Так получилось, что первую добычу захватили англичане: оказались в нужное время в нужном месте.

Вскоре после того как Кобра разослал приказ об «открытии охотничьего сезона», «Глобальный ястреб» «Сэм» обнаружила далеко внизу на просторах океана загадочное судно, которое было обозначено как «Нарушитель-1». Снизившись до двадцати тысяч футов и по-прежнему оставаясь вне зоны видимости и слышимости, «Сэм» перевела телевизионный сканер из широкоугольного в длиннофокусный режим работы. Изображение стало более четким.

Определенно, «Нарушитель-1» был слишком маленьким для пассажирского лайнера или торгового судна, зарегистрированного в реестре Ллойда. Конечно, он мог быть небольшим грузовым судном, совершающим каботажные плавания, вот только находился слишком далеко от берега. Это также могла быть рыбацкая шхуна или частная яхта. Так или иначе, «Нарушитель-1» пересек сорок пятый меридиан, направляясь на восток в сторону Африки. И вел себя он очень странно.

Всю ночь судно шло полным ходом, а с рассветом исчезало. Это могло означать только то, что с восходом солнца команда закрывала судно синим брезентом и глушило двигатели, после чего все светлое время суток оно просто качалось на волнах, практически невидимое сверху. Подобное поведение было крайне подозрительным. Затем с заходом солнца команда убирала брезент, и судно опять продолжало путь на восток. К несчастью для «Нарушителя-1», «Сэм» видела в темноте так же хорошо, как и днем.

«Балморал», находившийся в открытом море в трехстах милях от Дакара, повернул на юг и полным ходом отправился на перехват. Один из двух американцев, отвечающих за связь, стоял на мостике рядом с капитаном, зачитывая показания компаса.

«Сэм», паря в вышине над неизвестным кораблем, подробно докладывала о его передвижениях на авиабазу Крич, а из Невады эта информация передавалась в Вашингтон. На рассвете команда снова заглушила двигатели и закрыла судно брезентом. «Сэм» возвратилась на остров Фернанду-ди-Норонья, чтобы заправиться горючим, и еще до захода солнца вернулась на патрулирование. «Балморал» шел полным ходом всю ночь. Таинственное судно было перехвачено на рассвете третьих суток, к югу от островов Зеленого Мыса, более чем в пятистах милях от побережья Гвинеи-Бисау.

Команда уже готовилась закрыть судно брезентом на предпоследний день в море. Когда капитан заметил опасность, было уже слишком поздно разворачивать брезент или, наоборот, скатывать его, делая вид, будто все нормально.

Зависнув высоко в небе, «Сэм» включила устройство постановки помех, накрыв судно «колпаком», мертвым пространством, в котором никакие электронные устройства связи не могли работать ни на передачу, ни на прием. Капитану не сразу пришло в голову отправить сообщение, потому что он не мог поверить своим глазам. Всего в какой-нибудь сотне метров над поверхностью спокойного моря прямо на него несся маленький вертолет.

Изумление капитана объяснялось дальностью полета. Такой маленький вертолет не мог находиться так далеко от земли, а ни одного другого корабля поблизости не было видно. Капитан не знал, что в двадцати милях прямо по курсу, как раз за горизонтом притаился «Балморал». Когда до колумбийца наконец дошло, что его судно будет перехвачено, стало уже слишком поздно.

Капитан знал наизусть порядок действий в чрезвычайной ситуации. «Сначала вас будет преследовать серый силуэт военного корабля, который невозможно ни с чем спутать. Он вас настигнет и прикажет остановиться. Когда корабль будет еще слишком далеко, прикрываясь корпусом своего судна, сбросьте тюки с кокаином в море. Груз можно будет возместить. Перед тем как группа досмотра поднимется на борт, известите нас, отправив с компьютера записанное заранее сообщение в Боготу».

Поэтому капитан, хотя он и не видел никакого военного корабля, сделал так, как было предписано. Он нажал клавишу передачи, но никакое сообщение никуда не отправилось. Капитан попытался воспользоваться спутниковым телефоном, но тот также молчал. Оставив радиста непрерывно посылать сигнал по рации, капитан поднялся на мостик. В пятнадцати милях впереди, все еще невидимые, со скоростью сорок узлов, к кораблю спешили две НЛЖК, каждая с десятью бойцами на борту.

Маленький вертолет сделал круг, после чего завис над мостиком на высоте сто футов. Капитан увидел, как из днища вылезла жесткая антенна, на которой развернулся флаг. Он узнал этот флаг. К тому же на фюзеляже вертолета были написаны слова «Королевский ВМФ».

Он по-прежнему терялся в догадках, где же находится военный корабль, однако Кобра дал четкие указания: судно-ловушку никто не должен видеть.

Подняв взгляд на вертолет, капитан разглядел в кабине пилота, с черным забралом на лице, чтобы защититься от лучей восходящего солнца. А рядом с ним из открытой дверцы, пристегнутый ремнем, высовывался снайпер. Капитан не узнал винтовку «Джи-3», но понял, что она направлена ему в голову. Его инструкции были четкими: «Ни в коем случае не вступать в вооруженное столкновение ни с каким военным кораблем». Поэтому он поднял руки, показывая на международном языке жестов, что не собирается оказывать сопротивление. Несмотря на отсутствие подтверждения об успешном завершении передачи, капитан надеялся на то, что его предупреждение об опасности дошло по назначению. Однако это было не так.

