1

Графиня Д'Эопрен — юная красавца, обладательница роскошных светлых волос, чарующей улыбки и веселых светло-синих глаз — в этот замечательный солнечный день сидела в своей карете и внимательно наблюдала за событиями, происходившими на заднем дворе небольшого трактира, стоявшего на окраине пригородного поселка.

Ее глаза — предмет восхищения многих молодых и не очень дворян и предмет зависти молодых и не очень дворянок — сейчас смотрели с некоторым напряжением и недовольством. Сей невинный гнев был вызван затянувшейся паузой. Паузой в выяснении отношений между двумя воздыхателями графини: маркизом Энтурэном и бароном Виленгорфом.

Вместо того чтобы обнажить клинки и вступить в бой, они о чем-то разговаривали. Правда, на повышенных тонах с использованием выражений, которые молодой девушке и слышать вроде бы не полагается. Но все же это был только разговор. А девушка хотела увидеть нечто другое.

... Графине Д'Эопрен только на прошлой неделе исполнилось шестнадцать. Самый возраст для замужества. Однако гордая молодица — единственная наследница знатного рода и круглая сирота — не спешила отдавать свою руку, сердце и богатства кому бы то ни было. Она еще не насладилась всей прелестью своего положения и хотела продлить прекрасный миг подольше.

Как же! Из-за нее вот уже два года не стихают страсти не только в провинции, но и в самой столице Саксонии. Броская внешность, светские манеры, веселый характер и неприступность зажигали сердца многих молодых дворян. Кого-то графиня притягивала как потенциальная любовница. Кого-то как жена. А кого-то — как средство поправить свои дела, далеко не идеальные.

По слухам, сам наследный принц Саксонии, герцог Роттенберг, хотел видеть графиню в качестве официальной невесты. Да и сама графиня была бы не против такой партии. Ведь в перспективе она стала бы королевой. Власть, почести, внимание!..

Увы, этот вариант отпал. Отец герцога, король саксонский Петер Барбаросса, нашел сыну иную партию. Дочь короля Тевтонии. Династический брак — удел монарших отпрысков.

Недолго погоревав, графиня обратила взор на тех, кто был рядом. А рядом было множество знатных дворян: богатых и не очень, молодых и старых, красивых и страшных, смелых, отважных, умных, дураков... Словом, богатый выбор.

Продолжая поиск, графиня не чуралась маленьких радостей жизни. Крутила короткие романы, плела вокруг себя интриги, вызывая зависть других женщин, играла на чувствах влюбленных.

К наиболее интересным играм она относила стравливание дворян-конкурентов между собой. Встречаясь сразу с двумя-тремя, она делала прозрачные намеки, мол, и рада бы быть вашей, но есть один граф. Или барон. Или маркиз. Вы уж решите это сами. А я выберу победителя!..

К слову сказать, строжайшим эдиктом короля дуэли были запрещены. Нарушители карались крупными штрафами, большими сроками заточения и изгнаниями.

Логика короля проста — страна в кольце недругов, нужны кадры для армии и флота, нужны надежные исполнители. А эти дворяне вместо службы королю и отечеству протыкают друг друга шпагами, стреляют из пистолей и доводят свою численность до минимума.

Как обычно, запретный плод особо сладок. И дворяне вопреки всем запретам и эдиктам все равно устраивали дуэли по любому поводу и дырявили шкуру друг другу. Отказ расценивался как трусость. Что было сродни смерти.

Вот и сейчас два воздыхателя и поклонника графини, маркиз Энтурэн и барон Виленгорф, были готовы нарушить эдикт и скрестить клинки. Ибо на кону были благосклонность и ласковый взгляд графини Д'Эопрен.

И дуэль давно бы началась. Но тут была небольшая загвоздка. Маркиз и барон — друзья с детства. Вместе росли, месте воевали в одной кампании. И врагами стали только два месяца назад. Однако косые взгляды и скользкие намеки — одно, а драка — другое.

Трудно отбросить дружбу ради призрачного шанса стать женихом или мужем этой вздорной ветреной девицы.

Словом, начало дуэли затягивалось. Графиня от досады кусала свои прекрасные губы, дворяне говорили на повышенных тонах, но до шпаг пока дело не дошло.

– Клянусь честью, эти двое ведут себя как...

Она обернулась и посмотрела на служанку, что сидела позади и подглядывала через занавеску.

– Еще минута, и я выйду из кареты!

По местным правилам дама, из-за которой происходит дуэль, может смотреть на нее только со стороны. Так, чтобы ее не было видно. Манеры-с!.. Понятное дело, правила и традиции обходили кто как мог. Наиболее распространенный вариант — дама сидит в своей карете.

Выход дамы — знак прекращения дуэли. Если это произошло до схватки — позор дворянам. Они затянули бой!..

– Смотрите, госпожа! — воскликнула служанка. — Они вытащили шпаги!

Действительно, дворяне отступили друг от друга на несколько шагов и обнажили клинки. И даже вытащили даги — кинжалы для защиты. На лицах гримасы отвращения и злости. То ли друг на друга, то ли на графиню.

Девушка, конечно, предпочитала думать, что причина — взаимная ненависть.

– Ну же! — сжала она кулачки. — Клянусь, ни один не достоин даже моей улыбки!

Клинки дворян издали легкий звон при приветствии и взмыли в позиции, а девушки затаили дыхание в предвкушении схватки, когда со стороны трактира вдруг раздался страшный грохот...

Командир диверсионной группы лейтенант Бенрис приняв решение атаковать врага на окраине поселка, где дорога шла вдоль мелкого оврага, поросшего кустарником. Место удобное, к тому же малолюдное. Тем, кто будет на дороге, спрятаться некуда — с другой стороны поле.

Но когда группа уже подошла к поселку, сканер показал, что враг достигнет места раньше равитанцев. А значит, придется бить с ходу. Грубо говоря — из-за угла. В не самой выгодной обстановке. Вокруг дома, пристройки, сады. Мест для укрытия и маневра много. Небольшой количественный перевес не даст преимущества, и результат станет непредсказуемым. Но другого выхода не было.

Еще раз оценив обстановку, лейтенант выбрал для засады здание трактира. Одноэтажного строения, окруженного несколькими пристройками и двумя десятками деревьев.

Едва Бенрис дал команду занять позиции, на дороге появились датлайцы. По крайней мере так показывал сканер. Лейтенант подал сигнал готовности и приказал отключить аппаратуру маскировки. Теперь это не имело значения.

С начала марша старший оперативной бригады датлайской разведки особен Глен Визер взял максимальный темп, старясь отойти от места перехода как можно быстрее. Общая обстановка в этом мире была такова, что Равитан вполне мог нанести ракетный удар по зафиксированной точке сработки «контура». И хотя погрешность обнаружения на расстоянии более восьми тысяч километров составляла почти полкилометра, риск попасть под удар был слишком велик.

Кстати, из-за опасения внезапного удара они не стали организовывать переход в городе. Тогда бы о выполнении работы не могло идти и речи.

Декарет был первым из списка городов, в которых датлайская разведка организовывала агентуру с целью дальнейшей заброски своих людей на Преву и Гемвил. И хотя надежность новых агентов оставляла желать лучшего, Визер знал — золото, посулы будущего богатства и страх за свою жизнь заставят любого аборигена выполнять приказы. Так было раньше, гак будет и сейчас.

Новая тактика действий в мирах, занятых противником, предусматривала закрытие «контура» сразу после перехода. Установку оперативникам не оставляли из-за опасения попадания се в руки врага. О времени и месте очередного сеанса связи договаривались заранее. Таким образом, оперативники какой-то срок работали автономно. И в случае осложнений могли рассчитывать только на себя. Поэтому и экипировка у них была соответствующая.

Легкие штурмовые автоматы калибра девять с половиной миллиметров, эффективные на дистанциях до двухсот метров. Пистолеты, гранаты разного назначения, ножи. С помощью такого арсенала группа из четырех человек могла выкосить королевскую гвардию за двадцать минут.

Был бы весьма кстати какой-нибудь транспорт: повозки, телеги, кони. Но как назло в этот час дорога пустовала. Только несколько сельских жителей прошли мимо да проскочил какой-то верховой. Так что датлайцы продолжали путь пешком.

Группы противников сокращали расстояние между собой, причем из них только равитанцы знали о предстоящей схватке. И были готовы к жестокому бою. Им противостоял опытный и опасный враг, который дорого продаст свои жизни.

Несмотря на техническую оснащенность, на наличие самого совершенного оружия, исход боя, как и прежде, решали два фактора: кто первый обнаружит врага и кто сможет напасть внезапно.

Сейчас это преимущество было у равитанских диверсантов.

Сканер отчетливо показывал приближение датлайцев и более-менее нормально — равитанскую группу. Сергей отстал от них еще больше, потому что за чертой города идти вплотную стало невозможно.

Приблизительно высчитав скорость сближения, он наметил точку, где обе группы встретятся. Ясно, что равитанцы будут бить из засады. Но где они сядут? Ему в любом случае надо зайти тем в тыл, чтобы ударить внезапно.

Когда у дороги показался трактир, Сергей понял, что все произойдет недалеко от него. И бросив слежку, рванул в обход через огороды к задним строениям трактира. На бегу привел «форм» к готовности открыть огонь и закрепил на голове гарнитуру радиостанции. Если подойдет помощь, времени на выхватывание станции не будет.

Он оббежал огороды двух домов, насквозь проскочил небольшой сад плодовых деревьев и добежал до маленького сарайчика, стоящего метрах в сорока от трактира. Отсюда был хороший вид на дорогу. И спины троих равитанцев в поле зрения. Те засели за поленницей дров и телегой.

«Не лучшая позиция, — машинально отметил он. — До дороги метров двадцать. Если у датлайцев есть гранаты, могут добросить. Остальные, видимо, сидят за трактиром. У поворота. Ага! Вот и гости!..»

Вдалеке на дороге появились закутанные в плащи фигуры. Четверо датлайцев перли прямо в расставленные сети.

Сергей положил «форм» перед собой, обвел поле предстоящего боя внимательным взглядом и вдруг увидел метрах в пятидесяти от себя карету темно-красного цвета с гербом на дверце, а невдалеке от нее — двух мужчин.

Те стояли друг напротив друга. Высокие сапоги, кожаные брюки и распахнутые на груди белые сорочки. В руках шпаги и кинжалы.

«Дуэль, — мелькнула мысль. — Очень вовремя...»

В этот момент у дороги грянул взрыв...

... Уже на подходе к трактиру Визер по привычке проверил показания сканера и сбился с шага. Противник был практически в двух шагах от него! Шесть человек! Поняв, что происходит, Визер буквально скакнул в сторону, одновременно сбрасывая плащ и выхватывая автомат.

– Засада!

В голове мелькнула последняя мысль, что это он сглупил и в гибели группы виноват тоже он...

Когда шедший первым датлаец вдруг замер на месте, а потом рванул в сторону, лейтенант Бенрис крикнул в микрофон «огонь» и выстрелил из «скина» гранатой. Та угодила в насыпь сбоку от дороги, чуть подпрыгнула и рванула. Сразу после взрыва началась бешеная стрельба...

Оба дуэлянта успели поприветствовать друг друга перед схваткой и встали в позиции, когда за их спиной вдруг грохнул взрыв. А потом раздался оглушительный треск.

Маркиз и барон — опытные солдаты — сразу сообразили, что у трактира стреляют. Но какое оружие могло издавать такие звуки? Да еще так часто? И что там взрывается? Никак не чугунные ядра. Тогда что?

Над головой засвистели пули, несколько ударили в стену сарая, выбивая щепки. А потом дворяне увидели фигуры людей, одетых в странную форму. В руках у них нечто, отдаленно напоминающее мушкеты. Только с выступами, утолщениями и вырезами. Стволы извергали огонь, смертельный для всего живого.

Моментально забыв о дуэли, дворяне бросились к сараю и исчезли в нем, успев даже закрыть хлипкую дверь. Инстинкт подсказал им, что сейчас не время выяснять, кто посмел помешать поединку, и вообще вылезать со своими претензиями...

– Серега, мы за тобой! — раздался в наушнике голос Толика. — У деревьев.

Сергей оглянулся и заметил долговязую фигуру у яблони метрах в двадцати от себя. Рядом с ним стояли двое парней Эгенворта из группы прикрытия. Затянутые в броню с ног до головы, в шлемах с забралами из непрозрачного стекла. В руках — крупнокалиберные пулеметы «кпс». Несмотря на внушительный калибр, весил он всего семь килограммов.

– Как... — Сергей с трудом проглотил неуместный сейчас вопрос и задал другой: — Сколько людей привел?

– Четверых. Мы здесь, Харким в саду с установкой.

– Бери двоих и заходи во фланг равитанцам. Вали всех. Двух других ко мне.

– Есть.

Толик махнул рукой и рванул к трактиру. За ним двое бойцов. Еще двое подбежали к Сергею. Тот глянул на пулеметы, одобрительно хмыкнул и кивнул в сторону дороги:

– Ту троицу видите?

– Да, — пророкотал из-за забрала боец.

– Они — наши. Тех, кто на дороге, не трогать.

– Понятно.

– Вперед.

Бой, как и предполагал лейтенант Бенрис, затягивался. Фактор внезапности, конечно, сработал, но не помог уничтожить противника сразу. Двое датлайцев упали на дороге, один замер, а второй начал отползать к обочине. Его быстро добили. А двое других успели уйти из-под огня и нырнуть в кусты. Засада перешла в маневренный бой в условиях сельской местности — весьма неприятное занятие, особенно когда с обеих сторон действуют малые группы и вокруг много укрытий.

Лейтенант разбил свою группу на две части. На каждую — по одному противнику. И повел наступление по всем правилам. Один сокращает дистанцию до врага, двое других давят того огнем и не дают покинуть позицию.

Жаль, что враг оказался многоопытен. Используя многочисленные кустарники, деревья, строения, он успевал уйти из-под огня чуть раньше, чем его брали в мешок.

Спокойный пригородный поселок, где уже позабыли, когда здесь проходила война, враз стал ареной ожесточенной схватки, схватки странных и страшных чужаков с их непонятным оружием.

... Толик обнаружил «своих» равитанцев метрах в тридцати от их первоначальной позиции. Те, образовав полудугу, брали в клещи датлайца, засевшего за незаконченным срубом амбара. Толстые бревна служили вполне приличной защитой от пуль штурмового карабина и осколков гранат.

Датлаец был неплохо вооружен, определил Толик. Что-то скорострельное с немалым калибром. Пистолет-пулемет, или как его иначе называют штурмовой автомат. Датлаец патроны зря не жег, но и к себе не подпускал. И по идее должен вот-вот дать деру. Здесь ему долго не просидеть. Закидают гранатами.

– Равитанцев видите? — спросил он бойцов.

– Да. Первый за деревом. Второй в ямке у огорода. Третий у колодца.

– Верно. Мой — крайний левый. Вы берете остальных. По команде — залпом. Наповал!

– Готовы.

– Огонь!

... Особен Визер лихорадочно вставлял в автомат новый магазин. В запасе было еще три. И пистолет с тремя обоймами. И три гранаты, одна из которых светошумовая. Пошуметь еще можно. А пожить — вряд ли. Еще две-три минуты, и его зажмут. Враги видят его, оторваться не вышло. Да и не уйти — по сканеру обнаружат.

Самое плохое, он не мог запросить помощи. Только дать сигнал о гибели. Если резидент выйдет с ним на связь, то обнаружит себя. Здесь, на Логошете, сила у противника, так приходится соблюдать осторожность. И жертвовать личным составом... Иначе никак.

Метрах в ста гремели выстрелы. Кто-то из его людей еще держится. Может, уйдет?.. Вряд ли...

Ближайшее укрытие — дом с каменной основой. Дальше — амбар, загон для домашней живности и какая-то пристройка. Если удастся добежать — можно попробовать зайти в тыл противнику. Плохо, что до дома — пятнадцать метров открытого места. Изрешетят. Но и сидеть нельзя. Враг подходит все ближе. Некоторые бревна уже были пробиты насквозь. Пора...

Особен на мгновение выглянул из-за сруба, успел заметить равитанца метрах в тридцати от себя, сорвал с пояса гранату, надавил кнопку активации и послал стальной овал по дуге. Едва грянул взрыв, вскочил на ноги, готовый бежать. И тут за спиной взметнулось пламя. Черное одеяло с головой накрыло Визера...

Выбранный Толиком равитанец выстрелил из подствольника и тут же упал в траву с изодранной в клочья спиной. Двоих его товарищей крупнокалиберные пули пулеметов буквально разрезали пополам.

– Держите позиции, я за датлайцем! — крикнул Толик, вскакивая на ноги.

Граната, насколько он успел заметить, рванула за срубом и по идее сидевшего там нашпиговало осколками. Если мозг не задет — есть шанс взять «языка»...

* * *

Вторая тройка равитанцев загнала своего противника во двор трактира, отрезав все пути к отступлению. Тот юркнул за дерево, огрызнулся двумя очередями, тут же схлопотал пулю в грудь, пополз прочь, оставляя за собой красный след, и получил вдогонку еще несколько. Две из них разворотили затылок и вырвали из черепа приличный кусок кости.

Равитанцы выскочили на открытое место, чтобы проверить тело и добить при необходимости. И нарвались на огонь Сергея и его бойцов. Пулеметы перерубили два тела, акороткая очередь «форма» изуродовала правую руку третьего. Равитанец закричал, выронил оружие и упал. Целая рука потянула из кармашка гранату.

Сергей успел первым. С набега ударил под локоть, тут же добавил каблуком по голове. И побежал к датлайцу.

– Твою ешкин кот! — выругался он в сердцах, увидев вместо головы кровавое месиво. — Упустили!

– Что дальше? — спросил один из бойцов.

– Проверьте тех, кто на дороге. Собирайте трупы в кучу. И их оружие тоже. И вызывайте Харкима. Пусть бежит сюда. Надо уходить.

Сергей поправил слетевший во время боя микрофон и вызвал Толика.

– Ты где?

– Иду к трактиру.

– Как дела?

– Взяли одного датлайца. Вроде жив.

– Что?! — возликовал Сергей. — Точно?

– Похоже. Спина нашпигована осколками, но дышит.

– Давай его сюда. В темпе! Мы вызываем помощь.

Весь бой занял очень мало времени. Оттого момента, когда рванул первый взрыв, и до гибели последней тройки равитанцев прошло всего две минуты. А то и меньше.

Уже уверовавшие в свою победу равитанские бойцы не ожидали удара в спину и не успели оказать даже минимального сопротивления. Фактор внезапности сделал свое дело.

На протяжении всего боя никто из жителей поселка не высунул наружу и носа. Страх перед смертью пересилил любопытство. Оно и к лучшему. Еще неизвестно, что испугало бы их больше — трупы на пороге дома или ужасные фигуры не то людей, пето выходцев из преисподней, мелькавшие вокруг.

Даже из трактира никто не вылез, хотя там сидели трое или четверо посетителей. Когда очередь крупнокалиберного пулемета прошила насквозь сразу три стены, попутно разнеся в пыль кувшины и продырявив тяжелый казан, и завсегдатаи, и хозяин сочли за благо упасть на пол и молить бога о заступничестве. К счастью, никто не пострадал. Видимо, молитвы достигли адресата...

Графиня Д'Эопрен сидела в карете, выпрямив спину и высоко задрав подбородок. На ее белом как мел лице не было ни кровинки. А глаза некрасиво вылезли из орбит, сделав девушку похожей на сову. И рот оказался разинут едва ли не до упора.

Высокая грудь не вздымалась в волнении, пальцы не теребили вышитый батистовый платочек, ножки не притоптывали в нетерпении.

Графиня вообще потеряла способность двигаться. С того самого момента, когда у дороги что-то бухнуло, она вдруг стала похожей на мраморную статую прекрасной богини из древних мифов.

Замерев от непередаваемого испуга, она, тем не менее, видела все, что происходило вокруг. Правда, ничего не понимала. Что, впрочем, типично для некоторых женщин. Остекленевшими глазами смотрела на мелькавшие перед ней фигуры людей с палками в руках. Палки изрыгали огонь и грохот. Потом фигуры исчезли. А затем вдруг появились демоны.

Огромные страшные демоны, закованные в стальные латы, с чудными шлемами на головах. Это точно были демоны, потому что они видели все без глаз. В руках они тоже держали палки. Железные.

Как и положено демонам, они собирали тела людей. Чтобы унести их с собой в преисподнюю и там сожрать. Еще они собирали вещи павших. А затем демоны исчезли. А к карете подошел человек в непривычной форме, тоже с железной палкой. Встав напротив окна, он заглянул внутрь, увидел графиню, внимательно посмотрел на нее и сказал:

– Забудьте все, что вы видели. И не вздумайте кому-либо сказать. Если не хотите лишиться головы.

Сергей перевел взгляд с девчонки, сидевшей в карете, на двух парней, которые хотели скрестить клинки. Те выглядывали из сарая. Их лица белизной могли посоперничать с лицом девчонки.

– Держите язык за зубами. И уходите отсюда. В другом месте поиграете в мушкетеров.

Он отошел от кареты, еще раз огляделся, покачал головой и недовольно вздохнул. Двор трактира стал похож на посудную лавку, где погостила пара слонов. Пошумели неплохо. Равитанцы и датлайцы точно узнают о произошедшем.

Одно хорошо — каждый подумает на другого. Мол, напал противник, убил разведчиков и унес тела. О том, что в деле участвовала третья сила, они не догадаются.

А значит, еще есть шанс застать захватить датлайскую установку. Только бы не опоздать...

– В назначенное время группа не вышла на связь. Двое бойцов, оставленных для охраны вещей и техники, сообщили о произошедшем через три часа. В тот район срочно вылетела усиленная группа под прикрытием авиации. Город и прилегающие населенные пункты обыскали. Обнаружили место боя. Образцы крови, гильзы, обрывки одежды однозначно указывают, что там действовала группа Бенриса.

– Тела нашли?

– Нет. И никаких следов. Мы проверили почву на предмет захоронений. Но тоже безрезультатно.

Префект Дерджер вытер платком вспотевший лоб и сделал несколько глотков из стакана. Наместник терпеливо ждал. Он понимал, в каком состоянии находится префект.

– Как сообщили бойцы из группы лейтенанта, — продолжил за Дерджера куратор Сантон, — сканер показал сработку датлайской установки и переход нескольких человек. Судя по всему, Бенрис вышел на перехват и... И не рассчитал сил. Кстати, на месте боя нашли гильзы от штурмового автомата «тмм». Это подтверждает версию столкновения.

– Мы не только потеряли людей и упустили противника, — задумчиво проговорил наместник, — но и обозначили активные действия на Стаме. Теперь Датлай будет гораздо осторожнее.

– Возможно, это и хорошо.

– То есть?

Куратор пожал плечами.

– Они усилят маскировку и меры безопасности и тем самым снизят активность. А то и вовсе на время прекратят работу. Это даст нам шанс форсировать внедрение на континент.

Наместник посмотрел на префекта. Тот молчал, не реагируя на замечание куратора. Еще не отошел от недавней катастрофы. Хотя операцией на Стаме руководил Сантон, люди-то его, Дерджера. И какие люди! Спецы! Профи! Лучшие.

– Что вы намерены предпринять? — спросил наместник.

– Ничего. Разведка и диверсанты продолжат работу. Мы только прикажем не вступать в бой, если не будет значительного перевеса в силах. И активнее привлекать подкрепление.

– Это окончательно засветит нас перед аборигенами.

– А они и так все знают. Пусть не знают, — поправился Сантон, — но слышали точно. А если мы будем осторожничать, то потеряем еще кого-нибудь.

– Я согласен с куратором, — поспешил заявить префект. Упоминание о новых жертвах резануло слух. — Хватит играть в поддавки. Надо работать в полную силу.

Наместник помолчал, мысленно прикидывая последствия активной и открытой работы на Стаме и подсчитывая силы, которые надо привлечь для обеспечения контроля над огромным материком. И в очередной раз недобрым словом вспомнил высшее руководство, явно затягивающее восстановление связи с колонией. Что у них там происходит?

– Хорошо, — наконец сказал тот. — Действуйте. Похоже, у нас нет другого выхода. Только сделайте так, чтобы не ослаблять оборону колонии. Еще неизвестно, как отреагируют датлайцы на нашу активность.

Куратор и префект переглянулись. Как отреагируют — известно. Главное — когда?..

* * *

– Вызови наших людей с юга. И передай Магнусу, чтобы был постоянно на связи.

Хварроу стоял у окна, наблюдая за погрузкой вещей в карету. За его спиной помощник заносил указания на компьютер.

– Надо усилить охрану резиденции. Напомни мне при следующем сеансе запросить людей.

– Сделаю.

– Мы меняем место. Сюда не возвращаемся. Где установка?

– Здесь. Ее будут грузить под моим присмотром.

– Ты вооружен? — повернулся Хварроу к Шовану.

Тот в ответ откинул полу плаща, показывая ствол штурмового автомата.

– Хорошо. Как только переедем на новое место, сразу организуем сеанс.

– Ясно.

– Слуг рассчитай. Герцогу я нанесу визит и сообщу об отъезде.

– Он не будет против?

– Я его уговорю. Надеюсь, он не станет настаивать. Это не в его интересах.

Последнюю фразу резидент произнес угрожающим тоном. Шован чуть склонил голову в знак согласия, думая про себя, что если герцог все же решит «настаивать», его владения скоро перейдут к наследнику. Все, кроме разрушенного особняка.

– Когда мы выезжаем?

– Сейчас же.

– У меня все готово. Осталась установка.

– Грузи. И будь с ней. Я спущусь чуть позже.

Хварроу проследил, как слуги выносят длинный тяжелый ящик, в котором лежала установка ПСД-перехода, и закрыл дверь за помощником. Еще раз проверил комнату — не забыли ли чего. Потом надел камзол, посмотрел на себя в зеркало. Оттуда на него смотрел одетый по последней моде дворянин. На голове шляпа, на ногах сапоги со шпорами, на боку длинная шпага, на другом — кинжал. За поясом пистоль.

Похоже, этой маскировке приходит конец. После недавних событий не имело смысла прятаться. Теперь только два варианта: либо уходить, либо... приходить. В рядах войск вторжения. Под прикрытием тяжелой техники. А игра в маскарад окончена...

... Когда оперативная группа Визера не вышла на связь, резидент немедленно дал знать в центр. Оттуда пришел приказ — сменить место и ждать указаний.

То, что в пропаже группы виноваты равитанцы, не вызывало сомнений. Сканер засек появление противника на Стаме. Значит, те решили взять континент под свой контроль. Этого и следовало ожидать.

– Мы их проспали, — сказал своему отражению Хварроу. — И не мы, а я! Лично.

Тронув пальцами кончик шляпы, резидент вышел из комнаты и, придав себе скучающий вид, направился к особняку герцога. Надо было провести заключительный акт игры под названием «внедрение в местную среду»...

... Через пять часов, уже на новом месте, Хварроу активировал установку и перешел «контур». Еще через полчаса он докладывал правитеру, начальнику отдела, и стратигу, начальнику управления, результаты работы и свои соображения по ситуации на Логошете.

– ... Равитан решил установить контроль над Стамом. Это и следовало ожидать. В свете последних событий ничего другого они сделать и не могли. Не думаю, что они введут на континент войска. Но мобильные группы — точно. И прикроют Стам с воздуха. Может, с орбиты. Так или иначе, но разведывательная работа там будет невозможна. В конце концов, на каждую сработку «контура» они станут отвечать ракетным залпом.

– Когда они могут начать операцию? — проскрипел стратиг Лоудень своим высоким хриплым голосом.

– В течение нескольких дней. Точнее сказать сложно.

– Каковы ваши возможности на Стаме? Есть ли контакт с местными властителями?

– Частичный. Мы имеем выход на королей Францискии, Басконии, герцогов Киланского и Браудерского. Но я уверен, Равитанцы тоже нашли подходы к кое-кому из коронованных особ.

Стратиг — немолодой мужчина высокого роста с излишне худой фигурой и неестественно белым лицом — перевел взгляд с Хварроу на правитера Катчиса.

Тот счел за лучшее промолчать. Это было его любимое занятие — молчать. Кое-кто в Коллегии считал, что тот просто боится высказывать свое мнение.

Но Катчис трусом не был. Трусы такие должности не занимают. Просто он имел странную привычку — говорить, когда вынуждает начальство. Даже приказы подчиненным он отдавал в письменном виде. Точнее — в электронном.

– У нас пока нет сил для захвата Логошета, — наконец произнес стратиг. — На фронтах идут тяжелые бои. Мы несем потери... Пришлось уйти из одного из обнаруженных миров...

– Но здесь Миренада! — позволил себе реплику Хварроу. Катчис тут же уставился на него своим тяжелым взглядом.

Нарушение этикета! Перебить старшего по возрасту, должности и титулу! Ох, и попадет потом особену.

– Миренаду мы не отдадим. Но захватывать Логошет пока не станем.

Стратиг встал. Правитер немедленно вскочил, замер, ожидая продолжения.

– Ждите указаний. Для обеспечения работы вам переподчинят отдельное подразделение охраны. Продолжайте разведку.

– Слушаюсь, мой господин.

Стратиг обратился к правитеру:

– И на всякий случай... Подберите несколько площадок для десантирования.

– Слушаюсь, — ответил тот.

– Не знаю... не уверен... но, может быть, мне удастся убедить стаббена.

Хварроу позволил себе дерзкую мысль.

«Убедить начальника департамента может только выстрел в упор. Кажется, это тот случай, когда наш традиционный консерватизм играет на стороне врага...»

Хварроу тут же прогнал мысль. Ходят слухи, что стратиг владеет телепатией. Это не более чем домыслы, но... нет, прочь дерзости и сомнения. Будем следовать высочайшим приказам и выполнять свой долг. Вдруг да повезет...

* * *

– Я уже потом прикинул, где может произойти встреча. Ну и сказал Неведу. Он покумекал и вывел нас к лесу. А там уточнил ваше местоположение и скорректировал... Прямо в сарай. Мы выходим, а там на сене парочка. Он на ней. Темно, душно... Они как нас разглядели — в ор! Девку заклинило, парень туда-сюда, а не вылазит! Застрял. Он тоже орет! Я ему по лбу дал, чтобы заткнулся. А девка сама сомлела.

Толик, жестикулируя руками, пересказывал Сергею подробности их внезапного и своевременного появления у трактира. Тот слушал краем уха, внимательно наблюдая, как Новистра и бригада помощников делают операцию их пленнику. Благодаря обилию техники он мог отслеживать каждый шаг врачей в реальном времени и в записи. Да еще покадрово. И с разных точек.

– Оскольт хотел с нами идти, его Эгенворт еле отговорил.

– Угу.

Врач Хэалдо тоже сидел в демонстрационном зале, готовый дать землянам любую информацию. Но те пока ничего не спрашивали. Смотрели на экраны, вспоминали подробности недавних событий на Логошете и ждали...

Ждали, когда оперируемого датлайца можно будет допросить. Причем это ожидание явно выводило землян из себя. Но если высокий — Анатолий — еще маскировал свои чувства за шутками, то второй — Сергей — постепенно мрачнел.

– Его полностью восстанавливают? — спросил вдруг Сергей.

– Да. У него двенадцать осколков в спине. Перебиты сухожилия левой ноги. Обожжен затылок...

– Не важно. Мне не надо, чтобы ему вернули здоровье. Мне нужно, чтобы он мог говорить. Много и без перерыва.

Хэалдо озадаченно посмотрел на Сергея. Как врач, он привык выполнять свои обязанности полностью. Да и бросать человека беспомощным нельзя. А землянин предлагает... Нонсенс.

– Так как? Он может говорить сейчас?

– Н-не знаю... Могу спросить профессора.

– Спроси. Пусть напичкает его транквилизаторами под завязку, вколет всю химию, лишь бы тот раскрыл рот и более-менее осмысленно ворочал языком.

– Прямо сейчас спросить?

– Да.

Подстегиваемый настойчивым взглядом, врач подошел к переговорному устройству и нажал кнопку.

На голове Новистры были закреплены микрофон и наушник для поддержания связи с ассистентами и помощниками. Услышав, что его вызывают, профессор поднял голову.

Хэалдо, чуть запинаясь, изложил просьбу Сергея.

– Я не могу остановить операцию. Он у меня на две части разделен. Ждите.

Сергей ответ услышал. Подошел к Хэалдо и взял микрофон.

– Профессор. Дорога каждая минута. Пока вы латаете этого гада, на Миренаде парни ходят под смертью. Мне плевать, на сколько частей разделен пленник! Можете вообще отрезать ему все, кроме головы! Лишь бы она говорила.

– Сергей. Я врач, а не палач.

– Я тоже не палач. Но я привык добывать информацию любым способом. Вам этот датлаец дороже парней?

Новистра разогнулся, опустил зажатый в руках лазерный скальпель. Поднял голову и посмотрел прямо в камеру.

– Я вас понимаю. Но выведывать информацию у каждой части тела не стану. Ждите. Недолго.

– Сколько?

– Час. Он будет собран воедино и... сможет отвечать. Только за последствия я не ручаюсь.

– В смысле?

– Препараты помешают восстановлению и заживлению. Он может умереть.

– Плакать по этому поводу я не стану. Жду час. Извините, что помешал.

Сергей положил микрофон и сел обратно.

– Ты чего так спешишь? — спросил его Толик. — Чтобы он ни сказал, нам все равно надо будет выходить на Логошет и искать установку.

– Меня интересует одно. Есть ли у агентуры Датлая установка на Логошете? Или они только выводят туда своих людей, а установка работает с Датлая. Что делать — искать датлайцев на Стаме или ждать следующей сработки? И если ждать, то где? И сколько?

– Тогда следует подождать это проклятый час, и мы все узнаем. Нашему прикрытию все равно требуется отдых. Они после боя никак не отойдут.

– Выйдем втроем, а прикрытие оставим в резерве. Только через час.

– Через два, — недовольно поправил его Сергей. — Пока допросим, пока соберемся... Два часа!

– Не так и много. Может, перекусим?

Сергей бросил на слишком уж безмятежно улыбающегося Толика злой взгляд и помотал головой.

– Тогда сидим, — вздохнул Толик, — ждем...

– ... Ваше величество, это слухи. Только слухи. Распускаемые вашими врагами, дабы подорвать веру ваших подданных, вызвать смуту и посеять панику. Поверьте, ни о каких пришельцах и выходцах из преисподней разговора нет.

– Значит, я могу быть совершенно спокоен относительно каких-то там страшных пришельцев?

– Конечно, ваше величество. Я, как ваш верный слуга и помощник, заявляю: нет ни одной причины, по которой бы вы должны обращать внимание на всякий вздор, что плетут, простите за грубость, простолюдины.

– А как же сражение, что устроили некие люди около города Декарета?

– А? О Ваше величество! Там действительно произошло хм... произошел бой, столкновение. Две большие банды из тех оборванцев, что некогда служили в армии, а теперь влачат жалкое существование, попирая основы госу...

– Короче!

– Да-да, Ваше величество. Так вот, две банды жалкого отребья не поделили что-то и устроили пальбу, перепугав мирных жителей. К счастью, никого, кроме себе подобных, они не убили. Да и вред не смогли принести сколь-нибудь значительный. Так... побитая посуда, сломанные ограды...

– Что ж, маркиз. Вы глава моей полиции и лучше других знаете обстановку в королевстве. Я доверяю вам и теперь буду спокоен относительно тех вздорных слухов, что распускает чернь. Идите, маркиз.

– Благодарю, Ваше величество. Всегда готов служить вам.

Маркиз, пятясь, отошел от кресла, на котором восседал король, неслышно повернулся и вышел из комнаты.

Король Саксонский Петер Барбаросса, высокий, плотного сложения мужчина сорока двух лет, согнал с лица благосклонную улыбку и проводил визитера взглядом, далеким от доброжелательного. Потом встал с кресла и подошел к портьере, закрывавшей вход в другую часть помещения.

– Этьер! Выходи.

Край портьеры отдернулся. Оттуда вышел одетый во все черное мужчина. Невысокий, сухощавый, с коротко отстриженными волосами, что выдавало в нем человека неблагородного происхождения.

– Ты все слышал?

– Да, Ваше величество.

– Оставь титулы, — поморщился король. — Ты слышал, как этот боров врал, глядя мне в глаза. Мне, королю!

– Я предупреждал, Ваше величество, что маркиз в другом лагере.

– Говорил... Но я не верил. До последнего. Видимо, золото Тевтонии подходит ему больше, чем милость короля Саксонии.

– Не только Тевтонии. Еще...

– Знаю, знаю. Ты лучше скажи мне, что удалось раскопать на месте того боя.

Этьер достал из-под полы камзола небольшой мешочек, подошел к столу и высыпал на него горсть мелких металлических предметов. Король с интересом взглянул на добычу.

– Что это?

– Я так думаю, пули, Ваше...

– Этьер!

– Простите, сир.

– То-то.

– Так вот, это пули.

Король взял в руки одну из пуль, повертел, поднес ближе к себе.

– Странно. Калибр, я так представляю... половина дюйма. Но почему она не круглая?

– Этого я тоже не пойму.

– А вот эти... явно мельче. Да еще деформированы.

– Эти и вот те мои люди нашли в трактире. Они прошили железный казан и два стальных поддона.

– Что? — не поверил король. — Они пробили сталь?

– С легкостью. Как и большие.

– Так...

Петер Барбаросса тронул пальцем расплющенный кусочек стали. Как-то не верилось, что он был впущен из ружья.

– Если предположить, что был мушкет... какой-то новой конструкции... тогда выходит, что большими пулями стреляют по одной, а мелкие засыпают, как картечь. А?

– Не знаю, сир. Я говорил с оружейниками и кузнецами. Разумеется, не раскрывая сути дела. Показывал им это... Они говорили, что сталь, из которой отлиты пули, очень странная. По крайней мере они не смогли их расплавить и обработать. Только наружную часть.

