Темный парк. За деревьями виден белый купол обсерватории.

Лунный свет проникает через раскрытую крышу обсерватории в круглый зал, ложится на каменный пол. У телескопа работает ученый.

Входит старик сторож.

— Иван Иванович, тут к вам относительно Луны добиваются, — говорит он старческим скрипучим голосом, обращаясь к ученому.

— Относительно чего? — переспрашивает ученый, отрываясь от телескопа.

— Луны.

— Кто добивается?

— Председатель Международного общества межпланетных сообщений имени Циолковского, — торжественно сообщает сторож.

— Придется принять. Попросите его, Павел Елисеевич, — говорит ученый. Когда сторож уходит, он поправляет на себе черную шапочку и выжидательно смотрит на дверь.

Дверь открывается, и в зал входит худенький мальчик в пионерском галстуке.

— Простите, это вы академик Бобров?

— Нет, это уж вы меня простите, молодой человек, — говорит ученый, выставив вперед руки с растопыренными пальцами и как бы загораживая ими себя от посетителя. — Не могу сейчас с вами разговаривать. Занят, занят, занят.

— Мне две минутки, товарищ Бобров.

— Ни одной. Занят. Мне предстоит сейчас очень важное свидание, молодой человек. С председателем Международного общества межпланетных сообщений.

— Имени Циолковского? — спрашивает мальчик.

— Да.

— Так это я, — обрадованно говорит мальчик.

— Вы? — удивляется ученый.

— Да.

— Председатель?

— Да.

— Международного общества?

— Да.

— А кто же вас выбрал? — не перестает удивляться ученый.

— Все Международное общество.

— А сколько же членов в вашем обществе?

— Три человека.

— Три? Так откуда же оно международное?

— Как откуда? Вот я, например, русский — Коля Хомяков, — и Коля Хомяков расшаркивается перед академиком. — Петя Терещенко — украинец, а Сэнди Робинсон — негр. То есть он не совсем негр. У него папа негр, а мама русская. Но я считаю, что это получается еще международнее. А вы как считаете?

— Пожалуй, — говорит профессор, несколько ошарашенный такой логикой. — А когда же, собственно, организовалось ваше общество?

— Уже целых четыре дня. Мы организовались как раз на другой день после вылета ракеты Р-1 на Луну.

— Ну, теперь я все понимаю, — облегченно вздыхает академик. — Вы интересуетесь этим полетом. Оно и не удивительно — им интересуется весь мир.

— А мы больше всех, — с горячностью утверждает Коля Хомяков.

— Почему же больше всех? — улыбается академик.

— Потому что мы живем на одной улице с Наташей Гнатюк.

— Дочерью профессора? Вы ее знаете?

— Я его знаю.

— Так вот, профессор Гнатюк вылетел на Луну, и Наташа очень волнуется, — скороговоркой объясняет Коля. — И мы организовали Международное общество, чтобы ее утешить. У нас тоже есть вот такая труба, как у вас, — показывает Коля на телескоп, — только немного меньше.

— А где же помещается ваше общество?

— На чердаке.

— На чердаке? Почему же на чердаке?

— Ну все-таки ближе к Луне.

— А что у вас есть, кроме трубы?

— Вот такая же шапочка, — показывает Коля на круглую черную шапочку, покрывающую седую голову старого академика, — но только одна на все общество. И радио. И мы все время ловим сигналы с Луны.

— И поймали что-нибудь?

— О да. Очень много интересного, но с самой Луны пока еще нет.

— А что же вы поймали?

— Четвертую симфонию Чайковского и очень хороший эстрадный концерт, а Наташа все время спрашивает: «Что с папой, что с папой?» И вот я решил прийти к вам.

— Так вот, молодой человек, — говорит академик, — можете передать дочери профессора Гнатюка, что час назад я получил последние сведения о полете ракеты. С радостью могу сообщить, что полет проходит вполне успешно, так что Наташа может совершенно не волноваться за своего отца, и…

Резкий звонок прерывает академика.

Светлеет большой экран телевизора: на нем появляется изображение человека.

— Алло! Астроном Бобров?

— Да, — отвечает академик.

— Получены радиосигналы с Луны. Ракета Р-1 потеряла управление.

В сильном волнении академик Бобров дрожащей рукой снимает с головы черную шапочку и проводит ладонью по седым волосам.

Коля Хомяков с открытым ртом застывает на месте. Но вот Бобров овладевает собой и говорит твердым, решительным голосом:

— Сообщите об этом в Академию. Срочно! В полночь вылет второй ракеты!

На чердаке многоэтажного дома возле слухового окна стоит самодельная тренога, на которую водружена небольшая подзорная труба. Толстощекий мальчик в черной шапочке на стриженой голове, зажмурив один глаз и прижав другой к самой трубе, старательно смотрит в темное, вечернее небо.

Другой мальчик с очень смуглым лицом и курчавыми волосами возится у старенького радиоприемника, из которого вырываются оглушительные выстрелы, шумы и завывания.

— Ну как у тебя? — спрашивает мальчик, стоящий у трубы.

— Все так же, — не очень весело отвечает курчавый мальчик. — А у тебя как?

— Тоже все так же. Труба очень маленькая, даже Большую Медведицу и то плохо видно.

— Это пока плохо, Петя, а потом она будет вдвое ярче.

— Откуда ты знаешь?

— Из книжки.

— А я про это еще не читал.

— Могу прочесть, — и курчавый мальчик берет в руки книжку, лежащую тут же, рядом с радиоприемником. — Сейчас, — говорит он, быстро листая книжку. — Нашел. Слушай. «Пройдет, — громко читает он, водя пальцем по строчкам, — двести тридцать пять тысячелетий, и основные пять звезд Большой Медведицы станут вдвое ярче».

— Вот это дело другого рода, — с полным удовлетворением восклицает Петя, — тогда и в эту трубу будет хорошо видно.

— Петь, — говорит курчавый после особенно сильного треска в радиоприемнике.

— Что?

— Теперь, давай, ты полови сигналы, а я посмотрю немножечко.

— Смотри, — охотно соглашается Петя и направляется к радиоприемнику.

— А шапочку?

— Ах да, — спохватывается Петя и, сняв с головы черную шапочку, передает ее приятелю. Тот старательно надевает ее и садится перед трубой.

— Вот Юпитер, — говорит он, передвигая трубу, — вот Альдебаран, вот Церера, а вот Мурзилка.

— Где, где Мурзилка? — срывается со своего места Петя.

— Вон между трубой и антенной.

Петя стаскивает с приятеля шапочку и, надев ее на себя, припадает к трубе.

— Нет, не могу поймать, — говорит Петя, двигая трубой.

— Давай я тебе направлю, — и, в свою очередь, сняв с Пети шапочку и надев ее на себя, курчавый мальчик смотрит в трубу. — Попробуй теперь, — и, вернув шапочку, курчавый уступает место Пете.

— И опять ничего не вижу, — огорчается Петя.

— Погоди. Ты созвездие Цефея можешь найти?

— Это которое нам Коля показывал?

— Да.

— Могу. Вот оно.

— Самую красную звездочку в этом созвездии можешь найти?

— Вот она, — говорит Петя.

— Как она называется?

— Гранатовая.

— Правильно. Так вот немножко пониже Гранатовой и будет Мурзилка.

Петя слегка наклоняет трубу.

— Вижу, вижу, — кричит он в полном восторге.

В подзорную трубу виден кусок крыши, на которой в воинственной позе стоит черный кот. Мгновение, и перед ним возникает другой. Рыжий. Он настроен так же воинственно, как и черный.

— Другой, — шепчет Петя. — Дерутся.

Драка котов на крыше. Рыжий кот не выдерживает и удирает.

