Хасидские притчи

Время, чтобы взглянуть на небо

Однажды раввин Нахман смотрел из окна на рыночную площадь и увидел одного из своих учеников, некоего Хайкеля. Тот имел вид очень озабоченный. Нахман окликнул его и пригласил войти в дом и поговорить. — Скажи мне, Хайкель, — начал разговор Нахман, — видел ли ты сегодня небо? — Нет, рабби, мне было не до того. — А улицу, Хайкель, видел ли ты улицу сегодня? — Да, рабби.

— И что же ты видел, расскажи мне.

— Ну, я видел людей… лошадей… телеги. Я видел торговцев, которые расхваливали свой товар и размахивали руками… Спорящих по какому-то поводу крестьян… Бегающих туда-сюда мужчин и женщин…

— Эх, Хайкель, Хайкель, — удрученно покачал головой Нахман, — и через пятьдесят лет, и через сто на этом месте будет улица, и будет рынок. Другие экипажи будут возить других людей, другие торговцы будут размахивать руками, а другие крестьяне будут спорить между собой. Но ни меня, ни тебя, Хайкель, уже не будет. Так скажи мне, какой смысл во всей этой беготне, если у тебя нет времени просто взглянуть на небо?

Дерзость

Еврей каждое утро произносит молитву, в которой, помимо прочего, просит уберечь его от дерзости. Но с другой стороны, кодекс каждодневных еврейских законов начинается с того, что каждый еврей должен быть дерзок и напорист, словно тигр. Это противоречие между двумя заповедями раввин из Коцка решил следующим образом: «Есть дерзость тигра и есть дерзость собаки, — сказал он. — Тигр убивает своего врага мгновенно и в полной тишине. Собака же встречает противника громким лаем, но нередко даже не осмеливается приблизиться к нему. И именно поэтому мы молимся о том, чтобы наша дерзость уподобилась дерзости тигра, а не собаки».

Кедр и пальма

В книге псалмов царя Давида сказано: «Праведник, как пальма, раскинет ветви, как кедр ливанский, вознесется». Межиречский раввин так толковал эти слова: «В этом псалме идет речь о двух типах праведников. Одни из них окружены людьми, словно финиковая пальма в оазисе. Шуму ветвей подобен их голос, обращенный к ближним. Другие же праведники похожи на кедр, растущий в горах: голова их в небесах, а вокруг ни души. Кедр выглядит гораздо величественнее, чем шумная пальма. Однако толку от него немного, ведь, в отличие от пальмы, он бесплоден».

Таинственная книга

У известного хасидского мастера была книга, в которую он никому не разрешал заглядывать. Приходило время, и он закрывал окна и двери, и его ученики думали: «Учитель, наверное, читает таинственную книгу». Когда к нему кто-то приходил в это время, он бережно закрывал книгу и отставлял ее подальше. Он даже запрещал касаться ее.

Когда мастер умер, первым делом его ученики бросились к книге — ведь никто уже не мог им запретить заглянуть в нее. Они думали, что настал момент, когда и они узнают какую-то великую тайну, о которой раньше знал только мастер. Но когда они открыли книгу, то увидели, что все листы в ней совершенно пусты и лишь на первой странице написано одно предложение: «Когда вы сможете различать оболочку и содержимое, тогда вы станете действительно мудрыми».

Деньги за ремонт

Один человек пригласил мастера покрасить его лодку. В ходе работы мастер нашел дырку в днище и заделал ее. Хозяин лодки рассчитался с мастером, и они расстались. Но на следующий день хозяин лодки вновь пришел к лодочнику и вручил ему внушительный кошелек с золотом.

— Это вам, — сказал он, — деньги за починку.

— Какие деньги? — совершенно искренне удивился мастер, — ведь вы мне вчера заплатили сполна.

— Все верно, — ответил хозяин, — но то были деньги за покраску, а эти деньги я плачу за ремонт лодки.

— Вы имеете в виду ту небольшую дырку, которую я заделал? Но это заняло у меня всего несколько минут, и я и не думал брать с вас деньги за такой пустяк.

— Я забыл вам сказать об этой дырке, и если бы вы не обратили внимания на этот, как вы говорите, пустяк, то это, скорее всего, стоило бы жизни моим детям. Вчера они без спроса взяли лодку и уплыли далеко в море. Я был в отчаянии и думал, что больше никогда их не увижу. Но они благополучно вернулись. Ваша внимательность и бескорыстие спасли им жизнь.

Новые изобретения и возможность учиться

— Любая вещь нас чему-нибудь учит, — сказал однажды раввин своим хасидам. — Все, что есть в этом мире, существует, чтобы наставлять нас. Мудрость дает нам не только творение Господа, но и то, что сделано людьми.

Один из хасидов засомневался:

— Учитель, а чему тогда нас может научить, например, железная дорога?

— Тому, что если опоздаешь хотя бы на несколько мгновений, можно потерять все, — ответил раввин.

— А телеграф? — продолжал все еще сомневающийся хасид.

— Тому, что учитывается каждое сказанное или написанное нами слово.

— А телефон?

— Тому, что Там слышат все, что мы говорим здесь.

Не слово, а дело

Однажды к ребе Буниму, отцу пятилетнего Симхи Бунима, пришли его коллеги — ученые раввины. Ребе, как и полагается, усадил гостей за стол, подал им пищу и, когда они начали трапезу, позвал своего сына:

— Симха, сынок, найди нам новое толкование законов гостеприимства, чтобы было что рассказать нашим гостям, пока они едят.

Мальчик вышел в соседнюю комнату, пробыл там несколько минут, а затем вернулся. Гости поразились его столь быстрому возвращению. Симха, несмотря на свой юный возраст, проявлял недюжинные способности в толковании Торы, но даже столь способный ребенок, как казалось, не может так быстро найти новое толкование законов гостеприимства.

— Ну что, сынок, ты нашел для нас новое толкование? — спросил у сына его отец.

— Нет, папа, сказать мне вам нечего, — ответил Симха, — но я хотел бы вам и гостям кое-что показать.

Было видно, что раввин Буним был несколько разочарован ответом сына, другие же раввины утвердились в своих сомнениях по поводу способностей мальчика. Однако Симха продолжал настаивать:

— Пойдемте в комнату, и я вам все покажу.

Войдя в комнату, раввины увидели, что мальчик застелил каждому из гостей постель, все подушки были аккуратно взбиты, на кроватях лежали одеяла.

— Так скажи нам, малыш, — обратился к Симхе один из гостей, — в чем же заключается твое новое толкование?

— Все просто, учитель, — учтиво ответил мальчик, — если бы я только сказал вам несколько новых слов, то вы отдохнули бы исключительно в своем воображении.

Никто — кроме тебя

Как-то раз к раввину Шалому пришла женщина.

— Ребе, — сказала она, завершая рассказ о какой-то своей личной беде, — я сделала все, что в моих силах. Теперь же все зависит от милости Господа, а ее я могу получить только через вас. Прошу вас, помолитесь за меня Господу!

Однако ребе отказал женщине в ее просьбе, сказав только:

— Вера — вот что самое главное.

Такой ответ совсем расстроил просительницу. Она была честной женщиной, нуждавшейся в помощи, и ей казалось, что у раввина не было никаких причин отказать ей. Она набралась смелости и сказала:

— Да разве я буду спорить с таким уважаемым человеком, как вы, ребе?

— И все-таки ты споришь со мной, — ответил Шалом. — Не думаешь ли ты, что понимаешь сложившуюся ситуацию лучше, чем я?

— Пусть я женщина неученая, но кое-что знаю из Торы, — спокойно сказала просительница. — Там, например, сказано, что когда наших предков едва не настигло войско фараона, Бог сначала спас их, и лишь затем они уверовали в Него. То есть спасение было прежде веры. Вот так же и я. Если Бог поможет мне сейчас, то потом я, несомненно, тоже уверую.

Такие слова рассердили ребе Шалома:

— Да кто ты такая?! — закричал он. — Этого мне еще не хватало, чтобы какая-то неграмотная женщина учила меня толкованию Торы. Меня, которого до сих пор никто в этом не смог превзойти!

Женщина стояла молча. Она больше не спорила с ребе, но и уходить не собиралась. И вдруг на сердитом лице ребе появилась улыбка, а затем он совершенно искренне расхохотался.

— Впрочем, что же это я такое говорю, — сквозь смех сказал Шалом. — Никто — до сегодняшнего дня! Вот именно, никто — кроме тебя, мудрая женщина!

Затем ребе помолился за эту женщину, и Господь даровал ей счастье.

Почему вначале маца

Однажды у раввина Ицхака-Меира спросили:

— Почему евреи сначала вкушают мацу, которая является символом свободы, и лишь потом марор — символ рабства?

— Потому, — отвечал раввин, — что из-за долгого пребывания в рабстве у евреев притупились их чувства и они уже перестали понимать, в чем же суть их страданий. До тех пор пока не появилась надежда на освобождение, они даже не чувствовали, насколько горька их судьба. И лишь потом они впервые почувствовали горький вкус рабства.

Преемник

Однажды у Баал Шем Това и его учеников зашел разговор о преемнике. Учитель сказал ученикам, что не укажет им напрямую преемника, а велел после своей смерти искать нового наставника на стороне.

— Но как же мы его узнаем? — спросили ученики.

— Вы будете задавать всем претендентам один и тот же вопрос: «Как победить тщеславие?»

— И тот, кто ответит, и будет нашим учителем?

— Как раз наоборот. Уходите от всякого, кто скажет вам, что знает ответ на этот вопрос. Ибо такой человек — лжец. Тщеславие всегда идет рядом с ощущением собственного «я». Но разве можно освободиться от себя самого? Думать иначе — и есть вершина тщеславия.

Один из учеников заметил:

— Учитель, но разве мы не созданы по подобию Божьему, разве в нас не отразился Его образ? А раз Он не тщеславен, значит, и мы не можем быть тщеславными.

Баал Шем Тов ответил:

— Сказано: «Господи, Ты облечен славой и величием». Но величие Господа следует понимать как смирение. Бог бесконечен, и бесконечно смирение. Ты прав, говоря, что Бог отображается в людях. Но как в зеркале переворачивается все, что в нем отражается, так и божественное нередко переворачивается в человеке. Поэтому насколько велико смирение Господа, настолько велика людская гордыня.

Прошло время, и Баал Шем Тов умер. Ученики его, как и было положено, скорбели о нем, а затем отправились на поиски преемника. Они встречались со многими мудрецами и праведниками, и у каждого спрашивали, как изгнать тщеславие. И от каждого они слышали тот или иной ответ. Наконец ученики Баал Шем Това задали этот вопрос ребе Пинхасу. Тот покачал головой:

— Я, как и вы, боюсь тщеславия и не могу сказать, как от него избавиться.

— Вот наш новый ребе! — воскликнули обрадованные ученики.

Славный город Коцк

До того как перебраться в Коцк, раввин Менделе и его ученики жили в городе То-машов. Но им было трудно смириться с холодным равнодушием местных жителей, и они решили искать новое место. Они странствовали несколько месяцев, пока наконец не прибыли в Коцк. Когда они входили в город, их встретили градом камней. «Это доброе знамение, — сказал

Менделе. — Мы здесь и остановимся. В этом городе, по крайней мере, народ не равнодушен».

Десять принципов богослужения

— Ребе, — обратился однажды раввин Зуси к своему наставнику Дов Беру, — я слышал, что есть какие-то «Десять принципов богослужения». Но больше я ничего о них не знаю.

— Сам я тебя научить им не смогу. Но я знаю тех, кто сможет.

— И кто же это?

— Первые три принципа тебе преподаст ребенок, а остальные семь — вор.

По виду раввина Зуси было видно, что слова Дов Бера крайне изумили его.

— Смотри, — продолжил Дов Бер, — у ребенка ты научишься трем вещам. Первое — веселиться без всякой причины. Второе — не сидеть без дела, ни минуты не тратить впустую. И третье — громко и настойчиво требовать того, чего хочешь.

— Хорошо, учитель, а чему я могу научиться у вора? — спросил Зуси.

— Делать свою работу втайне — это раз. Если не закончил свое дело сразу, в одну ночь, вернуться к нему в следующую — это два. Любить и уважать собратьев по ремеслу — три. Не бояться рисковать жизнью ради достижения своей цели — четыре. Не бояться променять все, что ты имеешь, на какое-нибудь пустячное, но новое приобретение — пять. Не бояться никаких препятствий — шесть. Всегда оставаться верным своему ремеслу и никогда не допускать мысли о том, чтобы сменить его на какое-нибудь другое — семь.

