Остров Коронадо соединялся с Сан-Диего арочным мостом. Островное расположение придавало Коронадо особое очарование, и, казалось, местные жители прекрасно осознавали его исключительность. Здесь была и военно-морская база, огороженная многомильным забором из колючей проволоки, и шикарные отели, вытянувшиеся вдоль острова на юг, в направлении Мехико. В этих отелях останавливались весьма состоятельные люди, приезжавшие в Коронадо по делам или отдохнуть. Бедные густонаселенные кварталы теснились в центре острова, а роскошные виллы миллионеров привольно располагались на побережье. Богачи облюбовали Дель-Мар и Сан-Диего, а в Коронадо они обычно наслаждались экзотикой, которой были лишены в своих владениях, по размеру сравнимых с территорией острова.

Ряд маленьких магазинчиков на главной улице носил обманчивое название — «Восточные товары». Здесь в небольшой лавочке можно было найти китайские древности, половина из которых попадала в страну нелегально, два-три магазинчика торговали спиртным — дорогими шампанскими винами, коньяком и виски. Там же можно было купить баночку пепси-колы. Магазины высококачественной мужской и женской одежды, перемежаясь с ювелирными лавками, располагались между банком и муниципалитетом.

«Роллс-ройсы» и» ягуары» встречались здесь так же часто, как и красивые женщины в сопровождении загорелых, подтянутых мужчин, и избалованные дети, не знавшие слова «нет». Поэтому едва ли кто-нибудь обратил бы внимание на белый «мерседес», остановившийся перед небольшим магазином. Никто не обратил бы внимания и на Чар, сидевшую за рулем и задумчиво разглядывавшую в витрине вывеску «Сдается внаем», если бы не Марджи Хадсон, барабанившая по боковому стеклу.

— Открой!

Удивившись, Чар опустила стекло и почти автоматически улыбнулась, как делала это последние два дня. Улыбалась репортеру, улыбалась заказчикам, стараясь убедить всех, что жизнь прекрасна, что сама она полна энергии, у нее фантастические финансовые и неограниченные творческие возможности. Чар действительно хотела бы чувствовать себя так, такой же счастливой, уверенной в своих силах, какой пыталась подать себя окружающим.

— Чар Броуди, я готова убить тебя прямо сейчас! — наклоняясь, возбужденно прокричала Марджи.

— Я надеюсь, ты этого не сделаешь. У меня сегодня полно дел.

Чар засмеялась, нажав на кнопку, открыла дверь и жестом пригласила Марджи в машину. Пышная блондинка плюхнулась рядом и поочередно коснулась губами щек Чар, изображая дружеское приветствие. Чар пробормотала под нос традиционные в таком случае вежливые слова.

— Конечно, у тебя даже больше дел, чем надо. Ты ничего не рассказывала. Не объявила, что переезжаешь, не позвонила, чтобы сообщить о тех необыкновенных событиях, которые с тобой произошли. Ничего! — Марджи игриво погрозила Чар пальцем. Крупный бриллиант сверкнул в утреннем свете, рассыпая по салону автомобиля крошечные разноцветные блики. — Ты знаешь, я шесть месяцев провела в Европе, скрываясь после пластической операции. Приводила в порядок лицо и убирала лишний жирок, а после этого решила отдохнуть, вот и задержалась там. Я думаю, что заслужила хороший отдых, правда? В Европе я познакомилась с восхитительной графиней, которая мгновенно привязалась ко мне. Эта женщина много лет была затворницей, но мне удалось вытащить графиню из ее скорлупы. Она сопровождала меня в путешествии, и похоже, она превратилась совсем в другого человека.

Чар поймала себя на том, что впервые за последние дни улыбнулась вполне искренне. Как это похоже на Марджи — связываться с местными плутоватыми актерами и актрисами, пользовавшимися расположением своей великодушной американской приятельницы, чтобы жить в лучших отелях и обедать в самых дорогих ресторанах. Марджи могла себе позволить истратить миллион. И не имело значения, на что. Ее богатство было настолько велико, что ему ничем не угрожала ее безоглядная расточительность.

— Я счастлива, что ты смогла ей помочь. Наверное, тебе это доставило удовольствие, — рассеянно отозвалась Чар.

