— Привет, Вайзи, автомеханик ты хренов.

Растянув губы в улыбке, Мэтт поднял голову от стола и посмотрел на пришедшего.

— Черт возьми, вы только гляньте, кого к нам занесло, — сказал он. Отодвинув стул, он встал из-за стола и протянул руку стоявшему возле двери мужчине. — Да это же крутой парень Дэн Карраро.

Карраро быстро окинул взглядом маленькую комнатку, примыкавшую к мастерской.

— И ради этого ты ушел из полиции? — спросил он.

— Мне нравится этим заниматься, — сказал Мэтт, присев на край стола.

Он наблюдал за Карраро. Тот сначала пригладил свой галстук, а потом засунул руки в карманы. Интересно, кто первым начнет разговор. Сам он думал об этом гораздо больше, чем ему хотелось бы. Утром, по дороге в город он все время размышлял о том, что случилось с Джоном Крюгером, и том, кто и когда начнет расследование этого дела. В Болд Хилл был всего один офицер полиции, не имевший ни средств, ни возможностей для того, чтобы провести такое расследование. Он обязательно вызовет подмогу из Дангога, для того чтобы обследовать место преступления, а потом приедут детективы из Ньюкасла, которые и займутся расследованием. Если бы все это случилось полгода назад, в Болд Хилл прислали бы именно Мэтта. Он — начальник отдела, да еще и родом из этих мест. Когда Карраро начал рассматривать лежавшие на шкафу с документами журналы по автоделу, Мэтт немного успокоился. Этот старый лис хорошо знает свою работу. «Что ж, значит, мне не стоит так уж сильно казнить себя за бездействие. Хотя, возможно, мне и не удастся отвертеться», — подумал Мэтт.

По городу уже поползли разнообразные слухи. Кто-то из работников почты сказал, что лицо Джона было изуродовано до неузнаваемости, а череп просто раздавлен. Кассирша из минимаркета слышала о том, что никакой драки не было и что Джон натолкнулся на убийц, когда вышел из дома. Рег, хозяин паба, знавший не только о том, что происходит в Болд Хилл, но и на всей территории до самой границы Квинсленда, сказал, что один надежный человек шепнул ему, будто не было никакого ограбления, а местные копы думают так: какой-то мерзавец просто подошел к Джону и забил его до смерти, превратив в кровавое месиво.

Услышав все эти новости, Мэтт решил спрятаться на станции техобслуживания, с головой погрузившись в работу. Однако это ему не помогло. Он постоянно думал об этом деле. Его мозг лихорадочно работал. В его голове, словно в огромном котле, что-то жужжало и гудело. Такое с ним происходило всегда, когда начиналось какое-нибудь крупное расследование. Однако теперь он знал, что это больше похоже на эгоистичное желание снова вернуться в строй. А ведь это опасно, из-за него могут пострадать люди. Они могут погибнуть. Неужели он обезумел настолько, что хочет повторения этого ужаса?

— Так что ты думаешь на этот счет? — спросил Карраро.

Мэтт пожал плечами, пытаясь изобразить полное безразличие.

— Я уже этим не занимаюсь, Дэн, — ответил он.

— Да, я знаю. Ни за что не поверю в то, что Мэтти Вайзмен хочет остаться в стороне.

Встав со стола, Мэтт начал рассеяно перебирать какие-то бумаги.

— Нет, серьезно. Я уже этим не занимаюсь, — сказал он, сжав в руке толстую пачку счетов. — Видишь, сколько у меня здесь работы.

Помолчав немного, Карраро ткнул в него пальцем. Его палец был похож на дуло пистолета.

— Эй, умник, ты почти убедил меня. Надо будет рассказать об этом всем остальным. — Он громко рассмеялся. — А что ты мне можешь сообщить о старике Крюгере?

Стыд и злость — вот какие чувства испытывал Мэтт. Он не хотел, чтобы его спрашивали о том, что он думает. Он вообще не хотел думать об этом.

— Я его плохо знал, — сказал он. — Семья моей невестки дружила с его семьей. Съезди к ним, расспроси их.

— Ты, парень, считаешь, что хорошо разбираешься в людях. Так вот и скажи мне, что там у Крюгера такое происходило? Я слышал о каких-то строителях.

