— Красная ракета прямо по курсу!

Мигом позабыв о своих мучениях, Эндрю резко выпрямился и, как всегда, больно стукнулся макушкой о низкий потолок батарейной палубы.

— Поднимаюсь наверх, — сказал он О'Мэлли, потирая ушибленное место и морщась от боли.

Эндрю начал подниматься по лестнице. Тут же, не сговариваясь, О'Мэлли начал подталкивать его снизу, а возникший возле люка Буллфинч вытягивать наверх. Пару секунд спустя Эндрю сидел на полу рулевой рубки, ошеломленно мотая головой. Наконец он поднялся и кое-как выполз на крышу.

— Передняя галера, — сообщил Буллфинч, снова поднимая подзорную трубу, — несомненно, она разворачивается. Это может означать только одно.

— Мы наткнулись на них, — резко произнес Эндрю.

Буллфинч подтвердил это предположение.

— Пора дать команду кораблям занять места согласно боевому расписанию! — возбужденно воскликнул он.

Эндрю чувствовал себя несколько не в своей тарелке, к тому же его опять подташнивало. Тем не менее он постарался принять бодрый вид и энергично кивнул.

— Сигнальщик! Вывесить флаг «Обнаружены корабли противника»!

Матрос бросился к деревянной мачте, укрепленной на крыше рулевой рубки. Открыв ящик, стоявший у основания мачты, он вытащил большой красный сигнальный флаг и поднял его наверх. Выше реял штандарт 35-го полка, а на самой вершине мачты развевался флаг Северных штатов.

Бросив взгляд на «Геттисберг», следующий параллельным курсом, Эндрю дружески помахал Майне. Над «Геттисбергом», шедшим под знаменем Руси, вознесся такой же красный флаг.

Вскоре красные предвестники боя реяли на мачте каждого из кораблей, рассекавших пенные гребни Внутреннего моря. С галер, скрывавшихся за кормами десяти броненосцев, доносились задорные крики.

— С боевым духом у нас полный порядок, — заметил Буллфинч. — Не пора ли приступить к делу? Эй, я их вижу!

Эндрю оперся на рулевую рубку и поднес к глазам полевой бинокль. Море волновалось. Рискуя потерять равновесие, Эндрю широко расставил ноги и посмотрел на запад.

Какое-то время он ничего не замечал. Затем над поверхностью моря обрисовались какие-то темные силуэты. Вдруг он заметил вспышку, затем целую серию вспышек.

— Что это за свет?

— Отблеск от весел. Под определенным углом в них можно смотреться, как в зеркало.

— Так, значит, это всего лишь галеры.

— Я вижу два столба дыма. Через минуту мы все разглядим лучше.

Эндрю опустил бинокль. На него опять накатило. Он так привык к этой процедуре, что его уже не волновало, где блевать и наблюдает ли за ним кто-нибудь. Встав на колени, он подполз к краю орудийной башни, стараясь все же оказаться подальше от орудийного порта. Наконец, судорожно хватая ртом воздух, Эндрю снова поднялся на ноги.

Взгляд Буллфинча был полон сочувствия.

— Может быть, когда начнется заварушка, это пройдет, сэр.

«Может быть, меня убьют, и эта пытка закончится», — мрачно подумал Эндрю. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким несчастным. Когда он находился между жизнью и смертью после Геттисберга, его боль угнездилась в руке и голове, а не в желудке. Эндрю с радостью променял бы свое нынешнее состояние на тогдашнее.

— Знаешь, если я попаду в ад и черти выберут мне самые страшные мучения, они посадят меня на корабль, — простонал он.

— Ну, как наши дела? — из люка высунулась голова Эмила, и доктор внимательно посмотрел на Эндрю.

— Как обычно.

Эмил поставил перед ним большую кружку:

— Не отказывайся. Это мясной бульон – выпей.

— Все равно он во мне не удержится.

— Твою мать, выпей его и постарайся сдержать себя. Через пару минут тебе понадобятся все твои силы.

Дрожа, Эндрю взял кружку и заставил себя сделать глоток. Он уже знал, что после приступа у него будет небольшая передышка перед тем, как пытка возобновится. Горячий напиток согрел его изнутри, и Эндрю допил остатки.

— Теперь мне хотя бы будет чем блевать, — просипел он, возвращая кружку Эмилу.

— Сэр, я вижу всего два броненосца, следующие позади галер. Неприятельский флот отступает.

— А где же их остальные корабли?

— Возможно, он оставил их в Суздале, — предположил Буллфинч.

— Вряд ли. Раз он знал, что мы приближаемся, он должен был идти нам навстречу во всеоружии.

— Может быть, он недооценил размеры нашего флота? — спросил Эмил. — А теперь, когда увидел, как мы сильны, решил отступить.

— Позови сюда Василия, Эмил.

Доктор исчез в люке и вскоре вновь появился на крыше башни вместе с русским моряком.

— Что там впереди, Василий? — спросил Эндрю, указывая на берег.

— В четырех верстах отсюда мыс Святого Григория, сэр. Мы так называем его, потому что эта скала напоминает голову нашего святого. Оттуда день плавания до Руси, двадцать верст до того места, где вы впервые появились в нашем мире. Видите, их корабли исчезают за мысом.

Эндрю посмотрел на море, но увидел только мелькающие точки.

— Что с той стороны мыса?

— А, там отличное место для рыбалки. Можно встретить даже больших китов. Очень глубоко, и крутые скалы с трех сторон.

— Так там залив?

— Да, залив.

— Он ждет нас там, — спокойно произнес Эндрю. — Этот ублюдок заманивает нас в ловушку, чтобы ударить сбоку.

Он снова посмотрел вперед, прикрывая ладонью глаза от солнца. Его очки запотели. Эндрю с проклятием сорвал их и протянул Эмилу. Одним из неудобств, связанным с потерей руки, стало то, что он больше не мог сам вытирать собственные очки. За последние дни Эндрю обнаружил у себя слишком много слабостей, в которых он раньше не хотел признаваться ни другим, ни себе.

Эмил послушно вытер стекла и вернул очки Эндрю.

«Значит, мы следуем прямо в приготовленную ловушку», — подумал Кин. Раньше именно он всегда старался застать неприятеля врасплох, заставляя его вести бой на своих условиях.

Эндрю обвел взглядом свой флот. Шесть броненосцев располагались справа от него, в пятидесяти ярдах один от другого. Самый крайний находился менее чем в ста ярдах от берега. Остальные три корабля были слева от «Суздаля». В нескольких сотнях ярдов позади шли галеры, разбитые на десятки. Далеко на востоке едва виднелось облако дыма. Это Дмитрий пытался догнать остальных на своем броненосце, превращенном в бутафорский корабль. Эндрю понял, что ему это не удастся, и снова перевел взгляд на запад. 

— Каковы будут распоряжения, сэр? — спросил Буллфинч.

— Дай сигнал флоту приготовиться к бою.

— Мы идем прямо на них? — недоверчиво спросил Эмил.

На мачту взметнулся второй красный флаг.

— Для этого мы и построили флот, — ответил Эндрю. — Чтобы найти и уничтожить врага. Наши люди не моряки, они солдаты, поэтому наш шанс в лобовой атаке.

Буллфинч одобрительно улыбнулся.

— Кроме того, примерно через час в воде окажется масса народа, — добавил Эндрю. — Пусть лучше это случится как можно ближе к берегу, а не в трех-четырех милях от него. Это может спасти тысячи людских жизней.

Теперь, когда вопрос о бое был окончательно решен, ему казалось, что все происходит слишком медленно. Эндрю случалось подолгу ждать начала сражения. Так, в битве при Фредериксбурге они несколько часов стояли на сильном морозе, наблюдая за тем, как атаки их товарищей разбиваются о Мейрские высоты, и зная, что скоро настанет их черед отправляться в эту мясорубку. Но когда пришел приказ наступать, они восприняли его чуть ли не с облегчением, очертя голову бросившись в горнило боя.

Сейчас все было иначе. Эндрю уже ясно различал вражеские галеры. Они больше не казались ему точками, случайно разбросанными по поверхности моря. Иногда галеры поворачивались, подставляя взгляду свои длинные, узкие борта. Но Эндрю не чувствовал обычного возбуждения.

Он посмотрел на галеры за кормой «Суздаля». Их строй уже начал растягиваться. У всех галер была очень низкая осадка. Те, что держались ближе к берегу, где была спокойная вода, следовали прямо за кормами броненосцев, а остальным приходилось преодолевать волны высотой в три-четыре фута, которые испытывали на прочность их корпуса из невыдержанной древесины. Эндрю заметил, что на некоторых судах матросы отчаянно вычерпывают воду.

Далеко впереди, выстроившись в линию, плыли шесть патрульных кораблей.

— Они разворачиваются! — воскликнул Буллфинч. Снова подняв к глазам бинокль, Эндрю увидел, что десяток вражеских галер устремились вперед.