Танцующий раввин

Жители одного еврейского городка с нетерпением ждали приезда раввина. Для них это было событие огромной важности, и поэтому они, помимо полагающихся приготовлений, много времени потратили на составление списка вопросов, которые намеревались ему задать. И список этот получился внушительным.

Наконец ребе приехал. Он сразу же почувствовал, что люди многого ждут от него, было очевидно, что всем не терпится получить ответы на вопросы. Но раввин ничего не сказал, а просто посмотрел людям в глаза и стал напевать популярную в те времена песенку. Вскоре кое-кто стал ему подпевать, и вот уже запели все собравшиеся. Затем раввин начал танцевать, он ритмично раскачивался из стороны в сторону, чувствовалось, что ребе любит и умеет танцевать. Пришедшие на встречу последовали его примеру. Вскоре танец настолько захватил людей, что они забыли обо всем на свете — о своих проблемах, невзгодах, повседневных заботах, а также и заготовленных ранее вопросах. От былой напряженности, царившей в самом начале встречи, не осталось и следа. Все присутствовавшие почувствовали глубокое спокойствие, поселившееся в их сердцах.

Танец длился больше часа. Наконец раввин остановился и произнес слова, оказавшиеся единственными за весь вечер:

— Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы.

 

Египетские притчи

Правда и Кривда

Жили некогда два брата. Старшего звали Правда, а младшего — Кривда.

Брат Правда был прекрасен всем своим телом, и не было ему равных во всей стране. Завидовал ему Кривда, и решил он его погубить. Взял он тогда красивый кинжал в красивых ножнах, взял с собою десять хлебов, посох, пару сандалий, бурдюк и меч и пришел к хранителю утвари Правды.

— Возьми себе эти десять хлебов, посох, пару сандалий, бурдюк и меч, — сказал ему Кривда, — но сохрани мой кинжал, пока я не вернусь из города.

Много времени прошло, когда хранитель утвари Правды решил почистить кинжал, который оставил ему Кривда. Он сел с ним на берегу пруда и стал его чистить. Вдруг кинжал выскользнул из его рук и утонул. Сколько его ни искали, найти так и не смогли.

Услышал тогда Кривда, что хранитель утвари Правды потерял его кинжал. Пришел он к хранителю утвари и сказал ему:

— Где мой кинжал? Верни мне его!

— У меня его нет, я его потерял, — ответил ему хранитель утвари. — Но вот тебе все кинжалы Правды, и все они — твои. Возьми себе какой хочешь.

— Разве есть второй такой кинжал, какой был у меня? — спросил тогда Кривда. — Клинок его — гора Эль, рукоятка — ствол дерева Коптоса[], ножны — гробница бога, а обвязка ножен — все стада пастбищ Кара[].

Сказал тогда хранитель утвари:

— Разве может быть на свете такой большой кинжал, как ты говоришь?

Но Кривда схватил его, потащил на суд к Эннеаде[] и сказал:

— Доверил я Правде свой кинжал, но он потерял его. А кинжал тот был необыкновенный! Клинок его — гора Эль, рукоятка — ствол дерева Коптоса, ножны — гробница бога, а обвязка ножен — все стада пастбищ Кара. Не может он мне его возместить!

И еще сказал Кривда Эннеаде:

— Схватите Правду и ослепите его на оба глаза. И да будет он привратником дома моего!

И Эннеада сделала все, как говорил Кривда.

После этого прошло немало дней, когда однажды Кривда поднял глаза, взглянул и увидел достоинства своего старшего брата. И сказал тогда Кривда двум рабам Правды:

— Схватите вашего господина и отдайте его свирепому льву и его львицам. Иначе я вас убью!

Схватили рабы своего господина и потащили на холмы пустыни. Но когда они поднимались по склону, сказал Правда своим рабам:

— Не отдавайте меня львам! Возьмите вместо меня кого-нибудь другого. Или лучше сделайте так: один из вас пусть пойдет к Кривде и скажет, что его приказание выполнено, а другой сходит в город и принесет мне немного хлеба.

Пришел один из рабов к Кривде и сказал ему:

— Мы бросили нашего господина в пустыне, и львы растерзали его.

Затем он вышел из дома, хоть Кривда и призывал его, чтобы дать хорошую награду.

После этого прошло еще много дней. Как-то раз одна знатная госпожа вышла из дома со своими служанками погулять. И вот служанки увидели Правду: он лежал у подножья холма и был так прекрасен, что вернулись служанки к своей госпоже и сказали:

— Пойди с нами туда и посмотри сама. Там, у подножья холма, лежит слепец. Приведем его к нам и сделаем его привратником нашего дома!

Тогда приказала госпожа служанкам:

— Приведите его! Я хочу на него посмотреть.

Когда госпожа увидела, как прекрасен Правда телом своим, возжелала она его всем сердцем. Правда провел с ней ночь и познал ее, как мужчина познает женщину. И в ту же ночь госпожа зачала дитя.

Прошло еще много дней после этого, и родила госпожа сына. Не было равных этому ребенку во всей стране, ибо был он длиною в локоть и красотой своей походил на юного бога. Его отдали в школу, где он познал сложную и почетную науку письма. Все, что должны были уметь юноши, он делал так умело, что превзошел даже старших своих товарищей, учившихся вместе с ним в школе.

Тогда стали ему говорить товарищи:

— Чей ты сын? У тебя нет отца! — мучили и дразнили они его. — Воистину у тебя нет отца!

Тогда мальчик спросил свою мать:

— Скажи мне имя отца моего, чтобы я мог ответить товарищам в школе. Они поносят меня и спрашивают: «Кто же твой отец?»

— Видишь слепца, который сидит у ворот? — отвечала ему мать. — Это твой отец.

На это сын ей сказал:

— За то, что ты сделала, следовало бы на глазах у всех бросить тебя крокодилу!

После этого мальчик привел отца в дом и усадил его в кресло. Он принес скамейку для ног и подставил ее отцу, положил перед ним хлеб, накормил его и напоил. А затем спросил мальчик отца своего:

— Скажи мне, отец, кто тебя ослепил, кому я должен отомстить за тебя?

— Это мой младший брат ослепил меня, — отвечал Правда.

И рассказал ему все, что с ним произошло.

Тогда мальчик собрался в путь, чтобы отомстить за своего отца. Взял он быка самой красивой масти, десять хлебов, посох, пару сандалий, бурдюк и меч и отправился к пастуху Кривды.

— Возьми себе эти десять хлебов, посох, пару сандалий, бурдюк и меч, — сказал он пастуху, — но постереги моего быка, пока я не вернусь из города.

Прошло после этого немало времени. Много месяцев пас быка пастух Кривды, когда однажды отправился Кривда в поле, чтобы взглянуть на своих быков. И увидел он быка, который был самой прекрасной масти. Сказал тогда Кривда своему пастуху:

— Приведи ко мне этого быка! Я хочу его съесть.

— Этот бык не мой. Не могу я отдать его, — ответил ему пастух.

Тогда сказал ему Кривда:

— Посмотри, вот мои быки, и все они у тебя. Можешь отдать любого из них хозяину того быка!

И вот услышал сын Правды, что Кривда взял его быка. Пришел он тогда к пастуху Кривды и сказал ему:

— Где мой бык? Я не вижу его.

— Вот все быки Кривды, и все они — твои, — отвечал пастух. — Возьми себе какого захочешь.

Тогда сказал ему сын Правды:

— Разве есть на свете второй такой бык, какой был у меня? Когда стоит он на Острове Амона[], кисть хвоста его лежит в Зарослях Папируса; один рог его покоится на Западной горе, а другой рог — на Восточной горе[], ложем служит ему Великая Река[]: ежедневно от него рождается шестьдесят телят.

— Может ли быть такой большой бык, как ты говоришь? — спросил пастух.

Но мальчик схватил его и потащил за собой туда, где был Кривда. И привел он Кривду на суд к Эннеаде.

Выслушали его боги Эннеады.

— То, что ты говоришь, — неправда, — сказали они. Мы никогда не видели такого большого быка, такого просто не может быть!

— Но разве может быть такой большой кинжал, как вы говорили прежде? — спросил сын Правды. — Вы говорили, будто клинок его — гора Эль, рукоятка — ствол дерева Коптоса, ножны — гробница бога, а обвязка ножен — все стада пастбищ Кара! Рассудите между Правдой и Кривдой. Я — сын Правды, и я пришел, чтобы отомстить за него.

Услышав эти слова, Кривда поклялся именем фараона, да будет он жив, здоров и могуч, и сказал:

— Клянусь вечностью Амона и жизнью повелителя, то, что он говорит, — ложь! Пусть найдут Правду живым, и пусть тогда ослепят меня на оба глаза, и пусть сделают меня привратником дома его!

Тогда и сын Правды тоже поклялся именем фараона, да будет он жив, здоров и могуч, и сказал:

— Клянусь вечностью Амона и жизнью повелителя, все, что я говорю, — правда. И если найдут отца моего живым, пусть тогда жестоко накажут Кривду! Пусть дадут ему сто простых ударов и нанесут ему пять рваных ран. А потом пусть его ослепят на оба глаза и сделают привратником в доме Правды. И будет служить он ему вечно!

Так сын Правды отомстил за своего отца, и так решился спор между Правдой и Кривдой.

На этом счастливо завершается рассказ, как его записал писец храма Амона, чьи руки чисты.

Коршун и кошка

Жил некогда коршун, рожденный на вершине горы, и жила кошка, рожденная у подножья этой горы.

Коршун долго не решался улетать из гнезда за пищей для своих птенцов — он боялся, что кошка достанет их и съест. Но и кошка тоже боялась уходить за пищей для своих котят, опасаясь, что коршун их унесет. Так было до тех пор, пока однажды сказал коршун кошке:

— Давай отныне жить как добрые соседи! Дадим клятву великому богу Ра и скажем: «Если кто-нибудь из нас отправится за кормом для своих детей, другой не станет на них нападать!»

И они поклялись, и обещали перед богом Ра, что не отступятся от своей клятвы.

Но однажды коршун отнял у котенка кусок мяса и отдал его своему коршуненку. Это увидела кошка и решила отнять мясо у коршуненка. И когда он повернулся к ней, кошка схватила его и вонзила в него свои когти.

— Клянусь Ра, это не твой корм! — запищал коршуненок, когда понял, что ему не вырваться. — За что же ты вонзила в меня свои когти?

Но кошка ему ответила:

— Откуда же у тебя это мясо? Ведь принесла его я и принесла моему котенку, а не тебе!

— Я не летал к твоим котятам! — отвечал коршуненок. — И если ты станешь мстить мне или братьям моим и сестрам, то Ра увидит, что ты нарушила принесенную ему клятву.

Тут он хотел взлететь, но крылья не смогли унести его обратно на дерево. Словно умирая, он упал на землю и сказал кошке:

— Можешь убить меня, но тогда погибнет твой сын и сын твоего сына.

И кошка его не тронула. Но вот прилетел коршун и нашел своего птенца на земле. Охватила его злоба и сказал он в сердцах:

— Клянусь, я отомщу! Я сделаю это, когда Возмездие вернется сюда из далеких земель страны Сирии. Тогда пойдет кошка за пищей для своих котят, а я нападу на них. И станут котята кормом для меня и моих детей!

Однако коршуну долго не выпадал подходящий момент, чтобы напасть на дом кошки и уничтожить весь ее род. Он следил за каждым шагом своего врага и днем и ночью думал о своей мести.

И вот однажды кошка оставила своих котят. Коршун увидел это, напал на них и унес. И когда кошка вернулась, она не нашла ни одного котенка. Тогда она обратилась к небу и воззвала к великому Ра:

— Узнай о моем горе и рассуди нас с коршуном! Мы оба дали священную клятву, но он нарушил ее. Он убил всех моих детей!

И Ра услышал кошку и послал Небесную силу, чтобы покарать коршуна. Отправилась Небесная сила и отыскала Возмездие, которое сидело как раз под тем деревом, где было гнездо коршуна. И Небесная сила передала Возмездию повеление Ра покарать коршуна за то, что он сделал с котятами.

