Сашка проснулся среди ночи с таким чувством, будто кто-то только что, дотронувшись до его плеча, шепнул на ухо: «Проснись!» Откинув в сторону одеяло, прислушался, перед тем как встать с кровати. Тихо, спокойно, нигде ни звука, даже море не шумит сегодня за закрытым окном. Но то самое пресловутое чувство опасности, которому он привык доверять, гонит его из теплой постели, заставляя подняться на ноги.

— Адаш, — негромко позвал Сашка.

— Что… Да, государь. — У старого солдата был чуткий сон. — Что случилось?

— Ничего пока не случилось, но, чувствую, готовится что-то нехорошее. Поднимайся. — Сам Сашка уже оделся и сейчас натягивал сапоги. — Наши вещи…

— Давно собраны. Деньги в целости. Перед сном проверял. Бери сумки на плечо, меч в руку — и вперед.

— Отлично. — Сашка открыл окно, выходящее на море и поглядел вниз. Темно хоть глаз выколи. Облака черно-серой пеленой затянули небо, скрыв от глаз и луну, и звезды. Он перешел к другому окну, выходящему во двор замка. Вроде бы все спокойно. Но тут Сашке показалось, что от воротной башни через весь двор метнулась какая-то тень, через десяток секунд еще одна. — Адаш, — позвал он. — Глянь-ка сюда. Ничего подозрительного не замечаешь?

Сашка раскрыл окно, и они вместе высунулись наружу.

— Замечаю, — сказал Адаш. — Охрана над воротной башней всегда факел зажженный держит. А сейчас его нет.

— Ах, черт, — негромко выругался Сашка, — я и не заметил. А ты тени видишь? Вот, сейчас…

— Точно… — подтвердил Адаш. — Это человек. Крадется, согнувшись в три погибели. — Он вытащил меч из ножен. — Я иду в голове, ты хвост прикрываешь. Идем по коридору налево. Давай, открывай дверь, Тимофей Васильевич.

Но не успел Сашка и слова сказать в ответ, как на их дверь обрушился тяжелый удар. Не будь она подперта брусом, замок не выдержал бы.

— Не успели, — констатировал Адаш. — А ты говорил, что барон не убийца.

— Это не барон. Разве бароновы дружинники стали бы красться по двору? Они бы шли спокойно, не прячась, и не вызвали бы у нас подозрений. А зачем им было гасить факелы над главной башней?

— И то верно. А кто же это?

— Пока не знаю.

В это время дверь потряс новый удар, и она снова выдержала.

— Что ж, примем бой здесь, — решил Адаш. — Сузим фронт. Ты справа от двери, я — слева. Сволакивай тряпье с кроватей, бросим его между нами. Будут влетать в комнату и путаться в нем.

Новый удар. Дверь стоит, даже нигде не треснув.

— Нет, Адаш. Мы поступим по-другому. — Сашка снова выглянул в окно, оценивая обстановку. Крепостная стена примыкает к углу дома. Из окна до нее метра три, не больше, причем, если встать на окно, — окажешься на одном уровне с верхней площадкой стены. Сашка взял сумки и перебросил их на стену. Следом последовал его меч. — Иди сюда. Мы перепрыгнем на стену.

Ба-бах… ба-бах… Удары стали обрушиваться на дверь вдвое чаще. С той стороны начали орудовать топором. Затрещало дерево. Адаш тяжело вздохнул.

— Что я тебе, государь, кузнечик, что ли?

— Будет тебе, старый ворчун. Да что здесь прыгать? Всего ничего.

— Так и мне не двадцать лет… С моим-то пузом…

Сашка отстегнул его меч и забросил на стену, после чего взобрался на окно и прыгнул. Допрыгнуть до стены для него никакого труда не составило.

— Ну, давай… — позвал он со стены.

У Адаша другого варианта уже не оставалось — только прыгать. Кряхтя, он взобрался на подоконник, посмотрел вниз, потом на стену, где уже стоял Сашка. Покачал головой (все-таки третий этаж), тяжко вздохнул и, перекрестившись, прыгнул. Одной ступней он попал на край площадки, забалансировал руками, но Сашка ухватил его за плечи и втянул на площадку.

— Ну вот, а ты боялся… — Сашка протянул ему меч.

Пригнувшись, чтобы быть менее заметными снизу, они побежали по стене. Добежали до башни, там — никого. Теперь у них появилась возможность осмотреться. Во всех окнах замка прыгали огни, как будто там, внутри, кто-то метался с факелом в руках.

