Служанка поставила на стол две вазы с фруктами, поклонилась и вышла, плотно закрыв за собой дверь. Лена проводила ее взглядом, взяла в руки письмо, лежащее на коленях, и тихо произнесла:

– Никак не могу поверить… мы можем вернуться домой.

– Артур пишет, что у него болят виски. Но я совсем ничего не чувствую. – Света тронула локон волос возле уха. – Разве это признак?

– Он мог и ошибиться. В конце концов, это только его личное мнение.

– Ты хочешь сказать, Свет, что нам не стоит доверять ему? – Оксана пробежала глазами по строчкам. – Он же пишет, что не уверен в этом и предлагает нам самим проверить. А как?

– И ребята, как назло, уехали, – вздохнула Лена.

– Пошлем им письмо.

Лена отрицательно качнула головой.

– Куда? Ребята пишут, что их могут перебросить в другое место в любой момент. И будет летать наш голубок по всему королевству, пока не упадет от усталости.

– Жаль… – Света разочарованно вздохнула. – А что же делать?

Этого никто не знал. Девушки были застигнуты врасплох упавшими, в буквальном смысле слова, с неба новостями. Внезапное исчезновение Артура из замка Сувора и его не менее внезапное появление во владениях Владина само по себе удивительно. И вдруг он шлет известие, где сообщает о возможности вернуться домой хоть сейчас. Как и когда он уехал от барона? Почему решил, что боль в висках и открытие пути домой связаны друг с другом? Загадки.

А теперь один поехал на поиски ребят! И это в тот момент, когда в королевстве назревают непонятные и оттого вдвойне страшные события. Нападения степняков и фаррабцев на границы страны, леса, кишащие лесными братьями, постоянные перемещения войск, с точки зрения девушек, совершенно бессмысленные. Вести в такой ситуации поиски… Девушки этого решительно не понимали.

Вдобавок срочный отъезд ребят вместе с крупным отрядом герцога Владина на юг. Теперь девушкам приходится думать самим, как быть дальше. Ехать к Воротам одним опасно. Дать весточку ребятам? Но как? Манящая близость Ворот заставляла девушек искать выход.

После долгого молчания Оксана несмело предложила:

– Может, попросить графа Эрнета, он даст охрану и мы спокойно доберемся до владений Сувора?

– А что потом? – спросила Лена. – Пройти сквозь Ворота? А как же мальчики?

Ситуация казалась безвыходной. Только сейчас в полной мере они ощутили, каково остаться одним, без мощной поддержки мужчин. Привыкшие решать вопросы самостоятельно в своем мире, здесь они не могли и шагу ступить без их помощи.

– Что же, – воскликнула Оксана, – так и будем сидеть сложа руки? А вдруг Ворота закроются.

За окном заскрипели несмазанные колеса телеги, зазывно закричала молочница. В комнате запахло парным молоком. Лена глубоко вдохнула и улыбнулась.

– Кто как, а я есть хочу. Нечего морить себя голодом.

– Рано еще, – возразила Света. – Только что завтракали.

Лена возмущенно фыркнула и упрямо посмотрела на подругу.

– Что же мне теперь, голодать?

– Зато похудеешь, для фигуры полезнее, – подзадорила ее Оксана. – А то на натуральных продуктах располнела, в джинсы не влезешь.

– Ну да! Только вчера мерила, сидят словно влитые, в облипочку.

Лена взяла со стола колокольчик и позвонила. На зов явилась молодая служанка.

– Легкий завтрак на троих.

– Будет исполнено, госпожа.

Служанка направилась к выходу, ощущая спиной восторженно-завистливые взгляды молодых дам. Предметом зависти служили ее невероятных размеров волосы, свободно ниспадавшие ниже поясницы. Девушки были подстрижены куда как короче, и хотя это выглядело весьма привлекательно и мужчины одно время смотрели только на них, сами они завидовали обладательницам длинных волос.

Пока накрывали на стол, все сидели молча. Дождавшись, когда служанки выйдут из комнаты, Света сказала:

– Можем погостить у барона Сувора. А нашим оставим известие здесь.

– Не пойдет, – не согласилась Оксана. – Вдруг они нескоро вернутся? Просидим в замке барона до скончания веков.

– И как мы тогда предупредим Артура, – добавила Лена.

– А его-то зачем предупреждать? Он сам все знает.

– Мы уйдем, а он останется, так?

Света немного смутилась, об этом она не думала. Завтрак, второй за утро, подходил к концу, когда в дверь постучали и на пороге возникла служанка.

– Госпожа! – сказала она Свете. – Вам послание. Только что доставлено голубиной почтой.

Света стремительно вскочила со стула, едва не опрокинув тарелку.

– Где оно? Где послание?

– Несут, госпожа.

Вошел рослый слуга. В его руке было письмо, скрученное в трубочку для удобства пересылки с почтовым голубем. Света выхватила письмо и взмахом руки отослала обоих слуг прочь. Торопливо развернула письмо и впилась взглядом в мелкие строчки. Подруги ждали, затаив дыхание. По мере того как она читала, на лице проступало выражение радости.

– Это от Николая! Он пишет, что едет вместе с герцогом к его товарищу и через неделю окажется неподалеку столицы.

Света вскинула голову.

– Теперь мы можем сообщить им о письме Артура, встречусь с ним и все расскажу.

– Одна поедешь?

– Нет, конечно. Граф Эрнет не откажет в помощи.

В предвкушении скорой встречи с Николаем Света рас цвела, на губах заиграла улыбка.

– Соскучилась?

– Очень. Столько его не видела, каждую ночь снится. Она мечтательно зажмурилась, не замечая немного насмешливых и грустных взглядов подруг.

– Тогда стоит поспешить, скоро большой прием в замке короля, граф будет там.

– Точно! – Света позвонила в колокольчик. Вошла служанка. – Приготовь наши платья. И поскорее.

– Мне ни к чему, – заметила Лена. – Не хочу идти. Смотреть на закованных в железо рыцарей и суетящихся дам… Все ловят каждый взгляд короля, ждут милости и почета. Противно.

– Да брось ты. Тоже мне, принцесса! Люди как люди. Оксане самой не очень-то хотелось идти. Опять ловить на себе взгляды мужчин – смесь восхищения с похотью, отвечать на их примитивные комплименты и пошлые шуточки и уворачиваться от жадных рук наиболее нетерпеливых. Но одну Свету не отправишь.

– Ну что, пошли собираться, госпожа Светлана?

– Идите девочки, а я здесь посижу. – Напутствовала их Лена, удобнее устраиваясь в кресле. Королевские приемы, как правило, совмещались с многочисленными аудиенциями. Король вызывал тех, с кем необходимо переговорить, и пока гости слушали музыку, танцевали, делились сплетнями и слухами, он в своих покоях разговаривал с приглашенными.

Ближайшие помощники короля собрались в отдельном зале, где по очереди высказывали свое мнение о происходящем. Точка зрения была едина: ситуация медленно, но верно выходила из-под контроля. На восточной границе части пограничной стражи с трудом сдерживали полки легкой конницы степняков. На юге отряды наемников из Фарраба продолжали набеги на поселки.

На границы стянули большие силы, но при этом остались без надежной защиты целые области внутри страны. Лесные братья могли безнаказанно нападать на караваны и обозы торговцев, грабить купцов – как своих, так и иностранных, вызывая тем самым напряжение в отношениях между странами и усложняя без того тяжелую обстановку.

Под давлением обстоятельств король решил объявить большой сбор дворянских дружин и городского ополчения, понимая, что при этом возникнут неизбежные проблемы с ведением хозяйства. В полях останется неубранным хлеб, погаснут горны в кузницах, опустеют ремесленные мастерские. Нормальный ход жизни нарушится.

То один, то другой дворянин исчезали в зале для аудиенций, представали перед королем, и череда приходов и уходов нервировала собравшихся. В зале играл оркестр, но музыканты напрасно старались развеять плохое настроение. О развлечениях и танцах забыли напрочь. Все разбились на небольшие кучки, сплетничали, обсуждали новости и жадными взорами встречали и провожали тех, кого приглашал король.

Света оказалась в затруднительном положении. Граф Эрнет надолго пропал у короля и рассчитывать на его скорое появление не приходилось, а уйти без результата она не могла. Надо ждать до последнего. Света стояла возле входа в зал, комкала в руках вышитый золотом платок и постоянно кидала встревоженные взгляды на двери. Служанка то и дело подавала новый платок, взамен старого, изорванного в клочки. Света ловила на себе восхищенные взгляды дворян, любовавшихся ее стройной фигурой, но никак не реагировала на них. Мысль о том, что в скором времени можно вернуться домой, прочно овладела ей, вытеснив извечное женское желание очаровывать всех вокруг.

Граф Эрнет освободился только под конец приема, когда Света потеряла всякую надежду. Остановив графа возле самых дверей, она высказала просьбу, попросив решить этот вопрос как можно скорее. Эрнет, у которого в голове бурлили совсем другие мысли, выслушал девушку, а вспомнив, что вместе с ее мужем прибывает герцог Владин, главный советник короля по вопросам пограничных дел, отрядил в распоряжение Светланы двух воинов.

Света шла домой в самом лучшем настроении. На лице сияла довольная улыбка, и встречные с удивлением и некоторой завистью провожали ее взглядами. Посреди царящего уныния и тревоги встретить счастливого человека было большой редкостью…

Легкий ветерок колыхал тонкую занавеску на окне, принося с улицы приторно-кислый запах горящих факелов. Доносился гул подкованных сапог, когда под окном проходила стража, слышались хриплые голоса десятников. Отсюда, со второго этажа большого дома, стоящего в гордом одиночестве на этой стороне улицы, отчетливо были видны многочисленные костры, которые зажгли по приказу воеводы. Вдвое увеличили и количество факелов на улицах, чтобы облегчить работу страже, обходящей свои участки.

Лена любила сидеть ночами у раскрытого окна, не сводя глаз с неба, ни о чем не думая, забыв о тревогах и волнениях. Странное, неземное очарование звездной ночи притягивало взгляд, снимало с души тяжесть и приносило некоторое облегчение.

Подруги давно ушли во дворец и до сих пор не вернулись. Не нашли графа Эрнета или не успели поговорить с ним. Его помощь необходима, ехать одним по незнакомым местам, без сопровождения опасно. А ждать другого случая глупо. Никто не знает, сколько Ворота будут открыты.

От одной мысли, что они могут закрыться навсегда, отрезав от родного дома, ей становилось не по себе. И подруги переживали не меньше, и ребята, несмотря на то что пытались скрыть за извечной мужской бравадой страх перед неведомым будущим. Она видела это на их лицах, читала в глазах.

…Лена повернулась к большому зеркалу у стены. Оттуда, из Зазеркалья, на нее смотрела молодая дама в изысканном платье светло-синего цвета, с кружевным воротом и длинными с разрезами рукавами. Подол доходил до колен, и когда Лена забралась с ногами на кресло, обнажил стройные бедра. Взгляд у зазеркальной дамы внимательный, оценивающий. Губы слегка сжаты, голубые глаза широко раскрыты, тонкие брови изогнулись, между ними пролегла едва незаметная складочка.

«Ну как, хороша?» – вопрошало зеркало.

«Хороша. Молода и довольна жизнью».

«Особого довольства не видно. Изменилась, попривыкла, даже похорошела, чего уж скрывать. Вот только стать такой, как все, не получится».

«Отчего?»

«Да оттого, что, несмотря на внешний лоск и видимое благополучие, дрожишь как осиновый лист, когда вспоминаешь, где ты и что с тобой. Привыкла быть хозяйкой, отдавать спокойным и уверенным голосом приказы прислуге, выслушивать комплименты от восхищенных кавалеров, ловить их похотливые взгляды и воспитанно пунцоветь при этом. Привыкла к тому, что твое общество составляют только подруги, как и ты, затерянные здесь. И что рядом есть Андрей, чужой мальчик».

«Мужчина, а не мальчик. Он воин и по праву стал им, пройдя суровые испытания». «Пусть так. Но он не твой. А его Алла осталась дома. Ей несказанно повезло, и теперь она там сходит с ума, тоскует и плачет, не зная, что и думать».

«Но он сам смотрит на меня. Ловит каждый взгляд, старается всегда быть рядом и молча страдает».

«А ты и рада! Хочешь, чтобы он однажды набрался смелости и сказал о своих чувствах? Ответишь „да“? А если его манит только твое тело?»

«Но что же мне делать?»

Отражение молчало, посчитав вопрос риторическим.

«Я ему нравлюсь, я это чувствовала всегда. Но дома нам мешала Алла…»

«А здесь ничего не мешает, и можно кинуться в его объятия? Ты настолько влюблена в него?»

Теперь замолчала Лена. Врать себе не могла, а сказать правду даже зеркалу невозможно. Не могла признать, что чувство одиночества доводит ее до истерики и сумасшествия. Что вид двух влюбленных пар, счастливых и здесь, сродни пытке. Нет, она не желала им зла, не завидовала черной завистью, но… Но ощущать себя оторванной от всех, греться у чужого огня любви и видеть, как страдает от такого же одиночества хороший парень, было выше сил. Она всегда считала себя сильным человеком, способным противостоять любым испытаниям, которые встретятся в жизни. Но когда произошло нечто выходящее далеко за рамки здравого смысла, ее воля дала сбой. Для молодой девушки, едва переступившей порог двадцатилетия, испытание оказалось не по силам.

Лена взглянула на зеркало, показалось, что отражение чуточку улыбается, глядя на ее растерянность и смущение.

«И все же мы выдержали, не сломались. Ребята стали истинными рыцарями, умелыми и храбрыми, с ними не страшно смотреть в завтрашний день. А девушки почувствовали себя настоящими дамами».

«Ты полагаешь, что умение убивать себе подобных возвело ребят в ранг джентльменов? А умение изящно склонить голову и красиво сделать реверанс превратило вас леди? – наконец ответило зеркало. – Слишком мало, чтобы быть ими. А убийства, пусть даже врагов, – не повод хвастать званием настоящего мужчины. Ты вспомни, как легко разделался с бандитами Артур…»

Лена вздрогнула. Забыть кошмар, что поначалу снился каждую ночь, невозможно. Артур?.. Он подарил надежду на скорое возвращение домой.

Странно, но благодарности к нему Лена не испытывала. Может быть, из-за его отчужденности, из-за пренебрежительного отношения к ним. Сколько она помнила, Артур неохотно шел на любой контакт. Появлялся только на лекциях, а потом исчезал. Чем занимался, какой жизнью жил – неизвестно. Насколько Лена знала, подружек в академии у него не было, приятелей тоже.

«Он сразу пошел на конфликт, когда мы решили уехать с герцогом Владином. Предупреждал о трудностях и опасностях. Говорил так, словно наперед знал… Но откуда?»

Она зябко повела плечами.

«Он предвидел сложности адаптации, чувство оторванности… Знал, что ребята будут втянуты в войну! Подобное знание не дается без личного опыта. Выходит, он сам… воевал! Но как это может быть, ведь он обычный студент…»

Лена чувствовала, что теряет нить размышлений. Ей не хватало информации, а может быть, смелости воображения, чтобы представить, что движет ее однокурсником.

«Житье у барона больше не кажется ему безопасным. Что-то произошло там? Но что?..»

Окончательно запутавшись в рассуждениях, Лена незаметно для себя заснула. Ночное светило заглядывало в окно сквозь занавеску и смотрело на спящую девушку, уютно устроившуюся в огромном мягком кресле.

Голова свесилась набок, руки легли на колени, алые губы чуть приоткрыты. Высокая грудь равномерно вздымается в такт глубокому дыханию. Напротив, в зеркале, отражалась ее копия в коротком платье, с сильно обнаженными стройными ногами и длинными волосами, которые блистали в лунном свете, словно искрящийся водопад. И девушка, и ее отражение спокойно спали под неусыпным взором огромной луны…

Звонкая трель соловья разбудила Свету. Она встала с широкой кровати и осторожно, дабы не потревожить мужа, подошла к окну. Солнце уже взошло над лесом, его луч коснулся лица девушки. Света прикрыла створку окна, поправила волосы и обернулась. Легкое покрывало сползло с кровати, ее взгляду предстало крепкое худощавое тело мужа. На левой ноге виден рубец от страшного удара, на руке – едва поджившая царапина.

Света села на край постели, легонько провела рукой по спутавшимся волосам на голове супруга, не знавшим расчески по меньшей мере неделю.

Вчера, увидев жену, Николай застыл на месте. А потом снял с седла и долго держал на руках, изо всех сил прижимая к себе. И она, спрятав лицо на его груди, едва сдержи вала слезы радости. Муж, любимый и долгожданный, бы снова рядом. Не разжимая объятий, они выложили друг другу все новости. Служанка и два воина деликатно отъехали в сторону.

Ночевали в небольшом домике, в лесу. Супруги устроились в единственной комнате, а остальные во дворе…

Нагнувшись, Света поцеловала мужа. Тот открыл глаза, пару раз моргнул и, увидев ее, протянул руки.

– Иди ко мне.

– Пора собираться.

– Уже? Еще есть время.

– Нет. Ты же говорил, что герцог отпустил только на день.

– Ерунда. Успею.

Света отошла от кровати и начала расчесывать волосы.

– Вставай, вставай, соня! Солнце уже высоко.

Николай рывком вскочил на ноги, взял сложенную на старой табуретке одежду и стал одеваться, не сводя взгляда с жены.

Служанка приготовила нехитрый завтрак. Быстро поев, выехали со двора. К разговору о Воротах вернулись в дороге.

– Герцог отпустил меня на три дня, пока сам будет в гостях у друга. А потом мы вернемся на границу. Предстоит переход на восток.

– Но как же так? Ведь Артур пишет, что нашел Ворота. Значит, нам надо возвращаться к Сувору.

Николай не ответил, он не слишком доверял сведениям Артура.

– Ты что молчишь? Что-то случилось?

– Да нет. Никто из нас не испытывал ощущений, о которых пишет Артур. А вдруг он ошибается?

Света удивленно посмотрела на него.

– Ну и что? Мы тоже ничего не чувствуем. Так что, по-твоему, он врет?

– Конечно, нет. Но решить один за всех ребят я не могу. Надо встретиться, обсудить. Тем более Артур едет нам навстречу. Вот тогда и примем окончательное решение.

Света ощутила недосказанность в его словах.

– У нас появился шанс вернуться домой. Домой! О чем тут еще размышлять?

– Я не могу решать один, Света. Я должен рассказать все ребятам.

Николай поймал недоуменный взгляд жены и отвернулся. Чтобы сменить тему, сказал:

– Вот увидишь, все образуется. Надо немного подождать.

– Хорошо, как скажешь.

Почувствовав в голосе мужа напряжение и тревогу. Света не стала докучать вопросами. Пусть поступает, как считает нужным.

…На отдых встали у края леса, возле широкого ручья. Служанка при помощи воинов, расстелила несколько больших одеял и готовила обед. Света ей помогала, а Николай, привалившись к стволу дерева, наблюдал за ними. Из головы не шло известие, полученное от Артура. Зачем он уехал из замка? И с чего взял, что боль в висках связана с открытием Ворот? Теперь зовет обратно…

Не так легко уйти со службы трем воинам, присягнувшим королю. По здешним меркам это равнозначно измене. Особенно накануне войны. Они возле герцога, как на привязи. И если вдруг окажется, что затея с Воротами чистой воды «липа»… Из уважаемых дворян ребята превратятся в изгоев.

«Но если его догадка верна, надо уходить к Воротам в любом случае. Иначе мы рискуем застрять здесь на всю жизнь».

Поев и отдохнув, маленький отряд продолжил путь. Отослав вперед служанку и одного воина, Николай со Светой немного отстали. Надо решить, что делать дальше.

Внезапно лошадь под Светой дернулась, скакнула вбок. От неожиданности девушка едва не упала на землю.

– Ай!

Николай мгновенно оказался рядом, ухватил повод и удержал лошадь на месте.

– Что случилось?

– Не знаю… что-то с седлом.

Николай внимательно осмотрел подпругу и седло. Удивленно присвистнул.

– Да у тебя ремень порвался. И стремя слетело.

– Ничего страшного?

– Ерунда. Пять минут – и дело сделано. – Он достал нож и повернулся к воину. – Догоняй остальных, мы скоро будем.

Воин молча склонил голову и пришпорил коня. Прошло несколько минут, и Николай удовлетворенно сказал:

– Порядок, можно ехать.

– Страшно стало, когда падать начала.

– Стремя старое, куда только коню…

– Господи-и-ин!!