— Они отгоняют наших сторожевиков, — произнес Эндрю. — Да, он, очевидно, затаился за этим мысом. Далеко до того места? Я не могу точно определить расстояние.

— Около трех миль, сэр.

Сорок пять минут. Черт возьми, это будет тянуться вечность.

— Мы только что получили достоверные сведения от одного рыбака, — сообщил Калин вошедшим в кабинет Гансу и О'Дональду. В углу стоял седобородый старик, который оробело мял в руках шляпу. — Расскажи им, дедушка, — приветливо обратился к нему Калин.

— Я был там на берегу, — боязливо начал старик. — А когда они высадились, спрятал лодку в камышах. У нас туго с едой, и Елена захворала, так я обещал ей на обед жареной рыбки.

— Расскажи про корабли, — нетерпеливо перебил его О'Дональд.

— Да, да, — засуетился старик и вытащил из-за пазухи две палочки. — Вот они.

Ирландец повертел в руках палочки и посмотрел на старика как на сумасшедшего.

— Это счетные палочки, — быстро пояснил Калин. — Правда, Федор?

— Да, ваша милость.

— Мы использовали их, пока вы не научили нас изготовлять дешевую бумагу. Он сделал зарубку на каждую галеру.

— А короткая палочка – для этих дьявольских дымящих кораблей, — вставил Федор.

О'Дональд кивнул и быстро прошелся большим пальцем вдоль длинной палочки.

— Восемьдесят две галеры, — сказал он и взял короткую палочку. — И восемнадцать броненосцев. 

— И еще вот это, — добавил Федор, достав искусно вырезанный из дерева макет «Оганкита» с трубой и пушечными портами.

Широко ухмыльнувшись, О'Дональд дружески хлопнул старика по спине.

— Я видел, как все они плыли на восток, пока не исчезли за горизонтом.

— Спасибо, Федор, — поблагодарил его Калин, обходя кругом свой стол. — Ты говорил, что у тебя больна жена?

Старик грустно кивнул.

— Передай стражам за дверью, что тебе нужно повидать мою жену. Расскажи ей все, она даст тебе коня и пошлет с тобой медсестру.

— Да благословит тебя Перм, — прошептал Федор. — Мой единственный сын погиб во время войны с этими дьяволами. Она – это все, что у меня осталось.

— Мы поможем ей выздороветь, друг мой. Теперь иди.

Калин проводил его до двери и вернулся к своим офицерам.

— Несомненно, они пошли навстречу Эндрю, — заявил Ганс. — Значит, в городе у них осталось всего две канонерки и двадцать галер. Четыре тысячи солдат, не считая тех, что под командованием Михаила.

— Мы можем попытаться ночью прорваться в город. Если мы окажемся внутри стен, город наш.

— Четыре тысячи солдат, — покачал головой Ганс, — защищенные самыми лучшими в мире укреплениями. Даже ночью они сотрут нас в порошок. Мы можем собрать двадцать тысяч ополченцев, но настоящих солдат у нас всего одна бригада. При ночном штурме от ополчения больше вреда, чем пользы. Все будет как при Колд-Харборе, нам не дадут даже подойти к стенам города. Вот если бы кто-нибудь открыл нам ворота, как тогда Михаил врагу! Захватив хоть одни ворота, можно было бы запустить внутрь ополченцев. На узких улочках копья могут оказаться лучше мушкетов. А до прихода мерков всего два дня…

Ганс смолк, не докончив фразы. Какое-то время они в тишине размышляли над его словами. Наконец О'Дональд поднялся со стула:

— Парни, если вы не возражаете, мне нужно на минуту отлучиться. Скоро вернусь.

Ганс уставился на О'Дональда, и его лицо неожиданно озарилось радостной улыбкой.

— Старый добрый Эмил! Ну конечно, его любимый проект!

— Нашего доктора называют по-разному, — буркнул ирландец, — но «старый добрый Эмил» я слышу впервые. Хорошо бы этот прохвост был здесь и дал бы мне что-нибудь от поноса, а то совсем загибаюсь.

— Ты не понимаешь – мы можем проникнуть в город через канализацию!

О'Дональд озадаченно посмотрел на Ганса. Постепенно смысл этих слов дошел до артиллериста, и он звонко расхохотался:

— Разумеется, мой генерал! Ты поведешь наши войска…

— Не в этот, раз, — ухмыльнулся Ганс. — Я возглавлю ополчение и буду снаружи. А эту операцию я могу доверить только тебе, О'Дональд. Кстати, это приказ.

О'Дональд бросил на Ганса негодующий взгляд.

— Я сейчас вернусь, — бросил он, направляясь к двери. Дойдя до порога, ирландец обернулся и дал волю своим чувствам: — Дерьмо!

Дверь с грохотом захлопнулась у него за спиной.

Тобиас не отрываясь смотрел на сигнальщика, стоявшего на вершине скалы, которая, как он вдруг заметил, напоминала лицо бородатого человека. Сигнальщик поднял два красных флага, описал ими несколько кругов над головой и опустил. Все капитаны броненосцев заметили сигнал и скрылись в боевых рубках.

Тобиас скользнул вниз по трапу, закрыл за собой крышку люка и нагнулся к рулевому:

— Все двигатели, самый полный вперед!

— Расстояние до галер восемьсот ярдов, сэр. Лучше вам спуститься вниз.

Однако Эндрю не спешил спускаться. Оказавшись на батарейной палубе, он будет отрезан от всего остального мира. Эндрю бросил последний взгляд на свой флот. Броненосцы продолжали соблюдать строй, разве что те, которые были дальше всех от берега, немного отстали. Галеры были уже в доброй четверти мили позади.

— Броненосцы сделали выстрел!

Обернувшись, Эндрю успел заметить два облачка дыма, вырвавшихся из кораблей и тут же унесенных ветром.

Ядра шлепнулись в море, не долетев до цели пару сотен ярдов.

— Они рикошетят от воды! — воскликнул Буллфинч. Эндрю увидел, как одно ядро отскочило от поверхности моря, словно пущенный мальчишкой «блинчик», подняло фонтан брызг рядом с правым бортом «Антиетама», снова срикошетило и, наконец, погрузилось в море позади первого ряда галер.

Второе ядро пролетело прямо над «Суздалем» и попало в нос галеры, следовавшей за броненосцем. В воздух взметнулись тысячи щепок. Корабль остановился, будто наткнувшись на подводную скалу, его развернуло, и он начал медленно погружаться на дно.

— Боже милостивый, — прошептал Эндрю.

Люди перелезали через леер и спрыгивали в воду; до Эндрю доносились протяжные крики раненых.

— Они выходят! — крикнул Буллфинч.

Эндрю оторвал взгляд от гибнущей галеры и посмотрел вперед. Над высоким мысом показались клубы дыма.

— Спускайтесь! — проревел ему в ухо Буллфинч.

— Еще минуту, — тихо ответил Эндрю, желая разглядеть все в бинокль.

Мыс Святого Григория весь скрылся в дыму, из которого несколько секунд спустя показалась черная труба, принадлежавшая «Оганкиту». И вот Эндрю уже мог видеть громадный флагман Тобиаса целиком, затем из-за мыса появился другой корабль, за ним еще два.

— Вражеские галеры разворачиваются и идут за «Оганкитом», — голос Буллфинча дрожал от возбуждения. — Сигнальщик, подними флаг «самый полный вперед»! — Склонившись над переговорной трубой, выходящей наружу, он прокричал приказ и повернулся к Эндрю: — Я принимаю команду над этим судном, сэр. Лезьте в рубку, черт побери!

Дружно рявкнули все пять пушек бортовой батареи «Оганкита». Эндрю спустился в рулевую рубку. Снаряды упали в воду, не долетев или перелетев броненосцы.

— Я спускаюсь!

Не дожидаясь О'Мэлли, Эндрю сел на краю люка и спрыгнул на батарейную палубу. Пригнув голову, он сделал два шага в сторону, и вслед за ним вниз по трапу скатился сигнальщик, который тут же кинулся на свое место, откуда он мог поднимать и опускать свои флажки сквозь узкую дырку в потолке. Буллфинч бросил сверху взгляд на Эндрю, отдал ему честь и захлопнул крышку люка, оставшись в крошечной рубке.

В этот момент Фергюсон пустил двигатели на самую полную мощность, и палуба затряслась под ногами Эндрю.

— Напоминает езду в гробу по бездорожью, — прокричал в ухо Эндрю неожиданно возникший рядом доктор.

— Хорошее сравнение, но не совсем уместное при сложившихся обстоятельствах, — крикнул в ответ Эндрю. — А что ты вообще здесь делаешь? Твое место внизу.

— Эндрю, я должен тебе кое в чем признаться. Я не умею плавать. Лучше погибнуть здесь, чем застрять внизу, если эта посудина пойдет на дно.

— Я не пробовал плавать после того, как потерял руку, — сообщил ему Эндрю. — Мы составим отличную пару пловцов.

Эндрю прильнул к узкой смотровой щели рядом с пушкой и посмотрел вперед.

