Полицейский участок выглядел именно так, как он видел в многочисленных американских боевиках. Василия обыскали, сняли наручники и знаками предложили поочередно прижать сначала каждый палец, а затем ладони к сканеру. Провели в отдельную комнату, усадили на стул. Севший напротив полицейский, крутя в руках изъятый айфон, стал задавать многочисленные вопросы, но, не услышав ничего в ответ, замолчал и вышел.

Примерно через час появился другой страж порядка, принеся с собой спортивную сумку Василия. Поставил ее на стол и, надев тонкие резиновые перчатки, начал рыться внутри.

«Прямо гинеколог, — про себя беззлобно отметил Василий, — только не хватает халата и маски на лицо».

Ему было очень грустно от всего, что случилось. И сейчас, по частям восстанавливая произошедшее на смотровой площадке, он никак не мог понять, почему всё так произошло. Странное поведение Фила, вооруженный захват полицией. Только теперь он стал догадываться о цели звонка на ресепшн утром, когда девушка за стойкой пыталась передать ему трубку. Скорее всего, это была полиция, которая их разыскивала. Но почему так? Со стрельбой? Он что — террорист?

Больше всего его беспокоила судьба Данилы. В ушах ещё стоял его истошный крик, а перед глазами — сопротивляющееся тело и летящий в сторону кроссовок. Неизвестно, как это отразится на детской психике. Вдруг мальчик снова замкнётся?

Вошли еще двое: один в форме полицейского, другой в коричневом костюме. Сели за стол напротив и перебросились несколькими фразами с «гинекологом». На столе появился открытый футляр с банковской картой, паспорт и записная книжка.

— Вы арестованы за похищение ребенка, гражданина Соединенных Штатов Америки, — четко по-русски произнес мужчина в костюме.

— Я никого не похищал, — тихо ответил Василий. — Это мой внук. Я приехал к дочери в гости. Полицейский в форме что-то зашептал своему коллеге на ухо.

— Мать ребенка сказала, что вас не знает, — бесстрастно озвучил мужчина в штатском, — она вас приглашала?

— Я приехал сам, — ответил Василий. — Прилетел.

— Вы хотели похитить ребенка и получить выкуп?

— Это мой внук, я взял его в путешествие, — с раздражением ответил Василий, понимая, куда клонит страж порядка.

— У вас есть документ о родстве? — снова спросил мужчина. Василий вспомнил, что завещание и страховка остались у Валерии и просто промолчал. Мужчина в форме положил на стол небольшую фотографию и что-то сказал по-английски.

— Это нам передала мать ребенка, она случайно вас сфотографировала, когда вы вели переговоры о выкупе, — перевёл напарник в костюме.

Это было смешно. Василий подумал, откуда у Валерии может быть его фото, если они так долго жили врозь. Видимо, полиция блефует и собирается предъявить ксерокопию с паспорта. Но решил взглянуть на карточку. Увидел аккуратно вырезанный прямоугольник со своим лицом. Он тут же узнал фотографию. Их щелкнул Тет в день приезда. Снимок, где он с дочкой, внуком и негром сидят на диване. От всех них остался только локон Валерии.

— Если не докажете своё родство, вам грозит длительный срок лишения свободы, — продолжил мужчина в штатском.

Василий непроизвольно усмехнулся по поводу «длительного срока». Подумал, что больше месяца — никак! Всевышний уже определился с приговором. Так-то вот!

Полицейские, глядя на ухмылку Василия, перекинулись парой фраз и поднялись. Направились к двери, чтобы уйти.

— Спросите у Данилы, — вырвалось вдогонку у Василия. Он вспомнил первые слова, произнесенные внуком. Но, так же, резко умолк.

Подумал, что вряд ли это поможет. Ведь произнесенные ребенком слова можно трактовать совершенно по-разному. Тем более, внук может сказать: «деда нет»! А что, если они решат организовать им встречу. Внук мог просто обидеться.

Оставшись один в кабинете, Василий снова осмотрелся. Увидел затемненное стекло в полстены. Ну, да… Представил, как через него могут наблюдать дочь с зятем. Обсуждать, как они ловко вырезали его лицо из общей фотографии.

