Алекс с треском свалился на дно шахты, вдребезги разбив непрочное дерево кухонного лифта. Он с трудом встал. Темнота. Он ожидал, что окажется в древней кухне, но на самом деле… Он посмотрел вверх. Да, он пролетел прямо сквозь то, что, наверное, было дверью люка что ли, в… когда-то это, видимо, был винный погреб. Несколько старых пыльных бутылок еще лежали в нишах. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел, что теперь здесь полно грызов.

Их, наверное, было тридцать или сорок; они смотрели на него широко открытыми глазами. Некоторые нашли грубое оружие: палки, разбитые бутылки, даже камни – и держали его наготове.

«Я даже не знал, что они живут под дворцом! – подумал Алекс. – Но ведь я не знал, и что у них есть туннели под городом, может быть, многие мили туннелей. Они выкопали их… но ведь Глиит говорил, что они построили все фундаменты и в Бельтасе тоже. Они все время были здесь, внизу, а мы никогда не знали об этом… Если бы Клак смог организовать их, они бы появились из ниоткуда…»

Он вытянул руки, чтобы показать, что безоружен, и попытался заговорить по-грызски:

– Пожалуйста, не надо худо, не надо драка. Пожалуйста, найти Флип или Глиит…

Грызские имена одинаково звучали и на грызском, и на торге, но по-грызски надо произносить их быстро, чирикая на гласных.

– Мы слышали, что пришли солдаты, – произнесла на торге осторожно выступившая вперед маленькая грызиха. – Мы… вы побеждаете?

Алекс опустил глаза.

– Нет. Мы проиграли… проигрываем. Король погиб. Генерал погиб.

Услышав такие новости, грызы тихо ахнули и зашептались. Алекс посмотрел на них и вдруг вспомнил разговор с принцессой. Принцесса… нет, теперь королева. Если она еще жива… но должна бы. Чернан обеспечил бы это. Идея. С отчаянием того, кому нечего терять, Алекс вцепился в эту мысль.

– Но… мы еще не проиграли, – закончил Алекс, и грызы удивленно посмотрели на него. – Пока нет. Грызиха, заговорившая с ним, мотнула головой.

– Все там. Пойдем.

Алекс шел за ней по длинному низкому коридору, битком набитому грызами, которые провожали его взглядами и шептались между собой. Алекс снова почувствовал напряжение в воздухе и внезапно решил проверить… да, над толпой грызов нависало слабое свечение, совсем слабое, но оно было. Пылинка, похоже, не забеспокоилась, как бывало обычно в присутствии великого духа или чародея, поэтому и Алекс не позволил себе бояться.

Он вошел в большой зал; чтобы создать его, стены нескольких погребов и комнат сломали, оставив в важных местах колонны для поддержки свода. Зал, как и расходящиеся от него коридоры, был набит грызами. Воздух, жаркий и влажный, был полон тихих перешептываний и щебета. Алекс таращился в полумрак, пытаясь прикинуть, сколько их здесь может быть. Несомненно, тысячи, возможно, даже сотни тысяч? Все, похоже, настороже; больные, наверное, где-то в другом месте, по-прежнему набиваются в вонючий самодельный чумной барак.

Чума! Либо проклятие, либо что там еще… Алексу надо было сказать им, что это деяние Чернана. И лекарство… внезапно его сердце упало. Темит, наверное, погиб. Темит, Валенс, Серра. Все советники, поклявшиеся охранять короля до смерти. И Алекс мог бы погибнуть вместе с ними, должен был бы погибнуть вместе с ними, да только он подвел их, оказался отрезанным от них, когда пытался караулить, наблюдать. Да, он наблюдал – наблюдал волшебство, наблюдал триумф волшебства.

Раз аллопат погиб, то и лекарство пропало вместе с ним. Остался только один, кто может спасти умирающих грызов. Сам Чернан. Если он вызвал болезнь грызов, как вызвал болезнь хуманов, то, конечно, сможет и покончить с ней. Но как его найти, как договориться?

Это было бы возможно через короля Бельтара, нового хозяина Чернана. Как заставить его выслушать, договориться? Что могли бы предложить Алекс и грызы? Потихоньку детали плана начали выстраиваться.

Его присутствие заметили: Флип аккуратно протолкался через толпу, а через мгновение подошел и Глиит.

– Король действительно погиб? – шепотом спросил Глиит. Алекс кивнул, потом замер.

– Откуда ты знаешь? Я только что сказал…

– Известия распространяются, – ответил Флип, оглядываясь на бурлящую толпу.

Глиит торжественно кивнул. Алекс подумал о грызах, столпившихся под землей, предохраненных от гнева успокоительным воздействием деридальской воды и потому так ни на что и не решившихся.

– Что… что вы все думаете? – прошептал в ответ Алекс. Молчание.

– Боимся, – прошептал Флип.

Алекс вспомнил о бессловесных чувствах Пылинки.

– Как вы думаете, могли бы вы набраться мужества? – спросил Алекс.

Не успели они спросить его, что он имеет в виду, как Алекс забрался на кучу булыжников. Ему и самому потребовалось мужество, чтобы сделать то, что он делал.

– Послушайте! Послушайте меня! – закричал Алекс на торге, замахав руками над головой.

Его голос загудел под сводами. Толпа грызов перестала суетиться и болтать, удивленно уставившись на него. Он посмотрел на них, увидел непонимание на лицах и быстро посмотрел на Глиита.

– Можешь переводить для меня? Пожалуйста.

– Я постараюсь, – неуверенно ответил Глиит и запрыгнул на каменную глыбу рядом с Алексом. – Но что… Алекс махнул на него рукой и откашлялся.

– Послушайте! Деридаль обречен: мы осаждены, король погиб. Скоро вам некуда будет бежать, они вломятся сюда, и вас убьет если не Бельтар, то чума. У вас остается только один шанс – нападать!

