1

Первый выход в мир всегда сродни лотерее — какой шарик выпадет. Если нет точных координат и привязки, можно вполне угодить в штормовое море или на вершину пятикилометровой горы. Или в центр вражеского лагеря. Конечно, техника производит какие-то вычисления и прикидки, но...

Палец на спусковом крючке, глаза смотрят сразу во все стороны, ноги готовы дать деру. И нервы — сжатая пружина...

Установка выбросила нас в самый центр крохотной рощицы на берегу довольно широкой реки. Рядом с одноэтажным строением. Взгляду предстал типичный дом европейского стиля. Каменная основа, стены из кирпичей, крыша, покрытая черепицей. Правда, крыша носила следы разрушения. И стекла в окнах отсутствовали.

Мы привычно заняли круговую оборону, и пока Харким разворачивал аппаратуру, внимательно наблюдали за местностью, отмечая любую постороннюю активность. На востоке от нас что-то гудело. Высоко в небе явственно промелькнул темный силуэт, меньше всего напоминающий птицу. Вдобавок Толик сумел рассмотреть вдалеке нечто похожее на дорогу. Асфальтированную.

– Почти триста источников радиоизлучений, — доложил Харким. — Это в радиусе двухсот километров. И еще около семисот в районе тысячи километров.

– И куда нас вынесло? — повернулся к нему Антон.

Харким пожал плечами. Вид у него был слегка виноватый.

– У нас весьма поверхностная привязка по месту. Вероятность попадания в заданную точку — пятьдесят процентов. Видимо, мы угодили в район, где хозяйничают равитанцы.

– Да. Причем весьма активно хозяйничают, — вставил Марк, продолжавший следить за местностью в бинокль. — На девять часов что-то такое летит с приличной скоростью.

Для удобства ориентирования наместности существует множество способов. Один из них — разбивка района на двенадцать частей, как на часах. За двенадцать берется либо направление движения, либо солнце. Когда мы сидим на месте, обычно используем второй вариант. Как сейчас.

Головы повернулись в указанную сторону. Действительно, там, на высоте двух километров летел аппарат, очень похожий на цуфагер. Совершенно определенно мы попали в место, где хозяйничают равитанцы.

– Уходим? — предложил Антон. — Невед, ты новые координаты определил?

– Да.

– Погоди, — остановил его Сергей. — Успеем уйти. Раз попали сюда, надо прояснить обстановку.

– Чего прояснять? Вон летит... птичка! Хорошо, если нас не обнаружила.

– Вижу двух человек! — сказал Марк. — Семь часов, удаление — около километра. Чего это они делают?

В голосе Марка сквозило удивление.

К югу от нас, где река делала поворот на восток, начинался приличных размеров гай. Не чета нашей рощице. Вот к нему сейчас и спешили два типа. Они были одеты в наряды, больше похожие на рабочие комбинезоны строителей, чем на прикид людей шестнадцатого века. Брюки, куртка, на ногах берцы. Вся одежда черного цвета. В бинокль можно даже различить карманы на груди.

Раз в небе барражируют цуфагеры, удивляться нарядам людей нет смысла, однако чего это вдруг сия парочка ведет себя как воришки, только что грабанувшие пивной ларек?

Бегут, низко пригнувшись. То и дело оглядываются, периодически цепляют носками ботинок вылезшие из почвы корни деревьев и едва не вспахивают носами землю.

– Я засек срабатывание установки! — воскликнул Харким. — В другом полушарии.

– Что-о? — повернулся я к нему. — Какая установка? Мы же грохнули ее?!

Пять пар глаз уставились на Харкима в немом изумлении. Что происходит? Инженер, сам мало что понимающий, пожал плечами и, нахмурив брови, склонил голову над аппаратурой.

– Верно, — спустя полминуты подтвердил он. — Работает установка. Где-то двенадцать тысяч километров до точки. Это континент... забыл название... сейчас...

Он открыл нужный файл и прочитал:

– Континент Стам.

– Это где оплот местной цивилизации?

– Вообще-то, по нашим сведениям, оплот цивилизации здесь, — возразил Харким. — На Стаме живут дикие племена.

– Да? — хмыкнул я. — Значит, это я ошибся...

– Хрен с ними, с цивилизациями! — прервал нас Антон. — Как объяснить, что установка работает?

– Только один вариант — датлайцы. Их разведка. Мир спорный, Равитан нашел его первым, Датлай вторым, но хочет прибрать к рукам. Так что можно ожидать начала боевых действий.

– Этого еще не хватало, — пробормотал я.

– Ситуация осложняется. Мало поставить блокировку, надо еще отыскать и уничтожить датлайскую установку! — Марк покачал головой. — Становится все веселее. Что делать будем?

Возникла короткая пауза. Ситуация явно вышла за пределы прогнозируемых действий. Надо решать и быстро. Сидеть на открытой точке под носом у равитанской колонии довольно стремно. Можно и влипнуть.

Я поднял бинокль и направил его на гай. Давешняя парочка как раз исчезала за деревьями, явно спеша уйти с открытого места. Их целеустремленность и скорость действий говорили об одном — они знали, куда идти.

– Нужна информация, — проговорил я, не спуская глаз с беглецов. — Самая простая, самая общая. Чтобы хоть немного ориентироваться в обстановке. Нужен «язык». И я знаю, где его взять. Допросим в темпе и уйдем. Выберем более спокойное место. Серега?

Тот помедлил миг и кивнул.

– Верно.

– Я с Марком схожу.

– Возьмите третьего... Антон.

– Усегда готов, — шутливо козырнул тот и перебросил «форм» в правую руку.

– Только не тяните. И если там больше двух человек, лучше не лезьте. Ждем вас здесь.

– О'кей!

Я бросил взгляд на небо — нет ли там чего лишнего — и, пригнувшись, побежал вдоль берега по дну неглубокой канавы. Следом бежали Марк и Антон. Оружие в руках, глаза обшаривают местность, полная готовность скакнуть в сторону и открыть огонь при любом подозрительном шорохе.

До опушки гая оставалось метров сорок, когда я заметил на земле следы ботинок. Полукруглые выступы, повторяющие рисунок подошвы, четкий рисунок носка, более слабый — пятки. Бежала эта парочка, ясен пень. При этом не желая издавать лишний шум.

У первого дерева мы остановились, просканировали глазами округу и пошли дальше, благо верное направление нам указывали следы. Теперь они шли по довольно высокой траве, не успевшей встать после того, как на нее наступили.

– Один хромает, — прошептал шедший за мной Антон. — Левую ногу бережет. Подвернул, наверное.

Я поднял руку, призывая к тишине, и присел. Парни последовали моему примеру. Впереди кто-то пер напролом сквозь гай, ломая при этом ветки деревьев.

– Зверь, — шепнул Антон.

Странно, но только после этих слов я другими глазами посмотрел на окружающий нас лес. Сосны, ели, клены, березы... или не березы? Обычные деревья, обычные кусты. Европейская часть России, как пить дать. Кто может топать напролом в таком лесу? Медведь, лось, олень... Это из больших. Мелочь такой шорох не наведет. Для нас никто не опасен, но встреча с животными некстати.

– Пошли, — махнул я рукой. — Смотрим в оба.

Они сменили местоположение и залегли в зарослях лопухов, вымахавших почти на полтора метра. Толик еще пошутил, что не отдыхал в таком замечательном месте с десяти лет, когда с приятелями играл в прятки.

– Вспомни детство золотое, — ответил Сергей. — Только в этих прятках ставка побольше. Невед, что у тебя?

Харким с аппаратурой разместился в яме, заросшей высокой травой, предварительно выкинув оттуда небольшую змею. Она как две капли воды походила на ужа, но рисковать инженер не стал. Змею зашвырнул палкой метров на двадцать и внимательно осмотрел место в поисках других ползучих гадов. Пусто.

– Обидели змейку, — проворчал Толик. — Грелась себе, никого не трогала.

Харким фыркнул, сел на траву и раскрыл ноутбук. Отвечать Сергею не спешил. Щелкал клавишами, вводил новые параметры аппаратуры, недовольно косил на небо. Потом выдал:

– Установка перестала работать и пропала. Это нормально. Они все теперь умеют маскировать аппаратуру в отключенном режиме. Источников радиоизлучения в радиусе трех тысяч километров около пятисот. На орбите спутник. И вроде... судя по частотам, они связываются с базой, которая расположена здесь. На этом континенте.

– Значит, нас вынесло верно, на Преву. Так?

– Да. Но вот что странно. На Стаме около десятка источников радиоизлучения.

– Разведка Равитана и Датлая, — предположил Сергей.

– Значит, нам туда дорога, — пропел Толик. — Ловить датлайцев надо там. Только где? Битрая говорил, это громадный континент. Прыгать по всему — заморимся.

– Ничего. Парни допросят «языков», может, прояснят обстановку.

Сергей бросил взгляд на запястье левой руки, отмечая время, и тут услышал сдавленный крик Толика:

– Шухер! В небе!..

С юга прямо на их убежище летели две большие машины. Они шли довольно низко, одна задругой, и, судя по невысокой скорости и небольшой высоте, явно кого-то искали.

– За беглецами идут, — шепнул Харким, падая в траву.

– Тихо. Лежать, — прошипел Сергей, снимая «форм» с предохранителя. — Невед, сколько времени надо, чтобы активировать установку?

– Полминуты.

– Толя, если они зависнут над нами — бьешь по первому, потом по второму и сразу деру. Невед, как скажу, активируй установку.

Толик уже перекинул «форм» за спину и теперь держал в руках «неко» — ручной зенитный комплекс, способный снять самолет, а не то что какой-то цуфагер. Только вот шуметь сейчас совсем некстати.

– А парни? Без них уйдем?

– Вернемся. Прыгнем в гай. Невед, сможешь?

– Да.

– Передай сигнал тревоги.

Они лежали в кустарнике, не отрывая взгляды от машин, что медленно приближались к ним. Два километра... полтора... километр... семьсот метров...

Цуфагеры (или их аналоги) перли как по нитке, держа направление на дом. Было впечатление, что зависнут прямо над ним. Но когда до дома осталось метров пятьсот, машины вдруг резко отвернули влево, прибавили скорость и пошли к гаю.

Взмокший до нитки Толик снял с плеча трубу РЗК и шумно выдохнул.

– Черт! Думал, все!..

– Они идут по следам тех беглецов, — высказал догадку Харким. — Значит...

– Значит, сейчас налетят на парней, — докончил Сергей и достал радиостанцию.

– Нельзя, — запротестовал инженер. — Они могут следить за эфиром.

– По х... ю! Там парни! Невед, готовь шарманку! Уходим и прыгаем в гай. Надо парней подобрать.

– Смотри, — толкнул Сергея Толик, — пикируют.

Оба цуфагера, до этого летевших на одной высоте, вдруг резко ушли вниз, сделали круг и замерли над деревьями. Цель обнаружена.

– Давай! — бешено крикнул Сергей, толкая Харкима в плечо. — Включай!

– Уже.

Инженер склонился над установкой, задавая режим работы, подождал, пока заработает «контур», и отступил.

– Можно.

Сергей подхватил с земли рюкзак, кивнул Толику и шагнул в зону перехода.

Следы привели нас к ветхой покосившейся халупе, сделанной в лучших традициях временных построек. Стены из тонких длинных веток, крыша из таких же веток и полуоторванная дверь из них же. Стояло это сооружение в центре крохотной полянки, укрытое от солнца густыми ветвями дуба (дуба ли?).

Мы взяли полянку в кольцо, немного выждали, пытаясь различить голоса и шорохи внутри, а потом пошли на приступ. Точнее, пошел я, парни прикрывали.

Я влетел в халупу по всем правилам, сзади страховал Марк, но внутри никого не было. Одно помещение с земляным полом, засыпанным песком, прямоугольник окна (без стекла, понятно), в углу сундук, на котором свалены вещи. И ни одного человека.

– Не понял... — протянул Марк. — А где эти?

Мы добросовестно перерыли комнату в поисках лаза, отодвинули сундук, обнаружив сгнившее дно и пробитую в трех местах крышку. Нашли три пары брюк, две куртки, один балахон из какой-то паршивой ткани, еще пару тряпок и обломок ножа. А еще промасленную бумагу, крошки хлеба или лепешки, металлическую крышку от бутылки. И следы. Следы ботинок, босых ног и...

– Чувяки, — определил Марк. — Или чешки. Или...

– Иная хрень с мягкой подошвой, — подсказал я. — Та, что практически не оставляет следов. Здесь песок, поэтому различить еще можно. Они шли сюда за одеждой, обувью и едой. Скинули старое и удрали. А мы опоздали. Теперь их по всему гаю искать.

Пнув кучу одежды, Марк со злости плюнул и пошел к выходу.

– Облом!

Антон ждал нас снаружи, не забывая посматривать по сторонам. По нашим кислым физиономиям определив результат погони, успокаивающе бросил:

– Не очень-то и надо. В другом месте посмотрим.

– Его найти еще надо, — проворчал Марк, — это место.

Антон махнул рукой и хотел было сказать что-то, но вдруг его глаза расширились, а на лице проступило встревоженное выражение.

– Атас! С неба!

Мы ломанулись обратно в халупу и уже оттуда через окно разглядели силуэты двух машин, летевших в нашем направлении.

В этот миг ожила радиостанция на моем поясе.

– К вам идут цуфагеры, прячьтесь в лесу! — донесся приглушенный голос Сергея. — Мы вас подхватим там.

Я не успел ответить, как связь пропала.

– Черт, неужели по нашу душу? — ни к кому, собственно, не обращаясь, выкрикнул Антон, поднимая «форм».

И хотя пули комплекса и даже выстрелы подствольника не могли причинить серьезного вреда машине, он был готов открыть огонь.

В этот момент над нашими головами раздался громкий голос, усиленный динамиками:

– Мы знаем, что вы здесь! Не пытайтесь сопротивляться и бежать. Стреляем на поражение! Выходите с поднятыми руками. Даем две минуты.

Язык был нам понятен. Это анкиварский язык. А точнее, общепланетный язык Арнии. На нем говорят и Анкивар, и Равитан.

Мы стояли посреди комнаты, глядя друг на друга злыми глазами. Так влипнуть буквально с первых шагов! Как, черт возьми, нас выследили?! Неужели Равитан имеет такую аппаратуру, что засекла наше появление?

– Эй, парни! — прогрохотал тот же голос. Сейчас в нем было больше иронии, чем злости. — Ваша попытка свалить из лагеря засчитана и признана успешной. Клянусь, вам ничего не будет, вы ушли чисто, без крови. Выходите. Минус десять талеров из вашей премии — чисто символически, — и вопрос улажен.

Я раскрыл рот от изумления. Какие мать его за ногу талеры?! Что этот кретин говорит?

– Они приняли нас за тех, — сообразил Антон. — За ту пару. И погоня была за ними.

Марк от разочарования даже присел.

– Так лажануться! Так влететь! На подставе!..

Его лицо выражало досаду и злость на самого себя. Не лучше выглядел и Антон. Да и я, наверное, тоже. Но чувства чувствами, а надо что-то делать...

– Время истекает, парни, — гремел голос с неба. — Устраивать захват я не стану. Ваша четверка показала хороший результат, но мне моя жизнь дороже. Или выходите, или я открываю огонь.

– Быстро! Скидываем одежду и напяливаем их шмотки! В темпе!

Антон посмотрел на меня, как на идиота.

– Ты что? Их же в лицо знают! Нас пристрелят сразу.

– Может, и не пристрелят. Нам бы до машины добраться, а там как выйдет. Будем сидеть, точно пристрелят. Ну!

В безвыходном положении, когда смерть дышит в затылок, первое пришедшее в голову решение на поверку оказывается самым верным. Это не мозги его находят. Это сидящее под коркой подсознание дает совет, как поступить. Кто его послушал, в большинстве своем еще ходит по земле. Кто игнорировал — в этой самой земле лежит.

Парни это знали не хуже меня, поэтому действовали молча и споро. Быстро, как в армии по команде «отбой», скидывали одежду и амуницию и так же быстро, как по команде «подъем», напяливали чужую. Курток на всех не хватило, Антон схватил балахон. Берцы решили оставить, они были точь-в-точь как у беглецов.

Чтобы с цуфагеров ненароком не открыли огонь, я вышвырнул в окно отколотую от сундука доску. Сигнал поняли верно, динамики издевательски хохотнули:

– Еще минута!

Это время мы потратили, чтобы углубить небольшую ямку под сундуком и затолкать туда наши вещи и оружие. Авось искать не станут. А станут... Ну там посмотрим.

– Все, — выдохнул Марк, разглядывая себя, насколько это возможно.

Куртка мала, руки торчат из рукавов почти до локтей, штаны узкие, но вполне подходящие. Мне тоже чужой наряд жал в плечах, да и руки были наполовину голые. Только Антона безразмерный балахон укрыл полностью. Но он укрыл бы и бегемота. За воротниками курток были капюшоны. Мы их накинули на головы и пошли к выходу, не забыв поднять руки.

– Если что — действуем по обстановке, — шепнул в дверях Марк. — Ни пуха нам...

– К черту! — ответил я, выходя следом.

– Правильно, парни, — одобрил наше поведение голос с цуфагера. — Умирать надо на поле боя... и за хорошие деньги. А вы их сумеете заработать, я уверен. Стойте на месте, мы вас сейчас заберем. И помните — без шуток! Игра окончена.

– Это мы еще посмотрим, — пробурчал Антон.

Первый цуфагер снизился еще больше, завис над поляной. Боковая дверь отошла в сторону и из нее к земле поехала узкая металлическая лесенка.

– По одному. У борта глаза закрыть, действовать по команде. Первый пошел.

Установка выбросила их в километре от нужного места. Харким виновато развел руками — мол, ближе не смог — и показал экран сканера. На нем три черные точки застыли на одном месте.

– Ближе сможешь подобраться? — спросил Сергей.

– Метров на триста.

– Тогда не надо. Быстрее добежим. Дуй за нами на расстоянии пятидесяти метров. Толик, пошли.

Они бежали по гаю, внимательно глядя под ноги, то и дело огибая кусты, перепрыгивая через узловатые корни и уклоняясь от веток. Оружие держали наготове. Они спешили. Вражеские машины, судя по всему, уже обнаружили парней. Что сейчас там происходило, можно было только догадываться. И то, что не слышно звуков выстрелов, Сергея только радовало. Еще можно успеть... Еще немного...

Когда впереди замаячил просвет, они сбавили темп и осмотрелись. Сквозь листву можно различить силуэты машин и крышу небольшого строения на полянке. Значит, парни там.

– Я справа, ты слева, — скомандовал Сергей и оглянулся назад.

Харким топал следом, задыхаясь под тяжестью установки и аппаратуры, которую он самоотверженно пер на себе. Сергей жестом показал ему — присядь и замри. Тот послушно рухнул в траву, опустил аппаратуру и машинально схватил оружие.

Голос они услышали уже на подходе. Поняли его без труда — анкиварский уже выучили. И поняли смысл происходящего. Что там решали парни внутри домика — только догадываться. Выходить на связь Сергей не стал. Один раз прошло, сейчас можно влипнуть. Но был готов поддержать парней огнем, тем более им было чем. Толик уже взял на прицел РЗК цуфагеры. Что сделают ребята?

Они сделали. Вышли из домика с поднятыми руками. В одежде беглецов. Сергей узнал их по мощным фигурам, даже Антона узнал под балахоном. Втроем вышли. Либо пленных оставили внутри, либо...

Сергей не успел додумать, лихорадочно прикидывая, как быть. Парни на открытом месте, снять их с цуфагера — дело мгновения. Толик успеет сбить один, но ведь их два! Отвлечь внимание на себя, дав возможность парням уйти?

Принять решение он не успел. Парни встали под зависшим в трех метрах над землей цуфагером, с которого к ним опускалась лестница. А к поляне на полном ходу летели еще две машины.

Сергей сразу определил их марку. Это были легкие самолеты-разведчики. Впрочем, «легкие» — понятие относительное. По сравнению с цуфагерами они выглядели как бегемоты на фоне кабанов. Такой перевес в силах сводил на нет преимущество внезапности.

Теперь можно было только погибнуть, захватив с собой столько врагов, сколько выйдет.

На плечо легла тяжелая рука. Это подошел Харкни.

– Сергей, не смей! — зашептал он дрожащим голосом. — Не смей! Они берут их в плен, а не убивают.

Сергей скрипнул зубами, но смолчал. Тот прав. Прав, мать его!..

Слева, метрах в десяти зашевелились ветки. Толик положил трубу РЗК на плечо и прицеливался. Сергей успел подскочить к нему и буквально столкнуть в траву.

– Не стрелять! Не вздумай!

Толик с перекошенным от ненависти лицом пытался выхватить оружие, но Сергей держал крепко.

– Не вздумай!

– Там парни! Там...

– Стой!

На их счастье, до поляны было метров сто, и их возню никто не заметил. Да и внимание равитанцев было привлечено к трем фигурам на поляне.

Оба, и Сергей и Толик, тяжело дыша и дрожа от злости, следили, как парни по одному поднимались по лестнице и исчезали в цуфагере. Через минуту машины резко взмыли ввысь и взяли курс на юг.

Только сейчас Сергей отпустил трубу РЗК, встал на ноги, сдавленным от ненависти голосом выдал сочную фразу и повернулся к подошедшему Харкиму.

– Тащи установку. Уходим.

– Куда?

– Туда, мать! На Годиан!

– А-а...

– Я сказал на Годиан! — слабо контролируя себя, выкрикнул Сергей. — Там будем думать, как пацанов вытаскивать! Там, понял?!

Харким быстро закивал и, не отводя взгляда от разъяренного Сергея, попятился назад. Сергей глубоко вздохнул, унимая дыхание, с силой провел руками по лицу и взглянул на Толика. Тот еще сидел на земле, уставя взгляд на поляну.

– Пошли. Некогда переживать.

Толик вздрогнул, кое-как встал, поднял РЗК и выдохнул:

– Я их, с-сук, голыми руками!.. Кишки на шею намотаю!..

Не сдержав эмоций, он шарахнул по ближайшему дереву ногой. Тонкий ствол молодого клена не выдержал удара и треснул. Толик пнул еще раз, уже тише, закинул оружие на спину и пошел за Сергеем. Так влететь!..

 

2

Начальник тренировочного лагеря наемников капитан Роже Ядлинг, молодой еще по меркам Равитана мужчина сорока семи лет, с угрюмым выражением лица читал пришедшую на его личный компьютер депешу. Согласно приказу, капитану предписывалось максимально сжать сроки обучения новобранцев и подготовить весь отряд наемников к отправке на Миренаду в течение трех дней.

Ядлинг тер огромной ладонью бритую наголо голову, катал желваки на скуластом, обтянутом загоревшей почти дочерна кожей лице и озадаченно хмыкал. Такое происходило впервые за всю его многолетнюю службу. Еще ни разу никто не бросал в бой новичков, проведших в тренировочных лагерях всего месяц. Причем неполный месяц. Мало того, никто не отправлял на поле боя людей, не прошедших процедуру зачисления в состав армии. Что происходит? Неужто вся спешка из-за того, что пропала связь с центром? Или из-за событий на далекой Миренаде?

Дочитав депешу, капитан отправил файл в папку и закрыл ее личным кодом. Встал из-за стола и подошел к большому окну, затянутому вместо обычного стеклопласта защитной пленкой, способной выдержать выстрел в упор из крупнокалиберного пулемета.

С третьего этажа главного корпуса лагеря открывался вид на квадрат плаца, рядом с которым была посадочная площадка для легких машин. За плацем шел ровный ряд казарм, за ним ближний из трех основных тренировочных полигонов. Судя по облакам пыли и частым вспышкам, там сейчас отрабатывала очередное задание группа наемников. Еще одна группа бегом, как и положено по уставу, направлялась из учебного класса на стрельбище.

Каждый боец был нагружен по полной программе — личное оружие, разгрузочная система с сумками под боекомплект и носимое снаряжение, гранатометы, пулеметы, переносные автоматические минометы. Плюс бронекомплект — каска, жилет, защитные накладки. Общий вес груза — под сорок килограммов. Конечно, на поле боя с таким грузом бегать никто не будет, но солдаты должны уметь перемещаться с максимальной нагрузкой.

Капитан даже с такого расстояния различал мокрые от пота лица, выпученные глаза и широко раскрытые рты. Видимо, до этого у них было занятие по физподготовке, а то с чего бы это они так вспотели?

«Кому пришла в голову мысль оправить их на бойню? — размышлял капитан, продолжая наблюдение. — Не доведенных до нормы наемников, половина которых поляжет в первом же бою. Подразделение перестанет существовать как таковое. Неразумное расходование ценного материала. Лучшее из того, что можно завербовать на этой планете. Их и так немного, беречь надо...»

Ядлинг недовольно вздохнул и вернулся в кресло. Отыскал файл с данными последнего набора и пробежал глазами по строчкам. Сто сорок два человека прибыли в лагерь двадцать три дня назад. А за неделю до этого — еще полторы сотни. Этих через два дня зачислят в отряд наемников, поставят на полное довольствие, и с того момента они будут считаться военнослужащими наемного корпуса равитанской армии.

Впереди их ждет еще двадцать дней насыщенной подготовки, после чего наемник считается готовым к войне.

«Но даже их нельзя выпускать на поле боя. Не говоря уж об остальных. Какие они вояки?! Гонору много, сила есть, а умения ни на грамм. Кто же все-таки решил прервать курс обучения? Неужели префект? Но он-то понимает, какую глупость делает? Или действительно прижало — все планы и расчеты забыты?..»

Равитанская армия имела давно отлаженную и упорядоченную систему отбора и подготовки кадров. Расписанные до последней запятой инструкции и уставы. Выверенные многолетней практикой методики и наставления. Впрочем, это было не только у Равитана, но и Датлая и Анкивара. Да и у любой державы, которая находится в состоянии войны больше двух лет. А эти три государства воевали не первое десятилетие.

Каждый военнослужащий независимо от образования и статуса проходил начальную четырехмесячную подготовку по программе рядового состава. Те, кто шел в армию на определенные специальности — инженера, оператора тяжелых систем, техника и прочие, где требовались особые знания, проводили в лагерях на месяц больше.

И только пилоты самолетов, ударных и несущих платформ, космических кораблей и офицеры морского флота сразу поступали в специализированные заведения и учились на протяжении двух-трех лет.

После чего все отправлялись на войну. Если солдат успешно воевал, не получал тяжелых ранений и травм и если имел желание продолжить службу в других чинах, его отправляли на специальные курсы. Для младших командиров сержантского уровня — четырехмесячные, для офицеров звена взвод-рота — девятимесячные. После чего он заключал новый контракт и воевал дальше.

Офицер после этих курсов мог командовать взводом и ротой. После нового годичного курса — батальоном и бригадой. После еще одного — полуторагодичного — дивизией и корпусом. После окончания высшей военной академии — армией и группой сил.

Таким образом, даже гофмаршал (командующий фронтом) начинал службу рядовым и проходил все ступени — от самой низшей до высшей.

Такая система сама отбирала среди огромной массы солдат самых способных, талантливых, умелых. Проходимцы, подхалимы, карьеристы, лизоблюды отсеивались на начальном этапе. Им светило получить высокие должности и почести только в армии мирного времени.

Для наемников из числа аборигенов колониальных миров, которых Равитан использовал, как и другие воюющие стороны, была разработана своя система подготовки. Как и система награждения, поощрения и отличия.

Под ружье вставали волонтеры из миров второй и третьей категории, то есть где царили времена феодального, а то и рабовладельческого строя. Особенно ценились бойцы эпохи позднего средневековья — XIV—XVIIвеков. Те самые кондотьеры, ландскнехты, конкистадоры. Люди, провоевавшие большую часть своей жизни. Сделавшие кровавую игру своим ремеслом. Спокойно смотрящие в глаза смерти, без раздумий отнимающие жизнь и не пасующие перед лицом врага. Их, искателей приключений и богатств, ловцов удачи и звонкой монеты, вербовщики равитанцев отыскивали в самых разных концах света.

Такие парни уже были знакомы с огнестрельным оружием, не шарахались от выстрела пушки, не поминали черта при виде самолетов и подводных лодок и почти не робели при перелете с планеты на планету. За полновесное золото высокой пробы они были готовы пойти куда угодно и перерезать глотку тому, на кого укажут новые хозяева.

Специальная комиссия при кадровом управлении равитанской армии разработала особые методики для быстрой подготовки наемников с учетом их былого опыта и их средневековой психологии.

В результате вышла более короткая программа, чем у обычных солдат Равитана. Меньше общефизической подготовки, меньше медицинской, меньше технических дисциплин. Упор на стрелковую тактику, знакомство с новыми видами вооружений, привыкание к новой амуниции и снаряжению.

Специальные разделы тоже упростили. Надо ли учить фехтованию того, кто с десяти лет держит в руках меч (саблю, шпагу, кинжал, пику)? Преподавать ли умение бить рукой или ногой тому, кто пробивал себе дорогу наверх с помощью кулаков?

Так, общие сведения о новых методиках, небольшой тренинг для адаптации. Да и не нужны особо ловкие наемники Равитану. Стрелять умеют? На поле боя не теряются? Свою технику от вражеской отличают? Тогда вперед! За процветание анклава и полновесное золото!

Впрочем, пренебрежительно к наемникам никто не относился. Это был довольно ценный материал, отлично воевавший на поле боя. Для них были разработаны поощрения и бонусы, в основном в виде дополнительных премий. Самых опытных и умных из наемников со временем даже производили в младшие командиры. Они становились капралами, сержантами и даже ротными сержантами. Правда, до офицерского чина доходили единицы. Это были поистине рожденные для войны люди, прослужившие не менее пяти лет. Таких ценили особо. Хотя и они не получали званий выше капитанского, то есть никогда не командовали подразделениями выше роты или батальонной группы.

Минимальный срок службы наемника — десять лет. После чего тот имел право вернуться домой, на свою планету, или выбрать любой мир по своему усмотрению.

Таких ветеранов было немного и мало кто из них действительно стремился попасть домой. Что делать человеку, успевшему побывать в нескольких разных мирах, видевшему настоящие чудеса техники и цивилизации, дома? Где еще нет ни электричества, ни самолетов, ни телевидения, ничего вообще нет! Вот и возвращались ветераны после короткого отпуска обратно. Либо продлевали контракт, либо оседали в колониях. И становились обычными подданными анклава.

От размышлений Ядлинга отвлек звонок коммутатора.

– Связь, — произнес он, и активированный звуком голоса динамик, вставленный в ухо, заговорил:

– Господин капитан. Это сержант Терри. Мы нашли всех шестерых беглецов.

– Уже? Отлично, сержант. Где они?

– Троих везут в лагерь. Еще двое добрались до окраины Мессидины и устроили пальбу. Мы вынуждены были открыть огонь на поражение. Шестой сорвался с обрыва и нанизал себя на сук. Это было на берегу реки, так что его успели слегка обглодать речные обитатели.

Капитан нахмурился. Стрельба — это плохо. Это даже отвратительно. Новички сыграли не по правилам и получили свое. Куда умнее поступила та троица, что подняла руки.

– Сержант, как вели себя беглецы?

– Спокойно. Только...

– Что только?

– Какие-то напряженные, — подбирал слова сержант. — Сидят молча, зыркают по сторонам и смотрят на моих парней, словно хотят вцепиться в глотку.

– Глаз с них не спускайте и постарайтесь довезти живыми. Им скоро на дело, пусть поберегут злость для других.

– Есть, господин капитан.

Ядлинг отключил коммутатор и хмыкнул. Ну вот, очередная партия беглецов доставлена обратно в лагерь. Традиция соблюдена. Правда, на этот раз с большой потерей. Но и такое бывает...

Одна необъяснимая и довольно странная черта выходцев с колониальных миров — их склонность к побегам из тренировочных лагерей. Что заставляет людей, добровольно пришедших на службу, рисковать здоровьем и жизнью, совершая побег? Позднее отрезвление? Страх перед неведомыми противниками и межпространственными и межпланетными перелетами? Или что-то еще?.. Как бы там ни было, но такая проблема была. И ее пришлось решать на месте.

Вместо того чтобы намертво перекрыть лагерь, Ядлинг, внимательно изучив опыт других центров, сделал хитрый ход. Он оставил несколько лазеек для потенциальных беглецов и взял их под контроль.

Волонтеры, решившие уйти в побег, рано или поздно начинали искать пути ухода. И неизменно натыкались на эти места. Искать что-то другое или изобретать более замысловатый путь им и в голову не приходило. Да и времени не было. Выбрав момент, аборигены «незамеченными» покидали лагерь и бежали. Недалеко. От силы километров на пять — семь. После чего поисковые группы, своевременно оповещенные и подготовленные, ловили незадачливых беглецов.

Позволяя совершать побеги, Ядлинг достигал сразу нескольких целей. Во-первых, выявлял людей, склонных к бунту, подстрекательству, плохо дисциплинированных, способных на открытый мятеж. Во-вторых, отбирал наиболее смелых, решительных, даже безрассудных, чтобы комплектовать ими передовые части подразделений или разведгруппы. В-третьих, снимал напряжение личного состава, давая выход агрессии.

Пойманных беглецов чисто символически наказывали (в основном штрафовали), но тут же возвращали деньги под любым предлогом и неофициально хвалили. За храбрость и находчивость. Этот простенький психологический трюк срабатывал всегда, что объяснялось спецификой психологии средневековых жителей.

До сегодняшнего дня все эти «побеги» были частью игры, в которую с удовольствием играла та и другая стороны. Но сегодня беглецы пустили в ход прихваченное с собой оружие, что само по себе — нонсенс. А значит, ими двигало нечто большее, чем желание просто покинуть лагерь. Что? Надо попробовать выяснить у остальных. И пресечь вредную и опасную привычку в зародыше.

– Кухтер, — вызвал капитан помощника. — Пригласите ко мне лейтенанта Гравило.

– Есть, господин капитан, — тотчас отозвался невидимый собеседник.

Между прочим, тоже наемник-абориген. Полгода назад во время стычки на Кафти он получил столь тяжелые травмы, что даже современная медицина не смогла полностью вернуть ему здоровье. Кухтер выслужил чин капрала и занял место помощника Ядлинга в лагере. Неплохая награда за увечье — пожизненная пенсия, зарплата и льготы ветерана. Большинство наемников получают пулю или осколок, а в конце — либо почетную кремацию, либо менее почетное гниение где-нибудь в лесу, на болоте или в степи.

Капитан вновь открыл файл со списком последнего набора наемников, проставил напротив каждой фамилии галочку и внизу написал «зачислить в штат». Это значит, что наемник, до этого числившийся в кандидатах, приносил присягу Равитану и попадал в единый информационный бюллетень вооруженных сил. С него снимали личные показатели — снимок сетчатки глаза, отпечатки указательных пальцев рук и рентгеновский снимок черепа.

Только после этого он считался полноценным солдатом. До того целый месяц он — кандидат. Это время давалось, чтобы понять, годен человек для армии или нет. Редко, но бывало, что волонтер не подходил для службы. Тогда его направляли рабочим в промышленный сектор.

Кстати, подавляющая часть аборигенов материков Солтар, Прева и Гемвил по своим совокупным характеристикам не подходили для армии. Хотя физические данные у них были превосходные. И только один из ста, а то и из двухсот вставал в строй.

Ядлинг встал из-за стола, поправил ремень с кобурой на поясе и пошел к выходу. Он хотел лично сообщить зачисляемым на службу наемникам о прохождении отбора и о том, что им скоро предстоит на деле доказать, что они стоят обещанных денег.

 

3

Наручники на руках, кандалы на ногах, стволы автоматов смотрят в лицо. Приятная обстановка полета. Сидим на обитой чем-то мягким скамейке, зажатые в угол, и смотрим на тех, к кому угодили в плен.