«Суздаль» разрезал носом волны, мириады брызг разлетались во все стороны. «Оганкит» замедлил ход и развернулся к ним боком, а остальные броненосцы и галеры атаковали серпом, намереваясь зайти с левого фланга русско-римского флота. Эндрю быстро прикинул, стоит ли менять их планы, и решил, что нет. Через пару минут все равно начнется бой, и если бы он отдал сейчас новые приказы, это могло бы только привести в замешательство его неопытных моряков. — Мы будем стрелять со ста ярдов, — приказал Эндрю, и его пульс забился чаще.

— Господи Иисусе, — воскликнул О'Мэлли, прислушиваясь к звукам, доносившимся через открытый орудийный порт правого борта. — Вы это слышите?

Эндрю подошел к порту.

«Сумасшедшие», — подумал он, но на его лице появилась счастливая улыбка. Над волнами звучал зовущий в атаку сигнал горна, вскоре к нему присоединились звуки других горнов, а затем в дело вступили полковые барабанщики, отбивающие нескончаемую дробь. Эндрю почувствовал, что по его спине пробежал знакомый холодок.

Довольно ухмыльнувшись, О'Мэлли закрыл порт, и они оказались в темноте. Свет на батарейную палубу проникал только сквозь узкие смотровые щели.

Над его ухом раздался свист, и он вынул заглушку из переговорной трубы.

— Двести ярдов, — прокричал Буллфинч. — Стреляйте со ста. Я попробую протаранить этого ублюдка. Если не получится, мы пройдем у него за кормой, развернемся и попробуем атаковать его правый борт.

— Приготовиться открыть орудийный порт, — взревел О'Мэлли.

— «Оганкит» открывает свои порты! — крикнул Эндрю, стоявший у смотровой щели.

— Открыть порт и выкатить орудие!

Двое канониров потянули за тросы и подняли бронированный ставень, закрывавший отверстие.

Орудийный расчет подкатил к порту карронаду.

О'Мэлли склонился над пушкой, рассчитывая направление выстрела:

— Левее, левее!

Канониры, исходя потом, налегли на канаты и подвинули карронаду на несколько дюймов влево.

— В нас выстрелили!

Казалось, какой-то великан ударил по кораблю молотком. Мгновение назад Эндрю стоял рядом с портом, облокотившись на груду шпал, и вот он уже лежит на полу, а его голова раскалывается на части. В воздухе повисло облако пыли.

Эндрю огляделся. Некоторые канониры, как и он, лежали на палубе; другие уже поднимались. Встав на колени, он увидел О'Мэлли, который, казалось, прилип к орудию. Вдруг артиллерист вскочил и схватил пальник:

— Поберегись!

Карронада выстрелила, и батарейная палуба наполнилась дымом. Эндрю увидел, как их ядро высекло сноп искр из борта «Оганкита», который увеличил скорость, стремясь избежать тарана.

— Куда мы попали? — громко спросил Эмил. Эндрю не ответил, все его усилия были направлены на то, чтобы прочно встать на ноги.

— Перезаряжайте, засранцы! — проревел О'Мэлли после того, как канониры опустили ставень. Эндрю вернулся к своей смотровой щели. «Оганкит» был теперь слева от них, а из-за его кормы показался новый броненосец, плывущий прямо на них. «Суздаль» продолжал идти прежним курсом, не атакуя флагман Тобиаса и не разворачиваясь для нового тарана.

— Что там вытворяет этот Буллфинч?

— Эндрю!

Он развернулся и увидел Эмила, стоящего у люка в кормовой части батарейной палубы.

Эндрю подбежал к доктору и поднял вверх глаза, чтобы узнать, что привлекло внимание Эмила. Вдруг что-то капнуло на его очки.

— Это кровь, — прошептал Эмил.

Эндрю попытался поднят с крышку люка. Она поддалась на несколько дюймов, и кровь потекла струей.

— Что-то придавило люк сверху, — сказал Эмил.

— Эй, откройте кормовой порт!

— Эндрю, это безумие.

— Заткнись, Эмил!

Двое солдат потянули за тросы. Не дожидаясь ответной реплики Эмила, Эндрю юркнул в отверстие и оказался на палубе. Вокруг стоял невообразимый шум и грохот. Над палубой «Суздаля» пронеслось вражеское ядро, и тут же рядом с ним просвистела мушкетная пуля, угодившая в стену орудийной башни. «Оганкит» был в пятидесяти ярдах от них, его кормовой порт был открыт. Снаряд с «Оганкита» угодил в одну из труб «Суздаля»; на палубу посыпались металлические осколки, труба обломилась и рухнула в воду. Тем не менее «Суздаль» продолжал на всех парах идти вперед, хотя все остальные броненосцы их флота начали маневрировать. «Антиетам», следовавший за флагманом, сделал выстрел по борту «Оганкита». В броне вражеского судна появилась вмятина, заклепки вылетали из нее, как пули.

По наружному трапу Эндрю вскарабкался на крышу боевой рубки. Повсюду были разбросаны обломки рельсов. До неприятельского броненосца оставалось жалких пятьдесят ярдов, его орудийный порт был открыт.

Отчаянным усилием Эндрю попытался поднять крышку люка.

Выстрел. Ядро пролетело мимо «Суздаля» и врезалось в корму «Антиетама» на уровне ватерлинии. Секунду спустя из труб подбитого броненосца вырвалось облако пара, раздался взрыв, и корабль задрожал от кормы до носа. Медленно-медленно «Антиетам» начал разворачиваться, и вот его корма зачерпнула воду. Из вентиляционной шахты ударила струя огня. 

— Выбирайтесь оттуда! — закричал Эндрю. — Христа ради, выбирайтесь!

Вражеский корабль прошел рядом с ним. В бессильной ярости Эндрю выхватил револьвер и сделал несколько выстрелов по карфагенскому судну, сознавая, каким идиотом он должен выглядеть со стороны.

«Антиетам» продолжал погружаться, лежа на правом борту; его нос высоко торчал из воды. Карфагеняне бросились безжалостно добивать поверженного врага. Их броненосец протаранил борт «Антиетама» посредине, и над водой пронесся скрежещущий звук, сменившийся грохотом. Поняв, что корабль потерян, Эндрю кинулся к люку, открыл его и спустился в рулевую рубку.

Буллфинч лежал у задней стены рубки, с его изуродованного лица стекала кровь. Губы моряка судорожно дрожали. Рядом с ним поперек люка распростерлось тело сигнальщика. Эндрю с ужасом уставился на обезглавленный труп. Стена, на которую он оперся, была забрызгана кровью и мозгами, повсюду валялись обломки костей. Выстрел «Оганкита» пришелся на носовую часть рубки, которая вся смялась от удара такой силы.

Эндрю склонился над переговорной трубой:

— Машинное отделение!

— Что у вас там творится? Полковник, это вы? — раздался голос Фергюсона.

— Руль на борт!

— На какой?

— Левый!

Эндрю отодвинул в сторону тело сигнальщика и открыл люк.

— Мне нужна помощь!

Внизу мгновенно возник О'Мэлли. Эндрю подтащил Буллфинча к отверстию и начал осторожно опускать его вниз.

— Я ничего не вижу, — стонал юноша. — Мои глаза!

— Все будет хорошо, — успокаивал его Эндрю, поддерживая Буллфинча сверху, в то время как О'Мэлли тянул его за ноги снизу.

— Еще один, — крикнул Эндрю, после того как Буллфинч оказался на батарейной палубе. Он протолкнул в люк тело сигнальщика. К сожалению, в рубке не хватало места, чтобы опустить труп ногами вниз.

Обезглавленное тело упало на батарейную палубу, и пораженные канониры разразились криками ужаса.

Вдруг Эндрю сообразил, что корабль продолжает совершать разворот. Он бросил взгляд вперед, но рубка была так искорежена, что с этой стороны не было никакого обзора. Эндрю выпрямился, высунул сквозь верхний люк голову наружу и снова скрылся в рубке.

— Прямо руля! Так держать!

Да, ему предстоит непростая задача: командовать кораблем, постоянно высовываясь наружу и затем ныряя обратно, к переговорной трубе.

«Суздаль» описал широкую дугу. В нескольких сотнях ярдов от них шел страшный бой. Карфагенские броненосцы окружили его корабли и обменивались с ними пушечными залпами. «Оганкит» отделился от общей массы броненосцев и направился на восток, атакуя галеры. Карфагенские галеры следовали за своим флагманом.

Нос «Антиетама» почти вертикально торчал из воды, и вода затопила его орудийную башню. Люди спешили выбраться сквозь люки наружу; вражеский броненосец, потопивший их, пятился назад.

— Фергюсон, самый полный вперед, выжми из машин все, что можно! И возьми чуть-чуть левее.

«Еще минуту, ублюдки, — подумал он. — Еще минуту».

— Нас сейчас протаранят!

Винсент поднял голову и увидел, что из скопления кораблей вырвалась карфагенская галера, которая на полной скорости несется прямо на них.