Она никак не могла сосредоточиться на Марджи и была не в силах отвести взгляд от объявления в витрине. Казалось, черные буквы увеличивались в размере, становились все больше и больше, словно укоряли ее за то, что она бросила свою старую мастерскую. Пытаясь избавиться от наваждения, Чар встряхнула головой и постаралась вникнуть в смысл слов, произносимых Марджи.

— Я не могла поверить своим глазам. Я увидела тебя в итальянском издании журнала «Вог». Дорогая, как я за тебя рада! Должна сказать, ты прекрасно выглядишь на фотографиях. Я рассказала моей приятельнице, графине, что мы — добрые друзья. Я брала с собой несколько твоих вещей. Персиковый брючный костюм — ты его помнишь? — я надела, когда ужинала с одним необыкновенным человеком. Кстати, у него большая яхта. Я, правда, не представляю, откуда у него столько денег. — Марджи подняла выщипанную, еле заметную бровь и глубокомысленно задумалась, пытаясь понять то, что на самом деле не имело никакого значения. — Он выглядел весьма заурядно, но я в своем наряде была сногсшибательна. Мне все это говорили.

Марджи вздохнула и отвела в сторону свои маленькие ярко-голубые глаза. Казалось, в стекле «мерседеса» она видела свое отражение — красавицу с лицом Мадонны в персиковом костюме и ореоле всеобщего поклонения. Засмеявшись, Марджи вернулась на землю.

— Конечно, персиковый костюм может смягчить мой гнев. Но я так расстроена, что ты уехала из старой мастерской. Возвращаюсь, прихожу сюда — и вот что я вижу. Твоя мастерская сдается! О, Чар, ты всех нас бросила!

— Марджи, я никого не бросила, — засмеялась Чар, забавляясь тем, что эта женщина может вкладывать столько энергии в простую болтовню.

— Нет, ты сделала именно это. Дженифер говорит, что ты переехала на какую-то ужасную фабрику по другую сторону моста в кошмарном рабочем районе.

— Марджи, это промышленный район. Или ты думаешь, я могу найти место для склада на острове? Что-то я такого не слышала.

— Я понимаю, дорогая. Мой последний муж говорил, что нужно проделать много грязной работы, прежде чем заработаешь хоть немного чистых денег. Или что-то в этом роде. Как бы то ни было, — Марджи взмахнула рукой, и радужные искорки от ее бриллианта заиграли в салоне нового автомобиля Чар, — я действительно не понимаю, где мы будем делать примерки. Чар, дорогая, не подумай ничего плохого, но я не могу приезжать ради этого на твою фабрику. Мне кажется, это неудобно.

— Тебе и не придется туда приезжать. Ты сможешь примерить платье или костюм, любой, какой тебе понравится, в магазине Бюллока, или Нордстрома, или в некоторых крупных торговых центрах. Я больше не шью на заказ. Я начала производство готовой одежды. Но вечерние платья, выполненные в единственном экземпляре, я буду поставлять в специальные отделы больших универмагов.

— Но это немыслимо! — обиженно воскликнула Марджи. — Это мы сделали тебя, дорогая. Мы любим тебя, и ты не можешь так поступить.

— Марджи, ты заблуждаешься, — нахмурилась Чар и ближе придвинулась к женщине, отношения с которой не выходили за рамки вежливой болтовни на примерках. Сейчас же она жаловалась, что ее задело невнимание Чар. Чар никогда бы не подумала, что Марджи вспоминала о своей «портнихе» в перерывах между появлениями в мастерской. — Мое дело успешно развивается. Теперь ты сможешь купить платье от «Броуди Дизайн» во многих магазинах.

— Но это совсем не то. Если я могу это сделать, значит, и любая другая женщина, у которой есть деньги, может купить такую же вещь. Раньше ты шила специально для меня. Все эти бесподобные вещи, которые ты придумывала для нас, превратятся в стандартный товар. Тебе придется учитывать запросы массового покупателя. Это уже будет совсем не то.

— Ты говоришь таким тоном, словно я совершила преступление. Обещаю тебе, моя новая коллекция будет еще роскошнее. Теперь, когда у меня появились деньги, я смогу больше средств вкладывать в уникальные вечерние туалеты, в платья, создаваемые малыми сериями. Верь мне, тебе понравятся мои новые модели.

Марджи тяжело вздохнула: Чар не убедила ее.

