В пятницу утром Виктор и Артем шли к женскому изолятору вдоль высокого забора из красного кирпича, с кольцами колючей проволоки по верху. Около пропускного пункта возвышалась фигура Некрасова. Его голова с развевающимися спутанными волосами казалась отрезанной от туловища двумя раскрытыми зонтиками сестер Конских.

Шел мелкий дождик. Резкий порывистый ветер неожиданно появлялся то сбоку, то снизу. Бросал капли словно с углового, закручивал прямо под зонты.

Режиссер походил на гордого буревестника. Реял среди всеобщего потопа. С кончиков волос на лицо и шею стекали неровные дождевые струйки.

Оперативники поздоровались, и Некрасов поочередно крепко пожал руки приятелей. Все зашли внутрь проходной. Дверь налево прикрывала небольшую комнату с маленькими окошечками для передач. Там толпился народ. В основном пожилые женщины.

Артем позвонил по местному телефону и через пятнадцать минут к ним вышел начальник оперативной части.

— Майор Приходько, — бодро представился он. Обнял Артема. Протянул руку мужчинам. Кивнул девушкам.

На вид лет сорока, среднего роста. Пышные белорусские усы опускались мимо уголков рта до подбородка. Полное отсутствие волос на голове и покатый лоб делали его лицо открытым и беззащитным. Опущенные нижние веки открывали красные слезящиеся полоски конъюнктивы глаз. Придавали лицу обиженное выражение сенбернара.

— Пять человек со мной, — сказал Приходько дежурному и жестом пригласил идти за ним через турникет. Замыкал процессию Артем.

Внутри территории находился еще один забор. За ним большое четырехэтажное здание и несколько поменьше. Тоже из красного кирпича. Металлической сеткой огорожены несколько площадок. На одной из них баскетбольное кольцо. За ней — детская песочница и маленькие качели. Две девушки в зеленых телогрейках и платках, не замечая дождика, общались между собой, покачивали коляски.

Начальник оперчасти повел на второй этаж. Прошли через большую комнату, где сидели несколько офицеров в полевой форме, прямо к нему в кабинет.

Свободного места немного. Все заставлено шкафами и открытыми стеллажами. В углу за дверью — сейф. У зарешеченного окна — письменный стол с кожаным креслом. Приходько привычно погрузился в него. Рукой сдвинул бумаги на край.

— Располагайтесь, — сказал он, указывая на ряд металлических стульев у стены. — Мне Артем передал вашу просьбу.

Некрасов закивал головой и наклонился вперед, показывая, что внимательно слушает. Ольга с Анной продолжали сидеть ровно. Осматривались. Рассеянно и немного брезгливо.

Обстановка кабинета выглядела мрачно и обреченно. Соответствовала функциональному назначению данного заведения. Старая синяя краска на стенах во многих местах откололась, обнажив белые пятна штукатурки. В люстре светилась только одна лампочка из трех. К столу майора вела белая вытертая тропка на коричневом линолеуме. Убого.

— Сразу скажу, если бы не Артем, то даже разговаривать бы не стал, — продолжил Приходько. — Он поручился, поэтому вы здесь! Если идти официальным путем, вряд ли что получится из этой затеи. Бумаги будут ходить в министерство и обратно пару месяцев. Сомневаюсь, что кто-то возьмет на себя ответственность пустить киношников в камеру без санкции суда или прокурора. А вдруг вы иностранные агенты? Или еще хуже — по правам человека?

Сделал паузу. Подозрительно посмотрел на режиссера. Затем на его подруг. Пригладил вниз усы. Поставил локоть на стол. Упер ладонь в подбородок. Поскреб его согнутыми пальцами.

Девушки перестали смотреть по сторонам. Сделав большие глаза, с невинным выражением уставились на стража порядка. Приготовились узнать ценник.

Майор понизил голос:

— Поэтому вы должны понять, что я в данном случае иду на риск и очень большой. — Он слегка наклонил голову вперед, глаза стали еще жалостливей. — Мне не хочется потерять службу. Но есть одна проблема, которая сильно меня беспокоит. В тюрьме присутствует категория осужденных, называемая «мамочки»! Те, кто детишек здесь родили. Сами понимаете — жизнь за проволокой не сахар. Мамашки кормят детей не больше двух-трех месяцев. А дальше что? Молока-то нет! Крутимся с руководством, выискиваем скрытые резервы. Бывает, выпишем премии личному составу, а сами сухое молоко закупаем.

