23

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

После двух дней, проведенных в чреве транспортного самолета Лиги, они начали сомневаться в том, что действительно «спасены». Джулиану, Рафа, Зандовски и Локхарт затолкали в дальний конец главного салона, отгороженный наспех поставленной переборкой. Мебелью служили лишь пассажирские кресла с крохотными выдвижными столиками. Иллюминаторов не было; никакой информации они не получали. Кроме женщины, которая приносила им еду, «спасенные» не видели никого из своих «спасателей». В басню об изоляции «ради безопасности» поверила одна Зандовски.

За стенами их жилища раздался незнакомый шум, и четверо издерганных людей сразу насторожились.

Сержант Шарон Вестлер носила форму медицинского работника армии Лиги, но сейчас совмещала обязанности врача с обязанностями тюремщицы. Едва Вестлер вошла в дверь, сделанную во временной переборке, Джулиана набросилась на нее, требуя объяснений.

— Мы готовимся к отлету, профессор Тиндал. Сядьте, пожалуйста, в кресло и пристегнитесь.

Джулиана не пошевелилась.

— Куда мы летим?

— Возвращаемся в базовый лагерь, мэм. — Вестлер посмотрела на остальных и еще раз попросила пристегнуть ремни. Потом положила руку Джулиане на плечо. — Прошу вас, мэм. Не хотите же вы стоять, когда мы взлетим.

— Значит, мы летим в ваш базовый лагерь. — Джулиана стряхнула с плеча ее руку. — И что потом?

Вестлер нахмурилась.

— Вы задаете слишком много вопросов, профессор Тиндал.

— Я любознательная. Почему именно сейчас? Если у вас есть лагерь, почему мы не отправились туда раньше?

— Мы ждали возвращения поисковых партий, мэм, — ответила Вестлер так, будто это должно было быть очевидно для всех.

Неужели они выискивали еще деревни, которые можно сжечь?

— Какие поисковые партии?

— Те, что были отправлены на поиски профессора Элликота и Лангдорфа, мэм.

До сих пор Вестлер отмахивалась от вопросов Джулианы о судьбе Курта и Лангдорфа. Теперь выяснялось, что все это время их, оказывается, разыскивали.

— Вы их нашли?

Вестлер заколебалась, но потом все же ответила:

— Разведчики обнаружили место, до которого они дошли.

— Что вы имеете в виду? — От такого ответа у Джулианы заныло сердце. — Значит, вы все-таки их не нашли?

Вестлер пожала плечами.

— Похоже, они столкнулись с какими-то хищниками, и встреча закончилась трагически.

Нет! Это несправедливо! Курт не мог погибнуть! Только не сейчас!

— Разведчики сообщили о том, что видели много крови, — продолжала Вестлер. — Сегодня утром был сделан анализ, который подтвердил, что на месте трагедии были оба профессора. У берега были обнаружены останки профессора Лангдорфа.

Джулиана не собиралась сдаваться.

— Но ведь тела Курта вы не нашли?

— Да, мэм. Однако вам лучше не питать напрасных надежд. По сведениям разведчиков, никто из людей не остался в живых.

— Никто? — Джулиана не смогла сдержать предательских слез. Перед глазами все затуманилось.

— Боюсь, что да, — сочувственно произнесла Вестлер.

Джулиана прислонилась к стене. Стена как будто куда-то поплыла, но Джулиана не обращала на это внимания. Курта не стало. И у них ни разу не было случая, чтобы…

Джулиана почувствовала укол.

— Это поможет вам заснуть, — донесся откуда-то издалека голос Вестлер.

ОБЪЕДИНЕНИЕ ПАН-СТЕЛЛАР

СОЗВЕЗДИЕ ЛЕБЕДЯ

Командующий сектором Стоун подводил итоги своего доклада. Если бы собрание проходило в Зале Ратуши, в присутствии всех членов правления Объединения Пан-Стеллар, под сводами гуляло бы гулкое эхо. А здесь, в секретном зале Правительственного Комитета, звукоизоляция сводила на нет даже малейший намек на эхо. Глядя на вытянутые лица высочайшего начальства Объединения Пан-Стеллар, Сиборг подумал, что они не возражали бы, если бы звук поглощался еще больше. Казалось, то, что слышат эти достопочтенные господа, не доставляет им никакого удовольствия.

Характер конференции свидетельствовал о том, что руководство ОПС стремится сохранить в тайне ситуацию на Чугене. Пока это удавалось — насколько было известно Андерсу, рядовые граждане о положении в этой системе еще не знали. Средства массовой информации Объединения сообщали лишь об обычных скандалах, о демпинговых ценах, о торговле влиянием, о промышленном шпионаже и прочих банальных вещах. О том, что в космос Объединения просочились неизвестные враги человечества, ничего не говорилось.

Стоун подозревал, что его визит вызовет в Объединении беспорядки, но Правлению удалось сохранить приезд представителя Лиги в тайне. До сих пор Стоун не давал разрешения на то, чтобы секретная информация стала достоянием гласности, утверждая, что любое обращение Лиги к гражданам Объединения будет расценено ими как пропаганда. Стоун так и сказал: «Нас просто объявят лжецами».

Андерс знал, как в Объединении относятся к Лиге, и понимал, что без поддержки Комитета и Правления ОПС Лига не в состоянии изменить общественное мнение. Впрочем, пока доклад командующего не расположил к себе слушателей, хотя Стоун старался.

— Вывод очевиден, — провозгласил он. — По биологическим и генетическим параметрам инопланетяне, трупы которых мы обнаружили на Гренволде, идентичны инопланетянам, населявшим Дом Кассуэлов. Вы видели снимки гренволдских инопланетян, которые обслуживали реморских ненасытных тварей, в то время как машины реморов, очевидно, их охраняли. И на Гренволде, и на Доме Кассуэлов мы имели дело с врагом. Доказательства того, что эти существа — реморы, очевидны. Из этого следует, что чугенцы тоже являются реморами. На Доме Кассуэлов Лига приняла верное решение нанести превентивный удар. Теперь нам предоставляется возможность одержать еще одну победу. Нельзя позволить врагу заселять планеты в принадлежащем человечеству космосе. Их можно и нужно — да черт возьми, просто необходимо — уничтожить!

Это грозное заявление было встречено напряженным молчанием. Одобрительных возгласов и аплодисментов не последовало. Члены Правления лишь многозначительно переглянулись.

