Они спускались ещё дважды, находя колодцы с лестницами и, в конце концов, попали в низкие, тесные, грубо пробитые в скалах ходы, где даже юноши то и дело задевали макушками неровные своды, а разойтись двум встречным, случись такая надобность, было бы очень непросто.
А потом они нашли то, что искали.
Огромная каменная плита лежала на скошенном основании, словно раскрытая книга на подставке древнего мудреца. Четыре бронзовых девятиглавых подсвечника в виде изогнутых деревьев, с переплетающимися ветвями, стояли по углам камня, но стояли они, увы, без свечей.
Сокол прикрепил между бронзовых ветвей факел и остальные последовали его примеру. Багрового света едва хватило, чтобы различить очертания пещеры. Но даже на такой глубине свежий воздух продолжал поступать к огню, а дым уходил через неприметные щели.
— Его прямо здесь делали, — заметил Боюн. — По той узости, где мы шли, такой камень не протащить.
— Возможно, — не стал спорить Сокол.
Рассмотрев находку внимательнее, они увидели, что плита покрыта прозрачными слоями, то ли стекла, то ли смолы, и каждый из них нёс свой рисунок. Ломаные линии без сомнения означали ходы, большие круги или многоугольники были пещерами, а отверстия идущие сквозь слой могли обозначать только колодцы. Ничего сложного для понимания, вот только как ни старались, они не смогли найти на рисунке что-нибудь знакомое.
— Чертёж следует читать в перевёрнутом виде, — догадался Сокол после долгого изучения. — Словно смотришь на город из-под земли.
Пётр перекрестился. Всё перевёрнутое, тем паче подземное он суеверно относил к епархии дьявола.
— Смотрите, на поверхности камня изображены болота, острова, рощицы и вся прилегающая местность, — пояснил мысль чародей. — На первый слой нанесён верхний уровень. Я думаю, вот эта червоточинка означает тот самый колодец, через который мы вошли.
Пальцем он попытался повторить путь, пройденный за двое суток ногами. Нашёл перекрёсток, где они встретили волка, указал на ловушку и на пещеру, которую разведывал с Петром, понемногу добрался до их нынешнего местоположения и удивился, сколь малым оказался пройденный путь в сравнении с размерами подземного города.
Город поражал размахом. Пещерные монастыри Константинополя, Киева, Нижнего Новгорода не шли с ним ни в какое сравнение. Да что там монастыри. Если бы Муром вместе со всеми домами, стенами и башнями погрузить в болото, он занял бы впятеро меньше места против города овд. А ведь этот был не достроен и считался не самым крупным.
— Неужели лесные девы сами всё это в камне долбили? — удивился Пётр. — Это же сколько времени нужно затратить, сколько трудов положить!
— Почему сами? — ухмыльнулась Мена. — Для чего-то они мужчин в холмы сманивают?
От её ухмылки Петра передёрнуло. Медведя в девушке всё ещё было больше чем человека.
— Стали бы они здесь жить, если бы их в копях заставляли работать, — не поверил княжич.
— Наверное, у лесных дев не одни только светильники волшебные имеются, — предположила Мена. — Нашли средство затуманить мужичкам разум. Зельем каким-нибудь опаивают. Те-то, бедные, думают, что в райских садах нежатся, а сами в поте лица скалы ломают.
— Чего парней зря пугаешь? — усмехнулся Боюн.
— А что, кто-то из них собирается к лесным девам?
— Тебе пора бы уж в себя придти, — заметил Сокол. — А то ты из-за одного Савелия весь мужской род в подземелье готова загнать.
Сам Савелий, когда его имя прозвучало, даже ухом не повёл. Он разглядывал бронзовый подсвечник, водя ладонью по шершавой поверхности изогнутого ствола. Разговор спутников его не трогал.
Сокол вздохнул и вернулся к изучению чертежа.
— Прямых переходов между верхними пещерами нет, мешает болото, — сказал он. — Только на третьем уровне острова соединяются в единое целое.
— Это не из-за болот, — поправил Тарко. — Овды и в других городках так делают.
— Зачем?
— Чтобы ток воздуха устроить. Иначе он на нижние ярусы не пойдёт.
— Хм. Пожалуй, — поразмыслив, согласился чародей. — Федор, скорее всего, расположился на одном из этих островков, причём наверняка верхний уровень занял. Там и пещеры просторнее и света больше. Вряд ли он при свечах-то живёт. Хотя мрак его не сильно пугает, может и вглубь залезть.
