Самым важным, как мы видели, при изучении полового вопроса является умение оставаться в пределах объективности, избегая также сентиментального многословия, как эротизма. Но в истории половой жизни эти разновидности играют чрезвычайно большую роль, между тем как наиболее надежным материалом для составления мнения о человеческих половых отношениях может служить история, покоящаяся на естественно-научной объективности. Дикие племена настоящего времени, без сомнения, сходственно ближе к примитивным племенам, чем дети культуры; к тому же исследования наших дней отличаются большей достоверностью, чем те неполные, необоснованные, а то и легендарные данные, которые предоставила в наше распоряжение примитивная история наших прародителей.

Однако Эдуард Вестермарк, лондонский профессор, в лице своей «Истории человеческого брака», дал нам капитальный труд, богатый не только обилием материала, но и здравым критическим суждением. Здесь мы дадим несколько кратких выводов этого ученого, хотя области наших исследований не совсем совпадают. Вестермарк вполне основательно настаивает на необходимости обилия материала, которое может уберечь от неправильных заключений. Он считает необходимым также предостерегать от обыкновенно практикуемой ошибки принимать за примитивные обычаи наших предков те из обычаев, которые свойственны современным диким племенам.

Чтобы выяснить бесконечную роль эротики в жизни различных народов, могу указать на объемистый труд профессора Отто Штоль: «Das Geschlechtsleben in der Volkerpsychologie». Leipzig, Veit et Gomp., 1908. Штоль описывает половые нравы современных и прежних человеческих рас, в связи с историей и этнологией.

1. Вес головного мозга в зависимости от расы и пола.

Я прежде всего ссылаюсь на главу III (коррелятивные половые признаки). Бебель («Женщина», 1883 г.) взял на себя труд доказать, что женщины первобытных народностей отличались такою же силою, как и мужчины, причем мозг их, по величине, не уступал мозгу мужчины. Свой взгляд он подкрепляет тем обстоятельством, что у низших диких племен разница в весе мозгов мужчины и женщины немногим отличается от такой же разницы у культурных народностей. Однако, этот взгляд в корне ошибочен. Во-первых, мы констатируем значительную разницу в весе всего тела, а также, в частности, и мозга, в пользу самца, уже у гориллы, оранг-утанга и др. Во-вторых, предлагаемая таблица, любезно доставленная мне моим другом, проф. д-ром Рудольфом Мартином в Цюрихе, выдающимся и добросовестным антропологом, показывает, что в этом отношении не существует значительной разницы между дикими и культурными народами. Повсюду эта разница емкостей мужского и женского черепов исчисляется приблизительно в 150 грамм. Правда, приходится иметь дело с ограниченным количеством нормально развитых мозгов, особенно у диких народов, чтобы иметь право делать какие-либо практические взвешивания. Приходится поэтому удовлетворяться лишь такими измерениями емкости черепа, которые, не представляя собою безусловной истины, все же дают приблизительно правильную меру для сравнения. Можно, по проф. Мартину, принять, что мозг заполняет 87% всей емкости черепа. Само собою разумеется, что найденные числовые данные являются правильными лишь по отношению к нормальным и здоровым мозгам: при патологических сморщиваниях головного мозга потери мозгового вещества, по объему, восполняются соответствующим количеством серозной жидкости. К тому же различные авторы различно производят эти измерения. Нижеприведенная таблица средней емкости черепа основана, согласно указаниям проф. Мартина, на числовых данных, безусловно заслуживающих доверия:

— —

Средняя емкость черепа некоторых народностей У мужч. У женщ. Разница

— —

Культурные народы

Баденцы (48 м. и 28 ж. черепов) 1513 1330 183

Баварцы (100 м. и 100 ж. черепов) 1503 1335 168 (11, 2%)

Средние народы

Малайцы (28 м. и 2 ж. черепа) 1414 1223 191

Айно (87 м. и 64 ж. черепа) 1462 1308 354

Низшая раса

Ведды (22 м. и 10 ж. черепов) 1277 1139 138 (10, 8%)

— —

Из этой таблицы ясно, что эта разница у представителей обоих полов почти для всех народностей одинакова. Чем значительнее абсолютные числовые данные, тем больше — вполне понятно — и абсолютная разница (не относительная), а также пределы вариаций. Абсолютная разница в емкости женского и мужского черепа у баварца (168) и у ведда(138) очень значительна, в процентах же (11, 2 и 10, 8) не велика. В виду этого, в виде нивелирующего положения, мы можем установить следующие подразделения:

— —

Средняя емкость черепов, в зависимости от разнообразия человеческих пород:

У мужчин У женщин

— —

Аристоцефалы (высшие мозги)………..свыше 1450 г. свыше 1300 г.

Эйецефалы (средние мозги)………….1300 — 1450 1150 — 1300

Олигоцефалы (малые, слабые мозги)…….до 1300 до 1150

— —

Проф. Мартин присовокупляет, что при всех его исследованиях, произведенных им у первобытных народов Малакки, он сталкивался с такой же большой во всех отношениях половой разницей, как у народов Европы.

Вообще же не может быть и речи о том, что дифференцирование полов через культуру и филогению все более и более усиливается.

2. Происхождение брака.

Говоря о человеческом первобытном браке, в интересах справедливости, мы должны остановиться на сравнение этого брака с таковым же у существующих в настоящее время ближайшим образом родственных нам животных — человекообразных обезьян.

Брак, если здесь только возможно применение этого слова, у большей части млекопитающих кратковременен, органичиваясь лишь периодом одного деторождения. После же совершения полового акта самец не интересуется судьбою своей самки, хотя в редких случаях создает ей защиту.

Что касается человекообразных обезьян (оранг-утангов, шимпанзе, горилл и гиббонов), то, поскольку доступно было следить за их нравами в условиях естественного состояния, у них обнаружены моногамический брак и жизнь семей. Защита самки и ее потомства находятся в руках самца. Здесь можно констатировать и супружеское постоянство, так как такая пара имеет детенышей различного возраста, и верность супругов, таким образом, продолжается больше, чем это нужно для того, чтобы родить и вырастить детеныша. В то время, когда самка с детенышами находится в своем гнезде на дереве, самец, расположившись у подножия дерева, готов отразить всякую грозящую его семье опасность.

Вестермарк полагает, что брак именно в такой форме свойственен был первобытному человеку. Семья, в составе которой находятся отец, мать и дети, представляет , собою общую организацию, независимо от того, основана ли она на моногамии, полигамии или полиандрии. В то время как женщина берет на себя непосредственные заботы о семье, мужчина является их защитником. Здесь, может быть, у мужа и не имеет места забота о благополучии его семьи, так как его всего больше интересует удовлетворение его половой потребности и оберегание своей гордости, но польза, приносимая им семье, проявляется еще и в другом виде, а именно: он строит тот или иной вид жилища, старается добыть пищу (охота и проч.), оказывает противодействие врагам и т. д.

Судя по сохранившимся народным преданиям, брак когда-то не был свойственен людям, причем у них господствовала общность мужей и жен, установление же брака приписывалось королевской или божественной власти. Хотя это предположение находит себе поддержку и в лице некоторых современных авторов, но оно совершенно необосновано и целиком опровергнуто Вестермарком, который в этом случае располагает колоссальным фактическим материалом.

Законом, общим для всех дикарей, является обязанность мужа, состоящая в необходимости кормить семью. Это последнее находит себе подтверждение и в том факте, что при полигамии муж может иметь в своем распоряжении не больше такого количества жен, которое он в состоянии содержать. В интересах обнаружения своей способности их кормить, мужчина должен совершить известные подвиги и подвергнуться определенным испытаниям. Доставление пропитания семье, носящее характер обязанности, остается иногда на мужчине и после того, как расторгнут был брак, причем эта обязанность может перейти и на наследников. как мы это видим в сех случаях, когда брат должен взять себе в жены вдову умершего брата. Содержание семьи, вкоренившееся в виде обязанности, очевидно наследственно перешло от тех млекопитающих, у которых брачный союз продолжается дольше, чем удовлетворение полового влечения. Эта обязанность филогенетически свойственна нашей природе, и мы убедимся из дальнейшего в том, что и в настоящее время мы не можем манкировать ею безнаказанно (см. главу XII).

В чем сущность брака? Вестермак таким образом широко определяет это понятие:

Союз между мужчинами и женщинами, длящийся больший или меньший период, но, во всяком случае, дольше акта зачатия и, в меньшей мере, до после появления на свет ребенка. В связи с этим, брак может быть моногамным, полигамным, полиандрическим и групповым, в отдельных случаях ограничиваясь определенным сроком. Следует считать поэтому правильным брак, основанный на моногамии, у птиц и высших обезьян.

Брак у тех животных, которым свойственен известный период течки, не основывается уже на одном только половом инстинкте, как на эгоистическом эротизме, ибо в таком случае он прекратился бы вместе с прекращением течки. Отсюда можно заключить, что, в зависимости от естественного подбора и мнемы, должны были из полового инстинкта развиться общественные или альтруистические инстинкты, — в интересах сохранения вида и выражаясь в охранении потомства. Эти инстинкты представляют собою средство (не единственное) для сохранения вида. Семья, таким образом, являет собою основу брака. У многих народов брак по этому тогда только и считается осуществившимся, когда имеется налицо уже, по крайней мере, один ребенок. Когда брак базируется на праве покупки жены, оговаривается возвращение женою полученной за нее суммы в том случае, когда не явилось ребенка. У некоторых же дикарей брачное торжество совершается лишь после появления на свет первого ребенка. Половые сношения отличаются полною свободой на Борнео и в Бирме, но уже наступившая беременность равносильна брачному обязательству.

У человека нет специального периода течки, и брак имеет в этом смысле свое специальное значение, между тем как у животных, в интересах целесообразного приспособления, течка появляется с таким расчетом, чтобы потомство рождалось в самое богатое пищей время года. Но у человека половое возбуждение постоянно.

3. Древность установления брака

То обстоятельство, что высшим обезьянам свойственно рождение одного беспомощного детеныша, с длящимся периодом детства, и положило основание браку. По Каутскому, дети первобытных людей принадлежали всему племени. Но этот взгляд ошибочен, и можно скорее предположить, что семья или собрание нескольких семей положили основу социальному сообществу. Семья у первобытного человека занимала наиболее важное место, составляя как мы ядро общества. Человекообразные обезьяны отделяли уже из себя семью, но племени у них еще нет. Питекантропос и ему подобные существа подчинялись, вероятно, этой же последовательности. Можно убедиться в том, что наиболее грубые дикари, недалеко ушедшие от плотоядных млекопитающих, стремятся жить изолированными семьями, а не племенами. Сюда относятся, между прочим, лесные ведды с о. Цейлона, племена Огненной Земли и западной Австралии, бушмены, эскимосы и дикие бразильские индийцы. Им при таких условиях легче находить пропитание. Пещерные люди, без сомнения, исходили из тех же соображений. Таким образом, можно предположить, что первобытные люди вели охотничью и семейную жизнь. Стадная жизнь мало-по-малу обусловливалась все развивающеюся изобретательностью, благодаря которой источники добывания пищи (капкан, земледелие) сделались более разнообразными и обильными. Таким образом, у человека социальная жизнь шла вслед за культурой, и нужно считать ошибочным мнение Леббока, который допускает существование племен еще до первых зачатков культуры. На основании строго проверенных доказательств, Вестермарк таким образом резюмирует этот вопрос:

1. Не было такого периода, когда семейная жизнь заменялась бы жизнью племени.

2. Брак унаследован нами от предков, которые подобны были нынешним человекообразным обезьянам.

3. Хотя отец не в такой степени и не столь продолжительно был связан с детьми, как мать, но он всегда брал на себя защиту семьи.

4. Критика теории промискуитета.

Некоторые социологи, и в том числе Леббок, Бахофен, Мак Леннан, Бастиан, Жиро Телон, Вилькенс и другие, были того мнения, что в первобытном состоянии человечества ему свойственен был промискуитет (беспорядочное смешение полов). Это мнение следует считать весьма ошибочным, особенно, если, по Вестермарку, под браком разуметь также и временный брак, полигамию и полиандрию, — ибо разнообразные беспорядочные половые общения, упоминаемые вышеприведенными авторами, даже у наиболее распущенных туземцев Таити, сводятся к таким формам. Файзон, благодаря своей догматической теории применительно к южно-австралийцам, усложнил дело, причем он допускает наличность промискуитета у этого племени, хотя вместе с тем констатирует, что промискуитет в настоящее время у них уже не наблюдается. По Керру, более основательно изучившему эти племена, им свойственна моногамия. Выводы Бастиана, Вилькенса и др., касающиеся племен с Огненной Земли и других, отличаются такою же неправильностью. Общность жен вовсе не свойственна ни одному негритянскому племени Африки, мужчины же здесь, наоборот, отличаются ревностью. И вообще такого рода явление скорее имеет место не у первобытных племен, а у таких, которых так или иначе коснулась культура. Таким образом, не имеют никакого представления о чести и ревности мужчины буддийских бутиев. В моногамии живут дикие ведды. Их поговорка гласит: только смерть в состоянии отлучить жену от мужа.

