Джоди держалась за руль, вцепившись в него буквально мертвой хваткой. Она знала, что если разожмет руки, они сразу начнут дрожать: она чувствовала, что адреналин все еще пульсировал в ее крови.

— Ты действительно хочешь вести машину? — спросила Луиза. Она снова сидела рядом с Джоди.

— Если ты не можешь, я сяду за руль, — откликнулась Ханна с заднего сидения.

— Нет, я в полном порядке, — сказала Джоди. Ей сейчас очень хотелось вести машину, ей просто необходимо было почувствовать, что она может управлять чем-то, подчинять что-то своей воле. К тому же она понимала, что после всего, что ей довелось пережить сегодня, она не сможет чувствовать себя в полной безопасности, если за рулем будет сидеть кто-то другой. — Кроме того, я, в отличие от вас, выпила всего один бокал бурбона.

— Хорошо, как скажешь. А теперь давайте перейдем к следующей сцене. Итак, фильм «Выходные без семьи, или Провинциалки идут в отрыв», эпизод восьмой, — провозгласила Лу и громко хлопнула в ладоши, подражая «хлопушке», которую используют во время киносъемок.

В ярком свете фонарей, освещавших паб, Джоди увидела лицо Луизы. Она улыбалась. Именно так — залихватски, безрассудно, отчаянно — она улыбалась, когда восемь лет назад в первый раз уговорила их уехать на выходные, оставив детей на попечение своих мужей, и отдохнуть от семейной рутины, вспомнить, так сказать, что они не только матери семейств, но еще и женщины. Именно Лу придумала это название — «Провинциалки», увидев, как они в детском саду, робея, пятились от стола с поделками. Джоди тогда несказанно обрадовалась, потому что нашла родственные души, поняв, что не только у нее одной не вызывают восторга нехитрые вещицы, которые можно сделать с помощью ножниц и клея. Прошло восемь лет. За это время было все — и бесконечные посиделки за чашечкой кофе, и рождение детей, и семейные драмы. Эти три женщины стали лучшими подругами Джоди.

— Свет, камера, мотор. Твой выход, Джод! — крикнула с заднего сидения Ханна.

Джоди включила первую передачу, заставив двигатель старой, взятой напрокат машины работать на максимальных оборотах. Машина задрожала и тронулась с места.

— Пообещай, что довезешь нас до амбара в целости и сохранности, — сказала Коррин.

Джоди взглянула в зеркало заднего вида и, рассмотрев лицо Коррин, не на шутку встревожилась. В пабе Коррин чувствовала себя вполне нормально. Что с ней такое происходит? Судя по всему, не одна Джоди пыталась скрыть то, что ей на самом деле довелось пережить сегодня вечером.

Отъехав от тротуара, Джоди заметила Мэтта, который помахал ей рукой на прощание. Подняв руку, она помахала ему в ответ. Машина двинулась вперед, и он исчез из виду. Какой же, однако, интересный парень этот Мэтт. Стройный, подтянутый, мускулистый. У него походка профессионального спортсмена. Сразу понятно, что его хромота — это следствие недавно полученной травмы, а не природный изъян. Он выглядел каким-то усталым, даже измученным. Казалось, ему не раз приходилось выручать людей из беды, и если уж, черт возьми, сегодня он снова оказался рядом с теми, кому нужна была помощь, то он, конечно же, не мог остаться в стороне. И было в нем еще что-то, и это что-то заставило Джоди снова посмотреть на него в зеркало заднего вида. Вот оно. Он стоит у края тротуара, засунув руки в карманы куртки, и вдруг быстро, но очень осторожно, повернув голову, оглядывает дорогу от края и до края. Он всегда начеку, всегда острожный и бдительный. Спокойный, расслабленный, и в тоже время, если такое, конечно, возможно, настороженный и внимательный. И это его качество понравилось Джоди.