— Но мы наткнулись на его людей ещё на нашем островке, — возразил Пётр.
— Скорее всего, это был лишь сторожевой отряд. Или отселили кого-то нарочно. Возможно, не всем Фёдор доверяет.
— Не полезет он вниз, говоришь? — переспросил Боюн, разглядывая чертёж. — Так может, мы снизу и нагрянем? То-то убогие перепугаются, когда черти из ада пожалуют.
— Колодцы они вполне могут стеречь. От волков хотя бы. Да и о нас уже могли узнать, слишком мы шума много наделали.
— И что ты предлагаешь? — спросил ополченец.
— Пока не знаю. Возможно, стоит вернуться в Муром, а позже нагрянуть сюда крупными силами. Теперь мы все входы-выходы знаем. Чертёж бы конечно списать для верности, жаль нечем и не на что. Но ничего, я и так всё, что нужно запомню.
Сокол несколько раз пробежал глазами по плите, а потом вдруг задумался, упёршись взглядом в самый край чертежа.
— А вот это что за значок?
Он попытался сковырнуть ногтем отметину, однако та оказалась под слоем покрытия.
— Похоже на прилипшего к смоле паука, — сказала Мена. — Залез бедолага во время работы и влип.
— Он явно нарисован, — возразил Сокол. — Смотри, как равномерно лапки торчат.
— Может, твои подружки пауков боятся, вот и отметили место, где они водятся.
— Всё шутишь?
— Ты что-то придумал, — почти утвердительно заявила Мена.
— Возможно, — качнул головой чародей. — Сходим, проверим, а там видно будет.
Они поднялись на один уровень вверх, а затем долго искали место, отмеченное паучком на чудесном чертеже овд. При таких изломах пути даже чародейская память временами отказывала. Приходилось возвращаться и пытать удачи в другом направлении. Наконец идущий первым Тарко упёрся в тупик.
— Посвети-ка сюда, — попросил чародей Петра.
До сих пор они встречали своды, высеченные в цельном камне, но в этом месте стена оказалась сложена из отдельных валунов, тщательно подогнанных и скреплённых глиной.
— За ней что-то есть! — догадался Пётр. — Тайник?
— Может быть клад? — предположил Тарко без особой, впрочем, радости.
— Если я всё правильно рассчитал, то за этой стеной скрывается болото, — сказал Сокол. — Перемычку поставили, когда справиться не смогли с водой. Всё болото не отведёшь. А глубина здесь никак не меньше пяти саженей. Откроем воде путь, вмиг весь город затопит.
— Ага, — Пётр потрогал стену ладонью. — А не жалко такую красоту затапливать?
— Ничуть. Красота эта не состоялась. Город мёртв. Полагаю, овды и сами затопили бы его, но у них не поднялась рука. И потом я думаю сейчас не о красоте, а о тех людях, каким вот-вот предстоит погибнуть.
— Они враги, — княжич пожал плечами.
— Тебе, да. Мне же они ничего дурного не сделали.
— Зачем же ты отправился сюда? — удивился Пётр. — Зачем до этого помог отогнать их от Мурома?
— Я и сам не вполне понимаю, зачем. С твоим отцом лесные народы ладят. Смена власти приведёт только к худшему. Однако…
Оборвав себя на полуслове, Сокол взял нож и принялся ковырять кладку.
— Как только хлынет вода, нужно будет бежать обратно, — сказал он. — Вверх вода сразу не пойдёт, для начала нижний уровень затопит. А мы как раз успеем выбраться на поверхность. Где колодец все помнят?
Ему никто не ответил, но и возражать принятому без совещания решению не стали. Всем хотелось побыстрее закончить дело и задумка чародея вполне соответствовала чаяниям. Сокол выковырял несколько мелких камней, затем вывалился камень побольше, но кладка оказалась толстой и он взялся за следующий слой.
Сперва между камнями засочилась густая жижа. Грязи в ней было больше чем воды и казалось, что она вскоре закупорит течь. Сокол, однако, не допустил.
— Похоже, под самое дно попали, — произнёс он, продолжая работу. — Вы бы двигались понемногу к лестнице, а то потом давку возле колодца устроите.