Такая реакция явно пришлась Стоуну не по вкусу. Его брови сошлись на переносице, словно грозовые тучи над горами Гарибальди. Не дожидаясь, пока разразится буря, мсье Стефен Диллон, невероятно тощий спикер Комитета от Администрации и заместитель председателя Правления ОПС, откашлялся.

— Благодарю вас за доклад, командующий сектором Стоун, — произнес он с холодной официальной вежливостью. — Не сомневаюсь, что вы ознакомили нас со своим личным отношением к вопросу. Должен признаться, что нахожу вашу э-э преданность Лиге почти сверхъестественной.

— Дело отнюдь не во мне, — резко возразил Стоун.

— Да, не в вас, — поспешно вставила мэм Адель Хайнс, дама с сухим и черствым лицом, заместитель Диллона. — Но ваша репутация Хладнокровного Убийцы бежит впереди вас.

— Двадцать монет на то, что старик Стоун проиграет, — шепнул Андерсу капитан Шейлер. Одной из наименее приятных черт ланкаширского специалиста по политике была его страсть к пари.

— Тише, — шикнул на него Андерс. Средства массовой информации называли командующего сектором Стоуна «хладнокровным убийцей» за ту роль, которую он сыграл в Доме Кассуэлов. Это прозвище вошло в повсеместное употребление, но сам Стоун считал его незаслуженным и оскорбительным. Но здесь, в зале Правления ОПС, Стоун не имел права возмущаться. Он явился сюда с определенным заданием и должен был его выполнить.

Стоун покраснел, но сумел взять себя в руки. Когда он снова заговорил, в его голосе чувствовался лед.

— Моя репутация к делу не относится.

— Некоторые придерживаются иного мнения, командующий сектором Стоун, — заявила Хайнс.

— Это тоже не важно, — по-прежнему невозмутимо парировал он, но Хайнс не унималась:

— Разве можно отрицать тот факт, что особенности личности человека влияют на принимаемые им решения?

— Речь идет не о чьих-то личных выводах, мэм Хайнс. — Стоун бросил косой взгляд на Диллона. — Я ознакомил вас с оценкой ситуации Стратегическим Командованием и прошу внимательно рассмотреть эти факты и то, что они означают.

— Ах да, то, что они означают… Боюсь, здесь мы как раз и попадаем в затруднительное положение. — Диллон улыбнулся; его улыбка была похожа на оскал черепа. — Наши ученые не сомневаются, что информация, полученная вами, крайне важна. Тем не менее это всего лишь данные, а насколько нам известно, данные должны быть интерпретированы. Думаю, что именно интерпретация их и является камнем преткновения. Вашему Стратегическому Командованию должно быть ясно, что после всех этих лет далеко не все согласны с тем, как их интерпретирует Лига, командующий сектором Стоун. Посол Конкордата, например, придерживается несколько иного мнения о ваших фактах. Она называет их сомнительными и к тому же неверно истолкованными.

На лице Стоуна появилось жесткое выражение.

— Посол отрицает, что кассуэлы, гренволдские инопланетяне и чугенцы — один вид? Новые факты с Чугена…

— Весьма убедительны, — перебил его Диллон. — По крайней мере в отношении биологического сходства вышеупомянутых инопланетян. С этим никто не спорит.

«Какая щедрость», — подумал Андерс, а Диллон продолжал:

— Вопрос в ответственности. Кто несет ответственность за гибель людей? Реморы — безусловно, но кто они, реморы? Ваш вывод о том, что биологическое сходство автоматически делает инопланетян, которые проживают в находящемся под нашей защитой секторе, обитающими в космосе врагами-реморами, которые принесли человечеству столько горя, вызывает сомнения. Факты, приведенные вами, еще не доказывают, что чугенцы каким бы то ни было образом виновны в этой войне. Похоже, что эти покрытые шерстью инопланетяне принадлежат все к одному виду — не исключено, что к нему же относятся и реморы. А быть может, и нет. Посол Конкордата придерживается мнения, что все рассматриваемые нами инопланетяне — слуги и ничего больше. Короче говоря, они были порабощены.

— Какая нелепость! — фыркнул Стоун. — Такой вывод не имеет под собой ни малейшего основания. Слугам необходимы хозяева. Где они? Доказательств существования на Гренволде или на Доме Кассуэлов — а также пока на Чугене — других обладающих разумом существ нет. Чугенцы — враги; следовательно, планета Чуген — вражеская база. Мириться с ее существованием недопустимо. Если Объединение Пан-Стеллар не желает заниматься этой проблемой, найдутся другие. В качестве представителя Межзвездной Лиги Защиты и лица, ответственного за защиту этого сектора космоса, я официально призываю Объединение Пан-Стеллар отказаться от всех прав на планету, известную под названием Чуген. С врагом необходимо вести войну.

— Вы угрожаете войной нам, Стоун? — спросила Хайнс.

Командующий сделал вид, что не заметил, как оскорбительно она опустила его звание.

— Как я уже говорил, кто-то должен решать эти проблемы.

Хайнс хотела что-то сказать, но ее опередил Диллон:

— Полагаю, мы уже выслушали все, что было необходимо. Командующий сектором Стоун, господа из вооруженных сил МЛЗ, благодарю вас за совет. Мы обдумаем то, что было здесь сказано. Объявляю заседание закрытым.

Председательствующий стукнул молотком. Собрание с участием руководства Объединения закончилось. Члены Комитета разошлись, уступив место чиновникам менее высокого уровня. Лакеи объявили о намерении сопроводить представителей Лиги к шаттлам, но, следуя примеру командующего, Андерс и остальные офицеры гордо отказались от их услуг.

Когда они шли по летному полю, Стоун спросил:

— Ну, Сиборг, к чему, по вашему мнению, это приведет?

Андерс обратил внимание на то, что командующий обратился к нему, а не к Шейлеру, который считался экспертом по Объединению. Андерс и Стоун оба были эриданцами, единственные из всей этой группы. Андерс всегда высоко ценил мнение своих соотечественников — вероятно, Стоун тоже. К сожалению, Андерс не мог дать ответа на вопрос Стоуна: он не составил по этому поводу определенного мнения.

— Похоже, они не горят желанием разделить позицию Лиги, — пробормотал он, ибо что-то сказать было надо.