Именно по этой причине Джоди было очень стыдно за то, как она вела себя с ним. Он сделал для них гораздо больше того, что предписано его служебными обязанностями, и приехал за ними во второй раз, а она шарахалась от него так, как будто он был заключенным, которого выпустили на пару дней из тюрьмы. Однако к тому времени, как он приехал, она уже была, что называется, на взводе. Ей казалось, что она просидела на дороге целую вечность, пытаясь помириться с Коррин, которая все время хныкала из-за своей лодыжки, и слушая душераздирающий крик, всплывший из недр ее памяти. Он, может быть, встречался с самим Нельсоном Манделой, а она смотрела на него с таким ужасом, как будто он был серийным убийцей. А потом, в пабе, после того, как тот парень прижал ее к стене, она просто обезумела от страха и злости и, наверное, обошлась с ним очень грубо. Он, скорее всего, подумал, что она полная неврастеничка. Джоди тряхнула головой. «Как жаль, что я так же легко не могу избавиться от беспокойства и тревоги», — подумала она.

Выехав из города, они свернули с главной дороги на узкую проселочную. Она была ухабистой — одни ямы и рытвины, — и извилистой. Вокруг была кромешная темнота, и Джоди в целях безопасности пришлось снизить скорость до минимума.

— Нам нужно проехать еще пятнадцать километров по этой дороге, потом повернуть направо возле знака «Старый амбар» и проехать еще два километра по грунтовой дороге, и мы на месте, — сказала Ханна. Она держала перед собой листок бумаги с инструкциями, как добраться до места назначения. Этот листок Ханне дали вместе с ключами.

— По этой старой раздолбанной дороге мы доберемся туда только к утру, — сказала Луиза, улыбнувшись. — Как насчет того, чтобы заняться приготовлением завтрака?

— Слава богу, хоть кому-то из нас весело, — бросила Коррин.

— О, дорогая, по-моему, кто-то забыл дома свое чувство юмора, — засмеявшись, сказала Луиза.

— Я взяла его с собой, но оно сломалось вместе с каблуком моего итальянского сапога, — буркнула Коррин. — Может быть, ты забыла, что я вывихнула лодыжку? Хочется, чтобы мы как можно быстрее доехали до места.

Оторвав взгляд от дороги, Джоди посмотрела на нее в зеркало заднего вида, вспомнив о том, что должна все-таки проявлять к Коррин некоторое сочувствие. У Джоди за всю ее сознательную жизнь было много вывихов и прочих травм. В основном она получала их на тренировках и соревнованиях. Все это доставляло Джоди больше досады, чем боли, потому что на время лечения ей запрещали тренироваться. Однако Коррин, вне всякого сомнения, никогда не занималась спортом. Такая нежная и уточенная девушка, скорее всего, в детстве занималась балетом и поэтому, увидев опухоль и синяк, до смерти перепугалась.

Через двадцать минут они заметили указатель «Старый амбар», который был установлен во дворе ветхого деревянного дома. Выехав на ухабистую грунтовую дорогу, Джоди еще больше снизила скорость. По обеим сторонам этой дороги росли густые кусты. Джоди снова переключилась на вторую передачу, когда дорога начала подниматься вверх. Судя по всему, это и был тот самый «Холм» — часть туристического объекта, который назывался «Старый амбар». Когда они обогнули каменный уступ, придорожные кусты исчезли и впереди, на самой вершине, показался силуэт высокого здания.

У Джоди снова стало тревожно на душе. Она не думала, что это место находится так далеко от цивилизации.

— С вершины, должно быть, открывается просто фантастический вид, — сказала она, пытаясь разрядить обстановку.

— Если здесь есть кухня и камин, то отель «Хилтон» мне покажется жалкой лачугой по сравнению с этим местечком, — сказала Луиза.

— Кто будет готовить ужин? — спросила Джоди.