Громкий крик воина разорвал тишину леса и тотчас сменился предсмертным хрипом. Николай стремительно обернулся и увидел, как падает с коня воин, в спине которого торчит топор, а от леса к ним скачут трое всадников. Отпрыгнув в сторону, Николай громко крикнул:

– Светка, гони!

Присел, пропуская над собой аркан, брошенный ближним воином, и скрестил меч со вторым.

– Коля-я!

Резкий крик на миг отвлек его. Двое всадников стаскивали Свету с коня и вязали ей руки.

Он увернулся от вражеского клинка, сам сделал выпад, достал противника и тут же получил сильный удар в спину. Упал на колени, выронив меч. По голове попали чем-то тяжелым, в глазах померкло. Теряя сознание, почувствовал, как вяжут руки за спиной, а потом провалился в пропасть забвения.

Николай уже не видел, как спеленали его жену и уложили поперек седла, как его самого забросили на пегого жеребца и как неизвестные похитители погнали коней вдоль леса. Они проехали мимо двух распростертых, забрызганных кровью тел, воина и служанки. Не знал он и того, что один из воинов, раненный в руку стрелой, сумел оторваться от погони и теперь уходил в глубь леса, шатаясь от полученной раны. Вскоре на месте схватки никого не осталось…

Очнулся он сразу, без раскачки, словно вынырнул из небытия. Рывком сел и попробовал оглядеться. Но вокруг была кромешная тьма.

Он поднял руку, пальцы коснулись мокрого затылка. Застывшая кровь превратила волосы в грязный от налипшей земли ком. Сильно болела спина, с запястий словно содрали кожу, трещала голова.

Доспехи сняли, осталась только вязаная рубашка и кожаные брюки. Сапоги тоже сняли.

«А Света? Что с ней?» Он застонал от ненависти и бессилия. Сжав зубы, попробовал встать. Это ему удалось, хотя спину ожгло болью, а ноги едва держали, дрожа от напряжения.

При каждом шаге с губ срывался невольный стон, но Николай упрямо обследовал темницу. Вокруг только каменные стены, ни окон, ни двери нет.

«Может, это подвал?» Собравшись с силами, подпрыгнул. Прыжок вышел неуклюжим, рука схватила воздух. Если это и подвал, то очень глубокий. Устав от бессмысленных поисков, сел на пол и сжал руками голову, борясь с приступом боли. По затылку словно колотили дубиной, ныл позвоночник.

В этот момент зазвучали шаги. Казалось, они раздаются откуда-то сверху. Резко скрипнула дверь, и яркая полоса света пронзила тьму. От неожиданности Николай прищурился и сквозь неплотно прикрытые веки различил силуэт человека.

– Приветствую вас, сударь! Прошу извинить за вынужденное ожидание, но что поделаешь, срочные дела. – В голосе говорившего сквозила насмешка. – Как вы себя чувствуете? Я вижу, вы несколько не в себе… это скоро пройдет.

– Кто вы?

Николай кое-как встал и подошел к двери, которая, как теперь он рассмотрел, находилась над полом на высоте двух метров.

– Вы меня не узнаете? Совсем? Впрочем, мы виделись всего один раз, в столице.

– Что вам от меня надо? Где моя жена?

– Позвольте мне сначала представиться. Ведь вам интересно, кто перед вами, не так ли? Николай молчал.

– Мое имя – барон Скор. Это по моему приказу вас и вашу спутницу… ах да, вашу жену, привезли сюда. Я, конечно, мог пригласить вас несколько иначе, но, боюсь, вы не были бы столь любезны, чтобы принять предложение.

– Где моя жена? Говорите.

Барон неожиданно рассмеялся, и этот смех наполнил душу Николая неизъяснимой тревогой.

– Где она? Клянусь, если с ней что-нибудь произойдет, я вас найду на краю света! А если вы меня убьете, то вас найдут мои друзья. Ни герцог Владин, ни граф Эрнет не оставят ваше самоуправство без последствий.

Барон больше не улыбался, в словах юноши таилась реальная угроза. Действительно, те, кого он назвал, имеют возможность вызволить эту парочку из плена. Но пока никто не знает, куда пропали молодой рыцарь и его жена.

– Вы напрасно волнуетесь, молодой человек. Вам не причинят вреда. А ваша жена гостит у моего хорошего друга. Отсюда до замка маркиза Корхана не так далеко, он и составил ей компанию. Я надеюсь, вы понимаете, какое гостеприимство может оказать маркиз вашей красавице жене, не так ли?

Николай обессиленно прислонился к холодной стене, на лбу выступили капли пота. Про Корхана по всему Аберену ходит слава первого бабника и насильника. Даже подумать страшно, что может произойти со Светой у этого скота.

– Я вижу, вы замолчали, сударь? Правильно, не время расточать слова… Дело в том, что мне и моим друзьям необходимо ваше содействие в некоторых вопросах. Прямо скажу, от того, как вы отнесетесь к предложению, зависит положение вашей жены. Она станет своего рода гарантом правильного поведения с вашей стороны. Ну, мы еще обсудим это несколько позже, а пока можете быть спокойным и за нее, и за себя. Вам придется пожить здесь. Все просьбы, касающиеся быта, будут исполнены немедленно. О дальнейшем узнаете в свое время.

Николай молчал, подавленный страшным известием. Силы изменили ему, он сполз по стене, слушая слова барона. Тот рассчитанно спокойным тоном диктовал условия. Однако барон немного переборщил, описывая все мыслимые и немыслимые кары. В душе Николая бурлила ненависть, многократно помноженная на ярость. Услышав, что барон сказал о его супруге, он заговорил глухим от гнева голосом:

– Послушайте, барон. Я не знаю, что вы там задумали с этим подонком маркизом, не знаю, смогу ли я выйти когда-нибудь отсюда, но знайте одно: до вас доберутся! Не я, так мои друзья. Пока я жив, я буду преследовать вас, где бы вы ни были. Не знаю, верите ли вы в богов, но лучше молитесь, чтобы оберегали вас от моей мести!

– Ну-ну. – Барон криво усмехнулся. – Можете расточать угрозы здесь, в одиночестве и темноте. Впрочем, я прикажу принести факел. А пока разрешите откланяться, я спешу.

Дверь за бароном захлопнулась, оставив Николая в полной темноте. Отдав все душевные силы разговору, Николай впал в отчаяние.

Во дворе барон Скор отдавал распоряжения слугам:

– Поставьте у него стол и пусть дадут свет. Кормить и поить, не отказывать ни в чем. Стерегите, как зеницу ока!

Барон поднялся в зал и стал составлять послание Корхану. Надо известить его о первом разговоре с пленником. Против воли, барон отнесся к словам парня серьезно. Он знал, что такие юнцы выполняют свои обещания быстрее, чем те, у кого прибавилось седины в волосах. Юношеская непримиримость и желание восстановить справедливость толкают их на самые безрассудные поступки. Барону стало не по себе, когда пленник замогильным голосом предрек ему страшную смерть.

«Корхан, разумеется, знает, что делает, но все же не стоит переходить границ благоразумия! Из-за одной девки нельзя ставить под угрозу все планы. Этот молодой дворянин вполне может отправиться прямиком к герцогу Владину, и тогда идея не будет стоить и пустой яичной скорлупы!»

Барон приказал принести самого быстрого голубя и лично вложил в вышитый мешочек послание. Сегодня же птица долетит до замка маркиза, и пусть тот дважды подумает, прежде чем забавляться с женой их пленника. В конце концов, вокруг много других баб, свет белый на одной не сошелся.

В камеру принесли матрац, набитый соломой, пару одеял и поставили низкий стол. Николай равнодушно смотрел, как расставляют на столе блюда с аппетитно пахнущими кулинарными изысками, стелят покрывало на кровати. Из головы не шли слова барона о том, что ждет его любимую в случае, если он откажется от сотрудничества с некими силами. Что за силы, барон не уточнил.

Значит, отныне его жизнь и жизнь Светланы, что более важно, зависит целиком и полностью от прихоти шайки негодяев. А его толкают на путь предательства и измены.

Рассчитывать на помощь извне не приходится, никто не знает, что с ними произошло. Головорезы барона Скора следов не оставили. Его друзья будут долго ломать головы в тщетной попытке узнать, куда пропал Николай и Света. Ситуация безвыходная, рассчитывать надо только на себя.

Маркиз сидел за низким столом, рассеянно глядя на пламя свечи. Левой рукой задумчиво перебирал несколько драгоценных камней, а правой держал письмо барона Скора, доставленное голубиной почтой. Барон предостерегал его от поспешных действий с пленницей, а также сообщал о первом разговоре с… как же его?.. с Ником Агатом. Судя по тону письма, мальчишка умудрился напугать осторожного барона, и теперь тот предостерегает его самого от неоправданного риска. Маркиз смял письмо и выбросил в камин, пламя мигом охватило бумагу. Корхан скривил тонкие губы, барон слишком озабочен, точно это его засадили в подвал. Пацан расточает угрозы в их адрес, ну и пусть надрывается. Никто не услышит. Имея козырь в виде молодой и красивой жены, можно в два счета сломить его волю и превратить в послушного раба.

Маркиз подошел к узкому окну, толчком распахнул створку и выглянул наружу. Во внутреннем дворе прибавилось шатров, на стенах увеличена охрана. Все готово к приему воинов его дружины, которая теперь насчитывает четыре с половиной сотни человек. Как только все соберутся в замке, в принципе, можно начинать выступление. Тянуть дальше нет смысла.

Корхан налил вина в большой кубок, залпом осушил его, почти не ощущая прекрасного букета напитка, не глядя, поставил кубок на стол. Мысли унесли его далеко от замка и насущных проблем.

…Заговор зрел давно, еще с тех пор, когда умирающая тетка открыла своему шестнадцатилетнему родственнику страшную тайну. Он – последний отпрыск древней династии правителей Аберена, царствовавшей более трехсот лет назад. Страна, правда, тогда называлась иначе. Последний из древнего рода королей вверг ее в пучину страшных войн, полностью опустошивших государство. На смену ненавистному всем тирану пришел молодой герцог, первый Мирон, от которого и пошла нынешняя династия, узурпировав престол и право сажать детей на него. Ни дед, ни отец Корхана даже не помышляли вернуть трон, живя простыми дворянами, а вот их потомок решил вернуть не только престол, но и имя славных предков – Курганы!

Маркиз действовал осторожно, понимая, что может потерять голову, открывшись раньше времени. Он искал сторонников, кого-то покупая, кого-то запугивая. Других, чьи мозги были «повернуты» на старых традициях, призывал к восстановлению истинной династии королей, канувшей в Лету под напором узурпаторов. Словом, играл на человеческих пороках и слабостях – от тщеславия до страха. Действуя медленно, но верно, Корхан почти на корню прибрал к рукам лесное братство, получив разом несколько тысяч опытных в темных делах ватажников. Они, конечно, не были способны открыто противостоять профессиональным воинам, но могли великолепно справиться с основной задачей – нанести удар в спину. К тому же маркиз сумел договориться с Кланом убийц, тайно встретившись с его руководством в горном поселке, на границе с Фаррабом. Те долго колебались, не желая влезать во внутренние дела соседнего королевства. Но были вынуждены согласиться, когда маркиз тонко намекнул, что знает, где главное хранилище сокровищ Клана, и пригрозил отобрать все награбленные ценности. Клану ничего не оставалось, как пойти на попятную, получив от маркиза обещание покровительства на своей территории.

Разумеется, не следовало забывать о соглядатаях двух верных псов короля – маркизе Юстине и особенно герцоге Владине. Их служба тайного надзора только-только вставала на ноги, однако сбрасывать со счетов ее не стоило. Как не стоило забывать и о той памяти, которую оставил последний из Курганов. За три столетия многое забыли, но при случае могут и вспомнить, как живьем сжигали младенцев в сараях и насмерть запарывали непослушных крестьян.

И все же момент подоспел, объединенное войско его союзников теперь насчитывало пять тысяч человек, в лесах прячутся до поры более трех тысяч разбойников. И с эмирами степняков заключили договор, те уже терзают восточные границы королевства. На юге начали действия подкупленные дворяне Фарраба.

Гораздо хуже дело обстояло с Суредами и Микеном. Короли тех стран заключили договор с королем Аберена и теперь могли выступить на его стороне. Чтобы заставить их проявить недовольство Мироном, надо с началом активных действий уничтожить торговых гостей из этих стран. Пусть видят, с кем они заключили столь опрометчиво договор. Лесные братья в этой ситуации просто незаменимы.

А чтобы король не успел попросить военной помощи, его надо убрать. Для этого и нужен пленник. Ник… как его?.. Ник Агат. Он должен подать прошение о переводе в личную гвардию короля. Эти отборные молодцы охраняют жизнь самодержца. С помощью герцога Владина его туда возьмут. На этом миссия Ника закончится, потому что его незамедлительно уберут, а вместо новоявленного телохранителя поставят другого человека, похожего лицом и телосложением. В суете и неразберихе войны подмены не заметят, тем более она произойдет в последний момент перед покушением. В нужное время двойник убьет короля и возьмет то, что тот возит с собой везде и всегда. Восковой ключ от главного хранилища. По восковому слепку мастер в присутствии короля делает один железный ключ и только им можно открыть пять дверей, ведущих в хранилище. Если открывающий хоть раз ошибется в последовательности действий, то вся казна ухнет в небытие. Так что в случае опасности королю достаточно просто сжать в руках восковой слепок и все. Где находится второй, не знает никто, кроме самого короля. Конечно, двойник неминуемо погибнет… а может, и нет, ведь в тот момент рядом будут люди маркиза.

Это самый простой способ добыть необходимое, и Корхан не хотел, чтобы он провалился. Надо хорошенько поработать с бунтарем-пленником. Имея в руках его женушку, следует дать понять, что ее безопасность зависит только от его поведения. Само собой, обоих ждет в конечном счете смерть, но об этом им знать совсем не обязательно. Маркиз придвинул к себе лист бумаги с подсчетом войск у него и короля.

Каждый день он долго смотрел на лист и все не верил своим глазам. Армия короля насчитывает семь тысяч человек. Его сторонники могут выставить еще столько же. Всего – четырнадцать тысяч воинов. У маркиза уже было пять тысяч да три тысячи лесных головорезов, к тому же семь тысяч степняков и около тысячи фаррабцев. В общей сложности – шестнадцать тысяч. Шестнадцать! Не горожан и крестьян, только и способных зарезать кухонным ножом соседа или поросенка на праздник, не новобранцев, путающих правую и левую руки, а опытных воинов, не расстающихся с оружием ни днем, ни ночью.

Двадцать лет он шел к этому, начав еще шестнадцатилетним мальчишкой, только узнавшим родовую тайну. Двадцать лет он по крохам собирал войско, прикидываясь бабником и бунтарем. Он терпел ненависть и зависть соседей, косые взгляды влиятельных особ, сквозь зубы цедивших его имя. Терпел смешки в спину и откровенную издевку в лицо, терпел даже похабные песенки, распеваемые скоморохами на базаре. И вот теперь появился шанс отомстить всем разом. Ради этого стоило жить и бороться!

Как только он сломит Ника Агата и заставит выполнять свою волю, как только подойдут войска его друзей, можно начинать общее выступление. В нужный момент люди Клана уничтожат первых военачальников короля, лесные братья перекроют дороги и тогда можно давать сигнал степнякам. Они вторгнутся с востока, а фаррабцы с юга. Войско короля начнет метаться в стремлении залатать все дыры, но тщетно. Тогда придет время вводить в бой его собственное войско. Мирон будет разбит и уничтожен, а на смену узурпатору придет тот, у кого отняли право называться королем еще триста лет назад.

Маркиз отложил бумагу в сторону, потянулся и легко встал на ноги. Пора навестить эту прелестницу, жену несчастного Ника. Ей, видимо, скучно в полном одиночестве, а он сможет развеять тоску. Недаром ведь за ним закрепилась слава самого большого бабника королевства. Он поддерживает ее всеми силами, и не только постельными подвигами, но и умело распространяемыми слухами. Пока это ему на пользу.

Корхан шел к покоям молодой пленницы, предвкушая удовольствие от предстоящего общения и от очередной победы. Надо уметь совмещать приятное с полезным.

Света сидела на краю огромной кровати, сложив руки на коленях и сильно сжав пальцы. Глаза неотрывно смотрели на стену. Оцепенение, напавшее с того момента, когда грубые руки схватили ее и бросили в седло, не проходило. Все, что было после, промелькнуло перед глазами, словно плохой сон.

Сразу после приезда ее проводили в баню, где три дородные женщины средних лет, сломив слабое сопротивление, сняли с нее одежду и усадили в огромную ванну. Долго терли мягкими мочалками, намыливали приятно пахнущим мылом. Потом вытерли досуха и стали втирать в распаренную кожу какое-то масло с чуточку дурманящим ароматом. При этом откровенно разглядывали обнаженное тело и восхищенно цокали языками. Затем проводили в комнату, накормили, налили бокал вина, от него почти сразу потяжелела голова. И оставили в покое, заперев на ключ.

Света со страхом ждала, что будет дальше. В душе теплилась надежда на спасение. От тягостных дум отвлек шум шагов в коридоре. Она сильно вздрогнула и крепче сжала руки.

Дверь открылась, и в комнату вошел высокий человек, лет тридцати, с красивым лицом и стройной фигурой. Немного худое лицо, обветренные скулы. Глаза незнакомца смотрели строго, но без злобы. Он с интересом разглядывал пленницу.

– Как вы устроились? – Его взгляд скользнул по столу, где в полной неприкосновенности стояли две вазы с фруктами и сладостями. – Даже не попробовали ничего? Зря.

Света вздрогнула. Хотела встать, но странная слабость сковала все тело.

«Опоили!» – мелькнула мысль.

– Что вам надо от меня? Что вы хотите?

– Что надо? Многого, моя милая. Но прежде позволь представиться. – Он склонил голову. – Мое имя – Мэд. Мэд Корхан, или, если угодно, маркиз Корхан.

Услышав имя, наводящее страх на многих в королевстве, Света непроизвольно вздрогнула и отпрянула назад.

– По какому праву вы пленили меня и моего мужа? Вы ответите за это перед королем!

Слова не произвели ни малейшего впечатления на маркиза. При упоминании о короле он презрительно сощурился и бросил:

– Я взял вас по праву сильного. Что же касается вашего мужа, он гостит у моего друга. Смею уверить, ему оказан неплохой прием. И от того, как вы будете себя вести, зависит благополучие вашего драгоценного супруга. Я ясно выражаюсь?

Света почувствовала, как дрожат ее губы, а на глаза наворачиваются непрошеные слезы. Глядя на довольно улыбающегося маркиза, выкрикнула:

– Наши друзья освободят нас!

Угроза не произвела никакого впечатления на маркиза. В его глазах разгорался огонек желания, Корхан подошел к пленнице вплотную, сильные руки обхватили ее плечи.

– А теперь слушай, крошка, внимательно. Если будешь сопротивляться, твоего отважного рыцаря раздерут на куски, а каждый кусок скормят дворовым псам. Поняла?

Маркиз все сильнее давил на плечи, подталкивая к кровати. Света, запуганная угрозами, опомнилась только, когда ноги уперлись в край кровати. Она попробовала оттолкнуть маркиза, но легче, наверное, было оттолкнуть стену. Сильные руки крепко держали ее, она ощутила его губы на шее. Потом они прильнули к ее губам, и долгий поцелуй заставил Свету застонать от бессилия и отвращения.

– Не хочешь по-хорошему?

Его руки скользнули вниз, коснулись бедер и пошли обратно, задирая подол платья. Слабый стон слетел с ее губ. Маркиз опрокинул девушку на кровать и сильным рывком разорвал платье. Света почувствовала, как чужие руки сжали обнаженную грудь.

– Не-ет! Не… не надо!

Она хотела вырваться, но маркиз легко удержал ее и приник губами к груди. Чувствуя, что вот-вот он войдет в нее, Света забилась в сильных руках. Маркиз овладел пленницей и, рыча от удовольствия, начал ритмично двигаться, наслаждаясь молодым телом, стонами и криками жертвы. От боли, ужаса и омерзения девушка потеряла сознание.

…Так началась жизнь в плену. Корхан был большим знатоком постельных забав и, получив новую игрушку, наслаждался от души. Больше Света не сопротивлялась. Молча терпела домогательства, позволяя делать с собой все, что заблагорассудится.

Но маркиз бывал у нее по два-три часа в день, да и то не всегда. В остальное время Света была предоставлена сама: себе. Гулять ей разрешали только под бдительным присмотром трех женщин, следивших за каждым шагом пленницы. Ее хорошо одевали, кормили, подавали лучшие вина. Света могла спать сколько угодно и когда угодно, но сон не приносил облегчения.