– Да? Вот еще интересно, зачем пулю делать из нескольких частей?

Король бросил кусок металла на стол и сделал несколько шагов в сторону.

– Выходит, те слухи, что ходят не только в Саксонии, но и в Францискании, Рессине, да и других странах, небезосновательны.

– Так, сир. И большая часть слухов связана с новыми землями за морем.

– Да, я знаю. Пришельцы. Чужаки, Демоны... Я не верю в выходиев из преисподней. Но тогда кто имеет такое оружие? Уж не дикие племена заморских земель!

– Нет, конечно, сир.

– Вот что, Этьер. Мне плевать, кто они на самом деле. Ясно одно, они обладают огромным могуществом. И возможностями. И я очень хочу наладить с ними... контакт. Договориться или купить их оружие. И все, что они захотят продать.

– Боюсь, сир, это будет непросто сделать. Новые земли большей частью закрыты. Туда непросто добраться. Те немногие моряки, которым повезло, не видели там ничего особенного. Но, как они говорили, что-то такое странное и страшное витает буквально в воздухе.

– Но эти чужаки уже здесь! На Стаме!

– Видимо, у них свои дела.

– Они делают свои дела на моей земле! — повысил голос король.

– Сир, — склонил голову Этьер, — я заранее прошу прощения за то, что хочу сказать. И не держите гнева...

– Ну-ну, Этьер. Что за прелюдия? Я не вижу причин для гнева.

– То, что я скажу...

– Ну так говори, а не мычи.

– Сир. Чужаки, кем бы они ни были на самом деле, действительно бывают здесь. По своим делам. И на нас они обращают внимания не больше, чем вы, сир, на птиц и зверей, когда едете на охоту или войну.

– Что?

– Сир. Мы им неинтересны.

Король подошел к Этьеру и несколько минут сверлил того свирепым взглядом, отчего у верного помощника самодержца по спине потек холодный пот.

– Ты! Ты... возможно, и прав... Хотя за такую правду кое-кого я бы вздернул на виселице.

– Сир!

– Молчи. Я не в обиде на тебя. И не сержусь. Наоборот, благодарен. За то, что говоришь страшные вещи мне в лицо. Боишься, но говоришь.

– Сир...

– Хватит. Я сказал — не сержусь. Наоборот, доволен. Этьер, я никогда не скупился на награды для верных слуг, И не пожалею золота, если ты найдешь способ переговорить с... чужаками. Если они стреляют друг в друга, значит, они такие же, как и мы. Понимают язык, мыслят...

– Да, сир.

– Разыщи их. Делай все, что хочешь. Моя власть, деньги, армия — я помогу тебе всем. Только найди.

– Я постараюсь, сир, — склонил голову Этьер. — Но это сложно. И может занять много времени.

– Ничего. Я подожду. Это того стоит. А если ты выполнишь мою волю — дворянский титул и столько золота, сколько сможешь унести.

– О сир!..

– Не благодари! Ступай. Я жду вестей...

 

2

– Транспорты на Двиндер ходят только из города.

– А раненых как отправляют?

– Легкораненых на базу, а остальных транспортами на Логошет.

– То есть уйти с Миренады можно?

– Только сложно. Чтобы уйти, надо сперва попасть на Двиндер, на космодром. А как туда попасть?

– У тебя, Артур, пессимистическое настроение.

– Будешь тут пессимистом... Нас вот-вот опять пошлют на прочесывание. Рано или поздно мы нарвемся на датлайцев.

– Антон, хватит трепаться! Сержант топает.

– Во! Начинается...

Я с некоторым трудом сел на траве, перекинул карабин в правую руку и с неодобрением смотрел на подходящего Блантека. Сержант явно нес плохую новость. Хороших здесь не бывает.

– Думаю, прочесывание продолжится, — сказал Марк, садясь рядом со мной.

– Наверное.

Сержант подошел к дереву, под которым мы сидели, посмотрел на часы.

– Через пять минут выдвигаемся. Роту перекидывают в новый район. Быть готовым.

– А транспорт? — спросил Антон.

– Подадут, — ожег его взглядом сержант. — Вставайте. Сбор взвода на опушке леса.

Он смерил нас очередным недовольным взглядом и пошел обратно.

– Опять, — выдохнул Антон. — Они решили окончательно угробить роту.

Над крайними деревьями леса, где взвод устроил короткий привал, пролетели цуфагеры. Сделав полукруг, они пошли на посадку.

– Пошли, — сказал я. — Кареты поданы...

... После боя роте дали совсем немного времени на отдых. И тут же послали на проверку прилегающего к найденному городу района. Командир батальона теперь действовал по одной и той же схеме. Сначала выпускал беспилотные самолеты-разведчики, те просматривали местность, отмечали подозрительные участки, куда и топала пехота. То есть мы.

Не знаю, почему командование решило, будто датлайцы и дальше станут бросать на съедение свои подразделения. Но прежнему плану следовало четко. Только вот с качеством прочесывания, как и со скоростью, вышла промашка.

Две неполные роты просто физически не могли просмотреть свои участки. Тем более площадь только увеличивалась по мере отдаления от города.

Что за хитроумная задумка была у командования, мы не знали, но на следующее утро после короткого совещания пришли к выводу, что роты просто бросают в разные направления, причем больше наугад. И лишь с одной целью — если и не обнаружить врага, то сбить его с толку странными маневрами. Чтобы те, пока ломают головы, не спешили атаковать город.

Скорее всего мы ошибались. Не имея точной информации об обстановке, судить трудно, но ничего иного в голову не приходило. Подтверждал эту версию тот факт, что первая рота батальона — равитанцы — больше сидела на месте, выступая в роли маневренной группы.

Не скажу, чтобы мы много ходили на своих двоих. И не скажу, что марши сквозь местные леса были чем-то из ряда вон выходящим. Но постоянное ожидание удяра из засады, постоянная готовность встретить вместо трели мелких птичек очередь из пулемета давили на нервы.

Наемники понемногу начинали роптать. Нет, бунта они не поднимали. Но снизили темп передвижения и немного тянули с выполнением приказа.

Этого мы опасались даже больше, чем равитанцы. Привычка медлить может сыграть плохую шутку при боестолкновении. И тогда — шок, страх, паника, а в конце — гибель при бегстве. Видели нечто подобное раньше, когда выезжали в «командировки».

Еще больше давила на нервы безвыходная ситуация. Мы никак не могли придумать, как попасть на космодром. Как захватить корабль и как вернуться на Логошет. Столько препятствий, столько сложностей...

Приходилось ждать. Терпеть. И воевать под командованием равитанцев в чужой войне.

– Живее, живее, — криком подгоняли наемников сержанты и капралы при посадке в цуфагеры. — Внутрь! Головы пригнуть!

Кричали они, потому что пользоваться связью не могли из-за режима маскировки.

Радиоэлектронная разведка засекала активность аппаратуры на расстоянии до пятисот километров даже при включенной маскировке. А по засеченной точке враг мог и ракетами шарахнуть.

И равитанцы, и датлайцы сейчас вели игру под названием «Кто кого заметит». В ход шло все. Режим молчания в радиодиапазонах, постоянная смена положения, работа маскирующей и рассеивающей аппаратуры, скрытое передвижение, смена направления.

Как всегда, полностью скрыть свое местоположение не удалось, как, впрочем, и всегда обнаруживать врага — тоже. И на первый план выходил самый важный и самый главный фактор войны, даже если она была в далеком будущем, — человеческий фактор.

Человек заменял или дополнял собой хитроумную технику, н доводил дело до конца и ставил точку.

– Куда летим? — осведомился Антон, когда мы влезли в цуфагер.

Кроме нас, сержанта и гранатометчика, в отсеке больше никого не было. Секция в полном сборе.

– На юг. Там вроде засекли активность противника.

– Как засекли? С орбиты?

– Нет. С самолетов. Около десятка человек у излучины реки.

– Это могла быть ловушка. Мы туда сунемся, нас и прихлопнут, — покачал головой Марк. — Ведь тяжелое вооружение ставили на прежнем месте.

– В чем дело, солдат! — прикрикнул сержант. — Ты не хочешь выполнять приказ?

– Приказ мы уже выполняем, — вставил я, отвлекая внимание сержанта на себя. — А то, что враг может нас выманивать, — факт.

Блантек смотрел на нас с плохо скрываемым раздражением. Мы явно выбивались из привычной роли наемника отсталого мира. И рассуждали иными категориями. После боя сержант и так взял нас на заметку, а теперь и вовсе буравит тяжелым взглядом, словно хочет проникнуть в мозг.

С одной стороны, глупо так проявлять себя. Но и молчать и лезть в пекло тоже не дело. К черту маскировку, выжить бы!

– Тяжелая техника идет следом, — промолвил после недолгого молчания Блантек. — Два «парт-х».

– Ясно.

Эта игрушка по вешнему виду немного напоминала нашу «приму» — самоходную пушку-гаубицу, только меньших размеров. Могла даже летать. Правда, на небольшой высоте и очень медленно. Да и энергии самоходка жрала немерено. Но зато хорошо била по площади и точечно. Неплохое прикрытие для неполной роты пехоты.

Вообще с передвижением и перемещением по местности здесь было туговато. Средства обнаружения могли засечь комара, а не только таких мастодонтов, как цуфагеры и самоходки. Где обнаружение — там поражение. Ракеты штатных систем залпового огня бригадного уровня способны достать цель на расстоянии до трехсот километров. Правда, тут в дело вступала противоракетная техника машин. А дальше — кому как повезет.

Большинство перелетов проходило на высоте не больше пяти метров и только по ломаной траектории. С постоянно включенными системами маскировки и рассеивания, с отстрелом ложных целей.

Очень захватывающее зрелище — маневр на полной скорости. Прекрасная зарядка для вестибулярного аппарата. Только обедать перед полетом не стоит.

Через час лета, когда мы миновали очередной лесной массив, проскочили гигантское поле и рассекающую его надвое реку, колонна машин пошла на посадку. Впереди замаячил еще один лес. А за ним что-то похожее на горный массив в карликовом варианте.

Цуфагеры гасили скорость и садились на ровной площадке, очищенной от всякой растительности. Голая степь без травы, кустарников и цветов.

– На выход, — прозвучал в наушниках голос командира роты. — Второй и третьи взводы — занять оборону, прикрыть посадку артиллерии. Первый взвод — разведка подножия хребта.

Разведка материка и поиск врага продолжались...

– Мы зафиксировали их появление в квадрате шестнадцать — ноль, ноль три.

– Какие силы?

– По предварительной оценке, усиленная рота. Авиаприкрытия нет.

– Они подошли вплотную к хребту, за которым развалины города. Значит, скоро найдут их.

Тысячник Эблау оторвал взгляд от экрана.

– Равитанцы слегка зарвались. После боя они либо почувствовали силу, либо решили, что мы отступим. Это нам на руку. У нас достаточно возможности, чтобы приковать их к одному месту. Что сейчас там, за хребтом?

– Рота «тудеру» первого батальона. И часть роты техники этого же батальона.

Эблау сделал небольшую паузу, обдумывая план, потом решительно сказал:

– Готовьте приказ. Второй батальон — атаковать равитанские силы в районе обнаруженного города. На штурм не идти, сковать противника и заставить его сидеть на месте. Их поддержит танковая рота.

– Есть.

– Роты «бенту» и «тудеру» первого батальона — атаковать и уничтожить вражеские силы в квадрате шестнадцать — ноль, ноль три. Усиление — рота танков. Роте «квисту» — обеспечить прикрытие на случай прибытия помощи противнику.

– А если равитанцы решат помочь своим, выслав силы с Центральной базы? — осмелился задать вопрос помощник.

– Не посмеют. У них там всего один батальон. Но если и захотят... Пусть. Если они и впразду рискнут оголить космодром мы поможем им и продемонстрируем бегство. Лишь бы они побольше сил бросили на Асвинт.

Помощник едва заметно покривил губы. Тысячник спит и видит, как бы нанести удар по космодрому и лишить врага связи с Логошетом. Он даже готов пожертвовать Асвинтом со всеми его городами и развалинами древней цивилизации, лишь бы отрезать противника от Логошета.

– Все! — подвел итог Эблау. — Пересылайте приказ. И не забудьте сообщить о маневрах авиации. Пусть прикроют наземные части.

– Есть.

Когда за помощником закрылась дверь, тысячник довольно потер руки. Неужели у него выпал шанс серьезно потрепать противника? Неужели равитанцы совершили ошибку? Тогда победа за ним.

Как и раньше, наша рота первой начала прочесывание леса и горного массива. Вторая рота ветеранов-наемников шла слева, готовая при необходимости ударить во фланг противнику или поддержать нас огнем. Мы же тремя взводными группами шли на горы. Точнее — на три огромных холма высотой где-то до трехсот метров, сплошь поросших кустарником и невысокими деревьями незнакомой породы. Как сообщила разведка, где-то здесь и были обнаружены солдаты противника. Что они делали среди холмов? Строили укрытия? Искали следы цивилизации? Заманивали нас?..

Нашему взводу — двум неполным секциям — достался крайни справа холм. Поменьше соседних, он отстоял от них метров на четыреста. Между ним и другим холмом текла мелкая речушка с чистой прозрачной водой. С высоты трех десятков метров можно было различить каждый камешек на дне и даже спины каких-то рыбин, медленно плывших по течению.

– Темп не снижать, — подгонял нас лейтенант Шаки. — Не растягиваться! Искать следы присутствия противника.

Следы — это отпечатки обуви, остатки продуктов, забытые предметы амуниции, боеприпасы, упаковки сухого пайка, кострища, пятна масла, вмятины от опор машин и тому подобное, а также вещи, которые к природе планеты не могут иметь никакого отношения.

Наша троица отошла чуть в сторону от сержанта и гранатометчика Жуливерта. Мы нарочно завернули влево, вроде как осматривая вывороченные корневища деревьев, а потом продолжили в том же духе, забирая дальше.

– Это уже попахивает идиотизмом! — шептал Марк. — Какого хрена нас гоняют по материку? Неужто и вправду подставляют датлайцам. Чтобы те бросили на нас все силы?

– Нет, — пыхтел рядом Антон, добросовестно осматривая кустарники. — Начальство продолжает курс подготовки и устроило нам выход навроде марш-броска. Чтобы жиром не заплывали...

– Оставь свои шуточки, — буркнул Марк. — Меня уже достало это мозгоё... ство!

– Не ори, — посоветовал я. — Вон сержант в нашу сторону глядит. Сейчас кулак покажет.

Блантек действительно замахал рукой, привлекая внимание. Пользоваться связью все еще было запрещено. Как будто враг, если он действительно был здесь, и так не заметил вторжения на его территорию.

– Сворачиваем.

– Вон! Гляди! — вытянул руку Марк. — Внизу! Яма.

– И что? — равнодушно спросил Антон. — Мало ли таких ям?

– Таких мало. Она круглая, с ровными стенками.

В этот момент к нам подскочил сержант. Я без слов ткнул в находку, и Блантек сдержал рвущуюся наружу ругань.

– Это уже что-то... — прогудел он. — Только что?

Мы не успели высказать свои догадки, как ожила связь, и командир роты скомандовал:

– Рота, внимание. Впереди город! Полная готовность!

Как только прозвучала команда, в голове моей что-то хрустнуло. Или щелкнуло. Или хрястнуло... Словом, я понял — там враг.

Я не видел его, не знал его диспозиции, не имел понятия об огневых точках и узлах обороны. Но знал — там сидят те, кто готов в меня стрелять. Странное состояние, когда в голове возникает картина местности, которую я пока не вижу, но словно предчувствую. Так уже было в Ругии, дома на Земле и в других местах. Мозг, получив какой-то дополнительный заряд энергии, показывал кусок из будущего. Ближнего будущего.

– К бою, — скомандовал я, как когда-то командовал своим людям в Ругии. — Они там.

К чести парней, вопросов не возникло. И Марк, и Антон сразу сообразили, в чем дело.

Мы еще не дошли до вершины холма, а наша тройка уже перестроилась в рабочий порядок. Я и Антон впереди, Марк с ручным автоматическим гранатометом сзади, готовый накрыть огневую точку и поддержать нас. Действия взвода и роты нас уже не волновали. Мы — сами за себя. Потому как доверять могли только друг другу.

– Эй, парни! — окликнул нас сержант. — Чего отстали? Выравнивайте строй. Мы выходим к вершине. За ней — строения. Похоже, еще один город.

Рота в полной готовности открыть огонь поднималась на вершины холмов. Откуда были хорошо видны крайние дома города...

Получив приказ, командир роты «тудеру» (на одном из древнейших наречий Датлая — «иной») сотник Онглу отвел легкие взводы на основные позиции и приказал взводу поддержки приготовиться к открытию заградительного огня. Он решил дать возможность передовым группам противника войти в окраинный квартал города, а потом накрыть их огнем и зажать. В это же время его коллега, командир роты «бенту» (следующий), должен был скрытно занять позиции за низиной и ударить по второму эшелону равитанцев. Это позволяло разделить силы врага и уничтожить их по очереди.

Сотник знал, что его рота численно и качественно превосходит роту врага, и не видел особых проблем в осуществлении плана. К тому же на его стороне был важный союзник — внезапность. Лишь бы равитанцы не обнаружили раньше времени его позиции...

Когда наблюдатели заметили солдат Равитана на вершинах двух холмов, Онглу мысленно похвалил себя и просигналил сотнику Юнгу, что готов к бою. И что враг пока не обнаружил присутствия датлайцев в городе.

Мы почти дошли до крайних домов и теперь проверял и подходы к городу на предмет минно-взрывных заграждений и следов присутствия вражеских сил. Высланный вперед второй взвод уже исчез в двух ближних домах. Над ними висели два цуфагера, прикрывая разведку с воздуха.

– Третий взвод — два крайних дома справа. Первый — два крайних слева. Второй взвод — продолжайте идти вперед. В конце улицы занять оборону, — прокричал командир роты, словно забыв о радиостанции.

Лейтенант Шаки тут же замахал рукой, меняя направление движения нашего взвода. Мы подходили к двум четырехэтажным домам.

Аборигены имели какую-то непонятную нам планировку зданий. Ни одного дома выше четырех этажей. Дома невероятно широкие, практически квадратные. Причем этот квадрат имел сторону не меньше пятидесяти метров. Как и в первом найденном городе, четные этажи сильно утоплены внутрь. Третий этаж имел зеркальную стену. Крыша плоская, с двумя большими прямоугольниками надстроек. И опять ни единого следа старения материала. Словно строили не много веков (или тысячелетий) назад, а только что. Входные двери тоже слишком широкие. Тут что, толстяки или?..

– Первая секция — левый дом, — скомандовал Шаки. — Вторая — правый. Ничего не ломать, не бить. Найденные вещи и предметы оставлять на месте, после доложите о них. Проверьте все, в том числе и подвальные этажи. При обнаружении врага — доклад. После осмотра сбор у правого здания. Сержант Ясвур!

Рослый плотный равитанец, командир погибшей второй секции, до этого бывший при взводном, сделал шаг вперед.

– Пойдете со второй секцией.

– Есть, господин лейтенант.

И поспешил к нам. Это мы теперь были второй секцией. Вместе с Ясвуром нас стало шестеро. Как и в первой секции. Взвод называется!..

– Пошли.

Я переглянулся с Марком и бросил взгляд налево. Первый и второй взводы уже приступили к осмотру. А неподалеку от домов садились цуфагеры взвода тяжелого оружия, снайперской группы. За ними — врач и санитары медгруппы. Рота в полном сборе.

– Торпер, Канн, Шевалган. Два нижних этажа, — скомандовал Блантек. — Жуливерт, со мной наверх. Ясвур, посмотри третий этаж. Справишься?

– Угу, — кивнул сержант, подкидывая в руках «талем».

– Все! Начинаем.

– Их рота начала осмотр крайнего квартала. Разошлись по домам. Развернуты позиции тяжелого ротного оружия.

– Где другая рота?

– Выходит западнее города, полем. Видимо, войдет в город оттуда. Два взвода развернуты в боевой порядок, третий и усиление оттянуты назад.

– Им далеко до зданий?

– Километр с небольшим. Пока идут по посадке.

– Как выйдут в поле — начинайте.

– Есть.

Один секрет местной планировки зданий мы раскрыли через пять минут осмотра. Оказывается, дом имеет как минимум еще два подземных этажа. И туда вели сразу две широкие лестницы, в которых мы не сразу опознали эскалаторы.

О находке я доложил сержанту. Тот несколько секунд молчал, потом приказал осмотреть все.

Все так все, нам, татарам, один хрен.

– Не лезьте на второй этаж, — добавил Блантек. — Мы его сами осмотрим. Ваше дело — подвалы.

– Есть.

Ступени эскалаторов не то каменные, не то из материала, похожего на камень. Местный шик? Впрочем, и стены отделаны подобным материалом серо-зеленого цвета с вкраплениями синего. А потолок бежевый. Мы сошли вниз на первый подземный этаж и, включив фонарики, потопали вперед.

К слову, не знаю, какие аккумуляторы или батарейки вставлены в фонарики, но свет они дают сродни прожектору, очень мощный. Причем работают довольно долго, едва ли не семь часов без перерыва. Так что света нам хватало.

Первый этаж подвала был разделен на одинаковые помещения. Огромные, квадратные, без входных дверей, с потолками трехметровой высоты. Внутри помещений пусто. Ни стульев, ни столов, ни шкафов. Вообще ничего. Только небольшие ниши в стенах. И в полу узкие отверстия.

– Черт-те что! — ругался Марк, направляя свет фонаря то на стену, то на потолок. — Вывезли они, что ли, все отсюда? Зачем?

– Может, у них тут склады были? — предположил Антон. — Или подсобные помещения.

– Или автостоянки, — добавил я. — Лучше не ломать головы. Без толку. Давайте быстро осмотрим все и пойдем наверх.

– С чего это? Куда спешить?

Я покачал головой и с неохотой ответил:

– Муторно что-то.

– В смысле?

– Не знаю... Хреново.

Марк подошел ко мне, подсвечивая фонарем, положил руку плечо.

– Ты чего, Артур? Заболел?

– Какой хрен заболел! Тут где-то датлайцы.

Антон метнул узкий луч по сторонам, перехватывая «талем» одной рукой. Потом повернулся ко мне.

– Где?

– Да я не в прямом смысле — здесь. Они где-то рядом. В городе или за ним. Такое впечатление, что я их как бы...

Я сделал неопределенный жест, пытаясь объяснить свои ощущения. Конечно, ничего не объяснил. Когда это жесты заменяли речь?..

– Это твоя мутация дает знать.

– Видимо. Но она меня никогда не подводила. Так что давайте послушаем бесплатного консультанта. Осмотрим подвал и наверх. Я не хотел бы, чтобы нас зажали здесь.

– Ладно...

Мы прошли весь этаж. Всюду одно и то же — помещения без дверей, пустота внутри, ниши в стенах и дырки в полу. Даже в потолке нет вентиляционных люков. Какже они сюда свежий воздух подавали?

В конце этажа опять было два эскалатора. Мы обыскали все вокруг, но так и не нашли ни распределительного щитка, ни пульта управления. Все централизовано? Может быть... Но вот еще странность. На потолке не видно ни гнезд, ни ниш под светильники. А на стенах нет и следов выключателей. Неужели вся техника была навесная?

Закончив осмотр, спустились на второй подземный этаж. Я шел первым, светя фонарем по сторонам. Когда луч высветил дверной косяк и саму дверь, даже присвистнул от удивления. Наконец-то! Хоть что-то знакомое. Даже дверная ручка есть. В виде шара.

Потянул ручку на себя, шагнул вперед, светя фонарем и... замер на пороге.

За дверью была комната. Небольшая, с невысоким потолком, деревянными полами. В углу стол и стул.

Но не это удивило меня. А то, что обстановка здорово напоминала первое помещение недоброй памяти Периметра! Вход в преисподнюю!

– Чего встал? — слегка подтолкнул в спину Марк. — Что там?

Вместо ответа я чуть отступил в сторону. Марк сделал шаг вперед, посмотрел по сторонам и присвистнул:

– Епона мать!

– Че у вас тут? — влез Антон. Посветил на стол, на потолок. Глянул на меня. — И чего?

– Ничего не напоминает?

– Это? Обычная мебель. Судя по размерам и форме, местные были похожи на нас. Рост, вес. Видимо, и количество конечностей совпадает...

– Это же Периметр! — сказал Марк. Он продолжал осматривать помещение, не делая ни одного шага вперед.

– Да?

Антон недоверчиво хмыкнул, отстранил Марка и шагнул вперед. Прошел по комнате, подошел к столу, похлопал по нему ладонью, сел на стул.

– Может быть... С чего столько эмоций? Боитесь, мы опять угодили в нутро мясорубки?

– А ты нет?

– Нет. Откуда здесь Периметр? И кому он принадлежит?

Уверенность Антона радовала, но... черт его знает, что тут происходит?! Может, изощренная ловушка датлайцев? Да нет, это я сам себя запугиваю. И потом, даже если и впрямь Периметр ожил, нам он особо не грозит. Погоняет, покидает чем-нибудь и выпустит.

Видимо, и Марк подумал о том же. Почти одновременно с ним мы шагнули вперед. Подошли к Антону, все еще восседающему на стуле. Луч его фонаря бродил по потолку. Отыскал дырку, возможно, под люстру, потом трещину в углу.

Я уже хотел было предложить пройти дальше, когда за спиной с легким щелчком захлопнулась дверь. И тут же за ней что-то зашумело.

Подпрыгнули мы все, включая Антона. Не рассуждая, не медля, тот сорвал с плеча карабин и выдал короткую очередь, метя в то место, где обычно бывает замок.

– Чтоб тебя, сука!

В замкнутом пространстве звук выстрела был оглушающим, но мы даже не обратили на это внимания. Дружно подбежали к двери и одновременно врезали по ней ногами. При этом Марк чуть не угодил мне по ступне.

Дверь ощутимо вздрогнула, прогнулась, но устояла. Еще удар! Еще! Без результата.

– Ее привалило чем-то! — крикнул Антон. — Слышали шум?

– Слышали. Не ори, — осадил его Марк. — Выходит, это все же Периметр. Здесь, на Миренаде. У черта на куличках!

– Все, уходим, — поторопил я парней. — Если это Периметр, он сейчас начнет представление. Нельзя стоять. Да и воздух может закончиться.

Как только ситуация стала более-менее ясной, я пришел в себя. В конце концов, Периметр — зло знакомое. А со знакомым воевать легче.

– Я впереди, Антон за мной, Марк — замыкаешь. Если что — бросай гранатомет.

– Брошу, брошу, — пробормотал тот, прилаживая оружие за спиной.

– Пошли.

* * *

Вторая дверь действительно была. В дальнем углу. Стандартных размеров, металлическая. С такой же шаровидной ручкой. Я потянул ее на себя, сразу посветил фонариком, разглядывая, что там.

Там оказалась еще одна комната. Бетонная коробка без мебели. Вдоль потолка жестяные короба, в которые обычно упаковывают электрическую проводку.

Я все ждал, когда начнется обстрел или нечто в этом же духе, и даже прикидывал, откуда что полетит. Например, жесть коробов. И обрывки кабелей. Да еще провода под напряжением полетят, как пить дать.

Но было тихо. Откуда-то раздавался приглушенный шум, но здесь, в подвале, все было спокойно. Либо Периметр нас заманивает и успокаивает, либо... это не Периметр.

В груди опять росла тревога. Что он удумал на этот раз?..

Парней одолевали похожие чувства. Антон поминал черта, Марк сквозь зубы материл создателей Периметра, изредка упоминая профессора Битраю в не очень хорошем свете.

Потом была еще одна комната — полная копия предыдущей. За ней еще одна. Без коробов, но с выступами у потолка. Затем еще. У двух последних двери снесены, вместо них обгорелые косяки. И везде — спокойствие. И легкий посторонний шум.

– Он нас узнал, — пытался шутить Антон. — Своих не трогает.

– Или ударит в самом конце, — возразил Марк.

– Вряд ли. Мы же свои. Братья, так сказать. Знаем Битраю, которого ты так неласково обозвал. Вернемся — все ему расскажу.

– Ты вернись...

– Обязательно.

И опять странное чувство. В голове замелькали цветные картинки, совершенно незнакомые мне. Какие-то пейзажи, натуры. Много ярких цветов, всполохи и... никакой конкретики. Что за хрень?!

А потом вдруг четкий уверенный голос сказал: «Нормально!» Голос был знаком до отвращения. Мой собственный голос. Довольный и радостный.

Что нормально, почему нормально?

Тем не менее я сразу почувствовал, как с плеч спал груз и ушло напряжение. Вот чертово второе «я»! Оно теперь говорит моим голосом. Но все равно — благодарю! Опять помог...

Еще два помещения, небольшие отличия в планировке, отсутствие мебели, темнота. А потом — огромная, прямо-таки гигантская двустворчатая дверь, массивные шары ручек и прозаический дверной глазок на уровне моего подбородка.

– Выход, что ли? — произнес Антон.

Вместо ответа я потянул створку на себя. В лицо ударил поток свежего воздуха. И страшный грохот. Наверху, в здании, что-тo рушилось, падало, гремело на все тона. А сквозь эту музыку проникала частая звучная дробь и глухое уханье.

– Стреляют! — проорал над ухом Антон. — Датлайцы напали!

– Вверх! — тоже проорал Марк. — А то здесь завалит!

Он еще не докричал, а я уже несся по ступенькам эскалатора, на ходу перебрасывая карабин в правую руку и вызывая сержанта.

– Блантек, Блантек! Ответь!

Достичь полной внезапности не удалось. Передовая группа равитанцев, пройдя все здания, буквально налетела на солдат датлайского взвода, что заняли позиции на окраине квартала. Началась стрельба.

Равитанская рота, что подходила к городу сбоку, успела рассредоточиться и броском достигнуть посадки. Удар систем залпового огня накрыл только небольшую группу на фланге. В дело тут же вступили другие артсистемы, но эффект внезапности был утерян и противник понес незначительные потери.

Он ответил буквально сразу, благо его подразделения тяжелого вооружения были готовы к бою. Схватка началась...

Командир датлайского батальона, спеша смять противника, пока к нему не подоспела помощь, двинул на эту роту две свои при поддержке танков. А роте «бенту» приказал выбить противника из захваченных домов города. В помощь им он направил взвод танков — три тяжелые машины класса «олидг».

После чего доложил тысячнику о начале боя и попросил прикрытия. Вражеская авиация могла подоспеть в любой момент.

* * *

Мы вылетели на первый этаж здания, зажмуривая глаза от яркого света, и тут же бросились к стенам, к ближайшему укрытию. По зданию долбили из пулеметов и автоматов.

По ушам ударил рев Блантека:

– Шевалган! Торпер! Где вы, выродки?! Куда вас унесло?

– Сержант, не ори! Мы на первом этаже. На углу. Откуда напали?

– На каком первом этаже?.. Я вас не вижу.

Я на миг выглянул из окна и остолбенел. Подземный ход действительно вывел нас на первый этаж. Только соседнего здания. То есть подземелье соединяет дома? Только эти два или все?

Марк и Антон уже сориентировались в обстановке и даже успели заметить, откуда лупили по нашему дому.

– Артур! Прямо четыреста пятьдесят. Сдвоенное дерево. Под ним — пулемет.

– Что предлагаешь?

– Что-что? Долбим и отходим. Их тут до хрена. Надо отползать. И выяснить, где весь взвод. И рота...

Я тоже выглянул из окна. Ох и прижали нас.

По взводу били по меньшей мере с десятка точек. Большая часть метрах в трехстах от нас, закрыта деревьями. Еще несколько — в двухэтажном здании, что стояло метрах в пятистах, за широченной дорогой и аллеей. Там был уже собственно город. Как теперь стало ясно — укрепленный пункт датлайцев. В который мы со всей дури и влетели. Опять нас подстерегли!..

Плохо дело. Рота рассечена на части, зажата в домах. Противник, имея численное и огневое превосходство, разделается с нами по очереди. Если только не подоспеет помощь. К нам.

А может подойти и к врагу.

– Марк! Лупим по пулемету и деру. Блантек остался в том доме. А здесь лейтенант с первой секцией. Надо их найти.

– Сейчас... я готов...

– Шевалган, Шевалган! — надрывался Блантек. — Где вы, сучьи дети?

– Мы в соседнем доме, сержант.

– Что? В соседнем? Но как... Ладно, потом. Держите оборону. Ясно?

– Да.

В этот момент Марк выдал две короткие очереди по пулеметной точке. И опять началась игра в прятки. Очередь-вторая и перебежка, очередь — перебежка. Сколько мы продержимся?..

Получив сообщение о столкновении второй и третьей рот с противником на окраине нового обнаруженного города, командир батальона майор Деват приказал двинуть туда маневренный отряд, составленный из первой роты и батареи самоходных комплексов. Одновременно он затребовал прикрытие с воздуха.

– Мы выступаем, — сказал он командиру восьмого батальона, который оборонял первый найденный город. — Будьте на связи.

– Тебе не кажется, что датлайцы намеренно вылезли и дали себя обнаружить? Что это отвлекающий маневр?

– Может быть.

Майор Деват хлопнул своего коллегу по плечу.

– В любом случае город под надежной охраной. Вряд ли сюда датлайцы сунутся. Они не рискнут так распылять силы.

– Хорошо бы. Успеха. Но если что — мы отзовем вас. Пусть наемники держатся, а первую роту надо беречь.

Деват побежал к цуфагеру, на ходу выслушивая доклады командиров подразделений. Им предстояло пролететь почти четыреста километров. Это чуть меньше часа пути. Смогут ли роты устоять? И имело ли вообще смысл снимать первую роту? Скоро станет ясно...

О своих сомнениях майор вспомнил через сорок минут, уже на подлете к месту боя, когда майор Рингу сообщил о нападении на город. Враг атаковал равитанские силы на всем материке.

Деват выругался, но отменять приказ не стал. Бессмысленно прыгать туда-обратно. Надо вступать в бой...

 

3

... Десяти минут бешеной скачки по этажам хватило, чтобы понять простую истину — втроем против такого количества стволов тяжеловато. Против нашей троицы датлайцы выставили не меньше десятка солдат. Как только кто-то из нас открывал огонь, буквально через пять — семь секунд по нему работало два-три ствола.

Пули с противным свистом залетали в помещение, с визгом били по стенам, откалывая небольшие куски материала, который с некоторой натяжкой можно назвать бетоном. Осколки гранат стригли воздух, тоже влетали в стены, изредка рикошетируя. Пламя взрывов опаляло потолок и пол, дым застилал помещение и нехотя вытекал сквозь окна.

Мы давно разделились, поддерживая связь по радиостанции. Изредка видели друг друга при перебежках. Каждый работал за троих, создавая у противника ощущение, что оборону держит большая группа.

Где-то в другом конце дома работало еще пять стволов. Первая секция. Я пару раз слышал короткие переговоры по радиостанции, но сам на связь не выходил. Нечего лезть.

«Почему они нас не атакуют? — пытался анализировать я обстановку. — У них перевес. Могли бы попробовать вышибить нас. Не самая сложная задача. Единственная причина, по которой они медлят, это...»

В очередной раз заскочив в помещение, я, не подходя к окну, выцелил новую огневую точку противника, послал туда гранату из подствольника, дал пару очередей и уже хотел было слинять, когда за спиной здорово громыхнуло. Взрывная волна так дала по спине, что я едва не протаранил стену коридора.

«Так и черепок треснет... Да, а причина одна — они пока гасят вторую роту в поле. Как покончат с ними — примутся за нас. А до тех пор просто держат на месте, чтобы мы не смогли помочь соседям...»

Простенькая догадка, согласен. И в голову приходит в первую очередь. Когда есть время подумать. И чем подумать...

Где-то успел оцарапать запястье левой руки, тонкая струйка крови потекла по перчатке. Вытерев руку о штанину, проверил боекомплект. Три неполных магазина, восемь выстрелов гранатомета и одна граната — долой. Это за десять минут. Запас еще большой, хватит поработать в том же темпе час с небольшим. Только какой смысл? Нам не дадут здесь столько сидеть.

– Артур, ты где? — ударил наушник голосом Марка.

– Третий этаж. В коридоре.

– За аллеей крайний слева дом. Дальность — километр, лево триста.

– И что там?

– Танк.

Датлай в отличие от своих противников не спешил переходить на многофункциональные бронированные машины и строил более специализированные системы, способные, однако, наносить поражение противнику на высоком уровне. С соблюдением всех требований современного боя.

Датлайский танк «олиде» имел стандартную компоновку для машин подобного класса. Бронированный корпус, автоматическая пушка, которая стреляла снарядами и ракетами, модульный блок зенитных ракет и спаренная пулеметная установка крупного калибра. Ну и, конечно, система защиты от снарядов, управляемых ракет, мин. А также технический комплекс обнаружения, контроля и наведения. Плюс система маскировки.

Эта машина хорошо себя зарекомендовала на поле боя, выполняя возложенные на нее задачи. Сравнивать же ее с бронированными комплексами Анкивара и Равитана довольно некорректно. И уж тем более некорректно спорить, кто же сильнее: анкиварский «лопитар», равитанский «кабушет» или «олиде». Тем более случаи их открытых противоборств за все годы войны можно сосчитать по пальцам.

Именно такую машину я и увидел, когда выглянул в окно, глаза выхватили стальную махину, медленно катившую между домами за позициями датлайской пехоты. Я узнал «олиде» по большой башне и двойным гусеницам. В этом «олиде» был схож советским опытным танком «объект 279». Только, конечно, гораздо совершеннее.

Машина миновала одно здание, свернула к другому и встала. Башня начала движение и ствол огромной (155 миллиметров) пушки поворачивался в сторону левого фланга обороны нашей роты. В сторону двух крайних домов.

Танки по одному не ходят. Значит, где-то как минимум еще два. Вот так, Датлай пустил в дело тяжелую технику. Позиционный бай закончился. Сейчас противник начнет ровнять дома с землей.

