Язык лжи сложный и запутанный, так как он отражает природу самой лжи. Обман может быть вызван разнообразными причинами, как осознаваемыми, так и нет. Лгать, по определению, значит обманывать, но не все формы обмана можно считать ложью. В этой главе мы рассмотрим разные определения лжи и ее форм, использование невербального общения с целью ввести окружающих в заблуждение и некоторые средства языка, описывающие явление самообмана.
Ложь: обман окружающих
В седьмом издании «Нового университетского вебстерского словаря» слово «лгать» определяется как 1) утверждать что-либо, что, по убеждению говорящего, не является истинным, с целью обмануть собеседника; 2) создать ложное или обманчивое впечатление. Это классическое определение включает два основных компонента значения. Первый — утверждение заведомо ложной, по мнению самого лжеца, информации (содержание лжи), а второй — мотивация, намерение ввести собеседника в заблуждение. Интересно отметить, что это определение не уточняет «слов», которые использует говорящий, а лишь указывает на его намерение создать ложное впечатление. В широком понимании, даже среди психологов, работающих в этой сфере, «ложь», наоборот, принято определять исключительно через слова. Например, секретарь, оправдываясь перед начальником, говорит, что она опоздала на работу на 30 минут из-за ужасной аварии на федеральной автостраде. Формально она права, но рассказана лишь часть правды. На самом деле авария была на встречной полосе и задержала ее всего на одну-две минуты. Озвучив лишь половину правды, секретарь успешно обманула начальника.
Таким образом, человек может рассказать «правду» и благодаря этому солгать! Если человек верит, что определенная ложь является истиной, и умышленно утверждает обратное (то есть истину) с целью ввести в заблуждение, то эта ситуация полностью подпадает под определение «обмана», потому что говорящий предпринял попытку обмануть, хотя в результате сказал правду.
Язык лжи
Английский язык богат словами и эвфемизмами, позволяющими описать ложь (см. таблицу 2–1). Карпман (1953) установил, что количество синонимов слова «правда» невелико, а синонимы «лжи» могут занимать несколько страниц словаря. Шибл (1985) отметил, что богатый словарь обмана характерен не только для английского языка, и составил длинный список немецких слов, описывающих ложь. Ложь — очень эмоциональное понятие, и называть человека «лжецом» — серьезное оскорбление. В некоторых культурах такое оскорбление служило веским основанием для вызова обидчика на дуэль. Употребление эвфемизмов смягчает агрессивную природу слов, относящихся к обману, и вводит градацию вины. Мы определим и кратко рассмотрим некоторые из этих слов.
Увиливание от ответа значит уклонение от правды. Этот термин происходит от латинского «идти, петляя». Лжесвидетельствовать против кого-то — значит умышленно (сознательно) говорить неправду под присягой. Выдумка — это ложь, банальная или непродуманная. Лживый человек — тот, кто часто прибегает к обману и лжи. Два слова, очень популярных у историков, — притворный и простодушный. Первый термин обозначает ложную видимость, замалчивание фактов, чувств и намерений. А второй — демонстрирование детской непосредственности, наивности с намеком на склонность к самообману.
Периодически в употребление входят новые слова, которые, вероятно, призваны смягчить эмоциональную нагруженность слов «ложь» и «лжец». В годы правления Рональда Рейгана появилось слово «дезинформация» для обозначения умышленного лжеинформирования. При Иран-контрасе свидетели «искали способы аккуратно заменить слово на Л. Они признались, что рассказывали половину правды (а не половину лжи) или рассказывали буквальную, а не настоящую правду» (Болдуин, 1989). Эвфемизмы лжи широко употребляются не только в американской политической сфере. Уинстон Черчилль прибегал к «терминологической неточности», когда говорил об обмане, а более позднее правительство Великобритании вооружилось «экономией правды» для описания собственного обмана (У. П. Робинсон, 1993).
Уровни лжи
Ложь различается по сложности и запутанности. Ликам (1992) предлагает три уровня лжи. Первый уровень она описывает как манипуляцию другим человеком без намерения (даже без мысли) повлиять на его убеждения. Ликам считает, что к этому виду лжи чаще всего прибегают дети, либо пытаясь скрыть свои проступки, чтобы избежать наказания, либо выдумывая свои хорошие дела, чтобы потребовать за них награду. Это в основном «приобретенные» навыки, которые мы применяем, не осознавая, что, говоря неправду, мы можем повлиять на чужие убеждения. Очевидно, что такой незамысловатый обман часто раскрывается, потому что дети пытаются обмануть не вовремя или пренебрегают важными деталями, разоблачающими их (например, оставляют крошки печенья).
Второй уровень лжи включает осведомленность обманщика об убеждениях собеседника. Теперь лжец должен помнить, что с помощью неверного утверждения (лжи) можно манипулировать убеждениями собеседника, что сам собеседник будет оценивать утверждение как истинное или ложное и на основе нового убеждения (если поверит в эту ложь) оценивать все последующие. Лжецы, достигшие этого развитого изощренного уровня обмана, вводят окружающих в заблуждение намного эффективнее, чем лжецы первого уровня. Например, продавец машины может оценить потенциального покупателя и до определенной степени обманным путем заставить его доплатить за дополнительные опции (например, экономичное топливо, безопасность, видеорегистратор) автомобиля, который продает.
