Это было еще одно невероятное мгновение для Джеффа Уэстона. Эммелина Прайс сидела рядом с ним в первом классе «Боинга-757», одетая в старомодный костюм, и вязала салфеточки. Он бы ни за что не поверил, что в таком наряде можно выходить на люди, если бы не увидел этого собственными глазами. Уэстон просто потерял дар речи, когда мисс Прайс со своим барахлом вышла из лимузина, который он послал за ней. Эммелина настояла на том, чтобы взять с собой в поездку в Лос-Анджелес Спайка, «серьгатого», и Джефф тут же согласился. Чтобы вызволить ее из викторианской старины и показать реальный мир, Уэстон согласился бы и птиц с собой взять. Он даже отослал свой собственный самолет, чтобы лично сопровождать мисс Прайс в полете, и пообещал, что если ей не понравятся «ангелы» города, он сделает все возможное для спасения драгоценного дома.
Похоже, это удовлетворило ее. А Джефф Уэстон то и дело спрашивал себя, какого черта он это делает. Еще ни разу он не совершал подобных уступок при заключении сделки, особенно когда в этом не было необходимости. Ее дом уже принадлежал ему. Как и она сама.
Он владел этой женщиной, владел ее маленькими трудолюбивыми руками.
Она вязала с того самого мгновения, как самолет оторвался от земли, и начинала медленнее перебирать спицы, лишь когда оборачивалась назад, чтобы убедиться в том, что Гретхен и Спайку, сидевшим позади них, удобно. «Бедняга Спайк, – подумал Джефф. – С другой стороны, у какого бы мужчины голова не пошла кругом рядом с такой женщиной, как Гретхен?» Или у Джеффа Уэстона, сидевшего рядом с самой «Хэллоу, Долли!».
Однако в этот момент Эммелина решилась отложить свое рукоделие и взглянула на Джеффа. Ее карие глаза были полны такого неподдельного любопытства, что можно было подумать, будто она никогда прежде не летала на самолетах. Однако Уэстон не стал спрашивать Эммелину об этом. Потому что она уже успела ему сообщить, что воспитанные люди без необходимости не интересуются личной жизнью других людей.
– А все-таки с какой целью мы летим в этом самолете, мистер Уэстон? – поинтересовалась Эммелина.
Настало время объяснить ей смысл его благотворительной миссии, однако Джефф не знал, как начать. Он даже не представлял, какие слова следует произнести в такой ситуации. До сих пор он ничем не проявлял, что не чужд альтруизма, а сейчас вдруг решил спасти Эммелину Прайс из ее добровольной ссылки. Разумеется, этот благородный порыв никак не повлияет на его сделку с разработчиком земель, которому необходимо выселить мисс Прайс. И еще Джефф решил, что сделает все, что угодно, лишь бы выиграть пари у Макса. Может, кстати, этим все и объяснялось: он хочет обойти Макса.
– Вы когда-нибудь слышали об изучении английского языка методом погружения? – ответил вопросом на вопрос Уэстон. – Кстати, раз уж мы вместе путешествуем, почему бы нам не перейти на ты?
Женщина проигнорировала его последние слова.
– Я не совсем оторвана от современной цивилизации, мистер Уэстон, – ответила она. – Разумеется, я об этом знаю, хотя не уверена, что одобряю этот метод. Насколько мне известно, при его применении не владеющие языком студенты оказываются в среде, где все говорят только на этом языке, верно?
– Да, – кивнул Джефф с усталой улыбкой. «Господи, как же она меня вымотала! Даже простой разговор с этой женщиной напоминает восхождение на Эверест».
– И какое это имеет отношение ко мне?
– Самое прямое, Эммелина! Можете считать эту поездку погружением в реальный мир. Ваше собственное обучение методом погружения. Каков же первый урок? В реальном мире люди называют друг друга по именам и на ты. Меня зовут Джефф. Назови меня по имени, Эммелина. Скажи: «Джефф».
