После Троицка дорога стала посвободнее, и Лобов с удовольствием нажал посильнее на педаль газа. Пустынная дорога летит навстречу, обочь мелькают поля, леса и деревни… В голову, не напрягаемую более сложной дорожной обстановкой, начинают лезть всякие мысли. Сначала какие-то обрывки; вроде того, что пора бы уже заехать на сервис и поменять масло в двигателе, потом подлиннее и посерьезнее, и так по восходящей, пока мысли о нынешней работе не заполнили его голову целиком и без остатка.

Больше всего Лобова беспокоило сегодня то, что Саша Ракитин не подает никаких сигналов. Не пытается проснуться и даже не сделал ни единой попытки пообщаться с ним через портал за весь последний слиперский полет. Лобов и сам пробовал через его портал установить с ним связь, но все попытки оказались тщетны. Если бы не объективные показатели приборов, можно было бы подумать, что парень впал в кому.

«Слипер талантливейший, – думал Лобов, – но уж больно самовольный и непредсказуемый. Чего только стоит его возвращение с помощью средневековой ведьмы!.. И ведь результативно работает! Но уж больно хлопотно с ним…»

Задумавшись, Лобов перестал краем глаза следить за спидометром, отслеживая лишь серую ленту дороги. Дорога, скорость, спокойствие… Идиллия… Отчаянный свист дорожного полицейского вернул Лобова в действительность. Тот, по их подлому обыкновению, прятался за каким-то кустом и лишь в последний момент выскочил на обочину с радаром. Лобов пролетел мимо него, но все-таки дисциплинированно остановился и аккуратно по обочине сдал назад.

– Лейтенант бу-бу-бу-бу, – представился гаишник. – Почему нарушаем? – И сунул Лобову под нос индикатор радара. – Ваши документы.

Лобов даже удивился. На индикаторе горели цифры 114. А, судя по бешеному свисту гаишника, он ожидал там увидеть никак не меньше 180.

– Пройдемте, – предложил гаишник, куда-то уходя с его документами.

Лобов выбрался из машины, глянул ему вслед. За разросшимся кустом стояла полицейская «Лада». Лейтенант сунул его документы кому-то, сидящему в ней, и сделал Лобову знак подойти. Обычные гаишные штучки. На открытом месте мы не берем, так что пожалте в машину. Лобов закрыл свою «тойоту» и, подойдя к «Ладе», сел на заднее сиденье.

Впереди за рулем сидел целый майор. «Дорого, пожалуй, обойдется мне моя задумчивость», – решил Лобов.

– Лобов Роман Михайлович? Почему нарушаем? – Майор обернулся к нему.

Если бы Лобов сейчас увидел Крокодила Гену в полицейской форме, он бы удивился меньше. Прямо на него, улыбаясь голливудской улыбкой в тридцать два великолепных зуба, смотрел Шадикян. Хотя, какой он к черту Шадикян! Американский шпион Александр!

– Александр?! Черт вас раздери на мелкие кусочки! Что вы себе позволяете?! Я же вас предупреждал, что ненавижу все эти шпионские штучки. Что вы себе вообразили? Что я, отставной русский разведчик, буду сотрудничать с вами? Более того, участвовать в тайных встречах здесь, в России? Верните мои документы!

– Значит, я зря рискую своей свободой. Держите ваши документы! Я много чего хотел вам сказать…

– Всего хорошего! – Лобов открыл дверь, вознамерившись выйти из машины.

– Только одна вещь… Некто Виталий Голиков, майор ФСБ… – (Лобов замер, услышав это имя.) – Вышел вчера из комы. Он не погиб в автокатастрофе. Все это время он был почти что мертв. Но только почти. А вчера он ожил…

Лобов вновь захлопнул дверь автомобиля.

– Черт вас дери, Александр… Говорите, я слушаю вас самым внимательнейшим образом.