— На сороковой секунде первого раунда победил чемпион крыши Мурзилка, — подражая судье на матче бокса, объявляет Петя.

— Ты что нахмурился? — обращается он к помрачневшему Сэнди.

— Стыдно, — говорит Сэнди, — Мурзилка, Мурзилка, а про Луну совсем и забыли.

— Ой, сейчас, — спохватывается Петя и начинает быстро передвигать трубу. — Вот ведь несчастье какое, — говорит он с досадой.

— А что?

— Вечная история. Опять на шпиль села ворона и половину Луны загородила.

— А вдруг именно сейчас на нее ракета и сядет, — волнуется Сэнди.

— Знаешь, Сэнди, — решает признаться Петя, — по-моему, в эту трубу мы все равно ничего не увидим.

— Ну, может быть, хоть немножечко, хоть капельку, хоть мелькнет, — мечтает Сэнди.

— А как ты думаешь, долетит она?

— Наташин папа обязательно долетит, — с твердой уверенностью говорит Сэнди.

Скрипнула дверь, и на чердак вбежал Коля Хомяков. Он в изнеможении садится на балку перекрытия и, тяжело дыша, произносит безнадежным голосом: «Несчастье, товарищи!»

— Что?

— Что случилось?

— Ракета Р-1 потеряла управление.

— Значит, она упадет, — вскрикивает Петя.

— И Наташин папа, — вторит ему Сэнди.

— Ракета уже на Луне, — рассказывает Коля, — но оттуда она никогда не вернется, если ее не спасут.

— А ее будут спасать?

— Конечно.

— Бедная Наташа, — опускает голову Сэнди. — Если она…

— Ей об этом ни слова, — перебивает его Коля. — Тсс!..

Все прислушиваются. За дверью раздается какой-то шум.

— Наташа, — шепотом говорит Коля. — Нужно сделать так, чтобы она ни о чем не подозревала. Улыбайтесь, товарищи, улыбайтесь, а то она догадается.

Все стараются изобразить на своих лицах улыбки и смотрят на не совсем притворенную дверь.

Дверь тихо скрипнула, приоткрылась еще немного, и в образовавшуюся щель медленно вошел черный кот с выдранной на боках шерстью.

— Мурзилка, — сказали все со вздохом облегчения.

Слышен бой кремлевских курантов.

— Девять, — считает Коля. — Как раз ее время. А ну-ка, Петя, взгляни, не идет, ли она уже.

Петя подходит к трубе и, нагнув ее, смотрит вниз. В трубу виден кусок улицы.

Некоторое время все сидят молча.

— Идет, — шепотом сообщает Петя.

— Ну, ребята, — строго предостерегает своих приятелей Коля, — если вы проговоритесь и она узнает…

— Она уже знает, — неожиданно говорит Петя.

— Откуда ты взял? — подбегает к нему Сэнди.

— Вот посмотри сам. — Безнадежно махнув рукой, Петя отходит от трубы и передает Сэнди шапочку.

Сэнди смотрит в трубу.

В трубу видна движущаяся темная фигурка маленькой девочки.

— Верно. Наташа. Но почему ты думаешь, что она знает? — спрашивает Сэнди.

— А ты погоди. Посмотри, когда она до фонаря дойдет, — говорит Петя.

Сэнди смотрит и через минуту сокрушенно подтверждает:

— Да… Знает.

— Что вы там выдумываете? — подходит к ним Коля. — Дайте-ка мне посмотреть.

— Вот, возьми, — протягивает ему шапочку Сэнди.

— Ах, не до шапочки мне сейчас, — отмахивается Коля и подсаживается к трубе.

— Смотри.

По улице медленно идет Наташа. Проходит мимо фонаря.

Фонарь ярко освещает лицо девочки, и Коля видит, как по ее щекам, загораясь, как звездочки, катятся крупные слезы.

— Бежим к ней навстречу, — говорит Коля и первый бросается к двери.

По улице идет девочка. По щекам ее катятся крупные слезы. Впереди ее на поводке идет маленькая собачка.

— Наташа! — подбегает к ней Коля. — Сегодня в двенадцать часов на Луну вылетает вторая ракета. Твоего папу спасут. Не плачь.

— Это правда? — недоверчиво спрашивает Наташа.

— Правда, правда, — хором подтверждают Петя и Сэнди.

— Ему сам академик Бобров сказал, который полетит, — с гордостью заявляет Петя.

— Ах, если бы он меня взял с собой! — мечтательно произносит девочка.

— Ну что ты, Наташа. Ты лучше пошли с ним письмо, — советует Коля.

— Или посылочку, — в свою очередь советует Сэнди.

— Только маленькую, — добавляет Коля.

— А что же ему послать? — спрашивает Наташа.

— А что он больше всего любит.

— Меня, — улыбаясь, говорит девочка.

— Ты большая, — улыбается ей в ответ Коля, — а посылочку нужно маленькую.

— Тогда Тобика.

— Собаку? — пугается Коля.

— Она как раз маленькая. И потом папа ее ужасно любит. Представляете, какая для него будет радость, — увлеченно убеждает Наташа.

— Боюсь, что товарищ Бобров откажется.

— Почему?

— Ну, все-таки он астроном, академик, ученый и вдруг — Тобик.

— А Тобик тоже ученый — он математик.

— Как это математик? — спрашивает Петя.

— Тобик, — обращается к собаке Наташа.

Тобик поднимает мордочку и выжидательно смотрит на нее.

— Сколько будет дважды два?

Тобик звонко лает четыре раза.

— Здорово! — восторгается Сэнди. — А трижды три?

— Трижды три он еще не выучил. Коля, миленький, — Наташа просительно складывает руки, — пошлем папе Тобика. Ты сам подумай, каково ему одному на Луне.

— А как же мы его понесем — нас с собакой и не пропустят.

— А я вам ящик дам. Тобик, проси, проси.

Тобик встает на задние лапки и, сложив передние, прыгает вокруг Коли. Наташа, подражая ему, делает то же самое.

— Ну ладно, давай ящик, — махнув рукой, соглашается Коля.

Просторный вестибюль обсерватории. Ковры, мягкие кресла и диваны. В глубине — широкая мраморная лестница. Она отлого поднимается до первой площадки и потом полукругом расходится в разные стороны. Направо от лестницы — вешалка. На вешалке несколько пальто. Наверху — шляпы, внизу — калоши. Рядом с вешалкой, в кресле, около столика с телефоном, сидит Павел Елисеевич и, водрузив на нос очки, читает газету.

Входная дверь открывается, и в вестибюль, поддерживая с трех сторон ящик, входят Коля, Сэнди и Петя.

— Вы куда, молодые люди? — приподнимается с кресла Павел Елисеевич.

— Здравствуйте, — хором говорят мальчики и опускают на пол ящик.

— Здравствуйте.

— Нам, дедушка, вот эту посылочку нужно отправить, — выступает вперед Коля.

— Посылочку? Это не по нашему ведомству. Это вам на почту нужно, молодые люди.

— Нам, дедушка, на Луну ее нужно отправить, — объясняет Сэнди.

— На Луну? Луна — это по нашему ведомству. А у вас кто же на Луне, родственники? — интересуется Павел Елисеевич.

— Папа одной девочки, — говорит Петя.

— Так что вы уж пропустите нас к товарищу Боброву, — просит Коля.

— Не могу, не велено никого принимать. Совещание. — И Павел Елисеевич многозначительно поднимает указательный палец вверх.

— А может быть, он меня все-таки примет. Я у него, дедушка, был сегодня.