– Марк, надо найти лейтенанта и сержанта.

– Зачем?

– Нельзя больше здесь сидеть. Надо сваливать.

– Куда?

– Куда-нибудь. Нас скоро накроют.

Словно в подтверждение моих слов танк выстрелил. Громыхнуло так, что завибрировали стены. Через мгновение крайний слева дом вздрогнул и окутался дымом. Часть стены и половину крыши как корова языком слизала.

– Надо вернуться в наш дом. Он закрыт от танков другими зданиями. До него доберутся в последнюю очередь.

Парни переглянулись и пошли за мной.

Обратный путь вышел короче, чем в первый раз. Мы быстро миновали подвал и выскочили к эскалатору. И только сейчас разглядели еще одну лестницу, ведущую вниз. Ее начало было спрятано в нише. С первого раза и не разглядишь.

– Еще один этаж. Сколько же их?..

– Потом выясним. Пошли наверх.

Сержанта мы нашли на втором этаже. Здесь были такие же помещения без дверей, зато с большими окнами. Сейчас размер окон играл против нас — в них легче попадать.

Кроме Блантека, здесь сидел сержант Ясвур. Третьего — наемника Жуливерта — не видно.

– Ну где вас носит?! — заорал Блантек. — Как вы попали в другой дом?

– Через подвал.

– Там есть ход?

– Да.

– Смотрю, без потерь? — сказал сержант. — Хорошо. А мы потеряли Жуливерта. Пулеметная очередь... И броня не помогла. Крупный калибр.

Сержант сидел на полу у стены и набивал патронами пустые магазины. Ясвур из глубины комнаты наблюдал за противником в бинокль. Он был ранен в руку, но, видимо, легко. Сквозь повязку кровь не проступала.

– Сержант, — сказал я, — надо собирать взвод, а лучше роту и уходить.

– Что? Куда? Бежать?

Видимо, в стрессовой ситуации у сержанта срабатывала некая программа стойкого оловянного солдатика. Ни шагу назад, стоять насмерть, трусов карать без пощады!.. А работа с наемниками возвела эту программу в абсолют. Не вникнув в суть дела, он сразу завелся. А ведь не дурак...

– Противник сначала просто держал роту на месте. А теперь приступил к уничтожению. Вы не заметили? По нам и соседям стреляют не очень сильно. А первый взвод давят танками и ракетами. Против них сосредоточена вся тяжелая техника вражеской роты. Они сейчас снесут дома, а потом перейдут ко второму взводу. К его остаткам. Потом наша очередь. Вторая рота зажата на подступах к городу, на помощь не придет. Первая рота еще не подошла. Мы подохнем под руинами дома без всякого смысла.

Ясвур опустил бинокль и внимательно посмотрел на меня. Потом на Блантека. Видимо, понял, что для простого наемника из средневекового мира я говорю слишком умные вещи. И еще. Слишком правильно строю фразы. Пусть даже с акцентом.

– И что ты хочешь, Шевалган?

– Я подозреваю, что все дома одной улицы связаны между собой тоннелями навроде того, через который прошли мы. Это второй подвальный этаж. Ниже, на третьем, — тоннель, связывающий все дома города.

– Что-о? — Блантек аж привстал. — Ты откуда знаешь?

– Так... Догадка...

На меня с удивлением смотрели не только равитанцы, но и парни. А я ляпнул буквально наугад, только что озаренный этой мыслью. Ну действительно, почему бы и нет? По крайней мере назначение второго этажа подвала я угадал.

– А дальше?

– Собираем всех, кого можно, и по тоннелю переходим в другую часть города. Если датлайцы о подвалах не знают, то нас не заметят. И мы зайдем им в тыл.

– А если знают?

– Да не знают!

Блантек подозрительно сузил глаза. Свой вопрос буквально выдавил сквозь крепко сжатые губы:

– Откуда?

– Если бы знали, давно бы захватили наши здания.

И опять сержанты переглянулись. Моя осведомленность и догадливость вызывали у них все больше подозрений.

– Допустим... А что потом?

– По обстановке. Но если мы просидим здесь еще хотя бы полчаса, роту можно списывать.

Блантек встал, вставил магазин в карабин, дернул затвор, загонял патрон в патронник, и проверил наличие гранаты в подствольнике. Проделав все манипуляции, вперил в меня суровый взгляд и легонько стукнул по краю шлема.

– Лейтенант. Лейтенант, ответьте, это сержант Блантек.

Пауза секунд в семь-восемь, потом лейтенант, видимо, ответил.

– Господин лейтенант, у нас есть один план... Да, по выходе из... Да, пока держим, хотя обстреливают сильно. Потери? Один убитый. Гранатометчик Жуливерт. Мы можем прибыть к вам... нет, под пули не полезем... Есть ход... Да, разведали... Что?.. Оставлю двоих... Есть!

Сержант отключил связь, смерил нас (в который раз) подозрительным взглядом и приказал:

– Шевалган и Канн со мной. Ясвур, останься пока здесь. Побольше огня и маневра. Но на рожон не лезь. С тобой будет Торпер.

– Понял.

Блантек зачем-то выглянул в окно и махнул нам рукой.

– Пошли...

И вновь мы в подвале. Темнота, безмолвие, покой... Я шел первым, подсвечивая фонарем, внимательно глядя по сторонам и вспоминая, так ли было в прошлый раз.

То, что в подвале «сидит» Периметр, я больше не сомневался. Мое «второе» сознание было просто уверено в этом. Да, он молчал, не показывал свою подлую натуру, но тем не менее присутствовал.

Что его могло отключить, не знаю. Понятие «сломался» для него вроде не существует. Значит, либо перестал работать, либо... — не трогал именно нас.

Сержант Блантек шел следом за мной. Держал карабин перед собой, тоже водил фонарем по сторонам и время от времени поднимал голову вверх. Его лицо представляло собой маску. Неподвижное, напряженное, злое.

Через пять минут пути он вдруг выругался и сказал:

– Такое впечатление, что за нами следят.

– Что?

– Говорю, такое чувство, что здесь кто-то есть. Сидит в стороне и смотрит на нас.

Антон негромко кашлянул, прочищая горло.

– Мрачное место... Может, здесь был морг?..

Шутки у Марка странные... Сержанта, что ли, пугает?..

– Не знаю, что тут было, но оставаться здесь надолго я не хочу, — буркнул сержант. — Скоро уже?

– Минут пять-шесть. Мы как раз на полпути. Над нами должна быть дорога. И если моя догадка верна, то ниже, на третьем подземном этаже, тоннель между кварталами.

– Если и там так же, то ну его, этот тоннель...

«Давит Периметр его. Пардон, «б-контур» давит. Хоть и молчит, но своим присутствием гнет психику. Нам-то что. Почуяли наличие и все. А неподготовленного человека Периметр ломает в первую очередь психологически. Сержант бы в таком состоянии не прошел дальше второго помещения «б-контура», будь тот включен. Нервы подвели бы. Мандраж, страх, изумление, спешка... Сам бы налетел на «сюрприз». Что там Битрая говорил о некой области в нашей голове? Что она только у нас, у землян?.. Может, действительно помогает преодолеть в первую очередь психологический шок...»

Мы вышли из подвала в тот момент, когда противник, подавив сопротивление на левом фланге, пошел вперед. Если кто из первого взвода и уцелел после обстрела, то сейчас попадет в другой переплет.

Сержант сразу вызвал лейтенанта. Доложив о прибытии, приказал нам оставаться на месте, а сам побежал по коридору.

– Смотри, — окликнул меня Антон. — Танк.

Я подошел к окну. Датлайский танк горел. Башня практически исчезла в огне, густой дым выползал из всех щелей, хлопья копоти кувыркались в воздухе и плавно падали на дорогу. Рядом с танком никого не видно. Экипаж либо успел слинять, либо погиб. Зато метрах в ста за этим танком стоял другой. Целехонький. И вел огонь по одному из зданий впереди нас. Туда отошли после неудачной разведки остатки второго взвода.

– Кто его подбил?

– Либо пушка из взвода тяжелой техники, либо РПГ. Чего они лезут вперед, под огонь? Танк же может стрелять с закрытой позиции.

– Спешат. Или ума нет...

Неподалеку заработал ручной гранатомет.

– Марк, — сразу среагировал Антон. — Кого-то засек...

Я проследил, как легла цепочка разрывов за дорогой, увидел мелькнувшие фигуры, вскинул карабин и дал две очереди. Антон, оказывается, тоже их засек. Над ухом жахнул подствольник. Раз, другой...

– Подбираются... Обкладывают... Еще немного, и пойдут на приступ. Уходим! — вдруг заорал Антон. — Танк на нас башню разворачивает.

Мы вылетели из помещения и рванули по коридору, спеша убежать подальше. Специальный снаряд для разрушения строений способен снести полэтажа разом. А тандемный, с термобарической начинкой — и все два.

– Шевалган, Канн? — ожил наушник. — Вы где?

Ответить мы не успели. За спиной шарахнуло так, что нас снесло с ног и бросило вперед. Страшный грохот едва не разорвал барабанные перепонки. Облако пыли и дыма окутало со всех сторон.

Если бы не шлем и бронежилет, мы бы гарантированно получили несколько хороших ударов обломками бетона, а так отделались ушибами, ссадинами и расплющенной флягой Антона.

Вскочив на ноги и кашляя, буквально на ощупь пошли дальше, прищуренными глазами пытаясь рассмотреть, что впереди. Уши еще не отложило и мы пока ничего не слышали.

Слух вернулся через несколько секунд. И я отчетливо расслышал ор сержанта, вызывающего кого-то из командования. Причем слышал не по системе связи. Блантек стоял в пяти шагах от нас за поворотом. Карабин он держал в левой руке, а правой прижимал тампон из кровоостанавливающего материала к лицу. Левая щека и подбородок были забрызганы кровью.

– Нас накрывают! Да... Осталось?.. Уже почти никого. Мы держим их на расстоянии, но они скоро пойдут вперед... Что? Что?.. А-а... Есть, господин капитан. Да, ждем. Сюда?.. Прикроем... Но стоит ли?..

Собеседник оборвал связь. Сержант сплюнул, оторвал тампон от головы и бросил его в сторону. Я увидел длинный глубокий порез вдоль всей щеки. И вздутую скулу.

– Шевалган, ты? — увидел он меня.

– Да.

– А где?.. А-а, вижу. Уцелели? Повезло. А нам нет. Лейтенант убит, в первой секции только трое живых. Первый взвод они вышибли, сейчас за нас примутся.

– Надо уходить, сержант.

– Дождемся капитана.

– Он идет к нам?

– Да. Позиции взвода оружия разбиты. Капитан собрал всех уцелевших и прорывается сюда. Надо его поддержать огнем.

Антон потряс головой, прогоняя остатки глухоты, и длинно зевнул.

– Черт! Шибануло как!.. Сержант, если по нам дадут еще одним снарядом, здание сложится как карточный домик.

– Не дадут. Вы не видели? Ясвур подбил второй танк.

– Из чего?

– Из гранатомета. Выдал две серии по три ракеты. Две достигли цели. Можете полюбоваться.

Я подошел к пролому в стене, осторожно выглянул. За дымом ничего не рассмотрел. Да и далековато, нужен бинокль. Зато рассмотрел соседнее здание, откуда стрелял Ясвур. Здания как такового не было. Остатки первого этажа, одна стена от второго и... куча обломков и арматуры.

Видимо, противник заметил, откуда подбили танк, и сосредоточил по зданию весь огонь. Ясвур мог и погибнуть. А ведь там был и Марк.

– Марк!

Я отпрыгнул от пролома, активировал радиостанцию и проорал, не обращая внимания на стоявшего рядом сержанта:

– Марк!

Тишина. Марк молчит.

Пока мы с Антоном и сержантом шастали по тоннелю, а потом стреляли по врагу и бегали по зданию, Марк и Ясвур успели подбить танк. И сгинуть под обломками.

Не говоря ни слова, я стартанул по коридору к лестнице, собираясь проникнуть обратно в соседний дом. Если Марк успел уйти вниз, то еще мог выжить. Если нет...

– Артур! — ударил по ушам крик Антона. — Ты куда?

– Марк там!

За спиной послышались шаги. Антон догонял меня. Теперь нас обоих вызывал сержант. Плевать.

Я разом проскочил половину лестничного пролета, слетел вниз до поворота, собрался повторить прыжок и... замер буквально в воздухе.

Снизу на первый этаж поднималась большая фигура в запыленной до предела форме, без шлема, с всклоченными волосами и порванным левым рукавом. Сквозь маску грязи я различил знакомые черты лица. На меня глянули воспаленные глаза.

– Ты куда?

– Блядь, да за тобой! Вас же там привалило!

– Привалило... — отрешенно и устало ответил Марк. — Почти. Едва успел нырнуть вниз...

Унимая бешено колотящееся сердце, я смотрел на выходца с того света. Форма порвана, наколенник на левой ноге отсутствует. Маскировочная сетка на бронежилете изодрана в клочья. В руках ручной гранатомет с погнутым стволом. За спиной карабин. Чужой. Гранатометчику, кроме самого гранатомета, положен только пистолет. Кстати, пистолета тоже не было.

Сзади налетел Антон. Не успев затормозить, врезался в меня, едва не сбил с ног, вовремя схватился рукой за перила.

– Черт! Встал тут!.. Жив, Марк?!

– Угу.

Антон пару секунд смотрел на друга, потом глубоко вздохнул и сказал:

– Пошли обратно. Сержант сейчас голос посадит...

Блантекдействительно орал. Но не на нас. Он вызывал уцелевших солдат первой секции. Те вроде как сидели на втором этаже, продолжая сдерживать подступающего противника.

Увидев нас, сержант показал кулак и ткнул пальцем на окно:

– Занимайте позиции. Сейчас подойдет капитан. Встретим его и уходим. Торпер, где сержант Ясвур?

– Погиб, — ответил Марк. — Не успел уйти из комнаты. Его накрыло гранатами, а потом туда же ударил снаряд пушки. Я нашел только ступню ноги...

– Ясно... Брось гранатомет, это уже металлолом. Вижу, карабин нашел... Все, за работу. Прикрываем группу капитана.

Трудно охватить всю картину боя, находясь на самом фланге сражения. Да еще не имея связи и представления о ситуации у соседей. Но тут и без информации ясно — обе наши роты намертво зажали и выкашивают. Враг имеет полное превосходство в количестве солдат и тяжелого вооружения. А к нам все никак не подойдут подкрепление и авиаприкрытие...

Словом, ротам, как боевым единицам, оставалось совсем немного. Не знаю, как вторая рота, но наша уже практически уничтожена. Так что идея с использованием подземелий — последний шанс сберечь уцелевших людей.

Группа командира роты прибыла минут через пять. Капитан Утреван сразу подозвал Блантека для доклада. А прибывшие бойцы занимали оборону на первом этаже.

Мы с Антоном успели их сосчитать.

– И это все, что осталось от роты? — огорченно констатировал тот. — Абзец! Повоевали, называется... Два дня — и конец...

Я молча смотрел на людей. Негусто... Командир первого взвода, непонятно как выбравшийся из разрушенных домов, четыре снайпера, врач, ротный сержант, связист, семь человек из взвода тяжелого оружия и два расчета взводных автоматических минометов. Ротный перед боем приказал свести минометчиков воедино и поставил их рядом с позициями тяжелого взвода. Теперь из трех расчетов уцелело два. Они даже один миномет прихватили с собой.

Всего — двадцать два человека вместе с капитаном. И нас семеро. Да неподалеку в доме, обстреливаемом со всех сторон, еще держатся остатки второго взвода. Пять или шесть человек.

Полный штат роты — сто пятьдесят шесть человек. За два дня боев потеряли восемьдесят процентов личного состава. Это что у них, в будущем, норма? Да тут никаких резервов и наемников не хватит...

Либо равитанское командование недооценило силы врага, либо сильно переоценило свои. А может, и то и другое... так и планету потерять можно.

От невеселых размышлений меня отвлек окрик сержанта:

– Шевалган! Сюда.

Я подошел к сержанту и стоявшему рядом с ним капитану. Бросил руку к шлему — универсальный знак приветствия.

– Рядовой Шевалган. Вторая секция третьего взвода...

– Отставить, — сказал капитан. — Сержант сказал, что вы обнаружили подземные тоннели и считаете, что по ним можно попасть в другие кварталы города?

– Да, госпо...

– Я же сказал — отставить. Не до церемоний. Какова была ваша идея?

– Выйти в тыл противнику по тоннелю, нанести внезапный удар и снова уйти вниз. А потом еще раз. Таким образом, мы переведем бой непосредственно в город.

– Враг будет искать нас и обнаружит тоннели.

– И пошлет вниз солдат? Пусть. Это упростит дело. На улицах и в зданиях они потеряют преимущество в тяжелом вооружении и численности. Только индивидуальное оружие, прикрытия нет, видимость ограничена, планировка неизвестна... Наши шансы уравняются. Если система ходов и сообщений действительно охватывает весь город, мы сможем сыграть в прятки. Хватило бы боеприпасов...

Капитан выслушал меня и обменялся многозначительными взглядами с сержантом. Блантек чуть заметно кивнул. Вот так. Теперь и ротный будет смотреть на нас с подозрением. Плевать.

– Но бросать позиции нельзя. Если противник поймет, что мы ушли, он займет дома и выйдет во фланг второй роте.

– Он и так выйдет. Когда прикончит нас. Оставим заслон. Пулемет, пара снайперов, миномет. Этого хватит, чтобы держать врага на расстоянии и создавать видимость плотной обороны. Тем более...

– Что тем более? — переспросил капитан.

– Мы наблюдали за обстановкой. Огонь противника немного стих. Обстрел продолжается, но вперед они не лезут. Видимо, тоже понесли хорошие потери.

– Нуругун, — позвал капитан.

К нам подошел командир первого взвода. Выглядел он как после мясорубки. Порванная форма, вмятины на шлеме, изрезанные рукава. Колени запачканы грязью. Перчаток нет, руки черные... Взгляд полон злобы и боли.

– Ты слышал? — спросил его капитан.

– Да, командир. Хорошая идея.

– Надо оставить заслон.

– Понял. Я останусь.

– С тобой оба расчета минометов, два снайпера и пулеметчик. На тебе же связь с батальоном и соседом. Датлайцы пробуют глушить эфир, я не нашел майора и капитана Ренбира. Если сможешь — отыщи их и доложи о нашем маневре.

– Есть.

– Если прижмут — отходи в лес. Или к соседям. Они пока держат оборону.

Утреван повернулся ко мне:

– Шевалган, ты и твои друзья — в авангарде. Будете вести разведку. Тем более что уж знаете тоннели.

– Есть.

Капитан явно хотел что-то спросить. Даже рот раскрыл. Но в последний момент передумал. Видимо, решил оставить вопросы на потом...

Мы уходили в подвал, когда враг, окончательно сломивший сопротивление второго взвода, начал сжимать кольцо вокруг наших домов. Он во что бы то ни стало хотел покончить с сопротивлением в квартале и сосредоточить все силы против второй роты.

Спускаясь по ступенькам, я бросил взгляд на часы и удивленно покачал головой. С начала боя прошло неполных пятнадцать минут. А по мне — так и весь час. Время ползло словно улитка. Сколько же нам еще воевать?..

Вылетевшая на помощь маневренная группа майора Девата попала под удар вражеской авиации в двадцати километрах от места боя. Истребители врага с дальней дистанции расстреляли колонну из пушек и выпустили ракеты. Пришлось идти на посадку, разворачивать оборону и подсчитывать потери от удара.

Майор ждал нападения, но его не последовало. Самолеты нанесли удар и ушли. И никакого особенного вреда не причинили. Только один самоходный комплекс требовал короткого ремонта.

Деват приказал продолжить путь и увеличить скорость полета. Но время было безвозвратно потеряно.

Почти в пяти тысячах километров от места боя шедшие на прикрытие наземных войск самолеты Равитана были перехвачены авиагруппой противника. Здесь датлайцы тоже нанесли внезапный удар с большого расстояния, тут же отошли и сделали еще один заход. Подбив один самолет Равитана, они потеряли свой и ушли совсем.

Таким образом, помощь с воздуха, так необходимая ротам, опоздала. А когда датлайцы атаковали город на севере, командование и вовсе перенацелило авиацию туда.

Тактика внезапных ударов, сдерживания и мелких уколов дала результат. Равитанцы не успевали подтянуть подкрепления и вынуждены были вести тяжелые оборонительные бои, не помышляя о наступлении.

Тысячник Эблау переиграл своего визави коронера Твилда. Начало партии было за ним...

Вход в тоннель на третьем подземном этаже пришлось поискать. Несколько крохотных помещений, узкие проходы, закрытые шахты, вроде каклйфтовые, тесный коридор и, наконец, — широченный тоннель с глубокими нишами по бокам. Два ряда швов на потолке и замысловатая разметка на полу. В местах соединения стен и потолка выступ светло-зеленого цвета. Этот выступ испускал свет. Слабый, блеклый, но свет. Его хватало, чтобы увидеть стену и не влететь в нее лбом.

– Там подсобные помещения и технические залы, а здесь — дорога, — высказал догадку шепотом Антон. — Помнишь лестницы?

– Это ты к чему? — так же шепотом спросил я.

– Это были не лестницы, а эскалаторы.

– И?

– И здесь дорога похожа на эскалатор. Горизонтальный. Бегущая дорожка.

– Вы чего там шепчетесь? — нагнал нас Марк.

– Да вот, думаем, что здесь такое.

– Вы лучше думайте, как быть с капитаном и сержантом. После разговора они смотрят на нас, как на шпионов.

– Каких?

– Не знаю. Во всяком случае — не датлайцев.

Я недовольно поморщился. Удивление капитана видел и расшифровал его правильно. Нас занесли в разряд подозреваемых. Наверняка сержант выложил Утревану все догадки и версии, начиная с первого боя.

Если мы переживем этот день, нас возьмут в оборот. Даже и не знаешь, что лучше — продолжать бой или уходить. Только как и куда?..

– Потом решим проблему, — сказал Антон. — Нам бы не сгинуть здесь. Кстати, Артур, ты заметил, что тут достаточно воздуха?

– Ну да. Доступ сверху-то не закрыт.

– Воздуха с верхних этажей хватит на одио-два помещения с краю. А тут уже не край. Где-то есть вентиляция.

– Хрен с ней. Надо спешить. Нас нагоняют.

Сзади действительно шли солдаты во главе с капитаном. Замыкал короткую колонну ротный сержант, помощник Утревана.

Это было довольно долгое путешествие. Тоннель имел множество отводов, поворотов и сужений. Кое-где на потолке висели квадратные ящики. На стенах с обеих сторон нарисованы какие-то знаки. Расшифровать их не смог никто. Светло-зеленые выступы иногда прерывались, — но потом возникали вновь.

Несколько раз я отчетливо ощущал поток воздуха, шедший сверху и сбоку. Как раз в тех местах, где были отводы и повороты. Но рисковать и выяснять, как подается сюда воздух, не стал.

Минут через тридцать пути капитан решил поискать выход наверх. В разведку он хотел послать меня и Антона.

– Схожу один, — ответил я. — Быстрее будет.

Утреван хмыкнул, но возражать не стал.

– Иди, — протянул он мне бинокль. — У тебя сорок минут.

Я не хотел оставлять Марка одного. Кто знает, вдруг капитан захочет устроить блиц-допрос и расколоть нас? Конечно, обстановка вроде не подходящая, но от капитана можно всего ожидать. У нас сейчас два врага. Датлайцы и равитанцы. И непонятно, кто опаснее.

Сходить-то я решил, но как найти путь наверх? Лестниц и эскалаторов не видно. Может, знаки на стене и указывают верный путь, но их сначала надо прочитать...

В результате я минут семь бродил по всем закоулкам, поворотам, отводам, пока не наткнулся на арку, за которой и был ход наверх. Тот же эскалатор с псевдо каменными ступеньками и высокими перилами. Лестница вывела меня на пролет между подземными этажами здания.

Следующие десять минут ушли на поиск выхода на первый этаж. И еще пару минут на подъем. Наверх я шел, понятное дело, не прогулочным шагом, а осторожно, держа карабин наготове и не забывая глядеть по сторонам.

Выйдя в коридор первого этажа, замер на месте, вертя головой и слушая. Где-то вдалеке грохотала канонада. Работали стволы пушек, гулко визжали установки систем залпового огня, ахали мины. Изредка доносился слабый стрекот пулеметов и карабинов.

«Километра три, — прикидывал я. — Вторая рота воюет. Хорошо зацепились, раз их до сир пор не скинули. Наверное, сидят в лесу. Успели вырыть окопы, подготовить позиции и пока сдерживают натиск. Нуда, там же опытные вояки, наемники-ветераны. Они и не в таких переплетах бывали...»

Вдалеке воевали, а вот рядом было тихо. Ни звука. Я осторожно пошел по коридору и, дойдя до входа в первое помещение, заглянул внутрь. Стандартный квадрат, два широких окна. Мебели нет, освещения нет, даже оконных рам нет. Не подходя к окну вплотную, поднял бинокль и повел головой слева направо.

Соседний дом, за ним еще один, высокие деревья, опятьдом, причем все по три этажа. Площадь или нечто вроде того... Опять зелень. Опять... Стоп.

Я вернулся к пройденному куску местности и поправил резкость бинокля. Это уже интересно.

Метрах в семистах от меня прямо посреди дороги лежал сбитый цуфагер. Над кабиной языки пламени, дым окутал десантный отсек. Часть обшивки разорвана. Виден порядковый номер машины. Восемьдесят семь. Это цуфагер нашей секции. Как он сюда залетел? Наверное, сбили над лесом, а он дотянул до города. Где пилот? Погиб или успел выскочить?..

Неподалеку от цуфагера лежала еще одна машина. «Болеро» — десантный бот датлайской пехоты. Полный аналог цуфагера, только чуть покороче и повыше. Бот тоже был сбит. И падая, зацепил крышу здания. Теперь лежал в окружении обломков. Пламени не видно, но носовая часть разворочена.

Может, пилот цуфагера и сбил его?

Я продолжил осмотр, но больше ничего не увидел. Потом поднялся на третий этаж и посмотрел отсюда. Строго на север порядка четырех-пяти километров — султаны от взрывов снарядов. Небо прочерчивают хвосты ракет. Что-то очень хорошо горит. Либо танк, либо самоходка.

Лимит времени выходил, я наскоро просмотрел подходы к зданию, отметил местоположение относительно дымов и пошел вниз, по пути прикидывая, где могут быть датлайские силы. Вряд ли они покинули город. Значит, мы до них просто не дошли. Судя по тому, что увидел, город тянется минимум еще километра на три. Надо посмотреть там...

Выслушав доклад, капитан задал несколько вопросов, посмотрел на часы и сказал:

– Мы прошли километра полтора-два. Пройдем еще столько и выйдем наверх. Есть враг или нет, но бродить по подземелью больше нет смысла. Сержант!

Блантек встал перед ним.

– Со своими людьми вперед. Темп движения максимальный. Время движения — двадцать минут. Никуда не сворачивать. При обнаружении врага — отход. Если никого, поднимайтесь наверх. Только обозначьте путь. После разведки местности вышлите проводника.

– Есть, — козырнул Блантек. — Двадцатиминутный марш, выход, разведка, доклад. При столкновении в подземелье — отход.

– Идите, — разрешил капитан. — У нас осталось два гранатомета. Возьмите один. Без нужды не стрелять.

По знаку ротного сержанта один из солдат отдал Марку РПГ и сумку с кассетами. Тот повесил его на плечо, сумку передал Антону.

– Вперед, — скомандовал сержант и первым пошел по тоннелю.

Мы поспешили следом, набирая нужный темп. По такой ровной дороге можно идти со скоростью до семи кэмэ в час. Практический предел для человека...

Минут через пять, когда мы миновали два поворота, тоннель слегка тряхнуло. Донесся сильно ослабленный гул. Мы переглянулись и посмотрели на потолок. Похоже, где-то километрах в семи-восьми разом жахнуло десяток бомб повышенной мощности. Из тех, что имеет на вооружение несущая авиаплатформа.

Это такая дура, внешне напоминающая бумажный самолетик раза в два больше стратегического бомбардировщика ТУ-160. Кроме бомб, имеет ракетное вооружение и мортиру. Платформа способна стереть с лица земли пару городов со всеми пригородами и дачами.

Мощная штука. Но вот вопрос: чья она? Если датлайская — нам конец...

Помощь оборонявшимся ротам подошла с большим запозданием. Да еще датлайцы применили выборочное глушение радиочастот, чтобы нарушить связь противника. В результате командир батальона майор Деват потратил минут десять на налаживание контакта с подчиненными и центром.

Бросать подошедшее подкрепление в лоб атакующим он не хотел, это не лучший вариант. А для удара во фланг нужны разведка и маневр. Что займет еще некоторое время. Чтобы прикрыть свои действия и ослабить давление на истекающие кровью роты, он попросил у коронера несущую платформу. Техника такого класса была на Миренаде в одном экземпляре и пока не использовалась.

Коронер Твилд после недолгого раздумья дал согласие и направил платформу к материку под сильным прикрытием. Подойдя к Асвинту на пять тысяч километров, платформа выпустила два брандера и дала ракетный залп, после легла на обратный курс. Рисковать и входить в зону действия вражеской авиации она не стала.

Брандер — дистанционно управляемый малый катер, напичканный до отказа сложнейшей электроникой и взрывчаткой. Получив координаты цели, он ложится на курс и начинает собственный полет. Система навигации позволяет держать точное направление, постоянно вводя поправки. Система пеленга обнаруживает приближение вражеских ракет и дает сигнал выпускать ложные цели и противоракеты. Сбить брандер очень тяжело. Помимо активной защиты, ловушек и ложных целей, он имеет огромную скорость, превосходящую скорость ракет ПВО.

Система обнаружения и оповещения Датлая обнаружила старт брандеров и попробовала перехватить их. Частично это удалось. Первый брандер попал под массированный залп ракет, потерял тягу, но сумел выправить курс и упал в трех километрах позади позиций датлайских рот. Он уничтожил один танк и несколько машин снабжения.

Зато второй брандер долетел до цели и угодил точно в скопление техники. Прогремел взрыв ужасной силы. Он смел десяток ботов, самоходную установку, четыре установки залпового огня и батарею минометов. Так как датлайские силы знали о приближении брандеров, личный состав успел уйти в укрытия и понес незначительные потери. Но мощь их огня значительно упала.

За брандерами последовал ракетный залп, накрывший позиции роты «тудеру», которая окончательно сломила сопротивление равитанской роты на окраине города и сосредоточилась там.

Пока датлайцы приходили в себя после удара и перегруппировывали силы, майор Деват провел разведку и нанес удар во фланг противнику. Ситуация резко изменилась. Теперь преимущество было у Равитана. Они уже начали теснить врага, но тут в дело вступил резерв тысячника Эблау — танковая рота и батарея самоходных артустановок.

Бой начал разгораться с новой силой, когда Девата вызвал коронер Твилд.

– Выходи из боя.

– Что?

– Выходи из боя! Отступай к городу. Противник устроил настоящий штурм. Там сейчас бойня.

– Господин коронер, тут тоже бойня. Огромные потери... Мы не можем отступить...

– Это приказ! Нам надо удержать то, что имеем. Восьмой батальон атакован с трех сторон. Отводи всех! Тебя прикроют с воздуха. Понял?

– Да.

– Действуй. И свяжись с Рингу. Согласуйте свои действия. Тебе предстоит ударить в тыл атакующим.

– Есть.

Отключив связь, майор от души выругался и приказал прекратить наступление.

Огонь на поле боя смолкал. Солдаты прекращали стрельбу и отходили назад. Пятились самоходки. Грузили в цуфагеры орудия, минометы, установки залпового огня.

Небольшой заслон вел заградительный огонь, не позволяя противнику перейти в атаку. Над лесом, полем и северной частью города повисла густая дымовая завеса, затрудняющая обнаружение и поражение целей. Тяжелые установки работали по квадратам, не давая врагу высунуть носа. Постановщики мин выстреливали капсулы и контейнеры с противопехотными и противотанковыми минами.

Поняв, что противник решил отойти, командир первого датлайского батальона попробовал организовать преследование, но, остановленный стеной огня и дыма, отказался от своей идеи. Приказав отводить подразделения на исходный рубеж, он вызвал тысячника Эблау.

– Отходите на базу, — приказал Эблау, выслушав доклад.

– А город?

– В городе оставить прикрытие. У нас другие планы...

Младший тысячник Титах пожал плечами. Начальству виднее. Рассуждать нечего, надо выполнять команду. Он приказал следовать в южную часть города, где был развернут опорный пункт батальона, и отводить туда подразделения. В этот момент ему доложили, что батальон атакован с тыла...

– Хочешь догадку?

– Какую?

– Как они использовали тоннели?

– Я и так знаю. Для скоростного перемещения по городу. Наверху никаких следов нахождения транспорта. Ни линий электропередачи, ни остановок, ни рельсов, ничего.

– Не факт. У них, может, был иной транспорт. Но в главном ты прав, под землей они построили транспортную сеть. И не только для города.

– А для чего еще?

– Для перемещений по планете.

– Это как?

– Так. Нечто среднее между пространственным «коридором» и «контуром». Они спускались вниз и просто «ныряли» в переходники. А выходили там, где надо. Поэтому на поверхности нет никаких признаков коммуникаций. Железных дорог, аэродромов, трасс, шоссе... Больше чем уверен, крупнотоннажных кораблей тоже не было. Все, что надо, они перебрасывали через переходники. Поэтому тоннели такие широкие и большие. Думаю, технические тоннели еще больше.

– А где они?

– Ниже. И не подо всеми зданиями.

– И когда ты догадался?

– Только что.

– Как?

– Не знаю... Сообразил.

– Внутренний голос подсказал?

– Может быть.

– Эй, парни! Вы куда рванули? Отвод проскочили. Время. Надо выходить.

Мы с Антоном обернулись. Марк стоял метрах в двадцати позади нас и показывал рукой на едва заметный поворот, который мы пропустили.

– Чего стоите? Пошли.

На этот раз мы попали в точку. В смысле — в самое логово врага. Здание, в котором оказались, стояло рядом с небольшим прудом, заключенным в бетонные берега. Неподалеку стояли датлайские машины. Боты, малые транспорты, самоходные установки. Вокруг сновали солдаты. Чуть в стороне, у большого даже по местным меркам здания стояли два танка. А еще дальше — в центре площадки — два беспилотных самолета-разведчика.

Здесь были тылы датлайских сил.

– Попали, — констатировал Марк. — Точь-в-точь...

– Слышишь? — подтолкнул меня Антон.

– Что?

– Вроде как стихла стрельба... Правда, мы отошли довольно далеко. Но все равно не так сильно долбят.

– Кто же взял верх? Если датлайцы, мы влипли.

Следующие десять минут мы потратили на осмотр здания. Уже привычная четырехэтажка, большие помещения, просторные коридоры. Отсутствие окон, дверей и мебели. Пока осматривали здания, я рассказал Марку о своих догадках.

– И что это нам даст?

– Если я прав, мы сможем попасть на Двиндер своим ходом. А там и на космодром.

– Это если на том материке сохранились города или здания.

– Да. И если работают переходники.

– То есть — пока ничего конкретного, — заметил Марк. — Если найдем переходник, если поймем, как он работает и работает ли вообще, если на Двиндере есть приемный пункт... на это уйдет хрен знает сколько времени.

– Все верно. Но пока другого варианта я не нашел.

– Попадем на космодром, а дальше?

– А дальше — надо думать. Но думать быстро. За два дня наша рота выкошена почти полностью. Как по-твоему, сколько мы еще пробегаем под огнем? День? Два?..

– Можешь не агитировать, — усмехнулся Марк. — Все понимаю. Но ничего толкового в голову не лезет.

Подошел Антон.

– Здание чисто. А в соседних вроде сидят датлайцы. Кто-то ходит по первым этажам.

– Как они еще тоннели не обнаружили?

– Видимо, у них не было задания лезть вниз. Или просто не придали значения находке. Кто знает?..

Я еще раз выглянул наружу, отметил, что народу на площади стало больше, и повернулся к парням.

– Докладываем капитану.

– Да. И ни слова о догадках.

– Само собой...

Утреван пару минут наблюдал за суетой датлайских солдат, потом опустил бинокль и сказал стоящему рядом Блантеку:

– Можно рискнуть и попробовать связаться с нашими. Передать координаты, пусть ударят.

– Опасно. Наши могут не услышать, а датлайцы, если засекут источник радиосигнала, снесут здание.

– Тогда только один выход — ударить. Отвлечем внимание от второй роты.

– На нас начнут охоту. Придется бегать по подвалам.

– Да. Но бить все равно надо. Все. Нечего тянуть. Выводи всех наружу.

Я стоял неподалеку от капитана и сержанта и слышал их разговор. Когда капитан отправил Блантека вниз выводить ожидающих команды солдат на первый этаж, я подошел к нему.

– Господин капитан.

– Что тебе, солдат?

– Вы действительно хотите нанести удар? Отсюда?

– Да. В чем дело? — недовольно нахмурил брови Утреван.

– На первом этаже не так много удобных позиций. Придется часть людей посылать на второй и третий этажи. Когда мы ударим, нас сразу засекут. Не все успеют уйти вниз. Понесем напрасные потери.

– Войны без потерь не бывает, солдат... как там тебя?

– Шевалган.

– Шевалган... Ты предлагаешь сидеть и смотреть на врага? Это ведь была твоя идея уйти в тыл? Испугался?..

Я слегка прищурил глаза и посмотрел на капитана. Этот тип берет меня на слабо? Или обвиняет?

– Капитан! Дело не в испуге. Мы только пошумим и спалим пару машин. И все. Нас сомнут раньше, чем каждый выпустит магазин. Половина группы погибнет без толку.