Третьего уровня обмана достигает лжец, осознающий, что влияет на убеждения собеседника своими словами и понимает, что собеседник оценивает его собственные убеждения. Иными словами, оценивает, насколько обманщик искренний. Таким образом, умелая ложь включает убеждение собеседника в том, что сам обманщик верит в свои слова и в то, что у него искренние намерения. Искусный лжец постоянно «читает» невербальное поведение собеседника и в ответ на его реакцию применяет вербальное и невербальное общение, чтобы казаться более искренним. Этот навык значительно повышает способность манипулировать людьми, влиять на их убеждения. Ликам считает, что эта черта может быть признаком тонкого чувства такта, дипломатичности и убедительности. Пример применения этого навыка — поведение вышеупомянутого продавца автомобиля, который «считывает» эффект, производимый его товаром на потенциального покупателя. Если продавец почувствует недоверие, то немедленно изменит свое поведение, чтобы казаться более искренним и заслуживающим доверия.
Эти уровни лжи представляют собой последовательные шаги, доступные не всем, хотя большинство людей способны научиться лжи второго уровня.
Существует и иной уровень обмана, который можно назвать продвинутой ложью. Такое совершенство обмана доступно относительно немногим, но среди тех, кому он покоряется, харизматичные политики, проповедники, профессиональные продавцы, игроки в покер и мошенники. Эти люди, особенно мошенники (см. главу 8), применяют особые психологические уловки, чтобы максимально быстро убедить жертву в своей искренности вплоть до того, что человек доверяет даже свою жизнь незнакомцам. Люди, владеющие этими навыками, обладают собственными отработанными техниками, позволяющими им контролировать свое невербальное поведение и общаться одновременно на подсознательном и речевом уровне.
Один политик особенно искусно вводил в заблуждение и контролировал свои невербальные послания. Он пользовался своим умением, только чтобы создать кому-либо положительный имидж. Если же он хотел внушить аудитории неприязнь к человеку, то использовал тонкие невербальные намеки на презрение, расхваливая его достоинства. Передаваемое сообщение было примерно следующее: «Я хороший человек и хорошо ко всем отношусь, но он и правда подонок». Неудивительно, что некоторые люди, дискредитированные политиком, были честными и достойными и незаслуженно опороченными через невербальное общение.
Классификация лжи
Существование в английском языке большого количества терминов, обозначающих ложь, подразумевает необходимость дифференцировать тонкие различия между разными ее видами. Некоторые исследователи разделили ложь на отдельные категории в зависимости от пагубности, психологии лжеца, и ее объекта (Бок, 1978 а; Давидофф, 1942; Карпмэн, 1953). К таким классификациям следует относиться с осторожностью, потому что они могут затрагивать проблему нравственности. В таблице 2–2 дан пример одной из таких классификаций.
Разные виды лжи . Терминология, которую используют для классификации лжи, часто общепонятна. Тем не менее здесь есть место индивидуальной и уникальной интерпретации. Некоторые широкоупотребительные термины приведены ниже.
Невинная ложь — это вид социальной лжи, призванной сглаживать межличностные отношения. Многие случаи ее употребления доведены до автоматизма и проходят на подсознательном уровне. Например:
✓ «Я прекрасно провел время на твоей вечеринке. Огромное спасибо, что пригласил» (приглашение было принято из профессиональной необходимости, и вечер был крайне скучным).
✓ «Мне очень жаль, что я не смогу пойти с тобой в субботу, но меня уже пригласили» (девушка и под дулом пистолета не пошла бы на свидание с ботаником, а «меня пригласили» значит, что в это время она будет принимать душ).
✓ «Спасибо, все хорошо, а вы?» в ответ на вопрос продавца «Здравствуйте, как поживаете?» (на самом деле покупателя мучает ужасная головная боль и ему абсолютно неинтересно, как дела у незнакомого человека).
Невинная ложь — социальное соглашение без намерения обмануть собеседника. В первую очередь она призвана уважать чувства окружающих. Тем не менее многие рассматривают любую форму лжи как нечто предосудительное и стараются быть максимально честными, иногда говоря при этом лишь часть правды. Например, в первой ситуации говорящий мог бы заменить «спасибо» на «Я вам очень признателен за то, что вы помните о нас и что вы пригласили нас на вечер».
Цель комичной лжи — развеселить собеседника, и любая попытка ввести его в заблуждение мимолетная и остроумная. Обычно она включает абсурдное преувеличение. Например:
✓ «Ох, как же мы рады присутствовать на твоей вечеринке! Когда мы получили приглашение, то сразу прервали свой отдых в Монте-Карло и немедленно прилетели домой» (это прозвучало из уст соседа, которого позвали на барбекю на заднем дворе).
✓ «Я продал столько собачьего корма на прошлой неделе, что ни одна лошадь в радиусе 50 миль не может чувствовать себя в безопасности» (шутка менеджера по продажам компании, производящей собачий корм).
Источник. Encyclopedia of Aberrations: A Psychiatric Handbook. Под редакцией Е. Подольски, Нью-Йорк, Библиотека философской литературы, 1953, с. 288–300
Альтруистическая ложь — ложь ради чужой выгоды, облегчения чужих страданий или повышения чужой самооценки. Чаще всего альтруистическая ложь применяется в сфере общения специалистов с теми, о ком они заботятся. Например:
✓ «Миссис Джоунз, вам не о чем волноваться, мы победим рак благодаря химиотерапии» (сказано женщине, страдавшей от рака яичников 3 стадии — метастазирования).
