Гаррон лежал на земле и смотрел на то, что никто из них не мог видеть. Его туника

была покрыта грязью, зеленая шляпа была изорвана, часть пера пропала. Его седые

волосы, обычно стянутые назад и чистые, торчали под странными углами. Но ему было

все равно.

Он смотрел на что-то вдали. Может, видел врата в другое королевство, дверь в Зал,

где отдыхали храбрые люди, где не было жестокой зимы. Или его история просто

закончилась. Может, он прочитал последнее предложение и улыбнулся, поняв вечный

секрет, что жизнь на этом не кончалась.

Но в реальности Аэрилин голосила, лежа на земле рядом с Гарроном. Она отбросила

отломанную часть ее копья и уткнулась лицом в его грудь. Ее ладони дрожали, и она сжала

в кулаках его тунику, словно думала, что могла оттащить его обратно.

Тело чудища лежало рядом с Гарроном. Его волчья голова была разбита копьем

Аэрилин, спину усеивали стрелы. Глубокие следы когтей вокруг сердца Гаррона были

работой этого монстра. Темные пятна вокруг ран уже не растекались, но вред был нанесен.

Всхлипы Аэрилин были единственными звуками. Остальные окружили ее, не зная,

что делать. У некоторых были красные глаза, но Каэл ощущал лишь гнев. Буря в его груди

была такой сильной, что его сердце едва выдерживало. Кровь текла из раны на ноге в

сапог, а ярость подбиралась к голове.

Когда зверь убивал человека в горах, семья никак не могла отомстить. Каэл плюнул

на голову волка и смотрел, как слюна стекает по его сухому носу. Он понимал, что Гаррон

не боялся встретить смерть: у него были товарищи, что могли выступить за него.

Он мог ощущать это в воздухе, когда горы услышали его. Холодный воздух коснулся

его шеи, и он знал, что они смотрели. Горы не могли получить Гаррона, он остался с

Каэлом.

Остальные тоже плевали. Джонатан был следующим, за ним Чэни и Клод. Вскоре и

другие торговцы плюнули на голову чудища и касались лица Гаррона.

Они могли не понимать, что делают, но Каэл не останавливал их. Гаррон заслужил

почести.

Килэй обнимала Аэрилин все это время. Она крепко держала ее, шептала

успокаивающие слова, которые знали только женщины. Аэрилин плакала в ее плечо,

лепетала бред со всхлипами. Но постепенно ее громкие рыдания стали едва слышными.

Горацио склонился возле Гаррона, нахмурился от боли и закрыл пустые глаза

кончиками пальцев. Рядом с Гарроном лежала зеленая шляпа. Горацио поднял ее с земли и

стряхнул землю. Он сунул ее в карман.

- Нам не стоит задерживаться, - хрипло сказал он. – Их может быть больше, а бежать

здесь некуда.

- Что это было? – спросил один из мужчин, остальные согласно заворчали.

- Не знаю, - признался Горацио.

Джонатан шагнул к убитому волку и осмотрел железный ошейник на его шее.

- На них поцелуй Его величества, - сказал он, Каэл побелел, увидев черного дракона

на ошейнике.

От его слов люди зло зашептались.

- Но зачем королю нападать на торговцев? – спросил кто-то.

Джонатан посмотрел на Килэй, но опустил голову. Горацио пытался смотреть в

другую сторону.

Наконец, заговорил Чэни:

- Он еще тот жадина, явно хотел наше золото.

Люди приняли его ответ. Они сжали кулаки, вены проступили на шеях, они

требовали поход в Средины. Горацио не с первого раза смог их успокоить.

- Хватит! Прекратите! – рявкнул он. – Думайте головой, а не сердцем. Король опасен,

- мужчины заревели, соглашаясь, - нас слишком мало. Если пойдете туда с вопросами, он

всех вас повесит. Подумайте о детях, подумайте о женах.

Холодная правда слов Горацио заглушила их крики. Мечи неохотно вернулись в

ножны, стрелы – в колчаны.

- Но что нам делать? – спросил Клод, его голос был тихим.

Горацио вздохнул.

- Мы пойдем домой. Вернемся в деревню и под защиту графини. Королевство теперь

опасное для торговцев.

И он отдал приказ двигаться. Только три телеги из шести могли ехать: у двух других

были разбиты колеса, а телега кожевника сгорела. Хуже было то, что конь Гаррона упрямо

стоял рядом с хозяином и не двигался, и Аэрилин снова разрыдалась.

