Ганс вопросительно взглянул на Алексея.

— Стрелка была переведена на главную ветку, так что с ней нам не пришлось возиться, — доложил машинист. — Если я правильно помню, водонапорная башня и склад с дровами находятся сразу за платформой.

Ганс высунулся из кабины. На станции все было тихо. В единственном бревенчатом домике рядом с путями светился огонек. Гансу показалось, что в тусклом свете Большого Колеса вырисовываются очертания десятка юрт, но никаких часовых не было и в помине. Если им повезет, они могут проскочить станцию, даже не подняв тревоги.

Алексей дал три коротких гудка, его кочегар потянул за тормозной рычаг, и поезд сбавил скорость.

— Не спускай пары, — предупредил Ганс Алексея. — Будь начеку, может, нас тут ждет теплая встреча и придется в темпе сматывать удочки.

Он повернулся к людям, собравшимся вокруг Григория.

— Если мы сделаем здесь остановку, вы вернетесь в свои вагоны. Раздайте людям ружья и патроны и покажите им, как обращаться с оружием. Раньше или позже нам придется вступить в бой, и я хочу, чтобы все мужчины и женщины в этом поезде умели стрелять. Вы будете командовать людьми в своих вагонах. Если нам не удастся избежать сражения, Алексей даст один долгий свисток. Услышав этот сигнал, вылезайте наружу и следуйте за мной.

Все дружно кивнули.

— Я вижу цистерну с водой, — сообщил Алексей.

Ганс перевел взгляд на Кетсвану и Григория.

— Стреляйте только в случае крайней необходимости. Если в диспетчерской сидит бантаг, убейте его быстро и тихо.

Криво ухмыльнувшись, зулус поднял свой ятаган. Поезд медленно катился вдоль платформы. В окне диспетчерской возникло чье-то лицо. Кетсвана с Григорием спрыгнули с поезда на платформу и кинулись к двери. Ганс напряженно следил за ними. Кетсвана распахнул дверь и ворвался внутрь. Поезд миновал бревенчатое здание, и Ганс с винтовкой в руке соскочил на землю. Довольно улыбающийся Кетсвана уже спешил ему навстречу.

— Там был один бантаг. Дрых на посту. Он больше не проснется.

Из диспетчерской вышел Григорий, волоча за собой перепуганного стрелочника.

— Ты знаешь, кто мы такие? — по-бантагски спросил у него Ганс.

Не в силах вымолвить и слова, чин выпученными глазами пялился на него, одновременно косясь на огромного зулуса с ятаганом, с клинка которого падали капли крови.

— Если хочешь, присоединяйся к нам, только решай быстро.

Ганс повернул голову в сторону склада с дровами, где уже трудились с десяток грузчиков, перетаскивавших бревна в тендер. В это же время Алексей со своим помощником возились с трубой, ведущей от водонапорной башни, пытаясь соединить ее с заборной трубкой локомотива.

— Ганс!

Это был Григорий. Суздалец выглядел встревоженным.

— У нас новая проблема. Телеграфист только что сказал мне, что через час сюда прибудет поезд с запада.

Проклятье.

— Здесь уже известно о нашем побеге?

— Он говорит, они заметили, что телеграф не работает, но решили, что это обычное повреждение провода. Часовой-бантаг спал, и Кетсвана убил его.

— Здесь есть гарнизон?

— Около двух сотен воинов, — ответил Григорий, показывая на ряд юрт, видневшихся на невысоких холмах в ста ярдах к югу от железной дороги.

— Ганс, — окликнул его Кетсвана. Зулус поднял вверх ладонь, призывая к тишине, — Слушай.

Ганс остановился у хвоста поезда и посмотрел назад на восток. Он слышал только шелест высокой травы.

— Вот, — прошептал Кетсвана.

Ганс навострил уши, но все было по-прежнему тихо.

— Поезд! — ахнул Григорий. — Неужели вы не слышите?

Ганс покачал головой.

— Вот же, — повторил Кетсвана и вытянул руку. Ганс вгляделся в ночную тьму и вдруг увидел над горизонтом едва различимое в звездном свете облако дыма, в котором посверкивали огненные искры.

— Далеко они? — спросил Григорий.

— В трех, максимум четырех милях отсюда, — вздохнул Ганс.

«Мы знали, что за нами будет погоня, — подумал он. — Но чтобы так быстро?»

— У нас есть пять минут. Семь, если повезет. Гриша, скажи Алексею, чтобы они там поторапливались. Поищите инструменты в кабине паровоза и около склада и попробуйте продырявить цистерну с водой. Кетсвана, найди этого стрелочника, пусть переведет стрелку на боковую ветку и намертво заблокирует ее.

Помощники Ганса бегом кинулись выполнять его распоряжения. Сам Шудер направился обратно к паровозу, ненадолго задержавшись у дверей предпоследнего вагона, где его ожидала Тамира.

— Что с Эндрю?

— С ним все хорошо, — прошептала она, баюкая младенца на руках.

— У вас есть еда и питье?

— Но я думала, что воду мы раздобудем здесь.

Ганс отрицательно покачал головой и объяснил ей ситуацию.

Тамира обеспокоенно выглянула из открытых дверей. В этот момент машинист догонявшего их поезда выпустил пар, и над степью прозвучал протяжный скорбный гудок. Рельсы ощутимо завибрировали, и Ганс обеспокоенно поморщился. Он никак не мог понять, почему бантаги, находившиеся в юртах на холмах, до сих пор не подняли тревогу.

— Мы отправляемся через минуту! — прокричал Ганс. Он нежно погладил жену и побежал к голове состава. На крыше паровоза восседал Алексей, которому наконец удалось соединить трубу с заборной трубкой.

— А как же тот встречный поезд? — спросил машинист.

— Мы не можем здесь задерживаться. — Ганс развернул свою карту и внимательно ее изучил. — Вот, в двадцати милях отсюда есть объездной путь.

— Они будут там раньше нас, — возразил Григорий, подходя к Гансу.

— Здесь нам оставаться нельзя, — заявил Ганс. — Если этот подонок позади нас не полный кретин, он сбавит скорость, ожидая того, что мы заклиним стрелку. У них там вооруженные воины, а наши люди еще не готовы к бою. Нет, мы должны на полном ходу нестись к развилке и молиться о том, чтобы успеть туда раньше встречного поезда.

Настойчивый свист догонявшего их паровоза звучал уже совсем рядом, и Ганс разглядел передние огни бантагского локомотива и их отблески на рельсах.

Бригада, грузившая дрова, работала в бешеном темпе, тяжелые бревна со стуком ударялись о железные борта тендера.

— Яказг?

Из ночного мрака вынырнула огромная фигура, и, протирая заспанные глаза, к ним подошел бантаг.

Ганс скинул с плеча винтовку и направил ее на незваного гостя. Бантаг словно налетел на невидимую стену и начал медленно пятиться.

Палец Ганса лег на курок, но старый сержант сдержал себя. Стоит ему выстрелить, и весь гарнизон станции моментально окажется здесь. А если он отпустит этого бантага и тот, вопя о взбунтовавшемся скоте, помчится в свой лагерь, товарищи сочтут его крики пьяными бреднями, и беглецам удастся выиграть несколько драгоценных секунд.

Бантаг продолжал отступать, на его лице застыла гримаса ужаса.

Страх в глазах врага согрел душу Ганса, и он широко осклабился.

— Я дарю тебе жизнь, сволочь, — бросил Шудер. — Можешь рассказать об этом своим друзьям.

Отчаянно завопив, бантаг повернулся и бросился вверх по склону холма.

Тут же выкинув его из головы, Ганс обратился к машинисту:

— Леша, пора сваливать отсюда! Подавай сигнал!

Алексей спрыгнул обратно в свою кабину, дал три коротких гудка и снял рычаг с тормоза. Грузчики все еще забрасывали дрова в тендер.

Ганс с тревогой посмотрел на восток. Приближающийся поезд был всего в полумиле от них. Вдруг он сообразил, что забыл отдать приказ перерезать телеграфную линию, и начал было клясть себя на чем свет стоит, но увидел какого-то рабочего, сползавшего с ближайшего столба. Очевидно, Григорий успел обо всем подумать.

Задрожав, поезд дернулся вперед, и тут Ганс заметил бегущего по платформе Кетсвану.

— Мы повернули стрелку и повредили механизм! — торжествующе воскликнул зулус.