Глиит, быстро пищавший и взвизгивавший следом за речью Алекса, умолк и уставился на него.

– Ты с ума сошел! Там тысячи солдат…

– Переводи! – потребовал Алекс. – И скажи им: нет, мы не нападем на них здесь. Все их солдаты здесь – а Бельтас почти беззащитен! Мы можем взять город у них за спиной!

Глиит долго пищал, его лицо не отражало никакого накаленного пыла, одушевлявшего Алекса, но слова произвели эффект. Взрывы щебета, щелканья и визга волнами катились по залу, когда те, кто говорил на торге, сначала слышали его слова, а потом прочие слышали перевод.

Разноголосый хор пищал и визжал; Алекс уловил общий настрой, но Глиит обернулся к нему и сказал:

– Они не верят в это и не думают, что это получится.

– Получится! Должно получиться! Послушайте! Тот, кто породил эту чуму своим проклятым волшебством! Тот, кто построил башни! Он живет в Бельтасе! – Новый взрыв щебета при этой новости, но Алекс продолжал: – И король, который полагает, что с вами не стоит считаться. Король, который хочет погубить вас всех… его семья в Бельтасе!

– В Бельтасе сотни солдат! – закричал грыз-альбинос, размахивая разбитой бутылкой. Эрк, вспомнил Алекс. – Ты ожидаешь, что мы бросимся на стены и нас перебьют – как крыс ? – Он буквально выплюнул последнее слово. Алекс не сумел удержаться от дрожи, когда грыз бросил бутылку; та со свистом пролетела мимо его головы и разбилась о стену. – Мы уже видели, что случилось с теми, кто пошел за тобой, хуман!

Хор визгливого согласия взорвался вокруг него, и Алекса охватила волна горячего стыда.

– Нет! Слушайте его! – раздался новый голос, и Флип забрался на упавший камень. – Мы умрем, если останемся здесь! Самцы, самки, малыши! Умрем, как крысы, – здесь! Думаете улететь, как птицы? Поплывете по морю? Убежите от солдат? Остров принадлежит им!

– Лучше рискнуть, чем бежать обратно и быть перебитыми перед башнями! Это хуманский путь к смерти! – закричал Эрк.

Окружавшие его грызы, похоже, были согласны с ним; они подпрыгивали на задних ногах и что-то кричали на своем языке.

– Хуманского пути в Бельтас нет. – Алекс старался говорить спокойно и твердо. К счастью, даже тихий голос хумана обычно громче грызского. – Это невозможно. Стены, холмы, море, река, да и стражи хватит, чтобы защитить город. Даже если бы я смог найти солдат, которые пошли бы со мной, мы бы все погибли.

– Он признает это! – закричал безымянный противник. Поднялся оглушительный писк. Глиит с ужасом посмотрел на Алекса.

– Говори! Быстро! – прошипел он.

– Послушайте! – Алекс поднял руку для выразительности, когда толпа снова заверещала. – Послушайте! Хуманского пути нет… но даю голову на отсечение, что есть грызский путь. Когда-то Бельтас был вашим городом. Вы знаете его тайны, его кости. Вы можете использовать это. Это ваш единственный шанс… Хотите прятаться и умереть или хотите сражаться? Сражайтесь с ними, черт вас побери! Вы можете! Мы остановим войну, остановим чуму, вернем вам жизнь и свободу. Вы можете сделать это… и кроме вас, этого не сможет никто.

В наступившей тишине были слышны только тихие разговоры, потом заговорил седой черно-белый старик:

– Он прав! Путь в город есть – под стеной. Старые трубы идут прямо под ней!

– Да! Пройдем невидимыми, тайком! Убивать изнутри, как они убивают нас! – страстно запищал Флип, сжимая когтистые кулаки.

Он подпрыгивал на месте, яростно размахивая хвостом. Грызы щелкали и щебетали от удивления, осознав возможность того, что у безумного плана, оказывается, есть достоинства.

– Ты кое-что забываешь, – презрительно сказал альбинос, скаля длинные оранжевые зубы. – Визжащие башни! Если мы подойдем слишком близко к городской стене, то обезумеем от визга! Конечно, вы сможете попасть под город, но вы никогда не выберетесь из подземелья!

– Башни меня не беспокоят, – ответил Алекс; альбинос пристально посмотрел на него. Теперь Алекс, не дрогнув, встретил взгляд рубиновых глаз. Страстная, беспомощная отвага Флипа была слишком сильна, чтобы Алекс снова подвел его. – Я пойду с вами. Поднимусь наверх и заставлю башни замолчать. Если не сумею, вам всем придется бежать… но бежать вам бы пришлось в любом случае.

– Ты пойдешь? – спросил его Флип. Алекс почувствовал, что все глаза устремлены на него. Он кивнул.

– Да. Я даже пойду первым, если вы позволите. Он оглядел море теплого меха, ощутил запах страха, и его пронзило воспоминание о том дне у пересохшего русла. Он поднял руку, и Пылинка пробежала вверх, уселась на ладони и оглядела толпу. Раздался хор благоговейных ахов и писков, когда серая мордочка со звездочкой посмотрела на них.

– Да, действительно некоторое время назад я обрек пошедших за мной малюток на смерть. Я по-прежнему несу этот позор. Но теперь я готов рискнуть жизнью, чтобы искупить свою вину. Я увел ваших маленьких родичей из дому… так позвольте же мне отвести вас домой.

В хуманских спорах наступила бы пауза. Но не здесь. Флип подпрыгнул в воздухе и приземлился перед Алексом с салютом, которым Генерал гордился бы.

– Рядовой Флип, лучник третьего разряда, с тобой, командир! – громко прочирикал он.

– Я тоже. Из меня плохой боец, но я пойду, – добавил Глиит, задумчиво глядя на Алекса.