Напротив четыре бравых вояки в униформе равитанской армии. Темно-зеленый с черными, коричневыми и бурыми разводами камуфляж, бронежилеты такой же расцветки, ботинки с высоким берцем и толстой подошвой, на локтях и коленях защитные накладки, на головах комбинированные шлемы с встроенным увеличителем изображения и системой связи. В руках уже знакомые стволы — штурмовые карабины «талем», копия анкиварского «скина» — самая распространенная «игрушка» в пехоте колониальных частей. Оружие пороховое, гильзовое. Простое, как палка, и надежное, как колесо. Под стволом на цевье двухзарядный гранатомет. Второй выстрел досылается передергиванием ствола гранатомета.

Рожи у вояк веселые, довольные. Охота прошла успешно, дичь поймана, чего не порадоваться? И злости к нам нет, шутки, подначки, дружеские тычки в плечо. Для них мы — беглые наемники с тренировочного лагеря. По сути дела, будущие коллеги. А «наш» побег вроде как общей шутки.

Хороши шутки! От смеха аж скулы сводит! Я кошу глаза на Марка и Антона. Они, как и я, сидят, ссутулив плечи и опустив головы вниз. Руки едва заметно подрагивают. От распирающей злости и желания вышибить из «ловцов» мозги глаза застит красной пеленой. Эх, если бы!..

Проклятое железо на руках и ногах! Умело сделанные оковы, нечего сказать. Чуть сильнее шевельнешься — больно. Рванешь как следует — конечность перетянет как струной, хоть вой от боли. Так что сидеть нам и скрипеть зубами от злости. На себя. Сами, мудаки, лопухнулись, сами в руки врага попали! Одно хорошо — враг пока не знает, кто к нему угодил. Так что кривая, может быть, еще вывезет.

С этой надеждой мы и летели в логово противника, слушая треп солдат и мотая их болтовню на ус. Авось пригодится...

Судя по словам равитанцев, мы угодили в облаву, устроенную на нескольких беглецов. Новички-наемники решили навострить лыжи по домам, что в тренировочном лагере категорически не приветствуется.

Вроде как такие побеги — норма для лагеря. За все время сумели уйти с концами только двое или трое. Остальных, как разбежавшихся гусей, ловят специальные группы. И возвращают. Причем без особых последствий для беглецов. Странные забавы у местных вояк...

– Ничего, парни, — утешал нас командир группы, некий сержант (две поперечные полосы на узком погоне). — Недолго погуляли — ерунда! Зато теперь в разведку или в диверсанты гарантированно попадете! Туда многие стремятся, оклад повыше и премиальные хорошие. Так что, считай, не зря махнули в самоход. С меня пиво, как и обещал. А с вас, раз уж попадете в разведку, — первый трофей. Идет?

Я вяло кивнул, глядя на довольную харю сержанта, и вдруг почти наяву представил, как мой кулак вминается ему в горло, ломая хрупкие хрящи трахеи и перекрывая доступ воздуха в легкие. И как сержант пучит глаза и разевает рот, пытаясь вздохнуть. Как синеет его рожа, и язык выпадает из-за зубов...

Картинка была настолько яркой, что я даже вздрогнул. Видимо, мое лицо отразило внутренние переживания, сержант вдруг оборвал смех и сжал губы.

– Не смотри на меня так, парень. Я добрый-добрый, но могу и прикладом по лбу въехать! Заруби на носу: будешь выпендриваться — накостыляю за милую душу. И все твои выкрутасы со шпагой не помогут. Усек?

Я даже не сразу понял, к чему он приплел шпагу. И только потом сообразил — настоящие беглецы, видимо, неплохо владели холодным оружием, и солдаты это знали. Ладно, хоть шпага, хоть топор, лишь бы не раскрыли нас.

Улучив момент, когда солдаты немного потеряли к нам интерес, шепнул Антону:

– Косим под местных.

– Угу, — недовольно буркнул тот, не поднимая на меня глаз. «Что сейчас Серега с Толиком делают? — мелькала в голове мысль. — Наверняка видели машины и сообразили, что мы влипли. Только бы не натворили глупостей... А то с них станется пойти на приступ лагеря...»

Через десять минут полета цуфагеры пошли на посадку. Мягко, практически бесшумно коснулись бетона и замерли. Сержант встал первым, открыл люк и выпрыгнул наружу. Его сосед повел стволом карабина:

– Выходите.

Неловко переступая скованными ногами, я доковылял до люка и встал, не зная, как спускаться по трапу. Видя мою нерешительность, сержант достал небольшой пульт и нажал кнопку. Замки наручников и кандалов тоненько звякнули и отпали. Я стряхнул «железо» на пол и прыгнул вниз. Марк и Антон последовали моему примеру.

– Приехали. Думаю, вы не успели соскучиться по родной обстановке, — съязвил сержант, указывая рукой на двухэтажные корпуса. — Передавайте парням привет. И скажите, что на сегодня побегов хватит.

Мы мрачно посмотрели по сторонам. Выгоревшее покрытие плаца, одинаковые здания казарм с плоскими крышами, вдалеке спортгородок. Слева четырехэтажное здание из бетона и стекла с двумя куполами наверху. Тренировочный лагерь равитанских наемников... Снуют затянутые в форму солдаты, в небе — боевые машины, вдалеке (видимо, на полигоне) грохочет автоматическая пушка или что-то еще довольно крупнокалиберное. Угодило же влипнуть...

Не успели мы толком осмотреться, как к нам подошел рослый подтянутый мужчина лет сорока в форме со знаками различия младшего командира и жестом подозвал сержанта.

– Терри, беглецов требует Гравило. Отведите их. А потом — во второй корпус.

– Они же с третьей роты?.. Зачем во второй корпус? — недоуменно вскинул брови сержант.

– Третья рота полчаса назад вылетела к станции.

– Значит, началось, — потухшим голосом отозвался Терри и посмотрел на нас. — Вовремя вас нашли, парни. Значит, так. Сейчас к лейтенанту, а потом... Видно будет. Пошли.

После прилета в лагерь настороженное отношение к «беглецам» сменилось почти показным равнодушием. Солдаты охраны ушли по своим делам. Сержант Терри махнул рукой, приглашая идти за собой, и потопал к высокому зданию первым. Даже не подумал проследить, выполнили мы его приказ или нет. Так доверяют? Или игра в побег подошла к концу и теперь мы по всем правилам не должны совершать глупости?

А если попробовать? Как войдем в здание, сержанту по голове, оружие выхватить и к забору? Он не так уж и высок. Правда, может быть напичкан аппаратурой и системами охраны, но там как повезет. Или захватить цуфагер? Управлять им сможем, не зря нас натаскивали на Годиане...

Я покосился на шагавшего рядом Марка. Судя по выражению лица, моего друга одолевают те же мысли. Бежать надо как можно быстрее, пока нас не разоблачили. Но как? Средь бела дня из муравейника под названием «военный лагерь»?

Сзади сопел Антон, тоже недовольно смотрел по сторонам и с трудом отводил взгляд от забора.

– Надо же так влететь! — буркнул он, когда мы уже подходили к зданию.

Его эмоциональный порыв достиг ушей сержанта. Тот на ходу повернул голову и бросил на нас выразительный взгляд.

– Я же сказал — с побегом закончили! Лучше вспомните формулу доклада офицеру. И не забудьте каждый раз при ответе добавлять «господин лейтенант»! И представляться не-всякий там, а кандидат такой-то... Кстати, проверьте бирки на изнанке круток. Не оторвали сдуру? На входе контроллер снимет информацию.

Мы только после слов сержанта обратили внимание на небольшой прямоугольник мягкого пластика, пришитого с обратной стороны левого нагрудного кармана. На нем были написаны имя и фамилия владельца и цифровой код. Роб Шевалган. Вот и познакомились с предшественником...

– А у меня куртки нет, — сказал Антон, показывая на балахон.

Терри бросил на Антона презрительный взгляд, хмыкнул и указал пальцем на брюки.

– На поясе слева. Уже забыли?

Антон оттянул пояс и увидел с обратной стороны белый прямоугольник.

В вестибюле здания нас встретил дежурный, сидящий за перегородкой. Он ответил на приветствие сержанта и подозвал нас.

– По одному мимо меня. И медленно.

В стенку перегородки наверняка был встроен сканер, снимающий информацию с наших бирок. Мы по одному миновали отсек и встали с другой стороны.

– Кандидат Шевалган. Кандидат Торпер. Кандидат Канн. Ваши пропуска на второй этаж в кабинет лейтенанта Гравило. У кабинета остановиться, пропуска опустить в приемник и ждать указаний. Стулья не занимать. Ясно?

– Да, — кивнул Марк, разглядывая небольшой пластиковый прямоугольник синего цвета с двумя полосами.

– Что-о? — возмутился дежурный.

– Опять забыли? — вмешался сержант и с нажимом сказал: — Да, господин капрал!

Выражение лица у Марка было таким, что я всерьез испугался, что он сейчас врежет по перегородке и снесет ее вместе с капралом. Видимо, менторский тон сержанта задел в моем друге уже подзабытое чувство превосходства офицера над младшими по званию. Какой-то там сержант поучает лейтенанта?!

Но Марк справился с собой. Подняв тяжелый взгляд на капрала, выдавил:

– Да, господин капрал.

Тот изменился в лице, непроизвольно дернул щекой и... кивнул.

– Идите. Лифт слева.

– Я подожду вас здесь, — крикнул уже нам в спину Терри.

И мы пошли наверх, сопровождаемые подозрительными и настороженными взглядами равитанских солдат.

Идею побега из здания пришлось оставить. Коридор, по которому мы шли, лифт, ниши, лестницы — все было напичкано камерами слежения, — каждый шаг посетителя под пристальным наблюдением аппаратуры. Больше чем уверен, что и кабинет пресловутого лейтенанта Гравило тоже полон техники. Так что будем пока продолжать косить под кандидатов-наемников и ждать подходящего случая. Либо того момента, когда нам скажут: парни, а вы не те, за кого себя выдаете! Где наши беглецы?

Вообще во всем происходящем было что-то странное, нелогичное. Нас не разоблачили там, на поляне, не опознали на посадочной площадке, да и при входе в здание педант-капрал не поднял тревогу, хотя он-то уж точно имеет полные данные по каждому человеку в лагере. Что это значит? Или местная безопасность начала свою игру, или... простая безалаберность?..

В такой непонятной ситуации мы даже не знали, когда кричать «шухер!» и начинать прорыв. Словом, нервы были на взводе и звенели при каждом шаге.

* * *

Кабинет лейтенанта был в конце коридора. Стандартная дверь, выкрашенная в серый цвет, табличка «кабинет 28» без указания фамилии и должности хозяина. Слева на стене небольшой прямоугольник черного цвета с широкой щелью внизу, двумя крохотными окошками индикаторов и одной кнопкой. Тот самый приемник.

Уже перед дверью Марк, покосившись на висяшую почти над головой камеру, шепнул:

– Играем.

Мы никак не отреагировали, опасаясь даже кивать. Да и чего кивать-то? И так ясно — продолжаем косить под местных до упора. До того момента, когда слова уже станут бесполезны.

Приемник проглотил пропуска, помигал индикаторами — красный-зеленый — и замолчал. Мы, как и было указано, ждали. За те десять секунд, пока стояли у двери, мимо дважды прошли военные. Судя по погонам, невысокие чины — капрал и сержант. Вообще из полутора десятков военных в лагере мы не видели ни одного офицера. Царство младших командиров.

Легкий щелчок отвлек нас от невеселых дум.

– Кандидаты Шевалган, Торпер, Канн. Можете пройти.

«Странно, — мелькнула мысль перед тем, как я толкнул дверь. — А почему нас допустили в таком виде к офицеру? Даже не переодели? Неужели местный обычай?..»

Не став ломать голову, я распахнул дверь и вошел внутрь, готовый к тому, что придется начинать бой прямо с порога. Кто знает, что нам приготовили? Ждать добра от врага нечего...

Лейтенант Гравило оказался высоким широкоплечим мужчиной лет тридцати. Крупные черты лица, большие глаза водянисто-серого цвета, коротко остриженные каштановые волосы. Взгляд на удивление спокойный и даже вроде как доброжелательный. По крайней мере не враждебный.

Одет он был в форменные брюки, а вместо куртки — легкая рубашка синего цвета с двумя кнопками у горла.

Встав у дверей, мы почти хором поприветствовали хозяина кабинета. Тот выдержал короткую паузу, рассматривая нас, потом кивнул, не предлагая сесть, задал вопрос:

– Вас предупреждали более опытные солдаты, что побег — практичски безнадежное дело?

Мы молчали. Любой ответ может привести к провалу. Вдруг Гравило уже знает, как все обстояло?..

– Понятно, — по-своему истолковал молчание тот. — Вас не могли не предупредить. В каждой партии наемников всегда находятся несколько удальцов, желающих проверить нас на слабину. Правда, большей частью эта игра — бравада. Реклама себя. Как вы бежали?

Последний вопрос был задан жестким, не допускающим обмана тоном. И опять любой ответ подводил нас к краю. Молчать? Молчим...

Три фигуры застыли у двери по стойке «смирно», меряя лейтенанта взглядами, далекими от почтительные и виноватых. Антон и Мapк инстинктивно выпрямили спины и расправили плечи, показывая выправку, не утерянную за прошедшие годы. Да и я не выпячивал живот и не ковырял в зубах.

Три человека смотрели на четвертого спокойно и уверенно. Отчего на лице того, четвертого, начинало проступать удивление. В этот момент я наконец допер и поспешно отвел взгляд, про себя костеря парней за недогадливость.

Вряд ли местные волонтеры, даже если они служили в армии, имеют выправку офицера конца двадцатого века, когда строевой уделяли даже слишком много времени. И потом, каким бы крутым ни был волонтер, он все же в подчиненном и зависимом положении. Так что играть в гляделки с руководством не станет. Никогда. В отличие от нас.

Я демонстративно дернул головой, едва слышно вздохнул и провел глазами вдоль стены, отмечая небольшой диван, высокий сейф, столик и какую-то картину над столом лейтенанта.

Парни краем глаз мое движение уловили и, видимо, сообразили, что слишком пристально и высокомерно рассматривают Гравило. Так нельзя. И вот Антон опустил голову, а Марк переступил с ноги на ногу. Поведение виноватого человека — лишние движения, суета, вздохи. Вот мы и подыграли. Но, видимо, слегка запоздали с демонстрацией «виноватости».

Гравило вышел из-за стола.

– Вы спрятались в нише под фургоном, привозящим в лагерь продукты. Благо туда могут влезть как раз шесть человек. Так и выехали наружу. А ваши товарищи отвлекли внимание оператора на воротах, и он не отметил показания сканера, хотя датчик выдал наличие источников теплового излучения в машине. Только зачем они устроили драку и разбили стекла? Ваши предшественники обычно вырубали электричество, устраивая замыкание на подстанции.

По губам лейтенанта скользнула улыбка.

– Хотя... я понимаю. Вы пробыли здесь всего три недели и не успели получить необходимую информацию. И об электричестве пока имеете поверхностное представление. Верно?

Я кивнул первым, мол, да, мы такие лопухи, сила есть — ума не надо. Вот и рванули напрямик, когда можно было тихо и аккуратно. Что поделать, дикари средневековые!..

Марк вроде тоже кивнул. Он упорно не смотрел на лейтенанта. Боялся выдать себя.

– Тем не менее ваша попытка засчитана. Отличились, герои. Жаль, в этот раз без всякого результата. В свете последних новостей вряд ли мы из вашего набора кого-то определим в разведку.

Лейтенант вдруг стер улыбку с губ и чуть прищурил глаза.

– Но сейчас не об этом. Зачем ваши подельники захватили оружие? Зачем они начали стрелять в солдат?

Мы удивленно переглянулись. Какие подельники? Какая стрельба? Что он плетет?..

– Не знали? — наседал лейтенант. — Не знали, что другая троица прихватила оружие? Вы же вместе бежали? Врете!

– Н-нет, господин лейтенант, — быстро ответил я, пока парни не раскрыли рот. — Мы не знали. Мы же из другого взвода...

Я вдруг вспомнил слова сержанта там, в цуфагере. И о побеге, и о поиске. Вроде что-то такое он говорил — из разных взводов, разными путями... Кажется, так.

– Мы и не хотели бежать по-настоящему...

– Значит, бежали понарошку? — хмыкнул лейтенант. Его глаза продолжали сверлить нас недоверчивым взглядом. — Чтобы потом вернуться?..

– Да, — подхватил Антон.

Гравило сжал губы и чуть покачал головой.

– Что вы с разных взводов, я знаю. Что те из другого набора — тоже. И что они — уже наемники, а вы пока кандидаты...

Лейтенант сделал к нам пару шагов. Встал, заведя руки за спину, выдвинул вперед нижнюю челюсть.

– Допустим. Но у вас был общий план побега. Вы должны знать, что хотели другие.

– Нет. Они сказали: за ворота выходим вместе, а дальше — каждый сам по себе. И сказали: не идите за нами — прибьем.

«Молоток, Антон, — мелькнула у меня мысль. — На ходу подхватил. И вроде как в тему...»

– Может быть... — размышлял вслух лейтенант. — Может быть. К сожалению, подтвердить или опровергнуть ваши слова трудно. Да и не важно теперь.

Он вернулся за стол, сел, пододвинул к себе клавиатуру компьютера, быстро застучал по клавишам. Потом поднял голову.

– Знаете, почему не важно?

– Никак нет, господин лейтенант, — наконец подал голос Марк.

– Ваша рота в полном составе отправлена на Миренаду. И вы тоже туда полетите завтра. Со второй партией. Так что своим побегом вы на сутки с небольшим отсрочили перелет. И... поступление на службу в корпус наемников Равитана. Что глаза вылупили? Не ожидали? Могу вас обрадовать, кандидаты. Вы приняты в наемники без вступительного экзамена и полного курса обучения. Равитан доверяет вам и считает хорошими солдатами. Тем более вы успешно сдали первый тест — ушли в побег. Думаю, на поле боя смекалка вам не откажет...

В голосе лейтенанта сквозил сарказм, но мы на это не обратили внимание, заинтригованные информацией о какой-то Миренаде, на которую нам вроде как лететь. Что за ерунда?

– Можете быть свободными, — сухо добавил лейтенант. — Идите к сержанту Терри. Он и проведет процедуру принятия в наемники. Амуниция, денежное довольствие и прочие вопросы решите с ним.

Гравило замолчал, давая понять, что аудиенция окончена. Мы дружно выпятили грудь, щелкнули каблуками (точнее, изобразили это) и вышли в коридор. А потом пошли вниз, стараясь ни словом, ни жестом не выдать обуревавшее нас смятение. Нужно было срочно уединиться, чтобы прояснить обстановку и выработать план действий. Но пока мы под надзором десятка камер, сделать это невозможно. Да еще процедура принятия в наемники!..

Растерянные, удивленные, злые, раздосадованные, не знающие, как быть и что предпринять, мы топали по коридору, едва сдерживая эмоции. Влипли, епона мать!..

Как только за волонтерами закрылась дверь, Гравило вызвал начальника лагеря капитана Ядлинга. Тот ответил сразу.

– Я поговорил с ними, капитан.

– И что?

– Ничего. О второй группе мало что знают. Оружие не видели, в планы не посвящены...

– Вы верите им?

На экране монитора лицо Ядлинга выглядело озабоченным. Впрочем, лейтенант не относил это к происшествию с побегом. Видимо, капитана больше волновал приказ руководства и переброска на Миренаду отряда наемников.

– Не доверять нет оснований. Вполне правдивая история. Местные парни не из болтливых, тем более такие проходимцы... Устраивать допрос с применением техники и химии я посчитал лишним. На это нет времени и... необходимости. Скоро они окажутся на фронте, им нужно сберечь силы и нервы.

– Возможно, вы правы, лейтенант, — задумчиво потер щеку Ядлинг. — Верно, у нас нет времени. Я получил приказ провести еще один набор волонтеров. И готовить их по сильно сокращенной программе.

– Вариант «мини»?

– Именно. Месяц на подготовку и в бой. И теперь никаких побегов. У нас нет времени на игру в догонялки.

– Включаем полный режим контроля? — осведомился Гравило.

– Да. Я отдал распоряжение.

Капитан чуть помедлил, глядя на лейтенанта, потом спросил:

– Вы чем-то недовольны, Гравило? Я вижу смятение... или это ошибка?

– Да нет, господин капитан, — осторожно, взвешивая слова, ответил тот. — У меня какое-то неприятное чувство после разговора с наемниками. Словно...

Он усмехнулся, скрывая смущение, поправил воротник рубашки.

– Слишком странно они себя вели.

– В чем это выражалось?

– Я бы сказал, в их привычках. Словно передо мной стояли не солдаты и конкистадоры, а отпрыски дворянских родов. Выправка, взгляд, речь... Они не очень хорошо скрывали это...

– Иногда в наемники идут отпрыски владетельных дворян. Вторые сыновья, бастарды, изгои из родов... Это нормальная практика. Так что, возможно, эти трое — действительно дворяне.

– Да... может быть... Есть странности в их поведении. Но вы правы, это не суть важно. Дворянский сынок будет сражаться за Равитан с тем же упорством, что и рожденный в выгребной канаве ублюдок.

– И за те же деньги, — кивнул капитан. — Я понял вас, Гравило. Благодарю за информацию. Оставим этот инцидент в прошлом. У нас теперь другие заботы.

– Так точно, господин капитан.

 

4

Процедура принятия в наемники напоминала осмотр в медицинском центре. Нас поочередно сфотографировали, взяли отпечатки пальцев, сняли отпечаток сетчатки глаза и напоследок сделали рентгеновский снимок черепа. И даже взяли образец ДНК. Как мимоходом объяснил медик, если нас на фронте разнесет на куски, то эти куски смогут опознать и внести в картотеку как убывших в результате смерти. Приятная процедура.

Реально же порадовало другое. Лейтенант и сержант невольно проговорились, что в лагере нет никого, кто бы мог нас опознать. То есть некому крикнуть: «Эй, это же не те ребята, что уходили в побег! Где наши кореша?..» «Наш» взвод срочно отбыл, соседи тоже уехали. И мы остались одни.

К сожалению, на этом хорошие новости закончились. После медицинского кабинета сержант отвел нас в строевой отдел, где мы подписали документы и стали полноправными наемниками. Процедура подписания заняла мало времени. Мы прочитали текст контракта на мониторе, прислонили указательный палец левой руки к сканеру и перешли в разряд наемников.

– Поздравляю, господа наемники! — с некоторым пафосом сказал Терри. — Вы вступили в боевое братство настоящих мужчин. И скоро вам предстоит на деле доказать, что сделали это не зря.

Мыс угрюмым видом выслушали излишне веселого сержанта и осведомились, что тот подразумевает под «скоро» и где именно. Сержант снизошел до объяснений...

– Космического путешествия нам как раз не хватает для экзотики!

– Да. Вляпались по самые небалуйся здесь, так теперь еще поедем воевать за Равитан к черту на кулички! Замечательно день начался!

Полные злости и сарказма голоса Антона и Марка звучали в пустой комнате излишне громко. Акустика в помещении была хорошей, и звук резонировал от потолка и стен, возвращаясь в почти неискаженном виде. Видимо, это было сделано специально — в казарме голос командира должен быть слышен всем и всегда.

– Черт! И никаких идей, как отсюда слинять! — Антон с размаху сел на кровать, сдернул с себя балахон и отшвырнул в сторону. — С нас хрен спустят глаз! В туалет провожать будут.

– Следить будут точно. Но валить надо по-любому. Я не собираюсь действительно лететь за тридевять земель и подставлять голову под пули Датлая.

Марк тоже сел на кровать — широкую металлическую конструкцию с жесткой сеткой, на которой был положен матрац из толстого пенопропилена. Недовольно глянул по сторонам, стукнул по матрацу.

– Повторить трюк наших предшественников не удастся. Других вариантов не имеем, так как не знаем плана лагеря и местных особенностей. Так что...

– Так что будем куковать до завтра. Пока за нами не придут, — закончил за него Антон. И посмотрел на меня. — Артур. Ты чего молчишь? Язык проглотил?

Я стоял у стены, сложив руки на груди, и разглядывал узор пластикового покрытия пола. Услышав вопрос, поднял голову, встретился взглядом с Антоном и негромко сказал:

– Пытаюсь понять, что сейчас делают парни. Они наверняка видели, как нас забирали. И, конечно, не сидят сложа руки.

– Это ясно, — подтвердил Антон. — Ну и что из этого?

– Да вот думаю, хватит у них ума не устраивать штурм лагеря и вообще не поднимать шум?

– Что ты этим хочешь сказать? — осведомился Марк.

– Только одно. Из этого дерьма нам придется вылезать самим. Пока Серега и Толик не устроили здесь нечто выходящее за пределы разумного.

– Например, не объявили войну Логошету? — съязвил Антон.

– Не исключаю. Я бы на их месте...

– Что?

Я глянул на Марка, криво усмехнулся.

– Я бы начал валить всех направо и налево. Чем-нибудь вроде межконтинентальных ракет. До тех пор, пока не выдадут пленников.

– Добрый ты...

– Очень. Особенно когда речь идет о нас. Я сама доброта...

– Да, — согласился Антон. — Ты прав. Лучше бы они этого не начинали...

В комнате повисла напряженная тишина.

Сержант Терри, решив снизойти до простых наемников, довольно подробно рассказал нам о предстоящей операции. И даже поведал об истории с поиском, открытием и началом освоения второй планеты в этом мире.

... На обнаруженной совсем недавно планете Миренада отыскали следы погибшей цивилизации. Первоначальный осмотр показал, что цивилизация достигла довольно высокого уровня развития и перед гибелью, видимо, смогла выйти в космос. А может, и обнаружить другие измерения.

Как бы там ни было, любая информация о технологиях, любая документация представляет собой огромную ценность. Руководство Равитана решило не упускать уникальную возможность и приказало администрации колонии взять планету под контроль.

К этому моменту на Логошете уже действовала разведка Датлая. Их агентура смогла получить информацию о Миренаде. После чего новая планета стала ареной битвы двух старых врагов.

Чтобы удержать планету под контролем, руководство колонии решило направить туда войска. Среди прочих честь отстаивать интересы Равитана выпало и отряду наемников. А так как пришла информация, что Датлай перебрасывает силы на Миренаду, военное командование отдало приказ спешно отправить курсантов лагеря. Невзирая на малый срок их подготовки. Первая партия уже улетела. Наша очередь наступает завтра. Вместе с еще одной ротой.

Понятное дело, сержант рассказывал нам это не так четко и конкретно. Половину текста его версии занимали сочные выражения и проклятия в адрес датлайцев, высокого начальства, решившего отправить недоучившихся солдат и собственно наемников — тупых как пробка и наглых, как... как... Вот тут сержант сбился с мысли, подбирая точное определение, после чего отослал нас в казарму, приказав привести себя в порядок и проверить амуницию. И пообещал прислать капрала проверить, как мы исполнили приказ. Об обещанном пиве и не вспоминал.

Казарма представляла собой двухэтажное строение в виде вытянутого прямоугольника. Она была рассчитана на роту. Четыре больших отсека — по количеству взводов. Каждый отсек разбит на комнаты для шести человек. Двухэтажные кровати, два шкафа, несколько тумбочек, два стола, стулья. Душевая и туалет сделаны из расчета по два на взвод.

Стены комнат и коридоров увешаны стендами с тактико-техническими характеристиками оружия, боевой техники и специального снаряжения. Таблицы, справочные данные, виды оружия и машин, чертежи отдельных узлов. Отдельно по противоборствующим сторонам — равитанская, датлайская, анкиварская. На столах большие красочно оформленные наставления и уставы. Брошюрки с тактическими приемами, порядком команд, наставления по стрельбе, расчетные таблицы...

Судя по всему, учили будущих псов войны на совесть. А так как программа рассчитана всего на пятьдесят дней — то еще и плотно. Вбивали в средневековые головы такой поток информации, что кое-кто из будущих вояк мог сойти с ума. Это тебе не фитильное ружье заряжать и не каменными ядрами из чугунной пушки стрелять. Одних типов летательных аппаратов не меньше двадцати.

С большей частью техники и оружия мы были знакомы, остальное рассматривали с некоторым интересом. Как и снаряжение. Например, аэрозоль «нектар». Эдакая субстанция, способная превратить самый твердый грунт в рыхлый песочек. Распылишь ее на земле, а через пять минут выгребай лопатой мягкую почву. За один раз можно вытащить почти кубометр земли. А потом еще распылил и еще вытащил.

Или смесь «алмаз». Вырыл окоп и траншею, отбил бруствер, вырубил окна для стрельбы, потом залил все это «алмазом», и через пять минут землю или песок стягивает жидкий металл. Что-то навроде эпоксидной смолы. Очень удобно. Обвал или осыпь не грозят. Да и пули даже крупнокалиберные не берут.

– Гоняют их здесь круто... — заметил Марк, рассматривая стенды и плакаты.

– Погоди, — мрачно предрек Антон. — Еще и нас начнут гонять. По долинам и взгорьям Миренады. Если не слиняем.

Марк махнул рукой, случайно сбросив какую-то книжку со стола, встал с кровати.

– Попробуем.

Попробовать не вышло. Буквально через полчаса прибежал какой-то капрал, с порога отчитал нас за неправильное приветствие старшего по званию, сгоряча накинул по наряду (и тут это есть!), потом спохватился и приказал идти за собой.

– Форму, снаряжение, амуницию, оружие, боеприпасы получать кто будет?! Вы и так опоздали на сутки! Марш в арсенал и на склад! Через час построение роты и смотр, а вы как болотные собаки!

– ???

– А-а, яйца богов! — досадливо махнул рукой капрал. — Как оборванцы. Ясно?

– Да.

– Что-о?

– Так точно.

– Пошли!..

* * *

Арсенал — трехэтажное здание, два этажа которого скрыты под землей — стоял в стороне от казарм неподалеку от тренировочного городка с полосами препятствия, тренажерами и рядами манекенов для отработки рукопашного боя. Серый неприметный прямоугольник с узкими окнами, больше похожими на бойницы, с толстыми стенами, рассчитанными на прямое попадание снарядов. У входа бетонный колпак — пулеметное гнездо. На крыше опытный взгляд без труда различит легкие навесы, укрывающие пусковые установки ракет и стволы автоматических пушек. Мы даже рассмотрели камеры наблюдения на крыше и стенах здания. Подойти незамеченным к арсеналу невозможно. Тут все всерьез. Если с охраной лагеря местное начальство явно что-то намудрило (ну нельзя сбежать из напичканного специальной аппаратурой, построенного по всем правилам периметра!), то здесь играло открыто. Мол, даже не суйтесь без спросу!

На входе нас проверили, сличили отпечатки пальцев и снимки сетчатки глаз, занесли в реестр и только потом запустили в предбанник — узкий коридор с рядом шкафов и ниш.

– Тележки там! — скомандовал капрал. — Берите и катите сюда. Спускаемся налифте на второй этаж, склады номер шесть, восемь, десять и... двенадцать.

Он посмотрел на экран небольшого компьютера, размером с ладонь, удовлетворенно хмыкнул.

– Пехотный взвод, стрелки, один гранатометчик. Все верно. Рядовой Торпер.

– Я, — откликнулся Марк, у которого оказалась форма этого самого Торпера.

– Гранатометчик — вы. Правда, здесь написано, что всего четыре занятия с гранатометом... Ну ничего. На месте доучитесь.

– Так точно!

Марк уже вошел в роль бывалого служаки и даже смирил гонор, не сверкая глазами, когда на него покрикивал какой-то капрал.

– Все. Бегом за тележками. Я жду вас у лифта в конце коридора. Что такое лифт, не забыли?

– Нет... господин капрал!

* * *

За последующий час мы совершили небольшой вояж по первому подземному этажу арсенала, перегружая в тележку — четырехколесную трехсекционную конструкцию довольно больших размеров — все, что выдавали каптеры. Это сильно напоминало прогулку по супермаркету, только вместо продуктов и спиртного здесь было оружие, боеприпасы, форма, средства защиты, снаряжение и прочее имущество, без которого солдат не выходит на поле боя. Под конец тележки были нагружены под завязку.

Каждый раз нас сначала проверяли на соответствие, то есть брали отпечатки пальцев и снимки глаза, а потом выгружали «товар». Мимоходом, получая и проверяя груз, сверяя его со списком и перетаскивая тележки дальше, мы радовались, что беглецы рванули из лагеря до принятия их в наемники. В противном случае нас бы разоблачили на пороге, и тогда дело приняло иной оборот. Тогда бы мы влипли по полной. Хотя... мы и так влипли!

– Амуницию, снаряжение подогнать. Оружие пристрелять, — давал наставления капрал после окончания «закупки». — Вас отведут на полигон. Если что не так — скажете. Сейчас дуйте в казарму. Через час за вами придут... Я и приду. До ужина вы должны успеть. Ясно?

– Так точно, господин капрал, — чуть ли не хором рявкнули мы.

– То-то, — одобрительно кивнул он. — Чего стоите? Марш к себе!

Построением роты капрал назвал некое подобие смотра личного состава, проверку наличия всего комплекта снаряжения и вооружения, а также поголовный пересчет наемников. За обтекаемыми и правильными фразами скрывалось небольшое представление, участниками коего мы невольно стали.

Примерно сто сорок человек, экипированных по полной программе, стояли посреди плаца, образовав букву «Т». «Парад» принимал здоровенный мужик с бритой головой и смуглым от загара лицом. На его погонах тускло поблескивал и два треугольника — знаки различия капитана. Это и был местный царь и бог. Возле него стояли наш знакомец лейтенант Гравило и несколько сержантов.

То и дело сверяясь со списками, один из сержантов выкрикивал фамилию наемника, тот отвечал «я» и делал два шага вперед. Так как строевой подготовке в лагере не уделяли сколько-нибудь внимания, все перемещения солдат выглядели довольно неуклюже. Да и сам строй роты был далек от ровных, тщательно выверенных каре парадных частей. Впрочем, умение тянуть ножку и поедать глазами в строю грудь четвертого здесь ценили мало. Не для парадов готовили средневековое мясо.

Сержант громко называл какой-нибудь предмет из снаряжения, а наемник тут же демонстрировал его. Проверяли все, от штурмового карабина до перевязочного материала из индивидуальной аптечки.

Каждый сержант проверял свой взвод, так что на плаце звенели сразу несколько голосов. До нас очередь дошла в самом конце. «Наш» капрал — Олмер его фамилия — не стал вызывать нас по очереди, и мы демонстрировали снаряжение все сразу.

Представление затянулось. У кого-то не было запасных магазинов к карабину, кто-то забыл сигнальные ракеты, кто-то коробку сухпая, кто-то — сам заплечный ранец. Вместо положенного часа мы проторчали на плацу все три. Бегали сержанты, орали капралы, недовольно хмурил брови Гравило, нервно покусывал губу капитан. В конце концов, отправив десятка три наемников обратно в казармы, привели списочный минимум в соответствие с фактическим.

После проверки капитан толкнул короткую речь. О том, что нам выпала честь защищать интересы анклава Равитан на далекой планете Миренада. О том, сколь ценна она для них. И о том, что за эту кампанию можно получить очень хорошие деньги. Под завязку спича капитан добавил ложку дегтя, сообщив, что всех дезертиров, уклонистов и саботажников, согласно закону военного времени, будут пристреливать прямо на месте.

Как всегда — кнут и пряник, проверенная тактика действия с подчиненными, особенно если они — наемники из средневекового мира. Впрочем, иначе с таким контингентом нельзя. Ловцы Удачи, проходимцы, откровенные бандиты, убийцы не понимают другого языка. Доброту, отзывчивость, заботу они принимают за слабость и мягкотелость. И тут же начнут диктовать условия, а то и устанавливать свои порядки. Авторитетный командир для них тот, кто за успехи в ратном деле одарит золотом, а за провал — пулей.

Слушая речь, мы успевали поглядывать по сторонам, отмечая мрачные, угрюмые, злые, спокойные лица наемников. У кое-кого в глазах плескался страх, большинство же к перспективе скорого вступления в бой относились нормально. Привычное же дело!..