— Выруливай! — взревел Марк.

Вдруг рядом с правым бортом упало вражеское ядро, и в воздух взметнулись обломки весел. Марк выругался про себя. Мало им этой карфагенской галеры, так теперь к ним на всех парах летит огромный броненосец! Соседняя галера попыталась увернуться от столкновения, но броненосец врезался ей точно в нос. Несчастное судно перевернулось и пошло ко дну, а карфагенский корабль даже не замедлил хода.

— Разворачиваемся! — прокричал Марк. — Гребцы левого борта, прекратить греблю!

Большинство гребцов тут же подняли весла, но некоторые продолжали отчаянно грести, не понимая, что им делать. Все же усилиями гребцов правого борта корабль развернулся.

Карфагенская галера пролетела мимо. Раздались мушкетные выстрелы, в воздухе замелькали копья.

— Опускай кормовой корвус, — скомандовал Марк.

Тяжелая доска обрушилась вниз, железный крюк вонзился в палубу в средней части вражеской галеры. Во все стороны разлетелись щепки, сцепленные корабли начало разворачивать, и мостик изогнулся. Болты, крепившие его к столбу, не выдержали. Мостик заскользил по палубе и упал за борт «Рима», при этом карфагенская галера обзавелась дополнительным якорем, который не давал ей возможности маневрировать.

— Мушкетеры, на левый борт! Задайте им перцу! Гребцы правого борта, продолжать греблю!

Раздался нестройный залп, и карфагенские гребцы обмякли у своих весел. «Рим» снова приблизился к вражескому судну, почти касаясь своим носом его кормы.

— Носовой корвус!

На этот раз оба корабля оказались прочно сцепленными между собой.

— На абордаж!

Римские моряки вскочили со скамей и кинулись по мостику на карфагенское судно, а русские солдаты продолжали поливать неприятеля свинцовым дождем.

— Вперед! — воскликнул Марк, вынув из ножен меч, и устремился к мостику. Охваченный жаждой боя, Винсент выхватил револьвер и последовал за ним. С карфагенского корабля продолжали сыпаться копья. Первая волна атакующих добралась до врагов, в узкой полоске воды между двумя судами уже плавало несколько тел.

Раздался еще один залп; расстояние было таким близким, что те пули, которые не попали в карфагенян, пробили оба борта галеры.

Добравшись до корвуса, Марк взбежал на него. Винсент не отставал от него ни на шаг. У дальнего конца мостика бушевал настоящий бой. Солдат, бежавший перед ними, свалился в море с копьем в боку. Винсент пригнулся и прибавил шагу. Вдруг прямо перед ним возник карфагенянин, который тут же замахнулся на него мечом.

Винсент расхохотался и выстрелил ему в лицо. — А вот и я! — воскликнул он, спрыгивая на палубу неприятельского судна.

— Давай, О'Мэлли! Огонь!

Палуба затряслась у него под ногами.

— Попал!

В корме вражеского броненосца появилась дыра.

— Мы можем протаранить его! — закричал Эндрю. — У нас получается! Право руля!

Подбитый корабль медленно разворачивался. Ничего, не уйдет! Нос «Суздаля» нацелился точно на корму неприятеля, который всеми силами старался избежать тарана.

Эндрю прижался к стене рубки и приготовился к столкновению.

Удар пришелся по касательной. Нос «Суздаля» скользнул вдоль борта карфагенского броненосца, содрав с него несколько бронированных пластин.

Из вражеской орудийной башни столбом валил дым, и Эндрю увидел раненого солдата, вылезающего наружу сквозь боковой порт.

На пару секунд его взгляду открылась пробоина, сделанная их снарядом. Ядро пробило и броню, и несколько слоев древесины. Из трюма до Эндрю донеслись душераздирающие крики. «Суздаль» вышел на чистую воду, а поврежденное судно осталось беспомощно кружиться на месте у него за кормой.

Эндрю склонился над переговорными трубами, ведущими на батарейную палубу и в машинное отделение: — Один готов! Отличный выстрел!

Как Буллфинч и предупреждал, таран оказался куда более сложной штукой, чем представлялось. По крайней мере в этот раз залогом успеха стала меткая стрельба. Эндрю шумно перевел дыхание и бросил взгляд на море. С востока к нему спешили его галеры. Основная борьба развернулась сейчас примерно в миле от берега, где карфагенские корабли теснили левый фланг его флота. Броненосцы разбились на пары и кружили друг возле друга, обмениваясь выстрелами из пушек.

Рядом с ним на воде покачивалось уже несколько десятков галер, их капитаны разворачивали их.

— Мне нужен горнист! — крикнул Эндрю. — Средний вперед!

Мгновение спустя из люка поднялся юный суздалец, одетый в синюю форму 35-го полка. При виде забрызганных кровью стен рубки на его лице отразился испуг.

— Вылезай наружу, — приказал Эндрю.

Юноша начал было что-то мямлить; в его глазах плескался ужас.

— Давай, парень, ты мне нужен!

Суздалец бросил взгляд наверх и выбрался по трапу на палубу.

— Труби сигнал возвращения. И погромче!

— Держи курс на римские галеры! — кричал Тобиас своему рулевому. — Круши все на своем пути!

— Ты не забыл про их броненосцы? — спросил Хулагар. Зычный голос мерка был едва различим среди криков канониров, перетаскивающих пушки.

— Ими займутся мои красавцы. Посмотрим, как этим деревянным корытам понравятся пятидесятифунтовые ядра, начиненные крупной картечью! Вся армия Кина сейчас на воде – надо воспользоваться случаем и покончить с ней.

— Сэр, с востока приближается еще один броненосец. Тобиас шагнул к смотровой щели и взглянул на восток:

— Одним больше, одним меньше… Мы разберемся с ним позже, — моментально забыв об этом новом корабле, Тобиас перевел взгляд на море, заполненное множеством судов. Над водой звучали выстрелы, стелился дым. — Присоединимся к празднику!

— Они сдаются! — воскликнул Марк.

В револьвере Винсента давно не осталось пуль, и он вооружился копьем. Перепуганные карфагеняне десятками прыгали за борт.

— Прикончите их! — вопил Винсент. Вдруг бой закончился. Карфагенские моряки повалились на колени и подняли вверх руки. Не сознавая, что он делает, Винсент занес копье.

Тяжелая рука упала на его плечо.

— Хватит! — громовым голосом произнес Марк, смотря ему в глаза.

Взяв себя в руки, Винсент бросил свое копье на палубу. На его лице читалось разочарование.

— Пусть кто-нибудь, кто знает карфагенский, скажет этим ублюдкам, чтобы они убирались прочь с этого корабля и плыли куда хотят, — приказал Марк. — Я оставляю здесь призовую команду в двадцать человек. Гребите к берегу и бросьте там якорь. Остальные вместе со мной возвращаются на «Рим».

Палуба карфагенской галеры напоминала развороченное кладбище. Ружейный огонь изрешетил борта судна. В воде плавали десятки тел убитых и раненых, вода стала розовой от крови.

Винсент перешел по мостику на борт «Рима». Поле боя было теперь в нескольких сотнях ярдов впереди них. Поблизости были только поврежденные и тонущие суда, а также те, кто, подобно им, стремился вновь вступить в схватку. Невдалеке дымил одинокий броненосец. Винсент облегченно вздохнул, увидев, что это «Геттисберг». На его орудийной башне была царапина от снаряда, пришедшегося по касательной.

— Мы побеждаем? — возбужденно спросил Винсент. Марк бросил взгляд на море, потом посмотрел на своего друга.

— Кто знает? Но против этой махины у нас мало шансов, — ответил он, показывая на «Оганкит», который был в полумиле от них и стремительно двигался в их направлении.

— Поднять корвус!

Призовая команда, вооружившись топорами, обломками копий и железными ломами, высвободила крюк корвуса. Огромная доска взмыла вверх и встала на свое место у столба.

— Гребите изо всех сил, парни!

— Самый полный вперед! Горнист, труби атаку!

В сопровождении почти тридцати галер и двух броненосцев «Суздаль» устремился в самую гущу сражения. Ясные звуки горнов, несущиеся с кораблей, возвещали начало атаки.

Из-за дымовой завесы вынырнули шесть неприятельских квадрирем и напали на них справа. Эскадра Эндрю ответила четырехфунтовыми ядрами, одно из которых угодило точно в цель. Однако карфагеняне не спасовали. Несколько римских галер вырвались им навстречу, и вскоре разгорелся бой. Один из кораблей Эндрю врезался в борт вылетевшему вперед карфагенскому судну, и, прежде чем неприятель успел опомниться, в палубу его галеры впился корвус. В это время у другого борта вражеского корабля появилась еще одна римская галера. Моряки побросали весла, выхватили из-под скамей мушкеты и начали поливать карфагенян огнем.

Перед эскадрой Эндрю возникли три неприятельских броненосца, из их открытых пушечных портов торчали стволы орудий.