Утревану мой тон не понравился. Он стиснул зубы и перекинул карабин в правую руку.

– Солдат! Ты забыл условия контракта! За неповиновение я могу тебя расстрелять!

Вообще-то не стоило идти на конфликт в такой ситуации, но я не смог вынести откровенный идиотизм равитанца. Он же профи! Чего тогда ерунду порет?!

– Да, это проще, чем шевелить извилинами.

– Что-о?

Капитан повысил голос, тут же опомнился и перешел на яростный шепот:

– Ты в своем уме, Шевалган?!

Я бросил взгляд вбок. Марк сидел у стены рядом с входом в помещение и стерег тыл. Антон стоял чуть в стороне и держал под контролем лестницу. Таким образом, мы перекрывали коридор и могли зажать равитанцев в тиски. Это была мера предосторожности на случай, если капитан, Блантек или ротный сержант взбрыкнут. Мы ждали чего-то подобного и были готовы.

По-настоящему опасны были только эти трое. Остальные — наемники. Они могли и не встревать...

– Капитан, я не трушу, а предлагаю другой план действий.

В этот момент на лестнице появился ротный сержант Диммолин. За ним наемники. Сержант подошел к нам и хотел доложить, но капитан остановил его:

– Погоди. Послушаем Шевалгана. Он что-то хочет предложить.

Голос Утревана слегка подрагивал. Диммолин уловил напряжение в словах командира и воззрился на меня хмурым взглядом.

– Говори.

– Нас девятнадцать человек. Это пять групп. Каждая получает конкретную цель. Танк, самоходку, бот... Бить надо из разных зданий. После удара уход вниз, в заранее определенное место. Затем новая разведка и — удар. Датлайцы, несомненно, начнут поиск и, возможно, полезут в подвалы. Но найти кого-то там сложно. Таким образом, мы начнем игру в прятки, изредка выходя на поверхность и нанося удары. Чтобы нейтрализовать нас, противнику понадобится стянуть сюда значительные силы. И затратить массу времени. Вряд ли у них есть и то и другое.

Капитан еще мерил меня свирепым взглядом, потом покосился на Диммолина.

– Это ты придумал, солдат?

– А что?

– Где же ты научился этому?

– В лагере.

Утреван опять посмотрел на ротного сержанта.

– Ваша рота ведь не доучилась... вроде три недели...

– Ну да.

– Да! А тактику боя в городе и населенных пунктах наемники проходят, и то частично, в последние две недели обучения...

Я невольно усмехнулся. Он что, ловит меня? Вот дурак!

– Я занимался дополнительно. Ведь у нас были наставления и уставы...

– Да, были...

Подошел Блантек. Теперь все равитанцы стояли рядом, и свалить их одной очередью не составляло никакого труда. При необходимости. Лучше бы ее не было...

– Разведка зданий займет еще время, — отрывисто бросил капитан.

– А разве мы спешим? Слышите? Стрельба утихла. Думаю, кто-то получил приказ на отход. Возможно, и те и другие. Так что мы можем после нанесения удара уйти обратно на северную окраину. Или послать разведку. Проясним ситуацию и свяжемся с нашими.

Капитан еще несколько секунд мерил меня хмурым взглядом, потом сказал:

– Хорошо. Твой план, солдат, я принимаю. Если он пройдет, я позабочусь о дополнительной премии для тебя и твоих друзей. Блантек, Диммолин! Распределите людей по четыре человека. Проверьте оружие и боеприпасы. Потом я поставлю задачу.

Сержанты отошли. А капитан прошел в помещение и стал рассматривать улицу в бинокль. Я переглянулся с парнями. Они были на местах и не снимали пальцев со спусковых крючков. Опасность еще не прошла...

В этот момент меня окликнул капитан:

– Шевалган. Подойди.

Я встал рядом.

– Видишь танки? Два стояли, еще два подошли. Это наша главная цель. Она на тебе и твоих друзьях. Машины пока без охраны, идет загрузка боекомплекта. Удобнее ударить из здания напротив. Как раз по корме.

Капитан посмотрел на меня.

– Справитесь?

– Да. Все, может, и не успеем, но два точно.

– Пусть так.

Он вроде успокоился и взял себя в руки. Но взгляд все еще был настороженным. Несомненно, при возвращении он устроит нам настоящий допрос, чтобы узнать побольше о таких инициативных наемниках. Но это будет потом. А пока надо дойти до своих.

– Пошли. Пора начинать...

И вновь мы бежим по тоннелю, внимательно глядя по сторонам и отмечая все ниши, повороты и проемы. Антон на бегу, смахивая пот со лба, торопливо говорит:

– Их надо валить.

– Кого?

– Koro-кого? Капитана и сержантов. Они уже поняли, что мы не аборигены с Логошета.

– Не факт. Подозревают точно. Но за кого принимают, не знаю. Не будем торопиться.

– Ага. Подождем, пока нас не прижмут.

– Эй, говоруны! Хватит болтать! Выходим. Вроде здесь.

Нужное здание мы отыскали. Но в нем были датлайцы. Шедший впереди Антон осторожно выглянул в коридор и тут же отпрянул. Обернулся к нам и показал на пальцах — трое. Я про себя помянул чертей. Шуметь нельзя, а как по-тихому снять их?..

Подполз к Антону и осторожно выглянул наружу. Двое солдат стоят в коридоре, а третий разговаривает по радиостанции. Судя по двум угольникам на погоне — десятник, командир отделения. Охрана? Связисты?

Бесшумного оружия у нас не было, не считая ножей. Но бросать их с расстояния в восемь метров рискованно. Это только в кино или в цирке гарантировано стопроцентное поражение. В жизни убить врага броском ножа очень и очень сложно. Особенно если он не стоит на месте и упакован в бронежилет.

– Не уходят, суки!.. — шептал Антон. — Пост, что ли?..

Сзади подполз Марк. Положил гранатомет на пол и тоже выглянул из-за угла.

– До начала меньше минуты. Капитан дал нам право первого удара. Тянуть нельзя.

Я лихорадочно перебирал варианты, отметая один за другим. Сверху? Надо туда еще попасть. Карабинами? Услышат. Кулаками? Шутка...

– Да ладно! — плюнул я. — Марк, сколько тебе времени надо на прицеливание?

– Секунду.

– Антон, как они отвернутся — вперед. И ножами. Марк прикроет. Не выйдет — стреляем. Все равно на улице не сразу среагируют...

– Нагло, — прошептал Антон, закидывая карабин за спину и доставая нож.

Я сделал то же самое, принял положение старта, не сводя глаз сдатлайцев. Сейчас... сейчас.

Их десятник закончил разговор, махнул рукой, подзывая обоих, и что-то сказал. В этот момент вдалеке бабахнули очередные взрывы снарядов. Головы датлайцев синхронно повернулись к окну. Пора!..

– Давай, — сдавленно прошептал я, вскакивая на ноги и набирая максимальную скорость.

Стоит только одному чуть повернуть голову... Ближний к нам датлаец так и сделал. Оглянулся. Почуял или просто захотел посмотреть. Вид двух несущихся солдат противника с ножами в руках и перекошенными рожами произвел на него впечатление. Он шагнул назад, издал невнятный звук и начал перебрасывать автомат из-за спины на грудь.

Я в прыжке ударил его ногой в низ живота, тут же махнул рукой, всаживая нож в горло его соседа.

Датлаец начал падать, увлекая меня за собой. Десятник сумел отшагнуть, перехватил автомат, но выстрелить не успел. Я оттолкнул ствол, опять ударил ногой, схватил левой рукой за куртку и нанес два быстрых удара ножом в шею и под подбородок.

За спиной Антон добивал других. Марк проскользнул мимо нас в комнату, на ходу забрасывая РПГ на плечо. Кассету с тремя ракетами он уже уставил в приемник.

Великое дело — внезапность. И стресс тоже. Могу поспорить, что мы побили рекорд бега на дистанции меньше десяти метров. И рекорд уничтожения противника голыми руками и ножами. Они даже не пикнули. А в другой обстановке могли изрешетить нас.

Танки стояли прямо под окном. Два рядом, два чуть дальше. Все четыре были под погрузкой. Задние люки башен откинуты, с транспортных ботов протянуты подающие ленты, по которым плыли снаряды и ракеты. Попутно машины обслуживали техники. Возле каждого танка сновали четыре-пять человек. Видимо, техника недавно вышла из боя и сейчас готовилась к новым сражениям.

Антон остался в коридоре, присматривая за обстановкой. Проверять другие этажи некогда, а там может быть враг. Мы с Марком готовили РПГ. Он наводил гранатомет на цель, а я держал в руках две кассеты, готовый вставить их в приемное гнездо. На все про все у нас семь-восемь секунд. Потом комнату накроют.

В голове успела проскочить мысль, что капитан сейчас от нетерпения подпрыгивает на месте. Вот-вот начнем. Вот-вот...

– Пуск! — шепнул Марк, нажимая кнопку.

Я закрыл глаза и широко разинул рот. Звук выстрела этого РПГ значительно тише нашего. Но все равно по ушам долбит немилосердно.

– Уав, уав, уав! — отработали ракеты.

В сорока метрах на улице раздался такой взрыв, что нас едва не снесло с ног. Марк тут же перебежал к соседнему окну, а я на бегу умудрился вставить другую кассету.

– Пуск!

И вновь визг ракет, огонь и дым, и новый взрыв на улице.

Мы перебегали к третьему окну, когда площадь буквально взорвалась огнем. В бой вступили другие группы. Били карабины, бил пулемет, автоматический и подствольные гранатометы. И наступил для датлайцев ад.

– Пуск! — уже не прокричал, а проорал Марк.

– Уав-в!

– Шухер! — донесся дикий выкрик Антона. — Сверху.

– Атас! — мгновением позже заорал я, видя, как в нашу сторону разворачивается пушка артсистемы на базе десантного бота. Засекли.

Сделать четвертый залп Марк не успел. Мы ласточками вылетели из комнаты и тут же распластались на полу. Над нами просвистели пули.

Несколько датлайских солдат были на втором этаже здания. Услышав выстрелы гранатомета, они побежали вниз. И налетели на Антона. Тот успел завалить двоих, но остальные сумели залечь на лестничном пролете и обстреливали коридор.

– Уё... ываем!.. — прокричал Антон, выпуская сразу две гранаты из подствольника. — Здесь сейчас целая армия будет!

Дважды повторять не пришлось. Мы проскочили коридор и успели сбежать по лестнице на первый подземный этаж, когда за спиной очень прилично бабахнуло. Пошла плясать губерния...

Любой план, самый хороший и выверенный, живет до первого выстрела. До начала дела. А потом бой вносит свои коррективы. Зачастую ломая все и вся. Тогда только успевай реагировать...

Внезапный удар ошеломил датлайцев и нанес им сильный урон. Однако опытные бойцы быстро пришли в себя и открыли ответный огонь. А потом начали выдавливать немногочисленную группу наемников из зданий, прикрыв действия штурмовых подразделений огнем уцелевших тяжелых систем.

Кто-то из равитанцев не успел отойти после удара, кто-то попал под обстрел, несколько человек увлеклись и упустили из виду свой тыл... В назначенное время в условленное место не прибыли три человека.

Капитан наскоро провел перекличку, заново распределил людей по группам и приказал:

– Еще один удар. Потом отходим и ведем наблюдение. В бой не вступаем. Попробуем наладить связь с нашими. Что с танками?

Это уже нам.

– Три горят. Гарантированно вышли из строя, бэка сдетонировали. Четвертый уцелел. Но к нему теперь не подойти. Они отвели всю технику с площади.

– Три — неплохо. Мы подбили зенитную установку и самоходку. Правда, потеряли РПГ. У вас сколько кассет осталось?

– Одна.

– Возьмите еще две. Но бейте только по танку или самоходным установкам.

– Рискованно. Датлайцы сейчас все дома под контролем держат. Нарвемся. Может, имеет смысл уйти?

– Может, будете выполнять приказ? — вспылил капитан. — Один удар и отход. Все, по местам.

– Чего он на рожон лезет? — удивлялся Антон, когда мы подземными ходами шли на исходный рубеж.

– Хочет за гибель роты оправдаться, — хмыкнул Марк. — Он же положил ее всю. Уцелели шестнадцать человек.

– В этом не его вина. Роту два дня кидали в самое пекло. Новобранцев против превосходящих сил противника...

– Но смерть он ищет точно.

– Ага. Для всех нас...

Повторить удар не удалось. Датлайцы увели технику с открытых площадок и выслали в прилегающие здания небольшие группы. А в небо подняли несколько ботов. При малейшем подозрении на присутствие противника с ботов открывали огонь по окнам здания, а солдаты начинали прочесывание этажей.

Когда мы вылезли из подвала, нас уже ждали. Две фигуры вынырнули из-за поворота, и только благодаря удаче мы их увидели первыми. Пара очередей, выстрел из подствольника в потолок (чтобы поразить осколками большее пространство) и нырок обратно. Пробежав пару комнат первого подземного этажа, мы заняли оборону, готовые встретить погоню. Но враг не спешил лезть вниз. На лестнице грохнул взрыв гранаты, простучали подковы ботинок, и все смолкло.

Почему-то они не лезут в подвал. Интересно, только за нами не пошли или вообще не идут?..

Не став рисковать здесь, мы пробежали по подвалу до следующего здания. Соблюдая осторожность, выглянули в коридор. Никого. Но где-то поблизости бил пулемет. Наши?..

– Давай вдоль стены... — прошептал Марк. — До лестницы. Надо подняться наверх, посмотреть, что на улице происходит. Хватит впотьмах бродить.

Пулемет все надрывался. И чей-то голос давал целеуказания. На датлайском. Враг рядом...

Антон потянул из ножен клинок, но я отрицательно покачал головой и достал гранату. Конечно, хорошо бы сделать все тихо, но раз на раз не приходится. Здесь тихий вариант может не пройти. А давать шанс врагу на ответный удар нельзя. Нас могут зажать в здании...

Несколько секунд на подготовку, энергичная жестикуляция, распределение задач и — вперед. Марк взял на себя коридор, а мы с Антоном доползли до дверей комнаты и осторожно заглянули внутрь.

И тут я лоб в лоб столкнулся с датлайским солдатом.

Скорость человеческой реакции измеряется долями секунд. Время между посылом импульса от зрительного нерва в головной мозг и посылом из мозга в руки. Или ноги. У кого это время меньше, тот и смеется последним.

– Ватара-ай! — заорал солдат, пытаясь вскинуть автомат.

Ватарай — что-то вроде «шухер». Или «атас». Пока он поворачивал оружие, я двинул ему кулаком в горло, схватил второй рукой за ствол оружия и рванул на себя, боднув шлемом в лицо.

– Бросай, епона мать!

Антон запулил гранату внутрь и вытащил вторую, последнюю.

Мощный удар пришелся датлайцу в нос. Солдат обмяк и начал падать. Я успел вытащить его за дверь, когда в комнате рванула граната. Зачем тащил, и сам не скажу. Тело действует быстрее, чем соображает мозг...

Сбросив на пол безвольное тело, я упал рядом и, положив ствол на его ноги, дал очередь. Потом, заглянув в комнату, еще одну. Уже лишнюю.

Пулеметчика взрывная волна выбросила наулицу. А помощнику осколки оторвали голову. Молодец, Антон.

– Чисто.

– За каким хреном ты его вытащил?

Я встал, выстрелил в лоб датлайцу и снял с разгрузки две гранаты. По принципу действия они походили на равитанские.

– Пополнить боекомплект. Держи.

Бросил одну гранату Антону.

– Вы долго там? — крикнул нам Марк. — Пошли наверх.

Северную часть города и окраину леса заволокло огромной завесой серого дыма. Она достигала высоты до пятидесяти метров, напрочь лишая возможности разглядеть, что там за ней.

Рядом с завесой продолжали рваться снаряды. Судя по всему, они накрывали определенную площадь. Равитанская артиллерия вела отсекающий огонь. Бой уже стих, видимо, обе стороны одновременно решили не класть людей в бесполезных атаках.

И теперь никто не помешает датлайцам разобраться с небольшой группой противника, зашедшей в тыл. Туговато нам будет...

– Танк в километре от нас, — крикнул Антон. — За деревьями. Там же еще что-то стоит, отсюда не вижу.

– За прудом датлайцы. И в соседних домах тоже, — выдал результаты наблюдения Марк. — В небе пять ботов. Лупят по кому-то...

– Надо сваливать, — подвел я итог минутного наблюдения. — Ничего не сделаем, только сгинем здесь. Совсем капитан голову потерял. Гонит людей на верную смерть.

– Давай вниз. А то прижмут.

Словно в подтверждение слов Антона по стене нашего здания ударила длинная очередь из пулемета.

– Тикаем!

Мы слетели вниз быстрее молнии, но дорога к подвалу была перекрыта. Трое или четверо датлайцев уже забежали в коридор. И двое поднимались по лестнице.

Бежавший первым Антон заметил их раньше, дал длинную очередь, отпрянул в угол и оттуда выстрелил еще раз. Я швырнул вниз гранату, перерезал лестничный пролет очередью и крикнул:

– Обратно! Здесь не пройти. Давай через другое крыло!..

* * *

По коридору второго этажа мы пересекли все здание и забежали в крайнее помещение.

– За нами бегут. — Марк, положив РПГ, поднял карабин и выцеливал кого-то в коридоре.

– Надо уходить вниз. Где лестница?

– Дальше, за поворотом.

Заработал карабин. Очередь. Еще одна. И тут же — ответ. Антон встал за Марком, зарядил подствольник.

– Где они?

– За аркой. Видишь?

– Нет. Дай короткую очередь.

Марк выстрелил.

– Понял.

Антон выпустил гранату. В коридоре громко бабахнуло. Чья-то фигура вылетела из-за края арки, и Марк быстро перечеркнул ее очередью.

Пока парни сбивали погоню, я выглянул за поворот, осмотрелся и осторожно пошел дальше. В торцевой части стены было большое окно с полукруглым верхом. Я выглянул в него и тут же отпрянул назад. Заскочил в комнату и подхватил лежащий гранатомет.

– Ты чего?

– Под окнами установка!

– Ого!

Батальонная система залпового огня — поставленная на боте конструкция из восьми пусковых контейнеров и аппарата перезаряжания. Калибр ракет — сто двадцать миллиметров. Залп установки способен накрыть довольно большую площадь и разрушить небольшое строение. Мощная штука.

Установку охраняли три солдата. Они внимательно смотрели по сторонам, готовые открыть мгновенно огонь при первом подозрительном шевелении.

– Это тоже по нашу душу. Сейчас шарахнет.

– Марк, гранатой. Антон — очередь. А я — по установке... готовы?

Осторожно выглянув, Марк бросил гранату и тут же отпрянул назад. Едва грохнуло, Антон дал длинную очередь. Не убить, так заставить залечь, не мешать.

Последним отработал я. Три ракеты с визгом покинули гранатомет и через секунду ударили в борт установки.

Взрывы еще гремели, когда мы уже летели вниз по ступенькам. Нам вслед с небольшим опозданием ударила пулеметная спарка с бота. Прозевали...

Добежать до лестницы, ведущей в подвал, незамеченными не удалось. С другой стороны коридора начали стрелять. Пули летели выше и правее. Мы тут же попадали на пол и поползли к стене.

– Они в комнате! — заметил врагов Антон.

– Хер с ними! Уходим.

Доползя до лестницы, мы шустро слетели вниз, миновали лестничный пролет и побежали на второй подземный этаж. И опять нас никто не преследовал. Почему датлайцы не идут вниз?

Условное место встречи группы — узкий участок тоннеля, заметный со всех сторон. Пройти мимо него сложно. Рядом два отворота, глубокая ниша, закрытая металлическим щитом, и выложенный зеленым камнем круг на полу. Наверняка это что-то означает, но как понять заумные знаки сгинувших аборигенов?..

В назначенное время, кроме нас, сюда пришли всего пять человек. Шестого принесли с собой. Капитана. Едва взглянув на него, я понял, что Утреван не жилец. Правой руки как таковой не было. На ее месте короткий обрубок, укутанный блокирующей повязкой. Самое удивительное — капитан был в сознании.

Впрочем, не так уж и удивительно. Обезболивающие и тонизирующие препараты, кровоостанавливающие тампоны, жгут... Если использовать все, что есть в аптечке, человек с оторванной рукой еще часок провоюет.

Людей привел Блантек. Выглядел сержант сильно потрепанным. Бронежилета нет, налокотников нет, разгрузка висит на одном плече. Ремни лопнули или были срезаны осколком.

Подойдя к нам, он снял шлем и вытер мокрый лоб.

– Все. Семерых потеряли. Датлайцы начали зачистку... Что у вас?

– Подбили установку залпового огня. Пять-шесть солдат...

– Неплохо. Пошли, капитан зовет.

Утреван сидел на полу, прислонившись к стене. Глаза блестят, зубы сжаты. Лицо бледное.

– Вижу, живы... Хорошо вас обучали там... в лагере. Шевалган, вы сможете вывести нас из тоннеля?

– В какую сторону?

– Обратно на северную окраину.

– Да. Но там все здания разрушены. Мы можем не выйти на поверхность.

Капитан скрипнул зубами.

– Верно. Тогда... на западную.

– Туда сейчас отходят датлайские части. Вы не слышали? Бой наверху окончен. Поставлена дымовая завеса, открыт отсекающий огонь. Наверняка минируют все возможные пути преследования...

– И что ты предлагаешь? — более злым голосом спросил Утреван. — Сидеть здесь?

– Да. Сидите здесь, а мы проведем разведку. Найдем удобное место для выхода — вернемся.

Капитан переглянулся с сержантом. Тот пожал плечами, мол, как вариант пойдет.

– Моя радиостанция берет на пятьсот километров. Город почти в семистах километрах. Если наши действительно отходят, мы можем потерять связь.

– А если выйдем сейчас наверх — потерям жизнь, — парировал я. — Здесь тихо, спокойно. Датлайцы почему-то не лезут в подвальные этажи. Переждем.

Капитан опять покосился на сержанта, потом на наемников. Пять человек сидели и лежали на полу метрах в пятнадцати от нас. Они были вымотаны до предела. Бой, бросок по странному подземелью, две короткие и злые стычки, массированный огонь, смерть за спиной и сбоку, и перед глазами... И вчера то же самое. Не привыкшие к таким нагрузкам люди подошли к пределу своих возможностей. Боевую задачу выполнили до конца, но сейчас не смогли бы пройти и километра. Им как воздух требовался отдых. Хотя бы небольшой.

Наверное, капитан это понял. Как понял и то, что требовать от них продолжать бой — значит спровоцировать возможное неповиновение.

– Сколько вам потребуется времени на разведку?

– Все зависит от размеров города. Но, думаю, часа два точно.

– Хорошо. Через два часа вы должны быть здесь. Если я... окончательно выйду из строя, командование перейдет к сержанту.

– Ясно.

– И еще...

Утреван обвел нас внимательным взглядом.

– Не забывайте. Вы — наемные солдаты Равитана. И должны выполнять все приказы командования.

– Так точно, господин капитан! — изобразил я стойку «смирно».

Перед уходом к нам подошел Блантек.

– Боеприпасы есть?

– По четыре-пять магазинов на каждого. Выстрелов к гранатометам мало. И гранат.

– Возьмите, — протянул он нам большой рюкзак, в которых обычно перевозили дополнительные боекомплекты. — Мы сняли с убитых. Выстрелов мало, но патронов достаточно.

Он с мрачным выражением лица следил, как мы заполняем пустые гнезда сумок разгрузки, а потом вдруг сказал:

– У капитана, кроме оторванной руки, еще осколочные ранения ног, крупнокалиберная пуля пробила бок. Медикаменты поддержат его, но если через семь-восемь часов он не ляжет на операционный стол, то умрет. Еще двое солдат ранены, правда, легко. Нам нужна связь с батальоном.

– Сержант. Мы не хотим затянуть время. Но если хочешь знать... — Я взглянул ему в глаза. — У нас мало шансов выбраться отсюда. Если наши ушли, мы их не сможем вызвать. А пеший семисоткилометровый марш займет как минимум неделю. При условии, что противник оставит город и не будет вести разведку в этом квадрате...

Блантек не ответил. Молча смотрел, как мы проверяем оружие и уходим. Ему предстояло самое тяжелое — ждать...

Начальник штаба сводной бригады майор Леребрант докладывал коронеру Твилду результаты недавних боев на Асвинте:

– Город атакован с двух сторон. По меньшей мере один пехотный батальон при поддержке роты танков «олиде». Атака отбита. Уничтожены два танка, около полусотни солдат. Еще несколько систем разного уровня. Наши потери — двадцать восемь раненых и убитых. Данных по потерям техники пока нет. Противник отошел после флангового удара второго батальона.

– Что отбили — хорошо. А вот как прозевали подход врага, непонятно... Сделайте запрос.

– Есть.

– Что по второму обнаруженному городу?

– Там хуже. Противник сумел устроить засаду и встретил наши роты на подготовленных позициях. А потом атаковал вторую роту на подступах к окраине города. Подкрепление прибыло с опозданием из-за внезапных ударов вражеской авиации. В результате второй батальон понес тяжелые потери.

– Точнее...

– Полностью уничтожена третья рота наемников.

– Полностью? — не поверил коронер.

– Да. При отходе был подобран командир первого взвода. Его группа держала позиции на северной окраине города.

– Что он говорит?

– Ничего. Лейтенант имеет тяжелые ранения и сейчас находится в коме. После первичной операции перевезут на космодром и отправят на Логошет. Его жизнь висит на волоске. Так как поступил приказ на отход и противник был в непосредственном соприкосновении, то полномасштабного поиска не производили. Найдено двадцать два трупа. Остальные, видимо, под обломками зданий. Датлайцы применяли там тяжелую технику.

– Они разрушали здания? — не поверил коронер. — Не боясь похоронить все следы местной цивилизации?

– Видимо, археологические изыскания их волнуют меньше, чем потери в живой силе, — ответил майор.

Коронер уловил в этом намек и нахмурился.

– Дальше.

– Вторая рота из наемников-ветеранов приняла бой на опушке леса. После первого удара они отошли на окраину леса и закрепились там. Успели оборудовать позиции, подготовить оборону. К тому же их поддерживали самоходные установки. Тем не менее после нескольких атак противника силами до двух рот при поддержке танковой роты наши понесли огромные потери. В строю к концу боя было около шестидесяти человек. Меньше половины.

Коронер помрачнел еще больше. По сути дела, второй сводный батальон потерял боеспособность как отдельная часть. Это серьезный удар по немногочисленному контингенту равитанских сил. Неизвестно, будет ли подкрепление в ближайший месяц?

– Прибывшие с опозданием первая рота и батарея самоходных комплексов нанесли удар во фланг датлайцам. После чего им был передан приказ — прекратить наступление и отойти. Остатки батальона были переброшены к охраняемому городу, где участвовали в контрударе.

– Второго батальона больше нет... — вслух произнес коронер. — Какие потери в первой роте?

– Пять убитых, одиннадцать раненых. Из них только один — тяжело.

– В строю первая рота и остатки второй. Что ж, свою задачу наемники выполнили. Хотя я не думал, что они полягут так быстро... А Датлай имеет здесь больше сил, чем мы предполагали.

– Они получили подкрепление...

– Да. Причем значительное. Придется менять тактику действий. Больше никаких разведок боем! Второй батальон пока оставить на месте. Пусть совместно с восьмым удерживает город. Если Датлай захочет атаковать еще раз — пусть.

– Вряд ли они полезут на подготовленную оборону, — высказал догадку майор. — По сводкам, они сами получили хороший удар и понесли большие потери. Кроме всего прочего — два самолета.

– А мы?

– Один.

– Хорошо. Готовьте приказ. Восьмой и второй сводный батальоны удерживают город. Авиация ведет разведку материка. При обнаружении противника — в бой не вступать. Если Датлай хочет получить инициативу — пожалуйста.

– Поиск в районе второго города проводить?

– Нет. Судя по докладам, там вряд ли кто выжил. Не стоит терять людей и технику, разыскивая мертвых. У нас пока просто нет на это сил.

Леребрант сделал пометку в своем компьютере.

– Необходимо организовать вывоз раненых с Асвинта.

– Да. Прикрытие будет выделено. Сделайте запрос на Логошет. Необходимо организовать очередной сеанс связи. Я подготовлю депешу наместнику и префекту. Передадим вместе с транспортом.

– Срок сеанса?

Коронер немного подумал, взглянул на календарь.

– Послезавтра утром. Контрольное время — одиннадцать ноль-ноль...

– Как так вышло, что равитанцы смогли ударить в тыл и сжечь столько техники?

– Судя по всему, они воспользовались подземными коммуникациями. Прошли с северного квартала в центр, выскочили наверх и нанесли удар...

– Они рискуют ходить под землей? — изогнул бровь Эблау. — Смелость или незнание?

– Понятия не имею, — пожал плечами помощник. — Вообще-то запрет, пришедший из центра на исследование подземелья, здорово осложнил нам работу. Наши солдаты даже не преследовали противника, когда тот уходил вниз.

– Раз наложили вето, значит, на то есть причина, — сурово отозвался тысячник. — И не стоит валить все на запрещенные маневры. Охранять надо было лучше. Ладно... Какие данные по противнику?

– Они отошли к северному городу. За пределы линии обороны не выходят.

– Отлично. То, что надо. Мы как раз успеем подготовить удар.

Эблау довольно кивнул и развернул на экране файл, где были обозначены списки личного состава подразделений.

– У них одни сутки на отдых и восстановление. Затем — подготовка к операции.

– Какими силами она будет проведена? — задал вопрос помощник.

– Первый и второй батальоны. Их поддержит авиация.

– У нас сейчас в строю всего три самолета. Еще два требуют короткого ремонта.

– Пусть три! Мы должны нарушить их связь с Логошетом. Пока есть вероятность наращивания сил Равитана на Миренаде, мы не сможем получить преимущества.

– Оба батальона понесли значительные потери...

– Знаю. Но если мы промедлим с ударом, то завтра эти потери возрастут многократно.

Тысячник Эблау поднял тяжелый взгляд на помощника.

– Мы обязаны сделать это! Любым способом, допуская любые потери. Вам ясно?

– Да, мой командир.

– Выполняйте!..

– Это напоминает один из первых наших образцов маскирующей аппаратуры. Довольно примитивная технология... Как и их сканеры. Они берут объект на двадцать — тридцать километров при узконаправленном поиске.

Битрая отошел от стола, на котором лежали образцы трофейной техники, и сел в кресло.

– Хотя надо признать, и Датлай, и Равитан идут в верном направлении. Через десять — двенадцать лет они достигнут определенных успехов.

– Тогда почему ваша аппаратура так... странно реагирует на работу датлайской техники? На экране их метки иногда пропадают.

Битрая развел руками и посмотрел на Сергея.

– Но ведь маскирующее поле она создает?! Пусть и не такое сильное. Да вдобавок... «дырявое»...

– Ясно... Мы вас сильно отвлекли?

– Да нет, — махнул рукой профессор. — У нас как раз небольшая пауза в работе.

– Как успехи в обнаружении источника обрыва?

Битрая неопределенно пожал плечами. Последние дни он и его группа буквально не вылезали из лабораторий, пытаясь отыскать причину временного обрыва связи и сбоя работы «контура». Кроме того, Битрая корпел над технологией создания пространственных «коридоров» наподобие равитанских и датлайских. Пока безуспешно.

– Вот уж где они нас обогнали, так здесь. Мы никогда не работали в этом направлении, так что никаких изысканий не вели. Приходится наверстывать упущенное.

– Понятно. Что ж, — Сергей встал, — будем надеяться на лучшее. Мне пора.

– Вы уже собрались?

– Да. Пленный выложил достаточно информации. Если все пройдет как надо, в ближайшее время мы найдем датлайскую установку.

– Ну а мы, в свою очередь, попробуем проверить наши расчеты на практике. Возможно, к вашему возвращению будет первый результат.

– Хорошо бы. Потому что я пока не представляю, как отыскать парней. И как их вернуть. Как бы не пришлось прибегнуть к крайнему варианту.

– Это вы о...

– Да. О прямом контакте с колонией. Или они возвращают ребят, или... простите, профессор, я знаю ваше отношение к этому вопросу, но других способов может и не быть...

Битрая нахмурился и нехотя кивнул. Земляне готовы идти на крайние меры. А готов ли он? Трудно ответить. Даже самому себе...

 

4

Колокол на площади бил не переставая уже полчаса. Сначала звонарь взял невысокий темп, раскачивая тяжелый язык, потом вошел во вкус и молотил без отдыха, словно вознамерился разогнать всех чертей в округе.

Хварроу сперва терпел, потом закрыл ставни, потом не выдержал и надел наушники. Голова и так трещит, а тут этот энтузиаст!..

Он сел за стол, вывел на экран компьютера карту материка и стал ее внимательно рассматривать. Карта была скопирована с местного сборника атласов и карт, найденного в королевской библиотеке Францискании, куда один из агентов Хварроу проник месяц назад.

Полностью полагаться на достоверность карты, конечно, не стоит. Ее составляли чуть ли не три века многие поколения путешественников, купцов, армейских военачальников и прочих авантюристов. Много белых пятен, много фигурных обозначений вроде «земель бешеного монаха» и «долины молчащих сосен»... Зачастую данные карты устаревали. Там, где чернела надпись «племена дикие, неведомые и проклятые богом», сейчас было молодое королевство. Там, где написано «графство Нотвершин», сейчас небольшая провинция Тевтонии Нотеверше. И так далее.

И все-таки карта была полезна. По крайней мере она давала приблизительное представление о государствах и иных образованиях на западе, юге и востоке Стама. Иного все равно не было. Хварроу мог только мечтать об орбитальной съемке планеты с покадровым увеличением каждого района. Пока такую роскошь мог себе позволить только противник.

Резидент датлайской разведки выбирал новое место базирования. Выбирал спокойное и тихое место в сильном государстве, где можно выйти на местную знать и получить покровительство. Где можно развернуть работу заново.

Дело это нелегкое и требует массу информации как о самом государстве, так и о его соседях. И о соседях соседей. Впрочем, даже в самом спокойном государстве не исключены мятежи, перевороты, войны... Не стоит забывать, на дворе шестнадцатый век. Время перемен...

Колокол продолжал надрываться. Наушники практически полностью гасили звук, но легкий звон все же проникал сквозь защиту.

«Что у них там?! — раздраженно отвернулся от экрана Хварроу. — Чего шумят? Король, что ли, у ворот? Но с какой стати он поедет в этот забытый богами приграничный городок? Чтобы лично посмотреть на дворец графа Отревона — местного хозяина и владельца? Да он ему и задаром не нужен. Граф в жуткой опале. Как и его отец, сосланный сюда сорок лет назад. Отревоны — потомственные изгои. Тогда в чем дело?..»

В комнату, предварительно стукнув в дверь, вошел охранник — рослый крепкий парень, затянутый в полевую форму, со штурмовым автоматом на груди. Встав у входа, он подождал, пока Хварроу снимет наушники, и сказал:

– Шован приехал.

– Один?

– Нет. С двумя солдатами. Судя по всему, они приняли бой.

– Что?! — вскочил на ноги Хварроу. — Где он?

– Поднимается по лестнице.

– Срочно его сюда!

Охранник исчез. Через несколько секунд дверь распахнулась, и на пороге возник Шован. Помощник резидента выглядел уставшим. Плащ пропылен и в двух местах порван. Капюшон с дыркой.

Дышал помощник тяжело.

– Что произошло?

– На нас напали в пятнадцати километрах от города, за лесом!

Шован скинул плащ, оставшись в полевой форме, поправил на боку штурмовой автомат и сообщил:

– К городу идут ляхеты и наемный сброд.

– Как? Что это значит?

– Война! — пояснил Шован. — Наш город у границы, его и решили захватить первым.

Резидент хватал ртом воздух, приходя в себя. Вот это попали! Нашли, называется, место для отдыха! Угодили в самый эпицентр местных разборок! Что же теперь делать?

– Что же делать? — повторил вслух Хварроу. — Уходить?

– Не успеем. Конница ляхетов вот-вот подоспеет к воротам. А наемники возьмут город в кольцо.

– Дьявольское семя! И установку, как назло, увезли! Где она?

– На месте. Подтверждение о прибытии получено вчера.

Хварроу беззвучно выругался.

... Их переезд в этот город был продиктован необходимостью сменить резиденцию после схватки с равитанской разведгруппой. Тогда же руководство категорически запретило держать установку в резидентуре. Чтобы та не попала в руки врага, даже если сам резидент погибнет. Поэтому Хварроу и отправил установку под охраной шести человек в надежное место. Это было не так далеко от временной резиденции. При необходимости можно доехать за день. Руководство решило верно. Но оно не предусмотрело местной особенности. Не предусмотрело возможность войны. И теперь Хварроу должен был решать, как спасти себя и своих людей...

– Вот почему трезвонит этот сумасшедший!

– Да. На улицах собирается ополчение. Граф погнал своих людей на стены. Выкатывают пушки.

– Долго город не продержится. Если только не придет помощь.

Хварроу досадливо шлепнул ладонью по столу. Вот невезение! Не успели отойти от гибели разведгруппы и тут же угодили в новый переплет.

Францисканское королевство на востоке граничило с королевством Ляхетия, возникшим около пятидесяти лет назад на месте десятка небольших владений разномастных дворян. Как и всякое молодое государство, Ляхетия только-только устанавливала порядок и определяла границы. А кроме того — утихомиривала вольных дворян, не пожелавших стать вассалами короля. Масла в огонь подливали постоянные конфликты с тюркским ханством на юге.

Так что граница Францискании была в постоянном состоянии войны. То дворяне начнут выяснять отношения, пользуясь отдаленностью от столицы, то ляхеты решат пощипать соседа, то непослушные подданные хана с юга устроят грабительский набег. Правда, последние пару лет было тихо. И Хварроу в спешке и суете как-то забыл, что приграничье — не самое лучшее место для постоянной базы.