Ганс залез в кабину машиниста, Кетсвана последовал за ним. Раздался ружейный выстрел. Они увидели, как бантаги начали выбегать из своих юрт. Засвистели пули, и в первом вагоне кто-то закричал от боли.

Бантаги лавиной понеслись к поезду с холма, но меткие выстрелы десятка рабочих, умевших обращаться с оружием, скосили некоторых из них.

— Прибавь пару, Леша! — закричал Ганс. — Полный вперед!

— Знаете, а ведь если мы не успеем к развилке первыми, нас ждет лобовое столкновение.

— Ну и черт с ним! — проревел Ганс. — Это будет не самая плохая смерть.

Гаарк высунулся из кабины машиниста и увидел искры, высекаемые колесами удаляющегося от них поезда, до которого было всего четверть мили. Раздался скрежет, эшелон кар-карта остановился. Гаарк соскочил на насыпь, и несколько воинов из его личной охраны тут же побежали вперед. Вместе с машинистом кар-карт подошел к заблокированной стрелке.

— Сколько времени уйдет на починку?

Машинист испуганно поднял на него глаза.

— Сколько? — повторил свой вопрос Гаарк.

— Немного, мой карт. Немного. Но нам нужно запастись водой и дровами. До следующей станции целых восемьдесят миль.

Гаарк пробурчал себе под нос проклятие и направился к платформе. У водонапорной башни несколько скотов пытались поднять трубу, по которой драгоценная вода выливалась из цистерны на землю.

На полу диспетчерской лежало обезглавленное тело часового.

«Идиот чертов, очевидно, спал на посту».

Мимо Гаарка туда-сюда беспорядочно носились его воины, не разбиравшие в темноте, мимо кого пробегают. Пока починят стрелку, пройдет еще минут пятнадцать. У беглецов слишком большая фора, и они, конечно, успеют отъехать, остановиться и испортить еще одну стрелку или взорвать позади себя рельсы.

Он схватил за рукав одного из пробегавших мимо воинов.

— Рельсы! У вас здесь есть запасные рельсы, костыли и инструменты?

Бантаг махнул рукой куда-то в сторону.

— Да вон склад, за боковой веткой.

— Грузите это все в один из вагонов!

Солдат скептически посмотрел на него, явно не спеша выполнять приказы какого-то незнакомца.

— Мой карт, мы починили стрелку, — крикнул издалека машинист.

Бантаг ошеломленно уставился на Гаарка и согнулся в низком поклоне.

— Кончай придуриваться и займись делом! — заорал Гаарк. — Мне нужна рабочая бригада, которая умеет чинить железнодорожное полотно, не важно, скоты или воины. Они поедут с нами. Быстро!

Бантаг отдал честь и со всех ног бросился к складу. Продолжая сыпать ругательствами, Гаарк провожал взглядом исчезающий в ночи поезд Шудера.

— Вижу землю, — сообщил Федор.

Заворчав, Джек сел и протер глаза. Над его головой раздавался громкий храп. Джек от души пнул по гамаку Степана, и храп прекратился.

— Который сейчас час?

— Скоро рассветет, — бодро отозвался Федор, кивая на восток.

— Ух ты, как мы несемся! — воскликнул Джек. — Здесь, наверху, скорость ветра достигает сорока, а то и пятидесяти узлов. На обратном пути нам придется опуститься ниже.

Широко зевая, Степан свесил ноги с гамака.

— Как спалось? — спросил у него Федор, протягивая юноше дымящуюся чашку чая.

— Потрясающе! Здесь такой свежий воздух! — воодушевленно ответил Степан.

— Будь так добр, заткнись, — простонал Джек, плотно обхватив ладонями свою чашку в надежде согреться. Глядя на чай, он вдруг удивился, каким образом Федору удалось вскипятить воду, и недоумевающе поднял глаза на своего бортинженера.

— Я дошел до одного из двигателей и поставил на него чайник, — произнес Федор, предвосхищая его вопрос.

Джек бросил взгляд на узенький мостик, и его замутило.

— А если бы ты оттуда сверзился? Вот болтан! Дирижабль остался бы без управления, а мы только через несколько часов проснулись бы и поняли, что ты свалился за борт.

— Слушай, ты хочешь чаю или нет? По крайней мере у нас на завтрак будет хоть что-то горяченькое.

Джек отхлебнул из своей чашки и с удовлетворением обнаружил, что Федор не забыл добавить меду в обжигающий внутренности напиток.

— Мы долетели до суши.

Джек пригнулся и прошел в носовую часть кабины. В слабом предрассветном свете виднелась низкая гряда холмов, а в долинах и на перевалах стелился утренний туман. Все страхи Джека ожили вновь. Покрытые лесами горы на севере отбрасывали на степь тени, похожие на гигантские пальцы. Справа от него сильный норд-вест гнал белые барашки по сине-фиолетовой поверхности Великого моря. Джек подумал, что видит под собой землю, на которую никогда не падал взгляд свободного человека.

Петраччи сел в кресло пилота, сделал еще один глоток чая и с благодарным кивком взял у Федора бутерброд с маслом и толстым ломтем ветчины. Неторопливо разжевывая жесткое мясо, Джек отрешился от всего и не прислушивался к оживленной болтовне Степана и Федора, устроившихся на корме.

Джек постепенно увеличил скорость и тут же вновь сбросил ее до крейсерской, внимательно следя за всеми двигателями. Стрелка показателя скорости ветра застыла на отметке тридцать миль в час, но, учитывая, что бриз дул им почти в корму, они должны были делать не меньше семидесяти узлов.

В миле под ними он заметил скопление юрт, рядом с которыми, задрав головы к небу, замерли бантаги, с изумлением смотрящие на необычный аппарат. Воздух был кристально чистым — настолько, что их лица с раскрытыми от удивления ртами, казалось, находились на расстоянии вытянутой руки. Высунувшись из иллюминатора, Петраччи помахал бантагам, а затем сделал малоприличный жест.

— Думаешь, мы проскочили ночью нужное место? — обеспокоенно спросил у него Федор.

Джек развернул карту, составленную моряками, исследовавшими восточное побережье, и в течение нескольких минут тщательно сверял ее с ландшафтом внизу.

— По-моему, мы в тридцати милях к северу от наших. Они должны быть в этом маленьком заливе между скал.

Он ткнул пальцем в листок с планом местности и затем показал влево. Федор вытянул шею и тоже вперился в карту. Проверив выводы Джека, бортинженер одобрительно кивнул.

— Давай немного снизимся и выберемся из этого сильного воздушного потока.

Джек опустил нос «Летящего облака» на двадцать градусов, и они начали снижение, одновременно поворачивая на юго-запад. Ветер продолжал уносить их прочь от моря, и Джек слегка увеличил мощность работы двигателей, причем ему пришлось взять направление на запад-юго-запад. Наконец они начали набирать скорость, и после того как дирижабль опустился ниже пяти тысяч футов, ветер начал ослабевать, так что в итоге Джек выбрал курс юго-запад, чтобы сохранить общее направление на юг.

В небе занималась заря, восток окрасился багрянцем, и их глазам открылось устье широкой реки. А в море в нескольких милях от берега в крутом бейдевинде шло изящное судно под белоснежными парусами.

— Паровой шлюп «Виксбург», — убежденно произнес Федор, поднося к глазам подзорную трубу.

Джек согласно кивнул и, взяв трубу у своего инженера, стал с восторгом разглядывать корабль-игрушку. Это было одно из их дозорных судов, бороздивших воды вблизи вражеских владений и участвовавших в необъявленной войне с бантагами. Вдоль восточного побережья моря были разбросаны с полдесятка людских поселений, в которых, судя по всему, жили потомки китайцев. В них стояли бантагские гарнизоны, и сторожевики вроде «Виксбурга» время от времени подходили к берегу и наблюдали за поведением воинов орды. Буллфинч призывал к более агрессивным действиям, но Конгресс и президент наложили на это вето. Никто не знал, что находится выше по течению реки, так как при приближении республиканского корабля к устью наперерез ему выплывал десяток галер, постоянно дежуривших в заливе. Сегодня все это изменится.

— Степа, залезай на верхотуру, — скомандовал Джек. — Мы добрались до негостеприимных мест. Смотри в оба. Нам неизвестно, есть ли у бантагов дирижабли, но лучше быть готовыми ко всему.

— Есть, сэр!