✓ «Я знаю, что сейчас вам тяжело, но вы встретитесь с ней на Небесах» (священник сказал родителям, чья дочь умерла от передозировки кокаина).
✓ «Конечно, ты красивая, и обязательно найдется тот, кто захочет на тебе жениться» (сказала мать непривлекательной девушки с замедленным умственным развитием).
Хотя официальная цель альтруистической лжи подчиняется нуждам слушающего, такая ложь бывает мотивирована и дискомфортом самого говорящего, вызванным сложившейся ситуацией (Бок, 1978).
Защитная ложь позволяет защитить себя и окружающих. Ее целью может быть — избежать наказания или нападок с чьей-либо стороны или поддерживать самоуважение. Например:
✓ «Нет, я не трогал банку с конфетами» (говорит матери четырехлетний сын, с испачканными шоколадом губами).
✓ «Здесь присутствуют только наши родственники» (уверяла немецкий гестапо голландская семья, прятавшая у себя евреев в годы Второй мировой войны).
✓ «Я не знаю, что произошло. Совершенно неожиданно компьютер отключился» (оправдание секретаря, который только что стер с жесткого диска весь документ — готовую авторскую редакцию).
Защитная ложь — один из тех видов лжи, которую проще всего понять и, возможно, простить. Люди, которые идут на обман, чтобы спасти себя, — такие примеры стары как мир. Ложь во благо других также можно рассматривать как альтруистическую.
Агрессивная ложь используется, чтобы причинить кому-то вред или присвоить чужие заслуги. Например:
✓ «…Он такой скряга! Он бы даже мой ужин не оплатил» (молодая девушка жалуется своим друзьям, взбешенная тем, что молодой человек не пригласил ее на второе свидание).
✓ «Я набираю на клавиатуре по 60 слов в минуту» (убеждает кандидатка на должность секретаря. На самом деле она набирает не более 40 слов в минуту, еще и допуская огромное количество ошибок).
✓ «Наши суда в Тонкинском заливе ночью подверглись нападению северо-вьетнамского флота» (так говорил президент Соединенных Штатов, чтобы оправдать бомбардировку Ханоя. Никаких доказательств нападения не обнаружено).
К агрессивной лжи человек прибегает ради собственной выгоды и потенциально в ущерб окружающим. Большинство воспринимает этот вид лжи как безнравственный.
Патологическая (маниакальная) ложь представляет особый интерес для исследователей, занимающихся психологией обмана. В данной книге под патологической ложью понимается ложь, не приносящая никакой или почти никакой выгоды лжецу. По сути, ложь используется даже тогда, когда от правды было бы больше пользы. Кроме того, ложь не зависит от обстоятельств и является маниакальной или фантастической (Селлинг, 1942). В большинстве случаев ложь расценивается как патологическая, если она препятствует нормальному развитию или ухудшает качество жизни самого лжеца.
Фантастичная псевдология — это особая форма патологической лжи, при которой патологический лжец рассказывает запутанные истории якобы об обстоятельствах своей жизни, как настоящей, так и прошлой (Кинг и Форд, 1988). На первый взгляд эти истории вполне правдоподобны, но со временем обнаруживается их несостоятельность. Раскрыть обман часто нелегко, потому что такая ложь включает очень искусные переплетения фактов и вымысла. Истории рассказываются так, словно они взяты из реальной жизни, эмоциональное состояние человека может отвечать их содержанию, подтверждая достоверность.
Например, один патологический лжец, искренне расплакавшись, поведал убедительную драму о гибели невесты и двоих их маленьких детей в автокатастрофе. Позже выяснилось, что вся история — вымысел. Пациент с синдромом Мюнхгаузена, симулировавший боль в грудной клетке, утверждал, что он пилот и что, когда они приземлялись в Детройте, из-за боли ему пришлось полностью передать управление второму пилоту. Позже он описывал, как в годы Второй мировой войны был военным летчиком, и, когда выбирался из горящего самолета, получил осколочные ранения. В реальности «пациент» не был пилотом, но он уже 33 раза задерживался полицией и осуждался за фальсификацию, нарушение порядка в состоянии алкогольного опьянения и другие провинности (Хейм, 1973). Примеры патологической лжи (и патологических лжецов) и фантастичной псевдологии описаны в главах 7 и 8.
Когда патологический лжец сталкивается с резким порицанием и недоверием, он может признать, что все сказанное — выдумка, тем самым демонстрируя, что эти истории — не галлюцинации душевнобольного человека. Однако при объяснении расхождений он может (убедительно) доказывать новые выдумки. Добиваться «правды» от такого сказочника — все равно что искать иголку в стоге сена.
Секреты
Секрет — это тайна, известная одному или нескольким людям, но намеренно скрываемая от других. Секрет может принадлежать одному человеку или многим. Секреты тесно связаны с ложью (Питтман, 1989). Стараясь сохранить тайну, человек может намеренно внушать другим ложные убеждения. Например, муж не хочет признаваться жене, что его уволили, и поэтому каждое утро продолжает рано вставать и уходить из дома. Таким образом поддерживается вера жены в то, что он по-прежнему работает. Чтобы сохранить секрет, часто приходится лгать; ложь может включать самообман, при котором человек принимает во внимание только защитную функцию секрета (Лернер, 1993).
