Эммелина уже решила, что наденет на благотворительный вечер, устраиваемый в ее честь. Выглаженное платье аккуратно висело на плечиках на двери ее зеркального шкафа. Но, войдя в комнату, она увидела элегантный подарок, лежавший у нее на кровати, – блестящую белую коробку с огромным бледно-розовым, с золотыми краями, бантом, в складках которого пряталась роза. В коробке лежало то самое облегающее фигуру платье, которое Джефф предлагал ей в Ла-Джолле. К подарку также прилагалась записка, в которой говорилось, что из-за обилия дел он не сможет проводить ее на вечер, но что там они обязательно встретятся. Джефф также выразил надежду, что Эммелина наденет это платье.

Вот так. Он всего-навсего надеется! Эммелина растерялась. Сначала она огорчилась, что они не поедут вместе. Уэстон на несколько дней уезжал в деловую поездку, и Эммелину не переставало удивлять, как она по нему соскучилась. Правда, вместе со Спайком и Гретхен они то и дело где-нибудь бывали, и мисс Прайс радовалась, что ее воспитанник быстро привыкает к этому странному новому миру, полному прогулочных аллей, автомобильных стоянок, небоскребов и тому подобных вещей. Да, днем она отвлекалась, но к вечеру чувствовала непонятное опустошение. Прежде Эммелине и в голову не приходило, что она когда-нибудь захочет находиться в обществе какого-нибудь мужчины.

А платье… Оно было нежным и светящимся, как восход солнца. И хотя Эммелина втайне восхищалась смелым поступком Джеффа, ей было невдомек, что он хотел сказать своим подарком.

Она прикоснулась к переливающейся ткани платья и затрепетала сама. Должно быть, он представил себе, как она будет в нем выглядеть… Едва Эммелина представила то же самое, она поняла, что надеть чудесный туалет не в состоянии. Ведь она не сможет надеть под него белье, не так ли? А вдруг Джефф захочет дотронуться до нее, ощутить, как это платье прилегает к ее коже и каково это – раздеть ее?

До смешного просто, подумала Эммелина. Бретелька там, бретелька тут – и вечернее платье легким ветерком опустится к ее ногам. И что он подумает, если она все-таки наденет его? А что, если Джефф догадался, что ей придут в голову все эти мысли?

Платье, которое она собиралась надеть, теперь казалось Эммелине просто ужасным. А ведь она считала это крепдешиновое, в цветочек, одеяние с вышитым лифом чуть ли не верхом совершенства. Нет, такое подходит только для занудной классной дамы.

Находясь в затруднении, Эммелина переводила взгляд с платья для классной дамы на платье, подаренное Уэстоном. Ну хоть примерить-то подарок можно! Эммелина дрожащими руками вынула платье из коробки и увидела, что там лежат еще два подарка. В пакетике из блестящего целлофана светлело нечто из шелка и кружев, и, лишь прижав эту непонятную вещицу к бедрам, она догадалась, что это трусики. От изумления Эммелина даже присвистнула. Что, интересно, Джефф себе вообразил, когда покупал ей такое!

В другом свертке Эммелина обнаружила босоножки на высоких каблуках. Нет, все это никак не укладывалось в ее голове. Ну никак! Покупая эти вещи, Джефф, вероятно, думал не о ней, а о другой женщине.

Эммелина так разволновались, что пальцы перестали слушаться ее, когда она принялась неловко вынимать из волос шпильки, расстегивать пуговицы на блузке и снимать туфли. Она переоделась с молниеносной быстротой, едва успев подумать о том, что надо бы поскорее облачиться в обновку, чтобы долго не оставаться обнаженной. А затем, подойдя к зеркалу через несколько мгновений, Эммелина испытала настоящий шок, испуг и ужас.

Она ничуть не походила на распутницу, а вполне бы сошла за сказочную принцессу, попавшую на костюмированный бал. Но скорее она была похожа на нимфу, думала Эммелина, глядя на свои блестящие темные кудри, сияющие глаза и восхищенное выражение лица. Платье как перчатка облегало ее стройную фигурку, обнимало все ее соблазнительные изгибы. Струилось на ней.

Ну как после этого она сможет надеть наряд классной дамы?