После столь вдохновенной речи подали команду разойтись по казармам, еще раз проверить снаряжение, потом ужинать и спать. Подъем в семь утра.

– То есть у нас десять часов, чтобы слинять отсюда, — констатировал Антон, когда мы пошли обратно.

– Времени достаточно. Но шансов мало, — сокрушенно отозвался Марк. — Теперь-то побегов не допустят. Не удивлюсь, если все двери и окна в казармах запрут. На всякий случай.

– Похоже, нам придется совершить вояж на Миренаду, — кивнул я. — Если только наши не устроят какой-нибудь трюк.

– Какой? Возьмут лагерь штурмом? — горько усмехнулся Антон. — Ты видел самолеты? Барражируют. Следят. Да и охраны стало больше. И потом, что Серега и Толик могут устроить вдвоем? Ну, пусть с помощью десятка парней Эгенворта? Здесь же крупная группировка противника. Только начнут, тут же получат удар в спину. Не-ет... Не светит нам удрать.

– Ладно, — поморщился Марк. — Нечего панику разводить. Еще не вечер. Уйдем. Не отсюда, так с этой... Миренады.

Уже у входа в казарму нас нагнал один из наемников. Коренастый малый среднего роста, ловкий, жилистый, с остатками роскошной кучерявой шевелюры на голове. Явный цыган, глаза карие, кожа смуглая, на губах наглая улыбка, зубы аж блестят. Он был без оружия и ранца, но в стандартном пехотном бронежилете и с накладками на коленях и локтях. Шлем тоже отсутствовал.

За время скитаний по мирам я уже наловчился определять род занятий людей по первому взгляду и почти никогда не допускал ошибок. И профессию этого парня определил сразу. Пират. Самый натуральный. Ему бы кривую саблю на бок, за пояс пару пистолетов, на голову косынку — и вперед, на абордаж! Это для таких капитан напоминал о расстреле на месте.

– Привет, бродяги, — оскалился он, подходя к нам. — Я слышал, Бад Торпер объявился. Где он?

– Ну я Торпер, — шагнул вперед Марк. — Чё надо?

Наемник недоверчиво распахнул глаза и посмотрел на Марка. Улыбка на его губах померкла.

– Что-то не больно ты похож на Бада... На голову выше, да и плечи... Бад парень крепкий, но не... настолько.

– А ты откуда знаешь?

Наемник обвел нас пристальным взглядом и уже совсем без улыбки ответил:

– Мы же с ним два года на «Белой касатке» ходили...

Угадал я — натуральный пират. Только старых знакомых не хватало! Вот так попадон!..

– Ошибся ты, приятель, — холодно отозвался Марк, поправляя карабин на плече. — Я другой Торпер. Совсем другой. На «Касатке» не ходил. И тебя не знаю.

– А кто ты? — несколько растерянно спросил наемник.

– Плотник, — усмехнулся Марк. — Простой плотник.

Карие глаза вновь просканировали нас и слегка потухли. Наемник окончательно утратил всю веселость и теперь смотрел на три большие фигуры с некоторым недоверием.

– Но Бад тоже попал в лагерь. Я слышал... Как раз в вашей роте... и в побег вроде уходил...

– Ты ошибся, парень, — заверил я, растягивая губы в отвратительной усмешке. — Тебе же сказали — другой это Торпер. Уяснил?

Видимо, уяснил. Потому что сразу сник, торопливо кивнул, бормотнул «тогда я пойду» и как-то боком потопал прочь.

Мы проводили его долгими взглядами, а потом переглянулись.

– Вот и знакомцы пошли! Теперь держи ухо востро.

– Не больно-то он поверил в плотника, — согласился со мной Антон. — Так что надо... словом, поаккуратнее... Ляпнет еще...

– Не станет, — буркнул Марк. — Не дурак, знает, когда надо держать язык за зубами.

Едва мы вошли в пустое помещение казармы, как прилетел капрал Олмер.

– Уже здесь? Хорошо. Жрите и отдыхать. И амуницию проверить не забудьте! И еще...

Строгий взгляд пробежал по нашим невеселым лицам.

– За порог казармы ни шагу! Если не хотите на себе испытать правдивость слов капитана. Игра в побеги в прошлом. Уяснили?

– Да, господин капрал, — кивнул Антон.

Тот еще раз посмотрел на нас и исчез за дверью.

– Полный звиздец! — плюнул ему вслед Антон и швырнул ранец на стол.

Ядлинг проводил последнее перед отправкой совещание. Кроме обоих его заместителей, здесь присутствовали командиры ученых взводов и рот — сержанты и ротные сержанты. А так же кое-кто из специалистов-капралов. Совещание было рабочим, так что строгое следование субординации и некоторые уставные формы отбросили. Каждый из присутствующих держал перед собой индивидуальный компьютер и по ходу разговора делал необходимые пометки. И каждый был готов немедленно дать необходимую справку по первому требованию начальника.

– ... Сто тридцать семь человек. Плюс та троица. И командный состав... Словом, рота в полном сборе. Кроме них — группа специалистов батальонного технического обеспечения, транспорты с боеприпасами, ремонтно-эксплуатационное подразделение и два беспилотных самолета-разведчика класса «канда».

Первый заместитель начальника лагеря лейтенант Мебраст оторвал взгляд от монитора и посмотрел на шефа.

– Таким образом, транспортный корабль будет заполнен почти на три четверти.

– Нерационально, — откликнулся-капитан. — У нас не так много энергоресурсов, чтобы гонять полупустой транспорт через парсеки. Наместник не даст добро...

– У меня предложение, — тут же вставил Мебраст. — На центральных складах колонии еще стоят самоходки «парт-х». Их сняли с вооружения еще два года назад, но переправить на Арнию не успели. Я специально узнавал. При них вся номенклатура запасных частей, комплект ГСМ и тройной боекомплект. Плюс отдельно — три тысячи снарядов. Что, если отправить самоходки на Миренаду? Они хоть и устарели, но хороши в работе. Как раз этого груза хватит, чтобы заполнить транспорт под завязку.

Ядлинг одобрительно покивал и сделал пометку у себя.

– Я спрошу у префекта, думаю, он даст добро. Тем более их потом не обязательно возвращать... Только как быть с расчетами? Специалистов у нас нет...

– Попросим у Дерджера. «Парт» — неплохое усиление для группировки на Миренаде. Вряд ли он откажет.

– И вообще, — Мебраст бросил взгляд на экран, — надо пошарить по складам. Думаю, там еще можно много чего найти. Если колония не способна серьезно усилить экспедиционную группировку людьми, то пусть хоть добавит техники.

– Кухтер, отметь это, — приказал Ядлинг помощнику. — Я сегодня же встречусь с Дерджером. Что у вас еще есть?

Внимательный взгляд прошелся по лицам присутствующих. Особого желания выступать никто не выражал.

– Мнение о наемниках? Это ведь полусырой материал. Какой прогноз на первый бой?

Вопрос был обращен к сержантам и капралам — тем, кто непосредственно работал с наемниками. Но ответил Гравило. По штату именно он отвечал за безопасность лагеря, и к нему стекалась вся информация по аборигенам.

– Полусырые — это точно. Трех с половиной недель мало, чтобы выбить из них гонор и дурь и вложить в тупые головы хоть немного знаний. Тем не менее это дети своего времени. К смерти и опасности отношение фаталистическое — не миновать и не избежать, так чего переживать? Страх присутствует, но в пределах разумного. Обещанные гонорары и премии их взбодрили — золото и зайца превращает во льва. Дисциплина хромает, но не настолько, чтобы ставить за их спиной заград-группу. И потом — их поротно придают батальонам, а среди настоящих солдат они не забалуют.

– А вот с этим у нас проблема, — возразил Ядлинг. — Но об этом потом. Кстати...

Взгляд капитана отыскал сержанта Терри, сидевшего в дальнем ряду.

– Сержант. Что там с беглецами? Как они?

Терри вскочил на ноги и машинально вытянул руки по швам. Капитан недовольно махнул рукой — не до строевых приемов.

– Говорите.

– После доставки в лагерь они прошли собеседование с лейтенантом Гравило. Потом подписали контракт, а затем я передал их капралу Олмеру. Ведут себя несколько подавленно и замкнуто, но... это понятно. Больше ничего.

– Разрешите, господин капитан? — встал капрал Олмер. — После смотра я отправил их на прежнее место, не стал переводить в другую роту. Единственное, осмелюсь высказать...

Он сделал короткую паузу и подождал кивка капитана.

– По-моему, они несколько... странные. Иногда проскакивает у них что-то высокомерное, гордое. Не знаю, как сказать... — Капрал замолчал, подбирая слова. — Такое впечатление, что раньше они сами были командирами. Осанка, шаг, взгляд, тон...

– Поддерживаю, — вставил Гравило. — Я тоже отметил некоторое несоответствие их слов и их поведения. Вазомоторика такая... Противоречащая поведению. Говорят одно, своим видом показывают другое, а на лице написано третье. В принципе ничего особенного. В наемники иногда попадают и отпрыски дворянских родов, и даже принцы крови... Я о таком слышал, да и видел пару раз. Так что все это может оказаться просто попыткой скрыть свое происхождение.

Капитан внимательно выслушал и капрала, и лейтенанта, нахмурил брови и задумчиво постучал пальцем по столу.

– Может быть... А вам не приходило в голову, что они — агенты Датлая?

– Вряд ли, — тут же ответил Гравило. — Агент должен сидеть тихо, не привлекать к себе внимания. Быть серой мышью. А эти рванули в побег, что само по себе привлекает внимание.

– Но их товарищи оказали сопротивление при поимке.

– Двое. Но те из другой роты, то есть — малознакомые люди.

– Хорошо, — не стал развивать тему капитан. — Оставим тему. Кем бы они ни были — дворянами, солдатами, принцами или авантюристами, — их ждет Миренада и фронт. Там много не побегаешь и гонор свой не покажешь. А после разберемся... если будет с кем. Давайте закончим с этим вопросом и перейдем к другому. Через пять дней нам надо заполучить в лагерь еще три сотни волонтеров. А через месяц выпустить очередную артию солдат. Как за столь короткий срок набрать столько народу и где их искать? Слушаю ваши предложения...

В тот же день, точнее, тем же вечером (довольно поздним), Ядлинг докладывал о состоянии дел в лагере наместнику колонии и префекту Дерджеру.

– ... Конечно, две последние роты можно только с некоторой натяжкой назвать полноценными солдатами, — сказал он в заключение, — но тем не менее... это три сотни бойцов, способных воевать.

– Благодарю, капитан, — удовлетворенно кивнул префект. — Мы и не ждали ничего другого. Вы были серьезно стеснены во времени. Хорошо хоть две другие сотни — опытные солдаты. А остальные... как ни прискорбно, но придется их записать в расходную часть.

Дерджер повернулся к наместнику.

– Таким образом, кроме пехотной роты двенадцатого батальона на Миренаду за последние двое суток отправлены еще две отдельные роты в составе сводного пехотного батальона со средствами усиления и обеспечения. Кроме того — две сотни наемников-ветеранов, на которых мы вполне можем полагаться. Ну и эти три сотни. Плюс батарея самоходных пушек — в этом я целиком поддерживаю Ядлинга — и вся боевая техника устаревших образцов, которую мы только отыщем на складах. Я даже с ходу рискну назвать еще кое-что. Надводная ударная платформа «ПАР-5М». Зенитная система «заслон» — ракеты «земля-воздух» и счетверенная автоматическая пушка. Ну и... пожалуй, все.

Дерджер сделал короткую паузу, вспоминая, что упустил из виду. Потом продолжил доклад:

– В результате у нас на Миренаде будет почти полная сводная бригада со средствами усиления и обеспечения. Если мы сумеем обнаружить и перекрыть датлайский канал доставки, то Миренаду удержим под контролем. Даже без дальнейшего наращивания сил.

– Что ж, сил и впрямь должно хватить, — одобрительно заметил наместник Ситар. Посмотрел на собеседников и добавил: — Надеюсь, ситуация, в которую мы угодили, скоро изменится. И центр сможет восстановить связь. Тогда мы вздохнем с облегчением.

Префект и капитан кивнули. Их, как и наместника, согревала эта надежда. К слову сказать, не очень сильная...

 

5

Оказавшийся по своим делам на ПСД-станции, Эгенворт стал свидетелем внезапного возвращения разведки с Логошета. Круглыми от удивления глазами он смотрел на перепачканную форму Харкима, на перекошенные от злости лица Сергея и Толика и их нервные дерганые движения и... удержал висевший на языке вопрос: «А где остальные?» Судя по всему, произошло нечто из ряда вон выходящее. Точнее — произошла катастрофа и трое разведчиков пропали.

Увидев Эгенворта, Сергей махнул рукой и выкрикнул:

– Нам нужно тяжелое оружие и подкрепление. Срочно!

– Ч-что произошло?.. — с трудом разлепил губы Эгенворт.

– Парни попали в плен к равитанцам.

Эгенворт сделал два шага и без сил рухнул на стул. Полный аут!..

– Мы отследили перемещение парней и выяснили их место нахождения. Сорок километров на юго-запад от места высадки. Там же по меньшей мере три десятка источников радиоизлучения. Военная база и что-то в этом роде. Уточнить пока не смогли.

Сергей, так и не смывший грязь и пот с рук и лица, только скинувший оружие и разгрузку, стоял у настенного монитора и выкладывал информацию срочно прилетевшим Битрае, Новистре и Оскольту. Его голос звенел как натянутая струна, а по лицу иногда пробегала судорога. Сергей при всем желании не мог с ней ничего поделать — нервы пошли вразнос.

– Атаковать базу без разведки глупо, поэтому нам надо срочно вернуться и провести полный комплекс разведывательных мер. Затем установить контакт с парнями и вытащить их.

– Как? — задал вопрос Оскольт. — Если это военная база, вас размажут по земле сразу после обнаружения. У них же там полно сил!

– Да. Поэтому нужно прикрытие...

– Да не хватит никакого прикрытия. Что могут десять человек против бригады и корпуса?

Сергей скрипнул зубами, сумел утихомирить кипевшую в груди злость и посмотрел на командора почти спокойно.

– Внезапное нападение, удар, отход! Они не успеют стянуть к месту боя силы. Мы исчезнем раньше, чем они сообразят, в чем дело.

– Вряд ли вам удастся внезапное появление, — поддержал Оскольта Эгенворт. — После потери связи с центром в колонии наверняка введен особый режим. И повышены меры безопасности. Ударить вы сможете, но тут же попадете под ответный огонь.

– Мы уже продумали план, — вступил в спор Толик. — Харким с точностью до двадцати метров определяет местонахождение парней, мы высаживаемся прямо там, атакуем, забираем их и уходим.

– Погрешность определения — пять процентов, — подал голос Битрая. — Это еще плюс-минус десять метров. И потом — атака и уход раскроют наше присутствие. В колонии сразу поймут, в чем дело. Тогда дальнейшая операция по блокировке мира будет сильно затруднена.

Сергей мотнул головой и сдавленно прошипел:

– Я там парней не оставлю! Хер с ней, с блокировкой, пацанов надо вытаскивать! А что до блокировки... Она и так затруднена. Мы обнаружили срабатывание «контура» на другом континенте. Это аппаратура не равитанцев.

В комнате воцарилась тишина.

– ... В любом случае надо выяснить, что это за место, где держат парней. И что вообще равитанцам известно о них.

Толик следил за Сергеем, ходившим из угла в угол комнаты, продолжая излагать свои мысли. Сергей, казалось, ничего не слышал. Вышагивал, заложив руки за спину и низко свесив голову. Нижняя губа закушена, глаза прищурены, на скулах желваки аж прыгают, едва не разрывая кожу. Широкие плечи ссутулены.

В таком состоянии его Толик видел всего несколько раз. И это были далеко не лучшие моменты жизни.

... После получения информации о работе посторонней аппаратуры в импровизированном совещании возникла пауза. Битрая забрал Харкима и пошел проверять полученные данные (только как?). Эгенворт и Оскольт отправились готовить группу поддержки и вооружение для нее. Новистра вручил парням по пластинке тонизатора, настоял, чтобы съели при нем, и тоже ушел.

Парни привели себя в относительный порядок и начали обсуждать план действий. План не вытанцовывался. Шансов проникнуть незамеченными на объект мало, идти с шумом — стать мишенью. Да еще давил фактор неизвестности — что с парнями? Вдруг убили? Вдруг раскололи? Сергей знал: если ребята поймут, что все, хана, — пойдут на прорыв даже с нулевыми шансами на успех. И прихватят на тот свет как можно больше солдат врага. Тогда и подыхать можно.

– Мы же ничего не знаем о месте, куда попали. Изначальная информация оказалась неверна. По крайней мере частично, — продолжал Толик. — Надо узнать, что за континент, что за строй, что за аборигены.

– Словом, нужен «язык»? — скорее констатировал, чем спросил Сергей.

– И не один. Абориген нужен, это точно. И кто-то из равитанцев.

– Охота! — сказал как отрезал Сергей. — Вот тогда нам точно крышка. Как только равитанцы недосчитаются хотя бы одного человека... Облава по всем правилам — сканирование радиочастот, самолеты и... цуфагеры над головами, поисковые группы, засады...

– Ну и пусть. Пусть ловят. «Контур» позволит нам ускользать из облав. А чем больше сил они стянут на охоту, тем меньше охрана будет на том объекте.

Сергей замер с поднятой ногой, осторожно опустил ее на пол и повернулся к Толику.

– Вариант! — Его указательный палец уткнулся в грудь Толику. — Это мы и втроем обстряпаем. А прикрытие понадобится при штурме объекта. Но как дать парням знать?

– Услышат — поймут.

– Может быть... Двигаем к Битрае. Берем Харкима и вперед. А Оскольт пусть готовит группу.

Толик встал, выдохнул и протянул руку к разгрузке. Ночка будет веселой.

Их план выслушали, признали сумасшедшим и рискованным и... отпустили. А попробуй останови двух одержимых людей, готовых идти на штурм с голыми руками!

– Мы будем готовы в течение часа, — сказал напоследок Эгенворт. — Дадим знать. Вы только не рискуйте напрасно.

– Угу, — буркнул Толик, вешая «форм» на плечо.

– Связь держим постоянную, — уточнил Сергей. — А вы лучше пошлите еще одну группу в восточное полушарие. Надо как можно быстрее выяснить, что за «контур» там сработал.

– Успеем, — махнул рукой Эгенворт. — Сейчас главное — парней вытащить.

Познакомившись с выходцами с Земли, Эгенворт невольно перенял их лексикон. Эта пятерка землян распространяла вокруг себя такую ауру уверенности и силы, что даже старый воин попал под ее влияние. И вспомнил былые годы, когда сам бегал с оружием в руках и мыслил приблизительно так же, как новые друзья. Соответственно и словарный запас был схожим.

– Все, пошли, — скомандовал Сергей, увидев отмашку оператора.

– Ни пуха...

Ответ Эгенворт не расслышал, но уже знал, что именно прозвучало с границы запредельной области...

Они выскочили на прежнем месте, Харким тут же сориентировался, ввел поправку и указал новую точку выхода.

– Двадцать три километра на север — некий населенный пункт. Неподалеку от него какой-то объект равитанцев. Судя по всему — либо радиолокатор, либо позиции наземных сил противовоздушной обороны. Зафиксированы переговоры на радиочастотах СВЧ-диапазона. Если вести поиск, то лучше начать оттуда...

– Идем, — откликнулся Сергей. — Населенный пункт отлично подходит. Можно поработать незаметно, да и есть с кем побеседовать...

– Ныряем, — подвел итог Толик. И они «нырнули».

Населенный пункт оказался целым городом, стоящим на берегу довольно большой реки. Как стало известно несколько позже, река впадала в море, до которого было всего сто двадцать километров. Вполне естественно, что в городе был построен порт. Довольно приличных по местным меркам размеров.

План, наспех разработанный Сергеем и Толиком, предусматривал захват и последующий допрос нескольких аборигенов с целью прояснения обстановки и уточнения местонахождения объектов равитанцев. Впрочем, обнаруженный Харкимом объект снимал последнюю часть задачи. Значит — только наведение справок о мире.

Лучше всего для этой роли подходят дворяне, офицеры армии и флота, торговцы и, как ни странно, бродячие циркачи и артисты.

В связи с жесточайшим цейтнотом допросы решено было проводить в активном режиме с последующим уничтожением. Отпускать аборигена, чтобы он тут же рванул к равитанцам с жалобой, — верх идиотизма.

Харкима оставили в подходящем укромном месте — на пустыре неподалеку от порта, в небольшом овражке, полускрытом росшими поблизости тополями. Вряд ли кто сюда полезет даже по нужде. Очень уж глухое место.

– Будь на связи, оружие держи наготове. И следи за нами, — давал последние наставления Сергей. — Если что — бей на поражение, подавай сигнал тревоги и уходи. Потом нас подберешь.

– Ясно, — кивнул Харким.

Это было не первое задание, и он уже привык. И к постоянным переходам в другие миры, и к риску, и к тому, что рядом с ним действует группа, склонная решать вопросы самым верным и надежным способом — силовым.

«Форм» Харким освоил, полученный опыт достаточно закалил его нервы, и в случае обострения ситуации он был готов действовать без лишних раздумий и рефлексий. С кем поведешься, называется...

Через несколько секунд две закутанные с ног до головы в плащи фигуры исчезли в быстро наступившей темноте.

Наверное, все портовые города всех стран во всех мирах строят одинаково. Широкая дорога к порту, вымощенная булыжником (реже — деревянная), мастерские и цеха на окраинах, жилые дома (опять же чаще из камня), — в центре дворцы и дома дворян, зажиточных горожан, магистратура или управа, церковь, здание полиции, казармы, торговые ряды. И, конечно, кабаки, таверны, публичные дома, бани, гостиницы. На все вкусы и кошельки.

В зависимости от эпохи такие города могут быть окружены мощными крепостными стенами, невысокими оградами или вообще не иметь четких границ. Может быть ров с водой, перекидной мост и прочие прелести оборонной техники.

Этот город ограды не имел. Наверное, потому, что возник относительно недавно — лет пятьдесят назад, когда уже появилось огнестрельное оружие и тяжелые осадные пушки спокойно ломали стены любой толщины.

Это упрощало проникновение внутрь и выход из города, что сейчас было немаловажно...

Темный, сшитый из непромокаемой и очень прочной ткани, плащ скрывал под собой целый арсенал — «форм», боеприпасы, бинокль ночного видения, гранаты, ножи, радиостанцию и прочее снаряжение, необходимое в разведке. Несмотря на осеннюю ночь, на улице был жарковато, и вскоре по спинам парней потекли тонкие ручейки пота.

Они шли друг за другом на расстоянии трех метров, рассматривая в тусклом свете уличных фонарей прохожих и прикидывая, подойдет ли тот в качестве языка.

Изредка Сергей посматривал на небо. Харким сказал, что спутники сейчас не наблюдают за городом, но все равно на душе было тревожно. Сам факт того, что за ним могут следить, не прибавлял настроения.

Улочки города узкие, выложенные камнем. Вре дома окружены заборами из того же камня — серого с черными вкраплениями. Строить городскую стену тут считали лишним, но обезопасить свои дома от постороннего вторжения и взгляда поспешили все.

Узкие и ненормально маленькие дверцы были вделаны в ниши — дань старой традиции делать вход в жилище максимально неудобным для возможных налетчиков.

Пару раз из таких дверей выходили люди. Железные петли бесшумно проворачивались, выпуская одну или несколько фигур, и так же бесшумно вставали на место. В таких случаях Сергей и Толик замирали, давая возможность местным жителям исчезнуть в темноте ночи, а потом продолжали путь.

Возникшую было после первого такого выхода идею взять дом штурмом отмели сразу. Непредсказуемый результат и большой шум. А эффект может быть нулевым...

– Надо найти кабак, — прошептал Толик. — Там всегда народу полно. Найдем кого-нибудь.

– Уже ищем, — так же негромко ответил Сергей. — Только я пока не вижу ни одного.

– Надо на главную улицу выйти. Там есть наверняка.

– И засветить свои рожи перед всеми?

– Придется рисковать. У нас нет времени на поиск по всем правилам.

Сергей остановился, мысленно оценил сказанное Толиком, недовольно сплюнул под ноги и чуть более громко произнес:

– Ладно. Пошли. Оружие наготове, контроль обстановки. Лишь бы на равитанцев сразу не налететь...

Одну руку он держал на пульте управления системой наблюдения, второй придерживал «форм», лежащий на коленях. Глаза то скользили по экрану монитора, где медленно ползли две черные точки, то на миг переходили на другой экран, по которому плыли силуэты спутников. Здесь же, чуть ниже краснели точки, обозначавшие источники радиоизлучений. Судя по картинке, Сергей и Толик сейчас приближались к некоторым из них.

Сегодня Харкиму приходилось работать за двоих. Следить за перемещениями парней и оценивать обстановку на орбите, где висели спутники Равитана. И не забывать проверять состояние дел у пропавших землян. Судя поданным сканера, они все еще находились на территории лагеря. Да еще — отмечать активность колонии, где жизнь вовсю кипела, несмотря на время суток. А кроме того — следить за обстановкой вокруг. Чтобы никто не подошел незамеченным.

Он справлялся без особого напряжения. Ничего страшного. Лишь бы сюда никто не полез. Лишний шум ни к чему. Да и стрелять в людей не было желания. Хотя при случае рука не дрогнет.

Харким бросил взгляд на первый экран, где все так же не быстро ползли черные точки, потом посмотрел на второй — спутники шли по своей дуге и этот городок попадет на экран одного из них не раньше чем через полчаса. Есть запас.

Индикатор сканера замигал, сигнализируя об очередном возмущении эфира, и Харким привычно отметил местонахождение источника энергии. Вот и еще один. На соседнем материке. Там, где у колонии были сосредоточены главные силы и где был центральный штаб.

Он отметил время. Сергей и Толик уже час как ушли. Если ничего не изменится, они выйдут на связь через двадцать минут.

Громкий плеск воды слева, со стороны порта отвлек его внимание от аппаратуры. Харким замер, направив ствол в сторону шума, и поднял к глазам бинокль ночного видения.

Очертания строений, мачты судов, бледно-зеленые в инфракрасном спектре фигуры людей, мелкие, почти неразличимые. Что-то там происходило навроде аврала или тревоги. Не Сергей ли с Толиком шумят?

Подождав еще минуту, он опустил бинокль, покрутил головой, бросил взгляд на экраны и едва не присвистнул.

Черные точки, обозначавшие Марка, Антона и Артура, пришли в движение. Сначала они плыли медленно, потом встали, а потом вдруг рванули прочь на приличной скорости.

Харким вздрогнул, левой рукой нащупал радиостанцию и положил палец на тангетку...

Первый результат они получили еще при выходе на главную улицу. В небольшом переулке на крохотном земляном пятачке у высокой стены чьего-то особняка выясняли отношение два человека. Двое дворян. Еще двое стояли рядом, внимательно следя за дуэлянтами. Мелькали шпаги, звенели кинжалы, тяжело сопели противники, их секунданты время от времени издавали приглушенные возгласы, реагируя на удачные или неудачные выпады.

Вопреки распространенному мнению, навязанному книгами и кино, дуэли шли недолго. При схватке один на один и приблизительно одинаковом уровне противников ранение один из них получал довольно быстро.

Если схватка до первой крови или ранения — на этом спектакль заканчивался. Если до смерти — то шел еще немного. Зачастую раненого просто добивали. Хотя и тот мог успеть нанести травму врагу.

Сергей и Толик появились в тот момент, когда один из дуэлянтов выронил шпагу и отступил на шаг, зажимая рукой правое плечо. На белоснежной сорочке проступало кровавое пятно.

Второй участник дуэли тоже отступил на шаг, что-то сказал, взмахнул шпагой и кивнул своему секунданту. Вскоре пара покинула место схватки, а секундант проигравшего кинулся к товарищу, на ходу вытаскивая из-за пазухи кусок чистой ткани.

– Берем, — шепнул Сергей, бросая взгляд по сторонам.

Тихо. Благо дуэлянты специально выбрали безлюдное место, чтобы никто не мешал. Кстати, где-то неподалеку шумели голоса и бренчала гитара. Или что-то в этом роде. Наверное, там кабак. А может, таверна, постоялый двор или гостиница...

– Ты раненого, я второго.

– Угу, — откликнулся Толик, перекидывая «форм» за спину и освобождая руки. — Готов.

Захват произошел быстро и без особого шума. Дворяне нападения не ожидали, да и заняты были сильно. Вражеская шпага просадила плечо раненого почти насквозь и задела артерию. Так что Сергею, перед тем как начать допрос, пришлось вкатить дуэлянту дозу специального кровоостанавливающего препарата и перетянуть рану повязкой из чудо-аптечки Новистры.

К беседам с аборигенами они подготовились заранее, прихватив линготранс. Битрая снабдил их данными по основным языкам Логошета — последним подарком его личной агентуры на Арнии.

Но аппаратура особо и не понадобилась. Здешние дворяне говорили на неплохом английском. С сильным местным акцентом, со странным, почти итальянским темпераментом и каким-то еще диалектом, но все же — английском.

Местом для задушевной беседы стал тупичок — отгороженный стеной проулок, зажатый между домами. Судя по запаху и мелькавшим в тусклом свете луны силуэтам крыс, тупичок использовали как мусоросборник.

– Сойдет, — констатировал Толик, рассматривая навес, непонятно зачем здесь сделанный.

Сергей между тем приводил в чувство секунданта. По плану ему первому отвечать на вопросы. Очередь пока спящего дуэлянта наступит позже...

Секундант заговорил сразу. Как только увидел острие ножа перед своим носом. Может, принял парней за грабителей, готовых из-за перстня на пальце снести голову? Или за старых врагов его рода? Или наемных убийц?..

Словом, решил не изображать героя и выложить все, что знал. Правда, вопросы и их направленность заставили секунданта широко раскрыть глаза.

Странных и страшных похитителей интересовала информация о... планете. Самая общая, самая простая. Это вначале...

Шифрованное сообщение с Миренады пришло на компьютер наместника колонии во втором часу ночи. А через десять минут Ситар уже отдавал распоряжения подчиненным. Префект, тоже поднятый с постели, толком не придя в себя, получил приказ готовить переправку последнего отряда на Миренаду немедленно.

Еще пять минут префекту потребовалось, чтобы поднять на ноги все службы, ответственные за подготовку, вывод и доставку транспортов, а также позвонить в тренировочный лагерь и дать команду Ядлингу.

Последний в отличие от более высокого руководства не спал, просматривая списки кандидатов в наемники, и проверял перечень отправляемых на Миренаду контейнеров с оружием, боеприпасами и снаряжением. Поэтому капитан тут же дал команду «подъем» и приказал готовить транспорт. Еще через минуту над лагерем взвыла сирена, а мощные прожекторы осветили плац, казармы и ангары с техникой...

* * *

После дуэлянта и секунданта был шкипер с торгового судна, правда, больше похожий на пирата, чем на торговца. Затем офицер береговой охраны — напыщенный сноб с бородкой клинышком и усами аж до ушей. И еще один тип неопределенного рода занятий. Скользкий, наглый, с виноватой улыбкой на лице, бегающими глазами и пронзительным взглядом. Он был одет как простолюдин, сгибал спину, как крестьянин, а под накидкой на поясе у него висел двуствольный пистоль и длинный кинжал с лезвием бритвенной остроты.

Кинжал он успел выхватить за мгновение до того, как его схватил Толик и вышиб оружие из рук. После чего тип полез за пистолем. Пришлось глушить его и тащить на плече до укромного места.

Этот тип дал больше информации, чем все предыдущие «языки» вместе взятые. Парни уже потом сообразили, что прихватили одного из тех, кого в разные эпохи и времена кличут лазутчиками, агентами, разведчиками, шпионами...

Судя по повадкам, он был местный, но работал на правителей одной из стран Стама — континента восточного полушария.

От него и узнали, что неподалеку от города Норингсведа расположена некая база «пришельцев с неба». Что это не очень большой объект, зато со странными строениями и мачтами без парусов. А еще люди там — сплошь в незнакомой одежде, и их солдаты в удивительных доспехах и с не менее удивительным оружием.

После недолгих колебаний тип добровольно выложил все, что знал о «пришельцах».

– Видимо, его послали собирать разную информацию о здешних местах... — делился впечатлением потом Сергей. — Разную, без определенной направленности. А он попал в самый разгар событий. Смелый, ничего не скажешь. Другой на его месте давно бы слинял.

– Ну да, — согласился Толик. — Рискнул. Все разведал... что мог, конечно.

– Думаю, и в порт он пробрался, чтобы сесть на корабль. А мы перехватили.

– Угу. Удачно вышло...

Но это потом. А тогда внимательно выслушали шпиона, задали несколько уточняющих вопросов и... отправили вслед за остальными. В небытие. Жаль, конечно, посторонних людей, но оставлять их в живых никак нельзя. А уж последнего — тем более.

– К объекту, — предложил Сергей. — Нужен информатор-равитанец. Без него к лагерю нельзя подходить.

– Да. Только быстрее. Время идет, осталось всего полночи.

В этот момент их и вызвал Харким.

– Как ушли? — выдохнул Сергей. — Куда?

– Триста восемьдесят километров строго на юг. А потом... Они улетели.

– Что?

– Улетели. Судя по скорости перемещения и направлению... — Харким поднял на Сергея виноватый взгляд. — В космос.

– Зачем?

Инженер пожал плечами. Этого он не знал.

Толик сплюнул и громко выругался. Его лицо перекосило от злости.

... Получив вызов, они добрались до Харкима за полтора часа, попав один раз на глаза солдатскому патрулю. Те сперва хотели было остановить незнакомцев, но Сергей махнул рукой, рявкнул громовым голосом «перевешаю сволочей!» и патруль сразу потерял резвость. Правда, больше от странного акцента и от тона, чем от самих слов.

Харким показал им сканер и выложил новость, которая привела парней в состояние, близкое к шоку...

– Установка не работает. Везти их вроде некуда, — размышлял вслух Сергей. — Куда же тогда повезли? И зачем?

– Может, на орбите какая-нибудь лаборатория? — предположил Толик.

– Какая?

Тот пожал плечами. Пока размышляли, как быть, метки с экрана сканера исчезли.

– Это еще что такое?

Инженер машинально потянул руку к затылку. Творилось что-то невероятное.

– Н-н... не знаю.

– В любом случае нужен «язык», — отрезал Сергей. — Кто-то из колонии. Кто-то, кто сможет прояснить обстановку. Из лагеря их увезли? Значит, режим охраны приведен в обычное состояние. И вообще царит расслабление. Вот там и поищем... Сейчас же, — добавил он после паузы.

– Но это не все, — вставил Харким. — Я еще дважды фиксировал сработку установки в восточном полушарии.

– Потом, потом. Сначала — лагерь...

 

6

Сирена взревела настолько внезапно, что даже привыкшие к подобным побудкам в армии парни вскочили как ошпаренные. Ну и я вместе с ними.

– Внимание! Подъем! Срочное построение перед казармой! — надрывался под потолком динамик. — Внимание! Подъем! Срочное построение перед казармой! Внимание...

Чертова визжалка никак не умолкала, и мы одевались под ее пронзительное звучание, с отвычки тратя на сборы больше времени, чем обычно.

Первым собрался Марк. На ходу забрасывая ранец за спину, он толкнул дверь комнаты и грохот динамика внезапно смолк.

– Блядь! Так он камерой оборудован!

– Хрен с ним. — Антон уже подталкивал Марка к проему. — Пошли. Посмотрим, что произошло.

– А вдруг... — Я на миг замер, глянул на парней. — Вдруг наших обнаружили? Те могли устроить налет на лагерь.

– Увидим. Пошли.

Тянуть и вправду нельзя. Мы косили под наемников и должны соблюдать правила игры. Сказано — построение, значит, бегом туда. Остальное — по ходу дела.