— Я не знаю, Чар. Думаю мне будет недоставать твоей маленькой мастерской. Здесь все было так мило, можно было прийти сюда, поболтать о том о сем. Было так приятно, когда ты с улыбкой выходила из задней комнаты мне навстречу. Ты всегда подбирала для меня самые чудесные ткани, фантазировала и придумывала модель, драпируя материал прямо на мне. Я всегда знала: любое платье, любой костюм будут выглядеть великолепно. Я потому и люблю вещи от «Броуди Дизайн», что они созданы специально для меня.

Марджи умолкла, и в наступившей тишине Чар показалось, что сидевшая рядом женщина исчезла, великодушно предоставляя Чар время подумать. Она бросила взгляд на фасад дома, где раньше была мастерская. Теперь она поняла, почему неожиданно остановилась в этом месте. Она искала здесь вдохновения, которым наслаждалась в течение нескольких лет. Это было такое приятное чувство, но она его давно уже не испытывала.

Последние месяцы были для Чар настоящим потрясением. У нее постоянно возникало ощущение, будто она оказалась в чужой стране, не зная языка и совсем без средств. Было интересно, и трудно, и страшно. Вокруг Чар кипела, волновалась жизнь, все требовали от нее чего-то, а она не была уверена, способна ли дать то, чего от нее ждали — творческих находок, энергии, красоты, времени, нежности, любви, решительности. Все вокруг хотели, чтобы она обладала даром предвидения, все они добивались от нее чего-то, хотя и сами не знали, принесет ли это счастье им самим. Флетчер требовал, чтобы она проводила с ним больше времени. Росс хотел пройти с ней бок о бок весь этот немыслимый марафон создания фабрики. Кэрол нужны были положение и деньги. Марджи мечтала об уникальных туалетах, а Чар… Чего же хотела Чар?

Вздохнув, Чар поняла, что Марджи права. В этой маленькой мастерской была особая атмосфера — дорогие, изысканные наряды, которые шились здесь, и сплетни, приносимые сюда богатыми заказчицами из далекого, недоступного простым смертным мира миллионеров. Чар раньше даже не предполагала, что будет принадлежать к этому избранному обществу. Теперь оказалось, что она стала одной из них.

Деньги на ее счет поступали каждый день. Она тратила их, почти не задумываясь, закупала материалы и оборудование, нанимала сотрудников на высокую зарплату, устраивала демонстрации новых моделей с участием самых высокооплачиваемых манекенщиц и шумные рекламные кампании, и все равно оставалось еще столько, что она даже не могла представить себя обладательницей такого богатства. Тогда почему ей было так… страшно? Почему решение повседневных деловых проблем превратилось вдруг в бесконечное состязание, в котором нет победителя? Тряхнув копной волнистых волос, Чар вспомнила о сидевшей рядом женщине и ласково взяла ее за руку.

— Да, это было необыкновенное время. Ты, и Дженифер, и другие мои заказчицы — вы давали мне возможность чувствовать себя художником, творцом новой моды. Но ведь нельзя работать без всякой цели!

Марджи откинулась на спинку сиденья и внимательно посмотрела на Чар.

— Я не знаю, дорогая. Я не работала за свою жизнь ни одного дня.

Чар убрала руку. Настроение мгновенно изменилось. Марджи Хадсон уж точно была не тем человеком, с которым можно было обсуждать подобные проблемы.

— Послушай, — продолжала Марджи, не обращая внимания на замешательство сидевшей рядом Чар. — Я не отстану от тебя, пока ты не пообещаешь, что не бросишь нас совсем. Мы с Дженифер считаем, что время от времени ты должна что-нибудь шить для своих старых заказчиц.

— Ничего не могу обещать, Марджи. Дайте мне еще несколько месяцев, чтобы окончательно встать на ноги. Пока я ни о чем не могу думать, только о своем деле. Чтобы оно приносило доходы, нужно много работать.

— Делай, что считаешь нужным, дорогая, только не забывай о друзьях. Ты знаешь, у меня прекрасная идея. — И Марджи совсем по-детски захлопала в ладоши. — Я не позволю тебе забыть о нас. Разреши мне устроить вечер в твою честь. Все приглашенные дамы на нем будут в туалетах от «Броуди Дизайн». Как будет чудесно, правда? Давай подумаем, на какой день приглашать гостей. — Порывшись в дорогой сумочке от Гасси, как в какой-то хозяйственной кошелке, Марджи нашла записную книжку и принялась изучать ее, листая страницы. — Так, на следующей неделе не получится. Как насчет пятницы через две недели? По-моему, неплохо. Думаю, ты не сможешь отказаться. Приглашаю тебя на обед в твою честь.