Джек только покачал головой, когда сияющий от счастья юноша застегнул пуговицы на своей кожаной куртке и запихал полбуханки хлеба в один карман и фляжку с водой в другой. Затем Степан надел летный шлем и опустил на глаза очки. Открыв кормовой люк, молодой стрелок высунулся наружу и схватился за конец веревочной лестницы. Вися чуть ли не вниз головой, Степан по-паучьи пополз вдоль корпуса дирижабля и вскоре исчез где-то наверху.

— Этот парень родился пилотом, — восхищенно произнес Федор.

— Не пилотом, а идиотом, — пробурчал Джек, которого выворачивало наизнанку при одной мысли о том, чтобы оказаться на поверхности оболочки во власти ветров, разрывающих тебя на части.

Сбоку от кресла пилота раздался высокий пронзительный свист, и Джек вынул затычку из переговорной трубы.

— Я на месте, сэр, — донесся до него голос Степана. — Здесь так красиво!

— Ты пристегнулся? Если нам придется маневрировать, у меня уже не будет времени предупредить тебя.

— Так точно, сэр!

Джек опять покачал головой, заткнул переговорную трубу и бросил взгляд на землю под собой.

— Река течет на юго-восток. Полетим вдоль нее. Как у нас с топливом?

— Отлично. Мы израсходовали только четверть нашего запаса.

— Не забудь, что нам еще домой лететь, — напомнил Федору Джек. Взгляд пилота скользил по земле в поисках дыма, и наконец Петраччи заметил небольшую струйку, поднимавшуюся над рядом зданий около длинного эллинга, в котором, как он подозревал, находились галеры.

— Похоже, у земли дует западный ветер, — воскликнул он. — От пяти до десяти миль в час.

Он опять проверил датчики топлива. Надо позаботиться о том, чтобы у них что-то оставалось в резерве. Пожалуй, они будут выдерживать этот курс еще час, а потом повернут обратно.

Откинувшись на спинку кресла, Джек доедал свой завтрак, периодически поглядывая в бинокль, с тем чтобы получше рассмотреть какую-нибудь особенность ландшафта и дать указания Федору сделать ее набросок или просто оставить запись в судовом журнале. Над горизонтом поднялся солнечный диск, и по степи пролегли длинные тени.

— Наверняка выше по реке есть какой-нибудь крупный город, — заметил Федор, нарушив длившееся целый час молчание, когда Джек лишь изредка обращался к нему, отмечая проплывавшие внизу деревни и другие стратегически значимые пункты.

Петраччи был с ним согласен. На реке виднелись многочисленные пятнышки лодок, а дважды дирижабль пролетал над самыми настоящими судостроительными верфями, и на стапелях одной из них стояла баржа в две с лишним сотни футов длиной. На берегу небольшой бухты сушилось около десяти галер, а в обнесенном стенами лагере рядом с ними копошились несколько тысяч человек, дружно задравших вверх головы, когда мимо них промчалась тень удивительного воздушного корабля.

В мозгу Джека мелькнуло ужасное воспоминание о погребении Джубади и колоссальной гекатомбе, свидетелем которой он стал.

— Эх, спуститься бы сюда с хорошей батареей на борту и выпустить на свободу этих несчастных! — прошептал он.

Федор не ответил, прилипнув к окулярам бинокля.

— Похоже, впереди по курсу город, — возвестил он. Опустив бинокль, бортинженер схватил подзорную трубу и раздвинул ее, положив дальний конец на край иллюминатора.

— Ну-ка взгляни, — предложил он своему другу, уступая ему место у трубы. Джеку потребовалась пара секунд, чтобы навести фокус. Наконец картинка стала четкой, и Петраччи протяжно присвистнул.

— Думаю, это дело нужно сфотографировать, — хрипло произнес он.

Через несколько минут он опустил подзорную трубу и взял в руки бинокль, более удобный в обращении. Внимательно рассмотрев верфи, он, к своему ужасу, обнаружил на стапелях свыше дюжины бронированных кораблей, из палуб которых торчали черные трубы. Город тянулся вдоль реки, и Джек ясно различал судостроительные бригады, трудившиеся внизу. Над доками высились стены земляной крепости, и в сторону реки грозно смотрели дула пушек внушительной батареи.

Федор прильнул к первому фотоаппарату. Наведя камеру вниз, он поднял затвор объектива, досчитал до десяти и опустил его. Картинка выйдет смазанной, но главное будет видно.

Джек снова посмотрел вниз. В этом месте река круто поворачивала на юг, а потом возвращалась обратно на север, и выше по течению подступ к городу оборонялся еще одной земляной крепостью, которая, казалось, примыкала к первому укреплению, хотя на самом деле их разделяла водная петля. Судну, поднимавшемуся вверх по реке, сначала предстояло миновать нижнюю крепость, а потом и верхнюю.

Джек внимательно разглядывал второе укрепление, и вдруг его взгляд зацепился за столб дыма, поднимавшийся рядом с ним. В первое мгновение ему показалось, что это какая-то чепуха, на которую можно не обращать внимания, и он отвернулся в другую сторону.

Неожиданно его мозг пронзила невероятная мысль, Джек схватил подзорную трубу и снова посмотрел вниз. На секунду этот дым снова попал в поле его зрения, но тут же опять исчез. И вот Джек все-таки нашел его.

— Боже милостивый, у них есть поезда!

Рядом с ним навел на землю свой бинокль Федор.

Вдоль гряды невысоких холмов медленно плыло черное облако. Джек разглядывал в трубу горный хребет, над которым поднимался дым, и наконец увидел блеснувшие внизу полосы рельсов. К верхней крепости вела боковая ветка, а основной путь шел прямо в город, над которым они как раз в этот момент пролетали.

— Взгляни на здания к востоку от форта, Джек. Похоже, это ангары для дирижаблей!

Джек отвел взгляд от железной дороги и посмотрел на строения, на которые показывал Федор. От большой открытой поляны в разные стороны, как спицы, отходили шесть длинных узких зданий. На их глазах из одного ангара высунулся нос бантагского дирижабля.

— У нас появилась компания, — заметил Джек.

Он снова взглянул на хребет, и его глазам предстал ползущий по мосту паровоз, тянувший за собой шесть платформ, на каждой из которых находилась какая-то похожая на огромный ящик конструкция, накрытая брезентом.

— Не пора ли нам поворачивать оглобли? — поинтересовался Федор.

— Подожди, я хочу сфотографировать поезд.

— А потом мы разворачиваемся обратно, да?

Федор был прав. Они уже добыли такую информацию, узнав о которой Эндрю лишится дара речи. А главное, теперь и Калин, и Конгресс признают их правоту. Джек не отрывал взгляда от поезда. Он доставлял в порт какой-то груз. Это явно были готовые изделия — иначе зачем покрывать груз брезентом? Однако он не заметил никаких следов фабрик или мастерских по производству паровых двигателей, брони, пушек и прочего оружия. Если эти ублюдки проложили здесь железную дорогу, то она должна вести к каким-то очень важным объектам.

Судя по дыму, поднимавшемуся из трубы паровоза, ветер у земли все еще был западным. Значит, на обратном пути ветер будет дуть в скулу.

— Давай-ка посмотрим, куда ведет эта дорога, — сказал Джек.

Федор уставился на него и покачал головой.

— Старик, не забывай про этот дирижабль внизу. К тому моменту, как он наберет высоту, мы его намного опередим, но когда придет время разворачиваться и лететь домой, он создаст нам кучу проблем.

Джек откупорил переговорную трубу и дунул в нее, чтобы на другом конце раздался свист.

— Степан, в воздух поднимается вражеский дирижабль. Если у бантагов есть один такой, их может быть и несколько. Так что смотри в оба!

— Хорошо бы поучаствовать в воздушном бою, сэр!

Проворчав проклятие в адрес юного энтузиаста, Джек слегка развернул «Летящее облако» на восток, нацелив нос дирижабля на проход между холмами в двадцати милях от города. Железная дорога вела именно туда.

— Вижу встречный поезд!

Высунувшись из кабины машиниста, Ганс посмотрел вперед и увидел поднимавшееся над горизонтом черное облако. Наступило раннее утро.

— Он уже успел миновать ответвление?

— А я откуда знаю? — огрызнулся Алексей. Сказывалось напряжение долгой гонки.

Преследовавший их поезд постепенно приближался к беглецам и сейчас был всего в паре миль позади них.