Однажды коршун увидел одного сирийца, который жарил на углях горную дичь (он не знал, что все это специально устроено Возмездием, чтобы покарать его). Схватил коршун кусок мяса и унес его в свое гнездо. Но он не заметил, что к мясу пристали горящие уголья.

И вот гнездо коршуна запылало, изжарились все его дети и упали на землю к подножью дерева.

Пришла тогда кошка к дереву, где было гнездо коршуна, но птенцов не тронула.

— Клянусь именем Ра, ты долго охотился за моими детьми, и вот ты напал на них и убил! — сказала она коршуну. — А я даже теперь не трогаю твоих птенцов, хоть они и поджарились в огне!

Лев и мышь

Жил на горе могучий лев. Он был настолько могуч, что все звери гор страшились его силы.

Повстречал однажды лев пантеру. Вся шкура ее была изодрана, а мех висел клочьями. От множества ран была она еле жива.

— Что случилось с тобой? — спросил ее лев. — Кто порвал твою шкуру, кто ободрал твой мех?

И пантера ему ответила:

— Это сделал человек.

— А кто такой человек?

— Нет никого хитрей человека! Никогда не попадайся ему в руки!

Услышав такие слова пантеры, затаил лев злобу на человека и отправился его искать.

Повстречал он в пути осла и лошадь. Морды их опутывала узда, а в зубах были удила.

— Кто вас так связал? — спросил лев.

— Это наш господин, человек! — ответили ему в один голос осел и лошадь.

— Неужели человек сильнее вас? — удивился лев.

— Он наш хозяин. Нет на свете никого умнее человека. Никогда не попадайся ему в руки!

Тогда еще больше обозлился лев на человека и ушел от осла и лошади.

Шел он своей дорогой, когда повстречал быка и корову. Рога их были обпилены, ноздри проколоты, а на шее у них лежало ярмо. Спросил их лев, кто это сделал, и они ответили ему, как отвечали раньше осел и лошадь, что сделал это их господин, человек.

Пошел лев дальше и встретил медведя. Когти у него были обрезаны, а зубы вырваны.

— Неужели человек сильнее даже тебя? — воскликнул лев.

И медведь ответил:

— Да, сильнее. Когда-то был у меня в услужении один человек, он приносил мне пищу. Но однажды он сказал мне: «Твои когти слишком длинны, они мешают тебе брать пищу. Зубы же твои настолько слабы, что не дают тебе вкушать то, что ты хочешь. Позволь мне их вырвать, и я принесу тебе вдвое больше пищи!» И я позволил ему это сделать. И тогда он взял мои зубы и когти, швырнул мне в глаза песок и убежал. А я уже ничем не мог его удержать.

Еще больше разгневался лев. Он ушел от медведя и продолжил искать человека. Но вскоре увидел он другого льва, лапу которого защемило горное дерево.

Спросил его лев, который пришел:

— Как же попал ты в такую беду? Кто это сделал с тобой?

И ответил ему другой лев:

— Сделал это человек. Остерегайся его и никогда не верь ему, если тебе дорога твоя жизнь. Человек хитер, очень хитер! Никогда не попадайся ему в руки! Я вот встретил человека и спросил его: «Каким ремеслом ты занимаешься?» — «Мое ремесло — предупреждать старость, — отвечал он. — Я могу тебе сделать такой талисман, что ты никогда не умрешь. Хочешь, я спилю ствол дерева и дам тебе прикоснуться к этому талисману? После этого ты будешь жить вечно!» И тогда я пошел за ним к этому дереву. Он спилил его, расщепил ствол клином и сказал мне: «Клади сюда свою лапу!» Я сунул лапу в щель, а он выбил клин, и дерево зажало ее. А человек, когда увидел, что я не могу за ним бежать, швырнул мне в глаза песок и ушел.

Услышав это, рассвирепел лев, который пришел, и сказал:

— О человек, ты когда-нибудь попадешься мне в лапы, и я отплачу тебе сразу за все обиды, причиненные тобой зверям гор!

И лев дальше отправился искать человека. Но тут попалась ему под лапу мышь, с виду совсем маленькая. Лев хотел ее раздавить, но мышь взмолилась:

— Не дави меня, мой господин! Ты можешь меня съесть, но ведь мною ты все равно не насытишься. Если же ты меня отпустишь, голод твой сильней не станет. Но зато, если ты даруешь мне жизнь, я тоже когда-нибудь подарю тебе жизнь. Не причиняй мне зла, и когда-нибудь я спасу тебя от беды.

— Что же ты можешь сделать? — рассмеявшись, сказал лев. — Ведь никто на земле не сможет со мною справиться и причинить мне зло!

Но мышь поклялась ему:

— Клянусь, что избавлю тебя от гибели, когда придет твой самый черный день!

Конечно, лев не принял слова мыши всерьез, однако подумал: «Если я съем эту мышь, то сытым и вправду не стану!» И он отпустил ее.

Случилось так, что охотник, ловивший зверей в западни, выкопал яму как раз на пути льва. Тот провалился в яму и попал в руки охотника. Охотник опутал льва сетью и крепко связал сухими ремнями, а сверху перевязал ремнями сыромятными.

Связанный лев лежал в горах и горевал. Но судьба сжалилась над ним и сделала так, чтобы клятва мыши стала правдой. Забылись надменные слова льва, и судьба привела к нему ночью маленькую мышку. Сказала тут мышка льву:

— Узнаешь ли ты меня? Я та самая маленькая мышка, которой ты подарил жизнь. Я пришла, чтобы сегодня вернуть тебе долг. Попался ты человеку в руки, но я избавлю тебя от смерти. Нужно быть благодарным тем, кто сделал тебе добро.

Сказав это, мышь принялась грызть путы льва. Она перегрызла все сухие ремни и все сыромятные, которыми он был связан, и освободила его от пут. Потом мышка спряталась в гриве льва, и они вместе в тот же час отправились в горы.

Подумай же о маленькой мышке, самой слабой из всех жителей гор, и о льве, самом сильном из всех, кто живет в горах! Подумай о чуде, которое свершилось по велению судьбы!

Коршун Зоркий Глаз и коршун Чуткое Ухо

На горных вершинах жил некогда коршун, имя которого было Зоркий Глаз. Однажды встретил он другого коршуна, звали которого Чуткое Ухо.

— Мой глаз острей и зрение совершенней, чем у тебя, — сказал ему коршун Зоркий Глаз. — Судьбой мне дан такой дар, какого нет ни у одной другой птицы.

Тогда спросил его коршун Чуткое Ухо:

— Что же это за дар?

И ответил ему коршун Зоркий Глаз:

— Я вижу все до пределов тьмы, я вижу сквозь море до первозданных вод. Спросил его коршун Чуткое Ухо:

— Откуда же у тебя этот дар?

— Этот дар мне дан потому, что я жил в сокровищнице, а кормил меня жрец, хранитель сокровищ, — отвечал коршун Зоркий Глаз. — Он готовил мне пищу и говорил: «Чудесную еду готовлю я!» Всю жизнь я питался только этим кормом, а кроме него пил только солнечный свет.

И коршун Чуткое Ухо сохранил эти слова в своем сердце, а затем сказал:

— Это так, твой глаз острей и зрение совершенней, чем у меня. Но и мне судьбой дан такой дар, какого нет ни у одной другой птицы. Я постиг тайны неба и слышу даже то, что делается в небесах. Я даже слышу то, что предуготовляет бог солнца Ра, царь всех богов.

— Откуда же у тебя этот дар? — спросил коршун Зоркий Глаз.

— Этот дар мне дан потому, — отвечал коршун Чуткое Ухо, — что я никогда не спал в полдень, не пил, как и ты, ничего, кроме солнечного света, и когда ночью я отправлялся на покой, горло мое оставалось сухим.

И коршун Зоркий Глаз сохранил эти слова в своем сердце.

Но вот коршун Чуткое Ухо засмеялся.

— Почему ты смеешься? — спросил его коршун Зоркий Глаз.

— Да вот рассказал мне сейчас кое-что другой коршун, имя которому Чуткое Ухо Ра, парящий в небесах высоко над землей, да будет она благословенна! Сейчас он сообщил мне это, а будет и так, что и я ему что-нибудь расскажу. А рассказал мне он вот что: овода, самую назойливую из всех тварей,

проглотила ящерица, ящерицу проглотил варан, варана сожрала змея. А змею схватил сокол и бросил ее в море.

Потом сказал коршун Чуткое Ухо коршуну Зоркий Глаз:

— Ты ведь видишь сквозь море, и ты видишь все, что делается в воде. Скажи, что же стало потом со змеей?

— Все, что ты сейчас рассказал, — правда, — отвечал коршун Зоркий Глаз. — Так оно и было на самом деле. Смотри, вон змея, которую бросил в море сокол! Вот ее схватила щука, и сейчас змея в пасти. Смотри, Чуткое Ухо, щука пожрала змею. А теперь щуку проглотил сом! Вот плывет он к берегу. Смотри, пришел к морю лев и вытащил сома на берег. А вот их увидел грифон[]. Он вонзил в них когти и понес их в небеса, к сиянию солнечного диска. А вот он бросил их на вершину горы и растерзал на части. Если ты не веришь мне, летим со мною в горы среди пустыни, там ты увидишь их всех. Лев и сом, разорванные, лежат перед грифоном, а он их пожирает.

И вот оба коршуна полетели к той горе и увидели, что то, что сказал коршун Зоркий Глаз, — правда. Тогда сказал коршун Зоркий Глаз коршуну Чуткое Ухо:

— Все, что происходит на земле, предопределено свыше. Бог на небе творит только добро, но на земле оно обращается во зло.

Потом спросил коршун Зоркий Глаз:

— Но что будет с грифоном, который одолел даже льва? Что станется с ним?

— Разве ты не знаешь, что грифон — самый могучий из всех зверей? — отвечал ему коршун Чуткое Ухо. — Он повелитель всего на земле. Он владыка, над которым никто не властвует. У него клюв сокола, глаза человека, туловище льва, уши словно плавники морской рыбы, а хвост у него змеиный. Пять существ слились воедино в нем! Он подобно смерти властвует над всем на земле. Он повелевает всем сущим, он один карает всех!

Так отвечал коршун Чуткое Ухо коршуну Зоркий Глаз.

Истинно, кто убивает, тот когда-нибудь тоже будет убит! Кто приказывает убить, тоже будет убит по приказу. Эти слова должны дойти до твоего сердца. Помни: ничто невозможно скрыть от Ра, бога солнца, царя всех богов. Он воздает по заслугам и делам всем, кто живет на земле, от овода, ничтожнейшей из всех земных тварей, до грифона, самого могучего из всех существ. Ибо все хорошее и все плохое совершается на этой земле по воле бога Ра.

Речения Ипусера

Смуты и мятежи охватили страну. Когда все заколебалось, призвал фараон к себе мудреца Ипусера и повелел ему:

— Расскажи мне о том, что есть, и о том, что будет! Странные и страшные вещи творятся вокруг. Расскажи обо всем и ничего не утаивай!

И мудрец Ипусер заговорил. Он рассказал обо всем без утайки.

Те, кто приставлен охранять ворота, сами кричат: «Пойдем грабить!» Пекари ничего не выпекают. Прачки не возвращают одежду. Птицеловы затевают драки. Жители Дельты ходят со щитами, пивовары — с оружием. Никто не радуется жизни, ведь каждый видит врага даже в сыне своем. Повсюду люди говорят друг другу: «Приходи с мечом!» Творится то, что было предсказано во времена бога Гора, во времена Эннеады. Только доблестные люди скорбят о том, что творится в стране. Чужеземцы же повсюду сделались египтянами. Творится то, что было предсказано предками.

Воистину, захватили воры лучшие земли, и поэтому пахари выходят на поле со щитами.

Воистину, люди смиренные говорят: «Властвуют ныне разбойники, свирепые ликом».

Воистину, лики сейчас у всех свирепы. Всюду злодеи, и нигде нет людей вчерашнего дня.

Воистину, рыщут грабители везде и всюду. Тот, кто хочет заиметь себе слугу, просто похищает рабов.

Воистину, Нил разливается, как и прежде, но никто и не думает пахать заливные поля. «Что происходит в стране? Мы не понимаем!» — говорят все.

Воистину, женщины стали бесплодны, они более не зачинают. Не творит больше Хнум[] людей из-за смуты в стране.

Воистину, неимущие стали хозяевами драгоценностей. Кто раньше не мог купить себе даже сандалий, ныне владеет всеми богатствами.