Мисс Прайс поежилась с таким видом, будто он попросил ее пробежать обнаженной по проходу между креслами. А ведь он мог бы сделать это. Вполне мог.
– Джефф, – тихо произнесла она и тут же испуганно зажала рот рукой.
– Ну вот, – кивнул Уэстон, – совсем не страшно, не так ли?
– Я не уверена, что смогу еще раз сделать то же самое.
Улыбка, заигравшая было на губах Уэстона, оказалась поглощенной нервным зевком. Черт возьми, до чего же серьезно она ко всему относится! И это ее идиотское воспитание. У нее для всего на свете были правила, даже для того, как правильно дышать! «Следует дышать через диафрагму, мистер Уэстон, равномерно и легко. А вы дышите плечами».
– Шампанского? – Возле их кресел появилась стюардесса с подносом, на котором стояли напитки. Джефф взял два бокала. К его изумлению, Эммелина охотно забрала у него бокал и сделала солидный глоток. Похоже, на шампанское правила не распространялись.
– Пожалуй, я немного нервничаю в полете, – объяснила она. – Вязание помогает мне с этим справиться.
Мисс Прайс опять взялась за спицы. Джефф не мог понять, что именно она вяжет, но, судя по всему, не чашечку для бюстгальтера. Он с усмешкой представил ее тело, сплошь укрытое вязаными салфеточками.
На Эммелине был узкий приталенный жакет на пуговицах, закрывающий верх прямой длинной юбки. Жакет цвета красного вина – густого, насыщенного кларета – оттенял ее молочно-белую кожу и подчеркивал изумительный цвет волос. Костюм был просто потрясающим, ведь он демонстрировал опытному мужскому взгляду все великолепные формы женской фигуры.
И если он немедленно не прекратит глазеть на нее, то ему придется заставить себя отвести глаза. Джефф уверял себя, что хочет спасти ее, но не мог припомнить, чтобы что-то интересовало его до такой степени. Господи, он все время забывает о рейконской сделке! Эммелина Прайс была тайной, которую он должен разгадать.
Наблюдая за тем, как проворные пальцы Эммелины превращают белую пряжу в красивое полотно, Уэстон вспомнил, что еще совсем недавно видел, как дрожат эти пальцы, выдавая состояние их обладательницы. Невозможно даже описать, что это воспоминание сделало с его желудком.
Уэстона отвлек прозвучавший за его спиной голос Гретхен:
– Джефф! Акции «Уизард текнолоджиз» только что упали до шестидесяти с половиной.
Схватив карандаш, он немедленно принялся делать какие-то расчеты.
– Хорошо, покупаем. – Он собрался сказать Гретхен, сколько именно акций следует купить, как вдруг его руки коснулась рука Эммелины.
– Они еще не достигли нижнего предела, – проговорила она.
– Ты об акциях «Уизард»? – изумленно переспросил Джефф. – Откуда ты знаешь?
– Так уж случилось, что я состою в небольшой группе инвесторов, которая собирается раз в неделю. За чаем, разумеется, – добавила она с милой улыбкой. – Видите ли, нам нравятся двойные доходные сделки с частичной оплатой, однако нас не радует перспектива роста в области производства микропроцессоров, особенно когда дело касается дешевых персональных компьютеров. Мы часто пользуемся долларовой страховкой, – продолжала Эммелина, – но не против того, чтобы встряхнуть рынок как следует. Так что сейчас не стоит покупать акции «Уизард текнолоджиз».
Джефф во все глаза смотрел на ее уверенное лицо и не мог поверить своим ушам. Макс ведь говорил, что она задаст ему головоломку. А еще он сказал, что гигант по производству микропроцессоров непременно восстановится – как «Деннис Родман» восстановился в самом начале.
– Нет, мы все-таки купим их. И много.
Эммелина пожала плечами и вернулась к своему вязанью. Джефф попросил стюардессу принести еще шампанского. Он расправил плечи и вытянул вперед ноги. Его ступни задели за что-то, и это, как ни странно, напомнило ему, что эта партия им почти выиграна – все козыри у него. Уэстон улыбнулся. Хорошо все-таки выигрывать.
