные были острова. Я выходил из хижины – и видел их много-много. Большие, маленькие, средние, голые, поросшие травой, с хижинами, с домами, с коттеджами, с людьми, – все они парили в воздухе, медленно поднимаясь вверх, как крохотные пузырьки в воде. Мой остров поднимался вверх не быстрее всех, но и самым медленным он не был. Так, среднее что-то, и радоваться особенно нечему, и тревожиться повода нет.

Если посмотреть вниз, можно увидеть крыши домов, кроны деревьев, крохотные человеческие фигурки на других островах. Когда я смотрел вверх, я видел ровные серые площадки – основания островов, летящих в небо. Островов было много, они парили в небе, как опавшие листья, только не вниз, а вверх – и я всё искал между ними клочки высокого синего неба.

Где-то там, внизу, рождались миры. Где – я толком не знал, читал в учебниках, что есть внизу какая-то Твердь, не то планета, не то ещё что, на которой вырастают острова – растут, поднимаются над ней, выше, выше, сначала неловко, неуверенно, становятся на крыло, а потом взмывают вверх, к небу, к далёким звёздам. Клочок земли, где вырос остров, сколько-то месяцев отдыхает, рубцует раны – а потом снова порождает остров…

Когда остров поднимается высоко, из его плоти, из его глины вырастает жемчужина жемчужин, главное, для чего живёт остров – человек. Ещё голый, ещё плохо понимающий, кто он и что – он уже видит, что летит вверх, навстречу звёздам, и радуется, и смеётся от счастья. Ходит по острову, ловит кусочки того, что падает сверху: одежду, ветви, щепки, иногда – камни, кое-какую утварь, строит себе жилище, кутается в лохмотья. Много что делает человек на своём острове, но главное – тянется вверх.

Вверх… Ну, конечно, все по-разному, кто-то летит быстрее, кто-то медленнее, обгоняем друг друга, состязаемся, как можем – говорят, кто-то даже умеет силой мысли подгонять свой остров, тянуть его вверх, вверх. Видел умельцев, которые приладили к островам крылья – это просто смешно, как будто какие-то крылья здесь могут помочь. Хотя, говорят, какие-то пропеллеры есть, реактивные двигатели – но я их не видел, может, слухи всё это…

Высоко-высоко показалось что-то, летящее не вверх, а вниз – я насторожился, присмотрелся. Ветошь какая-то… нет, не ветошь, куртка, похоже, кожаная, не хуже других… я подошёл к краю острова, протянул руку. Ну, давай… только попробуй упасть мимо, только попробуй пролететь чуть подальше. Только посмей… нет, в руку. Как нарочно – в руку. И правда, кожаная куртка, тёплая, как раз по осени, надел, обшарил карманы, нашёл пять тысяч рэ.

Редкий успех, прямо не верится, что так повезло.

Закутался в куртку, помянул того, кто когда-то её носил. Ясно же, что не мог человек просто так бросить со своего острова такую вещь – значит, ни его, ни его острова больше нет. Значит…

Как гибли острова, я тоже не видел – это происходило где-то там, высоко-высоко, наверное, под самыми звёздами. Что именно происходило, я тоже плохо понимал, какие-то странники на вертолётах поднимались туда, говорили про истлевающие острова, которые осыпались песком, про ветхих старцев, доживающих свой век, смотрящих в небо – небо, которого они вскоре лишатся. Потом умирал остров, умирал человек, всё вместе – истлевшее, разлетевшееся в прах – скользило вниз, вниз на Твердь, возвращалось земле, их породившей.

И правда, мимо меня скользнула горстка песка и что-то, похожее на полуистлевшую ключицу. Меня передёрнуло, я тихонько помянул умершего, всё-таки спасибо ему, теперь в память о нём буду куртку носить. Вспомнил про смерть, поморщился, подумал, что со мной-то этого точно не будет.

Молодость… когда-то мы все так думаем поначалу – что уж мы-то не умрём, не истлеем, и острова наши не разлетятся в прах, где надо – залатаем остров, где надо – подлечимся… доживём лет до двухсот, поднимемся выше всех. Ну, это мечта всех и каждого, грёза такая, сон – острова, люди, дома, общество, государства – остались там, далеко внизу, а над тобой – ни островов, ни платформ, только бескрайнее небо.

И звёзды.

Уж мы-то до них доберёмся. Ускорим свой остров, будем рвать жилы, махать крыльями, я не знаю, что делать – но доберёмся до звёзд, как никто не добирался.

