Тошико не хотела, чтобы Оуэн думал, будто благодаря шутке ему удастся легко отделаться.

Не говоря ни слова, она ушла в спальню и схватила сумку, в которой хранила своё оборудование, а потом, выходя из квартиры, сообщила ему, что собирается осмотреть здание.

— Я принимаюсь за работу, — сказала она, когда дверь за ней закрылась.

Только войдя в лифт, она вдруг поняла, что следовала ритуальной политике семейных отношений, которую, когда она росла, её мать применяла к её отцу.

Никогда не давай мужчине понять, что ты приняла его извинения. Пусть он сначала немного пострадает.

На самом деле мать никогда не учила её высокому искусству флирта между мужчиной и женщиной, но это было то, о чём ей следовало бы рассказать. И юная Тошико столько раз видела, как она проделывала это, что начала понимать механизмы этого процесса так же, как львёнок учится охотиться.

Чем дольше ты не поддаёшься, тем больше возможностей, что ему придётся купить тебе что-нибудь миленькое.

Тошико поехала на лифте в подвал. Играя в социальную политику с Оуэном, она могла бы продолжать заниматься тем, что она, по её словам, делала, подумалось ей. Когда они с Джеком попали в «Небесную Точку» раньше, она не смогла обнаружить признаков активности Разлома, но она размышляла над тем, не могло ли само здание каким-то образом маскировать энергию, что означало бы её присутствие. У неё не было чёткой идеи о том, как это могло происходить, но она решила, что лучшее место для поисков следа — фундамент здания.

Итак, подвал.

Он не был частью обычного маршрута жителей «Небесной Точки», использующих лифт — попасть в подвал можно было лишь с помощью ключа, который, как решила Тошико, был у рабочих, обслуживающих здание. Но чтобы остановить Тошико Сато, нужен был бы куда более необычный ключ.

Несколько секунд спустя двери лифта открылись в подвале «Небесной Точки».

Перед их с Джеком первым визитом сюда она раздобыла чертежи «Небесной Точки». Теперь они высвечивались на экране её карманного компьютера. Подвал располагался под подземной парковкой «Небесной Точки», и сейчас Тошико находилась на глубине двенадцати метров под поверхностью земли. Она дрожала — здесь было холодно. Ничего удивительного, подумала она, и Разлом не работает как так называемая психическая активность — в местах, где предположительно водятся привидения, обычно фиксируется заметно более низкая температура, чем в окрестностях; исследование Тошико фактически показывало, что активность Разлома обычно провоцирует небольшое повышение температуры. С научной точки зрения это имело смысл: сила, задействованная в открытии прохода между измерениями, неизбежно создаёт энергетические осадки, которые легко могут проявляться в кратковременном повышении температуры. Это были основы физики. Именно поэтому Тошико не верила в привидений. Даже если они и существовали, они не могли причинить никому вреда — а вот те явления, которые проникали сквозь Кардиффский Разлом, были чем-то совершенно иным.

Свет из лифта падал на панель с выключателями на стене, но Тошико вытащила из сумки фонарик — темнота подземного уровня действовала на неё успокаивающе, она означала, что здесь больше никого нет. Если кто-нибудь из технического персонала заявится сюда до того, как она закончит своё исследование, она не понимала, для чего ей афишировать своё присутствие.

Луч фонарика выхватил из темноты тянущиеся по стенам трубы и провода. Держа фонарь у плеча, Тошико сделала шаг в темноту, и двери лифта закрылись за ней. Теперь единственными источниками света здесь были её фонарик и слабо светящийся экран карманного компьютера. Продвигаясь дальше по помещению, Тошико переключала изображения на экране натренированными движениями большого пальца. Планы «Небесной Точки» сменились графиком, который показал бы даже малейший признак активности Разлома. Она сделала четыре шага, но показания так и не изменились. Никакой активности.

Передвигаясь по подвалу, она светила фонариком в разные стороны, а иногда и вверх, выхватывая из темноты стальные воздуховоды, которые тянулись через крышу. Ей уже доводилось бывать в подобных местах раньше — тёмные, пустые склады, заброшенные больницы — и сейчас, спустя пять лет, она знала, что никогда не привыкнет к таким помещениям. Темнота сжимала её, словно живое существо, и от нервного напряжения в ушах тоненько звенело, что было самым зловещим предзнаменованием неудачи. Она научилась бороться с подобными вещами, но игнорировать их было опасно. Если даже здесь больше ничего не было, она знала, что долгоносики могут проникнуть куда угодно. Считалось, что в городе нельзя пройти и пару метров, чтобы не наткнуться на крысу — возможно, то же самое можно было бы сказать и о долгоносиках. Где-нибудь здесь, в этой всепоглощающей темноте, могла быть крышка люка, а под ней (и только под ней, если Тошико повезёт) мог скрываться долгоносик.

