Дети «тех самых» родителей настолько нуждаются в родительском одобрении, что это не позволяет им жить так, как того хотели бы они сами. По правде говоря, большинство взрослых людей в той или иной степени продолжают так или иначе путаться в родительских сетях. Очень мало тех, кто на вопрос о том, могут ли они полностью самостоятельно мыслить, действовать и чувствовать, смогут категорически ответить «да», не соотнесясь ни в какое мгновение с ожиданиями своих родителей. На самом деле, в случае здоровой семьи такая ситуация до определённой степени является положительной. Она позволяет создавать и поддерживать в человеке чувство собственной принадлежности к семье, единения с семьёй. Однако, даже в случае здоровых семей, такое влияние не должно заходить слишком далеко. В случае нездоровых семей, такое влияние ведёт напрямую к расшатыванию жизни человека.

Некоторые чувствуют себя неловко и злятся, когда я намекаю им, что, возможно, они продолжают быть иррационально привязанными к своим родителям. Я прошу моих читателей помнить, что это противоречие очень распространено. Очень мало людей, эволюционировавших настолько, чтобы полностью самостоятельно «возглавлять» собственную жизнь и быть полностью свободными от необходимости в родительском одобрении. Большинство из нас ушло из родительского дома физически, но очень немногие расстались с ним эмоционально.

Ситуация, когда человек «пойман» эмоционально, проявляется, главным образом, двумя способами.

Во-первых, человек будет постоянно уступать родителям, с тем, чтобы утихомирить их. Неважно, каковы наши собственные нужды или желания: родителькие всегда на первом месте.

Во-вторых, человек будет стараться поступать всегда наоборот. Человек может «быть пойманным» и тогда, когда его отношения с родителями осуществляются посредством ругани, угроз или полного отчуждения. В этом случае, каким бы невероятным это не казалось, родители продолжают иметь огромную власть над тем, что человек чувствует и как он себя ведёт. Если мы продолжаем реагировать на них с известной интенсивностью, мы продолжаем отдавать им власть для того, чтобы они могли выводить нас из себя и таким образом контролировать.

Для того, чтобы помочь читателям разобраться, до какой степени они «пойманы» родителями, я сделала три списка: список убеждений, список чувств и список паттернов поведения. Читатель может использовать их как лакмусовую бумажку, чтобы обнаружить те убеждения, чувства и поведенческие паттерны, которые представляют собой его самоограничители.

Помните, что когда я употребляю слово «родители», Вы можете заменить его на слова «отец» или «мать», я ставлю множественное число исключительно ради удобства.

 

Каковы ваши убеждения?

Как мы видели в Главе 8, убеждения представляют собой сильно укоренённые личностные позиции, понятия и идеи относительно морали, других людей и наших отношений с ними. Перед тем, как начать любой процесс самоопределения, абсолютно необходимо понять, как соотносятся между собой негативные убеждения, чувства и поведение. Вот пример такого соотношения: очень возможно, что убеждение типа «я не могу одержать верх, вся власть находится в руках родителей» повлечёт за собой чувства испуга, фрустрации, немощи и подавленности. Силясь освободиться от этих чувств, человек автоматически начинает вести себя противоречиво, уступает желаниям родителей, а возможно и прибегнет к алкоголю или наркотиками, чтобы полностью притупить эти чувства. Всё начинается с убеждений.

Первый список поможет читателям распознать убеждения, лежащие в основе их чувств и поведения. Отмечайте те положения, которые кажутся вам верными.

В моих отношениях с родителями, я считаю, что:

- от меня зависит, будут ли они счастливы;

- от меня зависит, будут ли они горды мной;

- я для моих родителей являюсь всем;

- мои родители не могли бы жить без меня; я не смог/ла бы жить без моих родителей;

- если я скажу родителям правду (о разводе, об аборте, о моей гомосексуальности, о том, что мой жених атеист и т.д.), я убью их этим;

- если я буду противостоять родителям, я навсегда потеряю их;

- если я скажу им, сколько вреда они мне причинили, они удалят меня из своей жизни;

- я не должен/не должна говорить и делать то, что может задеть чувства моих родителей;

- чувства моих родителей важнее моих;

- с родителями разговаривать бесполезно, всё равно это ни к чему не приведёт;

- если бы мои родители изменились, мне бы было гораздо легче;

- я должен/должна компенсировать им то, что я настолько плохой человек;

- я знаю, что если бы я мог/ла донести до них, сколько они причиняют мне вреда, они бы стали вести себя иначе;

- неважно, что они сделали; они мои родители и я должен/должна их уважать.

Если вы отметили четыре из этих высказываний, значит, вы всё ещё находитесь в сильной зависимости от родителей. Как бы не трудно было в этой поверить, все эти убеждения иррациональны. Они мешают вам стать отдельным, самостоятельным человеком. Они увеличивают вашу зависимость и лишают вас власти над собой, присущей взрослому человеку.

Некоторые из этих убеждений полностью перекладывают на вас ответственность за то, как чувствуют себя ваши родители. Когда «те самые» родители чувствуют себя неважно, они частенько ищут, кого бы в этом обвинить, и этими «кем-то», как правило, оказываются их дети. Если вас убедили в том, что вы ответственны за чувства ваших родителей, возможно, что вы до сих пор верите в то, что обладаете властью «делать» так, чтобы ваши родители а часто и весь мир были счастливыми или несчастными.

Многие специалисты, изучающие поведение людей, утверждают, что невозможно «сделать» так, чтобы кто-то чувствовал бы что-либо, что каждый человек несёт абсолютную ответственность за то, как он/а «выбирает» себя чувствовать. Я думаю, что это не так. Я думаю, что мы оказываем влияние на чувства тех, с кем мы вступаем в и поддерживаем отношения, но влиять не одно и то же, что нести ответственность за девиации этих чувств. Так же, как вы ответственны за то, чтобы поправить ваше самочувствие, когда кто-то задел вас, ваши родители ответственны за то, чтобы поправить своё, если что-то их задевает.

Например, если вы совершили не какой-то жестокий и противозаконный поступок, а сделали нечто, что опечалило вашу мать, например, заключили брак с кем-то, кто ей не нравился, или нашли работу в другом городе, ответственность за то, чтобы найти способ чувствовать себя лучше, лежит на вашей матери. Совершенно допустимо сказать ей что-то вроде «мне жаль, что это тебя расстроило», но вы не обязаны менять ваши планы с единственной целью не затронуть мамины чувства. Когда вы не обращаете внимание на ваши личные потребности ради чувств вашей матери, вы оказываете медвежью услугу не только себе, но и ей также. Обида и злость, которые вы непременно почувствуете, повлияют на ваши с ней отношения, а если ваши усилия по достижению счастья для вашей мамы не увенчаются успехом, вы будете чувствовать вину и собственную неадекватность.

Когда кто-то базирует свои жизненно важные решения на том, как будут себя чувствовать его родители, этот человек отказывается от свободы выбора. Если чувства родителей всегда на первом месте, значит, вы уступаете им водительское место в вашей собственной жизни.

Подумайте, какие другие убеждения не позволяют вам чувствовать себя на самом деле взрослым человеком в отношениях с вашими родителями, и добавьте их в список. Этот список мы потом используем в небольшом упражнении, которое я попрошу вас проделать.

 

Ошибочные убеждения, болезненные чувства

Иррациональные убеждения вызывают болезненные чувства. Если вы проанализируете ваши чувства, то сможете определить, какие убеждения их вызвали и к какому поведению они привели.

Многие из нас думают, что наши чувства это наши реакции на внешние события, на то, что с нами происходит. Но на самом деле даже страх, удовольствие и боль происходят из тех или иных убеждений.

Например, в один прекрасный день вы набираетесь храбрости и говорите отцу-алкоголику, что вы больше не собираетесь составлять ему компанию, когда он напивается. Ваш отец поднимает крик, говорит вам, что вы неблагодарный и непочтительный, вы чувствуете себя виноватым. Возможно, вы подумаете, что ваше чувство вины это результат поведения вашего отца, но это полуправда. До того, как чувства овладели вами, в вашем уме мобилизовались некоторые убеждения, в существовании которых вы, скорее всего, не отдавали себе отчёта. В этом случае, подобным убеждением могло быть: «дети не должны перечить родителям», «мой отец болен, я должен позаботиться о нём». И так как вы не заметили действие этих глубоко укоренённых убеждений, вашей реакцией стало чувство вины.

Когда нам необходимо встретиться лицом к лицу с ситуацией, которая требует эмоционального отклика, семейные убеждения выступают наперебой в нашем подсознании. Понять, что эти убеждения почти всегда идут впереди наших чувств, представляет собой не просто интересное психологическое упражнение.

 

«Но я ничего не чувствую»

Всем нам присуще реагировать эмоционально интенсивно на наших родителей. Некоторые из нас осознают свои чувства, некоторые, защищаясь от их интенсивности, хоронят их в бессознательном.

Возможно, что в детстве вам посылали красноречивые сообщения о том, что чувствовать – небезопасно.

Возможно, вас наказывали за то, что вы выражали свои чувства, или, возможно, эти чувства были настолько болезненными, что для того, чтобы выжить, вы глубоко спрятали их в бессознательном.

Возможно, вам было необходимо убедить себя в том, что вам было плевать на чувства, а возможно, вы должны были показать родителям, что они не могут навредить вам.

И поэтому весьма возможно, что сейчас, когда вы стали взрослым человеком, вам трудно сделать так, чтобы ваш эмоциональный источник вновь наполнился водой. Наверное, вам нелегко увидеть связь между властью, которые имеют эмоции, и вашими отношениями с родителями, в прошлом и в настощем. Возможно, что те чувства, о которых я говорю в этой книге, кажутся вам совершенно чуждыми. Я бы не удивилась, если бы вы охарактеризовали сами себя как холодного и бесчувственного человека, или сказали, что вы верите в то, что у вас нет чувств.., что когда речь идёт о любви или привязанности, вы мало что можете предложить. Если это так, то ваши детские переживания были чрезвычайно интенсивными, и вам пришлось защищаться изо всех сил, чтобы выжить и стать взрослым.

Если ваши чувства зарыты глубоко, вы можете начать с того, что посмотрите на список чувств, чтобы постепенно начать контактировать с ними. Вы можете попытаться представить себе, что чувствовал бы другой человек, если бы его отношения с родителями были бы такими же, как ваши. Многие люди сталкиваются с тем, что попросту не могут найти путь к своим чувствам без терапевтической помощи. Но ваши чувства не потеряны; просто они находятся не в том месте, где должны были бы, и иногда нужна помощь, чтобы отыскать их. Но сколько бы усилий нам это не стоило, нам необходимо выйти на контакт со нашими чувствами, иначе мы не сможем проделать предлагаемую здесь работу.

Важно сохранять спокойствие, когда мы начинаем впускать некоторые наши чувства в сознание. Возможно, что в течение некоторого времени, пока чувства начинают оживать, вы будете испытывать чрезвычайную тревогу. Многие люди начинают терапию с надеждой улучшить своё состояние и падают духом, когда на самом деле начинают чувствовать себя хуже, прежде чем начнётся реальное улучшение. Речь идёт об эмоциональной хирургии, и как во всякой хирургии необходимо хорошенько промыть раны, чтобы они могли зажить, а боль могла утихнуть. Но боль является симптомом того, что процесс выздоровления начался.

Чтобы помочь вам разобраться с чувствами, я разделила их на четыре категории: вина, страх, печаль и раздражение. Сейчас нас интересуют те предсказуемые негативные чувства, которые возникают в нас автоматически, те чувства, из-за которых у нас случаются проблемы.

Отметьте в списке ниже те фразы, которые наиболее точно описывают то, что вы чувствуете. Вы можете добавить в список любую реакцию, которую вы в нём не встретили. Это могут быть физические реакции на ваших родителей. Часто физические реакции являются языком, на котором мы выражаем наши болезненные чувства, особенно когда небезопасно давать о них знать человеку, с которым у нас сложные отношения. Часто наше тело говорит за нас то, что мы хотим, но не можем сказать. Конкретные физические симптомы у каждого индивида будут зависеть от семейного анамнеза, предрасположенности или уязвимости человека в определённых частях тела, особенностей эмоциональной и личностной структуры. Нередко взрослые дети «тех самых» родителей страдают от головных болей и болей в желудке, мускульного напряжения, усталости. У них пропадает аппетит или они компульсивно едят, страдают бессонницей или тошнотой. Никогда не следует недооценивать важность этих симптомов, которые могут усилиться настолько, что стать смертельными, превратиться в хронические кардиологические или гастроэнтерологические заболевания, связанные со стрессовым расстройством. В связи с этим очень важно, чтобы вы обратились к врачу по поводу любой устойчивой физической реакции этого типа, даже если вы уверены, что происхождение этих реакций эмоциональное.

В моих отношениях с родителями:

- я чувствую вину, когда не оправдываю их ожидания;

- я чувствую вину, когда делаю что-то, что причиняет им неудобство;

- я чувствую вину, когда не следую их советам;

- я чувствую вину, когда спорю с ними;

- я чувствую вину, когда раздражаюсь на них;

- я чувствую вину, когда они разочарованы во мне, и когда я задеваю их чувства;

- я чувствую вину, когда делаю для них недостаточно;

- я чувствую вину, когда не делаю всего того, о чём они меня просят;

- я чувствую вину, когда говорю им «нет»;

- я чувствую страх, когда они кричат на меня;

- я чувствую страх, когда они обижаются на меня;

- я чувствую страх, когда я обижаюсь на них;

- я чувствую страх, если мне необходимо сказать им нечто, что может им не понравиться;

- я чувствую страх, когда они угрожают, что разлюбят меня;

- я чувствую страх, когда я в чём-то с ними не согласен/не согласна;

- я чувствую страх, когда пытаюсь им противостоять;

- я чувствую печаль, когда вижу, что они несчастны;

- я чувствую печаль, когда понимаю, что подвёл/подвела их;

- я чувствую печаль, если мне не удаётся сделать их жизнь лучше;

- я чувствую печаль, когда они говорят мне, что я испортил/а им жизнь;

- я чувствую печаль, когда я делаю что-то, что нравится мне, а они обижаются;

- я чувствую печаль, если им не нравится мой муж (жена, любовник/любовница, мои друзья и т.д.);

- я чувствую раздражение, когда они критикуют меня;

- я чувствую раздражение, когда они пытаются контролировать меня;;

- я чувствую раздражение, когда они говорят мне, как я должен/должна жить;

- я чувствую раздражение, когда они пытаются указывать мне, что я должен/должна

думать, что чувствовать и как себя вести;

- я чувствую раздражение, когда мне выдвигают требования;

- я чувствую раздражение, когда они пытаются прожить жизнь вместо меня;

- я чувствую раздражение, когда они ожидают, что я буду заботиться о них;

- я чувствую раздражение, когда они отвергают меня.

Если вы отметили более трети из приведённых фраз, то вы продолжаете быть «пойманным» в запутанные силки ваших родителей, а ваша эмоциональная сфера продолжает находиться под родительским контролем.

 

Где связь?

Попробуйте добавить «потому что» к каждой фразе о чувствах, которую вы отметили, а затем продолжите предложение с помощью фраз об убеждениях из первого списка. Эта техника «пришить поросёнку хвостик» может помочь вам увидеть смысл некоторых ваших реакций. Например, «Я чувствую вину, когда делаю что-то, что причиняет им неудобства, потому что я не должен/должна говорить и делать то, что может задеть чувства моих родителей», «Я чувствую печаль, когда понимаю, что подвёл/подвела их, потому что от меня зависит, будут ли они счастливы», «Я чувствую страх, когда я обижаюсь на них, потому что если я буду противостоять родителям, я навсегда потеряю их».

Как только вы начнёте устанавливать эти важнейшие связи, возможно, вас удивит, какое количество ваших чувств укоренено в ваших убеждениях. Это упражнение очень важно, потому что как только человек понимает, где находится источник его чувств, он может начать контролировать их.

 

Как вы поступаете?

Убеждения ведут нас к установлению правил, чувства заставляют нас подчиняться этим правилам, и всё вместе образует наше поведение. Если вы хотите изменить ваше поведение, вам необходимо решить это уравнение шаг за шагом, изменяя убеждения и чувства, чтобы иметь возможность изменить правила.

Когда человек понимает, что поведение это конечный результат взаимодействия убеждений и чувств, некоторые наши привычные способы поведения начинают быть более понятными.

Вот список некоторых способов поведения, которые могут возникнуть на базе убеждений и чувств, которые мы перечислили. Эти способы поведения можно разделить на две категории: подчинённое и агрессивное поведение. Отметьте те утверждения, которые справедливы в вашем случае, а также добавьте и в этот список те деструктивные способы поведения, которые я не упомянула, но которые характерны для вас.

В отношениях с моими родителями, я обычно веду себя следующим образом:

Подчинённое поведение:

- часто я подчиняюсь родителям, против моего желания;

- часто я не говорю родителям о моих истинных чувствах;

- часто я веду себя так, как если бы между нами всё было прекрасно, хотя это далеко не так;

- часто я притворяюсь и веду себя как поверхностный, пустой человек, когда нахожусь в обществе моих родителей;

- в отношениях с родителями моё поведение несвободно; я действую под влиянием чувства вины или стыда; я очень стараюсь, чтобы мои родители изменились;

- я очень стараюсь, чтобы мои родители поняли мою точку зрения;

- в любом конфликте с родителями, чаще всего я иду на примирение, часто я жертвую тем, что дорого для меня, чтобы они были довольны; я продолжаю хранить семейные тайны.

Агрессивное поведение:

- я постоянно спорю с родителями, пытаясь доказать, что я прав/а;

- я постоянно делаю то, что не нравится моим родителям, чтобы доказать, что я независим/а;

- часто я кричу на родителей, оскорбляю и проклинаю их, чтобы доказать, что они не могут меня контролировать;

- часто мне приходится сдерживаться, чтобы не ударить (кого-то из) родителей;

- вулкан взорвался и я просто выкинул/а родителей из моей жизни.

Если две или три из вышеперечисленных особенностей поведения характерны для вас, то запутанные и сложные отношения с родителями продолжают быть проблемой в вашей жизни.

Необходимо понять, что подчинённое поведение означает вашу зависимость от родителей. Агрессивное проявление такой зависимости понять труднее, ведь кажется, что вы отдалились от ваших родителей. Агрессивное поведение создают иллюзию борьбы, делают невидимой капитуляцию. В реальности агрессивное поведение также указывает на вашу зависимость: из-за интенсивности ваших негативных переживаний, повторяемости и предсказуемости ваших реакций и того факта, что ваши реакции являются не результатом свободно выбранного поведения, а необходимостью доказывать вашу независимость.

Подчинение и агрессия – это две стороны одного и того же типа поведения.

 

Реагируя на результаты опросных листов

Кэрол, бывшая модель, ставшая дизайнером интерьеров, которую в детстве жестоко преследовал отец, была поражена, когда по результатам ответов на опросные листы она поняла, что в 52 года она продолжает путаться в родительских сетях: «Мне так неловко: я взрослый человек, была замужем три раза, у меня взрослый сын, а мои родители продолжают дёргать меня за верёвочки, как марионетку. Я проверила себя по списку убеждений и чувств, и оказалось, что я выиграла титул Мисс Подчинённости Когда до меня дойдёт, что мои родители не собираются меняться? Они всегда были жестокими, всегда прибегали к принуждению и, подозреваю, будут продолжать в том же духе».

Я сказала Кэрол, что чувства стыда и смущения – общая реакция тех людей, которые привыкли считать себя взрослыми и независимыми, но вдруг понимают, что их родители продолжают контролировать их жизни. Всем нам нравится думать, что мы взрослые и независимые люди и самостоятельно принимаем решения о том, что касается наших жизней.

Возможно, Кэрол была права: её родители никогда не изменятся. Но она могла измениться. Первым шагом к освобождению от деструктивной связи является понимание, что делает эту связь настолько сильной. Как и многие из моих клиентов, Кэрол почувствовала бешенство, когда поняла, что она продолжает оставаться в плену деструктивных отношений с родителями. Она хотела сейчас же пойти и высказать им всё. Если у моих читателей также появился этот импульс, мой совет сдержите его. Сейчас неподходящий момент. Эмоциональные поступки почти всегда оборачиваются против нас. Избегайте любую конфронтацию, пока ваши эмоции кипят, так как вам будет трудно сохранить перспективу и трезво оценивать ситуацию.

У вас достаточно времени, чтобы интегрировать в вашу жизнь новую точку зрения на вещи, но первым делом необходимо составить план действий.

Помните о том, что сейчас вы в начале долгого пути, а не на пороге чудесного исцеления. Уже упомянутые проблемы это только начало исследования, нам ещё предстоит столкнуться с другими проблемами, гораздо более серьёзными, иногда сбивающими с толку. Мы не должны нырять там, где могут быть подводные камни. Каким бы саморазрушительным не было наше поведение, нельзя сразу изменить то, что мы делали в течение всей нашей жизни. Но мы можем начать анализировать те убеждения, которые ограничивают нас, и тот стиль поведения, который вредит нам. В конце концов мы сможем отбросить и те, и другие, и позволить себе быть искренними и аутентичными. Однако, до того, как нам удастся добраться до нашего аутентичного «Я», нам необходимо узнать, кем мы являемся на данный момент.

 

Для того, чтобы быть эмоционально независимым человеком, необязательно разрывать отношения с родителями. Эмоциональная независимость означает, что можно быть частью семьи, но в то же время отдельным индивидом. Означает, что можно быть самим собой и позволить родителям быть такими, какие они есть.

Когда вы чувствуете себя достаточно свободным, чтобы иметь собственные убеждения и мнения, чтобы вести себя так, как считаете нужным и правильным, вне зависимости от того, что думают и как ведут себя ваши родители (и другие люди), вы «самоопределяющаяся» личность. Если вашим родителям не нравится ваш образ мыслей или ваше поведение, им неизбежно придётся потерпеть. В свою очередь, вам придётся принять недовольство ваших родителей тем, что вы не согласны меняться им в угоду. Даже если какие-то из ваших убеждений будут полностью совпадать с убеждениями ваших родителей или если ваши родители будут довольны вашим поведением, самое главное это чтобы вы сами делали выбор, а не чувствовали себя обязанными быть в полном согласии или несогласии с вашими родителями.

Это не означает, что я призываю вас наплевать на чувства других людей и на впечатление, которое может оставить у них ваше поведение. Однако, это не означает, что надо позволять наплевательски относиться к себе. Всем нам необходимо найти точку равновесия между заботой о самих себе и заботе о чувствах других. Никто не может быть полностью самодостаточной личностью в течение всей жизни. Все мы являемся членами общества, и никто из нас не может быть равнодушным к внешнему одобрению. Поэтому самоопределение и самодостаточность это до определённой степени гибкие понятия. Нет ничего плохого в том, чтобы пойти на уступки, чтобы прийти к согласию с нашими родителями, если эти уступки стали результатом нашего свободного выбора.

 

Иногда неплохо быть эгоистом

Многие люди позволяют относиться к себе неуважительно и не защищаются, потому что путают самоопределение и эгоизм. Слово «эгоист» сразу приводит в действие все наши механизмы вины. Сэнди, которую, уже взрослую, родители продолжали наказывать за сделанный в подростковом возрасте аборт, жила в психологическом аду только для того, чтобы никто не мог назвать её эгоисткой: «Говорят же: между молотом и наковальней. Мне кажется, что я только что разрушила всю свою жизнь. Мои предки делают ремонт, и моя мать позвонила мне на прошлой неделе: шум сводит её с ума, и они с отцом решили переехать ко мне, пока не закончится ремонт, а это может продолжаться несколько недель. На самом деле, я не хотела соглашаться, но что делать? Это мои родители! Когда мой муж узнал, он чуть не умер. Конечно, он использует комнату для гостей под рабочий кабинет, и как раз сейчас у него важный проект. Он заставил меня позвонить матери и посоветовать ей временно поселиться в гостинице. Да моя мать взвилась так, что чуть головой потолок не прошибла! Она полчаса объясняла мне, какая я неблагодарная, и как принять их у себя это меньшее, что я могу для них сделать, если вспомнить всё, что они сделали для меня. Я сказала ей, что мне надо будет снова поговорить с Биллом, но что я заранее знаю, что он скажет. Что мне делать, Сюзан?»

Я посоветовала Сэнди воспользоваться этим «миникризисом» и начать процесс самоопределения. Настало время для того, чтобы разрешить этот инцидент не как отдельный случай, а как последний эпизод из серии подобных, обусловленных постоянным сценарием в её отношениях с родителями. Проблема была не в том, что её родители хотели временно поселиться к неё, а в её моментальной автоматической реакции, направленной на то, чтобы умиротворить их и сделать так, чтобы они были довольны. Если Сэнди хотела разрушить это паттерн, она должна была в первую очередь сконцентрироваться на том, каковы были её собственные желания, а не желания её родителей. Я спросила её, знает ли она, что на самом деле хочет.

Сэнди: Первое, что мне приходит в голову, это то, что я хочу, чтобы мои родители оставили меня в покое. Я не хочу, чтобы они жили у нас: это будет ужас. Я хочу сказать, что я чувствую себя ужасно уже от того, что я думаю об этом, потому что предполагается, что дети должны помогать родителям и заботиться о них. Возможно, я просто скажу им, что да, они могут остаться у нас. Тогда я не буду чувствовать себя плохо. Мне гораздо легче поссориться с Биллом, чем с ними. Почему я не могу сделать так, чтобы все были счастливы?

Сюзан: Ответь на этот вопрос сама.

Сэнди: Но я не знаю ответа. Поэтому я хожу сюда. Я имею в виду.., я не хочу, чтобы они переезжали ко мне, но я их люблю.., я не могу вот так взять и повернуться к ним спиной.

Сюзан: Я не говорила, что тебе надо повернуться к ним спиной. Я прошу тебя представить себе, как можно было бы сказать им «нет», установить границы тому, чем ты готова пожертвовать ради них. Самоопределись, Сэнди. Принимай решения, основанные на том, чего хочешь ты, и что необходимо тебе, а не на том, что необходимо им, или на том, что хотят они.

Сэнди: Но это звучит так эгоистично...

Сюзан: Иногда неплохо быть эгоисткой.

Сэнди: Я хочу быть хорошей, Сюзан. Меня воспитали в вере в то, что хорошие люди заботятся о других.

Сюзан: Сэнди, если бы ты была так добра к себе самой, как ты добра к твоим родителям, скорее всего, ты бы не ходила сюда на приём. Ты очень добра ко всем, ко всем на свете.., кроме тебя самой.

Сэнди: Но почему тогда я чувствую себя такой плохой?

Сэнди расплакалась. Ей было настолько важно доказать своей матери, что она не эгоистка, что она не неблагодарная, что она была готова превратить в ад свой дом и свой брак. Многие решения, которые Сэнди принимает в своей жизни, основаны на преувеличенном чувстве дочернего долга в отношении родителей. Сэнди полагала, что она была обязана ставить потребности родителей выше своих собственных. Она очень редко делала то, что хотела, и это привело её к годам подавленного гнева и к отсутствию персональной реализации, которые в конце концов вылились в депрессию.

Сэнди, как и большинство из нас, реагирует на своих родителей автоматически, практически на уровне рефлекса. Когда мы реагируем автоматически, мы не думаем, не слушаем, не обдумываем наши варианты поступков. Наши реакции становятся более автоматическими, когда нас третируют эмоционально или когда мы подвергаемся нападкам. Этот тип реакции может присутствовать в отношениях с любым человеком в нашей жизни: с любовником, начальником, ребёнком или подругой, но, как правило, присутствует прежде всего в отношениях с нашими родителями.