— Если они уже проехали стрелку, нам всем конец.

— По-моему, я вижу семафор у развилки! — закричал кочегар, стоявший с другой стороны кабины. — Они до него еще не добрались!

Ганс нащупал свою винтовку и нервно поправил патронташ, висевший у него через плечо. Выбравшись из кабины, он дошел до задней стенки тендера и просунул голову в отверстие, ведущее в первый вагон.

— Приготовьтесь к бою. Помните: один долгий гудок означает, что мы выбегаем из вагонов и вступаем в сражение. Передайте мои слова дальше.

Один из рабочих помахал Гансу, давая понять, что его слова были услышаны. Старый сержант только покачал головой. Если бы у него под рукой была рота-другая его парней из русской армии, а еще лучше — из старого Тридцать пятого, он бы не задумываясь нажал на тормоза, и пусть эти бантагские ублюдки лезут на рожон. Ганс был бы почти рад такому способу снять напряжение. В их поезде было не меньше двухсот готовых сражаться человек, но они не имели ни малейшего представления о воинской дисциплине, и Ганс боялся, что в лучшем случае один из десяти рабочих способен попасть из ружья в бантага, даже если тот будет находиться на расстоянии нескольких дюймов.

— Встречный поезд замедляет ход! — воскликнул Алексей и издал серию коротких гудков.

— А ты не можешь просигналить им, чтобы они убрались с дороги?

— Именно этим я и занимаюсь.

Алексей бросил взгляд на датчик, показывавший давление в паровом котле.

— Они все еще на главном пути! Переводят для нас стрелку! — крикнул кочегар.

Ганс витиевато выругался.

— Я должен сбавить ход, — произнес Алексей. — Может быть, они закрывают нам въезд на запасной путь.

Шудер снова посмотрел назад. Поезд преследователей стал еще ближе. Сколько же все-таки в этом эшелоне воинов? Милях в двенадцати позади дорога сделала крутой поворот, и в свете лунного серпа Ганс смог разглядеть, что бантагский паровоз тянет как минимум четыре-пять вагонов. Значит, их преследуют порядка двухсот воинов орды. Если они догонят беглецов, начнется побоище.

— Сначала мы просто проскочим стрелку. Не давай сигнала к бою, если только в этом встречном поезде не окажется воинов. Если это всего лишь товарняк, мы убьем охрану, разгоним поезд и на полной скорости спустим его на ублюдков позади нас!

Алексей перекрестился. Ганс повернулся к Кетсване и Григорию:

— Приготовились!

Алексей уменьшил мощность работы двигателя и начал торможение. Рядом со стрелкой стояли бантаг и двое людей, причем воин орды явно был в ярости. Их поезд свернул на запасной путь, и в этот момент Ганс высунулся из кабины паровоза, прицелился и уложил бантага, который даже не успел понять, что происходит.

Стрелочники ошарашенно уставились на него, не веря своим глазам, один из них с воплями припустил в открытую степь, прочь от железной дороги. Рельсы повернули еще раз, и их состав покатился параллельно основной ветке. Кетсвана с Григорием одновременно выстрелили из своих ружей, убив еще одного бантага, сидевшего в кабине встречного поезда. Проносясь мимо крытых вагонов, Ганс задержал дыхание, каждую секунду ожидая, что их двери сейчас распахнутся и наружу вырвется поток воинов. Однако все было спокойно. Догадка Алексея была верной — бантагский товарный состав был слишком длинным, чтобы разместиться на объездном пути. В нем было десять вагонов, и его хвост загораживал им выезд на главную колею.

Поезд беглецов наконец миновал стрелку и целиком оказался на боковой ветке. Алексей до упора потянул на себя рычаг тормоза, и они остановились.

— Вперед! — скомандовал Ганс. Спрыгнув на землю, он приказал Григорию бежать к стрелке, которую они только что проехали, и вернуть ее в исходное положение, а железнодорожник-чин, присоединившийся к ним в депо во время побега, приготовился перевести стрелку, открывающую им выезд на главный путь.

Ганс влез в кабину бантагского паровоза и обнаружил там двух людей-кочегаров.

— Если хотите жить, убирайтесь отсюда! — рявкнул он.

Кочегары поочередно смотрели то на него, то на мертвого воина у своих ног.

Выглянув из кабины, Ганс увидел, что догонявший их поезд начал притормаживать в нескольких сотнях ярдов от стрелки. Воины-бантаги начали выпрыгивать из вагонов по обе стороны от путей, и через пару секунд в воздухе зажужжали пули.

Переводивший стрелку Григорий выпрямился и дал Гансу отмашку. Старый сержант передвинул вперед рычаг и почувствовал, как под ним завертелись колеса поезда.

Он соскочил вниз, оба кочегара все еще торчали в кабине, изумленно пялясь на него. Ганс вскинул винтовку и навел ее на них.

— А ну слезайте! Быстро!

Кочегары переглянулись и выскочили из паровоза с другой стороны.

Колеса поезда продолжали проворачиваться, не находя сцепления с рельсами, но вот наконец раздался жуткий скрежет, и бантагский товарняк сорвался с места.

Когда последний вагон встречного поезда промчался перед носом их паровоза, стрелочник-чин всем своим весом налег на рычаг, и стрелка встала на место. Пули свистели уже совсем рядом, одна из них взметнула фонтанчик пыли в дюйме от ноги Ганса. Отчаянным прыжком Шудер взлетел обратно в кабину Алексея, и тут его взгляд упал на человека, взобравшегося на верхушку телеграфного столба. Молоденький телеграфист, совсем мальчик, должен был перерезать провода и сейчас из последних сил цеплялся за поперечную перекладину. На его спине проступило пятно крови. Медленно подняв тяжелую, словно налитую свинцом руку с зажатым в ней ножом, юноша чиркнул по проводу и, выполнив свое задание, рухнул на землю.

Сдерживая слезы, Ганс отвел взгляд от безжизненного тела и стал следить за Григорием и Кетсваной, которые догнали набирающий скорость локомотив и вскочили в кабину машиниста.

— Будем надеяться, что у этих подонков сломается паровоз! — возбужденно проорал Кетсвана, встав на подножку и наблюдая за разворачивающимися событиями. Казалось, зулус просто не замечает проносящиеся мимо него пули.

— Далеко до следующей станции? — спросил Григорий.

— Через сорок миль будет крупный железнодорожный узел. Он находится примерно на середине пути от нашего лагеря до Сианя, — сообщил Алексей, умолчав, впрочем, о том, что на карте значились бантагский лагерь, мост и депо. Беглецам предстояло серьезное испытание, и, возможно, именно там оборвется их полный опасностей путь.

— Давай задний ход! — взревел Гаарк.

Машинист-пленник бросил на него непонимающий взгляд.

— Когда этот поезд соприкоснется с нашим, мы будем двигаться назад и постепенно погасим его скорость.

Машинист потянул за рычаг заднего хода. Приближавшийся к ним поезд мчался все быстрее и быстрее, и Гаарк высунулся из кабины, чтобы лучше все видеть. Как ни странно, в глубине души эта гонка за Шудером доставляла кар-карту удовольствие. Она напоминала Га-арку легендарную погоню, произошедшую двести лет назад в его родном мире, когда во время Войны за наследство, на заре эры паровых двигателей, Кагар-ду, законный наследник, бежал из тюрьмы и, захватив паровоз, пять дней удирал от своих преследователей, пока его наконец не загнали в тупик, где он в честной схватке пал от руки своего соперника, основателя династии Лекта.

Вовремя предпринятый маневр позволил им почти полностью самортизировать удар при столкновении локомотивов, и оба поезда покатились обратно на восток. Гаарк не вытерпел и, не обращая внимания на протестующие возгласы своего офицера, вылез на скотосбрасыватель. Выбрав подходящий момент, кар-карт одним прыжком перемахнул на встречный паровоз и после некоторых усилий, потребовавших от него немалой ловкости, оказался в пустой кабине. Гаарк выпустил пар и потянул за тормозной рычаг. Из-под колес товарного состава взметнулся сноп искр, и он отцепился от бантагского эшелона, продолжавшего двигаться задним ходом. Наконец оба поезда остановились, и Гаарк, гордо улыбаясь, откинулся в кресле машиниста, дожидаясь своих воинов. В их взглядах, направленных на него, читалось восхищение.

Отлично, это сделает его образ еще более легендарным.

— Смотри, мой карт!