— Хорошо, — без колебаний Чар приняла приглашение Марджи.

Раньше на такие приемы ее приглашали в качестве колоритного дополнения к списку гостей, а тут она должна выступить в роли почетного гостя. Чар обрадовалась. Этот небольшой вечер, задуманный Марджи, может оказаться очень полезным, он укрепит ее положение в обществе. Поймав себя на этой мысли, Чар смутилась. Ей стало стыдно за свой эгоизм. Чар была тронута порывом Марджи. Может быть, эту вечеринку не обойдет вниманием пресса. Каждой женщине приятно увидеть свою фотографию на страницах газет и журналов.

— Тогда решено. В пятницу через две недели. Я очень рада, что мы договорились.

С этими словами, расцеловав Чар в обе щеки, Марджи Хадсон упорхнула. Чар посмотрела ей вслед. Девушке вдруг стало грустно, словно, уходя, Марджи унесла что-то такое, с чем трудно было расстаться. Стремясь избавиться от охватившего ее настроения, Чар улыбнулась. Она не будет поддаваться меланхолии, единственный источник которой — тяжелый перелет из Нью-Йорка в Сан-Диего. Все остальное — ерунда. Побывать меньше чем за два дня на востоке в штате Орегон, а потом на западе в Нью-Йорке — тут кто угодно загрустит.

Повернув ключ зажигания, Чар закрыла стекло, включила плейер с лазерным диском, и машина ожила. Даже не взглянув на угол дома, где раньше ютилась ее мастерская, Чар влилась в транспортный поток. У нее было назначено свидание, которое она не могла пропустить.

Квартира, которую Флетчер снял, приехав в Южную Калифорнию, была великолепна. Полностью меблированная, она принадлежала одному бизнесмену, обладавшему незаурядным вкусом. Кроме того, в квартире была маленькая, но прекрасно оборудованная фотолаборатория прямо рядом с кухней. С балкона открывался прекрасный вид на океан. Когда Чар вошла в его жизнь, Флетчер был очень рад, что снял именно эту квартиру и заплатил арендную плату за несколько месяцев вперед.

Накрывая на балконе стол, сервируя его китайским фарфором и хрусталем, принадлежавшим хозяину квартиры, Флетчер думал только о Чар. Он представлял, как было бы чудесно, если бы она жила здесь с ним, пока они не решат, где покупать дом, в котором они могли бы обосноваться. Может быть, они купят его сообща. Хозяин квартиры, с тех пор как женился, почти не интересовался своим жилищем. Его молодая жена, очевидно, предпочитала утонченную атмосферу особняка в Корона-дель-Мар. Флетчер засмеялся, представив, как ужасно провести всю жизнь с человеком, которого больше волнует размер дома, чем искренность чувств, связывающих его обитателей.

Флетчер, облокотившись на балконные перила, любовался искрящимся на солнце океаном и прекрасным песчаным пляжем, иногда поглядывая в сторону отеля «Коронадо». С балкона нельзя было увидеть сам отель, но в воображении возникало прекрасное здание в классическом стиле, каким Флетчер видел его несколько месяцев назад в сиянии рождественских огней.

Да, это поистине чудесное место. Сан-Диего, Корона-дель-Мар, Коронадо. Здесь богатство и элегантность прекрасно уживались с духом непринужденности и свободы, свойственным Южной Калифорнии. Флетчер любил такую пеструю смесь лиц, нарядов и характеров. Бизнесмены решали важные деловые проблемы, заключали сделки, играя в теннис на частных кортах, ели пироги с крабами, приготовленные личными поварами. В этих местах царил свой особый стиль: женщины в льняных шортах и шелковых рубашках, увешанные золотыми украшениями вперемешку с дешевыми безделушками из ракушек, заказывали экзотические блюда из мяса черепахи. Здесь царила удивительная гармония между миром состоятельных владельцев роскошных особняков, которых Флетчеру приходилось иногда фотографировать, и миром тех, кто их обслуживал.