И тут внизу вспыхнул костер. Огонь еще только разгорался, но света было уже достаточно, чтобы разглядеть троих баронских дружинников, усевшихся рядом с огромной кучей хвороста, которую они только что подпалили.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Адаш.

— Пока нет.

В это время распахнулось окно на последнем, четвертом этаже и наружу высунулась волосатая физиономия, что-то радостно прооравшая по-норгски дружинникам. После чего физиономия исчезла, и в окне показался большой белый куль, выпихиваемый кем-то наружу. Куль полетел во двор, развернувшись в полете. Это была женщина в длинной белой рубахе. Видимо, уже мертвая.

— Спаси, Господи, — перекрестился Адаш. — Женщина!

— Это Бирюсинка, — добавил Сашка.

В окне вновь появился лохматый зубоскал и, обменявшись репликами с дружинниками, выбросил из окна труп барона Бьорклунда. Огромный костер уж разгорелся, и двор замка был освещен, как днем. Из баронского дома повалила толпа. Все были вооружены: кто дубиной, кто топором, кто молотом, а кто просто косой либо вилами. Каждый наткнувшийся на трупы барона и баронессы считал своим долгом пнуть их ногой, потоптаться, попрыгать или, самое меньшее, просто плюнуть на них.

— И дружинники с ними, — добавил Адаш. — Я тебе говорил — не русские они. Так и оказалось. Без предательства здесь не обошлось.

— Не все предатели. Смотри!

Из дома начали выводить пленных. Сначала показались дружинники со связанными руками, со следами крови на одежде. Их было семеро, восьмым шел брат Бирюсинки. Толпа встретила пленников улюлюканьем и плевками. Бабы, к этому моменту уже набившиеся во двор замка, окружив пленных, набросились на них, как злобные фурии, и наверняка забили бы до смерти. Но у главарей этой бойни, видимо, на их счет были несколько иные планы. Пленных заперли в пустом амбаре. Когда на крыльце показались бароновы дочери и сестра Бирюсинки, толпа взорвалась радостными возгласами. Девушки, рыдая в голос, задержались у трупов своих родных, но им не дали остановиться. Толчками в спину их погнали дальше, но тут какой-то молодчик подхватил сестру Бирюсинки, забросил себе на плечо и попробовал удрать, но почти сразу же был остановлен своими же товарищами. Девушку вернули к остальным пленницам. Тут же между несколькими молодыми смердами разгорелся спор. Судя по всему, они делили между собой девиц. Но в спор вмешался немолодой крупный норг. Он прикрикнул на молодежь, и те притихли. Девиц же заперли в другом амбаре, рядом с тем, где уже находились дружинники.

А в окне четвертого этажа вновь появился веселый норг и, выкрикнув очередную шутку, отправил в полет следующую жертву. Это был один из гостей, оставшихся ночевать в замке.

— Слава богу, что ночевать остались только две супружеские пары, а все остальные уехали, — сказал Адаш. — Да хорошо еще, что местный попик домой ушел.

— Никуда он не ушел, — поправил его Сашка. — Смотри.

Двое дикарей волокли по земле труп несчастного попа и под радостные крики толпы бросили его к остальным убитым.

— У барона было двадцать дружинников, — принялся считать Сашка. — Плюс восемь тех, что прибыли с гостями. В амбаре заперто семь плюс трое предателей. Следовательно, восемнадцать они перебили.

— Ах, мерзавцы…

Полеты из окна под громкие вопли беснующейся толпы продолжались.

— Как думаешь, Адаш, сколько их здесь?

— Ну, мужиков, не считая детишек и баб, сотня-то точно будет.

— Какой-нибудь пацан, да и баба, могут так залепить камнем, что мало не покажется.

— Тоже верно, — согласился Адаш.

— Ну что? Пока норги празднуют свою победу, мы можем тихонечко по стене добраться до надвратной башни. Там есть лестница вниз. Ворота открыты. Спускаемся — и бегом марш. Встретить мы там можем двух-трех человек. Никто нам не помешает. Даже если толпа нас заметит… Пока бросятся в погоню… Ну как?

— Стар я уже бегать, — мрачно ответил Адаш.

— Будет тебе. В Холмогорах бежал, так совсем чуть-чуть отстал от моей лошади.

— Извини, государь, но не привык я своих в беде бросать.

— Какие ж они свои, Адаш? — продолжал подначивать сотника Сашка. — Бароновы дружинники да родственницы-соплюхи. А барон — негодяй и убийца. Да и не русские они вовсе. Сам говорил.

