Огромный пустой зал. Высокие стрельчатые окна. В торцевой части зала невысокий помост. Играет прямо на досках помоста маленький мальчик. Играет без игрушек. Ползает по полу, тихо что-то себе бормочет под нос. Маленький плащик до пояса, густо-зеленого цвета спутывает движения.

— Здравствуй, братик, — звонко говорит возникшему подле него человеку.

Человек этот закутан до пят в плотный плащ, цвета ночи, густые волосы, спускающиеся до плеч, схвачены серебряным обручем. Такой же обруч, но гораздо тоньше красуется среди выбившихся прядей мальчика.

— Здравствуй, брат, — спокойно и нежно говорит человек.

— А я знаю, зачем ты тихо приходишь! — уверенно заявляет мальчик, усаживаясь на колени присевшему на край помоста человеку.

— Зачем? — задает ожидаемый вопрос человек.

— А чтобы папка не услышал! А скажи, как ты так тихо приходишь? Я всегда слушаю, караулю, и сейчас глядеть буду, когда уходить пойдешь, а ничего не замечу, — вертится мальчик на коленях.

— Я хочу тихо прийти, и я просто никого не тревожу.

— Ты всегда так непонятно говоришь! А вот Герка, он понятно говорит.

— Кто такой Герка?

— А это привратников сын. Мы с ним играем. Вчера в луже купались, на полигоны же нас не пускают, а няньки и дядьки папке все сказали, и меня пороли, — излил обиду мальчик, — ни за что ни про что! Подумаешь, камзол испачкал!

— Да ты и этот уже порвать успел, — все также нежно говорит человек.

— Где? — ужом изворачивается мальчик, — а вон, правда. Ну и подумаешь! Очень я их всех боюсь! А еще они ругали, что с Геркой вожусь. Остальные, говорят, братья хорошо себя ведут, один я со смертными якшаюсь. А скажи, а почему тебя папка не любит?

— Он меня не понимает. Потому боится.

— А надо все объяснить, — уверенно советует мальчик.

— Ты же про лужу пытался объяснить, но это мало помогло.

— Да-а. Я говорил им! А почему они не слушают?

— Чтобы понять, надо слушать. Слушать другого, не себя, наставительно объясняет человек, — тогда сможешь услышать. А услышишь — поймешь. Надо глядеть, чтобы видеть.

— Опять ты непонятно говоришь! — обвиняет мальчик.

— Надо глядеть, чтобы видеть, — повторяет человек и в зале снова становится пусто и одиноко.

Мальчик немного сидит, думает, наморщив лоб, вслушивается в пыльную тишину, потом взмахивает рукой и снова начинает играть. Один.