В любой момент мог заявиться маркиз, молча повернуть ее в удобную позу и изнасиловать, а потом уйти, похлопав по обнаженным ягодицам со словами: «Молодец, девочка».

Подобные визиты приводили ее в ужас. Она старалась скорее смыть следы похотливых рук, терла щеткой нежную кожу и захлебывалась слезами. Гордая и сильная девушка, привыкшая к иной жизни, не могла смириться с положением рабыни-наложницы у средневекового феодала.

Но положение было безвыходным. Николай в плену, причем маркиз постоянно твердил, что своим послушанием и хорошим поведением в постели она сильно облегчает тому жизнь. При этом он мерзко ухмылялся и похлопывал ее по щеке.

Никто не знал, куда они исчезли. Ни друзья, ни герцог Владин не могли что-либо предпринять, оставаясь в полном неведении. Неопределенность и страх за жизнь свою и Николая довели ее до предела. Наконец она отважилась спросить маркиза, что он будет делать дальше…

В то утро он пришел, против обыкновения, в доспехах, держа в руках бумагу и перо.

– Ждешь меня?

Светлана опустила голову, не желая отвечать на издевательский вопрос. На глаза сами собой навернулись слезы.

– А я хотел о твоем муже рассказать. Он жив-здоров, продолжает гостить у моего друга.

Корхан похлопал по столу.

– Ты можешь написать письмо. Оно сегодня же будет у него.

Света недоверчиво смотрела на своего мучителя и любовника, с трудом вникая в смысл сказанного. Письмо Коленьке? Да, она хотела бы написать ему. Но только о чем? Как забавляется с ней маркиз. О ночах, проведенных без сна, и днях, заполненных ожиданием ненавистного насильника. Писать подобное не поднимется рука. А что еще можно написать любимому человеку, который сам томится в плену и страдает не меньше?

Так ничего не придумав, она стояла напротив маркиза, чувствуя на себе пристальный взгляд. Он часто смотрел на нее, любуясь видом обнаженного тела, но сегодня в его взгляде что-то изменилось. Словно маркиз, глядя на нее, решал важный вопрос.

Сама не подозревая того, Света была недалека от истины. Корхан принимал окончательное решение. Прошла неделя с тех пор, как ему в руки попала эта парочка. Маркиз хотел сломить волю пленницы, чтобы, манипулируя ею, управлять мужем.

Со своей задачей маркиз, как всегда, справился блестяще, превратив девушку в послушную рабыню. Намеренно грубое обращение, постоянное давление на психику и волю сломили ее, превратили в подстилку, тряпку, глину в руках опытного интригана. Получая наслаждение от близости с ней, Корхан приближался к своей цели. Теперь пора приводить план в действие.

Дело в том, что проклятый мальчишка, несмотря на многочисленные уговоры, угрозы и запугивания, наотрез отказывался выполнить их требования. Даже напоминание о том, что могут сделать с его женой, не помогло. То ли он не верил в то, что ему говорили, то ли плюнул на все и решил стоять на своем до конца, но дело застопорилось. Скор предлагал привезти пленника в замок маркиза и на его глазах отдать жену дворовым слугам на забаву, может, тогда тот передумает. В свое время подобный способ оказался весьма действенным, но Корхан не хотел пока прибегать к крайним мерам. Он хорошо понимал, что загнанный в угол заяц превращается в волка. Как парень поведет себя после подобного показа, сказать трудно. И маркиз решил попробовать иной вариант.

Его жена должна написать письмо мужу, под диктовку маркиза, конечно. И упомянуть, что только полное подчинение Корхану спасет его от смерти, а ее от бесчестия. Слезная мольба любимой жены может изменить мнение упрямого парня.

– Садись за стол и пиши. – Маркиз отошел в сторону. – Только в конце напомни ему, чтобы слушал во всем меня, если хочет увидеть тебя еще раз.

Света села за стол, неуверенно взяла перо, но при этих словах оглянулась на маркиза. На лице появилось выражение удивления, затем гнева.

– Я этого не стану писать. – Голос прозвучал негромко, но с внутренней силой.

Маркиз не ожидал подобного от сломанной девчонки. Он думал, что униженная, забитая вконец, она не произнесет ни слова против. Выходит, он сильно ошибся. Следовало немедленно исправить положение.

Маркиз сжал рукой ее плечо и прошипел прямо в лицо:

– Делай, как я сказал! Не то пожалеешь о своем упрямстве.

Света скривилась от острой боли, закусила губу, удерживая стон. Но продолжала молчать, не притрагиваясь к перу. Она вдруг поняла, что маркиз хотел добиться повиновения от Николая, играя на его чувствах! Превратить в послушную пешку, заставить выполнять все требования. А она нужна маркизу, чтобы подтолкнуть Николая, сломить его сопротивление.

Словно пелена спала с глаз Светы, она воспрянула духом.

«Никогда! Этого я не сделаю никогда. Он испохабил меня, но ему не получить Николая, – подумала она. – А я, развяжу ему руки».

Света отбросила перо.

«Как я раньше не догадалась? Это же так просто».

Ее взгляд отыскал узкий кинжал, что висел на поясе маркиза. Она видела его и раньше, но никогда не интересовалась оружием. А сейчас узрела в нем решение всех проблем.

Маркиз не успел опомниться, как его пленница, которую он не без основания считал сломленной и покоренной, быстро вскочила на ноги, выхватила из ножен кинжал и занесла руку, целя себе в грудь. Подобного фокуса Корхан не ожидал, тем самым совершив ошибку.

Но и Света ошибалась, полагая, что успеет убить себя. Корхан, опытный воин, прошедший горнило многих сражений, имел отличную реакцию, и отточенную координацию движений. Света не успела опустить руку с кинжалом, когда тяжелая ладонь маркиза ударила по ней, выбивая клинок. Тот отлетел в угол и воткнулся в половицу.

Сильная пощечина отбросила Свету на кровать, щеку словно ожгло огнем.

– Тварь! Ты смеешь противиться мне?! – раздался грозный рев маркиза. – Грязная потаскуха! Я укажу тебе место. Будешь слизывать пыль с сапог, если не научишься выполнять приказы хозяина!

Света прижала руку к щеке. Кожа нестерпимо горела, от боли на глазах выступили слезы. Она боялась шевельнуться, думала, при малейшем движении маркиз убьет ее. Но решение покончить собой не прошло. Не сегодня, так завтра. Надо сделать это, чтобы развязать Коле руки.

Она полагала, что Корхан уйдет, раз он не добился своего, но вновь ошиблась. Через руки маркиза прошли десятки, если не сотни девок, и он отлично знал, что те могут выдумать, дабы избавиться от позора и стыда. Корхан видел – непослушная тварь затаилась и будет ждать удобного случая, чтобы покончить с собой. Постоянно стеречь ее невозможно, рано или поздно она улучит момент. Следовало сделать иначе.

– Запомни, мерзавка! – Он ухватил ее за волосы и приподнял голову. – Если ты хоть что-то сделаешь с собой, в тот же день твоего муженька скормят собакам. Живьем! И виновата в этом будешь только ты! Поняла меня?

Он с силой встряхнул ее.

– Поняла, спрашиваю?

Света едва не теряла сознание. Сквозь пелену, застлавшую глаза, с трудом различала перекошенное лицо маркиза. Губы ее разжались и против воли прошептали:

– Да…

– Ну то-то. – Корхан отшвырнул пленницу. Секунду постоял, прислушиваясь к себе – не появится ли желание, – потом резко повернулся на каблуках и вышел, хлопнув дверью.

Возвращаясь в зал, Корхан отрешенно подумал, что пользы от пленницы больше нет. И времени на уговоры нет. День, от силы два, и надо принимать окончательное решение. Или подчинить ее мужа, или убить. Отпускать нельзя, он слишком много узнал. А от его бешеной жены можно избавиться прямо сейчас. Или подождать?

Маркиз перевел дух, злясь на себя за излишнюю самоуверенность, которая подвела в ответственный момент. Все же надо подождать, вдруг мальчишка согласится и потребует свидания с женой.

…До самой ночи маркиз не тревожил Свету. Эти часы стали кошмаром, перед глазами постоянно стояло перекошенное злобой и ненавистью лицо маркиза. О самоубийстве Света больше не помышляла, всерьез восприняв угрозу. А другого способа помочь мужу она не видела.

А ночью пришла расплата за дневное упрямство. Маркиз взял ее грубо, напористо, насиловал, стараясь причинить как можно больше боли. Он хорошо знал, как можно унизить женщину в постели, и делал это с видимым на слаждением. Света выполняла все его прихоти, молча терпела издевательства, но это только разжигало Корхана. Он с мрачным удовольствием забавлялся с безответной жертвой и довольно засмеялся, когда Света, не выдержав, протяжно застонала.

Пытки в постели продолжались по нескольку раз в день, Света едва успевала опомниться от одного визита, как маркиз приходил вновь. И изломанная психика девушки н выдержала. То и дело в измученном мозгу стали возникать яркие картинки прошлого. Она с удовольствием погружалась в них, не желая возвращаться в страшный мир реальности. В такие моменты было легко и хорошо.

Света полюбила сидеть в ванне, заметив, что так легче войти в блаженное чувство забытья. Горячая вода приятно расслабляла тело, убаюкивала и уносила прочь от тревог и волнений. Ей было невдомек, что покалеченная психика дала сбой, и первым признаком надвигающегося сумасшествия стало многочасовое сидение в ванной. Напряжение, стресс и физические страдания сделали свое дело. Часы разумной жизни девушки были сочтены…

Раненый воин, один из двух, сопровождавших Свету, сумел уйти от погони. Два дня он добирался до своих, вконец ослабевший от потери крови и голода. И первыми, кого он встретил, были Андрей и Денис. Они ехали навстречу Николаю, спеша застать его прежде, чем вернется герцог Владин.

Воин рассказал парням о нападении, и те моментально повернули отряд назад, спеша увидеть герцога. Но Владин задерживался. Объяснив ситуацию сотнику герцога, они взяли два десятка воинов и обыскали лес в надежде отыскать Николая и Свету. Но тщетно. Рядом с местом похищения находились земли одного из сторонников маркиза Корхана, и ребята пришли к выводу, что это его рук дело.

К ночи южный ветер пригнал влажный воздух от реки. Он принес прохладу и немного развеял гарь от факелов, но все равно в шатре было душно. Денис с Андреем сидели на скамейке за столиком и заканчивали поздний ужин.

– Я одного не пойму, – нарушил молчание Денис. – Почему похитители не говорят о выкупе?

– Ты считаешь, что их ради денег похитили?

– А зачем же? Если бы хотели ограбить, то убили и оставили на месте. Андрей пожал плечами. – Колька еще выдумал! Нашел время, когда свидания назначать. Сейчас в одиночку и носа из замка никто не высовывает. Светку с малой охраной вытащил, да еще куда! Под самый нос к прихлебателям маркиза.

– Кто же знал, что так выйдет?

– Ну и попались, как цыплята! – Денис со стуком поставил кубок на стол. – А что Владин сделает?

– Как это что? Даст людей, прочешем все вокруг.

– Что прочешем? Леса? Их за год все не пройдешь, да и нет там никого. А искать по замкам никто не позволит. Сразу вой поднимется на все королевство.

В словах Дениса был свой резон, Андрей не нашел, что возразить, и замолчал.

– Если герцог до утра не вернется, что делать будем?

– Вернется. У него времени в обрез.

– И все же?

– Да что ты ко мне пристал? – отмахнулся Андрей. – Появятся новости, тогда и решим. Не люблю загадывая наперед. Их не могли увезти далеко, иначе бы мы уже узнали. Значит, держат где-то поблизости, в замке. А в каком именно, узнаем. Кто-то что-то видел или слышал…

…Разговор прервал слуга, сообщив о приезде в лагерь Владина. Друзья поспешили к нему, решив не откладывать разговор в долгий ящик.

Тошнота то и дело подступала к горлу, и каждый раз едва не выворачивало наизнанку. Голова раскалывалась от боли, особенно по утрам. Правда, стали заживать раны и спина не так ныла, хотя двигался Николай пока что с трудом. Ужасно хотелось подышать свежим воздухом, но эта роскошь была недоступна. Тесная комнатка с дверью в двух метрах от пола, без единого окна стала его единственным пристанищем.

После нескольких суток заточения он привык к однообразному распорядку и перестал вздрагивать каждый раз, когда охрана приносила еду. Кормили хорошо, четыре раза в день. Днем выводили в туалет, а на ночь ставили ведро. К утру комнатушка пропитывалась отвратительным запахом. Ведро было ржавое, видимо, служило не одному поколению пленников.

Немного отойдя от травм, полученных при захвате, он стал больше ходить по комнате, разминал мышцы. Но раны еще не поджили, и Николай обессиленно опускался на кровать.

Барон Скор не появлялся, словно забыл о пленнике. Однако рано или поздно он придет, чтобы услышать окончательный ответ, и тогда надо решительно отказать… или принять предложение и стать предателем. Иногда Николаю казалось, что он сможет обмануть врагов и как-то дать понять своим, что происходит на самом деле. А потом приходило сомнение, и он мучился, не в силах отыскать выход. В конце концов стал подумывать о самоубийстве как об окончательном разрешении всех проблем, но духу не хватало разбить голову о камни или вспороть живот ножом.

Маркиз пришел на второй день после похищения в сопровождении хозяина дома. Скрипуче открылась дверь, и вниз полезли охранники. Они встали по бокам, следя за каждым движением пленника. А следом спустился барон и еще один человек, выше своего спутника почти на полголовы, лощеный и моложавый, хотя ему стукнуло никак не меньше тридцати. Даже не зная имени визитера, Николай догадался, что за гость у него. Слишком много слышал он о маркизе Корхане, чтобы спутать его с кем-то другим.

Маркиз окинул пленника внимательным взглядом и сказал:

– Я рад приветствовать вас, молодой человек, в этом… доме, хотя понимаю, что вам мало радости быть здесь. Ожидать от вас приветственных слов не стоит, поэтому сразу перейду к делу.

Маркиз по-хозяйски уселся на поставленный стул, рядом сел Скор.

– Я хочу, чтобы ты сразу понял, что мне… нам надо. Мы отпустим тебя, если ты согласишься немного помочь.

– Пшел вон!

Корхан не обратил внимания на оскорбление, зато стражники загудели, готовые разорвать пленника на куски. Небрежным жестом маркиз их успокоил.

– Выслушай меня до конца, а потом ответишь, и оставь при себе свои сопли, тут и без них скользко. Итак! Мне необходимо, чтобы ты по возвращении в столицу попросил терцога Владина перевести тебя в гвардию короля. Он не откажет молодому воину, доказавшему преданность и отвагу в боях. Больше от тебя ничего не требуется. Понял? – Маркиз хмыкнул. – Как видишь, нам не много надо. Мы хотим поставить на твое место другого человека. И все. Решай, да помни, что твоя жена находится в моем замке. С ней обращаются вполне прилично, однако дальнейшее зависит от тебя. Если станешь упрямиться, ей не придется рассчитывать на чью-то защиту.

Николай переводил взгляд с маркиза на барона, не понимая, что же, в конечном счете, от него хотят. Чтобы перейти в гвардию короля, не требуется никаких условий, только боевой опыт и рекомендация от влиятельного лица.

Но если так, то что нужно этим подонкам?

Он окончательно запутался, но из осторожности не спешил с ответом.

– Ну? Надумал? Давай быстрее, мне некогда ждать, пока ты решишь, можно ли предать своего короля. Ты и так стал предателем! Мы пошлем человека с письмом якобы от твоего имени. Там будет четко сказано, что ты враг короля и тайком пробрался в дружину его друга.

Николай вдруг рассмеялся. Провернуть подобный трюк с его почерком невозможно. Эти два придурка хотят послать письмо? На здоровье, если только сумеют воспроизвести алфавит, созданный в другом мире.

Барон Скор, глядя на смеющегося пленника, подумал, что маркиз где-то совершил ошибку, раз этот малый так уверенно смеется. Надо искать другой подход. В отличие от своего друга Корхан совершенно спокойно слушал смех Николая. Он ожидал нечто подобное и решил приберечь главный козырь напоследок. Как раз такой момент сейчас настал.

– Я так вижу, ты не хочешь нам помочь? Что ж, твоя воля! Однако позволь напомнить, что твоя красавица-жена гостит у меня. – Корхан нагнулся вперед. В глазах зажглось торжество, смешанное с издевкой. – У меня почти пять сотен воинов. Каждый из них рад иметь такую наложницу, а я не могу обидеть своих людей. Как ты думаешь, что станет с твоей супругой, если с ней позабавятся все?

Корхан с довольным видом откинулся назад, на губах блуждала усмешка. Страшные слова грохотом отдались в ушах Николая, перед глазами возникла картина, так живописно нарисованная маркизом. Растерзанная Светлана, кровь на простынях, толпа озверевших воинов, стоящих в очереди за порцией наслаждения…

В следующий миг, издав нечленораздельный звук, он рванулся вперед, забыв о ранах, пытаясь достать ненавистного маркиза. Древко копья ударило в живот, согнув его пополам, воздух моментально вылетел из легких, и Николай с размаху упал под ноги Корхану, скрученный приступом адской боли.

– Что, щенок, не нравится? Надеюсь, ты понял, что будет с твоей женушкой, если не поумнеешь! Через несколько дней я заеду вновь, и если ты не изменишь решения, мои ребята на твоих глазах насытят жену досыта.

Носок сапога уперся в плечо, толчком маркиз развернул Николая на живот и брезгливо смотрел, как того сотрясали порывы рвоты.

– Думай, парень, думай лучше…

Они ушли, оставив его лежать в луже крови и блевотины. Он не вставал, не в силах даже шелохнуться. В животе Горел огонь, приступы кашля сотрясали тело, наконец непроглядная тьма сомкнулась над ним, погрузив в пучину беспамятства.

…И вот третьи сутки его никто не беспокоил. Словно все забыли о нем. Другого выхода, кроме как принять предложение, у Николая не было. Откажись он, и на следующий день Свету изнасилуют на его глазах. А сил, чтобы выдержать такое, нет. Остается только покончить жизнь самоубийством, но и это не спасет его любимую от ужасной участи. Ситуация патовая: или он станет предателем, или обречет на лютую смерть их обоих. Доведенный до отчаяния, Николай решил бежать.

В то утро барон в сопровождении охраны выехал за ворота. В доме осталось не больше пяти-шести человек. Лучшего случая не найти. Николай подошел к двери и, подпрыгнув, стукнул в нее, как делал всегда, когда хотел пит) или выйти в туалет. Тонкий луч света пронзил тьму подземелья. Стражник стоял в проеме, немного пошатываясь, Николай обрадовался – дисциплина была строгая, и если уж воин напился, значит, барон уехал надолго.

– Ну, что тебе?

– Выведи, надо.

Стражник растянул губы в улыбке, на дряблом лице заходили складки жира. Это был старый и уже мало на что годный воин. Свои лучшие годы он оставил позади и теперь подвизался на второстепенном объекте. Барон, видимо, ценил его за многолетнюю преданную службу и оставил здесь.

Опустили лестницу, и Николай живо вскарабкался по ней.

– Топай… – Легкий толчок в спину – и они пошли вдоль пустынного коридора.

Николай вошел в маленькое помещение, а стражник встал у стены, не смотря на пленника, которому и так некуда бежать. Николай подошел к ведру, нагнулся, набрав в рот воды.

– Что, и пить захотел?

Стражник засмеялся, поперхнулся и закашлял, на миг превратившись в простого старика. Коля подошел к нему вплотную. Во рту, несмотря на то что он был полон воды, пересохло, пот обильно выступил на лбу. Сейчас или никогда!

Тонкая струйка воды ударила в глаза. Стражник был опытным воином, сразу понял, что последует за этим, но отпрыгнуть не успел. Удар ноги в пах согнул его пополам. Николай сомкнул руки в замок и с силой опустил на бритый затылок стражника, тот повалился на пол. Выхватить нож и меч – дело одной секунды. Немного помедлив, он вонзил меч в шею упавшего стражника – не время жалости…

Замирая на каждом шагу, выбрался в коридор – никого. За окном стемнело, дверь на улицу распахнута настежь. Николай свернул к конюшне, без коня от погони не уйти. Рядом с владениями Скора лежат земли барона Честена – сторонника короля, к нему и надо ехать.

Он крался через двор, видя перед собой только ворота конюшни. Во дворе было тихо и пусто. Едва пересек порог конюшни, в нос ударил запах навоза и конского пота. Тут же, словно ниоткуда, возник воин. Увидев непрошеного гостя, достал меч и стал теснить Николая к стене. Николай не раздумывая метнул нож, но тот плашмя ударил по кольчуге и отлетел в сторону. Воин высокомерно усмехнулся и атаковал сам. Работал молча, не зовя на помощь. Видимо, решил самостоятельно добить врага, забыв или просто не зная, что тот нужен только живым.