Бросив счета на стол, Мэтт скрестил на груди руки, стараясь сохранять спокойствие.

— Ты у нас детектив, вот ты и копайся в этом деле, — сказал он.

— Кого ты хочешь обмануть? Я же знаю, что тебе очень хочется им заняться.

По правде говоря, Мэтту сейчас хотелось, чтобы крутой парень Дэн Карраро как можно быстрее убрался из его конторы.

— Шел бы ты отсюда, Карраро, — сказал он, улыбнувшись.

Однако улыбка эта была совсем не веселой. Пройдя через комнату, Мэтт подошел к двери и встал прямо перед Карраро. Попятившись назад, Дэн вышел в мастерскую, а Мэтт, крепко сжав рукой его плечо, повернул его лицом к выходу.

— Я уже сказал тебе, что я не при делах, — заявил он.

— Эй, полегче на поворотах, — ответил Карраро, выходя на улицу. — Зачем ты пытаешься обмануть себя, Вайзмен? Ты не сможешь остаться в стороне.

Мэтт шел за Дэном до самой его машины.

— Прошу тебя, убирайся отсюда, — сказал он.

Это прозвучало как предупреждение. Мэтту не хотелось даже думать о расследовании. Ему не хотелось, чтобы его уговаривали. Слишком велико было искушение.

Он стоял на подъездной дорожке до тех пор, пока полицейская машина не скрылась за поворотом. Какой же он осел! Запустив пальцы в волосы, Мэтт перебросил их на лицо, повернулся и замер на месте как вкопанный. Возле мастерской в ярких лучах полуденного солнца стояла Джоди Креймер. На ней были стильные солнцезащитные очки и сногсшибательные джинсы. «Да, это зрелище не для слабонервных. Так и инфаркт можно получить», — подумал Мэтт, не двигаясь с места. Ему понадобилось время, для того чтобы окончательно прийти в себя.

— У вас все в порядке? — спросила она.

Интересно, слышала ли она его разговор с Дэном? Мэтт украдкой посмотрел через плечо.

— Я, по наивности своей, считал, что мое прошлое стало преданием давно минувших дней, а оно снова напомнило о себе, — сказал он.

Его слова почему-то рассмешили ее.

— Да, мне это знакомо.

За несколько часов, прошедших с их последней встречи, в ней что-то изменилось. Куда-то подевалась ее отчаянная смелость. Казалось, что просто взяли и вышибли тот стержень, на котором она держалась. Похоже, сегодня у всех неудачный день.

— Ваша машина еще не готова, — сказал он, кивнув в сторону подъемника, на котором та находилась. — Вы приехали раньше, чем я ожидал.

Он стоял возле переднего бампера, а она, подняв на голову очки, осматривала свою отремонтированную машину. В том месте, где выправляли вмятину, краска была содрана, и разбитую фару еще не успели поменять. Она провела рукой по исцарапанному капоту и посмотрела на него. Мэтт заметил, что ее глаза слегка припухли и покраснели. Она, наверное, растерла их. А может быть, и плакала.

— Я думала, что все будет намного хуже, — сказала она. — Как вы думаете, когда закончат ремонт? Мне долго придется ждать?

— Отец говорит, что это займет еще час с небольшим. Он пошел к себе в комнату, чтобы принять лекарство, — успокоил ее Мэтт, заметив, что она посмотрела на свои наручные часы. — Если вы спешите и хотите побыстрее вернуться обратно, можете продлить аренду машины еще на один день.

— Уж спешить мне точно некуда, — язвительно усмехнувшись, ответила она.

Стоит ли ему спрашивать об этом? Мэтту не хотелось, чтобы она снова расплакалась. Однако она не похожа на чувствительную, слезливую девицу.

— Значит, старый амбар не оправдал ваших надежд, и новое название «Б-и-Б» ему совсем не подходит? — спросил он.

— Нет, амбар просто замечательный. Вот только компания немного… утомляет, — сказала она, пожав плечами, и засунула руки в карманы куртки. — Я думаю, что вы представляете, что это такое, когда в одном доме собирается так много женщин. Через некоторое время у вас непременно возникнет желание сбежать от этой милой компании.