Со своей господствующей позиции пилот «Литтл берда» смог прочитать название загадочного судна, выведенное на носу. Судно называлось «Belleza del Mar», «Морская красавица», самое оптимистическое название на просторах океана. На самом деле это была рыболовецкая шхуна, ржавая, облупившаяся, всего сто футов длиной, провонявшая рыбой. Это был очень важный момент. Тонна кокаина в тюках была спрятана под протухшей рыбой.

Капитан попытался перехватить инициативу, запустив двигатели. Вертолет развернулся и опустился так, что оказался всего в десяти футах над водой, в тридцати футах от правого борта «Морской красавицы». С такого расстояния снайпер мог на выбор отстрелить капитану любое ухо.

Капитан подчинился. За ревом вертолета он ничего не услышал, но впереди показались два белых буруна приближающихся быстроходных лодок.

Это также не поддавалось объяснению. До ближайшей суши многие мили. Черт побери, где же военный корабль? Но не было ничего непонятного в тех бойцах в двух НЛЖК, с ревом подошедших к шхуне с двух сторон, которые зацепили ее абордажными крючьями и быстро и ловко поднялись на борт.

Они были молодые, во всем черном, с закрытыми масками лицами, мускулистые и вооруженные до зубов. Инструкция «не оказывать сопротивление» была дана не зря: против такого врага команда шхуны продержалась бы всего несколько секунд. Двое бойцов направились к капитану; остальные держали под прицелом команду — все до одного моряки «Морской красавицы» стояли на палубе с поднятыми руками. Из тех двоих, что подошли к капитану, один был командир, но он говорил только по-английски. Второй переводил. Маски они не снимали.

— Капитан, мы полагаем, что на борту вашего судна находится незаконный груз. Наркотики, точнее, кокаин. Мы намереваемся обыскать ваше судно.

— Неправда, у меня в трюме нет ничего кроме рыбы. И вы не имеете права обыскивать мое судно. Это является нарушением международного морского права. Вы ведете себя как пираты.

Капитану было сказано отвечать именно так. К несчастью, взывать к международному морскому праву было бессмысленно. Капитан никогда не слышал о МСУП, а если бы даже и слышал, то все равно ничего не понял бы.

Но майор Пикеринг действовал строго в рамках своих прав. Закон о международном сотрудничестве в уголовном праве (МСУП) содержит несколько разделов, в которых подробно расписывается порядок задержания в открытом море судна, которое предположительно перевозит наркотики. В нем также определяются права подозреваемых. И капитан «Морской красавицы» даже не догадывался о том, что он сам и его судно втихомолку были переквалифицированы в угрозу государственным интересам Великобритании и тем самым поставлены на одну доску с террористами.

Это означало, к несчастью для капитана, что международное право, и в том числе гражданские права, отправилось туда, куда должен был бы отправиться груз кокаина, если бы у команды было больше времени, — за борт.

Британские спецназовцы тренировались на протяжении двух недель и уложились в считаные минуты. Все семь членов команды шхуны и капитан были умело обысканы на предмет наличия оружия и средств связи. Сотовые телефоны были конфискованы для последующего анализа. Рация была разбита. Всех восьмерых колумбийцев сковали наручниками, лица им закрыли плотными капюшонами. Когда они лишились возможности видеть и сопротивляться, их собрали на корме шхуны и заставили сесть.

Майор Пикеринг кивнул, и один из его людей достал ракетницу. Сигнальная ракета взлетела на высоту пятьсот футов и взорвалась огненным шаром. Тепловые датчики «Глобального ястреба» высоко в небе уловили сигнал, и оператор в Неваде отключил устройство постановки помех. Майор Пикеринг передал на «Балморал», что корабль-ловушка может появиться из-за горизонта и приблизиться к захваченной шхуне.

Один из коммандос облачился в водолазное снаряжение. Спустившись за борт, он обследовал корпус шхуны под водой. Обычной практикой является перевозка незаконного груза в специальном ящике, приваренном к днищу. Иногда тюки просто сбрасывают в воду на нейлоновых тросах на глубину сто футов, скрывая на время обыска.

Аквалангисту можно было не надевать «сухой» гидрокостюм, поскольку вода была теплой, как парное молоко. И солнце, поднявшееся на востоке, освещало толщу воды, подобно мощному прожектору. Аквалангист провел двадцать минут среди ракушек и водорослей, облепивших старый, ржавый корпус. Он не нашел ни приваренных ящиков, ни потайных люков, ни уходящих на глубину тросов. Но на самом деле майор Пикеринг знал, где спрятан кокаин.

Как только устройство постановки помех было отключено, он передал на «Балморал» название перехваченной шхуны. И та оказалась в списке, составленном Кортесом, — одно из небольших судов, не числящихся в международных морских реестрах, просто грязная рыбацкая посудина из убогой деревушки. Грязная не грязная, но «Морская красавица» совершала уже седьмое плавание в Западную Африку, перевозя груз, стоимостью в десять тысяч раз превосходящий ее цену. Пикерингу сообщили, где нужно искать.