Когда мы реагируем автоматически, мы становимся зависимыми от одобрения других. Мы чувствуем себя хорошо только тогда, когда никто нас не критикует, не выражает несогласия или не осуждает нас. Часто наши чувства абсолютно неуместны по масштабам по сравнению с тем, что произошло. Сдержанное указание мы воспринимаем как персональную атаку; небольшую и конструктивную критику как личный провал. Без внешнего одобрения нам становится очень трудно сохранить хотя бы подобие эмоционального равновесия.

Когда мы реагируем автоматически, мы используем следующие выражения: «меня бесит, когда моя мать говорит, чтобы я навела порядок в комнате», «на самом деле, они просто знают мои слабые места, поэтому им всегда удаётся меня обставить», «у меня глаза кровью наливаются, стоит мне только услышать голос отца». Когда мы доводим наши эмоциональные реакции до автоматизма, мы теряем контроль и преподносим пульт управления нашими эмоциями другому человеку на блюдечке с голубой каёмочкой. Да, мы даём другим огромную власть над нами самими.

 

Ответные действия и автоматические реакции

Противоположностью автоматической реакции являются ответные действия. Когда мы «действуем в ответ на», мы думаем, а не только чувствуем. Мы осознаём свои чувства, но не позволяем им подтолкнуть нас на импульсивные действия.

Кроме того, ответные действия позволяют нам сохранить чувство собственного достоинства, независимо от того, что могут сказать о нас наши родители. И это само по себе функционирует как вознаграждение. Нас уже не затаскивают в пропасть неуверенности в себе чужое мнение или чужие чувства в отношении нас. В отношениях с другими людьми мы начинаем видеть множество новых возможностей, потому что наша рациональность больше не зарыта под горой эмоций. Быть способными к ответным действиям может вернуть нам бóльшую часть контроля над нашей собственной жизнью.

Сэнди нуждалась в том, чтобы уменьшить свои автоматические реакции и стать более способной к ответным действиям. Я предупредила её о том, что перемены в поведении даются трудно всем нам, даже мне, но в то же время я заверила её, что она сможет достичь успеха при условии полной уверенности в собственной готовности начать процесс перемен. Сэнди сказала мне, что она уверена в своей готовности к переменам. Тогда я попросила её признать, прежде всего, что большинство её суждений о самой себе происходило на самом деле из замечаний её родителей, из того, как они определяли её. Негативную сторону этих определений составляли маркеры эгоистки, неблагодарной и плохой. Так как Сэнди стоило многих лет интериоризовать этот негативный образ самой себя, мы не могли взять и изменить его за один день. Но я научила её некоторым приёмам в поведении, который могли помочь ей начать процесс замещения негативного образа, созданного её родителями, на более реалистичное видение того, какова она на самом деле.

Я попросила Сэнди представить себе, что я её мать. С помощью театрализованного представления я хотела помочь ей найти новый способ отвечать на критику матери, альтернативный способ реагировать, а не капитулировать, как обычно.

Сюзан (в роли матери Сэнди): Ты неблагодарная эгоистка!

Сэнди: Нет, неправда! Я всё время забочусь о других. Всё время забочусь о вас. Я убиваю себя, стараясь не расстроить отца и тебя. Может, вспомним, сколько раз я, еле доживая до зарплаты, оплачивала тебе покупку продуктов или готовила вам с отцом? Что бы я не делала, вам всё мало.

Я объяснила Сэнди, что говоря таким образом, она защищается: продолжает извиняться, спорить и доказывать. Между тем, ей было необходимо прекратить свои попытки «объяснить им и заставить их понять». До тех пор, пока Сэнди старалась получить одобрение матери, её мать продолжала контролировать её. Если Сэнди хотела избавиться от этого контроля, она должна была перестать защищаться. Взаимодействие с её матерью должно было стать как можно менее эмоциональным.

Сэнди (в роли своей матери): Нам с отцом негде жить, а ты просто неблагодарная эгоистка.

Сюзан (в роли Сэнди): Да, у тебя действительно интересная точка зрения на эти вещи.

Сэнди (в роли своей матери): После всего, что мы с отцом сделали для тебя, я просто не могу поверить, что тебе пришло в голову отослать нас в гостиницу.

Сюзан (в роли Сэнди): Мне жаль, что тебя это огорчает.

Сэнди (в роли своей матери): Так, ты пустишь нас к себе пожить или нет?

Сюзан (в роли Сэнди): Я должна подумать.

Сэнди (в роли своей матери): Я хочу получить ответ немедленно, слышишь!

Сюзан (в роли Сэнди): Я знаю, но мне необходимо подумать.

На этом месте Сэнди вышла из роли со словами: «Я не знаю, что ещё сказать».

Сэнди сделала удивительные открытия во время этого упражнения. Например, если не защищаешься, то можешь избежать эскалации конфликта. Кроме того, тебя не смогут загнать в угол.

 

Отвечать, не прибегая к защите

Это наиболее трудная для нас тактика общения, так как никто не учил нас отвечать, не прибегая к защитным тактикам, но это то, чему мы должны научиться, и то, что нам необходимо практиковать. Кроме того, большинство людей считает, что если они не будут защищаться, другие сочтут их слабаками и сомнут их. На самом деле, всё происходит с точностью до наоборот. Если нам удаётся сохранить спокойствие и отразить попытку нападения, не прибегая к защите, мы сохраним контроль за ситуацией в наших руках.

Нет ничего более важного, как научиться сохранять спокойствие и безэмоциональность во время конфликтов с «теми самыми» родителями. Подобные ответные действия помогают нам прервать цикл «атака-отступление-защита-эскалация насилия».

Приведём примеры не-защитных ответных действий, которые читатель может использовать в своих ежедневных взаимодействиях с другими людьми.

Важно, чтобы читатель натренировался отвечать, не прибегая к защите, прежде чем начать делать это с другими. Представьте себе, что ваши родители находятся с вами в комнате, говоря вам что-то жестокое или неприятное, и отвечайте им вслух, следя за тем, чтобы не соскользнуть в защиту. Помните о том, что как только вы начинаете прилагать усилия к тому, чтобы ваши родители «поняли» вас, мы вручаете им власть над вами. Когда вы просите другого человека простить или понять вас, вы вручаете этому человеку власть отказать вам в том, о чём вы просите. Но если вы отвечаете, не защищаясь, вы ни о чём не просите, а тому, кто ни о чём не просит, никто не может ни в чём отказать.

Как только вы почувствуете себя удобно, отвечая, не защищаясь, попробуйте применить эту тактику, когда у вас возникнут разногласия с другим человеком, но не с вашими родителями. Неплохо сперва опробовать эти тактики с кем-то, с кем у вас нет такой сильной эмоциональной связи, как с вашими родителями, например, с коллегой по работе или со знакомым: «Ну да», «Да, это интересно», «Да, я понимаю», «Ты можешь думать, что хочешь», «Мне жаль, что ты не согласен», «Я останусь при своём мнении», «Почему бы нам не поговорить об этом позже, когда ты не будешь так взволнован?», «Мне жаль, что ты расстроен (разозлён, разочарован)».

Возможно, что сперва вы почувствуете себя неудобно, разыгрывающим роль, возможно, что чувство фрустрации заставит вас вновь применять защитные тактики. Так происходит всегда, когда мы начинаем осваивать новые навыки, нам необходимо практиковать их и быть готовым к тому, что мы можем допустить ошибки, однако со временем новый навык станет нашей второй натурой.

 

Заявить свою позицию

Есть ещё одна техника поведения, которую я называю «заявить свою позицию», которая помогает нам снизить частоту автоматических реакций и лучше справиться с задачей самоопределения.

Заявить свою позицию означает объявить о ваших мыслях и убеждениях, о том, что является для вас важным, о том, на что вы готовы и не готовы пойти, о том, в чём для вас возможен компромисс, и в чём невозможен. Важность проблем, по которым мы можем заявлять свою позицию, может варьировать: от мнения о просмотренном фильме до наиболее важных личных убеждений. Понятно, что до того, как заявить свою позицию, мы должны чётко понять, какой позиции мы придерживаемся по тому или иному вопросу.

Когда я спросила Сэнди, как именно она хотела поступить в вопросе с переездом к ней её родителей, она ответила: «Не знаю. Я так переживаю, чтобы не сделать что-то, что могло бы их расстроить, что на самом деле мне очень трудно понять, что я хочу».

Дилемма Сэнди очень характерна для тех, кто провёл практически всю жизнь, чувствуя себя ответственными за собственных родителей. Очень трудно определить, кто ты, когда в прошлом у тебя не было возможности сделать это. Чтобы помочь Сэнди заявить свою позицию, я сказала ей, что необходимо выбрать из следующих трёх вариантов:

«Я не могу принять вас у себя».

«Я могу принять вас, но только на определённое и ограниченное время».

«Я готова принять вас на неограниченное время».

Сэнди сказала, что хотя на самом деле ей хотелось отказать родителям в переезде к ней, она чувствовала, что на данный момент у неё не хватало духу заявить им об этом. Она решила, что она позволит им переехать на неделю. Она считала, что это будет хорошим способом защитить свою территорию и одновременно умиротворить родителей, хотя бы частично.

 

Переформулировать «НЕ МОГУ»

Сэнди не была довольна принятым решением. Оно отягощало её и её мужа, их отношения, и всё оттого, потому что она чувствовала себя недостаточно сильной: Мне кажется, я просто не могу противостоять моим родителям, – сказала она с глубоким вздохом.

Я попросила её повторить эту фразу, но заменив «не могу противостоять» на «я пока не научилась противостоять». «Пока не» даёт нам шанс на перемену, в то время как «не», «не могу» обозначает нечто противоположное: нечто окончательное. Отсутствие выбора напрямую соотносится с состоянием «пойманного в сеть». Это ключ, которым запирают ребёнка. Выбор ребёнка всегда продиктован взрослым. Когда вы говорите «я пока не», вы открываете двери возможности изменить своё поведение в будущем. Вы обретаете надежду.

Некоторые думают, что переформулировать нежелательное поведение, вместо того, чтобы просто отказаться от него, означает признать собственное поражение. Я не согласна с этим мнением. Я вижу в формулировании возможности перемен ключ к самоопределению. Любое решение, принятое с учётом возможности выбирать, отдаляет нас от автоматического реагирования. Существует большая разница между капитуляцией перед родителями, когда, после анализа различных альтернатив, понимаешь, что ещё не готов/а противостоять им, и автоматической капитуляцией, когда чувствуешь себя бессильным/ой что-либо изменить. Иметь выбор означает новый шаг в направлении контроля над ситуацией; автоматическое реагирование означает, что нас по-прежнему контролируют. Возможно, некоторые подумают, что прогресс тут небольшой, но я хочу уверить моих читателей, что он немалый.

 

А теперь, попробуйте с вашими родителями

Некоторые мои клиенты испытывают такой энтузиазм от успехов на репетициях во время терапии, что начинают проявлять нетерпение, желая испробовать новый стиль общения непосредственно со своими родителями. Однако, есть и такие, которые начинают переживать о том, как отреагируют их родители фрустрируются или разозлятся если они начнут отвечать, не защищаясь, и заявлять свою позицию. «Те самые родители» привыкли манипулировать своими детьми, нажимая на соответствующие «кнопки», и когда не получают ожидаемого результата, реагируют резко.

Мой совет: рискните, и чем скорее, тем лучше. Откладывать первый маленький шажок, проводить неделю за неделей в «раздумьях», только увеличит вашу тревожность. Помните: вы взрослый человек и можете выдержать неудобную ситуацию с целью завоевать собственную независимость.

Необязательно выбирать для первой пробы ситуацию с наибольшей эмоциональной нагрузкой. Вы можете начать отвечать, не защищаясь, когда вашей матери не понравится цвет вашей губной помады, или когда ваш отец посчитает, что вы дурно готовите.

Я посоветовала Сэнди использовать то время, когда её родители будут гостить у неё, чтобы начать отвечать не защищаясь и заявлять свою позицию по мелочам. Вместо того, чтобы говорить: «Нет, тебе вредно есть мидии», – можно сказать: «Я не согласна с тобой, я думаю, тебе вредно есть мидии». Таким образом, позиция Сэнди была бы сформулирована как её личное мнение, а не как вызов, тем самым вероятность эмоционального реагирования уменьшается.

Также я посоветовала ей затронуть более важные проблемы в отношениях со своими родителями, если она почувствует себя более уверенно; например, поставить им границы, довести до их сведения, на что она готова ради них, а на что нет.

Хотя задания, которые я ей давала, заставляли Сэнди волноваться, она понимала, что начать применять новое поведение в отношениях с родителями было необходимо, если она не хотела надолго застрять в одной и той же колее. Однако, она пессимистично относилась к возможности перемен в своих родителях. Если Сэнди начнёт вести себя с ними иначе, то это будет означать, что это она, на свой страх и риск, меняет отношения с родителями. Это могло бы повлечь перемены и в них, но, даже если бы этого и не произошло, Сэнди сдвинула бы центр власти в отношениях в свою сторону.

Когда мы самоопределяемся, то есть, когда начинаем ответные действия, а не просто автоматически реагируем, когда мы начинаем чётко заявлять, чтó мы чувствуем и думаем, когда устанавливаем пределы допустимого и недопустимого, наши отношения с родителями не могут не измениться.

 

Мне бы хотелось, чтобы у моих читателей было счастливое детство, но я не могу изменить прошлое. Однако, я могу помочь им изменить их мнение относительно того, кто несёт ответственность за причинённые им в детстве страдания. И это самое важное изменение, потому что до тех пор, пока они не дадут правильную оценку того, кому же принадлежит ответственность, они не смогут избежать и дальше нести на себе груз чувства вины. А если они будут продолжать винить себя, они будут продолжать стыдиться и ненавидеть себя, и наверняка найдут способ и дальше наказывать самих себя.

 

Придерживайтесь вашего собственного ритма

В предыдущих двух главах мы проделали отчасти интеллектуальную работу. Я просила вас исследовать, воспринимать и понимать. В этой и следующих главах мы будем работать на эмоциональном уровне. Поэтому особенно важно, чтобы каждый читатель придерживался бы своего собственного ритма. Эмоциональная работа может стать достаточно тяжёлой, и незаметно для себя читатель может начать избегать её.

Если вы замечаете, что вам трудно поддерживать эмоциональное равновесие, вам следует остановиться на несколько дней, однако, если вы заметили, что намеренно откладываете эмоциональную работу в долгий ящик, поставьте себе крайний срок, точную дату, когда вы должны будете возобновить её, и придерживайтесь принятого решения.

Возможно, вам понадобится внешняя поддержка, когда вы начнёте эмоциональную работу. Когда на поверхность выходит эмоционально нагруженный материал, группа поддержки или опытный терапевт могут оказаться необходимыми. Близкий друг, интимный партнёр или родственник могут приободрить вас, но, возможно, накал эмоций испугает этих людей. Возможно, стоит попросить человека, на чью поддержку вы рассчитываете, прочесть эту книгу вместе с вами. Мужчина или женщина, поддержка, которую этот друг может оказать вам, будет действеннее, если он будет понимать особенности процесса, в который вы вовлечены.

 

Они несут всю ответственность

Я знаю, что в очередной раз повторяюсь, но я думаю, что это настолько важный и трудный для усвоения посыл, что нелишне будет повторить его ещё раз: «Вам необходимо освободиться от чувства собственной ответственности за травматические события вашего детства и возложить её на тех, кому она по праву принадлежит».

Чтобы помочь вам снять с себя эту ответственность, я подготовила список с многочисленными обвинениями, которые ошибочно предъявляют самим себе мои клиенты. Чтобы эффективно воспользоваться этим списком, вам необходима спокойная уединённая обстановка, чтобы доверительно поговорить с вашим внутренним ребёнком. Чтобы помочь себе представить, каким маленьким и беспомощным вы были в детстве, вы можете использовать одну из ваших детских фотографий. Скажите вслух, обращаясь к этому ребёнку: «Ты не был/а ответственным/ой за то, что...» и окончите фразу одним из пунктов из следующего списка, который бы подходил в вашем случае:

«...о тебе не заботились или на тебя не обращали внимание»

«...тебя заставили чувствовать себя нелюбимым/ой или недостойным/ой любви»

«...их жестокие насмешки над тобой»

«...их оскорбления в твой адрес»

«...они были несчастными»

«...их решение игнорировать их собственные проблемы»

«...они были алкоголиками»

«...они заставляли тебя страдать, когда были пьяными»

«...они били тебя»

«...тебя насиловали»

Добавьте в список любой болезненный опыт детства, который был бы хроническим в вашем случае, и который вы не нашли в списке.

Вторая часть упражнения состоит в том, чтобы возложить ответственность за происходившее на ваших родителей. Для этого просто повторите список пережитого вами в детстве, но начиная фразы словами: «Мои родители ответственны за то, что...». Как и прежде, добавьте ваш опыт, если он не указан в списке.

Сперва вы скорее всего будете понимать на интеллектуальном уровне, что ответственность за происшедшее действительно не лежит на вас, но ваш внутренний ребёнок может продолжать чувствовать себя виновным. Необходимо время для того, чтобы ваши новые чувства пришли в соответствие с вашим новым взглядом на мир, и скорее всего вам придётся повторять это упражнение.

 

«Я не думаю, что они это делали со зла»

Возможно, что вы будете особенно сопротивляться возложению ответственности на ваших родителей, если они действительно были психически неадекватны, больны, если их собственные проблемы превосходили их возможности или если их намерения относительно вас казались благими.

Лес, которому в восемь лет пришлось стать родителем своих младших братьев, потому что его мать была психически подавлена, представлял собой типичный пример подобной дилеммы. Я сказала ему, что большинство его проблем с женщинами во взрослой жизни были напрямую связаны с грузом вины и ответственности, который он взвалил на себя в детстве. Он продолжал сомневаться, хотя в начале сессии мы прошлись с ним по пунктам списка ответственности.

Лес: Но дело в том, что ответственность-то действительно на мне. Моя мать была и продолжает быть настолько несчастной! Она нуждается во мне, и я хочу, чтобы дела у неё шли хотя бы немного лучше.

Сюзан: С каких пор ты несёшь ответственность за её жизнь?

Лес: С тех пор, как мне исполнилось восемь.

Сюзан: А кто тогда нёс ответственность за тебя?

Лес: Думаю, что я всегда чувствовал себя ответственным за всех, за себя самого в том числе.

Сюзан: А что если ты попробуешь задуматься о том, что ответственность за жизнь твоих родителей лежит на них самих?

Лес: Как можно так думать о человеке, который в депрессии, который так жалок... у которого в жизни не было ни одного счастливого дня! Это не её вина, она ходила к врачам, она хотела выздороветь... Она не хотела быть больной.

Сюзан: Но даже в этом случае ты не был в ответственности за то, что происходило. Разве у тебя не было отца? Как так получилось, что он столь легко избежал ответственности? Ему что, не надо было быть взрослым?

Лес (после долгих раздумий): Знаешь, мне никогда не приходило это в голову. Думаю, он был слабым.

Сюзан: Я понимаю, что с такими родителями, как у тебя, которые не издевались над тобой в открытую, довольно трудно понять, сколько вреда они тебе причинили. Но в твоём случае есть много «благоволящего» насилия, эмоциональной депривации. Никому никогда не было дела до твоей жизни, у тебя никогда не было детства. Важно не то, сколько ответственности лежит на каждом из твоих родителей, а то, что ты вообще там был ни при чём.

Лес немного задумался над моими словами, а остаток сессии мы посвятили работе над этим взглядом на вещи, который был для него новым. Начиная с этого дня, его прогресс в терапии значительно ускорился.

Возможно, читатели понимают, что их родители были психически неадекватны, депрессивны или больны, или эмоционально недоступны, но даже в этом случае их симпатии будут на стороне родителей, которые прилагали усилия, чтобы держаться на плаву. В самом деле, ресурсы наших родителей были достаточно ограничены, тридцать-сорок лет назад мало кто мог позволить себе терапию. А может быть, вам кажется, что ваши родители были бессильными, когда на самом деле им просто было на всё плевать. И может быть, вы убеждены в том, что намерения ваших родителей в любом случае были благими.

Я уверена, что в большинстве случаев, намерения действительно были благими, но разгадывать чужие прошлые намерения это потеря времени. Важны результаты. Если мы имеем неадекватных родителей, которые причинили вред своим детям, их намерения тут ни при чём. Неадекватные родители так же ответственны за свои действия, как и за своё бездействие.

Чтобы помочь Лесу осознать правоту моих слов, я разыграла сцену с пустым стулом, который символизировал его родителей, а я сама взяла на себя роль Леса. Я хотела, чтобы он услышал обличёнными в слова те вещи, которые он сам никогда не осмелился сказать.

Сюзан (в роли Леса): Мама и папа, когда я был маленьким, я чувствовал, что никому не нужен. Мне было страшно и одиноко, и я не мог понять, почему я никому не нужен. Мама, я не понимаю, почему я должен был заботиться о тебе, и почему этого не делал папа. Я не понимаю, почему вы не позволили мне быть ребёнком. Я думал, что это нормально, что меня никто не любит, и я до сих пор так думаю! Сколько ещё времени вы собираетесь выжимать из меня силы? Я устал быть ответственным за всю семью. Я устал постоянно быть в вашем распоряжении. Я устал нести ответственность за всех на свете. Я устал обвинять себя во всём, что случилось не так, как должно было быть. Мама, мне жаль, что ты была больна и несчастна, но в этом не было моей вины.

Лес: Всё, что ты сказала, – правда. Я много раз чувствовал всё это, но никогда не решался сказать.

Сюзан: «Никогда» – это очень, очень долго, Лес. Сейчас единственно важным является то, чтобы ты сам сказал бы всё это. Позднее, после того, как мы закончим работать над этим, возможно у тебя появятся силы взглянуть на проблему под другим углом.

Лес начал понимать, что его родители были взрослыми людьми, и в качестве таковых несли некоторую базовую ответственность перед своими детьми. Так как они не отвечали на физические и эмоциональные потребности детей, родители Леса, как и другие неадекватные родители, создали извращённые отношения со своими детьми.

Как только Лес смог понять, почувствовать и убедиться в этих элементарных истинах, он сумел избавиться от значительной части самообвинений, которые подпитывали его трудоголизм и аннулировали его способность к любви.

 

«Но он не мог себя контролировать!»

Дети, подвергшиеся жестокому физическому обращению в детстве, также испытывают проблемы в том, чтобы указать на ответственных за происшедшее. Нужно помнить, что для детей в абьюзе принятие на себя вины за абьюз является способом выживания. Веря в то, что плохи они сами, а не родители, дети поддерживают миф о том, что семья это безусловное благо. В центре всякого контрпродуктивного поведения взрослых, которые пережили абьюз в детстве, находится это убеждение, но его можно разбить.

Джо, психолог, которого в детстве нещадно избивал отец-алкоголик, был моим пациентом. На первой же сессии он продемонстрировал мне, насколько упорно жертвы абьюза могут обвинять себя.

Джо: Вспоминая детство, я понимаю, что мой отец был негодяем и подлецом, но я продолжаю оправдывать его, скорее всего потому, что думаю, что он поступал так, желая мне лучшего. Умом я понимаю, что никакой ребёнок не может заслуживать такого жестокого обращения, но на уровне чувств я всё ещё воспринимаю себя как непослушного мальчишку, который заслужил все наказания. И я чувствую ужасную вину за то, что не сумел защитить мать.

Сюзан: Ты старался выжить среди зла. Если бы ты в детстве думал о своём отце как о плохом человеке, такие мысли были бы слишком невыносимыми для тебя. Но сейчас ты уже не ребёнок, Джо, и пора сказать себе правду. А правда в том, что твой отец несёт сто процентов ответственности за абьюз по отношению к тебе, потому что он был домашним тираном и алкоголиком. Также на нём лежит вся ответственность за то, что он не сделал ничего, чтобы решить свои собственные проблемы и оградить от них свою семью. Хотя для тебя является утешением видеть в твоей матери невинную жертву обстоятельств, на ней лежат сто процентов ответственности за то, что она не защитила своих детей и не защитила себя. На самом деле, она позволила абьюзу продолжаться, и тебе необходимо начать делать их ответственными за их поведение. Как ты будешь работать психологом и помогать другим людям, если ты отказываешься встретиться лицом к лицу с реалиями твоей собственной жизни?

Джо: Я слышу всё, что ты говоришь, Сюзан, но для меня это всего лишь слова.

Психозащиты Джо казались каменными, поэтому вместо того, чтобы говорить с ним о его проблеме напрямую, что мобилизовало его на сопротивление терапии, я попросила Джо сыграть роль своего отца.

Сюзан: Я хочу поговорить с Вами о некоторых событиях, которые имели место в детстве Джо. Он рассказал мне, что Вы были домашним тираном и часто избивали его. И что Вы были алкоголиком.

Джо (в роли отца): Во-первых, дела моей семьи Вас не касаются. Если я его наказывал, то это чтобы сделать из него мужчину. А если я пью, то это моё дело.

Сюзан: Может, это и Ваше дело, но это практически разрушило Вашу семью. Вы плохо обращались с Джо, ребёнок был запуган. То же самое с Вашей женой. Вы представляете себе, как это повлияло на Джо? Вам безразлично, как чувствует себя Ваш сын?

Джо (в роли отца): Ну да, безразлично. Меня волную только я сам.

Сюзан: Я думаю, что Вы отвратительный отец. Вы ни на что не способны, кроме причинения страданий другим. Я уверена, что и Вы страдали, но Вы были взрослым, а Ваш сын ребёнком. Вы могли бы обратиться за помощью, вместо того, чтобы заставлять других страдать. Вы ответственны за Ваш алкоголизм, тогда и теперь. Я думаю, что Вы трус, потому что чувствуете себя могущественным только тогда, когда бьёте женщин и детей. И всё это время Джо чувствовал себя виноватым, когда на самом деле виноваты Вы.

Джо (в роли отца): Чёрт побери! Этот сопляк постоянно мне перечил, и к тому же не справлялся со своей работой в...

Сюзан (прерывает): Ничто из того, что делал или мог бы сделать Джо не оправдывает абьюз.

(На этом месте Джо вышел из роли).

Джо: Знаешь, мне нелегко сознаться в этом, но сейчас, когда ты заставила его заткнуться, я почувствовал себя на самом деле хорошо. Я начал чувствовать, насколько он был злобным и несговорчивым.., и что ему не нравилось слушать то, что ты ему говоришь. Ты права: он почти разрушил нашу семью. Сукин сын! Но я думаю, что он ещё больше напуган, чем я. Я во всяком случае стараюсь разобраться во всём этом, а он пробегал от этого всю свою жизнь. На самом деле он трус!

Хотя трудно признать подобные вещи в отношении отца, для Джо этот опыт стал освобождающим. Он начал перекладывать ответственность на тех, кому она принадлежала в реальности, и чувство вины начало рассеиваться.

На одной из предыдущих сессий Джо сказал мне, что ему очень нравилось работать с детьми, и что он частенько волонтёрствовал в детской больнице. Я попросила его представить себе одного из тех детей, с которыми он работал, и представить, что детство этого ребёнка было похоже на его собственное. Я поставила перед Джо пустой стул и спросила, что бы он мог сказать этому ребёнку, если бы он находился в этот момент сидящим на этом стуле.