– И я! Я тоже! Я! Я! Мы пойдем! – загремел щебечущий, пищащий, визжащий хор, пока весь зал не зазвенел криками.

Сердитый альбинос мгновение пристально смотрел на Алекса, потом кивнул. И медленно, церемонно, но без злобы отсалютовал.

Алекс обвел взглядом темный зал, полный горящих как угли глаз. Писк и шипение звучали в ушах, и глазами Пылинки он видел, как сияет в темноте Офира искрящееся свечение волшебства общины грызов.

– Вы можете пробраться в предместья, верно? – спросил их Алекс. – Невидимыми, не подвергшись нападению?

– О, конечно, – ответил за всех Глиит. – Мы повсюду выкопали ходы, ведущие за стены. Нельзя жить в доме, из которого нельзя выбраться…

– Почему же вы не ушли раньше? – удивился Алекс.

– А куда идти? Мы не… в смысле, просто так? В поля? Тысячи – под открытым небом? – Глиит содрогнулся. – Мы этого не любим. На открытом месте опасно. Всегда лучше дыра, в которую можно забиться. Мы надеемся, что ты дашь нам это.

– Я постараюсь… Я сделаю. Сделаю.

Казалось, целую вечность они пробирались по темным коридорам, пока наконец не выбрались в подлесок на высоком склоне городского холма. Вдали поднимались зубчатые горы, прочерченные низким белым зигзагом акведука.

Грызы изливались из-под земли, как живая река; старые и больные, слепые малыши и кормящие самки остались, но все равно толпа грызов была огромной, пугающей. Мерцающие в темноте глаза и блестящие зубы тоже заставляли задуматься.

– Нам надо торопиться… не знаю, насколько они застрянут в Деридале, – сказал Алекс, глядя на сполохи пожара и дым в тех местах, где город горел.

Они побежали в поля, прячась, сколько возможно, в густых посадках кукурузы и цитрусовых рощах. Оказавшись за пределами обрабатываемых земель, пошли дальше, стараясь находить укрытия.

Время от времени они мельком видели реку или большую дорогу; по дороге маршировали солдаты и катились телеги. В темноте мерцали факелы, и зарево Деридаля постепенно меркло вдали.

Примерно на полпути они устроили привал, чтобы отставшие смогли догнать их. Остановились возле ручейка, и все жадно напились. Алекс гадал, сколько понадобится времени, чтобы прошло успокоительное воздействие деридальской воды.

Потом уснул от усталости; спать пришлось недолго, но, отдохнув, он почувствовал себя лучше.

Они обошли поля Бельтаса, остановившись среди окружающих город холмов, каменистых и необитаемых. Алекс осмотрел свою импровизированную армию. Грызы казались если не отважными и мужественными, то по крайней мере осторожно-решительными. Они морщились и зажимали лапами уши или затыкали их всем, что смогли найти.

– Ты слышишь башни? – спросил Алекс Флипа, который прищурился, зажав уши руками.

– Что? – крикнул Флип.

Алекс сумел объяснить свой план грызам, и те быстро забили уши тряпками, грязью и листьями. Уши Пылинки Алекс завязал еще по дороге. Вести Алекса к башням выбрали Флипа, Глиита, маленького, но крепкого грыза по имени Кет, Плиип и седоусую пожилую самку по имени Нуут.

Они, пригнувшись, подобрались к стенам. Уши грызов были крепко заткнуты, но они все равно поеживались и стучали зубами. Воспоминания Нуут были неточны, поэтому они подошли к краям внешнего рва и очень долго, как показалось Алексу, ползали среди грязи и камней. В какой-то момент Алекс заметил на стене огонек, означающий приближение часового; он бросился на землю, и грызы последовали его примеру. Часовой прошел, ничего не заметив, и они возобновили поиски.

Наконец они нашли большой туннель, начинающийся в береге реки. Он был почти скрыт камнями, грязью и водорослями, и его перегораживала решетка из твердого дерева, поддерживающая густую массу камыша. Решетка была массивная, около четырех футов в диаметре.

При помощи грызских зубов и хуманского рычага они сумели сдвинуть решетку и приподнять ее, так что под ней можно было проскользнуть; и они в буквальном смысле проскользнули, ибо туннель был заполнен грязью и тиной. Алекс пригнулся, вздрогнув, когда жидкая слизь капнула с потолка на шею. Кет и Плиип пошли впереди и зажгли маленькие свечки, которые озаряли туннель неверным, но необходимым светом.

– Это сточные трубы? – прошептал Алекс, пробираясь по туннелю.

Плиип щелкнула зубами.

– Отчасти. Большинство их сейчас засорены, поскольку грызы перестали помогать Бельтасу.

Действительно, трубы неприятно пахли, но по пребыванию в Бельтасе Алекс знал, что большая часть нечистот вываливается в канавы на улицах, откуда по отводным каналам реки смывается в море. Подземные трубы уже давно не использовались, а их между тем прочищал штормовой сток.

Они уходили все дальше в темноту. Каждые несколько футов были видны стыки труб, испачканные, иногда растрескавшиеся или с выломавшимися кусками, за которыми виднелись земля и камни. Время от времени Алекс замечал возле стыков нацарапанные на глине грызские клинописные знаки; сам он не мог прочитать их, не хотел тратить время на то, чтобы просить кого-то из спутников перевести. Но отметки были, вероятно, сделаны еще до того, как глину обожгли: еще одно доказательство, что эта тщательно разработанная система канализации была создана грызами. Стыки позволяли туннелю медленно изгибаться, и вскоре круг ночи, оставшийся за спиной, исчез из виду.

Потихоньку грызы расслабились и вскоре частично откупорили уши. Ушами Пылинки Алекс слышал, что шум башен затих. Он надеялся, что другие грызы нашли другие трубы, о которых говорила Нуут, и что они тоже недосягаемы для сводящего с ума звука. Ему было интересно, услышит ли он, как пробираются по трубе другие грызы, но труба усиливала и отражала даже звуки их группы.