Мэтт вспомнил о том, как она мужественно держалась прошлым вечером и как храбро заявила ему, что если нужно будет, то бросит камень в его машину. «Нет, судя по всему, простая ссора с подругами не может вывести ее из равновесия. Впрочем, это не мое дело», — подумал он и сказал:

— Да, я вас понимаю.

Дойдя до подъездной дорожки, она остановилась, а потом повернулась к нему.

— Сегодня утром я… довольно грубо разговаривала с вами и хотела бы извиниться за это. Вы действительно очень нам помогли и сделали гораздо больше, чем того требовали ваши служебные обязанности. Я думаю, что утром, если человек еще не успел выпить чашку кофе для бодрости, ему лучше не встречаться с такими людьми, как я.

Джоди улыбнулась. Это была скорее смущенная улыбка. Люди, которые просят прощения, так не улыбаются. Что ж, это довольно забавно — видеть, как смущается «крутая» девчонка. Мэтт посмотрел на толстую пачку счетов, с которыми ему нужно было разобраться, и подумал о том, что, разговаривая с Джоди, ни разу не вспомнил о Джоне Крюгере.

— Знаете, я так заработался, что мне действительно нужно немного отдохнуть, — сказал он. — Вот что я вам скажу. Я приму ваши извинения, если вы согласитесь выпить со мной чашечку кофе. Днем тоже очень полезно пить кофе. В булочной, которая находится на главной улице, делают неплохой капуччино.

Она посмотрела ему прямо в глаза, а потом, опустив голову, уставилась на свои ноги и некоторое время пристально разглядывала носки своих кожаных ботинок. «Почему, черт возьми, она так долго раздумывает? Я ведь всего лишь пригласил ее выпить кофе, а не прокатиться со мной в Перт», — подумал Мэтт. Когда же она наконец подняла голову, то, посмотрев в ее огромные черные глаза, он понял, что она приняла решение.

— Да, конечно, я с удовольствием выпью кофе, — сказала она.

Сдерживая улыбку, Мэтт повернулся к автоматической двери и нажал на кнопку, чтобы закрыть ее. «Классная девчонка целый час раздумывала над тем, стоит ли тратить на тебя свое время, а ты уже растаял от счастья. Мэтт Вайзмен, да ты просто придурок», — подумал он и пошел вслед за Джоди, которая шагала по подъездной дорожке, скрестив на груди руки.

— Если бы вы не согласились составить мне компанию, я пошел бы в паб и пил бы там гораздо более крепкие напитки, — сказал он.

— Может быть, нам сейчас действительно нужно выпить чего-нибудь более крепкого.

— Поверьте, когда на душе особенно паршиво, лучше пить кофе.

Если бы он согласился с ней, это послужило бы еще одним доказательством того, что копы пьют беспробудно всю свою жизнь, для того чтобы не видеть правду. Сейчас Мэтт пьет только в компании. Гораздо труднее напиться до потери сознания, когда ты не один.

— Это вы из личного опыта сделали такой вывод?

— Просто хочу сказать, что я в своей жизни выпил немало и знаю, что такое жестокое похмелье. И сегодняшний день не исключение.

— Лучшее лекарство от этой болезни — чашка кофе. Давайте еще раз проверим это на практике, — сказала она, усмехнувшись. Мэтт снова услышал ее низкий мелодичный смех.

Да, когда Джоди рядом, можно забыть обо всем на свете.

Когда они миновали один квартал, Мэтт увидел, что возле паба по-прежнему стоят две полицейские машины. Они простояли здесь уже больше двух часов. Джона Крюгера хорошо знали в городе, и полицейские, похоже, решили опросить всех, кто живет на главной улице Болд Хилл. Мэтт понимал, что копам нет никакого смысла опрашивать соседей Джона, ведь ближайший сосед Крюгера жил примерно в пяти километрах от его дома.

Когда они подошли к пабу, Джоди спросила:

— Скажите, в вашем городе по субботам всегда так много полиции?

«Мэтт, помни, что ты не должен вмешиваться в это дело», — мысленно сказал себе он.

— Нет, они приехали из Ньюкасла.

Она посмотрела на него, а потом снова перевела взгляд на полицейские машины.

— Почему же они приехали сюда? — спросила она.