Капрал Олмер уже ждал у входа. Когда он успел прибежать? Видимо, был поблизости или узнал о тревоге заранее.

Бросил на нас внимательный взгляд, отметил наличие снаряжения и скомандовал:

– За мной.

– Что происходит? — спросил Марк.

– Отправка на Миренаду перенесена на более ранний срок, мы летим на космодром.

Мы сбились с шага и посмотрели друг на друга. Отправка? Уже? Черт, как не вовремя! Мы-то думали, что успеем найти выход из положения. Или Серега с Толиком что-то придумают, но теперь все планы на побег идут коту под хвост. Сейчас загрузят в цуфагер, отвезут на космодром, а там — поминай, как звали. Из космоса не убежать.

– Чего встали? — рявкнул капрал. — Бегом! Наша машина последняя в ряду. Надо успеть.

Он заметил смятение на наших лицах и еще злее выкрикнул:

– Облажались?! Лететь расхотели? Поздно штаны щупать, вы уже наемники! Так что хватит сопли распускать!

– Придержи язык, капрал! — не выдержал Марк.

Я тут же толкнул его в плечо и шагнул вперед, заслоняя мощную фигуру от обжигающего взгляда Олмера.

– Уже идем.

Капрал опешил не столько от слов, сколько от тона, каким они были произнесены. Одарив Марка уничижающим взглядом, он круто развернулся и побежал к цуфагерам, что ровными рядами стояли на взлетной площадке.

От соседней казармы туда же бежала третья рота. Строем, как и положено, впечатывая каблуки в бетон и позвякивая неплотно подогнанной впопыхах амуницией. Яркий свет прожекторов освещал площадку и плац, заставляя прикрывать глаза, чтобы не обжечь об искусственные светила.

– Заткнись, Марк, — прошипел я, чуть обернув голову. — Нам только проблем с субординацией не хватало. Лучше думай, что делать в полете. Может, сумеем захватить цуфагер?

– Что толку? Здесь двадцать машин плюс прикрытие в небе. Плюс книпы и эти... как их?

– Платформы.

– Именно. Как только они поймут, что цуфагер захвачен, — разнесут его в клочки.

– Значит, на космодроме.

– Посмотрим, — угрюмо буркнул Марк, сверля спину Олмepa злым взглядом. Дай ему волю, он капрала по бетону размажет.

Больше никаких проверок не было. Роту загрузили в цуфагеры (по секции в каждый), подождали, пока загрузят транспортные платформы, потом дали сигнал к взлету, и тяжелые машины начали медленно набирать высоту. Высоко в небе парили две пары самолетов. Прикрывали от возможного нападения. Хотя напасть здесь могли только аборигены со своими дульно-зарядными ружьями и копьями. Но правила есть правила.

Олмер летел с нами. Сидел на противоположном ряду, держал карабин на коленях и бросал на нас подозрительные взгляды. Ожидал попытки побега? Или просто следил?..

Но мы сидели смирно. Марк был прав, захват цуфагера ничего не даст. Надо ждать...

А потом был космодром. Гигантская площадка, закованная в броню сверхпрочного бетона (или не бетона?..). Огромная сигара транспорта — нечто среднее между космической ракетой и самолетом. Разгонные ступени, сопла двигателей, скрытые под обшивкой силовые линии, генераторы...

По периметру космодрома — насколько мы успели рассмотреть — позиции ЗРК, решетки радаров, вышки охраны, камеры наблюдения, забор трехметровой высоты. Космодром — объект особой важности и охраняют его капитально. Разумеется, не только здесь. Два-три кольца безопасности отстоят от него километров на сорок — сто.

Загрузка в транспорт проходила организованно и четко, что выдавало немалый опыт подобных работ. Ни суеты, ни беготни. В необъятном чреве корабля исчезали цуфагеры, грузовые платформы, техника. Тонкой цепочкой проследовали наемники. Потом подошла наша очередь.

– Третий уровень, пятый сектор, — скомандовал Олмер, выслушав приказ по встроенной в шлем радиостанции. — Нам туда. Идти за мной цепочкой. Не отставать. По сторонам не глазеть, рты не разевать...

Проговаривая обычный в таких случаях текст, капрал обернулся и... замолчал.

Вид у нас был не такой уж и испуганный и растерянный. Ясно — на колени не упадем и молить богов о спасении не станем. И не остолбенеем.

– Пошли.

Транспортный космический корабль, рассчитанный на полеты внутри Солнечной системы, имел двигательный отсек, рабочий отсек, гигантский грузовой отсек и пассажирский отсек. В рабочем размещалась команда корабля. Там были пилотажная рубка, технические помещения и комната отдыха.

В грузовом отсеке, занимавшем половину корабля, перевозили — понятное дело — грузы.

Пассажирский отсек представлял собой модифицированный вариант салона обычного самолета. Только в несколько раз больше. Рассчитан на шестьсот двадцать человек — полнокровный батальон. Состоял из шести секторов по сто мест. Место — шикарное кресло-лежанка с системой страховочных ремней, специальной выемкой под голову, подачей воды и кислорода. Перед каждым креслом специальный ящик для вещей.

Десять кресел в ряд, всего десять рядов. Три сектора слева и три справа. Впереди отдельно двадцать мест для офицерского состава батальона. От остальных они отличаются только наличием внутрикорабельной связи и экранов компьютеров.

Сейчас, когда вместо батальона перевозили роту, часть кресел сняли, их место заняли контейнеры с имуществом.

– Падайте, — махнул рукой капрал на ряд кресел. — На выбор любое. Перед полетом вас проинструктируют, но скажу сразу — при старте сидеть на месте. Ремни не отстегивать, головы не поднимать. И не болтать. Туалет позади, но в него ходить только с разрешения командира.

– То есть вы с нами не летите? — задал вопрос Антон. Олмер смерил нас своим пронзительным взглядом и, чуть помедлив, покачал головой.

– Мне опять обучать таких же оборванцев, как и вы. Новый набор... Вы же переходите под командование сержанта Блантека. Будете в его секции. Все. Садитесь. Вещи уберите в ящик.

Марк скинул ранец с плеча, поставил карабин на кресло, глянул по сторонам и проговорил:

– Да-а... не густо. Я-то рассчитывал увидеть нечто.

Олмер, еще стоявший рядом с нами и наблюдавший за посадкой одного из взводов, вздрогнул и перевел взгляд на Марка.

– То есть? Что значит — рассчитывал?

Антон незаметно показал Марку кулак — распустил язык, мать! Тот крякнул с досады, развел руками.

– Я в смысле, что на занятиях говорили о таком... Таком!

Он поднял руки, изобразил нечто шарообразное. Олмер прикусил губу, глядя на него, потом махнул рукой и пошел к выходу.

– Сдурел? — прошипел я Марку. — Ляпни еще, что привык летать не менее комфортно.

– Пардон, — серьезно отозвался Марк. — Не сообразил. Я о другом думал.

– О чем?

– Сможем ли мы захватить этот кораблик.

– Зачем?

– А как ты линять отсюда собираешься? — задал встречный вопрос Марк. — Он ведь обратно пойдет. Вот тогда его и можно прихватить.

Антон первым убрал вещи и занял место. Похлопав руками по подлокотникам, поднял голову.

– На таком корабле команды — человек двадцать. Они знают все ходы и выходы, все отсеки, все технические ниши. Мы просто не уследим за ними.

– И не надо. Захватим капитанскую рубку, и все.

– Здесь нет рубок.

– А что есть?

Антон пожал плечами.

– Хрен его знает.

– Кончай треп, — сказал я, глядя, как неподалеку, в соседнем секторе, занимают места наемники под командой сержантов и капралов. — Потом поговорим. Не то нас опять услышат. Рано что-то предпринимать. У нас слишком мало информации.

– Интересно, парни отметили наше исчезновение? — буркнул Антон.

– Думаю, да. Если следовать логике, они должны трясти лагерь в поисках сведений о нас.

– Если следовать... — хмыкнул Марк, падая в кресло. — Если ей следовать, нам вообще надо было дома сидеть и не лезть в это дерьмо.

Через минуту к нам подошел среднего роста плечистый мужчина лет тридцати с двумя поперечными полосами на погоне. Загорелое до черноты лицо, небольшие усики, сильно выпирающая нижняя челюсть. Куртка навыпуск, рукава закатаны до локтей, на левой груди ряд наградных планок. Форменная кепка аккуратно сложена и засунута под правый погон. Судя по отсутствию бронежилета, разгрузки, накладок и оружия, он прибыл не из лагеря, а откуда-то еще. А свой багаж успел упаковать раньше.

– Рядовые Шевалган, Торпер, Канн? — осведомился он. Голос спокойный, уверенный, с повелительными нотками.

Полностью соответствует внешнему виду.

– Да, господин сержант, — ответил я, делая вид, что встаю. Парни тоже изобразили приветствие. Но сержант махнул рукой.

– Сидите. Я — сержант Блантек. Командир третьей секции третьего взвода третьей пехотной роты наемников. Вся рота переходит в непосредственное подчинение сводному пехотному батальону, что недавно высадился на Миренаде.

Взгляд Блантека тоже спокойный. Вообще видно, что мужик несуетливый, уверенный, немногословный. Настоящий сержант-профи. За плечами наверняка не одна кампания, количество наград (пять, если не ошибаюсь) говорит, что этот в тылу не отсиживался и пороху понюхал вдосталь.

Понятно, что с наемниками обращаться умеет, у такого не забалуешь и гонор свой не проявишь. Враз обломает. Вон кулаки какие. С мозолями на костяшках пальцев, толстые, налитые силой.

Я мимолетно пожалел его — если придется уходить грубо и быстро, сержант первый кандидат в покойники.

– Правила в полете простые. Соблюдать неукоснительно. Первое — перед стартом пристегнуть систему страховки. Второе — голову уложить в выемку и зафиксировать. Без команды страховку не снимать. В полете для выхода по нужде — спросить разрешения. Кнопка на правом подлокотнике. Сортир сзади, там есть указатель. И инструкция.

Взгляд сержанта скользил по лицам, словно Блантек запоминал нас. Или просто оценивал новых подчиненных.

– Мы стартуем обычным способом и с высоты десяти километров уходим в космос. Летим к Луне. Там нас ждет «коридор». Что это такое, вам рассказывали, так?

Мы понятия не имели, что это, но все же кивнули. Однако сержант не особо поверил в нашу осведомленность. И на всякий случай пояснил:

– Это установка, способная перебросить предметы на огромные расстояния за кратчайшие сроки. Точнее — за секунды.

Я с трудом подавил удивленный возглас. Вот так дела! Равитанцы научились «пожирать» пространство! Эдак они и Вселенную за час облететь могут!..

– ... В нормальное пространство выйдем возле спутника Миренады. Оттуда на планету. Вся дорога займет около семи часов. Если не желаете скучать, можете поспать. Снотворное в левом подлокотнике в синей упаковке. Шуметь во время полета запрещено. Все ясно?

– Да, господин сержант.

– Отлично. Насколько мне известно — вы проучились только три недели. Так?

– Да.

– То есть успели узнать самые азы. Ничего, доучитесь на войне. Подробный инструктаж получите на месте. А теперь последнее. Вы теперь — полноправные наемники. С этого момента вам идет плата за каждый час службы. Поэтому все нарушения дисциплины и устава автоматически влекут за собой штрафы и наказания. Что такое автоматически — в курсе? Хорошо.

Коротко кивнув, сержант отошел. Мы с полминуты просидели молча, переваривая информацию, а потом шепотом стали обмениваться впечатлениями и думать, что теперь делать. Нас забрасывают к черту на кулички, откуда не уехать на машине и не добежать пешком. Вот это и называется попадоном. По полной программе...

Обратно в лагерь Олмер летел на книпе инженерной группы. Из его головы не выходила эта троица беглецов. Что-то странное в них, несомненно, было. Откуда они вообще появились? Как попали в лагерь? Может, имеет смысл посмотреть личные дела? Жаль, он не был с ними знаком раньше. И жаль, что все их сослуживцы уже улетели на Миренаду. Они бы помогли пролить свет на все странности и загадки.

Книп успел пролететь половину пути, когда позади него взмыл в воздух огромный корабль и в сопровождении четверки самолетов стал набирать высоту.

По приезде капрала сразу вызвал Ядлинг.

– Поступаешь в распоряжение Мебраста. Слетаете с лейтенантом в Добавилль. Там наша вербовочная контора. Посмотрите, кого они набрали.

– Есть, — склонил голову Олмер.

– Передайте указание — особо не привередничать, но и полное дерьмо не брать. Медицинский экспресс-анализ снимать на месте, остальное здесь. Если наберется человек двадцать — сообщите. Вышлю цуфагеры.

Капрал кивнул. Задание не сложное и привычное. Он не первый раз ездил просматривать «черновой материал».

– Оружие прихватите.

– Конечно.

– Я не пистолеты имею в виду. Захватите «скины».

Олмер удивленно вскинул голову.

– Да, — поморщился капитан. — Пришло сообщение... на нашу разведгруппу на Стаме напали. Двое убитых один ранен. Напавшие скрылись, но... словом, датлайская разведка перешла к активным действиям. Как бы они и здесь не начали шалить.

– Понял.

– Иди. После вылета доложи, как все прошло. Мебраст из Добавилля полетит на доклад к префекту.

– Есть.

 

7

Большое табло над входом в отсек показывало время полета, скорость и пройденное расстояние до цели. Одни цифры менялись в сторону увеличения, другие — в сторону уменьшения. Неизменным были только показатели людей в отсеке.

Полет начался с того, что нескольких наемников вырвало. Несмотря на всю подготовку, на тренировочные полеты на цуфагерах, желудки аборигенов Логошета были не готовы к столь резкой смене ощущений. Не помогла даже морская закалка.

Видимо, равитанцы знали о плохой приспособляемости аборигенов, поэтому у каждого кресла были прикреплены контейнеры с пластиковыми пакетами и баллон с ароматизатором запаха. А также набор таблеток, помогавших снять тошноту и головокружение.

Наемники вообще выглядели неважно. Набор скорости и высоты, небольшая встряска на воздушной яме, резкое изменение курса заставили побледнеть не одно лицо. И не один кулак намертво зажал амулет на шее.

Три километра... пять... десять... Пристегнутые системой ременной страховки наемники с испугом смотрели на мелькание цифр, шумно сглатывая слюну и сильно дыша.

– Внимание! — пропел высокий женский голос. — Начинаем ускорение для набора второй космической скорости. Любые перемещения по кораблю прекратить. Занять положение в креслах. Обратный отсчет. Сорок... тридцать девять...

В отсеке раздались испуганные вскрики. Их перекрыл уверенный, явно офицерский голос:

– Сидеть спокойно! Без паники! Ничего не произойдет.

– Три... два... один... — докончил отсчет динамик. — Ускорение.

На самолетах мы летали много раз. В космос, понятное дело, выходили впервые. Поэтому ощутили вполне объяснимое волнение. Техника у равитанцев на уровне, но вдруг что не так? И останков не найдут...

Нас вжало в спинки кресел, грудь сдавило перегрузками, на голову словно надели двадцатикилограммовый шлем. Я повел глазами влево и вправо, увидел побледневшие лица парней, шарики желваков на скулах и неожиданно для себя усмехнулся. Вот мы и космонавты! Хоть что-то приятное...

Неожиданно тяжесть спала, стало легко дышать, руки будто сбросили свинцовые накладки, а голова потеряла вес. Я сперва подумал, что корабль набрал скорость, но потом бросил взгляд на ближний ряд, где сидели наемники. Они все еще были вдавлены в кресло.

Черт, опять эти фокусы «чужого сознания»!..

Додумать я не успел. По голове словно вдарили обухом топора, свет перед глазами померк и мой разум ухнул в черную дыру.

Марк увидел, как отключился Артур, и сперва подумал, что он попросту заснул. Потом вспомнил о его странных припадках или как их там?.. С трудом подняв руку, тронул Артура за локоть и вздрогнул. Кожа его друга была холодной как ледышка. И белой как снег.

Чем можно помочь человеку, у которого что-то неладное с нутром? Во всяком случае, не звать врача. Помочь тот не сможет, но странность поведения отметит. А это лишне.

Марк толкнул Антона и глазами показал на Артура. Антон секунду всматривался в белое лицо товарища, потом пожал плечами (вернее, попробовал это сделать).

– Пусть спит, — выдавил он из себя. — Потом...

Потом разберемся — понял Марк и вновь кивнул, едва не вывихнув шею. Ладно. Действительно все потом. Надо сначала пережить полет.

За первым ускорением последовало второе (до третьей космической скорости). Потом еще одно. Потом еще. Когда транспорт покинул ближнюю орбиту планеты и начал уходить к Луне, его скорость вплотную подошла к тридцати километрам в секунду. Сохраняя ее, можно долететь до Луны меньше чем за четыре часа.

Наемники сидели в креслах, глядя на экран широко раскрытыми глазами, не смея шевельнуть даже пальцем, и осторожно дышали. Перед глазами прыгали цветные огоньки, цифры табло и золотые монеты, чей блеск добавлял уверенности в своих силах. Только вид (пускай и в мыслях) золота и спасал от приступа паники. До ушей, заложенных перегрузкой, едва доходил шум работающих гравитационных генераторов. С их помощью на транспорте поддерживали нормальную силу притяжения, что позволяло спокойно ходить. Конечно, после выхода на постоянную скорость.

Многие наемники, пережив ужас взлета и ускорения, поспешили проглотить таблетки и сейчас спали. Другие — меньшинство — глазели по сторонам, перебрасывались фразами с соседями и кривили губы в невеселых усмешках — держали фасон. Кое-кто даже жалел, что не может выглянуть за борт. Мол, интересно, что там.

Но обзорных экранов в отсеке не было. Равитанцы по опыту знали, что аборигенам лучше не показывать то, что происходит за бортом. У некоторых может развиться такой страх перёд космосом, что они потеряют рассудок. А кое-кто приобретет синдром клаустрофобии.

– Вряд ли они гоняют туда только такие гиганты, — шептал почти на ухо Марку Антон. — Наверняка ходит что-то более компактное. Раненых перевозит, запчасти, начальство.

– Видимо, — подтвердил Марк, не понимая, куда клонит товарищ.

– Вот я и думаю... Захватать надо нечто небольшое. Что сможем контролировать втроем.

– Захватывать? — удивленно поднял брови Марк.

– А как ты собираешься лететь обратно? — сердито буркнул Антон. — Пешком? Или как Икар? А может, решил повоевать на стороне равитанцев?

– Думаю, повоевать нам все равно придется. Наемники — расходный материал. Тем более такой... недообученный. Так что нас сразу бросят на фронт. Но вот попробовать слинять оттуда надо. А что до корабля... Это идея.

– Лишь бы Артур пришел в себя, — бросил на того тревожный взгляд Антон. — Не то проблем будет...

– У нас другая проблема есть, — вдруг вспомнил Марк. — Тот мудак, что знал моего двойника.

– А-а...

– Вот и «а». Надо от него избавиться. Не то он достанет расспросами. Еще кому-нибудь ляпнет...

– Это тоже по прилете решим. Я о другом думаю...

Антон бросил взгляд вперед, где сидели офицеры.

– Если там война, то равитанцы и датлайцы наверняка пытаются сорвать поставки подкрепления противнику.

– Естественно, — подтвердил Марк. И тут же выругался: — Мать твою! Они же...

– Именно! — кивнул Антон. — Как бы нас не перехватили в космосе. На подлете к планете.

– Да-а... Приятная перспектива.

Я слышал их разговор от первого до последнего слова. И даже разделял все волнения и тревоги друзей. Одновременно я слышал беседу офицеров, сидящих почти в полусотне метров от меня. О чем они говорили, меня заинтересовало довольно сильно, и вот странно, как только я ощутил желание расслышать слова, в голове у меня что-то щелкнуло, и голоса равитанцев зазвучали более отчетливо.

Кроме того, я видел и слышал почти всех людей на корабле. Видел не очень отчетливо, но все же вполне разборчиво. Как будто нерадивый оператор прокручивал передо мной старую пленку с кино.

При этом я понимал, что валяюсь в кресле без сознания. Или почти без сознания. Словно нечто во мне отрубило лишние сейчас функции, чтобы позволить видеть и слышать все вокруг. Мало того, я почти физически ощущал, что мозг распухает от потока неких мыслей и идей, что шли откуда-то со стороны. Или это были не мысли?

Руки и ноги ватные, тело ослабшее. Нет, вдруг сообразил я, мысленным взором проходя по телу. Ни хрена не ватные! Конечности скорее напоминают металл, который по какой-то прихоти приобрел способность переходить в жидкое состояние без нагрева. Кстати, я вполне явственно ощущал холод, идущий изнутри. У меня что, в животе кусок льда?..

Весь путь от Логошета до Луны я провел в этом странном состоянии. Смотрел нечеткие картинки, слышал голоса людей, иногда находящихся от меня на расстоянии сотни метров, чувствовал поток чужих мыслей в голове и привыкал к холоду в теле. Попутно прикидывал: что же это все значит? Окончательно становлюсь мутантом? Теряю тело, вернее, отдаю его своему внутреннему «я»? Или подыхаю?

Когда корабль несколько снизил скорость и начал заход в Прямоугольник «коридора» — гигантского сооружения, висевшего на орбите Луны, — меня рывком выдернуло из забытья, и тут же все видения, сверхслышимость и прочие фокусы исчезли.

Я вздрогнул, машинально прижал руки к корпусу и выругался.

– О! — едва не подпрыгнул сидящий рядом Марк. — Очухался?

– Ага... Пить хочу.

Он протянул руку к контейнеру, что висел над головой, выдернул шланг и подал мне.

– Пей.

Марк и Антон на пару с болезненным любопытством следили, как я опустошаю резервуар, как глубоко дышу, потирая занемевшие руки и опуская сочные выражения.

– Что с тобой? — осведомился Антон. — Опять это... приход второго «я»?

– Опять, — наконец отодвинул я шланг. — Второе «я», третье, четвертое... Главное — отпустило...

– Ну-ну, — недоверчиво покачал головой тот. — Хорошо, если так. Мы как раз ныряем в «коридор». И скоро будем на орбите Миренады. Так что еще надо подумать, как вернуться.

– Надо...

Я вытер рукой губы и отдышался. Глаза скользнули по встревоженным лицам парней. Интересно, что они думают по поводу моих... «странностей»? Что я совсем спятил?

– А что касается возвращения... Есть некоторые мысли по этому поводу... Расскажу позже.

– Это ты во сне увидел? — хмыкнул Марк.

– Именно. Это забытье — иногда полезная штуковина. Позволяет отыскать правильное решение там, где его вообще быть не может. Так что у нас есть шанс. Шансик, я бы сказал. Если повезет, сумеем вернуться.

– А если нет?

– Тогда не сумеем.

Антон покосился на Марка, покривил губы и кивнул.

– Да. Богатый выбор.

– Главное не в этом.

– А в чем?

– В том, что он — единственный.

– Ты уверен? — прищурил глаз Марк.

– Нет.

– И слава Аллаху!..

Сам переход через «коридор» ничем особенного собой не представлял. Тьма, редкие проблески огоньков по бокам и... все. Мы были внутри корабля, так что ни холода, ни порывов ветра, ничего другого, знакомого по «контуру», не ощутили. А может, этого здесь и вовсе нет.

Наемники, те, кто не спал, заметили переход только потому, что на информационном табло загорелась надпись «Внимание! Осуществляем переход через пространственные ворота». Но и они не выглядели особо взволнованными. Попривыкли.

А потом был выход к спутнику Миренады — шарику несколько меньших размеров, чем Луна. Спутник, как мы потом рассмотрели, висел ближе к планете и имел красноватый оттенок. Или это оптический эффект?..

Еще около трех часов мы летели к планете, держа скорость почти тридцать километров в секунду. Потом начали торможение. И маневрирование. Об этом мы догадались, когда корабль несколько раз менял направление движения—довольно неприятная процедура, особенно на второй космической скорости. Если бы не амортизационные генераторы (вроде так их обозвали на инструктаже) и искусственная гравитация, пассажирам корабля было бы худо.

Проснувшиеся наемники опять доставали пластиковые пакеты и вываливали туда недавно съеденные обеды. У кое-кого вылетали плохо закрепленные вещи, пара шлемов покатилась по полу. Сержанты одарили раззяв грозными взглядами, но смолчали. Что толку кричать?

«Внимание! Посадка! — проинформировало табло. — Быть в готовности покинуть отсек».

Через полчаса корабль сел.

... Попытка перехватить равитанский транспортник провалилась в самом начале. Когда три истребительных корабля датлайцев выскочили из-за планеты к висящему неподалеку от спутника «коридору», навстречу им вышла четверка истребителей Равитана.

Командир звена датлайцев рисковать не стал. Их корабли — все, что есть у Датлая на Миренаде. Потеря будет означать оголение космоса, что, понятное дело, недопустимо. Совершив синхронный поворот налево, датлайцы пошли обратно, успев увидеть огромную тушу транспортника, отходящую от «коридора».

– «Касмед». Это «Бламитур». Транспорт прошел. Перехват невозможен.

– Принял, «Бламитур». Возвращайтесь.

– Есть.

Командир звена отключил переговорное устройство и направил машину к планете.

Посадочная площадка, выполнявшая одновременно функции космодрома и аэродрома, представляла собой гигантский овал в центре плато. Центр управления полетам и штаб подразделения, охранявшего площадку, был укрыт под землей. Наверху были только технические строения. Даже опытный взгляд не сразу отыщет тщательно замаскированные позиции батарей ПВО и огневые точки охранения.

Прилетевший транспорт встречал командир роты охраны капитан Энбра. Подождав, когда выйдут прилетевшие офицеры, он сделал несколько шагов и вскинул руку в приветствии.

– Поздравляю с прилетом, господа.

– Здравствуйте, капитан, — ответил командир прилетевшей роты капитан Утреван.

На его малоподвижном суровом лице промелькнула слабая улыбка.

– Не скажу, что нас можно поздравить с прилетом, но тем не менее. Где коронер Твилд?

– В штабе. Готовит план новой операции. Поступила информация об активности датлайцев на материках Ком-Гаут и Асвинт. Планируется направить туда усиленные разведгруппы. Вас ждут в штабе с докладом. Информацию от наместника и префекта мы получили, но нам нужны дополнительные сведения.

– Я готов, — кивнул Утреван.

В этот момент с корабля начали выгружать технику и грузовые контейнеры. На поле своим ходом выезжали книпы и цуфагеры. Тяжелые транспорты вывозили самоходные установки. Ими же выгружали контейнеры. Следом через другие вороха выходили наемники. Под присмотром капралов и сержантов нестройные ряды новых солдат Равитана ступали на землю Миренады, несколько растерянно глядя по сторонам и поднимая к небу головы. В отличие от Логошета небо Миренады было гораздо светлее. И солнце, точнее — Блаустер, светило ярче. И вообще все здесь было иначе — воздух, ветер... Или им так казалось.

Энбра с долей скептицизма посмотрел на наемников. От его опытного взгляда не укрылись ни некоторая неуклюжесть, ни неуверенность, ни стесненность. Бывалые солдаты, прошедшие не одну войну у себя на планете, здесь были пока не в своей шкуре.

– До нас дошли слухи, что они не прошли полный курс, это верно? — спросил он Утревана.

– Верно. Часть отучилась двадцать девять дней, часть — двадцать четыре. То есть половину.

– Ладно... на войне доучатся. Если успеют. Воздушное прикрытие готово, можете следовать к месту дислокации батальона.

– Прикрытие?

– Ну да, — криво усмехнулся Энбра, глядя на удивленного Утревана. — Третий сводный батальон сейчас в сорок втором квадрате. А туда иногда залетают самолеты датлайцев. Нападать на наземные пункты не рискуют, но при случае могут пощипать.

Утреван вздохнул и тоже стал следить за выгрузкой роты...

– Транспорт второй категории? Это вроде легковушек в классе машин?

– Да. Малый тоннаж. Размеры — как наши самолеты, предназначены...

– Для чего они предназначены и что собой представляют, я знаю. Вместе изучали. Артур, а это не сон? Или бред? Очень уж похоже...

– Не бред. Понятия не имею, как эта фигня работает, но я действительно слышал разговор офицеров, хотя сидел от них далеко. У меня опять был приступ... непонятно чего. Но я слышал ваш разговор и разговор офицеров. А еще треп наемников относительно баб и премиальных. А также слышал, как двое вспоминали славные денечки под командой некоего Жигаря. Абордажи, захваты, налеты... Пиратское братство и настоящее червонное золото в сундуках торговых галеонов.

Марк посмотрел на меня и с сомнением покачал головой. Трудно было поверить в то, что я действительно мог слышать разговор на расстоянии полусотни метров, да еще при такой акустике.

– Но даже если так, — вставил Антон, — захватить транспорт второй категории так же сложно, как и любой другой. И что нам это даст? Пилотировать его не сможем, а брать в заложники экипаж опасно — улетят черт знает куда. Да и при таком контроле нам просто не дадут уйти.

– Не знаю, — пожал я плечами. — Я только понял, что эти малые транспорты ходят сюда чаще. Привозят боеприпасы, людей, запчасти, технику, забирают тяжелораненых... Это — единственный шанс вернуться на Логошет.

Парни переглянулись и дружно вздохнули. Мой план, точнее, не план, а идея, не вызывал у них энтузиазма. Слишком рискованный, слишком ненадежный вариант. Шансов на успех мало.

– Сойдет в качестве идеи, — сказал Марк. — Но лучше бы нам придумать что-либо еще. Пореальнее. А штурм этого... объекта...

Он кивнул в сторону космодрома, от которого мы сейчас были на расстоянии трехсот метров.

– О штурме лучше забыть. До лучших времен...

– Если они наступят, — буркнул я.

Роту после выгрузки из корабля отвели за границу космодрома к подножию холма и дали приказ разбить временный лагерь. Под присмотром капралов и сержантов наемники быстро возвели навесы, достали из ранцев матрацы — сделанные из пористого материала прямоугольники метр на два. Удобная штука, позволяющая ночевать на снегу, прочная, легкая и в сложенном виде практически не занимающая места.

Расставив посты и проверив лагерь, сержанты разрешили наемникам перекусить сухпаем. Пользуясь возможностью, мы отсели подальше от остальных, развели крохотный костерок, достали еду и, делая вид, что полностью погружены пищей, разговаривали.

Я поведал об очередной «отключке» и странностях, которые ее сопровождали. Парни недоверчиво хмыкали и качали головами. А потом мы стали обсуждать способы побега. Но быстро оставили это неблагодарное занятие, так как никаких более-менее нормальных идей не было.

Попутно мы рассматривали космодром — на самом деле обычную взлетную полосу, покрытую бетоном, стоящие на ней суда, привычно отмечали позиции сил охранения и прикидывали, сколько здесь сил. По всему выходило не меньше роты только пехоты. Не считая авиации, сил противовоздушной обороны и прочих подразделений. Космодром — объект особой важности и уж охраняется хорошо.

– Не хрена сюда соваться, — повторил Марк. — Тут нам не светит.

– Нам здесь нигде не светит, — заметил Антон, опорожняя пластиковый стакан с тонизирующим напитком.

Он вдруг сел, отбросил стакан и хлопнул рукой по колену.

– Слушайте, пацаны! А что, если нам признаться.

– То есть? — не понял я.

– А то. Сказать, кто мы на самом деле. Ведь местное руководство на уши встанет и тут же отправит нас обратно на Логошет. Для дальнейшего расследования. А оттуда уж мы уйдем. Парни вытащат.

Мы с Марком посмотрели на Антона как на умалишенного и синхронно покрутили пальцами у виска. Тот, нисколько не смущаясь, продолжал развивать мысль:

– Это ведь фурор! Сенсация! Равитанцы тут же ухватятся за новость и попробуют с нашей помощью наладить связь с центром. Нас по-любому вытащат на Логошет.

– Да. Но как? В наручниках, под дулами карабинов. И хрен мы получим шанс на побег.

– Зато Серега и Толик нас обнаружат. С техникой Годиана они вытащат нас хоть из-под земли.

– Вот из-под земли не надо, — категорически заявил Марк. — Я туда не спешу.

Он посмотрел на меня.

– Что думаешь?

– А что я могу думать? Бред. Не хуже моего. Но в нашем положении все пригодится...

– Если другие идеи не пройдут, а обстоятельства станут поджимать, используем, — закончил Антон. — Наручники и стволы — не худший вариант по сравнению с датлайскими пулями.

– Может быть, — быстро прошептал Марк, глядя нам за спину. — Хватит болтать, к нам идут. Все, споры на потом. Пока главное — просто выжить. Чует мое сердце, наемников здесь будут использовать на самых горячих направлениях. Идеальный материал для затыкания дыр на фронте.

Я кивнул и оглянулся. В нашу сторону шел сержант Блантек. Командир нашей секции.

– Начинается...

 

8

Временный штаб сводной пехотной бригады находился в семи километрах от космодрома. Он был укрыт под основанием высокого холма и представлял собой бункер из сверхпрочного бетона. Штаб прикрывал взвод охраны, расчет мобильного комплекса ПВО и неполная (две машины) батарея тяжелых самоходных орудий, способных вести огонь прямой наводкой на дистанции до шести километров.

Временным он назывался потому, что все штабы на Миренаде были таковыми. Иметь постоянное расположение здесь было непозволительной роскошью и глупостью.

Небольшое помещение — пять на три метра, — кабинет коронера Твилда, сейчас было заполнено людьми до отказа. Говорил Твилд. Изредка он оборачивался к большому монитору, висящему позади него на стене, и указывал на карту.

– Асвинт. Центральный материк восточного полушария. Именно там, в квадрате сорок два семнадцать и был обнаружен город. Точнее, то, что осталось от него после... гм... катаклизма. Поисковая группа нашла его после того, как пропахала половину континента. От наблюдения сверху он скрыт деревьями. Как говорят наши высокомудрые ученые, это самая важная находка на планете. Практически целые здания, дороги. Вроде как обнаружили электронные носители информации... Впрочем, с этим вы можете ознакомиться отдельно. Сейчас о другом. С Логошета пришел недвусмысленный приказ — взять город под контроль и удерживать до тех пор, пока ученые не вытащат из него все, что им нужно.

Коронер, высокий коренастый мужчина лет сорока — сорока пяти, с коротко стриженными рыжими волосами, бледным лицом и упрямо сжатыми губами, сделал паузу и посмотрел на присутствующих.

Здесь были командиры всех трех батальонов, командир разведроты, командиры авиаэскадрильи, дивизиона ПВО и других подразделений. Кроме них, был представитель группы ученых, работающих на раскопках.

– ... Исходя из того, что бригада располагает весьма скудными силами и средствами усиления, штаб разработал следующий план действий.

Коронер встал боком к экрану и поднял джойстик. Кружок зеленого цвета замер почти в центре континента Асвинт.

– Найденный город будет охранять восьмой пехотный батальон. Майор Рингу!

В ближнем ряду встал высоченный офицер с совершенно седыми волосами и небольшой щеточкой усов над верхней губой. Массивная тяжелая фигура, длинные руки, немного ссутуленные плечи. Когда майор встал, он попробовал принять положение «смирно», но плечи так до конца и не распрямились.

– Вам необходимо занять позиции на подступах к городу. Точные места организации опорных пунктов и огневых позиций определите сами.

– Есть.

– Придаем вам батарею мобильных комплексов ПВО и батарею самоходных артустановок. По нашим сведениям, неподалеку от города есть несколько возвышенностей. Это отличные позиции для комплексов ПВО и систем дальнего обнаружения.

Коронер нажал несколько клавиш на джойстике, копируя информацию непосредственно на личный компьютер майора. Теперь у того была самая подробная карта района.

– У вас на постоянной связи будет авиация и в случае обострения обстановки вы всегда сможете вызвать подкрепление. Дальше. — Твилд кивком разрешил Рингу сесть. — Согласно нашим расчетам и прикидкам, на сегодняшний день Датлай на Миренаде располагает силами, несколько уступающими нашим. Однако это не мешает им вести активные действия на Асвинте. Судя по всему, они готовы атаковать город и попробовать отбить его. Необходимо упредить противника. То есть сковать его силы, отвлечь от города. Хотя бы временно. Для этого штаб решил перебросить на Асвинт второй сводный батальон майора Девата.