Джо почувствовал неловкость, но затем, поколебавшись, набрал воздух в лёгкие и начал говорить воображаемому ребёнку: «Я понимаю, что дела у тебя дома идут плохо, и мне очень жаль. Мне сказали, что твой старик напивается и сильно бьёт тебя, оскорбляет, говорит, что ты ни на что не годишься. Я знаю, как ты напуган, потому что со мной было то же самое. И я могу побиться об заклад, что ты думаешь, что ты заслужил всё это. Но на самом деле это не так: ты отличный парень, и ни у кого нет права так обращаться с тобой. Ни у кого! Твой отец это кусок дерьма, больная скотина. И трус, потому что не имеет смелости, чтобы решить свои проблемы. Я знаю, что ему доставляет удовольствие избивать тебя, и мне хочется прикончить его!»

Джо дрожал от гнева с головы до ног. Я спросила, с кем на самом деле он разговаривал. «С самим собой!», – воскликнул он, – «С самим собой!» Его гнев, подавленный в течение столького времени, начал выходить на поверхность. Наконец-то он смог начать обвинять своих родителей в боли и презрении к самому себе, которую он пронёс через всю жизнь.

Я попросила Джо, чтобы он представил сидящим на стуле своего отца и сказал бы ему, что хотел, помня о том, что он находится в полной безопасности. На этот раз Джо не колебался: «Сукин сын! Проклятый ублюдок! Ты хоть представляешь себе, сколько страдания и боли ты мне причинил? Ты наверняка чувствовал себя настоящим мужчиной, избивая беззащитного ребёнка! Я всю жизнь чувствовал себя дерьмом, которое недостойно ничего другого, как пинка под зад. Но мне надоело терпеть от тебя унижения, поэтому пошёл ты ко всем чертям!»

Сила ярости Джо не удивила меня. Когда мы начинаем понимать, кто в действительности несёт ответственность за то или иное событие, мы чувствуем огромный гнев на тех, кто стал причиной наших страданий. Но сам Джо испугался масштабам гнева, который он носил внутри. Как многие взрослые, которых в детстве избивали родители, Джо боялся, что если потеряет контроль над собой, то может поранить кого-то, не перенести освобождённой боли или никогда не преодолеть свой гнев; он даже боялся сойти с ума.

 

Страх гнева

Гнев это неудобная эмоция. Возможно, вы ассоциируете гнев с абьюзом, жертвой которого стали в детстве, или с людьми, которые теряли контроль от ярости. Возможно, вас волнует, что в гневе ваш вид неприличен, и что другие люди оттолкнут вас за это. Может быть, вы думаете, что добрые и любящие люди не испытывают гнева, или что вы не имеете право гневаться на родителей, которые дали вам жизнь.

Кроме того, гнев страшит. Возможно, вы боитесь разрушить кого-то вашим гневом или потерять контроль над собой. Или, подобно Джо, вы боитесь, что не сможете перестать чувствовать гнев, если в один прекрасный момент позволите его себе. Все эти страхи реальны для всех нас, однако, все эти неприятные вещи, которые могут произойти, если мы позволим себе гневаться, с большой вероятностью произойдут, даже если мы этого не сделаем.

Когда мы подавляем гнев, мы становимся депрессивными или наоборот, язвительными и неуважительными с людьми, которые в конце концов отвергнут нас, точно так же, как было бы, если бы мы напрямую показали им свой гнев. Подавленный гнев непредсказуем и может взорваться в любой момент. И когда гнев взрывается, он выходит из-под контроля. Гнев всегда деструктивен, если только мы не в состоянии контролировать его. И мы менее всего способны контролировать неосознаваемый нами гнев.

 

Как контролировать гнев

Взрослые дети «тех самых» родителей особенно плохо чувствуют себя по отношению к собственному гневу, так как они выросли в семьях, где выражение эмоций должно было подавляться. Гнев был привилегией родителей. Как правило, у детей в таких семьях повышается порог восприятия абьюза. В большинстве случаев эти взрослые смутно понимают, что в их детстве что-то было не так, но, как правило, совершенно не понимают, почему они так разозлены.

К сожалению, все мы продолжаем пользоваться старыми, но неэффективными методами избавления от гнева, неэффективными, потому что они не не освобождают нас от контроля со стороны наших родителей. Намного полезнее те методы, которые позволяют нам канализировать гнев таким образом, чтобы помочь нам определить самих себя и определить наши границы.

Давайте рассмотрим некоторые из этих новых и эффективных методов управления гневом:

1. Позвольте себе гневаться и не старайтесь сразу вынести некоторое моральное суждение о собственном состоянии. Гнев это эмоция, точно такая же, как восторг или страх. Он не плох и не хорош, он просто есть, и точка. Он принадлежит нам и является составной частью нашей человечности. Кроме того, это знак, который говорит нам нечто важное. Возможно, он предупреждает нас о том, что наши права попираются, что нас оскорбляют или используют, или что наши потребности не удовлетворены. Гнев всегда означает, что нечто должно быть изменено.

2. Выразите свой гнев. Швырните диванные подушки, скажите нелицеприятные вещи фотографиям людей, на которых вы злы, выскажите им мысленно всё, что вы о них думаете. Чтобы выразить свой гнев вам необязательно нападать на кого-то физически или вербально; поговорите с близкими вам людьми, которым вы доверяете, о том, как вы злы и расстроены. Пока вы открыто не выразите свой гнев, вы не сможете совладать с ним.

3. Увеличьте физическую нагрузку. Выражение гнева обычно помогает освободить большое количество энергии. Если вы не можете пойти сыграть в теннис, сделать пробежку или велосипедную прогулку, наведите порядок в этом шкафу, в котором барахло вот-вот рухнет вам на голову, или договоритесь с тренером по бальным танцам для пары индивидуальных занятий. Кроме того, физическая активность способствует вбросу эндорфинов, химического вещества, которое производится в мозжечке и способствует увеличению ощущения удовольствия. Вы убедитесь, что высвобождение и выражение гнева увеличивают нашу энергию и продуктивность. И наоборот, ничто не сжирает столько сил, как подавление гнева.

4. Не используйте ваш гнев для усиления собственного негативного имиджа. Если вы испытываете гнев, это не значит, что вы плохой человек. Чувство вины за то, что мы разгневаны, особенно на своих родителей, – это ожидаемо. Скажите вслух: «Я разгневан/а и я имею право чувствовать гнев. Если чувство вины может помочь мне управлять гневом, то это всё равно не означает, что я плохой человек, или что допускаю ошибку, если позволяю себе испытывать гнев».

5. Используйте свой гнев как источник энергии для самоопределения. Ваш гнев поможет вам понять, что вы готовы или не готовы допускать в отношениях с вашими родителями. Ваш гнев поможет вам определить ваши границы. Он может способствовать вам в освобождении от старых привычек к сабмиссивности и страху осуждения со стороны родителей. Ваш гнев может помочь вам сфокусировать действие вашей энергии на вас самих, а не на бесполезных попытках сделать так, чтобы ваши родители изменили своё отношение к вам. Превратите следующее высказывание: «Я зол/зла, потому что мой отец не позволил мне жить своей жизнью» в «Я больше не позволю отцу контролировать и обесценивать меня».

Используйте эти техники как структуру, которая постепенно даст вам возможность управлять гневом. Как только вы научитесь это делать, вам не надо будет торопиться показывать ваш гнев в присутствии родителей. Управление гневом поможет вам в том случае, если конфронтация с родителями перейдёт в открытую, как мы увидим в двенадцатой главе.

Всем нам нелегко даётся управление гневом, и вам также не удастся это в одночасье. Особенно эта задача трудна для женщин, так как их социализируют в запрете на выражение гнева. Им позволяется плакать, показывать, как им больно и как они страдают. Женщинам разрешены депрессия, проявления нежности, но общество считает, что женщины не должны выражать гнев или возмущение. В результате многие женщины испытывают особенное влечение к людям, которые выражают свой гнев по любому поводу: так они «отыгрывают» свой подавленный гнев через поведение другого человека, хотя частично и «делегировано». Плохо то, что именно эти гневливые мужчины часто являются контролирующими абьюзерами.

Для вашего благополучия вам необходимо эффективно управлять гневом. Возможно, что, впервые осознав свой гнев, вы будете чувствовать неуверенность и вину бóльшую часть времени. Имейте терпение: вы не будете разозлены отныне и навеки. Это происходит только с теми, кто отказывается признать свой гнев, или с теми, кто использует свой гнев, чтобы запугивать других и чувствовать себя могущественными при этом.

Гнев это нормальная человеческая реакция на абьюз. Очевидно, что взрослые дети токсичных родителей несут в себе заряд гнева, намного превосходящий гнев других людей. Но не столь очевидным является то, что груз боли, который им приходится нести, тоже намного превосходит бремя других людей.

 

Боль и траур

– При чём тут траур? – спросил Джо. – Кто умер?

Траур является здоровой и необходимой реакцией на утрату, и это не обязательно должна быть утрата чьей-то жизни. Возможно, что вам, так же как и Джо пришлось пройти в детстве через тяжёлые утраты:

- добрых чувств к самому/ой себе;

- чувства безопасности, доверия;

- радости и спонтанности;

- добросердечных и уважительно относящихся родителей;

- детства;

- невинности;

- любви.

Вам необходимо осознать ваши утраты, чтобы смочь пережить их боль. Вам необходимо проработать эти чувства, чтобы не продолжать находиться в их власти.

Джо не отдавал себе отчёт, что он начал переживать траур, когда осознал свой гнев. Боль и гнев тесно переплетены между собой и практически невозможно, чтобы одно могло существовать без другого.

Возможно, что вы до сих пор не осознали масштаб ваших эмоциональных потерь. Дети тех родителей, которые нас тут занимают, испытывают эти потери практически ежедневно и часто не осознают или подавляют их осознание. Эти неосозноваемые потери тяжело отражаются на самооценке, но так как траур слишком трудное переживание, большинство людей готовы на всё, чтобы избежать его.

Попытки обойти необходимость переживания траура в течение некоторого времени помогают заглушить печаль, но отложенный траур рано или поздно свалится нам на голову, иногда в самый неожиданный момент. Многие люди не позволяют себе начать процесс переживания утраты в тот момент, когда утрата произошла: или потому что от них требуется, чтобы они были «сильными», или потому что они убеждены, что в первую очередь они должны позаботиться о благополучии других. Но эти люди неизбежно «сдадут», иногда спустя годы, и частенько по самому банальному поводу. И до тех пор, пока они не согласятся с необходимостью пройти через отложенный траур, они не смогут твердо встать на ноги в своей эмоциональной сфере. Траур имеет начало, развитие и окончание, и всем нам необходимо пройти через эти этапы. Пытаясь избежать боли, мы прикрепим её к себе, задавив ею наши лучшие чувства.

 

Интенсивность траура

Кэрол молодая девушка, отец которой издевался над ней, утверждая, что от неё воняло, – сделала большие успехи во время терапии. Ей удалось самоутвердиться в личной жизни и в профессиональной сфере, и она постепенно превращалась в специалистку по не-защитной коммуникации. Однако, когда она начала контактировать со своими чувствами утраты, она была поражена их глубиной и интенсивностью: «Я чувствую себя в трауре. Когда я думаю о том, какой я была хорошей и доброй девочкой, и как беспощадно издевался надо мной мой отец, и как моя мать допускала эти издевательства, я просто не могу во всё это поверить. И мне так грустно, даже если я понимаю, что в этом не было моей вины! Зачем моему отцу понадобилось заставлять меня страдать? Я то плачу, то чувствую возмущение, когда думаю об этом».

Процесс переживания траура сопровождается шоком, гневом, недоверием и, что ожидаемо, печалью. Иногда кажется, что этой печали никогда не наступит конец. Человек чувствует себя так, как будто он никогда не переставал плакать, он может начать тревожиться по поводу того, как протекает процесс переживания утраты, и даже может чувствовать по этому поводу стыд.

Большинство мужчин испытывает меньше стыда, гневаясь, чем переживая траур. В отличие от женщин, они чувствуют гораздо большую культурную поддержку при выражении агрессии и ярости, чем при выражении грусти и боли. И многие платят за это высокую цену, в терминах физического и эмоционального здоровья, по причине наших по сути бесчеловечных ожиданий насчёт того, что значит быть «настоящим мужчиной».

Джо, как и многие мужчины, с которыми я работала, чувствовал себя гораздо удобнее со своим гневом, чем с маленьким печальным ребёнком внутри себя, потому что этот печальный ребёнок заставлял его чувствовать себя слабым и ранимым. Подверженный физическому абьюзу, Джо очень рано научился запирать свои эмоции на замок. Для того, чтобы помочь ему начать процесс траура по утраченному детству, я попросила его проделать упражнение «похороны». Это упражнение я часто использую в работе со взрослыми, пережившими абьюз в детстве. У меня в кабинете есть ваза с искусственными цветами, и я поставила её напротив Джо, попросив, чтобы он повторил за мной следующее: «Я пришёл сюда, чтобы похоронить мою иллюзию о хорошей семье. Я пришёл сюда, чтобы похоронить мои надежды и ожидания относительно моих родителей. Я пришёл сюда, чтобы похоронить мою иллюзию о том, что я мог что-то изменить в них, когда я был ребёнком. Я знаю, что у меня никогда не будет таких родителей, каких бы мне хотелось, но я принимаю этот факт. Пусть мои иллюзии покоятся с миром».

В конце этой похоронной молитвы глаза Джо наполнились слезами и он сказал мне: «О господи, Сюзан, как больно! Это действительно больно! Почему я должен через всё это проходить? Я чувствую себя переполненным жалостью к самому себе и мне отвратительно это. Разве это не одно и то же, что твердить себе: «Ах, бедный я, несчастный»? – Многим людям пришлось гораздо хуже, чем мне».

На что я ответила: «Пришло время и тебе опечалиться судьбой того ребёнка, которому причинили столько боли. Если ты не сделаешь этого, то кто сделает? Я хочу, чтобы ты забыл всё, что ты слышал и жалости к себе. Траур по утрате счастливого детства не имеет отношение к жалости к себе».

Читатели, как и большинство людей – и как Джо, наверняка готовы на что угодно, лишь бы их действия не были расценены как жалость к себе. Возможно, они даже готовы отказать себе в праве оплакивать потери, которые пришлось пережить в детстве. Однако, пока вы не готовы вступиться за своего внутреннего ребёнка, дав волю гневу и трауру, вы будете продолжать казнить себя и дальше.

 

Вы не можете остановить свою жизнь

Хотя проживание траура имеет существенное значение для тех перемен в вашей жизни, ради которых вы работаете, вы не можете остановить вашу жизнь из-за этого траура. На вас по-прежнему лежит ответственность за вас самих и за других людей, вы по-прежнему должны быть эффективны в жизни. Гнев и траур могут выбить из колеи любого, поэтому особенно важно заботиться о самих себе именно в тот период времени, когда вы встречаетесь с ними лицом к лицу. Старайтесь изо всех сил участвовать в том, что кажется вам приятным и интересным. Совсем необязательно думать о неприятных вещах, всплывающих во время терапии, двадцать четыре часа в сутки. Относитесь к себе с такой же теплотой, как отнеслись бы к другу, у которого в жизни случилась полоса неприятностей. Ищите любую помощь у тех людей, которые поддерживают вас. Возможно, вам будет полезно поговорить с кем-нибудь о трауре, который вы переживаете, хотя не все люди будут готовы выслушать вас. Многие сами не в силах встретиться с трауром по своему детству, и очень возможно, что, разговаривая с вами о вашем процессе траура, они почувствуют себя небезопасно, так как их собственные психозащиты ослабнут.

Траур это не пассивный, а активный процесс. Это то, что позволяет нам совершить прорыв, выздороветь и действительно решить наши проблемы. Составьте себе список из 10 дел и/или развлечений на неделю, которые помогли бы вам успешно пройти период траура. Помните, что этот список является своеобразным «договором о внимании к себе», который вы заключаете сами с собой. Ваш договор должен включать развлекательные, приятные занятия. Это могут быть такие простые вещи, как принять ванну с пеной или сходить в кино; также полезно почаще участвовать в командных видах спорта; читать. Неважно, что именно вы внесёте в ваш список заботы о себе, важно, чтобы вы действительно выполняли то, что в нём записано, а не ограничивались бы раздумьями обо всех этих занятиях.

 

Траур заканчивается

Хотя это может показаться невероятным, но однажды, посреди всех этих занятий, вы поймёте, что ваш траур окончен. Траур занимает время, но оно не бесконечно. Вам нужно время, чтобы принять и интегрировать реальность ваших потерь, и вам также будет необходимо время для того, чтобы перенести энергию болезненных переживаний прошлого в усилия по возрождению в настоящем и надежду на будущее. Боль от ножевых ранений превратится в лёгкое покалывание. И вы будете чувствовать себя лучше, когда примете тот факт, что вы не были ответственными за те потери, которые вы сегодня оплакиваете.

 

И мы принимаем ответственность за самих себя

Возложить на наших родителей ответственность за их поступки вовсе не освобождает никого из нас от ответственности за наше собственное неконструктивное поведение: мы не можем сваливать на них всю вину. Освободить от ответственности того ребёнка, которым вы когда-то были, не означает освобождение от ответственности за поступки того взрослого, которым каждый из нас является сегодня.

Следующий список поможет вам сформулировать эту отвественность в том, что касается ваших отношений с родителями. Скажите вслух: «Как взрослый, в отношениях с моими родителями я несу ответственность за то, чтобы...» – и заканчивайте фразу одним из следующих пунктов:

- стать взрослым, независимым от родителей индивидом;

- серьёзно пересмотреть мои отношения с родителями;

- сказать себе всю правду относительно моего детства;

- найти в себе мужество, чтобы признать взаимосвязь событий моего детства и моей взрослой жизни;

- найти в себе мужество показать моим родителям, что я чувствую на самом деле;

- живы ли мои родители или мертвы, воспротивиться их влиянию на мою жизнь и уменьшить его;

- изменить моё собственное поведение, когда оно становится жестоким, ранящим других, критичным и манипулятивным;

- найти необходимые и адекватные ресурсы, чтобы вылечить моего внутреннего ребёнка;

- заявить о моей силе и уверенности в себе как взрослого человека.

Важно, чтобы вы понимали, что пункты в списке являются целями, которые вам предстоит достичь, а не волшебством, которое случается само собой со дня на день. Пока вы работаете, возможны отступления на пути. Возможно, что вы опять впадёте в прежние паттерны поведения и мышления, решите бросить всё, но не отчаивайтесь. По правде говоря, отступления на пути ожидаемы, ведь речь идёт о процессе, а не о совершенстве. Возможно, какие-то из этих целей покажутся вам легче остальных, но все они достижимы; в ваших силах освободить от вечного наказания вашего внутреннего ребёнка.

 

Вся та работа, которую вы проделали в процессе чтения этой книги упражнения, списки и достижение понимания того, кто же несёт ответственность за происшедшее, готовила вас к одной цели: конфронтации.

Конфронтация означает, что вы открыто, мужественно и продуманно поговорите с вашими родителями о вашем тяжёлом прошлом и сложном настоящем. Из всех действий, которые вы совершите за всю вашу жизнь, это должно внушать вам наибольший страх, но это также и то, что даст вам наибольшую власть.

Процесс это не сложный, но осуществить его нелегко.

Когда вы почувствуете себя готовым, спокойно, но уверенно поговорите с вашими родителями о негативных событиях, которые вы помните из вашего детства. Скажите им, каким образом те события повлияли на вас и каким образом сегодня они влияют на ваши отношения с вашими родителями. Ясно изложите те аспекты этих отношений, которые сегодня, когда вы являетесь взрослым человеком, болезненны для вас и вредят вам. Затем, изложите новые фундаментальные правила ваших отношений с родителями.

Целью конфронтации с родителями не являет месть, наказание, унижение, вымещение гнева или получение какой-либо выгоды. Целью конфронтации с ними является конфронтация с ними: раз и навсегда покончить со страхом противостояния родителям, сказать им правду о ваших отношениях и определить параметры этих отношений на будущее.

 

«Это ни к чему не приведёт»

Многие люди, в том числе некоторые именитые терапевты, не верят в пользу конфронтации. Аргументы против неё общеизвестны: «Не надо оглядываться назад, надо двигаться вперёд», «Это приведёт лишь к увеличению стресса и обиды», «Вместо того, чтобы залечивать раны, это только растравляет их».

Скорее всего конфронтация не приведёт к тому, что ваши родители внимательно вас выслушают, признают истинность того, что вы говорите, извинятся перед вами и признают собственную ответственность. Маловероятно, что тот самый отец или та самая мать отреагируют на вашу конфронтацию с ними словами: «Это правда, я вёл/а себя ужасно по отношению к тебе», извинится или спросит, что он/а может сделать для того, чтобы выправить ситуацию. На самом деле часто случается ровно наоборот: родители всё отрицают, утверждают, что не помнят «ничего такого», вновь обвиняют во всём своего взрослого ребёнка и очень обижаются.

Если вы уже вышли на конфронтацию с вашими родителями и в конце концов остались сильно разочарованными её результатом, то скорее всего это случилось потому, что вы оценили результаты конфронтации в зависимости от их негативной реакции на ваши действия. Используя эту реакцию как индикатор, вы сами приговорили себя к поражению. Именно негативную реакцию и стоит ожидать. Помните о том, что конфронтация это то, что вы делаете ради себя, а не ради них. Вы должны считать результат конфронтации позитивным уже по факту того, что вы нашли в себе мужество, чтобы пойти на неё.

 

Для чего мне нужна конфронтация с моими родителями?

Если я настаиваю на том, чтобы люди шли на конфронтацию с теми самыми родителями, то это потому что конфронтация работает. На протяжении многих лет я была свидетельницей конфронтаций, которые приводили к невероятным положительным изменениям в жизнях людей. Это не означает, что я не понимаю, как пугаются люди при одной только мысли о конфронтации с родителями. Эмоциональные ставки слишком высоки, но сам факт конфронтации с возможно самыми большими вашими страхами достаточен для того, чтобы начать менять статус кво между вами и вашими родителями.

Все мы боимся столкнуться с правдой относительно наших родителей. Все мы боимся признать, что мы не получили от них того, в чём нуждались, и что мы этого никогда не получим. Но альтернативой конфронтации является жизнь со всеми этими страхами. Если читатель так и не решится на позитивное самостоятельное действие, он продолжит укреплять собственные ощущения бессилия и неадекватности, подрывая самоуважение.

Если вы не найдёте сил решить ваши проблемы с родителями: страх, чувство вины, гнев, то в конце концов вы обязательно принесёте их в ваши отношения с вашим партнёром и/или с вашими детьми.

 

Когда я должен идти на конфронтацию с родителями?

Я советую клиентам старательно рассчитать подходящий момент для конфронтации. Не стоит стрелять, не прицелившись, но не стоит и бесконечно откладывать момент конфронтации.

Когда люди внутренне решаются на конфронтацию, они обычно проходят через следующие этапы:

«Я никогда не решусь на это».

«Может, я и сделаю это, но когда-нибудь потом».

«Когда мне лучше это сделать»?

Когда я в первый раз настаиваю на необходимости конфронтации, все мои клиенты в свою очередь неизменно начинают настаивать на том, что это не для них. Обычно они демонстрируют реакцию, которую я называю синдромом «что угодно, только не это». Клиенты соглашаются на любые другие изменения, только бы избежать конфронтации с родителями... Что угодно, только не это!

Когда я сказала Гленну клиенту с проблемой робости, который к тому же сильно жалел о том, что принял в дело своего отца-алкоголика, – что ему необходимо пойти на конфронтацию с отцом, потому что было необходимо поставить границы его действиям или окончательно устранить от дел предприятия, он ответил мне классическим «что угодно, только не это»:

– Я не пойду на конфронтацию с моим отцом. Я понимаю, что это означает быть тюфяком, но я не хочу, чтобы мои родители страдали вновь. Я уверен, что есть много вещей, которые я мог бы сделать, чтобы улучшить моё положение, вместо конфронтации. Я могу найти ему занятие, которое не вызывало бы такое напряжение, и где бы он не мог вступать в контакты с моими клиентами. Я могу отражать его агрессию, я могу начать делать упражнения на релаксацию, я могу...

– сделать, всё что угодно, только не это, не так ли? – прервала я Гленна. – Что угодно, кроме той единственной вещи, которая могла бы внести значительные изменения в Вашу жизнь.

Я объяснила ему, что большая часть его робости и раздражительности происходила из подавленного гнева на отца и из его собственного нежелания принимать на себя ответственность за преодоление трудностей. Я сказала, что большинство клиентов в начале терапии говорят «что угодно, только не это», и что это не может заставить меня упасть духом. Просто дело в том, что сейчас он не готов к конфронтации. Но я была уверена, что если у нас будет время для обдумывания конфронтации и подготовки к ней, он почувствует себя гораздо более уверенным в себе.

Гленн продолжал сомневаться, но со временем он убедился сам, как те, кто принял решение о конфронтации, возвращались в группу с рассказами о своих успехах. Гленн признавал, что во всех случаях конфронтация сработала, но тут же спешил добавить, что у него другая ситуация. Не отдавая себе отчёта, он постепенно приближался ко второму этапу принятия решения о конфронтации.

В продолжении терапии Гленн старательно осваивал технику реакции не-защиты и утверждения собственной точки зрения, начал успешно применять их в работе и с некоторыми друзьями. Однако постоянный стресс от ежедневного общения с отцом и тяжёлое бремя нерешённых проблем детства висело на нём мёртвым грузом.

Однажды Гленн сказал мне, что он начал подумывать о конфронтации, что в первый раз он согласился рассмотреть её возможность... в отдалённом будущем. Гленн вышел на второй этап принятия решения о конфронтации. Несколько недель спустя он спросил меня о том, какой момент, по моему мнению, может быть наиболее благоприятным для конфронтации: это было переходом на третий этап. Гленн ожидал, что я могу составить для него магический маршрут, который мог бы подсказать ему, когда его уровень тревожности снизится настолько, что он будет способен на конфронтацию, но, по правде говоря, часто уровень тревожности не снижается до тех пор, пока момент конфронтации не будет пройден. Нет способа определить идеальный момент для конфронтации, нужно просто быть готовым к ней.

Есть четыре условия, которым мы должны соответствовать для конфронтации с нашими родителями:

1. Мы должны чувствовать достаточно сильными, чтобы столкнуться с отвержением, отрицанием, упрёками, обидами и к любым другим негативным последствиям конфронтации.

2. У нас должна быть крепкая сеть социальной поддержки, которая помогла бы нам преодолеть этап приближения конфронтации, саму конфронтацию и её последствия.

3. Нам необходимо в письменном виде отработать то, что мы собираемся сказать в момент конфронтации, а также практиковать заранее не-защитные ответы и реакции.

4. Нам необходимо перестать чувствовать, что ответственность за негативные события нашего детства лежит на нас.

Последний пункт имеет решающее значение: если вы всё ещё несёте груз ответственности за ваши детские травмы, конфронтация будет преждевременной. Невозможно предъявить родителям претензии по поводу событий, относительно которых вы сами не уверены, на ком должна быть ответственность.

Как только вы почувствуете себя относительно уверенным в себе и в состоянии выполнить предыдущие четыре требования, момент для конфронтации наступил. Не медлите.

Ожидание конфронтации всегда труднее, чем сама конфронтация. Я сказала Гленну, что он должен назначить конкретную дату для конфронтации, и желательно, чтобы это случилось до окончания этого века. Было необходимо, чтобы он поставил себе конкретную цель, над которой начал бы работать. Эта работа, как я объяснила Гленну, состояла в том, чтобы подготовить его к исполнению самой важной роли в его жизни.

 

Каким образом я могу вступить в конфронтацию с моими родителями?