Мы знаем лишь единственный и наиболее действительный вид промискуитета, под которым мы должны понимать проституцию культурных народов, часто насаждаемую ими, в интересах удовлетворения своего сладострастия, и в среде диких народностей. Из этих народностей многим свойственна безусловная моногамия, причем не только соблазнитель у них, но и внебрачное потомство вместе с матерями караются смертью. Нет возможности, однако, дать месту общему правилу, так как и некоторым народностям свойственна половая распущенность до брака, другим же — после него.

Но общим фактом безусловно следует считать то обстоятельство, что своею развращенностью дикие народности обязаны преимущественно культурным народам, самые испорченные представители которых устремляются в дикие страны и здесь прививают туземцам пороки и развращенность. Дикари усваивают основы грубейшей проституции лишь благодаря тому, что белые колонисты присваивают себе их жен. Ввоз спиртных напитков, деятельно способствующих насаждению разврата и расшатыванию нравственных основ, принадлежит также инициативе белых. У некоторых арабских племен практикуется такой вид проституции, эксплоатирующей европейские нравы, в силу которого их молодые девушки в европейских домах терпимости накопляют себе достаточно приличные средства, чтобы вернуться снова домой и здесь выйти замуж за соплеменника. Это можно наблюдать еще у некоторых других народов.

Замечательно, как на это указывает и Вестермарк, что количество внебрачных рождений и успехи проституции шли рука об руку с успехами цивилизации. При этом город сравнительно с деревней идет значительно дальше в этом смысле. Основываясь на этих, почти всюду наблюдаемых фактах, можно убедиться в том, насколько неправильно считать промискуитет примитивною формой. Скорее его должно рассматривать, как гнилой продукт цивилизации или полуцивилизации. Несомненная целомудренность примитивных нравов почти всегда падала жертвой культуры. Рост проституции в Европе идет параллельно падению брака, который должно считать естественной и примитивной формой.

Но некоторым народам, как это подчеркивает и Вестермарк, свойственна свобода половых сношений как до, так и после брака. Но эти же народы, по Вестермарку, обыкновенно весьма осторожно выбирают, что обусловливает прочность связей. Вестермарк приводит, в качестве примера, тунгтасов Индии, которым свойственна свобода полового общения до брака, обыкновенно и являющегося следствием этого общения. Но в то же время этот народ презирает проституцию. Однако, Вестермарк не прав, отожествляя промискуитет с проституцией, так как в понятие о последней входит и торговля собственным телом, что далеко не всегда свойственно промискуитету. Но всегда представляется возможным возражать против мнения о примитивном промискуитете у диких племен, так как, даже при наличности полной свободы в половом смысле у обоих полов, моногамическое предрасположение женщины и ревность обоих полов дает почти всегда брак в результате. Промискуитет, в чистой форме, мог бы иметь место в том случае, если бы он представлял собою род обязательства, принятого на себя по предварительному уговору, как, например, в колонии Онеида, в Нью-Йорке, где свободные половые сношения были вменены в обязанность всем участникам.

В Шотландии до эпохи реформации имел место обычай, носивший название «hand fasting», согласно которому молодому человеку предоставлялось выбирать себе на ярмарке подругу на целый год. По истечении этого срока, оба снова становились свободными и, по желанию, могли соединиться в браке или расстаться. Леббок приводит также известные обычаи (служение фаллусу), господствовавшие в Греции и Индии и обязывавшие молодых девушек отдаваться каждому встречному. Здесь, однако, мы также имеем дело не с примитивными народностями, а с эротизмом культурных народов. У некоторых диких племен принято угощать гостей дочерьми или служанками, а иногда и собственными женами. Известно существование так называемого «jus primae noctis» (право первой ночи), составляющего привилегию королей или жрецов, причем им принадлежало право полового общения с каждой новобрачной в первую же ночь после свадьбы и до того, как своими правами воспользовался муж. Мы здесь, разумеется, сталкиваемся лишь с варварскими обычаями, практиковавшимися также и европейскими дворянами и помещиками в эпоху крепостного права по отношению к крестьянству, но нельзя говорить в этом случае о промискуитете, как это кажется Леббоку, а лишь об осуществлении путем насилия прав наиболее сильного.

В некоторых странах уважением пользовались любовницы и наложницы, но и в этом нельзя еще видеть промискуитета. Теорию промискуитета пытался обосновать Морган ссылкою на некоторые слова из лексикона дикарей, но это было весьма ошибочно, так как неясности языка этих примитивных народностей легко ввели его в заблуждение. Констатированное им признание родства делает такого рода утверждение абсурдом. Бахофен еще в шестидесятых годах обнаружил, что в древности детям часто давались имена по материнской линии, и хотя это верно, быть может, для одной половины, но в другой половине (при этом у самых диких племен) преобладала отцовская линия. Материнское право (матриархат) дает основание Мак-Леннану предположить существование промискуитета, но и это далеко не обосновано. Достаточно прямого наблюдения, чтобы констатировать материнство, между тем, как для определения отцовства должно быть сделано заключение. Все народы, конечно, «открывали» участие отца в деторождении, причем некоторые склонны были его преувеличивать, считать сверхъестественным и т, д. У некоторых народов, согласно обычаю, отец ложился после рождения ребенка в постель и постился. Вестермарк дает более простое объяснение обозначению родства по материнской линии, которое сводится к более близким отношениям между потомством и матерью. При разрыве между отцом и матерью, дети, и особенно не выросшие еще, остаются при матери. Это само собою разумеется в случаях кратковременных браков с обменом жен и при полигамии; что же касается народов, живущих в моногамии, то названия даются по отцовской линии. Естественным должно считать названия по линии матери и в тех случаях, когда главенствует, согласно обычаю, дядя, причем женщина до тех пор остается в семье, пока у нее не родится ребенок. Если все потомство в семье японца состоит только из дочерей, то муж старшей дочери перенимает ее фамилию. Имя играет большую роль у дикарей. Если наследование звания и состояния идет по женской линии, то и дети наследуют фамилию матери. Здесь мы, невидимому, имеем дело с достаточно сложными взаимоотношениями.

По Г. Мэну, проституция вместе с промискуитетом обусловливает бесплодие и гибель. При полиандрии, отличающейся исключительной своеобразностью, как например, в Тибете, одна жена принадлежит нескольким братьям, из которых, однако дома живет только один. На Канарских островах пять веков тому назад каждая женщина имела троих мужей, причем каждому посвящала поочередно по одному месяцу. Тот же из этих мужей, чья очередь наступала в ближайший месяц, заботился о пропитании своей жены, а также и остальных двух мужей. Возникновение полиандрии объясняется недостатком в женщинах, причем по существу своему она противна самым первобытным народам.

Ревность мужчины имела место во все времена и у всех народов, что, в свою очередь, исключает возможность существования промискуитета. Лишь при отсутствии ревности допустима полиандрия, которая наглядно отражается на процветании племени и обусловливает ею вырождение и вымирание. И, наоборот, должно констатировать особенно интенсивную ревность у дикарей, которые лишают жизни изменницу вместе с ее возлюбленным, иногда откусывают ей в наказание нос и д. т. Требование целомудрия невесты также берет начало в ревности. На почве религиозных представлений (загробная жизнь) женщине, по смерти ее мужа, вменяется в обязанность последовать за ним или же отдать себя на всевозможные истязания. В редких случаях допускается вторичный брак женщины, никем, однако, не одобряемый.

Не следует упускать из виду господствующего у дикарей взгляда на женщину, как на собственность мужа. Поэтому не должно называть промискуитетом тот случай, когда муж угощает своею женою гостя, ибо тут имеет место лишь своего рода дар гостеприимства или угощения. Такие народности совершенно иначе чувствуют, чем это свойственно нам.

Самые сильные (старшие) мужчины в ордах присваивали себе наиболее молодых и красивых женщин, не обнаруживая никакого желания делить их со слабейшими.

Столь же детским является предположение, что первобытные люди жили в промискуитете, на том основании, что им чужды были всякие индивидуальные отношения, причем они руководились лишь инстинктом и не имели представления о современном браке. Оранг-утанги, живущие в моногамии, не имеют понятия о современном браке, и инстинкты наиболее свойственны им, чем первобытному человеку. Но индивидуальные отношения и ревность составляют отличие всех высших животных, и тем более нет поэтому основания считать первобытного человека лишенным этих свойств.

Выдающийся этнолог, проф. О. Штоль, мой друг, вполне соглашается с Вестермарком во взгляде на учение о промискуитете.

Как видно, в данном случае идет лишь речь о тех или иных способах определения, причем мы видим, что Вестермак под браком понимает любовное общение, особенно взаимный обмен женами (см. «Продолжительность брака»), другие же принимают это за промискуитет, мы же, в свою очередь, присоединяемся к тому мнению, что во все эпохи человеческой культуры промискуитет и проституция сопутствовали браку. Мы смотрим на это, однако, отнюдь не как на первобытное состояние, но как на вторичное проявление вырождения, ибо все говорит именно за это, а не в пользу гипотезы о примитивном промискуитете.

5. Брак и безбрачие. Сватание.

В животном мире мы встречаем только у некоторых птиц по смерти супруга (у самки, и то редко) добровольное половое воздержание. У дикарей каждый индивидуум женится, для женщины же безбрачие или состояние вдовства уподобляется смерти. Неженатый или незамужняя заслуживают у них презрения, причем на них смотрят, как на колдуна или ведьму; дикарь совершенно не считает человека холостого мужчиной. Дикари, в зависимости от такого взгляда, значительно раньше вступают в брак, чем это принято у культурных народов, причем иногда даже раньше, чем можно было бы ожидать оплодотворения (гренландцы). У некоторых индийцев браки совершаются иногда на 9-м или 10-м году жизни мужчины, более же часто между 9-ю и 12-ю годами. Некоторые цивилизованные народы, также относятся нетерпимо к безбрачному состоянию, и поэтому венчают души людей, которые, умерши молодыми, не успели еще пожениться. У греков взималась известная плата с безбрачных, которые у римлян облагались значительным налогом. Безбрачие сопровождает периоды упадка нравов. У древних германцев не было безбрачия, хотя в брак вступали они довольно поздно.

Нередко недоступная покупная цена жены являлась причиной безбрачия, наблюдаемого у бедных людей, но при достаточном трудолюбии, каждый молодой человек приобретает себе жену. Как более редкое явление, можно видеть безбрачие в ранние эпохи развития человечества, в настоящее же время дикари, благодаря проституции и полигамии, лишаются своих женщин.

Условия цивилизации, особенно в культурных центрах, отнюдь не благоприятствуют совершению браков, причем брачный возраст здесь значительно выше. Женщин, однако, в Европе больше, чем мужчин. Количество браков у нас понижается, в зависимости от отсутствия средств и плохих заработков. А между тем для дикаря женщина с ее потомством представляют собою источник благосостояния, ибо являются трудолюбивым и в то же время нетребовательным элементом. Сюда в этом же смысле можно отнести и крестьян. Зато женщина буржуазной среды поглощает много средств, и дорого обходится воспитание потомства. В смысле отсрочивания брака действуют продолжительность образования, профессиональная подготовка, воинская повинность, — и, стало-быть, безбрачие является как бы вынужденным в самый расцвет половых сил и половых инстинктивных запросов. Возраст вступающих в брак для обоих полов увеличивается пропорционально усилению культуры. Притягательная сила брака также теряет свою прелесть, благодаря утонченности наслаждений, а также извращенности, которые сопутствуют высокой культуре.

Помимо этого, культура, как указывает не без основания нью-иоркский журнал «The Nation», значительно повышает идеальные требования, вследствие чего усложняются запросы, затрудняется взаимное приспособление, и мужчине труднее становится найти для себя подходящую подругу жизни. Здесь нужно считаться с тем, что писатели не упускают случая представить в виде нормальных типов психопатов с извращенными чувствами и страстями, в то время как люди нормальные, но кажущиеся им скучными и прозаичными, оставляются ими без всякого внимания. Им не приходится, правда, долго искать образцов в нашем современном обществе, получающем соответствующее воспитание и действительно обильно представленном психопатами. Однако, этим последним не следует уделять исключительного внимания, так как не мало еще очень талантливых и культурных людей, вполне уравновешенных и могущих приспособиться в браке, при вполне нормальной требовательности. И все же вступление в брак значительно тормозится вышеупомянутыми идеальными требованиями, так что вопрос об уменьшении или увеличении количества браков в будущем Вестермарком вполне резонно оставляется открытым.