— В том-то и дело! Объединение будет раздумывать до тех пор, пока реморский флот не появится в Лебеде, а потом начнут вопить, что мы ничего не сделали, чтобы остановить врага.

— Мы сражаемся с реморами, где бы они ни появились, сэр. Разве этого мало?

— И будет мало, пока мы не уничтожим их всех до единого.

— Значит, и чугенцев тоже?

— Чугенцы — враги. Это не просто локальный конфликт. Он затрагивает всех, и вопрос стоит так: или они, или мы, сынок. Лично я предпочитаю, чтобы выжили мы, а ты?

— Я тоже, сэр. — В том, что врага уничтожают, Андерс не сомневался. Он сомневался лишь в том, что инопланетяне, которых солдаты окрестили «вонючими крысами», были врагом. Каким-то образом они действительно были связаны с реморами, но ведь никакого вреда человечеству не причинили, так? Впрочем, в эту минуту его больше интересовало другое. — Наши действия в системе Чуген могут повлечь за собой серьезные последствия.

— Поэтому мы и прилетели сюда. Приличия соблюдены. Теперь Объединению остается лишь сделать правильный выбор.

— А если они его не сделают?

— Сынок, мы на войне, и на карту поставлена судьба человечества. Нельзя допустить, чтобы юридические споры — как бы некоторые их ни обожали — заслонили собой стратегические интересы. Видит Бог, мы все-таки победим! — Видя, что другие офицеры прислушиваются к разговору, Стоун повысил голос. — Мы сделаем все, чтобы человечество выжило. Не правда ли, господа?

— Так точно, сэр! — дружно откликнулись все.

— Объединение не любит, когда кто-то вмешивается в их дела, да еще на их же территории. Не исключен серьезный конфликт, — заметил Шейлер.

Андерс тоже считал, что это вполне вероятно. Стратегическому Командованию следовало бы еще раз убедиться в необходимости вести войну против чугенцев, прежде чем идти на риск, что человечество начнет воевать между собой.

Стоуна, похоже, это ничуть не заботило.

— Да, они устроят настоящий спектакль. Но в последний момент отступятся. У них нет твердого намерения преграждать нам путь.

Откуда у Стоуна взялась такая уверенность? Андерс напомнил ему:

— Действия против местных жителей на одной из присоединенных к Объединению планет бьют по его суверенитету. Этого может оказаться достаточно, чтобы толкнуть ОПС на какую-нибудь глупость.

Стоун мрачно улыбнулся.

— Как я уже сказал, теперь им остается только сделать правильный выбор.

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

Когда Локхарт выносили из самолета, она не переставала возмущаться тем, что ее отрывают от остальных. Вестлер уверяла, что ее забирают в госпиталь, но Локхарт не верила, и Джулиана невольно подумала, что у нее есть для этого основания.

Локхарт неожиданно поддержал Раф. Он грозил крупными неприятностями Лиге за такое обращение с подданными Объединения и требовал встречи с офицером, виновным, по его словам, «в похищении и взятии в заложники».

Последняя фраза вызвала у пилота Лиги улыбку.

— Это можно устроить, сэр, — сказал он и взглянул на своего помощника. Тот кивнул. — Как раз получено разрешение вас высадить.

После затхлости отсека воздух показался Джулиане на редкость свежим и чистым. Ярко светило солнце. Джулиана была рада выйти из самолета, однако ее радость длилась недолго. Когда она увидела у подножия трапа высокую стройную фигуру в полевой военной форме Лиги, у нее перехватило дыхание.

— Но вы же погибли! — воскликнула она.

Майор Эрш пожал плечами.

— Всего лишь маленькая неточность в донесении.

КОНКОРДАТ СЕРЕНТЕН

Голографическое изображение Амброса Алсиона возникло на обычном месте, но он стоял, а Дэниель по опыту знала: это значит, что аналог Алсиона что-то надумал.

— Доброе утро, госпожа премьер-министр. Как вы себя чувствуете? — приветствовал он ее и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Предполагаю, что ваш интерес продиктован новыми сообщениями из Объединения.

— Да, это так. — Она уже перестала удивляться тому, что аналог информирован не хуже ее. — Члены Правления в открытую выражают озабоченность докладами Лиги об активности реморов вблизи периферийных систем Объединения и тем, что число людей, высказывающихся за вступление в Лигу, растет. Поскольку руководство Лиги не устает напоминать, что не может разбрасываться войсками, чтобы помогать тем, кто не является членом МЛЗ, боюсь, если обнародовать инцидент, связанный с нападением реморов в системе Чуген, это подтолкнет Объединение в объятия Лиги.

Аналог кивнул:

— Вполне возможно. Тем не менее, если обнародовать все факты, результат может оказаться не таким уж выгодным для Лиги, чем представляется.

— Вы располагаете сведениями, которыми ни с кем не хотите делиться.

— Разумеется. — Аналог улыбнулся обезоруживающей улыбкой. — Но у меня на то есть причины: я имею дело с предположениями и предсказаниями, а не с фактами. Если я предоставлю вам умозаключение, не подкрепленное фактами, это принесет больше вреда, чем пользы.

Дэниель уже приходилось слышать похожие отговорки. На самом деле виноват был принцип нелинейной социодинамики, который гласил: «Вмешательство делает информацию недействительной». Тем не менее социодинамика, похоже, была не против косвенного вмешательства.

— А направлять размышления можно?

Аналог загадочно улыбнулся.

— Я не в состоянии контролировать ни физические, ни интеллектуальные действия других людей. Я не могу ничего никому внушить.

Тем не менее сейчас он занимался именно этим. Несмотря на потерю «узловой точки», Алсион не утратил интереса к системе Чуген. Почему? Элликот и остальные представители Конкордата пропали после нападения реморов. Игра закончилась. Или нет? Что, если Элликот был только пешкой, которая ввела в игру Конкордат и лично ее, Дэниель? Она понимала, что Алсион — серьезный игрок. Но насколько? И каково на самом деле его отношение к ней и к Конкордату?

Алсион уверял, что действует исключительно из лучших побуждений. Может быть, чугенский инцидент, по его замыслу, должен был послужить предупреждением для Конкордата? Ждет ли их такой же конфликт с Лигой, когда станет известно о юританцах? Или же события движутся к какой-то конечной точке, о которой догадывается только Алсион?

