Огромный пустой зал. Высокие стрельчатые окна. В торцевой части зала невысокий помост. Играет прямо на досках помоста маленький мальчик. Играет новой игрушкой. Ползает по полу, тихо что-то себе бормочет под нос. Маленький плащик до пояса, густо-зеленого цвета спутывает движения.

Это интересная игрушка. Если смотреть снизу, то она — тоненькая лестница, длинная-длинная. А если смотреть сверху, то она — большие площадки соединенные тоненькой лестницей. На площадках растет трава, деревья. А еще если положить ладошку на площадку, то можно почувствовать, что она теплая. Маленькая забавная лесенка.

— Скажи, братик, — звонко зовет он человека, сидящего подле на краю помоста, — а зачем ты их делаешь?

Человек закутан до пят в плотный плащ, цвета ночи, густые волосы, спускающиеся до плеч, схвачены серебряным обручем такой же обруч, но гораздо тоньше красуется среди выбившихся прядей мальчика.

— Игрушки? — поднимает бровь человек, нежно и ласково.

— Ага, — кивает мальчик, — всякие эти забавные игрушки. Они зачем?

Человек задумчиво глядит перед собой.

— Братья говорят все это для смертных, а раз так, то — зря, звенит голос мальчика, — зачем? Скажи. Смертные они же все равно смертные. Ведь так? Только не говори непонятно!

— Я хочу, — тяжело отвечает в пустоту человек, — чтобы они поняли.

— Что? — перебирается мальчик к нему на колени, — что поняли?

— Хоть что-нибудь поняли, — грустно и тихо отвечает человек.

Мальчик затихает, устраиваясь поудобнее. Взор человека затуманен раздумьями.

— Ну, — стряхивает он тяжелую пелену, веселея, — как там Герка?

— Герка женится к четвертому дню, — вздыхает мальчик, — ему можно — он уже большой. Мы теперь постоянно на полигонах. Я сегодня играл в Синем мире, мы всегда там вместе, я нашел, что, если долго идти в Жарком мире к солнцу, то попадешь в Синий. Но он так и не пришел.

— Он смертен, — спокойно отвечает человек.

— Но почему я еще не вырос? — почти вскрикивает мальчик, сколько я еще буду маленьким?

— Долго… — пристально смотрит в глаза человек и на дне его темно-синих, почти черных глаз блестит радость, — еще долго но это хорошо. Очень хорошо, что ты взрослеешь дольше смертных и дольше своих братьев.

— Почему? — удивлением и обидой горят серо-зеленые глаза мальчика.

— Ты дольше будешь видеть… — отвечает человек и в зале снова становится пусто и одиноко.

Мальчик немного сидит, думает, наморщив лоб, вслушивается в пыльную тишину, потом взмахивает рукой и снова начинает играть. Один.