Половые отношения в представлении некоторых дикарей являются воплощением чего-то нечистого и возбуждающего стыдливость, и на этих основах и покоится религиозное безбрачие. Целомудренные девушки, как весталки у римлян, считались священными. Таким образом, святою и чистою считается мать Будды, который зачат сверхъестественно. Буддийскому монаху воспрещается иметь какие бы то ни было половые сношения, «даже с животными». Китайские священники безбрачны.

Представление о нечистоте брака было не чуждо и евреям, особенно ессеям, а это обстоятельство отразилось и на христианстве. Это мы видим, например, у Павла, который безбрачие ставил выше брака. Окончательное подавление чувственности в глазах отцов церкви считалось наивысшей и святою добродетелью, причем они полагали, что богом осуществлено было бы размножение людей, независимо от половых сношении, если бы не произошло грехопадения Адама. Такие люди были бы бессмертны. На земле все полно брака, на небесах же — девственного блаженства (Иеремия). На этих основах зиждется и безбрачие духовенства, которое, кроме того, повышает достоинство церкви, так как благодаря этому, исключаются какие бы то ни было семейные интересы в жизненном обиходе священника.

Вестермарк склонен приписывать представление о нечистоте полового общения инстинктивному отвращению к половым сношениям между представителями одной и той же семьи. Вне пределов семьи половое общение носит характер нечистоты, посягающей на справедливость и впоследствии переносящейся на брак за пределами семьи. Это представление не является всеобщим. Объяснение Вестермарка здесь меня не удовлетворяет. Одежда, вслед за ревностью, сделала то, что половые сношения у человека стали тайными, между четырех глаз. Людям же свойственно видеть во всем тайном обязательно элемент греховности и нечистоты. Я думаю, что в этом и следует искать наиболее естественное объяснение вышеприведенному обстоятельству.

Самец является активной стороной, равно как и у человека, а стало-быть, и добивающейся. Но все же существуют народы (парагвайцы, мокисы, гаросы), у которых предложение исходит со стороны женщины. Общеизвестны столкновения самцов за обладание самкой (олени, петухи и друг.). Наблюдается род единоборства у индийцев, причем побежденный награждает победителя своей женой. Такой же характер носили и состязания за обладание женщиной у греков (женихи Пенелопы). Еще в минувшем столетии то же можно было наблюдать и у ирландцев. Самка у дикарей и у птиц, вместе с тем, любит, чтобы ее домогались не путем состязания, а ухаживанием. Имеют место, наоборот, и состязания женщин у некоторых диких племен из-за обладания мужчиной. Но все же разнообразное проявление кокетства составляет обыденную форму женского домогания.

Женщина в большинстве случаев, по крайней мере, один раз отклоняет домогательство мужчины. Впрочем, мы отсылаем к главе IV, 3 — Флирт.

6. Средства для привлечения.

Тщеславие издревле свойственно людям. Самые дикие и грубые народности питают слабость к нарядам. Привлекающими средствами у них служит татуировка, кольца, продетые в губы, нос и уши, браслеты на руках и ногах, разрисовывание и проч. Сантальская женщина имеет иногда на себе до 30 фунтов украшений. В целях украшения, не останавливаются перед такими бессмысленными поступками, как выбивание себе зубов. Здесь играют роль и религиозные соображения, которые должно считать на втором плане, так как половое стремление нравиться, равно как и тщеславие, являются здесь основною причиною. В стремлении нравиться следует искать и привычку одеваться, наряжаться в тех странах, где условия климатические этого не требуют. Религиозные обычаи обязаны были здесь своим возникновением половому инстинкту, и лишь впоследствии, на почве мистицизма, объединились собственно с религией.

Татуировка может быть не только безобразной, но и довольно художественной. Мужчины диких племен, как замечено, отличаются большим кокетством и более сильной страстью к нарядам, чем их женщины. Здесь прибитое положение женщины не является причиной, так как раскрашивание и татуировка менее свойственны более свободным женщинам этих племен, чем тем из них, которые исполняют обязанности рабынь. Объяснение можно найти в том, что у дикарей мужчине больше угрожает риск остаться безбрачным, чем женщине, вследствие чего он и изыскивает способы нравиться. Наряды мужа больше занимают женщину у дикарей, чем их собственные, причем мужчина старается считаться со вкусом женщины. Украшением дикаря большей частью являются военные трофеи. Обратное наблюдается у культурных народов, где свобода выбора гораздо шире предоставлена мужчине и где много женщин остается за бортом. Поэтому меры привлечения изыскиваются здесь уже женщинами, украшающими себя, чтобы иметь наибольшее количество шансов понравиться.

В чем искать причину стыдливости у человека, применительно к половым органам? Животным это совершенно не свойственно. По утверждению психолога Бунда, стыдливость составляет отличительный признак человеческого рода. Однако, это не подтверждается, так как многие народы этого чувства вовсе не знают, причем иные закрывают другие части тела, оставляя половые органы открытыми, у иных же народностей мужчины или женщины ходят совершенно голыми. Появление одежды следует приписать желанию нравиться или же изысканию защиты от холода. У племени массаев мужчины стыдятся прикрывать свой penis, а показывание его считают даже приличным. Стыдливости также не следует приписывать употребление поясов и других аналогичных принадлежностей одежды женщиной-дикаркой, так как и здесь имеются лишь в виду средства для украшения и привлечения. Вполне естественной и не обусловливающей ни эротизма ни чувства стыда является нагота в тех местностях, где все ходят голыми; наряжение же половых частей, как у мужчин, так и у женщин, служило лишь интересам привлечения. Должно признать, что коротенькие просвечивающие юбочки балерин более непристойны, чем нагота дикарки. Покров, по меткому выражению одного естествоиспытателя, вызывает больше соблазна, чем обнажение. Сноу утверждает, что чувственность меньше возбуждается от общения с голыми дикарями, чем в обществе наших полуодетых светских дам. Рид заявляет, что «нагота является наиболее нравственной и всего менее возбуждающей страсть». Конечно, если мы имеем дело уже с нею, как с обычаем.

Делались попытки, при посредстве благочестивых людей внушить дикарям стыдливость, приучив их также и к ношению одежды, но результаты получились совершенно обратные, так как с точки зрения дикаря безнравственно и бесстыдно закрывать половые органы. У одной дикой девушки Уоллес видел юбку, которую ее обладательница так же стыдилась одевать при других, как стыдится наша женщина разоблачаться в присутствии посторонних.

Как только укоренилась привычка к одежде, возбуждающе начинает действовать нагота, и одновременно с обычаем одеваться возникает чувство стыдливости, особенно свойственное пожилой женщине. В этом случае не только больше практиковавшаяся привычка, но и сознание увядших прелестей толкает скрывать свое тело от постороннего взора; здесь можно, впрочем, видеть и следы инстинктивного женского чувства эстетики.

Во время оргий, пиров и празднеств, которые устраиваются дикарями, они иногда натягивают на себя предметы одежды, чаще закрывают передниками половые части, что имеет целью, главным образом, возбуждение мужчин, И если мужчина-дикарь признает еще некоторое слабое подобие одежды, то дикая женщина в подавляющем большинстве случаев ходит совершенно нагою.

Но с течением времени все тело стали закрывать одеждой, и обнаженное тело, наоборот, стало действовать возбуждающе. Обнажение приняло характер бесстыдства, что мы и замечаем, например, у китаянок, никогда не обнажающих своих ног, у магометанок, не открывающих лица, и друг. Есть дикари, которым стыдно показывать даже кончики пальцев.

Обрезание у евреев (отрезание у мальчиков крайней плоти), а также у полинезийцев, австралийцев и др., искусственное вытягивание срамных губ, практикуемое готтентотками, малайками и дикарями Северной Америки, — во всем этом Вестермарк видит способы для возбуждения противоположного пола, для привлечения и раздражения его полового инстинкта. Со временем это вошло уже в религиозный обычай, а практические евреи воспользовались применением обрезания в интересах чисто гигиенических.

Таким образом, всякое уклонение от обычая служит причиной для возбуждения стыдливости, — причем такое объяснение годится не только для специально полового, а и для всякого другого стыда. Поступки товарищей, брата или сестры являются для ребенка образцовыми, и ему стыдно делать иначе. Но для всякого стыда и всякой стыдливости какого угодно происхождения имеются свои определенные объекты. Можно было наблюдать искренний хохот дикарок, которым они встречали голых спутников Ливингстона, когда последние отворачивались из чувства стыда. Непривычное нарушение какого-либо укрепившегося обычая и обусловливает, таким образом, чувство стыда. Поэтому непривычное, из ряда вон выходящее, поведение одного пола (особенно женщин) и служит причиной возбуждения в другом полового вожделения.

7. Свобода выбора.

Женщины у дикарей часто лишены права распоряжаться собою пр своему усмотрению, хотя это наблюдается не у всех. Не должно удивлять такое положение вещей, если принять в соображение, что женщина является предметом купли-продажи. Эскимосы уже при самом рождении девочки предназначают ее для какого-нибудь мальчика, бушмены же и ашантии оказываются в этом случае еще предусмотрительнее и обручают дитя еще в утробе матери на тот случаи, что может родиться девочка. Воля матери и родственников с ее стороны в обручении девушки является решающей.

В некоторых случаях требуется уже и согласие женщины при решении вопроса о браке, так как в противном случае брак может считаться недействительным. Это наблюдается преимущественно у племен Америки, причем жена исчезает со своим любовником, муж же теряет ее навсегда. У некоторых народов такое похищение мало-по-малу вошло в узаконенный обычай. Когда я путешествовал по Болгарии в 1891 году, мой спутник-болгарин говорил мне, что у них крестьянин выплачивает отцу невесты от 200 до 300 франков. Если же отец слишком запрашивает, то невеста умыкается и лишается невинности, благодаря чему брак беспрепятственно уже совершается, причем отцу ничего не достается. Есть народы, у которых женщине предоставлено самой выбирать себе из ряда мужчин жениха, и желание ее исполняется беспрекословно. Этот обычай имеет место у минагасского племени с о. Целебеса. При этом жениху вменяется в обязанность внести сумму лишь в половинном размере. Брак у туарегов и других носит те же следы.

Вестермарк резюмирует, основываясь на вышеизложенном, что женщины в примитивном состоянии человечества располагали большей свободою выбора, чем впоследствии, причем брак по покупке представлял собою более позднюю промежуточную стадию. С осложнением жизни и приобретением женским трудом большей ценности, стала производиться продажа отцами своих дочерей. В настоящее время происходит аналогичная продажа дикарями своих жен белым для проституции. Но в то отдаленное время, когда не было еще никакого намека на культуру, когда не было ни денег, ни труда в том значении, какое мы теперь ему придаем, когда каждый индивидуум содержал себя лишь одной борьбой — отец не имел основания, ни даже возможности отдавать свою лочь в невольницы за вознаграждение, как аналогично не сделает этого, например, в настоящее время оранг-утанг или горилла. Похищение или такого рода брак, когда женщины против их собственной воли становились женами, как захваченные в плен на войне, ничего общего не имеет с умыканием, или таким браком, который заключался с одобрения девушки.

У дикарей безраздельно принадлежат отцу также и мальчики, причем он может их не только продавать, но даже и убивать. Но возмужалость сына сводит это право на-нет, и юноше предоставляется свободный выбор жены, независимо от участия родителей. У многих патриархальных народов (индийцев, азиатов) отцу принадлежит все имущество и вся огромная власть, возрастающая вместе с почетом, тем более, чем старше становится этот глава семьи. Дети и внуки с их женами и всем потомством едят за общим столом и пр., причем брак любого из его потомков совершается не иначе, как с одобрения главы семьи. На этой почве и проявляется весьма дурное и развращающее влияние патриархата, так так патриархат обыкновенно применяет свою власть лишь в угоду своим собственным интересам, предоставляя своих старых жен в распоряжение своих детей и отнимая молодых у последних для себя. Так, японская девушка, независимо от ее нравственной чистоты, беспрекословно, по приказанию своего отца, отправляется в публичный дом, чтобы на всю жизнь остаться там проституткой. Такой патриарх распоряжается жизнью и смертью своего потомства (также и мужского). В этом следует искать и возникновение культа предков. В настоящее время в России мы сталкиваемся с таким же безнравственными последствиями, где в крестьянстве в подавляющем большинстве случаев свекор находится в половом общении со своими снохами. Таким образом, глава семьи при патриархате, принимая чуть ли не божественные поклонения, делается суровым тираном ее. В романских странах на этой почве еще по настоящее время господствует закон, в силу которого мужчина или женщина, даже достигшие уже 30-летнего возраста, должны все-таки формально заручиться разрешением отца на вступление в брак. В интересах осуществления своего желания, они посылают отцу так называемое «sommations respectuenses».