Можно проделать это лицом к лицу или посредством письма. Мои читатели, вероятно, заметили, что я не рекомендую телефонный разговор, так как, хотя он и может показаться надёжным методом, часто он неэффективен. Родители могут с лёгкостью прервать телефонный разговор, кроме того, телефон является искусственным средством и сильно затрудняет истинное эмоциональное выражение. Если ваши родители живут в другом городе, и ни им, ни вам неудобно приехать для разговора, напишите им.

 

Как написать письмо родителям?

Я являюсь убеждённой сторонницей письменных терапевтических практик. Письмо предоставляет нам возможность организовать всё то, что мы хотим сказать, и перерабатывать это содержание до тех пор, пока мы не останемся довольны. Адресату письма оно даёт возможность перечитывать написанное и размышлять над его значением. Кроме того, письмо является более надёжным средством коммуникации с потенциально агрессивными родителями. Конфронтация важна, но не до такой степени, чтобы подвергаться физическому риску.

Всегда пишите отдельно каждому из родителей. Хотя некоторые проблемы могут касаться обоих родителей, ваше отношение с каждым из них и ваши чувства по отношению к каждому из них различны. Сперва напишите тому из них, кто, по вашему мнению, является наиболее токсичным, или кто был большим абьюзером. В этом случае ваши чувства будут находиться ближе к поверхности и будут лучше осознаваться. Как только ваши эмоциональные шлюзы откроются с помощью первого письма, вам будет легче выразить ваши чувства ко второму из родителей. В своём втором письме вы можете бросить вызов менее жестокому родителю за его пассивность и за то, что он оставил вас в опасности.

Конфронтация посредством письма действует так же, как и конфронтация лицом к лицу. Обе начинаются словами: Я скажу тебе нечто, что никогда не говорил/а и обе должны включать в себя эти четыре основных пункта:

1. Это то, что ты мне сделал/а.

2. При это я чувствовал/а следующее.

3. Вот так происшедшее повлияло на мою жизнь.

4. Я хочу, чтобы ты поступал/а следующим образом в будущем.

Я проверила на опыте, что эти четыре пункта формируют конкретную и прочную базу для конфронтации. Эта структура обычно включает в себя то, что нам необходимо высказать, и помогает предотвратить распыление и неэффективность во время конфронтации. Кэрол, которая подвергалась постоянным обвинениям со стороны отца в том, что от неё дурно пахло, решила, что она в состоянии пережить конфронтацию со своим отцом в то время, когда она не могла физически поехать к нему, потому что была занята в важном дизайнерском проекте. Я уверила её в том, что конфронтация через письмо вполне может быть эффективной, и посоветовала ей выбрать момент, когда она будет дома, в спокойной обстановке и с отключенным телефоном, чтобы никто не мог прервать её, и написать это письмо.

Написать конфронтационное письмо всегда представляет собой интенсивное переживание. Я посоветовала Кэрол отложить письмо на несколько дней, не отправлять сразу, через некоторое время вновь перечитать письмо в более спокойном состоянии. Как и в случае почти всех других клиентов, Кэрол переписала бóльшую часть письма после того, как перечитала его заново. Возможно, что вам тоже придётся сделать несколько черновых вариантов, пока вы не будете полностью удовлетворены написанным. Помните, что вы не пишете сочинение на конкурс. Ваше письмо не должно быть произведением искусства: достаточно того, что оно расскажет правду о вашем опыте и ваших чувствах.

Кэрол прочитала мне спустя неделю часть своего письма:

Папа:

Я скажу тебе нечто, чего никогда не говорила. Прежде всего, я объясню, почему в последние несколько месяцев я нечасто бывала у вас с мамой. Возможно, это удивит тебя и расстроит, но я не хотела видеть тебя, потому что ты внушаешь мне страх. Я боюсь оказаться беззащитной перед твоей вербальной агрессией. И я боюсь вновь поверить тебе и вновь пережить эмоциональное предательство с твоей стороны. Я сейчас объясню тебе, в чём дело.

(Это то, что ты мне сделал)

Я помню, что когда я была маленькой, у меня был отец, который любил меня, обожал меня и заботился обо мне. Но по мере того, как я росла, всё это изменилось: ты постоянно говорил мне, что от меня воняет. Ты обвинял меня во всех грехах. Ты упрекал меня в том, что мне не дали университетскую стипендию. Ты сказал, что виновата в том, что Боб (мой брат) упал и поранился. Ты сказал, что я виновата в том, что сломала ногу. Когда мама ушла от тебя на время, ты сказал, что это моя вина. Ты высмеивал меня с помощью сальных шуточек, ты говорил мне, что мой свитер слишком секси. Ты обращался со мной либо как со своей невестой, либо как со своей шлюшкой.

После того, как мне исполнилось двенадцать, у меня не стало отца. Возможно, тебе самому было очень трудно в то время, но мне ты причинил огромный вред. Возможно, ты делал всё это ненарочно, но мне от этот не легче. Когда мне было пятнадцать, какой-то мужчина попытался изнасиловать меня, и ты сказал, что это моя вина. Я была уверена, что это моя вина, потому что ты так сказал. Когда я была на восьмом месяце беременности, мой муж избил меня, и ты сказал мне, что я наверняка сделала ему что-то ужасное: не мог же он так разозлиться без причины. Ты постоянно рассказывал мне, как плохо обращалась с тобой мама, ты внушал мне, что она никогда меня не любила, потому что я ужасно грязная внутри и совершенно безмозглая.

(При этом я чувствовала следующее)

Я была испугана, унижена, в замешательстве. Я не понимала, почему ты перестал меня любить. Я жаждала вновь стать папиной дочуркой и раздумывала над тем, что я сделала не так, почему я тебя потеряла. Я обвиняла себя во всём, ненавидела себя, считала себя отвратительной и недостойной любви.

(Вот так происшедшее повлияло на мою жизнь)

Всё это имело для меня ужасные последствия. Многие мужчины издевались надо мной, а я считала, что это – моя вина. Когда Хэнк избил меня на восьмом месяце беременности, я написала ему письмо с извинениями. У меня напрочь отсутствовала вера в себя, в свои возможности, равно как и собственное достоинство.

(Я хочу, чтобы ты поступал/а следующим образом в будущем)

Я хочу, чтобы ты извинился за то, что ты был жестоким отцом-садистом. Я хочу, чтобы ты признал, что ты причинил мне огромную боль. Я хочу, чтобы ты прекратил свою вербальную агрессию против меня, вроде того случая, когда мы были в гостях у Боба, я попросила у тебя совета насчёт моей работы, и ты начал орать на меня без какой-либо причины. Я буквально заболеваю от этого, в тот раз я стерпела, но больше не собираюсь этого делать. Я хочу, чтобы ты знал, что я больше не буду терпеть. Я хотела бы, чтобы ты признал, что нормальный отец не косится злобно на свою дочь, что нормальный отец не оскорбляет и не унижает свою дочь, что нормальный отец защищает свою дочь.

Мне жаль, что у нас не сложилось нормальных отношений. Невозможность подарить мою любовь отцу, которого я хотела бы любить, очень печалила меня. Я буду продолжать слать тебе открытки и подарки на праздники, потому что мне приятно так поступать, но если ты хочешь, чтобы мы продолжали видеться, ты должен выполнять правила, которые я установлю.

На самом деле я не очень хорошо знаю тебя. Я не знаю, из-за чего ты страдал и чего ты боялся. Я благодарна тебе за то, что ты много работал, и что мы не испытывали материальной нужды. Я благодарна тебе за то, что ты возил меня на каникулы. Я помню, как ты рассказывал мне о деревьях, о птицах, возил меня в летний лагерь, ходил со мной на каток. Возможно, ты обрадуешься, когда узнаешь, что сейчас дела у меня идут лучше. Я уже не позволяю мужчинам избивать меня. У меня есть поддержка со стороны прекрасных подруг и друзей, отличная работа и замечательный сын.

Прошу тебя, чтобы ты письменно подтвердил получение этого письма. Мы не можем изменить прошлое, но мы можем начать сначала.

 

Конфронтация лицом к лицу

Многие мои клиенты предпочитают писать письма, так как это более безопасно, но есть также много таких, которым необходимо немедленно почувствовать успех конфронтации. Для них конфронтация имеет смысл, только если она проходит лицом к лицу.

Первым шагом в подготовке непосредственной конфронтации (подразумевается, что читатель уже проделал всю необходимую эмоциональную подготовительную работу) будет выбор подходящего места. Если вы ходите на терапию, возможно, что вы захотите, чтобы конфронтация состоялась в кабинете вашего терапевта. Терапевт может управлять процессом конфронтации, добиться того, чтобы его клиента выслушали, помочь ему, если клиент заблокируется, и что самое важное, поддержать и защитить его. Я понимаю, что в этой ситуации ставки не в пользу родителей, но я считаю, что это лучше, чем оставлять клиента в невыгодном положении, особенно на столь важном этапе работы.

Если вы решили, что конфронтация состоится у терапевта, постарайтесь сделать так, чтобы каждый пришёл на сессию самостоятельно. Никто не может угадать, что произойдёт на сессии. У вас должна быть возможность самостоятельно вернуться домой. Даже если конфронтация закончится на положительной ноте, весьма возможно, что вам захочется побыть наедине с вашими мыслями и чувствами.

Возможно, что кто-то захочет провести конфронтацию самостоятельно, потому что не посещает терапевта или потому что хочет доказать родителям, что способен/способна отстоять свою независимость без посторонней помощи. Также многие родители наотрез отказываются от посещения терапевта. Как бы то ни было, если вы решились на очную конфронтацию без поддержки третьих лиц, необходимо решить, состоится ли конфронтация у вас дома или у ваших родителей. Общественное место, например, ресторан или бар, может сильно стеснить вас именно в тогда, когда вам особенно необходима приватность.

Если есть такая возможность, я советую выбрать вашу территорию: там вы почувствуете себя сильнее. Если вам необходимо поехать на встречу с родителями в другой город, постарайтесь сделать так, чтобы ваши родители навестили вас в гостинице. Если такой возможности нет, можно успешно провести конфронтацию и на их территории, хотя будет гораздо труднее не попасть под влияние страха, чувств вины и беспомощности, знакомых вам из детства. И вам следует быть особенно осторожными с чувствами того ребёнка, которым вы когда-то были, если конфронтация состоится в том же месте, где вы провели своё детство.

У меня нет абсолютных правил насчёт того, лучше ли устраивать очную конфронтацию сразу с обоими родителями или по отдельности, но считаю, что лучше, если присутствуют сразу оба родителя.

Те самые родители возводят семейные системы, основанные на секретах, сообщничестве и отрицании реальности, с помощью которых поддерживают статус-кво в семье. Говорить одновременно с обоими родителями не позволяет им продолжать управлять ситуацией с помощью подобной системы.

Однако, с другой стороны, если родители придерживаются слишком разных мнений, склонны использовать разные типы психозащит, если их эмоциональное состояние слишком различно, возможно, вам легче будет поговорить с каждым в отдельности.

Многие люди волнуются из-за того, что слишком долгая подготовка к конфронтации лишит их спонтанности. Не стоит волноваться: во время конфронтации тревога возрастает настолько, что заранее продуманный сценарий сильно меняется. Сколько бы вы не тренировались, слова не дадутся вам легко. Даже больше: полезно заранее знать, что вас ждут очень, очень сильные переживания. У вас начнётся сильное сердцебиение, спазмы в желудке, возможно, вас прошибёт пот и вам будет не хватать воздуха, вы будете запинаться и начнёте забывать то, что вы должны будете сказать.

Некоторые в подобной ситуации полностью блокируются. Если вы опасаетесь, что это может произойти с вами, можно написать письмо родителям и прочитать его во время конфронтации лицом к лицу. Это отличный способ избежать провала и быть уверенным в том, что вы донесёте до ваших родителей то, что хотели бы им сказать.

 

Подготовить ваше выступление

Неважно, где вы решите встретиться в вашими родителями лицом к лицу, выберите ли вы говорить сразу с обоими или с каждым по отдельности, в любом случае вам необходимо хорошенько подготовить то, что вы будете говорить. Подготовьте вашу речь, произнося её вслух, в одиночестве или в компании с кем-то, до тех пор, пока не выучите её наизусть. Конфронтация лицом к лицу похожа на премьеру в опере: вы же не стали бы подниматься на сцену, если бы не знали свою роль и не понимали, зачем вы это делаете. Поэтому до того, как идти на конфронтацию, нужно чётко продумать, что именно вы хотите сказать и каких результатов достичь.

Скорее всего вы захотите начать с установления собственных правил игры, и я советую вам сказать примерно следующее: Я хочу сказать вам нечто, что раньше никому из вас не говорил/а, и давайте договоримся сразу, что вы выслушаете меня до конца. Так как это очень важно для меня, будьте добры не возражать мне и не прерывать меня, пока я говорю. После того, как я скажу вам всё, что имею сказать, у вас будет сколько угодно времени на возражения. Вы согласны с этим планом?

Важно, чтобы ваши родители приняли эти условия с самого начала. Большинство наверняка так и сделает, но если ваши родители не согласны даже на это, лучше перенести конфронтацию с ними на другой момент. Важно, чтобы вы имели возможность высказать всё то, что приготовили, не отступая от подготовленного вами текста. Важно, чтобы вас не прерывали, не отвлекали на другие темы. Если ваши родители отказываются выслушать вас на этих условиях, то скорее всего вам придётся прибегнуть к конфронтации через письмо.

 

Чего нужно ожидать

В ответ на конфронтацию те самые родители обычно контратакуют. В конце концов, если бы они были способны слушать и слышать, вести себя разумно, уважать чувства своего ребёнка и помогать ему стать независимой личностью, они не были бы тем, что они есть. Вероятнее всего, они воспримут ваши слова как предательскую персональную атаку и вновь прибегнут к тем тактикам и психозащитам, которые применяли всегда, но с ещё большей силой.

Возможно, что эти непригодные и неадекватные родители поведут себя ещё более бестолково и иррационально. Алкоголи начнут ещё более красноречиво утверждать, что они не пьяницы, а если они случайно окажутся в тот момент в процессе выздоровления, то, разумеется, скажут, что раз они лечатся, вы не имеете право ни в чём их упрекнуть. Контролирующие родители начнут эскалацию обвинений и фарисейства. Физические насильники разозлятся и вновь попытаются обвинить вас в том, что они вас избивали. Все эти манёвры направлены на восстановление поколебленного семейного статуса-кво и на то, чтобы вновь отбросить вас в подчинённое положение. Лучше всего приготовиться к худшему, тогда любое событие, которое не будет столь негативным, как ожидалось, послужит для вас вознаграждением за усилия.

Помните, что в конфронтации важна реакция не родителей, а ваша. Если вы будете способны выдержать злобу, угрозы, обвинения со стороны родителей, вы узнаете сладкий вкус победы.

Чтобы подготовиться лучше, представьте себе наихудший вариант развития событий. Представьте себе выражение лиц ваших родителей: разозлённые, жалкие, плаксивые, какие бы то ни было. Представьте себе то, что они говорят вам: оскорбляют, отрицают, обвиняют. Снизьте свою чувствительность, произнося вслух то, что они могут сказать вам, и приготовьте спокойные и не-защитные ответы. Попросите вашего партнёра или кого-то из ваших друзей, чтобы они сыграли роль одного или обоих из ваших родителей. Попросите их не стесняться и говорить вам худшие вещи, которые можно только себе представить. Попросите своего заместителя родителей, чтобы он кричал на вас, орал благим матом, оскорблял, угрожал прогнать из дома и обвинял в невиданном эгоизме. Тренируйтесь отвечать на всё, следуя этим примерным сценариям реагирования на конфронтацию со стороны неадекватных родителей и используя ключевые фразы-ответы, которые вам могут быть полезными.

«Ничего такого никогда не было». Родители, которые использовали отрицание для того, чтобы избежать чувств собственной неадекватности и тревоги, наверняка вновь прибегнут к нему во время конфронтации, с целью отстоять собственную версию реальности. Они будут настаивать на том, что то, о чём вы говорите, никогда не происходило, что вы преувеличиваете или что ваш отец не способен на такое. Они откажут вспоминать или заявят, что вы лжёте. Подобная реакция обычно наблюдается у алкоголиков, у которых отрицание подкрепляется реальными лакунами в памяти, возникающими как следствие алкоголизма.

Вашим ответом должно быть: Если ты чего-то не помнишь, то это не значит, что чего-то не было.

«Это твоя вина». Эти самые родители, как правило, не имеют ни малейшего намерения признать свою ответственность за собственное деструктивное поведение. Напротив, они обвинят вас. Они скажут вам, что вы были дурным или трудным ребёнком. Они станут утверждать, что они делали всё от них зависящее, но что вы сами продолжали создавать проблемы. Они скажут, что вы сводили их с ума. В качестве доказательства они заявят о том, что все родственники знали о том, что вы создаёте проблемы. Они предъявят список ваших преступлений против них.

Ваши возможные ответы на их встречные обвинения:

- Я уверен/а, что ты видишь это именно так.

- Криками и оскорблениями вы делу не поможете.

- Я не собираюсь соглашаться с вашими ярлыками.

- Это как раз является примером, зачем нам нужно об этом говорить.

- Мы договорились, что вы меня выслушаете.

- Давайте отложим это до следующего раза, когда вы придёте в себя и успокоитесь.

Вариацией на тему встречных обвинений является приписывание вашей конфронтации с родителями вашим трудностям в жизни, например: «Не понимаю, почему ты нападаешь на нас, когда настоящая проблема – это твоя неспособность удержаться на работе (контролировать твоего собственного ребёнка, удержать мужа в семье и т.д.)». Это может сопровождается выражением фальшивого сочувствия к вашим проблемам и трудностям в данный момент: главная цель – отвести внимание от самих себя и своего поведения.

Вашим ответом должно быть: «Вы можете продолжать попытки представить дело так, что я виноват/а во всём на свете, но я не буду продолжать нести ответственность за то, что вы сделали со мной в детстве».

«Я уже сказал/а тебе, что сожалею о случившемся». Родители могут пообещать вам, что они изменятся, что будут более любезными с вами, что будут больше поддерживать вас, но это не более чем морковка, привязанная к палке. Как только уляжется пыль ссоры, старые привычки вернутся, морковка исчезнет, а они сами опять примутся за старое. Некоторые родители могут признать отчасти правдивость того, что вы говорите, но при этом никак не признавать себя обязанными что-то предпринять. Чаще всего я слышу такое: Я уже сказал/а тебе, что сожалею о случившемся, чего тебе ещё надо?

Вашим ответом должно быть: «Спасибо за извинения, но это только начало. Если ты действительно сожалеешь, ты должен/должна будешь быть доступным/ой тогда, когда мне это необходимо, и работать со мной, чтобы улучшить наши отношения».

«Мы сделали всё, что было в наших силах». Часто неадекватные родители и те, кто пассивно и молчаливо становились на сторону абьюзера, во время конфронтации ведут себя также пассивно и неэффективно, как привыкли вести себя перед лицом любых жизненных проблем. Это те, которые напомнят вам, как было плохо им самим, пока вы были маленькими, и как трудна была жизнь. Они скажут вам примерно следующее: «Ты никогда не поймёшь, через что мне пришлось пройти», «Ты представить себе не можешь, сколько раз я пытался/пыталась защитить тебя» или «Я сделал/а всё, что зависело от меня». Этот тип реакции на конфронтацию может мобилизовать в вас значительные дозы эмпатии и сострадания в отношении родителей. Это вполне понятно, но затрудняет задачу сосредоточенности на том, что вы собирались сказать во время конфронтации. На самом деле, вам ещё раз пытаются навязать необходимость подчинить ваши потребности их потребностям. Важно, чтобы вы признали их трудности, но это не значит, что ваши трудности не имели значения.

Вашим ответом должно быть: «Я понимаю, что тебе было нелегко, и я верю, что ты причинил/а мне вред не специально, но я хочу, чтобы ты понял/а, что ты решал/а твои проблемы за мой счёт».

«После всего того, что мы сделали ради тебя». Многие родители постараются возразить вам, вспоминая хорошие моменты из прошлого. Концентрируясь на хорошем, ваши родители постараются сделать невидимыми тёмные стороны своего поведения. Обычно вам припомнят сделанные вам подарки, развлекательные поездки, жертвы, на которые им пришлось пойти ради вас, и то, как они принимали во внимание ваши интересы. Они скажут вам что-то вроде: «И теперь ты вот так благодаришь нас за всё или Тебе вечно всё не так».

Вашим ответом должно быть: «Я очень благодарен/благодарна вам за всё, но это никоим образом не компенсирует мне избиения (постоянную критику, насилие, оскорбления, ваш алкоголизм и т.д.)»

«Как ты можешь так со мной поступать?» Многие родители становятся в позу мучеников. Они заливаются слезами, ломают руки и делают вид, что ужасаются и не верят тому, как вы жестоки. Они ведут себя так, как если бы ваша конфронтация с ними превращала их в невинную жертву. Они обвиняют вас в том, что вы их мучаете и разочаровываете. Они будут жалобно стенать о том, что только этого им не хватало, кроме уже существующих проблем. Они скажут вам, что у них нет ни сил, ни здоровья, чтобы вынести всё это, что вы разбили им сердце, и они от этого умрут. Ясно что, в определённом смысле, они действительно будут расстроены. Родителям тяжело осознавать собственную неадекватность и то, какое страдание они причинили своим детям. Но возможно и то, что это будет просто ещё одной манипуляцией с целью продолжать контролировать ваше поведение, но теперь с помощью их горя и печали. Это один из способов использовать чувство вины и заставить вас отступить.

Вашим ответом должно быть: «Мне жаль, что вы так это воспринимаете. Мне жаль, что я причиняю вам неудобства, но я не собираюсь отступаться от собственного мнения. Я тоже страдал/а и очень долго».

 

Иногда это действительно невозможно

Типичные реакции родителей и примеры ответов, которые я привожу выше, могут помочь вам избежать зыбучих эмоциональных песков во время конфронтации, но есть и такие люди, коммуникация с которыми невозможна, что бы мы не делали. Некоторые родители во время конфронтации начинают такую эскалацию конфликта, что продолжать разговор становится невозможным. Сколь рациональными, доброжелательными, ясными и точными мы не были, может случиться так, что их поведение не оставит нам другого выхода, кроме как прервать конфронтацию и уйти. Они могут начать выворачивать наизнанку ваши слова и вашу мотивацию, начнут лгать, станут постоянно прерывать вас, хотя ранее обещали этого не делать, начнут выплёвывать одно обвинение за другим, будут кричать, ломать мебель, швырять посуду, попытаются запугать вас тем, что вот сейчас они сойдут с ума или убьют вас.

Я хочу сказать, что точно так же, как важно для нас научиться преодолевать свой страх и высказать родителям всё, что мы чувствуем и думаем, нам необходимо уметь отступать, если ситуация говорит нам, что дальнейшая конфронтация не только небезопасна, но и полностью бесполезна. Если вам придётся прервать конфронтацию из-за поведения ваших родителей, это будет их поражением, а не вашим.

 

Спокойная конфронтация

Не все конфронтации протекают по сценариям скандалов и насилия, и, по правде говоря, некоторые бывают удивительно мирными и спокойными. Мелани – женщина, которая упрямо пыталась спасти неадекватных мужчин и которая написала письмо Дорогой Абби, потому что в детстве в её обязанности входило спасать отца, когда у того случались приступы депрессии и плача, – решила привести свою мать, Джинни, на терапию для конфронтации (её отец к тому времени умер). Мелани начала конфронтацию словами, которые мы с ней приготовили заранее, после того, как её мать согласилась не прерывать её.

Мелани: Мама, мне необходимо поговорить с тобой о том, что происходило, когда я была маленькой. Это продолжает мучать меня. Сейчас я понимаю, как я обвиняла себя в том, что происходило тогда...

Джинни (прерывает): Если ты всё ещё чувствуешь себя плохо, дорогая, значит, твоя терапия не очень-то помогает...

Мелани: Ты обещала не прерывать меня. Мама, мы сейчас говорим не о терапии, а о моём детстве. Помнишь, как папа обижался на меня, когда я ссорилась с Нилом (братом)? Как папа начинал плакать и говорить, какая я плохая и какой хороший Нил? Помнишь, сколько раз ты посылала меня утешать его? Ты понимаешь, что значила для меня обязанность заботиться об отце? Я была обязана решать его проблемы в то время, как сама я должна была быть просто ребёнком. Почему ты не занималась его проблемами? Почему он сам не занимался ими? Почему это должна была делать я? Ты всегда отсутствовала, хотя и была физически там. Я проводила больше времени с экономкой, чем с тобой. Помнишь, как я написала письмо «Дорогой Абби»? – Ты и это проигнорировала.

Джинни (шёпотом): Я ничего такого не помню.

Мелани: Возможно, ты решила не помнить, но если ты хочешь помочь мне сейчас, ты должна меня выслушать. Я не нападаю на тебя, я только хочу донести до тебя мои чувства, вернее, как я себя чувствовала тогда. Я чувствовала себя в полном одиночестве, я думала, что я ужасный человек, я думала, что я во всём виновата, я не знала, что делать и как справиться с тем, с чем я не могла справиться. Так я чувствовала себя. Теперь я скажу тебе, как всё это повлияло на мою дальнейшую жизнь. До того, как я начала работать с Сюзан, я чувствовала себя опустошённой. Сейчас мне получше, но я по-прежнему боюсь эмоциональных мужчин. Поэтому я предпочитаю отношения с этим холодными и бесчувственными типами. Мне очень плохо сейчас, когда я пытаюсь разобраться в том, кто я, чего хочу, и что мне необходимо. Сейчас я только начинаю разбираться в этом. И труднее всего – это понравиться самой себе. Каждый раз когда я пытаюсь это сделать, я слышу папин голос, который говорит мне, какое я чудовище.

Джинни (начинает плакать): Честно, я не помню ничего из этого, но если ты говоришь, что это было, значит, это было. Должно быть, я была настолько заперта в своём собственном несчастье...

Мелани: О нет! Теперь я чувствую себя виновной в том, что задела твои чувства...

Сюзан: Мелани, почему ты не скажешь твоей матери, что именно тебе необходимо от неё?

Мелани: Я хочу, чтобы мы относились друг другу как взрослые люди. Я хочу, чтобы ты знала, что я существую. Я хочу иметь возможность говорить тебе правду. Я хочу, чтобы ты выслушала меня, когда я говорю с тобой о прошлом, чтобы ты была готовой вспомнить всё, что произошло, была готовой думать о том, что произошло на самом деле. Я хочу, чтобы ты признала свою ответственность за то, что ты не заботилась обо мне и на защитила меня от папиных депрессий. Я хочу, чтобы мы начали говорить друг другу правду.

Джинни искренне старалась слушать свою дочь и принять во внимание её точку зрения. Также она показала определённую способность к рациональной и разумной коммуникации. В конце концов, она согласилась с требованиями Мелани, хотя было видно, что это представляет для неё определённую трудность.

 

Взрывная конфронтация

Родители Джо не были столь понимающими. Джо был тем дипломированным психологом, отец которого подвергал его физическому насилию. После долгих и трудных уговоров Джо привёл ко мне своего отца-алкоголика и созависимую мать. Джо уже некоторое время хотел устроить им конфронтацию, и она оказалась гораздо более взрывной, чем конфронтация Мелани.

