Карлик был расстроен. Сидел в каморке один. На столе — ополовиненная бутылка водки. Поднес стопку ко рту, но, увидев гостя, поставил на место.
— Что случилось? — спросил Васин, оглядываясь по сторонам, ожидая нападения из любого угла.
— Уже ушли, — ответил Фарид. Достал еще одну стопку, заполнил ее до краев.
— Кто был?
— Вот посмотри! — Фарид придвинул Васину листок бумаги.
Это был заполненный договор на охрану кафе. Не хватало единственного атрибута — подписи директора охраняемого объекта.
— Знакомо! — усмехнулся Васин. — От кого братва?
— От начальника твоего отделения!
— Да ну! — удивился Васин. — Начальник отделения на больничном!
— Не знаю. Он сам и приходил, в форме майора. Представился начальником. Фамилия Рыжих и сам рыжий такой, как черт из табакерки!
— Вот зараза! — не выдержал Васин.
Он стал внимательно изучать договор. Триста долларов в месяц. Внизу стояла подпись: директор охранной фирмы Зайцев П.Н.
— Настоящий? — неожиданно спросил Фарид.
— Договор?
— Нет! Начальник настоящий?
— Настоящий говнюк! — Васин выругался.
— Обещал, если не подпишу — через день ко мне участковых присылать с проверками, пожарных и торговую инспекцию…
— Этот может… Ладно, найдем и на него управу. Ты пока время потяни. Поторгуйся с этим Зайцевым. А я свяжусь с главком и попрошу кого надо. Ну давай по стопочке и я побежал!
— Будем богаты!
— Будем… — неуверенно произнес Фарид, грустно вздохнув. Опрокинул содержимое стопки внутрь.
Васин вернулся домой расстроенный и сразу стал названивать бывшему напарнику. Дома того не оказалось. Григорьев был у себя в кабинете на Литейном.
— Вижу, у вас там не сахар! — вместо приветствия произнес Васин.
— Это точно, — радостно отозвался Артем, — единственная разница, что знаешь, для чего это все. Не то что на земле — в каждой бочке затычка. И бумаг здесь лишних нет — только то, что нужно. Чего хотел?
— Дельце есть. Помнишь Карлика? Директора кафе на углу?
— Конечно! Сколько водки у него выпили…
— Так вот там вымогатели нарисовались, крышу предлагают.
— А ты сам что ж? Разработку быстренько завел и хлопнул — эти дела сегодня как орехи суды щелкают. И тебе раскрытие!
— Да я бы хлопнул, кабы там не наш рыжий был!
— Начальник участковых, что ли?
— Ну да! Продолжает представляться начальником отделения!
— Этот давно напрашивается. Давай координаты Карлика. Сам позвоню или поручу кому. У нас с прокуратурой хороший контакт. Им показатели нужны. Я теперь старший группы!
— О! Поздравляю!
— Да не за что. Если что еще, звони… Да, кстати…
Григорьев смущенно замялся, но затем продолжил извиняющимся тоном:
— Ты оказался прав… Не надо было моей сестре шпагу отдавать. Бабы дуры. Ты уж извини, что так вышло. Ее сожителя уволили из охранной фирмы, как только он о шпаге заикнулся. Видать, начальник себе ее прикарманил, а сказал, что у него похитили из кабинета.
Васин не нашелся что ответить. Где-то в глубине души он чувствовал, что этим дело закончится, как только на горизонте появилась женщина. На этот раз — сестра Григорьева.
— Ну ты не расстраивайся, — продолжал Артем. — Все еще впереди! Будем богатыми. Когда съемки у Некрасова?
— Может, на следующей неделе… — неуверенно отозвался Васин, — без нас не начнут.
Он полистал записную книжку и продиктовал Артему, как связаться с Фаридом.
— Напомни, что от меня, а то он в штаны наложит!
— Хорошо, — отозвался Артем. — Ну пока!
— Пока!