Таким образом, во всем, что касается свободы выбора, наиболее примитивные народы в большей или меньшей степени приближаются к господствующим в настоящее время у нас взглядам. Их от нас отделяло варварское заблуждение, длившееся довольно долго и заключавшееся как в браке при помощи покупки, так и в патриархальной автократии. Переходная стадия культуры насчитывает не мало подобного рода заблуждений. Мы упомянем здесь из них лишь пытку, систему рабства, а также употребление наркотических средств и особенно алкоголя, ставшее в настоящее время всеобщим.

8. Половой подбор.

Здесь мы имеем в виду взаимный выбор друг друга самцов и самок, в интересах совершения полового акта. У позвоночных животных выбирает чаще самка, так как самец обнаруживает склонность спариваться почти с любой из самок, что нельзя сказать о самке. Это же можно предположить и у примитивных людей, в тот отдаленный период, когда им свойственна еще была течка, ибо половой инстинкт отличался тогда значительно большею интенсивностью. Но и в настоящее время, в среднем, наша женщина отличается большею разборчивостью и строгостью, чем мужчина. При гибридации уже самец был той активной стороной, которая восстала против инстинкта вида. Рабыням свойственно часто покидать своих свободных мужей, но рабы почти никогда не оставляют своих свободных жен. Разборчивость женщины можно проследить и у всех диких племен. У метисов чаще отец принадлежит к высшей расе, чем мать, так как белая женщина очень редко сочетается браком с негром. И у нас девушка образованная не выйдет замуж за необразованного человека, между тем как обратное весьма часто наблюдается.

У дикарей симпатиями женщины пользуется наиболее сильный, наиболее ловкий, пылкий и предприимчивый мужчина. «Герои» всегда властвуют в сердцах женщин, которые готовы отдать им свою судьбу. У некоторых диких племен на о, Борнео наивысшим идеалом для женщины является мужчина, сразивший максимальное количество врагов и собравший наибольшее количество их голов. Естественный подбор в такого рода чертах находит себе вполне оправдание, так как получаются потомки наиболее сильные и наиболее способные к защите.

На мужчину также впечатление производит женщина здоровая, стройная. Греческое искусство с образами Эроса и Афродиты и обязано этому здоровому представлению, так как прообраз этой богини олицетворял собою и любовь, и красоту.

Представление о красоте весьма относительно. Наши длинные носы возбуждают смех в австралийце, а индо-китаец сравнивает наши белые зубы с зубами собаки, а розовые щеки с цветами картофеля. Женщины одного дикого племени перетягивают ноги под коленами, чтобы придать им вид одутловато-распухших. Это, по их мнению, очень красиво. Изуродованные ноги и выдающиеся скулы приводят в восхищение китайца. Понятие о красоте у каждой расы отвечает идеальному типу этой расы для каждого пола. Обобщая, можно сказать, что для мужчины мускулы характеризуют красоту, для женщины же — полнота, чем и объясняется пристрастие некоторых к толстым и тучным женщинам. Уродливо-отвислые груди готтентоток, закидываемые ими на спину во время кормления, а также их искусственно-растянутые срамные губы составляют идеал красоты для готтентота.

Можно поэтому собрать весьма незначительное количество общих признаков красоты, причем на первом плане будут идеальный тип расы и здоровье, как для одного, так и для другого пола, а также для женщины — полнота и гибкость, для мужчины же — сила и ловкость. Что же касается всего остального, то оно колеблется в разнообразных пределах и обусловливается расой, местными обычаями, взглядами и пр. Таким образом, местная точка зрения создает оценку тому или иному виду татуировки, бороды и волос, своеобразно видоизмененным носам, черепу, ногам и т. д. Расовые особенности при этом становятся объектом культа. Таким образом, грудь красавицы у европейца сравнивается с белым снегом, а у темножелтого малайца — с золотом. Туземцы с Короманделя своих богов и детей изображают черными, а чертей, наоборот, белыми.

Взаимоотношение между половою любовью и красотой не базируется на эстетике, представляющей собою бескорыстное чувство, между тем как половая любовь отличается своекорыстностью, в качестве примитивного инстинкта. Мы можем здесь скорее видеть инстинктивное требование здоровья при половой любви, хотя обнаруживаем много заблуждений в нравах. Мы объясняем инстинктивное стремление к расовому идеальному типу тем обстоятельством, что те или иные от него уклонения носят характер патологический, вследствие чего половой подбор старается отделаться от них.

Дикари также не свободны от власти моды, которая, однако, не столь изменчива у них, как это имеет место у нас, и во всяком случае, те или иные видоизменения их нарядов находятся в тесной зависимости от их обычаев и нравов.

Расовый тип находится под большим влиянием и климата, причем мы можем наблюдать соответствие расы данному климату. Таким образом, кожа европейца под тропиками темнеет, между тем как у негра и индийца кожа на севере светлеет. Здесь, на цветах, несомненно влияние индивидуальной и наследственной энграфии, что особенно подтверждается опытами д-ра Каммерера на биологической испытательной станции в Вене.

9. Закон подобия. Помеси.

Каждому виду свойственно такое же инстинктивное отвращение к спариванию с другим видом, как и к яду. Поэтому очень редки естественные помеси, и только у растений и домашних животных их можно наблюдать значительно чаще. На плодовитости, без сомнения, отражается спаривание помесей в смысле ее уменьшения. (Р. Земон в «Die Mneme» весьма правильно видит причину бесплодия помесей в том смятении, которое обусловливается чрезвычайным количеством всевозможных наследственных энграмм в гармонии индивидуальной мнемы. Если же разновидность производителей не очень велика, то восстановление гармонии не представляется столь затруднительным, причем различия могут действовать весьма возбуждающе на развитие).

В связи с этим инстинкт к такого рода бесплодным спариваниям постепенно исчезает. Вслед за инстинктами идут обыкновенно и моральные представления, и, таким образом, впоследствии стали смотреть на содомию (спаривание с животными), как на преступный поступок. Это извращение может явиться или следствием изолированности какого-либо пола, или же носит характер патологический. Но и между различными расами и разными животными существует в этом смысле антипатия, как это наблюдается, например, у разных пород овец и лошадей, у белых и негров или индийцев и т. д. Америке свойственны помеси в большом количестве, а в Мексике к ним принадлежат почти две трети всего населения.

По утверждению Брока, весьма незначительную плодовитость дают человеческие помеси, получившиеся от скрещивания весьма отдаленных рас (например, между англичанами и неграми или австралийцами). Вестермарк не соглашается с общим мнением, хотя, в свою очередь, признает, что на протяжении нескольких поколений возможно ослабление таких смешанных рас. Малой плодовитостью, как это установлено, отличаются, в среднем, и браки между евреями и европейцами. Все это подлежит еще выяснению. Следует, однако, констатировать, что мулаты, являющиеся помесью негров с белыми, вырождаются, нежизнеспособны, в особенности, если они не возвращаются, снова к какой-нибудь из своих первоначальных рас. Но метисы или ладино, являющиеся помесью индийцев с белыми в Центральной и Южной Америке, отличаются, очевидно, жизнеспособностью, хотя качественный уровень их невысок.

10. Запрещение брака между родственниками.

Отвращение к половому общению между близкими родственниками, за редкими изъятиями, свойственно почти всем народам и носит название «кровосмешения». Половая связь между матерью и сыном является в этом случае особенно отвратительной. Но половая связь между родителями и детьми, а также между братьями и сестрами имеет место у племени каниагмутов, тиннегов и чиненов. Брак между братьями и сестрами наблюдается и у других народов, но всюду большей частью порицается. Ведды находят вполне естественным брак между старшим братом и младшей сестрой, но не признают, наоборот, брака между младшим братом и старшей сестрой, а также между племянником и тетей. Это, впрочем, объясняется тем, что брак между молодым мужчиной и старой женщиной, с их точки зрения, ненормален. Браки между братьями и сестрами, не единоутробными, имели место у персов, египтям, сирийцев, афинян и древних евреев, но браки между дядями и племянницами (реже между тетками и племянниками) в одних случаях разрешались, а в других возбранялись. Исключая Испанию и Россию, во всей Европе разрешаются браки между двоюродными. Встречаются дикари, у которых браки между родственниками не разрешаются до третьей степени. Иногда воспрещаются браки между членами одного племени (клана), в родстве между собою и вовсе не состоящими. Такой порядок носит название экзогамного брака и наблюдается у австралийцев, допускающих браки только между отдаленными кланами. Мы об этом еще будем говорить. Констатируем, таким образом, что преобладающий контингент диких племен еще шире, чем мы смотрим на кровосмешение. Чем объяснить это?

Этот вопрос послужил причиною многочисленных споров, причем раньше утверждали, что брак между родственниками нарушает божий завет, противен врожденной стыдливости, вносит путаницу в представление о родстве и т. д. В настоящее время стараются найти в этом вред для потомства. Но из народоведения мы убеждаемся в совершенной необоснованности этих мнений.

Мак-Леннан, с другой стороны, доказал, что многим народам, вместо экзогамии, свойственна, наоборот, эндогамия, в силу которой запрещается брак с представителями чужих племен.

Спенсер вместе с Мак-Леннаном изыскивали всевозможные способы для объяснения этого обстоятельства. Но Вестермарк, я думаю, и здесь попал в самую точку, ссылаясь на следующие факты.

Мы видели уже, что все необычное возбуждает, а обычное притупляет у мужчины половое стремление. В этом смысле отталкивающе действует между мужчиной и женщиной не близкое их родство, а совместная жизнь в продолжение целого ряда лет. Можно на этом же основании наблюдать отсутствие полового стремления между приемными братьями и сестрой, а иногда между близкими друзьями детства. Но, с другой стороны, братья и сестры, а также и другие близкие родственники, жившие по каким-либо причинам далеко и изолированно один от другого, при встрече могут сильно влюбиться друг в друга. Нельзя поэтому говорить о врожденной антипатии к половому общению между родственниками потому только, что они находятся в родстве, а следует искать простое объяснение в том, что такие мужчины и женщины с ранних лет живут под одной кровлей, особенно же кровные родственники. Отсюда мы можем вывести объяснение и для экзогамии, считаясь с тем, что члены одного и того же клана всегда соприкасаются между собою. Мы, на самом деле, замечаем наиболее суровые законы, направленные против кровосмешения, у тех родов, которые отличаются малочисленностью, не превосходящей 30 — 50 человек. При большей же обособленности этих семей, такого рода запретов не наблюдается. Что касается эндогамии, то у маоров, например, признающих эндогамию, имеются свои соображения имущественного свойства, в силу которых брак между родственниками является желательным, причем деревни их находятся далеко друг от друга.

Эндогамия и родственные браки, стало-быть, будут иметь место там, где отсутствует родовой быт и нет знакомства между родственниками или, по крайней мере, имеется весьма малое общение. В зависимости от совместной жизни таких родственных элементов, возникло запрещение брака не только между родственниками, но и между членами рода. В этом же следует видеть причину запрещения брака и между свояками, приемными братьями и сестрами и т. д. Эндогамии не наблюдается у народов, общественная жизнь которых вылилась в мелкие и тесные общины.

Нужно видеть натуральную причину кровосмешения между живущими вместе родственниками, главным образом, в недостатке женщин в семьях, жизнь которых носит замкнутый и уединенный характер. Его можно наблюдать, равно как и содомию, у пастухов в изолированных альпийских местностях, а также у психопатологически выродившихся людей, но в данном случае оно должно быть рассматриваемо как результат психопатологических стремлений и представлений.

Спаривание между близкими родственниками у таких животных, которые живут в одиночку и семьи которых быстро расчленяются (кошки), происходит очень часто.

Каков же взгляд на это в общем со стороны естественно-исторической науки? Однородность вида производителей, как мы в этом убедились, является необходимым условием производства хорошего потомства, — это подтверждается ничтожной жизнеспособностью и совершенным бесплодием таких помесей, которые обязаны своим происхождением скрещиванию отдаленных рас или подвидов. Но и продолжительное скрещивание между родственниками имеет также свои неблагоприятные последствия. При родственном скрещивании, продолжающемся целый ряд поколений, число мертворождений может возрасти до 25%, между тем как обычно оно не превышает 8%. Вредные последствия родственного скрещивания можно приписать также накоплению в потомстве патологических недостатков. Но Вестермарк признает, что чрезвычайно трудно проследить действительный вред скрещивания между родственниками у человека (кровосмешение). Это и понятно, ибо родственное скрещивание у животных, вред которого мы доказали, продолжается целый ряд поколений и имеет место между родителями, детьми, братьями и сестрами, — у людей же этого не может быть. Можно целый ряд годов размножать как животных, так и растения с помощью самооплодотворения, причем никаких вредных результатов не последует. Кровосмешение в наиболее резкой форме свойственно было персам и египтянам, на которых, это, однако, почти не отражалось. По отзывам скотоводов, достаточно одной только капли неродственной крови, чтобы устранить вредные последствия кровосмешения, у людей же таких капель всегда найдется достаточно, при каком угодно сильном кровосмешении. Птоломеи всегда брали в жены сестер, племянниц или двоюродных сестер, но это нисколько не отражалось ни на их долговечности, ни плодовитости. Родственное скрещивание свойственно цейлонским веддам и в довольно значительной степени, причем они не выделяют из своей среды большого количества душевно-больных, но отличаются малорослостью, слабой плодовитостью и наклонностью к вымиранию.