Алан, отец Джо, вошёл в мой кабинет большими шагами, уверенный в своём превосходстве над ситуацией. Это был крупный седой мужчина, на котором были заметны каждый год из его шестидесяти с лишним лет: эти годы злобы и алкоголизма с лихвой отразились на его внешности. Внешность Джоанны, матери Джо, была серой: серая кожа, серые волосы, серый костюм, серая личность. Выражение её глаз было характерным для избиваемых женщин. Она вошла вслед за своим мужем, уселась на стул, сложила руки на коленях и уставилась в пол.

В течение получаса мы пытались установить климат, необходимый Джо для того, чтобы сказать родителям то, что он хотел сказать. Его отец постоянно прерывал его воплями и ругательствами, стараясь запугать и заставить замолчать. Когда я вмешивалась, чтобы встать на защиту Джо, Алан поворачивался ко мне, оскорбляя меня и дискредитируя мою профессию. Мать Джо почти не говорила, а если и открывала рот, то для того, чтобы попросить мужа успокоиться. Передо мной был микрокосмос сорока лет страданий. Джо вёл себя на удивление хорошо в столь трудных обстоятельствах. Волевым усилием ему удавалось сдерживаться, хотя было видно, что он кипел гневом. Финальный взрыв Алана произошёл, когда сын затронул тему алкоголизма.

Алан: Так, сопляк вонючий, кем ты себя возомнил? Знаешь, в чём твоя проблема? – В том, что я был слишком добр к тебе. Надо было заставить тебя зарабатывать каждый кусок хлеба, который ты съедал. И надо же, называть меня пьяницей перед посторонними! Сукин сын, ты не уймёшься, пока не разрушишь нашу семью, не так ли? Так вот, я не собираюсь сидеть здесь и позволять, чтобы какой-то неблагодарный сукин сын и эта сумасшедшая указывали мне, что делать.

В этот момент Алан поднялся и направился к двери. Там он остановился и спросил Джоанну, идёт ли она с ним. Она попросила у него разрешения остаться до конца сессии. Алан сказал, что будет ждать её внизу, в баре, и что если она не появится через 15 минут, ей придётся самой добираться до дома. Затем вышел вон, горя злобой.

Джоанна: Мне так жаль, мне так стыдно! На самом деле, он не такой. Но он очень гордый и не переносит унижений. На самом деле, у него очень много положительных качеств

Джо: Мама, хватит! Прекрати, ради бога! Это именно то, что делала всю жизнь: лгала, покрывала его, позволяла ему избивать нас обоих и ничего не делала, чтобы прекратить это. Я мечтал спасти тебя. А ты когда-нибудь думала о том, чтобы спасти меня? Ты хоть имеешь представление о том, что мне пришлось перенести в этом доме, когда я был маленьким? Ты понимаешь, в каком ужасе я жил день за днём? Почему ты ничего не сделала? Почему сейчас ты ничего не делаешь?

Джоанна: Если теперь у тебя есть твоя собственная жизнь, почему ты не оставишь нас с отцом в покое?

Конфронтация Джо была взрывной и фрустрирующей, но в действительности она стала успехом. Джо окончательно признал перед самим собой, что его родители находились в плену собственных демонов и безвыходно заперлись в своих нездоровых паттернах поведения. Таким образом он смог отказаться от нереалистических надежд на то, что они когда-нибудь изменятся.

 

Каких результатов можно ожидать от конфронтации?

Ваша реакция. Непосредственно после конфронтации, возможно, вы испытаете внезапный прилив эйфории, как следствие вашей только что найденной личной отваги и новой силы. Возможно, вы наполнитесь чувством облегчения, потому что конфронтация наконец-то осталась позади, даже если она не пошла так, как вы ожидали. Возможно, вам станет легче и от того, что вы наконец-то высказали многие вещи, которые подавляли в себе в течение долгого времени. Однако, возможно также, что вы почувствуете себя разочарованными, вне себя и с тревогой о том, что же будет дальше.

Независимо от первых реакций, долгосрочный положительный эффект конфронтации почувствуется только спустя некоторое время. Вам будут необходимы недели или даже месяцы для того, чтобы начать чувствовать реальный прилив сил, происходящий из конфронтации. И будьте уверены, вы его испытаете. Также может произойти, что вы не почувствуете ничего особенного, ни эйфории, ни разочарования, а только растущее чувство внутреннего благополучия и доверия самому себе.

Реакция родителей. Ход конфронтации необязательно укажет нам на её конечный результат. Необходимо время для того, чтобы её участники обдумали и проработали её содержание. Например, конфронтация, которая, как казалось в начале, закончилась положительно, может поменять полярность после того, как родители обдумают то, что произошло. Возможно, они просто медленно реагировали. Возможно, они были относительно спокойными во время конфронтации, но в дальнейшем предъявят вам претензии и обиды, обвинив вас в попытке разрушить семью.

С другой стороны, я была свидетельницей конфронтаций, которые закончились бурей, но которые впоследствии привели к улучшению отношений между моими клиентами и их родителями. После того, как прошло первое потрясение, выведение на чистую воду событий из прошлого может превратиться в честное и открытое общение между вами и вашими родителями.

Если ваши отец или мать реагируют на конфронтацию обозлённо, то, возможно, вы почувствуете соблазн контратаковать. Вам необходимо избегать тех выражений, которые только подбросят дров в огонь, например: «Что и следовало от тебя ожидать», «Невозможно доверять ни одному твоему слову». Очень важно, чтобы вы сохраняли не-защитную позицию, потому что если это не будет так, вы вновь отдадите родителям только что отвоёванную власть над вами. Ваши примерные реакции должны быть следующими:

– «Я готов/а поговорить с тобой о твоей обиде, но я не позволю тебе кричать на меня или оскорблять».

– «Мы вернёмся к этому разговору, когда ты успокоишься».

Если ваши родители выражают свою обиду тем, что перестают разговаривать с вами, отреагируйте следующим образом:

– «Как только вы перестанете пытаться наказать меня молчанием, я буду готов/а общаться с вами».

– «Если я пошёл/пошла на риск и высказал/а всё, что думаю, то почему вы не согласны сделать то же самое?»

Единственное, что можно сказать точно, – это то, что дела больше никогда не будут идти, как раньше. Важно, чтобы вы были внимательны к замедленному действию конфронтации спустя недели, месяцы или даже годы. Вам необходимо быть хладнокровным и наблюдательным, чтобы реалистично оценить изменения в ваших отношениях с родителями и другими членами семьи. Независимо от того, как отреагируют ваши родители, наиболее важными теперь является ваша способность придерживаться реального положения вещей и ваша сопротивляемость старым моделями поведения (реактивному и защитному поведению).

Влияние конфронтации на отношения между вашими родителями. Кроме значительных изменений в отношении между вами и вашими родителями, стоит ожидать изменений в их отношениях между собой. Если ваша конфронтация включала в себя разглашение какой-нибудь семейной тайны, которую один из родителей скрывал от другого, например, инцеста, то удар, нанесённый их отношениям, будет значительным. Возможно один из родителей перейдёт на вашу сторону, и отношения между вашими родителями будут разорваны. Если речь будет идти о том, что было известно всем, но о чём все избегали говорить, например, если речь идёт об алкоголизме, возможно, это не слишком повлияет на отношения ваших родителей между собой, но в любом случае они претерпят изменения и, скорее всего, расшатаются.

Вы скорее всего будете склонны обвинить себя в проблемах, которые возникли между вашими родителями, и будете спрашивать себя, не лучше ли бы оставить всё как было.

Когда Карла – женщина, которая отказалась от поездки в Мексику, чтобы навестить свою мать-алкоголичку, – высказала во время конфронтации то, что она думала об алкоголизме матери и созависимости отца, брак родителей оказался под ударом. Её мать начала процесс выздоровления, а отец буквально разложился на глазах. Его самооценка в большой степени зависела от того, что роль адекватного и могущественного родителя принадлежала ему. Когда его жена перестала искать в нём опору, его роль в семье перестала быть значительной. Их отношения были основаны на строго определённой динамике, которая исчезла. Теперь они не знали, как общаться друг с другом, отношения вышли из равновесия и потеряли основу. Чувства Карлы были двойственными:

Карла: Посмотри, что я натворила. Я разрушила семью.

Сюзан: Минутку, ты ничего не натворила. Натворили они сами.

Карла: Да, но если они разведутся, я буду чувствовать себя ужасно.

Сюзан: Нет причины чувствовать вину. Они пересмотрели свои отношения на базе новой информации, которую получили. И ты эту информацию не выдумала, ты просто высветила её.

Карла: Ну да, но возможно всё это было плохой идеей. У них был хороший брак.

Сюзан: Это неправда.

Карла: Ну, так казалось.

Сюзан: Это неправда.

Карла (после длинной паузы): Я думаю, что то, чего я так боюсь, так это моего собственного решения не приносить им больше себя в жертву. Я предоставлю им возможность самим нести ответственность за свои дела. И если от этого так плохо всем, мне придётся принять факт того, что они несчастны.

Родители Карлы не развелись, но и мир и спокойствие больше не вернулись в их семью. Однако, внутренняя борьба родителей между собой больше не имела негативного влияния на жизнь Карлы. Сказав правду и избежав ловушки самопожертвования ради мира в семье, когда старые конфликты между родителями вышли на первый план, дочь смогла добиться для себя свободы, которая всегда казалась ей недостижимой.

Реакция братьев и сестёр. Хотя эта книга об отношениях с родителями, конфронтация с ними не происходит в пустоте. Вы являетесь частью семейной системы, и всё, что вы делаете, влияет на всех, кто находится в этой системе. Так же, как отношения с вашими родителями никогда не будут прежними после конфронтации, ваши отношения с вашими братьями и сёстрами тоже изменятся.

Кто-то из братьев и сестёр разделил с вами ваш опыт и поддержит вас. Другие, хотя и имели схожий с вашим опыт, но из-за вовлечённости в паутину собственных отношений с родителями, станут отрицать или преуменьшать самый худший опыт абьюза, неважно, пострадали ли они сами или вы. Возможно также, что кто-то из ваших братьев и сестёр никогда не догадывались о том, что происходило, и не имеют ни малейшего представления о том, что вы говорите.

Некоторые могут почувствовать себя под угрозой и разозлиться на вас за то, что вы раскачиваете семейную лодку. Именно так отрегировал брат Кэрол.

После того, как отец Кэрол получил её письмо, он неожиданно позвонил ей и предложил свою поддержку. Он сказал ей, что он не мог припомнить ничего из того, что она писала, но что он хотел извиниться за любую боль, которую он мог ей причинить. Кэрол была взволнована возможностью новых отношений с отцом.

Однако, спустя несколько недель, она была ошарашена новым телефонным звонком отца, во время которого он не только отрицал те факты, которые она изложила в письме, но также отрицал и то, что он когда-либо извинялся перед ней за что бы то ни было. После этого младший брат Кэрол позвонил ей и добавил оскорблений, вербально атаковав её и обвинив в том, что она «осмелилась распространять грязную ложь об отце», и заявив, что она, должно быть, психически больна, раз обвиняет отца в абьзе.

Если реакция ваших братьев и сестёр на конфронтацию была негативной, то они наверняка потратят много времени и сил тому, чтобы объяснить вам, какой вред вы наносите семье. Возможно, вам начнут писать письма, звонить по телефону, навещать вас. Возможно, они превратятся в эмиссаров ваших родителей, станут передавать вам их сообщения, мольбы, угрозы и ультиматумы. Возможно, они станут оскорблять вас или убеждать вас в том, что вы ошибаетесь, сошли с ума или то и другое одновременно. И здесь снова самым важным является ваша способность парировать с помощью не-защитных реакций и настоять на своём праве говорить правду.

Вот несколько примеров того, что вы можете ответить вашим братьям и сёстрам:

– «Я готов/а поговорить с тобой, но не позволю тебе оскорблять меня».

– «Я понимаю, что ты хочешь защитить их, но то, что я говорю, – правда».

– «Я делаю это не для того, чтобы кого-то обидеть; я должен/должна сделать это ради себя самого/ой».

– «Отношения с тобой важны для меня, но я не собираюсь приносить им жертву самого/саму себя».

– «Если с тобой этого происходило, это не значит, что этого не происходило со мной».

Кейт – дочь банкира, который избивал ремнём её и её сестру Джуди, часто обеих одновременно, – была убеждена, что сестра отвергнет её, если она напомнит об этом болезненном прошлом, но решила пойти на риск: «Я всегда старалась защитить Джуди. Иногда ей было ещё хуже, чем мне. В тот вечер, когда я отослала письмо родителям, я позвонила Джуди, чтобы рассказать ей обо всём, потому что я хотела, чтобы она знала, что я делаю. Она сказала мне, что приедет немедленно, так как нам надо поговорить. Я была уверена, что она будет разозлена, и что ничего с этим не поделаешь. Когда я открыла ей дверь, я поняла, что она плакала. Мы обнялись и так простояли довольно долго. Потом мы говорили, плакали, обнимались, смеялись и опять плакали. Мы вспоминали. Джуди помнила вещи, о которых я забыла напрочь, и она была на самом деле рада, что смогла поговорить обо всём этом. Она сказала мне, что если бы не я, она бы продолжала носить это в себе бог знает сколько ещё времени, и что теперь она чувствовала, что мы гораздо ближе друг другу, и что она теперь была не один на один со всем этим дерьмом. Она восхитилась моим мужеством и сказала, что мы будем вместе до конца. Когда она сказала мне это, я словно оттаяла».

Кейт и Джуди обогатили собственные отношения и поддержали друг друга. Отважная позиция Кейт помогла её сестре также начать работать с психологом, чтобы преодолеть последствия абьюза, которому она подверглась в детстве.

 

Другие примеры возможных реакций со стороны семьи

Конфронтация так или иначе влияет на всех людей, с которыми вы связаны эмоционально, особенно на вашего партнёра и на ваших детей, которые являются побочными жертвами неадекватного поведения ваших родителей. После конфронтации вам будут необходимы вся их любовь и поддержка: не сомневайтесь попросить их об этом. Не бойтесь сказать вашим близким, что у вас сейчас трудный период в жизни, но при этом помните, что они не будут чувствовать ни то же самое, ни с той же интенсивностью, что и вы, и что они скорее всего не смогут понять до конца, почему вы делаете то, что делаете. Так как эти моменты тоже будут трудными для них, важно, чтобы вы поняли, что их поддержка может быть не такая безусловная, как вы этого ожидали, и чтобы вы делали скидку на их собственные переживания.

Возможно, ваши родители постараются заключить союз с другими членами семьи в своих упорных стараниях отпустить себе свои грехи и превратить вас в злодея/злодейку. И среди этих членов семьи могут быть люди, близкие вам, например, дедушка или любимая тётя. Возможно, кто-то из них отреагирует на семейное землетрясение попыткой защитить ваших родителей, тогда как другие встанут на вашу сторону. Так же, как и с вашими родителями и родными братьями и сёстрами, важно общаться с другими членами семьи сообразно особенностям каждого, напоминая им, что вы действуете в своих личных интересах, и что никто не обязан принимать чью-либо сторону.

Возможно также, что с вами захотят поговорить на эту тему лучшая подруга вашей матери или ваш духовный наставник. Помните, что вы не обязаны давать объяснения никаким посредникам, тем более, тем, кто не входит в число ваших родственников. Вы можете сказать этим людям примерно следующее:

– «Благодарю Вас за Ваш интерес, но это касается только моих родителей и меня».

– «Я понимаю, что Вы хотите помочь, но я не стану говорить на эту тему с людьми, не принадлежащими к моей семье».

– «Вы судите о том, о чём у Вас нет полной информации. Когда волнения улягутся, может быть, я смогу поговорить с Вами об этом».

Иногда кто-то из родственников или друзей семьи не может понять, зачем вам понадобилась конфронтация с вашими родителями, и из-за этого ваши отношения могут разладиться. Это всегда трудно и может входить в состав цены, которую вам придётся заплатить за ваше эмоциональное здоровье.

 

Самый опасный момент

Самым опасными результатом конфронтации, который вы можете ожидать, – это, как максимум, отчаянная попытка со стороны ваших родителей вернуть всё на круги своя и наказать вас любыми средствами. Вас могут выгнать из дома со скандалом или перестать с вами разговаривать. Возможно, вам пригрозят изгнанием из семьи и исключением вас из завещания. В конце концов, вы нарушили семейные правила замалчивания и отрицания, разрушили семейный миф. Вы определились как независимая личность и тем самым резко выдернули себя из запутанного и неизбежного участия в семейном помешательстве.

То, что вы сделали, подобно эмоциональной атомной бомбёжке, и последствия, разумеется, будут. Чем больше будут разозлены ваши родители, тем больше будет ваш соблазн отказаться от новообретённых сил и попытаться восстановить мир любой ценой. Вы начнёте спрашивать себя, действительно ли положительные результаты конфронтации стоят того, чтобы затевать ради них такой скандал. Все ваши сомнения, колебания и даже тоска по статусу-кво представляют собой обычное явление. Такие родители, как ваши, постараются любым способом вернуть знакомое и удобное им семейное равновесие. И они могут быть невероятно убедительными, когда затягивают песни сирен сочувствия самим себе, упрёков и обвинений в ваш адрес.

Именно в этот момент ваша система эмоциональной поддержки приобретает особую важность. Так же как Одиссей приказал своим товарищам привязать себя к мачте, чтобы не поддаться неотразимому, но фатальному очарованию сирен, ваш друг, ваш терапевт, ваш партнёр или те и другие могут привязать вас к вашей собственной эмоциональной мачте, посвящая вам необходимое внимание и оказывая поддержку для того, чтобы вы не потеряли веру в себя и в тот важный выбор, который вы только что сделали.

Из моего опыта я могу заключить, что родители редко исполняют угрозы отлучения своих детей от семьи. Так как паутина, в которой они живут, слишком густая, они стараются не делать резких движений. Однако, гарантировать, что их действительно не будет, нельзя. Я также видела случаи, когда родители исключали детей из своей жизни, исполняли угрозы лишения наследства или всякой материальной помощи. Вам необходимо быть эмоционально и психологически готовыми к подобным реакциям и к любым другим.

Трудно сохранять спокойствие, в то время как семья вокруг вас перестраивается. Перенести последствия ваших действий является одним из наиболее трудных испытаний, но также и одним из самых больших вознаграждений.

 

Примите решение о том, какие отношения вас устроят в дальнейшем

Как только пыль после битвы начнёт оседать и вам предоставиться возможность увидеть, как ваша конфронтация отразилась на ваших отношениях с родителями, вы поймёте, что существуют три варианта развития событий.

Первый вариант, при котором родители показывают некоторую способность понять вашу боль и признать за собой некоторую минимальную ответственность в конфликтах между вами. Если они показывают определённую готовность к продолжению разговора, готовность узнать и разделить с вами ваши эмоции и тревоги, то существует достаточная вероятность того, что в дальнейшем вы сможете построить с вашими родителями гораздо менее порочные отношения. Вы можете стать учителями ваших родителей, уча их обращаться с вами как с равными, без критики ни агрессии. Вы можете научить их без страха выражать собственные чувства. Вы можете объяснить им, чтó вам нравится – или не нравится – в отношениях с ними. Я вовсе не хочу создавать ложное впечатление о том, что именно это случается в большинстве случаев, но иногда это всё же случается. Вы не сможете узнать, на что способны ваши родители, если не заставите их пройти решающее испытание – конфронтацию.

Второй вариант – это когда родители неспособны значительно изменить собственное отношение к вам и после конфронтации возвращаются, как ни в чём не бывало, к прежней динамике. В этом случае, может быть, вы решите, что будете продолжать отношения с вашими родителями, но гораздо менее доверительно и требовательно. Я работала со многими людьми, которые предпочитали не разрывать отношений с родителями, но и не хотели возвращаться к прежней ситуации. Эти люди решили замкнуться в себе по отношению к родителям, сохранить с ними добросердечные, но достаточно поверхностные отношения. Они перестали говорить с родителями о своих чувствах, о личном, ограничив темы разговоров эмоционально нейтральными. Они установили новые правила в том, что касалось контактов с родителями. Это промежуточное решение, насколько я могу судить, функционирует вполне удовлетворительно, и возможно, подойдёт и вам. Поддерживать отношения с теми самыми родителями можно, если только это не требует от вас пожертвовать вашим душевным здоровьем.

Третьим и последним вариантом является полный отказ от общения с родителями ради собственного благополучия. Есть родители, которые превращаются в заклятых врагов после конфронтации и их деструктивность только усиливается. Если это ваш случай, то вам скорее всего придётся выбирать между вашими родителями и вашим эмоциональным здоровьем. Если в течение всей жизни вы недодавали им сдачи, то теперь вам предоставляется отличная возможность привести баланс в соответствие.

Нет безболезненного способа пережить этот третий вариант развития событий, но есть способ конструктивно обращаться с болью: пробная сепарация. Возьмите отпуск от родителей: никаких контактов в течение трёх месяцев, по крайней мере. Это означает, что не должно быть встреч, телефонных звонков ни письменных сообщений. Я называю это периодом дезинтоксикации, так как позволяет всем участникам отношений избавиться от некоторого количества токсинов, которыми полна система деструктивных отношений, и поразмыслить над тем, что на самом деле означают для вас отношения с родителями. Так как отпадает необходимость тратить энергию на конфликты с родителями, у вас появятся силы на устройство вашей собственной жизни. Как только сформируется некоторая эмоциональная дистанция между вами и вашими родителями, возможно, вам и им откроются даже какие-то взаимные позитивные чувства.

Когда трёхмесячный мораторий подойдёт к концу, вам предстоит оценить, насколько ваши родители смягчили свои позиции. Попросите их встретиться и поговорить на эту тему. Если изменений не произошло, вам остаётся только взять новый мораторий или окончательно разорвать отношения с родителями.

Если вы решили, что разрыв отношений с родителями является единственным способом сохранить ваше душевное здоровье, я настоятельно советую обратиться за терапевтической помощью, чтобы успешно преодолеть этот этап, так как в это время ваш испуганный внутренний ребёнок будет очень нуждаться в том, чтобы его успокоили. Доброжелательный терапевт поможет вам правильно позаботиться об этом ребёнке, одновременно ориентируя взрослого в запутанных чувствах тревоги и боли расставания.

 

Джо принимает решение о разрыве

В течение некоторого времени после конфронтации Алан, отец Джо, продолжал пьянствовать и пребывать в бешенстве. Спустя несколько недель он послал Джоанну, мать Джо, передать сыну, что если тот хочет продолжать поддерживать отношения с отцом, он должен будет извиниться. Мать звонила Джо практически каждый день, умоляя его выполнить отцовское условие для того, чтобы, как она говорила, «мы вновь смогли бы стать одной семьёй».

Джо с грустью уверился в том, что искажённая картина реальности, которая характеризовала его родительскую семью, продолжала негативно влиять на его душевное здоровье, и написал родителям короткое письмо, в котором сообщал, что он прерывает отношения с ними на девяносто, дней и что он надеется, что за это время они пересмотрят свою позицию. Он предложил им встретиться спустя девяносто дней и решить, есть ли между ними что-то, за что стоило бы бороться.

После того, как Джо отослал это письмо своим родителям, он сказал мне, что чувствовал себя способным и готовым к тому, чтобы принять необходимость полного разрыва отношений: «Я действительно думал, что у меня хватит сил продолжать поддерживать отношения с ними без того, чтобы их ненормальность сильно влияла на меня, но теперь я понимаю, что это означает предъявлять самому себе непосильные требования. Насколько я понимаю, выбор стоит так: или они, или я, и я выбираю самого себя. Возможно, это самое здоровое, что я сделал за всю свою жизнь, но я хочу, чтобы ты поняла, как я себя чувствую: я то горжусь сам собой, то чувствую себя полностью опустошённым. Боже мой, Сюзан, я не знаю, смогу ли выдержать психическое здоровье..! Я хочу сказать, что я не знаю, как я буду себя чувствовать».

Хотя решение об окончательном разрыве с родителями далось Джо тяжело, сам факт проявления решимости дал ему возможность впервые ощутить свою внутреннюю силу. Он начал увереннее чувствовать себя в обществе женщин, и не прошло и шести месяцев, как он начал любовные отношения, которые, как он мне сказал, были самыми стабильными за всю его жизнь. По мере того, как улучшалась его самооценка, улучшалась и его жизнь.

Решите ли вы договориться с вашими родителями о новом качестве отношений между вами, решите ли отдалиться и поддерживать лишь поверхностные отношения или же решите окончательно разорвать связь с родителями – в любом случае вы сделаете огромный шаг в сторону свержения власти прошлого. Как только вы прервёте повторение ритуала устоявшихся моделей в отношениях с родителями, вы станете гораздо более открытыми и вам будет легче устанавливать отношения любви с самими собой и с другими людьми.

 

Конфронтация с больными и престарелыми родителями

Для многих моих клиентов конфронтация с престарелыми и больными родителями является болезненной дилеммой. Часто они впадают в глубокое противоречие между состраданием и озлобленностью. Некоторые сверхчувствительны к требованиям родителей, которые переплетаются в их сознании с идеей фундаментального человеческого долга заботы о престарелых родителях. Мои клиенты спрашивают себя, зачем устраивать конфронтацию теперь, когда родители уже просто ничего не помнят, и думают, что должны были сделать всё это гораздо раньше: Если я пойду на это, – говорил мне один из них, – у моей матери будет новый приступ. Почему бы просто не дать ей умереть спокойно?

Тем не менее, все понимают, что без конфронтации им самим будет гораздо труднее обрести спокойствие. Я не хочу преуменьшать трудности в этом случае, но всё же факт того, что престарелые родители хронически больны, необязательно отменяет конфронтацию. Я советую моим клиентам поговорить с лечащим врачом о возможных последствиях стресса для родителей, чтобы узнать, существует ли серьёзный риск в этом случае. В случае, если такой риск есть, существуют альтернативы прямой конфронтации, варианты, которые позволят вам сказать вашу правду, даже если вы решили не говорить её вашим родителям напрямую. Можно написать конфронтационное письмо и не отослать его, прочитать его перед фотографией отца или матери, поговорить с братьями/сёстрами и другими членами семьи или разыграть конфронтацию на терапии. Я расскажу подробнее об этим техниках далее, когда буду говорить о конфронтации с умершими родителями.

Эти техники показали свою эффективность и в случае тех моих клиентов, которые были вынуждены заботиться о своих больных родителях. Если ваши отец или мать живут с вами и зависят от вас, то ваши усилия более открыто поставить под вопрос ваши отношения приведут к снижению напряжения между вами и вашими родителями и забота о ваших родителях станет даваться вам легче, однако, существует возможность, что конфронтация повлечёт за собой усиление враждебности до такой степени, что сделает ситуацию невыносимой. Если вы не располагаете жилищными условиями, необходимым для физического отдаления от ваших родителей в случае ужесточения враждебности с их стороны, то вам будет необходимо обратиться к альтернативным методам конфронтации.

 

Это невозможно: их здоровье не выдержит

Джонатан, с которым мы познакомились в 4-ой главе и который избегал отношений с женщинами, так как находился в постоянном состоянии бунта против своей матери, желавшей и настаивавшей на том, чтобы он женился, после нескольких месяцев терапии решил, что у него есть что сказать ей, однако, её состояние здоровья было слишком плохим. Несколько лет назад она перенесла инфаркт (что не мешало ей продолжать лезть в жизнь сына при помощи писем и телефонных звонков). Для Джонатана каждый визит матери был как бесконечное издевательство: «Мне ужасно жаль её, но в то же время я злюсь на то, что она имеет надо мной такую власть. Однако, я боюсь, что если я что-то скажу ей, это убьёт её, а я не хочу нести ответственность за подобные вещи, я предпочитаю ограничиваться ролью хорошего мальчика. Почему я не мог поговорить с ней об этом лет пятнадцать-двадцать назад, когда у неё было крепкое здоровье? Тогда я мог бы сэкономить на страданиях». На этом месте я напомнила ему, что конфронтация не означает разнести другого человека на куски. Что если мы сможем найти способ дать контролируемый постепенный выход части его боли и злости, то Джонатан убедится, что в правде гораздо больше спокойствия, чем в её сокрытии. Я не хотела подталкивать его к тому, что могло обернуться невыносимыми для него последствиями, но существовала явная возможность улучшения отношений с матерью после откровенного разговора. Я объяснила ему, что метод, с помощью которого в настоящее время ведётся работа с больными или умирающими родителями, позволяет заключить, что искренний глубокий анализ отношений не только не вредит родителям, но часто становится поддержкой и утешением всем участникам этих отношений.