Один из воинов показывал на что-то в небе. Гаарк спрыгнул на землю и задрал голову.

Там на малой высоте один за другим плавно скользили два дирижабля.

Гаарк, затаив дыхание, разглядывал их изящные контуры, блестящие жесткие корпуса и крылья длиной почти в сто футов.

Конечно, все это было очень примитивно. Только через несколько поколений варвары, которыми он правит, смогут создать простейший аэроплан, не говоря уж о реактивном самолете, однако для начала сойдут и дирижабли. Большинство воинов смотрели на небо с суеверным ужасом на лицах, некоторые из них осеняли себя знаком, призванным отвадить беду. Однако многие бантаги с почтительным трепетом взирали на своего вождя, ибо кто как не он, Спаситель, создал это чудо, способное победить злых духов, овладевших скотом?

— Отгоним этот поезд обратно к развилке и заведем его на объездной путь. Потом отцепим вагоны, сколько их поместится, на боковой ветке, а локомотив с оставшимися вагонами развернем на запад и пустим перед нашим эшелоном. Предки послали его нам в помощь.

Бантагский офицер тупо уставился на него, не понимая, что имеет в виду кар-карт.

— Скоро вы все увидите.

— Старик, не пора ли нам поворачивать домой? — жалобно спросил Федор.

Проигнорировав слова своего бортинженера, Джек бросил взгляд на датчик топлива и снова стал рассматривать землю внизу, но тому, как плыли над степью низкие кучевые облака, он заключил, что ветер переменился на вест-зюйд-вест, а то и просто на зюйд-вест. Похоже, им везло. На обратном пути «Летящему облаку» придется бороться с боковым ветром, но это все же лучше, чем встречный.

— Через пятнадцать минут, — наконец ответил он Федору. — Мы же еще ничего не видели, кроме нескольких ответвлений, ведущих в холмы на юге, где, скорее всего, добываются лес и руда. Но где же фабрики? И как там наши преследователи?

Федор вылез из своего кресла, прошел в кормовую часть гондолы и выглянул в иллюминатор.

— Отстали миль на пятнадцать. Им за нами не угнаться.

Джек издал довольный смешок. Должно быть, у этих бантагских говнюков глаза на лоб повылезали при виде четырехвинтового дирижабля, нахально вторгшегося в их воздушное пространство. Впрочем, сам Джек был озадачен не меньше бантагов. Город, откуда начиналась железная дорога, был уже по меньшей мере в ста пятидесяти милях позади, а рельсы уходили за край горизонта и, казалось, вели в бесконечность. Как же бантагам удалось сотворить все это всего за четыре года? Во время войны с Карфагеном их пираты захватили русский локомотив, а паровую машину мерки могли изучить на «Оганките» еще до затопления броненосца. Но железная дорога? Может быть, мерки захватили нескольких железнодорожников из 3-го корпуса и потом продали их бантагам? А для чего бантагам было нужно затевать такое строительство, как не для войны с Республикой?

Цивилизация орды совершила технологический скачок, это было очевидно. Вдоль железной дороги были расставлены телеграфные столбы, а это означало, что бантаги имеют возможность в считанные секунды передавать информацию из одного места в другое. У них были гальванические батареи и простейшие навыки холодной обработки металлов, орда достигла определенного уровня индустриализации, позволявшего ей создать сотни миль рельсов и паровые двигатели для кораблей и поездов. Однако самым тревожным было то, что бантаги, по-видимому, приспособились к современному образу мышления. Мерки начали использовать ружья и пушки, но при этом оставались все тем же первобытным народом, что и раньше, во времена мечей и луков. А в жизни бантагской орды появилось что-то новое, что изменило их традиционный уклад, по крайней мере в том, что касалось методов ведения войны. Судя по тому, что видел сверху Джек, людское население этих земель было полностью порабощено, а, по словам Эндрю, здесь жило бессчетное множество чинов — может быть, несколько десятков миллионов или даже больше. А это значило, что в распоряжении бантагских хозяев были легионы рабов, ковавших оружие для будущей войны.

Вдруг он заметил столб дыма, поднимающийся над горизонтом. Вскоре показались еще два черных облака. Три локомотива на линии одновременно. Хм, может, они везут какой-нибудь специальный груз?

— Знаешь, Федя, давай-ка сфотографируем эти три поезда. А потом развернемся и полетим домой.

— Нам нужно сделать остановку, чтобы запастись водой и дровами! — воскликнул Алексей. — Если мы этого не сделаем, то миль через пять-десять у нас не будет пара.

Ганс бросил взгляд назад. Бантагский паровоз постепенно их догонял. После того как беглецы предприняли тот отчаянный маневр у развилки, следующие десять миль они ехали спокойно, и Ганс начал надеяться, что им удалось повредить паровоз преследователей.

Теперь он понял новую стратегию бантагов: пустить в погоню за людьми отсоединенный от вагонов локомотив, который протаранит их сзади, когда Алексею придется сбавить скорость. А после этого воины из второго поезда, идущего в нескольких милях позади паровоза, покончат с теми, кто останется в живых после столкновения.

— Нам надо захватить станцию, перевести там стрелку и отправить этот чертов паровоз на запасной путь, — решил Ганс. — Потом быстро погрузить дрова и залить воду. Если на нас попрут бантаги, будем сражаться, защищая грузчиков.

До узловой станции оставалось не больше мили. Ганс не заметил никаких признаков беспокойства, никто не встречал их выстрелами из пушек и ружейным огнем. Очевидно, преследователи до сих пор не смогли возобновить телеграфное сообщение. Ему показалось немного странным, что оба дирижабля, прилетевшие с запада, пятнадцать минут назад заложили вираж на юг и исчезли где-то среди густых облаков. Первый дирижабль имел какую-то необычную форму, но у Ганса не было сейчас времени задумываться об этом.

— Все знают, что делать? — спросил он.

Григорий и Кетсвана дружно кивнули.

— Тогда с Богом, ребята!

— Притормози, — приказал Гаарк.

Машинист облегченно перевел дыхание. Он потянул за рычаг, из-под колес вырвался сноп искр, и паровоз замедлил ход. Гаарк повернулся к шестерым воинам, которые по настоянию командира роты сопровождали его в этой безумной гонке.

Скорость локомотива упала до пяти-семи миль в час.

— Прыгайте!

— Мой карт, это невозможно! — протестующе воскликнул один из них. — Не лишай меня чести!

— Идиот, я не собираюсь кончать с собой! Прыгай!

Бантаги переглянулись, и наконец один из них решился соскочить на землю. Секунду спустя за ним последовали и остальные пятеро. Двое людей неловко спрыгнули последними.

Оставшись в локомотиве один, Гаарк отпустил тормоз и дал полный ход. В следующее мгновение он выскочил из кабины машиниста и кубарем покатился по высокой траве. Встав на ноги, Гаарк проводил взглядом удаляющийся паровоз, и на его губах заиграла довольная улыбка.

— Давай сигнал к бою!

Алексей дернул за веревку, раздался долгий гудок, двери вагонов распахнулись, и беглецы беспорядочной толпой высыпали наружу.

Кетсвана с Григорием выпрыгнули из кабины машиниста и взяли на себя командование. Отряд под руководством зулуса побежал через депо, а Григорий выстроил своих людей в цепь перед мостом.

Слева от Ганса творилось сущее безумие. Сотни рабов разбегались врассыпную, а ошарашенные бантаги, большинство из которых были вооружены одними ятаганами, разинув рты, смотрели на ревущую и беснующуюся толпу, несущуюся на них.

— Эти дрова и вода будут стоить нам немалой крови, — крикнул Ганс Алексею, вылезая наружу.

Сам Шудер в сопровождении стрелочника и четырех помощников Кетсваны побежал по путям обратно.

Преследовавший их паровоз, как он и предполагал, был уже совсем рядом, и Ганс вместе со стрелочником-чином налегли на рычаг стрелки. Раздался щелчок, стрелка перевела рельсы на запасной путь, и буквально через секунду мимо них, накренившись, пронесся ревущий локомотив.