Каждый год они составляли график дежурства по кухне. Они понимали, что каждая из них, один раз приготовив еду, потом три раза будет освобождена от обязанностей повара, а это для матерей, у которых в общей сумме одиннадцать детей, настоящая роскошь. Джоди осторожно посмотрела в зеркало на Коррин. «Надеюсь, сегодня вечером по кухне дежурит кто-то другой», — подумала она.

— Я, — сказала Луиза. — На первое я приготовлю курицу с ананасами в соусе карри, потом будет запеканка под названием «Сентиментально-сладкое свидание», а потом сыр и шоколад.

— О-о! — застонала Джоди. — Да это просто холестериновый рай! Я только сейчас поняла, насколько сильно проголодалась. Значит, план такой. Сначала мы заводим в дом Коррин, потом Луиза идет готовить ужин, а мы с Ханной выгружаем вещи из машины.

— Я согласна, — сказала Ханна.

Коррин же так тяжело вздохнула, как будто просто сидеть с больной ногой — занятие весьма утомительное.

— Если кто-нибудь найдет мой пузырь для льда и подаст мне бокалы, к тому времени, когда вы закончите свою работу, я открою еще одну бутылочку шампанского и разолью по ним этот божественный напиток, — сказала она.

Когда они подъехали еще ближе, Джоди увидела, что дорога перешла в длинную подъездную дорожку, поднимающуюся вверх и ведущую прямо к амбару. «Если бы местность не была такой холмистой, отсюда можно было бы увидеть даже тот деревянный дом, который стоит у поворота на грунтовую дорогу», — подумала Джоди. Свет фар скользнул по центральному фасаду амбара, когда они подъехали, и она прищурилась, пытаясь внимательнее рассмотреть это строение. Темное дерево придавало ему более приземистый, коробкообразный вид. Внешние стены были высокими, а широкая крыша по форме напоминала букву «А». В самом центре фасада располагалась дверь, а возле нее окна — по два с каждой стороны. Вдоль всего фасада шла низкая крытая веранда. Судя по всему, она опоясывала весь дом.

— Это сооружение похоже на домик, нарисованный пятилетним ребенком, — сказала Джоди.

— Оно похоже на амбар, — сказала Коррин.

— А мне оно очень нравится, — сказала Лу.

Заехав на посыпанную гравием площадку для парковки, расположенную прямо перед домом, Джоди остановила машину, осветив фарами дверь. Она понимала, что в темноте им трудно будет открыть замок. Воздух был холодным, а земля влажной, поэтому Джоди достала из машины куртку и, надев ее, быстро взбежала по лестнице, буквально в два прыжка преодолев полдюжины ступенек и обогнав Ханну и Луизу. Высокие кусты, посаженные вдоль всего фасада здания, закрывали веранду, и поэтому, только поднявшись по лестнице, можно было увидеть уютные плетеные кресла и низкий столик.

— Ты бронировала этот коттедж, тебе первой и заходить, — сказала Ханна, протянув Джоди ключ, висевший на маленьком кольце.

Она открыла замок и осторожно толкнула дверь. «Господи, пусть внутри все будет так, как это выглядело на веб-сайте, иначе Коррин никогда не простит меня», — подумала Джоди. Пошарив рукой по стене, она нащупала выключатель и включила свет.

— Ого! — воскликнула она и отошла в сторону, пропуская подруг, а потом повернулась к Коррин, сидевшей в машине, и подняла вверх оба больших пальца.

Они вошли в огромный зал. Судя по всему, он занимал всю левую половину амбара. Потолок был таким высоким, что светильники висели на метр или даже больше ниже поперечных балок, которые подпирали два массивных ствола дерева. Эти деревья, располагавшиеся по обеим сторонам зала, были похожи на стоящих в карауле часовых. Прямо напротив камина в форме буквы U стояли три широких дивана. Сам камин занимал почти весь дальний угол зала. Тяжелые белые шторы закрывали противоположную стену. «За этими шторами, наверное, окна, которые выходят на долину, расположенную у подножия холма», — подумала Джоди. Большой деревянный обеденный стол сразу бросался в глаза. Напротив двери, в нише, устроенной в дальнем правом углу зала, блестела мраморной отделкой кухня — мечта любого гурмана.