Никто, конечно, не двинулся с места, и Сокол ковырял до тех пор, пока жижу не сменил небольшой ручеёк. Ничего страшного, если смотреть на бьющий ключ под открытым небом. Но под землёй всё иначе выглядит. Ручеёк быстро превратился в тугую струю. Глину и мелкие камушки вымывало теперь без всякой помощи со стороны людей, а крупные камни хоть и держались, готовы были поддаться напору в любое мгновение.
— Надо поторапливаться, — бросил Сокол, хватая мешок.
Они благополучно добрались до лестницы и, поднимаясь, услышали, как перемычка разрушилась, а ледяная вода с гулом ворвалась в подземелье.
После встречи с вурдами, каменной ловушки и последующего беспамятства, Савелий стал каким-то вялым, рассеянным. Он замешкался во время бега, пропустив вперёд спутников и начал подъём последним. Поднимался он медленно, неуклюже и на полпути зацепился шубой за острый камень, торчащий из стены колодца. А между тем внизу уже набирал силу поток, и лестница зашаталась под его ударами.
— Шевелись! — поторопил охотника Сокол.
Савелий не испугался ни потока, ни окрика. Забросил руку за спину, пытаясь отцепить шубу. Ничего не вышло, но он вроде бы и не расстроился, попытался ещё раз.
— Давай-ка вместе, — предложил Боюн, хватая охотника за ворот и рукав.
Пётр с Тарко пришли ему на помощь. Шесть рук потянули разом. Шуба треснула, поддалась. Охотника едва успели выдернуть наверх, как лестницу сбило потоком, сломало сперва пополам, а потом размололо в щепки как жерновами. Возникший внизу водоворот покрутил остатки и унёс дальше.
А Савелию хоть бы что. Он будто не понимал, от какой беды только что спасся. Принялся пальцами сводить края разорванной шубы, бормотать что-то. Боюн на всякий случай отвесил спасённому оплеуху. Бормотание прекратилось, но в себя охотник так и не пришёл.
— Надо было его там оставить, — сказала Мена. — Утянет он нас с собой…
— Пошли, — сказал Сокол. — Мы ещё не выбрались. Пока заливает нижний уровень, нам нужно подняться выше.
Они прошли всего ничего, до следующего колодца по расчётам чародея оставалось полчаса ходу, как вдруг за спинами послышался шум, и вскоре их нагнала вода. Она прибывала довольно быстро. Несмотря на то, что люди поднялись на добрую сажень выше перемычки, им скоро пришлось идти по колено в воде, а всё новые и новые волны нагоняли беглецов, с каждым разом отбирая у сжатого камнем пространства лишнюю пядь. Видимо Сокол ошибся в расчётах и нижний ярус подземелья просто не успевал принять столь мощный поток.
— Все плавать умеют? — спросила Мена.
— Под землёй много не наплаваешь, — ответил Боюн, тычками подгоняя охотника.
Всё же они успели, добрались до лестницы и взобрались по ней без происшествий. Наверху стало легче дышать, да и вообще стало легче. Полумрак теперь казался вполне достаточным, чтобы освещать путь, а неровная поверхность ходов хоть и мешала бежать, была, по крайней мере, сухой.
Гул потока стал тише. Всё-таки болото — не река, имеющая собственную мощь. Оно просто заполняло пустоту и чем выше поднималось, тем слабее становился натиск.
Где-то завыли волки. Их вой метался по подземелью, отскакивал, дробился, достигая ушей сразу со всех сторон. Затем закричали люди, заржали лошади, и Сокол подумал, что если животные погибнут, Эрвела ему выходки не простит. Однако что сделано, то сделано, переигрывать поздно.
В одной из больших пещер они попали в засаду. Кого поджидала здесь ватага — лазутчиков или каких-то воров, им, понятно, не доложили — но что кого-то поджидала определённо. Напали слаженно, разом из проходов, из-за куч какого-то мусора и камней. Человек двадцать или даже больше.
Юноши сообразили раньше других и, поделив направления, сдержали неожиданный натиск, что позволило остальным создать оборонительный круг. Пётр с Тарко и дальше выполняли большую часть работы. Первому помогал опыт и выучка, второму — зачарованный меч. Боюн дрался хуже — не очень у него получалось в плотном строю обороняться. Вот кабы напролом пойти, тут ополченца мало что смогло бы остановить. Сокол, поэтому страховал товарища, когда тот выскакивал по запарке из круга, отбивал нацеленные в бок удары и криком возвращал Боюна обратно. Мена вновь сотворила змейку и держала противника на расстоянии, хотя, скорее всего, их отпугивала не змейка, а её жуткий вид и когтистая медвежья лапа. И только Савелий в сражении не участвовал. Уселся на камни за спинами спутников и словно на обычном привале занялся починкой одежды.