Воистину, новый хозяин печалит сердца рабов. А если ликуют слуги, то тогда печалится хозяин.

Воистину, жестокими стали сердца людей. Смерть и мор по всей стране. Кровь повсюду. Саваны мертвецов тщетно взывают о погребении.

Воистину, тела многих ныне бросают в реку. Для них Нил стал гробницей, а речной поток — местом бальзамирования.

Воистину, те, кто был знатен, ныне скорбят, а нищие радуются. В каждом селении говорят: «Истребим всех богатых!»

Воистину, люди ходят черные, словно ибисы. Грязь по всей стране. Теперь не увидишь человека в светлых, чистых одеждах.

Воистину, страна перевернулась, словно гончарный круг. Разбойник сделался богачом, богач стал грабителем.

Воистину, воды Нила окрашены кровью, но эти воды все равно пьют. Вкус крови отталкивает людей, они вожделеют чистой воды, но тщетно.

Воистину, все колонны, врата и покои дворца фараона, да будет он жив, здоров и могуч, сожжены, и лишь стены остались от дворца.

Воистину, мятеж охватил весь корабль Юга. Города разграблены, а Верхний Египет обратился в пустыню.

Воистину, крокодилы уже пресытились своей добычей, ведь люди сами бросаются в реку. Мудрые говорят им: «Смотри, не ходи туда, там смерть!» Но они бросаются в воду, словно рыбы, ведь в страхе не различают они, где река, где суша.

Воистину, египтян стало мало, а убийц много. И когда слышат об этом, то робкие убегают без оглядки.

Воистину, знатный сравнялся с простолюдином, сын повелительницы сравнялся с сыном рабыни.

Воистину, опустел весь Египет. Номы разорены, чужаки пришли в страну. Воистину, не осталось нигде египтян.

Воистину, золото и лазурит, серебро, бирюза и сердолики блестят ныне на шеях рабынь. А знатные женщины и хозяйки домов думают лишь об одном: «Что у нас будет на ужин?»

Воистину, несчастны знатные женщины! Тела их страдают от рубищ, а сердца их скорбят, когда им приходится кланяться тем, кто прежде сам им кланялся.

Воистину, сломаны их ларцы из черного дерева, а драгоценное дерево сеседж изрублено на дрова.

Воистину, строители пирамид сделались пахарями. Те, кто плавал на судах фараона, впряжены ныне в плуг. Не плывут сегодня суда на север в Библ. Где же теперь возьмем мы кедр для саркофагов? Не привозят к нам больше кедров, ибо нет у нас золота. Опустел дворец фараона, да будет он жив, здоров и могуч! А сколько мешков с благовонными травами, сколько птиц для жертвоприношений доставляли раньше сюда жители оазисов!

Воистину, мятежные Танис и Элефан-тина и номы нижнеегипетские не платят больше податей. Не хватает зерна, угля, не хватает плодов деревьев мау, нут и шетсу, не хватает изделий ремесленников для дворца. Для чего сокровищница, если в нее не поступают подати? Ведь сердце повелителя по-настоящему радуется лишь тогда, когда стекаются к нему приношения. А ныне любая чужеземная страна говорит: «Это все наши владения! Это все наше добро!»

Воистину, не слышно больше смеха, никто больше не смеется. По всей стране слышны только плач и стенания.

Воистину, всем владеет тот, у кого раньше не было ничего. Египтяне ныне подобны черни, выгнанной на дорогу.

Воистину, стали все безволосыми, и не отличишь ныне сына знатного мужа от того, кто вовсе не знает отца.

Воистину, страждут все из-за шума. Не смолкает шум в эти годы шума. И нет конца этому шуму.

Воистину, все от мала до велика говорят: «Я хочу умереть!» Даже дети твердят: «Для чего мне отец дал жизнь?!»

Воистину, детей знатных людей разбивают о стены.

Воистину, мумии выброшены из своих гробниц. Все тайны бальзамировщиков стали известны каждому.

Воистину, те, кто жил вчера, сегодня мертвы. Земля предоставлена сама себе, словно вырванный с корнем лен.

Воистину, вся дельта Нила осталась без защиты. Укрепления, бывшие ранее опорой Нижнего Египта, стали ныне торной дорогой. Что же делать теперь? Такого еще никогда не случалось.

Отовсюду слышится: «Сторонись тайных святилищ, ибо захвачены они непосвященными, сменившими посвященных». Ведь теперь чужеземцы стали искусны в работах египтян.

Воистину, люди имущие приставлены теперь к ручным мельницам. Тех, кто раньше носил одежды из тончайшей ткани, сегодня бьют палками. Рабы, не смевшие появляться днем, выходят на улицы. Знатные женщины ныне спят в притонах. Я говорю: «Видеть их там — хуже, чем видеть баржу для мирры, нагруженную сосудами с нечистотами!» Что же касается слуг, то пусть самые страшные болезни поразят их! Ибо терзают они знатных женщин, словно простых служанок.

Вот если бы пришел конец роду людскому и не было бы больше ни зачатий, ни рождений! Тогда бы умолкли вопли в стране и не стало бы мятежников.

Но сейчас, воистину, все едят только траву и запивают ее водой. Не плодоносят деревья, нечего есть и птицам. Люди же отнимают пойло у свиней!

Не увидишь теперь прекрасных лиц — все они обезображены голодом.

Воистину, пропадает зерно на каждой дороге, нет у людей ни одежды, ни масла, ни благовоний. Все говорят: «Ничего не осталось! Кладовые пусты, а их сторожа лежат мертвые на земле». Скорбит мое сердце, нет мне утешения Ах, если бы мог я возвысить голос в этот час отчаяния, если бы мог я найти спасение от бед, поразивших страну!

Воистину, расхищены записи судебной палаты. Украдено все, что было в этом хранилище тайн.

Воистину, магические чары теперь стали известны всем. Заклинания шем и сехен сделались ныне опасными, ибо знает их каждый.

Воистину, раскрыты палаты и похищены податные списки. Из-за этого рабы стали хозяевами рабов.

Воистину, писцы убиты, а их бумаги украдены. Горько мне! Скорбью наполнились до краев эти дни!

Воистину, истреблены все записи писцов, подсчитывающих урожай, а житницы раскрыты для всех.

Воистину, свитки законов судебной палаты выброшены на улицы; попирают их все ногами, ломают и рвут их.

Воистину, бедняки возвысились до небес и стали подобны Эннеаде, ибо все тайны Судилища Тридцати [] им стали известны.

Воистину, превратилась Великая Судебная палата в проходной двор. Бедняки, как хотят, разгуливают по ней.

Воистину, дети тех, кто был знатен, выброшены на улицу.

Мудрец подтвердит, что все это — правда, глупец же будет все отрицать, ибо не ведает он, что творится, и все, что творится, кажется ему прекрасным.

Вот что сказал Ипусер фараону, владыке земли.

 

Суфийские притчи

Адский огонь

Однажды Гарун аль-Рашид повстречал юродивого.

— Откуда ты идешь? — спросил халиф.

— Я-то? Из самого ада.

— И что же тебя привело туда?

— Я искал огонь, чтобы раскурить свою трубку, и решил спросить у тамошних жителей, не поделятся ли они им со мной.

— И как, дали они тебе огня?

— Нет, тамошний правитель сказал мне, что нет у них его. «Как же так?» — спросил я. А он мне и ответил: «У нас здесь нет огня, сюда каждый приходит со своим собственным».

Алчность, угодливость и невозможность

Суфий, наставляя своего ученика, сказал ему:

— Никто не поймет сущность человека, пока не осознает связи между алчностью, угодливостью и невозможностью.

— Учитель, — ответил ученик, — это такая головоломка, которую мне не постичь.

— Решением головоломок не найти понимания. Лучше ищи его посредством достижения опыта.

И чтобы ученик лучше понял его слова, суфий повел его на рынок, в то место, где продавались халаты. Подойдя к одной из лавок, суфий попросил хозяина:

— Уважаемый, покажи мне самый лучший халат, и притом самый дорогой.

Его желание было исполнено, принесли роскошный халат, и цена на него была названа высокая.

— Это именно то, что я хочу, — сказал суфий, — вот только было бы еще лучше, если бы воротник халата расшить блестками и подбить мехом.

— О, это не проблема, — ответил лавочник, — именно такой халат и дожидается вас в моей мастерской, там, за лавкой.

Он торопливо ушел, а через несколько минут вернулся. Было видно, что он несет тот же самый халат, к которому наспех пришиты блестки и мех.

— И сколько ты хочешь за этот халат? — спросил суфий.

Лавочник назвал цену, в десять раз большую, чем он просил за халат без меха и блесток.

— Прекрасно! — воскликнул суфий. — Тогда я беру оба.

Большой Мир

Одному человеку до смерти надоела жизнь в деревне, и он, увлеченный рассказами странников о Большом Мире, все больше и больше желал войти в этот мир и освободить себя ото всех ограничений.

Наконец он решил, что время пришло, и ранним утром вышел из деревни. Вскоре он встретил попутчика, известного мудреца и волшебника, который, пожалуй, как никто был осведомлен обо всем, что касалось Большого Мира. Они вместе продолжили свой путь.

Спустя некоторое время они нашли некий шар на обочине.

— Смотри, что это такое? — спросил мудрец. — Что с этим можно сделать?

Путник вгляделся в шар и увидел, что это пчелиный рой, прикрепившийся к старому пню.

— Мы возьмем его с собой, — сказал он, — может быть, мы сможем его выгодно продать.

Он снял свою накидку, сделал из нее что-то вроде мешка, собрал в него пчел и взвалил на спину. Но некоторым пчелам удалось выбраться, и они, злобно жужжа, набросились на путника и пребольно покусали его. Человек запрыгал от боли, выронил мешок, а затем схватил его и стал колотить им о камень, пока не выбил из него всех пчел.

— Успокойся, успокойся! — попытался остановить его мудрец. — Давай сядем и разберемся, что произошло.

— А что я должен был делать? Ведь пчелы покусали меня.

— Но разве это правильно наказывать всех за то, что сделали лишь некоторые из них?

— Я думаю, что любой на моем месте не стал бы размышлять, а поступил точно так же.

— А давай послушаем, что говорят по этому поводу пчелы, — предложил мудрец и сделал магический знак, который позволил им послушать разговор трех пчел, сидевших на дереве совсем недалеко от них.

— О Мудрейшая Пчела Эпохи, — обратилась одна из пчел к другой. — Может быть, ты сможешь объяснить нам, что произошло?

— Конечно. Существо из Большого Мира попыталось захватить нас. Некоторые из нас покусали его, что было вполне нормальной реакцией, и существо в гневе стало бить нас о камень.

— Они, эти существа, всегда так себя ведут?

— Они действуют одинаково при одинаковых обстоятельствах. Но, скажу я вам, этого бы не произошло, если бы некоторые из нас не стремились во что бы то ни стало попасть в Большой Мир, не зная, что нас ждет в нем.

Тогда одна из пчел сказала:

— Раз так, если такой этот Большой Мир, то я оставляю все поиски этого мира и покидаю твою Школу, даже несмотря на то, что ты Мудрейшая Пчела Эпохи…

— Вот так и ты, — сказал мудрец своему попутчику. — Ты хочешь попасть в Большой Мир, но, сделав первые шаги, совершаешь поступки, о которых сожалеешь.

Звук шлепка

На берегу реки сидел дервиш, он созерцал медленно текущую воду и предавался своим размышлениям. Вдруг кто-то больно ударил его по шее. Это был прохожий, который, увидев оголенную шею дервиша, не удержался и звонко шлепнул по ней. Дервиш, конечно же, вскочил, чтобы ответить обидчику.

— Постой, — сказал озорник, — ты, конечно, вправе ударить меня. Но сначала скажи, что вызвало звук шлепка: моя рука или же твоя шея?

Но дервиш отнюдь не собирался предаваться подобным размышлениям.

— Мне сейчас не до разговоров, мне просто больно. Это тебе угодно строить всякие теории, ведь ты не чувствуешь того, что пришлось почувствовать мне. Вот сейчас я тебя ударю, и можешь сам ответить на свой вопрос.

Внимание и невнимание

Однажды между двумя учениками суфийской школы произошел такой разговор:

— Я, наверное, скоро умру, если наш наставник будет продолжать игнорировать меня. Ведь он так делает уже десять лет! От этого я чувствую себя невежественным. Я пришел сюда, чтобы учиться, но мне не позволяют этого делать.