Было уже поздно. Нина уложила детей спать. Васин забрался в постель. Чувствовал в душе зудящий нервяк. Точно кто-то изнутри натирал его наждачной бумагой, не давая успокоится. Казалось, что вот-вот должно что-то случиться. Судьба словно играла с жизнью Васина. То надувала парус его карбаса, то бросала в полный штиль, сажала на мель, буравила днище под течь…
— У тебя все в порядке? — спросила жена, укладываясь с Виктором.
— Не знаю. Какое-то неприятное предчувствие.
— Посмотри, может какое сообщение пропустил?
Васин протянул руку и взял с тумбочки пэйджер. Нажал на клавишу. Вздрогнул от неожиданности — действительно прозевал! Крупным шрифтом на экране светилась запись: «Васин, я тебя очень люблю! Твоя жена Нина».
Расслабился. Улыбнулся. Погасил ночник и обнял жену под одеялом. Она повернулась к нему лицом и прижалась всем телом. Он почувствовал ее непривычно упругую фигуру. Ощутил завораживающий аромат незнакомых духов. Дрожь по телу.
— Я хочу при свете, — сказал он, включая ночник. — Хочу тебя видеть всю.
Нина не возражала.
…Когда утром все еще сидели за столом и завтракали, в дверь позвонили. Васин пошел открывать.
— Это Максим, охранник Насти, — прозвучал громкий голос за дверью, — мне Михаил Анатольевич дал указание свозить детей в зоопарк.
— Хорошее дело, — отозвался Васин, открывая дверь. — Если, конечно, они согласны.
— Мы согласны! — раздался из кухни голосок Насти. А затем Сашкин с Костей: — Мы согласны!
Васин открыл дверь и протянул руку Максиму. Ощутил крепкое рукопожатие. Это был парень лет двадцати трех. Невысокого роста. Средней комплекции. В черном костюме с галстуком. Брюнет с короткой стрижкой. Узенькие стрелочки усов. Его лицо улыбалось, слегка топорща растительность, но серые стальные глаза — нет.
Взгляд был резок и конкретен, точно оптический прицел. Осматривал все, фиксировал, выделял для себя важное. Проведя рекогносцировку, вернулся к Васину.
— А где Настенька?
Но девочка уже, расставив руки в стороны, выходила из кухни. Максим молниеносно скользнув мимо, подхватил ее на руки. Прижав, поцеловал в щеку.
— Моя маленькая принцесса!
— Я по тебе скучала! — отозвалась Настя, обнимая охранника за шею.
— Я тоже по тебе скучал! Очень сильно скучал, всю неделю!
В дверях появился Сашка. Взглянув на объятия гостя, помрачнел. Опустив голову, вернулся обратно к столу и стал помогать матери убирать грязную посуду.
Костя медленно вышел из-за стола. Подошел к отцу. Прижался боком.
— А вы действительно телохранитель? — спросил он недоверчиво. — И оружие имеется?
Максим, не опуская Настю, отвел рукой полу пиджака. Показалась подмышечная кобура из коричневой кожи с торчащей рукояткой пистолета.
Васин почувствовал в этом жесте юношескую браваду ковбоя и усмехнулся.
— Давайте собираться кто поедет, — громко сказал Максим, опуская Настю на пол. Обращаясь к ней, тихо спросил: — Тебе помочь?
— Нет, я уже готова. Розовая куртка в шкафу!
Она нащупала справа от себя кресло. Села в него. Нагнулась, отыскала рукой туфли. Стала переобуваться.
— Ребята, быстро собираться! — негромко крикнул Васин. — Машина не ждет!
Он заглянул на кухню, где Нина подметала пол, а Сашка начал мыть посуду.
— Ты что? Не едешь? — удивился Васин.
— Нет!
Настя, услышав ответ, замерла. Быстро завязала обувь. Встала и, раскинув руки в стороны, направилась на кухню.
— Иди, я домою, — сказала Нина, слегка отталкивая сына от раковины и забирая из его рук мокрую тарелку.
Настя остановилась посреди кухни. Опустив руки, прислушалась к разговору, смущенно улыбаясь. Тихо произнесла:
— Сашка, пойдем! — Поворотом головы старалась уловить нужное направление.