В схватке на время установилось равновесие. Одни не могли взломать оборону, у других не хватало сил для прорыва. А наводнение тем временем добралось и сюда, и приходилось сражаться по щиколотку в воде. Но теперь пути спасения были перекрыты врагом.
— Чего же сами-то они не бегут?! — воскликнул Сокол.
Товарищи ему не ответили, берегли дыхание. Фёдоровские вояки по какой-то причине не обращали внимания на потоп. А вода между тем поднялась до колен и продолжала прибывать, пусть и не так быстро как раньше. Теперь даже расчистив к спасению путь, им потребовалось бы серьёзно постараться, чтобы вовремя успеть к выходу.
Продолжая сражаться, Сокол присмотрелся к пещере внимательней. Она выглядела ещё более дикой, чем прочие. Следы обработки почти не встречались. Неровное отверстие в своде, похоже, много раз осыпалось, нагромождая внизу кучи камней и песка. Из отверстия до самого дна спускались вдоль стен толстые древесные корни. Не по ним ли рассчитывал выбраться враг?
И вот приглядываясь к корням и прикидывая, выдержат ли те вес человека, чародей вдруг увидел, что они шевельнулись. Сперва едва заметно, точно вздрогнули, пробуждаясь, потом в их шевелении появился некий смысл. Корни стали вытягиваться, ветвиться, наконец, отделились от стены и начали приближаться к людям. Нападавшие не могли видеть, как за их спинами вырастала угроза, а защитники были слишком заняты выживанием.
Первой жертвой корней стал один из раненых, что незадолго до того вывалился из схватки и присел на каменную кучу передохнуть. Тоненький отросток обвился вокруг его шеи, сдавив горло так, что человек не смог крикнуть. Затем его подхватили корни потолще, опутали и, подняв в воздух, потащили к стене. Потери бойца соратники не заметили.
— Вутуй! — догадался Сокол.
Он произнёс это имя вслух, но никто кроме Тарко не обратил на возглас внимания. А юноша бросил взгляд поверх вражеских голов и побледнел. Такой союзник он до тех пор союзник пока враги не кончатся.
Задние ряды ватаги начали быстро редеть. Корни будто вошли во вкус, распробовав первую жертву. Они выхватывали бойцов одного за другим, пока, кто-то из них не заметил опасность чуть раньше, чем глотку сдавило в смертельных тисках. Пещеру наполнил пронзительный крик. Враги, сообразив, что к чему, вовсе не разбежались, но разделились. Часть ватаги развернулась и принялась рубить корни, остальные продолжали наседать на отряд чародея.
— Назад! — крикнул Сокол.
Его товарищи отступили, примкнув спинами к Савелию. Тот из-за поднимающейся воды уже стоял на ногах, но продолжал чинить шубу, пренебрегая корнями точно так же, как до этого не обращал внимания на людей.
Враги кончились довольно быстро. Последние из них бросили сражаться с людьми и навалились на ожившие корни, но сопротивление оказалось бесплодным. Несколько отсечённых корней плавали в чёрной воде без движения, а вражеские бойцы все как один повисли на стенах, связанные путами по рукам и ногам, словно мухи в огромной паутине. Некоторые из них ещё дышали, даже пытались вырваться. Но тут Вутуй стал стягивать петли.
Хрустели кости, лопалась кожа и на кучку уцелевших людей полилась кровь. Странно, но никого из них дух корней так и не тронул.
— Сдаётся, мы ему не по вкусу, — сказала Мена.
— Ерунда, — отмахнулся Боюн. — Для Вутуя люди, что для нас муравьи. Кто там их разбирает, когда сапогом топчет, какие из них рыжие, какие — чёрные? Нет, тут вмешалось что-то.
— Оберег, — догадался Тарко. — Я же пожертвовал бабушкиным оберегом. Значит не напрасно! Не только тогда откупился, но и теперь помощь получил.
— Мощный у тебя заступник, Тарко, — признал Сокол.
— Спешить надо, — напомнил Боюн. — Вода-то не знает, кто тут кого охраняет.