Ослабевший за время вынужденного плена, Николай с трудом защищался, пятясь вдоль стеньг. Меч норовил выскользнуть из руки. Внезапно воин резко шагнул в бок, его клинок со свистом рассек воздух, прорезал рукав рубахи и задел мышцы левой руки. Николай скривился, осел на пол. Воин рванулся вперед, издав первый крик за время схватки – возглас победы. Все произошло практически одновременно. Николай в последний момент вскинул меч, не успевший среагировать воин напоролся на клинок всем телом. Лезвие пробило край кольчуги и вошло в низ живота. Победный клич сменился предсмертным хрипом. Воин упал рядом с Николаем, сжал руками клинок, но выдернуть его не хватило сил. Чуть подергавшись, он затих.

Николай с трудом встал. Его шатало, меч показался настолько тяжелым, что он отбросил его. Пальцы нащупали рану, что пролегала от самого плеча до локтя, практически надвое разрубив мышцы. Он снова сел на пол, бесцельно водя по твердой как камень земле, утоптанной лошадьми. Пальцы наткнулись на нож. Долго возился с подолом рубашки, пока не оторвал край и кое-как перевязал рану. В ушах ухало, словно в кузнице, в глазах то и дело темнело, он был на грани потери сознания. И только страх быть обнаруженным заставлял держаться из последних сил. Кое-как поднявшись, подошел к коню, которого оседлал воин. В седло влез со второй попытки и слабо ударил пятками по крупу.

Конь пошел шагом, так они и выехали, никем не остановленные. До ближайшего леса было недалеко, он еще успел расслышать, как в доме поднялся шум, а потом все померкло перед глазами, и, теряя сознание, пришпорил коня. Умное животное само выбирало дорогу среди деревьев, отлично понимая, что всадник сейчас не может даже шевельнуть пальцем.

Когда конь встал возле лесного родника, Николай пришел в себя. Левая рука отнялась, жар охватил все тело. Он сполз с седла и упал прямо в ледяную воду. Рядом опустил голову конь. Немного отдохнув, Николай решил ехать дальше. Если он еще немного промедлит, что совсем немудрено с такой раной, то просто не доедет живым до долгожданного убежища.

Только под вечер следующего дня добрался до замка, стоящего на высоком холме. Как навстречу выехали всадники и как его снимали с коня, он уже не помнил…

Небольшой приграничный городок Лугат расположился у подножия невысокой горы. Вокруг зеленели сады, и воздух в городе был наполнен ароматом яблок и груш.

Я заехал на постоялый двор. В просторном зале обедали несколько человек. Недолго думая, подсел к ним, рассчитывая получить информацию, а попросту – послушать сплетни. Те без возражений приняли нового сотрапезника, и вскоре я был в курсе местных дел.

Говорили об убийстве нескольких военачальников, о нападениях неизвестных бандитов из Фарраба, о тех, кто поспешил уехать отсюда в надежде переждать смутное время вдали. Все ждали, что скоро запылает костер войны. На лицах людей было смятение и страх. Никто не верил в мирный исход дел.

…Во всех постоялых дворах полынь используют как средство против блох. Когда приезжает новый постоялец, веники полыни убирают, а чтобы отбить терпкий запах, разбрызгивают масло или вино. Получающаяся в результате смесь дает странный аромат, не сказать, что противный, но несколько приторный. Чтобы не нюхать его, я открыл окно и лег спать.

С герцогом мы столкнулись нос к носу на улице города. Небольшой отряд следовал по направлению к казармам, сам Владин ехал впереди, по бокам двое воинов, настороженно смотревших по сторонам. Заметив меня, герцог остановил коня.

– Не ожидал увидеть тебя здесь… – Он окинул меня пристальным взглядом. – Да еще в таком наряде.

– Здравствуйте, господин герцог. Я и сам не знал, что когда-нибудь приеду сюда. Мне необходимо как можно скорее увидеть моих друзей.

– Это срочно?

– Да, очень.

– Вынужден разочаровать тебя. Андрей и Денис уехали недавно. Я отпустил их по настоятельной просьбе. У Ника появились серьезные проблемы.

– Какие проблемы?

Наверное, парни получили от своих подружек письмо и узнали, что Ворота открылись. Молодцы, я думал о них хуже.

– Он только что убежал из плена.

– Откуда? – Я подумал, что ослышался. – Из какого плена?

– Я и сам толком не успел выяснить. Это как-то связано с маркизом Корханом.

Новость потрясла меня до глубины души. Я-то надеялся, что они спокойно едут к Воротам.

– Мне надо спешить.

– Ты хочешь выехать сегодня?

– Да, возможно, догоню их, если буду ехать и ночью.

– Не советую. Сейчас очень опасно ездить одному, на дорогах неспокойно. Да и не только на дорогах. – Герцог понизил голос. – Ты не слышал об убийстве пятерых дворян?

– Пятерых? Мне говорили о двух. Но еще трое.. Владин кивнул, указывая на своих людей.

– Видишь, какая охрана? А я ведь не из тех, кто боится ездить один. Но за эти дни мне пришлось изменить свои привычки. Сегодня ночью убит полковник Лерек. Он вел свой полк на смену моему отряду. Тяжелая пехота… Полк остался без опытного командира. Убиты три сотника, вчера был убит воевода, который руководил частями армии на границе.

Владин монотонно перечислял убитых, а я холодел от недоброго предчувствия. Потому что слишком хорошо знал, в каких случаях уничтожают командный состав армии. Перед войной! Дело обстоит гораздо хуже, чем я предполагал. Еще немного, и завертится кровавая карусель.

Герцог закончил невеселый подсчет и тронул стремена.

– Доедем до казарм, там договорим.

Мы въехали за высокую ограду. Герцог указал на столик под высоким навесом, туда не доставало солнце, а легкий ветерок приятно охлаждал распаренное тело. Слуги принесли два кувшина, с вином и соком, поставили несколько блюд с тонко нарезанными ломтиками окорока буженины, грудинки, красной рыбы. На других подносах лежали спелые плоды груши, сливы, яблони и черешни. Герцог сделал приглашающий жест и первым положил на кусок хлеба добрый ломоть буженины. Я последовал его примеру.

– Что вы собираетесь делать?

– Сражаться. Скоро подойдут дополнительные силы. Очередное нападение произошло недалеко от Лугата. Отряд… почти что полк, захватил несколько деревень. Пожгли угодья, увели скот в горы и захватили пленниц. Пришли со стороны Фарраба, возможно, в этом деле замешан сам шах. Судя по сплоченности и слаженности действий, напавшие – опытные воины.

Герцог налил полный кубок сока и быстро осушил его. Я тем временем осмысливал новые сведения.

– Нет.

– Что? – Герцог отставил пустой кубок в сторону. – Что «нет»?

– Я говорю, что шах Фарраба вряд ли знает о нападении. Для того чтобы нанять пять-шесть сотен опытных воинов, совсем не обязательно одобрение шаха. Каждый владетельный дворянин имеет при себе достаточно дружинников или просто охотников до чужого добра. Скорее всего они и поработали на границе. Больше чем уверен, не обошлось без помощи с этой стороны. Через горы здесь просто так не перейти, вы сами говорили, что участок труднодоступный. И тем более не провести сразу столько коней. На это уйдет много времени и сил. К тому же надо после набега уводить их обратно, что тоже за один час не сделать, а ваша погоня никого не обнаружила. Выходит, лошадей они взяли уже здесь, на границе. Кто-то держал в укромном месте огромный табун или скорее всего таких мест было несколько, иначе бы пастухи, охотники или местные жители давно обнаружили его. Как только банда повернула обратно, коней вернули на место, а сами просочились по тропкам за границу и унесли с собой добычу. Кстати, именно поэтому они не брали много, в руках большой груз не унесешь, взяли самое ценное и небольшое по Размеру. Но подобный куш вряд ли мог соблазнить наемников, а задаром они не привыкли рисковать. Кто-то, заинтересованный в нападении, заранее заплатил им за набег. Обеспечил опытными проводниками, а до этого послал людей провести тщательную разведку. Не думаете же вы в самом деле, что они случайно напали на поселения именно в тот момент, когда там не было охраны. И в случае о убийствами военачальников чувствуется один и тот же почерк. Думаю, поработал Клан убийц.

Герцог слушал, забыв зажатый в руке кусок окорока. Опомнившись, положил его в тарелку.

– Кхм… – Он вытер руки о полотенце. – Честно говоря, у меня появились сомнения относительно шаха и тех, кто на самом деле напал на границу, но…

Его тон изменился.

– Я не знал, что ты так хорошо разбираешься в военных делах. Мы обязательно учтем твои замечания.

– Расспросите уцелевших людей из тех поселков. Кто-то наверняка видел вместе с отрядом проводников. Те, кто часто ходит в горы, могли видеть и лагерь, в котором держат коней. Устройте засады в местах их появления, и вы легко перебьете всех. Достаточно отрезать им путь в горы и выгнать на открытый участок.

– Да-да, мы так и сделаем. – Герцог отставил тарелку. – Некоторое время назад, еще до начала пограничных конфликтов, я видел барона Сувора. Мы долго говорили о своих делах, а в конце он рассказал о тебе. Вернее, о своих догадках.

«Что еще наболтал барон? Что-нибудь о моих похождениях в его лесах?..»

– В землях барона долгое время бесчинствовали несколько шаек лесных братьев. Но с некоторых пор там установились тишина и покой. По лесным дорогам свободно ездят торговцы, крупные караваны купцов из Суред… – Герцог сделал паузу и внимательно посмотрел мне в глаза. – Сувор дал понять, что к произошедшему" приложил руку… ты.

«Спасибо, Сувор, спасибо, дорогой! Мне только рекламы не хватало…»

– А еще барон выражал благодарность за свою дочь. Он и его сотник Витас в один голос твердили, что без тебя не справились бы.

«И Дигур, должно быть, внес свою лепту, рассказав о нашем походе. Словом, с миру по нитке…»

– Ты знаешь, Артур. – Герцог впервые назвал меня по имени. – Я все пытаюсь понять, кто ты. Судя по делам – воин. Причем очень опытный и умелый. Барон говорит, что ты – лучший меч королевства. Не могу возразить, я тебя не видел в деле, но его сотники в один голос подтверждают слова барона. В вопросах военного дела ты разбираешься не хуже меня, это я только что слышал. Мелькнула было мысль, что ты – человек маркиза Корхана, но тот случай на дороге говорит об обратном.

«Ну и дурак! – хотел сказать я. – Потому что, будь маркиз Корхан похитрее и поопытнее в делах такого рода, он бы сам подставил тебе нужного человека, и вместо нас в лесу мог сидеть его шпион. Пожертвовать двумя десятками тупых бандитов не жалко, зато взамен маркиз получал своего человека рядом с самым влиятельным дворянином после короля. Он бы втерся к тебе в доверие, помогал во всех делах, а под шумок внедрил в ряды сторонников короля людей Корхана. И был бы тот окружен врагами, так что свалить его в нужный момент не составляло труда. Просто вы еще не дошли до подобной практики и мыслить категориями более поздних веков не можете. Времена Макиавелли и Екатерины Медичи пока не наступили, но они не за горами. Все еще впереди: и предательство верных людей, и удары в спину, и отравленные кинжалы, яд и веревка… Вы научитесь косо смотреть на соседа, подозревая в измене, а он, в свою очередь, станет коситься на вас. И кубок вина не примет из ваших рук, и не придет на встречу один и без оружия, потому что верить на слово станет опасно и глупо. Пока такие понятия, как „честь“, „долг“, „верность“ и „рыцарское слово“, еще живут среди вас. Этим пользуется враг себе во благо…»

– …И я подумал, – продолжал герцог, – что такой человек был бы полезен нам.

Резкий переход сбил меня с толку. Владин молчал, сделав завуалированное предложение, а я лихорадочно соображал, как ответить, чтобы не испортить отношений и отказать по всем правилам.

– Благодарю за столь лестную оценку моих скромных возможностей, господин герцог. Рад, если сумел хоть немного помочь в трудном деле. И, к сожалению, вынужден проститься с вами. Необходимо найти моих друзей. К тому же мой обет еще не закончен, я должен соблюдать слово.

Герцог едва заметно улыбнулся, поняв, что это отказ, и сменил тему.

– Ты опасаешься за друзей?

Я пожал плечами:

– Ну, на рожон они не полезут. Сил не так много. Я имею в виду, что на крупную глупость все равно не хватит.

– Честно говоря, я тоже так думаю, – признался Владин.

Бедняга Гром, наверное, навсегда невзлюбил бескрайние просторы полей и мрачный сумрак лесов. Я гнал так, словно опаздывал на решающий матч «Спартака». Расстояние, которое мы с Алетой проехали за три дня, покрыл почти вдвое быстрее. И всю дорогу вспоминал разговор с герцогом. Тогда я не сказал всего, о чем думал. Не хотел показывать очень уж большую осведомленность.

Дело в том, что по некоторым признакам Аберен стоит на грани гражданской войны. Очень уж много примет, прямо или косвенно указывающих на это. Быть может, по отдельности они и не бросаются в глаза, но собранные вместе, дают знающему человеку полную картину происходящего.

Во-первых, постоянные набеги на границе – что на южной, что на восточной. Нападавшие действуют по принципу «удар – отход». Правда на границе со степью эти удары носят характер вторжения, но там действует гораздо больше сил. Во-вторых, на дорогах страны, вопреки сложившемуся мнению, стало спокойно, словно все лесные братья дружно вымерли или решили сменить поле деятельности. За последнюю неделю ни единого нападения на крупные караваны и обозы, хотя раньше и дня не проходило без этого. Кто смог их утихомирить и запереть в своих берлогах? Только тот, у кого хватает силы и влияния, чтобы держать бандитов в узде. Тот, кто мог пообещать им некий «пряник», который кинет в нужный момент и вся стая дружно ринется выполнять волю хозяина. Ну и в-третьих, поголовное истребление военачальников в приграничных зонах.

Во всех трех случаях нити ведут к кому-то умному и опытному, и он, дергая за них по своему усмотрению, хочет осуществить сложный план. По идее, должна быть и, четвертая составляющая – обрыв всех связей между областями, приграничьем и центром. Но в этом мире известия передаются только двумя путями – вестовыми и голубиной почтой. Остановить вестовых достаточно легко. Лесные братья в нужный момент просто перекроют все дороги, не пропуская ни пешего, ни конного. А вот остановить голубей… Эта задача потруднее. Стрелами всех не сшибешь, а собрать и подготовить птиц – хотя бы ястребов или соколов – для перехвата почтовых голубей, дело не только весьма сложное, но и дорогое. Ловчий сокол стоит не меньше, чем табун лошадей в тридцать – сорок голов. Так что перед заговорщиками стоит еще одна задача – найти способ оборвать связь. Остается только захватывать и сжигать голубятни. Детское занятие, но может быть, детям его и поручат, за чисто символическую плату.

Неизвестно, когда начнется бойня, но, во всяком случае, гораздо приятнее наблюдать за происходящим, находясь в двух шагах от работающих Ворот. В идеале – сидя на диване у себя дома.

Озабоченный этими мыслями, я торопил Грома. Вскоре моя настойчивость была вознаграждена, в одной из деревушек я увидел стяг с гербом герцога Владина над Домом.

…Большой дубовый стол был уставлен широкими блюдами, тарелками, подносами, кувшинами и кубками. За столом сидели трое: два рыцаря в надраенных до блеска доспехах и третий – я.

Прошло около часа с момента встречи, за это время я успел вкусить жаркое из барашка, копченой осетрины, икорки, а теперь перешел на прекрасно приготовленных раков, запивая их, против своего обыкновения, великолепнейшим пивом. Парни выкладывали новости, начав с момента их приезда с герцогом в столицу. Я не перебивал и не торопил. Пока раскачаются и дойдут до сути дела, успею плотно и, главное, без спешки пообедать.

Судя по их словам, дела шли неплохо. Они успешно внедрились в чужую жизнь, даже успели отличиться на службе, за что получили поощрения и благодарность от герцога. Правда, забыли упомянуть, что еще раньше получили по голове во время сражений, но это уже мелочи жизни.

Свой рассказ Андрей с Денисом, по счастливому совпадению, закончили как раз в тот момент, когда я поел. Потом сам рассказал, как и когда обнаружил работающие Ворота.

– Странно, – медленно проговорил Андрей. – А мы ничего не почувствовали. Голова не болела ни у меня, ни у ребят.

Денис согласно кивнул:

– Даже намека на головную боль не было.

– Ну конечно. Где уж вам замечать подобные мелочи, когда по этой самой голове стучали все кому не лень. Чувствительность притупилась.

Я скрыл усмешку. На этих чудо-богатырей любо-дорого посмотреть. Хорошего покроя, из дорогой ткани одежда, блистающие доспехи привычно сидят на окрепших телах. На лицах спокойствие и уверенность, как и подобает отважным рыцарям.

– Ты уверен, что Ворота открылись?

– Угу.

– Ладно, – проговорил Андрей, – завтра мы увидим Колю, узнаем, успела ли ему сказать о Воротах Света. Я снял ремень и расстегнул куртку.

– Кстати, я так и не понял, а где он, собственно, сам?

– Не он, а они, – пояснил Андрей. – Коля вместе с отрядом графа Выслава неподалеку от замка маркиза Корхана. В отряде графа сто человек.

Я едва не поперхнулся пивом.

– Что они там делают? Хотят взять замок на приступ?

– Да нет. – Поморщился Денис. – Когда Коля сбежал от Скора, он доехал до владений барона Честена, тот сообщил нам обо всем. У Выслава свой зуб на маркиза, он сразу согласился пощипать Корхана.

– И что дальше?

– Да ничего… пока.

– Так и будут стоять под стенами и ждать, когда их прогонят?

– Не успеет. К ним должен подойти еще один отряд.

– Что, еще один, обиженный маркизом? Они хоть ультиматум выдвинули? Не то Корхан решит, будто его хотят из собственного замка выгнать.

Андрей помрачнел, почувствовав в моих словах издевку. Но ответил спокойно:

– Конечно. Они сразу же потребовали отдать Светлану.

– И то хорошо. – Я дотянулся до тарелки с раками, что потребовало от меня некоторых усилий при полном желудке, и ухватил самого большого. – Ей там несладко приходится.

– Ты… – запинаясь, произнес Денис. – Ты полагаешь, что маркиз Светку… того?

– Чего – «того»? – Скользкий панцирь норовил выскользнуть из мокрых пальцев. – Хотите спросить, трахает ли маркиз Светочку? Да, думаю, трахает. Кто же держит при себе такую роскошную пленницу и не пользуется этим. Маркиз на импотента не похож.

Парни переглянулись.

– Ты поедешь с нами завтра?

Я задумчиво возвел глаза к потолку, сделав вид, будто размышляю над словами, а на самом деле наслаждаясь неповторимым вкусом, потом едва заметно вздохнул и ответил:

– Ага. Интересно, как станет этот Ромео вызволять женушку. Если все пройдет благополучно, вместе поедем к Воротам. Только ваших девок заберем.

Андрей вскипел было, когда я так нелицеприятно отозвался об их драгоценных дамах, потом до него дошел смысл слов.

– Куда поедем?

– На кудыкину гору! К Воротам этим долбаным.

– Но… – Он развел руками. – Мы не можем сразу уехать. Со службы просто не уйдешь.

Денис согласно кивнул.

– Какая в пи…у служба?! Вы здесь совсем охренели! Карьеру захотели сделать? Валяйте, но только в нашем мире! А отсюда надо уносить ноги, покуда целы!

Лица славных рыцарей покраснели, как у раков, что лежали на тарелке.

– Значит, ты можешь поступать по-своему, а мы нет? – выпалил Андрей.

– Что ты имеешь в виду? – холодно осведомился я.

– Помнишь, ты не поехал с нами? Говорил, мол, каждый выбирает сам… А сейчас?

– Вот что, ребятки. Тогда речь шла о месте жительства, а сейчас на кону стоит наша судьба. Вещи совершенно не сравнимые. И не забывайте о том, что я могу проскочить в Ворота и один, а вот вы как вшестером заявились, так вшестером и уйдете.

– С чего ты взял?

– Да так, есть предположение.

– Ничего. Как-нибудь с божьей помощью пройдем. Я отодвинул пустое блюдо, и процедил, сдерживая раздражение:

– Nec deus intersit!

– Что?