– Сколько их, ты не заметил?

– Мы видели отряд сотни в две. Это передовая группа, все верховые. За ними идут главные силы. Думаю, не меньше трех-четырех тысяч.

– А пушки не видел?

– Нет. Зато заметил наемников. Они шли впереди отряда. Наверное, показывали дорогу.

– Значит, пушки есть! — заключил Хварроу. — Эти-то воевать умеют. И как штурмовать города, не забыли.

Резидент задумался, решая, как быть. Уходить из города? Могут не успеть. Ляхеты будут брать город в осаду, значит, уже послали летучие отряды, чтобы перекрыть дороги. Сидеть здесь? Но когда начнется грабеж, кто-то полезет в дом.

– Сделаем так. Все двери и окна закрыть. Укрепить их. Сколько нас?

– Семь. Оружия хватает, — добавил Шован. — Охрана вооружена автоматами. У нас штурмовые автоматы. Гранаты есть... Дом удержим.

– Завалите все двери. У тайного выхода поставить пост. Будут ломиться — молчим. Взломают двери — откроем огонь. Прижмет — уйдем.

– Ясно.

– Кто с установкой?

– Десятник Ахолу.

– Свяжись с ним. Поставь задачу — быть в готовности к немедленному выдвижению и включению установки. И пусть ждут нашего сигнала.

– Есть.

– Все. Действуй.

Шован вышел, а Хварроу отключил компьютер, убрал его в сумку и проверил оружие. Возможно, оно скоро понадобится.

Ляхеты — парни упертые. Если решили захватить город, то будут штурмовать до конца. А о наемниках вообще говорить нечего. Они живут войной, кормятся войной и умирают на войне. За свою долю разнесут стены по камню и вырежут всех. Так что ждать пощады не стоит. Тем более кое-кто из местных дворян задолжал им за прошлые кампании. И кроме желания заработать, наемников ведет еще и месть.

Как и предполагал Хварроу, сам штурм начался нескоро. Ляхеты действительно окружили город, подвезли артиллерию и уж только потом пошли на приступ.

Город был окружен каменной стеной высотой метра четыре и толщиной не менее двух. Этого хватало в прежние века, когда не было огнестрельного оружия. Теперь же камень не гарантировал защиты.

Видимо, у ляхетов был кто-то достаточно опытный и знающий, как использовать артиллерию при осаде крепостей. По его приказу все пушки расположили на одной позиции и долбили каменными и чугунными ядрами по одному месту. Стена держалась несколько часов. Потом дала трещину. Потом из нее начали выпадать камни. А потом она рухнула.

Пробив брешь, ляхеты сосредоточили весь огонь на башнях и бойницах, загоняя обороняющихся обратно. Под этим прикрытием штурмовые группы пошли вперед.

Обороняющиеся — отряд графа, несколько вассалов со своими людьми и ополчение — усилили огонь, стараясь остановить противника. Ружья били с обеих сторон, находя цель и за каменными зубцами стены, и в поле.

Крики атакующих Хварроу расслышал издалека. Да и не так далеко было до стены — около полукилометра. Когда шум стрельбы сменил звон шпаг, мечей, алебард и пик, стало ясно — враг прорвал оборону.

– У нас есть, чем тушить огонь? — спросил резидент помощника.

– Две кадки воды. И колодец во дворе. Думаете, подожгут дом?

– Могут.

– Тогда... может, вызвать Ахолу? Пусть заберет нас?

Хварроу отрицательно покачал головой.

– Три сработки сразу. Равитанцы засекут место. Еще врежут ракетами или пошлют штурмовую группу.

– Не рискнут. Средь бела дня...

– Они средь бела дня уничтожили наших людей. Тем более под прикрытием этого боя здесь можно устроить целое сражение. Никто и не заметит.

Звуки боя постепенно приближались. Редко били мушкеты, пищали и аркебузы. Звенела сталь. Кричали раненые, схлопотав неровный кусок свинца или десяток сантиметров стали. Орали, подбадривая себя, нападающие. Визжали женщины. В город вошла смерть...

Датлайцы ждали. Их дом стоял в глубине улицы, окруженный с двух сторон заборами соседних домов, а сзади — пустырем. Окна закрыты и забиты. Двери подпирали толстые бревна. Войти практически невозможно. На случай поджога — две большие кадки с водой. На крайний случай — подземный ход на пустырь.

Ляхеты и наемники уже властвовали в городе. По улице пробежала пара отрядов. Дом слева после недолгого штурма взяли. До Хварроу и его людей доносились звон оружия, выстрелы, крики. Потом потянуло гарью.

Затем пали дом справа и дом напротив. Горожане, зная, что пощады не будет, сопротивлялись до последнего. Но противостоять разъяренным солдатам не могли. Секунды схватки, пронзенное тело падает на пороге, а через него переступает наемник, жадными глазами глядя на хозяйку, ее дочь и сундуки с добром...

В двери их дома стучались несколько раз. Потом стреляли. Двери стояли намертво, и жаждущие быстрой и легкой добычи уходили. Пока.

– Они не будут в городе долго, — сказал Хварроу. — Неподалеку стоит гарнизон королевской армии. Да и с соседних земель могут подойти отряды дворян.

– Если напавших несколько тысяч, они вполне могут атаковать сразу два-три города, — возразил Шован. — Не все же здесь...

– Да. Но все равно сидеть в горящем городе никто не станет. Заберут награбленное, прихватят десятка три баб и уйдут. Наемникам большего не надо. А ляхеты не рискнут сидеть и ждать королевские полки...

Как только резидент произнес эти слова, в дверь ударили чем-то тяжелым. А через несколько секунд раздался сильный взрыв, и доски, и бревно полетели внутрь коридора.

Хварроу вздрогнул и непонимающе посмотрел на старшего группы охраны десятника Мадира. Чем это там?..

Мадир вдруг оттолкнул Хварроу в сторону и вскинул автомат.

– Они на крыше!

Он дал неприцельную очередь, прошивая перекрытие. Раздался еще один взрыв, на этот раз наверху. Отлетел кусок перекрытия и в образовавшуюся щель влетело два небольших овальных предмета. Перед глазами Хварроу раскрылся яркий цветок. Настолько яркий, что глазам стало больно. По ушам ударило с огромной силой, и резидент упал на пол, теряя над собой контроль...

Что-то упало сверху, потом еще. Глаза еще не вернули способность различать предметы, однако быстро мелькающие силуэты Хварроу видел. Он попробовал отползти в сторону, но в бок с огромной силой чем-то ударило. Очень больно.

Хварроу неверной рукой потащил автомат с бока на грудь. И тут же получил страшной силы удар в живот. Потом еще один — по голове. Теряя сознание, он своими изрядно взбаламученными мозгами сообразил, что все происходящее мало напоминает нападение ляхетов и наемников и тут что-то не так. Но что именно — додумать не успел...

– Шестеро плюс двое плюс пятеро. И все в одном районе. Западная область страны. Если трофейная карта не врет, провинция... э-э... да хрен с ней! Главное, они все там.

Харким поднял на парней голову и перехватил ухмылку Толика. Кашлянул.

– Что?

– Нет, ничего. Вспомнил одну нашу пословицу.

– Какую?

– С кем поведешься...

– Не понял...

– Потом...

Сергей толкнул Толика. Мол, хорош наезжать на пацана. А сам отметил, что Толик в общем-то прав. Пообщавшись с ними, инженер перенял не только некоторые повадки, но и сочные выражения.

– А установка?

– Не видно. Замаскирована.

– И что же? — спросил Толик. — Ждать, пока они не включат ее?

– Ждать не будем, — отрезал Сергей. — Нет времени. Невед, кто к нам ближе?

– Вот эта пятерка, — ткнул пальцем в экран инженер. — Город... Рингверден. Стоит почти на границе Францискании и Ляхетии.

Услышав названия, Толик фыркнул:

– Францискания! Блин, чего они язык коверкают?

– Это мы, может быть, коверкаем. Ладно, кончаем треп, рингверден, говоришь?

– Да. К нему движутся двое. Скорость шесть-семь километров в час. Всадники.

– Верно подметил, — похвалил Харкима Сергей. — Все. Врубай установку, возвращаемся на Годиан. Забираем бойцов и выходим около этого Рингвердена.

– Может, сразу в городе? — предложил Толик.

– Нельзя. Нам нужно осмотреться. А повезет — перехватим эту пару. Проследим, где остальные. Только вот...

Сергей замолчал, глядя на Толика и Харкима. Сейчас они перешли на Логошет, чтобы отыскать датлайцев и решить, где и как их брать. Отыскали. Аж две группы. Но где установка? У кого из них?..

– Так у кого? — проговорил он. — Кто возит ее с собой?

Инженер опустил взгляд на экран. Напряженно глядя на черные точки, пытался угадать, где враг хранит аппаратуру.

– Пятеро сидят в городе. Шестеро в соседнем районе. Это сельская местность... По идее установка в более безопасном месте. В городе.

– Может быть, может быть... Но не факт. Ладно. Хватит предположений. Невед, действуй.

Харким немного промазал с высадкой. Он хотел вывести группу на окраину леса, а вышло почти в самый центр. Что их и спасло. Попади они сразу на опушку, могли бы нос к носу столкнуться с передовым отрядом ляхетского войска. Безусловно, был бы бой. Пять «формов» и два крупнокалиберных пулемета ссадили бы с лошадей по меньшей мере две трети из двух сотен. На этом операцию можно считать законченной.

Такую свалку заметили бы не только с городских стен, но и с орбиты, где плыли равитанские спутники. Не факт, конечно, но весьма вероятно.

В результате пока группа выбиралась из дебрей, пара датлайцев благополучно проскочила за городские стены, а передовой отряд ляхетов пролетел дальше. Им надо было перекрыть пути отхода из города и удержать их до прибытия основных сил.

Когда Сергей вышел к опушке, подступы к городу уже занимала пехота ляхетов. Сотни повозок, всадники, латники с алебардами и пиками, громоздкие ружья на плечах стрельцов... Вся эта рать не спеша занимала исходные позиции вне зоны действия немногочисленных пушек, установленных на стенах.

– Епона мать! — выругался Толик, глядя на поле. — Ну кто их просил именно сегодня устраивать разборки? Подождать денек не могли?!

Старший группы прикрытия Ламист Бутурмен бросил взгляд на войско и повернулся к Сергею.

– Что будем делать?

Тот молчал. Внезапное появление войска аборигенов и разворачивающееся сражение выбили его из колеи. Как теперь попасть в город?..

– А если прыгнуть туда? — словно прочитав его мысли, предложил Толик.

– Рискованно. В городе ждут штурма, все начеку. Наше появление вызовет нездоровый интерес.

– Местные, что ли, влезут? Да и хрен с ними! Раздолбаем в два счета!

– Угу. Завязнем на улице, нашумим. О внезапности можно забыть. Датлайцы сейчас настороже и, уж конечно, различат пулемётную очередь среди трескотни этих фальконетов. Словом, сейчас не время...

– Ну тогда у нас один вариант! — саркастически заметил Толик. — Под видом этих вояк пройти в город и под шумок напасть.

Бутурмен невольно хмыкнул и посмотрел на него. Земляне иногда шутят слишком рискованно.

– А что? — кивнул Сергей. — Неплохо придумано.

– Да?

– Да. Видишь? — Он указал на длинный караван, подходивший к лагерю ляхетов.

– Вижу.

– Это пушки. Я насчитал восемь... или уже девять? Девять штук. Судя по калибру — они осадные. Значит, будет штурм. И, видимо, успешный.

– И что? — спросил Харким.

– Подождем. Когда оборона рухнет и нападающие войдут в город, мы войдем тоже. С помощью установки. Вот тогда действительно будет не до нас.

– Пока шум да гам, грабеж и раздор, мы атакуем датлайцев? — подхватил мысль Сергея Толик.

– Именно. Невед!

– Да.

– Следи за показаниями сканера. И глаз не спускай с датлайцев. Кстати, они все маскируются?

– Сейчас нет.

– И ладно. Следи. Если попробуют слинять — дай знать.

– А нам что делать? — спросил Бутурмен.

– Ждать.

– Сколько?

Сергей смерил его недовольным взглядом и вздохнул.

– Сколько потребуется. У нас только один шанс напасть внезапно и захватить пленного. Войти в самый разгар боя. Мы не можем его упускать. А ты... пока посмотри, как воевали твои... и мои предки, когда не было самолетов, пулеметов и «контура». Познавательное зрелище.

Бутурмен с сомнением посмотрел на поле. Ничего познавательного он не видел. Историю изучал, знал, чем и как воевали много веков назад. Вид подобного сражения вызывает интерес только у исследователей и любителей кровавых картин. К каковым он себя не относил.

– Понял, — буркнул он и отошел к своим людям. Предстояло по крайней мере четыре часа безделья. Надо бы снять часть доспехов. Иначе можно взопреть окончательно...

Сергей проводил старшего группы взглядом и поднял бинокль. Судя по всему, скоро начнется. Лишь бы во время штурма датлайцы не исчезли. А то все старания насмарку.

Осада города — дело долгое и утомительное. Еще более утомительное занятие — наблюдать за этим со стороны. И ждать, что вот-вот, вот-вот, и самим идти в бой. Да еще вполне вероятно — не в один...

Огромные пушки, расставленные в ряд, стреляли крайне медленно. Пока заложат несколько мешочков пороха, пока утрамбуют их пыжом, потом затолкают в жерло не очень ровно отесанный камень или отлитую чугунную болванку. Пока снова утрамбуют все это длинным пыжом, а потом и банником, приблизительно наведут на цель и поднесут фитиль... Можно не только подремать, но и сон увидеть.

А потом со страшным грохотом вылетает снаряд. Пушку отбрасывает назад, с десяток человек возвращают ее в исходное положение и опять снова-здорово — облить пушку уксусом, прочистить ствол, заложить порох и снаряд, утрамбовать...

Хорошо если снаряд попадает в цель. Иногда он не долетает или бьет выше. Стена города довольно крепкая, чтобы ее разрушить, надо много снарядов и времени.

За осадой наблюдали Сергей, Толик и Бутурмен с напарником. Харким не сводил глаз с экрана, отслеживая нахождение датлайцев, а еще двое были в охранении. Небольшие отряды осаждающих наведывались в лес, но далеко не заходили. Однако надо было быть начеку.

Через три часа часть стены между двумя башнями вдруг рухнула, сразу став меньше на две трети. В лагере ляхетов начали готовиться к штурму. Пушки теперь били по башням, а стрелки подошли ближе и стали обстреливать защитников, прикрывая выдвижение штурмовых отрядов.

Еще через час после упорного штурма передовые отряды проникли в город. Войско ляхетов пришло в движение. Конница, пехота рванули вперед, сметая на своем пути заслоны горожан. Рингверден доживал последние часы...

– Все! — вскочил на ноги Сергей. — Пора. Невед, ты выбрал точку выхода?

– Да. Триста метров от датлайцев...

– Хорошо... Бутурмен, напоминаю — твои люди обеспечивают периметр. Не выпускай никого из здания или где там они сидят.

– Ясно. Но вы вдвоем против семерых...

– Это наше дело. Пошли.

Один из наемников, решивший пересидеть самое пекло в лесу, выбежал на поляну как раз в тот момент, когда последний человек переходил «контур». Странная картина чудесного исчезновения людей приковала наемника к месту. С раскрытым ртом и квадратными глазами он наблюдал дивную картину. Потом рухнул на землю, моля небеса о заступничестве. Минут через пять он вскочил на ноги и бросился обратно, решив, что там, в городе, посреди отчаянной и жесткой рубки спокойнее и безопаснее, чем здесь, в лесу.

В полумраке толком не разглядеть, что под ногами. Да еще потолки низкие, приходится идти чуть ли не на коленях. А сверху падает солома или сено, не понять...

Сергей угодил ногой в месиво и едва не растянулся на полу. Сзади выдирал ноги из грязи Толик.

– Невед, куда ты нас вывел?! В сортир?

Догадка, не лишенная смысла, воняло здесь ужасно.

– Не знаю, — сквозь кашель ответил тот. — До датлайцев триста десять метров точно. Строго на юг. А где мы, не знаю...

Сергей шел вперед, выставив руку, чтобы не налететь сослепу на стену. Еще дважды он оступался, но устоял на ногах. Буквально на ощупь нашел дверь, толкнул ее и вдохнул чистый воздух.

– Епона мать! Это же скотник! — воскликнул на выходе Толик. — А где же скотина? Одно дерьмо под ногами...

Привычная картина — узкие улицы, дома в два или три этажа, грунт или камень под ногами, одна более-менее широкая дорога. По которой уже бежали захватчики. Со всех сторон раздавались выстрелы, металлический лязг клинков, крики...

Они выбрались со двора дома, после короткого осмотра миновали улицу и налетели на троих солдат-ляхетов. Те чуть замешкались, увидев перед собой семь закутанных в плащи фигур. И не поняли толком, что их убило.

– Держи, — протянул Толик одному из бойцов небольшой вымпел, что выпал из руки убитого. — Вроде опознавательного знака. Сойдем за своих.

Тот принял, с недоумением повертел в руке и посмотрел на Толика.

– Пошли. Мы впереди, Ламист, ты следом, потом Харкни. Замыкают двое. Следить за обстановкой, без необходимости огня не открывать. Невед, следи за датлайцами. Готовы? Вперед.

Они вышли из-за здания и увидели два залитых кровью трупа. Мужской и женский. Чуть дальше у порога дома лежал еще один мужчина с распоротым животом. Из дома раздавались крики. Новые хозяева города пользовались правом победителей на все сто.

Нужный дом заметили издалека. Двухэтажный особняк за невысокой оградой. Каменное основание, стены из бревен. Крыша плоская. Рядом пара пристроек. Если соседний дом уже штурмовали захватчики, выламывая двери и выбивая окна, то особняк пока не трогали.

– Черт! Их здесь полно! Снуют туда-сюда.

Толик смотрел на дорогу, по которой то и дело пробегали небольшие группы ляхетов. Эта улица была довольно далеко от центральной, на которой и стояли самые богатые дома местной знати. Там сейчас и был эпицентр боя.

– Заходим во двор. На улице никому не стоять. Ламист. Расставь своих так, чтобы никого не было видно.

– Если пойдут на приступ дома, нас все равно обнаружат, — отозвался Бутурмен.

– Обнаружат — стреляйте. Только наружу носа не высовывайте. И еще. По нашему сигналу подорвите входную дверь. Есть чем?

– Есть.

– Вот. И держите вход. Чтобы мимо вас никто не пробежал.

– А вы?

– А мы пойдем другим путем. — Сергей указал на крышу.

– Вдвоем?

– Да.

– Но..

– Без разговоров! Невед.

– Слушаю, — подал голос инженер.

– Будь наготове. По команде активируешь установку. Все.

Он скинул плащ и выглянул из-за угла дома. На улице никого. Группа захватчиков уже вломилась в соседний дом и грабит его. С другого конца дороги кто-то бежит. Несущественно...

– Все. Пошли.

Город, в который ворвались захватчики, сродни растревоженному муравейнику. Атакующие спешат закрепить успех, занять ключевые позиции и перекрыть пути отступления. Горожане отстаивают свои дома с мужеством обреченных, погибая в коротких ожесточенных схватках. Остатки войска частью драпают, частью продолжают сопротивление, вынуждая врага платить за каждый шаг кровью. Полыхают пожары, гремят выстрелы. Крики ужаса бьют по ушам. В этом бедламе не разобрать толком, где свой, где чужой, и что, собственно, происходит...

Всеобщая суета и спешка позволяют иногда выпасть из поля зрения как одной, так и другой стороны. И сделать свое дело...

Миновав дорогу, они вломились во двор особняка, беря его в кольцо. Толик и Сергей с ходу полезли на крышу пристройки. Бутурмен со своими людьми занял оборону, ожидая, когда подадут сигнал ломать дверь.

Справа или слева? Здесь или чуть дальше? Или вообще с другой стороны крыши? Права на ошибку нет. Двое против семи — неравный счет. Успеха можно достигнуть только при внезапном нападении.

Бойцы Бутурмена не помогут, они и понятия не имеют, что такое штурм здания. И каковы его особенности. А тут малейшее промедление приведет к потерям. Так что только вдвоем, только вдвоем.

– Толик! Давай здесь.

– Думаешь?

– Больше нельзя тянуть. От ворот сюда целая толпа ломится.

– Где? Ох, ё!

Толик озадаченно свистнул и достал взрывчатку. Мины на Годиане никто не делал, а промышленной взрывчатки было полно. По своей мощи она превосходила пластит раза в два.

– Готово, — через полминуты сказал Толик.

– Отходи.

Сергей дал отмашку Бутурмену и залег за кладкой. Внизу один из бойцов направил надверь раструб гранатомета и нажал на спуск. Взрыв вынес тяжелые дубовые двери напрочь, обдав осколками дерева двух охранников из группы Мадира. Тут же заработал пулемет, прошивая коридор насквозь. Одного охранника унесло прочь, второй успел упасть и открыть ответный огонь. Но через несколько секунд очередь из «форма» разнесла ему голову...

Видимо, снизу услышали шаги на крыше. Деревянное перекрытие и черепицу прошила очередь. Одна из пуль едва не угодила в заряд взрывчатки.

– Рви! — крикнул Сергей.

Толик вжал кнопку, и взрыв выбил большой кусок крыши. Внутрь тут же улетели две светошумовые гранаты. А следом прыгнул Сергей. Чуть промедлив, Толик последовал за ним.

В комнате было трое. Все трое вооружены и одеты в стандартную форму датлайской армии. Один буквально увешан оружием и боеприпасами, поэтому первая очередь досталась ему.

– Дверь! — крикнул Сергей, пинком переворачивая ближнее тело на спину. Вторым пинком он вышиб из его рук оружие.

Толик уже поливал коридор второго этажа из «форма». Потом дал очередь из подствольного гранатомета.

– Ламист, что у тебя? — плюнув на осторожность, крикнул в микрофон радиостанции Сергей.

– Вход чистый. Два трупа. Во двор пыталась пройти группа местных.

– Держите лестницы на второй этаж. Там тоже двое.

– Один! — подал голос Толик.

– Там один. Где Харким?

– С нами. В комнате.

– Пусть разворачивает установку. Не пускайте никого во двор.

– Понял.

– И отправь кого-нибудь, пусть обыщет первый этаж. Что искать, знаете?

– Да.

Последний охранник, забившись в угол коридора, короткими очередями бил вдоль коридора. Толик попробовал его достать, но тот был за углом, и пули напрасно прошивали стену.

Потеряв терпение, Толик дал очередь из гранатомета, следом катнул две гранаты и под череду взрывов, под прикрытием огня и дыма, побежал вдоль стены вперед. Охранник, вынужденный прекратить огонь и залечь, закрывая голову, этого не видел. А когда продрал глаза и схватил «хэм», Толик уже был рядом. Короткая очередь погасила последний очаг сопротивления.

Правый или левый? Высокий или тот, что пониже? Брать надо одного. Не тащить же целую свору... Высокий. Он вроде постарше, значит, выше чином.

Сергей на всякий случай нагнулся поочередно к обоим и досадливо сплюнул. Чего гадал?! У того, что пониже, проломлен висок. Кровь уже заливает пол. Чем это его так?

Он проверил высокого, скрутил ему руки за спиной, привалил к стене и похлопал по щекам. Когда датлаец вздрогнул и открыл глаза, нанес мощный удар в грудь.

– Где установка?

Хварроу хватал воздух ртом, силясь вздохнуть. Боль раздирала грудь, слезы потекли по щекам. Он повернул голову и увидел стоящего напротив человека в форме с автоматом незнакомой конструкции.

– Где установка?

Новый удар. Теперь по паху. Хварроу закричал от острой боли, попробовал согнуть ноги, но новый удар опять угодил в пах.

– А-ам-м... — замычал резидент, падая на бок. Жесткий рывок вернул его в сидячее положение. Лицо человека приблизилось.

– Ты! Меня! Слышишь? Ну?

Он занес руку для удара, и Хварроу помимо своей воли кивнул. А потом он увидел глаза этого человека и понял, что сейчас наступит самый страшный момент в его жизни. На него смотрела сама смерть.

Вообще-то он хотел использовать линготранс. Датлайский язык толком не знал, шести занятий для этого явно мало. Но после первого удара неожиданно для себя задал вопрос на датлайском. Потом второй. И только потом сообразил, что происходит.

Сергей замер с поднятой рукой, глядя на пленника, и осмысливал произошедшее. Он говорил на незнакомом языке вполне свободно. Как?

«Неужели и нас «контур» зацепил? И мы тоже мутируем?.. Полный звиздец!..»

– Где установка?

Хварроу попробовал раскрыть рот, но скулы свело от напряжения. Вышел невнятный хрип.

– Что? Говори!

Хварроу опустил голову. Равитанцы перехитрили его. Сумели отыскать и взять живым. Это позор! И провал! Расплата за такое — смерть. Жаль, нельзя уйти, как и положено потомку знатного рода. Да и умереть не дадут...

Рука описала короткую дугу и ударила в шею сбоку. Хварроу отлетел к стене и упал без сознания. Когда он пришел в себя, то увидел, что сидит голый, а в комнате было уже два равитанца. У одного в руках нож и металлический штырь.

Тот, что спрашивал первым, произнес фразу на незнакомом языке. Оба равитанца подошли ближе. Прижав Хварроу к полу, схватили его левую руку и вытянули вверх. И намертво зажали голову, так что он был вынужден смотреть на свою ладонь.

– Место, где спрятана установка? Ты все равно скажешь. Если сразу — убьем и не будем мучить. Если нет....

Резидент пробовал закрыть глаза, но ему не дали. И он вынужден был смотреть, как его руку превращали во что-то страшное, бесформенное.

Боль била по мозгам, по сердцу, терзала затылок. Она нарастала, заполняла все существо. Глаза застила кровавая пелена, Хварроу не сообразил, что это лопались капиллярные сосуды.

Горло издавало низкий рык вместо крика. Когда с лезвия ножа на пол упал окровавленный кусок мяса, а металлический штырь коснулся кости, Хварроу не выдержал...

– Ее здесь нет!

– А где?

– В ста километрах на северо-запад. Деревня или поселок, вроде Юргендорф.

– Уходим?

– Да. Невед, ты готов?

– Готов. Установка включена.

– Командир, к нам опять гости. Человек десять у входа во двор.

– Пусть. Там уже целая куча лежит.

– Ламист, давай термитные шашки. Поджигаем все и уходим.

– Ясно. Сейчас сделаем...

Сергей выглянул из дверного прохода на улицу. С десяток желающих поживиться лежали во дворе. Еще столько же было на улице. В городе все еще шел бой, и ляхеты постоянно прибывали. Ничего, через минуту особняк исчезнет в огне. Вместе с трупами датлайцев. Если кто и захочет выяснить подробности произошедшего, то обнаружит одни головешки.

Радиопереговоры на Стаме были перехвачены службой технического контроля колонии. Об этом сразу известили куратора Сантона.

– Кто? — спросил он.

– Точно не знаем. Язык незнакомый.

– Видимо, одно из наречий Датлая. Место?

– Западная граница Францискии.

– У нас есть в том районе люди?

– Усиленная группа лейтенанта Адониса. Они в ста семидесяти километрах оттуда.

Сантон минуту размышлял.

– Сейчас вторая половина дня. Через три-четыре часа стемнеет. Передайте приказ. Адонису маршем выйти в направлении указанного района. Как только будет возможно, мы вышлем им транспорт.

– Вы хотите?..

– Попробовать захватить противника. Надо взять реванш прошлое поражение, и пресечь работу Датлая на Стаме. Сколько людей у Адониса?

– Восемнадцать вместе с ним. Оперативники и армейское штурмовое подразделение.

– Отлично. Передавайте приказ.

Прыжок на новое место, как всегда, проводился через Годиан. И уже в который раз группу встречали Оскольт и Эгенворт.

– Вы ночуете здесь, что ли? — спросил их Толик.

– А что делать? — развел руками Оскольт. — Надо успевать за вами.

– Группы для блокировки готовы?

– Да.

– Ждите. Мы сейчас идем за датлайской установкой. После чего сразу вызываем вас.

– Успеха.

Минута ожидания, пока техники перенастроят установку на новые координаты, и опять — выход. Все спешили. Понимали, что на счету каждая секунда. Если датлайцы заподозрят неладное — уйдут. И тогда все насмарку.

– Трое в деревне. Трое в соседнем лесу в десяти километрах от деревни, — доложил Харким результаты сканирования. — Включена маскировка.

– Та-ак... Это что же? Хварроу нас нае... наколол? Вот черт!

Сергей носком ботинка отшвырнул сучок с дороги и со злостью притопнул ногой.

– Я думал, мы его сломали! А он преподнес напоследок сюрприз. Ладно. Сколько до деревни?

– Четыре километра. До группы в лесу — семь.

– Зачем они разделились?

– Чтобы запутать нас, — высказал догадку Бутурмен.

– Нас? О нас они и не знают. Если кого и путать, так это равитанцев. Где установка? В деревне или в лесу?

Повисла пауза. Сергей, Толик, Харким и Бутурмен смотрели то друг на друга, то на сканер, лихорадочно ища ответ на очередную загадку.

Бойцы Бутурмена тем временем заняли позиции по краям опушки, охраняя место высадки. Переход организовывали специально вдали от населенных пунктов, чтобы лишний раз не мозолить глаза местным. Но все равно какой-нибудь охотник вполне мог набрести на группу.

– Деревня, — нарушил молчание Бутурмен.

– Обоснуй.

– Легче затеряться среди людей. А в случае чего, противнику надо будет работать на виду у всех. Это мешающий фактор. Равитанцы не захотят лишнего шума.

– Не факт, — парировал Толик. — В прошлый раз они устроили бойню как раз в деревне. Да еще недалеко от города.

– Я тоже думаю, что в деревне, — сказал Харким. — Всегда можно раздобыть транспорт и продовольствие.

– Угу, — кивнул Сергей. — Понял. Значит, установка... в лесу!

– Почему? — опешил от неожиданности Бутурмен.

– Первая причина — они просчитали логику противника и поступили наоборот. Вторая — если установка в деревне, за каким хреном держать часть людей в лесу, ослабляя группу?

Харким и Бутурмен переглянулись и одновременно пожали плечами. Логические выкладки землян нередко ставили в тупик, но, как показывала практика, зачастую те были правы. Опыт, что ни говори...

– Идем в лес. Невед, врубай шарманку!

Полученный приказ гласил: «Установку ПСД хранить в малодоступном месте под круглосуточной охраной. И как минимум в ста километрах о резиденции». После гибели разведгруппы руководство Коллегии Стабильности решило больше не рисковать ни техникой, ни людьми. И установило новый порядок. Это снизило оперативность реагирования резидентуры, но теперь об оперативности не вспоминали. Под угрозой была связь с Логошетом и экспедиционными силами на Миренаде.

Для охраны установки была выделена специальная группа из шести человек. Они осели в заранее выбранном районе, спрятали установку в лесном схроне и вели там посменное дежурство. Три дня одна группа, три дня — другая. Отдыхающая смена одновременно отслеживала обстановку в деревне и округе. На связь с резидентом они могли выйти только в экстренном случае. Между собой охрана поддерживала связь кодовыми сигналами дважды в день.

Когда до деревни дошла весть о нападении ляхетов на приграничные районы Францискии, старший группы охраны не проявил особого волнения. Эпицентр вторжения лежал южнее, до них далеко. Но на всякий случай приказал быть готовыми к немедленному выступлению. Если надо будет выручать резидента. Однако тот молчал. Значит, все шло нормально.

Выждав немного, старший подал сигнал вызова второй смене, сидящей в лесу. По порядку они должны были ответить в течение четырех минут. Но прошло десять, а ответа не было. Раньше подобных вольностей они себе не позволяли. Подождаа еще пять минут, старший послал второй сигнал. И снова в ответ молчание.

– Что делаем? — спросил его помощник.

Старший с минуту молчал, потом в нарушение всех инструкций рискнул вызвать резидента. Но и тут его постигла неудача. Резидент тоже молчал.

– Быть готовым к выдвижению и к бою. Я раздобуду подводу. В любом случае мы покидаем деревню.

– Куда поедем?

Чуть поколебавшись, старший ответил:

– На запасную точку. В двенадцати километрах отсюда.

– Помню. Когда выступаем?

– Через двадцать минут. Все! Собирайтесь!..

После напряженных дней поиска, после боев и штурма резиденции захват установки прошел на удивление легко и быстро. Охрана даже не успела сделать ни одного выстрела. Залп из подствольников, длинная очередь из пулемета и... все.

Едва стихли выстрелы, на крохотной полянке в самой глуши леса начался самый настоящий аврал. С Годиана прибыла группа техников готовить трофейную установку к подрыву. Следом за ними перешли две группы для обеспечения блокировки Логошета. На поляне сразу стало тесно. Все спешат, шумят. Подобной картины древний лес никогда не видел.

Тут же на поляне был развернут передвижной пункт наблюдения. С него-то и доложили, что трое датлайцев покинули прежнее место и уходят на север.

– Видимо, после попытки вызвать резидента и этих, — Толик кивнул в сторону трупов датлайских бойцов, лежащих у деревьев, — они решили слинять.

– Это было не лучшее их решение, — сказал Харким.

– Почему?

– Прямо на них с севера идет крупная группа равитанцев.

– Где?

Толик и Сергей впились глазами в экран. Почти два десятка синих меток позли вниз. Как раз наперерез трем черным.

– Они не видят, что ли, друг друга?

– Да хрен их знает. Невед, сколько между ними?

– Меньше сорока километров. При прежней скорости они столкнутся через... два часа.

– Надо закончить операцию до этого срока, — сказал Сергей. — Если Равитан решит вмешаться, мы можем попасть в поле их зрения. Что у техников?

– Заканчивают. Через минуту «контур» перекинет «подарок».

– Отправляйте группы, пора ставить блокировку.

– Рано, — возразил ответственный за блокировку специалист. — Один из спутников Равитана висит над нами. Сейчас он уйдет и тогда...

Сергей скрипнул зубами. Каждый миг на счету. Вдруг именно сейчас Датлай решит развернуть «коридор» и перебросить новое подкрепление на Миренаду?

Когда спутник ушел, два цуфагера взмыли вверх и понеслись в разные стороны. Устанавливать аппаратуру блокировки. Через полтора часа, когда все работы были закончены и большая часть специалистов ушла на Годиан, Харким подозвал Сергея.

– Обе группы вот-вот пересекутся. Если опознают друг в друге, врагов... датлайцам конец.

Сергей равнодушно кивнул. Это его не интересовало.

– Пусть перережут друг друга. Свое дело мы сделали. Логошет заблокирован. Теперь бы пацанов вернуть.

– Вернем, — попытался успокоить его Харким. — Что-нибудь придумаем.

– Придумаем... У тебя все готово?

– Да. Можем уходить.

– Так пошли. Здесь больше делать нечего...

... Они едва не разминулись на околице большого поселка. Тройка датлайцев на подводе только подъезжала к крайним домам, а группа лейтенанта Адониса покидала населенный пункт. Лейтенант в дороге сумел раздобыть две большие телеги, и его люди частью ехали, частью шли, сменяя друг друга и держа довольно быстрый темп. Адонис спешил, желая перехватить противника и не дать ему исчезнуть.

Сперва противники не обратили друг на друга внимания. В этот час на дороге было довольно оживленно. Возвращались лесорубы и охотники, покидали поселок подводы небольшого балагана — передвижного цирка, местный староста спешил в поле вместе с помощником...

Может, они бы и разъехались, но лейтенант, заряженный на поиск и схватку, интуитивно перевел взгляд на повозку с тремя ездоками, что шла навстречу за телегами охотников. Что его напрягло — их вид, нервозность, скорость езды, — сказать сложно. Но, посмотрев на них, Адонис вытащил из складок плаща сканер и включил локальный поиск на минимальной дистанции. Экран высветил три точки и выдал вероятность обнаружения в 89%. Это были они.

Адонис вскинул голову и увидел, что один из ездоков тоже отрывает взгляд от предмета в руках и переводит его на подводы равитанцев. Две пары глаз секунду смотрели друг на друга с удивлением и недоумением. А потом...

Произошедшее под вечер на околице крупного села Верхние Болота очень красочно и подробно описал староста:

– Они энто... как вдруг начнуть огнем плеваться!.. Матерь заступница! Как все полыхнеть! Как загремить!.. Адское пламя людев пожираеть, грохот такой, что в голове словно колокола бьють! А потом ка-ак шваркнеть!.. Люди честные! Никогда допреж я такого ужасу не видел и не слышал! Огонь, дым до небес, крики!.. Лошади наземь попадали, люди с дороги кто куды... И мясом горелым пахнеть! Человечиной дьявольские отродья питаються!.. Козни ентовы сам дьявол устроил! А потом те тела погибших схватили, свои громы и молнии попрятали и ну как дали прочь! Я только затемно и очнулси. И сразу возблагодарил святую душу господьню за то, что спас он меня от участи страшной и адского пламени! А дьяволов энтих и след простыл! И сколько потом стражники господина нашего по лесам и полям ни лазили, ничего найтить не смогли...

Отчет Адониса был куда более краток и сух. И более информативен.

– Мы опознали друг друга одновременно. И огонь открыли тоже одновременно. У нас численное превосходство, бой был коротким. Живыми взять никого не удалось. Тела и оружие подобрали, доехали до леса и вызвали транспорт.

– Потери?

– Трое раненых.

– Местные как отреагировали?

– Как обычно. Носом в землю, руки на голову. Вроде никого не зацепили. Но звон от боя пойдет, конечно, сильный...

– Это нас интересует в последнюю очередь. А вот то, что датлайцев живыми взять не удалось, — плохо.

– Плохо, — виновато подтвердил лейтенант. — Мы и не подозревали, что они поблизости.