Возможность браков между двоюродными очень усердно обсуждалась в Европе, причем принимались все меры, чтобы доказать их вредную сторону. Но если отнестись к этому вопросу без предубеждения, то можно видеть, что лишь продолжительное родственное скрещивание дает отрицательные результаты, так как происходит скопление различных патологических пороков, свойственных данной фамилии, как душевные болезни, болезнь крови и т. д. Однако, такие же последствия обнаружит и брак между душевно-больными, сифилитиками и проч., хотя бы они принадлежали к семьям, ничего общего друг с другом не имеющим. Здесь, таким образом, не родственное скрещивание, обыкновенно редко встречающееся у людей, служит источником зла, а лишь продолжающееся размножение патологических зародышей. Статистика применительно к душевным болезням и показала, что браки между двоюродными ни в каком случае не обусловливают увеличения рождения душевно-больных.

Вестермарк все же, очевидно, считаясь с господствующим мнением, допускает в определенных размерах наличность инстинктивного отвращения к браку между близкими родственниками. Можно было бы присоединиться к его мнению, если бы нашему обществу действительно свойственно было такое родственное скрещивание, какое наблюдается у некоторых животных. Ибо упорное и долго длящееся родственное скрещивание и дает вредные для вида результаты. Но у нас, наоборот, есть основание утверждать что встречающиеся браки между родственниками являются исключением, и в этом смысле, не представляя никакой ровно опасности, должны быть рассматриваемы лишь как пережиток предрассудка. Должно скорее принимать меры против рождения детей субъектами патологическими и против бластофтории. Следует считаться с тем, что действительные формы кровосмешения, в виде полового общения между родителями и детьми или братом и сестрой, имеет место лишь у выродившихся психопатов. Происходит, таким образом, смешение причины (душевной анормальности) со следствием.

Вестермарком же указывается еще один пример, могущий считаться типичным. Жители общины Батс (3300 душ) заключают браки только между собою уже бесконечное количество лет. А между тем у них не замечается никаких симптомов вырождения или ухудшения их здоровья.

Мы видели уже инстинктивно привлекательное действие противоположностей в любви, и обратное влияние слишком большого сходства. По словам Бернардена де Сен-Пьер, «любовь есть продукт противоположностей, обилие которых усиливает ее». По Шопенгауэру же: «один пол имеет обыкновение требовать от другого такого одностороннего свойства, которое противоположно его собственным свойствам; таким образом, мужчина наиболее мужественный будет, в свою очередь, искать себе наиболее женственную женщину, в то время как слабый и малорослый ищет соединиться с пышноразвитой и представительной женщиной; курносые питают слабость к длинноносым; высокие и худощавые прельщаются крепкосложенною женщиной, — и все эти обстоятельства обусловливают наибольшую плодовитость». Если считаться с наличностью такого рода инстинкта, то родственное скрещивание будет исчезать само собою, так как каждому полу свойственно инстинктивное стремление к противоположностям, ослабляемым родственным скрещиванием.

11. Чувство и расчет в половом подборе.

Половая любовь возбуждается под влиянием молодости, красоты, здоровья, наряда и флирта. Однако здесь играют роль еще и второстепенные чувства, как, например, поклонение, радость обладания, уважение, сострадание, самоудовлетворение и пр. Достаточно важным, но, разумеется, не необходимым условием в половой связи является привязанность. Любовь к детям на низших ступенях человеческого развития, как это обнаружено, более интенсивна, чем сама половая любовь. Можно даже констатировать совершенное отсутствие любви между мужчиной и женщиной у некоторых диких народов, причем здесь имеет место лишь взаимный договор, имеющий конечною целью получение потомства рядом с удовлетворением животного полового стремления. Но одновременно у этих же народов наблюдается исключительная нежность родителей по отношению к потомству. В то время как мужу предоставляется наказывать жену, последней физическое наказание ребенка вменяется в преступление. Индейцы Сев. Америки, например, не имеют никакого представления о любви к женщине, в то время как другим народам, наоборот, свойственна самоотверженная и нежная любовь, обусловливающая нередко самоубийство мужа, тоскующего после смерти любимой жены (туареги, ниам-ниам, обитатели Новой Каледонии и Тонга). Время и долгое супружеское единение действуют укрепляюще на любовь, которая находит также пищу в общей привязанности к потомству.

Культура содействовала усилению взаимной привязанности между супругами точно так же, как благоприятствовала и возникновению альтруизма. Деликатность и тонкость любви, практикуемая современными нам высококультурными народами, совершенно неизвестны были не только большинству диких первобытных народов, но даже и многим древним культурным нациям. Наказывание жены в Китае представляет собою одно из условий хорошего тона, и только бедняку приходится деликатничать со своею женою, из опасения, что ему придется тратиться на приобретение другой. В представлении араба любовь вполне отожествляется с половым влечением, и греки недалеко ушли от такого же воззрения. Благодаря влиянию культуры, в цивилизованной Европе все больше достигается уравнение прав женщины, причем естественно видоизменяются и отношения мужа к жене, на которую он смотрит уже не как на рабыню, а как на спутницу жизни. Симпатия создается и зиждется на общих интересах и воззрениях, чувствах, культуре, содействующих укреплению привязанности. Одновременно происходит возникновение и противодействие, так как противоположности обусловливаются любовью, но здесь исключается такого рода противоположность, которая не уживается с чувством симпатии. Привязанность не может быть очень сильной при слишком заметной разнице в возрасте, ибо интересы и стремления неизбежно в этом случае не будут совпадать. Любовь находит себе пищу также в одинаковом уровне образования и социального положения. Почти всегда можно проследить лишь чувственный характер любви человека высшего круга к девушке, например, крестьянского происхождения или же, наоборот, человека из народа к даме более или менее высокопоставленной. Браки с представителями иной расы или религии также в большинстве случаев избегаются.

Нет основания, как это раньше принято было думать, видеть безусловные противоположности эндогамии и экзогамии. У народов, живущих в экзогамии, всегда имеется определенный предел, дальше которого идти нельзя, ибо брак с другою расою встречает и у них нередко запрет. Инстинкт этнической обособленности в таких размерах свойственен, например, арабам, что бедуинка, с легким сердцем отдающаяся за вознаграждение турку или европейцу, считала бы для себя сочетание законным браком с тем или другим — позором на всю жизнь. В среде одного и того же народа может возникнуть кастовая или классовая эндогамия, как это мы видим, например, в сословии дворян. В Риме патриций не имел права сочетаться браком с плебейкой. Религиозная эндогамия свойственна евреям.

Дети укрепляют брак. В Швейцарии на бездетные браки приходится около двух пятых всего количества разводов, между тем как на общее количество браков здесь насчитывается лишь одна пятая часть браков бездетных.

При заключении брака расчет может смертельно подействовать на силу чувства. Мы живем под знаком мамоны, и в зависимости от этого при вступлении в брак, в интересах чисто материальных, совершенно не считаемся или считаемся весьма поверхностно с силою, красотой, трудоспособностью, талантом и даже здоровьем. Это весьма прискорбное явление представляет собою лишь новое издание брака по покупке, — только в ином, скрытом виде.

12. Умыкание и брак по покупке.

В различных частях света происходило умыкание жен, повидимому, имевшее раньше наибольшее распространение, о чем можно судить по сохранившимся об-рядностям в брачной церемонии. Похищению могли подвергаться и женщины одного и того же племени, но чаще они покупались.

Одной из подробностей брачной церемонии является представляемое искусственно умыкание жен, которые мы можем наблюдать у некоторых индийских племен; при этом невеста, согласно обычаю, должна оказывать сопротивление. Спенсер полагает, что умыкание зиждется на притворной или же действительной склонности женщины обнаруживать недоступность, а Мак-Леннан видит в этом проявление экзогамии. Однако, умыкание свойственно и народам, живущим в эндогамии. По Вестермарку, умыкание находит себе оправдание в том естественном отвращении, которое испытывается по отношению к перекрестным бракам в одном и том же ограниченном кругу. Дикарь, не имеющий выкупа, не может достать себе жены, в то же время он испытывает инстинктивное отвращение к женщинам, с которыми встречался с детства, на почве предубеждения против родственного брака, усиливаемого враждою к какому-нибудь соседнему племени. И он решается похитить женщину. Но ни в какую эпоху умыкание не представляло собою всеобщего распространения, и браки являлись, главным образом, продуктом взаимного соглашения.

Покупка шла вслед за умыканием, являясь следующей переходною ступенью, как следствие расширившейся меновой торговли и введенных ею меновых знаков. Началось с обменных браков (обмен женщины на сестру или дочь), как это имеет место, например, в Австралии. Вслед за этим отец невесты получал выкуп физической работой, которую могли исполнять несколько претендентов. Цена невесты зависела от ее красоты, здоровья и общественного положения (родовитости). Цена девственности была, обыкновенно, выше, чем вдовы или нецеломудренной девушки. Соответственно оценивалась и работоспособность приобретаемой женщины. Цена жены в Британской Колумбии колебалась между 20 и 40 фунтами стерлингов, а в Орегоне женщина могла быть выменена на попону, кожаное платье и проч. Кафры за женщину давали от 5 до 30 коров, в зависимости от ее достоинства. При отдаче даром женщины, родители ее имели право на ее потомство. Только у низших рас в настоящее время практикуется покупка и обмен женщин, но это было свойственно и цивилизованным народам, причем пережитки еще и у нас сохранили свое отражение.

Однако, не следует считать умыкание и покупку женщины явлением, имевшим когда-либо всеобщее распространение. В Индии и Африке немало таких народов, как, например, индийские падамы, которые покупку невесты считают позорной.

Но нужно иметь в виду то обстоятельство, что в брачных церемониях, когда брак совершался по покупке, сохраняется символически прежняя форма брака, в виде умыкания, точно также, как и в дальнейшем развитии брака, когда покупка жены заменилась другими, высшими формами, в тех свадебных церемониях, сопровождающих брак, сохраняется, однако, воспоминание о том периоде, когда жена служила предметом покупки.

13. Нисхождение брака по покупке. Приданое.

Положение женщины начинает улучшаться, в зависимости от роста культуры и вместе с ней усилия альтруизма. В Индии, Китае, Греции, Риме, Германии условия культурного развития свели на-нет обычай покупки жен. Взамен умыкания женщины, на сцену выступили свадебные подарки невесте, замененные впоследствии, наоборот, даром, преподносимым ею жениху. Этот переход на первых порах маскировался обычаем, в силу которого жених делал подарки родителям невесты, к которой, однако, эти подарки и должны были обязательно перейти. Таким образом, возвращалась жениху у некоторых народов и та плата, которую он внес за невесту, причем этот обычай, вероятно, впоследствии и послужил основанием для практикующейся системы приданого.

Согласно римским обычаям, приданое всецело принадлежало мужу. Наше брачное право покоится на таких же основаниях, и муж имеет право распоряжаться имуществом жены, составлявшим ее приданое, но имущество это продолжает оставаться ее собственностью.

Супружеские несогласия, как, например, у мексиканцев или магометан, делают то, что имущество в браке остается раздельным, вследствие чего жена расставшаяся с мужем, получает обратно по описи внесенное ею имущество.

Современная Европа усвоила особый род, могущего быть так названным обратного брака по покупке, введенного успешно впервые во Францию, но имевшего место еще в древней Греции. В силу этой формы брака, девушке за соответствующее приданое покупается, так сказать, муж. Вестермарк в этой главе говорит следующее: «Девушка, в настоящее время не располагающая особой личной привлекательностью, может остаться в старых девах. При современных общественных условиях, когда моногамия является, обязательной, взрослых женщин насчитывается больше, чем взрослых мужчин, мужчины же обнаруживают тенденцию не вступать в брак, а замужняя женщина предается праздному существованию, — в таком обществе женщине неизбежно все труднее и труднее становится выходить замуж». Мы прибавили бы сюда: «в обществе, находящемся под неограниченным владычеством мамоны», — и тогда картина будет вполне отражать в себе действительную современную любовь.

14. Свадебные обряды и церемонии.