С ним не согласился другой ученик:

— А я скорее умру, — сказал он, — если наш учитель перестанет высмеивать меня. Я тоже чувствую себя невежественным, но это движет меня на пути к Истине.

После этого между учениками разгорелся спор, продолжавшийся до самого вечера, до тех пор, пока не пришел учитель. Он успокоил учеников и попросил их изложить суть спора. В этот момент один из учеников сел между спорщиками и поднял руку.

— Говори, — сказал Учитель.

— Я хотел бы попросить вас продолжать игнорировать того, кто сидит слева от меня, пока он не умрет. И я также прошу вас, Учитель, начать игнорировать того, кто от меня справа, и с той же целью. И тогда все остальные смогут воспринимать ваши желания, а мы сможем чему-то научиться и будем избавлены от истеричных новичков.

Воробей и курица

Однажды разговорились воробей и курица. Воробей сидел на каменном заборе, а курица устроилась внизу.

— Слушай, курица, — начал разговор воробей, — не надоело ли тебе все ходить и ходить по земле и клевать зерна? Ведь ты даже летать разучилась.

— Неправда, не разучилась! — обиделась курица, замахала изо всех сил крыльями и взлетела-таки на забор.

Довольная собой, она в свою очередь спросила воробья:

— А вот теперь ты скажи: тебе не надоело летать и искать себе пропитание? Я вот живу в курятнике, хозяйка каждый день подсыпает зерно в кормушку — клюй себе и клюй, и никаких забот.

В этот момент налетел сильный ветер. Курица попыталась удержаться, но как ни старалась, все же слетела вниз. Воробей же спокойно взлетел, полетал вокруг и, как только стих ветер, сел обратно на забор.

— Видишь, — сказал воробей, — ты, такая большая, надеешься только на кормушку. Вот ты сейчас хотела опереться на каменную стену, я же опираюсь только на свои крылья и сам себе в жизни опора.

Ненастоящий суфий

По городу ходил человек, с нечесаной всклокоченной бородой, немытыми волосами, в плаще с капюшоном и с четками на шее. Каждому встречному этот человек с гордостью заявлял, что «он суфий и познал суфийскую науку».

— Почему ты так делаешь? — спросил у человека настоящий суфий.

«Суфий» ответил, что он-де следует наставлениям, записанным в книге для всех, кто встает на путь суфия.

— Но ведь книга эта написана сто лет назад и давно устарела! — воскликнул настоящий суфий, когда увидел книгу.

— Ну и что, — ответил «суфий», — может быть, и так. Но я ее нашел только в прошлом месяце!

Время, место, люди и метод

Однажды правитель пригласил во дворец суфийского дервиша.

— С давних времен путь дервиша, передаваемый из поколения в поколения непрерывно сменяющими друг друга мастерами, служит таким мощным и вечным источником света, что даже мое царствование является не более чем его слабым отражением.

— Это так, — ответил дервиш.

— Если так, поскольку я знаю это и всеми силами хочу обучиться тем истинам, которые знаешь ты, то учи меня.

Дервиш на некоторое время погрузился в глубокое раздумье, а затем сказал:

— Однако мудрость словами не передается. Так что подождем, когда представится благоприятный момент для ее познания.

Каждое утро дервиш, словно на службу, являлся ко двору правителя, но уроков правителю не давал. Каждый раз, видя у входа во дворец фигуру дервиша в залатанном халате, царь думал: «Этот человек не хочет возвращаться к нашему разговору об обучении и познании истины, хотя и приходит каждый день ко мне, принимает участие во многих делах моего двора, разговаривает, смеется, ест и пьет. Чего он ждет, может какого-то знака?»

Но вот однажды кто-то из придворных во время беседы в тронном зале произнес:

— Дауд, певец из певцов, таланту которого нет равных на этой земле, остановился в нашем городе.

Царь загорелся желанием послушать его пение, однако когда его посланник пришел к Дауду, тот ответил:

— Если твой правитель желает, чтобы я пришел к нему, — я приду. Но если он хочет услышать мое пение, он должен, как и все остальные, ждать, пока на меня не снизойдет вдохновение. Мне удалось превзойти других певцов именно потому, что я знаю, когда мне надо петь и когда делать этого не следует.

Когда царю передали слова Дауда, он воскликнул:

— Неужели нельзя никак заставить его спеть для меня?!

Придворные молчали, они действительно не знали средства, которое бы заставило петь великого певца, когда он этого не хочет. Но тут к царю подошел дервиш и сказал:

— О мой повелитель, мы пойдем к Дауду, только переоденьтесь в одежду простого горожанина.

Вскоре царь, выглядевший как обычный житель города, и дервиш были у дома, где остановился «великий соловей Дауд». Они постучались, и из-за двери раздался раздраженный голос певца:

— Идите своей дорогой. Я сегодня не пою.

Тогда дервиш сел на ступеньку и запел одну из самых любимых песен Дауда. Голос его был настолько чист и мелодичен, что правитель был очарован его пением. Но в середине песни дервиш сфальшивил, совсем чуть-чуть. Царь этого даже не заметил, однако фальшивая нота не ускользнула от чуткого уха Дауда, который также слышал это пение. Он тотчас открыл дверь, подправил дервиша и запел. Когда Дауд закончил песню, царь преподнес ему подарок, а дервишу предложил место советника.

— Мой повелитель, — ответил дервиш, — вы могли услышать эту удивительную песню только в том случае, если присутствуете вы, присутствует певец, а также присутствует человек, который может создать такие условия, при которых певец в любом случае запоет. Это и есть совпадение времени, места, людей и метода. Что же касается вашего предложения, то оно очень лестно. Но я выбрал путь дервиша и должен пройти его до конца.

Всадник и змея

Люди, познавшие истину, говорят, что иногда жестокость мудреца гораздо лучше и полезнее доброты глупца. В пример этому они приводят такую притчу.

Однажды всадник, ехавший по дороге, увидел, как в рот спящего под придорожным деревом человека вползла маленькая ядовитая змея. Спящий не заметил этого, а всадник понял, что если промедлить, то вскоре яд убьет несчастного. Он подскочил к человеку и стал нещадно стегать его кнутом. Тот от испуга и боли вскочил, вытаращив глаза на пришельца. Всадник же, не давая ему опомниться, подогнал человека к яблоне, под которой валялось множество гнилых яблок, и заставил есть их. Потом он кнутом погнал его к реке и заставил пить воду большим глотками.

— За что ты бьешь меня, за что мучаешь?! — стонал человек под ударами кнута. — Отпусти меня, ведь я ничего тебе не сделал.

Но всадник был неумолим. Несколько часов он истязал человека, заставлял есть гнилые яблоки и пить речную воду. Пока наконец тот не упал на землю. Его стало рвать, и вместе с гнильем и водой вышла змея. Только тогда человек понял, что всадник, издеваясь над ним, спас ему жизнь. Он стал просить прощения у своего спасителя за все произнесенные им бранные слова и сказал:

— Если бы ты сразу объяснил мне, что произошло, я бы все понял и безропотно бы принял твое лечение.

— Боюсь, что все было бы не так, — ответил всадник, — если бы я сразу сказал тебе, что ты проглотил змею, то ты, вероятно, не поверил бы мне. А если бы поверил, то тебя сковал бы страх и ты просто бы уснул, но на этот раз навсегда. Так что действовать надо было именно так: жестоко, но разумно.

Сказав это, таинственный всадник вскочил на коня и ускакал прочь.

Нравится — не нравится

Один знаменитый суфий, написавший множество книг и наставлений, был также и простым крестьянином, разводившим всякую разнообразную живность. Однажды к нему пришел человек, считавший себя искателем Истины, и сказал:

— Я прочел все ваши книги, учитель, и должен вам сказать, что с одними из них я согласен, а с другими не согласен. В некоторых из них я понимаю одни части и совсем не могу разобраться в других. Что-то из написанного вами нравится мне, что-то — нет.

Когда человек закончил свою речь, мудрец-суфий отвел его на скотный двор, где было много животных и корма для них, и сказал:

— Смотрите, вот лежат яблоки и морковь. Некоторым животным нравятся яблоки, а некоторые обожают морковь. Так же и животные, которые здесь находятся. Кто-то любит курятину, а кому-то подавай исключительно козлятину. «Нравится» или «не нравится» в данном случае не является общим знаменателем. Все это пища.

Глупец и верблюд

Встретились как-то раз глупец и верблюд.

— Посмотрите на этого горбатого урода! — закричал глупец, показывая пальцем на верблюда.

— Ты позволяешь себе судить и тем самым создаешь мнение, — ответил верблюд. — Но знаешь ли ты, что таким образом ты подвергаешь сомнению смысл созданного Богом? Мой горб — не изъян, не уродство, он создан ради совершенно определенной цели. Как тетива должна всегда быть прямой, так и лук всегда изогнут. Ты же просто глупец и понимаешь не больше упрямого осла!

Гороскоп

Когда пришло время коронации одного принца, унаследовавшего трон, вперед выступили придворные астрологи.

— Повелитель, — сказал самый главный из них, — дата вашей коронации может быть назначена только после того, как будет составлен гороскоп этого события, иначе все ваше правление ознаменуется бедами и неприятностями.

Правитель согласился, но тут появился известный суфий, который сказал:

— Мой принц, ведь если нужно составить гороскоп коронации, то нужно составить и гороскоп того момента, когда будет составлен этот гороскоп. Ведь иначе астрологи могут сделать свою работу в тот момент, который совершенно для этого не подходит.

— Так ли это? — спросил принц у астрологов.

— Да, — отвечали те, — и значит, нам нужно составить такой гороскоп.

— Но, уважаемые, — вновь вмешался в разговор суфий, — тогда нам нужно составить и гороскоп момента составления гороскопа, определяющего подходящее время для составления гороскопа коронации. А как нам это сделать?

На этот вопрос уже никто ответить не смог. В итоге правила коронации были изменены и принц взошел на трон без гороскопа.

Как правильно садиться

Однажды некий правитель пришел к известному суфийскому мастеру, мудрому Бахауддину Накшбанди, чтобы понаблюдать за собранием его учеников. После того как собрание закончилось, правитель сказал:

— О Учитель Вечности, я увидел, что твои ученики сидят полукруглыми рядами. Точно так же сидят и мои придворные во время государственного совета. Может быть, в этом совпадении есть какой-то знак?

— Повелитель, — сказал Бахауддин, — а в каком порядке сидят твои придворные?

— Первый круг — это место для самых достойных, тех, к кому я чувствую особое расположение. Дальше сидят важные вельможи, судьи, военачальники моего государства, послы других стран. Третий же круг — это место для тех, кто не обладает положением, тех, чье мнение мне не интересно.

— Ты верно подметил, правитель, — отвечал Бахауддин, — что и у нас люди во время собрания делятся по разным признакам. В первом ряду сидят те, кто плохо слышит, практически глухие, так что только таким образом они могут постигать учение. Средняя группа состоит из невежественных, так что они могут сосредоточиться на моих словах. А дальше всех сидят Просветленные. Для них близость такого рода значения не имеет.

Испытание

Однажды учитель-суфий сказал своим ученикам:

— Я беден и слаб, время, отпущенное мне в этом мире, подходит к концу. Я учу вас, молодых, и ваш долг — найти деньги, которые обеспечат вашему учителю достойную старость.

— Что же нам делать, учитель, скажи? — спросили ученики. — Жители этого города очень скупы, и даже если мы все вместе отправимся собирать милостыню, то не принесем домой нескольких монет.

— Дети мои, — отвечал учитель, — но ведь есть прекрасный способ добыть деньги, и без особых хлопот. Надо просто взять их у того, у кого они есть.

Мы заслуживаем денег больше, чем кто-либо, так разве будет в том грех? Но увы, я уже слишком слаб, чтобы стать вором или грабителем…

— Учитель, учитель, — перебили его ученики. — Мы готовы, мы молоды, мы справимся! Ради тебя и твоего благополучия мы готовы совершить все что угодно. Скажи нам, что нужно делать, и мы повинуемся!

— Вас много, и вы сильные, вам очень просто будет отнять кошелек у какого-нибудь богатея. Сделайте так: поздним вечером найдите какое-нибудь укромное место, где вас никто не увидит, потом схватите богато одетого прохожего и отберите у него деньги. Только не причиняйте ему физического вреда.