– Ладно. Что было, то было. Думаю, после последних событий Датлай снизит активность. Это нам сейчас на руку.

Куратор Сантон посмотрел на лейтенанта и кивком отпустил его. Был у куратора еще один вопрос, который он так и не задал. Потому что Адонис при всем желании не мог дать на него ответ.

«А все же, что заставило небольшую группу, как я понимаю — прикрытие резидента, рисковать и ехать практически в открытую? Ведь они знают о том, что мы их ищем. И, наверное, приняли какие-то меры предосторожности. Тогда что погнало их одних по дороге?..»

Сантон поморщился — подобных загадок он не любил. Во всем нужны ясность и понимание. А здесь явно скрыта какая-то тайна. Возможно, очень важная и существенная. Но кто поможет ее разгадать? Уж явно не три обгоревших трупа.

Эх, был бы на месте Адониса опытный оперативник, он бы сумел проследить за датлайцами. Кто знает, может, они вывели бы его на резидента. Это была бы большая удача. Была бы...

Опять догадки и версии. А результата нет...

Владелец балагана, старый пройдоха и неплохой по местным меркам артист Сэмюель Натаран, на следующий день отправил одного из своих людей в город с запиской. Велел ехать быстро, передать послание лично в руки указанному человеку и тотчас возвращаться обратно.

Посланник — шустрый малый лет семнадцати — приказ хозяина исполнил в точности. И в срок. Но в дороге не удержался, сунул нос в записку. К великому его разочарованию, текст записки был на саксонском языке. А он знал, да и то не очень, только францисканский.

Так что содержание записки узнать не удалось. А жаль. Можно было заработать несколько монет, пересказав суть послания заинтересованным людям, что завербовали парня еще несколько месяцев назад. Теперь вознаграждения не видать как своих ушей.

А в записке не было ничего особенного. Несколько строк.

«Лично стал свидетелем страшной схватки между двумя группами незнакомцев. Они метали молнии и сильно грохотали. Их оружие — подарок дьявола! Победители захватили с собой тела побежденных и быстро уехали. Стража прибыла на место боя через два часа. Никого не подпускали, ждали кого-то из столицы. Я сумел подобрать несколько кусков железа странной формы. Передам лично в руки при встрече. А также все, что смогу узнать...»

Записка предназначалась Этьеру, личному поверенному в тайных делах короля Саксонии Петера Барбароссы. Тот, выполняя приказ своего повелителя, все еще искал подходы к пришельцам. На свою беду...

 

5

Вместо отведенных двух часов на разведку мы потратили все три. У этого небольшого с виду города оказалась огромная сеть подземных коммуникаций. В которой черт сломит не только ногу, но и шею.

Первый подземный этаж, второй, третий. Потом обнаружился и четвертый. По размерам превосходивший все предыдущие. Туда даже не полезли, понимая, что можем элементарно заплутать.

Мы проверили южную часть города, потом восточную. А затем и западную. И везде замечали датлайцев. Пехотные подразделения, технику, транспортные машины боевого обеспечения ближнего тыла. И даже полевую ремонтную мастерскую. Вынырнув в очередной раз, едва не нарвались на ремонтников, что-то чинивших в ходовой части танка.

Явно датлайцы собирались уходить из города. Взлетали боты с пехотой, уходили танки и самоходные установки, осторожно взмывали в воздух транспорты с ранеными.

Грохот боя стих, только редкие разрывы снарядов еще напоминали о недавнем сражении. Видимо, противники потеряли соприкосновение и теперь держали друг друга на расстоянии беспокоящим огнем и средствами маскировки. Тяжелый густой дым витал над северо-западной частью города.

Видя, что враг уходит, мы осмелели и начали шастать по домам более нагло. И нарвались на тыловое охранение датлайской части. Пять солдат занимали коридор и одно помещение первого этажа последнего на южной окраине здания.

Мы выскочили из подвала, увидели противника буквально в пяти метрах и едва успели отпрянуть назад. Вслед нам полетели пули. Потом граната. Вступать в бой на изначально невыгодных условиях мы не стали и поспешно отошли. Вышли наверх в другом доме. И со стороны наблюдали за суетой, поднятой нашим появлением.

Через десять минут наблюдения Антон изрек:

– А они и не собираются уходить все. Оставляют прикрытие.

– Значит, город их. И если мы сейчас попробуем связаться с нашими, в смысле с равитанцами, то нас засекут и накроют.

Безрадостный вывод Марка, увы, оказался верным. Датлай оставил за собой южную часть города.

Весь запас времени мы потратили, чтобы найти приемлемый вариант выхода. В конце концов отыскали отдаленный дом на востоке города. Он стоял в окружении целого сада плодовых деревьев. На первый взгляд это были прозаические яблоки. Только слишком большие и очень темные...

К нашему возвращению Утреван был без сознания. Мы доложили о результатах сержанту. Тот с минуту молчал, глядя на капитана, потом приказал:

– Берите его. Осторожно. Шевалган, наши точно ушли?

– Думаю, да, — ответил я. — Если датлайцы спокойно отводят главные силы, значит, наших здесь нет.

Сержант сердито засопел, нехотя кивнул и повторил:

– Уходим.

... Через пять часов, когда мы отошли от города километров на пятнадцать — двадцать, Блантек решил вызвать штаб батальона. Он настраивал радиостанцию на нужную волну, когда я подошел к нему.

– Сержант, ты хочешь выйти в эфир?

– Да. Капитан вот-вот умрет. Да и нам здесь делать нечего.

– До наших как минимум шестьсот километров. А то и больше. Нашлемная радиостанция берет на три-четыре сотни кэмэ. Капитанская брала больше, но она сломана.

– Я знаю. Ты к чему клонишь?

– К тому, что если штаб сигнал может и не расслышать, то датлайцы точно обнаружат выход в эфир. И накроют нас.

– Не факт.

– Что? — изумился я. — Ты всерьез думаешь, что они не слушают наши частоты? Расшифровать, допускаю, и не смогут, но обнаружить — как пить дать.

– Как? — не понял Блантек выражения.

– Гарантированно.

Сержант надавил на кнопку и злобно бросил:

– Что ты хочешь сказать, солдат? Что нам надо сидеть и ждать, пока капитан не умрет и мы не подохнем от голода?! Ты этого хочешь?

Нервы у сержанта явно были на пределе. Гибель роты, тяжелое ранение командира, да еще незавидное положение, в какое мы угодили. К тому же он один среди наемников, которые в любой момент могут выйти из-под контроля. Тут невольно сорвешься.

Но спорить, а тем более ругаться с ним я не хотел. Толку от этого никакого, а до столкновения недалеко. Но и допускать, чтобы мы по его дурости или злости попали под огонь, тоже нельзя.

Я глянул назад. Четверо наемников сидят рядом с самодельными носилками с капитаном. Марк чуть в стороне от них, под деревом. Вроде как осматривает гранатомет, на самом деле сторожит наемников, чтобы они не влезли в наш разговор. Антон стоит рядом с нами. Если вдруг Блантек решит сглупить, мы его... успокоим.

– Я хочу, чтобы ты не порол горячку. И не совершал ошибок. Капитану не будет легче от того, что мы поляжем вместе с ним.

Блантек аж побледнел. Поднял голову, сверкнул газами и звенящим от напряжения голосом проговорил:

– Что ты себе позволяешь, Шевалган! Кто ты такой, чтобы ставить под сомнение решения командования?! Неповиновение приказам?

– Ты, сержант, еще никаких приказов не давал.

– Да я тебя...

Он тронул рукоятку висящего на плече карабина, но Антон поднял оружие на уровень бедра и направил ствол на сержанта. Сделал он это быстро и незаметно для окружающих. Со стороны могло показаться, что Антон просто поправил ремень.

Сержант замер, глядя то на меня, то на ствол.

– Эт-то бунт!

– Не дури! Никакого бунта. Хочешь выйти на связь — выходи. Только давай отойдем еще на полсотни километров. Иначе ты не успеешь договорить, как нас обнаружат и накроют.

Блантек сверлил нас взглядом, не зная, что сказать и как отреагировать. Мы вроде бунта действительно не поднимали, но высказали несогласие. Причем довольно решительно. И показали, что готовы за себя постоять. Ситуация неоднозначная. С точки зрения устава — неподчинение приказам. В боевой обстановке — расстрел голимый. Но в том-то и дело, что силы не на стороне сержанта. Словом, та самая обстановка, когда принятие любого решения может повлечь нежелательные последствия.

Я тоже не знал, как быть. Попрет сержант в дурь, придется стрелять. Его, а потом, быть может, и остальных. Но что дальше?..

Не знаю, чем бы все закончилось, но в этот момент к нам подбежал одни из наемников.

– Господин сержант! — крикнул он. — Там капитан!

– Что?

– Умер, — тихо проговорил наемник.

Блантек сорвался с места. Подбежал к носилкам, присел. Осторожно пощупал шею капитана, проверяя пульс, посмотрел зрачки, положил руку на грудь. Секунд пять смотрел на бледное лицо Утревана, потом встал. Глянул на нас и шваркнул шлемом о землю.

– Проклятие!

Вскинул голову и бросил на нас свирепый взгляд.

– Вы этого хотели? Этого, да?!

– Если он сорвется, надо валить, — прошептал за моей спиной Антон, — а то наломает дров.

Я промолчал. Нам только стрельбы не хватало.

Но сержант пришел в себя быстрее, чем мы ожидали. Постояв еще немного, приказал вырыть неглубокую яму и уложить туда тело капитана.

– Оставим метку, потом приедем за ним, — добавил он. Наемники молча принялись за дело.

– Почему нас не ищут? — не то спросил, не то констатировал факт Антон. — Неужели они не допускают мысли, что кто-то мог остаться в городе?

– Это ты о батальоне? — поинтересовался Марк.

– Да.

– Ну, либо им наплевать на потери, либо просто нет возможности.

Антон пожал плечами.

– Странная логика. У Равитана так принято?

– Спроси что полегче...

– А ты чего молчишь? — обратился ко мне Антон.

– А что говорить? Ищут нас или нет — все одно топать на север и надеяться, что Равитан не увел войска с материка. В противном случае мы рискуем застрять здесь лет на пятьдесят...

– Утешил, — буркнул Антон.

Капитана закопали. Пометили место, положив на импровизированную могилу два камня и поперек два больших сука. Сержант сделал отметку на карте и приказал выдвигаться.

– Идем еще пятьдесят километров, — объявил он всем. — Если за это время нас не найдут, выходим на связь. Это не обсуждается.

Последние слова он проговорил, глядя на нас. Блантек взял себя в руки и больше не хотел устраивать дискуссий.

– А что с едой? — спросил кто-то из наемников. — НЗ закончился.

– Потерпишь. А нет — рядом лес. Устроим охоту, какая-то мелочь шастает. А может, и не мелочь попадет. Все, отставить разговоры. Ты, — сержант ткнул пальцем в спрашивавшего, — вперед, в дозор. Остальные цепочкой за мной. Пошли!

До ночи мы прошли тридцать километров и к тому моменту, когда солнце исчезло за горизонтом, успели выбрать место для ночевки. Поляна в центре леса, неподалеку родник и овраг. По пути сюда сумели подстрелить несколько небольших зверьков, похожих сразу и на кошку, и на зайца. Сержант портативным анализатором проверил добычу и сказал, что яда там нет. Как и в воде. Так что мы устроили небольшой перекусон и, выставив часового, пошли отдыхать. Наемники наскоро построили что-то вроде шалаша, мы — более усовершенствованную модель, да вдобавок замаскировали ее. В лесу и днем не найдешь, не то что ночью. Если, конечно, не использовать специальную технику.

Сержант нашу работу оценил, одарил еще одним внимательным взглядом и сказал:

– Утром я вызываю наших. Ждать больше нет смысла. Иначе протянем ноги.

– В лесу? — покачал головой Марк. — Вряд ли. Если хотя бы половина живности съедобна, мы здесь год просидим.

– Вот и сиди. А я вызываю командование.

Он настороженно смотрел на нас, ожидая возражений, но мы молчали. Решил и решил. Честно говоря, никаких путных идей в голову не приходило. Местная система коммуникаций не работала, хотя я пробовал ее завести. Но, видимо, «метод тыка» не всегда хорош. Да и времени разбираться не было. Иным способом покинуть материк мы не могли. Так что связь с батальоном — последний шанс.

– Вызывайте, — сказал я. — Только сперва давайте оборудуем позиции.

– То есть?

– Чтобы быть готовыми, если первыми прилетят датлайцы.

– Шевалган, не считай меня идиотом! Я сам знаю, что и как делать! Утром найдем удобное место.

Блантек встал.

– Вы хорошо воевали эти дни. Но с дисциплиной большие проблемы. Вам повезло, что сложилась тяжелая обстановка. При других обстоятельствах вас бы давно отдали под трибунал.

– Да. А воевать вы будете сами? — ехидно заметил Антон.

– Не забывайся, солдат! — опять перешел на командный тон Блантек.

– Может, хватит? — попробовал я остановить новый конфликт. — Не стоит шуметь.

– Что?! Как ты разговариваешь с сержантом!.. — Блантек оборвал себя на полуслове и встал. — Ладно. Ваше дежурство с двух до пяти. Не проспите.

– Достал он меня, — сказал потом Антон. — Какой-то сержантишко командует полковником и двумя капитанами!..

– Когда это ты капитана получил?

– В этом году. Капитан запаса. И я, и Марк. Ты не знал, что ли?

– Нашли тему, — фыркнул Марк. — Давайте на боковую. Отдохнуть надо...

Операция датлайского командования была довольно проста по замыслу и не очень сложна по исполнению. Тысячник Эблау, планируя мощный удар по штабу сил противника и его космодрому, хотел окончательно перехватить инициативу и зажать врага в его логове. С тем, чтобы потом, получив подкрепление, взять большую часть планеты под свой контроль и готовить плацдарм для основных сил вторжения.

Судя по всему, Равитан испытывал нехватку сил и, следовательно, не мог полностью контролировать территорию. Этим шансом надо было воспользоваться.

Эблау оставил одну роту охранять свой штаб и космодром и две роты на Асвинте. Одна должна была сковывать силы врага у города на севере, другая — контролировать город на юге. Она же — резервная. Все остальные подразделения он бросил на штурм космодрома.

Сумев скрытно сосредоточить силы на одном из архипелагов неподалеку от материка Двиндер, в пять часов утра Эблау начал операцию. Два неполных батальона пехоты при поддержке полутора рот танков и авиации с двух сторон атаковали позиции противника.

Бой шел уже второй час, когда тысячнику доложили, что попытка в назначенное время открыть «коридор» не увенчалась успехом. Как и две другие. А также — что тестовый сигнал не прошел и аппаратура не фиксирует контакта. Связь с Датлаем отсутствует...

Решив взять под контроль как можно большую территорию и во что бы то ни стало удержать обнаруженные поселения аборигенов, коронер Твилд сильно растянул свои силы. В результате он мог в какой-то мере работать сразу на двух материках, но при этом потерял возможность быстро реагировать на удары противника. Первый раз это выяснилось при схватке на Асвинте. Второй раз — на следующий день, когда враг внезапно и большими силами атаковал космодром и штаб. А также продолжил проявлять активность на Асвинте.

Поняв, что может потерять все и сразу, коронер приказал оставить на Асвинте прикрытие, а остальные силы вернуть обратно.

Все перемещения и перегруппировки пришлось производить во время боя, под плотным огнем противника. Да еще с большим запозданием.

Видя, что ситуация выходит из-под контроля, Твилд решил запросить помощи. На Логошет ушла срочная депеша. Тоже со значительным опозданием...

Рано утром равитанские позиции у северного города, обозначенного на картах как «Асвинт-1», были обстреляны с двух сторон. Судя по всему, это были ротные артустановки — автоматические гранатометы и минометы и системы залпового огня. Это означало, что противник находится довольно близко от города.

Командир гарнизона, он же командир восьмого батальона, Майор Рингу приказал открыть ответный огонь и выслать поисковые группы. Но противник быстро прекратил обстрел и отошел. А спустя двадцать минут начал обстрел с других позиций.

– Атаковать они больше не решаются, действуют нам на нервы, — высказал догадку командир второго сводного батальона. — Хотят приковать нас к месту.

– Зачем? — спросил Рингу. — Мы и так не планируем никаких акций.

Деват пожал плечами.

– Хотят нанести нам хоть какой-то урон?

– Глупо. Техника и люди укрыты, только если прямое попадание... похоже, они спятили, эти датлайцы!..

Через двадцать минут, когда пришло сообщение из штаба бригады о мощной атаке на космодром, мнение обоих комбатов изменилось. Штаб приказал оставить в городе две роты восьмого батальона, а третью отправить вместе с остатками второго батальона на космодром.

– То-то они долбят, — поморщился Деват. — Не пускают нас.

– Если снимем часть сил, пойдут на прорыв? — спросил Рингу.

– Может быть. Но ты спокойно удержишь город двумя ротами.

– Да. Если только Датлай не привел сюда пару батальонов.

– Тогда сколько же у него сил на Миренаде?..

Рингу пожал плечами и не ответил.

– Я отдаю приказ о начале переброски.

– Хорошо. А я пойду собирать остатки своего воинства. Теперь это не займет много времени...

В этот момент пришла новая информация от связистов. Получено сообщение — уцелевшая группа солдат третьей наемной роты просит помощи в эвакуации. Переданы координаты. До них почти пятьсот километров.

– Как они выжили? — недоумевал Деват. — Да и кого посылать?

– Один взвод, — подсказал Рингу. — Больше все равно не снимешь. Я дам прикрытие — артустановку. Надеюсь, Датлай не станет дергаться из-за десятка человек?..

Деват пожал плечами. После сегодняшней атаки космодрома от противника можно ожидать чего угодно.

– Давай установку. Я высылаю людей...

Операторы связи роты «тудеру», что занимала южный город, засекли короткий радиообмен на частотах противника. Одна из сторон находилась всего в ста двенадцати километрах от города.

– Наверняка это та группа, что бегала по подземным этажам города. — Сотник — командир роты — посмотрел на своего заместителя.

– Надо было их прихлопнуть еще там, — хмыкнул тот.

– Ты забыл приказ руководства? Ни под каким видом ниже первого подземного этажа не спускаться. Да и на первый тоже нежелательно.

– Помню. Из-за этого приказа мы потеряли время и много людей, когда равитанцы ударили снизу.

– Да. Но приказ пришел с самого верха. И не нам его обсуждать.

– А что будем делать с этими? — перевел разговор на другую тему заместитель.

Сотник задумался. Его рота была в резерве командования. И проявлять активность без крайней необходимости было запрещено. С другой стороны, группа врага под боком. Это непорядок. Да и потом, есть шанс устроить хорошую трепку Равитану, если тот решит послать помощь группе. Долгий бой завязывать нет смысла, а вот ударить и отойти — вполне в духе тактических схем Датлая. Так что...

– Легкому взводу «атс» и тяжелому взводу «цене» вылететь в тот район. Провести разведку. Если в течение полутора часов на помощь к группе никто не придет — группу уничтожить. Место их расположения заминировать.

– Есть.

Сержант поднял нас ни свет ни заря. Дал десять минут на все надобности, еще пять минут на легкий завтрак (дожевать не съеденное с вечера) и погнал вперед. Из леса надо было выйти, из-за пышных крон деревьев цуфагеры здесь не посадить.

Часок мы прошли в бодром темпе, насколько, конечно, позволял лес, потом снизили скорость и вскоре вышли на окраину леса. Впереди было большое поле, изрезанное оврагами. И опять все овраги одинаковой длины. Что здесь было-то?..

Чуть в стороне два холма высотой метров сорок каждый. Пологие скаты, заросли кустарника наверху. Между холмами небольшое озерцо — шесть-семь сильных ключей гнали воду в почти круглую яму, а оттуда она (вода) вытекала в сторону оврагов.

– К холмам! — скомандовал сержант. — Там хорошее место для посадки. Выйдем на связь и подождем.

Наемники послушно потопали вперед, а мы растерянно переглянулись.

– Чего встали? — крикнул Блантек. — Идите.

– Ты что, сержант, серьезно? — спросил я. — Хочешь загнать нас на холмы?

– Что еще не так?

«Спятил, что ли, после смерти капитана? — подумал я. — Ведь профи, сколько провоевал! Чего же он несет-то?..»

– Если датлайцы засекут радиопереговоры, то вполне могут ударить ракетами. И что будет с нами на холме? Братская могила?

Блантек покраснел, раскрыл рот для крика, но Марк его упредил:

– Не ори! Раз мозги отказали, послушай других.

– И что же вы хотите предложить? — свистящим шепотом осведомился тот.

– Сеанс провести с холма. Потом оттуда уйти. Трое сидят в лесу, на опушке. Остальные в оврагах. Если прилетят датлайцы — сидим тихо. Решат прочесать местность — отойдем. Или примем бой, если не успеем. В любом случае у кого-то будет шанс уцелеть...

«Если он попрет против — завалю, — решил я. — Не самый лучший вариант, но выхода нет. Он же подведет нас под монастырь».

Но Блантек не попер. То ли признал нашу правоту, то ли решил не связываться.

– Торпер, Шевалган, Канн. С гранатометом в лес! На вас вся техника противника. Я с остальными занимаю два ближних к лесу оврага. В случае появления врага без моего сигнала огня не открывать. Ясно?

– Да.

– Идите.

Марк тяжелым взглядом проводил фигуру сержанта и повернулся ко мне.

– Его надо валить по-любому. Житья он не даст. И следить будет за каждым шагом.

– Да, — нехотя согласился я. — Только как это сделать, если прилетят равитанцы?

Марк пожал плечами, закинул РПГ за плечо и пошел к лесу. Мы с Антоном потянулись следом.

... Прошло полчаса с момента-сеанса связи. Мы сидели среди деревьев и кустарников, внимательно наблюдая за обстановкой, не переставая прикидывать: пошлют датлайцы сюда кого-нибудь или нет? О том, засекли они сеанс или нет, речи вообще не шло. Конечно, засекли.

Передача сообщения в эфире занимает считанные доли секунды, так что обнаружить их простым прослушиванием невозможно. Но скорость связи — палка о двух концах. Время — обратная функция частоты. Так что когда сержант отправлял данные, он «шумел» в очень большом частотном диапазоне. А специальная аппаратура фиксирует это и с довольно высокой степенью точности выдает местонахождение радиопередатчика.

Вот и гадаем мы: придут датлайцы или плюнут? Или накроют наши позиции ракетами. Если они, конечно, у них есть...

– Как думаешь, Битрая сумеет отыскать нас здесь? — шепотом спросил Марк.

– Понятия не имею, — пожал я плечами. — На Годиане такой техники нет, иначе бы нам о ней сказали. А создать... Профессор, конечно, гений, но даже гений не творит за один день. Или за неделю.

Марк вздохнул, сменил положение и вытянул вперед левую руку.

– Паршиво... Мы так можем надолго здесь застрять.

– Угу. А еще хуже — можем застрять навсегда, если сержант доложит о нашем конфликте начальству.

– Сержанта надо убирать, — подал голос лежащий чуть в стороне Антон.

– Ну да. Только когда? И как?

Антон не ответил. Не знал. И мы не знали. Мы даже не знали, сколько еще проживем. Как налетит целая армада... Да и армады не надо. На восемь человек, у которых только половина боекомплекта, хватит одного взвода. С гарантией. Тут не Аберен, мечом толпу не разгонишь...

Марк толкнул меня в бок:

– Чего задумался?

– Да так... подсчитываю, сколько нам еще небо коптить...

– Недолго, — напряженным голосом ответил Антон. — Минут пять.

Он кивнул в сторону холмов. Мы повернули голову и увидели высоко в небе два бота. Они шли параллельно друг другу прямо на нас. Боты были датлайские...

– П... здец! — бесстрастно констатировал Марк. — Приплыли...

Боты прошли над холмами, миновали поле и повернули к лесу. Сделав плавный разворот, полетели обратно. Судя по всему, сержанта и наемников в оврагах они не заметили. Значит, машины не оборудованы специальной аппаратурой. И то хорошо.

Хотя чего хорошего? Боты — воздушная разведка. Сейчас подойдут основные силы и прочешут весь район. Не факт, что нас найдут. Но вот если сюда вскоре подвалят наши спасатели, то будет бой. С непредсказуемым исходом.

– Надо отходить, — шепнул Антон. — В лес.

– Надо. Только сержанта не видно. Заснули, что ли?

– Ждет, когда боты улетят, — высказал догадку Марк.

– Сейчас дождется пехоты, тогда будет весело... Тьфу! — вдруг вскрикнул Антон. — Да что ж сегодня такое?! Как ворона каркаю!

С дальнего края поля в нашу сторону двигалась небольшая цепочка солдат. Человек десять. Авангард прочесывания. Все. Если в течение трех минут сержант не отойдет, сшибки не избежать.

Зная тактику датлайской пехоты, могу с уверенностью сказать — топают к нам солдаты так называемого легкого взвода. Где-то неподалеку, на хороших позиция, уже готовы к бою расчеты тяжелого взвода — автоматические гранатометы и крупнокалиберные пулеметы. Где-то засели снайперы. Они готовы прикрыть своих огнем, прижать нас к земле, зажать, забить, сделать легкой добычей для пехоты.

И сколько ни маневрируй, ни прыгай, но перевес в силах на их стороне. Выхода два — с честью погибнуть, попробовав утащить с собой как можно больше врагов. Или отойти. Иного нет. Потому как на открытой местности численный перевес и преимущество в огне определяют победителя еще до боя.

– Может, его вызвать? — предложил Антон. — Сказать, чтобы уматывал?

– Он не послушает. Зато мы засветимся.

Марк задрал голову, ища взглядом боты. Те ушли за холмы, видимо, барражируя там.

– Если они подлетят ближе, я попробую их снять. РПГ повоздушным целям не очень, но в нашем положении не выбирают.

Я с сомнением покачал головой. Был еще один вариант — слинять по-тихому нам троим. По большому счету ни сержанту, ни наемникам мы ничем не обязаны. Но...

Если случится чудо и помощь придет, нас обвинят в дезертирстве. И потом. Бросать своих — пусть только по названию — подло. Нам до лампочки Равитан с Датлаем и Миренадой, но тут конкретные люди, с которыми мы два дня под огнем. В общем — не тот случай...

Цепочка подошла ближе, до череды оврагов ей оставалось метров триста. Если больше никто на прочес не пойдет, наемников, может, и не заметят. Если...

Что если, додумать не успел. С ближнего к лесу оврага ударила длинная пулеметная очередь. Она скосила троих датлайцев на левом фланге и заставила залечь остальных. Тут же по противнику открыли огонь еще два ствола.

Оба бота немедленно развернулись и полетели к нам. Под их днищами посверкивали крохотные огоньки. Работали спаренные автоматические пушки. Снаряды выкашивали кустарник и траву в овраге, нащупывая живую плоть.

Бой начался...

Как всегда, из головы выдуло все мысли. Остались только отрывочные фрагменты. Оценка ситуации, маневр, обнаружение цели, огонь...

Только в этот раз добавилось чувство безысходности. Слишком неравные силы, слишком мало нас.

Марс, Перун, Один, а также все остальные боги, богини и божата были на нашей стороне. Ибо только их вмешательством можно объяснить удачное для нас положение датлайских ботов.

Обе машины зависли метрах в трехстах над землей чуть впереди нашей позиции. Да еще развернулись кормами, поливая наемников из пушек. Марк такого шанса не упустил. Две серии по три ракеты — и оба бота рухнули в высокую траву. Одно из маленьких чудес, что крайне редко происходят на поле боя.

Противник немедленно накрыл окраину леса из автоматических гранатометов, но мы успели слинять, бросив бесполезный РПГ. К нему больше не было ракет.

Небольшой успех не мог переломить ход боя. Противник вот-вот подтянет два, три, пять ботов и вновь начнет поливать как из шланга овраги и лес.

Датлайская пехота залегла, а потом начала медленное продвижение вперед под солидным прикрытием. В овраге еще кто-то огрызался редкими очередями из пулемета и карабина. Они явно пытались подойти к лесу — звуки выстрелов все ближе и ближе.

Сменив позицию, мы начали обстрел датлайской пехоты. Штурмовой карабин «талем» имел дальность прямого выстрела четыреста семьдесят метров. Прицельно бил метров на восемьсот, причем весьма прилично. Приблизительно столько же было сейчас до врага. Мы делали по пять-шесть одиночных выстрелов и отползали в сторону. Не бог весть какое прикрытие, но по крайней мере отвлекали противника на себя.

Прошло минут десять — пятнадцать с начала боя. Из оврага стрелял теперь только пулемет. И то редко. Зато датлайцы поливали овраги и край леса очень щедро.

Мы продолжали стрельбу, чередуя ее с маневрами. В небе вновь появились боты, целых три. Нас пока не видели или обнаруживали с опозданием и лупили мимо. А потом при очередной смене позиции позади меня метрах в сорока бахнул взрыв и раздался вскрик.

Я обернулся. Антон, выронив карабин, оседал по стволу дерева, зажимая левое плечо.

– Анто-он!

Марк летел к нему, наплевав на близкие разрывы. Я немедленно вскинул карабин и дал две длинные неприцельные очереди, вызывая огонь на себя. Отбежал на несколько шагов и опустошил магазин до конца. Едва успел перезарядить оружие и вскинул голову вверх. Почти над самой головой завис бот. Пушечная спарка чуть дернулась, выводя стволы. Дула смотрели мне в лицо.

Дикий, невозможный с человеческой точки зрения прыжок и опустошающая очередь непонятно куда. Борт бота вспух ярко-кровавой вспышкой, отлетел огромный кусок, потом второй. Машина клюнула носом и рухнула вниз.

Я ошалело смотрел на объятый пламенем бот, потом перевел взгляд наверх. В небе, над самым краем леса, едва не касаясь днищем верхушек дерезьев, пролетел цуфагер.

«Рояль в кустах». «Кавалерия из-за холмов...» Как угодно назвать, но в этот момент я испытал настоящее ликование при виде равитанской техники.

Еще два цуфагера пролетели чуть левее, поливая огнем противника. А со стороны поля бежали равитанские солдаты. Долгожданная помощь прибыла...

– Что?

– Сквозная. Бицепс-трицепс. Не смертельно, но хреново.

Марк сноровисто наматывал бинт на руку. Чуть выше уже был наложен жгут. И два тюбика противошокового обезболивающего препарата уже были вколоты. Я с разбегу упал на колени рядом с парнями, бросая карабин в траву, и начал помогать Марку. Извлек из аптечки обеззараживающие пастилки, сорвал упаковку, выдавил две штуки, подумав, добавил еще две. Антон сидел, привалившись к стволу дерева. Сознания не терял, но был бледен. На лбу бисеринки пота. Пастилки проглотил молча, запил из поданной фляги.

– Кость не задета, но мышцы перебили, — сквозь зубы говорил Марк.

А еще он костерил все на свете. Дурную храбрость Антона, мудаков равитанцев, датлайцев, кретина Битраю, нерасторопного Артура. Манера такая у моего друга — стресс снимать. Ах да, уже говорил...

– Антон, ты как? — спросил я.

– Паршиво, но не смертельно. Сам подставился.

– Молчи! — рявкнул Марк. — Лучше молчи, пока не получил! Куда ты под залп рванул?!

– Думал, успею...

– Чем ты думал, стратег?! Жопой? Он же огонь переносил, а не позицию менял!

Антон смолчал. А что говорить — сглупил. Ошибся в оценке действий противника. Повезло — отделался царапиной. Ну... почти царапиной.

Это так — все действия на поле боя должны быть осмыслены. Если не на сознательном, то на подсознательном уровне. Иначе можно быстро сыграть в ящик.

Еще одно отличие опытного бойца от новичка. Опытный видит и предугадывает действия врага. И просчитывает их за миллисекунду. А то и быстрее. Антон ошибся, начал перебежку чуть раньше и угодил. Сперва под огонь противника, а потом — под мат Марка.

Мы совместными усилиями закончили перевязку, когда бой начал стихать. Видимо, датлайцы получили приказ не связываться и отойти. Аравитанцы и сами не хотели завязывать долгий бой.

Через десять минут нас нашли...

Нас быстро загрузили в цуфагер. Именно загрузили. Нашу троицу первыми. Потом чудом уцелевшего под бешеным огнем пулеметчика и тяжело раненного наемника. Еще троих грузили уже холодными. Двух наемников и Блантека.

Да, сержант погиб. Его накрыло залпом автоматического гранатомета. Наверное, во время перебежки. Осколки посекли ноги и пах. И перебили крупную вену на бедре.

Когда мы увидели тело сержанта, то испытали чувство облегчения. Нет, смерти этому человеку мы не желали, но...

– А я все думал, как его подловить, — сказал Марк, когда мы уже летели в город. — Не видно же ни хрена!..

– Обошлось...

– Да...

Антон, чересчур сонный от уколов, равнодушно смотрел на тело Блантека, а потом медленно проговорил:

– Что не делается...

Нет, смерти ему мы не желали. Но его гибель избавила нас от массы проблем.

– Как вы уцелели? — спросил после прилета командир батальона майор Деват.

– Да вот... выжили...

– Ладно, — махнул он рукой, явно куда-то спеша. — Молодцы, что выжили. Наш батальон, точнее, его остатки спешно перебрасывают на космодром. Как и всех раненых и убитых. Вы летите тоже. Так что десять минут на сборы. Временно придаетесь второй роте.

– Есть.

Майор махнул рукой и побежал дальше. Мы проводили его долгими взглядами и переглянулись.

– Антон прав, — промолвил Марк. — Что не делается — к лучшему. Одной проблемой меньше. Как попасть на космодром.

– Ага. Осталось мелочь — попасть на Логошет.

В расположении равитанских сил царила легкая суета. Спешно готовился конвой транспортов и машин для обратной переброски надругой континент. Подразделения меняли позиции, готовили новые огневые точки, маскировали технику. По широким улицам сновали небольшие кары, под завязку загруженные боеприпасами, запчастями, емкостями со смазкой, продуктами.

Под ногами военных путались специалисты археологии, которые вели исследования в городе. Кое-кого из них тоже возвращали на базу, что вызывало их негодование. Правда, как мы слышали краем уха, толку от исследований пока было мало. Не хотели здания выдавать свои секреты вековой, а может, и тысячелетней давности.

Вся эта беготня проходила под аккомпанемент артобстрела. Не очень сильного и прицельного, но давящего на психику и здорово раздражающего своей назойливостью. Как сказал один из наемников-ветеранов, датлайцы явно держали у города не больше роты. Но эта рота намертво привязала к городу силы Равитана.

– Как еще к вам послали взвод, ума не приложу, — пробасил он потом. — Комбат запретил вообще покидать расположение.

Словом, о нас временно забыли. Уцелевшего пулеметчика уже определили в одну из секций ветеранской роты. Раненого успели прооперировать и положили во временный лазарет. Туда же едва не упекли Антона, но тот сумел отговориться. Мол, заживет. Врач, замотанный до предела потоком раненых, особо возражать не стал. Прочистил рану, вколол пару препаратов и выписал лекарства.

Он же, врач, заметил рану у Марка. Когда спросил, что за кровь на спине. Стали выяснять и нашли под правой лопаткой осколок. Маленький кусок металла пробил кожу и засел в мышце. Легкая операция, и Марк стал ходить с тугой повязкой.

Как ни странно, но ранение Марка ускорило наш отъезд на космодром. Сперва нас хотели определить в ветеранскую роту, но когда узнали, что двое ранены, — посадили в один из цуфагеров, уходящих с конвоем на материк Двиндер.

– Облажались равитанцы, — шептал на ухо Антон. — Раскатали губу на два материка, а теперь драпают...

– Тебе-то что? Драпают, наступают — один хрен. Нам бы сейчас найти способ попасть на Логошет.

– Прилетим на космодром — найдем.

– Твоим бы хлебалом медку хапнуть...

О том, что штаб равитанских сил и космодром атакованы, мы узнали уже в полете. Новость неприятная. Хрен знает, есть ли еще связь с Логошетом? И вообще целы ли транспорты?..

Неопределенность ситуации и невозможность как-то повлиять на обстановку здорово трепали нервы. В основном мне одному. Антон и Марк после инъекций и препаратов клевали носом.

Я сидел у люка, глядя в триплекс на волны океана, когда на меня в очередной раз накатило.

Какой-то сад, весь белый от цветов. Солнце слепит глаза. У дерева стоит девчонка в полувоенной форме. Бриджи в облипку, куртка, на голове берет с цветком. На правом плече винтовка или ружье. Борту соломинка. Девчонка крутит соломинку пальцами, стреляет глазами и едва заметно улыбается... Здравствуй, милый...

– Просыпайся, соня!

Легкий толчок в плечо. Я открываю глаза и вижу перед собой физиономию Марка. Толком не отойдя от сна-видения, брякаю:

– А где она?

– Кто?

Я потряс головой и глубоко вздохнул. Наваждение! Правда, сон был очень уж хорош...

– Идем, на посадку, — сообщил Марк. — Снижаемся.

Я привстал, выглянул наружу. Цуфагер летел над степью. Впереди скользили тени других машин. Чуть в стороне парила машина прикрытия.

«А девчонку-то я знаю, — мелькнула мысль. — Только откуда?..»

– Внимание, садимся, — передал по внутренней связи пилот. — Машину покидать быстро.

– Это как получится, — проворчал Антон, осторожно трогая перевязанное плечо.

Цуфагер слегка повернулся боком и замер на месте. Прилетели...

Прилетели мы, как выяснилось, из огня да в полымя. Потому как космодром очень мало напоминал самого себя пятидневной давности. Судя по всему, здесь недавно был бой.