Взоры присутствующих скрестились на вставшем у входа майоре. Среднего роста, жилистый, поджарый. Фигурой похож на фехтовальщика, только предплечья излишне перекачаны и ладони непропорционально большие для такого роста.

Опытные бойцы без труда различили бы в нем мастера контактной борьбы — одного из видов армейского единоборства, где, кроме бросков, болевых и удушающих, разрешены удары локтями и коленями. Так как в схватке огромное значение имеет хороший захват, то у любого, достигшего успехов в борьбе, руки напоминают лопату.

Взгляд прожигающий, почти рентгеновский, лицо неподвижное, скулы широкие, сильно выступают, немного уродуя вид.

– Вам, майор, предстоит очень тяжелая задача. Батальон должен вести активную разведку и постоянно атаковать противника. Не дайте им вести поиск или готовить удар по городу.

Коронер сделал небольшую паузу, давая время компьютеру загрузить карту в компьютер майора, а заодно подбирая слова для дальнейшего объяснения.

– Не скрою, ваш батальон мы практически бросаем на съедение противнику. К нему будет приковано внимание врага и соответственно все удары нанесут по вам.

– Это ясно, — проскрежетал жестким голосом Деват. — Но позволю себе заметить, у меня две роты наемников из трех. Если вторая рота состоит из ветеранов и на нее еще можно рассчитывать, то третья рота — новички, не прошедшие даже полного курса подготовки. Они просто физически не способны вести столь интенсивные боевые действия, да еще в условиях постоянного прессинга.

Коронер кивнул, нашел взглядом командира третьей роты капитана Утревана. Тот сидел неподалеку от Девата и хмурил брови. Ему было ясно, что наемники, по сути, обречены.

– Что ж, будем откровенны, господа. Наемники — расходный материал. Это касается всех, в том числе ветеранов. Мы поставлены в условия, когда надо жертвовать частью сил. Жертвовать отдельными подразделениями. Так пусть это будет наименее ценное, наименее значимое подразделение. Таким образом, мы сохраним равитанские силы для решающих боев.

Деват промолчал, хотя коронер ждал от того реплики. Видимо, офицер просто не захотел перебивать начальство.

– Конечно, командирский состав рот необходимо сохранить. По крайней мере сделать все, чтобы равитанцы не понесли потерь. Что до наемников... Утреван, как вы оцениваете их состояние?

– Весьма скромно, — встал капитан. — Подготовка на среднем уровне, сплоченность, слаженность — на низком. Дисциплина тоже. Ротных и тем более батальонных учений у них не было. Взаимодействие с тяжелой техникой и авиацией не отработано, точнее, отработано только теоретически.

– Ясно. Что ж, господа. Вы сами слышали. Мы, конечно, не будем бросать роту в мясорубку, но все штурмовые и поисковые операции на них. Кроме того, майор Деват. Ваш батальон будет оснащен машинами, снятыми с консервации. По обычному штату. Новую технику мы оставим здесь для укрепления обороны.

– Есть, — тем же жестким голосом ответил Деват.

– Далее. Первый сводный батальон остается здесь. Его задача — обеспечение охраны материка. Я понимаю, что силами шести сотен человек это сделать невозможно. Но не будем забывать, что нам противостоит не корпус и не армия, а такая же неполная бригада. Если не меньше. Майор Батист.

Сидевший рядом с Деватом офицер поспешно встал. Был он высок, строен, с лицом кинозвезды и манерами аристократа. Даже здесь, в подземном бункере, он выглядел словно на светском рауте. Отутюженная форма, без единой складки, аккуратно подвернутые рукава, сверкающий золотом знак на правой стороне груди.

– В вашем батальоне одна рота — наемники. Новички. Это не лучший вариант, но, думаю, среди опытных бойцов и они будут выглядеть вполне прилично.

– Так точно, господин коронер. Мы в штабе уже прикинули план, который предусматривает не только несение боевой службы наемниками, но и продолжение их обучения. Насколько, конечно, это возможно в полевых условиях.

– Похвально, — одобрительно заметил коронер. — Действуйте. Наша помощь вам обеспечена. Таким образом, — продолжил он после короткой паузы, — мы распределяем силы бригады между двух материков. Это даст нам возможность выполнять приказ руководства и не терять контроля над ситуацией. По крайней мере до тех пор, пока Датлай не будет существенно наращивать свой контингент.

В конце совещания, когда уже были отработаны все вопросы перегруппировки сил и определен порядок передислокации подразделений, коронер заметил:

– И еще одно. Будьте готовы при необходимости быстро свернуть все работы и покинуть места дислокации. Я не исключаю варианта, когда нам придется уйти с планеты.

Видя недоуменные взгляды присутствующих, Твилд пояснил:

– Это на тот случай, если с Логошета придет приказ об эвакуации.

Он не стал развивать тему, но все поняли, что коронер имел в виду. Эвакуация будет только в том случае, если Датлай начнет полномасштабное вторжение на Логошет.

Когда офицеры покинули помещение, начальник штаба бригады майор Леребрант заметил:

– Если мы посылаем второй батальон на убой, может быть, имело смысл свести воедино всех наемников? Вполне боеспособная часть, тем более там целая рота ветеранов. А равитанцев поберегли бы.

– Есть же соответствующий приказ не создавать наемных структур выше роты.

– Я помню.

– А ты помнишь, — прищурился коронер, — после чего был издан этот приказ?

Леребрант кивнул. Это он тоже помнил.

* * *

Двадцать лет назад, когда Равитан только начинал привлекать наемные силы с колониальных планет к воинской службе, было создано несколько отдельных рот и два батальона. Один из батальонов был послан на самый сложный участок равитанско-анкиварского фронта на планете Кафти.

Батальон с ходу попал в жесткий переплет и на какой-то момент оказался оторванным от основных сил. Подразделения Анкивара здорово потрепали батальон, загнали его в ущелье, что пересекало район на всем его протяжении, и перекрыли все выходы.

Наемники сумели выйти из окружения, потеряв почти половину состава. Но отыскать своих сразу не смогли. В батальоне назрел бунт, чего никак не ожидало равитанское руководство. Им тогда и в голову не приходило, что воины позднего средневековья (в основном отставные солдаты и пираты) привыкли решать проблемы таким образом.

Привыкшие же к мятежам и переворотам наемники за день перебили всех офицеров-равитанцев, сержантский состав, потом отыскали в медицинском пункте спирт и, как водится, устроили пьянку.

В те времена в батальонном медотделении служили женщины. Их было пять из семи человек медицинской группы. Когда озверевшая толпа взяла их машину штурмом, женщины не успели убежать. И попали в плен.

Как поступать с такой добычей, знал каждый наемник, благо имел богатый опыт. Из пяти женщин три не пережили ночи. Еще одна скончалась утром, после того как ее по второму разу пропустили через полсотни человек. Пятая, истерзанная до предела, сумела выхватить пистолет у одного из насильников, застрелила его и себя.

Командование равитанскими силами тем временем пыталось отыскать пропавшую часть и выслало на поиски несколько мобильных групп. Одна из них и нашла совершенно обессиленного капрала, сумевшего удрать от наемников. От него и узнали о произошедшем.

В район нахождения батальона была срочно выслана усиленная группа, но она обнаружила только тела женщин, разгромленный лагерь и сожженную технику. Разъяренные равитанцы через час отыскали толпу наемников. Те шли в сторону лесного массива, намереваясь найти там укрытие.

По взбунтовавшейся толпе нанесли ракетный удар. А досмотровая группа добила нескольких уцелевших наемников. Равитан никогда не прощал предательства и издевательства над своими людьми.

После этого случая центральный штаб равитанских сил издал специальный приказ, который ограничивал формирования наемников отдельно ротой. Ее обычно включали в состав равитанских батальонов, воюющих в колониях. Таким образом, наемники были под постоянным контролем превосходящих сил регулярных войск и больше не могли устраивать беспорядки.

Тот же приказ запретил использовать женщин в батальонных медотделениях. Даже в равитанских частях.

– Начинай переброску подразделений, — сказал начштаба коронер. — Сначала второй батальон, потом восьмой.

– Есть.

– И усиль авиационное прикрытие, — после некоторого колебания добавил Твилд. — Датлай наверняка засечет переброску такого количества техники и попробует напасть. Нам нельзя терять технику и людей. Их и так мало.

– Сейчас восемь двадцать, — взглянул на часы Леребрант. — Операцию начнем в десять часов. Думаю, к двадцати двум все закончим. Ночь уйдет на подготовку временного лагеря и развертывание внешнего периметра обороны. А вот на полную подготовку обороны города нужно не менее двух суток. Если не больше.

– Скорее всего, — согласился коронер.

– Датлайцы не дураки, поймут, куда мы перебрасываем силы. У них на Асвинте разведгруппы общей численностью не меньше двух взводов. С Латесты, где у них главная база, на Асвинт они смогут перебросить подкрепление в течение десяти часов. А авиаудар смогут нанести почти сразу.

– Вряд ли они нанесут удар ночью. Им это ничего не даст. А подключать наземные подразделения они не станут. Скорее всего это произойдет уже утром или днем. К тому моменту второй батальон развернет оборону и сам перейдет к активным действиям. Под их прикрытием мы начнем переброску восьмого батальона и инженерных подразделений.

Коронер посмотрел на часы, еще раз мысленно прикинул расклад по времени и удовлетворенно кивнул:

– Все. Начинаем...

Донесение о раскрытии агентурной сети легло на стол куратора колонии Сантона через несколько часов после отбытия транспорта на Миренаду. Сантон немедленно затребовал развернутый доклад, и еще через час один из помощников куратора докладывал начальнику о сути проведенной работы.

– Агент работал в Добавилле под видом моряка торгового галеона. Вроде как вербовал людей для службы на кораблях одного из королевств Стама. На самом деле отбирал добровольцев для шпионажа за колонией. Скольких он успел завербовать, мы пока не знаем...

– Где агент? — перебил его Сантон.

– Погиб.

– Как?

Помощник виновато опустил голову.

– Всадил нож в сердце, едва только понял, что его сейчас схватят. Мы просто не успели подготовить операцию, работали экспромтом.

– А в результате упустили противника и оборвали все нити, ведущие к агентуре датлайцев. Ладно. Все материалы по этому делу мне на компьютер через час. Свидетели захвата есть?

– Нет. Мы кое-что прояснили.

– Ну-ну...

– Судя по косвенным данным, та троица, что бежала из лагеря, — агенты Датлая. Видимо, из местных. Имели задание проникнуть на объекты колонии и собрать информацию.

– Зачем они тогда побежали?

– Поняли, что после окончания курса их могут куда-то услать. Ну и решили не рисковать. Поэтому и оружие прихватили — отстреливаться от погони. А другую троицу склонили к побегу, чтобы замаскировать свои намерения.

– Та-ак... — протянул куратор. — Они и сюда проникли. Вот что! Отправьте в лагерь наших людей. Надо поднять личные дела наемников и выяснить, не отправили ли мы кого из агентов Датлая на Миренаду. Не у всех могли сдать нервы.

– Есть.

– И предупредите капитана Ядлинга. Пусть будет в курсе дела. И в следующий раз более тщательно отбирает кандидатов в наемники.

– Сделаю немедленно.

– Доклад о работе наших людей на Стаме должен быть у меня к вечеру. К двадцати ноль-ноль. Свяжитесь с префектом. Выясните, готовы ли его подразделения, которые будут отправлены на Стам.

– Понял.

– Действуйте.

История освоения западного полушария на Логошете была во многом похожей на такие же истории в других мирах. В конце четырнадцатого века наиболее развитые страны материка Стам начали посылать экспедиции для поиска новых путей сообщения с отдаленными провинциями и колониями. Из-за несовершенства навигационного оборудования и незнания реального устроения планеты некоторые корабли теряли курс и после многомесячных блужданий по безбрежным водам океанов приставали к берегам незнакомых земель.

О том, что это земли других континентов, капитаны узнавали не сразу. Еще несколько лет прошло, прежде чем до них, как и до правителей стран, дошло, что они отыскали совершенно новые земли, лежащие на другом конце океана. Так началось освоение западного полушария.

Золото, серебро, драгоценные камни, пряности, редкостные фрукты и овощи — далеко не полный перечень грузов, которыми заполняли трюмы предприимчивые торговцы. Как всегда в таких случаях, вместе с купцами и солдатами на новые земли шли представители церкви. Они спешно обращали в новую веру аборигенов, несогласных и непокорных убивали, а их имущество забирали в церковную казну.

Из трех материков западного полушария наиболее освоенным оказался континент Прева. Загнав аборигенов в леса и степи, переселенцы начали строить поселки, разбивать поля, пахать землю, возводить мануфактуры и первые заводы.

Через сто лет после обнаружения новых земель на северозападных территориях Превы — наиболее освоенных и заселенных выходцами со Стама — возникло новое государство. Новосаксония. Оно объявило о своей независимости и о готовности защищать свои земли силой.

Саксония — одно из самых могучих королевств запада Стама, — не согласное с потерей колонии, послало войска на покорение мятежников. Трехлетняя война закончилась поражением Саксонии. Королевство не смогло продолжать войну в условиях конфронтации с соседями и неустойчивой обстановки внутри страны.

Так первое государство Нового Света обрело независимость. Страны Старого Света извлекли уроки из произошедшего и не выпускали ситуацию из-под контроля на других материках Солтара и Гемвила. Впрочем, их колонии там были не такими большими, как на Преве. И удержать их в подчинении было гораздо проще.

Когда на Логошете появились равитанские силы, Новосаксония уже пережила начальный период становления и ускоренными темпами расширяла земли и укрепляла границы. Новое государство занимало совсем небольшую часть северо-западной части материка, остальные земли были заселены аборигенами. В своем развитии они не далеко ушли от родоплеменного строя, только-только научились добывать железо и медь и не представляли большой проблемы Новосаксонии.

Появление чужаков произвело на местное население огромное впечатление. Они казались сродни богам. Невиданные повозки, летающие по воздуху, страшное оружие, механизмы и агрегаты, имеющие огромную мощь...

Но постепенно удивление и испуг прошли. Тем более пришельцы объявили, что им не нужны жизни людей и что они только берут все земли под свое управление. Взамен послушанию обещают помощь и защиту.

Человек привыкает ко всему. Привыкли к пришельцам. И теперь не вздрагивали при виде затянутых в странную материю фигур. Даже считали их присутствие чем-то вроде гарантии безопасности. Что равитанцев вполне устраивало.

* * *

Вербовочный пункт колонии в Добавилле представлял собой небольшое помещение на первом этаже двухэтажного каменного здания. Посетив его, Мебраст и Олмер проверили ход вербовки новых кандидатов в наемники, просмотрели личные дела некоторых, с тремя даже поговорили.

Это были типичные любители легкой наживы. Среднего возраста (то есть под тридцать), ловкие, хваткие, наглые. Умело орудовавшие шпагой, кинжалом, пикой, мушкетом. Они успели повоевать на Стаме, участвовали в нескольких экспедициях-налетах на Гемвиле и перед возвращением домой заскочили сюда. Спустили почти всю добычу в кабаках и тавернах, поучаствовали в доброй дюжине драк и дуэлей и теперь с остатками былых богатств сидели в порту и ждали подходящего корабля. За проезд им платить нечем, так что они хотели наняться моряками.

Услышав о необычном предложении, решили посмотреть, что это такое. Роскошные условия им понравились, неприязни не вызызали и... они подписали начальный контракт и стали кандидатами.

– Сброд, — констатировал Олмер, когда за последним из наемников закрылась дверь. — Лучший вариант — повесить до прибытия в лагерь.

– Как обычно, — кивнул лейтенант. — В основном к нам такие и идут. Идеалистов и прекраснодушных юношей мы сами не берем.

– Приходили несколько человек, — прогудел капрал Жереем, начальник вербовочного пункта. — Выпускники богословского факультета местного университета. Обычное любопытство — верно ли, что есть другие миры, и правда ли, что звезды — не небесные фонари, зажигаемые богом. Я турнул их. Хлюпики! Упадут на первом же километре кросса.

– Проверяйте всех на полиграфе, — посоветовал Мебраст. — Если нам захотят опять подсунуть шпионов, надо вычислить их заранее.

– И что с ними делать? Шеи сворачивать?

– Зачем? Отправляйте в лагерь. Там их и возьмем в оборот.

– Плохо идет дело, — посетовал Жереем. — Желающих немного. Всех, кого можно было, мы взяли. Из местных больше никто не хочет. А с приходящих со Стама судов и не возьмешь.

– Ничего, — успокоил Мебраст. — Мы скоро откроем вербовочные пункты на Стаме. Тогда будет попроще.

Закончив проверку, Мебраст и Олмер вылетели обратно.

– Я высажу тебя в Партеке.

Капрал кивнул. Партек — небольшой поселок в двенадцати километрах от лагеря. Там был расположен пост ПВО. У них можно было взять машину.

– Ядлингу доложишь, что вербовка идет плохо. Набрано всего двадцать семь человек. И не факт, что они все подойдут. Надо форсировать набор на Гемвиле. И открывать пункты на Стаме.

– Хорошо.

Книп шел почти на пределе скорости на высоте семи километров. В режиме частичной маскировки. С земли разглядеть ее было трудно. Такой вариант полета над поселениями аборигенов был предписан в штабе, чтобы лишний раз не тревожить тех.

На подлете к посту Мебраст сбросил скорость, переговорил с командиром поста и пошел на посадку. Высадив капрала, он взмыл в воздух и полетел дальше на юг.

У префекта лейтенант задержался на два часа, сначала делая доклад и отвечая на вопросы, а потом участвуя в рабочем совещании на правах заместителя Ядлинга. В лагерь он прилетел днем и только здесь узнал, что Олмер до места не доехал. Исчез на дороге с поста ПВО...

 

9

Тренировочный лагерь был хорошо виден со стороны леса с расстояния двух километров. Прекрасная оптика позволяла рассмотреть не только фигуры солдат на полигоне, но и людей неподалеку от самого высокого здания, видимо, штаба лагеря.

Оставив Харкима в замаскированном месте с аппаратурой, Сергей и Толик осторожно подобрались ближе к лагерю и заняли удобные позиции. После получаса наблюдений они пришли к неутешительному выводу, что прямой штурм сопряжен с огромным риском. Сторожевые вышки по периметру, бронированные пулеметные и орудийные позиции на крышах зданий, в небе кружит цуфагер. Тут как минимум рота нужна. С авиаподдержкой.

Сейчас лагерь выглядел опустевшим, несколько фигур, промелькнувших у плаца и казарм, экипаж книпа, что сел на взлетной площадке, — и все.

Сергей молча злился, глядя в бинокль, сканировал глазами периметр и уже подумывал о попытке атаки изнутри. Если Харким сумеет активировать установку прямо в большом здании, есть шанс прихватить кого-нибудь и исчезнуть, прежде чем поднимется тревога.

Идея даже не рискованная, а наглая, но ничего иного в голову не приходило. Ну не выходят равитанцы за пределы лагеря! А искать другие объекты, которые, кстати, могут охранять гораздо лучше, некогда. Да и шанс быть обнаруженными выше. Они и так по лезвию ходят. Ползают, если точнее...

Недовольно вздохнув, Сергей перекочевал к Толику, лежавшему под кустарником метрах в сорока. Он начал было выкладывать свой безумный план, когда со стороны леса послышался негромкий шум.

По хорошо утрамбованной лесной грунтовке к лагерю катила небольшая машина — гибрид мотоцикла и легковушки. Широкое сиденье, мотоциклетный руль, прямоугольная рама и четыре больших колеса, как у машин повышенной проходимости. Нечто подобное они видели на соревнованиях ралли Париж — Дакар. Такая машина обладает хорошей устойчивостью, высокой проходимостью, легка в управлении. Видимо, этот транспорт здесь используют для перемещения на небольшие по меркам равитанцев расстояния. Или для отдыха. Не все же по небу летать.

За рулем сидел солдат. В полевой форме песочного цвета, в ременной разгрузке, без шлема. За спиной карабин «талем». Защитные щитки на локтях и коленях, а также бронежилет отсутствовали. Значит, не издалека едет, сделал вывод Сергей, внимательно рассматривая солдата.

– Туда, — шепнул Сергей, указывая на кустарник, подходящий к самой дороге.

Толик без слов пополз следом за ним. Они достигли места за полминуты до того момента, когда мотоциклист миновал спуск и подъем и сбросил скорость перед поворотом.

Это был чистой воды экспромт без разведки, проверки и расчета. За солдатом могли ехать его сослуживцы. Прямо над ними в небе мог висеть спутник, с которого различить затвор карабина как не фига делать, кто-то мог ехать навстречу из лагеря. Словом, много чего могло бы быть. Но упускать шанс в их положении неразумно.

Две очереди ударили в задние колеса, разрывая бескамерные, наполненные специальным составом шины. Машина вильнула, пошла боком, потом юзом. Солдат попытался выровнять руль, слетел на обочину и с размаху «поцеловал» ствол дерева.

Он не потерял сознание, хотя удар был чувствительным, и едва машина встала, попробовал слезть с сиденья, одновременно доставая карабин из-за спины. Сразу сообразил — машина потеряла управление не случайно.

Парни выскочили из-за кустарника, как подброшенные катапультой. Пока «мотомашина» выписывала кренделя, подбежали почти вплотную. Сдернув равитанца с сиденья, Толик вырубил его одним ударом и повалил на землю. Тут же Сергей завел руки солдата за спину и защелкнул на запястьях наручники. Не теряя времени, подхватили безвольное тело, подняли упавший карабин и побежали в лес. Если эту сцену видели с неба или из лагеря, через пару минут здесь будет противник.

Олмер очнулся сразу, рывком. Не имея возможности шевельнуться, он мысленно прошел по телу, проверяя, нет ли повреждений. Повреждений не было. Это единственное, что он смог понять. На голове какая-то конструкция, закрывавшая глаза. На запястьях и щиколотках стальные обручи. Тело лежит в кресле или лежаке. Между прочим, он без одежды.

Медицинский бокс? Каземат? Он не помнил, как попал сюда. В голове только картина последних секунд перед потерей сознания. Лесная дорога, авария, чей-то силуэт за спиной... провал...

Если он у своих — все нормально. Если нет... Тогда у кого? Не у аборигенов же. Значит — Датлай. Предупреждал же Ядлинг, что те активизировали работу. Правда, речь шла о Стаме, а не о Преве...

– Как вы себя чувствуете? — возник вдруг в голове чей-то голос.

Капрал вздрогнул. Он слышал слова не ушами, а... словно кто-то залез ему в мозги. Вообще-то врачи и не такое могут, Олмер знал. Но все равно как-то непривычно.

– Нормально.

– Вам следует отвечать на вопросы, какими бы странными и нелепыми они ни показались. Это в интересах дела. Вам ясно?

– Кто вы? Где я?

– Эта информация сейчас несущественна. Отвечайте на вопросы.

Удар страшной боли пронзил все тело. Капрал вскрикнул и закусил губу, но сознание не потерял.

– Отвечайте! — прогремело в голове.

Сергей и Толик наблюдали за допросом из соседнего помещения по большому монитору. В операционной было только кресло с пленным. Допрос вел сам Новистра, задавая вопросы из списка, который ему дал Сергей. Больше никого не было. Главный врач Годиана решил не травмировать подчиненных видом изощренных истязаний и выгнал всех.

... Они перетащили равитанца через «контур» час назад. Сразу вызвали Эгенворта и Новистру, коротко обрисовали ситуацию и потребовали помочь им вытянуть информацию из пленника.

– Если их заранее не готовили к подобным ситуациям, то можно попробовать и химию, и зондирование, — задумчиво проговорил Новистра, глядя на лежащее на полу тело.

– Проверяйте, — решительно сказал Толик. — Только быстро. Если химия ничего не даст, тогда... допросим его сами.

Новистра перевел взгляд на землянина и подавил вздох. Как они будут допрашивать, он представлял. Не то чтобы Новистра осуждал парней, он понимал необходимость жестких мер. Просто... если можно обойтись без пыток, то это надо сделать.

Через двадцать минут равитанца доставили в операционную. Новистре помогали Сергей и Толик. Персонал убрали. После проверочных тестов стало ясно — никаких следов специальных препаратов в теле пленного нет. То есть если ввести тому дозу агмистика — мощного соединения, способного развязать язык человеку, — то он не умрет сразу же. Новистра тут же попробовал провести зондирование мозга в поисках гипноблока. Это на тот случай, если у равитанцев заранее поставлена программа на гибель при допросе.

Пленник оказался чист. И Новистра применил комбинированный способ допроса. Он работал с аппаратурой, а Сергей следил за ходом допроса. Даже при введенном препарате тренированный человек с сильной волей способен утаивать часть информации. Тут надо быть начеку.

– Имя, звание, должность! — гремел в мозгу очень громкий голос.

Он бил по мозгам, заставляя испытывать сильную боль, и отдавался в теле. Капрал попробовал промолчать, но боль росла столь быстро, что его корежило. Странно, что сознание при этом не покидало обессиленное тело.

– Имя! Звание! Должность!

Растекшийся по венам агмистик попал в мозг, воздействуя на определенные центры и заставляя капрала говорить.

– Имя!!!

– Терним Олмер. Капрал равитанских вооруженных сил. Командир учебной секции двадцать второго тренировочного лагеря наемного корпуса.

– Кто командир лагеря?

– Капитан Роже Ядлинг.

– Назначение лагеря?

– Прием, отбор и подготовка наемников из числа аборигенов Логошета для их дальнейшего использования на участках боевых действий...

– Хорошо! — не так громко прогремел голос. — Ты правильно поступаешь, капрал Олмер. Ты настоящий патриот своей страны. А теперь продолжим...

Комбинированный способ дал результат, и в течение часа парни и Новистра выслушивали откровения пленника. Тот выложил столько полезной информации, что Сергей не успевал ее оценивать. Не беда, допрос записывается, будет время прослушать в спокойной обстановке. Сейчас главное — узнать, где парни. Куда их подевали.

И он узнал...

* * *

– ... Их приняли за бежавших наемников! И отправили на Миренаду в составе роты! Закинули черт знает куда!

На Сергея было страшно смотреть. Глаза горят, губы кривятся в злой усмешке, на скулах прыгают желваки, голос аж хрипит от ненависти. Битрая, Эгенворт, Новистра и Оскольт слушали пересказ слов пленника, невольно отводя взгляд от землянина.

– Хорошо хоть, что их не опознали, — попробовал успокоить Сергея Новистра. — Удачно вышло.

– Удачно?! Да они попали на фронт! Под пули и снаряды! Черт побери, как равитанцы вообще смогли долететь до этой Миренады? Она же хрен знает где! Двадцать с лишним парсек! Что у них за техника? Что это такое — «коридор»?

Битрая пожал плечами. Вид у него был озадаченный. Впервые создатель «контура» не смог ответить на вопрос по своей специальности.

– Теоретически это возможно. Изменение принципа подхода к проблеме переноса предмета. Не сквозь измерения, а сквозь пространство... Тут задействованы другие процессы...

– И что? Мы можем их оттуда вытащить?

– Нет. У нас такой аппаратуры нет. Просто не было необходимости строить ее. У нас хватает проблем на планете, чтобы заниматься космосом.

– А теперь есть! — выкрикнул Сергей. Опомнившись, сбавил тон: — Извините. Это я от отчаяния. Последнее время что-то нервы шалят.

– Ничего-ничего. Бывает.

– Что же делать? Парней мы достать не в силах. Захватить равитанскую установку переноса к этой проклятой Миренаде?

– У нас мало сил, — ответил Эгенворт. — Даже если мы сумеем сбить несколько самолетов и кораблей... Равитан немедленно поднимет в воздух новые. Чтобы устроить налет на космическую станцию, надо создать две эскадрильи перехватчиков, подготовить экипажи, отработать порядок действий...

– То есть ждать черт знает сколько времени! — перебил Эгенворта Толик. — Тем временем наши друзья будут каждодневно рисковать жизнью. Не пойдет!

– У нас не так богат выбор, — с сожалением констатировал Битрая. — Либо разрабатывать собственный «коридор», либо готовить крупномасштабную операцию по захвату равитанской техники. Мы оказались не готовы к такому повороту событий.

Повисла пауза. Руководители кантона сидели с виноватыми и печальным лицами, бросая друг на друга короткие взгляды. Толик и Сергей молчали, прилагая усилия, чтобы держать себя в руках.

В голове парней мелькали идеи освобождения друзей, одна другой безумнее. Захватить руководство колонии... Захватать корабль и попасть на Миренаду... Уничтожить всю колонию... Выйти на связь с датлайцами и попросить помощи, обещая в обмен информацию о колонии Равитана...

Последняя мысль зацепила Сергея. Что-то в ней было такое... рациональное. Нет, не идея выхода на связь. Сам факт присутствия датлайских сил на Миренаде. Факт их противостояния с Равитаном. Ведь парней отправили в составе роты наемников отстаивать интересы колонии. А что, если?..

– Датлай с помощью своего «коридора», непонятно как организованного, — косой взгляд на Битраю, — перебрасывает силы на Миренаду. Там вот-вот начнутся боевые действия. Если Датлай перебросит достаточно сил, он сомнет группировку равитанцев и захватит планету. Тогда парням крышка.

– Надо прервать поток подкреплений Датлая, — уловил направление мыслей друга Толик. — Закрыть их «коридор».

– Надо блокировать Логошет, — закончил Сергей. — Отыскать и уничтожить установки Датлая и взять их разведку. Тогда по крайней мере парням не будет угрожать опасность погибнуть на поле боя.

– Может быть, — осторожно сказал Эгенворт. — Мы все равно хотели блокировать этот мир. А тем временем сами либо построим «коридор», либо... соберем достаточно сил для захвата «коридора» колонии.

Битрая поочередно посмотрел на Эгенворта и Сергея и склочил голову.

– Да. Думаю, мы успеем к тому времени разработать установку переноса... Это не самая сложная задача. Просто... раньше мы в этом направлении не работали...

Женевер выпрямился в кресле и уже другим, более уверенным взглядом посмотрел на собеседников.

– Что вам нужно, чтобы отыскать разведку Датлая?

– Поначалу ничего, — ответил Сергей. — Мы выйдем на Стаме и попробуем отыскать противника. А вот при захвате потребуется прикрытие. Три-четыре человека с тяжелым вооружением для прикрытия.

– Хорошо. Когда вы думаете начинать?

– Немедленно...

 

10

Перелет от космодрома до материка Асвинт занял почти двенадцать часов. Парадокс — нам меньше потребовалось, чтобы долететь от Логошета до Миренады. Такая теория относительности в действии.

На материк, где отыскали некий город, сохранившийся с прежних времен, летел весь сводный батальон наемников. Второй батальон. Личный состав, штатная и приданная техника, тыловые подразделения и подразделения обеспечения. Всего около ста машин, не считая самолетов прикрытия. Огромный караван шел на высоте пятисот метров.

Из узкого бокового окна (или иллюминатора) цуфагера были видны хищные силуэты «тэдимов» — многофункциональных атмосферных самолетов, способных развивать скорость до пяти махов. Позади нас шли неуклюжие и маломаневренные транспортные платформы с тяжелым вооружением. Еще дальше — транспорты обеспечения.

Мы сидели с правого борта машины, изредка выглядывая в окно. Смотрели то на безбрежные зеленые массивы, то на свинцовую гладь воды и мысленно вздрагивали. Потому что отлично знали, какую увлекательную цель представляет собой этот караван на экранах радаров. Любой дурак поймет, что это переброска сил и что ее лучше всего сорвать, нанеся ракетный удар.

Конечно, батальон прикрыт от обнаружения и точного прицеливания специальными постановщиками помех, маскираторами, установленными на летающих станциях. Самолеты и несущие платформы способны бороться с крылатыми управляемыми ракетами. Каждая машина каравана оснащена тепловыми и радиоракетами, но все же!..

Тот же опыт говорил — невозможно перехватить все ракеты! Нельзя выстроить стопроцентную абсолютную защиту! Брешь найдется всегда. Так что причины для волнения были.

Мы старались не показывать этого. Демонстративно проверяли оружие и снаряжение, зевали, смотрели в окна. На фоне остальных наше поведение не было чем-то особенным. Кое-кто из наемников тоже нервничал. Они не привыкли так много летать и смотрели по сторонам с опаской.

Сержант Блантек, сидевший впереди у кабины пилота, поглядывал на личный состав и время от времени успокаивал наемников короткими фразами. Через два часа после взлета он позволил перекусить и посоветовал всем принять снотворный препарат. Но глотать таблетки мало кто захотел.

Когда до конца полета оставалось около часа, Блантек начал вводить нас в курс дела.

– Значит, так, парни, — гремел во встроенном в шлем наушнике его голос. — Мы идем к найденному городу. Наша рота садится на южной окраине. Задача — развернуть оборону и прикрыть спецов, которые будут готовить лагерь. А утром начнем работу. Батальон должен провести поисковые работы с целью обнаружения сил противника. По сведениям штаба, в радиусе ста километров от города может действовать до двух взводов пехоты врага. Это их разведка. Мы должны обнаружить ее и уничтожить.

Я быстро прикинул площадь, которую надо просмотреть, и едва не присвистнул. Шесть с лишним тысяч квадратных километров! И это на один батальон! Даже меньше, потому что весь батальон не отправят на прочесывание. Треть оставят в качестве мобильных групп усиления на случай обнаружения противника. Веселая задачка.

– Работаем в тесном контакте с авиазвеном разведки. Они с воздуха проверяют район и в случае обнаружения подозрительных действий сообщают нам.

Уже проще. Не придется обшаривать эти квадраты самим.

– Порядок проведения поисковых работ вы изучали. Основные требования напомню перед началом работы. Но одно скажу сейчас. Не зевать, букашек не считать, оружие держать наготове. Против нас работают опытные парни в датлайской форме. Разведчики. Им уложить десяток зевак — как нечего делать. Все ясно?

Недружный хор ответил, что ясно. Настроение у псов средневековой войны было далеко не лучшим. Первый бой на новой войне всегда самый тяжелый. Иногда — он же и последний...

Еще через час, когда под нами уже шли леса вперемежку с полями и холмами, машины начали снижение. Вдалеке, за зеленой завесой деревьев можно было разглядеть белеющие прямоугольники зданий и широкие асфальтовые дороги. Брошенный город неведомо когда погибшей цивилизаций...

Передислокацию равитанских сил на Асвинт датлайская разведка отметила почти сразу. Технические средства контроля и обнаружения даже сосчитали приблизительное количество перебрасываемой техники. Через двадцать минут после взлета каравана наличный компьютер командующего датлайскими силами на Миренаде командира третьей гренадерской бригады тысячника Эблау пришло донесение. Прочитав его, Эблау вызвал своего помощника.

– Они хотят взять тот город под контроль.

– Им это удастся, — заметил помощник. — Неподалеку от города у нас только одна рота «бенту». Роту «квисту» мы отправили на юг, где нашли еще один город.

– Верно. Пусть равитанцы обследуют свою находку, тем более о нашей они пока не подозревают.

Тысячник слегка пошевелил губами, что для малоэмоциональных датлайцев было сродни усмешке.

– Но чтобы они не чувствовали себя вольготно и чтобы не лезли больше никуда, надо пощипать их. Вызови командира роты «бенту». Пусть он проведет дополнительную разведку и сам решит, где и когда ему нанести удар.

– Будет сделано.

– И пусть не увлекается. Его задача — приковать все внимание противника к обороне города, но не устраивать побоища. Пока не прибудет подкрепление, мы не можем себе позволить масштабных операций.

– Хорошо, мой командир. — Помощник занес все указания к себе на компьютер и встал. — Напомню, вы хотели проработать вопрос об усилении наших сил на Асвинте.