— Может, они и не совсем русские, так я русский! — Адаш уже начал сердиться. — Прости, государь, но не могу за тобой последовать. Я должен остаться — поквитаться с этой сволочью за смерть русских людей. Да и девчонок спасать надо.

— Это ты извини меня, Адаш, — покаялся Сашка. — Просто я пытался тебя разыграть таким образом. Наверное, не очень умно.

— Да уж… Подходящее время для шуток ты выбрал, Тимофей Васильевич.

— Но ползти в надвратную башню тебе все равно придется.

— Зачем?

— На стену можно подняться в двух местах. Одна лестница в надвратной башне, а вторая, как ты видишь, возле дома, в том месте, где мы с тобой на стену перепрыгивали. Ты занимаешь надвратную башню и блокируешь лестницу. Там узко. На лестнице больше одного человека не поместится. Ты сможешь удерживать этот выход хоть сто лет, а я проберусь ко второй лестнице, спущусь вниз. Амбары там рядом. Выпущу пленников. Нас наверняка заметят. Пока пленники поднимутся на стену и будут бежать к тебе, я, постепенно отступая, буду сдерживать нападающих. Когда доберусь до надвратной башни, буду удерживать вход со стороны стены, а ты — со стороны лестницы.

— Но там есть еще один вход — на оставшуюся часть стены.

— На эту часть стены можно попасть, только перепрыгнув на нее из дома. Пока они сообразят, я думаю, у нас уже будет лишнее оружие, и этот вход возьмут на себя бароновы дружинники. Так мы сможем выдерживать осаду сколь угодно долго.

— Пока от жажды либо от голода не помрем, — поправил Адаш.

— Что-нибудь потом придумаем, — легкомысленно сказал Сашка. — В конце концов, мы имеем дело со смердами, а не с воинами. Они разграбят бароново имущество, и им станет и скучно, и незачем здесь сидеть.

— Хороший план, — похвалил Адаш. — Но с одной маленькой поправкой. Ты идешь в надвратную башню, а я — выручать пленников.

— Не-эт, — хитро улыбаясь, отверг его предложение Сашка. — Не пойдет. Ты бегать не можешь, а там надо быстро бегать. Иначе не успеть.

Адаш еще чуток поупрямился, но в конце концов согласился с Сашкиными доводами. Большинство норгов еще развлекалось, с удовольствием наблюдая за падениями из окна своих поверженных врагов, но часть из них, наиболее шустрых, уже разбрелись по дому и хозяйственным постройкам в поисках добычи. Следовало поторопиться.

— Ну, с богом, — сказал Адаш, и они с Сашкой, ударив по рукам, расползлись в разные стороны.

Юркой ящерицей прополз Сашка по стене почти до самого угла баронского дома и огляделся. Каменная лестница, ведущая со стены вниз, заканчивалась недалеко от амбара. Это был амбар, в котором были заперты дружинники. В следующем находились баронские дочери. Это был самый дальний угол от того места, где собралась толпа. Когда они его заметят, между ними будет метров тридцать.

Он спустился вниз, прополз мимо первого амбара и замер у второго. Как он и думал, вместо замка в проушине торчала обычная деревянная затычка, но, чтобы ее вытащить, пришлось подняться на ноги.

— Девушки, бегом на стену, — сказал Сашка, рванув на себя дверь. Дожидаться результата времени не было. Он бросился к соседнему амбару и, открыв дверь, скомандовал: — На стену бегом марш! — и занял боевую позицию у начала лестницы.

Их уже заметили, и к Сашке бежали сразу несколько человек, но главное — и девчонки, и дружинники успели за его спиной проскользнуть к лестнице и броситься наверх.

— Бегом в надвратную башню, вас там ждут, — крикнул Сашка и, не выпуская из поля зрения приближающихся противников, успел подняться на несколько ступеней.

Первого бородача, уже занесшего топор для удара, Сашка кольнул острием меча прямо в бороду, и тот захрипел, заваливаясь назад и освобождая меч. Второго пришлось почти одновременно встретить ударом ноги в грудь, после чего последовал полуоборот меча справа налево, и еще двое упали, держась руками за распоротые животы. Сашка поднялся еще на несколько ступеней и осмотрелся. Это был авангард. От основной массы преследователей его отделяло метров пять-шесть. Всего один прыжок. А беглецы тем временем уже подбегали к спасительной башне. Внизу спохватились и начали обстреливать их камнями, но, к счастью, слишком поздно.