— Когда вы в первый раз говорили со мной, вы сказали, что центр развития этой ситуации — Элликот, — напомнила Дэниель. — Вы сказали, что он станет «бабочкой», которая, выйдя из куколки, повлияет на события, в свою очередь оказывающие влияние на очень и очень многие вещи.

— Верно.

— Но мы потеряли Элликота. Ваша центральная точка пропала. Что происходит с нелинейным социодинамическим потоком теперь, когда «бабочки» больше нет?

— Несомненно, мы потеряли его из виду, но так ли вы уверены в том, что его больше нет?

— А по-вашему, это нет так? По информации, переданной с корабля Лиги «Генри Халл», Элликот погиб вместе с остальными, после того как второй шаттл был атакован реморами. Именно вы сказали мне, что все представители Чугенской Миссии от Конкордата и от Объединения находились на борту этого шаттла. И, помнится, вы назвали это «не просто случайным совпадением».

— Правильно, — вежливо согласился аналог.

Общение с ним начинало действовать Дэниель на нервы. Оно требовало от нее огромных усилий, а результаты, как правило, были ничтожны.

— И теперь вы хотите сказать мне, что это не так?

— Судя по вашему растущему беспокойству, вы считаете, что я «говорю» вам очень мало. Впрочем, скажу, что располагаю сведениями, которые дают основания считать сообщение Лиги не совсем точным.

— Как это?

— По крайней мере в том, что касается жертв. Весьма вероятно, и во многом другом — тоже.

— Значит, вы полагаете, что Лига затеяла какую-то аферу, — заключила Дэниель.

— Этого я не сказал, хотя такое не исключается.

Ну да, разумеется, не исключается. В своих экспансионистских стремлениях МЛЗ ничего не чуралась и за десять лет присоединила к своему «защитному альянсу» куда больше миров, чем завоевали и погубили реморы.

— Неужели Лига хочет прибрать к рукам и Чуген? А как же аборигены?

— О, мне кажется, что чугенцы присутствуют на планете на таких же правах, что и юританцы — на Юрите. Еще мне кажется, что Лига имеет совершенно законный — по их понятиям — интерес в присутствии чугенцев.

— То есть чугенцы — всего лишь повод для того, чтобы легализовать действия Лиги против Объединения?

— С большой долей вероятности я могу предположить, что руководству ОПС только что нанес визит высокопоставленный представитель Лиги, — сказал аналог.

Совершенно верно. Не далее как утром Дэниель получила от друга из Правления Директоров Объединения известие о визите Кристофа Стоуна. Друг Дэниель был не на шутку встревожен. По его словам, многие опасались, что война затронет космос Объединения. Кроме того, широко распространилось мнение, что Лига намеренно позволяет зоне военных действий расширяться, чтобы, используя страх жителей Объединения перед реморами, подтолкнуть его к вступлению в Лигу.

— Самые главные последствия этого визита еще впереди, — добавил аналог.

— Не хотите ли вы сказать мне, откуда о нем известно вам?

— Подобный визит — почти неизбежное узкое место в потоке динамики. Я ценю ваш вопрос, ибо он подтверждает мои выкладки. Наступает ясность, — произнес аналог с очевидным удовлетворением. — Из хаоса рождаются порядок и понимание.

У Дэниель не было настроения выслушивать туманные изречения.

— Я начинаю уставать от ваших загадок, — не удержалась она.

— Изучайте нелинейную социодинамику, — посоветовал аналог.

— И я не нуждаюсь в рекламе вашего продукта!

— Нелинейная социодинамика — отнюдь не «продукт», — обиженно возразил аналог.

— Приношу извинения вашему оригиналу, но никто не в силах плавать в этой мутной воде. Чего вы от меня хотите?

— Очень прямой вопрос. — За спиной аналога возникло голографическое изображение кресла, и он сел в него. — Вам нужно как следует обдумать свою позицию. И свои действия.

Дэниель пристально смотрела на него, пытаясь понять, насколько он близок к своему прототипу и можно ли полагаться на его мудрость, а также на интуицию самого Алсиона.

Как будто пауза послужила сигналом, в комнату вошла Пейнфел с серебряным чайным подносом в руках. Дэниель не обременяла себя заботами об этикете по отношению к лишенному чувств электронному существу, но юританская прислуга неукоснительно придерживалась правил приличия. Прежде чем обслужить Дэниель, Пейнфел поставила чашку с чаем перед аналогом, словно он был живым человеком.

Наблюдая за юританкой, Дэниель невольно задумалась о ее собратьях. Пейнфел явно не была заклятым врагом человечества. Да и все юританцы, с которыми Дэниель приходилось встречаться, проявляли по отношению к людям почтительность и неизменную вежливость. Казалось, люди внушают им благоговейный страх.

Какая судьба ждет Конкордат, когда Лига узнает о юританцах? Разумеется, конкордатская милиция не сможет противостоять МЛЗ. Даже если бы Дэниель немедленно распорядилась увеличить ее численность, в ближайшие лет десять нечего и надеяться хотя бы догнать армию Лиги. И то — какой ценой! Одна мысль об этом была невыносима для Дэниель.

Если, благодаря изысканиям на Чугене, местных аборигенов причислят к реморам, юританцы тоже попадут в разряд врагов человечества. А Конкордат, который десять лет тщательно скрывал существование юританцев, превратится в сообщника или по меньшей мере сторонника врага. Доводов о разности культур никто слушать не станет. Испуганный человек, увидев лицо врага, начинает всех, на него похожих, тоже считать врагами.

Дэниель не сводила глаз с аналога. Кто его оригинал — друг или ловкий кукловод, безжалостно использующий ее и Конкордат в своих целях? До сих пор ей казалось, что его интересы совпадают с ее интересами. Лучший способ продлить такое положение вещей — это убедить Алсиона в том, что процветание Конкордата ему выгодно.

— Если после Чугена Лига решит выяснить отношения с нами, я втяну в конфликт и вас, и ваш Институт, как вы втянули в эту историю нас, — пригрозила Дэниель аналогу. — И если Лига объявит нас пособниками врага, наша с вами тайная связь станет известна. Конкордат потянет на дно и Институт Алсиона.

Казалось, на Алсиона ее слова не произвели никакого впечатления.

— Разумеется, вы должны поступать так, как считаете правильным, — сказал он и, к большому огорчению Уисс, выключился.

Его чашка с чаем осталась нетронутой, а чай Дэниель остыл.