Ну, может, единицы долетали до неба.

Но про них никто ничего не знает, потому что они улетели на звёзды и не вернулись.

Молодость… Да, я в молодости тоже такой был. Ещё в детстве такой был, когда ещё плохо себя помню, плохо понимал, кто я и что я. Когда только оторвался от острова, голый, мокрый, перемазанный глиной, меня породившей – смотрел в небо и махал руками, и чувствовал, что мой остров несёт меня вверх. Люди смеялись надо мной, я думал, они радуются, что я лечу в небо. Кто-то поймал какие-то лохмотья пижамы, летящей с неба, бросил мне. Мне кричали: надень, надень, я не понимал, что это значит…

Я тогда много чего не понимал. Понимал только одно: лететь надо вверх, к звёздам. Рвать жилы, махать крыльями, силой мысли ускорять свой остров, латать прорехи на платформе, дожить до ста лет – но долететь до звёзд.

– Эй, парень…

Я повернулся к нему, к своему соседу. Я не знал его имени, я просто знал, что он – есть. Мы вместе родились – примерно в один и тот же месяц, мы вместе начали свой путь, поднимались к звёздам, как дураки, махали руками. Иногда перебрасывались парой-тройкой фраз…

– Парень, тебе комп не нужен?

– Комп? – мне показалось, он шутит. – Хорошая штука… комп… только где его взять-то, не каждый день с неба компы падают…

– Да вот… прикинь, каждый день. Месяц назад ко мне упал, разбился малость, ну ничего, я починил, хорошая штука, и вот позавчера, на тебе, ещё один комп упал… Так я бы тебе перекинул, что добру пропадать…

– Но… Я даже взамен ничего дать не могу, у меня…

– Да и брось! Мне-то что, я этот комп второй всё равно выбрасывать хотел… Так что надо, бери…

– Надо, – согласился я, – спасибо.

Комп оказался хороший, с плоским экраном, кажется, его оттуда, сверху, сбросили не из-за ветхости. Похоже, хозяин компа уже истлел, и летел вниз, и летели вниз останки его острова, и всё его имущество…

– Да, везёт тебе, – согласился я, – я вот сколько живу, хоть бы раз что по-настоящему хорошее упало…

– Да ты не смотришь просто. Ты всё на звёзды на свои смотришь, на миры там…А что с неба падает, тебе и неинтересно совсем. Ты посмотри, может, что найдёшь… полезное.

Полезное… я тогда не понимал его, я не верил, что там, наверху, можно разыскать что-то полезное. Ну, куртка упадёт, ну ещё какая-нибудь ветошь, но чтобы по-настоящему дорогая вещь… нет, исключено… Даже и есть, всё это достаётся тем, кто наверху, а нам падает всякая дрянь…

И всё-таки я смотрел в небо – просто так, от нечего делать. К вечеру моё смотрение вверх увенчалось успехом: я увидел, как вниз летит микроволновка, чудом уцелевшая, не разбитая, а когда я поймал её и воткнул в розетку, понял, что она ещё и работает.

Это было здорово – собирать то, что вырастало на моей земле, и жарить там, в микроволновке, чтобы овощи подрумянились до хрустящей корочки. Это был какой-то прорыв – как будто я поднялся на какую-то ступеньку в социальном статусе, стал чем-то другим…

Назавтра я изловчился, поймал летящий сверху телефон, но он уже отжил своё, и вообще был плохонькой марки, и я пустил его лететь дальше. К полудню догадался, сообразил себе крюк на длинной палке, чтобы ловить предметы, летящие с неба. Хотел сделать сачок, но передумал – и правильно передумал. Потому что кресло, которое летело с неба, можно было поймать только крючком. Я сам едва не рухнул с острова, я еле удержал это проклятое кресло – но всё-таки победа осталась за мной.

Кресло было большое, массивное, раскладывалось в кровать, это было здорово. К такому бы креслу ещё пару подушек, плед, и пару банок пива, и сидеть перед компом, смотреть видео. Но подушки сверху не падали, а хмель ещё не вырос, пиво варить было не из чего. Кресло не помещалось под навес моей хижины. Я не знал, что с ним делать, следующий день подсказал мне разгадку: высоко в небе летел, хлопал большими крыльями, полосатый навес, я подцепил его крючком, навес повис на крюке, плавно упал на остров. Теперь у меня был дом, ну, хоть не дом, но…

Я даже представить себе не мог, как я жил раньше – спал на соломе, рыхлил землю, развлекался тем, что смотрел в звёзды.