Поэтому Тошико настороженно шла вперёд, высвечивая путь перед собой лучом фонаря.

Луч фонарика высветил приоткрытую дверь. То, что лежало за ней, было скрыто в темноте, казавшейся ещё более глубокой, чем та, что простиралась вокруг Тошико. Не в силах сдержать любопытство, Тошико направилась к двери. Подсознательно она отметила тяжесть своего пистолета, который покоился в кобуре у неё за поясом, скрытый под кожаной курткой. Часть её мозга уже репетировала движения: бросить компьютер и вытащить пистолет из-за пояса, если понадобится.

Она мягко толкнула дверь носком туфли и направила фонарик в комнату.

Первым, что она увидела, была полураздетая женщина.

Брюнетка, одетая в обтягивающие кожаные брюки, которые блестели, словно разлитая нефть, и были расстёгнуты на талии — как будто она забыла сделать это, точно так же, как и забыла надеть что-нибудь поверх своих силиконовых сисек. Она растянулась на капоте спортивного автомобиля, и у её ног красовалась надпись: «СЕНТЯБРЬ». Кто-то — вероятно, сторож, занимающий этот кабинет — отмечал каждый день месяца. Последняя пятница месяца была жирно обведена в кружочек. Возможно, в этот день выдавали зарплату.

Тошико осмотрела остальную часть комнаты: там был старый стол, заваленный документами и газетами; там был чайник и грязная кружка. И коробка с инструментами. В одном углу помещения стоял большой, поцарапанный металлический шкаф. Тошико открыла его и увидела бутылки чего-то, что она приняла за чистящие средства. Она закрыла шкаф и встала на четвереньки. Шкаф стоял на четырёх металлических ножках, благодаря чему он немного возвышался над бетонным полом. Именно это Тошико искала.

Она вытащила из своей сумки сверхтонкий прибор размером примерно с пачку сигарет. На своём карманном компьютере она открыла новое изображение, и на приборе ожило несколько маленьких диодов. Она сунула его под шкаф. Оттуда он сможет передавать показания относительно подземного уровня на компьютер Тошико. Сейчас может не быть никаких доказательств активности Разлома; но это не означает, что так будет продолжаться всегда.

Поднявшись на ноги, она услышала шум, доносящийся из вентиляционной шахты.

Её нервы напряглись до предела, она стояла неподвижно, прислушиваясь к шуму и пытаясь найти ему разумное объяснение. Это оказалось сложно, потому что звук был абсолютно ни на что не похож.

Слабый, как дуновение ветерка. Тихий, как плеск воды. И всё же, несомненно и почему-то ужасно, мощный.

Что-то двигалось по вентиляционной шахте у неё над головой.

Она бросила взгляд на экран компьютера: он по-прежнему не регистрировал энергии Разлома.

Но чем бы ни являлось то существо наверху, оно не было крысой.

И человеком тоже не было.

Тошико вышла из кабинета, луч её фонарика скользил по шахте, словно следя за перемещением того, что находилось внутри.

А потом оно остановилось.

Тошико тоже остановилась, не отрывая взгляда от металлического воздуховода. За чем бы они с Оуэном ни пришли в «Небесную Точку», она знала, что эта вещь находится всего несколькими футами выше, в вентиляционной шахте у неё над головой.

Почему оно остановилось? Что оно делает?

Неожиданно она почувствовала, что за ней следят. То, что сидело в вентиляционной шахте, смотрело сквозь металл прямо на неё, ожидая, что она будет делать.

Тошико заставила себя отвести взгляд. Но она сунула компьютер в сумку и вытащила пистолет из-за пояса. Она навострила уши, готовясь услышать любой, даже самый тихий, звук. Но не услышала ничего. Она считала секунды, сверяясь с ударами своего сердца. Когда прошла минута, вокруг по-прежнему царила тишина, и казалось, что она просто-напросто вообразила себе это существо.