Он вполголоса сказал несколько слов таможенникам. Один из них погладил своего кокер-спаниеля. Трюм был заполнен несколькими тоннами рыбы, уже не свежей, но в сетках. Собственная грузовая стрела «Красавицы» достала рыбу из трюма и выбросила ее за борт. Крабы будут очень признательны за угощение.

Как только днище трюма открылось, таможенники стали искать панель, описанную Кортесом. Панель была спрятана просто великолепно, а вонь протухшей рыбы сбила бы с толку собаку. Команда шхуны не знала, чем занимается группа досмотра, и не видела приближающийся «Балморал».

Потребовалось двадцать минут работы гвоздодером, чтобы оторвать потайную панель. Предоставленная сама себе, команда шхуны не спеша проделала бы это занятие в десяти милях от мангровых зарослей островов Бижагуш, а затем передала бы груз лодкам, приплывшим из лагун. Затем на борт были бы подняты бочки с горючим, и шхуна взяла бы курс домой.

После того как был вскрыт потайной отсек, зловоние в трюме стало просто невыносимым. Таможенники надели противогазы. Все остальные отступили назад.

Один из таможенников, захватив фонарик, спустился головой вперед в отверстие. Остальные держали его за ноги. Развернувшись, первый таможенник показал поднятый большой палец. Все в порядке. Он забрался внутрь, захватив крюк и шнур. Один за другим на палубу были подняты двадцать тюков, каждый чуть больше ста фунтов весом. «Балморал» подошел к шхуне, нависнув над ней своим высоким бортом.

На это ушел еще один час. Моряков «Красавицы», в наручниках и с закрытыми лицами, подняли по трапу на борт «Балморала» и провели вниз. Когда их освободили от наручников и капюшонов, они уже были в носовом трюме, ниже ватерлинии.

Через две недели вспомогательный корабль, забрав их с «Балморала», доставит на британскую военную базу в Гибралтаре, где им снова закроют лица, ночью посадят на борт американского «Старлифтера», который полетит в самое сердце Индийского океана. Только там капюшоны снимут снова, открывая тропический рай. Пленников предупредят:

— Наслаждайтесь жизнью, не пытайтесь ни с кем связаться и не пытайтесь отсюда бежать.

Первое требование будет необязательным, а все остальное просто невозможно.

Тонна кокаина также была перегружена на борт «Балморала». Впоследствии ее должны были передать в море американцам. Последнюю работу на «Морской красавице» предстояло выполнить подрывнику. Он спустился в трюм, провел там пятнадцать минут, затем поднялся наверх и спрыгнул во вторую НЛЖК.

Все его товарищи уже находились в лодке. «Литтл берд» был убран в трюм, как и первая НЛЖК. Капитан «Балморала» передал в машинное отделение команду «малый вперед», и у носа корабля появился ленивый бурун. Вторая НЛЖК двинулась следом. Когда от старой ржавой рыбацкой шхуны их отделяло двести ярдов чистого моря, подрывник нажал кнопку детонатора.

Направленные заряды пластида, заложенные в трюме, издали лишь негромкий треск, при этом проделав в корпусе пробоину размером с гаражные ворота. Через полминуты шхуна навсегда скрылась из глаз, отправившись в долгий одинокий путь длиной в милю на морское дно.

Лодка была поднята на борт «Балморала» и отправилась в трюм. Никто во всем Атлантическом океане ничего не видел. «Морская красавица» вместе с капитаном, всей командой и грузом просто испарилась.

Прошла целая неделя, прежде чем руководство Картеля по-настоящему поверило в исчезновение «Морской красавицы», но даже тогда реакцией было полное недоумение.

Суда с экипажем и грузом пропадали и прежде, однако если речь шла не о подводных лодках, направлявшихся к тихоокеанскому побережью Мексики, которые представляли смертельную ловушку для собственной команды, всегда оставались какие-то следы или же можно было найти объяснение. Случалось, что небольшие суда гибли в шторм. Тихий океан, названный так Васко Нуньесом де Бальбоа, первым европейцем, увидевшим его, потому, что в тот день он был совершенно спокойным, порой бывает просто безумным. Безмятежное Карибское море туристических путеводителей время от времени порождает сумасшедшие тропические ураганы. Однако это происходит нечасто.

Потеря груза в открытом море практически всегда происходила вследствие того, что капитан выбрасывал его за борт, так как захват был неизбежен.

В остальном потери в море обуславливались деятельностью правоохранительных ведомств и военно-морских флотов. Корабль задерживался, моряки арестовывались, предавались суду и отправлялись за решетку, однако ими можно было пожертвовать, а их семьи получали щедрую компенсацию. Все знали правила игры.

Победители устраивали пресс-конференции, демонстрируя торжествующим журналистам захваченные тюки с кокаином. Но бесследно груз исчезал только в том случае, если его похищали.

Сменяющие друг друга картели, держащие в своих руках кокаиновую индустрию, неизменно страдали одним и тем же психическим расстройством: необузданной паранойей. Подозрительность поражает мгновенно и не поддается лечению. В неписанном кодексе торговцев наркотиками два преступления не знают прощения: хищение товара и доносительство. Воров и «стукачей» обязательно выслеживают и примерно наказывают. Тут никаких исключений быть не может.