И всё-таки это было не то. Я вдел острова вокруг меня, большие, широкие острова, там жили люди, у них были бунгало, вертолёты, диваны, ковры, телевизоры, техника какой-то неизвестной понаворочанной марки… Да, кажется, они большую часть жизни смотрели не на звёзды, а на то, что падает с неба…

– Ты учись… – говорил мне сосед, – это по молодости все смотрят в звёзды, как бы побыстрее выше всех долететь до неба – а потом взрослеют. И смотрят не на небо, а на то, что летит с неба. Вещи, деньги… имущество… смотрят же не на того, кто улетел выше всех, а на того, у кого дом побольше… Ну и на тех, кто выше забрался, тоже смотрят…

Сегодня я видел всё тот же сон, тревожный, светлый, волнующий. Я видел себя, летящим на острове, только вокруг меня не было других островов. Острова были там, где-то далеко внизу, их было много, маленькие, истлевающие, доживающие свой век. Я же летел выше всех на своём острове, пережил всех, всех своих сверстников, поднялся в высокое небо, и летел навстречу звёздам…

Проснулся с сильно бьющимся сердцем. Как ни крути, как ни живи, а вечная мечта не оставляет тебя. Да и то сказать, сейчас я был близко к мечте, можно было и увидеть сон. Близко… над нам оставалось всего два ряда островов – истлевающих, гибнущих, – а дальше были звёзды. Острова моих сверстников большей частью доживали свой век: истлевали, падали, осыпались мелким песком, и иногда там, где ещё вчера ходил человек, лежали в кресле истлевшие останки. Острова осыпались… но – чёрт возьми! – мой остров держался. И остров моего соседа держался. Ну, тут сам бог велел, сосед-то знал, как подлатать свой остров, как сделать так, чтобы остров не осыпался. Он и меня научил – не умирать, не тлеть, подниматься всё выше…

Сегодня же я получил ещё одно приобретение, здорово мы из-за него сцепились с соседом. Это было, когда на острова упала чёрная тень, и я увидел, как сверху летит что-то массивное. Что-то… Я хотел держаться от этого чего-то подальше, но мой сосед тут же схватил багор, тут же начал прицениваться, как бы половчее схватить эту штуку…

Штуку… я тоже встал с багром: сосед зря ничего ловить не будет. Подцепил крючком огромный предмет, сосед уже тянул его в свою сторону, орал на меня отпусти, отпусти, сломаешь… Я не отпускал. Сам же ты, соседушка, учил меня не упускать своё, так теперь не обессудь…

Сосед, похоже, испугался за вещь, выпустил. Я едва удержал эту штуку. Удержал – не то слово, просто дёрнул на себя, из последних сил, рывком, меня как будто порвало пополам – но массивный предмет упал на мой остров. И я понял, что вижу вертолёт.

Какой-то навороченный вертолёт какой-то навороченной марки. Мечта идиота. Цель жизни. Не знаю ещё, как назвать, короче, каждый человек стремился, чтобы у него был вертолёт. А что вы хотите, сидя на своём острове, много не наловишь и не насобираешь – это только если летать по небу, можно наловить много нужных вещей. Вертолёт…

– Зря ты его схватил, – сказал сосед, – топлива в нём всё равно нету, так чего ради…

Я его не слушал: он просто мне завидовал. Есть топливо, нет топлива, не всё ли равно, главное – вертолёт, это знак, это престиж, это статус. Человек с винтом или человек без винта…

Почувствуйте разницу…

Мы с соседом ещё полюбовно поцапались, бывало и хуже. Я сам видел, как двое сцепились из-за какого-то не то принтера, не то сканера, не то копира… короче, сверху падало что-то хорошее, и это хорошее поймали двое одновременно. Вот тут и правда никто не хотел уступать, вот тут и правда каждый тянул на свою сторону. Верх взял один, крепкий парень в кожаной куртке, копир достался ему, он печатал фальшивые деньги. Второму парню ничего не досталось, я думал, на этом всё кончится. Ничего не кончилось, той же ночью второй парень подобрался к краю своего острова и застрелил первого.

Вот так – ни больше, ни меньше – застрелил.

– А тут, оказывается, не так уж и безопасно, – сказал я соседу.