— У тебя есть провожатый! — отозвался Сашка хмуро. — А я лучше книгу почитаю дома. Твоего Экзюпери!
— Он просто охранник, понимаешь? Поехали!
Следуя на голос, она подошла к раковине и, протянув руки, коснулась Сашки. Положила ладошки ему на плечи. Нина слегка толкнула сына бедром и, встретив его вопросительный взгляд, осуждающе покачала головой. Дала в руки полотенце.
— Вытирайся и иди, а я домою. Когда ты еще попадешь в зоопарк? Расскажешь Настеньке подробно, что увидишь. Как она без тебя?
— Ну, пожалуйста, пойдем, — жалобно попросила девочка, повторила фразу Нины. — Как я без тебя?
— Хорошо! — Сашка повесил полотенце на крюк. Обернувшись, взял Настю за руку и они пошли в прихожую.
У подъезда стоял небольшой универсал «Вольво». Пикнув, двери открылись. Максим и Васин сели спереди. Дети сзади. Ехали не торопясь. Костя осматривал салон машины, трогая все крючочки и выемки. Сашка рассказывал Насте об увиденном в окне.
— Мне Михаил Анатольевич сказал, что вы в уголовном розыске работаете? — спросил Максим.
— Да, служу…
— Вот меня давно интересует такой вопрос. Взять, например, убийц. Почему они признаются, когда их милиция задерживает? Они же не собирались рассказывать, когда планировали совершать преступление? А после — явки с повинной пишут. И даже показывают, как дело было…
— Ты в армии служил?
— Конечно! Псковская воздушно-десантная. Полковая разведка. Пятьдесят прыжков!
— Молодец, — похвалил Васин, — в зонах конфликтов, наверное, был?
— Афганистан напоследок застал. Черный тюльпан сопровождал.
— Ясно… Все же не убивал… — Васин подбирал слова. — Понимаешь, чтобы умышленно лишить человека жизни, надо быть либо полным отморозком, либо уверенным в правоте того, что делаешь, как на войне! А это случается, только когда защищаешь свою жизнь или жизнь близких. Если есть сомнения — лучше не пытаться! Обязательно попадешься и все расскажешь. Тяжело это в душе держать. Следы от преступления остаются всегда. Малейшая зацепка может обрушить целую крепость защиты, заранее выстроенной убийцей.
— Не знаю… — усмехнулся Максим, — я столько повидал, что, если задумаю что совершить, меня никто не расколет. Да вот за ту же Настеньку — ножом по горлу и в колодец!
— Ты Достоевского читал «Преступление и наказание»? Всем убийцам так кажется, а когда на руках кровь — мир меняется. Руки дрожат, губы белеют…
— Не! Я книги не читаю. Это для тех, кто сам не может ничего сделать. Узнает про других и пишет! Достоевский — зануда. А вам попадались убийцы?
— Попадались, много…
— И что, все признавались?
— Все. Кроме одного. Киллер был. Настоящий отморозок… А ты чего в охранники подался?
— В Курске работы нет, а сюда земляки позвали, с кем служил. Нас здесь много. Сейчас время такое — мои навыки требуются. Город большой, карьеру можно сделать — если все продумать!
— Какую карьеру?
— Да так… — Максим замялся, — …вон уже зоопарк, подъезжаем!
…Обратно вернулись уже после обеда. Максим остался в машине, а Васин с детьми поднялись домой.
Дверь открыла Нина. Как только в прихожей зазвенели детские голоса, из гостиной появились Дадоновы. Татьяна бросилась к дочке, наклонившись, расцеловала. Михаил поднял Настю и прижал к себе. Затем сел вместе с ней в кресло и стал помогать разуваться.
Костя рассказывал матери о медведях и обезьянах.
— Вы там хоть пообедали? — заволновалась Татьяна.
— Конечно! — ответил Васин, — отдыхали по полной программе.
— Давайте я вам денежку верну, — она взяла сумку и стала в ней копаться.
— Не надо, — остановил ее Виктор, забирая сумку и кладя на спинку кресла.
Татьяна не стала настаивать.