Потребовалась целая неделя, чтобы мысль о потере партии товара полностью усвоилась. Игнасио Ромеро, представляющий интересы Картеля в Гвинее-Бисау, пожаловался, что обещанный груз просто не был доставлен. Он прождал всю ночь в назначенном месте, но «Морская красавица», с которой ему уже не раз приходилось иметь дело, так и не подошла к берегу.

Ромеро попросили дважды подтвердить это, что он и сделал. Тогда последовал вопрос о возможном недоразумении. А что если «Красавица» пришла в другое место? Но даже если так, почему ее капитан так и не вышел на связь? В случае беды ему достаточно было отправить безобидное на вид сообщение из нескольких слов.

После чего Альфредо Суарес, ответственный за доставку, проверил сводку погоды. По всей Атлантике стоял полный штиль. Пожар на борту? Но у капитана была рация. Даже если команде пришлось спасаться на шлюпке, капитан мог воспользоваться компьютером и спутниковым телефоном. Он обязательно должен был доложить о случившемся дону.

Дон Диего внимательно изучил все подробности дела, предоставленные Суаресом. Определенно, все указывало на хищение, и первым в цепочке подозреваемых значился сам капитан. Или он украл всю партию, чтобы передать ее нечистому на руку импортеру и поделить с ним выручку, или шхуну перехватили в море, а капитана убили вместе со всей командой. Возможны были оба варианта, но все нужно было рассмотреть по порядку.

Если виновным был капитан, он наверняка предупредил бы о своих намерениях родных или поставил бы их в известность уже после предательства. Его семья, состоявшая из жены и троих детей, жила в той же самой грязной деревушке в устье реки к востоку от Барранкильи, где он держал свою старую рыбацкую шхуну. Дон Диего направил туда Животное.

С детьми никаких проблем не возникло. Они были похоронены. Живьем, разумеется. На глазах у матери. Та все равно отказывалась сознаться. Ее смерть растянулась на несколько часов, но женщина все равно до самого конца упрямо твердила, что муж ей ничего не говорил и ничего плохого не сделал. В конце концов Пако Вальдес вынужден был ей поверить. Продолжать он все равно не мог. Женщина умерла.

Дон Диего был огорчен. Такое неприятное дело. И, как выяснилось, совершенно бесполезное. Однако избежать этого было нельзя. И тут вставал новый вопрос. Если не капитан, то кто? Но был в Колумбии еще один человек, который огорчился еще больше дона Диего Эстебана.

Мускул выполнил свою работу, отвезя семью далеко в джунгли. Но джунгли никогда не бывают совершенно пустынными. Крестьянин, в чьих жилах текла кровь индейцев, услышал крики и осторожно выглянул из зарослей. После того как Мускул и двое его подручных уехали, крестьянин вернулся в деревню и поведал об увиденном.

Жители деревни подогнали к месту трагедии телегу, запряженную волами, и отвезли четыре тела в деревушку в устье реки. Там несчастных похоронили по христианскому обычаю. Панихиду служил отец-иезуит Эйсебио. Он пришел в ужас от того, что успел увидеть, пока грубые гробы не были закрыты крышками.

Вернувшись в миссию, отец Эйсебио выдвинул ящик письменного стола из потемневшего дуба и долго смотрел на устройство, которое ему несколько месяцев назад выдал глава местного отделения иезуитов. В обычных условиях ему бы и в голову не пришло воспользоваться этим устройством, но сейчас он был переполнен яростью. Быть может, настанет день, когда он услышит что-либо, не скрепленное печатью тайны исповеди, и тогда воспользуется этой американской штуковиной.

Второго успеха добились «морские котики». И снова это был вопрос нужного времени и нужного места. «Глобальный ястреб» «Мишель» бороздила широкими дугами пространство южной части Карибского моря между Колумбией и полуостровом Юкатан. Корабль-ловушка «Чесапик» в это время следовал от Ямайки к Никарагуа.

Два быстроходных скутера выскользнули из мангровых болот залива Ураба на побережье Колумбии и взяли курс не на юго-запад в сторону Колона и Панамского канала, а на северо-запад. Путь им предстоял долгий, на пределе дальности действия, и, помимо тюков с тонной кокаина, оба захватили дополнительные бочки с горючим.

«Мишель» засекла их в двадцати милях от берега. Хотя скутеры не развивали максимальную скорость шестьдесят узлов, держа около сорока, этого оказалось достаточно, чтобы радары «Мишель» с высоты пятьдесят тысяч футов поняли, с кем имеют дело. Рассчитав курс и скорость скутеров, БСР предупредил «Чесапик» о том, что они движутся в его сторону. Корабль-ловушка изменил курс и двинулся наперехват.

На вторые сутки пути команды двух быстроходных катеров испытали то же изумление, что и капитан «Морской красавицы». Словно из ниоткуда появился вертолет, зависший над пустынным морем прямо по курсу. Военного корабля нигде не было видно. Такое было просто невозможно.

