Под витой лестницей был потертый люк, как и сказал Лисандр. Подвал не выглядел

мрачным и сырым, как его представлял Каэл: тусклый свет сиял из глубин, озарял узкую

лестницу, ведущую в комнату внизу.

Он сунул флакон в карман и старался спуститься осторожно. Лестница скрипела

даже под его весом. Она могла обвалиться в любой миг и оставить его в подвале. Но она

чудом выдержала.

Сапоги коснулись твердой земли, и он понял, что вспотел. Сначала он думал, что от

нервов, а потом вдохнул, и легкие ощутили жар. Его воротник прилипал к шее, он пошел

на свет.

Бам! Бам! Бам!

Шум отражался от стен, разрывал горячий воздух, его сердце билось в горле. Звук

был резким, беспощадно терзал его уши. Ему пришлось зажать их и идти дальше.

Он поспешил за угол и чуть не упал, увидев на другой стороне желоб, полный низких

языков желтого огня.

Он подумал, что в подвале не найти чего-то страннее. Желоб был в стене, он источал

достаточно света, чтобы озарить широкую комнату, и достаточно жара, чтобы растопить

снег десятка зим. Справа стояла наковальня и небольшая полка. Над наковальней по

раскаленному куску металла била Килэй.

Ее глаза сияли в огне работы. Искры летели, когда опускался молот. Огонь поднялся

и зашипел, и она вбила его в железо. А потом развернулась и сунула его в желоб, где огонь

голодно прыгнул на него. Она провела рукой по лбу, ее глаза расширились, когда она

увидела Каэла на пороге.

- Погоди, - сказала она. А потом с резким рывком закрыла огонь металлической

крышкой, оставив брешь для света.

Его глаза привыкли, а она уже стояла рядом с ним. Килэй была в свободной тунике и

штанах, поверх был фартук из плотной кожи. Ее перчатки потрескались и были в следах от

огня. Ее ноги были босыми, и Каэл не считал это хорошей идеей, учитывая состояние ее

перчаток.

- Мне было интересно, как долго ты будешь меня искать, - сказала она с ухмылкой. –

Признаю, я ожидала тебя раньше.

- Ты кузнец?

Она пожала плечами.

- Не совсем. Это скорее хобби. Но интригующее.

- Кузня?

- Огонь, - она улыбнулась, свет плясал в ее глазах. – Может, это из-за дракона, но мне

всегда нравилось наблюдать за работой огня, - она протянула руку. – Ты мне что-то

принес, да? От Лисандра? Я так думаю. Я чувствую запах.

- О чем ты? – он отдал флакон.

Она вытащила пробку зубами и отплюнула ее.

- Ничто так не пахнет, как свежая кровь, - сказала она, помахав ему флаконом.

Его желудок сжался от мысли, что он носил в кармане крови.

- Чья?

- Лисандра, конечно. Я добавлю ее Девочке, - сказала она, отвечая на вопрос на его

губах. – Идем, я покажу.

Он стоял в стороне, она вытащила Девочку из огня.

- Что осталось сделать?

- Я исправила клинок, но теперь ее нужно разбудить, - сказала Килэй. – Обычные

мечи – это одно, но в Девочке есть магия. Чтобы вернуть ее на пик, мне нужна кровь

пирата и огонь дракона. Повезло, для печи я уже использую огонь дракона.

Вот, что она делала в комнате чар с Джейком.

- Как это работает?

- Я покажу.

Она держала саблю над печью, быстрым взмахом она брызнула кровью на клинок с

обеих сторон. Она с шипением встретилась со сталью и пошла пузырями, пока Килэй

поворачивала саблю, чтобы кровь стекла к кончику. А потом она сунула клинок в угли.

Порыв горячего воздуха вырвался из желоба, Каэл отпрянул. Огонь поднялся и упал

на Девочку злыми волнами. Они плясали и издавали странный визг. У него поджались

пальцы ног от этого звука.