- Кто-нибудь, позаботьтесь о звере, - пробормотал Горацио. Он забрал Аэрилин. Чэни

схватил коня за поводья и потянул.

Остальные шли, не оглядываясь, оставив Килэй и Каэла позади. Он не мог винить их.

Джонатан сдержал обещание, Горацио не выдал Килэй. Они больше ничего не были

должны им.

Когда они ушли, он увидел, что Килэй ставит камни вокруг тела Гаррона, закрывая

его от падальщиков. Она сделала могилу, а потом опустилась рядом с ней. Он не слышал,

что она шептала, и ему было слишком больно подходить.

Вокруг никого не было, и он мог быстро исцелить ногу. Он закатал штанину и снял

сапог, скривившись, когда засохшая кровь треснула, потекла новая. Он закрыл раны, но не

заживлял полностью: он оставил шрамы. Он не хотел забыть этот день.

Когда он поднял голову, то заметил, что Килэй делает вторую могилу – из-под нее

торчала когтистая лапа зверя. Он вскочил и побежал к ней, не обув сапог.

- Что ты делаешь?

- А на что это похоже? – она опустила камень и пошла за следующим, но он

преградил путь.

- Не верю. Честно. Ты оказываешь этому существу такое же уважение, как и

Гаррону?

- Каждый человек заслуживает могилы, - она пыталась обойти его, но он не давал.

Она должна убить его или хотя бы отключить, чтобы пройти.

- Ты слепая? Это не люди, а монстры!

Она фыркнула с отвращением.

- Ты не знаешь, о чем говоришь. С дороги.

- Нет.

А потом его ноги оторвались от земли, острые края стены Прохода впились в его

спину.

- Они были людьми, шептун, - сказала она, ее голос дрожал, она рычала. – Древняя

раса людей с силой принимать облик зверей. Они мирно жили в лесах задолго до твоих

королей, - она процедила слово. – А теперь Креван делает из них зверей. Он сделал их

рабами через магию в их крови, довел до безумия своей ненавистью. Он украл их величие

и превратил тела в такое, - она схватила его за подбородок, заставляя посмотреть на

ближайшего волка, - в то, что вы зовете монстрами.

Он не сразу осознал то, что она сказала. А потом понял.

- Погоди… так они были… оборотнями?

- Или чужаками, как твой вид любил их называть, - рявкнула она, отпуская, и он

рухнул на землю.

Она ничего не знала о его виде: оборотни были в Беспощадных горах. Старейшины

верили, что это были благословленные дети Судьбы. Сколько раз он слышал, как Роланд

ворчал, что обречен ходить по лесу на двух ногах? Что неуклюжий облик человека не

давал ему понять все секреты леса?

Каэл подумал о моменте, когда смотрел в глаза последнему монстру, который был

главой среди них. Он помнил его глаза, они были умными и понимающими. Это было

невозможно, но так было.

- Я не знал. Клянусь, - сказал он.

Огонь в глазах Килэй угас до угольков, но она все еще поджимала губы.

- Нет, это моя вина. Не стоило ждать, что ты поймешь.

- Но я понимаю. Мне всегда нравились истории про оборотней.

Она не ответила и продолжила строить могилу. Он помогал ей двигать камни, но она

не смотрел на него. Ее губы были сжатыми, взгляд – необычно тяжелым. Как мог он

убедить ее, что ему было очень жаль?

- Когда я был младше, я представлял себя одним из них, - его лицо пылало, когда он

ощутил на себе ее взгляд, но он продолжил. – Я притворялся, что слышу разговор зверей,

что у меня острый слух и нюх. Знаю, звучит глупо, но я всегда хотел быть таким.

Она молчала.

- И каким животным ты себя представлял?

- Оленем.

- Правда? – теперь она улыбалась, и он не знал, радоваться или обижаться. – Я всегда

думала, что ты больше похож на барсука.

- Почему?

- Ты сильнее, чем выглядишь, и с причудами.

Он обдумал это и решил не возражать. Когти барсука были неплохими. Он посмотрел

на волка, его желудок сжался, когда он увидел, как искажено тело.

- Все они так выглядят?

- Да, после того, что с ними сделал король, - мрачно сказала она. – Маги наложили на

них проклятие, и оно заставляло их менять облик против их воли. Это против природы.