Секреты служат для поддержания приватности, а также для выполнения функций группы. Хранение общего секрета укрепляет межличностные отношения и защищает структуру семьи или организации (Вангелисти, 1994). Например, семья может хранить в секрете, что один из родственников страдает алкоголизмом. Когда у семьи много секретов, особенно если они объединяют несколько родственников (например, инцест), недовольство среди членов семьи растет и может привести к ее распаду (Вангелисти, 1994). Как показано в главах 6 и 13, люди, связанные близкими отношениями, требуют друг от друга честности и делятся информацией. Хранение секретов этому препятствует.
Невербальный обман
Общение не ограничивается словами, человечество пользуется большим количеством невербальных средств: проявлением (или скрыванием) эмоций, характерными символичными жестами (символами, см. главу 10) (Джонсон и др., 1975). Например, каждый взрослый американец знает, что значит «показать кому-то средний палец». Такие невербальные знаки могут самостоятельно передавать послания или представлять собой метаобщение, изменяющее послания, выраженные вербально. Аффект (проявленная эмоция) способен как усиливать выраженное вербально утверждение, так и отрицать его (Экман и Фризен, 1969 а). Кроме того, точно так же как мы используем слова для введения собеседника в заблуждение, мы можем использовать и невербальные каналы общения с той же целью. Искусные лжецы до определенной степени контролируют свое невербальное общение и свои эмоции. Б. М. Дипауло (1988) предполагает, что невербальный обман намного распространенней, чем привыкли считать. Такой обман сложно сформулировать словами или запечатлеть в памяти только из-за того, что он невербальный. Пример невербального обмана описали К. Р. Шнайдер и Хиггинс (1988). Подающий в бейсболе, чьи подачи легко отбивала команда противника, был удален тренером и, покидая площадку, потирал руку. Невербальное сообщение было следующее: «Я не плохой игрок, просто сегодня у меня болит рука». Симулирование физического симптома — одна из распространенных форм невербального обмана.
Существует четыре основных способа изменить свое невербальное поведение: минимизация, преувеличение, нейтрализация и замещение эмоций и действий (Экман и Фризен, 1969 а; Саарни, 1982).
Минимизация . Результат попытки подавить внешний выплеск сильных переживаний называется минимизацией проявления эмоций. Например, хирург, чей пациент чахнет на глазах после операции, может предстать перед семьей больного внешне абсолютно спокойным, хотя внутри он переживает подлинную трагедию.
Преувеличение . Максимизация переживаемых эмоций представляет собой театральную попытку повлиять на окружающих. Саарни (1982) считает, что невербальный обман есть первый вид обмана, возникающего осознанно. Скорее всего ребенок громче расплачется из-за пустяковой царапины, если думает, что на него смотрят. Люди, обладающие артистизмом (см. главу 6), часто преувеличивают свои переживания, чтобы привлечь внимание.
Нейтрализация . Попытка скрыть эмоции за бесстрастной маской (которую часто сравнивают с выражением лица игрока в покер) известна как нейтрализация. Врачи, в том числе психоаналитики, часто демонстрируют очень малую часть своих эмоций, стараясь казаться беспристрастными. Они практически не реагируют на слова пациентов. Экман и Фризен (1974) не согласны с распространенным мнением, что человеку сложно скрывать свои эмоции и что истинные чувства всегда обнаруживаются.
Замещение . Распространенный способ скрыть истинные переживания — это замещение эмоций. Одним из самых распространенных методов, служащих этой цели, является выражение «удовольствия» вместо негативных эмоций. Улыбка — это один из самых простых примеров невербального общения и, вероятно, один из самых известных способов скрыть надменность, беспокойство или скуку (Экман и др., 1988). Продавец будет улыбаться, даже когда искренне хочет, чтобы привередливый покупатель, который навряд ли что-нибудь купит, побыстрее ушел из магазина. Рабочий будет улыбаться и любезно выслушивать критику от начальника, даже если считает, что она несправедлива.
Важность невербального поведения настолько велика, что никакое изучение проблемы обмана невозможно без признания этого значительного канала общения.
Самообман: вранье самому себе
На первый взгляд самообман кажется противоречивым термином. Как человек может скрывать что-либо от самого себя? Однако понятие самообмана прочно обосновалось в языке (например, «в глубине души ты знаешь, что…») и было хорошо изучено как психоаналитиками, так и экспериментальными психологами. К тому же галлюцинации и бред у душевнобольных — очевидные доказательства существования самообмана.
Доктор Энтони Гринвальд (1980), психолог, который сейчас работает в Вашингтонском университете, выразил провокационную точку зрения, что главная часть человеческого сознания (т. е. «эго») действует подобно тоталитарному государству, описанному в романе Оруэлла «1984». По мнению Гринвальда, поток информации находится под очень строгим контролем, и техники обмана (самообмана) влияют на этот процесс. Гринвальд считает, что человек обладает когнитивными приоритетами эгоцентризма для отбора информации, то есть представляет собой центр знания. Людям свойственно присваивать заслуги, приведшие к благоприятному исходу, но не брать на себя ответственность за неудачу. Так создается барьер для новой информации, которая может частично игнорироваться (когнитивный или познавательный консерватизм). Гринвальд предполагает, что механизмы самообмана помогают человеку приводить в порядок свои знания и придерживаться поставленных целей, избегая переизбытка данных из-за постоянного поступления новой, потенциально двусмысленной или психологически противоречивой информации.