— Стой, стой, стой, — сторож вглядывается в Колино лицо. — Был, действительно был. Еще у тебя звание такое, что натощак не выговоришь, — председатель Международного общества межпланетных сообщений имени Циолковского.

— Сокращенно Момс, — любезно сообщает Коля.

— Момс — это удобнее. Ну, что же мне, Момс, с вами делать? Садитесь, ждите, — показывает он на диван, — а как товарищ Бобров появится, можете к нему подойти.

— А вдруг он сюда не придет? — высказывает сомнение Сэнди.

— Как же не придет, раз его калоши здесь. Что же он, на Луну без калош полетит, что ли? — пожимает плечами Павел Елисеевич.

Мальчики усаживаются на диван и, боясь пропустить академика Боброва, не отрываясь, смотрят на его калоши. Но не проходит и минуты, как Коля Хомяков закрывает глаза и, отвалившись на мягкую спинку дивана, засыпает.

— Спит, — шепотом сообщает Петя Сэнди.

— Пусть, — так же шепотом отвечает Сэнди. — Скажите, дедушка, — обращается он к сторожу, — как, по-вашему, спасут их? — и Сэнди показывает на виднеющуюся в окне Луну.

— А как же, — уверенно говорит сторож. — Обязательно, это уж у нас как дважды два.

— Гав! Гав! Гав! Гав! — громко и отчетливо пролаял Тобик в ящике, услышав произнесенное сторожем «дважды два».

От неожиданности Павел Елисеевич, как в столбняке, на несколько мгновений застывает на месте, потом стремительно подбегает к ящику и открывает крышку. Тобик с рычанием выпрыгивает из ящика и бросается в сторону.

— Держи! Лови! — и Павел Елисеевич, схватив метлу, устремляется за собакой.

— Тобик! Тобик! — кричат вскочившие со своих мест мальчики.

Но Тобик, перепуганный этими криками, увертывается от преследователей и бежит вверх по лестнице.

Сторож, Петя и Сэнди бегут за ним.

Лай и крики раздаются все выше и выше.

Сладко посапывая, привалившись к спинке дивана, спит Коля Хомяков.

Лай доносится с самого верха. Внезапно раздается какой-то треск, и вниз летят, переворачиваясь в воздухе, конец сломанной метлы и большая китайская ваза. Ударившись об пол, ваза с грохотом разлетается на мелкие кусочки.

Коля Хомяков открывает глаза и недоуменно осматривается. Взглянув наверх, он видит, как по гладким мраморным перилам с головокружительной быстротой спускается вниз Сэнди.

— Что случилось?

— Все пропало! — задыхаясь, говорит Сэнди. — Дедушка хотел попасть метлой по Тобику, а попал по китайской вазе.

— А где же Тобик? — в тревоге спрашивает Коля.

— Боюсь, что он уже на совещании, если Петя его не перехватил.

Услышав эти слова, Коля в ужасе схватился за голову.

— Дедушка говорит, что он этого так не оставит, — с опаской поглядывая на лестницу, сообщает Сэнди.

— Тсс… — испуганно прижимает он палец к губам.

Мальчики слышат, как кто-то торопливо сбегает вниз.

— Это он! Прячься, прячься скорей! — шепчет Сэнди, и оба мальчика в полнейшей панике начинают метаться по вестибюлю.

Шаги все ближе и ближе.

Раздумывать уже поздно. Коля быстро влезает в ящик, в котором был принесен Тобик, и захлопывает над собой крышку, а Сэнди прячется за длинным черным пальто, висящим на вешалке.

Со сломанной палкой от метлы в руках врывается в вестибюль Павел Елисеевич. Подбежав к телефону, он гневно хватает трубку и торопливо набирает короткий служебный номер.

— Охрана? — кричит он в трубку. — Немедленно вышлите одного вахтера с ружьем. Необходимо переловить трех Момсов и одну собаку… Что вы говорите? Откуда вы взяли, что получается четыре собаки? Да не мопсов, а Момсов. Три Момса и одна собака. Скорей! — и, бросив трубку, он снова устремляется к лестнице и бежит наверх.

Тихо приподнимается крышка ящика, и из него показывается голова Коли.

Высунув голову из-за пальто, на Колю смотрит Сэнди.

Совсем близко раздаются чьи-то голоса.

— Охрана, — говорит Коля.

— С ружьем, — сообщает Сэнди, и обе головы исчезают.

В вестибюль из боковой двери входят три человека: один — в пиджаке, двое других — в рабочих комбинезонах.

— Опять непорядок, — раздраженно говорит человек в пиджаке. — Я же русским языком говорил — весь груз отправлять к восточному павильону. И вот, здрасьте пожалуйста, — он с возмущением показывает рукой на ящик.

— А ну-ка берись, товарищи, — обращается он к рабочим, и те, подняв ящик, направляются к выходной двери.

— И проверьте все крышки, товарищи, чтобы все было в порядке. Эх, работнички! — говорит он им вдогонку и уходит.

Вынырнув из-под пальто, Сэнди на цыпочках подбегает к выходной двери и видит сквозь стекло, как двое рабочих все дальше и дальше уносят ящик и, наконец, пропадают в темноте.

Он открывает дверь, но громкий собачий лай, крики: «Держи! Лови!» — заставляют его остановиться на пороге.

Несколько человек во главе с Павлом Елисеевичем бегут вниз по лестнице. Впереди преследователей, обогнав их почти на два марша, несутся Тобик и Петя.

Сэнди еще шире раскрывает дверь, и Петя с Тобиком, в мгновение промчавшись по вестибюлю, выбегают наружу из помещения.

Сэнди, Петя и Тобик мчатся по аллее. Сворачивают направо, затем налево и, наконец, выбившись из сил, прячутся в кустах.

— А где же Коля? — спрашивает Петя.

— В ящике.

— А где же ящик?

Сэнди безнадежно разводит руками.

На аллее появляется женщина.

— Тетенька, — останавливает ее Сэнди, — вы не знаете, где у вас тут восточный павильон?

— Вон, видишь крышу, это он и есть, — показывает женщина.

Мальчики и Тобик направляются к павильону.

Около павильона, положенные один на другой, по четыре в ряд стоят тринадцать одинаковых ящиков (тринадцатый поставлен на самый верх), с надписью: «Р-2», ничем не отличающихся от того ящика, в котором должен находиться Коля Хомяков.

— Какой же из них наш? — растерявшись, спрашивает Петя.

— Коля, Коля, — тихо зовет Сэнди.

— А может быть, здесь нашего-то ящика и вовсе нет, — говорит Петя.

Но тут Тобик, бегавший около ящиков, останавливается перед одним из них и, скуля и подвывая, начинает царапать его лапами.

— Коля! Коля! — подбегают к этому ящику мальчики и, присев перед ним на корточки, стучат в стенку.

— А? Что? — слышится Колин голос.

— Ты что, заснул, что ли?

— Кажется. Открывайте скорей крышку, — торопит Коля.

Но открыть крышку оказалось довольно трудно — на ящике, в котором находился Коля, стояли еще четыре. Чтобы их снять, нужно достать до верхнего, но ни Сэнди, ни Пете до него не дотянуться.

— Вставай мне на плечи, — предлагает Петя.

Сэнди взбирается на Петины плечи и хватается за верхний ящик.

— Вы что тут делаете? — раздается грозный голос, и к павильону приближается фигура человека с ружьем.

— Вахтер! — с ужасом говорит Сэнди и кубарем катится вниз.

Пригибаясь, мальчики бегут за павильон и прячутся.

Громко сигналя, по асфальтированной дорожке, ведущей к павильону, подъезжают два автокара и останавливаются возле ящиков.

Несколько человек быстро нагружают ящики на тележки.

Автокары трогаются.