Был солнечный майский день, и Флетчер не надевал рубашку. Он глубоко вздохнул и потянулся, наслаждаясь тишиной и предвкушая удовольствие от встречи с Чар. Посмотрев на часы, он увидел, что она опаздывает всего на пять минут, а ему показалось, он ждет ее уже целых пять лет. Флетчер удивлялся сам себе, чувствуя нетерпение влюбленного юноши. Ему казалось, что подобное состояние для него уже в далеком прошлом.

Привычным жестом Флетчер откинул волосы со лба. Надев рубашку и застегнув пуговицы, он заправил ее в джинсы и прошелся по квартире. На журнальном столике стояли цветы, в холодильнике были приготовлены две бутылки вина. В доме все блестело благодаря усилиям сотрудников агентства, оказывавшего услуги по уборке квартир. Кровать была только что застелена. На постельном белье не было ни морщинки, но Флетчер надеялся, что оно останется таким недолго.

Он очень скучал по Чар, по ее смеху, ее болтовне. Он любил наблюдать за нею, когда она не знала об этом. Ему нравилось смотреть, как, работая, погруженная в себя, она закусывала нижнюю губу и ее таинственные серые глаза вдруг светлели. Это случалось в моменты, когда ей в голову приходила новая идея, которую тут же, и ни секундой позже, нужно было перенести на бумагу.

Флетчер припомнил, как однажды нашел ее обнаженную, окоченевшую за шторами у окна. Она пыталась рисовать при свете луны.

— Чар, — позвал он сонно, с трудом приподнявшись на локте, когда заметил, что ее нет рядом. Но в ту же минуту портьеры раздвинулись, и на фоне окна он увидел ее прекрасный силуэт. Положив на колени блокнот, Чар рисовала.

— Я здесь, Флетчер. Я не хотела будить тебя, — прошептала она, извиняясь.

— Я проснулся, потому что тебя нет рядом. Что ты делаешь?

— У меня появилась одна идея. Я должна сделать набросок.

Флетчер улыбнулся в темноте.

— Но ты можешь пойти в другую комнату и включить свет.

Чар отрицательно покачала головой.

— Тогда у меня ничего не получится.

— Почему?

— Потому что ты вдохновляешь меня, Флетчер.

Эти простые слова вдруг сразу многое изменили. Он понял, что испытывает похожее чувство. Чар всегда незримо была рядом с ним, с ней было связано его творчество, он думал о ней всегда, чем бы ни занимался. Выскользнув из постели, Флетчер подошел к Чар. В ее глазах вспыхнули серебряные искорки, и она протянула ему рисунок в надежде на его похвалу. Вместо ответа на молчаливый вопрос Чар, он притянул обнаженную девушку к себе и осторожно, но крепко обнял ее. Блокнот с незавершенным рисунком упал на кровать. Через секунду Флетчер и Чар тоже оказались в постели. В ту ночь они любили друг друга так вдохновенно! Та ночь запомнилась Флетчеру не только пламенной страстью и особой изобретательностью в сплетении их тел. Это была такая любовь, когда внезапно вспыхнувший огонек, медленно разгораясь, превращается в настоящее пламя, которое не нужно поддерживать искусственно. Такая любовь соединяет не только тела, но и сердца, и души.

Флетчеру неудержимо захотелось увидеть Чар, и он отправился в фотолабораторию. Аккуратно собрав только что напечатанные фотографии, на каждой из которых была Чар, он вынес их в гостиную и, расположившись на диване, разложил отпечатки на журнальном столике. Перебирая фотографии, он критически изучал результаты своей работы в поисках кадров, выражавших, как казалось Флетчеру, самое главное в Чар Броуди.

Но, когда он наконец нашел, что искал, улыбка надежды, озарявшая его лицо, сменилась выражением растерянности. Фотографии получились неудачными. На одной свет падал неправильно, кожа на лице Чар казалась неестественно натянутой. На другой она выглядела хмурой, недовольной, ее полные губы почти карикатурно выделялись на лице. На третьем снимке Чар стояла, наклонившись над какой-то машиной, и была похожа на работницу с фабрики. Все фотографии никуда не годились. Флетчер отодвинул их с таким видом, словно они были в чем-то виноваты. Рассматривая фотографии, он расстроился, и у него неприятно сжалось сердце.