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

Вновь посадив под замок Джулиану, Рафа и Зандовски, сержант Шарон Вестлер назвала это «карантином». Правда, если она не солгала о болезни Локхарт, эта мера была вполне оправданной и разумной. Только Джулиану не интересовали «разумные» доводы: Раф, Зандовски и она сама находились в тех же условиях, что и Локхарт, однако чувствовали себя вполне здоровыми. Кроме того, с рутинной медицинской процедурой как-то не очень вязались ежедневные визиты майора Эрша и его офицеров.

Сначала Джулиана подробно отвечала на вопросы майора, но когда убедилась в том, что он на ее вопросы отвечать не собирается, перестала. Майору это не понравилось, однако он все равно продолжал приходить и расспрашивать ее о разных вещах.

В основном его вопросы касались х’киммов, которых майор называл только «чугенцами» или «предполагаемыми обитателями планеты». Почему он проявлял к ним такой интерес, Джулиана точно не знала. Она понимала, что майор тщательно изучил данные на ее компьютере, а также на компьютерах всех остальных, но, судя по всему, аналог Алсиона он не обнаружил. Мысль об этом согревала Джулиану. Ей нравилось, что у нее есть своя тайна — пусть даже и пустяковая, — о которой не подозревает майор.

Кроме того, ей удалось немного улучшить отношения с Вестлер. Шарон по-прежнему держалась строго и деловито, но, казалось, стена ее равнодушия все же дала трещину. Джулиана решила этим воспользоваться.

Однажды после очередного осмотра, когда Вестлер укладывала инструменты в чемоданчик, Джулиана спросила:

— Шарон, как дела у Локхарт?

Вестлер нахмурилась, услышав, что Джулиана назвала ее по имени, но ответила вполне миролюбиво:

— Все, как мы предполагали. Нам удалось определить виновника ее болезни — это местная бактерия. Вы все ее подцепили, вероятно, со здешней едой. Похоже, для здорового человека заболевание не представляет опасности, но организм мисс Локхарт слишком ослаблен. Мы можем изгнать бактерию из организма больной, но, боюсь, мисс Локхарт понадобится восстановительно-трансплантационная терапия, прежде чем она вновь сможет ходить самостоятельно.

— Почему нельзя провести ее здесь?

Вестлер невесело усмехнулась.

— «Генри Халл» — всего лишь патрульный корабль, мэм. На нем мало места, а сложное медицинское оборудование не входит в число самого необходимого. Оно стоит только на крейсерах класса «военачальник».

— А если переправить ее на промежуточную станцию?

— Как только «Генри Халл» будет готов к полету, — заверила Джулиану Вестлер и тяжело вздохнула. — Ремонт проходит не очень удачно.

— Почему станция не может послать корабль?

— Потому что не хочет. К несчастью для мисс Локхарт, ваши соотечественники не желают рисковать своими кораблями ради подданного чужого государства, пока есть опасность, что в системе находятся реморы.

Большего Джулиане добиться не удалось — и у нее на душе не стало легче от того, что ей лишний раз напомнили о враге, притаившемся где-то неподалеку.

 

24

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

— Зонд номер шестнадцать, сэр. Сегодняшние координаты — ноль-семь-тридцать-два, — доложил лейтенант Йорк.

Майор Эрш вызвал на экран результаты разведки, произведенной с борта беспилотного самолета, и быстро просматривал их до тех пор, пока не нашел нужный эпизод.

Техники были правы. Вот он — мимолетный проблеск. Но этого хватило, чтобы определить местоположение Объекта. Теперь можно было сосредочить все ресурсы в одном месте.

— Отправить все зонды в северные долины. Мне нужна полная информация об этом районе, о его обитателях и об их обычаях.

— На это уйдет от двух до трех недель, — сообщил Йорк Эршу то, что майор знал и сам. — У нас есть три недели, сэр?

— Хороший вопрос.

Реморы были непредсказуемы, но пока, несмотря на их появление в других системах, разведка не предполагала столкновения с ними на Чугене. Маяк, обращающийся вокруг спутника, тоже пока молчал. Никто не мог сказать, долго ли продлится это положение, но ясно было одно: так будет не вечно. Хватит ли у Эрша времени?

Он надеялся, что хватит — ведь надо было выполнить задание.

— Спешка часто приводит лишь к опозданию, лейтенант. Жизненно важно, чтобы для развития эксперимента было достаточно времени.

— Да, сэр. — В голосе Йорка не чувствовалось особой уверенности. — Но может быть, он уже развился, сэр? Объект больше месяца был полностью изолирован — это больше, чем потребовалось в прошлый раз, и здесь он зашел гораздо дальше.

— Вы сами знаете, что случится, если мы выдернем его слишком рано, — заметил Эрш. — Возможности повторить этот эксперимент уже не представится.

— А если мы ошибаемся в нем, сэр?

Эрш думал о маяке и о сигнале, который рано или поздно будет подан с этого маяка.

— У нас нет времени на ошибки.

Воздух вокруг лагеря был суше и прохладнее, чем в деревне х’киммов: солдаты Лиги предпочли устроить базу на горном склоне, а не в долине реки. Насекомых здесь тоже было гораздо меньше, хотя это скорее всего обуславливалось тем, что солдаты вырубили деревья и установили защитные экраны. Джулиана считала электронную и ультразвуковую защиту ненужной и вредной для местной экологии, но Лига проявляла мало заботы о земле, по которой шагала. Джулиана оказалась высажена на унылый безжизненный островок среди бурного моря чугенской природы.

Ею тоже овладело уныние.

Со дня прибытия сюда она почти не покидала своей тюрьмы, которую ее спасатели — а на самом деле похитители — называли «гостевым домиком». Когда же ей случалось выйти оттуда, ее неизменно сопровождали вооруженные охранники — «для защиты». Впрочем, думая об аборигенах, х’киммах и с’киммах — так называли себя племена, — попавших под власть Лиги, Джулиана больше жалела их, чем себя.

Наружная дверь домика открылась, и Джулиана, еще не видя гостей, догадалась, что это не солдаты Лиги, а кто-то из с’киммов. Даже Эрш стучался перед тем, как войти, но от чугенцев, не имеющих четкого представления о личной жизни, ждать уважения к правилам этикета не приходилось.