Прячась за кустами акаций, окаймляющих асфальтированную дорожку, бегут за автокарами Петя и Сэнди.

— Стой! — говорит один из водителей.

— В чем дело? — спрашивает второй.

— Нам говорили — двенадцать ящиков, а здесь тринадцать. Как бы ошибки не получилось.

— И верно — тринадцать, — подтверждает второй. — Пойди узнай у Петра Сергеевича.

Один из водителей уходит, а другой садится и начинает напевать какую-то песенку.

Петя и Сэнди вылезают из кустов и осторожно подкрадываются к задней тележке.

— Куда они его положили? — шепотом спрашивает Сэнди.

— Не знаю, — так же тихо отвечает Петя.

— Тобик, Тобик, ищи! — умоляюще обращаются они к собаке.

Тобик старательно обнюхивает ящики. Возле одного из них он останавливается и, скуля, царапает его лапами.

— Тсс, — шипят на него мальчики и, взяв с противоположных концов ящик, осторожно снимают его с тележки и тихо относят в кусты.

Мимо кустов проходят водитель и тот самый человек в пиджаке, которого Сэнди видел в вестибюле.

— Да тринадцать, Петр Сергеевич, что я маленький, что ли? Вот считайте сами, — слышат мальчики голос водителя.

— Ну где же тринадцать? Двенадцать! — говорит человек в пиджаке.

— И верно — двенадцать.

— Эх, работнички…

Раздаются звонки, автокары трогаются.

— Открывай крышку, — командует Сэнди.

— Кто-то ее прибил, — сообщает Петя после тщетных попыток открыть ящик.

— Это рабочие, — объясняет Сэнди. — Надо железкой какой-нибудь. Коля, подожди, мы сейчас, — шепчет он, наклонившись к самому ящику, и мальчики отправляются на поиски.

Возле ящика остается один Тобик и, скуля и подвывая, нетерпеливо скребет его лапами.

Петя и Сэнди, внимательно глядя себе под ноги, бегут по дорожке.

— Хоть бы палку какую-нибудь.

— Или гвоздь.

— Хоть бы…

Но тут они замолкают и, расширив от удивления глаза, останавливаются.

В глубоком котловане, похожем на стадион, они увидели огромную толпу людей. Из общего шума доносятся неясные слова команды. Лучи прожекторов то скользят по людским головам, то вдруг устремляются вверх, выхватывая из темноты стальную эстакаду, на которой лежит сигарообразная межпланетная ракета. Из ее иллюминаторов струится желтый свет. На борту ракеты можно различить надпись: «Р-2» и крупную пятиконечную звезду.

— Внимание! — раздается из репродуктора. — Объявляем имена аэронавтов. На борту ракеты начальник экспедиции академик Иван Иванович Бобров. Его помощник и радист доктор математических наук Софья Андреевна Петрова. Задача аэронавтов — разыскать потерявшуюся ракету. Это второй случай, когда на Луну полетят люди, отважные советские ученые!

— Они спасут Наташиного папу, вот увидишь, спасут, — восторженно восклицает Петя.

— Спасут, — уверенно подтверждает Сэнди..

— Внимание! — разносится над стадионом голос из репродуктора. — Объявляем старт! Просьба к провожающим — отойти за барьер!

Толпа заколебалась и отхлынула.

— Приготовиться! — раздается команда.

— Старт!

Внезапно все вокруг заливается ярким светом.

Из хвоста ракеты вырывается длинный столб огня и дыма.

Как бы нехотя вначале, а затем стремительно набирая скорость, ракета скользит по эстакаде и прыгает в черное небо. Ее пытаются настичь лучи прожекторов, но освещают лишь облака и медленно расходящиеся клубы дыма.

На секунду озарив крыши высотных зданий, ракета молнией проносится над ночным городом и исчезает в звездных пространствах.

— Ужас как интересно, — вздыхает Петя.

— А Коля лежит в ящике и ничего не видит, — грустно говорит Сэнди.

Темная кабина ракеты сотрясается от бешеного рева и свиста воздуха. В больших иллюминаторах тают последние земные огни.

Спокойный голос Боброва:

— Софья Андреевна! Курс?

— Точен!

— Увеличиваю скорость!

За штурвалом — неподвижная фигура пилота. Перед ним — светлая шкала. Дрожащая стрелка движется по кругу: 5 км. в сек.; 6 км. в сек.; 8 км. в сек.

— Свяжитесь с Землей. Сообщите. Набираю скорость одиннадцать километров в секунду. Преодолеваем притяжение Земли и вырываемся в мировое пространство!

У радиопульта высокая женщина в наушниках. В руке трубка микрофона:

— Алло!.. Алло!.. Говорит Р-2! Даю первые данные…

В кустах у ящика сидит Тобик и жалобно скулит, тычась в него мордочкой.

К кустам подбегают запыхавшиеся Петя и Сэнди.

— Сейчас, Коля, сейчас, — бросаются они к ящику.

— Если бы ты только знал, что мы сейчас видели! — захлебываясь от восторга, говорит Петя, засовывая железную палку между крышкой и стенкой ящика.

Оба мальчика изо всех сил налегают на нее. Раздается треск, и крышка отлетает кверху.

Вместо Коли в ящике лежат какие-то узкие, продолговатые предметы, аккуратно завернутые в бумагу.

Оторопевшие мальчики несколько секунд стоят с открытыми ртами, будучи не в состоянии вымолвить ни слова.

— Значит, это другой ящик, — обретя наконец дар речи, в ужасе говорит Петя.

— А почему же ты на него показывал? — с горькой обидой обращается Сэнди к Тобику.

Сэнди берет из ящика завернутый в бумагу узкий предмет и разворачивает его.

В бумаге оказывается колбаса.

Сделав отчаянный прыжок, Тобик выхватывает колбасу у Сэнди и с жадностью начинает ее уплетать.

— Все понятно, — вздыхает Сэнди.

— А где же Коля? — спрашивает Петя и не получает ответа.

Мчится во тьме ракета.

Кабина. Стены кабины обиты толстой драпировкой. В углу, между приборами, сидит женщина в кожаном комбинезоне.

В другом углу, в кресле, сидит академик Бобров и с напряженным видом к чему-то прислушивается. Хмурится, снимает с головы черную шапочку и проводит рукой по волосам.

— Вас что-то тревожит, Иван Иванович? — спрашивает женщина.

— Тревожит? Почему вы это решили?

— Я вас знаю давно, Иван Иванович. Если вы снимаете шапочку и вот так проводите по волосам, значит вас что-то тревожит.

— Гм, — хмыкает академик. — Хорошо-с. Прекрасно. Да. Тревожит. Мне не нравится посторонний шум в моторе.

— Посторонний шум?

— Вот прислушайтесь. Я его уже давно слышу.

Действительно, помимо равномерного жужжания моторов, в кабине слышен еще какой-то шум, сильно напоминающий храп.

— Странно, — обеспокоенно говорит женщина. Она встает со своего места и, не переставая прислушиваться, идет вдоль кабины. В хвосте кабины лежат ящики. Женщина останавливается возле них, потом наклоняется над одним из ящиков. Прикладывает к стенке ухо. С опаской приподнимает крышку.

— Иван Иванович! — вскрикивает она в испуге.

В ящике, блаженно похрапывая, спит Коля.

— Невероятно, — разводит руками академик. — Молодой человек, — кладет он руку на Колино плечо.

— А? Что? — просыпается Коля. — Товарищ Бобров, — узнает он академика. — Пожалуйста, простите меня, что я заснул, но у меня к вам просьба.

— Какая просьба?

— Когда вы полетите на Луну?..

— Что значит полетите, когда я уже лечу! — сердится Иван Иванович.