Джоди открыла дверь, находившуюся рядом с кухней, включила свет, несколько раз щелкнув выключателями, и увидела, что за этой дверью находится коридор, проходящий через всю центральную часть строения к комнатам, расположенным в другом конце «Б-и-Б». В самом конце коридора находилась огромная спальня (по ширине она была такой же, как и главная комната). Джоди подумала, что дверь, находившаяся с одной стороны коридора, вела во вторую спальню (которая была значительно меньше первой), а дверь с противоположной стороны — в ванную.

Ханна провела рукой по гладкой черной поверхности кухонного стола, расположенного в самом центре, словно остров среди океана.

— Великолепно, Джоди! — воскликнула она.

Убрав каминную ширму, Луиза принялась бросать в очаг бумагу.

— Пойдем за багажом, — сказала Джоди Ханне.

— И первой мы принесем самую большую сумку, у которой вывихнута лодыжка.

Подняв голову от камина, Луиза удивленно посмотрела на Ханну и, повернувшись к Джоди, улыбнулась. Джоди приложила палец к губам, и все три подруги громко расхохотались.

Этот веселый смех гулким эхом прокатился по всей комнате, разрядив напряженную, нервозную атмосферу последних нескольких часов. «Жаль, что здесь нет Коррин и она не может посмеяться вместе с нами. Хотя шутку насчет “большой сумки” она бы явно не оценила, зато с удовольствием бы похохотала вместе со всеми. Ведь за этим мы сюда и приехали. И именно сейчас мне это необходимо, как воздух», — подумала Джоди.

Ровно через две минуты Джоди уже стояла возле машины, продолжая тихо хихикать. Открыв дверцу, она посмотрела на Коррин.

— Что это тебя так рассмешило?

Подняв голову, Джоди посмотрела на Ханну, стоявшую с противоположной стороны салона, и, подавив улыбку, сказала:

— Просто Ханна выражала бурный восторг по поводу кухни. Пойдем, тебе там понравится.

Обхватив Коррин с двух сторон за талию, они терпеливо ждали, пока она, прыгая на одной ноге со ступеньки на ступеньку, поднимется по лестнице, а потом помогли ей войти в коттедж. Остановившись возле ближайшего ствола дерева, Коррин обвела взглядом комнату.

— М-мм, неплохо, — сказала она. — Камин еще не разожгли? Здесь прохладно.

— Ну и ну, — пробормотала себе под нос Джоди и сжала губы, пытаясь не выказать своего раздражения.

Она помогла Ханне посадить Коррин на стоявшую возле камина кушетку и, повернувшись, быстро побежала к двери, не дожидаясь, пока Коррин попросит ее поправить подушки.

— Большая сумка, — пробормотала Ханна, когда они вышли на улицу.

— Мы положим ее в багажник, если в комнате она будет занимать слишком много места, — сказала Джоди, и они с Ханной, смеясь, сбежали вниз по лестнице.

Открыв водительскую дверцу, Джоди выключила фары. Ей очень не хотелось звонить утром Мэтту Вайзмену для того, чтобы сообщить ему о том, что она посадила аккумулятор машины. Он, конечно, хороший парень, но не стоит злоупотреблять его добротой. Когда она закрыла дверь, внутренне освещение выключилось. Фонарь, висевший под крышей веранды, выхватывал из темноты только крыльцо и лестницу. Они снова оказались в кромешном мраке.

— Интересно, сколько Коррин нужно выпить шампанского, чтобы вырубиться? — спросила Ханна.

— Столько бутылок точно не влезет в нашу машину, — ответила Джоди.

В ночной тишине их смех громыхал подобно ружейной канонаде. Вдыхая холодный воздух, они выпускали изо рта облачка пара, которые моментально исчезали в темноте. Джоди почувствовала, как у нее по спине побежали мурашки. Она беспокойно огляделась по сторонам.