Ганс потрясенно наблюдал за тем, как паровоз, не сбавляя скорости, влетел в депо. Люди Кетсваны метнулись прочь с его пути. Локомотив прогремел по рельсам и столкнулся со стоявшим на запасном пути составом с товарными вагонами. Ганс в жизни не видел ничего подобного: «бешеный» паровоз с невообразимым грохотом врезался в первый вагон и, оторвав его от рельсов, отбросил в сторону, как сломанную игрушку. Уткнувшись во второй вагон, паровоз встал на задние колеса и повалился на левый бок, словно какое-то умирающее чудовище. Второй вагон перевернулся, а третий по инерции покатился дальше по рельсам. Из поверженного локомотива с шипением вырвалась струя пара; засверкали искры, взметнулись клубы черного дыма. Некоторые беглецы начали радостно смеяться, благодаря небо за то, что эта катастрофа не произошла с их поездом, и вдруг все звуки утонули в громе колоссального взрыва — первый вагон взлетел на воздух.

Ударной волной Ганса швырнуло на землю, и на какое-то время у него перехватило дыхание. Шесть остальных вагонов, находившихся на этом запасном пути, один за другим взорвались, как огромные хлопушки. Зрелище было ужасным: многих людей Кетсваны подбросило в воздух и разметало в разные стороны. Крики раненых и изувеченных рабочих были едва слышны в закладывающем уши грохоте от взрыва нескольких тонн пороха.

На них обрушился настоящий град из обломков взорвавшихся вагонов. Справа от Ганса искореженное колесо поезда прочертило дугу в воздухе, затем вспахало в земле глубокую борозду и наконец остановилось в тридцати ярдах от железной дороги.

В полной прострации Ганс бросил взгляд на свой поезд. Пылающие обломки упали на крыши вагонов, и его люди уже сбрасывали их вниз. В открытых дверях предпоследнего вагона, крича от ужаса, с Эндрю на руках стояла Тамира.

Ганс оцепенело посмотрел назад, на восток. Второй поезд преследователей не сбавлял хода. Через минуту-другую он будет здесь, и не успевшим отойти от шока беглецам придется иметь дело с хорошо вооруженными воинами регулярной армии.

— Что за чертовщина?

Джек склонился к иллюминатору, привлеченный звуками раздававшихся внизу взрывов.

— Нет, ты это видел? — воскликнул Федор. — Они там что, все с ума посходили?

— Мы спускаемся ниже, — объявил Джек, отводя от себя руль высоты.

— Зачем это?

— Хочу получше рассмотреть, что там творится. Смотри, из первого поезда высыпала толпа людей. Кажется, они там стреляют.

Сердце Джека учащенно забилось. Неужели это какая-то военная операция? Может быть, на этих землях есть люди, сражающиеся с бантагами? Он должен это узнать.

«Летящее облако» опустилось на высоту четырех тысяч футов, и глазам Джека отчетливо предстала панорама боя. Рядом с первым поездом он видел рабочую команду, в сумасшедшем темпе грузящую в тендер дрова и перекачивающую из цистерны воду. У поврежденного паровоза выстроилась неровная шеренга людей, в руках некоторых из них были ружья, а в это время из бантагского лагеря к ним бежали сотни воинов, похожих на растревоженных муравьев, покидающих горящий муравейник. Джек увидел, как чуть восточнее остановился еще один поезд, с платформ которого начали спрыгивать другие бантаги.

Что же все это значит? В голове Джека мелькнула смутная догадка. Это очень напоминало рейд Эндрюса. Было похоже, что эти люди пытаются бежать. Вот только куда? И кто они такие, черт возьми?

Из переговорной трубы сбоку от него послышался пронзительный свист, и Джека от неожиданности чуть инфаркт не хватил. Он вытащил затычку.

— Что случилось?

— Над нами два дирижабля! Летят со стороны солнца, очень быстро!

Над головой Джека ухнула пушка Степана.

— Федор! Бегом к кормовой пушке! Включаю максимальную скорость!

Федор пулей вылетел из своего кресла и потянул за рычаги, раздвигавшие створки кормового порта дирижабля. Теперь его двухфунтовка была готова к бою. Джек снова услышал, как стреляет орудие Степана. Они попали в опасную передрягу, ну и черт с ним. Он должен выяснить, что происходит внизу.

— Держитесь!

Выжимая всю мощь из своих двигателей, Джек бросил «Летящее облако» в пике.

— Продолжайте отстреливаться! Григорий, держись!

Шеренга людей, которых Ганс выстроил под прямым углом к дороге, ответила на призыв своего командира нестройным залпом. Поезд преследователей остановился в ста футах от них, на той стороне моста через мелкую речку. Бантаги наседали с обоих флангов. Несколько мужчин и женщин уже пали под их выстрелами. В рельс рядом с ногой Ганса с визгом ударилась вражеская пуля, которая, срикошетив, вырвала клок из его штанов.

Старый сержант откусил кусок от табачной плитки, и его охватило какое-то странное возбуждение. Он снова был на линии огня. Антьетам, Геттисберг, Уайлдернесс. В этот миг Ганс почувствовал себя по-настоящему живым, и плевать, если это будет его последний бой!

Вскинув к плечу винтовку, он тщательно выбрал цель и спустил курок. Бантагский солдат споткнулся и упал на землю.

За спиной Ганса стрелочник с парой помощников изо всех сил молотили кувалдами по рычагу, поворачивающему стрелку, стараясь привести его в полную негодность, а шестерка зулусов пыталась повредить часть железнодорожного полотна, используя свои винтовки как ломы.

— Дирижабль!

Сердце Ганса готово было выскочить из груди. Летательный аппарат, превосходивший размерами все дирижабли, которые он когда-либо видел, падал на них с облаков. Над ним реял флаг Республики!

При виде этого чуда на глазах Ганса выступили слезы, он отошел за спины своих людей и начал отчаянно размахивать руками. И тут за кормой большого дирижабля показались еще два воздушных судна.

В днище «Летящего облака» ударила бантагская пуля и в двенадцати футах от кресла пилота образовалась небольшая дыра. Во все стороны полетели щепки.

— Куда тебя несет? — завопил Федор.

— Мы выйдем из пике на высоте в тысячу футов.

— Нас изрешетят пулями!

— Заткни пасть и начинай стрелять!

— Куда стрелять-то? Там же полный хаос!

— Выбирай крупные мишени. Только не попади в первый поезд, там наши.

Джек слегка уменьшил крутизну спуска, и тут его взгляд упал на мужчину, одиноко стоявшего позади шеренги людей, оборонявших мост к востоку от станции.

На фоне своих товарищей, одетых в лохмотья темного цвета, этот человек выделялся светло-синими брюками и темно-синим мундиром. Его поднятое к небу лицо обрамляла седая борода, и он возбужденно махал Джеку обеими руками.

— Боже милостивый! — потрясенно произнес Петраччи.

Лобовое стекло дирижабля разлетелось вдребезги, засыпав его осколками.

— Это Шудер! — заорал Джек. — Чтоб мне сдохнуть, это же Шудер!

— Что?

— Федька, там внизу Ганс Шудер!

Дирижабль продолжал падение. Федор бросил свое место у кормового орудия и подбежал к Джеку, желая увидеть все собственными глазами.

— Возвращайся к своей пушке! Нет, погоди, дай-ка мне вымпел.

Джек наконец потянул на себя штурвал, и нос дирижабля стал подниматься. Выровняв судно на высоте всего в пятьсот футов, он пролетел над поездом беглецов. Высунувшись из кабины, Джек начал кричать и махать Гансу, ведя свое судно вдоль железной дороги.

Несколько пуль, прошивших пол гондолы, привели его в чувство. На земле слева от себя Джек заметил тень от «Летящего облака». Вскоре над этой тенью появились еще две.

— Они догоняют нас!

Голос Степана с трудом пробивался сквозь рев двигателей, запущенных на полную мощность.

Вражеский снаряд прочертил над ними дугу, упал на землю и с грохотом взорвался.

«Разрывные. Черт подери, если один из них попадет в „Летящее облако“, нам конец».

Джек рванул на себя штурвал, набирая высоту, и увидел, что один из преследовавших их дирижаблей круто повернул влево.

— Федор, не спи! — воскликнул он. — Подбей его!

И тут он с изумлением заметил, что у бантагских воздушных кораблей были крылья, совсем как у птиц!

