Путешествие с караваном было как путь с маленькой подвижной деревней. В каждой

телеге был свой магазин: кожа, кузня, повар, портной, украшения и столяр. Гаррон

рассказал о делах и дал Каэлу разрешение торговать с телегами.

Но он отказывался тратить деньги, что дал ему Амос. Каэл хотел понять, как

торговать самому, хоть это было сложнее.

Он быстро понял, что, если попросить, но не дать ничего взамен, дверь закроют. Он

пытался объяснить кузнецу, что ему нужен охотничий нож, потому что он не мог резать

без него добычу, и он не мог отдавать их не обработанными повару. Но кузнец пожимал

плечами.

- Если я отдам просто так, не получу выгоду. Тогда мне достанется от Гаррона. У нас

будут проблемы. И решать их нам, - он захлопнул дверь.

Каэл весь день пытался добыть нож, но никто не хотел отдавать без платы. Он ворчал

об этом Килэй весь ужин.

- Я бы дала тебе денег, - сказала она.

Он покачал головой.

- Нет, тут я хочу разобраться сам.

- Можно использовать Предвестника.

Он посмотрел, как она полирует шершавой тканью опасно изогнутое лезвие. Белый

клинок сиял в свете огня и гудел, пока она гладила его. Песня была неприятной.

- Спасибо, но так я себе отрежу пальцы.

- Хмм, есть идея.

- Думаешь, кому-то нужен мой палец?

Она рассмеялась.

- Нет, я не о том. Разве Гаррон не говорил, что ты будешь охотиться?

- Говорил. Он сказал, чтобы я научил его людей. Но при чем тут это?

- Что-то за что-то – это правило торговли.

Ему не нравились загадки.

- Но у меня нет денег, в том-то и дело.

Килэй подняла голову, в ее глазах отражались искры огня.

- Дело не в деньгах. У тебя есть навыки, они нужны людям Гаррона. Всем нужны.

Ах… теперь он понял. Охота была важной для каравана, как и в Тиннарке: если у

людей Гаррона не будет еды, они не смогут есть. И Каэл мог дать им нужные навыки. Он

будет помогать им охотиться, а они будут помогать ему разделывать добычу, а прибыль

они могут и поделать. План был идеальным.

Но он мало знал о том, какая помощь нужна людям Гаррона.

Охотиться с ним пошли братья – шумные и неугомонные. Клод, младший, был

двенадцати лет, его больше интересовал сбор камней, а не выслеживание добычи. Чэни,

старший, был лет пятнадцати, но вел себя так, словно знал все. Они сразу признались, что

охотники из них плохие, и Каэл через пару минут понял причину.

- О, Каэл! Смотри на это растение. Как думаешь, что это? – кричал Клод у рощи, он

спугнул фазана, в которого уже целился Каэл.

Чэни посмотрел на цветок в руке Клода.

- Это бандитская борода, балбес! Не ешь. Будешь весь день сидеть в кустах.

Клод убрал растение ото рта.

- Ох. Эй, Каэл! Думаешь, если я измельчу его и смешаю с водой, Джонатан поверит,

что это суп?

- Даже Джонатан не так глуп, - сказал Чэни. И выбил цветок из руки брата

Вопли из-за этого были такими громкими, что распугали всех животных, что еще не

убежали.

Он никак не мог их прогнать или заткнуть. Как бы рано он ни вставал или как бы

тихо ни уходил, они вскоре появлялись рядом с ним, вопили насчет листа в форме дракона

или найденного зеленого желудя. Каэл понимал, что скорее посинеет трава, чем братья

замолчат, так что он решил сменить тактику.

На следующий день он проснулся раньше рассвета и научил их ставить ловушки. Он

показал им, как превращать шиповник в силки, как склонять ветви деревьев, как

использовать еду для приманки. Как бы громко они ни шумели, пока работали, когда они

возвращались в лагерь, ловушки были полными. К середине утра они догоняли караван с

полной сумкой еды.

Клод лучше резал добычу, чем делал ловушки, так что он убирал шкуры. Чэни

обнаружил талант к ловушкам. Он мог легко найти нужные кусты и превратить их в

ловушку так, что ни один заяц не сбегал.

Когда Каэл похвалил его, он просиял.