Ровная площадка бетона кое-где буквально испещрена воронками разных размеров. На верхушке холма, где раньше были позиции ПВО, теперь нагромождение камней, над которым вьется легкий дымок. В стороне догорают остатки цуфагера. Ближе к нам лежит еще один. В долине между холмами стоят три самоходное установки разного назначения. Хорошо потрепанные. У одной башня отсутствует, у других рваные дыры в бортах. Грузовой кар тащит на толстом тросе остатки датлайского бота. От разбитой вдребезги машины то и дело отлетают мелкие детали.

Там, где у нас раньше был временный лагерь, сейчас развернут полевой лазарет. Десяток модульных домиков, на крыше самого большого — флаг с красным крестом и зеленой окантовкой.

На поле работают бригады ремонтников, меняя фрагменты покрытия. Несколько человек спешно восстанавливают позицию автоматического миномета на противоположном крае взлетной полосы. Неподалеку стоит транспортник — космический корабль. Вокруг с десяток машин, бегают люди. Транспортник почти разломан пополам.

– Не хреново приложили их, — резюмировал Марк, глядя на царящую вокруг суету. — Как еще все корабли не покоцали...

– Эй, парни! — окликнули нас сзади.

Я обернулся. Орал какой-то сержант со второй роты.

– Кто у вас ранен? Давайте в лазарет на осмотр.

– Идем, — крикнул Марк.

– Что делать будем? — спросил Антон.

– Сперва узнаем вердикт врачей. А потом решим.

– Главное, чтобы нас не разделили.

– Посмотрим...

Мы поспешили к наемникам, которые выгружали носилки с ранеными и мешки с убитыми. Освободившиеся цуфагеры сразу взлетали, давая место другим.

Тут же был и командир батальона. Он одновременно разговаривал по радиостанции и отдавал приказы стоявшим рядом офицерам. Батальон готовился приступить к охране космодрома вместо понесшей огромные потери роты.

– Они атаковали рано утром... Нагрянули с-сразу с двух сторон. Артиллерия, авиация, ракеты... П-потом пошли танки. Под их прикрытием и пехота. Коронера ранило, начальник штаба к-контужен. Мы ответили. Начали д-давить их. А они завесу поставили, отошли и начали садить снарядами по выявленным т-точкам. И п-по космодрому. Один т-транспортник подшибли. В-видел, наверное... Едва самолет на поле не сожгли. В общем, только мы вытащили раненых и убитых, как они снова п-поперли... Т-тут уж мы им врезали! Сразу три танка сожгли. П-правда, они нашу батарею накрыли. Я видел, оттуда одни головешки вытаскивали.

Наемник замолчал, трясущейся рукой отвинтил крышку фляги и сделал два глотка. Судя по его виду, во фляжке была отнюдь не вода. Сморщив лицо, переждал, потом резко выдохнул и протянул фляжку мне:

– Б-будешь?

– Давай...

Я немного отхлебнул, сморщился от резкого и довольно неприятного запаха, завинтил крышку и вернул флягу.

– Н-ну вот... Потом самолеты наши и их сцепились. Ничего толком не видно, они где-то высоко... Только грохот над головой. Один наш упал, их тоже... П-парни мне сказали, что ударную платформу датлайцы подбили. А мы у них сразу два самолета. Боже, что тут творилось! Я д-две войны на Стаме прошел. И с ляхетами резался, и с тюрками. Мятеж на юге давили. Д-думал, сабли ляхетов и луки тюрков — самое страшное. А т-тут чуть с ума не с-сошел... А один наш спятил!..

Наемник хихикнул, взглянул на меня.

– В-выскочил из траншеи и п-побежал на танк. По нему врезали — ко мне только полчерепа д-долетело... Х-хочешь еще?

– Ага...

Я взял флягу, сделал глоток и помотал головой. Чистый спирт, слегка разбавленный водой. Наемник следил за мной с болезненным интересом, то и дело морщась. По его виску стекала тонкая струйка крови из-под плохо наложенной повязки. Но тот ничего не замечал. Сидел на ящике из-под медикаментов, смотрел полубезумным взглядом по сторонам и потихоньку опустошал флягу. На поясе у него висела еще одна...

С этим парнем я познакомился у лазарета. Марка и Антона увели на обследование, а мне велели ждать на улице. Я нашел удобное место неподалеку от входа в перевязочную, подобрал пустой ящик и сел в теньке. Тут ко мне и подошел солдат из наемной роты первого сводного батальона. Они охраняли штаб и космодром. Солдат в последнем бою получил контузию и легкое ранение в голову. После осмотра и перевязки ему сказали ждать команды, вот он и слонялся у лазарета. Мы разговорились. Он рассказал, что здесь происходило, а я, в свою очередь, поведал о наших делах на Асвинте.

– ... Я с-слышал... Говорят, обе наемные р-роты вышибло полностью.

После контузии наемник слегка заикался и говорил в замедленном темпе. Заикание и головную боль он лечил старым проверенным способом — спиртным, не особо доверяя равитанской медицине.

– Не совсем. От нашей роты уцелели шесть человек. А у ветеранов — почти шестьдесят.

– В-вот я и говорю, вышибло... Д-досталось вам!..

– Угу. Слушай, а что командиры? Собираются отправлять раненых на Логошет?

– Я с-слышал, что готовят т-транспорт. Тот, что уцелел. Н-но он всех не увезет. Человек пятьдесят — ш-шестьдесят... А раненых больше.

Я кивнул. Да, всех явно не захватит. Вот сколько людей побило! Судя по всему, Датлай хотел одним мощным ударом лишить равитанскую бригаду командования и связи с колонией. Бросил большую часть своих сил. Как только смогли незаметно подойти почти вплотную? Бидимо, облажалась разведка Равитана.

Три волны атакующих, три штурма. Датлай тоже потерял немало людей. По самым скромным прикидкам, раза в два больше, чем Равитан. Впрочем, датлайцы еще могут получить подкрепление. Равитану наращивать силы нечем.

Ладно, нас это мала волнует. Нам бы попасть на корабль и вернуться на Логошет. Если, конечно, влезем...

– Слушай, а еще корабли на космодроме есть?

– А?

– Говорю, есть ли еще корабли? — повысил я голос.

– А-а... Есть. Еще один транспорт. Его п-проверяют. А еще есть к-курьерский. Нам сказали, что его раньше использовали д-для связи. Он маленький... Позавчера отправили б-большой транспорт. Жаль. На него бы влезли все.

– Угу.

Наемник опорожнил флягу до конца и начал рассказывать, как их взвод удерживал позиции и как перли на них датлайцы. Пехота, танки... Слушая краем уха его треп и кивая невпопад, я пытался найти способ попасть на транспорт. Простая логика подсказывает — эвакуировать в первую очередь будут тяжелораненых. И тех, у кого ранение средней тяжести.

Под эту категорию подпадает Антон. А мы с Марком можем остаться здесь. Это нам не подходит. Черт возьми! Вот он, космодром. Вон транспорт! Близок локоток, а не укусишь.

Наемника позвали, он встал, протянул мне вторую флягу, подмигнул и потопал прочь. Карабин на плечо не закинул, нес в руке. Кровь со щеки капала на погон, пятная и без того грязную куртку.

Я проводил его взглядом, открутил крышку фляги и сделал небольшой глоток. Какая же гадость! Но проходит легко.

Как всегда в подобных ситуациях, на космодроме и в лазарете царили легкий бардак и путаница. Ничего особенного, на дело это не очень сильно влияло. Но создавало излишнее напряжение, спешку, что влекло за собой ошибки и просчеты. То технику ушлют не в то место. То потеряют ремкомплект, то солдат заставят делать то, что никому не нужно.

На моих глазах датлайский бот дважды проволокли сначала в одну, потом в другую сторону. Так же полчаса таскали трофейную технику — систему залпового огня на базе разведывательной машины. Роту ветеранов-наемников, вернее, ее остатки, сперва послали занять позиции на южной части космодрома. Потом вернули, погрузили в цуфагеры и отправили к штабу бригады. Первая же рота сразу заняла пустующие казармы охраны.

Мы как бы выпали из всеобщей суеты. Тут, видимо, сыграло роль то, что нас так и не переподчинили никому. Из-за ранений Антона и Марка зачислили в список недееспособных. А комбат в суете и беготне забыл о нас. Так что батальон приступил к выполнению нового приказа без нашей троицы.

Словом, на короткое время мы были предоставлены самим себе. Конечно, такая лафа долго длиться не может. Скоро нас заметят и припрягут куда-нибудь. Надо срочно что-то делать, чтобы попасть на транспорт. Но что делать? И как? Мои мысли прервало появление Марка.

– Артур! Мать твою, я тебя по всему космодрому ищу, а ты тут засел! Что это? — ткнул он пальцем во фляжку.

– Спирт. Разведенный.

– Фу-у! Алкаш!

Марк вырвал у меня флягу и сделал пару глотков.

– Дерьмо! Тьфу! Вставай, пошли быстрее.

– Куда?

– Туда! Мы врачу на мозги накапали, что наш друг тоже ранен. Он должен посмотреть тебя и занести в списки эвакуируемых.

– А что у меня?

Марк пожал плечами, смерил меня внимательным взглядом.

– Ну-у... Ногу вывихнул...

– Ага! Он вправит ее за секунду и пошлет на хрен.

Я посмотрел ла флягу и тут меня осенило.

– О! Контузия! От взрыва.

Марк одобрительно кивнул.

– Отлично! Изобразить сможешь?

– К-конечно. Не самое трудное д-дело.

Основные признаки контузии я знал. Наблюдал пару раз раньше, да и на наемника насмотрелся. Контузия вообще такая штука, может и не сразу проявиться. И диагноз точный поставить трудно. Даже имея навороченную технику вроде равитанской.

– Ну все, пошли. Антон там врачу по мозгам ездит, что тебя только подвезли...

Как обычно в стрессовых ситуациях, мы невольно переходили на приблатненный лексикон. Так проще и быстрее общаться. И дело тут не в воспитании и не в количестве дипломов. И даже не в бурном прошлом. Просто здесь не академия и не консерватория. Элегантные фразы строить некогда. Одним словом — не до церемоний...

Антон ждал нас у входа в кабинет хирурга. Свежая повязка на плече, футболки нет, куртка наброшена на плечи. Оружие, разгрузка и шлем свалены одной кучей на скамейке. Неподалеку на ящиках сидят трое раненых с перевязанными конечностями. В помещении пахнет кровью, лекарствами и дезинфицирующими средствами...

– Где вас носит?! — махнул здоровой рукой Антон. — Тут целая очередь.

– Успеем, — ответил Марк. — У Артура контузия.

– А-а... Придумали. Это что?

Антон ткнул во флягу, что я все еще держал в руках.

– Спирт.

– Дай.

Антон резко выдохнул, отхлебнул, с трудом проглотил и крякнул.

– Что за херня?! Где взял?

– Дареному коню в зубы не смотрят.

– Ладно, топай.

Он толкнул дверь и кивнул мне — заходи.

Владения хирурга состоят из нескольких помещений. Операционная, перевязочная, предбанник и лаборатория. В предбаннике медсестра помогла мне снять оружие, разгрузку и раздеться до пояса. Обтерла корпус и руки дезинфицирующими салфетками, побрызгала какой-то дрянью.

– Что у вас?

– А? — изобразил я небольшую глухоту.

– Что с вами? Какое ранение?

– По б-башке шибануло! Рвануло рядом...

Наемник средневекового мира не может изъясняться современными терминами, даже если их ему называли в тренировочном лагере.

– Что болит? — громко спросила медсестра.

– Б-болит? Голова. И уши! И так... — неопределенно махнул я рукой, — еще... болит...

– Проходите дальше. Врач вас примет.

Перевязочная — кресло, два стола, стул, мощная лампа на треноге, компьютер и небольшой шкаф с медикаментами. И две урны, наполовину заполненные окровавленными бинтами, обертками перевязочных пакетов, пустыми ампулами, тампонами, баллонами... Чисто, уютно и... пахнет кровью. Вся округа пропахла этой жидкостью красного цвета, что течет в наших артериях...

Едва я прошел в перевязочную, из-за занавески выскочил врач. Высокий, с широченными плечами и бычьей шеей. И руками, как у гориллы. Эдакий Шварценеггер от медицины.

– Вы Шевалган?

– А? — продолжал я спектакль. — А, да. Рядовой Шевалган, т-третья секция, третьего взвода т-третьей роты второго сводного б-батальона.

Врач смерил меня внимательным взглядом, жестом указал на кресло.

– Я доктор Дивуси. Садись. У тебя контузия?

Говорил он чуть громче, чем обычно. Специально для меня. Значит, мой вид и поведение пока правильные.

– Так сказала т-та девушка.

– А это? — ткнул он пальцем во фляжку, что все еще висела на поясе.

– Это? Спирт. С в-водой.

– Дай.

Я отцепил фляжку и протянул врачу. Тот отвинтил крышку, понюхал и вдруг сделал приличный глоток.

– Холера! Какая же дрянь!

И сделал еще глоток.

– Держи. Садись в кресло. Голову запрокинь.

Дивуси зашел с другой стороны и начал колдовать с аппаратурой. Потом нацепил мне на голову несколько датчиков, еще пару повесил на руки и грудь.

– Дыши спокойно. Не тянет?

– Н-нет.

Судя по всему, он делал сразу томографию, энцефалограмму, электрокардиограмму и что-то еще. Потом оттянул мне ухо (при том я дернул головой, показывая, что больно), сунул туда прозаическую трубку, заставил открыть рот и высунуть язык. Затем оставил меня в покое и начал колдовать с компьютером.

– Интересно, — проговорил он через пару минут. — Температура — тридцать пять и одна, пульс — сорок два, давление — сто тридцать пять на восемьдесят девять. Необычное сочетание...

Он обошел стол и встал передо мной.

– Со Стама?

– Да, г-господин...

– Без чинов!

– Да.

– Сколько лет?

– Д-двадцать восемь.

– Барабанные перепонки у тебя немного воспалены, голова и тело в порядке. Не считая гематом и ушибов... Что это было?

– Что?

– Снаряд рядом рванул?

– Да. Несколько.

Что барабанные перепонки слегка воспалены, я и так знал. Каждый, возле которого хотя бы раз рванул снаряд, получает приличный удар по ушам. Ая попадал под близкие разрывы неоднократно.

– Говоришь, со второго батальона? То есть ты с Асвинта?

– Д-да. Нас недавно перевезли с-сюда.

Врач кивнул и посмотрел на меня с явным интересом и уважением.

– Вчера привезли одного лейтенанта из вашей роты. Он так и не пришел в себя. Говорят, вашу роту выбили подчистую.

– П-пятеро, кроме него, уцелели.

– Да, я знаю.

Он снял с меня все датчики, сел за стол и пододвинул клавиатуру.

– Контузия легкая, другие травмы не в счет... Я могу зачислить тебя только в третью команду.

– К-как?

– Третья команда — это легкораненые. Обычно таких лечат на месте. В крайнем случае отправляют на базу в последнюю очередь. В нашем положении, когда готов только один транспорт, об отправке говорить сложно.

– Я п-понял.

– Ты здоровый парень. Правда, пережил за последние дни такое, что не каждый человек и за всю жизнь переживет... Ладно. Сестра даст тебе лекарства. Принимай постоянно. Я рекомендую отправить тебя обратно. Или оставить здесь до полного выздоровления. Иди.

– Есть...

* * *

– Легкое ранение. Третья команда, — рассказывал я парням. — Шанс, что отправят на Логошет, минимальный.

– Вот черт! — досадливо протянул Марк. — И у меня третий.

– Что он еще сказал? — спросил Антон.

– Ничего. Дал какие-то таблетки... — Я взглянул на упаковки. — Противовоспалительные, тонизирующие, укрепляющие... Одна фигня!

Я бросил лекарства в ямку, подцепил носком ботинка землю и завалил упаковки.

– Что будем делать? Антона они еще могут отправить. Нас нет. Через час-другой о нас вспомнят и припашут куда-нибудь. На позиции, может, и не пошлют — раненые как-никак, — но из виду уже не упустят.

Парни смотрели по сторонам, лихорадочно размышляя, как быть. Ни одного толкового варианта. Ни единого шанса!

– Когда транспорт поставят под загрузку?

– Вроде через час... Командование спешит переслать раненых...

Со стороны юга до нас донесся грохот редких разрывов. Над космодромом взревела сирена. Тревога! Не иначе Датлай опять пошел в атаку.

– Черт! Что им неймется?!

– Давайте к транспорту, — предложил я. — Полетит — не полетит, а лучше быть поблизости.

– По штабу долбят, — заметил Антон. — Космодром вроде пока не атакуют.

– Сейчас и сюда навалятся! Пошли.

На космодроме началась беготня. Спешили солдаты на свои позиции, катили к капонирам две самоходные установки, вдоль поля резво бежали несколько человек, на ходу бросая дымовые шашки. Уже заработали оптические средства маскировки. С дальней части взлетного поля медленно взлетал самолет. Мы его раньше даже не видели. Видимо, был хорошо укрыт.

От лазарета к полю помчался наземный транспорт с большим крестом на боку. Санитарный. Наверное, повез раненых к космическому кораблю.

– Давай за ним! — крикнул Марк и первым припустил вслед за машиной.

Мы рванули вперед. Вдруг действительно начнется загрузка?

Наш спурт не привлек особого внимания. Среди суеты и спешки трое бегущих солдат выглядели вполне естественно.

Машина с красным крестом действительно шла к космическому кораблю. Его огромная туша медленно выплывала из-под навеса. Туда же ехали еще три машины. И впрямь посадка скоро...

Между тем стрельба на юге усиливалась. С обеих сторон работало по меньше мере два десятка стволов разных систем и калибров. Однако здесь все еще было тихо. Либо враг сосредоточил все силы на одном направлении, либо решил выждать, пока Равитан стянет большую часть сил к штабу, а потом ударить по космодрому.

Мы почти добежали до транспорта, когда в небо взмыли сразу восемь цуфагеров и взяли курс на юг. Судя по номерам бортов — это первая рота нашего батальона. Недолгим у них вышел отдых...

Транспорт второй категории — это космический корабль длиной раза в два больше нашего ТУ-134 и почти во столько же шире. Где-то треть занимают двигательные и генераторные системы, топливные резервуары и технические отсеки. Еще четверть — помещения команды корабля. Остальное — пассажирский или грузовой отсеки. Такой транспорт способен перевозить до ста человек либо около шестидесяти раненых с носилками и индивидуальными системами жизнеобеспечения.

Все раненые располагались в специальных нишах, имеющих систему амортизации и подогрева. Это обязательный минимум комфорта для космического перелета.

Когда мы добежали до транспорта, здесь уже шла погрузка. У приемного лифта стояли лейтенант и два медика. К ним подносили раненого, медики производили короткий осмотр, лейтенант делал отметку и пропускал его в лифт. И переходил к другому.

– Только их не хватало! — выдохнул Марк. — Не пройти.

– Попробуем, — предложил я. — Попытка не пытка. Нет так нет...

И мы пристроились за цепочкой носилок. На них лежали раненые, укрытые изолирующим покрывалом. А некоторые — стеклянным колпаком. Такие носилки были оборудованы аппаратурой контроля состояния и инъекторами — для ввода лекарств.

Забинтованные головы, руки, ноги. Перетянутые корсетами груди, животы. Коконы на месте обрубков конечностей. Глаза тех, кто был в сознании, смотрят на всех с болью и каким-то неестественным равнодушием. Здесь все — и равитанцы, и наемники. Никого не делят на первый и второй сорта, не сортируют по рангу.

– Смотри, — тронул меня за плечо Антон.

Я проследил за его взглядом. Неподалеку стояла небольшая группа солдат. Тоже с перевязанными руками, ногами и телами. Это, видимо, раненые второй категории. Сами идут к лифту. Кстати, все без оружия, брони и вообще без снаряжения. Только форма.

Перед нами катили носилки со стеклянным колпаком. Под ним — половина тела. Видимо, несчастный попал под снаряд. От ног даже обрубков не осталось. Как еще вытащили с того света? Вот она, медицина будущего. В наше время его вряд ли бы спасли. А с другой стороны — нужна ли ему такая жизнь?..

– Рядовой Миклонош, — проговорил лейтенант. — Первый сводный батальон, третья рота. Наемник. Диагноз... Кхм... Все ясно. Катите его на первый уровень, к тяжелым.

Двое санитаров покатили носилки к лифту.

– Так, вы кто?

Строгий взгляд остановился сперва на мне, потом на Марке и Антоне. Из нас троих я выглядел полностью здоровым. У Антона повязка на плече, у Марка бинт из-под воротника куртки торчит.

– Рядовой Шевалган.

– Шевалган?..

В руках лейтенанта переносной компьютер с полной базой данных. Он быстро нашел «мою» фамилию, сверил со списком.

– Третья рота второго сводного?

– Так т-точно.

Взгляд лейтенанта потеплел.

– Это вас бросали в самую мясорубку?.. Тебе повезло, солдат. Ты выжил. Легкая контузия и множественные гематомы. Не опасно для жизни.

Лейтенант сочувствующе кивнул.

– Сожалею, но твоя команда не летит.

– Знаю. Мы п-провожаем нашего товарища. В-вот он.

– Рядовой Канн, — шагнул вперед Антон. — Второй сводный батальон, третья рота.

Лейтенант глянул на экран компьютера.

– Верно. Канн. Так вы все трое с третьей роты? Он посмотрел на нас, покачал головой.

– Счастливчики. По мне бы отправить всех на Логошет, но... рядовой Канн — сквозное ранение плеча, ушиб кости, задет нерв... Вторая команда. Вы можете пройти на второй уровень пассажирского отсека. Только почему вы не сдали оружие и снаряжение?

– Я отдам друзьям. Сейчас, — торопливо ответил Антон. — Мы отойдем попрощаться, а потом я приду.

– Хорошо. Не опаздывайте. Транспорт стартует через сорок минут. Следующий!..

– П... здец! — констатировал Марк, когда мы отошли от посадочного лифта на приличное расстояние. — Фокус не прошел. А пробиться на корабль невозможно. Тут же засекут.

– Да. И захватить корабль, не сможем.

Я оглянулся на транспорт и сплюнул.

– А если с командой проскочить? — предложил Антон.

– Засветимся. Охрана космодрома решит, что мы — агенты Датлая, и расстреляют и нас, и команду.

Мы стояли у края временной стоянки кораблей, укрытой от наблюдения маскировочной сетью и бронированным навесом. В глубине стоянки суетились техники — готовили корабль к старту. Сновали кары, бегали люди. Шли предполетные работы...

– Помните идею о сдаче в плен? — сказал Антон.

– Это ты о чем?

– Я предлагал крайний вариант — заявить о себе как об агентах третьей стороны.

– Какой? — не понял Марк.

– Третьей! Равитан, Датлай и — третья сторона.

– Тогда четвертая, — поправил я. — Анкивар забыл.

– Ах да! Действительно забыл. Тем не менее — для нас это единственный шанс улететь с планеты. В противном случае — ушлют на передовую и все. Либо сразу завалят, либо... как того парня. Ополовинят...

– Либо шлепнут здесь, — хмыкнул Марк. — Им сейчас не до загадок с четвертой стороны. Враг наседает. Поставят к стенке и каюк!

Антон недоверчиво посмотрел на Марка, потом на меня. Я кивнул.

– Могут. Хотя не факт. Но рисковать и проверять теорию на практике не хотел бы.

– Тогда что делать? Воевать? Или уходить в партизаны? У нас в запасе полчаса. А потом если только пешком до Логошета топать.

Мы молчали. Ситуация действительно патовая. Один вариант не прошел, второй слишком рискованный, третьего нет. А единственная возможность покинуть планету через тридцать с небольшим минут взлетит.

Череда взрывов накрыла площадку метрах в пятистах от космодрома. Ввысь взмыли огромные столбы земли, осколков и огня. Они похоронили под собой выставленную там подбитую и искореженную бронированную технику, равитанскую и трофейную датлайскую. Во все стороны полетели разорванные части брони и начинки машин.

Мы попадали на бетон, пряча головы. Осколки до нас хоть и не долетели, но тряхнул неплохо.

– Самоходные установки! — крикнул Марк. — Батальонная техника датлайцев. Только они садят больше чем на пятнадцать километров.

– А с чего ты взял, что они так далеко? — тоже крикнул я. — Может, подошли вплотную?

– Х... йли вы спорите, идиоты! Сваливать надо, сейчас накроют!

Антон вскочил на ноги, поморщился от боли и подхватил оружие.

– Чего лежите?

Новая волна взрывов легла ближе, но менее кучно. Часть снарядов ушла дальше площадки, часть рванула на прежнем месте, но два или три снаряда бабахнули практически вплотную к навесу.

Мы снова попадали на бетон. Где-то неподалеку заработали пушки самоходных установок. Видимо, стояли на закрытых позициях рядом с космодромом.

– Они бьют не прицельно, а по данным разведки. Та обнаружила скопление техники и навела, — продолжал анализировать ситуацию Марк.

– И что? — спросил Антон.

– А то, что сейчас разведка обнаружит транспорт. Он побольше, чем вся бронетехника!

– И?

– И е... анет по нам! Тикаем!

Но вскочить мы не успели. Новый залп, правда, не такой дружный, пришелся по самому навесу. Громыхнуло так, что у всех заложило уши. Однако мы расслышали, как свистят расколотые листы брони, отлетевшие от навеса. Теперь они долетали и до нас.

От транспорта побежали люди. Санитары катили носилки почему-то под навес, хотя тот уже зиял рваными дырами размером с теленка. Кое-кто из ходячих раненых спешил к лазарету. Несколько человек без движения лежали на бетоне. Видимо, задело осколками. Сам транспорт выглядел невредимым.

– Эй, глухие! Я кому говорю? Освободите площадку!

Мы дружно повернулись на голос. Прямо на нас из глубины навеса катил грузовой кар. На передке восседал чумазый техник в спецовке и каком-то дурацком колпаке на голове.

– Уматывайте! Раздавим.

Мы поспешно отскочили в сторону.

– Уходите дальше.

– А что такое?

– Здесь будут ставить «Балетту».

– Чего?

– Курьерский корабль.

– Да вы охренели! — воскликнул Марк. — Обстрел такой, а вы корабль вытаскиваете. Разнесет же.

– Медлить нельзя. На нем отправят на Логошет коронера, он в тяжелом состоянии. Отойдите же!

Мы переглянулись. Курьерский корабль! Мать его, я и забыл совсем. Маленький шустрый кораблик, способный взять на борт не больше десяти человек. И груз до двух тонн весом.

Кар развернулся на месте и поехал задом. А за ним из нутра навеса выплывала «Балетта». Видимо, курьерский корабль делали на основе боевых космических машин. Зализанные формы, невеликие размеры, стреловидные крылья. Вооружение с него сняли, а на месте ракетных установок, пушечных спарок и контейнеров с боезапасом сделали небольшой грузовой и пассажирский отсеки. А вот броню оставили.

«Балетта» замерла на месте, где-то в центральной части днища открылся люк и вниз пополз трап. Рядом с ним медленно падал лифт.

Пальба вдруг стихла. Или Датлай уже сделал, что хотел, или его батарея меняла позицию. Пользуясь затишьем, медики продолжили погрузку на транспорт. Со всех сторон к кораблю покатили носилки. Те, кто мог ходить, спешили на своих двоих.

– Вот когда надо было подходить, — с досадой произнес Марк. — В суете и спешке могли проскочить.

– Поздно, — ответил я. — Если и успеем, то только на курьерский.

– Не успеем, — вдруг сказал Антон и ткнул пальцем в небо. К космодрому со стороны юга буквально на бреющем летел цуфагер. Шел он на приличной скорости. А чуть выше и сзади летел истребитель. Прикрывал, видимо. Судя по всему — везли раненого коронера.

– Если только захватить комбрига...

Я напряженно следил за посадкой цуфагера. Он резко сбросил скорость, пошел вниз и сел метрах в тридцати от «Балетты». Десантный люк открылся, из него выпрыгнули два солдата. И сразу начали вытаскивать носилки, на которых лежало крупное тело, укутанное покрывалом.

Солдаты только начали выгружать коронера, когда космодром накрыла очередная волна взрывов. На этот раз датлайцы взяли более точный прицел. Или просто чуть изменили наводку. Два снаряда в клочья разнесли строительный кар на дальнем конце поля. Еще один повалил на бок кран. И еще один жахнул метрах в ста пятидесяти от цуфагера.

Мы услыщали свист снарядов и попадали за несколько секунд до взрывов. Нас обдало горячей волной, забросало землей и мелкими осколками бетонного покрытия.

«Вот теперь точно контузия, — мелькнуло в голове. — Мозги отшибло напрочь...»

Кашляя и моргая, приподнялся на локтях и глянул по сторонам. Черт, ничего толком не видно. Дым, гарь. И воняет чем-то. Горелым мясом!

Возле цуфагера лежали солдаты. У одного из проломленной головы вытекала кровь. На втором горела куртка, а в спине зияла приличных размеров дыра. Видно окровавленное и обгорелое мясо, куски ткани, кости... Прилично приложило.

– Эй, кто-нибудь! — заорали из цуфагера. — Сюда! Кто-нибудь!

– Тьфу, твою мать! — заворочался рядом Антон. — Мы свалим отсюда или нет? Марк, ты цел?

Тот помотал головой и кивнул. Говорить не мог — усиленно отплевывался. Похоже, успел хапнуть дыма и пыли.

– Эй! — Крик повторился. Из цуфагера выпрыгнул незнакомый лейтенант без оружия и без брони. — Эй, вы! Ко мне!

– Принесла нелегкая, — чертыхнулся Антон. — Говорил, уходить надо...

– Рядовой Шевалган! — отчеканил я, вскакивая на ноги. — Со мной Торпер и Канн.

– Наемники?

– Да. Загружались на транспорт.

– Ко мне быстро! — махнул рукой лейтенант.

Мы нехотя побежали. Точнее, побежали мы с Марком, Антон пошел. Едва приблизились к машине, космодром опять накрыло залпом. Попадали на бетон, прямо на убитых солдат. Мордой в кровавое месиво.

– Солдаты! — лежа командовал лейтенант. — В цуфагере командир бригады коронер Твилд. Он тяжело ранен. Надо перенести его на корабль. На «Балетту».

– Можем не донести, — сказал Марк, вытирая рукой кровь с лица. — Бьют точно, суки!

– Что с тобой? — заорал Антон. — Ранен?

– Не моя кровь.

– Надо! — с нажимом повторил лейтенант. — Надо срочно поднять корабль в воздух. Иначе его накроют. Вы сможете донести?

– Попробуем, — быстро ответил я, пока парни не разинули рты. — Но мы сами ранены.

Лейтенант скользнул взглядом по Антону и Марку. Заметил повязки и кивнул.

– Не успели сесть на транспорт.

– Ничего. Улетите на «Балетте». Транспорт уже готов к старту, туда не успеете.

Не знаю, что толкнуло меня сказать о ранениях. Интуиция, хитрость, смекалка... Просто сказал. И этот офицер теперь — наш билет на Логошет. Сейчас под огнем, в сутолоке боя он принимает решения и отдает приказы. И никто не будет начинать спор из-за трех наемников. Тем более они действительно ранены...

Теперь бы успеть.

– Взяли! — крикнул Марк, уже понявший мою игру. — Носилки!

Носилки стояли на краю отсека. Покрывало наполовину слетело с коронера, представив нашим взорам заключенный в белоснежный кокон корпус. Ранение в живот и грудь. Чем же его так?..

Лейтенант сорвался с места и побежал к курьерскому кораблю. Оттуда вылез пилот. Что-то сказал офицеру и кивнул в нашу сторону. Лейтенант махнул рукой, показал на пальцах — пять. И опять махнул рукой.

Мы с Марком почти бегом тащили носилки, а Антон шел рядом, поправляя покрывало. Мы успели поставить носилки в лифт, когда космодром сотряс очередной залп. Он целиком лег на северной части, кажется, накрыв позиции расчетов ПВО. Что-то тяжелое взлетело там в воздух.

– Быстрее! — торопил лейтенант. — Грузите и лезьте по лестнице. Быстрее, холера вас забери!

Я только сейчас заметил знак медицинской службы на рукаве его куртки. Наверное, он командир батальонного медотделения.

Лифт быстро пошел наверх, а мы пустили первым Антона. Потом в люке исчез Марк. Я уже поставил ногу на ступеньку лестницу, когда лейтенант сказал:

– Стой!

«Вот и все! — пронеслось в голове. — А счастье было так близко...»

Встав у лестницы, поправил карабин, чтобы можно было быстро вскинуть его, и только сейчас вспомнил, что мы так и не пополнили боезапас и что у меня всего четыре полных магазина, три выстрела к подствольнику и пара гранат. Вообще-то хватит для короткого боя. Если он будет...

– К нам кто-то едет, — сказал лейтенант, не обращая на меня внимания. — Видишь?

К нам действительно ехали. На грузовом каре. Я и не знал, что эта машина способна развивать такую скорость. А еще я заметил, что транспорт начал маневр, выходя на стартовую позицию. К счастью, этот тип кораблей мог взлетать вертикально. В противном случае никто никуда не улетит. Бетон космодрома изрыт воронками.

Кар подлетел к нам. Оттуда выскочил сержант с большим чемоданом. По крайней мере это выглядело как чемодан.

– Господин лейтенант. Сержант Одарис.

– Без чинов, сержант. Некогда! Что у вас?

– Данные и результаты исследований и раскопок в найденном городе на Асвинте. Ученые передали. Вот.

Он протянул чемодан лейтенанту.

– Образцы и доклады.

– Хорошо, — взял лейтенант чемодан. — Это все?

– Так точно.

Сержант козырнул и побежал к кару.

– Залезай наверх, я подам тебе это... — сказал мне лейтенант. — Живее.

Дважды просить не надо. Я мгновенно взлетел по лестнице, подхватил чемодан (тяжелый, блин!) и пошел по узкому коридору.

– Налево, — подсказал лейтенант. — Там пассажирский отсек.

Он достал-радиостанцию и скомандовал:

– Можем стартовать.

... Пассажирский отсек — небольшое помещение, десять — двенадцать квадратных метров. Два ряда кресел, три столика, на стене экран. Узкий проход. Кресла, оказывается, можно снимать. Именно это парни и сделали. Убрали четыре кресла, а на их место поставили носилки. Антон и Марк сидели рядом. Лейтенант сразу подсел к коронеру, потом попросил меня вытащить из встроенного в стену шкафчика ящик с лекарствами и медицинскими инструментами.

– Взлет через минуту, — объявил по громкой связи командир корабля. — Займите места, закрепите груз. Носилки зафиксируйте. Включаю обратный отсчет.

Космодром продолжали обстреливать. Не так рьяно и мощно, видимо, ответный огонь не был бесполезен и что-то у датлайцев подбил. Транспорт уже начал взлет, тяжело отрываясь от полосы. Когда он набрал высоту в пару километров, настала наша очередь.

Мы сидели в креслах, пристегнутые страховочной системой, смотрели на экраны обзорных систем и друг на друга, еще не веря своему везению. Ушли в последний миг. Когда уже потеряли надежду и готовы были пойти на крайние меры. Редкая удача! Хотя...

Если вспомнить, сколько раз нам везло прежде, то можно сказать — в очередной раз госпожа Фортуна мило улыбнулась нам. Не лишила бы она нас своей благосклонности в будущем. Как ни крути, основная задача пока не выполнена. Мы все еще среди врагов...

«Балетта» вышла на орбиту планеты и, набирая скорость, полетела к установке пространственного «коридора».

– Добро на переход получено, — сообщил командир корабля. — Мы идем следом за транспортом. «Коридор» будет активирован через два часа тридцать шесть минут.

Я закрыл глаза. Вряд ли кто-либо или что-либо способны остановить корабль. Даже если на космодроме и обнаружили наше отсутствие, то уж точно не подумали, что мы улетели. Скорее там решат, что мы погибли под артобстрелом. И вообще кому придет в голову искать трех наемников, когда бой еще не окончен и, возможно, датлайцы начали атаку на космодром? Так что можно пока отдохнуть.

... Через два с половиной часа, когда мы подошли почти вплотную к здешней луне, динамики озвучили новое сообщение:

– «Коридор» открыт. Путь свободен. Транспорт уже прошел. Мы — через минуту. Всем быть на месте. Хождение прекратить. Внимание. Готовность всех систем! Начинаем переход.

Корабль немного снизил скорость, скорректировал курс и нырнул в черную дыру «коридора»...

 

6

Все рабочие совещания последнее время проходили в одном из технических помещений станции ПСД. Чтобы не терять время на переезды и полеты. Впрочем, короткие, буквально на ходу разговоры совещанием можно назвать с большой натяжкой. Так, десять — двенадцать минут, пока техники готовят аппаратуру.

И сейчас все собрались в одной комнате. Битрая, Эгенворт, Новистра, Оскольт, Харким, парни... Другие члены совета кантона обычно здесь не бывали. На них и так лежали все дела поселения. Которых заметно прибавилось в связи с последними событиями.

У всех усталый вид. Глаза покрасневшие, лица серые. Битрая не вылезает из лаборатории. Эгенворт и Оскольт контролируют процесс создания новых типов вооружения. Готовят новобранцев для ударных групп прикрытия. Проверяют запасы оружия. Словом, тоже на ногах круглые сутки. Новистра едва успевает всех отлавливать и буквально силком заставляет принимать тонизирующие и успокаивающие препараты. А сам мало чем от них отличается.

– ... Что с «коридором»? — спросил Сергей. — Разобрались?

– Частично, — коротко ответил Битрая.

– И когда сможете создать рабочий образец?

– В лучшем случае через две недели. А то и через три.

– Как через три?! — ахнул Толик.

– Так. — Профессор сердито хмыкнул. — Мы в этом направлении никогда не работали. Базы нет, теория толком не отработана. Ваши пленные ничего конкретного не сказали об их аппаратуре. Вот и начали с нуля. С написания формул!

– А открыть «контур» на этой Миренаде вы сможете? У нас ведь есть точные координаты.

– Нет. Слишком велико расстояние. Погрешность будет в миллионы километров. Вы выскочите в открытый космос.

