Диана свое имя получила в честь английской красавицы принцессы, к которой благоволила чуть ли не вся планета. Мама надеялась, что отсвет славы принцессы падет на судьбу ее дочери. Но дочка выросла хрупкой и бледной мечтательницей с бездонными темными глазами, в которых застыло извинительное выражение перед мамой за то, что не оправдала ее тайных надежд. Окончив университет, Диана стала работать учительницей французского языка. Как когда-то ее мама, она рано вышла замуж, родила сынишку, погрузилась в домашние заботы. Обожала все французское, мексиканские мелодрамы и томную музыку.

Вот и сегодня, в тихий вечер, Диана уютно устроилась в кресле. За окном мягко падают снежинки задержавшейся зимы. Мягко светит настольная лампа под стареньким абажуром, тихо потрескивает огонь в камине. Диана включила «Элегию» Массне и мысленно отгородилась от реального мира, прикрыв веки. Она ощутила, как ее мысли приобретают то материальное состояние, когда чувствуешь себя живым участником своего воображения, распахиваешь дверь души и стараешься впустить в себя как можно больше счастья.

Мысли вслед за музыкой скользят по поверхности воображаемых событий, как легкая фигуристка по льду.

Диана увидела себя в классическом строгом костюме из благородной серо-жемчужной ткани. Бокал с вином в тонкой руке янтарно светится и играет волшебными бликами в такт музыке. Над ней склоняется элегантный красавец-мужчина. Диана тут же включает все свое женское обаяние, встречая его робкой улыбкой весеннего цветка. А он чарующим голосом на низких бархатных регистрах проникновенно говорит ей:

– Ты для меня – олицетворение женского начала, единственная в мире женщина. Ты – моя многообещающая очаровательная звезда. Ты заполнила мне сердце и жизнь!

Господи! Это же Бальзак писал графине Эвелине Ганской… Ну и что? Если бы у Дианы были такие же драгоценности и особняки, как у Эвелины, она бы тоже ходила с гордо поднятой головой, сияла бы глазами из-под полей роскошной шляпы, то очаровывая, то отдаляя от себя великого писателя.

Романтический красавец между тем медленно, как свеча, оплывает в крупные формы Оноре де Бальзака и спрашивает Диану:

– О чем мечтаешь, милая женщина?

– Я?.. Ах, если бы побывать в Париже!

– Ты уже бывала?

– Увы. Я уже мечтала, – выдает она шутку двадцатого века.

Писатель смеется, явно оценив юмор. И вдруг Диана слышит:

– Ну, так пусть твое желание исполнится!

– Только чтобы это было, когда цветут каштаны, – успевает она крикнуть.

Какой-то легкий вихрь пронесся в голове Дианы, и вот она уже на площади Звезды в Париже. Свечки каштанов трепетно светятся в кронах деревьев. О, Париж! Так и хочется закружиться в медленном танце с Триумфальной аркой или Эйфелевой башней. И фиалки в руках цветочниц на Монмартре источают тонкий запах духов от Коко Шанель. На ней платье от Диора, она словно закутана в нежный шелк, продуманно открывающий плечи. Диана подъезжает на роскошном «Феррари» к Гранд-Опера, поднимается по ступеням театра, изящным движением откидывает на плечи струящийся поток светлых волос. Вспышки фотоаппаратов репортеров приветствуют ее праздничным «салютом», и льется навстречу музыка, такая знакомая…

Но почему не «Элегия», а романс «Я помню чудное мгновенье»?

Диана открыла глаза и увидела перед собой вернувшегося с работы мужа.

– Ты почему сменил музыку? – сердито спросила она.

– Потому что ты слишком далеко удалилась, и я решил, что тебе пора услышать «Передо мной явилась ты!» – ответил ей реальный человек из реальной жизни, такой родной и понятный.

Он протянул Диане самые прекрасные и любимые ею цветы – белые розы, нежно пахнущие предстоящим женским праздником.