Выстрела не слышал никто, только слабый щелчок и лёгкий хлопок в ладоши. Круглое тёмное пятно толкнуло затылок вперёд, и стало расползаться во все стороны, будто желая перекрасить всю голову. Затем в перекрестье попала левая лопатка, и снова тихий щелчок с хлопком. Йонас уже не видел, как конвульсивно дёрнулось на столе безжизненное тело. Стоящая у столика охрана шарахнулась в стороны. Но, вспомнив о службе все, стали мгновенно доставать пистолеты и, озираясь по сторонам, старались прикрыть объект своими спинами, словно организовали крутящийся вокруг упавшего на стол затылка замысловатый хоровод. Тёмное пятно расползалось во все стороны будто спрут, на котором, как на блюде, с остекленевшими глазами и вилкой во рту лежала кукольная безжизненная головка.

Йонас видел из-за занавески, как большинство охранников стали смотреть в сторону удаляющегося поезда и что-то передавать по радиостанции. Несколько джипов сорвались со своих мест и помчались в сторону города.

Йонас действовал автоматически как на службе. В эти мгновения он не думал ни о чём. Разборка ружья. Выход в тамбур. Открыв треугольным ключом, дверь на противоположную сторону бросил боёк, через несколько минут ствол в канавы, наполненные водой. Снял перчатки и положил их в горящую топку разогреваемого титана с чаем. Вернулся в купе. Он наклонился над спящей женщиной и твёрдым голосом произнёс: «Как только я уйду, сон постепенно будет становиться обыкновенным, ты выйдешь из транса». Затем повторил эту фразу ещё два раза и направился к выходу.

До города оставалось пару остановок. По дороге оставил футляр. Опустился в метро. Был час пик. И только почувствовав себя зажатым со всех сторон, он смог расслабиться. Ничто не раздражало. Ни тётка, постоянно дёргающая свою сумочку тем самым надеясь отпугнуть воришек. Ни пьяный бомж нашедший приют для своей головы на плече Йонаса. В этот раз ему казалось особенно приятным чувствовать себя с народом единым целым. Он смотрел на суетящихся вокруг людей и ощущал радость.

Наконец-то ему захотелось крикнуть прямо здесь в летящем со свистом поезде: — теперь всё будет хорошо, вот увидите! Я спас президента, нашей страны!! Пробок в городе, почему-то, не было, и он быстро добрался до своего дома.

Спал ли Йонас в эту ночь, он не мог бы сказать даже себе. Непонятная дрожь в теле, обрывки воспоминаний. Радость сменялась тревогой и беспокойством. А потом снова выплёскивалась фонтаном, откуда-то изнутри смывая все волнения. Время, казалось, остановилось. Он закрывал глаза, проваливаясь в дремоту, а когда открывал, видел по будильнику, что прошло не более пяти минут. Если бы он мог, то просто прокрутил землю на полоборота, чтобы наступило утро. Но время едва тянулось.

Было ещё темно, когда он выскочил из дома сел в машину и поехал в город к ближайшему газетному киоску. Но газеты не подвезли, и он поехал в центр к издательству. У больших ворот была суета: люди выносили пачки, что-то обсуждая на ходу, грузили их в газели. Он сунул в руку одному из мужчин сотню и вытащил из пачки газету. Отойдя немного в сторону к пешеходному переходу, направился через проезжую часть к своей машине стоящей на противоположной стороне улицы. Но, не дойдя до тротуара, не вытерпел, и развернул ее, впившись глазами в первую страницу. Она была пуста. Точнее на ней много чего было изложено: о наступающем кризисе, об эпидемии животных, о волнениях в африканском государстве… Он посмотрел последнюю страницу, затем полностью развернул газету и с ужасом заглянул внутрь. Он замер, готовый занырнуть внутрь всех новостей, которые она предлагала, и начать разгребать их в разные стороны руками, отыскивая одну единственную.