- Ты правда так думаешь? – он посмотрел на землю и рассеянно попинал сапогом

камень. – Но я, конечно, не так хорош, как ты. В твоих ловушках всегда есть добыча.

Каэл не считал это особенностью. Он делал ловушки правильно, но не видел

проблемы в том, что они не всегда кого-то ловили. Но Чэни и Клод разнесли весть по

каравану, что его ловушки никогда не подводят. И вскоре посыпались странные просьбы.

Кузнецу нужны были гусиные перья для стрел, определенного вида. Он радостно

отдал лучший охотничий нож за три пуда перьев. Гаррон отметил, что любит фазана, и

Каэл получил новую одежду, поймав десяток. Кожевнику нужны были волчьи пояс, а

ювелиру – зубы льва, за это они платили серебром.

Слухи расходились по каравану, вскоре говорили, что мальчишка с гор может

поймать все.

- Не понимаю, зачем так шуметь, - говорил он Килэй. Группа торговцев

поздоровалась с ним, проходя мимо, и он быстро кивнул им. – Многие умеют ловить.

- Многие приходят с пустыми руками, - сказала она, словно это было очевидно. – И

они не приходят именно с тем, за чем их послали. А у тебя, если ты говоришь, что

поймаешь трех белых белок, значит, так и будет.

Его забавляло ее впечатление о нем. Он так не говорил.

- Белые белки были простой удачей.

Она вскинула брови.

- Да? – она уткнула палец в его грудь. – Или это умения?

Он убрал ее руку.

- Это была удача, - коротко сказал он. Может, у него и был дар, он мог сделать то, что

задумывал, но он не был мастером, он был целителем.

Несколько дней спустя меди у него было больше, чем он мог сосчитать, но

спокойствия не было. Люди всюду находили его с просьбами, даже спорили, удастся ли

ему найти то или это. Он уже подумывал собрать вещи и убежать. Он бы так и сделал,

если бы не Горацио, повар.

Это был пухлый мужчина с красными щеками и каштановыми волосами, что

напоминали гребень петуха на его голове. Он следил за едой заботливым взглядом

наседки, он нападал на всех, кто задерживался в его телеге.

Много раз Джонатан выбегал оттуда с охапкой всего, что смог забрать. Горацио

выбегал за ним, размахивая большой деревянной ложкой, как мечом, и просил Гаррона

остановить вора-скрипача.

Однажды Горацио поймал Каэла прячущимся за бочкой с яблоками, и Каэл решил,

что ему конец. Но Горацио не стал бить его ложкой, я сжалился.

- Не хотел бы поработать? – сказал он.

Каэл очень хотел. Он закончил с ловушками рано утром, а теперь мог лишь избегать

людей. И он думал, что готовить будет весело.

Горацио знал почти все о готовке. Ему нравилось прятать рецепты в странные места,

чтобы не видел никто из входящих.

- Стоит сделать пирог, и десяток ворон тут же хочет его забрать, - ворчал он,

вытаскивая чеснок из связки. – Я не позволю балбесам испортить мою работу.

Каэл поклялся жизнью, что защитит рецепты, и смог их прочитать. Было сложно

разглядеть слова за коричневыми пятнами, чернила растеклись местами. Местами вообще

не получалось расшифровать слово. Но он все-таки разобрал их.

В телеге повара плоский железный котел стоял на полу с дырой в крыше. Каждое

утро Горацио наполнял котел горячими углями и готовил на них.

- Погодите. Я думал, что морковь идет раньше лука, - сказал Каэл.

Горацио поднял голову, его ладонь зависла над кипящей водой, он нахмурился.

- Каэл, мальчик мой, это рецепт моей матушки. Я его знаю.

Он пожал плечами.

- В рецепте говорится, что морковь идет раньше, потому что готовится дольше. Если

бросить лук первым, получится странное варево.

Горацио надул щеки.

- Как ты мог это запомнить? Ты едва взглянул на этот рецепт на той неделе, а теперь

говоришь так, будто он у тебя в руке, - он покачал головой и отложил лук. – У молодых

людей бывает такой дар, это порой раздражает.

Он передал Горацио морковь, Каэлу было не по себе. Он не знал, как запомнил

рецепт. Слова всплыли четкие, ясные, как светлым днем.

Может… нет, этого точно не могло быть.