Пушки отстрелялись одна за другой. Палуба под ногами Эндрю вздрогнула, в воздух взметнулась железная пыль. Горнист съежился на полу рядом с Эндрю.

— Батарейная палуба!

— Двое ранено вылетевшими из брони заклепками, один убит, но мы готовы к бою.

— Не прекращайте огонь, пока мы не победим!

О'Мэлли выстрелил по ближайшему кораблю примерно в ста ярдах от них. Ядро исчезло в клубах дыма.

Вражеский броненосец развернулся кормой к «Суздалю», и на хвосте у неприятеля они ворвались в бой.

По обе стороны от них происходило сражение между деревянными судами. Невдалеке шла ко дну охваченная огнем галера; пытаясь спастись, люди прыгали за борт. Эндрю с ужасом увидел, как одна из его галер, низко сидящая в воде, резко накренилась, делая поворот. Вода залила планшир, и судно перевернулось днищем вверх. Неприятельское ядро угодило в кучку матросов, возившихся с тросами корвуса, разорвав их на части. Галеры его наспех собранной эскадры уткнулись в стену кораблей. Были брошены корвусы. Суда сцеплялись между собой, кое-где по пять-шесть галер сразу. Над водой слышался треск дерева, врезающегося в дерево, и грохот железа, ударяющего о железо. Повсюду раздавался гром мушкетов. Среди всей этой кутерьмы Эндрю увидел «Оганкит», пробивающийся в самый центр сражения.

— Машинное отделение, лево руля!

Вдруг прямо перед ними возникла карфагенская галера-самоубийца. Железный нос «Суздаля» рассек ее пополам, и от вражеского судна остались бесформенные обломки.

Эндрю направил свой корабль прямо на «Оганкит».

— Еще один выстрел, и прочисти орудие, О'Мэлли.

Секунду спустя палуба вновь завибрировала. Ядро пронеслось над скопищем галер, врезалось в борт «Оганкита» и разлетелось на куски.

— Засыпьте в орудие дополнительный фунт пороху и зарядите ее стальным цилиндрическим снарядом!

— Полковник, но мы не проводили необходимых испытаний! — донесся до него голос ирландца.

— Сейчас проведем!

— Броненосец! — воскликнул Винсент, показывая вперед.

— Я вижу. Мы возьмем его на абордаж!

Карфагенский броненосец совершал разворот, чтобы встретить атаку кораблей Эндрю, идущих с востока.

— Гребите быстрее! — подгонял своих людей Марк. Галера, казалось, выпрыгнула из воды и подлетела к броненосцу.

— Корвус!

Мостик обрушился на корму вражеского корабля. Железный крюк заскрежетал по бронированной палубе и наконец зацепился за плиту, вставшую торчком после попадания ядра.

— Все за мной! — воскликнул Марк, взбегая на мостик.

Винсент тут же бросился за ним. Преодолеть пространство, разделявшее два судна, было делом нескольких секунд.

Спрыгнув с корвуса на палубу броненосца, он поскользнулся и с трудом смог подняться на ноги.

— Эта чертова посудина намазана жиром! — в ярости взревел он.

Марк озадаченно оглядывался по сторонам, выбирая, куда поставить ногу.

Вокруг них собралось уже немало людей с «Рима».

— Смотрите!

Из-за носа броненосца вылетела карфагенская галера и на полном ходу врезалась в борт «Рима». Вдруг они увидели вокруг себя множество других галер; везде слышались ружейные выстрелы, ухала легкая полевая артиллерия, кричали от боли люди. Карфагенское судно, выведшее из строя «Рим», было вскоре протаранено римской галерой. С противоположной стороны броненосец атаковала еще одна римская галера, зацепившая его обоими корвусами. Через несколько секунд палуба была заполнена солдатами, которые поскальзывались и спотыкались.

— И что мы теперь будем делать? — спросил Винсент.

— Люк в машинное отделение!

Марк кое-как добрался до люка и потянул за железное кольцо.

— Они заперлись!

— Еще бы они не заперлись, паршивые ублюдки! — саркастически рассмеялся Винсент, чувствуя себя дураком из-за того, что он вынужден торчать на палубе вражеского корабля и не может проникнуть внутрь.

Вдруг открылся кормовой порт броненосца.

— Винсент!

Скользнув по палубе, Марк столкнул Винсента в воду одновременно с выстрелом.

— Стреляй! — скомандовал Эндрю. — Потом перетащи пушку к правому порту. Я проведу корабль вдоль борта «Оганкита».

— Надеюсь, это сработает, — отозвался О'Мэлли. Прогремел выстрел. Снаряд пролетел сотню ярдов, и от борта «Оганкита» отлетела бронированная плита. 

— Машинное отделение, курс строго на север!

На пяти орудийных портах «Оганкита» поднялись ставни. В отверстиях возникли стволы пушек.

Вспомнив о горнисте, который стоял на коленях на крыше рубки, Эндрю высунулся из люка, схватил его за воротник и втащил в рубку головой вниз.

«Суздаль» содрогнулся от взрыва, снизу донесся душераздирающий вопль.

Эндрю распахнул крышку люка и обвел взглядом батарейную палубу. Все помещение было заполнено дымом и пылью.

Справа от носового порта в борту появилась большая вмятина, множество шпал сломались, и весь пол был усеян щепками и деревянными обломками. На палубе корчился в агонии человек, из его руки торчал кусок дерева.

Эндрю захлопнул крышку люка и поднялся на ноги. 

— Руль прямо! Мы проходим мимо врага!

«Оганкит», напоминавший морское чудище, был ярдах в тридцати от «Суздаля». Позади карфагенского флагмана плыл «Конститьюшн», его носовую палубу взбороздило вражеское ядро. Наперерез Тобиасу спешил «Генерал Шудер».

Эндрю быстро огляделся. Они находились в самой гуще галерного сражения. Большинство судов кружились парами, соединенные друг с другом корвусами. Внезапно в сердце Эндрю затеплилась надежда. Вокруг творилось настоящее безумие, но там, где корабли были сцеплены, русские ружья оказывались эффективнее оружия карфагенян, которые, очевидно, рассчитывали, что ключом к успеху станет их превосходство в маневренности и в таранном бою. Однако даже когда им удавалось протаранить римскую галеру, с нее бросали корвус, который намертво скреплял оба судна. После этого ружейный огонь превращал карфагенские корабли в плавучие гробы, заполненные трупами. «Они оказались совершенно не готовы к абордажному бою, совсем как их предки две тысячи лет назад», — вдруг подумал Эндрю.

Единственный шанс карфагенян заключался в удачном маневрировании, но все действо происходило теперь на участке в одну квадратную милю, и им явно не хватало места. Бой разбился на отдельные стычки, и никто уже не пытался соблюдать строй. Каждый корабль сам стал полем битвы в миниатюре.

— К стрельбе готовы! — крикнул О'Мэлли и, не дожидаясь команды Эндрю, выпустил новый снаряд. С такого близкого расстояния было невозможно промахнуться. Стальной цилиндр ударился о броню «Оганкита» с таким звоном, словно одновременно загудели сто больших колоколов. В боку морского чудовища появилась дыра.

«Конститьюшн» сделал выстрел по корме «Оганкита». Снаряд попал в верхнюю часть орудийной башни, и железные осколки разлетелись во все стороны.

Эндрю посмотрел вперед. Им надо было сделать поворот – до берега оставалось меньше четверти мили. Прямо перед носом «Оганкита» «Генерал Шудер» открыл свой орудийный порт.

От раздавшегося грохота у Эндрю заложило уши. На мгновение ему почудилось, что пушку «Шудера» разорвало при взрыве. Казалось, батарейная палуба, приподнялась над своим основанием, ее стену вдавило внутрь, как будто она была сделана из фанеры. Весь корабль развернуло от такого удара.

— Боже мой, да что же у него там за пушка на носу? — выдохнул Эндрю.

Потрясенный, Тобиас обвел взглядом свою батарейную палубу. Первые снаряды, пришедшиеся в «Оганкит», оставляли небольшие вмятины, ломали кое-какие балки, и все. Но последние три выстрела нанесли ему серьезные повреждения. На полу лежал десяток окровавленных тел. Часть стены не выдержала удара, и тяжелый деревянный брус долетел аж до противоположного конца палубы.

Однако его носовая пушка потрудились на славу. Тобиас приободрился при этой мысли. Стофунтовое ядро пробило их броненосец насквозь.

Он все равно сильнее.

— Бой между галерами идет не в нашу пользу, — прокричал Хулагар, пытаясь перекрыть своим голосом стоны раненых и команды канониров, откатывавших орудия правого и левого бортов. — Они используют длинные доски, которые сцепляют между собой корабли.

— Когда мы покончим с этими броненосцами, можно будет двинуться на помощь нашим галерам! — отрезал Тобиас.

— Право руля! — выкрикнул Эндрю. — О'Мэлли, орудие к левому борту!