— Сейчас как раз подходящее время! — загомонили ученики. — Давайте быстро соберемся и пойдем искать укромное место.

Они заметались по комнатам, и только один из них стоял на месте и молчал, опустив глаза. Учитель подошел к нему.

— Смотри, — сказал он, — как загорелись глаза у других учеников, как сильно они хотят помочь мне. А ты что стоишь, разве тебе наплевать на мои страдания?

— Прости меня, учитель! — ответил юноша. — Но я не могу пойти на то, что ты предлагаешь, вот потому-то и молчу.

— Почему же?

— Но, учитель, в этом мире нет такого места, где никто не увидит. Ведь даже когда я один, я сам вижу. Нет, учитель, лучше я пойду по миру с сумой просить подаяние, чем сам себя увижу крадущим.

Когда учитель услышал эти слова, лицо его просияло. Он обнял ученика и воскликнул:

— Я счастлив, что хотя бы один из моих учеников понял то, чему я учил вас долгие годы!

Тогда остальные ученики поняли, что это было испытание. Но оно не прошло даром, с того дня, когда кому-нибудь из них приходила в голову недостойная мысль, он вспоминал слова своего товарища: «Я сам вижу». И таким образом все они достигли совершенства.

Как возникло предание

В давние времена стоял около реки город. Улиц в нем было всего две, но были они очень большими, так что город этот считался крупным. И вот однажды дервиш перешел с одной улицы на другую, и жители этой, второй, улицы увидели, что глаза его полны слез.

— Говорю вам, — сказал один человек, — на соседней улице случилось несчастье, кто-то умер!

На самом деле слезы в глазах дервиша были оттого, что он недавно чистил лук. Но это никого не интересовало. Находившиеся рядом женщины и дети, услышав слова «кто-то умер», тут же заголосили. Крики услышали люди с соседней улицы, той, «где случилось несчастье», и вскоре и там начался переполох — все были уверены, что у соседей случилась какая-то беда.

Только один мудрый человек ходил с улицы на улицу и пытался узнать, что же на самом деле произошло, но его никто не слушал, все кричали: «Несчастье, мы знаем, что у наших соседей случилось большое несчастье!»

Паника распространилась с невероятной быстротой. Вскоре уже никто не сомневался, что у соседей случилась беда, и тогда жители обеих улиц решили, что лучше будет немедленно покинуть город, чтобы таким образом спасти свои жизни и жизни своих родных. Жители двух улиц снялись со своих насиженных мест и направились в противоположные стороны.

Цветущий город обезлюдел, только спустя века на его месте появились два небольших селения. Из поколения в поколение люди в этих селениях передают предание о том, что когда-то в этих местах стоял большой город и что на него обрушилось неведомое бедствие, заставившее всех жителей в одночасье покинуть его…

Как найти нужного доктора и причину болезни

Однажды сын бухарского эмира сильно заболел. Отец призвал к нему всех известных врачей, но они только разводили руками:

— Ваш сын, о великий эмир, тает на глазах, но мы не знаем причины болезни.

Они пытались поговорить с больным, но тот упорно молчал, не ел, не пил, только лежал на кровати.

Наконец ко двору эмира прибыл знаменитый Ибн Сина. Ему не понадобилось много времени для того, чтобы понять, что же случилось с молодым человеком — тот был сильно влюблен.

Эмир и придворные, узнав об этом, заволновались. Все понимали, что вылечить юношу может только его возлюбленная, но как узнать ее имя?

Эмир умолял Ибн Сину придумать какой-нибудь способ, и тот, не долго думая, велел найти человека, который знал все до одной улицы Бухары.

Когда этого человека привели во дворец, Ибн Сина вошел вместе с ним в покои больного и велел перечислять все названия улиц. Сам великий лекарь в это время держал руку на пульсе юноши. Наконец прозвучало название улицы, на которой жила девушка, покорившая сердце сына эмира. В этот момент сердце юноши сильно забилось.

После этого во дворец доставили человека, знавшего имена всех жителей той улицы. И снова Ибн Сине помогло сердце юноши, забившееся быстрее, когда прозвучало имя девушки. После этого найти девушку не составляло труда. Она пришла во дворец, принялась ухаживать за больным, и тот поправился за несколько дней.

Дервиш и ученый

Один известный ученый из Басры пришел как-то раз в скромную обитель старого дервиша. Дервиш был болен и лежал в постели. Ученый подсел к нему и завел беседу о том, как ужасен и порочен этот мир, в котором давно уже нет места благочестию и смирению.

Дервиш ни единым словом не прервал длинную речь ученого, когда же тот закончил, он сказал:

— На самом деле ты слишком любишь этот мир, хотя и говоришь обратное. Будь ты равнодушен к нему, ты бы не поминал его так часто. Так же ведет себя и покупатель на базаре. Он видит товар, который ему нравится, он очень хочет купить его, но поначалу он охаивает выбранную вещь и только потом покупает. Если бы ты завершил все свои дела в этом мире, ты бы не говорил о нем ни хорошо, ни плохо.

Комар Намус и слон

Давным-давно жил на свете комар, звали которого Намус. Среди комариного племени считался он комаром умным и тонким, и потому называли его Намус Проницательный. Однажды, руководствуясь, безусловно, вескими и благовидными причинами, Намус решил поменять место своего обитания.

Свой новый дом он решил обустроить в ухе одного слона. Поскольку Намус был комаром учтивым и воспитанным, при въезде в новый дом он соблюл все приличествующие в таком случае условности и церемонии. О своем решении он пропищал хозяину уха, слону:

— Уважаемый слон, я, тот, которого мои соплеменники за ум и расчетливость называют Намусом Проницательным, объявляю тебе о своем решении поселиться в твоем ухе.

Поскольку слон ничего не ответил, Намус решил, что молчание означает согласие. Справедливости ради надо сказать, что слон попросту не расслышал писк комара, да и его вселение прошло для гиганта незамеченным.

Живя в ухе, Намус произвел на свет множество новых поколений комаров. Ухо было не просто его домом, оно было его судьбой, местом, где комар задумывал свои великие свершения, и неудивительно, что само его существо было неразрывно связано с этим местом, как была связана с ним и история комариного племени. Ухо было таким уютным, таким просторным, таким теплым…

Но вот пришло время, и Намус Проницательный, побуждаемый, как всегда, какими-то вескими и безотлагательными причинами, решил задуматься о смене жилища. Конечно, он, как комар учтивый, решил, что и на этот раз, в соответствии с установленной и освященной веками традицией, должен поставить в известность слона. Целый день он репетировал свою прощальную речь, в которой объяснял слону причины своего решения и благодарил за сотрудничество. И вот пришло время прощания. Намус Проницательный пропищал свой монолог, однако никакого ответа не получил. Он крикнул еще несколько раз, но слон молчал. Наконец, набрав полную грудь воздуха, Намус в самое ухо, то самое, в котором он когда-то жил, прокричал свои красноречивые слова:

— О слон, знай, что я, Намус Проницательный, намерен сменить место своего обитания и покинуть резиденцию, которую я обустроил в твоем ухе. Что ты скажешь об этом, каково твое мнение, не сожалеешь ли ты?

Слон наконец-то расслышал писк Намуса и протрубил в ответ:

— Ступай себе с миром. Твой уход имеет для меня такое же значение, как и твое появление.

Костыли

В одной стране некий вельможа повредил себе ногу и был вынужден купить костыли. Они очень помогали ему при ходьбе, и вскоре он настолько привык к ним, что когда нога зажила, все равно продолжал ими пользоваться. Вельможа постепенно приучил к ним и всех членов своей семьи, а затем и своих придворных. С течением времени все жители страны стремились приобрести себе костыли. По всей стране работали мастерские по производству костылей. Богатые люди заказывали себе костыли из слоновой кости, покрывали их золотом и драгоценными камнями. Для обучения ходьбе на костылях открывались специальные школы, а в университетах многомудрые ученые исследовали высшие аспекты этой науки. Без костылей продолжали обходиться только очень немногие. Такое поведение казалось большинству, тем, кто привык ходить на костылях, нелепым и неразумным. Напрасно одиночки пытались доказать, что костылями нужно пользоваться только по необходимости. «Видите, мы спокойно можем ходить без костылей». На что оппоненты им отвечали: «Это не так. Все это просто плод вашей фантазии».

Лишения и богатство

Однажды обезьяна сказала человеку:

— Посмотри, как я обездолена, разве ты не видишь этого? У меня нет ни крыши над головой, ни хорошей еды, ни одежды, как у тебя. Ни мебели, ни украшений, ни земель — ничего нет. Ты же, наоборот, имеешь все это, и даже больше того!

Человек от таких слов устыдился и отдал обезьяне все, что имел. Сам же он стал нищим.

Настало время обезьяне официально вступать во владение имуществом человека.

— Ну и что ты будешь теперь делать со всем этим? — спросил человек.

— Вот еще, стану я разговаривать с дураком без гроша в кармане, вроде тебя!

Грести одним веслом

Однажды, когда суфийский мастер Ха-сан и его ученик плыли в лодке, юноша спросил у него:

— Учитель, я понимаю, что существует радость, ведь Бог — наш Отец, и естественно, что Он дарит радость и наслаждение своим детям. Но почему же тогда существуют печаль и несчастья?

Вместо ответа мастер Хасан стал грести одним веслом, отчего лодку закружило на месте.

— Учитель, что вы делаете, если вы будете грести так, то тогда мы никогда не достигнем другого берега! У вас что, сломалось второе весло или заболела рука? Давайте я погребу!

— А ты куда умнее, чем я думал, — ответил Хасан.

Мастер во дворце

Очень богатый человек пригласил суфийского мастера к себе во дворец. Дворец этот был невероятно роскошен, от пола до крыши он был набит разными сокровищами: мебелью, коврами, картинами, роскошной посудой и тому подобным. Хозяин водил мудреца из комнаты в комнату, несколько часов он хвастался своими сокровищами. Богач был собой доволен и удовлетворен. Наконец, показав суфию весь свой огромный дворец, он, заглядывая в глаза мастера, спросил:

— Ну что, уважаемый, каково ваше впечатление, вы удовлетворены увиденным?

Мастер усмехнулся и сказал:

— Я впечатлен и удовлетворен тем, что мир настолько прочен, что выносит тяжесть такого огромного дворца, да и вас вмести с ним!

Мастерство

Жил на свете один мудрец, мудрость которого была настолько велика, что люди приходили к нему за советом из самых дальних краев. Он всех выслушивал, а потом рассказывал им истории. Эти истории были настолько мудры и поучительны, что на людей снисходило озарение и они успешно решали все свои проблемы. У него было много учеников, они все пытались постичь его искусство, но им это не удавалось.

Наконец один из них в очередной раз спросил мастера:

— Учитель, скажите, как вам удается найти именно ту историю, которая точно подходит для каждого, кто к вам обращается за помощью?

— Хорошо, — ответил мастер, — раз ты так хочешь это узнать, я и тебе расскажу историю.

Когда-то одним большим и сильным государством управлял молодой правитель. Он был хорошим правителем, много делал для своего государства, а в свободное время больше всего любил стрелять из лука. Он и здесь был первым — во всем его царстве не было равного ему стрелка. А кроме этого, правитель любил путешествовать, причем чаще он переодевался в одежду простого странника, чтобы никто не смог узнать его.

Однажды во время своих странствий он забрел в один караван-сарай. Время было уже совсем позднее, и потому свободных мест в доме не осталось. Хозяин предложил путнику переночевать на сене в конюшне. Правитель согласился и крепко проспал всю ночь.

Утром, проснувшись и выйдя на улицу, правитель увидел, что все стены утыканы стрелами. Причем каждая стрела находилась точно в центре мишени — не было ни одного промаха! Неведомый стрелок как минимум не уступал в мастерстве самому правителю. Естественно, что он тотчас захотел узнать, кто же этот человек, и спросил о мастере-лучнике у хозяина караван-сарая.

— Мастер? — удивился хозяин. — Да это пятнадцатилетний мальчик, сын моего конюха.

Теперь настал черед удивляться молодому правителю. Как же так может быть, что пятнадцатилетний юноша стреляет не хуже его, лучшего стрелка страны? Он нашел мальчика и, обращаясь к нему с большим почтением, попросил его показать свое мастерство. Тот взял лук, натянул тетиву и, практически не целясь, выпустил стрелу в стену. А потом взял мел и очертил вокруг вонзившейся в стену стрелы мишень. Стрела, конечно же, была точно в центре.