Сергей скрипнул зубами. Тупик. Все их старания, вся работа не стоят и выеденного яйца! Что толку в блокировке Логошета, если парни до сих пор черт знает где?! Облегчили им положение (если вообще это как-то сказалось), а дальше пшик! И сделать ничего нельзя. А ждать три недели...

– Тогда нам остается только одно, — мрачно проговорил он.

– А именно?

– А именно — выходить на прямой контакт с равитанцами. И ставить им условие — либо они возвращают парней целыми и невредимыми, либо мы взрываем в центре колонии ядерную бомбу.

– Что? — едва не поперхнулся Новистра. — Вы это серьезно?

– Вполне, — сухо ответил Сергей.

– У нас нет ядерных бомб, — бесстрастно сказал Битрая.

– Но сделать-то ее можете? — чуточку раздраженно спросил Толик. — Физики-то у вас есть?

– Есть. Сделать можем. Ядерную — не обязательно. Хватит и обычных, повышенной мощности.

В отличие от врача профессор не особо и удивился заявлению Сергея. Он успел достаточно изучить землян и понимал — они пойдут до конца.

– А если колония ответит отказом? — задал вопрос Эгенворт.

– Тогда мы будем взрывать бомбы по всей планете до тех пор, пока они не вернут парней. Или пока мы не перебьем всех. К тому моменту, думаю, вы, профессор, создадите «коридор» и мы вытащим парней сами.

Новистра и Эгенворт переглянулись. Суровые слова. Нет сомнения — Сергей сделает то, что сказал.

– И как вы себе это представляете? — впервые подал голос Оскольт.

– Просто. Выходим на Преве либо Гемвиле. Ловим их частоты и передаем ультиматум. А чтобы не думали, будто мы шутим, — рванем на каком-либо безлюдном острове хороший заряд. Что у вас есть?

– Толимпен-7, — ответил Эгенворт. — Превосходит обычные взрывчатые вещества раз в пять. Заряда весом в десять килограммов хватит, чтобы разнести... ну, например, полгорода.

– Смотря каких размеров город, — хмыкнул Толик. — Но перспектива впечатляет.

– Когда планируете приступить? — осведомился Битрая.

– Сейчас же.

– Дюк, — обратился к Эгенворту профессор. — Сколько тебе надо времени, чтобы подготовить заряд?

– Полчаса. Взрывчатка на складе. Сделаем заряд... и все.

– Ясно. А вам, Сергей, сколько нужно, чтобы спланировать операцию и рассчитать силы?

– Столько же. Плюс еще полчаса на увязку и сборы. Итого за час, ну час двадцать мы проведем подготовку.

– Сколько вы им дадите времени на раздумье и возвращение ребят?

– Сутки. После чего начинаем. Надеюсь, взрывчатки у вас хватит?

– Хватит.

– Тогда приступим...

Как оказалось, Харким во время переходов на Логошет успел, помимо прочего, сделать массу дел. Он засек и отметил на карте крупные источники радиоизлучения на всех материках. По результатам сканирования определил места наибольшего скопления равитанцев в колонии. По характерным особенностям переговоров в эфире и графику работы сумел вычислить расположение военных объектов. А потом обнаружил и вскрыл зашифрованный канал связи наземных станций с орбитальной и спутниками, после чего расшифровал коды доступа. И скачал информацию не только по планете (карты, география, население и т. п.), но и массу сведений о самой колонии.

Эту работу оценили все. Битрая, глядя на молодого инженера, подумывал дать тому самостоятельное дело. Судя по всему, он должен справиться — видна работа мысли у человека. Эгенворт, отметив, что все свои изыскания Харким сделал во время экспедиций, то есть в достаточно сложных условиях, хотел заполучить его к себе. Ведь инженер — единственный из кантона, кто участвовал почти во всех операциях по блокировке миров. Это большой опыт...

Отметил парня и Сергей. Инженер зарекомендовал себя как надежный и опытный специалист, отважный, без дурной безрассудности. Пусть в столкновениях не принимал особо активного участия, но ведь это не его дело! А случись что — Сергей был уверен, — Харким сделает все как надо.

Так что впредь он будет участвовать во всех операциях. Тем более что сам рвется...

Несколько небольших островов у южного побережья Гемвила лет через четыреста станут знаменитыми курортами и местом досуга богатых людей. Пляжи с золотистым песком, высокие пальмы на берегу, буйная зелень, небольшие птички причудливой раскраски. Отсутствие хищников на земле и всякой гадости вроде акул и мурен в море.

Но это через несколько веков. Сейчас же сюда высадилась группа из семи человек. Сергей, Толик, Харким и четыре бойца под командованием Бутурмена. Они прикрывали парней, пока те закладывали заряд, стандартную безоболочечную мину — пластиковый контейнер средних размеров. Если колония проявит несговорчивость — райский уголок природы попросту исчезнет...

После установки мины группа отправилась на Гемвил. Здесь, среди огромного леса, Харким смонтировал мощный передатчик. Именно отсюда и будет передан ультиматум. В автоматическом режиме. Людям здесь делать нечего, вдруг Равитан нанесет ракетный удар?..

Сами же парни собирались сидеть в трехстах километрах, на западном побережье материка. Рядом с небольшим поселением аборигенов. Как выяснил Харким, сюда редко заворачивали равитанцы. Гемвил ведь не весь подчинен им.

Через пять часов после совещания все подготовительные работы были завершены. Выбранное в качестве наблюдательного пункта место оборудовано по всем правилам — блиндаж, система наблюдения, маскировка. Кроме Сергея, Толика и Харкима, здесь была группа техников под руководством Гомеша и две усиленные группы прикрытия. Кроме того, безопасность обеспечивали мобильные комплексы ПВО — недавно выпущенные на Годиане образцы, модернизированные аналоги анкиварской техники. Это на тот случай, если равитанцы все-таки обнаружат НП.

– Семь объектов в воздухе на расстоянии до девятисот километров, — доложил один из техников. — Ближайшая база равитанцев в семистах километрах к западу. У них там позиции ракетного комплекса из группы прикрытия колонии.

– Спутники над восточным полушарием, — сообщил Гомеш. — Мы войдем в зону обнаружения через сорок минут. Правда, они нас не увидят...

Инженер растянул губы в легкой усмешке. Это он готовил систему маскировки и был уверен, что самая совершенная аппаратура спутников будет бессильна.

– Что ж... — Сергей взглянул на часы. — Начинаем. Невед, на какой частоте будем выходить?

– Их главный канал связи центрального штаба колонии. Наместник, военный руководитель и прочие чины... Я уже выставил частоту.

– Установка активирована?

– И не выключали даже.

Сергей взглянул на экран и кивнул.

– Всем — полная готовность! Предельное внимание! Напоминаю: в случае попытки атаковать НП — отвечаем и немедленно уходим!

Рука потянулась к кнопке. После ее нажатия на приемный терминал руководства колонии поступит сообщение с ультиматумом. И уже ничего нельзя будет изменить...

Сергей машинально отметил время, шепнул сам себе «поехали» и...

И за спиной раздался дикий вскрик Неведа.

– Я вижу! Я их вижу!

От неожиданности все вздрогнули. Настолько внезапно и громко прозвучал крик.

– Что? — повернулся к нему Толик. — Что видишь?

– Я вижу метки парней. Артура, Марка, Антона.

Сергей одним прыжком подскочил к инженеру и впился глазами в экран.

– Где?

– Вон!

Глаза безуспешно искали на трехмерной проекции черные точки.

– Да где, епона мать! — едва не приплясывал от нетерпения Сергей.

– Не туда смотришь! Вверху! Черт! — Харким курсором изменил масштаб и высветил вместо двух полушарий глобус. — Не пойму... Как... А-а!

– Что — а-а?! Где они?

– Они в небе.

– То есть?

– Они летят к планете. Они — в космическом корабле.

Несколько пар глаз сверлили взглядами экран, наблюдая за плавным перемещением трех маленьких точек.

– Откуда, черт возьми, они взялись?

– Не знаю... — растерянно пробормотал Харким. — Их не было две минуты назад...

– Это сработал «коридор», — подсказал Гомеш. — Больше неоткуда.

– Черт! — хлопнул себя по лбу Харким. — Конечно же! Наш сканер ловит сработку «коридора» только в другом диапазоне. А он не выставлен.

– Два космических корабля, — доложил Гомеш. — Средней и малой тоннажности. Расстояние до планеты — двести девяносто две тысячи километров. Скорость — двадцать семь и двадцать восемь километров в секунду соответственно. Направление движения — Логошет.

Сергей напряженно следил за движением точек, потом хлопнул Харкима по плечу. Тот вздрогнул.

– Так! Операцию отменяем. План другой...

Он секунду помолчал, потом повернулся к Гомешу.

– Можешь определить координаты приземления?

– Могу. Даже без расчета. Невед, — Гомеш кивнул на Харкима, — обнаружил их космодром. Север Гемвила. Квадрат двадцать три — десять. Район А. Мы первоначально думали, что именно там штаб колонии...

– Хрен с ним! Нам надо попасть на космодром!

– Да ты что! — сказал молчавший до этого Бутурмен. — Там же охраны бог знает сколько! Объект особой важности! Техники навалом! Мы с разбегу влетим в осиное гнездо!

Толик успел остановить открывшего рот Сергея до того, как тот хотел обрушить на командира групп прикрытия гневную тираду. Торопливо сказал:

– Не будем пороть горячку! Парни на планете. Если они все еще в плену — заставим их вернуть. Используя первоначальный план. Собственно, ничего не изменилось. Наоборот, стало проще. А для страховки сядем неподалеку от порта. Одна силовая группа.

Сергей с трудом заставил себя промолчать, отвел злой взгляд от Бутурмена и, переводя дух, кивнул.

– Да.

Гомеш, внимательно следивший за полетом обоих кораблей, поднял руку, привлекая внимание.

– Малый корабль сменил курс! Он отклоняется от первого корабля.

– Парни там, — добавил Харким. — Метки пошли вниз.

Толик и Сергей посмотрели друг на друга. Объяснение смене маршрута только одно — парни контролируют корабль. Значит, они на свободе!

– Тилим, — обратился к Гомешу Сергей, — ты можешь связаться к кораблем?

– Я не знаю их рабочих частот. Хотя... Можно использовать единую частоту космопорта. Явно все корабли настроены на нее. Но...

Гомеш замешкался, взглянул на экран своего компьютера.

– Но если мы выйдем на связь, то засветим свое присутствие.

– А что ты предлагаешь?

Вместо него ответил Харким:

– Судя по скорости полета, с учетом маневра торможения и посадки, корабль будет в пути еще часа два с половиной — три. У нас достаточно времени, чтобы отследить маршрут, а заодно немного изменить текст сообщения на передатчике. Введем несколько вариантов. В зависимости от поведения равитанцев и их реакции на своевольность корабля.

Сергей кивнул. С уважением посмотрел на инженера. Впервые тот сумел сориентироваться в ситуации и найти выход первым. Способный парень, далеко пойдет...

– Так и сделаем. Но на связь с кораблем надо попробовать выйти. И так, чтобы никто ничего не понял.

– А это уже проще, — заявил Толик. — Подадим знак, который поймут только парни.

– Какой?

Тот улыбнулся, подмигнул и вдруг пропел:

– Батальонная разведка, мы с тобой скучаем редко!..

Лейтенант-медик все время был рядом с раненым коронером. Сразу после загрузки на корабль он включил свою аппаратуру и постоянно следил за показаниями датчиков, контролируя состояние Твилда.

Раненый был без сознания, и лейтенант дважды вводил ему какие-то препараты. Мы помогли ему удобнее разместить носилки и намертво зафиксировать их. А потом принесли баул с продуктами. Пока корабль шел к «коридору», немного перекусили, выпили, по бутылке алкогольного коктейля с тонизирующими добавками.

Когда «Балетта» вслед за транспортом проскочила «коридор», и мы увидели на экранах голубоватый шар Логошета, настала пора действовать. Как именно, мы уже успели обсудить.

– Господин лейтенант, — позвал Марк медика. — Санузел здесь где?

– Кормовая часть. За генераторным отсеком. Второй поворот налево.

– Понял.

– Я с тобой. А то — потом буду плутать. — Я поднялся, поправил куртку и шагнул в проход.

– Господин лейтенант, а сколько нам лететь до планеты? — задал вопрос Антон.

– Три с половиной часа.

– Туда мы вроде больше летели...

– Да нет, столько же. Это тебе с непривычки показалось..

– А-а... А я-то думал, что скорость разная...

Антон нес всякую чепуху, переключая внимание лейтенанта на себя, чтобы тот не заметил, что мы для похода в туалет прихватили оружие. Действительно, зачем карабин в сортире?..

По расписанию Антон контролировал пассажирский отсек, чтобы в случае непредвиденных осложнений помешать лейтенанту совершить какую-нибудь глупость.

А мы с Марком, выйдя в коридор, вместо того чтобы идти к кормовой части, повернули в другую сторону. К кабине пилотов. Она располагалась впереди. Рядом с входной дверью в кабину узкая лестница для прохода в грузовой отсек. Раньше там был отсек вооружения — ракетные установки, боезапас, автоматы перезарядки...

Дверь к пилотам была закрыта, но не заблокирована. На панели горел зеленый огонек, разрешающий доступ. Корабль шел в нормальном режиме, так что блокировка не нужна.

Марк остановился, проверил оружие и бросил на меня вопросительный взгляд.

– Готов, — сказал я.

– Готов. Ну... начали!

Я нажал кнопку, и дверь медленно пошла вбок.

Кабина пилотов — овальное помещение площадью около шести квадратных метров. Три кресла, перед каждым по три огромных экрана, вокруг десятка два приборов и пульт управления. У командира корабля — штурвал, напоминающий навороченный джойстик для компьютерных игр. У остальных тоже джойстики — для управления оружием. Впереди — обзорное окно метр на два, позволяющее воочию наблюдать за обстановкой. У входа — невысокий шкафчик с запасом воды и продуктов. Ничего лишнего, все предельно функционально и рационально. Стандартная рубка боевого корабля.

Услышав шаги, один из пилотов оглянулся.

– Что вам, парни? Как там коронер?

– Они жив, — сказал Марк, поднимая карабин. — И вы тоже будете жить, если не станете делать глупостей.

Я шагнул в сторону, беря на прицел командира корабля. Пилоты застыли на месте, не сводя глаз с карабинов.

– Ч-что это значит? — спросил сидящий в переднем кресле капитан «Балетты».

– Ничего особенного. Мы немного изменим курс.

– Н-но...

– Без споров. Делайте, что мы вам говорим, и никто не пострадает.

Никогда раньше никто не захватывал космический корабль, и экипаж просто не знал, что делать в таких случаях. Космический терроризм — дело для равитанцев новое...

В следующие две минуты мы четко обрисовали обстановку пилотам и объяснили, что именно хотим. Те слушали молча, подавленные нашим напором и видом карабинов. По роду деятельности космические пилоты имели дело с мощным вооружением своих кораблей, но редко держали в руках стрелковое оружие. И не привыкли видеть дула карабинов у своего лица.

Так что внимали нам, не сводя глаз со стволов.

– ... Посадка на южной окраине Гемвила. В самом глухом районе, в лесу. Можно у реки. Или у небольших гор. При запросе с Логошета скажите, что у вас поломка навигационной системы и отказ чего-то там в двигателе. Придумаете... После посадки на связь не выходить в течение часа. Потом делайте, что хотите.

– Коронеру нужна срочная помощь. Он не выдержит...

– Выдержит. Не гони пургу, капитан.

– Что?

– У коронера стабильное состояние. Он не умрет за этот час. Вам все ясно?

Пилоты переглянулись. Чего уж непонятного?.. Либо они выполняют требования новоявленных угонщиков, либо...

– Учтите, нам терять нечего. Подыхать, так всем! Три трупа или восемь — какая разница...

Капитан корабля смерил Марка свирепым взглядом и кивнул.

– Хорошо.

– Договорились. Я буду здесь, с вами. В пилотировании мало что понимаю, но если вдруг что не так... Никаких резких маневров, никаких фигур пилотажа. Помните — на борту коронер.

– Да, — склонил голову капитан.

Похоже, он смирился с новым положением. А Марк еще умело нагрузил его голову заботой о раненом и о других равитанцах, чьи жизни теперь в руках капитана.

Лететь еще долго, так что Марк сумеет найти тему для разговора с пилотами. Поболтает, сделает так, чтобы его выслушали, расскажет что-нибудь смешное. Потом посетует на злую судьбу, вызовет сочувствие и снимет напряженность и неприязнь. Словом, повторит стандартный трюк террористов, которым надо выстроить отношения с заложниками. При удачном раскладе возникнет ситуация, которую специалисты назвали «стокгольмским синдромом». Когда заложники встают на защиту террористов и помогают им.

Я сходил проверить, как дела у Антона. В пассажирском отсеке было спокойно. Лейтенант, занятый раненым, на наши перемещения не обращал внимания. Да и чего опасаться? Свои солдаты, пусть и наемники. Тем более раненые. Медик даже успел осмотреть Марка и Антона и дал болеутоляющие таблетки. Так что здесь все тихо. Сложности возникнут, если лейтенант захочет сходить к пилотам. Тогда он и узнает, что теперь — заложник.

А потом был маневр уклона, когда мы оторвались от шедшего впереди транспорта и начали снижение раньше запланированного срока. С Логошета, конечно, следили за полетом и сразу же вышли на связь. Но капитан, кося глазом на дуло карабина, щекотавшего его затылок, сказал, что у него проблема с навигацией, двигателями и системой радиообмена. И что он скорее всего сядет либо на южной части Превы, либо вообще в другом полушарии.

К счастью, равитанцы не могли выслать в космос ремонтную подвижную базу. А поднимать тяжелый транспорт не стали. На самом деле не велика беда — планета все равно под контролем, так что где бы корабль ни сел, его найдут. С пункта управления полетами продолжали следить за кораблем, но теребить и требовать доклада каждый час не стали.

– ... Уйдем в лес. Или в горы. Их сканеры нас не обнаружат, а тотальную проческу территории организовывать не станут. Подумаешь, трое наемников свалили! Надоело воевать, вот и решили уйти. Если поймают, конечно, по шее надают. Но отрывать от службы и работы столько людей не станут.

Так думал Антон. Марк говорил чуть иначе:

– Уходить, конечно, надо. И быстро. Но Равитан поиски не прекратит. Так что если Серега и Толик нас не вытащат в течение суток — могут быть проблемы. Либо схрон готовить, либо... не знаю...

Я курсировал между пассажирским отсеком и кабиной пилотов, проверяя обстановку, одновременно работая вестовым. Равитанцы вели себя нормально. Пилоты сосредоточили внимание на корабле, лейтенант — на раненом. Медик, узнав, что стал заложником, побледнел и с тревогой следил за оружием в руках Антона. Но после того как услышал, что ему ничего не угрожает, успокоился.

Мы пролетели почти половину пути до планеты, когда аппаратура связи вдруг поймала странный сигнал. Это был свист. Негромкий, прерывистый, словно кто-то пробовал свои силы.

В этот момент я был в кабине пилотов вместе с Марком. Когда свист зазвучал в динамике, пилоты непонимающе переглянулись. Капитан даже проверил работу аппаратуры.

– Посторонний шум, — предположил один из пилотов. — Космос шумит.

– Может быть.

Капитан протянул руку убавить звук, но Марк вдруг остановил его.

– Погоди. Пусть свистит.

И действительно, свист повторился. На этот раз более уверенно. Я даже уловил некий ритм. Что-то знакомое.

– Прибавь звук! — скомандовал Марк и повернулся ко мне. — Не узнаешь?

– Что?

– Ну, это...

Я пожал плечами. Хрен его знает?! Динамики выдали очередную порцию. Действительно есть нечто... Марк широко улыбнулся и засвистел сам.

– Ну да. Ты ее всегда не любил!

– Что не любил?

Капитан корабля обернулся и посмотрел на нас. Глаза широко раскрыты от удивления.

– Вам знакомо это... это?

– Батальонная разведка, мы с тобой скучаем редко... — вдруг пропел Марк.

И динамики, словно подпевая, повторили мелодию.

– Епона мать! — сообразил я наконец. — Да ведь это же!..

– Точно! Нас ждут!

Еще не веря своим ушам, я жадно слушал свист, чувствуя, что губы растягивает дурацкая улыбка.

– Капитан, быстро! Дай микрофон!

Тот протянул гарнитуру. Его лицо выражало неописуемое изумление. Странно ведут себя наемники средневекового мира, странно...

А Марк, надев на голову гарнитуру, поднес микрофон ко рту и повторил мелодию. Раз, другой.

Через десяток секунд знакомый голос сказал:

– Ага! Перейдите на систему закрытой связи.

Серега! Черт побери, Серега собственной персоной! Значит, они на Логошете и ждут нашего возвращения!

Система закрытой связи — аппаратура кодировки, способная работать в режиме реального времени, меняя шифры и ключи каждые две секунды. И меняя частоты каждые три секунды. С маскировкой рабочей частоты среди шумового фона. И если обнаружить передачу еще можно, то расшифровать ее практически нереально.

Марк выбросил из кресла пилота, отвечавшего за систему вооружения, перевел управление связью на себя и включил аппаратуру.

– Готов!

Говорил он по-русски. На всякий случай. Кто знает, какие специалисты сидят в колонии?..

– Марк, привет. Вы контролируете корабль?

– Да.

– Садитесь на Солтаре. Квадрат семьдесят один — ноль три. Мы вас отследим и заберем. После посадки включите маскирующую аппаратуру. И отойдите от корабля хотя бы на полкилометра. Как понял?

– Понял все.

– Вы целы?

– Да.

– Отлично. Ждем на Логошете.

Марк отключил аппаратуру, откинулся на спинку кресла и вздохнул.

– Вроде все!

Я поймал взгляд капитана. Тот был бледен как мел. Звенящим от напряжения голосом он спросил:

– Вы — агенты Датлая?

– Что? — откликнулся Марк. — Агенты? Нет, парень. К Датлаю мы не имеем никакого отношения.

– Тогда...

– И к Анкивару тоже.

– Но тогда...

– А вот это не твоего ума дела. Давай карту планеты.

Капитан вывел на экран карту, и Марк ткнул пальцем на северную часть самого южного материка западного полушария.

– Квадрат семьдесят один — ноль три. Сядешь там. После посадки отрубишь связь и включишь режим маскировки. Мы вас свяжем и оставим здесь. И уйдем. А вы, когда освободитесь, можете вызывать своих. Все ясно?

– Д-да. Но...

– Что еще? Не можешь посадить там корабль?

– Нет, посадить смогу. Но взлететь оттуда будет сложно.

– Не скули. Это уже ваши проблемы. И не вздумай испортить нам возвращение. Не геройствуй понапрасну.

Оставив Марка командовать посадкой, я поспешил к Антону обрадовать его.

Равитанцы все же засекли радиообмен и начали забрасывать «Балетту» запросами. Но капитан, напутствуемый Марком, ответил, что у него неполадки со связью, видимо, повредили при взлете. И что он ведет корабль на снижение по новому курсу.

На счастье, транспорт, который уже довольно далеко отошел от «Балетты», подтвердил нашу версию о возможных проблемах, так что пока в колонии ничего такого не заподозрили. Но передали, что держат наготове спасательную группу.

В последние минуты перед посадкой мы сожгли все нервы. Капитан вроде не дурил, сажал корабль в нужный квадрат. И остальные вели себя спокойно. Но все равно на душе скребли кошки.

Когда «Балетта», ломая деревья, села на окраине леса, мы были наготове. Антон стоял у люка. Я и Марк вязали пилотов, отрубали все системы корабля и активировали систему маскировки. Едва открылся люк, мы попрыгали вниз без трапа и тут же рванули к лесу.

Равитанцы, конечно, до последнего следили за полетом и наверняка приблизительно знают, где мы сели. Так что в течение двадцати — тридцати минут здесь будет полно народу.

Вопреки ожиданиям лес здесь был почти такой же, как и в средней полосе России. Только более редкий. И большей частью лиственный. А вот земля скрыта под мощным покровом кустарников. Папоротник почти до груди, что-то еще разлапистое и высокое, не разобрать.

Мы проложили дорожку сквозь этот покров, углубляясь дальше в лес. Перед посадкой обзорные камеры вроде засекли какое-то озеро километрах в трех на юг. Может, успеем добежать, пока враг не подоспел.

Но не успели. Нас перехватили на полпути. Внезапно вылезший словно из-под земли Толик застыл на месте с поднятыми вверх руками и радостной улыбкой на лице.

– Сюда, бродяги! Быстрее!

Мы с ходу вломились в кустарник, проскочили его и выбежали на небольшую поляну, окруженную со всех сторон высоченными деревьями. Их кроны были так близко друг к другу, что полностью закрывали небо.

Здесь нас ждали. Здесь все было готово к срочной эвакуации.

На краю поляны на треноге — ракетная установка ПВО, рядом с ней два оператора. Чуть дальше — мощная спарка пушки и автоматического гранатомета, тоже на подвижной подставке. Бойцы из группы прикрытия сидят под стволами деревьев с «формами» наготове. А в центре поляны Харким собственной персоной. Периметр «контура» включенной установки слабо мерцает в полумраке леса. Неподалеку оператор, колдующий с портативной установкой системы обнаружения. Лица у всех радостные и сосредоточенные одновременно.

– Как вы нас... — начал было я задавать вопрос, но Толик перебил:

– Живо уходим! Все потом. Сюда уже летят два самолета и штук пять цуфагеров. Один из спутников меняет маршрут, а с Превы подняли ударную платформу.

– Ого! Горячая встреча! А где Серега?

– На Гемвиле с другой группой. Мы ведь собрались взрывать остров и выдвигать ультиматум Равитану.

– Какой остров? — спросил Марк.

– Потом! — Толик схватил его за рукав и потянул к установке. — Уходим.

Уходим так уходим. Мы первыми пошли к установке, следом начали отходить прикрытие и техники. Командовал Толик, подгоняя людей жестами. И хотя сквозь листву ничего не было видно, он то и дело посматривал наверх. Ждал гостей...

Когда последний человек перешел «контур», легкая рябь пробежала по его периметру и угасла. Только примятая листва, обломанные ветки кустарника и деревьев указывали на то, что здесь недавно кто-то был...

– Ситуация патовая. Связи с вами нет, информации никакой, — выкладывал Сергей. — Свой «коридор» выстроить не можем. А на Миренаде война. У нас просто не было другого выхода. Ультиматум — последний шанс вернуть вас.

– Рискованная затея...

– Да. Но выбирать не приходилось. Или мы вас элементарно обмениваем, или...

– Мы как-то до такого не додумались, хотя идеи подобного плана мелькали. К счастью, в последний момент на глаза попал курьерский корабль.

– Ты лучше расскажи, что у вас там на Миренаде было? И когда успели под пули попасть? — спросил Толик.

– И что там за тайны брошенных городов? — добавил Битрая.

– Насчет тайн определенно сказать не могу. А по поводу ранений — пожалуйста...

Это был разговор накоротке, буквально сразу после перехода на Годиан. Едва перейдя «контур», мы попали в объятия целой команды встречающих. Битрая, Новистра, Эгенворт, Оскольт, персонал станции и медики из группы обеспечения. Нас взяли в оборот, буквально на руках занесли в медицинский бокс, помогли снять амуницию и оружие и отправили в душ.

Медпомощь больше была нужна парням, мои мелкие болячки уже зажили. Новистра, забрав Антона и Марка, в сопровождении врачей ушел в медицинский пункт. А остальные увели меня в импровизированную столовую, где буквально силком заставили проглотить солидную порцию мясного блюда, напоили соками и напитками и устроили блиц-допрос, попутно сами выкладывая подробности прошедших дней.

К серьезному обсуждению не переходили, ждали возвращения Антона и Марка. Так что больше говорил я, пересказывая наши приключения на Миренаде. При этом стараясь вспомнить наиболее важные и интересные моменты. Особенно по обнаруженным поселениям аборигенов.

– Судя по всему, жители Миренады использовали комбинированный вариант «контура» и «коридора» для перемещений внутри города, по континенту и по планете. Таким же образом они перемещали грузы разного назначения и разных габаритов. Как именно действовала их аппаратура, сказать не могу. Их письменность, знаки, символы и цифры расшифровать не смогли ни мы, ни специалисты Равитана. Причем равитанцы даже не поняли, что находится внутри подвалов зданий.

– А они их обследовали?

– Судя по всему — да. Хотя это моя догадка, точных фактов нет. Но вот что странно, во время столкновений с датлайцами мы заметили, что те вниз не идут. Категорически. Дальше лестниц на первый подземный этаж и носу не кажут. А ведь использование подземных ходов — сильный козырь в условиях городского боя.

– Выходит, они знали о назначении подвалов?! — предположил Битрая.

– Знали или догадывались... Сказать трудно. Я сам понял, что за штука — подземные коммуникации, только когда прошагал по ним минут десять. Накатило, знаете ли, такое... Словно спящая аппаратура ожила и ждет. То ли моей команды, то ли — ошибки. Меня не оставляет мысль, что все подвальные комплексы были запрограммированы на самоуничтожение. И не только конкретно подвалов, но и зданий и вообще городов в целом. Возможно, поэтому на планете так мало следов присутствия аборигенов.

– Да-а... — задумчиво протянул Битрая. — Загадка. Жаль, у нас нет возможности, да и времени провести собственные исследования. Это могло натолкнуть нас на интересные открытия.

– А может, и к лучшему? — проговорил Толик. — Еще неизвестно, что сгубило аборигенов. Вдруг ошибка в управлении своей чудо-техникой? Кто знает, на что способна их аппаратура? Парни проскочили — и ладно.

– Согласен, — подал голос Эгенворт. — Нам не до изысканий подобного рода. Может быть, когда-нибудь потом... А пока главное — закончить блокировку. Вот о чем сейчас надо говорить.

– Надо, — кивнул Сергей. — Только подождем парней. Новистра увел их на перевязку и лечение. Придут — начнем совещание.

Возращения главного врача кантона и ребят мы ждали часа через полтора в лучшем случае. Пока он проверит их состояние, просветит, составит всевозможные заключения. Проведет чистку и перевязку ран. А может, и прооперирует... Словом, мы были настроены ждать.

Но буквально через пятнадцать минут после ухода дверь распахнулась, и Новистра вошел в кабинет. Аза ним Антон и Марк. Лица у всех немного растерянные и задумчивые. У врача в глазах застыло изумление.

– Быстро вы! — протянул Толик. — Я думал, обследование и все процедуры идут дольше.

– Я тоже так думал, — выдавил Новистра. — Антон, не покажешь свою рану?

Тот быстро снял футболку и чуть повернулся боком. Левое плечо, еще недавно скрытое тугой повязкой, сейчас было свободно. А рваная рана на месте входного отверстия... отсутствовала. Вместо нее был тонкий, едва заметный шов сантиметров четырех длиной. И никакой опухоли, никакого воспаления.

– Это как понимать? — спросил Эгенворт.

Антон повернулся спиной, демонстрируя выходное отверстие, раза в два большее по размеру, чем входное. В смысле — оно должно было быть таким. Но... опять тонкий шов, чистая кожа, никаких следов ранения.

– Выходит...

– Выходит, и он, и Марк, — каким-то усталым, тихим голосом проговорил Новистра, — и все они — мутанты. Их организм нереально быстро проводит заживление поврежденных тканей, органов и... вообще всего.

Врач потер лоб и добавил:

– Я думаю, если бы осколок застрял в плече, его бы выдавило наружу.

– Это как?

– Просто. Несколько мышечных спазмов, зарастающая плоть и все. Рунген, помнишь, какие раны были у Артура, когда мы нашли его?

– Да... — не очень уверенно сказал Битрая.

– Я имею в виду следы травм позвоночника и черепа. Так вот, его организм справился с ними за то время, что Артур лежал в запредельной области.

Я невольно вздрогнул, вспомнив те события. И почувствовал, как в душу закрадывается невольный страх. Потому что теперь четко понимал — тот Артур Томилин, что когда-то нечаянно влип в переделку с Воротами, и то чудовище, что я сегодня видел в зеркале, — два разных... нет не человека. Два разных существа. И что вернуть прошлое состояние нельзя...

– И что теперь? — спросил Марк. — Нас тоже ждет судьба Артура? Уходы в себя, окаменения, исчезновения, отключения?..

Новистра пожал плечами.

– Даже не знаю, что сказать. В ваших головах эта... виртуальная область растет. У Артура она уже заняла практически весь объем головы. У остальных — меньше. А другие мутации... Честно признаюсь — я не понимаю, что происходит. Наблюдать и констатировать могу, объяснить — нет.

– Хорошее дело, — недовольно протянул Антон. — Нет, я, конечно, рад, что на мне все зажило как на собаке. Только что последует за этим?

– Смотри на Артура, — посоветовал Толик. — Это подсказка.

– Одно могу сказать, — добавил Новистра. — До сих пор ничего плохого мутация никому не сделала. Даже временные... э-э... эксцессы у Артура не пошли ему во вред. Скорее наоборот, если судить по его словам.

Я покачал головой. Сказать, что чувствовал себя превосходно во время припадков, которые Новистра так деликатно обозвал эксцессами, не могу. С другой стороны, не могу сказать, что было плохо. Скорее — непривычно, непонятно. Чуждо.

– Профессор, — повернулся я к Битрае. — Это как-то связано с «контуром»? И вообще с переходами между мирами?

Битрая ответил не сразу. Сидел, уставя взгляд в пол и наморщив лоб. Потом поднял голову и негромко ответил:

– Знаешь, Артур. Давненько мне не приходилось признавать свое невежество и незнание. Пожалуй, лет с пятнадцати. Но... вынужден констатировать — я не знаю, как и каким образом «контур» воздействует на вас. Я даже не могу предположить, какое излучение способствовало росту этой... области в ваших головах. Я до сих пор не могу выяснить, каким образом возникал «контур» на Земле и в этом... Аберене. Что заставило возникнуть «контур-б» в вашем городе? Как вы вообще выжили в переходной области? Это изначально невозможно!..

Битрая прищурил глаза и со злостью в голосе добавил:

– Я всегда считал, что в вопросах перемещений между измерениями понимаю больше других. Но последнее время вынужден констатировать — происходящее не поддается научному и логическому объяснению. Так что я не могу предсказать дальнейшее развитие событий. Пожалуй, мы заглянули в ту область, где наше сознание еще не способно воспринимать реальность.

– Иначе говоря, происходящее с нами — из разряда чудес? — уточнил Сергей.

– Можно сказать и так.

Мы переглянулись. Впервые видим профессора в таком состоянии. Устал или подкосили неудачи в изысканиях? Иди действительно дошел до предела своих возможностей? В общем, что-то не то с нашим научным гением.

– Давайте вернемся к насущным проблемам, — предложил я. — А потом уж я озвучу одну мысль. Господин Эгенворт, как с блокировкой миров?

– Закрыты еще восемь. В девятом обнаружена разведка Анкивара. Мир третьей категории, там одна группа, так что особых проблем, думаю, не будет. Подготовим специальные команды и проведем операцию.

– Отлично. Даже если продолжать такими темпами и в таком составе, мы закончим блокировку сектора в течение... четырех-пяти месяцев. Это вполне приемлемый срок.

– Да, — Битрая откинулся на спинку кресла и тер ладони, — если не учитывать активность Датлая. Мы до сих пор не можем отследить и распознать их излучение, прерывающее работу нашей техники. Фактически Датлай составляет нам конкуренцию, только действует на свой лад.

– Вы полагаете, они способны осложнить нам работу?

– Не исключаю. Во всяком, случае, «противоядия» пока нет.

– Что ж, у вас есть время его разработать. Итак, подведем итоги. Анкивар и Равитан из игры выбыли. Датлай потерял Логошет. Часть миров сектора заблокирована. Но впереди еще много дел. Поэтому нам нужен... отдых. Всем. Хотя бы короткий. Взять паузу, отвлечься от насущных проблем, сменить обстановку. Иначе мы рискуем попросту перегореть. Как?

– Согласен, — сразу отозвался Новистра. — Отдых необходим. Прежде всего вам. Вы только вернулись с войны. Рунгену — он скоро бредить своими формулами начнет. Ну и... нам. Нервы сдают от напряжения у всех.

– Да, — немного подумав, согласился Марк. — Побывать дома не мешало бы. Посмотреть, как там дела, жену и детей повидать. Мы их не видели... Артур, сколько времени прошло?

– С момента перехода две недели. У нас прошло чуть больше суток.

– Вот она — разница! Я уже забыл, как жена улыбается, а она толком не соскучилась! Словом, хотя бы денек побыть со своими надо.

– Решено! — хлопнул по подлокотнику Сергей. — Сутки. А потом продолжим. У вас здесь пройдет двенадцать дней. Думаю, достаточно.

Битрая опять потер руки, глянул на Эгенворта и кивнул.

– Решено.

– Только у меня небольшая просьба, доктор, — просительно произнес Антон. — Посмотрите на наши физиономии.

– Смотрю, — улыбнулся Новистра.

– Помните, какими сытыми были они? Аж лоснились. А сейчас? Вы не можете сделать так, чтобы они хоть отдаленно напоминали себя прежних?

Новистра засмеялся и кивнул.

– Нет, правда, доктор! Это вон Артуру по фигу все. А нас же жены съедят заживо. Спросят: где вы так отощали за полтора дня? Вагоны разгружали?..

Тревога и недовольство Антона выглядели так комично, что засмеялись уже все.

– Хорошо-хорошо. Будут вам румяные физиономии и лоск на щеках. Три часа физиотерапии, и ваши жены лишних вопросов не зададут. Кто тут хочет поправить лицо?

Хотели все, кроме меня. Как верно подметил Антон, мне не перед кем скрывать свой истинный вид.

– Ясно. Что ж, господа, прошу за мной. Думаю, процесс вам придется по душе. А результат — тем более...