Вот я и предлагаю вам стать нашими спонсорами! Тогда у меня будет для руководства железная отмазка. Артем сказал, что вы из Германии. Оттуда сейчас гуманитарная помощь идет. Да все как-то мимо! Ее на рынках все больше продают. Так вы дайте наш адрес, ничего кроме детского питания и молока не надо. Молоко можно даже сухое — и такому будем рады. Ну как?

— Да не вопрос! — отозвался Некрасов. — У меня есть друзья, которые не знают, куда отправить помощь. Считайте, что она уже у вас.

— Да! Да, — засуетилась Ольга, — у нас есть в Германии спонсоры! Для детей — это святое! Все рады помочь!

Анна, глядя на сестру, радостно кивала.

— Ну, вот и отлично! Поверю на слово, раз Артем вам доверяет, — констатировал Приходько. Улыбнулся. В свете люстры его обиженные глаза радостно засветились, краснота заискрилась влагой, — когда планируете начать?

— Пока не могу точно сказать, — Некрасов задумался и посмотрел на Васина.

Виктор тут же вспомнил про гарантийное письмо и протянул его Андрею. Тот пробежал текст глазами и радостно улыбнулся.

— Письмо сегодня факсом отправим, и на следующей неделе оператор с аппаратурой уже вылетит сюда! — Обнял Ольгу с Анной за плечи. Поочередно ласково посмотрел на них. — Актрисы на месте, думаю, через пару недель будем готовы.

— Ну, тогда свяжитесь со мной через Артема и приходите.

— Отлично! — Некрасов поднялся с места и протянул руку, стал с искренней радостью трясти кисть майора.

— Не забудьте про помощь! — напомнил Приходько, провожая всех за пропускной пункт. — Иначе не сносить мне головы.

…По дороге в отдел у Васина сработал пейджер. Это был Дадонов. Он просил срочно позвонить.

Как только зашел в кабинет, поспешил к телефону.

— Что случилось?

— Не волнуйся, все нормально, — спокойно ответил Михаил. — Нам нужно уехать! Ты не мог бы сегодня вечером забрать Настеньку из интерната?

— Без проблем, — Васин посмотрел на часы. Вечернее совещание начиналось через полчаса. — А во сколько надо?

— Ну как сможешь, хотя бы до восьми. Иначе она начнет расстраиваться и переживать, а этого ей нельзя, запиши адрес.

— Да я знаю, — отозвался Васин, — на Заневском проспекте! Мы с ней уже встречались там.

— Надо же! — удивился Дадонов. — Потом расскажешь. Ну так значит договорились? А я к тебе завтра заеду.

— Что-то серьезное? — снова спросил Васин.

— Да нет! — на этот раз в голосе Дадонова зазвучали загадочные нотки. — Танюшу везу в больницу по женской части. Догадываешься?

Васин понял. В сердцах улыбнулся своему волнению.

— Береги ее!

Сразу после совещания он направился в интернат. Встретил заведующую в коридоре. Она выходила из группы. Слышались веселые детские голоса.

— Здравствуйте, Анна Матвеевна, — радуясь очередной встрече, приветствовал Васин заглядывая в кабинет.

— Добрый вечер… — насторожилась женщина. Тут же закидала вопросами — Что-то случилось? Мои напроказничали? Или снова гуманитарную помощь хотите предложить?

— Помощи пока нет. Как будет — сообщу. И про ребят ваших пока ничего плохого сказать не могу. Дадоновы просили дочку забрать, а то они не могут сегодня.

— Что-то случилось? — забеспокоилась Анна Матвеевна.

— Если честно, не знаю, — ответил Васин. — Михаил позвонил.

— Вам могу доверить, — с легким сомнением сказала она, — если, конечно, девочка возражать не будет…

— Девочка возражать не будет! — прервав речь заведующей, крикнула Настенька. Высунулась из игровой, придерживая рукой открытую дверь. — Вы меня извините, что я вмешиваюсь. Но поскольку речь идет обо мне, не вижу в этом ничего предосудительного.

— Ты слышала, зачем пришел Виктор Иванович? — спросила заведующая у девочки.

— Да, — ответила она. Осторожно выйдя из-за двери, протянула руку вперед. Коснулась локтя Васина. Ощупала рукав пиджака, скользнула по нему вниз. Нырнула пальчиками в мужскую ладонь. — Васин папа пришел забрать меня, так как его просил мой папа.