Мастер и чайная чашка

Один очень известный суфийский мастер путешествовал со своими учениками. Учитель, не желая привлекать к себе излишнего внимания, строго-настрого велел своим ученикам не говорить никому, кто он, и не выказывать ему знаков внимания и почитания. В одном селении они остановились в караван-сарае на ночь. Утром хозяин стал подавать им чай и вдруг стал на колени и припал к ногам мастера.

Увидев это, ученики очень удивились и заволновались: кто же открыл тайну мастера, как хозяин караван-сарая смог узнать, кто из них мастер? Учитель, видя в глазах своих учеников немой вопрос, рассмеялся и сказал:

— Не удивляйтесь, лучше спросите у этого человека, как он узнал меня.

— Как же ты узнал нашего мастера? — спросили ученики у хозяина.

— Но я не мог его не узнать. Ведь я уже много лет делаю чай для моих постояльцев, за это время я видел тысячи людей. Но я никогда не встречал человека, который бы с такой любовью смотрел на обычную чайную чашку.

Сколько на свете искателей Истины?

Один человек, который в этом мире видел только себя и ценил только свое мнение, но при этом, как он утверждал, стремившийся к высшему сознанию, пришел в суфийскую школу и остановился у ворот поговорить со сторожем.

— Я думаю, — сказал он, — немногие из нас знают, сколько на самом деле есть на свете подлинных искателей Истины…

— Я стою у этих ворот пятьдесят лет и могу вам кое-что сказать по этому поводу, — сказал сторож.

— Да?! И сколько же их?

— На самом деле на одного меньше, чем вы думаете.

Небесный плод

Одна женщина, благочестивая и честная, прослышала о небесном плоде и возжелала его. Она спросила дервиша, звали которого Сабур:

— Посоветуй, мудрый человек, как мне найти этот плод, чтобы достичь высшего знания?

— Лучшим советом будет такой: учись у меня, — сказал дервиш. — Если же нет, то тогда тебе придется долго странствовать по миру, временами без всякого отдыха, и искать другого мудреца.

Женщина ушла от Сабура и отправилась путешествовать по свету. Она нашла другого мудреца, звали которого Ариф-мудрый, а затем встретила Хакима-мудреца, затем — Маджуда-безумного, затем — Алима-ученого и много, много других…

Тридцать лет женщина искала учителя, который бы рассказал ей о том, где же хранится небесный плод, пока наконец не нашла сад, где стояло Древо Небес и на его ветке висел яркий Небесный Плод. А около Древа стоял дервиш Сабур.

— Почему же ты не сказал мне, когда мы встретились впервые, что именно ты

— Хранитель Небесного Плода? — спросила она. — Ведь я напрасно провела в поисках тридцать лет.

— Но ведь ты все равно бы не поверила мне. А кроме того, Древо приносит Плод только один раз в тридцать лет и тридцать дней.

Нет ничего, нет и печали

Однажды у суфия спросили:

— Уважаемый, почему на вашем лице никогда не видно следов печали?

— Потому что у меня нет того, о потере чего стоило бы печалиться, — ответил суфий.

Обвинитель суфиев

Жил на свете юноша, был он достаточно умен и при этом всегда плохо отзывался о суфиях, обвинял их при каждом случае во всех прегрешениях. Однажды к нему пришел суфийский мастер, снял с пальца перстень с камнем и сказал:

— Юноша, вы плохо отзываетесь о суфиях, и это ваше право. Но вот вам перстень, пойдите на базар и попробуйте продать его за одну золотую монету.

Молодой человек так и сделал. Он целый день ходил по базару и пытался найти покупателя, который дал бы ему за перстень одну золотую монету. Но ему предлагали за украшение в лучшем случае несколько медяков. Услышав цену, которую он называл, люди либо смеялись над ним, считая, что юноша просто не в себе, либо сразу гнали его прочь.

Молодой человек вернулся к мастеру и вернул ему перстень:

— Вы подсунули мне негодный перстень! — сказал он с возмущением. — За него никто ничего не дает!

— Хорошо, юноша, может быть, вы снова правы. Но прошу вас, пойдите к ювелиру и оцените теперь у него перстень.

Когда юноша показал перстень ювелирных дел мастеру, тот тотчас оценил его в тысячу золотых монет.

— Вот ваш перстень, уважаемый! — сказал юноша, вернувшись к суфию. — Ювелир дает за него тысячу золотых монет.

— Дитя мое, — сказал тогда суфий, — на самом деле ты знаешь о суфиях столько же, сколько знали об этом перстне люди на базаре.

После этого юноша понял, как сильно он ошибался по поводу суфиев, и с тех пор стал почитать их.

Обучение покорности

Жил когда-то один подвижник, у которого были и ученики, и последователи, и почитатели. Тем не менее, он часто посещал одного суфийского мастера и вел с ним долгие беседы. Однажды он, как обычно, пришел к суфию и сказал:

— Учитель, я уже больше тридцати лет постоянно соблюдаю пост, а по ночам читаю молитвы, так что почти не сплю. Хотя я не нашел и следа того сокровенного, о чем ты учишь, но все равно я верю в твое учение и возлюбил его.

— Даже если тебе будет суждено молиться и поститься все триста лет, — ответил суфий, — то все равно ты не станешь мудрым. Ибо ты сам преграждаешь себе путь к Истине.

— Но есть ли средство преодолеть это?

— Есть, но ты никогда не согласишься им воспользоваться.

— О учитель, ты меня не знаешь, я сделаю все, что ты скажешь!

— Хорошо. Тогда возьми суму и наполни ее доверху орехами. Сними с себя одежду, обернись в овчину и в таком виде пойди на базар. Там созови всех, кого можно, и пообещай им, что дашь орех каждому, кто даст тебе пинка. Затем обойди весь город и делай то же самое, пока у тебя не закончатся все орехи. Прежде всего сделай это там, где тебя хорошо знают. Так ты исцелишься.

— Но, учитель, это невозможно! Я не могу этого сделать! Дай мне другой совет!

— А я ведь говорил, что ты откажешься, — тихо промолвил суфий.

Подарок имаму

Однажды суфийский мастер написал небольшую книгу и велел одному из своих учеников отнести ее имаму в подарок. Отдавая ученику книгу, он велел ему внимательно наблюдать за реакцией имама.

— Эта книга может показаться ортодоксальному уму оскорбительной, может вызвать у имама гнев и отрицательные эмоции, — напутствовал мастер ученика. — Но помни: все, что ты должен делать, — это сохранять спокойствие, наблюдать и в точности передать мне свои наблюдения.

Ученик нашел имама в саду его дома, рядом с ним была его жена.

— Кто написал эту книгу? — спросил имам.

Ученик назвал имя своего учителя. И как только он сделал это, лицо имама перекосилось от злости, он швырнул книгу прочь и разгневанно произнес:

— Такая книга никогда не попадет в мой дом! Она бессмысленна и нерелигиозна! Твой мастер опасен для нашего благоверного общества, он является причиной хаоса и разрушает нашу религию.

Услышав такие слова, ученик тотчас хотел возразить, но, вспомнив наставление мастера, взял себя в руки. Уходя, он услышал, как жена имама пыталась успокоить своего супруга:

— Почему ты так разнервничался, мой драгоценный супруг? Ведь ты бы мог выбросить эту книгу немного позже, когда этот юноша уйдет. Разве нужно было демонстрировать свою ярость? Такое невоздержанное поведение совсем не подобает твоему положению. У тебя есть большая библиотека, пусть бы и эта книга стояла там, раз ты не хочешь ее читать.

Ответа имама юноша не слышал, но он понял (так, по крайней мере, ему показалось), что женщина была гораздо более сострадательной и человечной, нежели ее супруг. Но в тот же миг он вспомнил слова учителя о том, что он должен быть просто наблюдателем и не привносить в события свои эмоции. Он поспешил к учителю и доложил ему обо всем, что видел. Правда, в самом конце своего рассказа он все-таки не выдержал и сказал:

— Мне кажется, учитель, что жена имама — женщина просто замечательная, и, возможно, она понимает тебя и может воспринять твое учение…

Не успел он договорить, как мастер прервал его:

— Постой, я ведь не просил тебя комментировать произошедшее, я сказал тебе только наблюдать. Я говорю тебе это не ради упрека, а потому, что ты действительно не прав. Я уверен, что очень скоро имам придет ко мне, хотя ты и видел своими глазами, что он разгневан на меня. Он почувствует, что был не прав, возьмет книгу и прочитает ее. А что касается женщины, то она никогда не проявит интереса к нам и нашему учению, потому что она равнодушна и ничем, кроме своих повседневных забот, не интересуется. Так что иди обратно в дом имама, посмотри, чем он сейчас занимается.

Ученик снова отправился в дом имама. И — о чудо, войдя в сад, он увидел, что его учитель был прав. В благодатной тени раскидистого дерева сидел имам и внимательно читал книгу мастера…

Низкий поклон вору

Суфий проходил мимо эшафота, где вот-вот должны были повесить вора, низко поклонился преступнику.

— Вы же мудрый человек, зачем вы это сделали? — спросили у него.

— Я поклонился его целеустремленности, — ответил суфий. — У него была цель, и за нее он отдал жизнь.

Последняя капля

У халифа багдадского было все, о чем мог мечтать человек: власть, несметные сокровища, преданные подданные. Но, насладившись всем этим, халиф вдруг понял, что жизнь его бесцельна, он перестал понимать, в чем же смысл его пребывания в этом мире. Томительно тянулись однообразные дни. Советники пытались занять его делами государства, мудрецы и путешественники — рассказами о дальних странах и невероятных чудесах. Но все было бесполезно: взор халифа оставался рассеянным, а мысли мрачными. Жизнь наскучила ему, и он мучительно пытался найти выход.

Однажды некий путешественник рассказал халифу об одном пустыннике, которому было открыто сокровенное, который знал, в чем смысл жизни. И в первый раз за много лет глаза халифа загорелись, забилось учащенно сердце. Он тотчас предупредил придворных, что отправляется в далекий путь и что с собой он возьмет только старого верного слугу, служившего ему с самого детства.

Путь странников пролегал через Аравийскую пустыню, а она, как известно, жестоко наказывает тех, кто относится к ней без должного почтения. Без проводника путники быстро заблудились, а во время песчаной бури потеряли верблюда и большую часть своего багажа. Все, что у них осталось, — небольшой бурдюк, в котором было немного воды.

Страшная жара и жажда вскоре сделали свое дело — старый слуга потерял сознание и свалился без чувств. Страдал от немилосердно палившего солнца и халиф. Он посмотрел на бурдюк, в котором была драгоценная влага.

Сейчас он откроет его, освежит губы, вольет в себя вожделенный глоток. А затем, может быть, так же свалится на песок, как и его слуга. Но тут он посмотрел на слугу. Этот человек, который безропотно отправился с ним в далекий путь, умирает здесь, в далекой пустыне, умирает, исполняя долг перед своим господином. И неужели этот человек в последние минуты своей жизни не заслужил благодарности от него? Халиф осознал, что долгие годы этот слуга был просто необходимой вещью, которой никогда не суждено услышать доброго слова.

Халиф взял мешок и влил остатки воды в раскрытые губы слуги. Вскоре тот перестал метаться и заснул спокойным сном. На его лице появилось умиротворение, и халиф, глядя на него, испытал невероятную радость, мгновения счастья, которые он никогда до этого не испытывал. А затем произошло чудо — пошел дождь, что происходит в Аравийской пустыне раз в несколько лет. Слуга очнулся, и путники наполнили бурдюк водой до краев.

— Мой господин, — сказал старик, — прости меня за мою слабость. Теперь мы можем продолжить наш путь.

— Нет, — покачал головой халиф, — мне уже не нужна встреча с мудрецом, не нужны его откровения. Всевышний уже открыл мне тайну бытия.

Последователь пророка

Один юродивый стал выдавать себя за пророка. Его схватили и привели к султану. Султан допросил его в присутствии кади и сказал:

— Этот человек позволил себе святотатство, наглое и постыдное. Что гласит закон, какая кара предусмотрена за это?

— Если он будет упорствовать в своем — надлежит покарать его смертью.

— Ты слышал, что сказал этот уважаемый всеми человек? — спросил у юродивого султан. — Как у тебя язык поворачивается называть себя пророком? Если ты пророк, покажи нам чудо!