Джек вдруг припомнил разговор, состоявшийся у него когда-то с Фергюсоном. Чак говорил, что за счет крыльев у летательного аппарата может увеличиться подъемная сила и, соответственно, станет возможным уменьшить расход водорода и повысить маневренность корабля. Теперь, когда вражеский дирижабль делал вираж, Джеку были хорошо видны оба его крыла. Ему показалось, что бантагский корабль обладает лучшей маневренностью, чем его «Летящее облако». И у Джека было подозрение, что, хотя на его дирижабле целых четыре пропеллера, а у бантагов всего один, неприятель все равно не уступает ему в скорости, а то и превосходит его. Он резко бросил «Летящее облако» вправо, давая возможность Федору произвести выстрел из кормовой пушки.

Бортинженер выстрелил, и в крыле вражеского летательного аппарата возникла дыра. Однако бантагам удалось завершить поворот и выровнять судно. В следующее мгновение рявкнуло их орудие.

Разрывной снаряд просвистел в паре футов позади «Летящего облака», и Федор испуганно вскрикнул.

— Попал! — донеслось до них сверху.

Бантагский дирижабль камнем устремился к своей тени внизу. Прошло всего несколько секунд после удачного выстрела Степана, и пылающий корабль со сложившимися крыльями пронесся справа от «Летящего облака». Перед самым столкновением подбитого дирижабля с землей Джек успел заметить двух бантагов, придавленных пылающими обломками. Ему стало жаль вражеских пилотов, так как он ощущал некое внутреннее родство со всеми безумцами, осмеливающимися подниматься в воздух, даже если это были представители орды.

— Вижу второго! — крикнул Степан, и судно содрогнулось от еще одного выстрела его пушки. Буквально тут же выстрелил и Федор. Как и в прошлый раз, в крыле бантагского дирижабля появилась дыра, но сейчас их снаряд при попадании сдетонировал и от вражеского крыла отвалился кусок длиной в шесть футов. Поврежденный корабль встряхнуло, он завалился на подбитое крыло и, казалось, тоже готов был рухнуть. Однако пилотам удалось выправить дирижабль, и они полетели прочь от «Летящего облака».

— Федя, у меня для тебя два поручения. Сейчас мы опять подлетим к этой станции. Постарайся пару раз попасть во второй паровоз.

— А еще что?

Джек помешкал с ответом. Он испытывал сильнейшее искушение спуститься пониже и бросить Гансу веревочную лестницу, чтобы тот забрался к ним в гондолу. Однако Джек понимал, что из этого ничего не выйдет. Старый хрыч снова заварил какую-то кашу, и он ни за что не бросит своих людей.

— Значит, так. Принеси мне вымпел. Быстро!

— Они подбили одного! — торжествующе воскликнул кто-то из рабочих, показывая на небо.

Ганс позволил себе бросить быстрый взгляд в ту сторону. Охваченный пламенем бантагский дирижабль пронесся над их головами и упал на землю в полумиле от станции. Люди радостно закричали. Неудача, постигшая ненавистного врага, на время подняла их боевой дух. Перестрелка с бантагами не обходилась без жертв с обеих сторон, и Ганс видел, что на каждого убитого врага приходилось по три-четыре из его собственных бойцов.

— Григорий, принимай командование. Я посмотрю, как обстоят дела в депо.

— Пусть они там поторапливаются. У нас здесь не Первый Суздальский и даже не ополчение. Еще немного, и бантаги нас раздавят.

Ганс побежал вдоль рельсов обратно к своему поезду и вдруг с ужасом увидел жену, стоявшую в открытых дверях вагона. На полу возле ее ног плакал маленький Эндрю, а сама Тамира сбрасывала патронташи находившимся внизу людям Кетсваны. Бантагские пули ударялись в стенки вагона совсем рядом с ней, осыпая Тамиру дождем из щепок и опилок. Ганс закинул ружье за спину и сгреб жену в объятия. Свободной рукой он подхватил Эндрю, своим телом прикрывая младенца от случайной пули.

Плевать, что об этом подумают другие. Ганс бегом помчался в головную часть поезда и опустил Тамиру на землю рядом с тендером.

— Оставайся здесь!

— Тот дирижабль — на нем были твои друзья? — спросила она.

— Оставайся здесь и ни во что не ввязывайся!

Двадцать человек по цепочке передавали дрова из высокой поленницы в тендер, а несколько их товарищей бегали с ведрами вдоль всего поезда, разнося воду по вагонам. Ганс только сейчас сообразил, что с момента побега во рту беглецов не было ни капли воды. Остановив одного из водоносов, он сделал жадный глоток и передал ведро Тамире.

— Возьмешь это с собой в тендер. Ты поедешь там.

— Я не могу так поступить, Ганс.

Шудер слабо улыбнулся, покачал головой и отвернулся.

Под натиском размахивающих мечами бантагов люди Кетсваны начали отступать. Из-за горящих обломков взорвавшихся вагонов в рабочих летели тучи стрел. На глазах Ганса одна из стрел насквозь пронзила какого-то чина. Он обратил внимание на то, что среди людей, работавших на погрузке дров, были пять-шесть местных рабов, присоединившихся к беглецам.

— Алексей!

— Еще две минуты! Нам нужно полностью загрузить тендер!

— Где этот чертов телеграфист? — раздраженно воскликнул Ганс.

Не успел он произнести эти слова, как телеграфист выскочил из здания станции, таща за собой какого-то юношу, — судя по всему, местного диспетчера.

— Он сказал, что полчаса назад отсюда на запад отправился состав, — возбужденно сообщил Гансу телеграфист, кивая на молодого чина. — Мы сможем спокойно ехать за ним.

В следующую секунду разрывная пуля превратила голову юного диспетчера в бесформенное месиво из костей, крови и мозгов.

Ганс видел, что шеренга Григория не выдерживает давления преследователей. Некоторые бантаги уже почти преодолели мост и стреляли с расстояния в пятьдесят ярдов, а то и меньше.

— Алексей, нам пора сматываться, — рявкнул Ганс.

Грузчики кинулись к своим вагонам, забрасывая на бегу в тендер последние бревна. Ганс подтолкнул телеграфиста к паровозу и побежал к Тамире и Эндрю, находившимся между тендером и первым вагоном. Прикрывая своим телом жену с ребенком от вражеских пуль, он мощным движением оторвал их от земли и посадил в тендер. Тамира сразу пригнулась, прячась за поленницей. Ганс добежал до кабины Алексея, и тут в небе раздался оглушительный рев. Меньше чем в ста ярдах над ними проплыл огромный дирижабль. Из его гондолы кто-то высунулся — должно быть, Петраччи.

Из руки Джека вырвался вымпел. Тяжелый футляр с привязанной к нему красной лентой молнией понесся к земле. Ганс вскинул вверх руку, салютуя отважным пилотам. Петраччи ответил ему тем же жестом, и дирижабль начал крутой подъем по спирали. Его кормовая пушка сделала выстрел по паровозу преследователей. Ганс попытался разглядеть, куда упал красный вымпел, но его глаза застлало дымом.

Люди Кетсваны вернулись к эшелону, неся на себе раненых, и тут Ганс заметил, что колеса поезда уже завертелись. Алексей дал свисток. Ганс не сводил глаз с Григория, который уводил от моста уцелевших людей своего отряда. Они были больше не в силах сдерживать натиск врага и со всех ног мчались к уходящему поезду. За ними по мосту или вброд через речку с улюлюканьем бежали бантаги.

Ганс наконец и сам залез в тендер. Размахивавшие ятаганами бантаги были уже совсем близко, некоторые из них замедляли бег и выпускали по беглецам стрелы. Какой-то вражеский воин добежал до паровоза и, занеся над головой меч, ринулся в кабину. Кетсвана, который забрался в тендер под самым носом у догонявших его бантагов, развернулся и воткнул свой штык в грудь неприятелю. Воин орды испустил предсмертный вопль, и Кетсвана торжествующе закричал.

Последние бантаги скрылись позади, и вдруг Ганс увидел сотни рабов-чинов, стоявших вдоль железной дороги. Некоторые из них подбежали к вагонам, откуда тут же высунулись десятки дружеских рук, втащивших их внутрь.

— Притормози, — крикнул Ганс Алексею. — Мы потеряли здесь почти треть наших людей. Притормози!

Алексей слегка сбавил ход, и свыше ста рабов сорвались с места и кинулись к поезду, умоляя взять их с собой. Над головой Ганса что-то взвыло, и, бросив взгляд назад, он увидел, что бантаги выкатили полевое орудие. Выпущенный ими снаряд разорвался где-то в степи в полумиле от станции.

— Увеличь скорость! — завопил сержант.