Разнесшийся из громкоговорителей приказ заглушить двигатели и лечь в дрейф был просто проигнорирован. Оба скутера, длинные, обтекаемые алюминиевые трубы с четырьмя подвесными моторами «Ямаха» мощностью двести лошадиных сил каждый, решили, что смогут уйти от «Литтл берда». Увеличив скорость до шестидесяти узлов, они понеслись вперед, высоко задрав носы, оставляя в воде только подвесные моторы, поднимая за собой огромные пенистые буруны. Поскольку «Нарушителя-1» захватили англичане, эти два катера стали «Нарушителями» два и три.

Колумбийцы ошиблись, вообразив, что смогут уйти от вертолета. Как только они пронеслись под «Литтл бердом», тот резко накренил несущий винт вперед и помчался следом за ними. Со скоростью сто двадцать узлов, вдвое быстрее их.

Рядом с пилотом сидел, сжимая в руках снайперскую винтовку «М-14», главный старшина Соренсон, лучший стрелок взвода. Он не сомневался в том, что на дистанции сто ярдов не промахнется.

Снова включив громкоговорители, пилот обратился к находившимся на двух скутерах по-испански:

— Немедленно заглушить моторы и лечь в дрейф, иначе откроем огонь!

Быстроходные катера неслись на север, не подозревая о том, что им навстречу выдвигались три надувные лодки с шестнадцатью «морскими котиками» на борту. Лейтенант-коммандер Кейси Диксон спустил на воду большую НЛЖК и оба маленьких «Зодиака», но, хотя они и двигались быстро, алюминиевые стрелы контрабандистов были быстрее. И замедлить их ход должен был «Литтл берд».

Главный старшина Соренсон родился и вырос на ферме в штате Висконсин, так далеко от моря, что дальше, кажется, и не бывает. Вероятно, именно чтобы увидеть море, он и пошел служить на флот. И из бескрайних степей Соренсон принес с собой свой талант — отточенное с детства умение обращаться с охотничьим ружьем.

Колумбийцы знали, как им себя вести. До этого их еще никогда не перехватывал вертолет, но они получили подробное указание, что делать. И главным было защитить двигатели. Без этих ревущих чудовищ за кормой скутеры станут беспомощными.

Увидев винтовку «М-14» с установленным сверху оптическим прицелом, направленную на двигатели, двое членов закрыли собой подвесные моторы, защищая их от пуль. Сотрудники правоохранительных органов никогда не будут стрелять через тело живого человека.

Ошибка. То были устаревшие правила. На своей ферме главный старшина Соренсон подстреливал на дистанции двести ярдов кролика. Сейчас цель была больше и находилась ближе, и правила поведения в боевой обстановке были четкими. Первая же выпущенная пуля прошла насквозь через храброго контрабандиста, пробила обтекатель и разнесла вдребезги блок цилиндров «Ямахи».

Второй контрабандист, испуганно вскрикнув, отпрянул назад, и вовремя. Следующая бронебойная пуля разбила второй двигатель. Скутер продолжал идти вперед на двух оставшихся двигателях. Но значительно медленнее. Он был слишком тяжело нагружен.

Один из оставшихся троих колумбийцев достал «Калашников», и пилот быстро увел «Литтл берд» в сторону. Поднявшись на высоту сто футов, он увидел впереди три черные точки надувных лодок, несущихся веером навстречу. Промежуток сокращался с суммарной скоростью сто узлов.

С неповрежденного скутера также заметили нового противника. Рулевой больше не мог ломать себе голову, откуда взялись лодки. Они были здесь, и он попытался, как мог, спасти груз и собственную свободу. Он решил прорезать строй надувных лодок и уйти от них, воспользовавшись преимуществом в скорости.

И это ему почти удалось. Подбитый скутер заглушил оставшиеся два мотора, сдаваясь в плен. Но головной катер продолжал мчаться вперед со скоростью шестьдесят узлов. Строй «морских котиков» разделился. Описав крутой разворот, надувные лодки устремились в погоню. Если бы не вертолет, контрабандисту, вероятно, удалось бы оторваться.

Но «Литтл берд» залетел вперед прямо по курсу скутера, развернулся на девяносто градусов и развернул сто ярдов невидимого голубого нейлонового троса. Маленький буек вытащил конец троса на поверхность воды. Скутер заложил крутой вираж. Возможно, ему удалось бы уйти, но последние двадцать ярдов плавающего троса проскользнули под днищем и обмотались вокруг всех четырех гребных винтов. Четыре мощные «Ямахи» закашляли, захлебнулись и заглохли.

После этого сопротивление стало бесполезным. Под дулами направленных на них «МП-5» контрабандисты послушно перебрались на борт большой НЛЖК, где их сковали наручниками, а на головы надели капюшоны. В следующий раз дневной свет им предстояло увидеть только на Орлином острове в архипелаге Чагос, в качестве гостей Ее величества.

Через час подоспел «Чесапик». Он принял на борт семерых пленников. Тело восьмого храбреца благословили и снабдили куском якорной цепи, чтобы помочь отправиться на дно. Также на корабль были подняты две тонны горючего для двухтактных двигателей (которое могло еще пригодиться), разнообразное оружие и сотовые телефоны (для анализа на предмет предыдущих звонков) и две тонны чистого колумбийского кокаина в тюках.