Труба закончилась крестообразным соединением, заваленным палками и обломками. Нуут надолго задумалась, нюхая воздух из всех четырех туннелей, потом выбрала один, уводивший в новом направлении. Эта труба была по крайней мере сухой, хоть и на фут меньше в диаметре. Алексу пришлось теперь встать на колени и ползти за быстроногими спутниками-грызами. Его ладони громко шлепали по гладкой керамической трубе.

Коридор оказался длинным и прямым; их тусклые свечи едва озаряли путь, и впереди была только отступающая чернота. Было удивительно тепло.

Они пришли к еще одному перекрестку, и на этот раз Нуут уверенно свернула в еще одну длинную прямую трубу, более чистую и белую и твердую, как камень. Алекс гадал, где они. Что находится над ними? Далеко ли они ушли? Сказать было невозможно; уходящая в бесконечность труба не говорила ничего.

Здесь стыки оказались сложнее, перекрытые хомутами так, что каждый отрезок трубы вставлялся в соседний, как крышка вставляется в котелок. И это означало, как постепенно понял Алекс, что труба понемногу уменьшается в размере. Грызы, охваченные нетерпением, ушли далеко вперед и казались всего лишь движущимися тенями на фоне света. Глиняные стены постепенно смыкались вокруг него, и Алексу хотелось попросить грызов помедлить и подождать его, но он не хотел признаваться, что ему неудобно.

Но он двигался все медленнее, пока Флип не вернулся в сопровождении Глиита; они без труда поворачивались в этом коридоре, тогда как Алексу для этого приходилось сгибаться вдвое.

– Здесь все уже и уже, – пропыхтел Алекс, когда они подошли к нему. – Далеко еще?

– Уже не очень, – пообещал Флип. – Нуут говорит, что будет еще уже, но скоро выход.

Глиит бросил на Алекса оценивающий взгляд и кивнул.

– Ур-р, ты, пожалуй, пролезешь. Немножко сожмешься, но сможешь.

Грызы способны пролезть везде, куда можно просунуть голову.

– Надеюсь, – сказал Алекс и пополз дальше.

Труба становилась все уже, и Алексу пришлось ползти не на четвереньках, а на животе, как аллигатору. Грызы бежали впереди, тоже вынужденные опуститься на четыре лапы, отталкиваясь сильными задними ногами. Теперь Алекс полз в темноте, но смотреть все равно было не на что. Даже когда он закрыл глаза, картинка освещенного свечами туннеля отпечаталась на веках.

Было тепло и становилось все теплее и душнее. Труба сдавливала плечи, заставляла пригибать голову, мешала локтям и ногам. Скоро Алекс мог подтягиваться только на пальцах рук и ног. Он остановился и лежал, пока к нему не вернулся Кет.

– Ты остановиться? Теперь недалеко. Нуут ошибаться, но мы найти, где скоро выход.

– Я не могу ползти дальше, – выдохнул Алекс, показывая ободранные ладони. – У меня нет опоры; слишком тесно.

– Мы помогать! – крикнул Кет и позвал остальных. Прибежала Плиип, и Кет объяснил ей ситуацию. Потом Кет обернулся и протянул Алексу свой толстый, поросший шерстью хвост. – Ты висеть, мы тянуть!

– Я не хочу повредить тебе хвост! – возразил Алекс, как ему ни хотелось выбраться из трубы.

Кет нетерпеливо сунул хвост ему в руки.

– Не вредить!

Алекс ухватился за хвост у основания, а Кет также взялся за хвост Плиип. Они потянули, и Алекс заскользил вперед. Когда они стронулись с места, остальное в скользкой трубе было легко… пока Алекс не застрял накрепко в сужающейся трубе и уже не смог пошевелиться. Он фыркал и выдыхал, пока грызы тянули, но только застрял еще хуже; теперь ему было трудно даже дышать.

Кет запищал, и Алекс выпустил хвост. Грыз попробовал развернуться в трубе, и после долгих усилий ему это удалось; Алекс, вытянутый, как шкурка горностая, позавидовал гибкости грызов.

– Нет хорошо, – пропыхтел Кет. – Надо вернуться, начать сначала.

Он наклонился над вытянутыми руками Алекса, взял хумана за голову и потянул изо всех сил. Когти царапали кожу Алекса, но он не сдвинулся. Кет пискнул, и Плиип развернулась и помогла ему тащить – бесполезно.

– Идите вперед… поищите… может, найдете… веревку, что ли, – выдавил Алекс, с трудом дыша в узкой трубе. Грызы развернулись, извиваясь и пихаясь, и убежали.

– Оставьте свечу! – крикнул было Алекс им вслед, но его слова поглотила темнота.

Он закрыл глаза и невольно представил себе, как умирает здесь, задыхаясь в гулком тепле, не в силах ни пошевелиться, ни вздохнуть… Сердце заколотилось от страха. Он попытался пробиться и не смог, попытался вздохнуть и не смог и почувствовал волну паники…

утешение любовь ободрение

Пылинка выбралась из-под воротника, где сидела, уютно свернувшись, и ткнулась носом в ухо, все время посылая теплые волны заботливых мыслей. Алекс начал успокаиваться, отвлекаясь на мягкую меховую щекотку. Пылинка бегала у него под подбородком, по руке, чтобы он мог погладить ее; это движение – на большее он не был способен – успокаивало. Даже без просьбы Пылинка показывала ему Офир. По крайней мере это, наверное, был Офир, но странный – тихий и темный, каким Алекс никогда не видел его прежде, такой темный, и в нем не роились даже простейшие духи, видеть которых он привык всегда. Почему-то это успокаивало, а не пугало. Потом он услышал, как возвращаются грызы.