Непонятно, зачем они это делали, ведь его фото есть в полицейской базе. Или она забыла его фамилию — точнее свою девичью! Столько раз её меняла? Но ведь дома оставался его билет! Медицинские справки… Или они уже в помойке? Трудно понять женщин.

Всё получилось как-то нелепо и вот теперь их личный конфликт перерастает в тюремный срок. Хотя само заключение его не очень заботило. Все равно долго сидеть ему не позволит здоровье, и может быть, за это время Валерия успокоится и хотя бы раз придет с Данилой к нему на свидание. Напоследок. Она-то знает, что напоследок…

Снова пришли те два полицейских. На сей раз, к наручникам закрепили кандалы, и получившуюся сбрую надели на Василия, связав цепями все четыре конечности. Тот, что в форме, взял стоящую на столе сумку, сложил в нее выложенное ранее, передал Василию. Затем показал жестом на выход:

— Мы перевозим вас в штат Иллинойс, — сказал его коллега в костюме. — Если есть знакомый адвокат, можете ему позвонить.

Адвоката у Василия не было, и он промолчал, подумав, что теперь сможет ознакомиться с американской Фемидой по полной программе не только снаружи. Медленно пошел в указанном направлении, позвякивая раскачивающимися в такт шагов металлическими звеньями. Во дворе его усадили в автомашину и повезли. Василию было все равно.

Он смотрел в окно на удаляющиеся деревни, которыми еще вчера восхищался. Где планировал купить дом, ловить рыбу. Далеко в водяном тумане Ниагары рассеялись его мечты: жизнь в деревне на берегу, походы с внуком за грибами и Тет с удочкой, качающийся в лодочке на волнах.

Он не пытался представить, что ждет впереди. Места на заднем сиденье было много, и он лёг, поджав ноги и положив голову на сумку. Закрыл глаза. Он слышал приглушенные переговоры полицейских за перегородкой, щелканье радиостанции и дребезжащий голос из динамиков. Рокот мотора, стук колес о многочисленные стыки на дороге, периодическое позвякивание наручников с кандалами создавало единый звуковой фон, похожий на современную симфонию, который совершенно его не беспокоила. Звучала проигрышем к очередному этапу жизненных неурядиц…

Кто-то постучал в окно. Василий вздрогнул. Открыл глаза. Понял, что спал. Свет фонарика, проникающий в салон, выхватил из темноты потертые кожаные сиденья и металлическую сетку, отделяющую полицейских. На улице виднелись зажженные фонари. Коп, открыв дверь, ладонью показал на выход. Провели в аналогичный полицейский участок с множеством столов, разделенных пластиковыми перегородками. Сняли наручники и кандалы. Никто не обратил на него внимание. Все повторялось. Сначала без слов завели в туалет. Затем проводили в отдельный кабинет с большим темным стеклом сбоку. Оставили одного.

Он посмотрел вокруг, пытаясь увидеть часы, чтобы определиться со временем, но их нигде не было. Сел за стол, поставив перед собой сумку. Сложил на ней руки и положил голову на сомкнутые предплечья. Закрыл глаза, чтобы продолжить сон.

Прошло не менее часа, прежде чем в комнату вошел знакомый полицейский в костюме. Он сел напротив и положил перед Василием два бланка.

— Распишитесь, — сказал он, — там, где стоят отметки. Василий посмотрел на английский текст, а затем недоуменно на полицейского.

— Мать ребенка сняла с вас обвинение в похищении. Теперь мы перевезем вас в миграционную тюрьму для решения вопроса о депортации. Полицейский широко улыбнулся, словно радуясь за Василия. Весь его вид говорил, что он готов принять благодарность. Невозмутимое молчание Василия вызвало у него шок. Огоньки скрытой радости в глазах потухли. Он холодно продолжил:

— Это постановление о вашем освобождении и возвращении вещей. Вынул из кармана ранее изъятый айфон Виктора, — Кстати, если не возражаете, я передам это матери… Он замялся, желая по инерции сказать «похищенного ребенка», но запнувшись, закончил фразу: — … Передам это вашей дочери.

— Да, конечно, — отозвался Василий. Пододвинув к себе листы бумаги и ручку, быстро поставил две подписи. Через десять минут Василий в наручниках, но уже без кандалов, на той же машине с полицейскими продолжил путь в ночи.