– Расскажи мне о твоей коллекции эротики, – попросил он Эммелину.
Ни одна петелька в ее вязанье не спустилась.
– Это важная составляющая викторианской эпохи, особенно в той ее части, которая касается репрессий того времени. Мы гордимся, что в «Бесценном» такой большой выбор подлинников.
– Мы гордимся? – сардоническим тоном переспросил Джефф. Он вытащил из «дипломата», все еще влажного после вчерашнего происшествия, книгу. – Забавный заголовок, – заметил он. – «Приключения молодой знатной дамы, исчезнувшей бесследно». А экслибрис, на котором указано, что книга эта из библиотеки Эммелины Прайс, и стоит современная дата… Что-то не кажется мне это антиквариатом.
Даже не взглянув на книгу, Эммелина поняла, что у Джеффа в руках оказалось переиздание книги 1904 года – классического образца эротической литературы. Нет, книга не была антикварной. Да, она принадлежала ей.
– И где же вы взяли это? – ледяным тоном спросила она, хотя на самом деле ей хотелось умереть от стыда.
– Гретхен купила несколько книг вместе с корсетом – ты разве не помнишь? Думаю, это замечательная книжица заслуживает внимания. Уголки загнуты на каждой второй странице. – Джефф принялся листать страницы.
Эммелина молила про себя Господа, чтобы Уэстон не начал читать вслух. Эммелина была молодой женщиной, мечтавшей об эротических приключениях и необузданной страсти с красавцем мужчиной, который разожжет в ней неистовый огонь любви. Но, разбудив в себе желания, она потеряла над собой контроль. Нет, она не может позволить ему читать вслух. Он подумает, что…
Наклонившись к Эммелине, Джефф тихо начал:
– «Если же говорить обо мне, я попросту мечтала о темноволосом мужчине, который склонится надо мной и погладит мои губы своими горячими страстными губами… А потом я приду в себя – потрясенная, трепещущая от страсти, счастливая, как никогда. Мне и в голову не приходило, что все это может происходить со мной».
Эммелина смущенно заморгала.
– Но это вовсе не «Эвелин». Вы читаете «Лейлу» Жорж Санд, – промолвила она и подумала, что по возвращении нужно будет немедленно провести инвентаризацию.
– А вы, оказывается, неплохо знаете свой ассортимент, мисс Прайс. Но вообще-то мне кажется, что «Эвелин» не слишком пристойная книга, поэтому я не стану читать ее вслух, – заявил Уэстон и, лукаво улыбнувшись, принялся листать страницы, молча пробегая их глазами. – Хотя вот это мне нравится… Вот эта часть – про брыкающуюся лошадь, которая оказалась слишком маленькой для нее, – пояснил он. – И, кстати, ты помнишь о пяти перьях?
Перьями щекотали бедняжку Эвелин, когда она, обнаженная, распростершись, лежала на кровати и томилась от сжигавшего ее желания.
– Ни одна из частей книги не предназначена для того, чтобы читать ее вслух, мистер Уэстон, – прошептала мисс Прайс.
– Джефф, – поправил ее Уэстон.
Некоторое время они молча смотрели в глаза друг другу, отчего у обоих перехватило дыхание. Если бы взгляд мог издавать звуки, это был бы очень громкий звук, а Эммелина не выносила шума. И еще мисс Прайс не понравилось, как затрепетало ее сердце. Может, Лейла от такого ощущения и была бы счастлива, но ей, Эммелине, это не доставляет радости.
– Это невыносимо, – наконец едва слышно проговорила она. – Я не могу допустить этого.
– Тогда, возможно, тебе стоит расстегнуть несколько пуговиц, – заметил Джефф Уэстон. – А то здесь что-то жарковато.