— Хорошо, — ответил тот. — Пусть сюда принесут острый-преострый меч.

— Зачем? — удивился султан.

— Повелитель, ты хотел чуда, и оно будет. Сначала я отрублю голову кади, а затем воскрешу его из мертвых.

— О почтенный! — закричал кади, услышав эти слова. — Я первый в тебя уверовал! Отныне можешь считать меня своим последователем!

Привратник

Однажды нетерпеливый ученик стал упрекать своего учителя:

— Зачем вы так делаете? Вы не даете нам, тем, кто желает учиться, заниматься по книгам. Вы не демонстрируете никаких ритуалов и тайн. Вы не отвечаете на наши вопросы, которых у нас все больше и больше. Вы игнорируете как похвалы, так и ругань в ваш адрес.

— Я — привратник, — ответил учитель. — А работа привратника — удостовериться, что дверь открыта тогда, когда она должна быть открытой, и захлопнута, когда ей надлежит быть захлопнутой. Привратник позволяет войти всем, кому должно войти, и не допускает тех, кого хозяин велел не пускать. Разве вы желаете, чтобы привратник колотил в дверь, носил слишком богатую или, наоборот, слишком бедную одежду, кривлялся, брал взятки, беседовал с посетителями на не имеющие к делу темы — и все это вместо того, чтобы работать?

Проклятие

Некий человек, причислявший себя к суфиям и объявлявший об этом каждому встречному, но на самом деле таковым не являвшийся, отправился однажды на мельницу, чтобы перемолоть там свою пшеницу.

— Эй ты, мельник, смели мне пшеницу, да сделай это сейчас, и поживее! — крикнул он высокомерно мельнику, так, как это присуще всем шарлатанам, пытающимся заставить других работать на себя.

— У меня сейчас нет времени для твоей пшеницы, — ответил мельник.

— Если ты не сделаешь то, что я тебе говорю, я прокляну твою мельницу, — пригрозил псевдосуфий.

— Отлично, — сказал мельник, который на самом деле был истинным суфием, — мне будет очень интересно увидеть, как это у тебя получится. — Если бы ты умел добиваться исполнения желаний таким простым образом, то ты бы не стоял передо мной и не пытался заставить меня смолоть твое зерно.

Спор

Один человек, считавший себя очень мудрым, изучил язык животных. Как-то раз он шел по улице, как вдруг увидел осла, во все горло ревущего на собаку. Та, в свою очередь, что есть силы лаяла на осла. Человек подошел поближе и стал слушать.

— Все, что ты мне говоришь, касается только травы и пастбищ, — говорила собака, — я же хочу тебе рассказать о мясе и костях, ведь это моя пища.

Осел возражал, говорил, что только травой может насытиться животное. Тут не сдержался и человек и вмешался в спор:

— Вы никогда не поймете друга, не придете к чему-то общему, если не поймете, что полезность сена подобна полезности мяса.

Животные обернулись к незваному гостю. Собака свирепо залаяла на него, а потом резко бросилась и укусила за ногу. Осел, в свое очередь, быстро развернулся и так сильно лягнул задними ногами, что человек свалился без чувств. После этого животные, не обращая на него больше никакого внимания, продолжили свой спор.

Разговор о Боге

— Уважаемый, давайте поговорим о Боге, — попросил однажды некто суфия.

— Будет лучше, если мы помолчим о Нем, — сказал суфий.

— Но почему?

— Если о Боге будете говорить вы, то для Него это будет оскорблением. А если о Боге заговорю я, то для меня это будет слишком большой честью, недостойной меня.

Спасительная ложь

Один юноша помог своему соседу-старику небольшой суммой денег. А спустя некоторое время старик, выйдя из дома, увидел, как солдаты вели юношу на казнь за преступление, которого он не совершал. Старик тут же закричал: «Падишах умер, наш великий правитель покинул нас!» Услышав это, солдаты замешкались, и юноша получил возможность бежать. Старику же скрыться не удалось, да он особенно и не пытался это сделать. Его схватили и привели во дворец к самому падишаху.

— Скажи мне, почтенный старец, — обратился к старику падишах, — зачем ты сделал это, зачем кричал, что я умер? Ведь ты же прекрасно понимаешь, что такой поступок должен караться смертью!

— О мой повелитель, — ответил старик, — ты умер только в моих словах, того же несчастного юношу смерть ждала на самом деле. Мои слова, о том, что ты мертв, никому не причинили вреда, но спасли жизнь.

Мудрые слова старика настолько поразили и удивили падишаха, что он распорядился наградить его и немедленно отпустить домой.

Вступает ли кость в спор собак?

Однажды двое учеников суфийской школы прямо на улице заспорили о человеке и о способах постижения им Истины.

— Человек постигает Истину посредством собственных усилий и беспрестанных поисков, — сказал первый. — Он начинает с полного невежества, но затем прогрессирует и становится знающим.

Второй ученик возразил:

— Человек может постичь Истину только под руководством опытного мастера, другого способа не дано.

Они спорили так яростно, что дело чуть было не дошло до драки. Благо, как раз в этот момент по улице проходил известный суфийский мастер, и ученики обратились к нему с просьбой разрешить их спор.

— Вы хотите, чтобы я высказался на этот счет? — спросил мастер.

— Да, учитель, мы были бы очень благодарны.

— Хорошо. Я думаю, что каждый из вас видел, как собаки дерутся за кость, так?

— Да.

— Но видели ли вы когда-нибудь, чтобы кость вступала в их спор? Подумайте над этим…

Существенная разница

Однажды знаменитого суфия спросили:

— Что дала вам благодать?

— Просыпаясь утром, — ответил суфий, — я чувствую себя как человек, который не уверен, что доживет до вечера.

— Но ведь это может сказать каждый.

— Да, — сказал мастер, — это действительно знают все. Но не все это чувствуют. Еще никто не пьянел от слова «вино».

Счастье и хвост

Взрослый, умудренный опытом пес увидел щенка, гоняющегося за своим хвостом, и спросил:

— И что, малыш, ты так и будешь гоняться за хвостом?

— Я изучил философию, — гордо ответил щенок, — я постиг проблемы мироздания, что еще не удавалось ни одной собаке до меня. Я понял, что самое лучшее для нас — это счастье и что счастье наше в хвосте. Поэтому-то я гоняюсь за ним, а когда поймаю, он будет мой и ко мне придет счастье.

— Малыш, — сказал взрослый пес, — я, когда был таким же, как ты сейчас, щенком, тоже интересовался проблемами мироздания и составил свое мнение об этом. И ты знаешь, я тоже понял, что счастье прекрасно для собаки и что оно находится в моем хвосте. Но потом я заметил, что куда бы я ни отправился, что бы ни делал, хвост всегда следует за мной.

Чему ты научился у суфия?

К суфию пришел человек и попросился к нему в ученики.

— Если я говорю: «Сын моего отца, но не мой брат», — спросил учитель у пришедшего, — кого я имею в виду?

Тот долго думал, но так и не смог ответить.

— Я имею в виду себя, конечно! — сказал учитель и добавил: — А теперь возвращайся в свою деревню. Забудь о том, что ты хотел стать моим учеником.

Человек вернулся домой. Его встречала толпа односельчан.

— Чему ты научился у знаменитого суфия? — спросили они.

— Если я говорю: «Сын моего отца, но не мой брат», кого я имею в виду?

— Себя самого! — хором сказали односельчане.

— Не-е-е-т! — сказал гордо человек, лицо которого светилось радостью. — Глупые, «сын моего отца» — это и есть суфий из соседнего города. Он сам мне это сказал!

Филолог и дервиш

Суфий шел как-то поздним вечером домой, когда услышал крики. Доносились они из заброшенного обмелевшего колодца.

— Эй, кто здесь? — крикнул суфий, подойдя к колодцу. — Что случилось?

— Видите ли, — раздался ответ, — не найдя дороги, я, к своему огромному несчастью, свалился в этот глубокий колодец и теперь никак не могу из него выбраться.

— Держись, друг, — сказал суфий, — я помогу тебе, дай мне только время раздобыть веревку и лестницу.

— Подождите минутку, — сказал упавший в колодец человек. — Видите ли, я филолог. Вы неграмотно выражаетесь, и совершенно очевидно, что и ваше произношение никуда не годится. Очень прошу вас — будьте так добры, исправьте его.

— Ну что же, если для вас в данный момент правильность слов важнее их смысла, то тогда лучше вам еще какое-то время побыть там, где вы сейчас находитесь, пока я не научусь правильно говорить и не исправлю свое произношение, — ответил суфий и пошел по своим делам.

Черепаха и скорпион

Однажды скорпион попросил черепаху перевезти его на другой берег реки. Черепаха долго отказывалась, понимая, что скорпиону нельзя верить, но все-таки уступила. Скорпион забрался на черепаху, и они поплыли. Почти всю дорогу скорпион вел себя смирно, однако же перед самым берегом все же не удержался и ужалил черепаху.

— Ах ты вероломный! — воскликнула с негодованием черепаха. — Моя природа предполагает, что я должна и стремлюсь помогать каждому. В том числе и тебе. Ты же ужалил меня, как ты мог?

— Но послушай, — отвечал скорпион, — ты говоришь, что твоя природа — помогать. Но моя природа — жалить, и ты, и я об этом знаем. Так что же, свою природу ты считаешь добродетелью, а мою называешь подлостью? И где же тогда справедливость?

Четыре утешения

По приказу правителя города наставник суфийской школы был брошен в тюрьму. Через несколько дней его ученики пришли проведать его. К их удивлению, учитель совершенно не переменился, не выглядел подавленным или огорченным, он радостно приветствовал их, словно дело происходило в их родной школе, а не в тюрьме.

— Учитель, вы совершенно спокойно переносите заточение. Что служит вам утешением здесь, в этом доме печали?

— Четыре изречения, — ответил учитель. — Первое: «Зла никому не избежать, ибо все предопределено судьбой». Второе:

«Что может делать человек в несчастье, как не терпеливо переносить свое страдание? Ведь не только ты испытываешь нечто подобное». Третье: «Будь благодарен судьбе за то, что не случилось чего-нибудь худшего, — ведь и такое всегда возможно». И наконец, четвертое: «Избавление может быть близко, хотя ты и не знаешь об этом».

Как только суфий сказал это, в камеру вошел стражник и объявил, что поскольку обвинение было ложным и лжец во всем сознался, суфий может быть свободен.

Я выбираю блаженство

Один суфийский мастер всегда был счастливым, улыбка никогда не сходила с его лица, а глаза были веселыми, в них никогда не появлялась печаль. Не раз ученики, которых у него всегда было очень много, спрашивали:

— Учитель, вы всегда смеетесь и никогда не печалитесь. Как вам это удается? Даже когда вы болеете, вы все равно смеетесь, хотя что может быть смешного в болезни?

— Очень давно я пришел к своему мастеру. Это был уже очень старый человек, недуги одолевали его, но он все равно улыбался, просто так, без всякой причины.

И я спросил, как и вы сейчас меня спросили: «Мастер, как вам удается всегда улыбаться?» — «Внутри, в душе я всегда свободен, — ответил мне учитель. — Просто однажды я сделал такой выбор и всегда следую ему. Каждое утро, открывая глаза, я задаю себе вопрос: „Что мне выбрать сегодня — блаженство и радость или страдание? И так случается, что я каждый раз выбираю блаженство. Ведь это так естественно…“

Черный раб и собака

Богатый купец владел, помимо всего прочего, роскошным фруктовым садом. Однажды он пошел погулять в нем, и когда проходил по винограднику, то увидел черного раба. Тот расположился прямо на земле, с куском хлеба в руках, а напротив него сидела собака. Раб отломил кусок хлеба и бросил его псу. Затем еще и еще, пока наконец не скормил все, что у него было.

Купец подошел к нему и спросил:

— Сколько хлеба ты получаешь в день?

— Это все, что у меня было.

— А зачем ты отдаешь хлеб собаке?

— Она прибежала откуда-то издалека, и сразу видно, что очень голодна. Поэтому я и решил ее накормить.

— Но что ты сам будешь есть сегодня? — спросил купец.

— Ничего. Но все в порядке, я потерплю.

Услышав эти слова, купец подумал: „Я известен во всей округе как щедрый человек, и действительно, я помог очень многим. Но этот человек превзошел меня, хотя он просто скормил хлеб голодной собаке“. После этого купец даровал рабу свободу и подарил ему весь большой фруктовый сад.