Флетчер не глядя собрал фотографии и отнес их обратно в фотолабораторию. Сейчас было не время анализировать свои ощущения. Он мог бы рассказать Чар о тех чувствах, которые последнее время часто посещали его. Она бы наверняка шутками и поцелуями прогнала его грустные мысли о жизни, о любви и об их будущем. Может быть, сегодня будет именно такой день. Он опять окажется во власти ее магического очарования, как это случилось несколько месяцев назад. И у них все начнется сначала, и они будут каждый день создавать мир заново.

Флетчер опять посмотрел на часы. Сегодня она и в самом деле опаздывала. Он озабоченно подошел к телефону и, сняв трубку, позвонил в аэропорт. Самолет прибыл вовремя, в десять утра. Должно быть, она скоро приедет.

Открыв одну бутылку вина, Флетчер налил себе немного в стакан и, выйдя на балкон, расположился в шезлонге, закинув ноги на перила. Слава Богу, что он ничего не готовил к обеду. А с крабами и хлебом ничего не случится до прихода Чар. Обосновавшись на балконе, Флетчер терпеливо ждал, когда она появится в его доме.

— Ты даже не притронулась к пирогу с сыром. На тебя это не похоже, — сказал Росс, отпивая кофе и наблюдая за Чар, внимательно изучавшей лежавшие перед ней на столе документы.

Сказать, что эти бумаги ужаснули ее, значит, не сказать ничего. Если бы можно было убрать три нуля, Чар без труда могла бы все понять. Но она прекрасно видела, что ее долги превышают несколько миллионов долларов. И то, что в этом балансе учтено все имущество компании, включая значительный резерв наличности, не укладывалось у нее в голове.

— Я ничего не понимаю, Росс, — тихо признесла Чар.

— А что тут понимать? Это великолепные пироги с сыром. Тебе они всегда нравились.

Чар посмотрела на покрытый хрустящей корочкой кусок пирога, украшенного взбитыми сливками. Он показался ей не более привлекательным, чем картошка с мороженым. В последние дни Чар трудно было чем-нибудь соблазнить. Она похудела и, хотя по-прежнему выглядела привлекательно, понимала: стоит еще немного потерять в весе, и она будет скорее походить на вешалку, чем на ходячую рекламу своих моделей.

— Я говорю не о пироге, Росс. Меня беспокоит баланс. Мне не нравится такая большая задолженность. Я всегда все оплачивала вовремя.

— Это было раньше, Чар, а сейчас все изменилось. Ты не создаешь свадебных платьев для Дженифер и подобных ей клиенток. Ты — президент быстро растущей частной компании. Тебе нужны средства, чтобы платить налоги. Знаешь, я уже получил несколько предложений устроить распродажу твоих изделий.

— Не говори мне об этом, — простонала Чар, закрывая лицо руками.

Росс допивал кофе, наслаждаясь обществом Чар. Он гордился ее неожиданным взлетом, тем, что он помогал ей добиться успеха. Больше всего на свете Россу нравилось стоять у руля новой, развивающейся компании, даже в качестве консультанта.

— Ты в самом деле получил эти предложения?

Росс кивнул.

— Вчера утром. Я же обещал тебе, когда согласился стать твоим консультантом, что буду сразу сообщать тебе обо всем. Они собирались сегодня прислать свои предложения. Хочешь обсудить этот вопрос?

Минуту подумав, Чар отрицательно покачала головой.

— Нет, я не хочу даже думать об этом. У меня нет сил на переживания. Если, конечно, они предложат мне сумму со многими нулями, я, ослепленная их блеском, очертя голову соглашусь на все условия. Но самостоятельно я не собираюсь заниматься распродажей.

— Чар, — удивился Росс и поставил кофейную чашечку на блюдце, — я не знал, что деньги так много значат для тебя.

— Вовсе нет. Но я боюсь разориться. Поэтому распродаже предпочитаю оптовые поставки. Вот от какого предложения я не смогла бы отказаться.

— Это решило бы многие проблемы «Броуди Дизайн».

— Мы здесь как раз для того, чтобы решать деловые проблемы, ты не забыл? И больше ни для чего. Так что давай больше не будем говорить о распродаже, договорились?

— Как хочешь. А теперь скажи, что тебя так расстроило в балансовой ведомости и в плане рекламной кампании? — спросил Росс.

Чар опять придвинула к себе документы, пытаясь вникнуть в их содержание и, может быть, внести какие-нибудь коррективы, но никакие идеи не приходили ей в голову.