После этого в корпусах скутеров были проделаны отверстия, и тяжелые «Ямахи» быстро утащили их под воду. Жалко было терять шесть хороших мощных моторов, но инструкции были четкими: не оставлять ничего, что можно проследить. Забирать только людей и кокаин, и то лишь на временное хранение. Все остальное должно исчезать бесследно.

«Литтл берд» приземлился на носовую площадку и заглушил двигатели, после чего его опустили в скрытый от посторонних глаз трюм. Три надувные лодки подняли на борт, затем отправили в свой трюм, где им предстояло тщательное обследование. Люди спустились вниз, чтобы помыться и переодеться. «Чесапик» развернулся и направился прочь. Море снова стало чистым.

Далеко впереди сухогруз «Стелла марис IV» ждал и ждал. В конце концов ему пришлось продолжить свой путь в Роттердам, но без дополнительного груза. Старший помощник отправил своей «подруге» в Картахене сообщение. Что-то насчет того, что он не сможет приехать на свидание, потому что ему не вернули из ремонта машину.

Но и это с виду безобидное сообщение было перехвачено Агентством национальной безопасности в Форт-Миде, штат Мэриленд, где его дешифровали и передали Кобре. Тот удовлетворенно усмехнулся. Это сообщение раскрыло, куда направлялись скутеры. «Стелла марис IV» попала в черный список. Теперь за ней будут внимательно присматривать.

Через неделю после того, как Кобра объявил об открытии сезона охоты, майор Мендоса получил первый приказ вылететь на задание. «Глобальный ястреб» «Сэм» обнаружила маленький двухмоторный самолет, который поднялся в воздух с аэродрома в поместье Боавишта, в районе Форталезы оказался над океаном и направился через просторы Атлантики курсом 045°, ведущим к африканскому побережью между Либерией и Гамбией.

Компьютер идентифицировал этот самолет как «Трансолл», плод испанско-немецкого сотрудничества, который одно время закупался Южной Африкой, а затем, после окончания срока службы в военно-транспортной авиации, продавался на гражданских рынках Латинской Америки.

Это была небольшая, но надежная рабочая лошадка. При этом дальности полета не хватало «Трансоллу» даже для того, чтобы пересечь Атлантику в самом ее узком месте. Следовательно, самолет «усовершенствовали», снабдив дополнительными внутренними топливными баками. На протяжении трех часов он летел на север-восток в непроницаемом мраке тропической ночи, держа высоту восемь тысяч футов над сплошной облачностью.

Майор Мендоса направил нос своего «Букканира» прямо по взлетно-посадочной полосе и выполнил последнюю проверку. В ушах он слышал не голос диспетчера, говорящего по-португальски, потому что центр управления полетами уже закрылся на ночь. Мендоса слышал теплые интонации американской женщины. Двое американцев-связистов, находящихся на Фогу, получили ее сообщение час назад и предупредили бразильского летчика, чтобы готовился к вылету. И вот теперь женщину переключили напрямую на шлемофон Мендосы. Он не знал, что она капитан американских ВВС, сидит за экраном компьютера на авиабазе Крич в штате Невада. Не знал, что она следит за мигающей точкой, изображающей транспортный «Трансолл», не знал, что скоро он сам также станет мигающей точкой на экране, и женщина сведет эти точки вместе.

Взглянув на техников, стоявших в темноте аэродрома Фугу, Мендоса увидел, как те фонариком просигналили ему: «Взлет!» Для него сейчас они были центром управления полетами. Мендоса поднял вверх большой палец, показывая, что все понял.

Два двигателя «Спей» натужно взвыли, и «Букканир» затрясся, борясь с тормозами, стремясь вырваться на свободу. Щелкнув включателем ВРУ, Мендоса отпустил тормоза. «Букканир» помчался вперед, вырвался из тени вулкана, и бразилец увидел впереди море, сверкающее в лунном свете.

Реактивный ускоритель ударил Мендосе в спину. Самолет стремительно набрал скорость, шасси потеряли контакт с бетонкой, и «Букканир» взмыл в воздух.

— Подняться на высоту пятнадцать тысяч футов и взять курс сто девяносто, — произнес теплый, мягкий голос.

Сверившись с гирокомпасом, Мендоса направил самолет строго на 190° и набрал указанную высоту.

Через час он находился в трехстах милях к югу от островов Зеленого Мыса и выполнял плавный разворот, поджидая добычу. Наконец показалась цель, летящая чуть ниже. Над равниной облаков взошла горбатая луна, озарившая все вокруг бледно-белым сиянием. Мендоса увидел внизу справа быстро скользящую тень. Она направлялась на северо-восток; «Букканир» еще продолжал завершать разворот. Полностью развернувшись, Мендоса зашел добыче в хвост.

— Ваша цель в пяти милях впереди, на высоте шесть тысяч футов.

— Вас понял, я ее вижу, — ответил он. — Входить в соприкосновение?

— Входить в соприкосновение разрешается. Действуйте.

Мендоса снизился так, чтобы силуэт «Трансолла» четко обозначился в лунном свете. Ему показали справочник самолетов, которые могли использовать для контрабанды кокаина, и сейчас у него не было сомнений, что́ перед ним. В этой части неба случайного самолета просто не могло быть.