Часть толпы, рванувшейся поначалу преследовать беглецов, уже сообразила, что их провели. Взбешенные норги взревели и бросились в надвратную башню. Теперь Сашка со спокойной совестью мог позволить себе оставить свой пост, что он с удовольствием и сделал, бросившись бегом наверх. Когда толпа была у подножия лестницы, он — уже почти на стене. До угловой башни добежал беспрепятственно, причем расстояние между ним и преследователями даже увеличилось.

Но стоило ему выбежать из-под прикрытия этой башни, как на него обрушился целый град камней. Кидали довольно-таки прицельно, и сами камни были достаточно увесистыми. Сашке пришлось пригнуть голову, постаравшись прикрыться рукой и плечом. На какое-то мгновение он сбавил ход, и тут в него попало сразу два острых скальных обломка. Один ударил по ребрам, а второй — в ногу. Сила ударов была такова, что они сбили его с ног. Перекувыркнувшись, он с трудом удержался на стене. Преследователи приближались, и Сашка едва успел вскочить на ноги и сделать ложный выпад. Это сдержало погоню и дало ему возможность сделать шаг назад, но тут же нападавшие снова попытались приблизиться. Массовый обстрел камнями прекратился из опасения поразить своих, и Сашка уже самонадеянно подумал, что так вот он и доковыляет до цели, сдерживая нападающих взмахами меча.

Но среди собравшихся внизу, под стеной, норгов нашелся кто-то, бросавший камни с точностью настоящего снайпера. Первый удар пришелся в плечо, и Сашке вновь пришлось втянуть голову в плечи и прикрыться левой рукой. Он сделал пару шагов назад, отбивая в сторону копья преследователей, но второй камень попал в правую руку, едва не заставив его выронить меч. До надвратной башни было еще далеко. Если двигаться с такой черепашьей скоростью, то этот путь займет минут десять-пятнадцать. С ужасающей отчетливостью Сашка представил себе, что за это время либо умелец там, внизу, изловчится и все-таки попадет ему в голову, либо, если он начнет отслеживать броски и уворачиваться от камней, кто-то из преследователей, воспользовавшись моментом, воткнет в него свое импровизированное копье.

Помощь пришла оттуда, откуда он и не ожидал.

— Держитесь, господин, я уже иду, — услышал он крик позади себя.

Голос был незнакомый. Едва он успел это отметить про себя, как ему в затылок кто-то тяжело задышал. Не выпуская из поля зрения противников, Сашка чуть повернул голову. За ним стоял один из баронских дружинников. В руках он держал большой прямоугольный некрашеный деревянный щит, прикрыв им одновременно и себя, и Сашку от обстрела камнями. Вернее, это был даже не щит, а крышка большого ящика.

— Держите, господин, свою сторону, не то я буду вам мешать.

Сашка схватил левой рукой крышку, правой же он мог теперь спокойно работать мечом. Согласованно, нога в ногу, они вместе с дружинником стали отступать к надвратной башне. Толпа внизу взвыла от ярости. Забыв об осторожности, норги принялись осыпать их камнями. Но если Сашку и идущего перед ним дружинника защитил деревянный щит, то их преследователям досталось сполна. Ушибленные камнями норги завопили, видимо призывая своих прекратить камнеметание.

Эта заминка преследователей дала возможность Сашке оторваться от них, а вслед за этим развернуться под прикрытием щита лицом к башне и добежать до нее в считаные секунды.

— Со счастливым прибытием, государь, — поздравил его Адаш. — У нас все спокойно. Сначала они поперли по лестнице, но после того как я зарубил троих, желание драться у них иссякло. Да и оружием мы разжились. Уже вернул его хозяевам. — Он кивнул на дружинников. Двое из них были с мечами, а брат баронессы — с топором.

— Спасибо, Адаш, что сообразил мне щит прислать, — поблагодарил Сашка. — Я уж думал — забьют камнями.

— Не меня, его благодари. — Адаш указал на дружинника, помогавшего отступать Сашке.

— Мы с Ангусом пускали летающие огни с этой башни, когда стали разъезжаться гости, — пояснил дружинник. — Бедный Ангус… Эти варвары раскроили ему голову каменным топором на моих глазах. — Воспоминание о погибшем товарище повергло его в глубокую печаль. Он сокрушенно покачал головой. — Надеюсь, Один хорошо его встретил. Налил добрую чащу пенистого пива, дал ему крепкого коня и лучший меч. Бедняга Ангус… Ты не заслужил такой смерти…

— Мы еще помянем наших павших товарищей. Обязательно, — постарался утешить дружинника Сашка. — Так что там насчет летающих огней?