Это оказалась Кмо — уборщица. С’киммам поручалась работа, унижающая достоинство воинов. Как обычно, Кмо пришла одна: разделив чугенцев на рабочие группы, солдаты уделяли своим слугам не больше внимания, чем обычно завоеватели уделяют покоренным.

Прямо с порога Кмо направилась к Джулиане в спальню.

— Шеденки волнуются, — сообщила она.

Шеденками — а на языке х’киммов шадакейями — чугенцы называли отвратительных жуков, которые использовали в качестве брони панцири своих жертв. Джулиана оценила образность и точность этого прозвища, и симпатия между ней и Кмо, основанная на понимании, скоро переросла в дружбу. Обе они чувствовали себя одинокими в лагере и старались помогать друг другу, чем могли. Джулиана объясняла Кмо поведение людей и учила ее понимать их язык, а Кмо приносила землянке новости и слухи.

— Ты не знаешь, в чем дело? — спросила Джулиана.

— Они нашли того, кого называют Объектом. Они посылают наблюдать за ним металлических насекомых, а сами ждут, когда можно забрать его наверх. Кто этот Объект, друг Джулиана, и почему шеденки за ним охотятся?

Увы, ответить Джулиана не могла. Все х’киммы, которых она знала, погибли, так же как и Курт.

Вспоминая о Курте, Джулиана неизменно испытывала острую душевную боль, хотя не раз твердила себе, что его больше нет и надо с этим смириться. Они даже не были любовниками, но от этого Джулиана еще тяжелее переживала потерю.

Заставив себя сосредоточиться на более насущных заботах, Джулиана принялась объяснять Кмо, что почти ничего не знает о планах солдат, но тут появился майор Эрш, начальник аванпоста Лиги на Чугене IV.

— Всем ли вы довольны? — спросил Эрш с елейным радушием.

— Дом поддерживается в безупречной чистоте, — ответила Джулиана, — если вы имеете в виду уборку. Но не могу сказать, что мне нравится, когда на ночь меня запирают. Это довольно неудобно.

— Да? Искренне сожалею, но при нынешнем положении дел… — Эрш пожал плечами. — По словам мистера Деклу, научные исследования успешно продвигаются на всех направлениях… Кроме социоксенологического, правда. Но профессор Моубрей не слишком требователен и пока не торопит вас. Не расстраивайтесь, профессор Тиндал. Все может измениться в любую минуту. Вы по-прежнему участвуете в проекте — стоит лишь подписать обязательство.

Это «обязательство» Эрш уже пытался ей подсунуть. Один из пунктов этого документа требовал от нее полного подчинения армии МЛЗ «на время чрезвычайного положения на Чугене IV», чего Джулиана совсем не желала. До тех пор пока Джулиана являлась подданной Объединения, Эрш со своими штурмовиками не имели законного права навязывать ей свою волю и тем более причинять какой-либо вред.

Правда, держать ее взаперти они тоже не имели права.

— Я не стану печатью на смертном приговоре, который вы здесь пытаетесь подписать, и не буду участвовать в позорных акциях Лиги.

Эрш изобразил на лице огорчение.

— Не понимаю, почему вы упорствуете в своем заблуждении. Чугенский Проект ведется не Лигой. Да, мы принимаем в нем участие, но лишь потому, что, так же как и все, хотим узнать о чугенцах правду.

— Поэтому и стянули сюда так много солдат?

— Много? Патрульный корабль и его экипаж? По существу, мы оказались здесь благодаря случайности. Если бы нас не атаковали реморы, мы бы высадили вас и всех остальных на планету, а сами улетели, предоставив вам заниматься исследованиями. Вы ставите меня в тупик, профессор. Откуда в вас эта недоброжелательность? Отчего вы непременно хотите приписать нашему присутствию здесь какую-то злодейскую подоплеку?

Джулиана ничуть не была обманута его показным простодушием.

— Конечно, вы ангелы во плоти и всегда правы. Поэтому и держите меня в плену? Зачем вы изолировали меня от других?

— Как только подпишете обязательство, вы сможете со всеми встретиться, если захотите. Разумеется, кроме мисс Локхарт.

— Вестлер сказана, что Локхарт поправилась.

— Насколько это возможно, учитывая наше скромное медицинское оборудование. Однако, скажу откровенно, дело не в состоянии ее здоровья. Она интернирована — да, именно интернирована, мы признаем, что у нас есть военнопленные, — как агент военной разведки Конкордата Серентен. А-а, вижу, вы этого не знали. Теперь понимаете, что мы вынуждены соблюдать осторожность? Тот факт, что Локхарт была направлена сюда с секретным заданием, лишний раз говорит о двуличности Конкордата. Не зная их планов, мы не можем позволить Локхарт вести наблюдение или иметь доступ к нашему оборудованию. Власти МЛЗ не любят шпионов. Поэтому мы держим ее под стражей.

Джулиана невольно задумалась о себе. Агент Института Алсиона — не настоящий шпион, но согласятся ли с этим власти МЛЗ? Институт стоял вне политики, вот только захочет ли признать это Лига? Известно ли Эршу о задании Джулианы? Возможно, он хочет получить от нее признание, чтобы превратить «взятую под защиту гостью» в военнопленную?

— Зачем вы пришли? Что вам от меня на самом деле нужно?

— Сегодня я, наоборот, принес кое-что вам. Новость.

Джулиана сильно сомневалась в том, что эта новость будет хорошей.

— Это касается профессора Элликота. Похоже, известие о его гибели, так же как и о моей, оказалось преждевременным.

Сердце Джулианы чуть не выпрыгнуло из груди. Курт жив! Ей очень хотелось в это поверить, но она боялась, что Эрш хочет подсунуть ей приманку, чтобы побольше выведать.

Впрочем, Эрш, видя, что Джулиана в смятении, не сделал попытки этим воспользоваться. Он вежливо дождался, пока она справится со своими чувствами.

— Вы уверены, что Курт жив? — наконец спросила его Джулиана.

— Жив и, судя по всему, здоров. Мы выяснили, что в настоящее время профессор Элликот движется на юг в компании кучки чугенцев.

Внезапно Джулиана догадалась, кто этот таинственный Объект, о котором говорила Кмо.

— Зачем вы его выслеживаете?

— Выслеживаем? По-моему, все, что бы мы ни делали, вам представляется в самом наихудшем свете.

— Но согласитесь, что вы за ним следите.