– Да, благодарю. Я еще не решил. Не хотелось бы ослаблять главную базу. Если равитанцы решат перейти в наступление, мы можем не успеть вернуть подразделения обратно. Впрочем...

Тысячник замолчал, глядя на карту.

– Впрочем, я еще подумаю. У нас пока есть время. Иди.

Помощник чуть склонил голову, машинально поправил край воротника и вышел из кабинета.

Через десять минут командир роты «бенту» сотник Блажемер получил приказ повести разведку подступов к городу Ард (датлайское название) и по возможности провести отвлекающую атаку.

Прочитав приказ, сотник тут же вызвал на связь командиров легких взводов, которые сейчас как раз были неподалеку от города, и затребовал обстановку.

В штабе равитанской бригады совершили одну небольшую, но существенную ошибку в оценке сил противника на континенте Асвинт. Ошибся, конечно, не весь штаб, а кто-то из младших операторов, который просто упустил из виду некоторые особенности структуры армии противника или по неопытности просто не придал этому значения.

Информация о двух разведывательных взводах датлайцев, действующих неподалеку от найденного города, была не совсем верна. В структуре армии Датлая нет взводов разведки. Как нет вообще отдельных взводов. На подступах к городу действовали два первых взвода роты «бенту», так называемые легкие взводы. И действовали они в непосредственной связи со штабом роты в тесном взаимодействии с другими взводами.

Датлайская пехотная рота состоит из пяти взводов. Два первых — легкие. Личный состав имеет на вооружении стрелковое оружие — автоматы, ручные пулеметы, подствольные гранатометы. Эти взводы всегда действуют в первых рядах, исполняя роль штурмовых и авангардных подразделений. Они же могут вести разведку в интересах роты или батальона или дополнять собой разведывательные подразделения полка или бригады.

Два других взвода называются тяжелыми. Они насыщены более мощным вооружением — ручные гранатометы, крупнокалиберные пулеметы, ручные противотанковые комплексы. Пятый взвод — взвод поддержки. У него автоматические минометы, переносные системы залпового огня, легкие орудия, передвижные зенитные комплексы, минные заградители.

Таким образом, датлайская пехотная рота гораздо мощнее, чем подобные подразделения противника, и может противостоять превосходящим силам, в разумных пределах, конечно.

Именно такая рота сейчас и работала на некотором удалении от города, ведя разведку силами первых взводов и держа основные силы в укрытии. Имея быстроходные машины, она могла в сжатые сроки сменить местоположение, нанести удар и тут же отойти, сманеврировать и ударить уже в другом месте. А при необходимости занять прочную оборону и держать ее до подхода помощи.

Здесь, на Миренаде, где противостоящие стороны действовали небольшими силами и не могли перебросить серьезных подкреплений, такая тактика почти всегда приносила успех.

Цуфагеры приземлились на окраине обнаруженного города. И пока шла выгрузка, мы успели немного рассмотреть близлежащие строения и улицы.

Дома имели своеобразную планировку. Четные этажи были словно утоплены внутрь, а нечетные вместо окон и балконов имели полукруглые стены из блестящего материала. Причем материал за прошедшие годы (века, тысячелетия?) практически не утратил блеска. Окон не видно. Крыша в разрезе напоминала вогнутую дугу. Торцевые стены выглядят так, словно их делал нетрезвый мастер — выпуклости, впадины, неровности...

– Странные вкусы у местных, — задумчиво проговорил Антон. И тут же добавил: — Были...

– Да. Судя по ширине дорог, их машины раза вдва, а то и в три...

– Эй, вы! — окликнул нас сержант. — Хватит глаза пялить! В строй!

Рота повзводно строилась прямо у цуфагеров. Командир роты что-то втолковывал взводным и своему заместителю. К нему пару раз подбегали сержанты, спрашивали. Потом взводные побежали к своим подразделениям.

– Слушать мою команду! — выкрикнул наш лейтенант, то ли Шаки, то ли Маки. — Идем на прочесывание близлежащей местности. Задача — обнаружить вражескую разведку, если она здесь есть. Направление и порядок движения объяснят сержанты. Едальниками не щелкать, оружие держать наготове. При обнаружении подозрительных предметов или врага — доклад. Огонь без команды открывать только в случае угрозы. Сверху нас прикрывают цуфагеры. Цепь не рвать, не отставать. Все. Начинайте зарабатывать премии!

После команды лейтенанта Блантек встал перед нами, определил порядок движения, показал направление и после общей команды повел секцию прямо в заросли кустарника, за которым начинался лес.

Солнце еще не исчезло за горизонтом и было довольно светло. Так что мы без труда просмотрели свой участок и заняли временные позиции где-то в полутора километрах от места высадки.

Пока роты проверяли местность, за их спинами инженерные подразделения в спешном порядке возводили лагерь и выстраивали периметр охраны.

Специальными машинами вынимались заданные кубометры земли. Тут же из легких и особо прочных конструкций составляли остов будущего строения. Заливали его быстрозастывающим раствором, по прочности превосходящим обычный бетон, задавали нужную планировку и сразу проводили отделочные работы.

В результате на пустом месте буквально за полчаса возникали бункеры для личного состава, бронированные огневые точки, траншеи, ходы сообщения, капониры для техники.

Тем временем оставленные в лагере первые взводы рот обживали оборонительные позиции. Ставили тяжелое вооружение, подсоединяли его к единому центру управления, дополнительно оборудовали огневые точки. Маскировали технику и бункеры. В пятистах метрах перед позициями ставили сигнальные системы.

К тому моменту, когда роты закончили прочесывание местности и выходили на указанные позиции, лагерь уже был в целом готов. Проверив его лично, командир батальона дал приказ ротам возвращаться.

Через два часа после приземления второй батальон уже развернул оборону и был готов при необходимости встретить врага во всеоружии. Но противник пока себя не обнаруживал.

Майор Деват доложил в штаб о выполнении задачи и получил приказ батальону отдыхать. А с утра начать поиск в заданном районе.

Нас подняли в восемь утра. Поздновато по армейским меркам, наверное, командование решило дать хорошенько отдохнуть новичкам перед трудным днем. После завтрака выстроили повзводно и довели новую задачу. Обследовать местность на удалении до пятидесяти километров от города. Цель прежняя — поиск врага. Судя по упорству, с которым его собиралось искать начальство, оно было уверено, что датлайцы где-то неподалеку.

– К вечеру рота протянет ноги, — шепнул Марк. — Они же непривычны к таким походам.

– К вечеру ноги протянем мы, — вставил Антон. — Эти средневековые герои привыкли ходить на своих двоих. А вот мы — отвыкли. Больше на машинах.

– Посмотрим.

Услышав шепот, сержант зыркнул в нашу сторону, но промолчал. Видимо, привык, что наемники не отличаются дисциплиной. А делать замечание посчитал лишним.

«Зря, — мелькнуло у меня в голове. — Такие вещи надо пресекать сразу. Чтобы потом было меньше проблем...»

Я невольно фыркнул. Старые полковничьи замашки еще не прошли. Изредка дают о себе знать.

– Оружие держать наготове! — давал последние наставления взводный. — Не зевать. По машинам.

Прочесывание мы должны начать в десяти километрах от города. Работавшие ночью беспилотные самолеты-разведчики в этом радиусе ничего подозрительного не обнаружили...

* * *

Погодка на Миренаде была довольно теплой для ранней осени. Градусов двадцать или около того. Солнце не жарило, да и ветерок приятно обдувал лицо. Можно жить. Хотя...

Я шел рядом с парнями в короткой цепи, держа карабин в руках, шарил глазами по земле, деревьям и буграм и ворочал в голове невеселые мысли, что упорно копошились в мозгах.

На Асвинте, как и на всей Миренаде, осталось не так много следов жизнедеятельности человека. То ли слишком много времени прошло с тех пор, как здесь произошел некий планетарный катаклизм, то ли во время сего катаклизма все было разрушено. Но чем же тогда воевали местные? Помесью ядерной бомбы и серной кислоты особой мощи?

На природе это вроде как не отразилось. Деревья, кустарники, растения целы. Зелень прет изо всех щелей. И живность цела. Птички, бабочки, жуки всякие. Мелкие зверьки мелькают в траве и среди листвы деревьев. Что именно за зверьки, мы толком не разглядели.

Выходит, оружие, каким бы оно ни было, не нанесло природе особый вред. Так что же произошло когда-то на Миренаде?

Вопрос не праздный. Специалисты химической разведки не обнаружили в воздухе, воде и почве планеты вредных и опасных компонентов, но это не значит, что их там вовсе нет. Черт знает, какую дрянь здесь могли изобрести?! Походим недельку по девственным полям и лесам, а потом копыта откинем.

Подобные мысли посещали не только меня, но и я, и парни хранили их при себе. Друг другу говорить нет смысла, а «командирам» нельзя. Не хватает еще обнаружить свою странную для средневекового наемника осведомленность.

Пехотная секция равитанского взвода состояла из двенадцати человек. Сержант — командир секции, пилот цуфагера и две группы по пять человек, которыми командовали капралы. У наемников роли капралов исполняли наиболее подготовленные солдаты из числа самих наемников. Их обычно назначали сержанты, а иногда и вовсе обходились без них.

В нашей секции Блантек назначил своим помощником одного малого лет тридцати пяти с грубой татуировкой на щеках в виде замысловатых узоров и с неровным шрамом на нижней челюсти. Этот амбал, в прошлом, несомненно, командовавший абордажной командой на каком-нибудь капере, сейчас шел слева от нас, настороженно глядя на каждый куст или дерево и изредка бросая в нашу сторону подозрительные взгляды.

Нас прислали во взвод перед самой посадкой, и он по привычке относился к новичкам очень осторожно. Видимо, имел опыт конфликтов с вновь пришедшими людьми.

Секция растянулась цепочкой почти на полсотни метров и шла по лесу. Сержант топал позади, следя за личным составом и подгоняя отстающих.

Метрах в трехстах левее нас шла вторая секция взвода. Первая работала еще дальше. Цуфагеры медленно кружили в небе на высоте пятисот метров, готовые при случае поддержать огнем.

Мы шли по лесу, хотя правильнее было бы назвать его посадкой. Деревьев мало, стоят друг от друга шагах в двадцати. Земля укутана высокой травой и какими-то блеклыми цветами. Почва немного пружинит, под ноги то и дело попадают сухие ветки, сучки, камешки. Да и мелких неровностей полно.

– На хрена нас вообще послали! — прошипел над ухом Марк. — Есть же эти беспилотники. Они же крота под землей найдут. Чего нас-то гонят?

Амбал — помощник сержанта — шепот услышал, метнул в нашу сторону свирепый взгляд, но ничего не сказал. Чует моя душа, с этим отморозком нам еще предстоит столкнуться.

– Если датлайцы замаскировались, их и приборы не засекут.

– По тепловому излучению — да, — хмыкнул Марк. — А анализаторы воздуха? А сканеры?

– Сканеры промолчат, радиостанции имеют систему маскировки в отключенном состоянии. А чтобы не учуяли анализаторы, датлайцы рванут кислородную бомбу.

Кислородная бомба — просторечное название устройства, которое за короткий промежуток времени посредством выброса большого количества чистого кислорода способно на небольшой площадке очистить воздух от посторонних запахов. Солдат ведь издает целый букет запахов. Пахнет его тело — пот, испарения, пахнет оружие — смазкой и порохом. Пахнет одежда, снаряжение, аппаратура. Если он (солдат) ел, то стоит запах продуктов. Если разводил костер — понятно, целый сонм запахов.

Таким образом, один человек — мощный источник различных запахов. А группа людей вообще сродни заводу. Установленные на беспилотных самолетах-разведчиках анализаторы способны различить молекулы воздуха с расстояния одного километра. И если засекут излишнюю концентрацию какого-то вещества, немедленно дадут сигнал.

– И все равно, — продолжал гнуть свое Марк, — огромная территория, малочисленное подразделение... Мы еще долго будем ходить.

– Ты чего разошелся? — подошел к нам Антон. — Вон тот мудак, помощник сержанта, косит своими наглыми глазами.

– Да так...

Марк подкинул на плече гранатомет и сплюнул.

– Помнишь структуру датлайской роты?

– Смутно. Читали на Годиане...

– Читали... Профессионал!..

– Ладно, не грузи.

– У датлайцев рота — единица неделимая. Работает только в полном составе. Правда, может выполнять задачи по частям, но все равно в оперативной связке.

– Ну?

– Вот и ну...

– Здесь не два взвода, — сообразил я, к чему клонит Марк.

– Точно. Если мы наткнемся на датлайцев, то будет бой.

– Эй, вы! Шевалган, Торпер, Канн! — проорал подошедший с левого фланга сержант. — Чего сгрудились? А ну в цепь! Торпер!

– Я, — угрюмо откликнулся Марк.

– Сдай назад. Пойдешь рядом со мной. Забыл сказать, чтобы ты гранатомет оставил в машине...

Блантек подошел вплотную, вытер слегка вспотевший лоб и посмотрел на часы.

– Еще пару километров и перерыв. Смотрите в оба!

– Есть.

– И не трепать языком! Увижу еще раз — предупреждение. Второе предупреждение — процент с недельного гонорара. Уяснили?

– Так точно, господин сержант, — ответил я первым и подарил помощнику сержанта многообещающий взгляд. Эта скотина сдала нас. Ладно, потом разберемся.

Мы продолжили прочесывание. Солнце почти подошло к горизонту и теперь светило во всю силу. Стало жарковато. На нас, кроме формы, стандартные пятикилограммовые бронежилеты, разгрузки, оружие. На головах шлемы, правда, совсем легкие, по полкило. Но все равно в такой сбруе не очень приятно топать под солнцем. Впрочем, когда это солдата спрашивают, что ему приятно?

Индивидуальные радиостанции, встроенные в шлем, мы по приказу взводного отрубили. Чтобы не забивать эфир и не создавать фон, мешающий работе самолетов-разведчиков. Связь теперь была только у офицеров и сержантов. Поэтому и Блантек не вызывал нас по радио, а орал на весь лес.

Пройдя два километра, мы остановились. Лейтенант объявил короткий перерыв. Взвод занял просторную поляну, укрытую от солнечных лучей ветвями гигантского дерева, похожего на баобаб. Солдаты расстелили матрацы и начали спешно обедать. Кто покончил с едой, ложились на матрацы и закрывали глаза. Хоть двадцать минут, но подремать.

Через сорок минут нас подняли.

На юго-восточной окраине леса, где череду деревьев разрезало русло мелкой, но довольно широкой речушки, относительно ровную поверхность земли сменила череда оврагов. Сплошь заросшие кустарником, с вязкой липкой глиной на дне, они шли один за другим на протяжении почти полутора километров. Наблюдательный человек мог бы сказать, что овраги возникли вследствие деятельности человека, слишком уж правильно было их расположение. Да и размеры совпадали почти до сантиметра.

Овраги стали прибежищем небольших юрких птичек серебристо-черной окраски с сильно загнутым клювом и непомерно большим зобом. Птицы вили гнезда в самой гуще кустарников, что росли в центре оврагов.

Сейчас гнезда были пустыми. Их обитатели с подросшим потомством улетели куда-то прочь, чтобы вернуться к ночи.

Беспилотный самолет-разведчик минут пять кружил над оврагами на небольшой высоте, пока аппаратура проверяла район на предмет наличия противника, а потом взмыл на триста метров вверх и пошел дальше.

Как только он исчез, на краю ближнего к речке оврага вдруг шевельнулась земля. Сначала немного, потом сильнее. Из-под полетевших в разные стороны комков почвы наружу выглянул край серой накидки. Рука, что подняла накидку, на миг замерла, потом пошла дальше.

Из схрона медленно вылезал человек в камуфлированной форме, усеянной лоскутками зеленого, темно-зеленого и черного цветов, в маске, скрывавшей лицо. Отползя на пару метров, человек подцепил край маски и одним движением снял ее, подставив солнцу ненормально бледное лицо, покрытое каплями пота. Жадно вдохнув воздух, он обернулся и прошептал:

– Выходим.

Следом за первым из схрона вылезли еще четыре человека. С оружием, в легких бронежилетах с сумками под магазины и гранаты. Они быстро поснимали маски и часто задышали, вентилируя легкие.

Почти час вся пятерка лежала в схроне, укрытая изолирующей накидкой, которая не пропускала теплового излучения. Мало того, каждый из пятерки был затянут в специальную оболочку, которая удерживала запахи. Дышать в таком коконе было практически невозможно, поэтому все использовали кислородные маски.

Такая маскировка позволяла с высокой степенью надежности скрыться от вражеской аппаратуры, но при этом действовала как парилка. Все пятеро изрядно вспотели, не помогала даже специальная мазь, заранее втертая в тело.

– Они в километре от нас, — сказал первый. — Идут сюда.

– Принимаем бой? — спросил второй.

– Да. Пропустим и ударим в спину. Они как раз упрутся в отделения Типа и Глау. Поднимайте остальных.

Сидевший у схрона солдат пополз к центру оврага, где ждали еще пять человек.

Две пятерки составляли отделение легкого взвода датлайской пехотной роты. Их подразделение вело разведку на подступах к найденному городу.

Полученный недавно приказ требовал вступить в бой с силами противника, обозначить присутствие и отойти на заранее оборудованные позиций, где и держать оборону. По данным штаба, равитанцы могли атаковать силами до двух рот, так что оборона должна была выдержать.

Командир взвода «атс», обследовав этот край леса, пришел к выводу, что система оврагов — наиболее подходящее для маневренного боя место, и приказал оборудовать здесь несколько схронов. Сейчас подходило время схватки.

В оптический прицел ручного пулемета была хорошо видна широкая спина равитанского пехотинца. Она выглядела почти квадратной из-за бронежилета. Прицел чуть приподнялся, захватывая скрытую накидкой шею и немного сплюснутый с боков шар шлема. Хорошая мишень.

С дистанции четыреста метров пуля ручного пулемета гарантированно пробивала шлем и тыльную часть бронежилета, где пластины были довольно тонкими.

Пулеметчик бесшумно выдохнул, приник глазом к оптике и начал выбирать свободный ход спускового крючка. Командир отделения дал ему право первого выстрела. И пулеметчик выбрал в качестве первых жертв три рослые широкоплечие фигуры, что шли с правого фланга равитанской секции. Их он срежет одной очередью. А дальше как выйдет...

Палец утопил спусковой крючок почти до предела и теперь достаточно малейшего усилия, чтобы прозвучали выстрелы. Пулеметчик помедлил еще миг и дожал на крючок...

Длинную очередь мы расслышали, когда выходили к изгибу лесной речки. Тут же закричали сразу несколько человек, явно раненых, ибо так голосить могут только они.

Звук еще висел в воздухе, а мы уже присели за ближайшие деревья, выставив стволы в разные стороны, и сканировали глазами обстановку. Если соседнее отделение попало в засаду, то не исключено, что и мы на мушке.

Наемники замерли на месте, будто пригвожденные к месту. Внезапность сыграла свою шутку, и непривычные к таким условиям солдаты на миг растерялись.

– Секция! — заорал Блантек. — Замерли!

Сержант стоял позади нас, не спеша падать. Опытный вояка сразу определил место, откуда стреляли, и успел оценить обстановку.

– Поворачиваем! Табер, Грохэм — вперед. Увидите врага, не стреляйте, дайте знать. Остальные цепью за ними. Всем включить связь.

Блантек бросил в микрофон несколько слов — явно докладывал лейтенанту о столкновении, — потом махнул рукой, и секция дружно свернула налево. До места боя было метров семьсот, и, если ничего не произойдет, мы через несколько минут будем там. Бежать не имело смысла, могли с разгону налететь на огонь.

– Шевалган, Торпер, Канн, — окликнул нас сержант. — Вы идете рядом со мной. Быть готовым открыть огонь.

– Есть, — буркнул я, бросая на парней быстрый взгляд. Глазастый сержант наверняка отметил нашу реакцию на стрельбу и сообразил, что мы менее других подвержены растерянности и замешательству. Значит, таких надо держать рядом. Вот и первый прокол.

К месту боя уже летели два цуфагера. Нам были хорошо видны обе машины, что с высоты полкилометра поливали огнем спаренной пушки позиции противника.

– Внимательнее! — передал по радиостанции сержант. — Они на одном месте сидеть не будут. Могут уйти в сторону и налететь на нас. Табер, чтоб тебя! Куда в заросли несет?! Обойди.

Худощавый жилистый наемник затормозил перед высокой стеной колючего кустарника с непомерно большими листьями и пошел вдоль него. За кустарником лес заканчивался. Дальше шли овраги. Где-то там и стреляли.

Мы ускорили шаг и вышли на открытую местность. Едва передовая пара прошла два десятка шагов, как в нашу сторону ударило несколько стволов.

Грохэм, здоровенный детина, таскавший свой пулемет словно пушинку, вдруг замер, неуверенно шагнул вправо и начал падать.

– Ложись! — заорал сержант.

Он упал сам, перекатился и дал неприцельную очередь в сторону, откуда стреляли.

– Огонь!

Секция, попадавшая кто куда, быстро расползалась по мало-мальски пригодным укрытиям, дрожащими от напряжения пальцами снимала (кто еще не успел) карабины с предохранителей, выставляла стволы в сторону предполагаемого нахождения противника и начинала палить короткими и длинными очередями.

Кто-то в азарте боя продолжал бить с одного места, кто-то вспоминал занятия в лагере и менял позиции. Насколько действенным был огонь, сказать трудно, но стрельба с той стороны вроде немного поутихла. Впрочем, враг мог сам менять позиции или просто не хотел вступать в напрасную перестрелку.

Мы заняли позиции в небольшой выемке у края кустарника и, не спеша открывать огонь, больше наблюдали за противником. По нам работало три или четыре ствола. Если мы правы в своих предположениях, то против нас сейчас работали бойцы так называемого легкого взвода пехотной роты. У них на вооружении были автоматы «хэм» с подствольниками и легкие пулеметы «хэмбар». Вполне приличные стволы, хорошо действующие на дистанциях до шестисот метров. Ничего другого вроде не слышно. Пока.

Пока не подошло подкрепление в виде тяжелых взводов и по нам не врезали с крупных калибров.

– Пулемет, — вдруг сказал Антон. — Дистанция четыреста с небольшим. Раздвоенный куст, лево двадцать.

Я быстро выглянул из укрытия. Ну да, что-то такое там есть. Бледные вспышки, высокая трава вроде как шевелится...

– Марк, давай.

Главной огневой силой у нас был Марк со своим ручным гранатометом. Гранатомет здорово походил на тот образец, что был у нас на Годиане. Только чуть потяжелее и в магазине двадцать выстрелов.

– Приготовились, — сказал Марк, выставляя толстый ствол гранатомета на край выемки. — Бью!

В левое ухо гулко ударил звук выстрелов. Мощное «дум-дум-дум» разом залепило барабанные перепонки, отчего другие звуки я почти перестал слышать.

Дав одну очередь, Марк выждал несколько секунд и отработал еще одну, подлиннее. Султаны разрывов гранат легли буквально в том же месте, где мы наблюдали вспышки. Накрыл. А уж убил или просто заставил замолчать — понять нельзя.

– Пошли! — рявкнул Антон, и мы, отползя несколько метров, вскочили на ноги и рванули в сторону заранее присмотренной запасной позиции.

Оставаться на старом месте опасно. Если враг не дурак, он врежет по мощной огневой точке из всего, что у него есть.

Бой явно разрастался. С нашей стороны вступили подоспевшие секции взвода, потом подошел еще один взвод. А чуть погодя на цуфагерах подлетел первый взвод роты. Он не участвовал в прочесывании, а был оставлен в качестве маневренной группы.

В то же время и к противнику подоспела помощь. Я это понял, когда увидел, как с неба на деревья падает подбитый цуфагер. Явно работа ручного зенитного комплекса. А такое оружие у датлайцев было только во взводе поддержки.

Да и плотность огня с их стороны возросла. Как и с нашей. Воздух уже прорезали первые стрелы передвижных систем залпового огня. И тут же заныли мины. Вот теперь мы сцепились по-настоящему...

Встречный бой пехотных подразделений имеет несколько особенностей. Вследствие внезапности столкновения (по крайней мере с одной стороны) личный состав не успевает подготовить позиции, не оборудует окопов, линии траншей, огневых точек, основных, запасных и ложных позиций, не проводит комплекс маскировочных работ. Позиция стрелка — первое попавшееся место. За кочкой или валуном, в яме и низинке, за деревом или камнем. После нескольких очередей эта позиция противником обнаруживается и по ней наносят сосредоточенный удар. Чтобы не сложить там голову, боец должен постоянно маневрировать, менять позиции, отыскивать новые укрытия, вычислять огневые точки врага, бить по ним и опять — маневрировать, менять, отыскивать...

Понятное дело, что через полчаса таких маневров солдат капитально устает. К тому же он находится в состоянии повышенного возбуждения, стресса. Приплюсуйте к этому мелкие травмы, получаемые при перемещениях, физическую нагрузку, и вы поймете — говорить о качественной прицельной стрельбе трудно. Говорить о результатах такой стрельбы еще труднее.

Вероятность попадания в противника падает с ростом усталости, нервного напряжения, ранений, травм. Это не значит, что на поле боя постоянно мажут. Как раз нет. Но огонь больше ведется на подавление, чем на поражение.

Основную роль в поражении противника играют другие системы. Минометы, гранатометы, орудия, самолеты, пусковые установки. Кто не согласен, может посмотреть статистику прошлых войн и конфликтов. Большая часть ранений (смертельных и не смертельных) как раз вследствие поражения осколками снарядов и бомб, а также крупнокалиберных стволов.

... Мы сменили уже третью позицию. Каждый раз после того, как Марк отстукивал несколько очередей по обнаруженным целям. Мы с Антоном стреляли крайне редко, больше работая наблюдателями. Что толку в неприцельном огне из карабинов? И так наша и соседние секции поливают противника длинными очередями (в запале боя наемники позабывали наставления, правда, не все).

А так мы работали гораздо результативнее. Антон или я засекали огневую точку противника, фиксировали ее, указывали Марку голосом или выстрелами, а тот гасил врага из своего гранатомета. Выстрелы к нему были осколочными и термобарическими. Эффект, даже при не совсем точном попадании, отличный.

Потом мы дружно драпали. Один раз успели буквально за секунду до того, как на позицию упала мина. Судя по взрыву, калибра семьдесят — восемьдесят миллиметров. Как раз такие и были в датлайских тяжелых взводах. Пристрелялись, суки! Видать, кто-то сообразительный вычислил Марка и понял, как мы работаем. В следующие пять минут мы только и делали, что прыгали — нам не давали носа высунуть.

В одну из перебежек — скорее переползаний — наткнулись на убитого гранатометчика первой группы нашей секции. Наемник лежал под кустом с полуоторванной головой, с разбитым в кровь лицом. Его гранатомет валялся рядом, пластиковый приклад расколот, оптический прицел разбит. Неподалеку лежал помощник сержанта, тот проклятый наемник, что сдал нас Блантеку. Его бронежилет был пробит на груди.

Кстати, где сержант? Я глянул по сторонам. Наша секция так и осталась на краю леса. Четверо или пятеро ранены и убиты. Сержант за крайними деревьями, рядом наемник с противотанковым гранатометом, чуть в стороне пулеметчик. Блантек внешне спокоен. Дает указания солдатам, его собственный карабин на коленях. В руках бинокль. Вот битый волк! Собрал вокруг себя солдат с самым мощным в секции оружием и в ус не дует.

Все верно. Командир и должен находиться рядом с наиболее мощной огневой точкой. Чтобы иметь возможность поддержать подразделение огнем. Но я бы дал ему по зубам. За то, что не отвел своих людей за деревья. Какого хрена мы делаем здесь? Основной бой идет левее, метрах в пятистах. Там уже действует практически вся наша рота и главные силы противника. Даже взводный с одной секцией там.

На открытой местности нас добьют. Ну не нас, так тех, кто не смог отойти назад. А всего-то сто метров.

– Артур, где ты там? — раздался в наушнике голос Марка. — Давай к нам!

Я глянул за спину. Парни уже сменили позицию и теперь лежали в ямке за поваленным деревом. Толстый ствол надежно защищал от пуль, а яма позволяла незаметно подползти к нему? или отползти.

Пули посвистывали над головой и в стороне. Ухали разрывы гранат и мин. Наше отделение надежно держали под прицелом, не позволяя подойти к оврагам ближе четырехсот — пятисот метров. Бежать в такой обстановке — играть в русскую рулетку. Поэтому я пополз, выбирая самые большие ямки и низинки, скрытые от врага кустарником и травой. Минута, содранная кожа на запястье левой руки, грохот взрыва выстрела из подствольного гранатомета за спиной и я на месте. Упав рядом с Марком, злобно шепчу:

– Ты сбрендил?!

– Чего?

– Какого хера орешь на всю планету мое имя? Я — Роб Шевалган, а не Артур.

– Ты — черномазая скотина! Хрен кто слушает наши переговоры.

– Сам — черномазая. На себя посмотри! Блантек не дурак, слышит все. Этот зубр даже не вспотел.

– Потому что мало бегает и больше работает мозгами и языком. Будешь командиром — тоже не будешь потеть.

– Хватит зубы скалить! — прервал наше пикирование Антон. — Дальность пятьсот, ориентир — край оврага, лево сто. Ствол крупнокалиберного пулемета.

– Где? — встрепенулся Марк. — А, вижу... Точно вижу. Сейчас...

Ствол удобно лег на толстый сук.

– Готов. Бью!

Новая очередь, короткие мгновения ожидания и цепочка разрывов чуть впереди ствола пулемета. Марк ввел поправку и дал очередь длиннее. Ручной гранатомет имеет очень небольшую отдачу за счет конструктивных особенностей в виде встречной работы деталей оружия. Так что рассеивание было минимальным.

– Вроде накрыл. — Антон приник к прицелу карабина. — Ну да. Здорово. Эдак ты капральскую полоску на погон заслужишь.

– У меня один целый короб остался, — сказал Марк. — Еще один наполовину пуст.

– Я прихватил два полных у убитого, — выложил я перед Марком короба с лентами гранат.

– Молоток!

– Смотреть надо внимательнее, а не уползать сразу.

В наушнике радиостанции завопил чей-то голос. Я попробовал прислушаться, но ничего толком не понял. Наверное, кто-то из наемников, получив ранение, орал на своем наречии.

Радиостанции были настроены на внутреннюю волну секции. Чтобы переключить ее на взводную волну, надо снимать шлем и менять настройку. Всего в солдатском шлеме было три волны — секции, взвода и роты. Командирские шлемы имели полный комплект рабочих частот.

– Что там? — спросил Марк, убирая гранатомет за ствол дерева.

– Шумят.

– Везде шумят. Надо сваливать.

Шумели действительно везде. Слева грохотали карабины, автоматы, гранатометы, минометы, системы залпового огня. Бухали взрывы, визжали осколки, орали раненые.

Взметались к верхушкам деревьев огненно-желтые языки пламени, сбивали ветки и листву султаны взрывов, белесая пелена дыма застилала траву... Веселая картина!..

– Вижу цель! — вдруг выкрикнул Антон. — Высота — до трех километров. Ориентир — солнце. Лево пятьсот. Ударный самолет Датлая.

Антон замолчал, пожирая глазами черный силуэт большой машины, потом вдруг заорал:

– Он выходит на удар! Тикаем!

 

11

Сообщение о переброске нового конвоя с базы равитанских сил на Асвинт тысячник Эблау получил уже после того, как узнал о начале боя роты «бенту» с передовыми подразделениями противника. Прочитав сообщение, тысячник понял, что ошибся в предположениях относительно планов Равитана. Те явно хотели взять город под свой контроль и перебрасывали большие силы. Значит, их первый батальон будет работать в качестве маневренного отряда, а второй, который сейчас перебрасывают, сядет в оборону вокруг города.

Выходит, сейчас против роты «бенту» равитанцы бросят не две роты, а весь батальон. Который сомнет роту, зажмет на позициях, не позволив отойти, и растерзает. Этого нельзя допустить! Тысячник глянул на карту. Рота «квисту» находилась у второго найденного города на юге континента. Чтобы перебросить ее к месту боя, нужно около двух с половиной часов. Долго!

Эблау невольно поморщился — жест простолюдина, несвойственный представителю высокорожденных — и вызвал на связь командира авиационного звена. Выслушав слова приветствия, поставил ему задачу — прикрыть отступление роты и обеспечить поддержку до тех пор, пока не подойдут дополнительные силы.

Закончив разговор, тысячник созвонился с начальником штаба и попросил прибыть к нему. Следовало срочно решать, какое подразделение можно перебросить в помощь роте «бенту», чтобы организовать качественную оборону и обеспечить продолжение активных действий.

«Кажется, я недооценил силы противника. И был не прав, считая, что он не посмеет оголить главную базу. Или им еще подошло подкрепление, или... или у них некий хитрый план, который они и проворачивают у нас под носом. В любом случае надо потребовать ускорить переброску остальных подразделений бригады. Иначе мы можем потерять инициативу и запоздало реагировать на действия противника...»

И хотя внеплановое обращение к начальству претило тысячнику, он потребовал у штаба организовать сеанс с центром...

Приказ на отход пришел в тот момент, когда сотник Блажемер уже сам хотел выходить на командира батальона с просьбой о помощи. Его рота, начав запланированную операцию, столкнулась с таким сопротивлением, что начала нести слишком большие потери. К тому же ситуация стала просто опасной. Рота потеряла пространство для маневра и перешла в глухую оборону. Что в конце концов грозило полным истреблением.

А все начиналось довольно удачно. Обстреляв передовые группы равитанцев, легкий взвод «атс» отошел на заранее подготовленные позиции и успешно сдерживал не очень активные сперва атаки противника. К этому моменту, следуя плану, тяжелые взводы «цене» и «гаус» развернули оборону чуть позади «атса», прикрыв тот огнем. А взвод поддержки «дерт» был готов вступить в бой, если противник пустит в ход бронетехнику и крупные силы.

Когда противник пошел вперед, легкий взвод «бренс» зашел во фланг атакующему взводу равитанцев и ударил из засады. Вышло как на учениях. Противник явно пустил в бой необстрелянных еще солдат, скорее всего даже наемников. Не готовые к такому повороту событий, они не оказали толкового сопротивления и были частью уничтожены, частью рассеяны.

После этого «бренс» начал отход, выводя подоспевшие к месту боя подразделения противника под стволы тяжелых взводов.

Вот тут равитанцы и ввели в бой дополнительные силы. Заработали системы залпового огня, минометы, в небе повисли цуфагеры...

Приблизительно подсчитав силы противника, Блажемер понял, что против него действует если и не весь батальон, то по крайней мере его большая часть. А значит, вполне можно ожидать появления «кабушетов» — монстров, способных выстроить без преувеличения стену огня.

Блажемер приказал отходить на запасные позиции, прикрывая отход огнем, постановкой локальных минных полей и дымовых завес. Но противник преследования не прекращал, в свою очередь засыпая позиции роты минами, снарядами и ракетами, и продолжал нажимать, не особо считаясь с потерями.

Положение стало совсем уж угрожающим, когда на связь вышел командир батальона младший тысячник Лонтоу. Он отдал приказ на отход и сказал, что прикрывать роту будут с воздуха. Буквально через пару минут в небе появились «сэмпсы». Их ракетный удар сумел приостановить натиск противника.

Рота уже начала поэтапный отход, когда к равитанцам тоже подоспела авиация...

Солдат в бою видит немного. Свой окоп, траншею или иную позицию. Соседей. Узкий участок поля боя. Что происходит левее или правее, ему неведомо. Если командир не сообщит, он так и будет в неведении относительно общего положения. Это и верно. Задача солдата простая — выполнять приказы на своем месте. А глазеть по сторонам ему некогда. Выступая в роли рядовых солдат, мы тоже были в неведении относительно общей ситуации и не могли знать, как и что происходит рядом. И видеть не могли, и слышать. Такой грохот стоял, пойми тут, что творится!