***

Зайдя в идущий вверх лифт, Джефф взглянул на свое отражение в зеркальных стенах и одернул смокинг. Дверцы лифта раздвинулись, Уэстон вышел на крышу и сразу же по гомону толпы и исполняемой оркестром музыке понял, что происходит что-то необычное.

Лифт привез его в отделанное мрамором фойе, из которого Джефф вышел в мезонин – там в фонтанах мелодично журчала вода, а ветви деревьев были украшены лампочками. «Открытая» крыша на самом деле пряталась под гигантским куполом из плексигласа, который, если позволяла погода, мог раздвигаться, как купол планетария. Этим вечером воздух был свеж и чист, в небе мерцало несколько звездочек.

Бальный зал располагался чуть ниже, и Джефф задержался на ступеньках, чтобы оглядеть собравшихся. Вообще-то гостям предлагалось прийти в смокингах, но многие предпочли более свободный стиль, кроме слуг, которые соответственно случаю были облачены в белые или темные костюмные пары. Гретхен успела сообщить ему, что на вечер пожалуют несколько молодых, но уже известных модельеров и парочка заслуженных кутюрье. Новость распространилась с такой скоростью, что цена на билеты подскочила до тысячи долларов. Его ассистентке даже пришлось сократить список гостей до двухсот пятидесяти человек.

По решению Уэстона деньги должны были пойти на благие цели: Эммелина попросила, чтобы их потратили на стипендии. Ей хотелось, чтобы деньги достались детям из бедных семей вроде Спайка, которые были не в состоянии без посторонней финансовой поддержки заплатить за учебу в колледже или производственной школе.

И, раз уж речь зашла об Эммелине, стоило бы заметить, что ее-то и искал взглядом Джефф Уэстон. Он был готов к тому, что замрет от восторга, увидев ее в новом туалете, поэтому и высматривал женщину в толпе собравшихся манекенщиц, среди столов с закусками, где Спайк объедался калифорнийским суши. Недалеко от Джеффа собралась группа гостей, о чем-то живо переговаривающихся. Приблизившись к ней, Джефф наконец-то увидел объект своих поисков: саму мисс Прайс.

Эммелина стояла на фоне огромного экрана из цветов и приветствовала гостей с таким видом, словно всю жизнь только этим и занималась. Гретхен, правда, советовала ей, что говорить, чтобы не растеряться, но, похоже, Эммелина полностью владела собой – вплоть до носков своих элегантных туфель на пуговицах. Ее волосы были убраны в обычный очаровательно растрепанный пучок, а ее светлое шелковое платье было гордо застегнуто до самого подбородка. Ну прямо-таки живое воплощение викторианской эпохи.

Итак, она не надела его подарок. С одной стороны, Джефф Уэстон был слегка огорчен этим, но, с другой стороны, он с уважением отнесся к поступку мисс Прайс, которая знала себе цену, знала, кто она, и не собиралась поступаться своими принципами. Джефф восторгался ею. Правда, он еще не понял, не была ли она немного сумасшедшей, но в том, что Эммелина Прайс – женщина сильная, можно было не сомневаться.

Уэстон никогда не отличался терпением, однако на этот раз он дождался, пока последний из окружавших Эммелину гостей отойдет от нее, и лишь после этого приблизился к ней сзади.

– Эммелина! – окликнул он, положив руку ей на талию.

Мисс Прайс вздрогнула и оглянулась. Глаза их встретились, и обоим показалось, что между ними пробежала электрическая искра. Затем их руки соприкоснулись, словно хотели увериться в том, что они рядом.

«Что, черт возьми, мы оба чувствовали в этом мгновение?» – подумал Уэстон. Он не мог ответить на этот вопрос, потому что слишком многое случилось за короткое время. Ему казалось, что его тело, с одной стороны, потеряло вес и готово взлететь, а с другой – что оно, напротив, отяжелело, особенно в области желудка. По его ногам побежали мурашки, и Джеффу захотелось что-то сделать, правда, он не знал, что именно. А может, и знал. Будь его воля, он бы полностью завладел Эммелиной. Он не видел ее несколько дней, даже не говорил с ней и не хотел делить ее внимание с собравшимися.