Первобытные народы не знают свадебных церемоний и обыкновенно увозят жену или приобретают ее за плату, по предварительному соглашению. Свадебные обряды обязаны своим происхождением тем пережиткам, которые, в свою очередь, сложились из символического воспроизведения форм бракосочетания, существовавших до этого и замененных новыми формами. В случае признания брака правильным, он сопровождался пирами, попойками и некоторыми религиозными церемониями. Современные свадебные обряды обязаны таким же источникам. Мы не знаем обрядностей при совершении брака в дохристианскую эпоху. До 1563 г. (Триентский собор) бракосочетание не должно было обязательно сопровождаться освящением религией. Лютер стоял за введение гражданского брака, но его современники не разделяли его мнения. Гражданский брак в указанной форме впервые установлен французской революцией, но он давно уже практиковался перуанцами, никарагуанцами и другими индийцами. В зависимости от точки зрения того или иного народа, различные браки считаются конкубинатом, например, заключенные без приданого, или же без сопровождения установленной церемонии, без покупки, или же между различными сословиями, и т. д.

15. Формы брака.

Не считая гермафродитных улиток, обладающих половыми органами обоих полов, причем каждое животное одновременно играет по отношению к другому как роль самца, так и самки, — мы замечаем у раздельнополых животных следующие пять брачных форм:

1. Моногамия (временная или постоянная), или брак, которым сочетается по одному индивидууму каждого пола, как это мы видим, например, у большинства птиц, некоторых млекопитающих и у значительного количества человеческих рас.

2. Полигиния или полигамия в тесном значении, т. е. сочетание в браке одного самца с несколькими самками. Эта форма имеет место у рогатого скота, оленей, кур и других животных, а также и у людей, как у народов ислама, негров, секты мормонов и др.

3. Полиандрия, представляющая собою брак одной самки с несколькими самцами. У муравьев полиандрия тесно граничит с промискуитетом, причем каждая самка оплодотворяется несколькими самцами. Ревность самца, свойственная большинству высших животных, не допускает этой формы. И если полиандрия, как мы это уже видели, и свойственна некоторым народностям, то вообще люди мало ее знают.

4. Групповой брак, или сочетание нескольких, но одних и тех же самцов с несколькими одними и теми же самками. Такая форма брака, являющаяся вообще очень редкою, применяется одним диким племенем (тоды). Не установлено — свойственна ли такая форма брака и каким-нибудь животным.

5. Промискуитет, к которому сводится беспорядочное половое общение между какими угодно самцами и первыми попавшимися самками. Эта форма свойственна многим животным, но, главным, образом низшим, половой инстинкт которых у самца не обусловливает также заботы и о самке и о ее потомстве. Эту форму должно считать наиболее совершенно проявившейся, когда не только самец, но и самка после кладки яиц сбрасывает с себя заботу о своем потомстве. Самке у многих животных все же свойственно единственное только спаривание, предшествующее каждой кладке яиц или беременности. Таким образом, промискуитет в своей чистой форме у животных встречается значительно реже, чем это принято думать. И только у человека промискуитет, в лице проституции, достигает полного своего расцвета и в таком виде может считаться наиболее чистой формой. Однако, известно разрушительное действие проституции на сохранение вида, являющееся главной и единственной целью полового общения. Это же наблюдается и у онеидов (см. раньше: «Критика теории промискуитета»), у которых весьма ограниченное потомство.

Большинство древних народов придерживалось полигамии, которая являлась узаконенной формой, но и в настоящее время она свойственна многим диким племенам, а также и некоторым цивилизованным народам, в различных видоизменениях. Мужчина Мексики, Перу, Японии и Китая располагает, одновременно с одной законной женой, и несколькими наложницами, потомство которых так же законно, как и дети жены. Полигамия была свойственна и древним евреям, вплоть до древних веков, причем царь Соломон располагал 700 жен и 300 наложниц; евреи же мусульманских стран и в настоящее время живут в полигамии. Коран разрешает магометанину иметь четырех жен и при этом неограниченное количество наложниц. Последние лишаются лишь, согласно установлению, покровительства родного отца, приобретая все права, которые предоставлены и легальным женам. Полигамия свойственна индусам и персам. Римляне жили в строгой моногамии, но имели наложниц.

Положение многоженства в Европе было неустойчиво, причем оно разрешалось или же только терпелось. Блаженный Августин не осуждал полигамии. Ландграф Филипп Гессенский получил разрешение от Лютера взять себе двух жен и, кроме того, в Германии, в виду большой убыли, благодаря войнам, населения, разрешено было после Вестфальского мира повсеместно двоеженство. Фавориток современных правителей следует рассматривать, как пережитки полигамии. Мнение Христа о многоженстве неизвестно, поэтому Лютер ничего против полигамии не имел. Мормоны же сделали ее одним из основных пунктов своей религии. Негритянский король в Лоанго побил рекорд полигамии у правителей и военачальников, так как у него, как говорят, 7000 жен. У предводителя племени Фиджи может быть от 20 до 100 жен.

Моногамия свойственна андаманам, никобарам, туарегам, веддам, ирокезам, виандотам и даже некоторым австралийским племенам. Полигамия составляет в этих случаях лишь привилегию вождей. Но даже у народов, живущях в полигамии, бедные классы населения чаще моногамны. Очень мало можно насчитать народов, мужчины которых все имеют по несколько жен. 95% последователей ислама в Индии живут в моногамии, а в Персии почти 98%. Можно установить в качестве общего правила, что полигамия составляет почти повсюду удел военачальников, правителей и вообще богатых классов.

Однако, некоторую склонность к моногамии можно видеть и у народов, живущих в полигамии. Это выражается тем, что обыкновенно первая жена имеет наибольшее преимущество, сравнительно с другими, и, кроме того, муж чаще вступает в половое общение с одной какой-нибудь или же немногими из своих жен. У некоторых полигамных народов мужу вменяются в обязанность периодические сношения со своими женами в установленные сроки, колеблющиеся между несколькими днями и несколькими месяцами. Бывают, наоборот, случаи, когда некоторые жены в полигамном браке остаются на деле невинными, так как муж с ними не имел сношений. Есть много народов, у которых муж берет себе вторую жену, после того, как первая уже состарилась, и моногамия, таким образом, выливается в бигамию.

Полиандрия была свойственна сингалезам вплоть до времени покорения их англичанами, причем каждые 7 мужчин располагали одной общей женой. Полиандрия еще более распространена в Тибете. И в полиандрии мы можем отметить явление, о котором говорили в полигамии, а именно: женщина может иметь и сверхкомплектных, не главных мужей, что и указывает на склонность к моногамии.

У тодов встречается групповой брак, причем все братья живут в качестве супругов с женою старшего брата, однако, и сестры жены поддерживают половую связь со всеми зятьями. После проституции такая форма наиболее близко приближается к промискуитету, но все же групповой брак представляет лишь весьма ограниченную его разновидность.

Можно в результате сказать, что фактически моногамия является наиболее распространенною формою брака. Мы считаемся здесь со следующими соображениями.

Относительная численность мужчин и женщин. Рациональность моногамии часто защищается в связи с тем утверждением, что мужчин приблизительно столько же, сколько женщин. Однако, это не подтверждается, ибо может иметь место преобладание в одном месте мужчин, в другом — женщин, обыкновенно же больше женщин. У племени «nez perces» в Орегоне на 700 мужчин приходилось 1185 женщин. Число женщин у пункасов и других народов вдвое и даже втрое больше количества мужчин. Один мужчина в Коче Гамба приходится на 5 женщин. Но есть народы, у которых мужчин, наоборот, больше, чем женщин, как в Австралии, Тасмании и на Таити; в последней на одну женщину приходится 5 мужчин. В Кашемире трое мужчин приходится на одну женщину. Число женщин у негров относится к числу мужчин, как 3:1, в обыкновенных же случаях, как 1, 5:1.

Число рождений мальчиков в Европе превышает, в среднем, число рождений девочек, но к возрасту между 15-ю и 20-ю годами числа эти уравниваются, а после указанного возраста начинает превышать число женщин. Это объясняется вообще большею смертностью мужчин, обусловливаемою войнами, занятиями, сопряженными с опасностью, а также большим употреблением мужчинами алкоголя. Есгь дикие народы, у которых в войне принимают непосредственное участие и женщины (дагомейские амазонки), причем спиртные напитки употребляют оба пола, или же не употребляет ни тот, ни другой, — таким путем и происходит уравнение в численности. В случаях чрезвычайного преобладания числа мужчин над числом женщин в данной стране, причину следует искать в уничтожении потомства женского рода или же в непосильном труде, навязываемом здесь женщине. Число рождающихся мальчиков у сингалезов действительно больше числа девочек, в Малой же Азии рождению одного мальчика соответствует рождение двух девочек, а в Аравии на одного мальчика приходится по 4 девочки. Выражение араба: «Аллах послал нам больше женщин, чем мужчин, поэтому ясно, что полигамия есть божий закон».

Мы уделим здесь немного места вопросу о причинах развития различных полов. Этот вопрос обсуждался неоднократно и всесторонне, вызывал многочисленное количество предположений и подвергался исследованию при помощи опытов, но должно сознаться, что достоверного пока ничего еще научно не удалось установить. Путем непосредственного опыта не удавалось еще ни разу, по заранее намеченному плану, предопределить рождение того или иного пола, самца или самки, у животных. Одно время много шуму наделала теория о перекармливании, дающем самок, и недокармливании или голодании, будто бы дающем самцов, но хотя это в редких случаях у животных и наблюдается, но все же теория не может быть признана непоколебимой. Необоснованным осталось предположение и о роли в этом смысле естественного подбора, заботящегося о рождении пола с имеющимся у него недостатком. Высказывалось предположение, что сильное скрещивание действует благоприятствующе на рождение женщим, браки же между родственниками дают избыток мужского потомства. И действительно, смешанные расы, согласно наблюдениям, дают избыток женских рождений сравнительно с рождением у народов, допускающих браки между родственниками. Избыток мужских рождений имеет также место у народов, живущих в полиандрии. Но все же впредь до получения научно обоснованных опытных данных этот вопрос приходится оставить открытым. Есть основание надеяться, что уже в ближайшем будущем наука будеть располагать новыми интересными в этом смысле данными.

Но преобладающая рождаемость того или иного пола не обусловливает брачных нравов у данного народа. Таким образом, полиандрия может как раз иметь место у таких народностей, у которых наблюдается избыток женской рождаемости, или же при господствующей полигамии могут рождаться в большем количестве мужчины. Но все же можно предположить, что с такого рода естественным влиянием должно считаться. Иногда, независимо от избытка женской рождаемости, полигамия может явиться также и следствием религиозных предписаний (мормоны, магометане). Полиандрия является иногда следствием не родственных браков, а бедности. Полигамию мы можем объяснить также и необходимостью полового воздержания мужчин в период менструации у женщин, предписываемого иногда религией, а также в продолжение всей беременности и даже кормления, длящегося у дикарей от двух до четырех лет. В Сиерра-Леонэ возобновление половых сношений с женою раньше, чем ребенок научится ходить, считается чуть ли не преступлением.

Гигиена женщины безусловно выигрывает от этого обычая, но основа его не зиждется на санитарных началах, а обязан он своим происхождением религиозным предписаниям и суеверию (идее о колдовстве и проч.), причем женщина в менструальный период, а также во время беременности и кормления, считается в представлении многих дикарей нечистой, находящейся в распоряжении злых демонов. Такие причины, в сочетании с тем обстоятельством, что на женщину у многих дикарей взваливается вся черная работа, старят быстро женщину и обусловливают полигамию. Трудно себе даже представить, как быстро стареют женщины у дикарей. Возраст в расцвете их сил продолжается приблизительно от 13 до 20 лет со дня рождения. На 25-м году жизни женщина дикаря уже старуха, бесплодна и действительно в дальнейшем по внешнему виду напоминает собою ведьму. Здесь влияние рано начавшейся половой жизни усугубляется последствиями непосильного труда и чрезвычайно продолжительного кормления.

Полигамия обусловливается также стремлением мужчины к разнообразию. У негров Анголы господствует обычай взаимного обмена женами, причем они заявляют, что нет возможности постоянно пользоваться одним и тем же блюдом. Сюда же относится и стремление иметь побольше детей, быть богатым и окруженным почетом. Бесплодие женщин также является в том же смысле одним из обусловливающих полигамию мотивов. Есть народы, у которых полигамия только и разрешаются при бесплодии жены, или же если она рождает одних только девочек, что грозит прекращению мужской линии.

Дикарки, например, индианки, отличаются вообще меншей плодовитостью, чем женщины цивилизованных стран, что можно объяснить, главным образом, их воздержанием за период долгого кормления в течение 3-х или 4-х лет. Это усугубляется еще и чрезвычайною детскою смертностью. Таким образом, применительно к такого рода случаям полигамию следует рассматривать, как оружие в целях завоевания размножения, и во всяком случае, как естественный закон, в особенности у народов Африки. Дикарь центральной Африки имеет в своем распоряжении сотни жен, так как они работают на него, как рабыни, содержат его. Женщина является и здесь рабочим элементом, причем богатство, власть и общественное положение определяется количеством женщину данного индивидуума. Полигамия находит себе последователей преимущественно в земледельческих странах, где ценность женского труда очень велика, обусловливая источник богатства. Кочевые же племена, по своей бедности, не являются приверженцами полигамии. Таким образом, вопрос о полигамии тесно сплетается с вопросом о пропитании. Дагомский король располагает тысячами жен, высшие классы — сотнями, средние — десятками, бедным же солдатам не достается ни одной жены.