«Ну и хамское замечаньице!» Да, Эммелине действительно было жарко, она вся вспотела, но уж как-нибудь сумеет сдержать себя, не начнет обмахиваться и не приведет свой костюм в беспорядок. Да и вообще: Эммелине Прайс в голову никогда не приходило расстегнуть хоть одну пуговицу.
«Наверное, все дело в шампанском», – сказала она себе.
***
– Мои требования предельно просты, – промолвил Джефф. – Я хочу, чтобы ты получила удовольствие, находясь здесь, даже если это убьет тебя.
– Это должно быть не слишком сложно. – Эммелина приехала в городскую квартиру Джеффа и сейчас, стоя в углу террасы, как зачарованная смотрела на море городских огней. Огни мерцали и, казалось, подмигивали ей – целый океан огней. Казалось, весь мир был опутан новогодними гирляндами. – Я имею в виду, что получать удовольствие несложно.
В квартире Уэстона, расположенной на тринадцатом этаже, кроме отдаленного шума транспорта, не было слышно ни звука. Ночь была удивительно спокойной. Джефф быстренько показал им свое жилище и оставил Спайка играть на компьютере в своем кабинете. А Гретхен ушла к себе домой.
И только потом Уэстон предложил Эммелине полюбоваться видом с террасы. Он стоял в противоположном от Эммелины углу и держал в руках бокал с коньяком. Джефф предложил коньяку и Эммелине, но она решительно отказалась. На сегодня с нее довольно.
Квартира у него была замечательная. Обставленная в классическом стиле, с элегантной удобной мебелью с черно-белой полосатой обивкой, низкими столиками и уютными оттоманками. Поистине мужская и чувственная обстановка, хотя и довольно сдержанная.
А от художественных произведений, принадлежавших Уэстону, у нее перехватило дыхание. Возле камина она увидела прелестную скульптуру обнаженной гречанки, выполненную из черного мрамора, а у дивана – изумительные канделябры из хрусталя баккара.
При знакомстве с домом Уэстона Эммелина изменила свое мнение об этом человеке в лучшую сторону. И не из-за богатства, а из-за сдержанности обстановки.
– У нас тут все по-простому, – сообщил ей Джефф. – Завтрак тебе принесут в комнату. Если захочешь, конечно. Ленч в час дня в маленькой столовой, в четыре часа – напитки в библиотеке, и обед – в восемь вечера. В общем, все довольно цивилизованно, мисс Прайс, – добавил Уэстон. – Кроме одного – вам придется обходиться здесь без полуденного чаепития.
– Не думаю, что я смогу без него, – серьезно заметила Эммелина Прайс.
Джефф отпил глоток коньяку, и было слышно, как он проглотил обжигающую жидкость.
– А придется, – хрипло проговорил он.
– Но я не понимаю… Почему?
– Я хочу освободить тебя от бремени условностей, – заявил Джефф.
– Но я вовсе не считаю чай бременем, – возразила мисс Прайс.
– Тогда я попрошу тебя сделать это ради меня. – С этими словами Уэстон шагнул в ее сторону, и Эммелина даже предположить не могла, что у него на уме.
– Хорошо, – согласилась она.
– А теперь потолкуем о твоем гардеробе, – сказал Джефф. – Тебе не кажется, что он не подходит для жаркой калифорнийской погоды? – Уэстон подошел совсем близко к Эммелине.
Она вспомнила, что поправляла как-то в его присутствии свое платье, и почему-то пожалела об этом.
– Может, попросить Гретхен поводить тебя по магазинам? – предложил Джефф. – А пока… Пока, я думаю, она будет счастлива одолжить тебе кое-что из одежды.
– Мне и так хорошо, мистер… – Не договорив, Эммелина поправилась: – Я предпочитаю носить собственные вещи, Джефф, но если ты скажешь, что я не могу этого делать, – что ж, у нас появится еще одна проблема.
Уэстон в ответ лишь улыбнулся, а Эммелина подумала, что ей безумно хочется узнать, что еще пришло ему в голову.