«Ты сам устроил это сборище, гений!» – подумал он и спросил:

– Тебе нравится вечер?

– Да, спасибо, – кивнула она. – Вечер замечательный. И друзья у тебя хорошие.

«Черт бы побрал моих друзей!» – рассердился Джефф.

– Ты отлично выглядишь! – восхищенно сказал он.

– Даже в этом платье?.. – быстро проговорила Эммелина, но Уэстон перебил ее.

– Платье тут ни при чем, – заявил он. – Ты отлично выглядишь.

Больше Уэстон не успел ничего сказать: свет стал гаснуть, на подиум вышла Гретхен и сообщила, что демонстрация белья начинается. Публика поспешила занять места, а Гретхен представила собравшимся ведущую – энергичную женщину, известную по утренним телепередачам.

Эммелина посмотрела на Уэстона, ожидая, что он проводит ее в зал, однако вместо этого он отвел ее назад, к стене. Ему было просто необходимо остаться с ней наедине в этом людном помещении.

Показ мод был неинтересен Уэстону, поэтому он и не смотрел на сцену, а наблюдал за своей спутницей. Эммелина была серьезна, лишь несколько раз по ее лицу пробегала мимолетная улыбка, но яркий свет, направленный на подиум, музыка, красивые манекенщицы, мелькание прозрачных накидок полностью завладели ее вниманием. Может, некоторые особенно смелые модели и смутили ее, но она не подала виду. Еще бы, ведь это Эммелина!

Когда показ модного белья завершился, ведущая заявила, что для гостей приготовлен сюрприз, который будет грандиозным завершением праздника.

– Шоу еще не закончено, ребята, – объявила она. – Ради забавы мы решили завершить его туалетами, сшитыми с помощью вещиц, которые предоставил нам не известный прежде талант мисс Эммелина Прайс! И мы хотим еще раз поблагодарить вас за щедрые взносы.

Эммелина даже не прикрыла рот рукой, чтобы сдержать возглас изумления. Она явно не понимала, что происходит. И Джефф не имел об этом понятия. «Пожалуй, это дело рук Гретхен», – пронеслось у него в голове.

– Кстати, и для самой Эммелины это тоже большой сюрприз, – договорила ведущая, делая вид, что оглядывает толпу в поисках почетной гостьи.

Эммелина пригнулась, Джефф улыбнулся. К счастью, в этот момент грянула музыка, а прожекторы выхватили из темноты высокую длинноногую блондинку, вышедшую из-за кулис. Это была не кто иная, как Гретхен, затянутая в красный корсет – тот самый, что она купила в магазине мисс Прайс. Черт возьми, кроме корсета, на ней были только чулки с подвязками да узкая полосочка трусиков! Джефф глазам своим не верил. И как она могла пойти на такое, не посоветовавшись с ним?! Эммелина явно была в шоке. Она прижала руки к горлу, из которого вырвался какой-то неопределенный звук.

Но тут вслед за Гретхен на подиум вышла еще одна модель – на этот раз профессиональная манекенщица, облаченная в точно такой же корсет, только ярко-голубой, потом другая – в черном корсете и еще одна – в корсете в горошек. Не прошло и нескольких секунд, как подиум оказался полон длинных ног и откровенных корсетов.

– Минуточку! Это еще не все! – крикнула ведущая в микрофон. – Теперь пойдут маргаритки!

На сцену вышла новая группа манекенщиц – на этот раз они были облачены в те самые салфеточки, что вязала Эммелина. Чашечки бюстгальтеров были из больших маргариток, а трусики – из целых букетов вязаных цветов, сшитых вместе. Гретхен вышла на сцену последней. Ее трусики были сшиты всего из двух крупных маргариток – по одной спереди и сзади, – скрепленных между собой за лепестки.

Гостям это явно пришлось по вкусу, но Джефф не стал аплодировать. Он уже был готов остановить показ белья и непременно сделал бы это, если бы не Эммелина.

– Куда ты? – вполголоса спросила она, заметив, что ее спутник порывается подойти к сцене.

– Я не позволю им вытворять такое с твоими салфетками!

– Нет! Не устраивай шума! – взмолилась Эммелина. – Я просто не ожидала, что Гретхен это затеет.