— Летающие огни лежали в большом ящике. Хороший такой ящик. Я когда его открывал, еще подумал, что барону он вряд ли нужен, а мне сгодится для каких-либо целей. Я не придумал, как его использовать, но уж больно хорош ящик. А тут, когда вас, господин, стали забрасывать камнями, я вспомнил про этот прекрасный ящик и его прочную крышку. Так что… сгодился.

— Покажи мне этот ящик, — попросил Сашка. — Адаш, пойдем с нами.

— Следите за входами, — приказал дружинникам Адаш и направился вслед за Сашкой.

Они поднялись на крышу башни, и первое, что бросилось Сашке в глаза, — тот самый пресловутый ящик. Действительно хороший и ладный, напоминающий собой скорее большую шкатулку, чем обычную одноразовую тару. Изнутри он был выстлан сероватой рисовой бумагой, а на боковой стенке ящика красовалось выжженное клеймо с иероглифами.

— И здесь китайцы подсуетились, — пробурчал себе под нос Сашка.

— Что, государь? — не разобрал Адаш.

— Ничего. Это я так…

На дне ящика лежало несколько бамбуковых трубочек одинаковой длины. Сашка нагнулся и взял одну из них в руки. Все то же самое, что и в XXI веке, только вместо картона бамбук. Усмехнувшись, Сашка подумал: «Надо поискать повнимательнее. Может, там и мобилка бамбуковая завалялась?»

— Осталось вот несколько штук, — подал голос дружинник. — Не успели все запустить, гости слишком быстро разъехались.

— Жаль.

— Да, жаль, — согласился с Сашкой дружинник. — Это было очень красиво. Но барон сказал, что раз они уезжают, то незачем расходовать летающие огни. Барон был экономный человек.

— Жаль не то, что вы не выпустили все летающие огни, — пояснил Сашка, — а то, что вы их выпустили слишком много. Если бы их оставалось хотя бы с пол-ящика, они бы сейчас нам очень помогли.

— Так есть еще один ящик, господин. Он там, внизу. Как барон сказал прекратить, так мы и прекратили. А второй ящик даже и не стали поднимать на крышу.

— Отлично! — Сашка заметно повеселел. — Слава богу, что барон был рачительным хозяином, а не транжирой каким-нибудь.

Спрятавшись за башенный зубец, он глянул вниз. Огромный костер, разложенный норгами, еще горел. Рассвет уже вступал в свои права, и, хотя плотная облачная пелена не давала возможности небесному светилу явить людям свой животворящий лик, надобность в искусственном освещении уже отпала. Языки пламени, пожравшего уже не одну вязанку валежника, теперь не рвались с ревом и треском в небо, а скромненько так перебегали небольшими огоньками с головешки на головешку, то пропадая вовсе, то безуспешно тщась разгореться, когда с моря вдруг налетал легкий капризный бриз. Рядом с костром, почти под самой надвратной башней собралась толпа смердов, яростно спорящих друг с другом. В этой толпе были одни мужчины. Бабы же и детишки вовсю занимались сбором трофеев. Многие из них, взвалив на спину увязанное в большие узлы баронское добро, уже покинули замок, поторапливаясь, видимо, снести награбленное домой и вернуться за новой порцией добычи.

— О чем они говорят? — спросил Сашка у дружинника.

Тот подошел поближе и прислушался.

— Одни говорят, что надо выделить охрану, которая будет следить за тем, чтобы мы не вырвались из башни, а всем остальным заняться поисками золота, которое барон получил за зерно. А другие говорят, что это опасно. Нельзя нас так оставлять. Надо сначала с нами покончить, а уж потом заняться поисками.

— Отлично. Не будем терять времени. Пойдем вниз, покажешь ящик с летающими огнями.

— Ты что задумал, государь? — поинтересовался Адаш, когда они спустились с крыши и дружинник указал им на ящик, один в один как тот, что стоял на крыше.

— Ты хотел увидеть, как можно использовать порох в военном деле?

— Д-да…

— Сейчас я тебе продемонстрирую один из способов. Самый примитивный.

Сашка нагнулся, ухватил с торцов ящик и попробовал приподнять, чтобы оценить его вес. Ящик был не очень тяжел, в самый раз, чтобы двое нехилых парней смогли точно метнуть его в цель. Но, разгибаясь, Сашка вдруг почувствовал такую резкую боль в левом боку, что вынужден был присесть, так и не разогнувшись.