– А ты как думал? Чем выше до звёзд, тем больше ставки… тем больше накал страстей…

– Этак и на улицу не выйдешь, – сказал я, – убьют…

– Ну… тебя-то что убивать, у тебя и нет ничего…

Я даже обиделся на него, у меня, конечно, мало было, но всё-таки было что-то, и мне казалось, меня даже есть за что убивать. Между тем острова медленно поднимались вверх – и я снова начал видеть сны про звёзды. Как надо мной там, в вышине, ничего нет, и я один-единственный лечу до звёзд – выше, выше, я собираю их в ладони, и бросаю к своим ногам алмазные россыпи.

И этот час близился. Надо было спешить, скоро надо мной и правда не останется ни одного острова, нечего будет собирать, неоткуда будет ждать милости… я даже по ночам не спал, ждал, когда упадёт что-нибудь с истлевших островов – одежда, обувь, мебель, техника. Однажды на край острова упал труп человека, я снял с него кожаную куртку, бросил тело вниз.

Кошмар наступил через пару дней, когда я увидел, как на остров падает что-то огромное, массивное, тяжёлое. Не вправо, не влево – точнёхонько на мой остров. Я попытался отодвинуть остров, просто так – силой мысли, ничего не получилось, да и получиться не могло. Наверное, это судьба… наверное…

Я еле увернулся, когда что-то огромное, массивное упало на мой остров – тум! – и остановилось. Я долго не решался подойти – в утренних сумерках оно казалось живым, опасным, хищным. Наконец, морок чуть-чуть рассеялся, и я увидел.

И не поверил своим глазам.

Передо мной стоял коттедж, хороший, двухэтажный, в нём только вылетели все стёкла, а так он был целый, совсем целый, и он принадлежал мне. В тот же день все пришли ко мне на новоселье – то есть, конечно, оставались на своих островах, но пили за моё здоровье, желали долгих лет, и всё такое…

Все… да много ли осталось этих всех, я, мой сосед, и тот парень, который убил кого-то из-за какого-то копира. Да и парень жил последние дни: его остров осыпался быстрее, чем хозяин его чинил, а хозяин делал вид, что не замечает этого. Больше ни наверху, ни рядом со мной никого не осталось – я один летел в звёзды. Внизу ещё были острова, люди, с которыми я перекидывался парой словечек – но они редко разговаривали со мной, они мне завидовали, они прямо-таки ждали, когда мой остров рассыплется, и все мои вещи достанутся им…

Не дождётесь…

Уж я-то знаю, как латать свой остров, уж я-то не дам ему упасть…

Я решил долететь до звёзд – и я увижу звёзды. Тем более – над нами уже ничего нет, мы выше всех. Поначалу я боялся, что набрал на свой остров слишком много вещей – на нём буквально не было пустого места, – и оттого остров поднимается медленнее, чем мог бы. Но нет: моя платформа двигалась вверх легко и быстро, вверх, вверх, до самых звёзд…

И я понял, что победил…

Помню, как рассыпался остров убийцы, как мы с соседом метались по платформе, хватали баграми всё, что успевали схватить, вещи нужные и ненужные. Я даже попытался подхватить самого убийцу, сам не знаю, зачем, но промазал багром, не успел, человек улетел в бездну, к Тверди, из которой родился. Где-то через пару дней наутро исчез мой сосед, мне было жалко, что он исчез, я даже не успел попрощаться с ним, не успел взять что-нибудь у него с острова – на память о нём…

Только это всё было неважно…

Потому что я – единственный – летел к звёздам.

Люди, острова, склоки – всё оставалось там, внизу, теперь я жил в роскошном доме, смотрел видео, летал на вертолёте, собирал высоко в небе падающие откуда-то драгоценные камни – наверное, это и были звёзды. По вечерам плавал в бассейне, у меня был свой бассейн, или сидел в зимнем саду, у меня был свой зимний сад, или собирал алмазы в небе – потому что тут, наверху, всё небо было в алмазах, и всё небо было моё…

Я положил огромный бриллиант на свой остров – когда что-то случилось. Я как будто стал невесомым, и мир вокруг меня стал невесомым, и все камни, все звёзды вокруг меня полетели вверх. Камни, острова, весь мир вокруг… И я понял, что падаю вниз…

Со всех сторон тянулись багры, кто-то хватал мои вещи, может, ещё успею, ещё ухвачусь за какой-нибудь багор… или упаду на какой-нибудь остров и почему-то не разобью себе голову… Слушай, хозяин, я к тебе не один прилетел, с вещами, так что все вещи твои, а я клочок острова арендую, а?

Может быть…

Как не хочется падать на твердь…

…мир несётся навстречу…

…весь мир…

2010 г.