Когда Килэй вытащила Девочку, она тут же развернулась и опустила саблю в бочку с

водой. Клинок выдохнул, пар поднялся большим облаком.

- Что это было?

- Я же говорила, мне нужно было разбудить ее, - она сняла перчатки и поманила его к

полке. – У меня есть кое-что для тебя, пока она остывает.

Только не снова. Сколько еще он будет ей должен. Амос был бы в ужасе, если бы

знал.

- Я не могу это принять. Мне нужно поговорить о…

- Свержении герцога? Лисандр рассказал утром. Я сыграю роль.

Он был уязвлен. Она показывалась всем, кроме него?

- Где ты была?

- В библиотеке, конечно.

- О, опять забирала книги. Прятать их – умно, кстати.

- Не знаю, о чем ты, - бодро сказала она. – Я ненавижу чтение.

Его потрясение сбило все слова, что он хотел сказать.

- Как можно ненавидеть чтение? Как?

- Не знаю. Я лучше буду убивать, чем читать про это, - сказала она, нетерпеливо

отмахнувшись. А потом схватила что-то с полки и вручила ему. – Вот. Это тебе.

Там были перчатки, странные, и он не мог не смотреть на них. Они были черными,

как ночь, сделанными словно из железа. Он тихо стоял, пока Килэй надевала их ему на

ладони, отмечая их странную легкость. Они тянулись почти до локтя, верх их скруглялся и

был немного острым. Каэл представлял, что может навредить, просто ударив кого-то.

Перчатки были необычными: заканчивались на середине пальцев, внизу был вырезан

круг, оставляя ладонь открытой.

- Так их носил Сезеран, - объяснила Килэй, закрепляя застежки. – Он говорил, что не

мог шептать, если не ощущал, чего касается.

- Ты их ему сделала, да?

Килэй уловила его тон. Она замерла и отпрянула, уголки ее открытого рта

приподнялись в улыбке.

- Ах, вот в чем проблема.

- Что за проблема?

- Ты думаешь, что я любила Сезерана, да?

- Что? Нет…

- Да! – она рассмеялась. – Ты думал, что мы любили друг друга! Потому ты ворчал,

да? Думал, что мое сердце было разбито, не знал, что со мной делать.

- Нет, - сказал он, хотя это было не так. Он оттолкнул ее руку и сам принялся за

застежки перчаток. Он отказывался стоять в невыносимо жарком подвале и слушать

насмешки. – Забирай свои перчатки.

Она накрыла его ладонь, не давая расстегнуть перчатки.

- Это боевые перчатки. Я тебе не портниха, - она опасно нахмурилась, - так что они

мне не нужны. Он был женат, Каэл, - сказала она, отпустив его. – Он безумно любил свою

жену, они ждали первого ребенка. Так что убери пальцы от застежки…

- Не уберу, - нетерпеливо сказал он. – У Сезерана был ребенок? Почему я не читал об

этом?

На ее лице возникло странное выражение. Она поправила застежки, которые он

пытался расстегнуть.

- Этого не упомянули, потому что это не было важно. Сезеран лишь раз подержал

его, а потом Судьба забрала мать и ребенка.

Каэл знал, что его рот раскрыт, но ему было все равно. Теперь он знал, почему

Сезеран Райт пожертвовал собой в последней битве против шептунов-мятежников. Он

должен был выглядеть так, как его описывали в песнях:

Что делать нужно, знал давно.

С мечом в руке туда пошел.

Обрушил с криком горы он,

И тем врагов с собой погрёб.

Он обрушил на себя горы, потому что ему не оставалось, ради чего жить. То, что

королевство считало жертвой, было для Сезерана облегчением…

- Хорошо сидят?

Голос Килэй вернул его с поля боя, где он смотрел на гибель Сезерана в новом свете.