Мэт пожал плечами.

— Вчера вечером неподалеку от города что-то случилось, — сказал он.

— Вот как? И что же такое случилось?

— Одного фермера… нашли мертвым во дворе его дома.

— Отчего он умер?

Черт побери, еще один допрос!

— Умер и умер, какая разница отчего, — ответил он.

Несмотря на то, что полицейские машины уже остались позади, Джоди, слегка повернув голову, еще раз посмотрела на них.

— Они проводят расследование и пытаются выяснить причину его смерти. Я угадала?

— Да, угадали.

Упрямо сжав губы и выпрямив плечи, Джоди посмотрела на Мэтта и произнесла тихим и мрачным голосом:

— Его убили. Ведь так?

«Странно как-то она это восприняла», — нахмурившись, подумал Мэтт. Он ожидал, что она в ужасе прижмет ладонь к губам или издаст громкий возглас удивления, но вместо этого на ее лице застыло какое-то мрачное выражение. Выражение понимания, что ли… Однако он по опыту знал, что у каждого человека шок проявляется по-своему. Ему следовало бы догадаться, что у Джоди нестандартная реакция на психологические потрясения. Как он уже успел понять, у нее на все нестандартная реакция.

— Да, это убийство, — ответил он, остановившись. — Что вы будете пить? Может быть, капуччино? — Он указал пальцем на булочную.

Пройдя еще несколько шагов, она заметила, что его рядом нет, и остановилась.

— Что? Да, капуччино. Спасибо, — пробормотала она.

Он открыл дверь и, пропустив ее вперед, оценивающим взглядом уставился на ее задницу. «Даже и не думай об этом. Ты ведь знаешь, что она — дама непредсказуемая, и настроение у нее меняется чуть ли не каждую минуту. К тому же завтра она уезжает. А ты уже не человек, ты просто развалина. Потерпевший крушение поезд. Ты же не хочешь, чтобы на рельсах появилось еще больше обломков», — думал Мэтт, наблюдая за тем, как Джоди, подойдя к стойке, засунула руку в задний карман джинсов. Нет, у нее действительно классная задница.

Она вдруг повернулась и, посмотрев на него, спросила:

— Итак, чего желаете, сэр?

Он улыбнулся, понимая, что может ответить на этот вопрос, но ответ этот ей явно не понравится.

Помахав двадцатидолларовой банкнотой, она сказала:

— Я за все плачу. Вы и так уже сделали для нас слишком много.

— Он всегда заказывает двойной кофе с двойной порцией сливок и все это забирает с собой, — ответила за него стоявшая за стойкой Рона. — Я люблю таких простых и предсказуемых парней.

Услышав ее откровенно непристойный смех, Мэтт улыбнулся. Рона почти тридцать лет прожила в законном браке с одним и тем же мужчиной и примерно столько же времени проработала в булочной, принадлежавшей ее мужу. Мэтт хорошо помнил, что когда он учился в начальной школе, всегда по дороге домой покупал у нее булочки с кремом. Приняв у Джоди заказ, она подошла к кофейному автомату.

— Я так расстроилась, когда узнала про Джона, — сказала она, глядя, как из автомата вырывается струя пара. — Как здоровье твоего отца? Он утром заходил к нам, и вид у него был какой-то совсем уж больной. Я не хотела ему ничего говорить, но все-таки надеюсь, что ему не станет еще хуже, когда он съест тот сдобный кекс, который купил у меня. Я ведь знаю, что у него диабет.

Мэтт невольно усмехнулся. Прошло уже два месяца с тех пор, как он вернулся домой, но он все еще никак не мог привыкнуть к тому, что в маленьком провинциальном городке все его жители все друг о друге знают, и личная жизнь каждого человека становится, так сказать, достоянием общественности.

— Полицейские уже разговаривали с тобой? — спросила Рона.

Услышав этот вопрос, Джоди сразу повернулась и удивленно посмотрела на него.

Интересно, слышала ли она его разговор с Карраро?

— Да, они уже приходили ко мне, — ответил он.

— Полчаса назад они были у меня, — сказала Рона. — Они опрашивают всех владельцев магазинов и кафе.