— Как летите?

Коля поворачивает голову. За толстыми свинцовыми стеклами иллюминаторов медленно проплывает звездное небо.

— Товарищ Бобров! — выскочив из ящика, Коля бросается к академику. — Товарищ Бобров! — кричит он умоляющим голосом. — Поверните обратно, или я погиб — у меня сегодня контрольная по математике.

— Очень сожалею, молодой человек, — говорит Иван Иванович, — но раньше чем через двенадцать дней вы на Землю не попадете.

Коля бросается к иллюминатору и прижимается лицом к стеклу.

— Скажите, — чуть слышно шепчет Коля и нерешительно показывает пальцем, — это она?

— Если вы имеете в виду Землю, молодой человек, то это действительно она.

— Какая маленькая, — дрогнувшим голосом произносит Коля.

— Сорок тысяч километров в окружности и тринадцать тысяч в поперечнике. Не такая уж маленькая, молодой человек.

— Нет. Я говорю, сейчас маленькая.

— И сейчас она точно такая же. Сорок и тринадцать.

— Я говорю, что в данный момент кажется… — Вот это дело другого рода, так и говорите «кажется»… Наука любит точность, молодой человек.

Чтобы скрыть смущение, Коля снова прижимается к стеклу.

— А это Луна? — робко спрашивает он, указывая на плывущую по другому участку неба и отливающую мертвенным блеском небольшую планету.

— Луна.

— Товарищ Бобров, — оживляется Коля, — а мы скоро долетим до Луны и спасем Наташиного папу?

— Вспомнил! — ударяет себя по лбу ученый. — Вы у меня были?

— Был.

— Софья Андреевна! — кричит ученый. — Познакомьтесь. Председатель Международного общества межпланетных сообщений.

— Сокращенно Момс, — кланяется Коля подошедшей к нему женщине в комбинезоне.

— Доктор математических наук Софья Андреевна Петрова, — представляет ее Бобров.

— Сокращенно — тетя Соня, — улыбается женщина и дружески подает Коле руку.

— Так вот, председатель, — говорит Иван Иванович, — поступка вашего я одобрить не могу, но исправить его сейчас вы тоже не можете, поэтому, несмотря на то, что вы поступили плохо, будем считать, что все обстоит очень хорошо. И давайте к этому вопросу больше не возвращаться, — останавливает он Колю, который открыл уже было рот с намерением сказать что-то в свое оправдание.

Коля с благодарностью смотрит на академика и отходит к окну.

— Смотрите, что это?

Вдали справа показывается погруженная в темные облака, будто окутанная дымом, планета.

— Это Венера, — объясняет Софья Андреевна.

— Не мешало бы знать, молодой человек, — ворчливо говорит академик, — что Земля — не единственная планета, которая вращается вокруг Солнца. Кроме нее…

— Есть еще девять, — говорит Коля.

— Гм… — одобрительно хмыкает академик. — А как они называются? Не знаете?

— Луна, Меркурий, Марс, Венера, Нептун, Уран, Сатурн, Юпитер, — бойко перечисляет Коля.

— Теперь я понимаю, почему вас выбрали председателем, — с комической серьезностью говорит ученый. — Может быть, вы можете их показать?

— Сатурн могу — он с кольцами.

— А Меркурий? — спрашивает Иван Иванович.

Коля молчит.

— Вон, голубоватый. Он ближе всех к Солнцу, — показывает Софья Андреевна.

— А красноватый — это Марс, — говорит Иван Иванович.

— Подальше — Юпитер. На миллионы километров от него Уран. Затем Нептун и Плутон.

— А там живут люди? — спрашивает Коля.

— Нет, председатель, не живут, — отвечает Бобров.

— На них очень холодно и нет воздуха, — добавляет Софья Андреевна.

— На некоторых есть кое-какая растительность: мох, лишайники, как, скажем, на Марсе.

— Полагают, что на Марсе есть даже большие деревья, — опять добавляет Софья Андреевна.

— Значит, кроме Земли, люди есть только на Луне, — говорит Коля.

— Глупости! — возмущается академик. — И на Луне нет людей.

— А Наташин папа?

— Но ведь это только в данный момент.

— Ну и что же из этого. В науке нужно быть точным, Иван Иванович.

Софья Андреевна и Иван Иванович дружно засмеялись.

Внезапно женщина умолкает, выражение ее лица резко меняется. Припав к стеклу, она напряженно всматривается в темное пространство — оттуда надвигается какое-то сияние.

— Комета! — говорит она с тревогой в голосе.

— Включите все моторы! — спокойно отдает распоряжения Бобров. — Софья Андреевна, радируйте на Землю: «Согласно данным, на нашем пути появилась неизвестная комета. Судя по яркому свету, комета недавно близко прошла от Солнца и сильно раскалена. Предполагаем пройти через ее хвост».

Ракету сильно качнуло. Коля упал на пол.

— Спокойствие! — командует профессор. — Комета не должна причинить нам вреда!

Яркие огненные отсветы бегают по стенам кабины.

Все глуше звучит голос Боброва.

— Радируйте: «Вокруг нас летят газы со скоростью семьдесят километров в секунду. Температура в кабине повышается. Жарко. Трудно дышать».

Ракета входит в светлый хвост кометы. Из сопла ракеты вырывается язык пламени.

Аппаратная на Земле.

Из репродуктора доносится слабый вой сирены, затем он смолкает. Дежурный торопливо крутит регуляторы настройки. Кричит в микрофон:

— Слушай, Р-2! Слушай, Р-2! Говорит Земля!..

Прислушивается. Быстро берет трубку телефона.

— Алло! Академия?.. Р-2 вошла в газовый хвост кометы. Да, да! Связь прервана.

Ракета. В иллюминаторах мелькают огненные вспышки. Коля сидит в кресле. Перед ним, со стаканом воды в руке, — Иван Иванович.

— Отлично, молодой человек, выпейте-ка воды. Надеюсь, вы не очень перепугались?

— Что вы, Иван Иванович, мне перепугиваться нельзя, — говорит Коля.

— Это почему? — невольно удивляется ученый.

— Потому что я пионер.

— Виноват. Не сообразил. Я вижу, из вас выйдет смелый аэронавт. Вы с честью выдерживаете первое испытание. А водичку все- таки выпейте.

Коля пьет воду. Стакан прыгает в его дрожащей руке и постукивает по зубам.

— Скажите, — шепчет Коля, вытирая ладонью вспотевший лоб и косясь на иллюминатор. — А комета… может… налететь на Землю?

— Нет, председатель, не может, — ободрительно говорит ученый. — Землю, молодой человек, окружает плотный слой воздуха. И если даже очень большой небесный камень встретится с Землей, он моментально рассыплется и сгорит в воздухе. Софья Андреевна, — поворачивается он к ней, — попытайтесь связаться с Землей.

Перед милиционером, вытянувшись на цыпочках, стоит Наташа. За ее спиной переминаются с ноги на ногу Сэнди и Петя.

— Товарищ милиционер, — взволнованно говорит Наташа, — вот эти два мальчика, — показывает она на своих спутников, — потеряли третьего мальчика, Колю. Колю Хомякова. Можете вы нам что-нибудь посоветовать?

— Могу.

— Что же нам делать?

— Повнимательнее читать газету, молодые граждане, — говорит милиционер, вынимает из кармана газету и читает:

«Радиограмма с ракеты Р-2. На нашей ракете обнаружен мальчик двенадцати лет, Коля Хомяков. Просим родителей мальчика не беспокоиться».

— Значит, он полетел к моему папе! — восторженно восклицает Наташа.

— Ну, Наташа, — говорит Петя, — теперь тебе нечего волноваться. Николай — не такой человек, чтобы оставить дело на полдороге.