Ганс следил за тем, как орудийный расчет перезаряжает пушку. К его ужасу, оказалось, что орудие заряжается с казенной части. Один из канониров повернул винт, находившийся сбоку ствола, и дуло пушки опустилось.

Артиллеристы отошли на шаг назад. Еще одна вспышка. На этот раз снаряд разорвался в каких-то тридцати ярдах от поезда.

Бантаги передвинули хобот лафета и вогнали в ствол новый снаряд. Ганс бросил отчаянный взгляд вперед. В четверти мили от них железная дорога ныряла в лесистую лощину.

— Поднажми, Леша! Поднажми!

Бантагское орудие скрылось в облаке дыма, секунду спустя снаряд попал в последний вагон. Пол под ногами Ганса задрожал, и янки испугался, что сейчас их поезд сойдет с рельсов. Из поврежденного вагона повалил черный дым.

— Поднажми!

Силы Ганса были на пределе. Его люди начали стрелять, и вдруг, к немалому изумлению старого сержанта, один из бантагских канониров упал, пораженный метко выпущенной пулей. Попасть с шестисот ярдов из вагона кренящегося набок поезда — вот это выстрел! Пушка рявкнула еще раз, и теперь снаряд пронесся так близко от тендера, что Ганса обдало ветром.

Наконец поезд добрался до лощины, и станция скрылась из виду. Колеса вагонов прогрохотали по какому-то мосту, и прощальный снаряд бантагов повалил несколько деревьев позади эшелона беглецов.

Ганс устало оперся о стенку тендера и потянулся к ведру, которое незадолго перед тем дал Тамире. Ведро было уже пустым. А ели они в последний раз почти сутки назад. При мысли об этом у Ганса закружилась голова.

— Сэр! Сэр!

На крыше вагона, примыкавшего к тендеру, стоял Григорий, с его левой руки капала кровь.

— Что там с вами произошло?

— Это была бойня, сержант. Потерял половину своих людей, сдерживая этих ублюдков. И почти всех, кто ехал в последнем вагоне, разорвало на части, когда туда попал снаряд.

Поезд выехал из лощины, и, к удивлению Ганса, тут же раздался еще один выстрел бантагской пушки. Снаряд пролетел параллельно их поезду и упал на землю где-то в ста ярдах от них.

— Отсюда до станции больше двух миль, — выдохнул Ганс. — У них дальность стрельбы, как у наших «пэрротов».

Из последнего вагона все еще поднимался дым, и Ганс мысленно выругал себя за оплошность. Надо было остановиться на мосту и отцепить этот вагон. Тогда им, возможно, удалось бы поджечь переправу.

— Вот, возьмите, — сказал Григорий, бросив какой-то предмет вниз Кетсване, который передал его Гансу. — Это упало с нашего дирижабля. Одна из женщин успела его подобрать. — Он сделал паузу. — Когда она бежала обратно к поезду, ее убило бантагской пулей, так что надеюсь, там что-то важное. Думаю, это послание.

Ганс взял в руки вымпел, забрызганный кровью. Он открыл небольшой кожаный футляр, к которому была привязана красная лента, и из него выпала свинцовая гиря. Внутри футляра была записка. Ганс развернул ее и прочитал следующее:

«Сержант Шудер! Слава Богу, вы живы. Захватите форт перед городом у реки. Не доезжая до последнего города на этой дороге, поверните на боковую ветку. В большом городе вас ждет смерть. Держитесь! Мы придем на помощь! Петраччи».

Кроме записки в футляре была карта, составленная Джеком. Трясущимися руками Ганс развернул ее и сравнил с тем планом, который был у него.

Не веря своим глазам, старый сержант покачал головой. Вокруг его запястья нежно обвились чьи-то пальцы. Встав на цыпочки, Тамира разглядывала записку Петраччи.

— Это твои друзья? Янки?

У Ганса подкатил к горлу комок, он был не в силах говорить и просто кивнул. Кетсвана издал торжествующий возглас, и новость о записке с неба лесным пожаром пронеслась вдоль всего состава. Люди радовались так, словно помощь была уже совсем рядом.

На карте Ганса никакого форта и в помине не было, там была нарисована только линия железной дороги, ведущей неизвестно куда. До этого момента у беглецов не имелось настоящего плана спасения, а была только смутная надежда на то, что им удастся прорваться к докам, захватить корабль и уплыть на нем. Теперь же все стало более реальным.

Провожая взглядом улетающий на запад дирижабль, Ганс вдруг страстно захотел, чтобы Джек приземлился и взял на борт Тамиру, Эндрю и его самого. Кетсвана, Григорий, Алексей и все остальные беглецы радостно кричали и хлопали друг друга по спинам; Ганс посмотрел на них, и ему стало стыдно за свою секундную слабость.

Но на какую помощь он может рассчитывать? В записке не говорилось, что у форта их ждут корабли Республики. Гаарк намекал Гансу, что ему удалось усыпить бдительность людей. Каковы же возможности Эндрю? Джеку надо преодолеть около тысячи миль, и Ганс видел, что наперерез его дирижаблю с запада летели два воздушных корабля бантагов. Сможет ли Джек вообще добраться домой? А даже если ему это удастся? Предположим, Ганс захватит этот форт. Бантаги тут же обрушатся на него всей своей мощью. И как тогда Эндрю придет к ним помощь?

— Мы сделаем это! — воскликнул Алексей и выпустил серию долгих свистков.

А Ганс молчал, гадая, не приснилось ли ему все это.

Гаарк гневно мерил шагами усеянное горящими обломками депо.

— Мой карт, — боязливо обратился к нему подошедший Карга, — новый паровоз скоро будет готов к отбытию, и мы уже почти закончили починку стрелки.

Из груди Гаарка вырвалось нечленораздельное рычание, и Каргу как ветром сдуло. Изрыгая проклятия, кар-карт переводил взгляд с разрушенной станции на свой собственный поезд. Его локомотив был разворочен выстрелом с вражеского дирижабля, и из огромной дыры продолжал валить дым.

Один из драгоценных летательных аппаратов Гаарка превратился в груду обломков, а другой приземлился возле станции, и его экипаж сейчас тщетно старался починить подбитое крыло.

— Дерьмо!

Ударив себя кулаком в ладонь, Гаарк направился обратно к стрелке, рядом с которой копошились несколько вооруженных кувалдами человек, пытавшихся выпрямить рычаг и вернуть секцию рельсов на место. Больше всего кар-карт был разъярен из-за взрыва в депо. Он ненавидел ошибки, особенно когда допускал их сам. Гаарк был уверен, что разогнанный им паровоз врежется в поезд беглецов прежде, чем они успеют перевести стрелку.

Шудер оказался еще более серьезным противником, чем он ожидал. Даже сейчас, пытаясь проникнуть в его мысли, Гаарк видел только проблески надежды вперемешку с грустью и больше ничего.

Около станции прозвучал гудок паровоза, и в поле зрения кар-карта показался двигающийся задним ходом поезд, состоявший из локомотива и шести платформ, на которых находилось почти вдвое больше воинов, чем было у Гаарка до сих пор. Люди с кувалдами закончили свою работу, и железнодорожник-бантаг могучим усилием повернул стрелку. Поезд благополучно миновал ее и проехал по мосту. Раздался еще один свисток, по боковой ветке к депо подошел еще один паровоз, вызванный Гаарком. Перед собой он толкал только один бронированный вагон. На глазах у повеселевшего кар-карта поезд проехал стрелку и остановился перед составом с воинами.

Гаарк повернулся к начальнику станции.

— За нами следуют по меньшей мере пять эшелонов. Уберите с дороги поврежденный паровоз и пропустите их. Скот наверняка перерезал телеграфный провод, ведущий в Сиань. У меня не будет времени останавливаться и искать разрыв на линии. Пошли вслед за нами дрезину, пусть найдут повреждение и все исправят. Потом сообщи в Сиань о том, что здесь произошло.

Бантаг нервно отсалютовал.

Гаарк бросил взгляд на сбившихся в кучку рабочих-людей.

— Сколько их убежало?

— По нашим подсчетам, больше сотни.

— Убейте всех остальных, — пролаял кар-карт. — Никто из видевших это не должен остаться в живых.

Он вскарабкался в бронированный вагон, небрежно кивая вытянувшимся в струнку при его появлении воинам. Дойдя до передней стенки, Гаарк остановился у заряжающейся с казенника пушки, ствол которой высовывался из открытого порта.

— Поехали!