– Сами влипли, самим и выкручиваться.

Они молчали, подавленные моими словами, а может, древней мудростью. Потом Денис неуверенно произнес:

– Мы, конечно, не хотим оставаться здесь навсегда. Но прежде надо освободить Свету, потом забрать девушек. К тому же необходимо проверить, работают ли Ворота…

– Согласен. Поэтому и настаиваю на немедленном выезде. Кроме того, в этом милом королевстве в скором времени начнется заварушка, и вы окажетесь в самом пекле. А от случайного удара никто не застрахован.

На этот раз возражений не последовало. Пробыв здесь достаточно долго и поучаствовав в нескольких боевых столкновениях, они поняли, что далеко не бессмертны.

– Да, ты прав, – сказал Андрей. – Мы пошли на службу, считая, что так легче будет выжить. И не можем просто так покинуть ее. По крайней мере без уважительной причины.

– Понятно. – Я сел за стол. – В конце концов, это ваши проблемы и ваших девчонок.

– А почему – ваших?

– А то чьих же, моих, что ли? Не я их кавалер. Николай, вон, на стены собрался лезть ради своей Светочки. Денис готов сей подвиг повторить из-за Оксаны. Андрей – из-за Лены. Так? Вот и выходит, что это ваши проблемы.

– А ты? – сквозь зубы процедил Андрей.

– Что – я?

– Разве ты ради своей девушки не полез бы на стены?

Я пожал плечами:

– У меня, как видишь, стимула для подобного альпинизма нет. Я один.

– А все же. Если бы вдруг у тебя здесь была твоя жена… ну пусть не жена, а подруга. Словом, девушка, которую ты любишь. – Он осекся, видя мою улыбку. Немного подумав, добавил: – Та, к которой ты неравнодушен…

Я согнал улыбку с лица и ответил вполне серьезно:

– Если бы здесь была моя девушка, ни один подонок не коснулся ее, даже не посмел бросить косой взгляд. И ее я бы не оставил у черта на куличках, отправившись добывать воинскую славу.

Денис, видя, что вот-вот начнется ссора, торопливо вставил:

– Все, пора спать. Завтра надо выезжать, Николай ждет. И заодно придержим его, иначе он скоро на стену полезет.

– Вот-вот, – согласился я, – образумить его надо. Мне, честно говоря, стены жалко. Заодно поучусь, как действовать в таких случаях. Может, на будущее пригодится, если вздумаю телку себе завести.

Стоя в дверях, Андрей гневно крикнул:

– Свиней заводят и живность всякую! А девушек… с ними можно только знакомиться!

– Да-да, я и говорю: телку, может, девку. Разве это важно?

– Для тебя – нет. С твоим характером только телку и надо! А женщину не стоит…

Денис вытолкнул его за дверь, последние слова долетели уже из коридора…

Ближе к середине следующего дня мы доехали до лагеря, разбитого всего в полутора километрах от замка Корхана. Я был удивлен столь наглому вторжению в чужие владения, маркиз не из тех, кто прощает оскорбления и открытое нападение. Может, он просто не решил, как следует поступить с наглецами?

При подъезде рассмотрел лагерь. Чувствовалась опытная рука, вокруг лагеря стояли телеги с укрепленными на них большими щитами – защита от стрел и дротиков. В промежутках навалили срубленные стволы деревьев и установили рогатки, для надежности врытые в землю. Правда, размеры лагеря и количество лошадей в табуне, что пасся неподалеку от леса, никак не соответствовали утверждениям ребят, что в лагере не больше двух сотен человек. Было по крайней мере в полтора раза больше. Кто-то еще присоединился к желающим «пощипать» Корхана.

Разглядев стяг герцога, стоящие на страже дружинники пропустили нас беспрепятственно. Заодно указали, в каком шатре находится Николай и другие дворяне.

Николай сам вышел навстречу. Он изменился со дня последней встречи. Левая рука забинтована и привязана к телу, лицо белое, ни кровинки, губы бледные, щеки ввалились, под глазами черные круги. На лбу глубокая складка.

С лихвой хлебнув горя, Николай едва держался на грани рассудка. Я мимоходом подумал, что в таком состоянии он действительно способен штурмовать неприступный замок в одиночку, не думая о себе. Может, ему станет легче от одной мысли, что погибнет, спасая жену.

Николай отдал приказ слуге позвать остальных дворян. Остальные – это барон Честен, граф Выслав и некий барон с совершенно непроизносимым именем: Кретон. Он вчера привел свою сотню под стены замка. Уже успели спалить пару полей с урожаем, ограбить соседнюю деревню и пустить «красного петуха» на мельницу. Корхану было послано письмо с требованием немедленно освободить пленницу, иначе вся округа потонет в огне.

Пока не прибыли дворяне, Николай, запинаясь и давясь словами, рассказал, как они попали в плен. Говорил глухим, безжизненным голосом, словно речь шла о ком-то другом. Смотреть на то, что стало с веселым и умным парнем, было неприятно, я поморщился и перевел взгляд на стены. Изнутри ткань шатра просвечивала на солнце, бросая на пол странные тени. Маленькое окошко вырезано под самым потолком, в него был виден кусочек безоблачного неба. В шатре царил полумрак.

Прибыли дворяне и разговор перешел на другую тему. Решали, что делать, если маркиз откажется выдать Светлану. Все были полны решимости продолжать осаду и набеги на окрестные села до победного конца. Выслушав их, я сказал:

– Маркиз может напасть на вас или устроить другую пакость. Он, если верить слухам, на них большой мастер.

– Пусть попробует, – ответил барон с непроизносимым именем, широкоплечий рослый детина, с двумя шрамами на лбу и хищно загнутым носом, Когда он улыбался, обнажались чуть заостренные клыки, словно барон был вампиром. – Лагерь хорошо укреплен. Его с наскока не взять, к тому же у маркиза не больше пяти сотен человек, а может, и меньше.

– Но и вас только три сотни.

– Завтра к нам присоединится еще один дворянин, – вставил граф Владин.

Они снова заговорили о завтрашнем дне, решая, с какой деревни начать грабить. Как всегда в таких ситуациях, больше других страдают невиновные – паны дерутся, у холопов чубы трещат.

«Увеличение отряда создаст не только равенство сил, но и дополнительные трудности. Прокормить столько народу тяжело. Одними набегами на деревни сыт не будешь. Крестьяне уже спрятали все ценное, и в первую очередь провизию, подальше от жадных глаз захватчиков. Придется посылать людей в лес, за дичиной, и к реке, за рыбой. Насчет реки не знаю, а выслать пару ватаг, чтобы они пощипали охотников за мясом, Корхан может. Они будут бить стрелами, не показываясь на глаза, держать в напряжении и тревоге. Тут не до охоты, самим бы ноги унести. В открытый бой бандиты не полезут, но помешать – помешают. А держать впроголодь больше четырех сотен воинов нельзя. Тогда это будет не осада, а издевательство. Здесь, в своих землях, маркиз всевластен, и устроить тяжелую жизнь непрошеным гостям ему вполне по силам».

Между тем дворяне заговорили о штурме замка. Спорили долго, но к единому мнению так и не пришли. Андрей, Денис и, разумеется, Николай были за нападение. Но более опытные и рассудительные Выслав и Честен наотрез отказались от подобного предложения. Кроме гибели людей, ничего другого штурм не принесет.

Я захотел посмотреть на замок. Мы вышли из шатра. Местность была открытая, Корхан строго следил за тем, чтобы все растения, вплоть до кустарника, были вырублены на корню в радиусе одного-двух километров.

Замок был виден как на ладони. Он стоял на взгорке, рядом с рекой. Высокие стены, почти десять метров высотой, шесть башен. За ними проглядывали башни самого замка, сложенного, как и стены, из белого камня. Вокруг стен шел ров. Между рвом и стенами было около пяти метров пологого спуска. От главных ворот через ров перекинут мост. К замку вела одна дорога, все остальное пространство вокруг усыпано валунами, выбоинами, впадинами. По такому полю трудно подвезти осадные и стенобитные машины. Можно, конечно, сровнять неровности, но на это уйдет масса времени, причем рабочие будут постоянно находиться под обстрелом со стен, а к каждому щитоносца не поставишь. Сделано талантливо и… весьма стандартно. Подобные защитные линии воздвигают многие дворяне. Может быть, за исключением тех, чьи замки стоят на небольших островах или на высокой горной круче, куда и так не подойти.

И измором замок не взять. Провианта надолго хватит, и воды достаточно. По существующим правилам, должно быть не меньше двух источников. Это общедоступных. Есть и тайный, о котором знает десять – двенадцать человек. Может быть и еще один, о нем, кроме самого хозяина, в лучшем случае знает только его доверенное лицо. Вода – это жизнь, без нее человек гибнет на третьи сутки, в лучшем случае на четвертые. А вот без пищи может продержаться две недели. Это если ему предстоит активно сражаться. Если закончится провиант, защитники переловят всех собак, кошек, мышей и крыс. Съедят их, перейдут на кузнечиков, червей, тараканов, выварят и съедят кожу, кору деревьев, опилки.

Мы вернулись в шатер, не переставая спорить.

– Вот что, господа, – прервал я их. – У меня есть одна идея. Думаю, что я сумею преодолеть стену и пробраться внутрь замка. Найду Светлану и попробую вывести.

– Найти и украсть пленницу нелегко. А кроме того, как ты проберешься в охраняемый замок, если даже подойти к нему трудно?

– Попробую. Не смогу украсть Светлану, украду… что попадет. – Я не стал говорить, что у маркиза может найтись достаточно ценных вещей, за которые он отдаст трех таких, как она. И чувствуя, что споры могут затянуться надолго, добавил: – Господа! Все, что я хочу сделать, произойдет ночью. Ваши же планы касаются завтрашнего дня. Не выйдет у меня – милости прошу, делайте, что хотели. Иного выхода у нас нет.

– Что ж, – сказал Честен. – Это шанс. Только… Господин Артур, не переоцениваете ли вы свои возможности?

– Все может быть, господин барон. Но, как вы верно сказали, есть шанс и его надо использовать.

Когда все ушли, я сел на подстилку и стянул панцирь. Отложил в сторону секиру и меч. Достал черную шапку и надел ее.

Вернулись парни. Денис подсел рядом, кивнул на оружие:

– Посмотреть можно?

– Смотри.

Он поднял меч, провел пальцем по клинку. Посмотрел на секиру и панцирь.

– Это очень дорогое оружие. Я такое впервые вижу. Ты где его купил?

– На заказ сделал мастер Исарок.

Денис ахнул:

– Исарок? Я слышал о нем, он лучший мастер во всем королевстве. Его мечи носят самые богатые дворяне!

Андрей тщательно осмотрел клинок, повертел оружие в руке и с удивлением произнес:

– Но, я слышал, Исарок метит свои изделия особой меткой. А здесь ее нет.

– Ну и что?

– Это не подделка?

– Я просил его не ставить клейма.

Я сунул за пояс кинжал и нож, попрыгал, нагнулся. Все в порядке.

– Посмотрите за вещами.

И вышел из шатра. Запоздалое «Обязательно посмотрим» услышал на улице.

Сухая ветка полетела в огонь, двое воинов разом повернули головы в ту сторону, на миг оставив без внимания повозки. Под одну из них я поднырнул и вскоре оказался на другой стороне лагеря. Прополз тридцать метров и дальше побежал.

Погода стояла как на заказ, дул сильный ветер, небо заволокло тучами. Сразу похолодало, в любой момент мог пойти дождь. Пошел участок, сплошь состоящий из выбоин, колдобин, валунов. Сквозь него не проедешь на коне, не рискуя покалечить ему ноги, не протащишь механизмы, не сломав колес. Но одиночке ночью эти неровности здорово помогали. Если сторожа со стен и заметят нечто подозрительное, то примут за кочку, валун. Корхан не ждал таких гостей, хотя знал о возможности подобного визита лучше других.

Я дополз до рва и замер. Сторожевые посты бдительно осматривают все вокруг и моментально поднимут тревогу, если что-то покажется подозрительным. Ров был глубоким, с ровными стенками, из обожженной глины и… совершенно пустым. А где же вода? Нет ее…

Такое видел впервые, следовало разгадать эту загадку и только потом переходить на другую сторону. Иначе можно нарваться на неприятный сюрприз, а я не хотел сложить голову прямо здесь.

Потратил больше часа, чтобы разгадать секрет сухого рва. Все оказалось просто до гениальности. Река, наполняющая водой ров, отгорожена от него двумя запрудами, которые в любой момент можно убрать. Разница в уровне между «истоком» и «стоком» составляет два метра. А это значит, что всех желающих лезть на дно рва ожидает не очень-то приятное путешествие под напором воды, когда заслонки уберут и вода потечет по кругу, из реки в реку. Какой умелец придумал такое чудо, не знаю, но ров – совершенство местной техники и научной мысли.

Я перелез через ров и подошел к стене. Вопреки распространенному мнению, крепостные стены не представляют собой сплошной монолит, ровный, как зеркальная поверхность. Их строят из громадных камней, булыжника, не очень-то заботясь о том, чтобы стесать все неровности. В результате остаются небольшие щели в несколько сантиметров, куда можно засунуть пальцы и опереться ногой. Не ахти какая лестница, но в таких условиях сойдет.

Было дело, учили нас взбираться по отвесным стенам высотных зданий. Добравшись до зубцов, переждал, когда мимо продефилирует стражник, перелез через стену и распластался на полу. Кроме больших башен, были и малые, они шли через каждые пятьдесят метров, между ними – стена с удобными бойницами для стрельбы. На метр ниже шел второй ряд настила. В башнях горели огни факелов, их света хватало, чтобы освещать путь стражникам.

Я осторожно сполз на второй настил и оказался у самой лестницы. Правее, метрах в тридцати, стояла катапульта. А еще дальше – баллиста.

Замок отделен от внешней стены просторным двором, где раскинуты шатры дружины, мастерские, подсобные помещения для прислуги, конюшни. Нижние окна-бойницы шли на уровне второго этажа и были забраны решетками. Пройти внутрь замка можно только через ворота, прикрытые наполовину решеткой. Я осторожно проскользнул мимо двух воинов и юркнул в первую попавшуюся дверь.

Коридор был не освещен, я крался на ощупь вдоль стены, ища лестницу. По идее, покои маркиза, а значит, и Светы должны быть на втором этаже. Свернул за угол, здесь было гораздо светлее, факелы висели через каждые десять шагов. И снова никого. Тут что – казарменный режим? После отбоя не ходят?

Лестницу преодолел одним прыжком и замер у последней ступеньки. В коридоре царила уже привычная тишина. Ни слуг, ни воинов, никого. А у барона Сувора сновали то и дело, несмотря на время суток.

За углом расслышал шаги. Два человека шли в мою сторону. Встреча, если она состоится, будет первой и последней. Сказать другу «Здравствуйте» и мирно разойтись не выйдет.

Пальцы внезапно наткнулись на ручку двери, потянули ее на себя. Отрыто. Я скользнул внутрь и закрыл дверь, оставив маленькую щелочку. В комнате было темно и сильно пахло какой-то гадостью.

По коридору прошли… два жреца. Постучали в соседнюю дверь и вошли внутрь. Немного помедлив, я направился к стене, примыкающей к другой комнате, постоянно налетая на занавески и какие-то покрывала.

В темноте налетел на стеллаж у стены. Стена не доходила до потолка сантиметров двадцать, и через отдушины были слышны голоса из соседней комнаты.

Я залез на стеллаж, прильнул к щели и едва не присвистнул от изумления. В соседней комнате на роскошном кресле восседал маркиз Корхан собственной персоной. А напротив, у высокого шкафа, стояли жрецы. Судя по всему, между ними шел весьма оживленный разговор.

– …Вы потеряли три дня! Три дня назад герцог и маркиз должны были быть убиты. За что я вам плачу деньги? Может, проще нанять лесное братство? – В голосе маркиза слышалось неприкрытое раздражение и злость.

– После неудачных покушений они стали осторожнее, усилили охрану. Подойти трудно. Необходимо некоторое время.

– Время? – Маркиз ударил кулаком по подлокотнику. – Я не могу ждать! Все мои планы рушатся только оттого, что ваши люди не в силах подойти к ним близко. Сколько вам надо времени?

– Два-три дня. Дождемся, пока герцог выедет из города.

– А маркиз Юстин?

– В замок не пройти…

– Еще бы! – Голос Корхана полон ядовитого сарказма. – Маркиз не дурак.

Он встал из кресла и подошел к жрецам. Я видел полностью только одного, второй был скрыт от меня шторой.

– Передайте магистру, что ждать я больше не намерен. Или Владин и Юстин не переживут трех дней, или… – Корхан понизил голос, – вы мне дорого заплатите за ошибку.

Жрец поднял голову, его слова прозвучали негромко, но с внутренней силой, какую нельзя было заподозрить в служителе культа.

– Не спешите давать обещаний, выполнение которых поставит под удар не только наше благополучие.

– Грозить мне? – Маркиз скривил губы. – Послушайте, мастер. Не забывайте, на чьей территории стоит храм. И кто скоро станет хозяином этого королевства.

Его странный собеседник примирительно поднял руку.

– Маркиз Корхан! Мой повелитель просит вас смирить нетерпение и подождать. А также… – в голосе зазвучали нотки угрозы, – убрать от храма своих людей.

– Моих людей? – Корхан удивленно вскинул голову. – Каких людей, мастер?

– У моста через священную реку стоят подводы неких купцов, хотя время торга еще не наступило. А в деревне Гишос стоит воинский разъезд со знаками принадлежности королевской дружины. Великий магистр просит вас не спешить с принятием решений, о которых впоследствии придется сожалеть всем.

Воцарилось молчание. На губах Корхана заиграла улыбка.

– Мастер, ваша разведка достойна всяческих похвал. К сожалению, вынужден сообщить, что вы несколько ошибаетесь в оценке ситуации. Действительно, у моста находятся мои люди, но вот остальные… Боюсь, кто-то еще заинтересовался Храмами.

Маркиз взмахнул рукой, показывая, что аудиенция закончена. Мастер и его спутник поклонились и пошли к выходу.

Я растер затекшие ноги. Жаль, что пропустил начало интересно было послушать. Посмотрел в щель. Маркиз не подвижно сидел в глубоком кресле, глядя на огонь камина.

В застывшие конечности сильным током пошла кровь, сотни иголок впились в кожу, вызывая неприятные ощущения. Сжав зубы, стал сползать вниз и тут же замер, услышав тихий скрип в соседней комнате. В дальней стене открылась потайная дверь и рядом с маркизом возник высокий человек такого богатырского телосложения, что я едва не присвистнул. Он как будто сошел с рекламной картинки в зале культуристов. Сплошные мышцы, ни грамма жира. Человек облокотился на кресло и по-свойски спросил:

– Ну как? Не удалось припугнуть жрецов?

Корхан, не разжимая губ, прошипел:

– Пугать не входило в мои планы. И так понимают, что все их богатства в моих руках.

– Вот-вот. Как раз это их и пугает. И может испугать настолько, что они захотят избавиться от источника страха.

Маркиз поднял голову и хлопнул собеседника по мощному плечу.

– Вздор, Барк! Тогда они потеряют все. Магистр отлично понимает, что, убив меня, он только остановит наши планы, но не спасет свое богатство. А такой поворот их не устроит.

Барк подтащил второе кресло и сел напротив. Могучие руки легли на подлокотники.

– Возможно… Но они могут не спешить с выполнением твоих… заказов. Да еще этот сброд под стенами замка.

– А-а… – Маркиз пренебрежительно отмахнулся. – Несколько сотен. Замок такими силами ни за что не взять. У меня почти пятьсот человек, выстоят и против гораздо большего войска. Пусть попробуют, если невтерпеж.

– А если они выжгут все вокруг? – Барк вопросительно взглянул на маркиза. – Мэд, ну зачем тебе эта девка? Ты и так неплохо позабавился с ней.

– Зачем? Ее щенок, этот мальчишка в рыцарских доспехах, может нам послужить. Я найду способ, как к нему подобраться.

Барк подошел к поленице, лежащей возле камина, вытащил пару полешек. Бросил их в огонь и чуть прикрыл заслонкой очаг.

– Этот щенок уже разболтал все герцогу, и король предупрежден. Мы ничего не сможем сделать. Зачем нам проблемы? Пусть получат девку и уберутся отсюда. Давай решать, Мэд.

Он налил в два высоких бокала вино, поставил графин на столик и протянул один бокал маркизу. Тот благодарно склонил голову, отпил немного и задумчиво произнес:

– Подождем, Барк. Если Клан выполнит обещание, а степняки вовремя ударят и прорвутся через границу, то можно этих выскочек похоронить здесь. Скор и Кадаск двинут дружины, а я нанесу удар отсюда. Им не уйти.