Ракета стремительно вырывается из струи газов и погружается в темное пространство.

Засверкали звезды. Снова вокруг настороженная тишина, в которой, преодолевая миллионы километров, звучит слабый, но отчетливый голос Софьи Андреевны:

— Говорит Р-2! Говорит Р-2! Ракета благополучно миновала опасную зону. Ложимся на прежний курс. Алло! Говорит Р-2.

Кабинет Наташиного папы. Большие книжные шкафы. На стенах портреты великих ученых и астрономические карты. Перед огромным письменным столом, утонув в кожаном кресле, сидит Наташа. На коленях у нее Тобик. Наташа медленно крутит стоящий на столе старинный глобус звездного неба, на котором все звезды изображены в виде рыб, птиц и зверей.

— Где-то сейчас папа? — вздыхает Наташа.

Тобик, почувствовав грустное настроение хозяйки, начинает тихо скулить.

— Тебе-то что, — говорит она Тобику, — ты на земле, а он вот где, — и Наташа показывает на глобус. — Посмотри, как тут страшно. Видишь, какой дракон! А вот змея! А вот гидра!

Тобик начинает рычать.

— Ага, испугался! — улыбается Наташа, продолжая поворачивать глобус.

Внезапно Тобик вскакивает на стол и тычет кончиком своего черного носа в самый глобус.

— А! Это ты пса увидел, — смеется Наташа, — здесь и другой есть, поменьше. И гончие собаки, — показывает она их Тобику. — Видишь, какая у тебя была бы там хорошая компания. А ты не полетел. А Коля полетел.

Но тут Тобик поджимает хвост и в страхе начинает отступать от глобуса. Это он увидел изображение льва. <…>.

— Мама! Вот он мой голос. Это я. Мне здесь очень хорошо. Мама, я сейчас пил вилкой шампанское. Мама, передай Наташе, что мы спасем ее папу. Мама, не сердись, что я улетел, я прилечу. Мама, скажи ребятам на детской технической станции, что я сделаю им доклад: «Полет на Луну». В скобках — личные впечатления. Целую. Привет Пете и Сэнди!

Коля, разволновавшись, выпускает аппарат из рук и немедленно взвивается к потолку.

— «На ракете все в порядке», — передает Земле Софья Андреевна, занявшая Колино место.

— Алло! Алло! Говорит Земля! — снова заговорил репродуктор. — Передаем концерт для участников большого межпланетного перелета. Бетховен «Лунная соната».

— Бетховен… — мечтательно произносит профессор. — Итак, друзья, продолжим наш обед. Сейчас в Москве полдень. Запомните: воду мы теперь будем пить при помощи вилки и ножа, а спать — на весу в воздухе!

Детская техническая станция.

Петя, Сэнди и еще несколько ребят в пионерских галстуках стоят с кистями в руках вокруг лежащего на полу огромного листа картона, на котором написано яркими буквами:

ПОЛЕТ НА ЛУНУ

(Личные впечатления)

Докладчик Николай Хомяков

— Ну, а число проставим, когда он вернется, — говорит Петя.

— Ох и народу придет на этот доклад! — мечтательно произносит один из присутствующих.

— Еще бы, — с гордостью подтверждает Сэнди, — личные впечатления. Взрослые и то придут, вот увидите.

— А вдруг нам мест не хватит? — высказывает опасения самый маленький.

— Знаете что? — обращается ко всем Петя.

— Ну?

— Давайте напишем внизу примечание.

— Какое?

— На данный доклад, как на очень интересный, взрослые не допускаются.

— Правильно! — поддерживают его все радостным хором.

В толстых стеклах иллюминаторов отражается Млечный Путь.

Приближается Луна.

Она медленно вырастает из черного пространства — суровая каменная громада.

В полутьме ракеты теплятся лампы радиоприемника.

Взволнованным шепотом Коля будит профессора.

— Иван Иванович! Проснитесь!

— А? Что такое?

— Сигналы!

Профессор встает и торопливо настраивает приемник.

Тихо.

Профессор садится у круглого иллюминатора и задумчиво барабанит пальцами по стеклу.

— Подождем!

За окном видны звезды.

— Послушайте, молодой человек, — неожиданно говорит профессор, — вам повезло. В ваши годы — вы уже участник полета на Луну. Подумайте! Полета, о котором веками мечтало человечество!

Профессор привлек к себе мальчика и указал пальцем в темноту.

— Посмотрите! Кругом миллиарды звезд, рассеянных по темному пространству! Их не сосчитать! К этой ближней группе звезд, называемой Галактикой, принадлежит и наше Солнце со всеми планетами. В Галактике сотни тысяч звезд! — продолжает профессор. — Но Галактика — всего только крохотная часть Вселенной, а Вселенная бесконечна. Такие звездные скопления находятся и там… и там… и там! Их бесконечно много. Кто знает, какие новые миры будут открыты нами в будущем. На какие планеты рискнут полететь люди! Что они встретят там, кого увидят!.. Всесилен человек — он проникает во все тайны мироздания!

Профессора прерывают внезапные сигналы.

— Быстро! Бумагу, карандаш! — и профессор тут же начинает расшифровывать: «Говорит P-1 — Так, так! Понятно! — Ракета лежит на дне кратера точка перешли в крайний отсек точка экономим кислород для дыхания точка».

Сигналы оборвались. Наступила тишина.

— Живы! — облегченно вздыхает профессор. — Разбудите Софью Андреевну. Пусть она радирует об этом на Землю и продолжает слушать. По временам следует давать наши позывные!

Профессор смотрит в телескоп.

Зубчатая поверхность Луны.

Приближаясь к ней из мрака, растет крохотная серебряная точка.

По мере снижения ракеты на Луну все шире кажутся пересеченные тенями долины, все выше вздымаются горы, похожие на зубы чудовища.

В глубокой тишине ракета по спирали спускается все ниже и ниже.

Вот она уже стремительно проносится над каменными громадами.

Профессор у руля управления. Руки на штурвале. За его креслом мальчик. Глаза обоих напряженно устремлены вперед.

В каюте слышен ровный голос Софьи Андреевны:

— Земля! Земля! Говорит Р-2! Ракета благополучно достигла Луны. Ведем поиски пропавшей ракеты в квадрате 2-0-7. Под нами кольцевые горы Гримальди. Ждите дальнейших сигналов. Земля! Земля! Говорит Р-2! Ведем поиски в квадрате 2-0-7. Земля! Земля!

— Волнуетесь, молодой человек? — тихо спрашивает профессор.

Коля молча кивает головой.

— Торжественный час, — соглашается профессор. — И страшный час. Живы ли они?.. Они должны быть живы!

Профессор резко поворачивает штурвальное колесо. Ракета с ревом моторов круто идет вправо.

— Меняю направление! Снижаюсь! — говорит профессор. — Еще раз дайте наши позывные! Слушайте.

— Р-1 молчит! — докладывает Софья Андреевна.

— Если мы не найдем их в течение четырех часов полета, — замечает профессор, — мы вынуждены будем сделать посадку и завтра повернуть назад ни с чем!

Ученый снова резко снижает ракету.

По гребням скал, проваливаясь, бежит тень ракеты.

К крыльцу обсерватории подходят Петя, Сэнди и Наташа. В руках у Пети новенькая метла. Дойдя до крыльца, мальчик останавливается.

— Ну, входи, а мы лучше здесь подождем, — говорит Петя и передает Наташе метлу.

Вестибюль. В кресле, уронив газету, дремлет Павел Елисеевич.

— Здравствуйте, дедушка, — звонко приветствует его Наташа.