— Так что, есть никто не будет? — спросила Нина.
— Нет! Нет, не будем, — наперебой закричали дети.
— Ну тогда идите к себе и займитесь чем-нибудь.
Предложила взрослым вернуться в гостиную.
Там на столе стояла початая бутылка армянского коньяка, мандарины и большой начатый торт.
— А нам можно апельсинов? — спросил Константин, приоткрыв дверь.
— Конечно, Костенька! — отозвалась Татьяна.
Нина встала из-за стола:
— Я сейчас им накрою чай и отрежу по куску торта. — стала суетиться на кухне. Периодически выходила к детям.
Дадонов налил всем коньяк и стали ждать, пока хозяйка освободится.
— Все в порядке? — негромко спросил Васин.
— Да, все отлично, — улыбнулась Татьяна.
Она была в новом деловом костюме. Села мужу на колени. Обвила его рукой за шею, положила голову на грудь.
— У нас к тебе разговор, — неожиданно серьезно произнес Михаил. Посмотрел, не появится ли Нина. — Хотели посоветоваться. Понимаешь, мне предложили повышение. Ну не совсем повышение. Просто заняться несколько другим делом. Более важным, точнее ответственным… ну, значимым, что ли…
Васин не перебивал.
— То есть отойти от бизнеса и стать старшим… Конечно, весь бизнес, какой есть у меня, останется, и еще появится новый. Но вместе с тем ответственность. Решать вопросы, споры разные. В подчинении соответственно будут пацаны там, бригадиры… сам понимаешь!
— В авторитеты, что ли?
— Ну что-то типа того… все рассказать не могу!
Васин не знал досконально всей структуры криминальной иерархии, но понимал, куда клонит Дадонов. Читал ежедневные сводки о происшествиях на территории. Знал, что преступные сообщества постоянно воюют между собой за расширение сфер влияния. Да и своих не жалеют, если в чем-то заподозрят или бизнес отжать. Стоит ли что-то менять, если у тебя и так все нормально. Но все ли в порядке у Дадоновых, Васин не знал. Но решил высказаться:
— Тебе это надо? Ты же знаешь, что у гангстеров один конец — пуля в лоб или тюрьма! Подумай о родственниках!
— Не… старшие в криминал не лезут! На это пацаны есть, — грустно ответил Дадонов. — А насчет родственников… Ты ведь не знаешь — я и Танюша детдомовские. Родителей считай что нет. Меня взял к себе замполит училища. Помнишь его? Не усыновил, а так… Забирал на выходные. Недавно умер — инфаркт. У Танюшки вовсе никого. Ко мне сейчас относятся, как к барыге. Каждый «нормальный пацан» может в душу плюнуть, оскорбить или еще что. Знаешь, как обидно на них работать. Так хочется иногда в рожу дать! А нельзя. Здесь будет уважение, братва в подчинении, слушаться станут. Такое не часто предлагают. Больше шанс не выпадет! Старшие разрешат «Мерседес» новый купить…
— Не знаю, — сомневался Васин, — сколько такого брата уже покрошили! От добра добра не ищут! Если тебе хорошо — не стоит ничего менять. А если уж другого выхода нет — что поделаешь… Тогда соглашайся.
— Страшные, страшные времена… Ужасные… — Татьяна встала. Зашла Михаилу за спину, наклонилась, обнимая кольцом рук. Поцеловала в шею, и глубоко вздохнув, прижалась к его щеке своей. В глазах была грусть.
Васин в очередной раз удивился их сходству. Казалось, что душевное единение роднит лица людей. Отзеркаливает.
Вернулась Нина:
— Наконец-то управилась! Как многодетная мать!
— Тогда за встречу! — отозвалась Татьяна. Села на стул и подняла фужер.
Дадонов встал, тихонько запел:
— Под крылом самолета о чем-то поет…
— …зеленое море тайги… — подхватили все сидевшие за столом. Но как-то без задоринки. Веселье не клеилось. Каждый думал о своем. Так опорожнили бутылку. Затем пили чай. Скоро Дадоновы засобирались домой.