Концепции бессознательного
Чтобы лучше понять явление самообмана, необходимо признать: некоторые функции мозговой деятельности выполняются без влияния сознания. Бессознательные процессы проявляются в многочисленных поступках, совершение которых когда-то требовало активного участия сознания, но позже было доведено до автоматизма, и теперь может повторяться механически (например, играть выученный фрагмент на музыкальном инструменте). Тем не менее мы не говорим, что игра на музыкальном инструменте — это самообман только из-за того, что она доведена до автоматизма. Самообман подразумевает присутствие в сознании по меньшей мере двух противоречащих друг другу идей относительно одного объекта. Самообман включает приверженность одной из них в сознании и неприятие всех противоречащих ей взглядов. Люди могут время от времени действовать, руководствуясь то одним, то другим убеждением (Гур и Сэкхайм, 1979). Поэтому человек вынужден постоянно обманывать себя, чтобы поддерживать психическое равновесие.
Доказательства существования мозговой активности за пределами сознания достаточно убедительны и были блестяще подтверждены доктором Дэниэлом Гоулманом в книге Vital Lies, Simple Truthes. Гоулман приводит ряд гипотетических моделей ментальной активности и исследовательских открытий, поддерживающих эти концепции. Он заключает, что большая часть мозговой деятельности происходит без контроля сознания. Сознательно и бессознательно накопленные знания активно способствуют поддержанию психического равновесия. Среди бессознательных видов мозговой активности есть «интеллектуальный фильтр», контролирующий осмысление, хранение и воспроизведение информации. Кое-что из «увиденного» может не быть осмыслено и поэтому не сохранено в памяти.
Некоторые психологи и психиатры ставят под сомнение существование бессознательного. Данная проблема скорее связана не с сомнением в существовании бессознательного, а с пониманием того, что такое сознание (Хорган, 1994). Однако свойства и функции бессознательного тоже представляют собой определенную проблему: бессознательное рационально или безмолвно (Лофтус и Клингер, 1992)? Нет сомнений в том, что бессознательные механизмы влияют на наше восприятие и обеспечивают многоаспектное взаимодействие разных форм информации (Левицки и др., 1992). Этот механизм работы с информацией объясняет прекрасно развитую у некоторых людей интуицию — один из видов интеллекта. Гринвальд (1992) считает, что бессознательное — это вид сетевой инфраструктуры, служащей для обработки информации. Но не уверен, что оно имеет отношение к сложной когнитивной логике, которую ему приписывают психоаналитики.
Другую, расширенную точку зрения по этому поводу, выразил Эрдели (1992). Он не отвергал концепцию сетевой модели бессознательного познания, предложенную Гринвальдом, но выдвинул гипотезу, что эта модель представляет собой последовательность сложных внутренних процессов и включает защитные механизмы (см. ниже) или шаблоны (большое количество [дез]информации, определяющей отношение к предметам окружающего мира, например, что все мужчины эксплуататоры или все женщины часто манипулируют). К ним можно апеллировать без помощи сознательных вербальных действий.
Мы придерживаемся точки зрения, сформулированной Эрдели. Если раскрывать ее по аналогии с компьютером, то многие когнитивные функции человека (действия, производимые над информацией) подобны программному обеспечению компьютера, которое не имеет собственного содержания, но управляет поступлением и использованием новой информации. Некоторая информация сохраняется, не подчиняясь сознательному контролю. Практикующие врачи, наблюдавшие у пациентов возвращение памяти, верят в то, что это реально. Тогда как ученые, которые не могут экспериментальным путем воспроизвести этот процесс в лаборатории, продолжают выражать сомнения.
Я столкнулся с этим явлением на практике, когда проводил допрос с применением амитала (так называемой сыворотки правды) одной молодой женщины, на которую напали во время ограбления; ее коллега был убит. Она получила травму головы и не могла вспомнить никаких деталей того преступления. Под действием препаратов женщина опознала в нападавшем своего знакомого, нервно повторяя, что не верит, что он на такое способен. Основываясь на этих показаниях, следствие провело расследование и доказало, что именно он совершил преступление. Подозреваемый признал свою вину. Обвинение основывалось на ряде улик, не только на допросе с амиталом. Один из способов избавиться от нежелательных воспоминаний получил название диссоциация (см. ниже). (Иные точки зрения на проблему возвращения памяти приведены в главе 9.)
Появляется все больше доказательств того, что нейроанатомические и психологические факторы играют важную роль в разделении и группировке мыслей и чувств. Таким образом, в конкретном случае противоречивые данные могут храниться в разных «файлах», которые никак не взаимодействуют друг с другом (см. главу 3 о пациентах с расщепленным мозгом). Одна убедительная гипотеза говорит о том, что психологические функции могут отвечать за «переключение» между разными областями хранящейся информации.
