До проспекта Энергетиков было несколько остановок. Виктор воспользовался трамваем. Прошел на заднюю площадку, стал смотреть в окно. Вагон тронулся. Под стук колес уплывали вдаль изученные от подвала до крыш здания, протоптанные по всем направлениям скверы. Летний очаровательный пейзаж не трогал сердце. Автоматически Васин отмечал про себя места, где были совершены преступления и где концентрировался криминальный элемент. Именно так выглядела для него карта обслуживаемого района. Полигон, где продолжалась его война. Опорные пункты участковых как блиндажи, места случившихся битв и сокрытые лежбища коварного противника.

Остался позади мебельный магазин, где мошенники брали деньги за дефицитный товар и скрывались. Кто через черный ход, кто переодевшись грузчиком. Приметы были хорошо известны. Попадались часто. Но появлялись новые, как грибы после дождика. Кидали граждан в хозяйственном, продавая таким же образом стиральные и швейные машины. В салоне для ветеранов брали деньги за красную икру и скрывались в лабиринтах подвала, выходили на улицу через склад. Бороться с ними не хватало сил и времени. Преступников рождала сама экономика страны.

Слева от дороги проплыл бар на Республиканской улице, откуда неизвестная девушка уводила по вечерам мужчин. Тех подбирала скорая утром на детской площадке под грибочками или по соседству. Черепно-мозговая травма. Без денег. Ничего не помнили. Кто-то умирал до приезда скорой или в больнице.

За баром — сберкасса, где пропала кассирша. Все жалели бедную девушку, ставшую жертвой неизвестных похитителей. Позже выяснилось — вклеила свою фотку в чужой паспорт. Исчезла вместе с кучей денег. И это оказалась уже не первая ее сберкасса.

Справа — знакомый продовольственный магазин с круглосуточно работающим водочным отделом. Вспомнил, что не переговорил с коллегами по поводу охраны. Придется сегодня снова заступать в ночь.

Подумал, что у памяти странная избирательность. Не держит в голове восторг от раскрытых преступлений, блеск побед над ловкачами грабителями и убийцами. Отправил их в суд и забыл. Зато перед глазами стоят и стоят потерпевшие, которым он не смог помочь: изнасилованные девушки, ограбленные пенсионеры, пропавшие дети… Их становится все больше. Голова пухнет. А работать некогда — бумаги… планы… отчеты…

Новое веяние — братва с идеологией, философией справедливости. Для себя любимых. А по сути отъявленные головорезы. Авторитеты, бригадиры, пацаны… Вооруженные, циничные, неуправляемые — плод насаждаемой демократии. А точнее, ее отсутствия.

Виктор смотрел вниз на тянущиеся из-под трамвая рельсы и думал, что война, в которой он живет, существует параллельно нормальной жизни. Той, где осталась семья. Где Серега торгует в ночном магазине. Кто-то уже разливает пиво в ларьке. Приносит домой вырученные у. е. Не гадает, что купить раньше: холодильник или стиральную машину. Строит дачу на берегу озера. Его дед с бабкой не стоят летом на обочине дороги, продавая собранные в лесу грибы и ягоды. Привозят их внукам и делают заготовки на зиму. Нет идиотских усилений, отменяющих выходные и праздники.

Все это где-то рядом. Параллельно. Как рельсы. Никогда не пересекаясь. И кажется, надо всего лишь сделать шаг в сторону…

Виктор продолжал смотреть на тянущиеся из-под трамвая пути. Казалось, что они колеблются от напряжения и желания сомкнуться в едином порыве. Но заполненный между ними потрескавшийся асфальт, покрытый серой пылью, продолжает упорно держать их на расстоянии из каких-то своих соображений.

Васин подумал, что вот именно так его жизненный путь пытается соединиться с параллельно идущей удачей и постоянно что-то отвратительное и мерзкое встает между ними. Иногда кажется, что вдали на повороте рельсы смыкаются в одну линию. Есть возможность почувствовать иную жизнь. Но как? Если в театре, когда зрители наслаждаются представлением, ты по привычке пытаешься разглядеть в полумраке руку вора, тянущуюся к сумочке соседки. А прогуливаясь в фойе, рассматривая улыбающиеся лица граждан, угадываешь среди них разыскиваемого мошенника или спекулянта.