— Соглашусь, что мы пытаемся это делать. На участии в проекте профессора Элликота настаивала Лига. И мы обязаны проследить, чтобы с ним ничего не случилось. Выслеживаем? — Эрш печально покачал головой. — Дорогая профессор Тиндал, мы стараемся его спасти.

СИСТЕМА ЧУГЕН

ПРОМЕЖУТОЧНАЯ СТАНЦИЯ

Джейн встала на целый час раньше Коноя, и когда тот пришел в командную рубку, встретила его лукавой улыбкой и словами:

— Поступил еженедельный доклад от Эрша.

Не обращая внимания на стон Кена, она продолжала:

— Майор говорит, что его ремонт будет закончен через две недели, максимум — через три. Тогда он заберет с планеты ученых.

— Он не имеет права их забирать, — напомнил Коной.

Джейн пожала плечами.

— По его словам, вместе с шаттлом номер два погибло почти все оборудование и запасы. Он говорит, что их надо забирать, иначе они там просто умрут с голоду.

— Как будто мы не можем снабдить их всем необходимым.

— По его словам, корабль реморов все еще где-то рядом.

Коной нахмурился. Что ж, такая возможность не исключалась. Если этот корабль вообще существует… А вдруг майор придумал вражескую атаку, чтобы скрыть, что его пилот что-то там напортачил?

— Если корабль реморов действительно напал на корабль Эрша, почему же мы ничего не заметили?

Джейн разбиралась в таких вопросах не больше Коноя.

— Капитан Хопп? — спросила она. — Как вы думаете?

— Наверное, они атаковали в тени Чугена IV. Но пальба была, это уж точно. Трудно скрыть высвобождение высоких энергий.

— Тогда почему корабль реморов больше не появился?

— Наши суда обходят стороной Чуген IV. Майор говорит, что корабль был модели «призрак», с низкой эмиссией. Даже военные сенсоры не всегда засекают такие. Со станции мы ничего не увидим, если, конечно, не взглянем именно туда, куда надо, и в подходящий момент.

Во всем, что касалось космических кораблей, авторитет Хоппа был непререкаем, и все же Коною такой ответ не понравился.

— Итак, вы считаете, что враг затаился где-то поблизости?

— Кто знает… — Хопп помолчал. — Понимаете ли, никто не знает, чего можно ожидать от реморов. Мы не видели, как он появился, значит, запросто могли не заметить, что он ушел. Но в одном у меня сомнений нет, директор: если реморы рядом, добра не жди.

— Похоже, разумнее всего согласиться с планом Эрша, — сказала Джейн. Коной скривился, и она поспешно добавила: — Это ненадолго, он только взглянет на тот реморский маяк, а потом мы его выставим.

— По-моему, нам лучше приготовиться к осаде… — пробормотал Коной.

— У майора уже есть одна просьба, — сказала Джейн.

Ну вот, началось!

— Майор просит, чтобы мы передали ему координаты и напряженность поля для второй точки прыжка. Он заявляет, что ему это необходимо, чтобы организовать оборону.

— Тут он, безусловно, прав, — кивнул Хопп.

Коной отнесся к словам капитана с полнейшим безразличием.

— Как он пронюхал о второй точке? Ведь мы сами только вчера окончательно определили ее местоположение.

Джейн пожала плечами.

— День, когда исчезнет понятие утечки информации, станет началом новой эры в истории человечества. Так отправить ему данные?

— Ну уж дудки. Здесь распоряжаюсь я, а я не собираюсь ни с кем делиться такой информацией, особенно когда она еще не зарегистрирована в Исследовательском Управлении. Эрш хочет знать координаты? Пусть поработает сам!

После такого начала трудового дня Коноя уже не смог смутить ни один из прочих утренних рапортов.

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

Вечером того же дня, когда Эрш сообщил Джулиане, что Курт жив, к ней явился нежданный гость: Раф. Правда, дверь была уже заперта, но им удалось поговорить через одно из защищенных силовыми экранами окон. Они разговаривали шепотом, чтобы не побеспокоить ни с’киммов, чья хижина была совсем рядом, ни часовых.

— Тебе нельзя сюда приходить, — напомнила Джулиана Рафу.

— Да, в самом деле, — беззаботно согласился он.

В отличие от нее Раф подписал требуемое обязательство. Но, хотя он и получил разрешение приходить в лагерь, навещать Джулиану ему было запрещено.

Когда она заметила, что он рискует ухудшить свое положение, нарушая запрет, Раф ответил:

— Да, я подписал обязательство. Почему бы и нет? В суде оно ровно ничего не стоит. Подписано под принуждением и все такое. В любом случае теперь это не важно.

— А что изменилось?

— Весь Чугенский Проект — сплошной обман, мошенничество. — Раф огляделся по сторонам. — Ты же знаешь, я вечно сую свой нос куда не надо, и ты частенько говорила, что в один прекрасный день я узнаю нечто такое, что мне придется пожалеть о собственном любопытстве. Пришел сообщить тебе, что ты оказалась права.

— Значит, Эрш врет насчет научных исследований?

— О, они действительно что-то исследуют, но это попутно. У вояк есть план, и основное действующее лицо в нем — твой беспокойный дружок Элликот. Все завязано на нем.

— Что ты имеешь в виду?

Раф еще больше понизил голос:

— Наш шаттл должен был попасть в аварию. То есть на самом деле пилот должен был ее разыграть. Этот их идиотский план придуман исключительно для того, чтобы заманить сюда Элликота и сдать его туземцам. Вот только что-то у них не заладилось, и шаттл действительно попал в аварию. Некоторые из тех, кто не должен был погибнуть, погибли, а те, кто был должен, — остались в живых.

Джулиана широко раскрытыми глазами смотрела на Рафа.

— Мы были среди намеченных жертв, Джули.

Пораженная, она наконец выдавила:

— От-ткуда ты это знаешь?

— Я подпоил Шанхольца. Он оказался неплохим парнем — для солдафона.

— Разве он не участвовал в заговоре?

— Лично против нас Шанхольц ничего не имеет, для него мы просто гражданские. Но его начальству не хотелось, чтобы какие-то чужаки мешали туземцам принять к себе Элликота. И поэтому нас надо было устранить.