— Давай побыстрее покончим со всем этим, — сказала она.

Гравий хрустел под их ногами, и при свете тусклой лампочки, освещавшей багажник, они вытащили столько сумок, сколько могли унести за один раз. С трудом поднявшись по лестнице, они поставили сумки возле двери, ведущей в коридор. В камине ярко горел огонь, и в комнате стало намного теплее. Коррин сидела на кушетке. Сняв сапог со сломанным каблуком, она массировала травмированную лодыжку, глядя на то, как в камине, тихо потрескивая, горит большое полено. На кухне мраморные столешницы ярко блестели в свете галогенных ламп, на плите, освещенной лампами, вмонтированными в висевшую прямо над ней вытяжную панель, стояла кастрюля, булькая и выпуская клубы пара. Возле этой кастрюли колдовала Луиза.

«Может быть, нам сегодня и не понадобится весь багаж», — подумала Джоди. Она могла бы обойтись и без своей сумки — можно лечь спать в нижнем белье и не чистить на ночь зубы. С ее зубами ничего не случится, если она один раз она нарушит правила гигиены. Зато она прямо сейчас сможет закрыть центральную дверь на замок, избавившись от этой пугающей темноты. Она перестанет дрожать от страха, выпьет несколько бокалов вина и забудет обо всем, что с ней сегодня случилось.

— Вы нашли мой пузырь для льда? — крикнула сидевшая на кушетке Коррин.

Джоди и Ханна обыскали все сумки, которые они принесли. Пузыря нигде не было.

— Старой кошелке нужен пузырь для льда, — пробормотала Ханна.

Улыбаясь, Джоди снова вышла на крыльцо. Ханна все еще копалась в своей сумке, пытаясь найти перчатки, и Джоди, надев куртку (на улице было очень холодно), осторожно подошла к лестнице. После яркого света ночь казалась еще темнее. Подняв руку, она расправила пальцы и прижала ладонь к животу. Ей нужно было пройти всего несколько метров до машины, но она решила подождать Ханну. Вместе они спустились по лестнице и погрузились в темноту, начинавшуюся сразу за верандой.

Они успели выгрузить только половину оставшегося багажа, когда лампочка, горевшая на багажнике, погасла.

— Черт! — в сердцах пробормотала Джоди.

Вокруг снова была кромешная темнота. Ей показалось, что она слышит барабанный бой — так громко и тревожно билось ее сердце. Испустив тяжелый вздох, она наклонилась к багажнику и начала вытаскивать из него все, что попадалось ей под руку. Она передавала каждую сумку Ханне, которая бросала их прямо на мокрый гравий.

— Я думаю, что на этом мы можем закончить, — сказала Джоди.

— Нет, мне кажется, что пузырь все еще в багажнике, — сказала Ханна.

Джоди хотелось бросить этот чертов пузырь и убежать в дом, но она подавила свой порыв.

— Перед тем, как погас свет, я видела его. Он лежал в правом дальнем углу, — сказала Ханна.

Обреченно вздохнув, Джоди снова наклонилась к багажнику. На запасном колесе не было чехла, и, проведя по нему руками, она нащупала шершавые комки грязи. Потом она обнаружила какие-то завернутые в полотенце инструменты, еще что-то длинное и холодное (наверное, это была монтировка), несколько промасленных тряпок и, наконец, пузырь для льда. Джоди вытащила его и протянула руку, собираясь передать его Ханне, но, услышав сзади какой-то звук, застыла на месте. Казалось, что-то треснуло, или кто-то хлопнул в ладоши, или сломалась ветка. Стоявшая рядом с ней Ханна испуганно охнула.

— Привет, девочки. Какой сегодня чудесный вечер.

Джоди похолодела от страха. Эти слова произнес мужчина, вежливо и добродушно. Однако здесь, на вершине пустынного холма, среди ночи, они прозвучали как угроза.