Альтернативой для Джонатана было не обращать внимания на свои чувства и притворяться, что никакой проблемы не существовало. Я сказала ему, что я думала, что это равнялось бы бездарной трате оставшегося им времени. Несколько недель Джонатан бился над проблемой. Я настояла на том, чтобы он поговорил с лечащим врачом матери, и тот заверил его, что её состояние было стабильным.

«Я подтолкнул её к разговору, спросив, имеет ли она представление о том, каковы мои чувства в том, что касается наших с ней отношений. Тогда она сказала мне, что не понимает, почему я всё время раздражён в её присутствии. Это открыло мне путь к спокойному разговору на тему, как её потребность контролировать меня повлияла на мою жизнь, и мы проговорили несколько часов. Я сказал ей такие вещи, на которые считал себя неспособным. Она стала защищаться.., обиделась.., многое отрицала.., но какая-то часть сказанного дошла до неё. Несколько раз её глаза наполнялись слезами и она сжимала мою руку. Я почувствовал невероятное облегчение. Подумать только, я боялся одного её вида, когда она была всего лишь хрупкой старушкой! Я не могу поверить в то, что я в течение стольких лет боялся говорить с ней о моих чувствах».

Первый раз в жизни Джонатан нашёл в себе силы на откровенный и реалистичный разговор со своей матерью, сумел изменить отношения с ней. Он чувствовал себя так, словно наконец-то скинул с плеч тяжёлый груз. Кроме того, он смог увидеть свою мать такой, какой она была в настоящем, вместо того, чтобы позволять увлечь себя прежними страхами и воспоминаниями о прошлом. Теперь он мог реагировать на реальную ситуацию, которая сильно отличалась от господства могущественной и поглощающей матери, которую помнил его внутренний ребёнок.

Конфронтация с матерью в некотором смысле стала позитивным опытом для Джонатана, но так бывает не всегда. Старость или болезнь необязательно делают тех самых родителей способными к принятию правды. Некоторые из них в последние годы жизни смягчаются, а близость собственной смерти заставляет их быть более восприимчивыми и принять на себя некоторую ответственность за собственное поведение, однако, есть и такие, которые ещё глубже окапываются в отрицании, оскорблениях и гневе, когда чувствуют, что жизнь ускользает от них. Возможно, что продолжение абьюза в отношении своих взрослых детей является единственным известным им способом бегства от депрессии и паники. Те самые родители вполне могут отправиться на тот свет в своём всегдашнем репертуаре озлобленности и мстительности, не признав вашу правоту, но это неважно. Важно то, что вы нашли возможность высказать им то, что хотели высказать.

 

Конфронтация с умершими родителями

Вы можете почувствовать сильную фрустрацию, если вы работали и прилагали усилия к тому, чтобы найти в себе силы для конфронтации, когда один из родителей или оба внезапно умирают, однако, хотя это может показаться невероятным, есть способы реализовать конфронтацию даже в том случае, когда родители не могут присутствовать физически.

Одним из моих методов является написать письмо умершим родителям и зачитать его вслух на их могиле. Это придаёт ситуации характер реального разговора, в котором вы наконец-то можете высказать всё то, что так долго носили в себе. В течение многих лет я получаю позитивные отзывы, как от моих клиентов, так и от слушателей моей радиопередачи о посмертных конфронтациях с родителями.

Если для вас посещение кладбища является тяжёлым событием, вы можете зачитать конфронтационное письмо перед фотографией скончавшегося родителя, пустому стулу или человеку из вашего круга эмоциональной поддержки, который согласился бы сыграть роль адресата письма.

У вас есть несколько альтернатив: например, поговорить с родственником, предпочтительно ровесником умершего родителя с близкими родственными связями с ним. Расскажите ему о том, что произошло между вами и умершими родителями. Не просить его принять на себя ответственность за происшедшее, но рассказать правду дяде или тёте может принести вам огромное облегчение.

Может быть, что ваши родственники отреагируют тем же отрицанием, что и ваши родители, если бы они были живы. Возможно, что ваши родственники обидятся, почувствуют себя плохо, не поверят вам или будут отрицать ваши утверждения, и в этом случае вам необходимо поступить так же, как вы поступили бы с вашими отцом и/или матерью: сохранять не-реактивную и не-защитную позицию. Это идеальный случай для того, чтобы ещё раз подтвердить, что ответственность за перемены принадлежит вам, а не им.

С другой стороны, может случиться, что ваш родственник подтвердит ваши слова и извинится перед вами от имени ваших родителей. Это произошло с Ким, которую её отец контролировал с помощью денег, заставляя подлаживаться под свои перемены в настроении. Хотя прошло пять лет со смерти отца, Ким чувствовала необходимость конфронтации и выбрала для этого Ширли, младшую сестру своего отца, пригласив её на обед. На последующей сессии я заметила, что Ким была очень довольна результатами конфронтации: «Знаешь, все боялись моего отца. Он был звездой семьи, и казалось, что Ширли обожала его. Представь, как мне было трудно сказать ей, каким сукиным сыном он был со мной, но то, что произошло после того, как я сказала это, было невероятным. Ширли рассказала, что она всегда боялась моего отца, что в детстве он ужасно относился к ней, и что она не удивлялась ничему из того, что я ей рассказывала. Потом она рассказала мне – и это было самым замечательным моментом – что лет восемь назад она подарила ему серую рубашку, из тех, которыми пользовались фашисты, знаешь? И что она даже думала нашить на неё свастику, но потом решила не заходить так далеко. Мы с ней смеялись и плакали, и это было прекрасно. Люди в ресторане, должно быть, думали, что мы сошли с ума».

То, что сказала Ширли Ким, было примерно следующим: «Я понимаю, как ты себя чувствуешь, и знаю, что всё, что ты говоришь, – правда». Ким открыла для себя, что, сопоставив свой опыт с опытом женщины из предыдущего поколения, она смогла освободиться от большей части груза тревожности и чувства вины, которое накопился в ней из-за того, что она сомневалась в реальности собственного восприятия отвратительного поведения отца по отношению к ней.

Я понимаю, что этот метод кажется несколько жестоким, так как в большинстве случаев ваши родственники не несут ответственности за ваш негативный опыт с вашими родителями, но в конечном счёте решение принадлежит вам. Если использовать близкого родственника в качестве заместителя родительской фигуры поможет вам залечить тяжёлые ментальные и эмоциональные раны, может быть, стоит подвергнуть этого человека потенциально неприятному разговору, который может его на некоторое время расстроить.

 

Результаты конфронтации никогда не бывают негативными

Конфронтация является кульминационным моментом на пути к независимости.

Независимо от того, что произойдёт во время или после конфронтации, победителем будете вы, потому что нашли в себе силы пойти на конфронтацию. Даже если вам не достанется ни одного трофея от вашей победы, даже если вам не удастся сказать всё то, что вы желали бы сказать, даже если в процессе конфронтации вы сами стали защищаться и в конце концов начали извиняться и давать объяснения, даже если ваши родители просто развернулись и ушли, а вы остались стоять в растерянности, даже тогда победа за вами. Вы сказали правду о вашей жизни самим себе и своим родителям, и страх, который удерживал вас в их власти, перестал контролировать вас.

 

Для взрослых, прошедших через сексуальный абьюз в детстве, профессиональная терапевтическая помощь является императивом. В моей практике эти клиенты являются теми, чьи результаты терапии являются наиболее впечатляющими, какова бы ни была глубина их травмы.

В этой главе я ставлю перед собой цель описать те методы терапии, которые я разработала и усовершенствовала за время работы более чем с тысячью жертв инцеста. Я публикую их для того, чтобы те из читателей, которые находятся в похожей ситуации, поняли бы, что для них есть надежда, и сколь невероятно полным может быть их выздоровление. Однако, я не хотела бы, чтобы они пытались проделать эту работу в одиночку.

Тем, кто в данный момент проходит терапию, я посоветовала бы попросить терапевта помочь вам в этой работе. Этот процесс имеет начало, развитие и завершение, совершенно отчётливый и подробно размеченный маршрут. Кто последует по нему до конца, сможет обрести собственное достоинство и самоуважение.

Я знаю, что многие терапевты и многие клиенты предпочитают говорить о выживших, а не о жертвах инцеста; я не хочу спорить, но мне кажется, что выражение жертва инцеста гораздо точнее описывает опыт индивида. Несомненно, я поддерживаю эти систематические попытки облегчить страдание, если только выражение выжившие не используется для отрицания огромной работы, которую предстоит проделать для выздоровления.

 

«Зачем мне терапия?»

Если в детстве вы подверглись сексуальному абьюзу, для вас будут справедливыми все или большинство из следующих утверждений:

1. В вас укоренены чувство вины, стыда и собственной низости.

2. Другие люди легко могут использовать и/или эксплуатировать вас.

3. Вы думаете, что любой человек важнее, чем вы сами.

4. Вы думаете, что единственный способ сделать так, чтобы вас полюбили, – это постоянно стараться удовлетворить чужие потребности, в том числе, за счёт своих собственных.

5. Вам очень трудно поставить рамки другим людям, выражать гнев или говорить нет.

6. Часто вы привлекаете в свою жизнь жестоких людей и абьюзеров и верите в то, что вам удастся сделать так, чтобы они полюбили вас и были добры к вам.

7. Вам трудно доверять, со стороны других вы ждёте подвоха и предательства.

8. Вы неудобно чувствуете себя при упоминании сексуальных тем и в отношении собственной сексуальности.

9. Вы научились вести себя так, как если бы всё было ОК, когда это далеко не так.

10. Вы думаете, что недостойны успеха, счастья или позитивных отношений.

11. Вам трудно вести себя непринуждённо.

12. У вас такое чувство, словно у вас никогда не было детства.

13. Часто вы обижаетесь и злитесь на своих детей за то, что их детство лучше вашего.

14. Иногда вы думаете, что же может означать быть нормальным.

Эти схемы виктимного поведения возникают в очень раннем возрасте, трудно поддаются самостоятельному исправлению, но с терапевтической помощью возможно лишить их власти над вашей жизнью.

 

Выбор терапевта

Важно и необходимо найти опытного терапевта, специализирующегося именно на работе с жертвами инцеста. Многие терапевты не годятся для этой практики, которая требует огромной специализации, и никто не может научиться работе с жертвами инцеста во время учёбы. Когда вы придёте на первую встречу с терапевтом, спросите о его/её академическом и практическом опыте в теме инцеста. Если ранее этот/эта терапевт не работал/а с жертвами инцеста или не посещал/а практические занятия, семинары, конференции или учебные курсы по терапии инцеста, я бы посоветовала вам обратиться к другому терапевту.

Лучшими терапевтами в теме инцеста являются те, кто специализируется на семейных динамиках и используют техники, ориентированные на активные действия, как например, ролевые игры. Фрейдистские психоаналитики – это худший вариант, потому что Фрейд (и об этом стоит задуматься) изменил своё первоначальное (и верное) мнение как о частоте инцеста, так и об ущербе, который он наносит. Благодаря этому, многие психиатры и психоаналитики-фрейдисты скептически и с недоверием относятся к сообщениям пациентов о сексуальном абьюзе, которому они подвергались в детстве.

В последние десять лет в США возникли многочисленные группы самопомощи для жертв инцеста. Они действительно оказывают определённую поддержку и дают чувство включённости в коллектив многим жертвам инцеста, но в них необходимы опытные терапевты для того, чтобы направлять группу, структурировать её и ориентировать её работу. Группа самопомощи лучше, чем ничего, но будет гораздо лучше, если вы присоединитесь к терапевтической группе под руководством профессионального терапевта.

 

Индивидуальная или групповая терапия?

Наиболее эффективным способом проработать опыт инцеста является включение в работу терапевтической группы, состоящей из таких же жертв инцеста, как и вы сами, под руководством опытного терапевта, для которого терапия инцеста не является причиной внутреннего неудобства.

Практически все жертвы инцеста испытывают ощущение полной изоляции. Но когда такой человек попадает в группу, где люди говорят о чувствах и опыте, похожих на его собственные, эта изоляция начинает исчезать. Члены группы подбадривают и поддерживают его. В сущности, они как бы говорят ему: Мы знаем, каково это, мы верим тебе, мы страдаем вместе с тобой, мы переживаем за тебя и хотим, чтобы ты чувствовал/а себя как можно лучше.

Очень мало тех, кому не пошло бы на пользу участие в терапевтической группе, хотя поначалу все испытывают сильную робость. Возможно, вы почувствуете напряжение и стыд, так как вам необходимо говорить об этом с незнакомыми людьми, но поверьте: как правило, эти чувства длятся не более первых десяти минут.

Есть жертвы инцеста, эмоциональное состояние которых слишком хрупко, чтобы выдержать интенсивность работы в группе, – им показана индивидуальная терапия.

Сама я всегда работаю со смешанными группами мужчин и женщин; несмотря на разную половую принадлежность, чувства у жертв инцеста одни и те же. Мои терапевтические группы для жертв инцеста являются открытыми: то есть, в любой момент к группе может присоединиться новый участник. Это также означает, что те, кто приходят в группу, встретятся на терапии с людьми, находящимися на разных этапах работы с травмой инцеста. Для новичков является очень позитивным пример тех, кто уже готовы к выпуску из группу и к окончательному избавлению от последствий инцеста.

 

Первая сессия в группе

Когда к группе присоединяется новый участник, мы начинаем сессию с вводного упражнения: участники группы по очереди рассказывают о своём опыте инцеста: кто был абьюзером, что включал в себя абьюз, когда он начался, сколько времени продолжался В последнюю очередь берёт слово новичок. Это введение помогает разрядить обстановку таким образом, что новичок может сразу активно включиться в групповую работу. Таким образом и возможно впервые в жизни он/а будет говорить с другими людьми о своём опыте и одновременно сможет убедиться, что он/а не один/одна, и что другие люди пережили похожий опыт. Вводное упражнение служит также прогрессивной десенсибилизации других участников группы к своим собственным травмам. Каждый раз, когда в группу приходит новичок, участники группы должны повторить вслух то, что столько времени хранили в тайне. Чем чаще это будет происходить, тем быстрее наступит десенсибилизация относительно чувства вины и стыда. Говорить об инцесте в первый раз не легко никому и даётся через огромное переживание стыда и сильный плач. В третий или четвёртый раз говорить о пережитом опыте становится гораздо легче, а чувство стыда значительно уменьшается. Когда история инцеста рассказывается в десятый или двенадцатый раз, то она уже мало чем отличается от рассказа о любом другом несчастливом эпизоде в жизни.

 

Этапы терапии

Моя терапия помогает жертвам инцеста пройти три основных этапа: осознание гнева, траур и освобождение. Гнев переживается человеком как глубинная ярость, возникающая оттого, что человек чувствует себя изнасилованным и преданным в самом сущностном смысле. Работа с гневом является самой важной и самой трудной в терапевтическом процессе. Большинство взрослых, подвергнувшихся сексуальному абьюзу в детстве, имеют обширный опыт переживаний печали, одиночества и собственной неадекватности. Они привыкли к ощущению боли и траура, но осознание своего гнева им непривычно. В результате они стараются как можно меньше задерживать своё внимание на этапе осознания гнева и как можно быстрее перейти на этап траура. Это является ошибкой. Осознание гнева должно предшествовать трауру. Разумеется, нельзя полностью разделить столь сильные переживания: в осознании гнева присутствует траур и в трауре присутствует осознание гнева, но в практических целях мы будем отделять одно от другого.

 

Гнев жертвы инцеста

Чтобы иметь возможность наложить ответственность за абьюз на того, кто его совершил, жертвам инцеста необходимо осознать совершённое над ними надругательство и собственное чувство гнева и научиться выражать гнев в защищённом контексте терапии. Для многих клиентов это легче сказать, чем сделать. В течение долгих лет они держали крышку котла плотно закрытой. Они подавляли свой гнев настолько эффективно, что превратились в покорных перфекционистов, всегда готовых пожертвовать собой, как если бы они говорили: Мне не причинили вреда, и я могу доказать это собственным совершенством. Я жертвую всем ради других, никогда не злюсь и делаю то, что мне говорят.

Высвободить гнев означает спровоцировать извержение вулкана: результаты могут превзойти нашу способность их контролировать.

Если вам удалось полностью удалить гнев из вашего сознания, то вы наверняка особо подвержены таким физическим и эмоциональным симптомам как головная боль или депрессия.

Для других основной проблемой является не контакт с гневом, а то, как контролировать этот гнев. Возможно, что их будет снедать гнев по отношению ко всем окружающим, кроме настоящих его адресатов, то есть, родителей. Возможно, что перенеся гнев на окружающих, эти люди будут казаться вечно раздражёнными, станут вести себя так резко и воинственно со всеми на свете, чем отпугнут от себя людей.

Техники управления гневом и его выражения, которым я научу вас в этой главе, помогут вам управлять им, не терять контроля, осторожно открыв клапан котла и рассеяв его давление.

 

Траур жертвы инцеста

Во время терапии клиент активно переживает траур по своим многочисленным потерям: утрата фантазии о любящей семье, утрата невинности, любви, детства, времени, которое могло бы стать, но не стало, счастливым и продуктивным. Этот траур может быть непереносимым, и терапевту нужна смелость и решимость сопроводить клиента на всех этапах выхода из этого лабиринта. Как и в других типах траура, траур жертвы инцеста нельзя сократить, избежать или проскочить.

 

Освобождение и обретение силы

На последнем этапе терапии, когда человек исчерпал как свой гнев, так и свой траур, он учится использовать ту энергию, которая разрушала его изнутри для восстановления своей жизни и своей самооценки. К этому моменту многие нездоровые симптомы уже сильно ослабнут и их можно будет контролировать. У вас появится новое чувство собственного достоинства и мнение о себе, как о ценном человеке, достойном любви. Впервые в жизни у вас появится возможность не чувствовать себя жертвой и не вести себя как жертва.

 

Терапевтические техники

Две основные терапевтические техники, которые я использую в работе с моими клиентами, – это письменные практики (написание писем) и ролевая игра (психодрама). Также я разработала многочисленные упражнения для выполнения в группе, которые продемонстрировали свою эффективность в работе с жертвами инцеста и с другими взрослыми, родители которых негативно повлияли на них. Эти техники можно использовать как в групповой, так и в индивидуальной терапии. Так как в моих терапевтических центрах только небольшое количество жертв инцеста проходит индивидуальную терапию, я выбрала для книги примеры из групповых терапевтических сессий.

Письма

Каждого из участников группы я прошу писать по одному письму в неделю (особенно в начале терапии). Письмо необходимо написать дома, чтобы затем зачитать вслух в группе. Хотя я не прошу никого отсылать эти письма, многие участники группы решают это сделать, особенно, когда начинают чувствовать себя более уверенно.

Я советую писать письма в следующем порядке:

1. Письмо агрессору или агрессорам.

2. Письмо другому родителю. Если агрессором был другой родственник, а не один из родителей, то необходимо сперва написать письмо агрессору, а затем каждому из родителей.

3. Письмо сегодняшнего взрослого травмированному ребёнку из прошлого.

4. Сказочную историю о своей жизни.

5. Письмо партнёру или возлюбленному/ой, если они есть.

6. Письмо каждому из своих детей, если они есть.

Когда написаны все письма, цикл необходимо начать заново. Таким образом, письма становятся не только могущественным средством для исцеления, но и индикатором прогресса на терапии: письма, написанные в первые недели терапии, будут сильно отличаться и по форме, и по содержанию от писем, написанных спустя три или четыре месяца.

Письмо агрессору

В первом письме агрессору я прошу клиентов вылить всё, что накопилось, выбросить столько гнева, сколько это возможно. Используйте так часто, как только возможно, такие обороты как «как ты посмел...», «как ты мог...» – это облегчит задачу установления контакта с собственным гневом.

Когда я познакомилась в Жанин маленькой нежной блондинкой тридцати шести лет она говорила почти шёпотом. Её отец подвергал её сексуальному абьюзу с семи до одиннадцати лет, но она продолжала цепляться за фантазию когда-нибудь заслужить его любовь. Она с особым упорством отказывалась признавать свой гнев по отношению к нему. На вводной групповой сессии она расплакалась, и ей было явно неудобно, когда я попросила её написать письмо своему отцу. Я посоветовала ей использовать письмо, чтобы проявить гнев по отношению к тому, как её отец ранил и предал её, напомнив ей, что это письмо вовсе не стоит показывать адресату. Исходя из моего опыта предварительной работы с Жанин, я ожидала, что первое письмо будет нерешительной попыткой, полной воспоминаний о хорошем и с явной тенденцией принимать желаемое за действительное. Ничего общего с тем, что произошло:

«Дорогой папа. На самом деле, никакой ты не дорогой, а моим отцом ты стал только потому, что однажды ночью кончил в маму. Я ненавижу и презираю тебя. Как ты посмел изнасиловать свою дочь? Как мне оправдать саму себя? Где моя девственность? Где моё самоуважение? Я не сделала ничего такого, за что меня можно было так ненавидеть, как ты ненавидел меня. Я не пыталась провоцировать тебя. Но ведь дело в том, что у девочки там всё ýже, чем у взрослой женщины, не так ли? И вставало у тебя, потому что моя грудь была новой и маленькой, ведь так, сукин сын? Надо было плюнуть в тебя, я ненавижу себя за то, что тогда не осмелилась защищать себя. Как ты смеешь пользоваться отцовским авторитетом для того, чтобы насиловать меня? Как ты смеешь причинять мне боль? Как ты смеешь после этого разговаривать со мной? Помнишь, когда я была совсем маленькой, ты гулял со мной у моря, держа меня за руку? Помнишь? Я смотрела в твои голубые глаза и доверяла тебе. Я так хотела, чтобы ты уважал меня, гордился мной! Для меня ты был больше, чем насильник девочек, но ведь тебе не было до этого дела, не так ли? Я отказываюсь продолжать делать вид, что ничего не было. Это было, папа, и это продолжает жить во мне. Жанин».

Письмо Жанин вызвало на поверхность сознания гораздо больше переживаний, чем за часы устной терапии, и она сама испугалась их интенсивности, но в то же время она почувствовала себя хорошо оттого, что впервые в жизни у неё была возможность выразить свои чувства в безопасной обстановке.

Конни, рыжеволосая сотрудница кредитного отдела банка, отец которой подвергал её сексуальному насилию с раннего детства, и которая затем актуализовала собственное отвращение к себе с помощью промискуитета, присоединилась к той же терапевтической группе на несколько месяцев раньше Жанин. Конни производила впечатление человека, который не полезет за словом в карман, вела себя злобно и агрессивно, но я знала, насколько беззащитной и ранимой она чувствует себя на самом деле. В её первом письме к отцу, её чувства беспорядочно разбросались по странице, без полей, без формы. Но когда она прочитала вслух своё второе письмо, было заметно, что её чувства и её восприятие ситуации стали гораздо более организованными и осмысленными:

«Дорогой папа. Я словно прожила целую жизнь с тех пор, как я написала первое письмо тебе, для группы Сюзан, – настолько всё изменилось. Когда я начала терапию, ты всё ещё был для меня страшным людоедом, и в какой-то степени я чем-то была на тебя похожей. Одного инцеста тебе было недостаточно, я должна была жить в постоянном страхе перед побоями и с угрозами побоев. Ты – насильник и тиран. Как ты посмел украсть у меня детство? Как ты посмел разрушить мою жизнь? Наконец, я начинаю разгадывать эту головоломку. Ты совершенно больной человек, ненормальный. Ты использовал меня всеми мыслимыми способами. Ты заставил меня любить тебя так, как ни один отец не должен быть любимым своей дочерью, и у меня не было возможности противостоять этому. Я не чувствую себя нормальным человеком, я чувствую себя грязной. Всё было так плохо, я вела себя настолько саморазрушительно, что сейчас любая, ЛЮБАЯ перемена может быть только к лучшему. Я не могу решить ни твои проблемы, ни проблемы моей матери, я могу решить только мои собственные. И если в процессе решения моих проблем вы почувствуете себя неудобно, это меня не касается. Я не просила, чтобы меня насиловали. Конни».

По мере того, как Конни выражала свой гнев, ей удавалось избавляться от ненависти и отвращения к самой себе, и чем больше она освобождалась от них, тем больше укреплялась её решимость выздороветь и выправить свою личность.

Письмо тихому подельнику

После письма агрессору, вам будет необходимо написать второму члену родительской пары, которым, как правило, является мать. Если вы думаете, что ваша мать ничего не знала об инцесте, это письмо может стать первым разом, когда вы расскажете ей о случившемся. Если вы думаете, что ваша мать знала об инцесте, или если вы в своё время действительно поставили её в известность о происходившем, тогда ваш гнев в отношении её имеет огромные пропорции: за то, что она не защитила своего ребёнка, за то, что она не поверила вам или за то, что она обвинила вас во всём, за то, что она использовала вас как откупную жертву с целью сохранить деструктивную семью и собственный деструктивный брак, и за то, что вы значили для неё меньше, чем финансовое благосостояние или статус-кво в семье.

Письмо Конни своей матери является волнующим примером тех двойственных чувств, которое большинство жертв инцеста испытывают к своим матерям. Письмо начиналось перечислением эпизодов сексуального абьюза, которому подвергал Конни отец, и затем повествование переходило к тому, как видела Конни роль матери в семейной драме:

«...и чувствую, что ты тоже предала меня. Считается, что матери защищают своих дочек, но ты не сделала этого. Тебе не было дела до меня, и поэтому он смог надругаться надо мной. Ты что, не видела, чтó происходит, или тебе было настолько неважно, что ты не видела? Я так зла на тебя за все эти годы одиночества и страха, которые мне пришлось пережить! Для тебя эти проклятые отношения с ним были настолько важны, что ты принесла меня ему в жертву. Так больно знать, что тебе было всё равно, что со мной будет, мне было так больно, что я сама спрятала эту боль от себя. Я неспособна чувствовать, как все нормальные люди. Мои родители не только украли у меня детство; они украли у меня эмоции. Я ненавижу и люблю тебя настолько, что я действительно в замешательстве. Почему тебе не было до меня дела, мама? Почему ты меня не любила? Чем я была так плоха? Когда-нибудь я получу ответы на эти вопросы?»

В красноречивом тексте Конни звучат отголоски замешательства всех жертв инцеста, которые не могут понять, почему их матери не защитили их, ведь, по словам Конни, «даже животные защищают своих детёнышей».

Письмо сегодняшнего взрослого травмированному ребёнку из прошлого

Во многих смыслах письмо травмированному внутреннему ребёнку не только даётся наиболее трудно, но и является самым важным. С этим письмом начинается процесс превращения вас самих в вашего родителя. Это означает, что мы должны заглянуть глубоко внутрь себя, чтобы найти там отца или мать, которые узнают и полюбят травмированного ребёнка, который всё ещё живёт внутри нас. Это тот отец или та мать, которые в письме ребёнку утешают, успокаивают и защищают другую часть вас самих, которая продолжает быть ранимой и боязливой.