Грызы торопились к нему с куском гнилой веревки. Алекс обернул ее вокруг запястья и крепко ухватился за нее.

– Подождите! Пока вы не потянули, дайте-ка я попробую добыть побольше места…

Зубы Пылинки взялись за работу. Она грызла и рвала швы его куртки, и каждый оторванный кусок утаскивала куда-то назад. Когда остались рукава, Алекс позвал Кета; грыз ухватился за них и стащил. За курткой быстро последовала рубаха. Вскоре у вокруг него появилось немного места – всего несколько долей дюйма, но этого хватило. Алекс весь взмок от страха и жары, кожа была скользкой от пота; он ухватился за веревку, закрыл глаза и пожалел, что ему некому молиться.

Грызы потянули. И Алекс медленно заскользил вперед. И снова застрял. Он извивался, грызы тянули… он снова двинулся вперед. А потом, как пробка из бутылки, вылетел в пустоту. Свобода! Потянуться, стоять, двигаться! Место, куда он попал, было похоже на дно колодца: выложенный кирпичом квадрат со стороной четыре фута с туннелями в каждой стене; в одном была проржавевшая решетка, к которой грызы привязали веревку. Вверх уходила темная труба, похожая на дымоход.

– Нуут говорит, что до башен уже недалеко, – сказал Флип, указывая на туннель, откуда выглядывал Глиит.

Грызы снова морщились и зажимали уши, и Алекс понял, что они, вероятно, снова приблизились к поверхности. Он покачал головой.

– Дальше я пойду один, – сказал он, поднимая голову.

– Это может быть небезопасно, – предостерег Глиит, тоже глядя вверх. – Может, стоит поискать другой путь…

– Хватит труб, – твердо сказал Алекс. – Я поднимусь здесь. – Прежде чем они успели заспорить, он начал взбираться по колодцу, упираясь ногами в одну из стен, а спиной – в противоположную. – Ищите остальных!

– Удачи! – шепнул ему Флип, и они исчезли внизу.

Алексу показалось, что свечи погасли: грызам они были не нужны.

Колодец закончился круглой плоской керамической плитой с множеством дырочек размером с палец Алекса. Алекс видел такие крышки с «грызскими дырками» здесь, да и в Деридале. В Деридале тоже имелась система водосточных канав и сточных труб для отвода воды из акведука. Неудивительно, что грызы могли исчезать в городе. Но у них было много возни с крышками: они ужасно тяжелые, особенно когда нечем подпереть их. Страх, что придется лезть обратно и пробираться по трубам, придал ему сил, и он ухитрился приподнять часть плиты, опираясь ногами и спиной, и оттолкнуть. Дальше пошло легче, и Алекс осторожно высунул голову.

Вокруг никого; улица пуста. Издалека доносился шум попойки в какой-то таверне; вероятно, предстоящую победу короля Бельтара уже начали праздновать, но в этот поздний час большинство жителей разошлись по домам. Алекс выбрался, теперь дрожа от прохладного ночного воздуха. Он обернулся, прислушиваясь, уловил звуки реки и «клок-клок-клок» поворачивающегося водяного колеса и направился туда.

Первая башня неясно вырисовывалась в тумане. Алекс огляделся, никого не увидел и проверил дверь. Заперта и крепкая. Он внимательно осмотрел ее, но в ней не было дырок или щелей, куда могла бы проскользнуть Пылинка. Кроме того, так близко к источнику звука она дрожала и распространяла

страх несчастье боль

от визга башни. Алексу хотелось избавить ее от этого, и он начал быстро обходить башню в сторону берега реки, где пенило воду колесо. Простой вал выходил из дырки в стене башни. Алекс осторожно пробрался по берегу реки и по каменной плотине, внимательно поглядывая на вращающееся колесо и плещущую воду, и приложился глазом к дырке.

Пространство между валом и краями отверстия было от силы четверть дюйма – небезопасно даже для крысы, принимая во внимание поворачивающийся вал. Внутри башни было темно, но Алексу показалось, что он слышит за плеском колеса ритмичный шипящий звук, похожий на работу кузнечных мехов, и потрескивание дерева.

Потом он посмотрел на колесо. Оно было из прочного дерева, новое с виду и хорошо сконструированное, рассчитанное на годы постоянной эксплуатации. Он не заметил ничего, что плохо держалось или что можно было легко сломать. Будь у него хороший каменный топор, возможно, ему и удалось бы, как следует поработав, перерубить вал, но топора не было, и взять его было негде. В уме громко звучали жалобы несчастной Пылинки, и Алекс отступился от башни. И, отступая, пристально смотрел на реку, задумчиво покусывая костяшки большого пальца. А потом с решительным видом припустил прочь.

* * *

Входной шлюз охранялся даже в этот вечер. Несколько горожан бродили неподалеку, пили и веселились. Они подшучивали над стражниками, а те только отмахивались. Эту часть стены охраняли пятеро солдат – половина обычного количества: почти все бельтасские войска участвовали в нападении на Деридаль. Алекс спрятался в тени и наблюдал за гуляками. Внизу текла река, врываясь в черную утробу шлюза. За шлюзом, под стеной, сходни вели вниз, к мостам и за город. Алекс побывал здесь вместе с речниками в тот роковой день крысиного колдовства и знал, что он крепко построен, массивные ворота усилены камнем, так что вломиться там почти невозможно. Шлюз тянулся по обе стороны стены; со втекающей стороны нельзя было пробраться из-за крепкой решетки, а попытку войти с другой стороны остановил бы мощный поток. Это напомнило Алексу трубу акведука и жалкое тело Клака, подхваченное течением.

Алекс вернулся в переулки и начал рыться в мусоре. В отсутствие грызов хлам и отбросы скопились на улицах в огромные кучи – не грязь сама по себе, но кусочки и обломки всяких ненужных вещей. Алекс нашел то, что искал, завернул в тряпки и набросил на плечи кусок грубой мешковины.