– Я тоже, – заверил ее Уэстон. – И как только публика разойдется, она уйдет в историю.

– Неужели ты ее уволишь? – возмутилась мисс Прайс.

– А ты разве этого не хочешь? Тебе все это нравится?

– Не знаю, – растерянно произнесла Эммелина, теребя одной рукой пуговицы под подбородком, а другой убирая за ухо выбившуюся из пучка прядь волос. – Я хочу сказать, что до сих пор мои салфетки вообще-то были никому не нужны, разве не так? Только для красоты, больше ничего. А теперь они не только для красоты, но еще и полезны. – Она пожала плечами, показывая этим, что, возможно, Гретхен поступила не так уж плохо.

– Эммелина! – Джефф не мог поверить, что услышал это от нее. Она говорит, что ее скромные салфеточки из прошлой эры хороши для откровенного и сексуального белья? – Но ты же не захотела надеть мое платье!

– Это верно, – кивнула Эммелина, – но это вовсе не означает, что оно не понравится мне на ком-нибудь другом. – Ее ресницы затрепетали, а потом она смело посмотрела на Уэстона. – Я полагала, что ты хотел переселить меня в реальный мир, Джефф. Но мы живем на огромной планете, разве не так? На ней есть место для самых разных людей и идей, для разных вкусов.

Джефф лишился дара речи. Ему нечего было сказать, да он и не будет услышан. Гости окружали Эммелину, наперебой поздравляя ее. Уэстон видел, что их становится все больше и больше, и ему захотелось увести Эммелину прочь, опасаясь, что они обидят ее. Вместо этого он невольно отступил назад, чтобы не мешать им. Только сейчас Уэстон понял, что обижать его гостью никто не собирается. Напротив, все жаждали высказать ей свое уважение, и Эммелине Прайс это было явно по душе. Она смеялась, благодарила публику и сказала, что, собственно, хвалить надо не ее, а Гретхен, которая затеяла финальное шоу. Она сияла от удовольствия. Джефф еще ни разу не видел ее в таком состоянии.

– Джефф! Джефф! – услышал Уэстон голос Гретхен, которая издалека махала ему. Рядом с ней он увидел дизайнеров моды, которые явно намеревались познакомиться с Эммелиной.

Джефф Уэстон мог предсказать, что будет дальше. Он едва сдержал недовольную гримасу, когда увидел, как один из них склонился над Эммелиной с таким видом, словно они были давними друзьями. Он, видите ли, хотел потолковать с ней о возможном сотрудничестве. Ее коллекцию можно было бы назвать «Скромность», «О таком не говорят» или просто «Эммелина», если ей так захочется. Ох, у него просто море идей возникло, и это она вдохновила его.

Джефф невесело усмехнулся. Похоже, его уроки с погружением в действительность начались. Его деревенская красавица дебютировала, и притом весьма успешно. Больше того, она сделала это по-своему. Она осталась чистой Эммелиной. Безупречной мисс Прайс в ее лучшем выражении.

Он-то надеялся, что реальный мир изменит ее. Уэстону и в голову не приходило, что Эммелина сама может его изменить и даже поставить перед собой на колени. Господи, вот это женщина! Джеффу хотелось одного: чтобы Эммелина казалась чуточку счастливее. Или по-настоящему была бы счастлива. По любой причине.

Как там она говорила? «Обрати свои раны в мудрость»?

Эммелина Прайс понятия не имела о том, что за ней пристально наблюдают. Или о том, что может стать причиной конфликта. Да, голова у нее действительно пошла кругом от всей этой шумихи, хотя она и не понимала, чем шумиха вызвана. Этой женщине было невдомек, что ее вязаные кружевные салфеточки могут привлечь столько внимания, и уж тем более она не могла представить, что они пойдут на изготовление совершенно невероятного белья. Но больше всего она страдала от одиночества, связанного с отсутствием возле нее Джеффа Уэстона.

Да, она поняла, что его больше нет рядом. Забыв об окружающей ее толпе, Эммелина резко оглянулась назад, чтобы взглянуть на Джеффа, и ощутила отвратительную пустоту внутри. Джеффа нигде не было.