– Слишком много «если». – Барк пожал плечами. – Хочешь ждать – жди. Но если мы будем использовать дружины раньше времени, для главного удара не хватит сил.

– И все же давай подождем, Барк.

– Пусть так. Я пойду, надо отдохнуть. Завтра день обещает быть тяжелым.

Маркиз встал вслед за товарищем.

– Осталось немного, Барк. Ждали столько лет, не будем горячиться и сейчас. Кстати, я хочу послать деньги лесным братьям.

– Они не слишком надежные союзники.

– Зато выполняют работу, за что и ценю. А придет время, я их уничтожу. В моем королевстве грабить буду только я… и ты.

Они рассмеялись. Барк открыл потайную дверь и вышел из комнаты.

Я разминал затекшие ноги и руки, следя за маркизом. Тот подошел к стене, отделявшей его комнату от моей. Что-то повернул, раздался негромкий скрежет, нижняя часть стены вдруг отъехала в сторону. Маркиз пошел в противоположный конец комнаты.

Не придумав ничего лучше, я слез вниз и последовал за ним. Вся комната была увешана покрывалами, коврами и занавесками, мне приходилось то и дело подныривать под них, и каждый раз на голову обрушивался каскад пыли. Вынырнув из-за очередной занавески, я едва не уперся носом в спину маркиза. Тот сидел на корточках возле каменной стены. Раздался щелчок, часть стены отошла в сторону. Корхан полез в образовавшуюся нишу, и я только тогда сообразил – там тайник!

Я вытер пот со лба и вытащил кинжал. Надо выкрасть у маркиза ключ от тайника. Светку найти не успею, зато за ключ маркиз отдаст десять пленниц.

Корхан пробыл внутри минут пять, вылез и тщательно закрыл потайную дверь. В руке туго набитый кошель – плата бандитам за доблестный труд. Я сделал два шага и оказался за его спиной. Маркиз что-то почуял, начал оборачиваться, но не успел. Сильный удар погрузил его в беспамятство. Звякнул выпавший из руки кошель, я осторожно положил обмякшее тело на пол и быстро отыскал ключ. Теперь можно в обратный путь.

…У арки ворот ходил часовой. Возле лестницы совершенно некстати стоял еще один. Я посмотрел на небо. Горизонт на востоке немного просветлел. Скоро Барк зайдет в комнату и, не найдя маркиза, поднимет шум. Надо уходить.

Часовой обернулся на стук камешка о стену. Я возник у него за спиной, левой рукой зажал рот и рванул тело назад, а правой всадил нож под лопатку, достав сердце. Уложил труп на землю и побежал наверх.

Дождавшись, пока стражник пройдет мимо, перелез через зубцы и начал спуск. Надпочечники щедро снабжали кровь адреналином, возбуждение придавало силы, я буквально слетел вниз и поспешил к лагерю.

«Ай да маркиз! Вот так бабник и забияка. Организовал целый заговор. Сохраняя полную конспирацию, захватил и подчинил себе лесных братьев и Клан убийц, заручился поддержкой степняков. Нашел сторонников в Фаррабе. Перевооружил войско, оснастил его современными видами оружия. Придумал план внедрения Николая в гвардию короля».

Корхан вызывает невольное уважение талантом, умом и решительностью. Он будет неплохим королем, если заговор не сорвется в последний момент, как это частенько бывает.

Я незамеченным проскочил мимо постов и пошел к знакомому шатру. Разумеется, мои орлы и не думали спать, сидели вокруг низкого столика. Вернее, сидели двое, а третий – Николай – нетерпеливо расхаживал, заложив руки за спину и нервно покусывая губу. При моем появлении разом встрепенулись.

– Ну?!

– Тпру… не запрягли еще… – Я устало опустился на. сваленные в углу подушки, вытянув ноги.

– Где Света?

– Где-то в замке. До нее не добрался, не успел. Зато придумал, как заставить Корхана выдать ее.

Сунул руку в карман куртки.

– За эту вещицу маркиз отдаст Светку и десять служанок в придачу.

– Что это?

– Ключ. От тайника. Думаю, маркиз согласится на обмен не раздумывая.

– А если нет?

– Вряд ли. Дубликата нет, надо взламывать тайник. А потом строить новый в другом месте, чтобы никто не знал. Приглашать мастера и рабочих, которых придется убирать. На это уйдет масса времени, а его у маркиза нет.

– Почему?

Я промолчал. Говорить о том, что узнал, не хотел, ребят это не касается. А герцогу Владину можно шепнуть на ушко. Вот он обрадуется…

– Надо послать гонца к маркизу.

– Зачем спешить? – Я стащил куртку и бросил ее в угол. – Вначале маркиз должен убедиться, что ключ действительно исчез. Погонять слуг, кому-то голову снести…

Андрей пожал плечами и посмотрел на ребят. Те молчали.

– Что в замке происходит?

– Говорят, там что-то строят… ты не видел?

– Парни, дайте мне отдохнуть, а? – Я разулся, положил на сапоги пояс. – Что нужно сказал, остальное не важно.

– Ладно, пусть спит. Пошли к Выславу. – Денис первым вышел из шатра. Следом потопали Андрей с Николаем.

Я лег, закинул руки за голову и мгновенно уснул. Когда встал, в шатре никого не было. Оделся и вылез наружу, морщась от яркого солнца. Жизнь в лагере кипела вовсю. Вновь прибывшие воины строили дополнительные укрепления, расширяя лагерь. Стучали топоры, визжала пила, пахло свежими опилками.

Рядом возник слуга барона Выслава, рослый малый, лет тридцати. Поклонился и спросил, буду ли я завтракать.

– Где все?

– Господа в дальнем конце лагеря. Пришло послание от маркиза Корхана.

– Уже? – Значит, я проспал отправку ультиматума. – Приготовь мне чего-нибудь… мяса жареного. Побольше.

Слуга поспешил исполнить приказ. Я сидел за столом, поглощая обильный завтрак, когда пришли парни.

– Он согласен! Обмен будет через два часа.

– Отлично.

– Требует, чтобы на встречу приехало не больше трех человек.

– Три так три…

Я разделывал огромный кусок оленины, запеченный прямо на углях, политый вином и соусом. От жаркого шел привлекательный запах.

Ребята сели рядом.

– Как тебе только кусок в горло лезет? – спросил Денис, – Мы с утра крошки во рту не держали.

– Тут такое, – вставил Андрей, – а ты ешь как ни в чем не бывало.

Я опустил нож и недовольно сказал:

– До встречи еще два часа, советую немного отдохнуть и набраться сил. Поспите или погуляйте у леса, но только не лезьте к замку. Ждите, осталось немного.

Денис усмехнулся, перехватив мой взгляд на тарелку, и дернул за рукав Андрея:

– Пошли погуляем.

Покончив с олениной, я пододвинул следующее блюдо, на котором уютно расположился бифштекс, усыпанный зеленью. Сквозь янтарно-прозрачный соус виден румяный край поджаренного мяса. Я вытер губы полотенцем и отрезал первый кусок.

Чуть поодаль стоял слуга, с изумлением наблюдая, как быстро исчезают великолепно приготовленные кушанья.

Солнце было в зените и невыносимо парило. Воины разделись по пояс и с тоской поглядывали на реку. Строгий приказ начальства удерживал их на месте. Доканчивая завтрак, я сам подумывал о том, чтобы искупаться. Отодвинув тарелки, похлопал по животу и жестом подозвал слугу.

– Завтрак был просто великолепен! Чудо, а не завтрак.

Слуга расплылся в довольной улыбке. Я вновь посмотрел на небо.

– Гм… скоро полдень. Что у нас на обед?

Улыбка померкла, лицо слуги вытянулось. Он смотрел на меня с убитым выражением, словно я покушался на последние припасы. Подняв глаза к небу, зашевелил губами. То ли вспоминал, что осталось, то ли призывал на помощь богов, чтобы избавили от ненасытного дворянина, готового есть круглосуточно.

– Давай сооруди что-нибудь через пару часиков. А я немного отдохну после тяжелой работы, – показал на пустые тарелки, встал и сочувствующе похлопал его по плечу.

После обильного завтрака, получасового купания и еще более обильного обеда меня разморило. Сидя под легким навесом возле шатра, обдуваемый едва заметным ветерком, я стал проваливаться в дрему. Голоса суетящихся вокруг воинов и стук копыт приятно убаюкивали.

…Взревела труба, ей тотчас откликнулась другая. Я разлепил глаза и поднял голову. Николай, Андрей и воин барона Выслава уже сидели верхом на конях. От замка к нам скакали трое всадников.

Встреча произошла на полдороги от замка к лагерю. Андрей передал ключ воину маркиза. Светлана, сидевшая на коне за спиной у того, слезла и подошла к Николаю. Тот подхватил ее и усадил перед собой. Сделка состоялась.

Когда вернулись, Николай бережно снял Свету с лошади, обнял и повел в шатер. Новоявленная «кавказская пленница» выглядела паршиво. Ее кожа приняла нездоровый оттенок, черные круги залегли под глазами, щеки ввалились. Движения механические, бездумные. Она сильно похудела. Платье висело, словно на огородном пугале.

Немного понаблюдав за ней, я понял, что психика девушки дала сбой. Видимо, дни заточения дались слишком тяжело.

– Ты видел? – Андрей повернулся ко мне.

– Интересно, как скажутся последствия гостеприимства через пару месяцев.

Денис уловил намек.

– Думаешь, она беременна?

– Как сказать… вряд ли маркиз озаботился предохранением.

Из шатра вышел Николай.

– Тварь! Ублюдок! – В глазах кипели слезы, голос сдавленный от ненависти. Он посмотрел на меня и закричал: – Ты почему не убил его? Ты почему оставил его в живых?!

Николай попытался схватить меня за куртку. Я неторопливо отступил на шаг.

– Тогда про свою ненаглядную мог бы забыть. Ее сожгли бы на его трупе, – ткнул рукой в сторону стен. – Вон замок. Хочешь его убить – валяй! Если уж я, мирный обыватель, смог проникнуть туда, то ты, смелый и опытный воин, рыцарь без страха и мозгов, в два счета доберешься до него. А руки держи при себе, не то и вторую будешь носить на перевязи.

Денис торопливо встал между нами и оттолкнул Николая. Тот опустил голову. Я только сейчас заметил несколько седых волосков на его висках.

– Коль, ты иди к Свете, ладно? – Андрей ухватил того за руку и как маленького повел прочь. – Посиди рядом, поговори…

Николай послушно ушел. Андрей опустил полог шатра и вернулся к нам.

– Зачем ты так? Ведь Колька сам не свой.

– Вижу. Но выслушивать оскорбления не намерен.

– Потому что не был в его шкуре. Тебе же некого защищать, спасать, заботиться о ком-то.

– Ага. Мне повезло. Пусть и дальше так будет… Ладно, что думаете делать?

– Надо возвращаться к Владину. Думаю, он отпустит Николая в столицу.

– Значит, домой не поедете?

Парни помялись, опустили головы, словно первоклассники.

– Понял, вопросов больше нет.

– Нам надо поговорить с герцогом. Да и неизвестно, работают ли Ворота. Ведь это только догадка.

– Верно. Только догадка…

Мне надоел спор. В конце концов, я не надсмотрщик. Хотят вечно оставаться здесь – нет проблем!

– Поедешь прямо к Воротам?

– Наверное. Здесь мне делать больше нечего. К нам подошли Выслав и Честен. Дружины собрались уходить от замка.

…Герцог ходил между шатрами. Меч мерно покачивался в такт движениям, изредка цепляя ножнами высокую траву. Взгляд Владина скользил от верхушки шатра на стражников, стоящих метрах в сорока от нас, и обратно. Я молча наблюдал за его прогулкой. Владин встал напротив и отрывисто спросил:

– Сколько дней просил «жрец»?

– Два-три…

– Точного места не назвал?

– Нет.

Герцог кивнул, качнулся на носках.

…Встреча с ним произошла довольно неожиданно. Мы уже собрались выезжать в сторону владений барона Честена, когда нас догнал гонец герцога с приказом следовать навстречу его отряду.

По приезде я сразу попросил герцога об аудиенции и изложил подслушанный разговор в замке Корхана.

– …Значит, решили убрать всех военачальников? Корхан надеется, что Клан принесет ему наши головы? Ладно, примем меры.

Устав стоять, герцог сел на складной стул. Жестом указал мне на другой.

– И Барк был там? – задумчиво переспросил он. – Граф Барк Костут весьма влиятельная особа при дворе. Как удивится король, узнав, что он замешан в этом деле.

Похоже, мои слова относительно Барка не стали неожиданностью.

– Выходит, заговор раскрыт?

– Не весь. Нам стало известно, что Корхан договорился со степняками. А также подмял под себя лесное братство.

– С ними еще и Фарраб…

– Их шах не пойдет на прямое противостояние, не выгодно. Через нашу страну идут товары в другие государства. Он больше теряет, связавшись с заговорщиками.

– Корхан вдруг решил взять власть в свои руки… странно.

– Что странного?

– Что его поддерживает столько народу.

Владин отвел взгляд. Носком сапога сбил цветок.

– Маркиз Корхан – последний потомок древних правителей Аберена. Триста лет назад король из его рода устроил здесь такое… до сих пор помнят.

– Я не знал, что Корханы были королями.

– Не Корханы, – Владин поморщился, тема была ему неприятна, – Курганы. Стаг Курган Восьмой – последний король из их рода.

Ото! Выходит, не зная того, я стал на сторону узурпатора трона. Выговаривал ребятам, порицая за вмешательство в чужие дела, а сам совершил ту же ошибку. Хорош гусь…

– Что ты намерен делать дальше?

Вопрос был щекотливым. Мои планы резко изменились, и я хотел просить помощи у герцога.

…В лагерь Владина мы пришли ночью. А утром, едва проснувшись, я вдруг ощутил такую боль в висках, что едва не взвыл. Ворота дали о себе знать. Дали знать, что я еду в правильном направлении. По принципу «холодно – горячо». Но Ворота были далеко на западе, а мы шли на восток. Выходит, заработали вторые. Но чтобы это выяснить, надо совершить небольшое турне на восток. Отряд Владина идет в ту же сторону, мне по пути с ним.

– Если вы не будете возражать, господин герцог, я хотел бы доехать с вами до границы.

Владин пристально взглянул на меня.

– Хочешь успеть на праздник в Храм Святых Гор?

– Какой храм?

– Главный Храм бога Ночи в Винтисте. Праздник проводится раз в год. Будут богатые дары, паломничество к Святому озеру… Неужели ты ничего не слышал?

Я отрицательно качнул головой. В памяти вдруг возник возмущенный «жрец» в замке маркиза. Как он кричал: «Уберите своих людей от храма!» Имеет ли отношение его храм к Храму бога Ночи?..

– Артур. Я все хотел спросить, как ты умудрился залезть к маркизу.

– Это просто. В стене немало выступов и щелей. По ним можно подняться наверх.

– Ясно. Но я спрашивал о другом. Пробраться в одиночку, незамеченным… а сторожа у маркиза не спят.

– Мне просто повезло.

Я непринужденно улыбнулся и развел руками. Герцог уловил мое нежелание отвечать. Встал и взглянул на солнце.

– К вечеру выступим. Советую отдохнуть перед дорогой.

Отряд вышел через восемь часов…

Что мне известно о здешней религии? Довольно мало, надо признать. Главные боги этого мира – боги Дня и Ночи. Несколько храмов, воздвигнутых в их честь, разбросаны по стране. Раз в год в строго определенные дни проходит праздник бога, причем разница заключается только во времени проведения торжеств. В честь бога Дня – днем, в честь бога Ночи, соответственно, наоборот. Нельзя сказать, что один из богов олицетворяет добро, а другой зло. Оба, согласно поверьям, строго следят за людьми и воздают каждому по его делам.

Обращаются к богам по мере необходимости. Купец ли просит удачу в торговом деле, крестьянин, выходя по весне в поле, или военачальник перед сражением. В первых двух случаях в жертву приносят петуха (курицу, если ночью), а во втором – барана, причем его убивают боевым топором.

Молиться здесь не любят и не проводят многочасовые службы, предпочитая не заниматься словоблудием. Единственная молитва состоит из четырех предложений и больше напоминает обращение вежливых и учтивых детей к уважаемому всеми родителю. «Отец наш, сидящий в небе высоком. Окинь взором всевидящим землю свою и потомков своих, живущих на ней. Отнесись к делам нашим со строгостью и справедливостью, ведь мы кровь и плоть твоя. Помни о нас, и мы тебя вечно чтить будем!»

Молитву произносят стоя, с прижатой к сердцу ладонью. Без долгих песнопений и коленопреклонений. Этим богам смиренные овечки и покорные рабы не нужны. Стыдно править стадом безмолвных рабов, а не славными гордыми потомками. Говорят, нечто похожее было и у нас на Руси. Наверное, врут. Судя по тому, что сделали с народом; гордыми и свободными мы никогда не были.

Капищ с вырезанными ликами богов я не видел, здесь бога носили в сердце. В храмах служили испокон веков жрецы. Собирали знания, вели летописи, толковали приметы и сны.

Еще я слышал о богах ветров, их культ больше распространен на юге и в степи. Другой культ существует на севере – культ морских богов. Там живут народы, о которых в Аберене почти ничего не известно.

Вот, пожалуй, и все. Но как связать эту информацию с событиями, недавно произошедшими в замке Корхана? И какое отношение имеет ко всему этому Храм?..

На восьмой день герцог повернул полки дальше на север, спеша перехватить степняков у самой границы. А я поехал к Винтисте.

Городок утопал в зелени. Воздух напитан влагой и свежестью, солнце заливает ярким светом непривычно широкие улицы. Винтиста заполнена паломниками, съехавшимися со всей страны и из-за границы.

Я сменил одежду, оставил коня и оружие во дворе одного крестьянина. Вышел на улицу и вместе с паломниками направился к Храму. Каждый нес небольшие мешочки с испеченными хлебцами. Их выбросят в озеро – это символический дар богу и корм для сотен небольших рыбок живущих в озере.

Все чаще встречались жрецы. В длинных черных плащах с капюшонами, скрывающими лица. Паломники с готовностью уступали им дорогу, но, насколько я заметил, особой спеси и высокомерия жрецы не проявляли.

Храмы увидел издалека, они стояли на двух высоких холмах. Стены построены из отшлифованного до зеркального блеска светлого камня. Солнце отражалось в них и слепило глаза. Ветер сменил направление, и мне в лицо дохнул влажный воздух. Донесся едва слышный шум водопада.

Первое, что я увидел, было озеро. Оно состояло из двух частей. Большая находилась на высоте двадцати пяти метров, меньшая внизу, у подножия святилища. Вода из верхнего озера ровным потоком низвергалась вниз на камни, поставленные под небольшим углом. Попадая на них, вода взлетала ввысь, образуя фонтан. Где-то на высоте двадцати метров через водопад шел ровный луч света. Он исходил из обоих строений справа и слева от озера. Луч был очень сильным и ярким.

Я зашел в один из Храмов. Внутри было просторное помещение со слегка закругленными стенами и высоченным куполом. У самого купола был балкон, на котором неподвижно закреплен гигантских размеров драгоценный камень. Такие здесь называют «танда». Несколько ниже висели еще восемь, но меньших размеров, а вокруг установлено множество зеркал. Солнечные лучи, попадая внутрь помещения через многочисленные окна, отражались в зеркалах, проходили через восемь камней и посылали сильные лучи в «танду». Огромный камень фокусировал их и направлял единый луч в сторону озера. Навстречу такому же, исходящему из другого Храма. Фактически весь ансамбль из зеркал и камней представлял собой гигантскую линзу.

Я вернулся к озеру. Разноцветная радуга брызг приятно радовала глаз, в ушах звучал шелест водопада. Надо отдать строителям должное – они сумели создать изысканную композицию, наполнив свое творение атмосферой возвышенности и праздника.

Из Храмов вышли два жреца, каждый держал в руке связанного за ноги петуха необычайно крупного размера. Они подошли вплотную к водопаду на уровне радуги, секунду помедлили и… пошли по ней, словно по мосту. Вздох изумления и восхищения пронесся среди паломников, на их глазах происходило чудо. Я покачал головой, наблюдая за неспешным торжественным шагом жрецов. Ловко придумано. Здесь не обошлось без оптического фокуса. Разумеется, жрецы шли не по воздуху, а по незаметному для глаз мосту. Фонтан и радуга надежно прятали его от постороннего взора.