Подняв предохранительную крышку, Мендоса положил большой палец на кнопку управления огнем пушек «Аден» и посмотрел в прицел, усовершенствованный в Скэмптоне. Он знал, что спаренные орудия пристреляны так, чтобы сосредоточить объединенную огневую мощь на дистанции четыреста метров.

Какое-то мгновение Мендоса колебался. На борту этого самолета находились люди. Затем он вспомнил другого человека, еще мальчишку, лежащего на мраморном столе морга Сан-Паулу. Своего младшего брата. И нажал на кнопку.

В ленты боеприпасов были заправлены попеременно фугасные, зажигательные и трассирующие снаряды. Яркие трассирующие снаряды должны были показать направление огня. Остальным предстояло уничтожить то, во что они попадут.

Мендоса смотрел, как две красные огненные линии вырвались из-под крыльев «Букканира» и встретились в четырехстах метрах впереди. Обе линии попали в фюзеляж «Трансолла» чуть левее заднего грузового люка. В течение полусекунды самолет словно дрожал в воздухе. После чего взорвался.

Бразильский летчик даже не увидел, как самолет развалился, рассыпался на части и упал. Судя по всему, экипаж только начал использовать горючее из дополнительных баков, размещенных в фюзеляже, поэтому они еще были полны под завязку. Как только в них попали раскаленные добела зажигательные снаряды, весь самолет словно расплавился. Сквозь слой облаков внизу пролился дождь пылающих обломков, и все было кончено. Один самолет, четыре человека, две тонны кокаина. Все исчезло бесследно.

Майору Мендосе еще никогда не приходилось убивать людей. Какое-то мгновение он смотрел на пустое место в небе, где только что был «Трансолл». В течение последних нескольких дней Мендоса пытался себе представить, что он почувствует. И вот теперь он это знал. Он чувствовал только пустоту. Не восторг и не раскаяние. Мендоса уже много раз повторял себе одно и то же: «Думай только о Маноло, шестнадцатилетнем брате, лежащем на мраморном столе в морге, который так и не успел пожить». Когда он заговорил, его голос прозвучал совершенно ровно:

— Цель уничтожена.

— Знаю, — ответил женский голос из Невады. Оператор увидела, что из двух точек на экране осталась только одна. — Держите ту же высоту. Возьмите курс триста пятьдесят пять и возвращайтесь на базу.

Через семьдесят минут Мендоса увидел посадочные огни аэродрома Фогу, которые зажглись специально для него и погасли, когда он подрулил к ангару в скале. «Нарушитель-4» прекратил существование.

В трехстах милях от Фогу в африканских джунглях группа людей ждала у грунтового аэродрома. Ждала и ждала. На рассвете они расселись по своим джипам и уехали. Один из них должен был отправить по электронной почте зашифрованное сообщение в Боготу.

Альфредо Суарес, отвечавший за поставку всего товара из Колумбии клиентам, не на шутку испугался за свою жизнь. Исчезли почти пять тонн кокаина. Суарес обещал дону Диего переправить по триста тонн кокаина на каждый из континентов, имея в запасе до двухсот тонн на потери при транспортировке. Но дело было не в этом.

У Братства, как теперь с пугающим спокойствием объяснял Суаресу лично дон Диего, были две главные проблемы. Одна заключалась в том, что четыре различные партии товара, переправлявшиеся тремя разными способами, были или перехвачены, или уничтожены; но самым неприятным было (а дон Диего терпеть не мог теряться в догадках), что никто не знал наверняка, что же произошло.

Капитан «Морской красавицы» должен был в случае возникновения каких-либо проблем отправить донесение. Он этого не сделал. Рулевые двух «быстрых штучек» в случае непредвиденной ситуации должны были воспользоваться сотовыми телефонами. Они этого не сделали. «Трансолл» поднялся в воздух в исправном состоянии, полностью заправленный горючим; тем не менее он бесследно исчез, не подав сигнал бедствия.

— Прямо какая-то тайна, мой дражайший Альфредо, ты не согласен? — Когда сеньор Эстебан употреблял такие вежливые выражения, это было страшнее всего.

— Да, дон Диего.

— И какое же объяснение ты можешь предложить?

— Просто ума не приложу. Все транспортные средства обладали более чем достаточным набором средств связи. Компьютеры, сотовые телефоны, рации. В случае любых неприятностей они должны были отправить краткие кодовые сообщения. Все оборудование было проверено, сообщения были заучены назубок.

— И тем не менее все они молчат, — задумчиво промолвил дон Диего.

Выслушав доклад Мускула, он пришел к выводу, что капитан «Морской красавицы» едва ли был повинен в собственном исчезновении. Примерный семьянин, он должен был понимать, что́ произойдет в том случае, если он предаст Картель, и на его счету уже было шесть успешных плаваний к берегам Западной Африки.

Две из трех тайн имели только один общий знаменатель: и рыбацкая шхуна, и «Трансолл» направлялись в Гвинею-Бисау. И хотя судьба двух быстроходных катеров, вышедших из залива Ураба и исчезнувших бесследно, также оставалась загадкой, все указывало на то, что в Гвинее-Бисау дела обстоят неладно.

— Альфредо, ты собираешься в ближайшем времени отправлять в Западную Африку еще одну партию товара?