— Эта задолженность по кредитам… Я не могу себе позволить покупать столько оборудования и заключать договор на рекламу на такую сумму. Я еще даже не знаю, во что это обойдется. Я не уверена, что стоит начинать рекламную кампанию прямо сейчас и связывать себя обязательствами именно с этим агентством.

— Хорошо, — терпеливо принялся объяснять Росс, как это он делал всегда, когда собеседник не мог вникнуть в ход его мысли. — Кредиторская задолженность просто необходима для того, чтобы избежать уплаты подоходного налога. Ты не подумала, из каких денег тебе пришлось бы платить налоги, если бы их не удалось списать вместе с процентами по кредитам? А теперь давай вернемся к рекламному агентству. Помни, ты получаешь доход от количества проданной продукции, а не от ее качества. Если ты будешь производить товар очень высокого качества, расходы на него будут так велики, что ты не выдержишь конкуренции. Реклама, конечно же, играет не меньшую роль, чем работа с коммерческими агентами больших магазинов. Помнишь историю с фирмой «Джордаш»? Они еще даже не начали выпускать свои джинсы, а уже привлекли к себе интерес покупателей. Компания так активно использовала рекламу, что многим внушала желание иметь этикетку с ее названием на заднем кармане своих брюк. И люди поддались на это внушение. Ты же на целый шаг впереди. У тебе есть фантазия. Тебе необходимо создать определенный имидж чего-то особенного, исключительного, а не равняться на продавцов массовой одежды. И не беспокойся: реклама и публикации в прессе — обычные расходы для бизнесмена. Ты их тоже спишешь.

— Но они же пускают рекламу по телевидению, — воскликнула Чар. — Ты знаешь, сколько это стоит — время в телевизионном эфире?

— Ну, хорошо, — нетерпеливо пожал плечами Росс, — может быть, можно обойтись и без телевидения. Давай обсудим другой вариант — совместную рекламу с магазинами. Ты поставляешь им товар, а они покупают эфирное время. Всем это будет выгодно, а ты сэкономишь один-два миллиона.

— А это прекрасная идея. Почему же агентство мне ее не предложило?

— Чар, — засмеялся Росс, прикрыв ладонью ее руку, — ты похожа на ребенка, заблудившегося в лесу. Ни одно агентство, если его владельцы, конечно, в здравом уме, не предложит тебе этого. Тогда они не получат свои комиссионные. Все это экономика, и ничего больше.

— А я думала, что они искренне пекутся о моих интересах, — вздохнула Чар и опустила глаза.

Росс улыбнулся. Он никогда не видел ее такой красивой. Это была новая, волнующая Чар Броуди. Он видел эту женщину уже тысячу раз и, казалось, только сейчас понял, что его привлекает в ней.

— Никто из посторонних не будет искренне беспокоиться о твоих интересах, Чар, — неожиданно серьезно сказал Росс и сильнее сжал ее руку.

— Даже ты? — тихо спросила Чар и с удивлением взглянула на Росса.

— Я не посторонний тебе человек. Я готов помочь тебе всем, на что только способен. Это грандиозный проект. И начало гораздо интереснее, чем конечный результат. Кроме того, я забочусь о тебе. Но ты же понимаешь, так не может продолжаться всю жизнь.

— Росс, не надо об этом, — грустно сказала Чар.

— Неужели так ужасно то, что я сейчас сказал? Я всегда заботился о тебе. До того, как в твоей жизни появился Флетчер Хокинс. Но я не оставляю надежды, что эта история с Флетчером скоро подойдет к концу и ты станешь относиться ко мне по-прежнему. А пока я не выхожу из игры, потому что нужен тебе. Я готов делиться с тобой своим опытом, всем, что я знаю, — сказал Росс, — я буду ждать, когда ты придешь ко мне не за моими знаниями, а совсем по другому поводу… И ты придешь, Чар. Твоя жизнь меняется, а вместе с ней меняешься и ты.

— Тут Флетчер, — тихо сказала Чар.

— Где здесь? — вскинул брови Росс.

Прежде чем Чар успела что-либо объяснить Россу, руки Флетчера опустились ей на плечи.

— Забавно, я думал, что у нас назначено свидание.

Взглянув на него, Чар подумала, что в таком состоянии Флетчер готов убить Росса Парнелла.