Едва они начали разворот, как порты «Оганкита» снова открылись. «Суздаль» продолжил начатый маневр и нацелился носом прямо на корму карфагенского броненосца, сопровождавшего флагман.

Над водой поднялся столб пламени. Протараненный броненосец, казалось, выпрыгнул из воды и развалился надвое.

Орудия «Оганкита» выпустили ядра, которые, по счастью, упали в воду рядом с левым бортом, обдав «Суздаль» брызгами.

Тобиас тоже начал разворачивать свой корабль.

Взгляду Эндрю предстал кормовой порт.

— Господи Иисусе, эта штука стреляет не пятидесятифунтовыми!

Раздался выстрел. Снаряд пролетел мимо «Суздаля» и врезался в корму «Конститьюшн», пробив броню, защищавшую гребные колеса. Дерево разлетелось в щепы, и подбитый корабль остановился.

Эндрю огляделся, ища подмоги. Всего за пару минут Тобиас вывел из строя два его драгоценных броненосца.

В четверти мили от них обменивалась выстрелами дюжина броненосцев. Один из них, чью принадлежность Эндрю не смог различить, уже зачерпнул носом воду и медленно погружался на дно.

«Оганкит» повернул на восток, направляясь к галерам.

— Прямо руля, направление на восток! — бросил в переговорную трубу Эндрю.

Они продирались сквозь скопление судов, которые были скреплены друг с другом, словно некий огромный понтон. В самом центре сражения, соединившись корвусами, бились с врагами две римские галеры; солдаты засели у бортов плавучей крепости и поливали ружейным огнем окружавшие их карфагенские корабли. Невдалеке дрейфовало еще одно карфагенское судно, его борт был пробит четырехфунтовым ядром.

— Возьмите на пару градусов левее.

«Суздаль» слегка изменил курс и походя протаранил одинокую галеру. Карфагеняне бросили весла и попрыгали за борт.

Множество моряков и солдат с потопленных кораблей, цепляясь за обломки судов, плыли к берегу. На узкой полоске песка уже собралось несколько сотен изможденных людей, одетых в белые русские мундиры и разнообразную римскую и карфагенскую одежду. Они держались отдельными группами, но было похоже, что после того, как они выбирались на берег, битва для них заканчивалась, и кое-где недавние противники сидели в нескольких футах друг от друга, наблюдая за продолжающимся морским боем. Казалось, там, на суше, уже наступило перемирие, словно люди, потерпевшие кораблекрушение и пережившие это безумие, не видели больше смысла во взаимном смертоубийстве.

«По крайней мере, их вражда не зашла пока слишком далеко», — подумал Эндрю, понимая, что если бы бой шел между людьми и ордой, то никто не дал бы другому пощады ни на море, ни на суше.

Открылся правый порт «Оганкита». Эндрю вдруг почувствовал себя голым – «Суздаль» остался единственным кораблем поблизости от чудовищного детища Тобиаса. Он отчаянно завертел головой, высматривая, нет ли рядом еще какого-нибудь броненосца, который смог бы их защитить.

Опомнившись, Эндрю нырнул обратно в рубку.

Корабль сотрясся от удара, за которым тут же последовало еще два. После второго Эндрю швырнуло через рубку прямо на юного горниста, который вскрикнул от боли.

Голова Эндрю гудела, как потревоженный улей. Шатаясь, он встал на ноги. Лицо горниста было белым как мел.

— Спускайся вниз, сынок, — сказал ему Эндрю и снова высунул голову из люка.

В паре футов от него была выворочена целая бронированная плита. Снизу раздавались стоны и вопли.

Мгновение спустя батарейная палуба «Суздаля» ответила выстрелом стального снаряда, который тоже отслоил от «Оганкита» кусок брони.

Одновременно раздались свистки обеих переговорных труб.

— Машинное отделение, полковник, — прохрипел Фергюсон. — У нас течь.

— Серьезная?

— Похоже, что да, вода прибывает быстро. Однако пока трудно судить – тут все в дыму. После того как у нас сбили трубу, не работает вытяжка одного из двигателей.

— Выкачивайте воду насосами.

— Батарейная палуба, полковник. Они пробили борт. Шестеро погибших и огромная дыра в борту!

— Держись, старина!

Эндрю бросил отчаянный взгляд назад. Основное поле битвы осталось у них за кормой, а здесь они с «Оганкитом» были один на один.

Тобиас опять начал разворачиваться.

— Фергюсон, задний ход! О'Мэлли, выкатывай орудие вперед! Они пройдут перед нашим носом!

По кораблю пробежала дрожь, и он резко замедлил ход.

«Оганкит» продолжал свой маневр, и Эндрю увидел его носовой орудийный порт.

«Суздаль» наконец остановился и начал очень медленно пятиться назад. Канониры «Оганкита» в бешеном темпе возились со своей носовой пушкой, пытаясь выкатить ее на позицию. «Оганкит» прошел в нескольких футах от носа «Суздаля».

— Давай, О'Мэлли! — скомандовал Эндрю, ударив кулаком по стенке рубки.

Перед глазами Эндрю промелькнул первый орудийный порт, затем второй, третий. Он смог вблизи разглядеть результат их последнего удачного выстрела: из отверстия порта торчали обломки досок

Наконец мимо пронесся пятый порт, и О'Мэлли сделал выстрел в упор.

В борту «Оганкита» возникла дыра, в которую туг же хлынула вода.

— Пробоина на ватерлинии! — в восторге завопил Эндрю.

И тут уголком глаза он увидел открытый кормовой порт. В пылу схватки он на мгновение забыл о ядовитом жале в хвосте врага. Орудие выстрелило.

Сильные руки схватили его за волосы и вытащили из воды.

Кашляющего и отплевывающегося Винсента положили на скамью для гребцов.

— Марк?

— Его мы тоже спасли, господин.

У Винсента прояснилось в глазах, и он увидел почерневшее от пороха лицо суздальского солдата.

— Ну и драка! Мы надираем им задницу!

Поднявшись на ноги, Винсент бросил взгляд на поле сражения, представлявшее собой запутанный лабиринт из поврежденных судов.

Множество галер, и римских и карфагенских, едва держались на плаву. Прямо на них неслось очередное вражеское судно. Выстрел картечью из небольшой пушки рядом с Винсентом смел с палубы карфагенской галеры кучку солдат.

Таран врезался в борт судна, и Винсент потерял равновесие.

За фальшбортом римского корабля укрывалось более сотни солдат. Выпрямившись, они подняли мушкеты и сделали залп с убойного расстояния. Пули легко пробивали деревянные борта. Десятки карфагенян упали как подкошенные.

На вражескую галеру упал носовой корвус. Первым на него взбежал знаменосец, размахивавший флагом, за ним устремились и все остальные.

— Если они нас потопят, мы просто возьмем их корабль, а дальше будет все то же самое! — гордо сообщил Винсенту его спаситель и поспешил присоединиться к своим товарищам.

— Никогда не думал, что все это будет происходить именно так, — воскликнул подошедший Марк. Его глаза сияли от восторга. — Клянусь богами, мы побеждаем!

— Не забудьте про «Оганкит», — умерил его пыл Винсент, показывая на чудовищный корабль Тобиаса в четверти мили от них. Ему противостоял один-единственный броненосец. Они увидели, как в борту «Оганкита» возникла пробоина.

— Он подбит! — воскликнул Марк.

С кормы «Оганкита» вырвался язык пламени, и орудийная башня русского броненосца, казалось, взлетела на воздух.

— Нет, — тихо возразил Винсент, — не подбит, а подбил.

Сердце Вуки готово было выпрыгнуть из груди. Он пытался хоть что-нибудь разглядеть в густом дыму, чтобы понять, кто одержал верх в этом безумною бою. Да разве это бой? Торчишь в этом гробу, где тебя может в любой момент разнести на куски, и никаких шансов скрестить с врагом мечи, чтобы выяснить, кто сильнее и искусней в схватке.

Жирный скот прошел мимо него, не удостоив Вуку даже взглядом.

— Рулевой, разворачивай корабль.

— Зачем? — воскликнул Хулагар. — Ты уничтожил их пушку. У нас есть другие цели.

— Это корабль Кина. Над ним развевается флаг Тридцать пятого полка. Я пущу их на дно и покончу с Кином.

— У нас пробоина на уровне ватерлинии. Нам скоро придется выйти из боя.

— Сначала уничтожим Эндрю. После этого мы вернемся к галерам, и бой будет закончен.

— Капитан, с востока подходит еще один броненосец, мы его уже видели раньше, — доложил рулевой.

— Черт с ним! — в бешенстве закричал Тобиас.

Пораженный масштабами разрушений, Эндрю осторожно шел по заваленной обломками батарейной палубе. В правой стене, рядом с орудийным портом, он заметил входное отверстие от последнего выстрела, сквозь которое он мог бы без труда вылезти наружу. Вырванные из стены шпалы беспорядочной грудой лежали у противоположной стены. Целая секция рельсов тоже была вдавлена внутрь батарейной палубы и пригвоздила к переборке одного из канониров. Эндрю чуть не стошнило, и он отвернулся.