Павел Елисеевич открывает глаза и с недоумением смотрит на девочку с метлой.

— Ты кто такая? Уборщица?

— Нет.

— А почему с метлой?

— Эту метлу, дедушка, — торжественно говорит Наташа, — мы преподносим вам от имени Международного общества межпланетных сообщений.

— Момс! — вскакивает Павел Елисеевич. — Где они? — кричит он грозно.

— Дедушка, миленький, не сердитесь. Наш председатель улетел на Луну. Мы очень волнуемся. Вы вращаетесь в обществе академиков, может быть, вы что-нибудь знаете? — умоляюще смотря на него, спрашивает Наташа.

— Не знаю и знать не хочу. И вообще я за этот полет не отвечаю, — сердится дедушка.

— Почему, дедушка?

— Потому что так улетать на Луну, как на нее улетел академик Бобров, улетать нельзя.

— А как же он улетел?

— Без калош!

— Ну, что вы говорите?

— Вот они стоят, — показывает он на пару калош, стоящих под вешалкой. — А почему я прозевал? Из-за Момса. На Луне сто пятьдесят градусов мороза, а калоши здесь. Могу я отвечать за такой полет? — кипятится Павел Елисеевич.

— Это только на одной половине Луны мороз, а на другой половине жара. Сто градусов, — сообщает Наташа.

— А не сочиняешь?

— Честное пионерское.

— Ну, утешила ты меня. Прямо как гора с плеч. Ясно, что они без калош на холодную-то половину не пойдут, а на жаркой-то и в баретках можно.

— Значит, вы больше на нас не сердитесь?

— Ладно уж, давай метлу, — примирительно говорит дедушка.

— А если вы что-нибудь узнаете, вы уж нам сообщите, пожалуйста.

— Как же не узнать. Все-таки среди академиков вращаюсь, — гордо говорит дед, отставив метлу, как алебарду.

Ракета Р-2 на дне гигантского кратера.

Вокруг вздымаются горы.

Каюта. Три человека склонились над картой лунной поверхности. По ней скользит палец профессора.

— Вот карта лунной поверхности, — говорит Бобров. — Она уже давно составлена учеными. Здесь нанесены все горы и долины. Вот кольцевой вал Аратосфен с пиком горы Архимеда внутри, так называемое Море Ясности, и тому подобное. Где же лежит ракета?

Профессор делает паузу, затем продолжает:

— С Земли можно наблюдать лишь чуть больше половины освещенной Солнцем лунной поверхности, примерно около пятидесяти девяти процентов. Но, может быть, ракета, которую мы ищем, находится на той стороне Луны, которая сейчас погружена во мрак и которую, кстати сказать, никогда не могли видеть люди… Во всяком случае, мне кажется, нам следует начать поиски здесь.

— Вы правы, Иван Иванович! Тем более для начала легче вынести стоградусную жару, чем блуждать по той стороне, где темно и мороз доходит до ста пятидесяти градусов.

— Решено, — заявляет профессор.

На фоне черного неба, на вершине горы, стоит фигура в скафандре. Это академик Бобров. Прикрываясь розовым стеклянным зонтом от нестерпимо палящих лучей солнца, он смотрит в подзорную трубу.

Вокруг до самого горизонта — хаотическое нагромождение мертвых скал, никогда не знавших дождя и ветра. На них ни ростка зелени, в ущельях — ни капли воды.

Небосвод усыпан звездами, свет которых не меркнет в лучах ослепительного солнца.

— По-видимому, здесь их тоже нет, — говорит профессор, со вздохом разочарования опуская подзорную трубу. — Но не будем отчаиваться. Попробуем продолжить наши поиски в другом направлении. Итак, молодой человек, на чем же я кончил? — продолжает он уже более веселым тоном. — Ах да, вспомнил. Как вы уже убедились сами, молодой человек, на Луне нет понятия «погода» — нет ветра, нет облаков, нет дождя, нет перемены температуры, нет… Позвольте, — восклицает он, повернувшись, — и вас тоже нет! Где же вы, молодой человек?

С явным беспокойством оглядывает Иван Иванович вершины соседних скал, потом быстро достает ракетницу и стреляет в черное небо. Высоко взлетает желтый огонек. Через несколько секунд где-то вдали поднимается ответный огонек, и на одном из далеких утесов появляется маленькая фигурка. Это Коля. Он тоже одет в скафандр, за спиной кислородный прибор, в руках зонт. С невероятной легкостью перепрыгивая через пропасти и расщелины, достигает он вершины горы, на которой стоит ученый.

— Нашли? Обнаружили? — с тревогой и надеждой спрашивает мальчик.

— Пока я обнаружил только то, что напрасно вас взял с собой, а не оставил в ракете с Софьей Андреевной, — ворчит Иван Иванович. — Где вы гуляли?

— Я не гулял, Иван Иванович. Я искал, — оправдывается Коля.

— Ваши поиски кончатся тем, что придется искать вас, — продолжает ворчать академик. — Не забывайте, что здесь очень легко потеряться.

— Я, Иван Иванович, не маленький, — обижается Коля.

— А вы думаете, что теряются только маленькие? Очень хорошо. Прекрасно. Прощайте, — и с этими словами Иван Иванович исчезает.

— Иван Иванович, где вы? — не веря своим глазам, кричит Коля.

— Как видите, я не такой уж маленький, а потерялся, — слышится рядом с мальчиком голос ученого, но сам он по-прежнему остается невидимым.

— Где вы, Иван Иванович? — уже по-настоящему встревожившись, кричит Коля.

— Не нужно так кричать, молодой человек. Я совсем близко, — слышится насмешливый голос, и перед Колей появляется вытянутая рука Ивана Ивановича. Только одна рука, как бы отрезанная от туловища. Пошевелив пальцами перед Колиным носом, она вновь пропадает.

Коля протягивает за исчезнувшей рукой свою и вдруг вскрикивает:

— Где же моя рука?

Руки Коли не видно, но как только он отдергивает ее назад, она вновь появляется.

Совершенно сбитый с толку происходящим, Коля, раскрыв рот от удивления, смотрит то на свою руку, то перед собой.

— Зажгите фонарик, — слышится насмешливый голос Ивана Ивановича.

Коля вынимает карманный фонарик и включает его. В луче света совсем рядом стоит улыбающийся Иван Иванович.

— Понял?

— Нет.

— Стыдно, председатель. Разве вы не знаете, что на Луне нет воздуха и, следовательно, свет не рассеивается. Поэтому человек, вставший на Луне в тень, делается совершенно невидимым.

Коля тушит фонарик, и академик вновь исчезает.

— Теперь понял? — спрашивает Бобров, выходя из тени.

— Понял.

— Очень хорошо. Сейчас мы отправимся к той вершине, — показывает вверх Иван Иванович. — Осторожнее! Если вы свалитесь…

— Не свалюсь, — смеется Коля, — вы посмотрите, как я прыгаю, — и Коля, разбежавшись, перепрыгивает через большую расщелину и легко опускается на вершину соседней скалы.

— Как видите, я прыгаю не хуже вас, молодой человек, — говорит старый академик, с такой же легкостью, как и Коля, перескочив через расщелину. — Но хвастаться тут нечем. На Луне и вы, и я, и все окружающие нас предметы весят в шесть раз меньше.

— Значит, здесь нормы ГТО легче сдавать, чем на Земле, — прыгая, говорит Коля.

— На Земле я их не сдавал, а здесь их, к сожалению, еще не ввели, — шутит профессор, — и широким прыжком настигает мальчика. Неожиданно впереди них, довольно далеко, происходит чудовищной силы взрыв. Колоссальный метеорит врезается в поверхность Луны.