- Идеально, - сказал он без преувеличений. Перчатки подходили ему. Он ощущал, что

они были на своем месте. Он провел пальцами по материалу: он был гладким и

невероятно твердым. Не железо, но… нечто знакомое. Он понял.

- Это чешуя дракона, да? Потому твоя броня не рвется, когда ты меняешь облик…

Она зажала ладонью его рот. Движение было невольным, глаза выдали ее

потрясение.

- Чертова память шептунов, - пробормотала она. – Да, они из чешуи дракона, моей

чешуи. И нет, я не скажу тебе, как они сделаны.

- Почему они черные? – сказал он из-под ее руки.

Она поджала губы.

- Я сделала их черными, чтобы скрыть очевидное. Теперь ты знаешь и должен

поклясться, что никому не расскажешь. Понимаешь? Это должно остаться между нами.

Он не знал, зачем она так это защищала. Но если бы он не согласился, она могла бы

убить его и закопать в подвале, так что он кивнул.

Она долго смотрела на него тяжелым взглядом, а потом отпустила.

- Можешь отнести Девочку Лисандру, а меня оставить. У меня еще много работы.

Сабля снова была целой, но он четко видел, где она добавила кусочки. Линии

пересекали клинок, как заплатки на плаще путника.

- Ей это идет, - сказала Килэй, отдав ему саблю. – Это напоминает ей о ворах,

которых она любит защищать.

- Ты… говоришь с ней?

Он хотел скрыть скептицизм, но не справился. Килэй развернула его за плечи и

толкнула к двери.

- Иди отсюда, - рявкнула она.

Он ушел, но подумал по пути, что молот она теперь опускала не так ожесточенно, как

раньше.

* * *

Гейст вернулся ровно через неделю и не сообщил о себе. Каэл просто вышел из

комнаты и чуть не споткнулся о плохо поставленное кресло. А потом он опустил взгляд и

понял, что это не мебель, а Гейст с сундуком.

- Я думал, что нам нужно попробовать скрыть вашу внешность, если есть время, -

сказал он.

- Хорошо, - немного растерянно сказал Каэл. – О, погодите, - он нырнул в комнату и

вернулся с зельем, которое Джейк закончил делать вчера.

- Ах, спасибо, - сказал Гейст, спрятав его в карман плаща. – Приступим?

Каэл не стал спрашивать, думал ли Гейст, что он пройдет мимо башни магов

незамеченным. Он просто кивнул и пошел за ним в комнату переговоров.

Гейст опустил сундук на середину стола, сметая слой древней пыли.

- Сначала нужно вас правильно одеть, - сказал он без эмоций

Он открыл сундук: сначала крышку, а потом бока, показывая множество ящичков.

Там были краски разных цветов и оттенков. Баночки пудры стояли рядом, парики висели

на крючках под ними. Но лучше всего была коллекция поддельных усов.

Каэл выбрал самые густые и сунул себе под нос. Он рассмеялся, увидев себя в

зеркальце сундука.

Гейст отцепил их и вернул на место. А потом выбрал другие – с сединой и в форме

перевернутого гребня. Он открыл зеленую стеклянную бутылочку и выбрал крохотную из

множества кистей. Ее он макнул в бутылочку. Он намазал вязкую прозрачную жидкость на

усы без объяснений.

- Зачем вам все это? – сказал Каэл, чтобы нарушить оглушительную тишину. Он не

был даже уверен, что Гейст дышал.

- А зачем барду лютня? Это мои инструменты, шептун.

Пока он удивлялся, Гейст прикрепил усы ему под нос. Жидкость была холодной и

быстро высохла над его верхней губой.

- Откуда вы узнали, что я…?

- Знать – мое дело, - ответил Гейст, словно это было самым скучным делом в

королевстве. – Оставим вопросы и сосредоточим ограниченное внимание на работе,

ладно? Отлично. Я правильно понимаю, что придуманного характера у тебя нет?

- Что?

- Хмм, так я и думал, - Гейст сел прямее, и это движение выглядело опасно. – Ты

будешь работником по имени Колдерой. Он очень толстый, раздражает многих людей.