— Он свежий? — спросил Мэтт, указывая на кусок ванильного пирога, лежавший на витрине, пытаясь таким образом сменить тему разговора.

— Я сказала, что им нужно поговорить с тобой, ведь ты детектив, да к тому же еще и хорошо знал Джона. — Рона, наливая молоко, замерла на секунду и посмотрела на Мэтта. — И еще я сказала им, чтобы они не донимали тебя своими вопросами, что им нужно просто посоветоваться с тобой.

«О господи!», — мысленно взмолился Мэтт. От волнения у него все сжалось внутри и ему стало трудно дышать.

Продолжая говорить, Рона надела крышки на пластиковые стаканы с кофе и взяла у Джоди деньги. Однако Мэтт уже не слушал ее. Он отвернулся от Джоди, понимая, что все то время, пока Рона трещала как сорока, она не сводила с него своих огромных черных глаз. Им все-таки нужно было пойти в паб и выпить виски.

Они вышли на улицу и спустились по ступенькам на тротуар. Джоди продолжала смотреть на него. Наконец она решила нарушить молчание.

— Вы служите в полиции? — спросила она.

— Нет, не служу. Я в отпуске, — ответил он, ожидая, что она снова начнет засыпать его вопросами.

Однако она больше ни о чем его не спрашивала. Окинув его пристальным взглядом, Джоди пошла вперед. И Мэтт был ей за это несказанно благодарен. Дойдя до перекрестка, он указал рукой на парк, раскинувшийся на противоположной стороне улицы. Под огромным старым деревом находился столик для пикника. Голые ветки дерева, освещенные ярким полуденным солнцем, оставляли пятнистые узоры на его поверхности.

— Вам нравится это место? — спросил Мэтт.

— Как раз то, что нужно.

Они сели за стол друг напротив друга и минуты две-три молча пили свой кофе. Зимнее солнце согревало их лица. Мэтт заметил, что какой-то «ют» проехал мимо парка и скрылся за перекрестком.

Сняв темные очки, Джоди положила их на стол.

— Где это произошло? — спросила она.

Мэтт сидел лицом к солнцу. Прищурившись, он посмотрел на Джоди.

— Вы о чем? — спросил он.

— Я об убийстве. Это далеко от нашего амбара?

— Да, далеко. В противоположной стороне от города, километрах примерно в сорока.

Она постучала пальцем по пластиковому стакану. Мэтт заметил, что Джоди чем-то встревожена. Между бровями у нее залегла небольшая морщинка.

— Полиция кого-нибудь арестовала? — спросила она.

— Нет. Именно поэтому они до сих пор и опрашивают жителей города.

— У них уже есть подозреваемые?

Боже милосердный, опять это чрезмерное любопытство.

— Не имею ни малейшего понятия. Я не занимаюсь расследованием этого дела. Послушайте, сегодня выдался трудный день, и не стоит окончательно его портить. Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — сказал Мэтт.

Он сделал еще несколько глотков из своего стакана. Она тоже молча пила свой кофе. В этот момент он услышал шум мотора. У него за спиной, с восточной стороны парка ехала какая-то машина. Он заметил, что Джоди наблюдает за этим авто. Она склонила голову вправо, и он понял, что машина повернула на юг. По движению его коричневато-зеленых зрачков Джоди догадалась, что он тоже следит за машиной. Ей понравились эта его осторожность и бдительность. Значит, не одна она такая. Он тоже следит за тем, что происходит вокруг него. Он спокойный, расслабленный и в тоже время настороженный и бдительный. Таким он был вчера вечером возле паба и сегодня утром на дороге. Наверное, это свойственно всем полицейским.

Узнав, что он — офицер полиции, Джоди заметно успокоилась. Когда он предложил ей выпить вместе с ним кофе, она хотела отказаться. За последние двадцать четыре часа она пережила столько всяких потрясений, что все мужчины в радиусе ста километров от амбара казались ей подозрительными. Ханна заявила, что у нее нервный срыв, и эти слова, словно эхо, до сих пор звучали в ушах Джоди. Действительно ли Мэтт был опасным человеком, или это только плод ее воспаленной фантазии, Джоди не могла сказать наверняка. Однако ей очень нужно было с кем-нибудь поговорить и задать кому-нибудь мучившие ее вопросы. Джоди решила, что Мэтт для этого самая подходящая кандидатура.