Стражники бросили на него взгляд, когда он вышел из ворот и сел на берегу реки, но не обратили особого внимания: нищие и бедняки были здесь обычны. Алекс подождал, пока они не отвлеклись на что-то другое, а потом тихонько развернул свой узел и пустил по течению. Потом встал и потащился обратно в город.

Громада шлюза маячила впереди, загораживая его от стены. Алекс смотрел на пенящуюся, бурлящую воду и думал о шторме и дольфинах, об удушающей воде, обжигающей легкие, бьющейся в груди, и о борьбе за каждый вздох, о затягивающей влажной массе воды. Все это пугало гораздо больше, чем тесный туннель. Но потом он вспомнил о грызах, прячущихся и ждущих… и о безумном короле, погибшем так… о друзьях и коллегах-советниках, об их уничтоженных планах и надеждах… о принцессе, которая, конечно, именно теперь переживает боги знают какие ужасы.

Алекс глубоко вздохнул и, крепко свернув мешковину, завязал ее, как шарф, прижав напряженную и дрожащую Пылинку к шее. Потом прыгнул.

Вода была холодной, но это только взбодрило его, а визга башен так близко к пенящейся глотке шлюза не было слышно. Он выпрямился и оттолкнулся ногами от дна, стараясь не паниковать и не молотить по воде. Он жалел, что здесь нет Рей и что он не выполнил данное ей обещание научиться плавать. Однако учиться, пожалуй, можно и сейчас. Первым делом надо дышать!

Высунув голову из воды, Алекс, которого вода пыталась опрокинуть назад, увидел небольшую деревянную чурку, скачущую по поверхности воды, но не сносимую течением. Он устремился к ней, но промахнулся, и его унесло потоком.

Он сумел выбраться из воды через несколько кварталов, отплевался и пошлепал обратно к шлюзу, чтобы попробовать снова. На этот раз ему удалось схватиться за деревяшку и привязанную к ней веревку и удержаться.

Стараясь держать голову над водой, Алекс медленно подтягивался по старой веревке, молясь, чтобы все обрывки, которые ему пришлось связать для получения веревки нужной длины, выдержали.

Он тянул и тянул, благодарный за узлы, которые помогали ему держаться, чувствуя, как течение дергает за руки и за ноги, пытаясь закрутить его на конце веревки. Сращенные узлы держали. Потихоньку стены шлюза окружили его, и плеск воды сменился гулким ревом. Река текла здесь по скользким каменным каналам, и, хотя он надеялся найти какую-нибудь лестницу, здесь ничего не было. Пришлось до самого конца лезть по веревке туда, где деревяшка, к которой она была привязана, застряла с внешней стороны решетки шлюза. Потом он вцепился в решетку и устало вскарабкался в холодную заплесневелую темноту колодца.

Слепо нащупывая дорогу по стенам, он наконец нашел сверток со спичками и маленькой лампой и зажег ее. Черную пустоту озарили золотые изменчивые тени, над головой – заросший мхом свод. Массивные ворота нависали над каналом, словно гильотина для гигантов, цепи и блоки вели вниз, к массивным противовесам по обеим сторонам.

В свое время Алекс зачарованно смотрел на работу речников. Еще тогда ему втайне захотелось поиграть в массивные механизмы. Теперь у него был шанс.

Он схватился за первый рычаг и потянул вниз. Внизу что-то лязгнуло, хлынула вода, и первые ворота опустились в стремительное течение, начиная отталкивать воду в стороны. Это что там снаружи, крик? Надо торопиться. Алекс медленно потянул за следующий рычаг; послышалось шипение гидравлики и лязг цепи, когда начали опускаться вторые ворота… да, это определенно крик. Ну, делать нечего; он потянул рычаг вверх, потом с силой дернул вниз. Вторые ворота дернулись и стремительно обрушились в свой канал, перегородив его, загородив путь, которым пришел Алекс.

Третьими воротами почти никогда не пользовались. Цепи и привод находились в плохом состоянии и с трудом поддавались. С громким скрипучим визгом последние ворота начали опускаться, потом раздался треск, и металлические обломки засвистели над головой: Алекс пригнулся. Ворота упали, блок завизжал, обломки полетели в канал с оглушительным звоном и грохотом. Потом наступила тишина. Кусок древней бронзы упал рядом с Алексом; он воспользовался железякой, чтобы разбить рычаги.

В наступившей тишине слышались громкие крики и стук. Алекс услышал, как кто-то требует ключ. Он испуганно огляделся и схватил единственное оружие, какое пришлось по руке: прислоненную в углу метлу. Он оторвал веник и поднял палку, прижавшись спиной к стене и глядя на дверь.

Башни умолкли, а река потекла вокруг города, разделившись за стенами на два пенных канала. Раздувшаяся от дождей река поднялась, хлынув в трубы и сточные канавы.

Позже очевидцы говорили, что у грызов, наверное, был какой-то тайный сигнал, по которому они бросились вперед, охваченные яростью. Другие говорили, что грызы прятались и только внезапное молчание башен придало им храбрости для атаки. В сущности, это вода, внезапно хлынувшая в трубы, погнала их вперед; внезапное изменение давления и далекий рев вовремя предупредили их, что надо выбираться наверх. Кое-кто не успел и промок, но все оказались на улицах города, дикой, пищащей толпой хлынув из канализационных труб и переулков, канав и рвов, погребов и коллекторов. Они размахивали палками, шестами и копьями; те, у кого ничего не было, хватали камни, разбитые бутылки и все, что подворачивалось.

