Выборы нового председателя назначили на первое воскресенье сентября, когда солнышко было еще теплым, листва кое-где уже успела подернуться желтизной, палисадники, принеся жертву первому сентября, опустели, а воздух засеребрился тонкими нитями пауков, озабоченных поиском зимнего пристанища. К выборам Кривинцы подошли ответственно: мужики с утра напились, а бабы разрядились, как на свадьбу. Из домов выходили чинно, собирались по дороге в стайки и, судача о достоинствах и недостатках кандидатов, направлялись к школе, в которой разместилась счетная комиссия.

— Мань, ты за кого голосовать удумала?

— Никитихе крестик поставлю. Она баба толковая, с образованием.

— Ой ли! Видала я, как эта толковая капусту квасит!

— Так ей же не квасить, ей руководить.

— Вот и я о том: прежде чем руководить, научилась бы сначала квасить.

— Ишь! А ты кого ж предлагаешь?

— А то у нас выбор богат! Нитиха да Балакин. Коль не за одного, так за другого.

— А я за себя буду, — вмешался в бабий разговор Ссыка. — Там, говорят, строчка есть: ваш кандидат. Вот туда себя и впишу. А чё? Из меня хороший председатель выйдет.

— Ой, уйди, Ссыка, не смеши!

Анна Матвеевна тоже вышла, накинув на плечи цветастый платок и втиснув ноги в парадные туфли. Туфли немилосердно жали, под платком было жарко, но торжественный случай требовал жертв. На развилке ее догнал полный состав партизанского комитета. Они тотчас приосанились, напустили на себя таинственного туману и, усиленно подмигивая Матвеевне, как шесть поставленных в ряд семафоров, протянули обшлепанный почтовыми печатями конверт.

— Письмо тебе, Матвеевна. Сама знаешь, от кого. Мы в целях конспирации отговорили его на твой адрес писать — слыхали, как тебя милиция шерстила.

Матвеевна, не скрывая волнения, ухватила конверт и суетливо засунула за пазуху. Мужики деликатно отвернулись.

— Так мы к тебе после голосования зайдем. Расскажем, как дело прошло…

— Трактор у меня едва по дороге не встал! — не выдержал секретности Калинкин. — Заскрипел, как елка-пень! Ну, думаю, капец на холодец — придется за механиком бежать. А тут…

— Ты не трынди, черт косой! — одернул его Дерюгин. — После расскажешь. Будет еще возможность. Ну, пошли мужики, чего встали! — и добавил так громко, что идущие неподалеку бабы вздрогнули и посмотрели с живым любопытством. — Так мы вечером к тебе зайдем, посмотрим твою проводку.

— Какую проводку? — не поняла Матвеевна. — У меня с проводкой все в порядке.

— А Степаныч сказал, не в порядке, — упорствовал Дерюгин. — Эх, что с тебя взять!..

Партизаны ехидно переглянулись и бодро зашагали вперед, оставив рядом с Матвеевной Ивана Степановича. Он смущенно пошарил в кармане и вынул две пары крохотных меховых рукавиц.

— Это тебе, Аня, от меня подарочек. Куклам твоим, короче…

В школе, где разместилась счетная комиссия, еще была жива атмосфера недавнего праздника. Она цеплялась за стены цветными плакатами «С новым учебным годом!», обольщала запахом свежей краски, и подбоченивалась ведрами, забитыми вместо привычного школьного мусора стрельчатыми гладиолусами и лохматыми хризантемами. В школьной столовой на скорую руку организовали буфет с бутербродами и лимонадом, который манил народ куда как больше красного голосовательного ящика.

— Люсенька, тебе какого лимонаду купить — буратиновку или колокольчик?

— Все г'авно, дедушка.

— Тогда держи.

Люсенька двумя руками ухватилась за стакан и, булькая и обливаясь, выпила лимонад залпом. Дедушка поощрительно потрепал ее по соломенным волосам и обтер рукавом лицо:

— Ну, вот и умница. Теперь пойдем, проголосуем. За кого голосовать-то будем, внуча? За тетю или за дядю?

Умненькая Люсенька ухватила дедушку за полу пиджака и, выковыривая пальцем застрявшую в зубах ириску, произнесла, картавя, всем на радость.

— Все г'авно, дедушка.

Матвеевна, старательно шевеля губами, внимательно прочитала бюллетень. Помимо строчки «ваш кандидат» была еще графа «против всех». Вот туда-то она, не колеблясь, и поставила жирный крест. Потом, решив, что этого может быть недостаточно, приписала: «идити все к чорту!» Долгие годы жизни в качестве деревенской ведьмы отучили ее относиться к людям по-доброму.