Достигнув середины радуги, жрецы встали. В воздухе сверкнули лезвия ножей, и из жертвенных петухов полилась кровь. Часть попала в фонтан, и вода в нем приобрела рубиновый оттенок.

Не став ждать продолжения, я выбрался из многочисленной толпы и пошел дальше. Все дороги к Храму заполнены паломниками, постоянно подходят новые. Я добросовестно побродил по окрестностям, но Ворот не нашел. Решив, что пора немного перекусить и отдохнуть, вернулся в город.

Вот и увидел Храм воочию, и жрецов увидел. Но каким боком тут замешан Клан? Чем заинтересовали Корхана эти места? И как тогда понимать это истерическое: «Уберите своих людей от Храма!» Ничего подозрительного не заметил, жрецы как жрецы, только и всего, что одеты, как и визитеры в замке маркиза. Словом, одни загадки.

…Полдня поисков не привели к желаемому результату. Я осмотрел все строения, что попались на пути, включая сараи, ветхие пристройки, конюшни и даже некоторые погреба, вызывая подчас своим любопытством недобрые взгляды владельцев. Несколько раз прочесал рощицы, пролески и даже кустарники… Пусто! Хоть матерись, хоть плач, хоть топись…

Дело шло к вечеру, а рыскать в темноте не самая хорошая идея. Напоследок решил осмотреть ближайшие к холмам дороги, а завтра начать поиск по новой.

Сразу за холмом шел небольшой бор. Мощные раскидистые кроны заслоняли землю от солнца. Я оставил коня у ручья и пошел дальше. С трудом пробился сквозь густой кустарник, расцарапав руку. Хотел было плюнуть на всю затею, но впереди внезапно показался просвет. Кустарник нехотя пропускал вторгшегося чужака, ловко подставляя под ноги сучки и корни. Я спотыкался на каждом шагу, никакая выучка не помогала, в таких местах люди не ходят.

Вышел к небольшой полянке. Прямо по середине стояли два высоких столба метров по пять длиной. Полуразвалившиеся, обгорелые. Наверху еле держалась ржавая железная перекладина. Вокруг росла трава ядовито-зеленого цвета одинаковой высоты, словно неведомый садовник каждый день аккуратно подрезал ее.

На поляне царила полная тишина, даже обычного пения птиц не слышно. Не верещали кузнечики в траве, не ползали муравьи и мелкие букашки. Все исчезли как по команде.

Едва ступил на полянку, сразу провалился по щиколотку, еле успев выдернуть ногу. Интересная картина: посреди бора – болото. Ни лягушек, ни жаб, даже комаров нет. Проклятое место, не иначе…

Стоят два столба, а виски немного жжет. Правда, на Ворота это сооружение не похоже. Впрочем, полагаться на внешний вид нельзя. Раз пришел, надо идти до конца. Я вновь перевел взгляд на столбы. Столбы… Задумчиво произнес:

– У России три беды – столбы, надолбы и долбо…

Вынул кинжал и занялся делом. Где-то через полчаса у меня вышло два прототипа лаптей – переплетенные тонкие прутья, увязанные лыком. Приготовил две жердины и большие охапки веток. С таким снаряжением можно бродить по болоту без риска немедленно утонуть. Немного подумав, решил перебросить жерди до столбов, благо расстояние позволяло. Отряхнув брюки, осмотрел поцарапанные руки и вздохнул. Пора покорять болото.

Покорение проходило успешно только первые три метра. Кое-как добрался до первой брошенной вперед вязанки, утопая при этом на добрый десяток сантиметров, и быстро перебросил вторую вязанку дальше. Вытер грязные руки о штаны и толкнул жердь вперед. Та задела столб, сбив старые побелевшие угли. Раздался пронзительный скрежет, и столб стал медленно падать набок, потянув за собой второй, к которому был намертво прикреплен железной перекладиной. Ветхое сооружение рухнуло буквально в нескольких шагах от меня, обдав тучей брызг. Но этой катастрофы я не видел. Виски ожгло сильной болью, и я скрючился в три погибели, уткнувшись носом в зеленую жижу.

Через секунду встал, ошалело мотая головой. Стряхнул капли воды и уставился на рухнувшие… Ворота. Они упали в воду, разом похоронив, вернее, утопив все надежды на скорое возвращение. Делать нечего, я пополз обратно. Вылез на сушу и стал выжимать одежду, ругаясь последними словами.

…Их поставили давно, эти столбы. Зачем-то прикрепили железку сверху и врыли в землю. Но сооружение сгорело, а болото появилось позже. Видимо, неподалеку били сильные ключи. А ведь сгоревшее дерево долго в воде не простоит, сгниет. Легкого толчка хватило, чтобы столбы упали… Что же здесь было? И куда в конце концов подевалась вся живность. Может, это одно из «проклятых» мест? Вроде Бермудского треугольника.

Я шел по бору, глубоко погрузившись в свои мысли, и едва не прозевал коня. Рассеянно похлопал его по крупу и начал отвязывать повод. И тут услышал со стороны дороги стук копыт и скрип колес. Я сжал морду коня, чтобы тот не заржал, и замотал ему голову пустым мешком. Потом осторожно пробрался к краю бора.

По дороге ехал небольшой обоз из шести подвод в сопровождении десятка жрецов. Еще днем в Винтисту прибыл целый караван с дарами Храму. Их слали из Суред, Микен и со всего Аберена. Мед, птица, мясо, рыба, вина, ткани… Теперь караван по частям перегоняли во внутренние строения Храма.

Взгляд зацепился за фигуру высокого жреца, следовавшего впереди обоза. Под широким черным плащом легко угадывались ножны меча. Жрец шел свободной походкой, небрежно поддерживая ножны привычным жестом.

Немного понаблюдав, хотел было идти обратно, когда особо сильный порыв ветра ударил прямо в лицо жрецу, сорвав капюшон и обнажив крупную голову с очень короткими волосами. Жрец поспешно натянул капюшон, бросив при этом настороженный взгляд по сторонам, но я успел заметить несколько больших шрамов на лице.

«Не повезло парню», – сочувствующе подумал я, идя назад. Прикинул, чем так можно порезаться или порезать. И замер как вкопанный. Легкий озноб пробежал по спине. Шрамы!.. Шрамы скрывают истинный лик вступившего в Клан убийц.

Перед глазами словно наяву выстроилась цепочка: Корхан – ночные гости – Храм – «жрецы» – подводы с дарами… – Клан!

Разгадка этого ребуса маячила где-то рядом, но мне не удавалось свести воедино концы с концами. Поддавшись первому порыву, побежал за обозом.

Подводы мелькали впереди. Я крался на некотором удалении и решал, что делать, когда они достигнут конечного пункта маршрута. Пока наступающая темнота работает мне на руку, скрывая от посторонних глаз, а потом? Идти вслед за ними? Рискованно…

Обоз тем временем втягивался в небольшую пещеру с обратной стороны холма, на котором стояла одна часть Храма. Я подождал, пока он не исчезнет в темноте, и последовал за ним.

Шел, выставив руку вперед, чтобы не налететь на стену или преграду, и ориентировался по скрипу колес впереди. Ход постепенно опускался вниз. Еле заметный свет факелов освещал свод пещеры. Тревожило отсутствие охраны. Неужели затаились в нишах и видят меня? По спине побежали мурашки, лопатки свело от напряжения. Сзади раздался сильный скрежет, а следом и мощный удар. Лязг металла о камень пронесся по всей пещере. Вот и ответ, почему нет охраны. Промедли я у входа, этот ответ мог вполне прийтись мне по голове. Огромная решетка, сделанная из толстых металлических брусьев, отрезала пещеру от внешнего мира.

Над головой нависал каменный монолит, узкий коридор постоянно менял направление. На каждом повороте горело по факелу. Свет они давали очень слабый, но зато служили хоть каким-то ориентиром. Скрип колес впереди стих, я отстал от обоза и вынужден был идти на ощупь. Стены и потолок коридора были совершенно сухими, хотя рядом находился огромный водный резервуар, били подземные источники. Но здесь, как в хорошем замке, – чисто и сухо.

Пару раз путался в многочисленных поворотах и возвращался назад, проклиная тот миг, когда пошел за обозом, наплевав на здравый смысл. Занятый самокопанием, едва не пропустил очередной поворот.

Здесь коридор был шире и лучше освещен. В стенах через равные промежутки сделаны ниши, горели факелы. Я прошел половину пути до следующего поворота, когда услышал голоса. Кто-то шел навстречу…

«Приплыли… Если заметят – хана!»

Посмотрел по сторонам, юркнул в нишу, надеясь в ней спрятаться. Надавил спиной на стену и вдруг провалился куда-то вниз. Упал на бок и мгновенно встал. Вокруг сплошная темень. Только впереди у ног видна тонкая полоска света. Нижняя часть ниши была закрыта покрывалом, туда я и угодил.

Возле ниши с той стороны послышались шаги, донесся властный голос:

– …Утром отправьте донесение магистру. И обязательно укажите точное количество прибывшего груза.

– Сделаем немедленно.

– И не забудьте указать позицию здешних дворян. Пусть он сам решит, стоит ли нам продолжать выполнять договор.

– Может, не надо спешить с таким известием, наставник? Мы еще не…

Шаги и голоса удалились. Вот так! Храм, оказывается, имеет двойное дно. Он является резиденцией здешнего отделения Клана. Куда же ты, Артур, попал?

На ощупь по стенке дошел до угла, наткнулся на дверь и открыл ее. Еще одно помещение, побольше, по углам горят факелы, а в центре подводы из обоза. Две с бочками и одна с сундуками.

Вероятное содержимое бочек пробудило во мне сильную жажду, не пил очень давно. Рядом с крышкой висел черпак. Я взял его и открыл крышку. В бочке, судя по запаху, местный вариант кагора – темно-вишневое вино отменного вкуса.

Осушил черпак, справедливо полагая, что от ста граммов не опьянею. Легкие удары по зубам заставили меня отдернуть голову. Я выплеснул остатки вина и увидел два небольших камешка, оставшихся на дне. При тусклом свете можно было различить цвет и размер.

Ничего особенного. Камни как камни, самые обычные. Я далеко не лучший знаток, но смог определить, что у меня на ладони лежат два рубина. Только-то… Подумаешь – усыпано все дно бочки такими камнями. И дно другой бочки тоже.

Я сел на пол, покатал рубины в руке. Вот оно, недостающее звено в цепи моих рассуждений. Храм, оказывается, не с двойным дном, а с тройным. Причем третье, пожалуй, – главная тайна Клана убийц.

Раз в год сюда свозят дары со всех сторон. День и ночь по дорогам идут караваны, и почти в каждом есть одна подвода с «начинкой». Драгоценные камни в бочках с вином, золото в сундуках с мехами, ювелирные украшения в ящиках с рыбой… Такие подводы собирают в отдельный обоз и привозят сюда, в главный тайник Клана. Здесь плата за убийства, грабежи, похищения, плата за информацию. А бочке многомесячный труд рудокопов, которые работают на Клан в тайных рудниках. Веками свозимое золото, камни и прочие драгоценности хранятся в пещерах. Гарантом опасности служит незапятнанная репутация Храма.

Ну кому придет в голову подозревать служителей бога Ночи в обмане и помощи Клану убийц? И уж конечно, далеко не все жрецы посвящены в тайну. А для защиты от непрошеных гостей есть другие «жрецы», чьи лица сплошь покрыты шрамами. Все сделано, чтобы никто не узнал о страшной тайне Храма.

Неясно только, как об этом прознал Корхан? И не просто узнал, а послал людей, чтобы следили за каждым шагом «жрецов». Я сам их видел, они очень ловко скрывающиеся под личинами торговцев.

Теперь стал ясен смысл перебранки в замке маркиза, когда его гость просил не торопиться с принятием решения. Ведь сколько бы ни было здесь людей Клана, удержать Храм они не в силах. Если прибудут две-три сотни воинов, то охрана не сможет им помешать. «Жрецы» – хорошие убийцы, умелые лазутчики, неплохие стражи, но против профессионального войска им не продержаться и часа. Корхан держит их за жабры и диктует условия игры. И перепрятать накопленное «жрецы» не могут. Месяца не хватит, чтобы увезти то, что собирали веками.

Вот и пляшут под дудку маркиза, да еще помогают, причем бесплатно. И денег дают. Ведь снарядить отряды из Фарраба, купить мечи степняков – одних обещаний мало. А лесные братья? «За так» они и пальцем не шевельнут, и запугать их невозможно. Очень дорого обходится маркизу заговор.

Но Корхан-то каков! За пятнадцать лет взять в руки лесное братство, подчинить всемогущий Клан, собрать союзников, заручиться поддержкой степняков и фаррабцев, склонить на свою сторону полкоролевства… И это начиная с нуля, в полной неизвестности, с соблюдением всех правил конспирации, которые и правилами-то станут через пять-шесть веков.

Если раньше я его уважал как дерзкого и умелого тактика и прирожденного дипломата, имея в виду умение договориться с кем надо и обмануть тех, кого надо, то сейчас восхищаюсь талантом стратега и политика. Таких людей мало в мире, не важно, в нашем или здешнем. Можно по пальцам пересчитать – Чингисхан, Наполеон, Гитлер… Все они начинали с нуля, поднялись из грязи в князи.

…Звук шагов за дверью вмиг вернул меня в реальный мир. У дальней стены поднялся полог ниши и в комнате появился жрец с факелом в вытянутой руке. Я отполз за подводу и вытащил кинжал. Жрец достал из кармана ключ и подошел к подводе с сундуками. Открыл один, что-то там высмотрел, удовлетворенно хмыкнул, похлопал по крышке и опустил ее.

В этот момент я прыгнул. Кинжал вошел точно в сердце, рука жреца разжалась, и факел едва не упал мне на сапог. Я опустил тело на пол, откинул капюшон и моему взору предстал великолепный образчик хирургического безумия здешнего эскулапа. Шрамы с неровными краями покрывали лоб и щеки, пересекали подбородок. Рубцы уходили дальше, на шею. Плохо выбритое лицо, повсюду торчат клочки рыжей щетины. Понятно, с такими шрамами толком не побреешься.

Времени у меня теперь с гулькин нос – до того момента, когда обнаружат труп. Я снял с пояса нож, затолкал жреца под подводу и вышел в коридор.

Один поворот, второй… седьмой. Меня не покидало чувство, что пол медленно поднимается. Впереди послышались шаги, я поспешил спрятаться в боковой ход. Мимо прошагали четверо. Эти не скрывают оружия под плащами и лица под капюшонами.

Неровные стены пещеры внезапно сменились другими, облицованными темным мрамором. Факелов стало гораздо больше, пламя немного подрагивало, словно от легкого ветерка. Значит, где-то поблизости выход или открытый участок. Я ускорил шаг, когда за спиной раздался резкий металлический звук гонга. Ему вторили другие, сбоку и впереди.

Тревога? Похоже… Значит, труп обнаружен и вот-вот начнется веселая игра под названием «Один ото всех, а все за одного». Рядом, за поворотом, закричали.

– Перекрыть все ходы к грузам!

– Пятерых вниз.

За соседним поворотом раздались шаги, и я, плюнув на все предосторожности, выскочил навстречу. Трое! Они стояли в нескольких метрах от меня. За их спинами видна дверь.

«Жрецы» опешили, впервые увидев здесь постороннего, но быстро опомнились и вытащили мечи. Тот, что стоял слева, протянул руку к шнуру, который должен по идее соединяться со звонком или гонгом. Я резко взмахнул рукой, и нож по рукоять вошел в шею шрамолицего служителя культа. Убитый упал под ноги товарищам, те перепрыгнули неподвижное тело и кинулись ко мне. Один упал с пробитым животом, второй захрипел, когда клинок перерезал горло.

Погоня приближалась, я уже различал голоса справа и слева. Прятаться в темных коридорах без толку, найдут в два счета. Взгляд остановился на двери. Другого выхода нет, только туда. И плутать больше не придется. Сжав в руке трофейный меч, я шагнул вперед.

Точно, плутать не пришлось. Здесь было все, что только можно пожелать в такой ситуации, – свободный выход на улицу в виде окна. Пейзаж слегка портили четверо человек, стоявших в центре комнаты. Они повернулись, и я впервые увидел хоть одного, чье лицо соответствовало представлениям о нормальном человеческом виде. Значит, передо мной один из тех, кто имеет право отдавать приказы. Тот, кто не утруждает себя кромсанием лица за отсутствием надобности.

Немая сцена под названием «Не ждали» длилась пару секунд. Тишину нарушил человек без капюшона. Небрежным жестом, вытянув руку в мою сторону, негромко сказал:

– Убрать.

Троица послушно пошла на меня. Один поднял арбалет. Деревянное и весьма громоздкое оружие, которое здесь я видел всего считанные разы. «Жрец» держал его двумя руками. Рывок в сторону, прыжок и перекат. Болт звонко щелкнул о стену над головой и отлетел прочь.

Мгновенно вскочив на ноги, бросился на арбалетчика, не успевшего выкинуть бесполезную теперь деревяшку. «Жрец» потянул из ножен длинный кинжал, отступил на шаг. Я с разбегу ударил по голени и рубанул от души мечом. Не сумев отразить выпад, «жрец» упал с перерубленной шеей.

Не медля, напал на других. Видимо, оба не были большими мастерами рукопашного боя, я без труда прорвал их неумелую защиту и по очереди пронзил клинком грудь.

Не дожидаясь, пока они упадут, повернулся к главному «жрецу».

Тот наблюдал за мной с перекошенным от злобы лицом, ноздри раздулись, глубоко сидящие глаза широко раскрыты. Но вот что-то в нем дрогнуло, и на лице появилось другое выражение – выражение страха. Понял, что настала его очередь.

– Из Фарраба? Следил за прибытием груза…

Он не ответил, уперся спиной в стену, не сводя с меня глаз. Заставить говорить его не трудно, но в любой момент сюда могут нагрянуть преследователи. И я оставил его на полу, по соседству с «жрецами».

Окно было не совсем окном, а скорее обзорной нишей, в три метра высотой и пять шириной.

Я выскочил в него и увидел, что на улице окончательно стемнело. Полная луна сотнями бликов отражалась в озере.

Справа отвесная стена холма высотой метров пятнадцать. Слева – обрыв. А впереди только озеро, водная гладь, ровная как стол.

В комнате затопали сапоги. Кто-то крикнул:

– К окну! Он может быть только там.

– Здесь все убиты. Осторожнее.

С противоположного берега засвистели, привлекая внимание. Около второго Храма появились люди с факелами. Сейчас соберутся, начнут прочесывать и мигом найдут меня.

Я отбросил меч, разбежался и прыгнул в озеро. Прозрачная вода оказалась нестерпимо холодной, со дна били родники.

Всплывал, быстро вдыхал воздух и уходил вниз, опасаясь оказаться замеченным. Если обнаружат, не дадут вылезти из воды. До противоположного берега метров сто, половину я преодолел под водой. Небольшое течение сносило меня к краю озера, а дальше обрыв в двадцать пять метров. Полет с такой высоты не входил в мои планы. И я снова ушел под воду, благо здесь течение было меньше.

Верхняя часть озера похожа на огромное корыто. У самого водопада была перемычка и глубина не превышала полуметра. Приближаться к ней не стал – слишком рискованно. Доплыл до противоположного берега, прислушался. Крики немного стихли, погоня ушла в сторону и потеряла меня. Надолго ли?..

Подошел к обрыву. Скала отвесно уходила вниз и терялась во мраке. Стена, конечно, не монолит, выбоин достаточно, но прогулка по ней на виду у всех при лунном свете… Когда заметят, то и стрелять не станут, подождут, когда сам упаду. Возвращаться на ту сторону опасно, сразу обнаружат.

«Жрецы» не успокоятся, пока не увидят меня или мое тело. И в прятки не поиграешь, они каждый камешек знают. Вот и думай, парень, что делать…

Я смотрел на озеро. Блеск сотен рыбешек, вылезших порезвиться, слепил глаза. От Храма к Храму пролегла полоса яркого света. Луч проходил сквозь воду, подсвечивая ее изнутри. Я вспомнил фокус с мостом, по которому выходили на середину водопада два жреца. Ведь не по воздуху они шли! Тщательно осмотрел скалу, пытаясь обнаружить тайный ход. Тот был метров на пять ниже верхнего озера… Пусто. Отсюда ничего не видно.

Скоро вернется погоня. Тянуть нет смысла, если обнаружат – конец.

Я свесил ногу вниз и, отыскав опору, поставил рядом вторую. Выступы были небольшие, по нескольку сантиметров каждый. Но идти можно, пусть даже в темноте и с висящей на плечах погоней.