— Ф-фу… — наконец выдохнул он. — Дыхание перехватило.

— Что с тобой, государь? — забеспокоился Адаш. — Рана?

— Ерунда, — отмахнулся Сашка, держась рукой за левый бок. — Камнем попали. Наверное, ребро сломали. Ничего, заживет как на собаке. Дай-ка руку, Адаш.

— Ты посиди пока, государь. Переведи дух, — с сомнением глядя на своего подопечного, сказал Адаш. — Мне доводилось видеть, как после пустякового удара камнем человек отправлялся в лучший мир. А ведь и раны-то никакой особой не было. Лекарю б тебе показаться, государь.

— Да брось ты ерунду говорить. — Сашка махнул рукой, и вновь острая боль пронзила его левый бок. — Ох… Помоги лучше подняться.

— Посиди. — Адаш был непреклонен. — Лучше говори, что делать.

— Надо будет бросить этот ящик в костер, пока они там все толкутся. Чтобы он при ударе не развалился, надо хорошо его обвязать веревками.

Дружинники мигом бросились выполнять его указание.

— И горючкой какой-нибудь его надо бы… Бензина здесь быть не может…

— Чего? — не понял Сашку Адаш.

— Понимаешь, когда мы бросим его в костер, надо, чтобы он дружно загорелся. А то пока дерево займется…

— Масло, — обрадованно сообщил один из дружинников. — У нас тут большой кувшин с маслом есть. На случай осады. Лить горящее масло на осаждающих.

— Замечательно. — Сашка несколько раз вдохнул полной грудью и осторожно, стараясь не разбудить притаившуюся боль, встал на ноги. — Обливайте ящик хорошенько со всех сторон маслом и тащите его на крышу.

Когда подготовленный снаряд был доставлен на крышу, Адаш выглянул наружу и сказал:

— Еще спорят.

— Отлично. Ну что, воины, — обратился Сашка к дружинникам, — посмотрите внимательно вниз, оцените расстояние до костра и постарайтесь забросить ящик прямо в его середину.

— Нет уж, — возразил Адаш, отстраняя в сторону двух дружинников, взявшихся за ящик. — Я сам.

Он еще раз выглянул наружу, поднял ящик и, слегка отклонившись назад, метнул его через парапет, сопровождая бросок движением всего своего могучего тела. И Сашка, и Адаш, и оба дружинника тут же выглянули наружу. Ящик угодил точнехонько в костер, и промасленное дерево мгновенно охватил огонь. Смерды сначала удивленно воззрились на свалившийся с неба ящик, потом, разглядев между зубцами башни своих врагов, принялись что-то грозно выкрикивать, размахивая кулаками.

— Вниз! — скомандовал Сашка и первым устремился к лестнице, ведущей во внутреннее помещение башни. — Всем лечь на пол! Голову закрыть руками! Вот так! — И сам продемонстрировал, как надо выполнять его команду.

Сашка повернулся на бок и приподнял голову. «Адаш молодец, старый хрыч. Лег у самой лестницы и меч не выпускает из рук. Мне остается лишь следить за выходом на стену». Не успел он досчитать до десяти, как раздался взрыв такой силы, что башня, казалось, заходила ходуном. Сверху на них посыпалась сухая известка, все помещение наполнилось мелкой, как пудра, висящей в воздухе пылью. Снизу, со двора, по узкой каменной лестнице, как по дымоходу, к ним потянуло едкий белесый дым.

— Всем на крышу!

Кашляя и вытирая слезящиеся глаза, осажденные один за другим выбирались на крышу. Сашка отчетливо представлял, какую картину им предстоит увидеть, поэтому поднялся по лестнице последним. Дружинники, свесившись между зубцов башни, молча глядели на то, что осталось от толпы взбунтовавшихся смердов.

— Я и представить не мог, что такое возможно. — Такими словами встретил Сашку Адаш. — Наверное, когда эта штука будет у всех, люди перестанут воевать. Ибо тогда война из достойного занятия благородных людей превратится в бойню — удел мясников.

— Ох, поверь мне, Адаш, не перестанут.

— Печально. Пойдем в дом, государь. Тебе надо отдохнуть. А я постараюсь найти какого-нибудь лекаря.

— Ерунда, Адаш. Я в порядке. Берем лошадей, одного дружинника в качестве проводника и едем в Нидарус. И так столько времени уже потеряли…

Произнеся эти слова, Сашка побледнел, схватился за левый бок и тряпичной куклой повалился на камни.