Теперь же она пребывала в некой растерянности и все время спрашивала себя о том, действительно ли она хочет услышать ответы на эти вопросы.

Произошло убийство. И случилось это совсем рядом с ними. В сорока километрах от города. Амбар же находился в тридцати километрах от города, но в совершенно противоположной стороне. Интересно, смог бы человек после того, как он убил другого человека, проехать семьдесят километров до старого амбара? При мысли об этом у нее по спине побежал холодок и она еще плотнее закуталась в свою куртку. Нет, она не хочет говорить ни о чем другом. Ей нужно получить ответы на свои вопросы. Например, ей хотелось узнать, разыскивает ли полиция машину, у которой мотор издает низкий гортанный рокот, работает ли в полиции тот человек, который разговаривал с Мэттом на станции техобслуживания, и почему он сказал, что Мэтт не сможет остаться в стороне от этого дела? Если она, вернувшись в амбар, расскажет подругам о том, что неподалеку от города произошло убийство, что они будут делать — соберут вещи и поедут домой или свяжут ее по рукам и ногам и отвезут в психушку?

— Так чем же вы там, в амбаре, занимаетесь? — спросил Мэтт, прервав поток ее мыслей.

Этот вопрос показался ей подозрительным. Быстро подняв голову, Джоди посмотрела на него. Почему ему так интересно, что четыре многодетные матери делают в выходные в сельской местности? Покрутив в руке стакан с остатками кофе, он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза спокойным и в то же время заинтересованным взглядом. «Джоди, он коп и просто очень хороший парень. А ты — полная идиотка», — сказала она себе.

— Вчера вечером, например, мы съели целую тонну шоколада и выпили несколько бутылок шампанского, поэтому мы значительно прибавили в весе и страдаем от похмелья.

— Понятно, — усмехнувшись, сказал он. — А что вы делали сегодня?

Джоди снова вспомнила всю ту мелодраму, которая разыгралась в амбаре утром.

— Так, ничего особенного, — ответила Джоди.

«С ним нужно держать ухо востро и тщательно взвешивать каждое слово, иначе он тоже подумает, что я ненормальная», — подумала она.

— Скажите, в вашей местности разрешается разбивать лагерь в частных владениях? — спросила она.

— Вы собираетесь приехать сюда еще раз, но уже с палаткой?

— О боже, нет, конечно. Я просто… — Она замолчала, пытаясь подобрать нужные слова. Ей не хотелось проявлять излишнюю заинтересованность. — Вчера вечером мы видели на холме туристов, и мне… нам загорелось узнать, что они там делали. Они не были похожи на обычных туристов, которые разбивают палатки в специально отведенных для этого местах. Мы подумали, что они охотники или, может быть, браконьеры. В общем, не совсем обычные туристы.

Мэтт слегка нахмурился.

— У вас здесь есть охотники?

— Вы действительно видели, что они занимаются охотой?

— Если вы хотите спросить, видели ли мы, как они поднимают свои ружья и целятся в диких животных, то нет, мы этого не видели.

— У них есть ружья?

— Нет. У них были только электрические фонарики.

— Они целились фонариками в диких зверей?

— Нет, они просто ходили вокруг амбара с фонариками в руках, — сказала она. — Мы с подругами даже немного поспорили о том, почему эти два парня среди зимы решили ночевать в палатке.

Мэтт пожал плечами.

— Может быть, они работают где-нибудь неподалеку и, для того чтобы утром не тратить время на дорогу, ночуют в палатке, — сказал он.

Что ж, это вполне правдоподобное объяснение.

— Скажите, а они могут работать ночью? — спросила она.

Прежде чем ответить на ее вопрос, Мэтт посмотрел на нее пристальным взглядом. Нет, он не обдумывал свой ответ, а именно рассматривал ее.

— Случается так, что по ночам дикие животные ломают заборы, — сказал он.

Конечно, такое возможно. И это вполне объясняет то, что она видела этой ночью. «А как тогда можно объяснить то, что случилось сегодня днем?» — подумала Джоди, и от волнения у нее на лбу выступила испарина. Центральная дверь была открыта, и потом… этот странный грохот на веранде. Задумавшись, Джоди крутила в руках стакан с кофе. Она никак не могла решиться задать следующий вопрос.