Они не были организованы или обучены, но их переполняла ярость, вело общее чувство гнева и мести. Горожане в ужасе разбегались, прячась за запертыми дверьми. Пирушки в тавернах были прерваны грохотом и треском и ударами палок. Бельтасцы привыкли считать грызов крадущимися, запуганными существами. Теперь же те внезапно оказались отважными и разгневанными и, что гораздо хуже, обращались с оружием искусно и свирепо. Внезапность нападения возместила то, чего грызам не хватало в численности и размерах, и перепуганные, вопящие хуманы побежали. Но грызы не преследовали их; у них была одна цель, одна задача: замок.

Горожане разбежались. Бельтасские солдаты, хоть их было немного, попытались остановить грызов. Они погибали, часто от потрясения и ужаса, когда грызы, которые раньше убегали от простого крика или взмаха копьем, бросались вперед, как демоны, хлеща хвостами, как плетьми, щелкая зубами. Другие солдаты, увидев это и решив, что никакой напыщенный король не стоит того, чтобы быть закусанным до смерти, побросали оружие и посрывали накидки, быстро выбрав гражданскую жизнь; по крайней мере это означало просто жизнь.

Избитого, обессиленного Алекса выволокли из шлюза, но он по-прежнему сжимал обломанную метлу. Стражники поглядывали по сторонам, слыша поблизости вопли, а потом из-за угла вывалилась толпа грызов. Алекса отшвырнуло в сторону, и он оцепенело сидел и смотрел, как грызы, размахивая палками, лягаясь и кусаясь, налетели на стражников. Двоим хуманам острые зубы перекусили сухожилия сзади, еще трое отшатнулись, сжимая поцарапанные руки и пальцы. Алекс знал, что Генерал никогда не учил грызов таким нападениям; вероятно, они разработали их сами, втихую. Несколько грызов были сбиты с ног, а один упал с ужасным криком, пронзенный копьем, но вскоре сражение закончилось.

Один из грызов помог Алексу встать. – Благодарение богам, мы нашли тебя!

Это был Чис.

– Они уже добрались до замка? – выдавил Алекс.

– Сейчас направляются туда, – доложил рыжеватый грыз, пытаясь отдать салют.

Одно ухо у него было оторвано, но он от этого приобрел еще более задиристый вид.

– Пошлите гонцов и напомните им о Чернане. Он теперь, наверное, перенесся сюда, раз битва выиграна. Нам надо обязательно захватить его, королеву и принца живыми. Особенно королеву и принца; им ни в коем случае нельзя причинить вреда – не больше царапины, – иначе все провалится.

Толпа грызов вела его по городу. Огонь и дым уже поднимались от умолкших башен, а потом раздался треск, когда острые зубы, перегрызли водяное колесо.

По плану несколько групп грызов проникли через туннели в сам замок. Когда Алекс и его товарищи приблизились, с одного из парапетов сбросили пронзительно кричащего стражника, и он разбился о булыжники. Алекс вздрогнул и почувствовал тошноту, услышав крик и увидев разбившееся тело. В замке слышались смятенные вопли. Алекс бросился бежать.

– Им надо быть осторожными! – закричал он.

Алекс объяснил этот план грызам, но не учел воодушевления, которое они проявят в бою. Видимо, влияние Деридаля закончилось.

В замке царил хаос. Мимо пробегали мелкими группами грызы, размахивая захваченными копьями (сломанными посередине древка, чтобы приспособить к их сложению), преследуя разбегающихся слуг. Алекс был рад, что его сопровождают грызы: даже с этим эскортом обезумевшие грызы несколько раз, не узнав, бросались на него из боковых коридоров, дико размахивая копьями. Они, безусловно, были воодушевлены; может быть, даже чересчур.

– Вам надо успокоиться! – сказал он одной группе грызов, которые только что довели дворецкого до того, что тот сам выпрыгнул из окна второго этажа. – Вы не можете просто перебить всех!

– Почему бы нет?! Именно так они поступали с нами! – крикнул один из них и вышвырнул из окна вслед за дворецким вазу.

Снизу раздался грохот, потом крик, и грызы разразились радостными криками.

– Нет! Самое главное – захватить замок, взять заложников и вынудить короля пойти на переговоры. Если вы будете вести себя как дикари, они будут думать, что единственный способ остановить вас – это перебить всех!

Грызы, хоть и неохотно, согласились. Алекс поспешил в королевскую спальню, где несколько крупных грызов держали королеву Эллин и принца Бельтара II. Королева, очень бледная, сидела в постели, для защиты натянув покрывало до подбородка. Принц судорожно плакал и цеплялся за передник няни, полной пожилой хуманки, которая смотрела на грызов с гораздо более твердым и царственным видом, чем сама королева. Грызы, казалось, не обращали на них особого внимания, следя за единственной дверью. Сначала Алекс подумал, что они опасаются нападения стражи, но когда пара распаленных битвой грызов попыталась ворваться в комнату, один из грызов-охранников вышвырнул их, сделав внушение. Прозвучало проклятие, потом извинение, и мародеры отправились развлекаться в другое место. Охранники казались напряженными, увлеченными неистовой яростью сородичей, но вполне владели собой. Алекс заметил среди них Эрка. Альбинос был вооружен богато украшенным бронзовым мечом, отнятым у кого-то из дворцовой стражи. Когда вошел Алекс, он выпрямился и вежливо кивнул.

– Ну что же, ты привел нас сюда, – неохотно проворчал он. – Не ожидал даже попасть в город.

– Что со всеми здешними хуманами? – спросил Алекс.

– С некоторыми покончено. Большинству удалось уйти – по-быстрому, пока мы не закрыли двор. В нескольких мы не были уверены: стража и им подобные. Их отправили в подземные темницы.

– Какие-то признаки чародея? – Эрк покачал головой, и Алекс посмотрел на королеву. – Ваше величество, где Че… где ваш королевский чародей?