Самое большое чудо заключалось в том, что карронада ничуть не пострадала и спокойно занимала свое место у носового порта.

— Эмил? Эмил, ты жив?

— Похоже, что да.

Старый доктор сидел в углу, бессильно прислонившись к стене.

— Все кости целы?

Доктор вяло кивнул.

— Эта чертова болванка все здесь разнесла, — безжизненным голосом произнес он. — Я старался помочь горнисту.

У его ног лежало тело, от которого осталась только верхняя часть. Рядом тихо стонал Буллфинч, его лицо было скрыто повязкой.

— Ты не видел мои очки? — так же отстраненно спросил Эмил.

Эндрю отвернулся.

О'Мэлли, пошатываясь, поднялся с пола, из его ушей и носа текла кровь. Остальные канониры были не в лучшем состоянии, чем он.

— Приди в себя! — воскликнул Эндрю. — Мы еще можем сражаться!

О'Мэлли уставился па него пустым взглядом.

— Возьми себя в руки! У нас есть пушка!

Эндрю подбежал к переговорной трубе у носового порта:

— Машинное отделение! Чак, пошли наверх несколько своих ребят. Мне здесь нужны люди.

— Вода прибывает все быстрее, полковник. После этого попадания течь увеличилась. 

— Пять минут – больше не потребуется.

— Постараюсь, сэр.

— Право руля – курс на юг.

Через пороховой погреб на батарейную палубу выбрались кочегары и солдаты, которые все это время сидели в трюме, дожидаясь своей очереди вступить в бой.

Эндрю взглянул на открытый орудийный порт, предоставив канонирам и их новым помощникам заряжать карронаду.

«Оганкит» летел прямо на них, из его изрешеченных осколками труб валом шел дым, под обеими гребными винтами бурлила вода.

— У нас остался последний выстрел. Постараемся, парни!

Эндрю прильнул к стволу орудия, и в этот момент заряжающий загнал в жерло стальной цилиндрический снаряд.

— Поднять ствол на одно деление.

Несколько человек подняли казенную часть, и Эндрю вытянул на одну зарубку деревянный клин.

— Опускай!

Сначала ему показалось, что ствол направлен слишком высоко и снаряд перелетит через судно Тобиаса. Однако, когда «Оганкит» подошел ближе, в поле зрения Эндрю возникла его верхняя часть.

Вдруг Эндрю почувствовал, что у них упала скорость. Он немедленно склонился к переговорной трубе:

— Что происходит?

— Вода заливает котлы – здесь все наполнено паром, и мощность падает.

— Чак, мне сейчас не до ваших трудностей!

— Сэр, они открывают порт!

Эндрю моментально забыл про неполадки в машинном отделении.

Менее чем в сотне ярдов от них на «Оганките» открылся носовой орудийный порт. На огромную пушку Тобиаса было страшно даже смотреть. Эндрю кинулся обратно к своей карронаде. Нет, если выстрелить сейчас, снаряд пройдет выше.

Рядом с ним возник О'Мэлли, заслонив Эндрю весь обзор. Ирландец вогнал шомполом в ствол мешочек с порохом, откупорил пороховой рожок и насыпал пороха в запальное отверстие. Нагнувшись, он поднял сломанный пальник, резко помахал им, чтобы затлел вощеный фитиль, и перевел взгляд на Эндрю, ожидая его команды.

— Он идет прямо на нас! — испуганно закричал один из канониров.

— Еще рано! Ждем!

«Оганкит» выстрелил. Перед носом «Суздаля» поднялась водяная гора, и корабль подбросило вверх.

— Ждем!

Корабль опустился вниз и вновь начал плавно подниматься.

— Огонь!

Карронада откатилась назад, но Эндрю успел отпрыгнуть.

Мгновение спустя броненосцы столкнулись. «Оганкит» врезался в «Суздаль» чуть левее носа, проломив его броню и отделив от русского корабля изрядный кусок.

Эндрю почувствовал, как резко накренилось судно, заваливаясь на правый борт. Было похоже, что скоро оно перевернется совсем.

— Все наружу!

Чудовищная громада «Оганкита» прошла мимо. Долю секунды он видел старый американский флаг, демонстративно вывешенный Тобиасом на флагштоке.

Сквозь отверстие в правом борту батарейную палубу начало заливать водой.

— Вылезайте, вылезайте! — кричал Эндрю.

В общей суматохе он увидел, как Эмил пытается поставить на ноги Буллфинча.

— Эмил!

— Я его не брошу!

Эндрю бросился на помощь другу, и вдвоем они приподняли юношу. Карронада сорвалась с места и прокатилась как раз по тому участку палубы, где он был секунду назад. Вода, поступавшая через пробоину, забила всесокрушающей струей. На батарейную палубу словно ворвался горный поток.

Карронада вылетела в отверстие орудийного порта и исчезла в волнах.

Он увидел, как следом за своей любимицей сквозь порт выпрыгнул О'Мэлли.

— Эмил!

Доктор барахтался рядом с ним, все еще не выпуская Буллфинча.

Эндрю проклял свой бесполезный обрубок, которым он по привычке пытался загребать воду в этом водовороте.

Корабль накренился еще сильнее, лег на борт и стал медленно тонуть.

Вокруг тонущие люди изо всех сил пытались добраться до орудийного порта.

Сбоку Эндрю увидел открытый люк, ведущий в боевую рубку.

Он подтолкнул к нему Буллфинча.

— Давай, парень, выбирайся через рубку, а то нам всем тут крышка! — напутствовал его Эндрю.

— Эмил, теперь ты!

Из люка потекла вода.

— Выбирайся, Эндрю!

Истерически расхохотавшись, Эндрю протолкнул доктора сквозь люк и, потеряв равновесие, упал обратно в воду.

Стоя на четвереньках, Тобиас смотрел на свою пушку.

Ее лафет перевернулся, и длинный ствол стофунтовки задрался в небо. Вокруг орудия лежало множество тел, раздавались жалобные стоны раненых. Тобиас оторвал от палубы руку. Она была измазана чем-то теплым и липким.

Повернув голову, он увидел рядом с собой мертвого канонира. Его невидящие глаза смотрели прямо на Тобиаса.

Дрожа от ужаса, он поднялся на ноги и осмотрелся вокруг.

Корабль продолжал идти вперед, направляясь прямо к берегу.

Надо было что-то предпринять. Что-то сделать.

Он знал, что они не сводят с него глаз и презирают его за страх, охвативший его при виде крови, залившей всю палубу и стены, запачкавшей ему руки.

— Разворачивай! — приказал Тобиас срывающимся голосом.

— Влево или вправо? — спросил рулевой, глядя на него сверху из рубки.

— Влево, влево, сукин сын!

Его затрясло, и он повернулся.

Перед ним стоял Хулагар. Дьявол, ну почему этот снаряд не укокошил его и всю эту меркскую шайку!

— Мы покончили с Кином, — произнес Тобиас, пытаясь скрыть дрожь в своем голосе.

— Пока ты тут топил вышедший из строя корабль, — загремел Хулагар, — мы проиграли битву!

— Капитан, этот отставший броненосец идет прямо на нас, — прокричал дозорный, высунувшись из верхнего люка.

— Какой еще броненосец?

— Тот самый, с востока.

Не ответив Хулагару, Тобиас поднялся по трапу в рубку и посмотрел в смотровую щель. — Боже милосердный, — прошептал он.

Последним усилием Эндрю выкинул вверх руку и случайно ухватился за край люка. В отверстие продолжала поступать вода, и сильная струя могла в любую секунду оторвать его.

Эндрю сделал судорожный вдох, и вода накрыла его с головой.

Вдруг все потемнело. Поток сдавил его грудь.

«Ты можешь все это бросить и прекратить свои страдания», — нашептывал ему внутренний голос. Долгие годы войны, бесконечные убийства коверкали его душу. Каждое утро, просыпаясь, он испытывал муки неуверенности, и теперь все это должно было закончиться. Вдруг Эндрю почувствовал, будто все это происходит с кем-то другим. Тысячи лиц, снившихся ему все эти годы, те мальчики, которых он посылал на смерть, казалось, собрались вокруг него. Мимо него проплыло лицо Джонни, его брата, убитого под Геттисбергом, и Эндрю знал, что ему больше никогда не привидится это кошмар. Мэри, его первая невинная любовь, невеста, которая так жестоко предала его, оставив в его сердце незаживающую рану, взглянула на него из темной воды, прощаясь.

А затем он увидел Кэтлин и свое еще не рожденное дитя. Поймет ли она когда-нибудь?

— Кэтлин!

Внезапно перед ним замаячил свет. Эндрю из последних сил устремился к нему. Вода словно засверкала, и он понял, что поднимается.

Его голова пробила поверхность воды, и он жадно вдохнул драгоценный воздух.

— Эндрю!

Его тут же потащило обратно в глубину, и он отчаянно попытался удержаться на плаву. Тяжелый шерстяной мундир увлекал его вниз.