После нескольких лет они застряли где-то между.

Он увидел ошейник на шее зверя с черным драконом.

- Это оковы.

Она кивнула.

- Проклятые.

Гнев разбухал в его груди. Он никогда не встречал оборотня, но читал про них

достаточно, чтобы они были ему близки. Королевство было перед ними в долгу.

Он помнил Крепкого Идэна, единственного храброго рыцаря, который смог вызвать

на бой левиафана из Высоких морей. Когда они встретились, монстр разбил его судно, и

он отлетел в глубины. Его прибило к берегу три дня спустя, едва живого. Если бы не

Быстроножка, кулик, он бы умер. Она вытащила его и отнесла в гнездо, где выходила его.

Идэн влюбился в нее, но Быстроножка знала, что любовь обречена. Как только он

выздоровел, она улетела за океан, в странные земли за морем.

Хотя Идэн жил, его сердце было разбито. Он снова поплыл и вызвал левиафана. В

этот раз ему было нечего терять, и он поплыл в пасть монстра, в его горло. Он добрался до

сердца и разрезал вены, удерживающие его, отправил его в огненные глубины брюха

левиафана, где оно сгорело.

Если бы не Быстроножка, Идэн никогда не убил бы левиафана. Высокие моря были

безопасными, потому что он пожертвовал собой.

- Думаешь, их можно как-то спасти? – слова вылетели из его рта раньше, чем он

подумал.

Килэй пожала плечами.

- Может… я пыталась, но это пошло не так, как я планировала.

- Потому у тебя такие проблемы с королем?

- Отчасти, - кивнула она. Килэй села на корточки и уперла локоть в колено. – Слушай.

Освобождать оборотней сложно. Одно дело идти по Беспощадным горам, другое дело –

Средины. Мы должны взять себя в руки, да?

Он неохотно кивнул. Он не знал, сколько лет должно уйти, чтобы отомстить за

Тиннарк и освободить оборотней. Если все продолжится в таком темпе, как сейчас, он

будет возраста Амоса, когда получит шанс жить счастливо.

Килэй хлопнула его по плечам, улыбаясь при виде его тяжелого взгляда.

- Не переживай. Можно думать сразу о нескольких заданиях. Ведь задания редко

простые и требуют лишь сделать что-то.

* * *

Он помог ей похоронить оставшихся оборотней – полуволков, как звала их Килэй – и

они покинули Проход.

Темные тучи закрыли небо над ними, ветерок стал холоднее. Изгибы равнин

остались позади, впереди их ждали камни и пучки коричневой травы. Сосны смотрели

свысока, как стражи, пока он шел за Килэй по тропе, вьющейся между деревьев.

Он не думал, что будет скучать по шуму каравана: крикам Чэни и Клода, вечной

болтовне Аэрилин и нотам бедной скрипки Джонатана. Но, чем дольше они шли, тем

больше ему этого не хватало.

Он понимал, что не стоило так думать. Гаррон был мертв по их вине, он и не ждал

снова увидеть караван.

Они вышли из-под прикрытия деревьев на широкую долину. Узкий ручей бежал по

ней, вдоль берега он увидел знакомые зеленые туники, люди отмывали раны в воде.

Он увидел Аэрилин на дороге вдали от остальных. Ее глаза были красными, она

упрямо скрестила руки. А, когда увидела их, тут же побежала. Кто-то рассказал ей правду.

Он видел по ее взгляду, что они в беде, и приготовился.

Она подбежала к Килэй.

- Знаю, - она вскинула голову, чтобы не пролились слезы. – Горацио сказал мне, что

ты опасна. Плевать. Король спустил тех монстров на всех нас, ему было все равно, кто

пострадает. Но важно то, что ты – моя подруга, а друзья не позволят этому помешать их

дружбе, - она крепко и быстро обняла Килэй и шагнула к Каэлу.

Она прижалась к его груди, и он не знал, что делать. Так что он обхватил ее руками,

стараясь не помять платье.

- Мне жаль, - начал он, но она зажала его рот рукой.

- Не надо. Я уже наплакалась, а папа не хотел бы видеть меня такой, - она слабо

улыбнулась. – Знаешь, что он бы сейчас сказал? «Время ценно, милая, так что не топи его

в слезах».

Она взяла их за руки и повела к каравану, где их ждали друзья.