Металлический стук трамвайных колес напомнил поездки в детстве на электричке. Как она разгонялась, чтобы оторваться и взлететь, но никак не могла бросить привычные рельсы, словно отяжелела. По новой набирала ход, усиленно урча электромоторами. И затем снова тишина — опять никак не оторваться…

Неожиданно в поле зрения появилась красная легковушка, следующая прямо по рельсам. Васин автоматически посмотрел на номер. Узнал. Прошиб пот. Это была та машина с грабителями. Виктор сунул руку за пазуху и с удовольствием почувствовал ребристую рукоятку пистолета. Первым желанием было выскочить через двери и задержать преступников. Хотел ринулся к выходу, но трамвай шел полным ходом. Что если нажать кнопку экстренной остановки? Не успеет — тот еще долго будет катиться вперед.

Виктор снова повернулся к окну. Старался разглядеть что-нибудь важное в салоне автомашины. Что поможет в дальнейшем ее найти. Стекло поставлено новое.

Нервозность Васина обратила на себя внимание водителя. Тот же смуглый чернобровый парень со шрамом над левой бровью. Заметил. Толкнул в плечо соседа и показал пальцем. Оба засмеялись. Позади них произошло движение. Еще один молодой человек выглянул в проем передних сидений. Они совершенно не испугались! Ситуация их забавляла.

Это показалось Виктору странным. Как бы преступники не были смелы, встреча с милицией всегда вызывала у них страх. Лишний раз светиться не любили. Васин не заметил у воришек даже доли смущения. Нагло лыбились. Неужели эта надменность — тоже следствие наступивших в стране перемен? Куда катимся?

Трамвай начинал притормаживать на очередной остановке. Оценив обстановку, водитель «Жигулей» вывернул баранку влево. Машина резко пошла на обгон. Мелькнула в нескольких окнах трамвая. Пропала из виду.

«Наглецы, — подумал Васин, — не каждый рискнет так нарушать правила дорожного движения. Пользуются, что номера поддельные».

Виктор почувствовал, что эта встреча не просто так. Знаковая! Появилась уверенность, что он снова пересечется с этими преступниками, но где и когда — оставалось только гадать. Надо быть готовым. Пятимиллионный город часто казался маленьким. А уж его район был как на ладони.

Еще через остановку Васин вышел. Посмотрел по сторонам — не припарковалась ли где знакомая «шестерка». Пошел вдоль проспекта к нужному адресу.

Это был обычный двухэтажный торговый центр. Внизу размещался универсам. Слева — площадка, огороженная высоким кирпичным забором с башенками и бойницами. Крепостная стена средневекового замка! Попасть за нее можно было только через решетчатую дверцу, украшенную металлической ковкой. Дальше размещалась будка охраны. Она была пуста. Вокруг лежали не убранные стройматериалы: обломки кирпичей, фанера, мешки с цементом. Васин повернул направо и оказался перед тяжелыми распашными дверьми. Они приоткрылись. Появился молодой человек в черном костюме и белой рубашке с бабочкой:

— Вы к кому? Мы еще не работаем!

— К Дадонову, — коротко ответил Васин, — меня ждут.

Стал подниматься по мраморной лестнице на второй этаж, где размещался ресторан.

Узкая ковровая дорожка. Обилие красного бархата, большое количеством статуй. Тусклый свет электрических подсвечников. Полумрак. Приглушенные матерчатой драпировкой звуки. Отсутствие окон. Настоящий бункер. На стенах развешены картины с изображением батальных сцен времен Отечественной войны 1812 года. Стреляют пушки, палят ружья, все в дыму. Сверкая средневековыми доспехами, по сторонам возвышаются стальные рыцари с опущенными забралами. Стоят скромно, отражаясь металлическим матовым блеском. Словно благодаря им, кругом царили покой и безмолвие.

Такую роскошь Васин видел только в музее.

Сверху едва доносилась тихая музыка. Располагала к спокойствию и расслабленности.

Виктор присел за стол и почувствовал, как он устал за день. Напряжение спало. Со своего места он мог видеть весь зал. Полтора десятка столов по обеим сторонам от прохода. Высокие спинки диванов.

Отодвинув в сторону портьеру, вошел Дадонов. С ним была молодая женщина из «Мишутки».

— Рад, что ты пришел! — Не дал Виктору подняться, протянул руку для пожатия. Обернулся к спутнице. — Знакомься, моя жена Татьяна.

— Итак, она звалась Татьяна… — произнес Васин, не претендуя на оригинальность. Пожал протянутую руку Михаила. Кивнул жене Дадонова.

— А я подумала, что вы тогда в «Мишутку» по поводу убийства приходили, — улыбнулась она. Неожиданно погрустнела, вздохнула. — Страшные, страшные времена… ужасные времена…

Дадонов резко посмотрел на жену и она умолкла.