Согласно традиционной психоаналитической модели, многие осознанные мысли, чувства и поступки определяются влиянием бессознательного. Большая часть этого влияния вызвана различными механизмами психологической самозащиты (далее эгозащитные механизмы). Эгозащитные механизмы устанавливают психологическое равновесие и защищают человека от мучительных и противоречивых мыслей и чувств, вызывающих беспокойство. Эти механизмы воспроизводят и трансформируют реальную информацию, тем самым поддерживая чувство самоуважения и контролируя эмоциональные реакции. Защитные механизмы можно применять и пользоваться ими как механизмами преодоления до тех пор, пока они не вступают в острое противоречие с реальностью (Крамер, 1987).
Эгозащитные механизмы — механизмы психологической защиты
Механизмы эгозащиты впервые были описаны Анной Фрейд (1936–1966). Не все психологи и психиатры принимают психоаналитические концепции и идею активного бессознательного. Д. Хамлин (1985), профессор философии Лондонского университета, считает, что «понятие самообмана близко фрейдовскому психоаналитическому понятию подавления».
Эгозащитные механизмы — явление, широко распространенное и самодостаточное. Поскольку это описание, а не объяснение мозговых процессов, то оно не связано ни с какой психоаналитической концепцией. Также их можно объяснить, используя теорию обучения. Все эти защитные механизмы объединяет их участие в процессе самообмана. Безотносительно к терминологии существуют средства, помогающие нам обманывать себя.
Ниже описаны самые распространенные эгозащитные механизмы, понимание которых не требует серьезной теоретической базы. Описание опирается на классификацию Ваиланта и его коллег (Ваилант, 1971; Ваилант и др., 1986). Любое действие и психический механизм обычно следует понимать как следствие одного или нескольких защитных механизмов. Часто задействуется сразу несколько таких механизмов, например, интеллектуализация часто связана с примитивной изоляцией, рационализацией и реактивным формированием.
Отрицание — отвержение реальности и проверенных фактов. Оно характерно для подростков, которые совершают опасные для жизни поступки и при этом не признают, что с ними что-то могло случиться. А также для людей, игнорирующих симптомы болезни. Например, женщина не обращала внимания на растущую опухоль на груди до тех пор, пока кожа не стала разлагаться, источая гнойный запах, который привлек внимание ее дочери.
Ложная проекция — это искренние заблуждения относительно окружающего мира. Например, мужчина, испытывающий чувство вины из-за своих сексуальных похождений, трансформировал его в убеждение, что жена ему неверна. Нагнетая в себе ярость из-за ее вымышленного проступка, мужчина может выплеснуть на жену всю свою агрессию или даже убить ее. В другом примере пожилая женщина убедила себя в том, что ее психиатр в нее влюбился. Она преследовала врача, злилась, когда видела его с женой (расценивая это как неверность), и даже звонила жене психиатра, чтобы сказать ей, что муж будет просить развода, чтобы жениться повторно. Все происходившее было ложной проекцией страстного увлечения пациентки своим врачом. Этот синдром хорошо известен и получил название синдрома Клерамбо в честь французского психиатра, который первым его описал.
Искажение подразумевает значительное изменение восприятия окружающего мира. Человек подстраивает его под собственные нужды. Искажение может быть связано с религиозными убеждениями, и в этом случае оно адаптивно. Набожная женщина, умирающая от лимфомы, оставалась невозмутимой и спокойно уверяла, что ее вера в Господа победит болезнь.
Проекция — это процесс приписывания собственных, не воплотившихся в жизнь мыслей и желаний другому человеку. Секретарь громко спорила, что ее совершенно не интересует друг невесты ее коллеги, и она ни за что не пойдет с ним на свидание. Когда ее спросили, приглашал ли он ее когда-нибудь на свидание, она призналась, что нет. Проекция — распространенный механизм, который можно часто наблюдать в повседневной жизни. Например, жена обвинила мужа в том, что он раздражен, хотя на самом деле злилась сама, но не могла в этом признаться.
Импульсивное поведение — это поведение, вызванное плохо скрытым беспокойством или внутренними инстинктами. Замкнутые люди, страдающие от психологических расстройств, нередко становятся очень раздражительными и ведут себя импульсивно. Примерами такого поведения могут быть половые импульсы, реализующиеся в беспорядочной сексуальной жизни; агрессивные импульсы, приводящие к жестокости; беспокойство или депрессия, которые могут довести до членовредительства.
Ипохондрия описывает переход от упреков и злости по отношению к окружающим к злости на самого себя и затем к физической боли и другим симптомам (Вайлант, 1971). Иллюстрацией ипохондрического синдрома может являться пример пожилой женщины, у которой возникли симптомы ипохондрии после того, как младший сын женился и покинул дом. Женщина чувствовала себя одинокой и брошенной не только своими детьми, но и мужем, которого интересовали только собственный бизнес и гольф. Ее симптомы отражали бессознательные (с целью самообмана) попытки отрицать собственную злость и в то же время посредством чувства вины заставить мужа и детей заботиться о ней.
Пассивно-агрессивное поведение описывает направление агрессии на самого себя. Часто оно включает членовредительство или защитные механизмы, призванные зародить в окружающих чувство вины или отстаивать собственные интересы. Молодой человек, чьи родители не раз высказывали надежды на его успех в учебе, был отчислен из многих учебных заведений, несмотря на высокие умственные способности. Хотя он часто выражал желание добиться успеха и утверждал, что не знает, почему никак не возьмется за ум, его пассивно-агрессивное поведение убивало чаяния родителей и делало их беспомощными.