– Помнишь, я говорил об изучении языка методом погружения? – напомнил Уэстон. – Урок номер два: приезжая в Рим… – Он явно не хотел оставлять ей путь для отступления.
– …носи несгораемую одежду и приготовься сдаться? – продолжила за Уэстона Эммелина.
– Ты спешишь, – заметил Джефф.
– И ты тоже.
Внезапно он оказался совсем близко, Эммелина ощутила исходящий от Уэстона запах спиртного и жгучего мужского интереса. Огонь еще не разгорелся, но уже занялся, поняла Эммелина, удивленная собственной реакцией: ей захотелось прислониться спиной к стене и приложить ко лбу руку. «Не похоже ли это на обморок?» – спросила она себя.
И тут ее осенило: она вела себя как Лейла.
– Что скажешь о виде? – донесся до Эммелины голос Джеффа Уэстона.
В это мгновение она видела только его, но, разумеется, он спрашивал не об этом.
– Посмотри-ка туда. – Джефф указал рукой на круглую стеклянную башню. – Я спонсирую благотворительный базар и хочу, чтобы ты побывала на нем. Он будет проводиться на той крыше под открытым небом, а ты будешь моей почетной гостьей. Я хочу, чтобы ты познакомилась с кем-нибудь, точнее, со множеством людей. Я хочу, чтобы ты почувствовала, какова жизнь за пределами твоего замкнутого мирка, чтобы поняла, что и ты можешь вписаться в нее.
– Мне это вовсе не нужно…
– Также я планирую для тебя небольшую поездку по городу, чтобы ты узнала, как работают бутики в Калифорнии, – продолжал Джефф, пропустив мимо ушей ее замечание.
– Зачем ты все это делаешь?
– Потому что ты застряла в прошлом, Эммелина, – объяснил Уэстон. – Тебе надо избавиться от прошлого и идти вперед.
– Вперед… Так же, как ты?
Джефф взболтал коньяк в бокале и отпил глоточек.
– Да, – ответил он через мгновение. – Оставь прошлое прошлому. Ты не в силах ничего изменить, так что оставь боль позади.
Почему-то Эммелина была уверена, что Уэстон толкует о себе, а вовсе не о ней. И еще она знала, что не станет больше задавать вопросов, а вот совет могла ему дать.
– Пусть твои раны обратятся в мудрость, Джефф, – тихо промолвила она.
Он скептически посмотрел на нее.
– Кто это сказал? – спросил Уэстон. – Королева Виктория?
– Нет, – Эммелина отрицательно помотала головой, – Опра Уинфри.
Мисс Прайс показалось, что он сейчас засмеется. Вместо этого Джефф приподнял брови и изумленно посмотрел на нее, внимательно изучая ее лицо. Глаза их встретились.
– А ты непростая женщина, – заметил Уэстон. – Только никак не могу понять, настоящая ты или это какое-то безумие. Чай и вязаные салфеточки, Опра Уинфри и эротика, биржа… Ты дурачишь меня, Эммелина? Дурачишь всех, включая себя?
Она была ошеломлена словами Джеффа и даже не нашлась что сказать в ответ.
Ночь совсем затихла, Уэстон подошел еще ближе.
Эммелина вдохнула аромат коньяка, богатства, хорошего мужского мыла и… собственного страха. Она чувствовала, как неистово колотится ее сердце, все закружилось у нее перед глазами, и Эммелина даже тряхнула головой, чтобы отогнать наваждение. Вместо этого она шагнула ему навстречу, их руки встретились – его правая, ее левая. Эммелина даже не знала, кто первым прикоснулся, но Джеффу сейчас было так просто привлечь ее к себе, положить ладонь ей на затылок и поцеловать так крепко, что она лишится чувств.
Вместо этого Джефф поднес руку Эммелины к губам и очень медленно поцеловал ее пальцы.
– Никак не могу понять, кто вы такая, мисс Прайс, – прошептал он. – Но если вы не существуете в действительности, я найду вас настоящую. И вам это известно, не так ли?