— Вот видишь, — продолжил он, обращаясь к Васину, обводя рукой окружающие предметы, — разве можно оставить такую красоту без охраны?

— Да уж, — отозвался Виктор, — словно во дворец попал.

Заметил, как самодовольно покраснело лицо собеседника. Дадонов расправил плечи, выпятил грудь.

Васин перевел взгляд на женщину, которую в прошлый раз не очень рассмотрел. Татьяна прислонилась к мужу, положила голову ему на плечо. Эта супружеская пара выглядела как брат и сестра. Та же лошадиная, немного выпяченная вперед челюсть. Маленькие зеленые глазки. Нос Татьяны был не такой большой, но заканчивался бугристой картошечкой, что придавало лицу аляповатость.

Русые волосы теперь были стянуты назад в небольшой хвостик.

Прижалась к мужу, любовно смотрела на него снизу вверх. Глаз не отводила. Ловила каждое движение. Реагировала мимикой. Держится обеими руками за предплечье Михаила, как за толстый канат. Готовая в любой момент подтянуться, чтобы благодарно лизнуть в лицо. Казалось, что кроме него она ничего и никого не видит — он является единственным поводырем в этом неспокойном мире.

Васин неожиданно подумал, что Татьяна не сможет прожить без Михаила и дня. Ему тоже захотелось почувствовать на себе такой взгляд. Ощутить собственную необходимость как мужчины. Попытался вспомнить. Мысленно вернуться в прошлое. Когда-то это было или просто казалось? Может, перед свадьбой или после? Наверное они с Ниной совсем не похожи…

— Сейчас придет мой напарник, и мы обсудим, что тебе предстоит сделать, — сказал Дадонов.

В этот момент на входе появилась пара.

— Познакомься, — произнес Михаил, обращаясь к мужчине. — Это Васин. Я тебе о нем говорил.

Виктор встал с дивана и вышел в проход между столами.

Мужчина, в мешковато сидящем черном костюме, словно купленном на вырост, был лет на пять старше Дадонова. Глубокий пробор, смещённый к левому виску, тянулся до макушки. Аккуратно разделял редкие черные волосы на две неравные прилизанные половинки. Нахмуренный лоб и растопыренные усы придавали лицу суровость и сосредоточенность. Но светлые доверчивые глаза словно существовали в заточении показной мужественности, беспокойно суетились. Из-под нависших бровей предательски предупреждали: не верьте ему, внешность обманчива!

Виктор протянул руку.

— Виталий, — с хрипотцой в голосе произнес мужчина. Посмотрев на Васина, пожал руку. Тотчас отвел взгляд, словно догадавшись, что глаза успели все рассказать.

Васин почувствовал, что мужчина изо всех сил мнет его ладонь. Но короткие пальцы были слабы. Вкупе — словно тушка маленькой птички. Чуть сильнее сжать — косточки захрустят.

Васин расслабил руку, дав ощутить Виталию собственную значимость.

— Ежедневно хожу в тренажерный зал, — гордо сказал он, всем корпусом оборачиваясь к своей спутнице, — рекомендую!

Виктора больше заинтересовала жена нового знакомого.

— Светлана, — представилась она. Сделала книксен с кивком и задорно засмеялась, мотнув черной челкой.

Лицо милое. С маленьким курносым носиком. Узкими, едва заметными нарисованными бровями. Из-под них с озорным любопытством выглядывали карие глазки. Губы сильно напомажены алым цветом, что придавало немного вульгарности. Короткие прямые волосы, уложены под сассун. Кокетливо закидывались на скулы при каждом резком повороте головы.

Виктору понравилась ее крепко сбитая стройная деревенская фигура, обтянутая тонкой материей платья. Узкая талия и широкие бедра. Он подумал, что они жаждут крепких мужских ладоней, не Виталия.

Поле знакомства мужчины расположились за одним из столиков. Женщины ушли.

— Как ты видишь свою работу? — спросил Дадонов, закуривая.

Дым стал клубиться. Васин понял, что в данном помещении есть проблемы с вытяжкой.

Виталий поднял руку и словно из-под земли возник официант с пепельницей и папкой подмышкой:

— Кушать будете?

— Принеси воды, — Виталий подвинул Дадонову поставленную официантом пепельницу.

Васин вспомнил, что не успел почитать литературу по поводу охраны зданий, и решил фантазировать, не углубляясь в подробности.

— Все просто, — ответил он, — оборудовать все помещения охранной и пожарной сигнализацией. По периметру и внутри поставить видеокамеры. Вывести их на единый пульт. Будка для охраны есть, осталось только посадить в нее дежурную смену. Раздать радиостанции для связи и тревожную кнопку замкнуть на ближайший отдел милиции. Обучение…

— Видеокамеры нельзя, — прервал Виталий.