— Держитесь, сэр!

К Эндрю подплыл Фергюсон и подтолкнул полковнику обломок весла.

Он отчаянно схватился за спасительное дерево, зацепился за него обрубком левой руки и плотно прижался к нему грудью.

— Эмил?

— Позади тебя.

Повернув голову, Эндрю увидел доктора, сидящего на обломке борта корабля. Рядом с ним лежал Буллфинч.

Фергюсон, все еще держась за весло, помог Эндрю выбраться из воды и залезть на импровизированный плот.

Сквозь залитые водой стекла очков Эндрю не отрываясь смотрел на «Суздаль». Корабль ударился о дно и встал торчком. Корма с флагштоком оказалась над водой, и над морем опять зареяли знамя 35-го и американский флаг.

— Что с тобой случилось? — нетвердым голосом спросил Эмил. — Последнее, что я помню, — это как я выбирался в рубку, меня заливало водой, а ты остался внизу.

— Я не знаю, — глухо ответил Эндрю. — Слушай, я думал, что ты не умеешь плавать.

— Я быстро учусь, — слабо отозвался Эмил. — Ты был под водой несколько минут, — добавил он, и из глаз доктора потекли слезы облегчения.

— Я действительно не знаю, что со мной было, — повторил Эндрю. — А что с «Оганкитом»?

Фергюсон показал на запад.

Вражеский флагман был в самой гуще сражения галер.

— Он все еще на ходу, и мы не можем остановить его, — грустно произнес Эндрю и улегся на плоту.

К востоку от них прозвучал пушечный выстрел, за которым последовал звук ядра, падающего в воду, но полковник даже не счел нужным поднять голову.

— По-моему, Тобиас выходит из боя! — воскликнул Эмил.

Эндрю резко сел.

Стекла его очков еще не высохли, но он и так видел, что «Оганкит», не останавливаясь, направляется на запад.

Вслед за ним из скопления галер вырвался еще один карфагенский броненосец, пристроившийся в кильватере своего флагмана.

— Что на него нашло? — недоуменно спросил Эндрю. — Он же мог бы раздавить все наши галеры и переломить ход всего сражения!

— Я потерял носовое орудие, — орал Тобиас. — Вода в трюме прибывает так быстро, что мы почти не успеваем ее выкачивать!

— Ты бросаешь все свои галеры! — заревел Хулагар.

— Большинство из них и так уже пошли ко дну.

— Владея «Оганкитом», ты можешь сокрушить любого врага, — гневным голосом воскликнул щитоносец кар-карта.

— Любого? А это чудовище ты видел? Ты только посмотри на него!

— Этот корабль такой же большой, как и наш.

— Он больше! И у нас уже нет самого мощного орудия. Если мы атакуем его, он раздавит нас. 

— Это невозможно, — возразил Хулагар. — Только на переделку твоего корабля понадобился год. Они не могли построить такую громадину.

— Не могли? Вон он плывет! У тебя ведь тоже есть глаза, так неужели ты не видишь того, что вижу я?

Тон Тобиаса привел мерка в ярость. Хулагар метнул в капитана тяжелый взгляд. Тобиас отступил на шаг. 

— Ты напуган, — тихо произнес Хулагар.

— Я не боюсь, — пискнул Тобиас. — Ты видел, как их пушка выстрелила с расстояния больше мили? Это значит, что у них на борту тяжелая артиллерия, может быть даже стреляющая стофунтовыми ядрами. Если Кин смог сделать такого монстра, то он настоящий дьявол.

— Сражайся! Кин мертв – мы потопили его. Ты отказываешься от победы, которая уже у тебя в руках!

— У этого броненосца три носовых орудия. Посмотри, вон высовываются их стволы, — сказал Тобиас, пытаясь овладеть своим голосом. — У нас – ни одного. Мы отойдем в Карфаген, отремонтируем нашу стофунтовку и устраним повреждения в трюме. Тогда можно будет схватиться с этим гигантом. Ты когда-нибудь раньше был в морском бою? — не выдержал он.

Хулагар покачал головой.

— А я был, и я знаю, о чем говорю. Мы еще успеем вывести отсюда много галер и броненосцев. Ремонт займет две недели, после чего мы вернемся и закончим дело.

Тобиас на секунду прервался и вновь испуганно уставился в смотровую щель. Подняв к глазам подзорную трубу, он быстро оглядел русский корабль и опять повернулся к Хулагару:

— Три носовые пушки, две дымовые трубы. И у него еще наверняка около десяти-пятнадцати бортовых орудий. Они сделают из нас котлету!

— Тогда почему их командир Кин плыл не на этом корабле?

— Это был ложный ход. Они хотели обмануть нас, нанести нам большой ущерб, чтобы после этого появился этот монстр и добил нас. Кин на нем.

Хулагар ответил не сразу.

— Мы возвращаемся в Суздаль.

— Почему туда?

— Ты забыл, что оставил там Гамилькара и четыре тысячи солдат?

Тобиас смутился:

— Мы не успеем там починить корабль.

— Русский броненосец медлителен. Мы сможем опередить его на день. У тебя будет время для ремонта.

Не дожидаясь ответа, Хулагар презрительно фыркнул и вышел наружу, пригнув голову, чтобы не задеть низкой притолоки.

— Он в панике, — шепнул ему по-меркски Тамука, последовавший за старшим товарищем.

— У врага большой корабль.

— Победа почти у нас в руках. В такой момент мы должны идти в атаку и протаранить его, как в последний раз.

— Он лучше разбирается в морских сражениях, чем мы, — холодно заметил Хулагар. — Мы должны доверять его решениям.

— Он трус.

— Вушка будет в Суздале, а остатки армии янки снаружи. Мы можем захватить эти фабрики с суши. Все, что нам нужно, — это судно, которое три-четыре дня контролировало бы реку, пока не закончится наша операция.

— Надеюсь, что ты прав, — прошептал Тамука.

Хулагар повернулся к молодому носителю щита и краем глаза заметил пристально смотрящего на него Вуку. Он хотел отослать Вуку на одну из галер, но Тамука возразил ему, что главные события развернутся на «Оганките». Это была роковая ошибка. В проигранной битве могла разрешиться хотя бы одна из проблем, стоящих перед ордой. Если Тамука будет медлить с решением, Хулагару придется все сделать самому, не думая больше о чести Вуки. Во благо всей орды.

— Он улепетывает от несчастного бутафорского корабля, — не веря своим глазам, выдохнул Эндрю. Шум битвы сменялся радостными криками победивших. Позади «Оганкита» на запад уходили пять броненосцев и небольшая группа галер.

Эндрю устало растянулся на плоту и посмотрел на Буллфинча:

— Как он?

— Жить будет, — прошептал Эмил.

Эндрю показал на свои глаза.

— Не знаю.

— Все будет нормально, сэр, — просипел Буллфинч.

— Конечно, сынок.

— Тебе уже лучше, чем раньше, — заверил его Эмил. — Ты меня чуть не потопил, когда мы выбирались с этого корабля.

— Так «Суздаль» затонул?

— Пошел ко дну, сражаясь, — ответил Эндрю. — Когда спустим со стапелей новый «Суздаль», будешь адмиралом.

— Спасибо, сэр, — прошептал юноша и стих. Море было напичкано обломками кораблей. Те суда, которые еще держались на плаву, старались доползти до берега. Повсюду раздавались крики барахтающихся в воде людей, взывающих о помощи.

На берегу толпились тысячи людей. Многие из них возвращались обратно в море, помогая выбраться остальным.

— Я все еще не уверен, победили мы или нет, — вздохнул Эндрю. — Нам еще предстоит привести в порядок войска, а у Тобиаса в руках Суздаль. Надо спасти все корабли, какие можно, и догонять его.

Он перевел взгляд на медлительный бутафорский корабль.

— Отличная работа, не правда ли? — с гордостью произнес Фергюсон.

Судно выглядело огромным, более двухсот футов в длину. Впереди на плоту высился большой блокгауз, из которого высовывались два бревна. За ним пыхтела «Республика Русь», ее единственный орудийный порт находился точно в центре конструкции.

— По бокам мы прикрепили несколько барж с дровами, натянули холст, повтыкали бревен вместо пушек, потратили два бочонка дегтя – и квакербот готов! — расхохотался Фергюсон.

— Один раз мы обманули Тобиаса, но больше он на это не купится, — тихо заметил Эндрю. — Проблему «Оганкита» еще предстоит решить. Иначе нам не освободить Суздаль.

— Сначала посмотрим, что у нас осталось, — перебил его Эмил.

— Боюсь, что очень мало, — прошептал Эндрю, чувствуя себя опустошенным.

— Вот что я тебе скажу, — вдруг сменил тему доктор. — Ты сегодня удивительно быстро оправился от морской болезни.

Эндрю посмотрел на доктора.

— Это от ужаса, Эмил, — прошептал он. — Сильнейшего, первобытного ужаса.