– Н-не… не знаю, – пробормотала она. – Я все время говорю этим… твоим… что не знаю! Что все это означает? Ты разве не тот мальчик, который…

– Он еще не вернулся после сражения? Говорите! – потребовал Алекс.

– Не знаю!

– Она вправду не знает, – сказал Эрк. – И мы проверили комнаты, которые ты описал как его. Никаких следов.

– Черт! – выругался Алекс и вылетел из комнаты.

Последние отставшие грызы собрались в стенах замка, добравшись по старым трубам и канавам.

– По улицам сейчас невозможно пройти, – гордо доложил один из них. Из высокого окна Алекс видел дым и пламя, поднимающиеся над некоторыми крышами. – Всыпали мы им, а? – добавил грыз, и все разразились радостными криками.

– Что теперь? – спросил Флип Алекса, который бегал по залам, волнуясь все больше. Флип скакал за ним.

– Мне надо как-то подготовиться к встрече с Чернаном, – ответил Алекс. – Это он породил эту чуму, он должен знать, как покончить с ней. Он – единственный, кто может покончить с ней своим волшебством.

Алекс знал, что Пылинка постоянно проверяет Офир и предупредит, если поблизости окажется Чернан или любой другой волшебник, но все равно нервничал.

Они нашли кабинет Чернана, где лавровые листья все еще были рассыпаны по полу, но стол был расчищен. Книги и тетради исчезли, а угли в очаге были теплыми.

– Он знал, что мы придем, – сказал, поглядев на них, Алекс. – Откуда… о, да что спрашивать. Он – чародей и, конечно, знал.

Грызы разрушили не только башни. Еще они подожгли казармы и караулки, вломились на городские склады и разбили окна и двери в центральном управлении сбора налогов. Из страха и уважения они не тронули храмы Дженджу, но бычью яму разгромили, а самих быков убили, свалили в развалинах стойл и подожгли. Кое-кто из грызов самодовольно глодал куски обуглившегося сыроватого мяса. (Последнее породило совершенно лживые слухи, будто грызы съели хуманов, надзирателей бычьих ям.)

Это были в основном случайные всплески. Не считая нескольких камней, брошенных в окна домов нескольких купцов побогаче и еще кое-каких удобных мишеней, грызы сумели сдержаться. Основные беспорядки, однако, устроила хуманская чернь: хуманы уже были пьяны и распалены войной, а грызы убили или распугали большую часть городской стражи. Было мародерство, были увечья; некоторые хуманы возмущались королем, который не сумел защитить их от нападения грызов. Большинство, однако, больше интересовали возможности перераспределения богатства, предоставленные развалом закона и порядка.

У Алекса, наблюдающего за этим с одного из высоких парапетов замка, появилась идея. После нескольких часов упорного труда грызы наконец вломились в королевскую сокровищницу. В основном здесь хранились мешки и сундуки с керамическими деньгами; почти все, имеющее мало-мальски реальную ценность, было обменяно на других островах на бронзу. Алекс велел грызам вынести деньги на выходящую на площадь платформу для аудиенций, где король произносил речи и объявлял о своих решениях. Потом, когда внизу собралась толпа хуманов, он велел грызам бросать черни пригоршни керамок.

Радостные крики и восхваления приветствовали эту щедрость; немало монет разбилось о булыжники, как ни старались хуманы поймать их, пока одна здравомыслящая женщина не додумалась расправить свою широкую юбку и так ловить деньги; мгновенно внизу появилась толстая подушка из рубах, курток и прочей одежды. Несмотря на протесты некоторых грызов, Алекс велел разбросать весь запас керамок. На это ушло немало времени, и на площади внизу начался настоящий праздник. Каждое появление на балконе грыза с гремящим мешком теперь приветствовалось такими криками, каких за многие годы не удостаивался сам Бельтар.

– Это символично, – объяснил Алекс, когда грызы спросили его о причине.

От Чернана по-прежнему не было ни слуху ни духу. Но Алекс знал, что спаслось достаточно солдат и стражников, чтобы хоть кто-то из них отправился доложить о случившемся королю, занятому завоеванием Деридаля. Несколько часов, чтобы гонец добрался туда, загоняя трауса, потом, возможно, какое-то время на организацию ответного удара и еще несколько часов на обратный путь… Пока можно отдохнуть.

Некоторые грызы, похоже, обладали прекрасными организаторскими способностями: они уже разработали систему часовых и патрулей по периметру замка. Раненых собрали в большом зале, где состоялся столь памятный Алексу обед. Несмотря на прошлые конфликты, сейчас Алекс почти сожалел об отсутствии Клака: шаман очень бы пригодился, чтобы помочь успокоить и лечить раненых. Однако грызы и сами немного знали народную медицину, а Алекс помогал, где мог, зашивая раны и вправляя кости: это не слишком отличалось от того, чему его учили в колледже. Даже легче, решил он через некоторое время, поскольку грызы по крайней мере могли сказать, где болит, и не пытались, как животные, просто спрятать рану.

Первая часть ответного удара не заставила себя ждать. Алекс не посмел уснуть – отчасти из-за того, что произошло, когда он в прошлый раз позволил себе спать, а частично потому, что как анимист был единственным, кто, возможно, мог увидеть Чернана, если волшебник решит проникнуть в их ряды. Но, главное, как хуман он единственный видел достаточно хорошо, чтобы издали заметить приближение войска. Сначала Алекс принял мерцающее, колышущееся движение в тусклом рассветном свете за галлюцинацию, порожденную крайней усталостью, но оно не исчезло даже после того, как он поморгал и потряс головой.

Плиип, которой он, похоже, нравился, как раз несла ему еще одну чашку кофе, когда Алекс отпрянул от окна. Его внезапное движение напугало ее, и она облила их обоих кофе. Он быстро извинился и оставил Плиип раздраженно вытирать забрызганную шерсть, а сам заковылял по лестнице вниз.