Но так уж вышло, что в секции сержанта Блантека разом оказались три офицера. Имеющие боевой опыт и довольно хорошо представляющие, как и что может произойти в бою, где друг другу противостоят подразделения уровня рота-батальон.

И хотя нам было особо некогда анализировать обстановку, мы кое-что сообразили. Правда, потом. После того как буквально улетели с прежней позиции. По которой через десять секунд был нанесен мощный удар.

Самолет бил сразу по нескольким засеченным огневым точкам. Сам обнаружил или с земли сообщили — не важно. На наши позиции пришлась одна ракета. Или снаряд, мы толком даже не поняли. Только громыхнуло там неслабо. И огонь был до верхушек деревьев.

Шлем снабжен наушниками, приглушающими звуки, но не настолько, чтобы гасить их вовсе, иначе мы станем глухими. В данном случае шлем не помог. И вообще ничего не помогло, хотя мы успели зажать головы руками и широко открыть рты, чтобы ослабить удар звуковой волны.

Шарахнуло так, что голова загудела. Мы успели удрать метров на шестьдесят и залечь за деревьями, так что ударная волна нас не достала. Но и без этого тряхнуло неплохо. Едва отзвучал взрыв, мы опять побежали. Кто его знает, этого пилота?! Вдруг засек нас и теперь хочет добить?

Но больше залпов не последовало. Зато мы хоть и с трудом, но расслышали треск очередей и грохот взрывов. В небе. Вражеские самолеты атаковала авиация Равитана...

– ... У кого вода есть? — прохрипел Марк. — Я фляжку где-то посеял.

– В цуфагере оставил. Как и мы.

– У-у... Хреново как! Пить хочу...

– Все хотят. Только где этот цуфагер? Может, сбили...

Я перекатился на живот, помогая руками, встал на колени, покачал головой и с трудом сглотнул тягучую слюну. Во рту сухо, как в топке. Голова еще немного гудит. Уши словно ватой заложило. Руки слегка подрагивают. Сил хватило только, чтобы скинуть разгрузку и броню, стянуть шлем и подставить мокрую макушку слабому ветерку.

Рядом, прислонившись кдереву, сидел Антон. Он тоже скинул сбрую и, запрокинув голову и прищурив глаза, смотрел в небо, где еще барражировали самолеты. Наши спасители...

Не подоспей авиация, вражеские самолеты могли здоров потрепать батальон. И зенитные комплексы не спасли бы. Каждый самолет имеет многоступенчатую защиту от ракетного оружия. Кроме того, противник работал наскоками. Внезапно налетал, атаковал выбранные цели и тут же уходил прочь. Пущенные вдогонку ракеты не всегда били в цель. Но даже если бы и была сбита часть самолетов, уцелевшие устроили бы нам баню.

Когда же истребители Равитана обрушились на противника, поле боя окончательно перешло под контроль батальона. А мы впервые стали свидетелями столкновения двух подразделений армий будущего. Свидетелями, потому что нашему взводу (вернее, его остаткам) была поставлена задача: держать фланг не допуская прорыва через наши позиции.

Лейтенант Шаки, раненный в руку, но имевший довольно бравый вид, лично прибыл на позиции секции с первым отделением, расчетом автоматического миномета и оператором РЗК. Он приказал занять оборону на краю леса, указал, где поставить миномет, и лег неподалеку от нас.

Наша троица залегла ближе всех к месту боя и смогла видеть если не все, то довольно много.

... Вторая и третья роты наносили фронтальный удар, а первая рота, составленная из равитанцев, зашла противнику во фланг. Датлайцы держались хорошо. Прикрыв отступление дымами, выставляя с помощью переносных установок мины на подступах к позициям, держа роты огнем, они пятились назад. Поняв, что больше помощи с неба не будет, усилили заградительный огонь и ускорили отступление. На их стороне было знание местности и густая цепь труднопроходимых оврагов, где можно свернуть себе не только ногу, но и шею.

Но равитанские роты не отставали. С помощью дистанционных систем делали проходы в минных полях, быстро выдвигались вперед, занимали новые позиции, наводили свою артиллерию по вновь выявленным позициям противника, давили его огнем и опять шли дальше.

Обе стороны действовали быстро, в целом слаженно, грамотно, показывая не только хорошую индивидуальную и тактическую выучку, но и высокий уровень взаимодействия, что всегда служило признаком профессионализма.

Говоря о двух атакующих ротах, я, конечно, несколько преувеличивал. Наша третья рота, от которой к моменту начала атаки уцелела в лучшем случае половина, больше действовала на подхвате у наемников-ветеранов. А те перли вперед как танки, отдавливая пятки отступающим.

Видимо, до командира вражеского подразделения дошло, что вывести всех он не сможет. Не дадут. Поэтому сделал то, что много раз до него делали командиры разных рангов. И, видимо, будут еще делать. Он оставил заслон.

Тот занял позиции у последнего оврага, за которым шла просматриваемая насквозь чаща, а за ней — огромный лес. Сплошные завалы и буераки.

И пока заслон сдерживал атакующих (не очень долго), остатки вражеской роты отошли к лесу, где их ждали машины. Оттуда они под прикрытием самолетов ушли в южном направлении.

Наша авиация их не преследовала, получив приказ не лезть. Командование не хотело терять технику в первой же схватке.

Когда бой ушел вперед, лейтенант Шаки вызвал медицинские машины. Работы у них был непочатый край.

А вражеский заслон полег весь до последнего человека...

– Я так подохну, — вздохнул Марк. — Без воды.

– Вон врачи ходят, — указал Антон рукой на копошащихся возле позиций взвода людей в светло-зеленых накидках. — Попроси, они принесут.

– Да ладно... не хочу отвлекать. Тем парням помощь больше нужна.

– Тем как раз не нужна. Уже...

– Держи! — раздался вдруг над головой хрипловатый голос. Я обернулся. Рядом с деревом стоял сержант Блантек. В правой руке большая пластиковая фляга.

Вид у сержанта усталый. Лицо в копоти и грязи, капли пота стекают по вискам. Волосы слиплись. Над носом царапина. Рука, держащая флягу, слегка подрагивает. Взгляд напряженный.

– Благодарю, господин сержант, — так же хрипло ответил Марк, принимая флягу.

Сделав несколько глотков, он передал флягу Антону, а тот, отпив, — мне. Я с удовольствием приложился к горлышку. Холодная вода остудила распаренную глотку, протолкнула внутрь комок, что стоял в горле. Стало гораздо лучше.

Закрыв горлышко пробкой, вернул флягу.

– Благодарю.

– Ничего...

Сержант не уходил. Стоял рядом и смотрел на нас с каким-то странным выражением лица. Словно пытался разглядеть за слоем грязи наши физиономии.

– Вы хорошо воевали.

– Да? Благодарю за оценку, господин сержант, — хмыкнул. — Это наш первый бой.

Истинная правда. В общевойсковом бою мы принимали участие впервые. Были схватки и стычки с бандитами и всякими формированиями во время «командировок». У меня был огромный опыт боевых действий в Ругии. Но воевали мы не с регулярными частями противника, а с бандитами, хотя и организованными. А вот так, лоб в лоб с вражеской армией, — первый раз.

– И тем не менее вы хорошо справились, — сказал Блантек. — Грамотно.

Я покосился на парней. Это была не похвала. Это сержант пока не в явной форме высказывал свои подозрения. Не оформленные четко, неясные, невнятные... Говоря словами одного киногероя — «меня терзают смутные сомнения...»

Видимо, слишком отличались наши действия от действий ругих новичков. В лучшую сторону. Вот тут и возникает вопрос: где мы смогли получить навык ведения боя, кроме как в лагере? Да и там не прошли полного курса. Как же так?..

– Из нашей секции уцелели вы, я и Миреман — гранатометчик. Да еще пилот цуфагера.

– Его не подбили?

– Он смог посадить машину. Обжег руку, по это мелочь.

– А остальные погибли? — Я попробовал увести разговор с неприятной темы.

– Четверо убиты, двое ранены. Будут жить. Наша секция пострадала сильно. Сильнее только вторая. Там вообще уцелел один сержант.

Ну, это неудивительно. Опытный вояка, ветеран. Ему да не уцелеть! Хотя именно вторая секция попала под самый плотный огонь.

– Еще двое ранены, тяжело. В первой секции один убит и трое ранены. С ними был лейтенант... От взвода осталась половина. Рота потеряла почти треть состава.

Зачем выкладывать подробную информацию простым наемникам? Или у них так принято?

– Первая секция большей частью уцелела, это понятно, — не унимался сержант. — Она была с лейтенантом и вперед не лезла. Больше работала с места. А вы весь бой провели здесь, в прямом контакте с противником. Я видел, как вы скакали от укрытия к укрытию...

– И что? — встал я.

Следом встали парни. Теперь мы смотрели прямо в глаза сержанту. Тот мерил недоуменным взглядом наши фигуры и молчал. Подозревал в нас агентов Датлая? Глупо. Агенты не лезут в бой. И не потому, что не хотят стрелять в своих, а потому, что можно погибнуть. А это в их задачи не входит. Тогда что? Мы — секретные агенты службы безопасности? Но какую задачу можно выполнять в составе пехотной секции?

Не знаю, что еще мог подумать сержант о трех наемниках. А может, и не думает ничего, просто удивляется нашей живучести и везению?..

– Ничего, — наконец ответил сержант. — Я доложил о вас лейтенанту. Премии за бой гарантированы. У нас полдня на отдых и приведение себя в порядок. Завтра — новое задание. Пока же отдыхайте. Расположения не покидать, без оружия не ходить. Ясно?

– Так точно, господин сержант! — в один голос гаркнули мы. Сержант одарил нас еще одним подозрительным взглядом и вдруг спросил:

– А что вы там кричали во время боя? Называли какими-то странными именами? А... Артур. Автони... или как-то так... Клички, что ли?

Я скосил взгляд на парней и мысленно проклял любопытство Блантека. Вот ведь въедливый черт! Расслышал в грохоте боя...

– Да, это навроде прозвищ. У нас, гм... в деревне так прозывают. Например, Артур на нашем языке — медведь. Антон — противник. Он вечно против нас играл... Так что... гм... мы по привычке друг друга называем...

– А-а... ну-ну, — кивнул сержант. — Все ясно. Что ж, бывает. Ладно, отдыхайте.

– Засветились, — глядя вслед уходящему Блантеку, констатировал Антон. — Теперь глаз не спустит.

– Точно. И с именами маху дали. И слишком рьяно воевали.

– Ну что же нам... — хмыкнул Марк. — Подставиться под пули, чтобы сохранить маскировку?

– Ничего, — процедил я, растягивая губы в ехидной ухмылке. — Кем бы он нас ни считал, терять таких бойцов не захочет.

– Это еще почему?

– А ты не слышал? Завтра новое задание. Опять в бой. Я так понимаю, нашу роту, а точнее, обе наемные роты будут использовать как магнит. Будем притягивать врага к себе. И отвлекать от города.

– Скорее всего, — согласился Марк. — Пойдем искать врага. Как найдем — ввяжемся в бой. А первая рота и артиллерия будут гасить его с флангов. Как сделали в этот раз.

– С такой тактикой от рот за неделю ничего не останется, — заметил Антон.

– Меньше. За три дня. Если только датлайцы не исчезнут. Или у равитанского командования не изменятся планы.

Собрав оружие и амуницию, мы пошли к цуфагерам, что стояли на поляне. К ним уже стягивались остатки рот. Неподалеку в медицинские машины грузили раненых и убитых. Батальон покидал поле боя...

Станция наблюдения засекла активизацию датлайского «коридора» через час после окончания боя на Асвинте. Караван из четырех транспортов серии «М» вынырнул в двухстах тысячах километров от планеты и на всех парах пошел к ней. Его прикрывало звено истребителей.

Равитанские перехватчики попробовали атаковать конвой. Им даже удалось подбить последний транспорт, но больше они сделать не смогли. Датлайские истребители крепко насели на противника, оттесняя прочь от конвоя.

Короткая схватка закончилась разменом. Потеряв по одной машине, противники вышли из боя.

Узнав о конвое, коронер Твилд тут же вызвал начальника штаба.

– Датлай усиливает группировку.

– Я в курсе.

– Три транспорта — это один их батальон. Четвертый мог везти средства усиления.

– Либо боеприпасы, ремонтную базу, что-то еще.

– Да. Что у нас на Асвинте?

– Второй сводный батальон вступил в бой с датлайским подразделением. Судя по донесениям, это была пехотная рота.

– Результаты?

– Противник потерял по меньшей мере шестьдесят процентов личного состава, часть техники и два самолета. Но смог отойти.

– Наши потери?

– Третья рота потеряла двадцать три человека убитыми и двадцать девять ранеными. Всего пятьдесят два человека. Вторая рота — наемники-ветераны — семеро убитых и десять раненых. Первая рота — двое убиты и пятеро ранены, — наизусть отчеканил майор.

– Терпимо, — удовлетворенно кивнул коронер. — Батальон выполняет свою задачу и оттягивает внимание датлайцев на себя. Передайте, пусть продолжают активные действия. И пусть поберегут первую роту. Использовать только для фланговых ударов или в засадах.

– Так и делают.

– Что с обороной города?

– Позиции подготовлены. Восьмой батальон контролирует все направления. Специалисты работают.

– Лишь бы с толком. Лишь бы не зря.

Коронер подавил вздох и сказал майору:

– Продолжаем выполнять приказ. Надеюсь, колония сможет наладить связь с центром. Тогда станет легче.

Начштаба коротко кивнул. Этой надеждой жила вся бригада.

– Подбитый транспорт удалось посадить, — докладывал тысячнику Эблау его заместитель. — Однако кормовой отсек был разгерметизирован. Погибли сорок человек, утеряна часть грузов. Собственными силами восстановить транспорт невозможно.

– Снимите с него все, что можно. Используйте корпус в хозяйственных целях. Меня интересует общее количество прибывших сил.

– Гренадерский батальон. Две роты танкового батальона. Боеприпасы ко всем видам оружия. Смазочные материалы, запасные детали и части, продукты. Список я вам перебросил на компьютер.

Тысячник подошел к столу, нажатием клавиши открыл нужный файл и пару минут читал список. На лице не дернулся ни один мускул, но заместитель и так знал — Эблау недоволен. Центр не прислал всего, что обещал. А значит, бригада не может работать во всю силу.

– Командир конвоя сообщил, что будет еще один рейс, — поспешил добавить заместитель. — Этими же транспортами.

– Я уже понял. Надеюсь, в штабе понимают, что такими скудными силами мы не захватим Миренаду. Сколько нужно времени для всех разгрузочных работ, профилактики кораблей и заправки?

– Двое суток.

– Хорошо. Через двое суток они должны улететь. Перед отлетом я хотел бы переговорить с командиром конвоя. И подготовьте письмо на имя командующего направлением с указанием подразделений и частей, которые необходимы нам в первую очередь.

– Слушаюсь.

Тысячник отпустил заместителя и опустился в кресло. Еще раз пробежав глазами по строчкам докладной записки, подсчитал, сколько у него теперь сил и хватит ли их, чтобы вести активные действия на материке.

«Ах, если бы я знал о прибытии хотя бы за сутки!.. Тогда бы не имело смысла пускать роту «бенту» в бой одну. И они не понесли бы столь тяжелых потерь...»

Вспомнив о потерях, Эблау болезненно поморщился. Рота потеряла убитыми и ранеными почти семьдесят человек. Причем большую часть из них не смогли даже эвакуировать. Практически рота перестала представлять собой боевую единицу. И использовать ее на прежнем направлении нет смысла.

«Вместе с прибывшими силами у меня теперь два полнокровных батальона, еще один батальон без роты и почти полного состава танковый батальон. Это почти две трети от полного штата. Если у Равитана столько сил, мы еще поборемся. Если же они смогут пополнить свою бригаду... Правда, у них проблемы со связью с центром. Или нет?.. В любом случае надо надавить на них. Ударить по городу на Асвинте и попробовать прощупать их на Двиндере. И мы, и они могут нормально оборонять только свои штабы и космодромы. Во всех остальных случаях оборона будет растянута сверх всякой меры. А где тонко, там и рвут...»

Напряжение ушло с лица тысячника, а на губах возникла слабая улыбка. Не все так плохо. В конце концов, даже не совсем удачная схватка роты «бенту» может обернуться удачей. Враг решит, что на Асвинте у Датлая больше нет сил, и в погоне за местными богатствами потеряет осторожность, растянет силы. Тут по ним и ударить...

Не откладывая дело в долгий ящик, Эблау начал готовить наметки плана будущих операций. Их проведение — дело ближайших дней...

О пропавшем капрале капитан Ядлинг доложил префекту в тот же день.

– Вы хорошо искали? — спросил тот.

– С привлечением всех сил и техники. Он выехал с пост ПВО в сторону лагеря и пропал по дороге. Обнаружили машину с пробитыми колесами. Следов борьбы не нашли. Но это ни о чем не говорит.

– Датлай?! — полуутвердительно произнес префект.

– Не исключено. Диверсионная группа. Собирает сведения о колонии, о лагерях подготовки...

– Ясно...

Дерджер побарабанил пальцами по столу.

– Сделаем так. Все морские порты перекрыть. Без проверки никого на корабли не пускать. Воздушный путь перекрыт надежно, если это действительно разведка Датлая, у них нет других путей отхода.

– А если они допросили его и убили? А тело расчленили и уничтожили?

– Могли. В любом случае никто без проверки континент не покинет. У вас все?

– Нет. — Ядлинг достал свой компьютер. — По результатам вербовки наемников...

– Ну?

– Всего двадцать девять человек. Еще около сорока кандидатов сейчас проверяют.

– Да. Мебраст мне докладывал.

– Нам надо либо менять принципы отбора, либо набирать аборигенов этих материков, либо...

– Либо открывать вербовочные пункты на Стаме, — закончил за капитана префект. — Об этом Мебраст тоже говорил. Однако в свете последних событий, боюсь, это невозможно. Если Датлай активизирует работу здесь, то уж на Стаме он будет ставить нам палки в колеса везде, где можно.

– Но здесь наши возможности исчерпаны. А у меня ваш же приказ — через месяц выпустить две роты. Где я их наберу?

– Будем решать и этот вопрос, — вздохнул префект. — Возможно, действительно изменим правила отбора. Но две роты надо набрать до конца недели. На Миренаде наши парни бьются с превосходящими силами противника. И несут потери. А терять Миренаду нельзя.

– Нам бы Логошет не потерять, — осмелился на резкость Ядлинг.

– Не накликайте беду, капитан, — вполне серьезно ответил Дерджер. — Не накликайте беду...

 

12

Выход на Стам они осуществляли втроем, хотя Эгенворт настаивал на группе прикрытия, мотивируя это возможностью столкнуться с противником лицом к лицу.

– Вряд ли они ждут нас у места перехода, — возразил Сергей. — Но даже если окажется, что датлайцы где-то поблизости, мы не будем устраивать штурм такими скудными силами. Да еще с таким вооружением. А сейчас нам важно провести разведку, наметить места для следующих проходов и вообще посмотреть обстановку. Что он собой представляет, этот Стам.

– Да и вряд ли мы с кем столкнемся, — добавил Толик. — Датлайская разведка сидит тише воды ниже травы. И не шастает по улицам городов.

Эгенворт только развел руками. Он даже не стал уточнять, что это за поговорка такая про воду и траву. За время знакомства с землянами бывший офицер Анкивара успел узнать много афоризмов и жаргонных словечек. И сколько еще узнает...

В первый переход решили не брать тяжелого вооружения, ограничив арсенал пистолетами «балитад», двумя запасными магазинами по двадцать патронов и гранатами. Каждый взял по две светошумовые и две осколочные. И, конечно, по ножу. Для случайной стычки этого хватит.

Впрочем, Сергей немного лукавил, говоря Эгенворту, что схватка с вражеской разведкой в его планы не входит. На самом деле при удачном стечении обстоятельств он и Толик были готовы к активным действиям. Только бы подвернулся этот случай...

Харкима тоже вооружили по полной программе. И пистолет, и гранаты. Хотя его участие в стычках изначально не предусматривалось.

– Твое дело — техника, — наставлял его Сергей. — Вперед не лезь, не отставай. Ну а при случае — не теряйся.

– Ясно, — кивал инженер. — Я готов.

– Хорошо. И помни: бесперебойная связь — залог успеха.

Говорил Сергей больше для проформы. За время операций он уже понял, что Харким парень надежный, спокойный и в экстремальных ситуациях ворон считать не будет.

Кроме средств связи, сканеров, оружия, фонарей, медикаментов и минимального набора продуктов, взяли три линготранса. Лишними не будут.

Одежда была стандартная — брюки, куртка. На ногах берцы. Поверх всего черные плащи — универсальное средство для маскировки. Такие плащи носили во многих эпохах, причем разные люди. Служители культов, воины, торговцы, горожане, странники. Плащ хорошо защищает от дождя и ветра, скрывает лицо, фигуру и одежду. Ну и оружие, конечно.

– Ждем вас, — напутствовал их Эгенворт. — На станции дежурит группа прикрытия. Шесть человек во всеоружии. Если что — прикроют.

– Отлично. — Сергей пожал ему руку. — Мы постоянно на связи.

– Как у вас там?.. Ни пуха...

– К черту!

Эгенворт проводил взглядом три закутанные в плащи фигуры и хмыкнул. Странная традиция — посылать к черту того, кто пожелал доброго пути. Непонятные они — земляне...

Во время первого выхода на Логошет Харким засек все места, где срабатывали датлайские установки. И хотя надеяться, что они постоянно активизируют их в одних и тех же точках, глупо, но Сергей после недолгих раздумий решил попытать счастья именно там. Даже если ничего не обнаружат — не страшно. Главное — провести разведку, собрать первичную информацию.

... Их вынесло в какой-то подворотне, зажатой с двух сторон высокими каменными стенами. Под ногами месиво, по сторонам неровная грубая кладка из сероватого камня, за спиной дверь. Дверца из тонких жердин на кожаных петлях. Над голов-ой дырявый навес, сквозь который капала вода. В здоровые щели были видны свинцовые облака, низвергавшие потоки дождя. Так что плащи пришлись в самый раз.

Харким, пряча сканер под плащом, проверил обстановку.

– Пусто. В радиусе трехсот километров никого.

– А вообще на континенте?

– Надо разворачивать аппаратуру. Здесь не стоит — зальет.

– Тогда пошли искать место. Заодно познакомимся с городом.

– И страной, — добавил Толик. — Интересно, где мы?

– Толик, давай в тыл. Прикрываешь. Пошли.

Улица, на которую они вышли, представляла собой узкую дорогу, правда, выложенную в центре камнем. По краям же опять месиво. Вернее — ручьи. Они стекали с верха улицы, унося листья, какой-то мусор и огрызки фруктов. Мощный такой поток, очищавший улицу не хуже поливальной машины.

С двух сторон — двухэтажные здания с узкими окнами на уровне второго этажа. Большая часть окон забрана решетками. Тут явно готовы к отражению нападения в любой момент. Веселое время...

Улица освещалась двумя фонарями — заключенными в стеклянный корпус лампадами, дававшими мало света, но служившими хоть каким-то ориентиром в темень. Остальные не горели. Либо только сейчас, либо их вообще не зажигали. Ни одного человека не видно.

– Который час? — спросил вдруг Толик.

– Половина седьмого. Вечер.

– Город. По местным меркам немалый. В такое время все либо по домам, либо в гостях, либо...

– В кабаках, — закончил Сергей. — Знаю. Ищем какое-нибудь заведение. Там подходящая обстановка и есть с кем поговорить.

– И подраться, — вставил Толик.

– Что-то у тебя излишне игривое настроение. Не глотнул ничего перед выходом?

– Нет, — с сожалением признался Толик. — А зря. Надеюсь, в кабаке исправлю ошибку. В такую погоду легко подхватить простуду.

Шедший рядом Харким фыркнул. Странные парни, земляне. Шутят в такой обстановке. Чужой мир, незнакомая страна, незнакомый город. Где-то сидят датлайцы. А они скалят зубы!

– Чего встали? — Сергей обернулся, чуть приподнял капюшон. — Пошли. И не зевать.

Дорога вскоре вывела их на небольшую площадь. Слева в гордом одиночестве — дворец, окруженный каменным забором двухметровой высоты. Справа — широкое трехэтажное здание со шпилем на крыше и гигантскими часами на фасаде. Внизу две двери. Ратуша или магистрат. Или публичный дом. От аборигенов всего можно ожидать. Хотя в средние века вряд ли бы рискнули ставить непотребное заведение на площади, рядом с дворцом дворянина.

Впереди ряд зданий в один и два этажа. В центре площади — высокий деревянный помост. Ровная площадка три на три метра. И что-то вроде ящика с правой стороны. Похоже на незавершенный памятник.

Площадь освещалась чуть лучше улицы. На фасаде магистрата-ратуши два фонаря, у ворот дворца — еще два. И еще несколько горят над входами зданий.

Судя по всему, это центр города. А значит, поблизости должно быть какое-нибудь заведение.

– Вон кто-то прется, — негромко проговорил Толик. — За помостом. Двое или трое. У них можно спросить.

– Не надо. В нас сразу распознают чужаков.

– Нас и так распознают, когда зайдем в кабак. Здесь все всех знают.

– Все равно. Сами найдем.

– Тогда пошли.

Дождь все лил. Монотонно, однообразно, без малейшего намека на скорое окончание. Ровный стук капель навевал дрему. Хотелось попасть в теплую комнату, лечь на диван. Сунуть ноги под плед, взять в руки книгу и читать, попивая пиво или вино. А не бродить по темным улицам, в непогоду.

Кое-какая жизнь еще теплилась в городе. Парни несколько раз замечали мелькавшие у стен зданий фигуры. Один раз кто-то шмыгнул в узкую подворотню буквально под самым носом разведчиков. Где-то рядом скрипнула дверь. В стороне, может, даже на другом конце города зацокали подковы лошадей. В некоторых окнах горел свет.

Кабак они отыскали по звуку. У какого еще дома будут орать благим матом, распевать песни и бить глиняную посуду? А то, что там орут благим матом, парни поняли сразу. Даже не врубая линготрансы. Острые словечки завсегдатаи питейного заведения выкрикивали на немецком. На грубом, испорченном, нагло перевранном, но немецком. В местном варианте.

Ибо как еще понять «бьётстэусент», в оригинале звучащее «потцтаузенд» — тысяча чертей? Значит, их занесло в логошетский вариант Германии. Что в принципе неудивительно.

Уже давно стало ясно, что второе пространство в основном состоит из миров во многом схожих. И пусть география имеет достаточно различий, и исторические события не всегда совпадают, но языки все же схожи.

– Заходим, — решил Сергей после недолгого наблюдения за кабаком, из которого за это время вышли три человека, выбежал и двое и одного выкинули. Пропахав пару метров по камню, он полминуты полежал, потом резво вскочил и бросился прочь, едва не задев Толика.

У самого входа стояли два человека, закутанные в плащи. Держась за стену, они что-то бормотали под нос, глядя вниз. Осторожно обойдя их, парни толкнули дверь и зашли внутрь.

В лицо ударил сочный букет запахов, свойственных подобным заведениям. Жареного, вернее, пережаренного мяса, прогорклого масла, наверняка разведенного какой-нибудь дрянью, дыма чадящих факелов, соусов и приправ, пота, блевотины, кислого вина и недоваренного пива.

Сергей, напрягая зрение, с некоторым трудом рассмотрел в полутемном помещении два ряда столов, длинные скамейки и сидящих на них посетителей. То ли владелец заведения жалел факелов, то ли специально создавал «интимный» полумрак, но от входа невозможно было различить дальних столов.

– Черт! Что за дерьмо! — отплевывался Толик. — По мне так на улице лучше. Может, поищем другое заведение?

Ответить Сергей не успел. Откуда-то сбоку вынырнул худощавый вертлявый субъект, встал перед парнями, переводя взгляд с одного на другого.

– Что надо? — буркнул Толик.

Немецким он владел плохо, но несколько расхожих фраз и выражений знал.

– Господа ищут приюта и тепла? — неожиданно низким голосом пробасил субъект. Линготранс не смог в точности воспроизвести интонации, но выдал перевод таким же низким голосом.

– Ну? — неприветливо бросил Сергей.

Он почти не смотрел на подошедшего человека, уделяя внимание обстановке вокруг. Кто знает, вдруг это отвлекающий маневр? А сбоку подбираются головорезы? Тут готовы свернуть шею за пару сапог или даже за рваную накидку.

Субъект не уходил. Глубоко запавшие глаза все шарили по скрытым капюшонами лицам, словно пытаясь заглянуть под них. Потом он дернул носом, шмыгнул и проговорил:

– Прошу за мной, господа. Здесь есть другой зал. Там... гм... получше. Получше...

Странная приветливость и предложение удивили. С чего это такое внимание? Впрочем... почему бы и не пройти. Если это приглашение за стол — ладно. Если ловушка... Что ж, не впервой работать на ограниченном пространстве.

– Веди, — коротко бросил Сергей по-английски.

Странно, но субъект понял. По стене, мимо столов, где сидели в разной степени опьянения посетители, мимо огромного камина, из которого полыхало огнем, мимо хохочущих на коленях у мужчин двух грязных неопрятных девах он провел парней к неприметной двери в торцевой стене. Возле нее на табурете сидел здоровый мужик в рубахе навыпуск, коротких штанах и безрукавке. На коленях у него лежал огромный тесак, которым он обтесывал колышки полуметровой длины.

Когда вертлявый подвел парней к двери, здоровяк бросил на них подозрительный взгляд, но промолчал. Явно сидел здесь для того, чтобы не допускать в дверь кого попало.

– Прошу, господа, — склонил голову субъект. — Здесь будет удобнее...

Комната, куда они вошли, действительно выглядела лучше, чем общий зал. Два десятка свечей на стенах, в центре ширма, разделявшая помещение на две части. Два небольших стола и стулья с резными спинками вместо лавок. В левой части комнаты сидели несколько человек, правая была пуста.

– Сюда, господа, — сказал субъект. — Садитесь.

Сергей подошел к столу, провел рукой по поверхности — чисто. Внимательно взглянул на субъекта. Несмотря на невзрачный вид и скромное поведение, тот явно был непрост. Кто он?..

– Сейчас принесут вина, пива. Если хотите есть...

– Не хотим.

Сергей сел, кивнул стоявшему рядом Харкиму. Толик тоже сел, но на другой стороне, держа в поле зрения входную дверь. Теперь все помещение было под присмотром и никто не мог войти незамеченным. Ни из общего зала, ни из низкой дверцы, что, видимо, вела на кухню.

Субъект, видя, что никто из гостей против вина не возражает, подошел к двери и постучал. Через несколько мгновений выглянул красномордый парень, выслушал субъекта и исчез.

– Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Толик Сергея.

– Пока нет.

– И что будем делать?

– Пить вино. И слушать этого хмыря. Похоже, нас приняли за кого-то.

– За кого? — перестал вертеть головой Харким.

– Понятия не имею. Но пока ничего плохого не происходит, мы сидим, пьем и слушаем. И спрашиваем.

– А если...

– А если не захочет отвечать — спросим иначе. Но не здесь. — Сергей потрогал рукоятку пистолета. — В любом случае этого парня мы не упустим.

– Да, — подал голос Толик. — Этот... источник информации меня тоже устраивает. Только вот за кого нас приняли?

Вопрос повис в воздухе.

Субъект подошел к столу вместе с разносчиком. Тот принес большой поднос с двумя глиняными бутылками вина, тремя тарелками и плетеной корзинкой с хлебом. Толик первым рассмотрел содержимое тарелок. Сыр, копченое мясо и тонко нарезанная сушеная рыба. Местный набор закусок.

Субъект подождал, пока разносчик не уйдет, почтительно привстав, разлил по чаркам вино и выжидательно посмотрел на Сергея.

– Как тебя зовут?

– Э-э... — Субъект искательно смотрел на парней. — Меня? Но вы же... а-а!..

Он подмигнул, растянул губы в заискивающей усмешке.

– Вы проверяете меня? Да, вы говорили... Я — Бон. Бон Девальски.

– Да, Бон. Что ты хотел нам сказать?

Бон заерзал еще сильнее. Толик дернул краем губ. Все верно — что-то хочет сказать. Но почему мнется? Страх? Или...

– Говори. Оплата потом.

Видимо, вопрос с деньгами был решающим для субъекта. Потому что, торопливо отпив из чарки, он нагнулся над столом и заговорил. Точнее, зашептал:

– Я нашел людей. Нашел! Шесть человек. Как вы и просили! Бывшие солдаты. Воевали в армии Датереска в его втором походе на вандалов. И потом еще воевали... За золото готовы плыть куда угодно, даже в подземный мир.

– Золото не проблема, — тут же включился Сергей. — Но можно ли им доверять?

Мерзкая ухмылка скользнула по лицу Бона. А глаза забегали еще быстрее.

– Верить? Ха-ха!.. Верить? Конечно, нельзя. Но вы же говорили, что можете заставить любого...

Толик жалел, что не может видеть лица Сергея. Войдя внутрь, они так и не скинули капюшоны (и правильно сделали). А посмотреть на Серегу хотелось.

Вот ведь карта легла! С первого же шага налететь на аборигена, которого явно завербовали пришельцы. Знать еще бы, кто именно! Равитанцы или датлайцы. И зачем им бывшие солдаты? Предложить контракт наемника? Или контракт шпиона? Видимо, все же датлайцы. Потому что шпионить за датлайцами просто негде. Они на Стаме сами в роли шпионов. А у Равитана целая колония в западном полушарии.

– Где эти шестеро? — спросил Сергей.

– Сейчас на ферме Сноука. Это в двадцати лье отсюда. На них облавный лист вывесили. Магистрат и люди герцога ищут.

– За что?

– Как за что? Их же отряд на обратном пути погулял... по местным землям. Жалованье-то им не выплатили. Вот они и грабили всех, кого по пути встречали... Отряд-то... кого поймали, кого зарубили. Кто-то успел уйти. А эти шестеро не успели. А тут и я их нашел... А...

– Стоп! — остановил его Сергей. — Это потом.

Бон послушно замолчал, ожидая команды. А Сергей пытался сообразить, как перевести разговор на нужную тему. Получить информацию о Стаме, а главное — о датлайских шпионах. Ведь явно они были здесь. И раз дали задание этому Бону, то хотели вернуться.

Сергей смотрел на Бона и понимал — обычный расспрос сразу насторожит того. Битый, хитрый тип, проныра и ловкач, он сразу раскусит игру и заподозрит... Что именно? Не важно, но как только почует подвох, сразу замолчит и попытается удрать. Поднимет шум. А шум сейчас не нужен. Так что выбор один. Уводить его отсюда и допрашивать. В другом месте. И другим способом.

– Где ты живешь?

– Господин?..

– Где ты ночуешь?

– А-а... — Бон шмыгнул носом. — У хозяина на дворе.

– Кто твой хозяин?

– Так это... хозяин мужского дома.

– Что?

– Ну... дом для отдыха мужчин.

– Тьфу! Бордель, что ли?

– Э-э?..

– Пошли.

Бон приподнялся, с сожалением посмотрел на бутылки (кроме него, никто не пил) и на тарелки.

– Вино можешь взять с собой. Мы сейчас пройдем в одно место. И там поговорим.

– Х-хорошо. Но я... мне надо заплатить за это...

Толик бросил на стол серебряную монету.

– Хватит?

– Да, господин. Даже много.

– Пошли. — Толик подтолкнул Бона в спину. — У нас мало времени.

«Они постоянно прячут свои физиономии под капюшонами, чтобы никто не видел их белой кожи. Другая маскировка в этом мире привлечет лишнее внимание. Не шлемы же рыцарские им таскать. Ах да, время доспехов и шлемов прошло! Значит, датлайцы вербуют агентов для работы в колонии. Только как они планируют держать связь? Видимо, у них уже есть люди на Преве... Ладно, оставим. Надо думать, как вытащить из этого кретина информацию. Взять его в оборот и поговорить с ножом у шеи? Или перетащить на Годиан и сунуть в кресло Новистры, чтобы тот заглянул в его мозги? Но если...