— Да, дон Диего. На следующей неделе. Пять тонн морем в Либерию.

— Измени пункт назначения на Гвинею-Бисау. У тебя есть толковый молодой помощник?

— Есть. Альваро, Альваро Фуэнтес. Его отец был большим человеком в бывшем картеле Кали. Альваро просто рожден для такой работы. Предан делу душой и сердцем.

— В таком случае, пусть он сопровождает груз. Он должен выходить на связь каждые три часа, днем и ночью, в течение всего плавания. Заранее составленные сообщения с компьютера и сотового телефона. Ему нужно будет только нажимать кнопку. И я хочу, чтобы у нас его постоянно слушали. Посменно, сменяя друг друга. Я ясно выразился?

— Яснее не бывает, дон Диего. Все будет сделано.

Отец Эйсебио еще никогда не видел ничего подобного. Его большой сельский приход включал в себя множество деревень, но жили в них скромные бедняки, с трудом сводящие концы с концами. И то, что сейчас бросило якорь в устье реки, вытекающей из мангровых зарослей в море, было здесь явно чужим.

Вся деревня высыпала на шаткий деревянный причал поглазеть на диковинку. Имеющий длину пятьдесят метров, корабль сверкал белоснежными бортами. Роскошные каюты на трех палубах, все начищено до блеска. Никто не знал, кому корабль принадлежит, и никто из его команды не сошел на берег. Да и зачем? Чтобы посмотреть убогую деревню с единственной немощеной улочкой, по которой бродят куры, и с одним-единственным питейным заведением?

Судно, бросившее якорь вдали от океана за двумя излучинами реки, являлось роскошной океанской яхтой. Она имела экипаж из десяти человек и шесть просторных кают. Яхта была построена на голландской верфи три года назад по личному эскизу владельца, и если бы ее выставили на продажу (но никто не думал ее продавать), за нее попросили бы не меньше двадцати миллионов долларов.

Странно, что люди, как правило, рождаются ночью и умирают также в основном ночью. Отца Эйсебио разбудил в три часа ночи стук в дверь. Это была маленькая девочка из одной семьи, которую священник хорошо знал. Она сказала, что дедушка кашляет кровью и мама боится, что он не доживет до утра.

Отец Эйсебио прекрасно знал этого человека. Ему было шестьдесят, выглядел он на девяносто и вот уже пятьдесят лет курил отвратительнейший табак. Последние два года он постоянно отхаркивал кровью. Священник натянул рясу, взял молитвенник и четки и поспешил следом за девочкой.

Семья жила у самой воды, в доме на берегу реки. И старик действительно умирал. Отец Эйсебио причастил его и подождал, когда он погрузится в сон, от которого, скорее всего, уже не очнется. Перед тем как задремать, старик попросил сигарету. Священник пожал плечами, и дочь уважила последнюю просьбу старика. Больше отцу Эйсебио здесь делать было нечего. Через несколько дней он будет отпевать своего прихожанина. Но пока что он мог идти домой.

Выйдя на улицу, священник взглянул в сторону моря. В воде между огромным белым крейсером и пристанью находилась большая открытая лодка. В ней сидели трое мужчин и лежали несколько тюков. На корме роскошной яхты горел свет, и члены экипажа были готовы принять груз на борт. Посмотрев на это и вспомнив семью, которую хоронил десять дней назад, отец Эйсебио сплюнул.

Вернувшись к себе, священник собрался продолжить прерванный сон. Но затем он прошел к письменному столу, выдвинул ящик и достал хитроумное устройство. Он не умел набирать текстовые сообщения и у него никогда не было сотового телефона. Но у него была бумажка, на которой он записал, какие кнопки и каком порядке нужно нажать, чтобы воспользоваться маленьким приспособлением. Отец Эйсебио старательно нажал нужные кнопки. Устройство заговорило. Женский голос сказал:

— Алло.

— В моей деревне причалила очень большая лодка. По-моему, она принимает на борт огромное количество белого порошка.

— Святой отец, у этой лодки есть название?

— Да, я видел сзади. Золотыми буквами. Она называется «Леди Орион».

Тут выдержка оставила священника, и он бросил телефон, чтобы никто не смог его проследить. Но компьютерной базе данных потребовалось пять секунд, чтобы установить этот телефон, его пользователя и точное его местонахождение. Еще через десять секунд была получена вся информация на яхту «Леди Орион».

Ее владельцем был некий Нельсон Бьянко из Никарагуа, повеса-мультимиллионер, любитель шумных вечеринок и игры в поло. Яхта не значилась в списке кораблей, с которыми поработал сварщик Хуан Кортес. Но от ее создателей был получен план палубы, переданный в память «Глобального ястреба» «Мишель», которая и обнаружила яхту перед самым рассветом, когда белоснежная красавица выскользнула из устья реки и направилась в открытое море.

Дальнейшие расследования, проведенные утром, в том числе консультации с великосветскими изданиями, позволили установить, что сеньор Бьянко направляется в Форт-Лодердейл на турнир по поло.

Пока «Леди Орион» шла курсом северо-северо-восток, чтобы обогнуть Кубу по Юкатанскому проливу, корабль-ловушка «Чесапик» двинулся ей наперерез.