Многие люди, пережившие сексуальный абьюз в детстве, отчуждают своего внутреннего ребёнка. Стыд превращается в презрение и отвращение к этому беззащитному заморышу. Возможно, что для того, чтобы защитить самого себя от этих крайне болезненных переживаний, вы постарались сделать вид, что не знаете о его существовании, но, спрятав нашего внутреннего ребёнка, мы всё же не можем с ним расстаться.

Я хочу, чтобы в этом письме вы обняли бы вашего внутреннего ребёнка и интегрировали бы его в свою личность. Будьте ему любящим отцом или любящей матерью и дайте ему симпатии и поддержку, которых у него никогда не было. Сделайте так, чтобы он впервые в жизни почувствовал себя любимым и ценимым. Дэн инженер, которого в детстве и подростковом возрасте подвергал сексуальному абьюзу отец, всегда презирал того мальчика, которым он когда-то был: слишком слабого, чтобы противостоять отцу. Этот отрывок из его письма травмированному ребёнку показывает, как сильно изменились его чувства после нескольких терапевтических сессий в группе:

«Дорогой мой маленький Дэн:

Ты был прекрасным невинным ребёнком, ты был весь любовь. Отныне и впредь я буду заботиться о тебе. Ты был талантливым. Отныне и впредь я позабочусь о том, чтобы ты мог выразить твой талант. Теперь ты в безопасности. Ты можешь любить и быть любимым. Никто не сделает тебе зла. Теперь ты сможешь понимать. Я буду заботиться о нас обоих, постараюсь, чтобы мы стали близкими. Мы всегда были сами по себе, каждый играл свою роль, учились защищаться. Ты не сошёл с ума; просто тебе было страшно. Он уже не может причинить тебе боль. Я больше не пью и не употребляю наркотики, которые должны были заглушить твою обиду, твой гнев, твою печаль, твою депрессию, твоё чувство вины и твою тоску. Тебе больше не нужны все эти чувства. Я больше не буду наказывать нас обоих, как делал это он. Я нашёл Бога. Мы с тобой ценны, я ценен. Мир, который мы с тобой построили, больше не существует. Мы пробуждаемся. Прошлое ещё болит, но уже меньше. И в конце концов, это реальность. Дэн»

В своём письме Дэн не только воссоединяется со своим внутренним ребёнком, но и самоутверждается, когда говорит о том, что перестал пить и принимать наркотики. Впервые он понял связь между собственным саморазрушительным поведением и болью, которая шла из детства.

Сказочная история

После этих трёх писем вам надо будет написать сказку о своей жизни, используя язык сказок и сказочные персонажи. В этой сказке вы будете маленькой принцессой или нежным принцем, которые жили во дворце злых и страшных короля и королевы или с ужасными монстрами и драконами в тёмном лесу, или в разрушенном замке. В сказке инцест будет чумой или бурей, или концом радости, или любым другим несчастьем, насколько хватит вашего воображения. Эта сказка единственный документ, который я прошу вас писать в третьем лице: употребляя вместо «я» «он» или «она». Это поможет вам увидеть собственный внутренний мир под другим углом зрения, более объективным, а также поможет установить некоторую дистанцию между вами и вашими детскими травмами. Говоря о той девочке «она», вместо «я», острая боль травмы начнёт рассеиваться. Когда вы изобразите события вашей жизни с помощью символов, вы сможете получить к ним доступ на таком уровне, который ранее был для вас недоступным. После этого опыта у вас появится новое и более чёткое понимание происшедшего.

Единственным условием, которое я ставлю как обязательное, является обнадёживающий и позитивный конец сказки, несмотря на грустное начало. В конце концов, эта сказочная история является аллегорией вашей жизни, а в жизни всегда есть место надежде. Возможно, что, приступая к этой работе, вы сами будете относиться к ней скептически, но, придумывая оптимистический финал, вы начнёте рисовать в воображении позитивную картину будущего. Это особенно важно для тех людей, которые не могут представить себе счастливое будущее. Воображая себе счастливую жизнь, вы начнёте ставить перед собой конкретные и достижимые цели, а когда у вас будут эти цели, найдутся и средства для их достижения.

Я никогда не забуду тот день, когда Трейси, женщина, которая стала жертвой абьюза со стороны своего отца-страхового агента, прочитала вслух свою сказочную историю. Это была длинная история, поэтому здесь я изложу её кратко, но истина и надежда, которые Трейси нашла благодаря этому упражнению, решительно изменили её взгляд на собственную жизнь:

«В одинокой долине, окружённой высокими горами, жила-была веточка плюща, которую звали Ivy (игра слов и акроним [18] «incest victim», то есть, «жертва инцеста»). Она была настолько несчастна, что часто плакала, глядя на речку и мечтая в тайне сбежать из того места. В том уголке мира, где жила Иви, правил злой король по имени Моррис Лестер и по прозвищу «Мо» (Мо Лестер, по-английски mo-lester, означает сексуального агрессора). Мо обожал молодые растения, и когда Иви начала цвести, он принялся следить за ней, заворожённый свежестью её молодой зелени. Потом он начал насылать на Иви одно заклятье за другим, но несмотря ни на что, Иви продолжала обращаться к нему с благоговением, как подобает вести себя с королём. Хотя у Мо не было абсолютно ни стыда, ни совести, Иви с лихвой восполняла то, чего ему не доставало. Бедняжка совершенно отдалилась от мира, и в своём ужасном одиночестве у неё не было никого, кроме единственного товарища, Слюн-Тяя, отвратительного существа, которое обслюнявливало Иви с головы до ног, обкусывая её листья, стебель и корни. Слюн-Тяй и злой король Мо Лестер держали бедняжку Иви прикованной к той одинокой долине. Но однажды Иви сильно удивилась, увидев, что кто-то пришёл, чтобы освободить её. Она спросила, кто это. «Я твоя крёстная фея, Сюзан из Северной Страны», – был ответ. «Скорее, собирай вещи, я вырву тебя с корнем отсюда». «Но мы не сможем переправится через реку», – прохныкала Иви. «Сможем, на крыльях гнева», – победно пропела Сюзан. «Меня они унесли далеко и тебя тоже унесут». Уцепившись за гнев, про который раньше она даже не слышала, Иви взлетела, как на аэроплане, и так ей удалость покинуть эту долину печали».

Кроме глубокого понимания происшедшего с психологической точки зрения, воображение и чувство юмора позволили Трейси частично восстановить дух игры, так жестоко затоптанный в ней в детстве.

Когда я прошу моих клиентов написать сказочную историю, многие протестуют, говоря, что они не умеют писать сказки или что я прошу их о каких-то несерьёзных вещах. Однако, из практики групповой терапии я знаю, что именно составление сказочной истории является упражнением, которое больше других мобилизуют и способствуют выздоровлению.

Письмо партнёру

Следующее письмо должно быть адресовано вашему партнёру. Если в настоящий момент у вас нет супруга/и, возлюбленного/ой или постоянного партнёра, вы можете написать письмо вашему бывшему партнёру (помните, что вы не должны отправлять это письмо). Объясните этому человеку, что ваши травмы детства негативно влияют на ваши отношения. Речь не идёт о том, что вы должны принять на себя ответственность за любую проблему, которая может существовать между вами, но что, возможно, ваша неспособность доверять, ваша потребность в подчинении и ваш сексуальный опыт сказываются на ваших с ним/ней отношениях. В письме партнёру важно открыто и правдиво рассказать о том, что произошло с вами в детстве это является важным фактором преодоления стыда за полученную травму.

Письма детям

Серия писем завершается письмами к вашим детям. Если у вас нет детей, напишите письмо вашему будущему ребёнку или тому, который не родился. Используйте эти письма для укрепления вашей способности любить и для понимания того, что переживая свою боль и таким образом избавляясь от неё, вы закаляетесь внутренне для того, чтобы быть лучшим отцом и матерью, чем были ваши родители.

 

Сила ролевой игры

На групповых сессиях, после чтения писем, мы организуем небольшие театрализованные представления, чтобы проработать проблемы, затронутые в письмах. Я убедилась, что эти сессии психодрамы дают нам глубокое понимание ситуации и являются эффективными инструментами для проработки травмы инцеста и других проблем моих клиентов.

Психодрама пресекает на корню рационализацию и отрицание, которыми мои клиенты могут пользоваться для защиты от своих эмоций, и позволяет им выразить всё, что они чувствуют по отношению к членам своей родительской семьи, в процессе подготовки к конфронтации с ними. Психодрама это безопасная обстановка, в которой можно тренировать новые способы поведения. Всё это решающие факторы успеха терапии.

После трёх месяцев групповой терапии Конни чувствовала себя достаточно сильной для письменной конфронтации с родителями, но понимала, что как только её отец и мать получат эти письма, ей понадобится всесторонняя поддержка. Я спросила её, может ли она опереться на своего мужа, Уэйна, и Конни со стыдом призналась, что она до сих пор никогда не говорила ему о пережитой ею сексуальной агрессии со стороны отца.

Как большинство жертв инцеста Конни была уверена, что её муж перестанет любить её, что после того, как он узнает правду, она станет отвратительна ему. Хотя Уэйн не раз доказывал ей свою любовь и поддержку, тревога не позволяла Конни разделить с ним свою страшную тайну. Однако, теперь ей не оставалось другого выхода.

Чтобы помочь Конни справиться со своими опасениями, я попросила её, чтобы она разыграла свой разговор с Уэйном в виде психодрамы. Мы разыграли несколько сцен, в которых я или другой участник группы исполняли роль Уэйна, с различными реакциями с его стороны, от полного принятия до абсолютного отвержения.

В одной из наиболее драматических сцен Конни сама сыграла роль Уэйна, чтобы попытаться отчасти пережить его чувства. Я играла роль Конни. После того, как я рассказала «Уэйну» о том, что сделал мне мой отец, я сказала, что мне необходима его поддержка:

Сюзан (в роли Конни): Сейчас мне действительно нужна твоя любовь и поддержка. Я должна знать, что для тебя эта история не имеет решающего значения, что ты не ненавидишь меня и не считаешь испорченной, грязной.

Конни (в роли Уэйна): Конечно, я не ненавижу тебя, хотя мне хотелось бы, чтобы ты рассказала мне обо всём этом раньше, и я смог бы тебя поддержать. В любом случае, теперь, когда мне всё известно, ты стала для меня ещё дороже. Я всегда знал, что что-то внутри тебя сильно болит и заставляет тебя быть недоверчивой и раздражительной, и сейчас, когда я знаю, о чём идёт речь, я лучше понимаю тебя. Если бы я мог вылечить тебя, если бы ты смогла довериться мне раньше...

(В этот момент Конни вышла из роли)

Конни: Говоря от его лица, я на самом деле почувствовала его любовь ко мне. Всё будет хорошо, я уверена. А если не будет (она улыбнулась), я выгоню его вон.

Эта техника может быть использована для подготовки тех, кто впервые пробует перестать молчать.

Когда Конни поговорила с Уэйном на самом деле, она убедилась, что репетиции в группе существенно снизили её тревогу. Уэйн в действительности продемонстрировал ту способность к пониманию, которую предполагала Конни, и его поддержка в оставшееся время терапии была ей очень полезной.

 

Упражнения для излечения травмы внутреннего ребёнка

Кроме писем и репетиций тех или иных действий, существуют несколько упражнений для излечения травмы нашего внутреннего ребёнка, очень эффективные для групповой терапии. Здесь я приведу два из наиболее действенных.

Переписать историю, сказать «нет»

Большинство жертв инцеста не умеют говорить «нет». Возможно, вы чувствуете себя бессильными это сделать, чувствуете, что вы должны делать всё, о чём вас не попросят. Эти убеждения возникают из пережитого опыта, когда могущественные родители запугивали, принуждали и унижали вас. Чтобы возродить вашу личную силу, закройте глаза и постарайтесь увидеть ту сцену, когда вы в первый раз подверглись сексуальной агрессии, но в этот раз измените ход событий. Оттолкните агрессора двумя руками со словами:

- Нет! Ты не сделаешь этого со мной! Я не позволю тебе! Убирайся, потому что я всем расскажу об этом! Я буду кричать!

Представьте себе, как агрессор подчиняется вашим словам. Представьте, как он разворачивается и выходит из комнаты, делаясь с каждым шагом всё меньше и меньше.

Это упражнение может вызвать болезненные чувства, так как на самом деле в своё время вы не повели себя таким образом, но оно очень стимулирует и укрепляет человека внутренне. Приведу свидетельство Дэна: «О господи, я бы отдал всё на свете за то, чтобы это тогда это было именно так! Но даже сейчас я почувствовал в себе неизвестную до сих пор мне силу. Никто из нас не сумел защитить себя тогда, но теперь-то мы научились это делать!»

То ребёнок, то взрослый

Одним из наиболее трогательных упражнений, которое мы выполняем в группе, является репрезентация участниками группы самих себя в том возрасте, когда начался сексуальный абьюз. В этом упражнении самое важное возродить переживания ребёнка. Помните, что маленькие дети на разговаривают как взрослые; у них собственный словарный запас, они по-своему воспринимают мир. Во время упражнения терапевтическая группа превращается в группу детей, которых подвергают инцесту, и которые должны рассказать «взрослому» руководителю группы о «нехороших вещах», которые происходят у них дома. Другие «дети» не только могут задавать рассказчику вопросы, но и утешать его. Приведу выдержку из сессии, на которой Конни сильно продвинулась вперёд в терапии:

Сюзан: Скажи, золотко, сколько тебе лет?

Конни (детским голосом): Семь.

Сюзан: Мне кажется, что твой папа поступает с тобой гадко. Возможно, тебе поможет, если ты расскажешь нам об этом.

Маленькая Конни: Ну... я не знаю. Мне очень стыдно, но мой папа... он заходит в мою комнату и снимает... снимает с меня трусики... трогает меня и лижет... там, внизу, где пися. Потом он начинает тереть свою писю мне об ноги и дышит как-то странно, а потом у него выливается что-то белое и липкое и он говорит мне: «возьми полотенце и вытри», и что если я расскажу кому-нибудь, то он побьёт меня ремнём.

Сюзан: А ты? Как ты себя чувствуешь, когда твой папа делает это?

Маленькая Конни: Мне очень страшно, у меня болит животик. Я, наверное, очень плохая девочка, поэтому мой папа поступает так. Иногда я хочу умереть, и тогда он узнает, как я его боюсь, а ещё, если я буду мёртвая, он не сможет это делать.

В этот момент силы Конни иссякли. Другие участники группы встали вокруг неё и обнимали, пока она плакала. Всхлипывая, Конни рассказала нам, что она не плакала уже много лет, и что слёзы очень пугали её, потому что она чувствовала себя совершенно беззащитной. Я заверила её, что освободив свою нежность и ранимость, она будет сильнее, а не слабее. Раненой и напуганной девочке, которую она носила в себе, не придётся больше прятаться. Как только ваш внутренний ребёнок сможет выразить свои чувства и найдёт на них положительную реакцию и утешение, необходимо, чтобы вы вновь перешли в ваше взрослое состояние. Встаньте и почувствуйте, насколько велико ваше тело. Почувствуйте вашу власть взрослого человека. Возвращение в состояние взрослого человека даст вам огромную силу, к которой вы можете прибегнуть всякий раз, когда начинаете чувствовать себя как беззащитный ребёнок.

Существуют ещё много упражнений для групповой терапии, которые наряду с письмами и репетированием действий и событий в реальной жизни, помогут вам освободиться от состояния жертвы.

 

Конфронтация с инцестуозными родителями

Хотя я испытываю огромную печаль из-за необходимости написать это, но должна предупредить вас, что как только вы осмелитесь сказать правду об инцесте, ваши родители, которые, как предполагается, должны питать вашу эмоциональность, любить и защищать вас, подвергнут вас жестокой эмоциональной атаке. Всё то, что я уже говорила о конфронтации, многократно возрастает, когда вам приходится иметь дело с инцестуозными родителями. Поэтому вам абсолютно необходима безусловная поддержка кого-то из ваших близких, и вам необходимо репетировать, репетировать и репетировать. Ещё до конфронтации вам нужно чётко осознать, кто несёт ответственность за случившееся.

Если ваши родители всё ещё живут вместе, вы можете устроить конфронтацию с обоими сразу или по отдельности. Однако, по опыту я знаю, что конфронтация бывает менее жёсткой, когда она проходит по отдельности с каждым из родителей. Если жертва инцеста устраивает конфронтацию с обоими сразу, часто родители выступают против неё единым фронтом, для того чтобы обезопасить свой брак от того, что в их представлении является прямой атакой на их благополучие. В этом случае, вы останетесь в меньшинстве, поэтому вам необходим другой человек, который поддержал бы вас во время конфронтации.

Хотя нельзя предсказать реакцию сексуального агрессора, можно сказать, что конфронтация без свидетелей обычно проходит менее жёстко. Агрессор может отрицать происшедшее, может разозлиться и уйти, может обвинить вашего терапевта в том, что он/а науськивает вас на то, чтобы вы разрушили семью, может попытаться представить инцест как нечто не имеющее значения, может полностью признать свою вину. Вам необходимо быть готовыми к любому повороту событий. Если агрессор решит во всём сознаться, будьте осторожны с его извинениями. Часто сексуальные агрессоры пытаются манипуляциями заставить своих жертв сочувствовать им. Вам придётся подготовиться к тому, что ваши отношения с родителями изменятся навсегда, и весьма возможно, что вам придётся полностью разорвать их.

Хотя конфронтация с инцестуозными родителями имеет тот же сценарий, что и конфронтация с другими типами неадекватных родителей, есть несколько специфических пунктов, которые должны быть включены в раздел «чего я хочу от тебя в дальнейшем». Реакция агрессора на эти требования является единственным индикатором того, как будут развиваться ваши отношения с ним:

1. Безусловное признание того, что случилось. Если агрессор заявляет, что он ничего не помнит, потребуйте, чтобы он признал, что если вы помните об инцесте, значит он имел место в реальности.

2. Извинения.

3. Полное признание своей ответственности агрессором. Он должен ясно сказать, что вы не виновны в том, что произошло.

4. Готовность предложить возмещение. Например, агрессор должен оплатить вам терапию, извиниться перед значимыми для вас людьми за причинённый всем вред, обязаться говорить с вами о том, что произошло, когда вы этого потребуете.

Предупреждение: агрессор может попытаться соблазнить вас своим раскаянием и извинениями и внушить ложную надежду на то, что отношения между вами существенно изменятся в будущем. Однако, если за извинениями не следуют реальные перемены в поведении агрессора, всё будет по-прежнему. Агрессор должен быть готов сделать что-то реальное относительно самой проблемы, потому что если нет, извинения останутся пустым звуком и причинят вам ещё большую боль и разочарование.

Очевидно, что очень мало жертв инцеста получают положительный ответ на все вышеприведённые требования, даже на часть их, но для вашего внутреннего роста необходимо предъявить их агрессору. Необходимо, чтобы вы устанавливали правила любых отношений с ним в будущем, и для этого нужно ясно дать понять, что вы больше не будете жить во лжи, полуправде, тайнах и отрицании. И самое важное: вы должны ясно дать понять, что вы не будете и далее нести ответственность за инцест, то есть, что вы не будете и дальше играть роль жертвы.

 

«Настал час перестать притворяться»

Трейси решила провести конфронтацию с отцом и матерью по отдельности. Она сказала отцу, что посещала терапию, но не сказала, что это была за терапия. Она сказала, что он сильно поможет ей, если посетит одну из сессий вместе с ней. Он согласился, но прежде чем появиться в моём кабинете, несколько раз переносил дату. Харольд, отец Трейси, был худым человеком, с большими залысинами, почти шестидесяти лет. Его костюм был безупречен и сразу выдавал в нём топ-менеджера. Когда я спросила его, знает ли он, почему Трейси настаивала на том, чтобы он посетил мою терапию, он ответил, что «достаточно хорошо представляет себе, о чём речь».

Я попросила Трейси объяснить своему отцу, какую именно терапию она посещает: «Я участвую в терапевтической группе для жертв инцеста, папа. Это те, с кем их отцы, а иногда и матери, делали то, что ты делал со мной».

Харольд сильно покраснел и отвёл глаза. Он начал было что-то говорить, то Трейси прервала его и заставила выслушать себя до конца. Она продолжила говорить, и сказала ему, что именно он делал, и как она чувствовала себя больной, испуганной, смущённой и грязной: «Я считала, что у меня нет права влюбиться. Я была уверена в том, что этим самым я обману и предам тебя. Я считала себя твоей собственностью, как будто кроме тебя у меня не было жизни. Я верила тебе, когда ты говорил мне, что я шлюха.. Ведь я действительно хранила внутри себя грязный секрет и думала, что всё это по моей вине. Почти всю жизнь я провела в депрессии, но научилась делать вид, что мои дела идут отлично. Но это не так, папа, и настал час перестать притворяться. Мой брак чуть не распался из-за того, что я ненавидела мою сексуальность, ненавидела моё тело, ненавидела себя. Сейчас, слава богу, всё меняется к лучшему. Но ты всегда оставался в выигрыше, пока я платила по твоим счетам. Ты предал меня, ты использовал меня, ты сделал мне всё самое худшее, что только отец может сделать дочери».

После этого Трейси предъявила отцу требования: чтобы тот извинился и признал свою ответственность. Кроме того, она предложила ему возможность признаться во всём своей жене до того, как она сама расскажет об инцесте матери. Отец Трейси сидел в растерянности. Он начал обвинять дочь в том, что она шантажирует его. Он не пытался отрицать инцест, но попытался представить дело так, что ничего страшного не произошло, так как он никогда не нанёс Трейси физических увечий. Он извинился, но его беспокоило только то, как разглашение повлияет на его брак и на его положение в обществе. Сказал, что ни в какой терапии не нуждается, так как «всю жизнь был достойным членом общества».

Спустя неделю Трейси добилась того, чтобы её отец признался во всём её матери. После этого Трейси рассказала нам на сессии групповой терапии следующее: «Моя мать была уничтожена новостью, но как только пришла в себя, первое, что она сказала мне, это чтобы я простила его и не рассказывала бы ничего другим родственникам. Когда я сказала ей, что не пойду на это, она спросила, почему я так стараюсь причинить им боль. Это просто очаровательно. Внезапно я превратилась в агрессора».

Все участники группы хотели знать, каковы были чувства Трейси после того, как она сделала этот гигантский шаг: «Я чувствую себя так, как будто сбросила с плеч груз в тридцать тонн. Знаете, теперь я понимаю, что у меня есть право говорить правду, и что я не несу ответственность за то, что почувствуют другие, когда они её узнают».

Все мы были зачарованы тем, как Трейси на глазах обретала силу и выходила из положения жертвы. В конце концов, Трейси приняла решение свести к минимому свои контакты с родителями.

 

Всё равно что биться головой об стену

Трейси практически не понадобилось моё содействие для конфронтации с родителями, но в случае Лиз, которую отчим, влиятельный церковный деятель, не только насиловал, но и попытался задушить, когда она осмелилась отказаться подчиниться, понадобилась вся моя поддержка, особенно ввиду того, что её мать и отчим настояли на том, чтобы явиться ко мне вместе. Они сказали Лиз в ответ на её просьбу посетить её терапевта, что они «сделают всё, чтобы помочь ей справиться с её психическими проблемами».

Когда ей было тринадцать лет, Лиз рассказала матери о сексуальной абьюзе, отчаянно пытаясь прекратить его, но её мать не поверила ей, и Лиз никогда больше не упоминала о проблеме.

Отчим Лиз, Барт, был галантным белокурым мужчиной за шестьдесят. Одет он был явно с намёком: чёрный пасторский костюм с белым воротничком. Мать Лиз, Рода, была высокой худой женщиной с серьёзным лицом, пышными чёрными волосами с обильной проседью. Оба изображали оскорблённую невинность с момента своего появления в моём кабинете.

Лиз сказала всё то, что мы с ней репетировали на терапии, но всякий раз, когда она пыталась заговорить о сексуальном абьюзе, она сталкивалась с каменной стеной отрицания и яростных обвинений. По мнению родителей, Лиз была сумасшедшей, всё сказанное ей было ложью, она была злобным и мстительным созданием и нападала на Барта за то, что он «был строг с ней». Лиз держалась, но дело явно не шло. Когда Лиз бросила на меня умоляющий взгляд, я вступила в разговор: «Вы оба уже достаточно предали Лиз и я не позволю вам продолжать это делать. Мне жаль, что никто из вас не в состоянии признать правду. Барт, вы прекрасно знаете, что Лиз не лжёт. Никто не выдумывает про себя таких болезненных и унизительных вещей. Никто не симулирует годами депрессию и постоянный стыд. По закону, срок давности вашего преступления истёк, однако, я сообщаю вам, что ввиду вашего ответственного положения и вашего доступа к детям, мы с Лиз подали на вас заявление в Службу Защиты Несовершеннлетних. Если когда-нибудь вы попытаетесь совершить абьюз над другим ребёнкам, это заявление будет важной уликой против вас. Не понимаю, как вы можете совершать церковную службу, если вся ваша жизнь построена на лжи. Вы лжец и насильник детей, пастор. Это знаете Вы, и Господь это тоже знает».

Лицо Барта стало каменным. Хотя он ничего не сказал, было очевидно, что он пышет злобой. Я обратилась к матери Лиз, в последней попытке убедить её принять правду, но мои слова упали в пустоту. Психозащиты Барта и Ронды были непроницаемыми, и не было причины продолжать страдания Лиз. Так как она получила всю необходимую информацию от конфронтации, я попросила её родителей уйти.

Лиз понимала, что выбор стоит между её психическим благополучием и её родителями: противоречием между одним и другими были непреодолимым. Она недолго думала: «Мне нужно исключить их из моей жизни. Они ненормальны. Единственный способ поддерживать отношения с ними это самой сойти с ума».

Лиз расплакалась и мне пришлось обнять её, пока она не успокоилась. Потом она сказала: «Сейчас, после того, как я обрела силу, я воспринимаю их как инопланетян. Боже мой, Сюзан, подумать только, ведь эта женщина родила меня! Я думаю, что самое больное это понимать, что им просто нет дела до меня, никогда не было. Я хочу сказать, что какое определение любви не возьми, получается, что они меня не любят».

Это последнее утверждение доказывало, что Лиз была готова принять ту страшную правду, с которой приходится сталкиваться многим взрослым, подвергшимся абьюзу в детстве: их родители были просто неспособными любить. Эта реальность была результатом их собственного провала и следствием того, что они представляли собой в личностном плане, и не имела никакого отношения к Лиз.

 

Конфронтация с тихим подельником

Так как родители Конни жили в другом штате, она решила написать каждому конфронтационное письмо. Во время психодрамы, когда Конни рассказала от лица себя-ребёнка первый эпизод сексуальной агрессии со стороны отца, она вспомнила, что в реальности она рассказала обо всём своей матери. Для Конни было особенно важным понять, почему мать не сделала ничего, чтобы защитить её.

Отослав письма родителям, Конни находилась в такой тревоге, что готова была лезть на стену. Спустя три недели она пожаловалась мне на то, что она до сих пор не получила ответ от отца.

- Как это не получила? – ответила я. – Он уже ответил тебе, что не собирается разговаривать с тобой на эту тему.