Дадонов с удивлением посмотрел на него.

— Старшие сказали, что нельзя, — повторил он тише. Обернулся к Михаилу, — вдруг запишут что не надо, а запись попадет куда надо!

Дадонов кивнул головой.

— Тогда остается сигнализация, тревожная кнопка и охранники, — уверенно продолжил Васин. — Надо их соответственно проинструктировать, что в какой ситуации делать. У вас есть люди?

Дадонов с Виталием, не сговариваясь, посмотрели друг на друга. Широко улыбнувшись, закивали головами.

— Да, люди есть! — сказали они почти одновременно и заговорщически улыбнулись.

— Вот только доверия к ним не очень, — продолжил Дадонов, — уж пусть лучше они сюда питаться приезжают. Найти охранников твоя задача. Постарайся не ботаников в очках, а кого-то повнушительней!

— Фронтовиков не надо, — добавил Виталий. — Их сейчас много не при деле. Из Афганистана войска вывели. Говорят, у них крыша едет — своих могут замочить. «Шестьсот секунд» Невзорова смотрели? Просто жуть!

— Спортсмены будут стоить дорого! — ответил Васин, обдумывая в голове, откуда он таких наберет. — Надо, как минимум, два человека в смену через трое суток. Восемь человек и один старший…

— Обойдемся шестью, — прервал Виталий, нахмурив брови, — у нас не богадельня. Будут работать сутки через двое, а старший каждый день контролировать. Компенсируем зарплатой.

— Верно, — подтвердил Дадонов.

— Открытие ресторана через две недели, так что поторопись со сметой, — продолжил Виталий. Обернулся к Дадонову, кивнул в сторону Васина. — Ты решил вопрос с оплатой?

— Да, Борисович, как договаривались — пока без наличных.

Виталий недовольно поморщился:

— Миша, я же тебя просил! Еще фамилию мою назови!

— Извини, Виталий, вырвалось, — засуетился Дадонов, поглядывая на Васина.

— Все же у меня есть некоторые сомнения, — решил показать свою значимость Васин. — Если не хотите видеокамеры в зале и снаружи, давайте поставим скрытые в подсобках, где продукты хранятся, и на черном ходе. Солидные люди туда не пойдут, зато воришек вычислим, и вся обслуга будет на контроле. А чтобы никто не волновался — никому не скажем.

— Мне кажется, надо сделать, — согласился Дадонов, — только я своему охраннику Максиму скажу, чтобы он черным ходом не шлялся. А то все норовит там отловить кого-то из несунов.

Виталий кивнул:

— Договорились! Есть предложение обмыть наше начинание! — Его усы приподнялись, топорщась в стороны подобно щупальцам актинии.

— Не возражаю, — улыбнулся Дадонов, посмотрев на Виктора и подняв руки, словно сдается на волю победителя.

Васин посмотрел на часы и решил, что часик можно посидеть, и кивнул головой в знак согласия.

Тут же появился официант и нагнулся к Виталию. Тот что-то зашептал парню на ухо.

Через несколько минут подошли женщины. Мужья встали, пропуская их, чтобы сесть с краю. Васин остался сидеть у стены. Светлана расположилась на середине дивана. Когда ее муж снова сел на свое место, она приподнялась и придвинулась к Виктору так плотно, что он мгновенно вспотел, почувствовав ее горячее бедро. Но не отодвинулся и Светлана, на секунду обернувшись, посмотрела прямо ему в глаза.

Виктор увидел, что озорства в них теперь как не бывало. Черные зрачки в полумраке ресторана казались такими огромными и глубокими, что он вдруг нутром ощутил их бездонность. Они затягивали внутрь безмолвно, словно темный таинственный омут, из которого нет выхода. Где все существует только ради одного — безумной страсти! Как только она отвела взгляд, наступило осознание того, что случилось — словно отравленная наживка проглочена и яд начинает действовать изнутри.

…Через час, возвращаясь на службу, Виктор пытался вспомнить, что он ел и пил за столом, о чем был разговор. Но память отчетливо хранила только теплоту бедра и этот взгляд, как половодье, затопившее душу. Заставившее учащенно дышать и беспомощно барахтаться, чтобы не захлебнуться на протяжении всего пути следования на работу. Только возникшее здание отдела милиции, словно нашатырь, привело Виктора в чувство. Он вспомнил, что забыл оставить приятелям номер пейджера.