Каэл не знал, что говорить, а Гейст оставил ему для этого долгую паузу.

- Хорошо… и как это сделать?

- У каждого характера есть своя черта в поведении, которая привлекает все внимание.

У Колдероя, - он провел по верхней губе большим и указательным пальцем, - это усы.

Девяносто процентов его личности растет под его носом.

Каэл вдруг потерял уверенность.

- А нет кого-нибудь проще? Не такого?

Гейст покачал головой.

- Я могу скрыть твое лицо и тело, но не могу скрыть глаза. Хотя он женат на

женщине моря, Колдерой из леса. Только у него из всех работников карие глаза.

Каэл почесал нос, волоски усов щекотали его.

- А Аэрилин?

- А что она? Дочь Колдероя подросла, это будет ее первый официальный бал. Никто

не поймет, настоящая это Маргарет или нет, ее не видели. А еще Колдерой необычно

говорит. Он бросает слова в свои усы. Смотри, - Гейст закрыл глаза и кашлянул. – Добрый

фечер.

Он звучал как другой человек. Его слова стали протяжными, он вдыхал ртом и часть

выдыхал носом.

Каэл целый час пытался совладать с голосом. Гейст задавал вопросы, какие мог

задать герцог, и ему нужно было отвечать как Колдерой. Он пытался запомнить все, что

Гейст рассказывал ему о налогах – занятии Колдероя – изображая при этом жесты, что

показывал ему Гейст.

- Живот должен подпрыгивать при ходьбе, - сказал Гейст. Он встал и шагнул,

выпятив живот. – Видишь, как мои плечи опущены, а шея склонена? Так ходит Колдерой.

Попробуй.

Попытка Каэла его не впечатлила.

- С животом должно выглядеть лучше. То, что нужно запомнить, изображая

Колдероя, - Гейст загибал пальцы, перечисляя, - жевать с открытым ртом, собрать в усы

как можно больше крошек. Крошки, кстати, полезны – если начнут задавать вопросы,

стряхнешь на них крошки, это их отпугнет. Если не танцуешь, то нужно есть…

- Танцы? – встревожился Каэл.

Гейст нахмурился.

- Да, придется танцевать. По традиции отец танцует с дочерью на ее первом балу. Так

что придется станцевать с Аэрилин, - он увидел, как Каэл побледнел, и вздохнул. – Еще

одна кочка на пути? Но у нас еще есть время научить тебя.

* * *

По пути на ужин Гейст пропал. Каэл не знал, как долго он разговаривал с гобеленами,

пока не понял, что мужчина исчез. А потом случилось кое-что необычное после ужина.

Появился Тельред.

- Мне нужна торговка и шептун, - заявил он поверх разговоров.

Дядя Мартин оторвал взгляд от новой ужасной картины Аэрилин, которую

нахваливал. Пушистые лица котят с белыми лапками слились в одно. Он нахмурился.

- Зачем?

- Гейст сказал научить их танцевать. Лисандр уже ждет. Чем быстрее мы с этим

закончим, тем скорее я вернусь к работе.

- О, твоя старушка подождет, - сказал со смешком дядя Мартин. – Хорошо любить то,

что весит почти тысячу пудов. Она никуда не уйдет!

Тельред пронзил его взглядом.

- У меня есть только час. Если хотите учиться, поднимайтесь и идите за мной.

- В бальный зал! – заявил дядя Мартин.

- Танцы? Хорошо, что я захватил скрипку, - подмигнул Джонатан. Он вытащил

инструмент из-под стола.

Тельред громко выругался.

* * *

Бальный зал был таким же большим, как библиотека, но пустым. Дядя Мартин

принес стул из другой части дома, чтобы сидеть и критиковать их.

- Пощекочешь ее за меня? – крикнул он, когда Тельред занял свое место.