Подниматься по корням после эдакой жути они не решились, а, подхватив Савелия под руки, поспешили к тому колодцу, через который попалю сюда. Вновь пришлось брести по пояс в воде, стараясь опередить наводнение. Но в конце пути им повезло. Верёвка оказалась на месте, а наклон позволял упираться ногами, помогая подъёму. Правда, с Савелием опять пришлось повозиться, и хотя люди предельно вымотались, долгожданный конец приключений всем придал сил.
Шатаясь от усталости, они побрели к старой стоянке. Давно погасший костёр уже занесло случайным весенним снежком, и возобновлять его никто не спешил. Они просто стояли вокруг кострища и наслаждались дневным светом, голубым небом и свежим ветерком.
Неожиданно из дыры выбрался волк, затем ещё один и ещё. Огромные звери не обращали внимания на людей, лишь отряхивались от воды и налипшей в колодце грязи, а потом озирались вокруг, будто бы постигая мир, наполненный солнечным светом. Седьмым и последним выбрался зверь, в котором Сокол узнал того волка, что в самом начале вылазки встретился им под землёй. Этот посмотрел на людей неодобрительно, однако и он войны сейчас явно не жаждал. Похоже, он был вожаком, и его решения ожидала вся стая. Решение скоро последовало — вожак выбрал сторону противоположную стоянке людей. Он фыркнул, и семеро волков побежали лёгкой трусцой к рощице, за которой, как помнил Сокол, обитали вурды. По крайней мере, именно туда один из них потащил некогда Савелия.
Спустя некоторое время из дыры плеснул султанчик воды. Чёрное пятно расползлось по белому снегу. Но вода сразу же откатилась обратно, пятно стало быстро светлеть и скоро всё успокоилось.
— Даже если Фёдор выберется, ему придётся подыскать для ватаги другое убежище, — подумал вслух чародей. — Вряд ли овды оставили ему ещё какой-нибудь брошенный городок, а соседние князья такому гостю совсем не обрадуются.
— Есть такие, что и обрадуются, — возразил Пётр. — Откуда он, по-твоему, помощь получал? И московский говор в их ставке многие слышали.
Сокол пожал плечами. Это была уже не его забота. На что он, во всяком случае, наделся.
Весна, которая давно уже вроде бы наступила, только теперь принялась хозяйничать всерьёз. Лёд потемнел, а скоро начал крошиться. Болотные газы словно очнулись и стали прорываться наружу. Возможно, и затопление города способствовало оживлению болота. Всё-таки бурление вышло нешуточное — такое уймище воды сдвинулось с места.
С большим трудом люди из Волчьих Мшар выбрались. А на краю топей их пути разошлись.
— Ты с нами? — спросил Сокол Мену. — Варвара звала тебя в гости, говорила, дело у неё важное к тебе есть.
Но девушка в Муром идти наотрез отказалась. Сослалась на дикий вид. Медвежья шкура уже почти полностью слезла с неё. Только на указательном пальце правой руки сохранился огромный коготь и на лице тут и там торчали остатки бурого меха, словно Мена только что отобедала белкой. Причём живьём её слопала.
— К тому же и устала я жутко, — добавила она.
— Так ведь до Мурома ближе.
— Зато домой дорога легче, — улыбнулась Мена. — Не беспокойся, чародей, как-нибудь доберусь. Отлежусь чуток дома, потом и в Муром наведаюсь.
— А что с Савелием делать будем? — спросил Сокол. — Придёт в себя, опять охоту устроит.
— Я его провожу, — сказал Боюн.
— Куда?
— За пределы наших лесов провожу
— Вернётся, — махнул рукой чародей. — Александр уже пытался. Его в дверь, он в окно. Настырный.
— Я так провожу, что забудет сюда дорогу, — заверил ополченец.
Всё это время охотник сидел на снегу, не обращая внимания на зашедший о нём разговор. Он лишь осматривался, щурясь от яркого дневного света, словно впервые подобное чудо увидел. Боюн потянул Савелия за рукав и тот послушно поднялся.
— Похоже, тебе виднее, — хмуро сказал чародей.
Ополченец не ответил. Ступил на едва заметную тропку, подтолкнув в спину охотника, тот зашагал, а вскоре оба скрылись из глаз.
— Дела, — протянул Сокол.
Они попрощались с Меной и пошли своей дорогой.
— Что он с ним сделает? — спросил Пётр.
— Известно что, — ответил Тарко. — Выведет из наших лесов, да прирежет тихонько. А проклятье там и останется.