В семьях, основанных на полигамии, редко наблюдается ревность и соперничество между женами. В экваториальной Африке муж соглашается на полигамию чишь под влиянием своей же жены, которая называет его скрягою, если он готов удовлетвориться только одной подругою жизни. По сообщению Ливингстона, женщинам племени макалоло не нравилась жизнь в Англии с ее моногамией, так как, по их мнению, всякий уважающий себя человек обязан обнаружить свои богатства, имея достаточное количество жен (Отвлеченные нравственные понятия о добре и зле чужды многим дикарям. Они поэтому отождествляют добро с богатством и силой, а зло — с бедностью и слабостью). На следующих приобретаемых жен должно смотреть, как на рабынь, ревность которых властно сдерживается авторитетом их господина. Все же можно проследить и развитие ревности у некоторых народов, живущих в полигамии. Старые жены, промененные на молодых, предаются самоубийству, убивая также своих детей и, в случае надобности, мстят при посредстве отравления. В хижине дикарей Огненной Земли часто происходят отчаянные схватки среди живущих там нескольких жен; женщины с острова Фиджи откусывают сопернице нос, о чем мы уже упоминали. Раздоры и проявления ревности мы можем проследить также у мусульман, индусов, абиссинцев, зулусов, гавассов. У последних само понятие полигамии определяется словом «rafy», означающим в переводе «противника».

Чтобы не давать повода для ревности, муж предоставляет у некоторых племен каждой из своих жен по отдельной хижине; это имеет место, например, у индейцев Южной Америки. Один серьезный исследователь, долго путешествовавший и женившийся на индианке в интересах детального изучения нравов гоахиров в Колумбии, сделавшись, таким образом, членом клана, дал мне очень ценные сведения из жизни этого племени. Гоахиры живут в полигамии, которая представляет собою большой интерес. Задумав жениться, гоахир получает предварительно согласие девушки и преподносит подарок родителям невесты, состоящий из большого количества скота. Но вместе с этим он должен расчистить участок леса, посеять на этом участке овощи и выстроить хижину. Получив с такими усилиями жену, он предоставляет ей в собственность это имущество, которым она и управляет, причем мужу присваиваются лишь определенные права на мужское потомство. Решив взять себе еще одну жену, он в другом месте должен проделать все по вышеуказанной программе, причем вторая жена ничего общего с первой не имеет. При таком положении вещей, благодаря самостоятельности каждой из жен и отдаляющему их расстоянию, ревность совершенно исключается. С своей стороны, жены гоахиров с большим уважением относятся к отечественным законам и сохраняют своему мужу безусловную верность. Полигамия на таких основаниях не может получать широкого развития, так как, независимо от больших затрат, муж обязан еще помогать каждой из своих жен в хозяйстве. При таком видоизменении полигамии сохраняется сравнительно высокое социальное положение женщины, ибо в то время, как мужчина каждый раз переходит от одной из своих жен к другой, каждая жена живет постоянно на одном месте, на одном хозяйстве, которым она распоряжается по своему усмотрению, и в обществе своего потомства.

Моногамия является господствующей у тех народов, у которых интенсивнее развился альтруизм, и где уважение к женщине стоит на должной высоте, как в Никарагуа, у даяков, андаманов и др. Здесь женщина пользуется почетом, участвует в общественных делах, и семейные взаимоотношения у них значительно приличнее. Женщина является также владычицей в доме у санталов и мундов.

Степень любовной страсти между супругами имеет большое значение в этом случае. Любовь, обусловленная чисто физической красотой, на почве чувственного стремления, отличается недолговечностью. Но когда в основу любви положены духовные преимущества, когда она базируется на гармония мысли и чувств, то не угасает даже и до глубокой старости. Бэн обращает внимание на то обстоятельство, что всякие иные страсти, как материнская любовь, ненависть, честолюбие, могут быть направлены на любое количество объектов, между тем как любви свойственно сосредоточиться лишь на одном объекте, которому приписывается превосходство над всеми иными объектами, в связи с чем и создается моногамия. Птицы и обезьяны, как мы видели, уделяют свою любовь одной только самке, причем смерть одного из супругов нередко влечет, за собою смерть от огорчения и другого. Последний факт безусловно верен в отношении обезьян и птиц, причем замена умершего супруга другим не уменьшала тоски оставшегося в живых. Самец обезьяны бизам (Hapale-jacchus), вслед за смертью своей самки, закрыл глаза обеими руками и, не дотрагиваясь к пище, не двигаясь с места, умер. Самоубийства на почве любви имеют место у дикарей.

Это явление у человека мы в своем месте подвергнем еще обсуждению. Нужно отдать справедливость Вестермарку в его желании характеризовать свойство половой любви — концентрироваться на одном индивидууме, в качестве одного из наиболее важных факторов в пользу моногамии. Можно поэтому и ревность рассматривать как оборотную сторону этого же явления, а именно, как проявление глубокого гнева на единственное всей душою любимое, существо, оказавшееся неверным или неотзывчивым. Но мы не устанем повторять, что это именно одностороннее направление чувства, имеющее свою ценность для живущих обособленно, как хищные звери, семей, является совершенно неприменимым для большого общества, живущего в условиях солидарности. «Эгоизм вдвоем» чрезвычайно трудно сочетать с социальной солидарностью или человеческим альтруизмом. Это задача неразрешимая, но, во всяком случае, очень замысловатая.

Из сопоставления всего нами приведенного мы можем вывести эволюцию моногамии в полигамию. Моногамия свойственна высшим обезьянам и низшим людям, которые не представляют собою каких-либо классовых отличий и объединены в весьма немногочисленные группы. Полигамия же идет рука об руку с развитием культуры, накоплением богатств и возникновением крупных земледельческих сообществ, в связи с классовым господством. Моногамия в древности была свойственна индийцам, которые впоследствии перешли в полигамию. Показателем перехода моногамии в полигамию является, между прочим, и первенствующее положение первой жены перед всеми последующими.

Однако, в связи с расширением культуры, уменьшается количество войн, период кормления грудью входит в свою норму, половое общение с женщиной во время ее беременности не рассматривается больше, как грех, и вместе с тем настолько улучшается положение женщины, что она не уподобляется уже старухе в сравнительно молодые годы, так как на нее не возлагается уже непосильный труд вьючного животного. Эти обстоятельства снова подготовили почву для моногамии. К этому нужно прибавить те свойства, которые дополнительно к ее природной красоте приобретаются женщиной, благодаря просвещению. Инстинкт деторождения ослабляется, ибо женщина и дети не представляют уже больше богатства. Вместе с тем женский труд успешно заменяется применением машин. Все эти обстоятельства, обусловливаемые достаточно высокой культурой, ведут снова к моногамии.

Моногамия более близка женской природе. Права женщины расширяются, и современному человеку, с его утонченными чувствами симпатии, неудобно уже применяться к полигамии. Вестермарк, в свою очередь, доказал уже, что полиандрия во всех случаях своего проявления представляет собою лишь исключение, причем под ее влияние могли подпасть лишь мягкие и флегматичные народы, не знавшие ревности и не чуждые некоторой степени культуры.

По Спенсеру, моногамия в будущем будет представлять собою единственную форму брака, Леббок же это будущее предсказывает полигамии. Вестермарк, однако, полагает, что при дальнейшем, аналогичном нынешнему, росте культуры, при большом развитии альтруизма, любовь будет все более и более облагораживаться, подготовляя почву для одной только моногамии.

Я не склонен видеть здравого смысла в занятии пророчествами. При торжестве культуры над проявлениями грубости, варварства и глупости, можно полагать, что ни один вид брачных отношений не сохранит своего первоначального облика. Примитивная моногамия, являясь как бы идеалом для хищного животного, ни в каком случае не уживается с теми могущественными социальными требованиями, которые диктует современность. Прошло уже навсегда и то старое время, когда, в силу необузданных нравов полудиких народов, совершались браки по покупке, и полигамия отдавала женщину в безответственное распоряжение мужчины. Человеческая природа не может мириться и с полиандрией, действующей противоположно инстинктам размножения, наличность ее может служить лишь верным признаком вырождения и гибели. Поэтому можно думать, что наиболее приемлемой формой брака в будущем явится своего рода добровольная моногамия, а в более редких случаях — и полигамия, но ограниченная взаимными обязательствами по отношению к деторождению и к родившемуся потомству. Полиандрия останется в качестве редкого явления или даже патологического фактора. В своем месте мы к этому еще вернемся.

16. Продолжительность брака.

Птицы в большинства случаев соединяются в брак на всю жизнь, а млекопитающие, кроме высших обезьян и человека, не больше, чем на год.

Продолжительность брака у человека колеблется в значительных пределах. Андманы, ведды и некоторые папуасы не признают развода ни под какими мотивами, и их разъединяет только смерть. Индейцы Северной Америки, наоборот, заключают брак лишь на определенный промежуток времени, а у виандотов так называемый пробный брак совершается всего на несколько дней. В Гренландии брак разрывается спустя полгода, а у криксов действительность брака имеет силу лишь один год. Таким путем создается своего рода временная полигамия (переменная полигамия), благодаря которой отец не имеет никакого представления о своем потомстве. Ботокуды не признают никаких обрядовых сторон брака, который и продолжается у них недолго, причем достаточно незначительного повода, чтобы его нарушить. Это же можно было наблюдать в Квинсленде, Тасмании, на островах Самоа и т. д. У даяков и сингалезов молодые люди обоего пола успели уже по несколько раз вступать в брак, причем мужчина может неоднократно разводиться и снова сходиться с одной и той же женщиной, имев, разумеется, в промежутках и других жен. Мужчины племени мантрасов женятся нередко по сорока-пятидесяти раз. Персидской женщине предоставляется, по желанию, выходить замуж на любой срок, от одного часа до девяносто девяти лет. В Египте менять жену можно ежемесячно, и, таким образом, года за два мужчина женится от двадцати до тридцати раз. Женщина негров Сахары считает признаком хорошего тона как можно чаще выходить замуж, считая неприличным слишком долгое брачное сожительство. Пробный брак имеет место также у абиссинцев, негров и др. Развод довольно часто практиковался у греков, римлян и германцев.

У некоторых народов, как диких, так и цивилизованных, мужу предоставляется право отказаться от своей жены. Гавасы смотрят на брак, как на слабо завязанный узел. Древние иудеи, римляне, греки и германцы, будучи мало-мальски недовольны своею женою, могли в любой момент прогнать ее.

Есть зато много диких племен (Вестермарк насчитывает их около двадцати пяти), которые почти не знают развода, и брак у них продолжается всю жизнь.

При наличности детей, брак всего реже поддается расторжению. Большинство народов обусловливает законное расторжение брака, главным образом, женским бесплодием и прелюбодеянием.

У народов культурных чаще имеет место брак на всю жизнь, чем у диких народов, как у ацтеков и др. Китайцы признают семь поводов к разводу: 1) бесплодие, 2) распутство, 3) пренебрежение к родителям мужа, 4) болтливость, 5) предрасположение к воровству, 6) скверный характер, 7) хронические болезни. Те же поводы признаются и в Японии. Однако, развод как в Китае, так и в Японии представляет собою редкое явление. Христианство раньше разрешало развод, который впоследствии запрещен был Триентским собором. Католик говорит: «Что соединено богом, того не должен разлучать человек». Есть дикие племена, которые легко допускают развод для обоих сторон, причем по различным причинам (пьянство, нарушение верности, мотовство и проч.), как мужчина, так и вообще обе стороны могут требовать развода.

Стремление к разнообразию, главным образом, обусловливает в Европе и в других странах причины развода, в то время как дети, наоборот, служат наиболее верным связывающим элементом. У дикарей принято возвращать отвергнутой жене все ее приданое, нередко добавленное частью общего имущества, иногда же с придачею и всего имущества. Если развод вызван был такими причинами, как измена со стороны жены, бесплодие ее и т. п., то все уплаченное мужем за жену возвращается ему целиком; этим и следует объяснить весьма редкое явление в тех местностях, где покупная цена женщины очень высока. Что касается детей, то после развода они могут оставаться то у отца, то матери. У китайцев, например, или у арабов, разведенная жена становится проституткой. Если брак обусловлен был предварительной любовью, причем муж и жена встречались часто до брака, то прочность его в таких случаях значительно больше.

Форма брака имеет влияние на долговечность его, откуда можно было бы предположить, что моногамным бракам принадлежит большая продолжительность, чем полигамным. Но на деле происходит иначе. Дело в том, что часто отсутствие средств вызывает моногамию, и мужчина путем частой перемены жен старается себя вознаградить.