Яркие отсветы пламени бегут в небо. Каменные ядра взметнулись вверх и со стремительной силой упали на поверхность.

— Что это? — пугается Коля.

— Метеорит, — объясняет Иван Иванович. — Как вам должно быть известно, молодой человек, метеорит — это падающая к нам из мирового пространства металлическая или каменная масса, которая… — Но новый, теперь уже более близкий и еще более сильный взрыв заставляет академика прервать свои объяснения.

— Вперед! Вон пещера! — кричит он, показывая путь к спасению.

Мальчик кидается в пещеру. Ученый бежит за ним, но в последний момент камень ударяет его по ноге, и профессор падает.

— Иван Иванович! — бросается к нему Коля.

— Не повезло. Кажется, не могу идти, — старается приподняться Бобров, но, сморщившись от боли, снова садится.

— Ничего, Иван Иванович, я понесу вас.

— До ракеты далеко, и вряд ли у вас хватит сил, молодой человек. Давайте поступим по-другому. Знаете ли вы дорогу к ракете?

Коля отрицательно качает головой.

— В таком случае смотрите внимательнее. Видите две высоких скалы? Они наклонились друг к другу и образуют как бы ворота, — показывает профессор на виднеющиеся вдали скалы. — Как только вы пройдете в эти ворота, вы увидите нашу ракету. Скажите Софье Андреевне, чтобы она прекратила дежурство у радио и немедленно шла сюда, в квадрат 44. Необходимо продолжать поиски. У нас мало времени.

— Не беспокойтесь, Иван Иванович, я быстро, — заверяет Коля.

— Найдешь?

— Еще бы, — и Коля, делая гигантские прыжки, направляется к месту, указанному Иваном Ивановичем.

Он идет по равнине, до колен проваливаясь в вулканический пепел, скользит вниз почти по отвесной каменной стене, пробирается по узкому краю страшной пропасти.

Каждый раз, преодолев очередное препятствие, он всматривается вдаль, и каждый раз две высокие скалы оказываются все ближе и ближе. Наклонившись друг к другу, они образуют как бы ворота. И вдруг Коля падает, ослепленный новым взрывом.

Проходит несколько мгновений. Каменный дождь прекращается. Коля приподнимается. Осматривается.

— Где же ворота? — шепчет он в отчаянии.

Ворот нет. Темное небо. Рядом с Солнцем — большой мутный шар — Земля.

— Земля! — шепчет Коля. — Петя, Сэнди, где же вы сейчас?

Чердак. У подзорной трубы Петя и Сэнди.

— Где-то сейчас Коля? — сказал Петя, отрываясь от трубы.

Сэнди вздыхает и сменяет у трубы Петю, не забыв взять у него шапочку. В трубу виден маленький шар Луны.

Луна. По каменистым россыпям идет Коля. Он все время останавливается и меняет направление. Внезапно, с необычайной быстротой начинает садиться солнце. Длинные черные тени ложатся на поверхность Луны. Горы погружаются во тьму, освещены только их высокие верхушки. Вскоре и они почернели, и все окутал мрак. Но вот в темноте вспыхивает луч света. Это Коля зажег фонарик. Движется дрожащий луч. Он поднимается вверх, опускается вниз, идет все дальше и дальше.

И вдруг навстречу лучу сверкнул другой луч. Коля гасит фонарик. Теперь стало видно, что свет идет из иллюминатора лежащей под скалой ракеты.

— Софья Андреевна! — кричит Коля и бежит к ракете. Открыв дверцу, он забирается внутрь. В жилой кабине царит полумрак. Пусто. На столе в тишине мерно тикают часы.

— Софья Андреевна! Софья Андреевна! — что есть силы кричит Коля.

Открывается внутренняя дверца, и в освещенном пролете двери появляется фигура бородатого человека.

— Кто вы? — вытаращив глаза, спрашивает Коля.

— Как вы сюда попали? — спрашивает бородач, удивленный не меньше Коли.

— А разве это ракета не Р-2?

— Р-1.

— Р-1? Значит, вы Наташин папа? Уррраа!! — и Коля даже заплясал от радости.

— Ой! — хватается он вдруг за голову и застывает на месте.

— Что с вами? — встревожился бородач.

— Со мной ничего. А вот академику Боброву ранило камнем ногу.

— Академику Боброву? Где он?

— Здесь, у вас на Луне. Он лежит в квадрате 44.

Где-то под окном шумит улица.

Красное полотнище с первомайским лозунгом протянулось с одного здания на другое; дома расцвечены флагами.

Наташа сидит на подоконнике и грустно смотрит на веселую улицу. Возле нее — Сэнди и Петя.

— Пойдем погуляем, — неуверенно предлагает Сэнди.

— Нет, не хочется.

Все вздыхают.

Звонок телефона. Наташа подбегает к телефону. Берет трубку.

— Я слушаю.

— Это Момс? — говорит в телефонную трубку Павел Елисеевич из вестибюля обсерватории. — Здравствуйте. Сейчас двое академиков надевали калоши — улыбаются, как именинники. Значит, все хорошо.

— Товарищи, все хорошо, — радостно сообщает Наташа, вешая трубку. — Академики улыбаются. Пошли гулять.

Ракета. На диване сидит профессор с забинтованной ногой.

— Натолкнувшись при посадке на скалу, — рассказывает ему бородач, — мы продырявили бок ракеты. Поскольку мы экономили электроэнергию, мы редко включали радио. Теперь пробоина заделана.

— Отлично, — кивает профессор. — Я доволен собранным вами научным материалом.

— Мы также наметили место для строительства подземного города на Луне.

— Спасибо, — говорит профессор. — Молодцы, товарищи!

Неожиданно к бородачу подходит Коля.

— Привет вам от Наташи!

— Ну как она? Что с ней? Здорова?

— Она хотела вам Тобика послать, а так получилось, что вместо Тобика прилетел я. Вы уж меня простите.

Ученые рассмеялись.

— Тихо! Слышу сигналы! — говорит второй ученый и быстро настраивает приемник. В каюте зазвучал тревожный голос Софьи Андреевны.

— Иван Иванович! Иван Иванович! Где вы? Где вы? Где мальчик? Я на ракете! Где вы? Где вы?

— Отвечайте. Все в порядке. Ракета найдена в квадрате Б-35, — весело говорит профессор и, повернувшись к бородачу, добавляет: — Завтра передадим вам часть горючего. Больше задерживаться, считаю, нет смысла.

Ракеты, одна за другой, покидают поверхность Луны.

Уходят, удаляются лунные горы.

— Говорит Земля! Говорит Земля! — разносится по ракете вместе с праздничным грохотом духовых оркестров и шумом демонстрации.

Коля присаживается к иллюминатору.

Земля приближается, как большой раскрашенный мяч, погруженный в голубую дымку и окруженный сияющими на солнце серебристыми облаками.

— Слушайте! Говорит Земля! Поздравляем участников перелета.

— Ура! Ура! — доносятся крики и музыка.

— Софья Андреевна, — говорит профессор, — внесите в журнал последнюю запись: одиннадцать часов пятьдесят две минуты. Ракеты вошли в верхние слои земной атмосферы. Межпланетное путешествие закончено. Включаем моторы. Начинаем приземление.

Рев моторов. Шум оркестров.

Софья Андреевна подходит к Коле и смотрит вместе с ним в иллюминатор. Внизу уже можно различить контуры рек и городов.

Вот уже видна цепочка кремлевских стен, алые полотнища и пестрые потоки демонстрантов.

Грохочут победные салюты в честь возвращения аэронавтов.

Десятки духовых оркестров исполняют «Марш летчиков»:

В голубом небе проносятся ракетные истребители.

Ракеты одна за другой пролетают над родным городом.