В отличие от отца, мать Конни написала дочери. Конни зачитала фрагмент письма в группе:

«Что бы я ни сказала тебе сейчас, это будет недостаточным для того, чтобы компенсировать тебе то, что ты должна была вытерпеть по моей вине. Тогда я думала, что сделала достаточно для того, чтобы защитить тебя. Я тут же поговорила с ним, он просил прощения и клялся, что такое больше не повторится. Он казался таким искренним, когда умолял меня дать ему шанс и говорил, что любит меня! Никто никогда не узнает, как я была растеряна, как напугана происходящим. На самом деле, я не знала, что делать, и я поверила, что с проблемой покончено. Сейчас я понимаю, как легко ему было обмануть меня. Моё желание иметь счастливую семью было так велико, что я превратилась в его сообщницу, зацикленную на том, чтобы сохранить мир в семье. Я отдаю себе отчёт в том, что я постоянно хожу кругами, и что сейчас я просто не могу говорить обо всём этом. Скорее всего я и теперь не могу достаточно помочь тебе, Конни, но, пожалуйста, поверь, что я люблю тебя. И что хочу для тебя всего самого лучшего. С любовью. Мама».

Это письмо вызвало в Конни надежду на то, что отношения между ней и матерью могут стать более откровенными. По моему совету она позвонила матери в моём присутствии. Во время разговора Маргарет, мать Конни, вновь выразила своё сожаление по поводу того, что произошло, признала свою слабость и своё сообщничество в абьюзе. Я тоже начала думать, что между двумя женщинами могли начаться новые отношения.., пока Конни не попросила мать о том единственном, что имело значение для неё:

Конни: После стольких лет я не могу просить тебя о том, чтобы ты бросила его, но есть нечто кроме этого, что очень важно для меня. Я хотела бы, чтобы ты сказала ему о том, как чудовищно он поступил со мной.

(в течение долгого времени Маргарет молчала)

Маргарет: Я не могу этого сделать. Не могу. Пожалуйста, не проси меня об этом.

Конни: Значит, ты опять защищаешь его, а не меня, как и раньше. Когда я получила твоё письмо, я подумала, что теперь наконец-то у меня будет мать. Я подумала, что в этот раз ты будешь на моей стороне. Сказать, что ты сожалеешь о происшедшем, недостаточно, мама. Необходимо, чтобы ты что-то сделала ради меня, доказала, что любишь меня, а не просто говорила о любви.

Маргарет: Конни, прошло уже столько лет. У тебя теперь своя жизнь. А он это всё, что у меня есть.

Конни была горько разочарована тем, что её мать отказала ей в единственной просьбе, но признала, что понимает, что её мать сделала свой выбор много лет назад, и что ожидать от неё чего-то другого сейчас было бы нереалистичным. В конце концов, она решила, что для неё будет лучше всего свести контакты с матерью к минимуму (телефонный звонок, письмо) и полностью порвать отношения с отцом.

 

«Теперь мы можем начать сначала»

Эвелин, мать Дэна, которая вышла на пенсию на должности директора средней школы, отреагировала совершенно по-другому, когда тот решил нарушить молчание. К тому моменту, когда Дэн почувствовал себя достаточно сильным для того, чтобы рассказать матери о сексуальном абьюзе со стороны отца, его родители находились в разводе уже десять лет.

Эвелин расплакалась, когда услышала подробности того, что произошло с сыном, и бросилась обнимать его: «Дорогой мой, как я сожалею! Почему ты не сказал мне ничего? Я могла бы помочь тебе. Я совершенно ничего не знала. Я знала, что у него были серьёзные проблемы, у нас совершенно не складывались сексуальные отношения, и я знала, что он постоянно мастурбирует в ванной, но я даже представить себе не могла, что он лез к тебе. Боже мой, сынок, как я сожалею, как я сожалею..!»

Дэн боялся, что своими признаниями он переложит на плечи матери слишком тяжёлый груз, но он недооценил её. Она заверила его, что предпочитает разделить с ним его страшную правду, чем продолжать жить во лжи: «Я чувствую себя так, как будто по мне проехал грузовик, но я рада, что ты решил мне рассказать обо всём. Сейчас я начинаю понимать многое из того, что не могла понять, всё начинает складываться в общую картину..: твой алкоголизм, пристрастие к наркотикам, и столько из того, что происходило в моём браке. Знаешь, много лет я обвиняла себя в том, что он не испытывает ко мне сексуального интереса, и обвиняла себя в том, что у него такой тяжёлый характер. Теперь я знаю, что он ненормален, по-настоящему болен, и что мы тут ни при чём. Теперь мы можем начать сначала».

Дэн не только помог сам себе, рассказав правду, но помог и своей матери. Рассказав ей об инцесте, он дал ей ответ на многие тревожные и болезненные вопросы, которые она задавала себе о своём браке. Мать Дэна отреагировала на конфронтацию так, как мечтают все жертвы инцеста: состраданием, гневом в отношении агрессора и безусловной поддержкой сына.

Когда Дэн и его мать вышли из моего кабинета, взявшись за руки, я подумала о том, как прекрасно было бы, если бы все матери реагировали подобным образом.

 

Завершение терапии. Новый человек

В терапевтическом процессе настаёт момент, когда вы написали все письма по нескольку раз, исчерпали возможности психодрамы, сделали все упражнения, провели все конфронтации и приняли решение о дальнейших отношениях с нашими родителями. С каждым разом вы чувствуете себя сильнее и лучше. Перемены в ваших убеждениях, ваших чувствах и вашем поведении уже интегрированы в вашу личность. Коротко говоря, вы готовы к завершению терапии.

Для вас самих, для других участников группы и для вашего терапевта это будет грустный, но интересный период времени. Вам предстоит попрощаться с единственной добросердечной семьёй в вашей жизни, хотя многие участники моих терапевтических групп сохраняют крепкие взаимные связи в течение долгого времени с того момента, когда они покидают группу. Дружба, возникшая на терапии, в обстоятельствах, когда люди разделяют интенсивные эмоциональные переживания, обычно очень крепкая и представляют собой источник положительных эмоций и поддержки, способной смягчить чувство потери в тот момент, когда человек завершает терапию.

Момент завершения терапии зависит от ваших собственных потребностей. В моих группах люди проходят терапию в течение одного года или полутора лет. Если их родители предоставляют кому-то такую необычную поддержку, какую дала сыну мать Дэна, это время может быть сокращено. Если вы решите порвать отношения с вашими родителями, как это сделала Конни, то вам придётся продлить терапию, что избежать наложения друг на друга двух потерь потерю группы и потерю родителей. Я не перестаю удивляться тем невероятным изменениям, которые происходят с людьми за этот относительно короткий срок, особенно если помнить о масштабах травмы.

Иногда мои клиенты, которые завершили терапию, контактируют со мной, чтобы рассказать о своей жизни. Недавно я получила трогательное письмо от одной из первых моих клиенток, девушки по имени Патти. Ей было шестнадцать лет, когда она участвовала в одной из моих первых терапевтических групп для жертв инцеста. Я немного рассказала о ней в седьмой главе: о том, как её отец угрожал отдать её в детский дом, если она будет сопротивляться его домогательствам. Долгое время я ничего не знала о ней, но я помнила, что Патти не смогла провести конфронтацию со своим отцом, так как тот просто исчез за несколько лет до того, как она начала терапию. Вот что Патти написала мне:

«Дорогая Сюзан,

Я пишу вам, чтобы поблагодарить за то, что вы помогли мне превратиться в другого человека. Благодаря вам и группе сейчас моя жизнь в порядке. Я вышла замуж за прекрасного человека, у нас трое детей, и я вновь научилась доверять людям. Я думаю, что всё то, что мне пришлось вынести, сделало меня лучшей матерью, чем я могла бы быть. Мои дети знают, что они не должны позволять, чтобы кто-то трогал их, а если что-то подобное произойдет, что они могут рассказать мне обо всём, и что я буду на их стороне. В конце концов, мне удалось найти моего отца и устроить ему конфронтацию. Я высказала ему всё, что я думаю о нём, но он сказал в ответ только: «Просто я больной человек». Ни грамма раскаяния. Но Вы были правы: это не самое важное. Мне действительно было нужно переложить ответственность на того, кому был виновен на самом деле. Я благодарна Вам за Вашу любовь, Вы спасли мне жизнь. Всегда с любовью. Патти».

Случай Патти не является чем-то исключительным. Хотя жизнь в глазах жертвы инцеста выглядит мрачной и жестокой, терапия ведёт к улучшению. Как бы ни сильна была ваша депрессия, вы можете улучшить качество своей жизни, обрести самоуважение, освободиться от вины, страха и стыда. Все те, с кем вы познакомились в этой книге, прошли путь от отчаяния к выздоровлению, и вы тоже способны это сделать.

 

Прервите цикл

Немного времени спустя после того, как вышла моя книга «Мужчины, которые ненавидят женщин», я получила письмо от женщины по имени Дженет, которая прочла эту книгу и писала мне следующее:

«Страница за страницей, я узнавала саму себя и узнавала своего мужа, и я поняла не только то, что он подвергал меня абьюзу, но и то, что я была наследницей нескольких поколений женщин, мужья которых издевались над ними. Ваша книга дала мне необходимую решимость, убеждённость и храбрость для того, чтобы покончить со всем этим. Я не уверена, что мой муж будет готов изменить своё поведение, и не уверена, что я останусь с ним. Но я уверена в том, что мои дети больше не будут видеть, как над их матерью издеваются, и я также не допущу, чтобы они росли в обстановке вербального абьюза. Мои сыновья не усвоят мысль о том, что у них есть право издеваться над женщинами, а моя дочь не выучит роль жертвы. Я благодарна Вам за то, что Вы научили меня, как это сделать».

Хотя роли и персонажи могут меняться, цикл насилия может повторяться поколение за поколением. Сценарий семейной драмы может казаться различным от одного поколения к другому, но результат всегда одинаков: это боль и страдание. Дженет отважно решила бороться против правил игры, которые с давних пор действовали в её семье: против абьюза и пассивности перед ним. Изменив своё поведение и положив конец эмоциональному абьюзу со стороны мужа, Дженет делала гигантский шаг к тому, чтобы её дети не получили зловещее семейное наследство, она прерывала цикл насилия.

Понятие «прервать цикл» возникло в процессе исследования абьюза над детьми и относилась к тому, чтобы взрослый, пострадавший от абьюза, не повёл себя так же в отношении собственных детей. В настоящее время я применяю это понятие к любому типу абьюза.

Для меня «прервать цикл» означает перестать вести себя как вечная жертва или перестать вести себя как неадекватный родитель или абьюзер. Это означает, что человек больше не соглашается играть роль бессильного и зависимого ребёнка по отношению к партнёру, детям, друзьям, коллегам, родителям или представителям властей. Кроме того, это означает, что тот, кто подвергает абьюзу своего партнёра или своих детей, ищет терапевтическую помощь. Начиная изменения с самих себя, очень скоро вы увидите, что масштаб изменений далеко превосходит только вашу личность. Прерывая цикл насилия, вы защищаете ваших детей от деструктивных убеждений, правил и опыта, через которые вам самим пришлось пройти в детстве. Возможно, что своими действиями сейчас вы влияете на жизнь многих будущих поколений.

 

«Я могу быть на стороне моих детей»

Одним из наиболее эффективных способов разорвать цикл насилия является ваш личный компромисс эмоциональной доступности для ваших детей: вы принимаете решение быть более близкими к вашим детям, чем ваши родители были к вам. Мелани поняла, что если она сама не получила от родителей любовь и поддержку, это не значит, что она не могла любить и поддерживать своих детей. Хотя ей пришлось быть начеку и бороться со своими старыми привычками, она придерживалась данного себе обещания: «Я очень боялась иметь детей, потому что не знала, буду ли я хорошей матерью. И мне на самом деле пришлось нелегко. Я часто кричала на детей и говорила им, чтобы они убирались с глаз долой. И это значило: как вы смеете быть такими настойчивыми и требовательными? Но после терапии я поняла, что именно так обращалась со мной моя мать. И теперь, когда падаю духом, я делаю усилия для того, чтобы не исключать и не прогонять от себя моих детей. Мне необходимо копать в себе глубже, но мне это удаётся. Я не совершенна, но, по крайней мере, я стараюсь быть лучше. Чёрт возьми, нельзя продолжать перекладывать ответственность на других!»

Мелани приняла специфические меры для того, чтобы исправить положение. После конфронтации с матерью, обе женщины получили возможность говорить друг с другом более откровенно о своих чувствах и своём опыте. Мелани поняла, что она сама является наследницей нескольких поколений слабых и замкнутых в себе женщин, и было невероятно видеть, как она приняла личное решение не повторять более эту динамику в отношениях со своими детьми.

Кроме терапии, Мелани стала участвовать в группе поддержки для родителей. Она решила для себя улучшить свои отношения с детьми, но так как её собственные родительские модели были неадекватными, она не была уверена в том, что понимает, чтó значит быть адекватной родительницей. В реальной жизни она не знала никого, кто вёл бы себя адекватно по отношению к детям. Группа поддержки для родителей помогла ей освободиться от многих опасений, научила разрешать повседневные домашние конфликты, не замыкаясь в себе и не позволяя панике перед потребностями своих детей завладеть ею.

Также Мелани нашла способ улучшить заботу о самой себе. У неё появились новые друзья, как в терапевтической группе, так и в танцевальной школе, которую я ей посоветовала. Она перестала связываться с ненормальными мужчинами и тратить все свои силы, пытаясь их спасти.

 

«Я поклялся, что не буду таким, как мой отец»

В начале этой книги мы видели историю Гордона, отец которого порол его ремнём. После полугодовой терапии он смог признать, что в детстве его подвергали абьюзу. Он написал весь цикл писем, прошёл психодраму и конфронтацию со своими родителями. По мере того, как он освобождался от боли своего прошлого, он начинал понимать, что в своём собственном браке он с точностью воспроизвёл цикл абьюза.

До этого он постоянно отрицал, что издевался над женой. Его отец подвергал его физическому абьюзу, но в своём браке Гордон сам стал абьюзером, заменив один тип абьюза на другой. Его отец контролировал его с помощью физического насилия и физической боли; он контролировал свою жену с помощью вербального насилия и эмоциональной боли. Гордон превратился в абьюзера и тирана, рационализирующего своё поведение, точь-в-точь как его отец. До тех пор, пока Гордон продолжал отрицать то, что он повторил деструктивную модель поведения своего отца, он не мог осознать, что у него был выбор. Если человек не осознаёт цикл насилия, он не может его прервать. Гордон не признавал правду о самом себе, пока его жена не покинула его. Гордону повезло в том смысле, что его упорная работа над собой привела к позитивным переменам в его отношениях с женой: видя, как он меняется, она согласилась дать ему временный шанс. Он перестал запугивать и унижать её и начал работать с настоящим источником своего гнева, вместо того, что проецировать его на жену. Сейчас он уже способен открыто говорить с ней о том страхе, который ему пришлось пережить в детстве. Он сумел прервать цикл насилия.

Гордон: Я сотни раз клялся самому себе, что я буду не таким как мой отец, но теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что относился к моей жене точно так же, как он относился ко мне. Чему я научился, то и воплотил в своей жизни.

Сюзан: В детстве для тебя абьюз и любовь означали одно и то же. Твой отец представлял собой то и другое и часто – одновременно, так что неудивительно, что для тебя эти понятия перемешаны между собой.

Гордон: Я был убеждён, что я – не такой, потому что не избивал жену. Но я издевался над ней вербально и наказывал эмоционально. Получается, что я ушёл из родительской семьи, прихватив с собой моего отца.

 

«Мои дети не будут расти рядом с алкоголиком»

Гленн, совершивший ошибку и пристроивший в свою компанию отца-алкоголика, тоже клялся, что никогда в жизни не свяжется с алкоголиком. Несмотря на это дело обернулось там, что в его собственной семье опять был алкоголизм: он женился на алкоголичке, а его дети-подростки находились в ситуации риска употребления алкоголя и наркотиков.

«Мне ни разу не пришло в голову, что мои дети подвергаются опасности так же, как я в своё время, потому что я-то не пью. Но их мать пьёт, и много, и отказывается идти на терапию. Я был в ужасе, когда однажды пришёл домой и увидел Дениз и моих двух сыновей-подростков в обнимку с ящиком пива. Все трое были совершенно пьяны, и к тому же, я выяснил, что это уже не первый раз. Боже мой, Сюзан, я не пью, но всё никак не могу освободиться от алкоголя в моей жизни!»

Теперь Гленн уже не был тем робким человеком, которого я когда-то знала. Он был полон решимости вести себя твёрдо со своей женой, так как понимал, что ему необходимо действовать, чтобы его дети не оказались в новом цикле алкоголизма. В конце концов, Гленн пригрозил жене, что разведётся с ней, и был готов выполнить свою угрозу, если она не согласится на терапию. В результате Дениз присоединилась к Анонимным Алкоголикам, а его дети – к программе Двенадцать Шагов для подростков.

Для взрослого ребёнка из алкогольной семьи риск повторить цикл алкоголизма очень велик. Даже если вы сами не будете пить, очень возможно, что вы свяжете свою судьбу с супругом-алкоголиком. Если это произойдёт, ваши дети вырастут в контексте тех же ролей, которые знакомы вам с детства: алкоголик и тот, кто терпит его алкоголизм.

 

«Я не хочу причинять боль моему сыну»

В шестой главе читатели познакомились с Холли, которую прислали ко мне на терапию из суда, куда она попала после того, как физически наказала своего сына. Я знала, что для того, чтобы прервать цикл физического насилия, Холли должна была идти одновременно по следу прошлого и по следу настоящего. Однако, на первых терапевтических сессиях мне пришлось сконцентрироваться исключительно на работе над контролем за импульсами: Холли отчаянно нуждалась в этом. Ей было необходимо взять под контроль свою повседневную жизнь, и это означало научиться контролировать гнев, прежде чем она сможет встретиться лицом к лицу с травмой детства.

Я настояла на том, чтобы она присоединилась к группе Анонимные Родители, очень эффективной группе для тех родителей, которые были склонны к физическому насилию над детьми. В этой группе Холли нашла себе крёстную, то есть, человека, которому она могла бы позвонить в любой момент, когда она чувствовала, что не может сдержать агрессию в отношении сына. Эта женщина могла вмешаться и успокоить Холли, советуя ей, как поступить, или даже приехать к ней домой и помочь на месте нейтрализовать ситуацию.

Одновременно с собраниями Анонимных Родителей, на которых Холли училась контролировать свою склонность к физическому насилию в стрессовых ситуациях, на терапии мы занимались ситуацией несколько под другим углом зрения. Первое, что было необходимо сделать, – это научить Холли идентифицировать физиологические реакции, предшествующие физической агрессии. Гнев имеет множество физических симптомов: я объяснила Холли, что её тело было подобием барометра, который мог предсказать, чтó происходит, если она научится распознавать его сигналы. Когда Холли научилась внимательно отслеживать свои телесные ощущения, которые были типичными симптомами, предварявшими эпизод насилия, она удивилась, сколько физиологических реакций можно было заметить: «Я не верила тебе, Сюзан, но это на самом деле так! Когда я злюсь, шея и плечи у меня напрягаются, в животе начинает урчать. Челюсти сжимаются, я начинаю дышать учащённо, начинается сердцебиение и жжение и слёзы в глазах».

Эти физиологические симптомы были предупреждением о надвигающейся буре. Я сказала Холли, что её ответственностью было отслеживать их и избегать последующего урагана. Раньше Холли била сына, чтобы снять напряжение; ей необходимо было найти альтернативы такому поведению, если она хотела прервать цикл насилия.

Когда Холли научилась распознавать физиологические признаки гнева, я стала учить её находить эти альтернативы. Мы подробно говорили о различии между отвечать на ситуацию и автоматически реагировать на ситуацию, однако, Холли в течение столького времени жила на автопилоте, что ей было ужасно трудно придумать какую-то альтернативу своему поведению. Чтобы помочь ей начать думать в этом направлении, я спросила её, как бы она хотела, чтобы вели себя в моменты гнева её собственные родители, кроме вымещения ярости на ней. Холли ответила: «Ну, чтобы пошли бы проветриться на улицу, прогулялись или что-то в этом роде».

Я предложила ей сделать именно это в следующий раз, когда она разозлится. Потом спросила её, какие ещё способы справиться с гневом могли бы применить к себе её родители и она сама: «Посчитать до десяти Хотя, зная меня, до пятидесяти. Могу сказать сыну, что не хочу причинять ему боль и чтобы он ушёл на время в свою комнату. Могу позвонить моей крёстной и поговорить с ней, чтобы успокоиться».

Я поздравила Холли с тем, что она сама додумалась до этих блестящих стратегий. В течение последующих месяцев она была полна энтузиазма в связи с переменами в собственном поведении и контролем над импульсами. Как только она поняла, что она в состоянии контролировать свои эмоции, она осознала, что она не обречена вести себя так же, как вела себя её мать. Теперь она была в готова к тому, чтобы встретиться с собственной детской травмой.

 

«Я не собираюсь оставлять моих детей наедине с моим отцом»

Жанин, ставшая жертвой инцеста со стороны своего отца и потратившая двадцать лет жизни, пытаясь завоевать его любовь, преодолела конфронтацию с родителями, приобретя новую уверенность в себе. Один из участников терапевтической группы спросил Жанин, что она думала насчёт отношений собственной восьмилетней дочери, Рэйчел, с дедушкой. Жанин рассказала группе о том, что она установила свод жёстких правил относительного того, на каких условиях её родители могли видеться с её дочерью: «Я сказала, что ни при каких условиях не оставлю Рэйчел с ними наедине. Ты сам знаешь, папа, – сказала я им, – что ты не изменился и не проходил терапию: ты продолжаешь быть тем же мужчиной, который насиловал меня. С какой стати я вдруг доверю тебе мою дочь? Потом я сказала матери, что сомневаюсь в её способности гарантировать безопасность Рэйчел. В конце концов, когда он насиловал меня, она была дома».

Жанин понимала и признавала то, что многие жертвы инцеста не признают: прервать цикл насилия в их случае означает защитить других детей от агрессора. Часто инцестуозный родитель подвергает сексуальной агрессии не только свою дочь, но и своих внучек, и любого другого ребёнка, который окажется в пределах досягаемости. Жанин не могла предсказать, как поведёт себя отец в отношении её маленькой дочери, и поэтому предусмотрительно решила принять соответствующие меры.

Также она купила несколько книг, в которых доходчиво объясняется детям разница между здоровыми выражениями симпатии и сексуальными домогательствами. В США по этой теме существуют также дидактические видео. Цель этих материалов – не напугать детей, а дать им информацию, которые многие родители затрудняются им предоставить, но которая необходима детям.

Следуя моему совету, Жанин сделала ещё один шаг, потребовавший немало мужества: рассказала обо всём всем своим родственникам: «Я рассказываю об этом всем в нашей семье. Ты убедила меня в том, что я ответственна не только за безопасность Рэйчел, но и остальных детей в нашей семье. Я хочу сказать, за то, что мой отец до сих пор имеет доступ к ним. Не всем нравится то, что я делаю, особенно моим родителям, но им придётся потерпеть. Я долго молчала, думая, что таким образом я защищаю семью, когда на самом деле единственным человеком, которого я защищала, был мой отец. Своим молчанием я подвергала опасности других детей в нашей семье».

Хотя Жанин действовала храбро и ответственно, не всем её родственником нравилось то, что она делала. В типичной инцестуозной семье можно встретить людей, которые благодарны жертве за то, что та нарушила молчание, а также тех, кто просто-напросто не верит жертве, и тех, кто придёт в ярость и обвинит жертву во лжи и предательстве. Так же как и в случае конфронтации, реакция родственников на правду об инцесте во многом определит ваши будущие отношения с ними. Возможно, что ваши отношения с большинством родственников ухудшатся, но это цена, которую необходимо заплатить за возможность защитить детей. Инцест существует только там, где есть сговор молчания, и нарушить его абсолютно необходимо для того, что прервать цикл инцестуозного насилия.

 

«Я сожалею о том, что причинил/а тебе боль»

Одной из отличительных черт тех самых родителей является то, что они крайне и крайне редко приносят извинения за своё деструктивное поведение. Извиняться перед теми, кому вы могли навредить своим поведением, особенно, если это ваши дети, крайне важно для того, чтобы суметь прервать цикл насилия. Может быть, вы почувствуете себя неудобно или посчитаете, что извиняться – значит проявить слабость. Может быть, вы начнёте опасаться, что извинения могут подорвать ваш авторитет в глазах детей, но мой опыт говорит об обратном: дети начнут уважать вас гораздо больше. Среди всех действий, которые вы можете предпринять в отношении ваших детей, искренние извинения являются самыми полезными для прерывания цикла насилия.

Пока Холли прорабатывала свои детские травмы, она осознала, что ей хотелось бы извиниться за своё поведение перед сыном, но она боялась это сделать. Она никак не могла сообразить, чтó именно она должна была сказать ребёнку. Чтобы помочь ей, я посоветовала ей воспользоваться психодрамой. На следующей сессии я поставила свой стул поближе к её стулу, взяла её за руки и попросила, чтобы она представила себе, что она – это её сын Стюарт. Сама я играла роль Холли. Я попросила Стюарта рассказать мне, как он чувствовал себя, когда я бью его.

Холли (в роли Стюарта): Мама, я очень тебя люблю, но ты меня часто пугаешь, когда ты злишься и начинаешь меня бить, я чувствую, что ты ненавидишь меня. Я даже не знаю, в чём я провинился Я стараюсь быть хорошим, но Пожалуйста, не бей меня больше

Тут Холли остановилась, стараясь сдержать слёзы. Она чувствовала боль своего сына и свою собственную. Ей хотелось бы сказать все те вещи, которые она говорила мне от имени сына, своей собственной матери. Она приняла решение извиниться перед Стюартом в тот же вечер.

На следующую сессию Холли пришла сияющей. Извиниться перед сыном оказалось совершенно нетрудно. Она просто сказала ему те слова, которые всегда хотела бы услышать сама от своих родителей: «Малыш, я била тебя и мне очень стыдно. У меня не было никакого права ни бить, ни оскорблять тебя. Ты не сделал ничего, чтобы заслужить такое обращение. Ты – замечательный ребёнок, а проблема во мне и только во мне, и сейчас я наконец нашла помощь, которую должна была начать искать уже давно. Знаешь, мои родители постоянно наказывали меня, и я никогда не думала о том, сколько во мне накопилось ярости. Сейчас я научилась вести себя по-другому, когда я зла. Ты наверное уже заметил, что я не выхожу из себя, как раньше. Но если я когда-нибудь опять начну беситься, пойди к соседке и попроси её помочь тебе. Я больше не хочу причинять тебе боль, потому что от этого плохо на обоим. Я действительно люблю тебя и очень сожалею о своём прежнем поведении».

Когда мы извиняемся перед нашими детьми, мы учим их доверять их собственным чувствам и ощущениям. Мы говорим им, что те наши действия, которые показались им несправедливыми, действительно были несправедливыми. Кроме того, мы показываем им, что мы тоже можем ошибаться, и что мы готовы нести ответственность за свои ошибки. В этом заключена мысль о том, что наши дети также имеют право на ошибки, при условии что они согласны нести за них ответственность. Извиняясь, мы предлагаем нашим детям пример по-настоящему любовного поведения.

У нас есть возможность изменить судьбу наших детей. Когда мы сбрасываем с плеч доставшийся нам в наследство груз вины, ненависти к нам самим, мы освобождаем от этого груза и наших детей. Когда мы разрываем семейные поведенческие шаблоны и прерываем цикл насилия, мы делаем неоценимый подарок нашим детям, нашим внукам и правнукам. Мы строим будущее.