Весьма возможно, что продолжительность брака у примитивного человека была не больше периода после рождения ребенка, или же двумя-тремя годами больше. Развитие культуры сделало более продолжительным и брак, ибо он обусловливался уже причинами более или менее высшего порядка, а не одной только физической красотой, половым влечением и инстинктом деторождения. В зависимости от мотивов этического (альтруистического) свойства, появились законы, взявшие брак под свою защиту, но стремление человека к догматизированию видоизменяло их в безнравственные обычаи и религиозные бессмысленности. Христианская моногамия, в нынешнем ее виде, также обязана принудительному, хотя и носящему идеальный характер догмату римской церкви, причем последний резко не соответствует естественным условиям и потребностям половой жизни данного народа, а также и житейскому опыту. На такой почве и создается неудержимое стремление к свободе, между тем как психические побудители к постоянному моногамному браку идут рука об руку с процветанием культуры.

17. К истории внебрачных половых сношений.

У примитивных людей, равно как и у современных нам человекообразных обезьян, моногамный брак не является следствием каких-либо искусственных узаконений, а представляет собою продукт врожденного унаследованного инстинкта и грубой силы, и стало-быть, чистый продукт естественной эволюции. Уничтожив самца (мужа), победитель присваивал себе его самку (жену). Мы видели уже, что последовательными переходами от умыкания к покупке жен, в зависимости от нарождавшейся культуры, стали создаваться правовые нормы моногамного или лолигамного брака, являющегося, без сомнения, одним из первоначальных человеческих договорных общественных организаций. В таких общих, схематических чертах мы представляем себе положение вещей доисторической эпохи.

Понятия о половых сношениях вне брака неизбежно должны были, в качестве дополнения к брачному институту или же в виде его противоположности, сопутствовать понятию о самом браке, как только он вылился в социально-правовые формы мужского да владения или же более или менее равноправного договора между мужчиной и женщиной. Всегда на почве ограничения естественного закона, путем создания искусственных установлений, является противодействие со стороны естества. Суровые законы о браке как у примитивных, так и цивилизованных народов нередко каравшие пыткой и смертью измену супруга, никогда и нигде не в состоянии были удерживать половые страсти от естественного их развития в обход этого закона или же рядом с ним. Благодаря этому, создавались отступления в законе, исключения, смягчения. Но чтобы не поколебать самого брачного установления, чтобы поддержать его на должной высоте, половые сношения вне брака старались так или иначе опорочить, причем наиболее значительная доля пренебрежения предназначалась для женщины, являвшейся наиболее слабой и пассивной стороною.

Нельзя предаваться широким обобщениям, так как разнообразие нравов различных народов может создать почву для заблуждения, но и слишком большие подробности здесь не могут иметь места. Мы должны лишь резюмировать, что у низших народов одна только грубая сила составляла базу для брака, между тем как средние и высшие культурные сферы обеспечивали почву для правовых взаимоотношений, не всегда, правда, основанных на здравом смысле и нравственности.

Внебрачные половые сношения распадаются на две главные группы: на проституцию и конкубинат. Есть довольно много переходных пунктов, служащих связывающим звеном между этими двумя основными проявлениями, но в связи с обусловливающими их причинами они резко отличаются друг от друга. Проституция представляет собою род промысла, когда человек за вознаграждение продает свое тело. В конкубинате же имеют место в большей или меньшей степени свободные половые сношения вне брака, причем в качестве основы могут здесь служить и половой инстинкт, и предварительное соглашение или любовь, и, наконец, насилие.

Здесь, разумеется, может происходить весьма разнообразное сплетение и с денежными соображениями. Проституция и конкубинат свойственны были всем народам и всем культурным эпохам в качестве неизбежных спутников и оборотной стороны законного брака. Но они еще иногда окружались, благодаря регламентации, известным религиозным культом и этическим ореолом.

Каждая женщина Вавилона обязана была раз в жизни отдать себя в храме Венеры чужеземцу за вознаграждение. Публичные дома были учреждены еще мудрым Соломоном, причем заключавшиеся здесь рабыни должны были содействовать охранению святости брака от посягательств на него со стороны юношества. В Риме также существовали общественные (государственные), а также и частные публичные дома или лупанарии, причем функционировали и частные проститутки (meretrices). Проституция наиболее пышно расцвела в средние века, с связи с крестовыми походами. По рассказам, один констанцский собор привлек около 1500 проституток, которые обыкновенно передвигались вместе с войсками. Индийская девушка отдается жрецу, как представителю божества, причем она пользуется большим почетом в качестве служительницы в храме. Проститутками являются и китайские цветочницы, и танцовщицы с Явы, и японские девушки в чайных домиках. Наибольшим почетом и расположением в различных культурных государствах пользовались те из проституток, которые отличались исключительным умом и воспитанностью. Они отдавались лишь за очень крупное вознаграждение или же предпочитали не становиться в ряды проституток, а разорять каждый раз другого из обожавших их мужчин.

Типичным для представления о диких является следующее показание Риббо («Два года среди каннибалов острова Саломо», 1503 г.), рисующее нравы обитателей острова Саломо. Молодая, достигшая зрелости, девушка объявляется (публично) в один день «манготтой». Она может тогда иметь половые сношения с каждым, кто только этого пожелает, независимо от того, будет ли это белый или чернокожий. Чем больше таких сношений, тем больше и «честь». При этом она, во всяком случае, находит себе возлюбленного, который на ней и женится. Но уже с этого момента ее неверность карается смертью. (Следствие: эпидемии гонорреи).

Конкубинат отличается большей или меньшей свободой. Наложницы представляли собой большей частью рабынь или полурабынь, находившихся на содержании у богатых людей, которые искали в их обществе удовольствия, независимо от своих законных жен. Могучая сила капитала и в настоящее время создает такие же почти отношения. Отдельно стоит конкубинат, так сказать, высшего порядка, предоставляющий обеим сторонам полную свободу действий и не обусловливаемый какими-либо материальными соображениями. В древности эти формы также проявлялись в большей или меньшей степени своеобразно. Греческие гетеры также представляли собой наложниц, нередко вышедших из рядов проституции и продававших себя за деньги, но вместе с тем игравших роли подруг великих людей. Они жили в умопомрачительной роскоши, приобретали славу, особенно во времена Перикла, причем им даже воздвигались памятники. Фрина послужила моделью для статуи Венеры и предложила за свой счет воздвигнуть разрушенные стены города Фив. Таис была возлюбленной Александра и родила ему наследника престола, и т. д. Скудное образование греческих жен еще ярче выделяло умственные достоинства высокопоставленных гетер.

Демосфен в следующих выражениях резюмировал свой взгляд на положение этого вопроса в Греции и, в частности, в Афинах: «Мы обзаводимся женою, чтобы иметь законных детей и хозяйку в доме, на которую можно положиться: наложницы служат нам для услужения, а гетеры — для упоения любовью».

Потомство наложниц женатого человека во многих странах, как, например, в Японии, считается законным и приобретает те же права, что и дети от законной жены. Конкубинат, таким образом, приобретает форму второстепенного брака.

И в наше время не перевелись своего рода гетеры, с которыми мы сталкиваемся в различных общественных классах под видом куртизанок, содержанок, любовниц и фавориток королей и высших богатых классов. Они же бывают возлюбленными отважных мужчин или вампирами, умеющими использовать бесхарактерность богатых людей.

Нет недостатка и в фаворитах, которыми окружают себя высокопоставленные или богатые женщины, причем они представляют из себя как бы гетер мужского рода. Достаточное количество примеров в этом смысле давали женщины в качестве представительниц царствующих фамилий.

Патология также обусловливала во все культурные эпохи внебрачные половые сношения, носившие тот или иной упорядоченный или беспорядочный характер. Здесь наиболее видную роль играла гомосексуальная любовь, которую мы рассмотрим в главе VIII и которая занимала весьма видное место у иудеев, персов, этрусков и др., особенно же у греков. Философы Греции относились к этой форме любви весьма благосклонно, пока она не представляла собою обыкновенного вида проституции, а давала представление об идеальной гомосексуальной любви. По мнению Солона, Аристида, Фидия и Сократа, не свободных, во всяком случае, от подозрения в том, что они имели непосредственное отношение к гомосексуальной любви урнингов (см. главу VIII), любовь между мужчинами должна стоять выше полового общения с женщиной, т. е. выше естественного проявления любви.

18. Итоги.

Примитивный брак, повидимому, отличался кратковременностью. Когда человек стал кормиться животной пищей и занялся охотой, брак стал продолжительнее. В качестве первоначальной общественной формы являлись не клан и не племя, а семья, причем люди унаследовали брак от высших обезьяноподобных предков. Человечеству не свойственен был промискуитет, несмотря на то, что всегда имели место достаточно свободные половые сношения до брака, при частой перемене жен.

Превосходство сил мужчины создало патриархат, имевший весьма гибельные последствия. В силу этого же превосходства и в связи с ростом культуры, происходила дальнейшая эволюция брака, создавшая брак по покупке и полигамию. Последняя все больше и больше вырождается в своем варварском проявлении. Высшей культурой обусловливается продолжительная и прочная любовь на этических основах, ведущая к более или менее свободной моногамии.

Права женщины много выиграли от развития культуры и развития брака. Она вышла из того состояния, когда была собственностью мужа, причем стали возникать брачные договоры, обусловливающие полное уравнение в правах обоих сторон. Вестермарк заключает, что и «история человеческого брака представляет собою историю союза, в котором происходила последовательная победа женщины над страстью, предрассудками и эгоизмом, свойственными мужчине».

19. Добавление. Раса и половая жизнь.

При наличности знаний этнографа, я сделал бы здесь попытку определить, влияют ли, и в какой именно степени, расовые отличия на половую жизнь людей. Необходимо, однако, обладать компетентностью специалиста-этнографа, чтобы иметь право взяться за такую ответственную работу. Предыдущий итог Вестермарка дает некоторые основные пункты для решения этого вопроса, главная трудность которого заключается в том, чтобы уметь отделить в нравах каждой расы то, что создалось в связи с историческими преданиями и привычками, от всего того, что носит на себе следы непосредственно расовых особенностей. Возможность ошибочных выводов заставляет нас лучше молчать. Известны разговоры о пылкой крови южан, причем действительно можно констатировать большую половую страстность у народов жарких стран, чем у народов стран холодных. Однако, этого не следует считать отличительной расовой чертой. Особенно благоприятным объектом являются в этом смысле евреи, раса которых сохранилась почти во всей своей чистоте в различных странах и в различных условиях жизни. Свойственные им характерные черты проявляются и в их половой жизни, причем рядом с сильным половым влечением они обнаруживают и большую семейственность. Интенсивная половая жизнь свойственна и монголам. Племена Тибета, живущие в полиандрии, не знают ревности (филогенетически или в зависимости от нравов?). Полигамия тоже, очевидно, не относится к расовым особенностям, что подтверждается, например, жизнью мормонов, которые произошли от моногамных рас. Особенно интересно проследить эти отношения на расовом смешении Северной Америки. При беглом взгляде может казаться, что так называемое американизирование нравов этой разношерстной расовой смеси имеет влияние и на половую сферу, причем нет различия между обамериканившимися ирландцами, скандинавцами, французами, немцами и итальянцами. Но не нужно забывать, что это продукт лишь поверхностного наблюдения. Лучше удалось проследить половую страстность негров, которая отличается необузданностью и пылкостью, рядом с духовной их посредственностью.

Французы, живущие в восточных канадских провинциях и сохранившие всю чистоту своей расы, совершенно отличаются, однако, в половом отношении, что весьма удивительно, от населения Франции. Французы в Канаде чрезвычайно целомудренны, обладают чистотой нравов, ведут исключительно скромный образ жизни и располагают огромными семьями, нередко в пятнадцать-двадцать человек. Мы видим здесь резкое влияние всевозможных нравов и климатов на одну и ту же расу. Эти замечания по необходимости исчерпывают вопрос, но нет сомнения, что детальное изучение раскроет расовые особенности, лишь с внешней стороны замаскированные нравами и свойственные характеру индивидуумов. Проявление такого рода особенностей тем заметнее для каждой расы, чем больше она отличается от других рас и чем дольше она оставалась этнически изолированной. Об этом, впрочем, в следующей главе, VII (Филогения). Следует отличать у человека, равно как и у животных, более или менее постоянные разновидности от постоянных рас или подвидов, резко отличающиеся друг от друга. Не следует также смешивать в индивидуальных различиях человека результаты сравнительно недавних филогенетических комбинаций (конъюгации) с более глубокими расовыми отличиями. Музыкальные или немузыкальные индивидуумы могут, например, иметь место и у германцев, и у славян, но вместе с тем оставаться чистыми расовыми типами.