— Скажите… Я хотела бы спросить… — пробормотала она и, собравшись с духом, посмотрела на него. — В ваших местах водятся крупные опоссумы?

Губы Мэтта слегка дрогнули, но он сдержал улыбку. Похоже, он не понял, шутит она или говорит серьезно.

— Почему вы об этом спрашиваете? — удивился он.

Он не смеялся, но по его голосу Джоди поняла, что ее вопрос насмешил его. Он, наверное, подумал: «Что за бред она несет?» Джоди понимала, что ей больше не стоит ни о чем его расспрашивать. Ей не хотелось, чтобы он, так же как и ее подруги, подумал, что у нее не все дома. Ведь до того, как она задала свой дурацкий вопрос, Мэтт смотрел на нее так, как обычно смотрит мужчина на понравившуюся ему женщину. Она даже забыла о том, что она мать-одиночка средних лет, что душа ее растерзана и изранена, и почувствовала себя молодой и красивой. Давно уже мужчины не смотрели на нее так, и ей вдруг очень захотелось сохранить этот взгляд.

Теперь ей все стало ясно. Развеялись все ее сомнения. У страха, как говорится, глаза велики, и она увидела то, чего на самом деле не было. Теперь, когда ей все объяснили и про фонарики, и про рабочих с фермы, и про поломанные заборы, она немного успокоилась. «Должно быть, страшные воспоминания вызвали у меня нервное расстройство», — подумала она. Возможно, Ханна права, и она действительно медленно, но уверенно сходит с ума.

— Да так, просто для того, чтобы поддержать разговор, — ответила она, проведя рукой по волосам, а потом, пытаясь скрыть свое смущение, подняла стакан и залпом выпила остатки кофе. — Признаюсь честно, мне у вас нравится. — Она решила сменить тему разговора. — Здесь действительно очень красиво. Я первый раз в Болд Хилл. Думаю, что когда-нибудь я обязательно привезу сюда своих детей, — сказала она, посмотрев на Мэтта.

Он по-прежнему смотрел на нее несколько недоуменным взглядом. Ей захотелось немедленно убежать от него, чтобы не чувствовать себя полной дурой. Поднявшись, она спросила:

— Как вы думаете, ремонт моей машины уже закончили?

Пока он молча смотрел на нее, Джоди засунула руки в карманы куртки.

— Думаю, если еще не закончили, то закончат с минуты на минуту, — ответил он.

По дороге до станции техобслуживания он расспрашивал Джоди о ее детях, о ее работе и даже поинтересовался, ждет ли ее дома муж. Потом он рассказал о том, что живет вместе с отцом в квартире, расположенной прямо над их гаражом.

— «Ах, как это трогательно», подумаете вы и будете неправы, — усмехнувшись, сказал он.

Джоди было приятно, что Мэтт задавал ей очень личные вопросы. Казалось, что он прощупывает почву, пытается понять, сколько багажа скопилось у нее от прошлой жизни и насколько тяжел это багаж. Ей, наверное, нужно честно признаться ему в том, что она просто валится с ног под весом этого груза. Однако она все-таки решила ничего ему не говорить. Когда она уедет из этого городка на своей разбитой машине, он, вспомнив о том, какие нелепые вопросы она ему задавала, сам догадается об этом. По крайней мере, так было со всеми мужчинами, с которыми Джоди приходилось иметь дело.

— Хочу еще раз поблагодарить вас, — сказала она, заводя мотор своей машины. — Примите также мои соболезнования по поводу гибели вашего друга. Надеюсь, что воскресенье будет не таким мрачным, как суббота.

— И я надеюсь на это, — улыбнувшись, ответил он, и Джоди посмотрела на него долгим и пристальным взглядом. Ей нравилась его улыбка. И его глаза тоже очень нравились.

Выехав на подъездную дорожку, она помахала ему рукой и, нажав на газ, помчалась по улице. Да, ей многое в нем нравилось. «Интересно, как бы сложилась моя жизнь, если бы в семнадцать лет мне не изрезали ножом живот?» — подумала Джоди. Она часто задавала себе этот вопрос.