Датлайцы, конечно, делают ставку не на одного Бона. Таких проныр полно. Значит, ставка на количество и надежда, что всех не вычислят. А может, местные кадры — маскировка? Отвлекают равитанскую контрразведку от настоящих профи, которые под видом аборигенов плывут в колонию... Впрочем, не важно. Главное — датлайцы здесь были. И придут еще. К тому же Бону. Судя по тому, что он буквально стерег нас у входа, встреча должна произойти вот-вот.

Отсюда вопрос: утащив его с собой, не прозеваем ли мы активацию установки? Конечно, если пропустим — не катастрофа. Поймаем в другом месте. Только время! Пока мы бегаем по Стаму, парни на Миренаде воюют. А война — не разовая акция. Там шансы сложить голову в десятки раз выше. Так что ошибаться сейчас нельзя. Так что... так что... рискнем!»

Увлекшись мысленным монологом, Сергей прибавил шаг, не замечая, что остальные отстали. Толик вел Бона, а тот не поспевал за широким шагом землянина. Харким же шел последним, добросовестно следя за тылом. И тоже не успевал.

Дождь вроде немного утих. По крайней мере не так сильно стучало по камням и крышам.

– Мой дом... мой дом не там, — проблеял Бон. — Мы прошли.

«Или успеем? — продолжал размышлять Сергей. — Это не капрал равитанской армии, пролистать его извилины не трудно. Уйдет не больше часа-полутора...»

Не обращая внимания на испуганного аборигена, Сергей отвел Харкима в сторону.

– Ты можешь еще раз посмотреть, нет ли кого поблизости

– Уже посмотрел. В нашу сторону с северо-запада движется группа из восьми человек. До них километров восемьдесят. Судя по скорости, они либо едут на лошадях, либо бегут. Но это вряд ли.

Сергей уважительно посмотрел на Харкима.

– Когда это ты успел?

– Там... в кабаке. Правда, развернуть всю аппаратуру не мог.

– И этого хватит. А кто конкретно идет, ты не можешь сказать?

– Похоже, равитанцы.

– И прут они сюда... Знают о возможном появлении противника или едут по своим делам?..

Харким пожал плечами.

– И что примечательно — до этого ты их не засек! Значит, подкинули по воздуху. Совсем обнаглели равитанцы! Средь бела дня. Правда, дождь льет, не видно ничего...

Сергей замолчал, размышляя, потом скомандовал:

– Ладно. Делаем так. Тащим этого парня на Годиан, допрашиваем и обратно.

– А он?

– А он с нами. Поработает живцом. Думаю, — усмехнулся Сергей, — мы сможем его перевербовать. Пошли.

Видимо, странное поведение работодателей насторожило Бона. Уход из кабака, спешка, перешептывания... В прошлый раз они так себя не вели. И зачем идут с ним? Ведь тот раз уходили отдельно.

– М-может, не стоит мне с вами? Чтобы не увидели?

– Это не важно, — ответил Сергей. — Ты пойдешь с нами в одно место. Там мы поговорим и отдадим деньги. И скажем, что делать дальше.

Как Сергей и предполагал, слова о деньгах стали решающими. Перестав возражать, Бон безропотно последовал за «работодателями».

Искать место прежнего выхода не стали. Свернули в первый же переулок, убедились, что вокруг никого нет, и активировали установку. Бон с наброшенной на голову курткой, промокший, испуганный стоял позади. Его буквально впихнули в «контур». Бон от пронзившего его холода вскрикнул, попробовал скинуть куртку, но Толик опустил на его затылок кулак и несчастный шпион потерял сознание.

– Повезло вам, — качал головой Эгенворт. — С первого шага налететь на осведомителя датлайцев. Счастливый случай.

– Это мы от Артура заразились. Он у нас везунчик, каких поискать. Из таких передряг вылезал, что простым стечением обстоятельств и его личными качествами не объяснить.

Эгенворт посмотрел на Толика.

– Судя по его рассказам, ему действительно всегда везло. Это тоже личное качество.

– Не очень-то оно ему помогло в последний раз, — хмуро буркнул Сергей. — Влипли по полной программе.

– Не скажите. Их могли расстрелять там же, в домике. А в результате не только оставили в живых, но и приняли за наемников.

– Угу. И отправили на войну. Пытать счастье там.

Сергей отбросил полотенце, которым вытирал лицо и руки, и поправил кобуру на ремне. После перехода они даже не стали переодеваться. Только скинули плащи. И некогда было, да и незачем. Как только Бон выложит всю информацию, надо сразу переходить на Логошет. Ждать разведку Датлая.

– Когда он начнет? — нетерпеливо спросил Толик.

– Сейчас. Новистра проводит тестирование.

– В тот раз было быстрее.

– В тот раз мы ждали почти час. А сейчас двадцать минут. Это у вас нервы шалят.

– Они у меня давно шалят. С тех пор когда узнал о других мирах.

Эгенворт внимательно посмотрел на Сергея и промолчал. Он тоже в свое время потерял покой, когда узнал о многомерности Вселенной. И долго не мог прийти в себя. А эти парни, только узнав о других измерениях, сразу попали в переплет. И начали бой за выживание. Как вообще не спятили от избытка впечатлений?..

– У меня все готово, — по громкой связи доложил Новистра. — Вы будете задавать вопросы?

– Да.

Сергей подошел к монитору, внимательно глядя на сидящего в кресле Бона. Тот был одет в светло-зеленую медицинскую форму, размера на два больше, отчего выглядел пугалом. Впрочем, это никого не волновало. Переодевание — вынужденная мера. Как и принудительная дезинфекция аборигена Логофета. Ловкий малый Бон на поверку оказался вшивым. В прямом смысле слова.

Сергея и Толика мало интересовала его гигиена, но на санобработке настоял Новистра. Мол, не чистить же после него лабораторию?! Сам Бон против такой процедуры не возражал. Он был без сознания. К прежней дозе «наркоза» уже здесь добавили укол снотворного.

– Начинайте. Только помните, промежуток между вопросом и ответом может составлять минуту.

– Помню. Начнем.

На голову Бону надели шлем, подключили датчики и вывели из дремы.

– ... Как на тебя вышли с предложением о вербовке?

– Я-а-а... встретил их на улице... рядом с нашим домом.

– Почему выбрали тебя?

– Ну?!

– Они поймали меня.

– Как?

– Я хотел взять кошелек. Он лежал на столе.

– На каком столе?

– В заведении Дожека.

– В кабаке?

– Да. Они сказали, что это их и что за кражу убьют.

– Дальше.

– Предложили заработать. Надо было набрать десяток солдат для службы на новых землях за морем. Обещали за каждого по золотому талеру.

– Как вы должны держать связь?

– Что?

– Тьфу! Когда вы должны были встретиться?

– Они сказали, что приедут и найдут меня сами.

– Задаток дали?

– Один золотой.

– Срок набора?

– Сказали, что до дня святого Хантога.

– Сколько до него?

– Он завтра.

– Ясно. А теперь поговорим на общие темы.

– Господин?

Новистра прервал допрос:

– Он не понимает. Говорите более простым языком.

– Понял, — чертыхнулся Сергей. — Если что — поправьте.

– Хорошо. И учтите, он будет говорить так, как сам понимает.

– Знаю. Можно продолжать?

– Да.

Бон плавал в огромной бадье, наполненной молоком. Он не знал, как здесь оказался, но это было приятно. Теплое ласковое молоко легко держало его тело на поверхности, качало на волнах и навевало дрему. Бон блаженствовал. Почти блаженствовал. Но время от времени его чудесную истому прерывал страшный грохот. Он бил по голове и выворачивал Бона наизнанку. Грохот вопрошал, строго, аки Господь Бог. Чтобы прогнать грохот и вернуть истому, Бон отвечал. Отвечал искренне, выворачивая наизнанку душу. О чем про себя сожалел. Незачем Господу знать о мелких прегрешениях его раба. Но ничего поделать со своим языком не мог.

Он отвечал, и грохот смолкал, даря мгновения неземного наслаждения. А потом возникал вновь, требуя ответа. Бон отыскивал в голове нужные слова, быстро проговаривал их и опять падал в ласковое молоко. И так снова, и снова, и снова...

– Все, — сказал Сергей, отходя от монитора. — Хватит с него.

– Да, — подтвердил невидимый Новистра. — Парень на грани нервного истощения.

– Очухается. Доктор, вы можете быстро привести его в себя и убрать из организма все следы химии?

– Могу, — после короткого молчания ответил Новистра. — Но он все равно будет квелым.

– Хрен с ним. Сойдет и так.

Сергей повернулся к Эгенворту.

– Мы возвращаемся на Логошет. Будем ждать разведку Датлая. Заодно просканируем весь континент.

Эгенворт с сомнением посмотрел на экран. Абориген Логошета выглядел как тряпка. Даже если его поставить на ноги, то он сможет сделать не больше ста шагов.

– Может, переждете? Хотя бы пару часов?

– Нет. Датлайцы вот-вот появятся в городе. Надо их перехватить.

– Вас двое, не считая Харкима. Не мало?

– Справимся. Если их не будет больше пяти человек. Если больше — вызовем подкрепление. Ваши люди готовы?

– Две группы. Одна готова поддержать вас, вторая прикроет техников, которые будут устанавливать аппаратуру блокировки.

– Отлично. Пусть ждут. Готовьте этого... типа.

 

13

Границы средневековых государств — вещь достаточно условная. Помимо спорных территорий, которых хватало у любого королевства, были и целые районы в отдаленной глуши, где даже старосты поселений не знали, какому государю они платят подати. Зачастую платили тому, кто первым туда заворачивал.

Более-менее определены и отмечены линии границ неподалеку от крупных населенных пунктов, вдоль рек или гор. На крупных трактах, дорогах и мостах выставлены пограничные посты. Неподалеку расположены небольшие гарнизоны — все честь по чести. Как говорится — граница на замке.

Правда, это не мешает всякого рода контрабандистам, шайкам воров и разбойников, а то и лихим отрядам степняков налетать на приграничные города и села, грабить убивать, уводить в плен.

Тому, кто очень хочет проникнуть на определенную территорию, не составит труда пройти по глухому лесу или по степи. А то и вовсе через болото.

... Через болото разведывательно-диверсионные группы Равитана не шли. У них был иной, более открытый, легальный путь. Западного побережья Стама они достигли по воздуху, а дальше использовали стандартный вариант маскировки — торговцы, наемники, купцы, путешественники, религиозные паломники.

Четыре группы по восемь человек выполняли задачу по розыску и уничтожению разведки Датлая. Их прикрывали авиазвено и две маневренные группы в составе армейских взводов.

Для обеспечения прикрытия было организовано несколько баз на побережье, откуда можно в короткие сроки выслать помощь диверсантам. Кроме того, операцию по поиску и уничтожению противника поддерживали ударные платформы, несущие, кроме управляемых ракет и пушечного вооружения, немалый запас корректируемых бомб разного калибра и назначения.

Платформы вели дежурство неподалеку от западных берегов Стама, барражируя на высоте двадцати тысяч километров, что делало их незаметными с земли. Так как каждый раз стартовать с Превы или Гемвила было накладно и по расходам энергии и затратам времени невыгодно, на небольшом архипелаге в двухстах километрах от Стама была организована посадочная площадка.

Архипелаг лежал в стороне от торговых путей, однако на всякий случай, чтобы не попасть на глаза невольным свидетелям, район обезопасили. В радиусе двадцати километров расставили минные заграждения, сам архипелаг — три острова — укрыли маскирующим излучением. Теперь издалека разглядеть его невозможно, а подойти ближе нельзя — разнесет в щепки.

Каждая диверсионная группа имела свой участок работы — обычно в пределах одного-двух королевств. Разумеется, страны были выбраны с учетом результатов пеленгации. Сканеры отмечали срабатывание «контура» именно в этих районах.

Группа лейтенанта Бенриса работала на северо-западе материка, в королевствах Саксония и Рессин. Здесь трижды отмечали активацию вражеских установок, причем два раза — в течение последнего месяца.

Со стратегической точки зрения Саксония и Рессин — идеальная территория для работы разведки и организации агентурной сети. Большие территории, незатухающие очаги конфликтов на востоке и юге, где проходит граница с княжеством вандалов и тюркской ордой, и выход к океану. Вдобавок внутренние проблемы стран — мятежи, заговоры, интриги королевских родов...

Та самая обстановка, в которой очень хорошо работать, оставаясь незамеченным. И людей для работы нанять легко. Бывшие солдаты, ландскнехты, нераспущенные отряды вольных стрелков — так называемые «дикие сотни», банды дорожных и городских воров. Все голодные, жадные до золота, готовые перерезать глотку кому угодно.

Для своей группы Бенрис выбрал идеальную маскировку — ищущие подработки наемники-стрельцы. Так на Стаме называли пехотинцев — аркебузиров, вооруженных одним из первых видов огнестрельного оружия — аркебузой.

Относительно легко преодолев западные земли Саксонии, группа слегка зависла в одной из северных провинций, где местный хозяин — маркграф — решил немного повоевать с соседом. Небольшой отряд попал в поле зрения маркграфа и тот с ходу зачислил их в свое войско.

Пришлось для маскировки сделать вид, что они готовы отработать довольно большую по местным меркам плату. На второй день «войны» группа ушла из провинции, причем практически чисто. Несколько трупов не в счет.

Дальше путь группы лежал через Декарет — городок в центральной части королевства. По данным разведки, где-то поблизости и была замечена сработка «контура». По прибытии на место Бенрис проверил район на наличие сил противника и доложил руководству о результатах. Последовал приказ — остаться в городе на двое суток.

Бенрис разместил людей в одном из постоялых дворов на самой окраине и приказал вести непрерывное сканирование, невзирая на энергозатраты. Также не собирался он жалеть энергию и на маскировку.

Только недавно равитанские ученые разработали способ нейтрализации излучения, получаемого человеком при переходе «контура». Способ очень дорогой и не совсем безвредный для организма. Небольшой по размерам прибор создавал поле, по своим характеристикам обратное тому, что возникало в «контуре», тем самым «смазывая» излучение. По крайней мере на расстоянии больше пятисот метров обнаружить человека было трудно.

Жрал этот прибор немереное количество энергии. Аккумулятор по размерам и весу превосходил сам прибор почти в полтора раза, и хватало его на пару часов. К тому же после работы прибора человек получал хорошую дозу «антиизлучсния» и оно каким-то образом воздействовало на легкие и почки. Чтобы ликвидировать последствия облучения, человека помещали в специальную камеру и проводили комплекс медицинских процедур.

Словом, пользы от прибора было немного, проблем и возни — с лихвой. Поэтому и использовали его только в самых крайних случаях, как, например, сейчас.

Разведка Датлая при высадке на Логошете, конечно, сразу проверит пространство, и если обнаружит врага, то тут же уйдет обратно. Ищи их потом по всему Стаму!

Вот и терпели диверсанты все неудобства от работы прибора, понимая, что иначе нельзя.

Первый день сидения на постоялом дворе ничего не дал. Диверсанты не покидали комнат, следили за показаниями сканера и терпели «антиизлучения» прибора (ему толком и название не придумали, а официальное наименование было длинным и незапоминающимся).

Второй день тоже не принес новостей. Бенрис уже готовился дать сигнал к сборам, когда сканер вдруг выдал сигнал обнаружения. В пяти километрах от города зафиксирована сработка «контура».

– Приготовились! — скомандовал лейтенант. — Двое здесь, держат связь с базой, остальные на выход.

Диверсанты быстро, но без излишней спешки собирались. Натягивали броню, надевали сумки с боекомплектами, вешали на плечи карабины. Сверху накидывали универсальное средство маскировки — длинные темные плащи с большими капюшонами. Легенда «солдат» на время уступала место легенде «монах».

Эсма Хварроу, резидент датлайской Коллегии Стабильности на Стаме, лежал в огромной железной ванне, наполненной горячей водой. Откинув голову на кожаную подушку, он смотрел на потолок, выкрашенный вопреки местной моде в светло-синий цвет. Горячая вода приятно расслабляла уставшее тело и унимала головную боль.

Голова у него последнее время болела почти постоянно. И лекарства не помогали. Сказывался местный климат, слишком холодный для датлайца, и излишне большая насыщенность воздуха кислородом. Да и заботы отнюдь не приносили удовольствия и тоже давили на нервы. Ко всему прочему Хварроу чувствовал, что на него все сильнее действуют тор-лучи — побочный эффект работы выравнивателя — аппарата, частично снимающего излучение от установки ПСД.

Аппарат, спору нет, необходимый, особенно для разведчиков, но очень уж опасный. Врачи уверяют, что облучение человека в течение полугода может привести к большим проблемам с мозгом, а также с легкими.

Нейтрализовать действие тор-лучей можно только после долгих процедур в стационарных условиях. А где их взять на Логошете? Вот и приходится рисковать здоровьем ради выполнения задания. Хорошо хоть начальство обещало после завершения очередного этапа внедрения сменить Хварроу и его помощников и предоставить им отпуск для восстановления здоровья. Но это потом. А пока — глотать лекарства, принимать ванны, терпеть и... выполнять задание. Создавать, выстраивать, отлаживать работу агентурной сети на планете. Опутывать своими щупальцами континенты, включая те, что сейчас под контролем противника.

Чтобы потом, в нужный момент одним ударом уничтожить колонию Равитана и захватить планету целиком. Богатую хорошую удобную планету. И весь этот мир. Где, оказывается, существует еще одна планета, на которой существовала жизнь.

Почувствовав некоторое облегчение, Хварроу вылез из ванны, обтерся полотенцем и накинул халат. Машинально бросил взгляд в угол комнаты, где стоял выравниватель, и покачал головой, видя, что индикатор сменил цвет с зеленого на красный. Опять аккумулятор сел. Надо ставить новый. А старый, вернее — старые, отправлять на Датлай.

Дорого обходится маскировка от сканирующей аппаратуры противника. Хорошо хоть прятать надо не всех разведчиков, а только двоих. Тех, кто постоянно был в резиденции.

– Они должны прибыть через два часа, — докладывал Хварроу его помощник Дариель Шован. — Сразу две группы. Одна здесь, в Францискании. Другая в Саксонии.

– Помню. Транспорт готов?

– Да. Пять крытых повозок. Должно хватить.

– Хватит, — согласился Хварроу. — У них с собой аппаратура. Будут организовывать космический «контур».

– Новая пересылка на Миренаду?

– Да. Надо закончить переброску сил, ТысячникЭблау бомбардирует центр депешами и просит ускорить пересылку. Равитан перешел к активным действиям.

– А тысячник не преувеличивает? Равитан не может серьезно усилить свою группировку, у них же прервана связь с Арнией.

Хварроу взглянул на помощника. Шован, как и он сам, происходил из древнего знатного рода и, как каждый, в чьих жилах текла благородная кровь, был высок ростом, строен, худощав и бледен лицом. Молодой разведчик, только недавно получивший первое звание — секретен, — имел пока недостаточный опыт работы. Что, впрочем, с лихвой окупал старанием и прилежанием. Он был умен, эрудирован, отлично образован и горел желанием выполнить любое задание.

Однако, как и все молодые отпрыски родов, чья история насчитывает больше двух тысяч лет, несколько заносчив и высокомерен. Тысячник Эблау — потомственный дворянин — имел чуть меньше поколений знатных предков, и Шован позволял себе неосторожные высказывания в его адрес.

Сам Хварроу, носивший титул дот-хан (старший сын ханского рода), ко всем геральдическим регалиям относился не так трепетно. Проработав в Коллегии пятнадцать лет, он понял — человека лучше всего судить по его делам, а не по количеству бюстов в галерее предков.

Нередко бывало, что простолюдин, достигший определенного положения благодаря только своей настойчивости и уму, выполнял работу лучше, чем отпрыск знатнейшего рода. И чем дальше, тем больше таких примеров видел Хварроу.

Но говорить об этом помощнику он, конечно, не стал. Возможно, со временем тот сам поймет простую истину.

Вместо этого он приказал выслать к месту перехода все подводы под надежной охраной и, как только группы перейдут, связаться с ними.

Устраивать «окно» в своем доме Хварроу не стал. Всегда есть опасность, что враг сможет обнаружить место и нагрянуть сюда большими силами. Пока что Логошет под контролем Равитана, и следует соблюдать особую осторожность.

– Мне ехать с обозом? — спросил Шован.

– Не стоит. Мы достаточно платим наемникам и давно уже прикормили их. Они сделают все как надо. Лучше подготовим встречу здесь. Не исключено, что пожалует начальство.

– Да, конечно, — склонил голову Шован. — Я отдам приказ и прослежу.

– Отлично, — милостиво кивнул Хварроу и едва заметно улыбнулся.

... Бона Толик предлагал бросить в ближайшие кусты, тем самым освободив себя от лишней обузы.

– Раз оставили его в живых, давай сбросим и дело с концом.

– Нет, — не согласился Сергей — Пока он с нами. Найдут его датлайцы в таком состоянии, мигом сообразят, что он накачан препаратами.

– Не найдут.

– Могут. Мы сейчас должны учитывать любые, даже самые невероятные вещи.

Толик недовольно фыркнул, тряхнул едва стоявшего на ногах Бона и плюнул тому под ноги.

Их источник информации сейчас пребывал не в лучшей форме. После форсированного допроса, где ему пересчитали каждую извилину мозга и сверх всякой меры накачали лекарствами, по-хорошему надо бы отдохнуть сутки-другие. Так советовал Новистра.

Но Сергей решил иначе. Он попросил вколоть ему что-нибудь, напрочь отбивающее память. Чтобы Бон забыл все события последних суток.

– И тогда голова не будет болеть за него. Сколько химия держится в теле?

– День-два, — ответил Новистра. — Это если не применять специальных препаратов, ускоряющих их распад.

– Применяйте, — кивнул Сергей. — Нам нужен совершенно чистый еубъект. Чтобы никаких следов воздействия.

И Новистра к прежнему набору препаратов добавил еще несколько. После чего Бон стал как выжатая тряпка. Перед самым переходом его слегка приободрили витаминами, чтобы он хоть мог стоять на ногах.

И все равно Толик вынужден был поддерживать его за плечо. Получивший невероятную дозу препаратов разного, иногда взаимоисключающего назначения абориген потерял способность соображать, говорить, слышать, видеть. И нормально ходить.

– В первое попавшееся заведение, — скомандовал Сергей. — Раз все же полностью не смогли исключить лекарства — спрячем. Снимаем комнату, его на койку, пусть дрыхнет. А сами проведем разведку. Что дальше — решим.

– Тогда я его лучше понесу, — предложил Толик. — Он легкий. А тащить его за собой — морока.

– Все решат, что несем пьяницу.

– Что все решат — мне по барабану.

С городом пришлось знакомиться заново. При свете дня. Впрочем, для того, кто видел один город европейского стиля образца пятнадцатого — семнадцатого веков, остальные может и не смотреть. Не считая некоторых архитектурных отличий и достопримечательностей, они построены как под копирку.

Узкие улочки, под ногами земля, песок, брусчатка или доски. Более-менее широкие дороги в центре. Тут же в центре — дворцы дворян, городская управа, церковь или что-то ее заменяющее. Сами дома из камня или бревен. Отгорожены высокими стенами и заборами. Окна узкие, двойного назначения — источник естественного освещения и бойница в одном флаконе. Этажей — максимум четыре.

Мастерские, торговые ряды, увеселительные заведения, постоялые дворы раскиданы по разным местам.

Народу днем, конечно, больше, чем ночью. Спешат по своим делам простые люди, у них полно забот. Бегает возле домов ребятня. Идут, а чаще едут верхом дворяне. Их немного и появление каждого привлекает внимание.

У своих лавок стоят торговцы, зазывают народ. Кто-то идет в храм. У высоких двойных дверей стоит священник. Наряд похож на наряд католического патера, только вместо креста на груди нечто полукруглое, с узором в центре. Такой же знак и на шпиле церкви.

* * *

Вопреки первоначальному намерению, останавливаться в первом попавшемся заведении не стали. Прошли три или четыре улицы и свернули к постоялому двору с огромной вывеской на входе. Надпись гласила: «Богатый стол и мягкая постель». Неплохой образчик средневековой рекламы. Коротко и по сути.

Постоялый двор состоял из двух зданий. Одно в три этажа, другое в два. И судя по некоторым признакам, второе было предназначено для богатых клиентов и дворян. Сергей, разумеется, выбрал первое. Незачем привлекать к себе внимание, демонстрируя содержимое кошелька.

И так привлекли, когда шли сюда. Зрелище, конечно, забавное — гигант в плаще несет на плече человека. Тоже закутанного в плащ. Кое-кто из прохожих показывал на них пальцем. Кто-то смеялся.

Сергей снял одну большую комнату на третьем этаже, затребовал у хозяина воды, еды и одеял.

– Стол на четверых. Вина — два кувшина. Воды — два ведра.

– Когда подавать?

– Сейчас.

– Ты что, проголодался? — спросил Толик, когда хозяин вышел.

– Нет. Но приехать сюда и не делать заказ — подозрительно.

Толик пожал плечами. Подозрительно или нет — не суть важно. Им здесь сидеть от силы до завтра.

– Харким, как аппаратура?

– Настраиваю... Еще пять минут.

Толик покосился на лежащего в углу на широкой кровати Бона. Тот безмятежно дрых. Если его не трогать, проспит еще сутки как минимум.

Инженер тем временем работал с аппаратурой. Его пальцы порхали по клавиатуре с огромной скоростью. На экране возникла карта планеты, правда, в виде схемы.

Сергей подошел к Харкиму, встал рядом и следил за работой. Он и заметил недоуменное выражение на лице инженера.

– В чем дело?

Тот пожал плечами и как-то недовольно хмыкнул.

– Так что?

– Не пойму... какая-то нечеткая картина. Я отмечаю присутствие разведки Датлая... но как-то размыто. Смотри сам. Вот точка в восьмистах километрах отсюда.

– Вроде как две точки.

– Может быть. Но они то есть, то нет.

– Вижу. Сканер сломан?

– Сканер не может сломаться. Если только не сбросить его со скалы.

– Тогда в чем дело?

Харким покачал головой.

– Не знаю... Вот опять. Исчезла.

Сергей и подошедший Толик с напряжением смотрели за миганием черных точек на экране. Пару раз точки и вовсе исчезали на три-четыре секунды.

– Они что, постоянно прыгают через «контур»?

– Неудачная шутка!

Три пары глаз с недоумением следили за мерцанием на экране. Такое происходило впервые.

– Ты какой масштаб взял?

– Максимальный.

– Давай посмотрим вблизи. Может, он здесь покажет что-то...

Харким послушно сменил масштаб и перевел сканер в режим ближнего радиуса действия. И вдруг вскрикнул:

– Они здесь!

– Где?

– Здесь. Возле нас.

Толик невольно оглянулся и тронул висящий на боку «форм». Что за шутки? Сергей прилип взглядом к экрану. Пять... нет, шесть! Даже семь точек синего цвета. Равитанцы.

– Опять! Опять мигают! — воскликнул Харким.

– Точно сканер накрылся!

– Либо они используют систему маскировки.

– Какая же это маскировка, если мы их видим?

– Не очень совершенная. Наша аппаратура на порядок превосходит их. А вот друг друга равитанцы и датлайцы могут и не видеть.

Сергей недоверчиво покачал головой. Чудеса! Одни видят, другие нет, и все вместе мигают!.. Впрочем, тут вокруг сплошные чудеса.

– Где они конкретно? — спросил он Харкима. — Уточни.

– Да здесь. Может, в этом постоялом дворе.

– Что? Серьезно?

– Максимальная ошибка — два-три метра.

– Так! — Сергей глянул на спящего Бона, потом на Толика. — Они за нами, что ли, пришли?

– Вряд ли, — не очень уверенно ответил Толик. — Давно бы атаковали. Да и не видят они нас...

– Хрен теперь поймешь, видят или нет.

Сергей сверлил взглядом скопление точек на экране, лихорадочно размышляя, как быть. Атаковать? Но у тех перевес в силах. Вызывать подкрепление? Продолжить слежку? Времени на раздумье мало. Вот-вот появятся датлайцы. Тогда будет совсем весело.

– Стоп! — вдруг сказал он, озаренный догадкой. — А эта компания не по души датлайцев пришла? Если они сумели отметить точное место появления в прошлый раз, то могли выслать группу захвата.

– И что отсюда следует?

– Выждем. Часа два. Если датлайцы не появятся, атакуем этих. Нам конкуренты не нужны. А если появятся...

Договорить он не успел. Харким приглушенно воскликнул и поднял руку.

– Сработка. В семи километрах отсюда! За городом. Датлай!..

На миг Сергей даже растерялся. Сразу две группы противника в пределах досягаемости. Причем обе по количеству значительно превосходят их небольшую команду. Что сделают враги? Рванут навстречу друг другу и устроят бойню? Начнут кружить, загоняя противника в ловушку? Или вообще не заметят друг друга?..

Что делать самим?

Толик, стоявший у узкого окна комнаты, вдруг резко отпрянул назад и окликнул Сергея:

– Вон выходят! Равитанцы!

Сергей одним прыжком оказался у окна, осторожно выглянул наружу. У входа постоялого двора стояли шесть человек. Высокие фигуры с ног до головы закутаны в плащи, почти такие же, как и у них самих. Под плащами опытный глаз легко различал оружие. Явно не мушкеты и аркебузы. Да и на мечи не похоже. Разведка Равитана.

– Двое остались на месте, — подал голос Харким. — Вроде двое... А еще шестерых я вижу. Правда, не так хорошо...

– Значит, система маскировки, — сделал вывод Толик. — Не очень совершенный образец.

– Шесть объектов за городом, — продолжал докладывать Харким. — Четко видны. Пока стоят на месте.

– Эти уходят, — заметил Толик. — Быстро пошли. По-моему, навстречу датлайцам. Что делать будем, Серега?

– Так! — наконец пришел в себя тот. — Вы оба — на Годиан. Берите группу поддержки... четверых. И выходите...

Он подошел к компьютеру, выбрал на карте точку и ткнул в нее.

– Это на полпути к городу. Если и те и другие топают пешком, приблизительно там и встретятся. Толик! На тебе выбор места засады.

– А ты?

– Хорошо бы дождаться их встречи, — не отвечая, продолжил Сергей. — Думаю, равитанцы сами попробуют организовать засаду. Если у них выйдет сшибка — пусть. Проследи только, чтобы хоть одного датлайца оставили живым. А потом — глуши. Нам нужен «язык».

– А ты? — повторил Толик.

– Я — за ними. Попробую проследить. Если отстану или еще что — начинай бой сам.

– Что — если что? — нахмурился Толик.

– Если отстану. Думаешь, равитанцы лохи? За ними идти трудно будет. Могу и упустить.

– А если мы неправильно выскочим? И к месту встречи ты выидешь один?

– Тогда я начну сам.

– Это плохой вариант! — угрюмо произнес Толик.

– Предложи лучше.

Тот промолчал. Так сразу родить новую идею, чтобы она гарантировала результат, он не мог. Это была отличительная черта Толика — он высказывал толковые и дельные мысли, но после некоторого размышления в более-менее спокойной обстановке. А так сразу выдать идею редко выходило. Зато в стрессовой ситуации он очень быстро действовал. Практически сразу. Зная за собой такой пунктик, Толик обычно принимал предложения парней. Но в этот раз план Сергея его возмутил. Тот же просто совал голову в петлю. Один против полутора десятка подготовленных бойцов!..

– Все, — прекратил обсуждение Сергей. — Идите. Я постоянно на связи. Сейчас не до режима молчания.

– Сработка «контура»! — «порадовал» новостью Харким. — Исчезли двое датлайцев. Ушли обратно.

– Тьфу! Чтоб вас разорвало!

Сергей от досады аж побледнел. Очень уж надеялся захватить установку. А теперь ее найти еще надо.

– Все. Начинаем.

Схватив оружие и накинув плащ, он открыл дверь, махнул рукой и вышел.

– Помоги подготовить установку, — попросил Харким Толика.

Тот молча взял сумку и поставил ее на стол. Так же молча помогал Харкиму разворачивать аппаратуру, не переставая думать о том, что будет, если Сергей подоспеет к месту боя один. Ведь ждать помощи не станет, влезет. Влезет, мать его! Надо поспешить...

Минут десять у них ушло на подготовку установки. Потом Харким включил разгонный блок и отступил на несколько шагов. Беззвучно вспыхнув, в комнате возник «контур»...

«Вот бы меня Артур увидел. Сколько раз я его гонял за излишне рискованные действия. А теперь сам лезу на рожон. Самое хреновое — ничего не могу изменить! Нельзя пустить дело на самотек. Захватят равитанцы разведку врага или нет — мы упустим верный шанс получить «языка». А значит, потеряем массу времени. И не сможем помочь парням. Вот и выходит: мое безрассудство — жест отчаяния. Странно, но раньше я упускал из виду этот фактор, когда выговаривал Артуру. Может, он и не всегда был неправ?..»

Сергей шел по улочкам города, не выходя на открытую местность и держась ближе к домам и заборам. При этом не спуская глаз с равитанцев, что топали впереди него, метрах в пятидесяти. Такое расстояние было вполне приемлемым на относительно людных улицах, но там, где народ ходил редко, риск попасть на глаза противнику возрастал.

И увеличить дистанцию он не мог. В городе полно поворотов, узких проулков, подворотен, куда могли в любой момент нырнуть равитанцы. Так что надо рисковать.

Целеустремленно шедшая группа людей особого внимания не привлекала. Горожане видели и не такое. Мало ли куда спешат эти шестеро?! Монахи, дворяне, просто люди... нечего лезть в чужие дела. Здесь за такие дела головы снимают. В прямом смысле слова.

Равитанцы вроде не проверялись на предмет слежки. Но тут Сергей не мог быть стопроцентно уверен. Все же оперативных навыков у него не так много. Хотя короткий курс наружного наблюдения и его выявления в свое время они составляли и проходили.

Но тягаться с профессионалами, коими, без сомнения, были равитанцы, тяжело. Как бы там ни было, он пока не замечал признаков нервозности у противника. Значит, все идет нормально...

Так, следуя друг за другом, они дошли до западной окраины города. Здесь стояли две небольшие сторожевые башни с перекрытием и двухстворчатые ворота высотой в два роста человека. Вправо и влево от ворот шла стена той же высоты. Город был отгорожен ею еще в прошлом веке, но с тех пор стену не обновляли и не расширяли.

«Город ведь не заканчивается за воротами, — соображал Сергей. — Постройки давно перешагнули старую границу. Новые поселенцы, мастерские — они окружили город... Черт!»

Он вдруг понял, где будут готовить засаду равитанцы. У границы застройки. Где лес подступает к крайним домам. Там просто обязаны быть канавы, овраги, а то и завалы из срубленных деревьев. И хотя они не успели даже бегло ознакомиться с местностью, но ведь это не первый мир, где они побывали. А принцип застройки и заселения везде одинаков.

«Это, в общем-то, и есть середина пути от города до места выхода датлайцев. Чуть ближе к городу. Датлайская разведка все равно идет медленнее, у равитанцев будет время подготовить нападение. Сообразит ли Толик? Если нет... Один против всех с «формой»... Шанс есть. Но он невелик...»

Равитанцы прибавили шаг. Сергею пришлось сделать то же самое. Он недовольно поморщился. Их передвижение начинает напоминать гонку. Его могут обнаружить в любой момент. Достаточно равитанцам посмотреть назад, и...

«За городом открытая местность. Преследовать их по пятам нельзя — засекут. Придется разрывать дистанцию. Это риск. Риск опоздать к началу боя. Еще меньше шансов успеть у Толика. Тот вообще может выйти в другом месте...»

Костеря равитанцев на все лады, Сергей шел по пятам, лихорадочно соображая, как быть. Экспромт с преследованием мог засветить его присутствие и сорвать план перехвата.

Все висело на волоске...