Девушка оказалась огромным пианино. Каэл только читал о таких, он знал, что такое

себе позволяли только богачи.

- Откуда это? – спросил он.

- Вендельгримм, - сказал Тельред, оглянувшись.

- Большое, но толку от него мало, как по мне, - пробормотала Аэрилин Каэлу. –

Самая непрактичная безделушка в замке.

- А что ты выбрала?

- Это, - она взмахнула платьем. Оно было бледно-голубым и выглядело королевским.

Она покружилась, показывая белое изящное кружево под юбками. Каэл подумал, что

ее вещь была не менее непрактичной.

Вдруг шум привлек его внимание к другой части комнаты. Тельред топал и ругался

до этого, но, когда он коснулся пианино, комната наполнилась музыкой. Он сыграл пару

быстрых нот, но они звенели так сладко, что Каэл замер и слушал.

Аэрилин врезалась в него.

- Надеюсь, танцуешь ты лучше, - сказала она.

Но это было не так.

Лисандр покружил с ней по комнате несколько раз, показывая Каэлу шаги. Они

танцевали вальс, как рыбы в воде, смеясь и двигаясь легко. Аэрилин постоянно

возвращала руку Лисандра себе на талию, его ладонь все грозила съехать ниже.

Танец закончился, когда она ударила его по лицу и ушла.

- Вот так это делается! – сказал Лисандр. Он поклонился, Джонатан и дядя Мартин

хлопали.

- Ужасный наглец, - ворчала Аэрилин, Каэл занял его место. Хоть она и бормотала,

недовольной не выглядела. – Я рассчитываю, что ты хотя бы будешь джентльменом.

Таким он и был, но танцевал ужасно. Его забавляла сама мысль носиться так по залу.

Он не понимал, как кому-то нравится выглядеть так глупо. Он старался делать шаги

быстрыми и легкими, но это обернулось не так, как он хотел.

- Ай! – Аэрилин отскочила от него, музыка остановилась. – Каэл, это двенадцатый

раз!

- Прости…

- Не знаю, выдержат ли дальше мои ноги. Я так начну хромать!

- Ты можешь шагать в такт? – ворчал Тельред, водя ладонями по лицу. – Или дети гор

рождаются идиотами?

- Не надо так, - сказал дядя Мартин, не дав Каэлу возразить. – Я, например, хочу,

чтобы он вел в танце. Не стоит женщине быть тут главной.

- Согласен, - сказал Лисандр. – И крепче ее прижми, Каэл. Вас должны разделять

дюймы, а не метры.

Он не собирался так делать.

- Не понимаю, зачем мне стараться? Танцы все равно выглядят глупо.

- Но некоторые выглядят глупее, - пробормотал Тельред.

У Каэла был готов изобретательный ответ, но тут пришел Гейст.

- Я бы хотел одолжить Аэрилин, - сказал он, его голос тут же закончил их спор.

- Да. Мы продолжим завтра, - сказала Аэрилин и пошла за Гейстом к двери. Каэл

хотел пойти за ними, но Лисандр преградил им путь.

- И куда ты собрался?

- У меня маленький перерыв, я хочу им воспользоваться.

Лисандр развернул его в комнату.

- Нет, ты не уйдешь, пока не научишься танцевать.

- Но мой партнер убежал, если вы не заметили.

- Тогда найдем нового.

- Я не хочу…

- Или найдем тебе девушку, или будешь танцевать с Джонатаном. Выбирать тебе.

Каэл посмотрел на скрипача, тот сложил губы для поцелуя. Он решил выбрать

меньшее зло.

- Хорошо. Девушку.

Лисандр выглянул в коридор в поисках подходящей жертвы.

- Эй, Килэй. Поможешь мне немного?

Джонатан и дядя Мартин протянули «О-о-о-о» в унисон, когда она согласилась. Каэл

был так унижен, что боялся, что румянец прожжет его одежду.

Когда Килэй увидела его, она вскинула бровь.