Защитное фантазирование — это механизм отрицания и ухода от проблем в другой мир. Он служит для частичного удовлетворения неудовлетворенных потребностей в межличностном общении и для поддержания чувства самоуважения. Примером из врачебной практики может служить трудный подросток, придумавший свой мир, в котором он был солдатом удачи, чья жизнь была наполнена приключениями и сексуальными победами. Если бы подросток выдавал свою вымышленную жизнь за настоящую, случай квалифицировался бы как фантастичная псевдология.
Диссоциация — это механизм, с помощью которого человек группирует мысли и воспоминания, вызывающие в памяти невыносимые чувства, и освобождает от них свое сознание. Например, у жертвы изнасилования остаются смутные воспоминания о нападении. Детали произошедшего записываются в памяти и извлекаются благодаря гипнозу или «сыворотке правды», но не доступны сознанию. Диссоциация тесно связана с психическими расстройствами, такими как раздвоение личности (диссоциативное расстройство личности) и диссоциативная фуга. Считают, что воспоминание о детских травмах (таких, как сексуальное насилие) может диссоциироваться, что ведет к психиатрическим расстройствам.
Диссоциация представляла основной интерес для Дэвида Шпигеля, профессора психиатрии Стэнфордского университета. Он установил, что от диссоциации часто страдают здоровые люди, получившие психологическую травму. Например, он и его коллеги (Фрейнкель и др., 1994) обнаружили, что опытные репортеры, ставшие свидетелями разрушений, склонны к диссоциации в течение нескольких недель после происшествия.
Замещение описывает процесс, когда человек забывает о своем страхе и беспокойстве, вызванном безвыходной и тревожной ситуацией, и концентрируется на том, что подвластно его контролю. Например, женщина, умирающая от рака легких, намного больше волновалась, что у нее запор, и меньше внимания обращала на нарушение дыхания. Молодой человек, у которого были сложные и напряженные отношения с властной матерью, предпочел верить и объяснять окружающим, что он не навещает ее, потому что она живет в многоэтажном доме, а у него клаустрофобия и он не может находиться в лифте.
Интеллектуализация, примитивная изоляция и рационализация — это термины, описывающие близко-родственные и часто взаимосвязанные эгомеханизмы. Люди знают о фактах сложившейся ситуации, но скрывают (изолируют) свои эмоции и ищут объяснение своим поступкам. Широко известен пример интеллектуализации и изоляции, связанный со студентами первого курса медицинского факультета, слушающими курс макроскопической анатомии. В начале курса студент испытывает ужас перед трупом, который воспринимается как «мертвый человек». К концу курса любые человеческие чувства по отношению к трупу изолируются. Вскрытие трупа воспринимается почти так же, как проведение химического эксперимента.
Драматичный урок применения крайней интеллектуализации, рационализации и изоляции преподали врачи, работавшие в нацистской Германии (Лифтон, 1982; Трепман, 1988). Эти врачи, высоко образованные и, видимо, посвятившие себя сохранению человеческих жизней, проводили неэтичные и часто бесчеловечные эксперименты над евреями. Они часто занимали высокие должности в администрации и играли большую роль в функционировании лагерей смерти. Доктор Эдвард Виртс, главный врач концентрационного лагеря Освенцим, провел смертельные и оставляющие людей инвалидами эксперименты. Как врач лагеря, он вынужден был решать, кого отправить в газовую камеру. Те, кто лично знал Виртса, отзывались о нем как о человеке, для которого были чрезвычайно важны семейные узы, любящем отце и муже, писавшем страстные любовные письма своей жене. Таким образом, появляются как бы два Эдварда Виртса. Один — убийца, а второй — любящий отец и муж. Единственное объяснение, что доктор Виртс совмещал в себе две стороны отдельно друг от друга: он изолировал эмоции, вызываемые «работой» на фашистов, и рационализировал свои поступки — рассматривал их как долг перед родиной. Какой великолепный самообман! В итоге Виртс совершил суицид, но это было уже после освобождения лагеря (Лифтон, 1986).
Формирование реакций описывает чувства и поступки, противоречащие ненужному импульсу, желанию или страху. Например, внешне любезное поведение южной красавицы может скрывать — от окружающих и от нее самой — злость и возмущение, которые она на самом деле испытывает. Бессознательный страх перед болезнью или смертью может побудить человека изучать и практиковать врачебное дело, а человек, боящийся высоты, может стать парашютистом.
Вытеснение обозначает процесс удаления из сознания тех мыслей и чувств, которые вызывают тревогу либо которые тяжело переносить. Вытеснение может включать провалы в памяти или отказ признавать собственные чувства. В психотерапии нередки случаи, когда пациенты открыто проявляют злость на психологическом уровне и на уровне поступков, в то же время отрицая, что испытывают раздражение (Форд и Лонг, 1977).
Как оказалось, на практике некоторые механизмы психологической защиты применять легче, чем остальные.
Альтруизм. Этот термин описывает процесс, когда человек получает удовольствие от того, что делает добро окружающим. Няня, заботящаяся о других, в результате удовлетворяет собственные желания. Состоятельная бездетная семейная пара ежегодно на Рождество делает значительные пожертвования в различные фонды, помогающие нуждающимся детям. Кроме того, каждый год в рождественское утро они стучат в двери и дарят недорогой, но тщательно выбранный подарок каждому ребенку, проживающему в их доме. Этим искренним добрым людям нравится, когда соседские дети обращаются к ним «дядя Том» и «тетя Мэри».