Нога вдруг встретила пустоту. Не веря, провел носком из стороны в сторону. Нет там ни хрена. Амба!.. Я висел на стене метрах в пяти-шести от верха, дальше идти некуда, а значит, мой путь завершен. Лезть обратно нельзя, там вот-вот появится погоня. Прыгать… даже думать об этом глупо.

Мысленно выругавшись, глубоко вздохнул и… пошел вниз на одних руках. Мышцы заныли, пальцы начали терять чувствительность, соскальзывали с опор. Если разожмутся, то все…

Со злости спустился еще ниже, забыв об усталости, и вдруг мгновенным озарением понял. Ниша! Самая обыкновенная, в которой спрятан мост. Он просто вделан в стену. Тогда, с трехсот метров, я этого не мог заметить.

Спрыгнув на мост, с минуту приходил в себя, встряхивая руками и разминая предплечья. Словно с того света вернулся. Луч, собранный воедино огромными камнями, проходил в метре от меня. Стоял оглушительный шум, забивающий любые другие звуки.

Мост с внешней стороны отделан сверкающей зеркальной поверхностью для большей маскировки. Под брызгами водопада я перебрался на другую сторону. Рев падающей воды бил в уши, луч света слепил глаза. Я почти бежал вперед, опасаясь встретить выставленную охрану. Но «жрецы» явно забыли о мосте.

Я успел отойти от Храма на полкилометра, до поворота осталось немного, когда впереди послышался топот множества ног. Через пару минут на дороге показались люди. Они выходили небольшими группами, растекаясь огромной серой массой по лугу, и широким фронтом шли к Храму. Их было не меньше двух тысяч. Пришедшие останавливались около озера и застывали на месте, глядя строго вперед.

Выйдя на дорогу, я дошел до следующего поворота и на миг оглянулся. Глаза скользнули по водопаду и замерли. Там, в нем…

На отвесной стене сквозь падающую воду в сильном лунном свете отчетливо проступал странный лик. Он не был звериным, но что-то нечеловеческое проступало в нем, поражало силой и выразительностью. Так художник, делая наброски будущего портрета, обозначает контуры, черты изображаемого лица… Многозначительная незаконченность форм, резкие, словно вырубленные топором, штрихи и глаза… Глаза, сверкавшие, как звезды в ночном небе.

Облик бога выражал одновременно силу, уверенность, мощь, заставляя всматриваться вновь и вновь. Он вызывал разные чувства, но только не страх. Неведомые творцы сумели показать всемогущество и величие бога, с которым не сравнится ни роскошь одежд, ни обилие драгоценностей, ни напускная свирепость.

У зрителя возникало чувство, сравнимое с переживаниями пятилетнего сорванца, впервые попавшего под строгий взгляд своего прославленного деда. Малец с восторгом замирает, не отрывая взгляда, и отчаянно дрожит, переминаясь с ноги на ногу.

Рассмотреть лик, находясь в метре от него, невозможно. И только отойдя на порядочное расстояние, можно увидеть составленные воедино черты. Вот он – бог Ночи…

В Винтисте разом зажглись огни, полетели в небо горящие стрелы – наступал главный момент торжества.

Я еще раз посмотрел на изображение и пошел прочь.

Застоявшийся Гром нетерпеливо всхрапывал, норовя боднуть меня головой, пока я седлал его во дворе дома. Рядом суетился хозяин, низкорослый плешивый мужик средних лет. Бормотал что-то о переполохе в городе. Я с трудом разбирал его слова, думая о своем.

«Жрецы» попытались устроить охоту на незваного гостя. Я видел парные дозоры на выездах из Винтисты. Крепкие парни в черных плащах высматривали в толпе человека, который проник в Храм и учинил там настоящий погром. Об этом уже шептались на улицах. Слухи обрастали самыми нелепыми и невероятными подробностями. В полдень, услышав новую версию, я подумал, что в Храм, кроме меня, проникло человек двадцать бешеных убийц. Растерзали мирных жрецов, разнесли в щепки имущество и украли немеренное количество драгоценностей. А потом таинственно исчезли.

Но затея с облавой провалилась в самом начале. Кроме как молча наблюдать за прохожими на улицах, выставленные дозоры ничего не могли. В народе, конечно, с почтением относились к служителям культа, но позволять хватать себя и обыскивать… Вовремя поняв, что можно нажить массу неприятностей, «жрецы» отступили.

…Оседлав Грома, я повел его к воротам, следом шел хозяин, продолжая пересказывать новости.

– …На порубежье опять сражение было. Побили наши степняков, только, как говорят, те снова полезут. А пока убегли, и след простыл. Степняк, он такой… норовит обмануть, в спину ударить.

Я протянул хозяину еще несколько монет и взял с места в галоп, спеша покинуть Винтисту.

На отдых остановился в большом селе. Оно стояло на перепутье нескольких дорог. И как всегда в таких случаях, село кормилось тем, что обслуживало путников. Кузнецы, шорники, портные, сапожники, медники, оружейники готовы выполнить любой заказ, не заламывая высоких цен. Им выгодно, что именно сюда спешат люди купить нужную в дороге вещь. А раз сам берет, то и другим посоветует. Значит, можно немного уступить.

На постоялом дворе мне отвели небольшую комнату на втором этаже. Коня отвели в конюшню. Оставив вещи в комнате, я спустился в зал и нашел маленький стол в углу. Сев по привычке лицом к входу, заказал обед. Вскоре передо мной возникло блюдо с хорошо прожаренным куском телятины. Рядом поставили чашечку с приправами и специями, отдельно положили хлеб. Принесли кувшин с ледяным квасом.

В зале сидело около пятнадцати человек, в основном приезжие. За неспешной трапезой они делились новостями, вспоминали былое. Один торговец, понизив голос, рассказывал о бунте на западе королевства. Там-де многие дворяне объединились и выступили против короля. И, мол, сам маркиз Корхан замешан в нем.

Услышав это, я едва не поперхнулся. Значит, Корхан начал? Если дело и дальше так пойдет, то к моменту моего приезда в столицу на троне будет восседать другой король. С этой невеселой мыслью я вернулся в комнату и лег спать.

…Утром первым делом отправился купаться. Благо погода подходящая: на небе ни облачка, солнце припекает, легкий ветерок приятно охлаждает тело.

Куртку оставил на спинке стула, привычно проверил нож за спиной и вышел на улицу. В селе уже кипела жизнь. Над крышами домов ремесленников вился дым, со дворов доносились голоса. Спешили закончить заказы как можно раньше.

Проходя мимо последних домов, внезапно ощутил на себе чей-то пристальный взгляд, словно в плечо кольнули иглой. Сделав еще несколько шагов, обернулся и повел глазами по сторонам. Рядом по дороге проезжал обоз. Хмурые стражники косо смотрели на любого, кто имел счастье сбросить тяжелые доспехи и мокрую одежду. Не то… В конце обоза ехали несколько всадников. Один из них и косился на меня. Его спутник что-то спросил, но тот отрицательно покачал головой и вытянул руку в моем направлении.

Подивившись интересу, который вызвал у проезжающих, свернул за угол дома и застыл как вкопанный. Я же видел этого человека! Видел не однажды. И во второй раз… в свите Корхана, когда тот приезжал к Сувору. А где видел в первый раз? В доме Жреца – атамана ватаги лесных братьев. Соглядатай маркиза! Он, скотина. Узнал-таки…

У озера стоял большой сарай. Половина строения на берегу, половина на сваях в воде. Я добежал до него и спрятался за углом. Осторожно выглянул. Приспешник маркиза что-то объяснял, своим людям, сильно жестикулируя. Те, выслушав и согласно покивав головами, оставили лошадей и направились к сараю. Пошли по мою душу? Возможно.

Быстро обойдя пристройку с другой стороны, я приник к стене и прислушался. Подошедшие встали с противоположной стороны.

– Слева зайди, отрежь ему путь.

– И смотрите, чтобы не спрятался…

Я прыгнул к щели между бревен и увидел двоих. В руках оружие. Ждать нечего, надо начинать самому…

Первый бандит, кряжистый мужчина средних лет со сломанным носом, подошел к дверному проему и осторожно заглянул внутрь, держа перед собой длинный кинжал. Я прыгнул из-за стены, ухватил за край куртки и рванул его на себя. Другой рукой всадил нож в грудь. От неожиданности бандит не успел ни крикнуть, ни защититься.

Второй выставил меч, пытаясь оттеснить меня в глубь пристройки. Я отбил клинок в сторону, перехватил руку бандита и хотел добить его, но в этот момент заметил третьего убийцу. Тот стоял в нескольких шагах от нас и целился из лука. Кончик стрелы смотрел пока в спину своего товарища. Но как только я убью его и тело упадет, стрела окажется у меня в груди.

– Сюда, здесь он! – закричал стрелок и попятился назад.

Место, как назло, неудобное – под ногами доски узкого настила, справа стена сарая, слева озеро. Сейчас прибежит четвертый ватажник и ловушка захлопнется.

Я толкнул бандита, и мы полетели в озеро. Тот попытался достать меня мечом. И от спешки забыл, что в воде движения теряют скорость и точность. Я перехватил руку, дернул на себя и полоснул ножом по шее. Бандит пошел ко дну, судорожно раскрывая рот в безмолвном крике. Из перерезанного горла выходило облачко крови, медленно расползаясь в воде.

Я оттолкнулся от трупа ногами и пошел кверху, ощущая недостаток кислорода. Осторожно вынырнул, сильно вдохнув, и туг же ушел вниз. Раздался плеск, стрела вошла в воду рядом со мной. Хорошая реакция у лучника, почти попал. Я заплыл под сваи, вынырнул и отдышался. Бандиты наверху, доски настила прогибались под тяжестью тел.

– Аким, встань у края. Как бы он к лодкам не подался.

– Думаешь, что убил Пастуха?

– Сам же видел… – недовольно огрызнулся стрелок. – Шуск предупредил, что этот парень не так прост. Не зевай, а то тоже в озере окажешься.

Я осторожно выглянул из-за настила и тут же убрал голову. Стрелок ходил прямо надо мной. В руках натянутый лук, глаза обшаривают гладь озера. Стережет, гад… Немного выждав, приготовился выскочить и бросить нож, но в этот момент голос товарища отвлек стрелка и он отошел назад.

– У меня не видно. Может, утонул?

– Не мели ер…

Стрелок услышал скрип досок и развернулся. Но этого мига мне хватило, чтобы бросить нож. Клинок вошел точно, руки стрелка ослабили хватку, стрела сорвалась с тетивы и ушла в воду метрах в пяти от меня. Бандит встал на колени, потом упал на бок, сильно ударившись головой о доски.

Я спрыгнул с настила и столкнулся нос к носу с четвертым ватажником. С пробитой грудью он полетел в озеро. А я побежал в село.

Шуск уехал из села до моего появления. К Корхану, понятно. К счастью, здесь нет ни телефона, ни телеграфа, ни радио с телевидением. При всем желании Шуск не сможет быстро связаться с маркизом. Но дело плохо. Как бы ни был занят маркиз, он приложит максимум сил, чтобы поквитаться со мной. Придется исчезнуть с глаз долой…

…И я исчез. В деревни и села не заходил, шел преимущественно по лесам. Ночевал в такой глуши, что ни охотники, ни лесорубы не забредали сюда. Бездымные костры разводил только днем. Прежде чем устроиться на ночлег, прятал Грома. Панцирь не снимал круглые сутки, оружие держал под рукой. Когда подошел к концу запас еды, охотился на дичь и мелкую живность. Стрелял рябчиков, глухарей, бил зайцев, давил змей. Чувства обострились до такой степени, что начал ощущать приближение зверей, угадывал верное направление в кромешной тьме.

И только утром пятого дня решил выйти к какой-нибудь деревне, запастись провизией и узнать новости.

Я ехал по дороге, стиснутой с обеих сторон гигантскими деревьями. Лес словно вымер. Вокруг полумрак, сквозь могучие кроны деревьев едва виден небольшой кусок неба.

Впереди замаячили повозки путников. Три подводы, двое всадников, всего человек десять, а то и меньше. С такими силами от лесных братьев не защититься, если те нападут. Бандиты способны доставить много неприятностей и более крупным отрядам.

…Еще в замке барона Сувора я слышал историю, произошедшую лет семьдесят назад. Из Суред в Аберен перевозили крупный караван, до отказа набитый ценностями. Нечто вроде выкупа за невесту. Тогда два королевских рода соседних стран решили породниться и заключить выгодный союз. Младшая дочь короля Аберена уезжала к молодому мужу. А через месяц обратно пошел караван, охраняемый двумя сотнями воинов. Опытные, битые в боях дружинники. Шли на максимальной скорости, соблюдая все меры предосторожности. В лесах не останавливались даже на миг, оружие держали в руках, доспехи не снимали ни днем, ни ночью…

И все же караван исчез. Весь, до последнего человека. Никто не объявился ни через год, ни через десять. Громадный лесной массив под весьма символическим названием «Тихий» поглотил всех без остатка. И сколько потом ни искали королевские отряды, посланные на розыск, следов обнаружить не удалось. Как в воду канули. Лес оправдал свое название, исчезли настолько тихо, что никто и не заметил.

Что только потом не говорили. И что лесной хозяин забрал караван себе – есть тут такое страшилище, нечто вроде лешего, только раз в десять больше. И что боги захотели пополнить свою сокровищницу. Уж больно красивые изделия везли в том караване. А тех, кто сопровождал его, поставили стеречь у ворот небесного хранилища.

Словом, бредовых идей хватало. Те же, кто мало верил в мистику, искали причину таинственной пропажи в другом. Чувствовалась опытная рука специалистов тайной войны, так что сокровища, возможно, пополнили кладовые Клана.

…Я догонял обоз и вскоре мог различить лица людей. Трое мужчин, один совсем старик, две женщины средних лет и пара детишек. Передний всадник, мужчина лет сорока, оглянулся.

– Доброго пути, дядя.

– И тебе доброго… господин.

– Куда путь держите?

– Едем в земли короля.

– Что же из дома уехали?

– Мы жили в землях нашего господина на самой границе со степью. А потом степняки напали, пожгли поля, разорили крестьян. Посевы, дома… все погибло в пламени. Наш хозяин – граф – тоже погиб, когда вышел с дружиной навстречу врагу. Там мало кто остался в живых, все села сожжены. Степняки убивали каждого, кто попадал им на глаза. Взяли в плен только молодых девушек. Теперь мы хотим добраться до спокойных мест.

Я понимающе кивнул. На постоялом дворе рассказывали об этом. Три дворянских поместья вместе с людьми просто исчезли в пожаре войны. Еще несколько сильно разорены.

– Что станешь делать?

Погорелец смотрел вперед, туда, где показались первые дома большого села. В его голосе сквозила мольба и надежда:

– Может, какой-нибудь дворянин согласится нас принять. Мы ему верно послужим…

На соседней повозке из вороха тряпок выбрался малыш лет пяти. Грязная одежда, спутанные волосы, ввалившиеся щеки. Он чуть вздрогнул, увидев чужого человека. На меня взглянули детские глаза, в которых застыла тоска и боль. Я отвел взгляд и послал Грома вперед.

…Деревня, в которую мы заехали, выглядела растревоженной. Пару раз встречались вооруженные крестьяне, что весьма удивило меня. Должно произойти нечто из ряда вон выходящее, чтобы заставить этих людей взять в руки оружие. Я то и дело ловил на себе подозрительные взгляды.

Мы добрались до постоялого двора. Мои попутчики быстро исчезли в дверях, а я остался возле Грома. Прислуга отсутствовала, расседлывал сам. Вышедший на миг хозяин окинул меня подозрительным взглядом и, ничего не сказав, исчез в доме. Я пожал плечами – что-то тут не так.

С каких это пор путника не привечают, не помогают и вообще не обращают внимания?

Принес ведро воды из колодца и снял седло с Грома. Начал чистить коня, когда из-за угла дома вымахнули четверо всадников. Один, не останавливаясь, пролетел дальше, а трое подъехали ко мне. Судя по одежде, все воины королевской армии. Но что они здесь делают?..

Передний всадник, седоусый воин, бритый наголо, с золотой серьгой в левом ухе, уставил на меня острие копья и крикнул:

– Эй, ты! Ну-ка брось седло и положи оружие на землю. Живо.

Я послушно бросил седло, чтобы освободить руки, и принял небрежную позу, готовый в любой момент выхватить меч.

– В чем дело, парни? Вы всех так встречаете?

– Кому сказали… – Горбоносый воин лет тридцати вытащил меч и подъехал ближе.

– Так в чем дело? – Я встал прямо перед конской мордой, закрывшись от возможного удара.

Седоусый, потеряв терпение, тупым концом копья ткнул мне в грудь. Я скрутил корпус, пропуская удар мимо, перехватил древко и резко дернул на себя. Воин вылетел из седла и упал под ноги коню. В следующий миг я выхватил меч и подскочил к горбоносому. Тот не ожидал подобной прыти, не успел среагировать и тоже слетел с коня. Третий всадник достал меч и призывно свистнул.

Я выхватил секиру, добавил седоусому по голове ногой, когда тот попытался встать, и отошел к Грому. Скверно. Сейчас к дружинникам придет помощь и закрутится карусель. Обидно погибнуть ни за что…

В этот момент из-за угла дома вышли мой попутчик, хозяин постоялого двора и еще один воин. На его груди я различил знак сотника – четырехугольная звезда с гербом королевского дома.

Увидев, что происходит, сотник схватился за меч.

– Господин, господин! Это ошибка. – Хозяин обращался к сотнику. – Вот этот человек, господин, утверждает, что ехал с ним от самого леса и знает, что он никак не мог быть там. Он здесь ни при чем.

Хозяин подтолкнул моего попутчика вперед, и тот согласно закивал головой.

Я осмотрелся. Седоусый ворочается в пыли, выплевывая кровь изо рта. Его товарищ по несчастью лежит без сознания. А третий воин держит меч наготове и переводит взгляд со своего начальника на меня.

Сотник выслушал хозяина дома и повернулся ко мне:

– Кто ты? Как и почему оказался здесь?

– С каких это пор в королевских землях спрашивают людей, куда они едут?

– С тех пор… – сквозь зубы ответил он, – как произошла битва.

– Какая битва?

В глазах воина вспыхнуло изумление.

…Обеденный зал на постоялом дворе оказался самым маленьким из тех, что я видел раньше. Кроме нас с сотником, в зале никого не было. Извинившись за недоразумение, тот рассказал мне, в чем, собственно, дело.

Всего за час до нашего появления на другой дороге, тоже проходящей через село, ограбили обоз купцов. Добыча оказалась ничтожной, но всех, кто сопровождал обоз, убили. Это произошло практически на глазах королевских воинов. Троих бандитов удалось взять живыми, трое убежали, еще двоих разорвали на куски подоспевшие крестьяне. В селе шла охота на убежавших, и всякий, кто приезжал, автоматически был на подозрении.

Я представился, упомянув имена барона Сувора и герцога Владина, после чего последний ледок недоверия был растоплен. Сотник был в прямом подчинении герцога и тут же предложил мне любую помощь. Поблагодарив, я отказался и задал мучивший меня вопрос:

– Что за битва произошла?

– Я сам толком не знаю, мы в этой глуши застряли прочно. Как мне доложили, король выступил навстречу войску маркиза Корхана и вроде бы произошла битва. Кто одержал верх, не знаю. Слухи туманные, доходит с пятого на десятое.

Вот так! Если король победил, это упрощает дело, если нет… Впрочем, одно сражение мало что решает. В столице крупный гарнизон, просто так город не взять. Корхан может обломать зубы.

Сотник поделился сомнениями относительно здешних дворян. Они в полной растерянности. Кто-то в открытую встал на сторону маркиза, кто-то – на сторону короля. А еще больше затаились и ждут, кто победит. Каждый опасается мести со стороны победителя и не спешит с проявлением симпатий. О таких сотник отзывался с плохо скрываемым презрением.

После разговора я нашел хозяина двора, забрал приготовленный запас провизии и выехал со двора. Надо торопиться, иначе Корхан придет в столицу раньше меня.

…На отдых теперь останавливался, только когда Гром начинал шататься подо мной. Ел в седле, спал по четыре часа в сутки. Предельные нагрузки начали сказываться. Я засыпал на ходу, едва не падая с коня, в глазах иногда двоилось от перенапряжения. И только когда на заставе при въезде в столицу увидел воинов с эмблемами королевского войска на плащах, позволил себе вздохнуть с облегчением.

Забрался в самое глухое место леса, замаскировал коня, лег на лежак из лапника и провалился в глубокий сон. До конца пути оставался один шаг, его можно сделать и потом, когда высплюсь…