Виктор почувствовал маленькую холодящую ладошку, с нежностью сжал ее.

— Ну и что, ты согласна? — спросила заведующая.

— Конечно, ведь меня ждет мой друг Сашка. Мы с ним давно не виделись. А до этого танцевали и он обещал научить меня летать. У нас накопилось много интересных новостей.

— Хорошо, — согласилась заведующая, — надеюсь, вы разберетесь без меня?

— Конечно, Анна Матвеевна, — радостно отозвалась Настенька, — я все покажу! До свидания, до понедельника.

Виктора смешило присвоенное ему имя. В нем ощущалась вложенная ребенком душевная теплота и легкая издевка. С какой только близкие люди могут позволить себе использовать прозвище. Несмотря на то, что Настенька уже давно знала имя отчество Васина, продолжала называть, как в первый день знакомства.

За руку они прошли в группу, где находилась дюжина детей. Сидели за партами, лепили. Женщина-педагог ходила между рядами, наклонялась, что-то подсказывала.

— А за мной сегодня пришел Васин папа, — радостно произнесла Настенька, — Анна Матвеевна меня отпустила.

Дети подняли головы и стали водить своими носиками, словно щенки, улавливающие аромат еды. Пытались разглядеть вошедших, щуря глазки. Кое-кто приподнял очки с толстыми линзами.

— Хорошо, Настенька, — отозвалась женщина, — иди, одевайся. Не надо отвлекать класс.

— Пойдем одеваться, — тихо шепнул Васин, — где твоя одежда?

Обойдя помещение вдоль окон, направились к дальней стене. Там стоял редут шкафчиков. На дверцах — вырезанные из фанеры зверушки, птицы и букашки. Настя коснулась пальчиками одной из картинок. Сориентировалась, открыла дверцу соседнего шкафчика. Одевалась сама. Снятую одежду положила в матерчатую сумку. Часть вещей оставила на месте, приговаривая:

— Этот платочек чистенький, надо его оставить. И носочки эти я еще не одевала, а вот эти уже грязные, их надо постирать… Все! Я готова.

Крепко держа Васина за руку, Настенька смело шла к остановке. Не замолкала ни на минуту. Рассказывала про книжки, которые успела прочитать, про то, что кушали утром днем и вечером. Вчера, позавчера. Помнила, когда что давали и кто из воспитателей в какой день дежурил.

Васин удивлялся, как в этой маленькой девичьей головке умещается такое огромное количество информации. Все аккуратно разложено по полочкам, до сих пор не перемешалось. Он решил не ехать на троллейбусе, а пройти две остановки до дому пешком. Ему было приятно держать за руку эту маленькую рассудительную всезнайку со звонким голоском, совершенно не похожую на его взрослеющих сыновей.

— Кто к нам пришел! — обрадовалась Нина, открыв дверь.

— Я к вам ненадолго, — предупредила Настенька, — мой папа просил, чтобы меня забрали, а завтра он приедет за мной. Я не беспокойная девочка, и если что-то не понравится, вы мне скажите.

— Проходи, Настенька, раздевайся, — улыбнулась Нина, отступая и вопросительно вскидывая брови на Васина.

Тот недоуменно пожимал плечами.

— Сашка, иди встречай гостью, — крикнула она вглубь квартиры. — Жаль, Костик на улице с ребятами гуляет.

Сашка появился в дверях деткой комнаты и остановился. Смущенно покраснел. Ухватившись за ручки с обеих сторон двери, начал ее раскачивать.

— Не виси! — строго заметила Нина, — помоги девочке раздеться. Одежду в шкаф убери. Тапочки найди…

— Ничего, ничего, — прервала ее Настенька, вы только скажите куда повесить, я сама.

Покончив с одеждой, Васин взял девочку за руку и подвел к детской.

— Здесь дверь в вашу комнату, — сказал он. Приложил ладошку девочки к косяку. Ну, а дальше тебе Сашка все расскажет.

Сашка бережно взял гостью под локоть. Настороженная улыбка Настеньки мгновенно наполнилась радостью, щеки зарделись румянцем:

— Привет!

Васин почувствовал, как на боку завибрировал пейджер, и он вернулся в коридор, чтобы прочитать сообщение. Это был Карлик. Он просил о срочной встрече. Неужто опять от Андрея Маленького? Медлить было нельзя. Сказав Нине, что вызывают на работу, вышел из квартиры.