Антиципация — это сознательное планирование будущего внутрипсихического дискомфорта, а также возможность получать удовольствие от откладывания награды. Психологически здоровая семья, один из членов которой смертельно болен, словно соблюдает преждевременный траур. Благодаря этому неизбежная утрата не так шокирует и позволяет легче преодолеть боль. Студент медицинского или юридического факультета может пожертвовать многочисленными часами досуга ради учебы, получая некоторое удовлетворение от сознания того, что награда за жертву все компенсирует.
АЛЬТРУИЗМ ЗАЩИЩАЕТ ЧЕЛОВЕКА ОТ ОСОЗНАНИЯ СОБСТВЕННОЙ ПОТРЕБНОСТИ В НЕЖНОЙ ЗАБОТЕ, ДОСТАВЛЯЯ УДОВОЛЬСТВИЕ ОТ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ ЧУЖИХ НУЖД.
Сублимация — это процесс, с помощью которого снимается внутреннее напряжение, обусловленное инстинктами, и вся энергия перенаправляется на достижение социально приемлемых целей. Энергичность и агрессия, характерные для подростков, могут быть направлены на спортивные достижения. Свои эмоции можно выражать в творческих работах.
Подавление отличается от вытеснения тем, что человек сознательно или подсознательно исключает из своего сознания мысли и чувства, но способен извлекать воспоминания и заниматься ими в подходящее время. Это эффективный способ отложить умственные задачи, не игнорируя их.
Юмор — это способность быть несерьезным и смеяться над собой. Юмор отличается от остроумия, которое бывает садистским по отношению к другому человеку. Тот, кто научился правильно использовать юмор, принимает неудачи («идеальных людей не бывает»), не теряя уважения к себе. Юмор помогает поддерживать отношения с людьми, и таким образом человек извлекает личную выгоду из поддержки социальной системы.
Следствие психологической защиты. Связь с механизмами самообмана
Вайлант (1971) предложил иерархию по уровню состоятельности разных механизмов психологической защиты (таблица 2–3). Он в долгосрочной перспективе изучал людей, чтобы оценить индивидуальные защитные механизмы, которыми они пользуются, а затем соотнес использование различных механизмов защиты с приспособленностью к жизни. Люди с самыми высокими баллами за приспособленность к жизни использовали большое количество разных защитных механизмов, преимущественно продуманных или нервных. Люди с «хорошими» баллами за приспособленность к жизни были склонны к использованию нервных или незрелых механизмов защиты. Выводы Вайланта позже были подтверждены при участии различных групп и с помощью альтернативных способов оценки результатов (Вайлант и др., 1986).
Концепцию иерархии механизмов психологической самозащиты разрабатывал и Крамер (1987). Он исследовал смену отрицания более совершенными защитными механизмами по мере роста и развития детей. Форд и Сполдинг (1973) установили, что способность заложников адаптироваться к суровым стресс-факторам связана со зрелостью и гибкостью индивидуальной структуры защиты. Дж. Э. Вайлант и К. О. Вайлант (1990) определили, что важной предпосылкой психологического здоровья в старости является зрелость механизмов психологической защиты, выработанных до 50 лет.
Источник: G. E. Vaillant «Theoretical Hierarchy of Adaptive Ego Mechanisms», Архивы общей психиатрии 24:107–118 б, 1971.
Просматривая механизмы психологической защиты, нельзя не заметить, что уровень их зрелости (как его определил Вайлант) находится в тесной связи со степенью самообмана. Механизмы первого уровня (нарциссизм) позволяют искажать или отвергать реальность. Самообман первой степени настолько значителен, что препятствует адекватному восприятию мира. Из-за защитных механизмов второго уровня (незрелые) человек во многом не осознает мысли и чувства, которые вызывают нежелательное поведение, отрицаются или проектируются на другого человека. Благодаря механизмам третьего уровня (нервным) самообман во многом проявляется в разделении умственной деятельности. Здесь человек уже намного лучше осознает свои мысли и переживания, но какое-либо противоречие может быть вытеснено из сознания. Активный самообман на этом уровне проще всего определить. Самообман сопровождает и защитные механизмы четвертого уровня (зрелые), но здесь он находится под контролем сознания и его легче применять. Зрелые механизмы защиты призваны устанавливать и улучшать отношения с миром.
До определенной степени самообман — необходимая составляющая психологического здоровья. Эта провокационная идея будет раскрыта в главе 13, где рассматривается взаимосвязь между самообманом и самоуважением. Однако самообман вредит, если он препятствует реалистичному взгляду на мир.
Выводы
Английский язык богат словами, описывающими феномен обмана. Технически можно вводить в заблуждение, говоря правду, и лгать без обмана. Ложь можно классифицировать по ряду критериев, например по степени опасности или по адресату, на которого она направлена.
Ложь заключена не только в словах. Невербальное общение может быть значительно более обманчивым, и способность контролировать собственное невербальное поведение необходимо, чтобы стать искусным лжецом.
Мы обманываем себя так же, как обманываем окружающих. Во многом степень самообмана соответствует механизмам психологической защиты. Высокий уровень самообмана проявляется через более примитивные и незрелые защитные механизмы, а самообман, характерный для зрелых механизмов защиты, широко применим.