Она осветила вентиляционную шахту лучом фонарика. Тремя метрами далее в ней было что-то, напоминавшее люк. Она заметила стремянку в комнате сторожа. Её желудок сжался: меньше всего Тошико хотелось лезть в эту стальную трубу, где её ожидало неизвестно что. Это была не просто мысль о чём-то неизвестном (возможно, о пришельце) и определённо опасном там, наверху. Тошико никогда не чувствовала себя хорошо в замкнутом пространстве. UNIT убедились в этом, продержав её шесть месяцев в камере площадью всего в 1,2 метра. Она без всяких сомнений знала, что если бы Джек не пришёл и не предложил ей присоединиться к Торчвуду, то однажды надзиратель из UNIT, принеся ей еду, обнаружил бы её в углу трясущейся, пускающей слюни и абсолютно невменяемой.

Но теперь это было в прошлом, и она научилась справляться с вещами похуже, чем пребывание в запертой коробке. Она принесла стремянку и установила её под люком, по-прежнему прислушиваясь к звукам, доносящимся сверху. Она вскарабкалась на лестницу, испытывая глубокое сожаление из-за того, что у неё нет третьей руки — ей нужен был фонарик, чтобы осматриваться, и это означало, что придётся спрятать пистолет, когда она будет открывать крышку люка. На мгновение она задумалась о том, чтобы позвать Оуэна. Несомненно, это было бы разумно — но у неё всё ещё было дело, которое требовалось сделать.

Она снова прислушалась, повернув голову так, чтобы приложить ухо к металлической стенке шахты, поближе к тому, что находилось по другую её сторону.

Она не услышала ничего.

Она быстро сунула пистолет в кобуру и открыла защёлки на крышке люка. Удерживая крышку с помощью фонарика, она вновь вытащила пистолет и прислушалась. Мысленно она представляла себе, что делать дальше.

Подпрыгнуть. Открыть люк. Влезть в него.

Тошико задержала дыхание. Из вентиляционной шахты по-прежнему не доносилось ни звука.

А потом она сделала так, как предполагала.

Она двигалась быстро, её мышцы действовали быстрее синапсов — она делала всё раньше, чем успевала передумать.

Отвратительный запах ударил ей в нос ещё до того, как она просунула голову в люк, и она знала, что обнаружит там, когда посветит фонариком.

Об этом, по сути, сказал ей уже один запах.

То, что лежало в узком стальном канале, освещённое лучом фонаря, ничуть не походило на человеческие останки — но запах не позволял ошибиться. Она неоднократно сталкивалась с тем, что оставалось от людей, когда они подвергались нападению долгоносиков — те были грязными убийцами, но хорошо умели прятать то, что оставляли после себя. Как правило, долгоносики находили хорошее укрытие и набивали его телами до тех пор, пока там больше не оставалось свободного места. Торчвуд обычно обнаруживал массовые захоронения жертв долгоносиков примерно раз в пару месяцев. Но эту вонь нужно было ощутить лишь однажды, чтобы запомнить её навсегда.

Но этого человека убил не долгоносик. Тошико стояла на лестнице, держа в одной руке фонарь, а в другой — пистолет, и разглядывала вонючее месиво, находившееся всего несколькими футами дальше. Она не знала, что убило этого бедолагу — или бедолаг.

То, что она увидела, было бесформенной студенистой массой, которая в свете фонарика казалась серой и пузыристой, испещрённой прожилками и красно-коричневыми пятнами. Тут и там к месиву цеплялись, словно мох, клочки волос.

И там был глаз.

Тошико судорожно вздохнула и чуть не упала со стремянки.

Глаз смотрел на неё, большой чёрный зрачок в окружении бледно-голубой радужной оболочки. Когда-то он наверняка был красивым. Было сложно представить себе, как такой глаз мог смотреть на мир с некрасивого лица. Теперь он поблёскивал в свете её фонарика, застрявший в массе разлагающегося клеточного материала.

Тошико понятия не имела, что могло сделать это с человеком. Она лишь поблагодарила Господа за то, что этого существа больше не было поблизости. Настало время позвать Оуэна. Он врач; может быть, он сможет понять, что могло превратить человека в такую кашу. Она закрыла люк и отнесла стремянку на место.

Она почти добралась до дверей лифта, когда из темноты вышел Бесник Лукка.