— Значит, твой мистер Шанхольц действительно неплохой парень — для бессердечного зверя. Этот мер…

— Послушай, не он все это придумал, ясно? Он просто мелкая сошка. Важно, что он мне сказал. Когда Шанхольц проболтался о том, что экипаж шаттла должен был остаться в живых, я начал соображать. Сначала я подумал, что это обычное нытье насчет погибших товарищей, но потом догадался. Он намекал на то, что крушение не должно было случиться и его товарищи должны были остаться в живых. Он не смог или не захотел сказать больше, но и этого хватило, чтобы у меня возникли подозрения. Я начал копаться. Помнишь, мы нашли цилиндр с транквилизатором? С его помощью вояки собирались отключить пассажиров и устроить все, как им было нужно.

— То есть перебить нас всех.

— Кроме Элликота.

— Тогда почему мы еще живы?

— Майор хотя и порядочная сволочь, но все-таки не мочит всех без разбору. Раз ему не удалось списать нашу смерть на аварию, он решил, что достаточно просто убрать нас подальше от Элликота. Знаешь, его ребята нарочно притащили с южной части континента несчастного пятнистого духа, чтобы занять Элликота и местных, пока нас «спасали». И это тоже едва не вышло им боком. Я слышал, как Эрш рвал и метал, когда узнал, что Элликот, возможно, погиб. Он лично съездил к реке и, черт побери, выискал там что-то, что пропустили его разведчики. Элликот оттуда ушел. — Раф в замешательстве замолчал. — Похоже, ты нисколько не удивлена.

— Они его нашли. Мне сказал об этом Эрш.

— Мы для них ничего не значим, — сказал Раф. — Их интересует Элликот, и только Элликот. Все задумывалось лишь с одной целью — заманить его на планету и оставить одного, чтобы он опять снюхался с местными.

— Зачем? Что им это дало бы?

— Понятия не имею. Зато знаю, что, насколько известно всем в Объединении, Конкордате и везде, кроме МЛЗ, потерпевшие бедствие участники Чугенского Проекта, прибывшие на другом шаттле, целеустремленно выполняют ту работу, ради которой сюда прилетели, а мы, дорогая моя, погибли. Останемся ли мы в списке мертвых или нет, зависит от того, удастся нам договориться с вояками или нет.

— Поэтому ты сюда и явился? Тебя послали, чтобы напугать меня и заставить подписать обязательство?

— Эрш не знает, что я здесь, — заверил собеседницу Раф.

Джулиана в этом сомневалась, но спорить не стала.

После рассказа Рафа о безжалостном замысле Лиги внутри у Джулианы что-то сломалось. Раньше ее ненависть к МЛЗ не носила личного характера. Теперь все стало иначе.

— Значит, если я не подпишу обязательства, то стану жертвой еще одной аварии. Наверное, потому меня и держат одну — вдруг кто-нибудь меня увидит и узнает, что я жива? Эрш сказал, что Локхарт — шпионка, а МЛЗ не любит шпионов. Он ее тоже убьет и заявит, будто она погибла в аварии?

— Если так, подпиши обязательство. Пусть тебя увидят другие.

— Локхарт это не спасет. Он может заставить меня солгать о том, что она погибла в катастрофе.

— Да при чем тут Локхарт?! Речь идет о тебе, Джули. О твоей жизни! Однажды тебя уже чуть не грохнули ради того, чтобы у Лиги все получилось с Элликотом. Что бы мы ни делали, мы ничего не изменим. Нас просто раздавят. Он того не стоит.

— Заткнись, — оборвала Рафа Джулиана.

— Я видел пару их записей. Элликот опять превратился в туземца. Это какой-то выродок, и ты только зря тратишь на него время.

— Нет! Курт не такой! Курт…

— От него одни неприятности. Забудь о нем! Он приведет тебя к гибели.

— Неужели тебе не наплевать на всех, кроме себя?

— Мне не наплевать на тебя. Я не хочу, чтобы тебя из-за него убили. Элликот и так причинил достаточно горя.

— Не он!

— Разве?

Джулиана ударила кулаком в защитный экран, и Раф инстинктивно отпрыгнул назад.

— Подумай о том, что я тебе сказал, — произнес он и, скользнув за угол домика, пропал в темноте.

Джулиана осталась стоять у окна, вглядываясь в черноту ночи. Курт где-то там, пока еще живой. Но, как и хос’киммам, ему грозит опасность. Если бы только он улизнул из расставленной Эршем сети…

Если бы я только могла его предупредить!

Испуганная и злая, Джулиана прижалась лбом к экрану, и на глаза у нее навернулись слезы.

Из темноты вышла Кмо.

— Почему ты плачешь?

— Курт, — всхлипнула Джули. — Они охотятся за Куртом.

— Он — это Объект?

— Да. — Она снова всхлипнула.

— Вы с ним — пара?

— Хотелось бы.

Кмо сочувственно кивнула:

— Я попричитаю о нем. И попрошу других попричитать со мной.

Причитание заменяло чугенцам молитву. Джулиана никогда в молитвы не верила, но сейчас решила, что ей самой тоже нужно попробовать помолиться.

Эрш испепеляющим взглядом вонзился в экран, и солдат на другом конце линии связи невольно вздрогнул.

— Повторите, — отрывисто приказал Эрш.

— Объекта нет на месте. Он бесследно исчез.

Как это могло случиться? Перед рейдом в деревне текла обычная жизнь. Никто не приходил. Никто не уходил. Накануне Элликот был там. Разведывательный зонд зафиксировал, как профессор вошел в дыру под землей вместе с седым чугенцем. Перед этим они совершили особый ритуал, Эрш сам видел. По предыдущим наблюдениям и по свидетельству профессора Моубрея, такой ритуал означал, что чугенцы собирались остаться в подземном священном месте не меньше чем на день. Так где же Элликот?

— Вы проверили священную яму?

— Там только три старика. Воют во все глотки. Оптические, термографические и акустические датчики ничего не регистрируют, сэр. В яме его нет, и другого пути из нее — тоже.

Очевидно, путь все-таки был. Как-то же он оттуда выбрался. Ладно, с этим можно разобраться потом.

— Возвращайтесь на базу.

— Что делать с деревней, сэр?

Инструкция запрещала производить крупные разрушения, чтобы Элликот думал, что своим убежищем он может снова воспользоваться. Похоже, эта предосторожность теперь уже не имела смысла.

— Вы уверены в том, что Объекта там нет?

— Уверен, сэр.

— Тогда можете сжечь эти вонючие хибары к чертовой матери. Эрш сеанс связи закончил.

Кто-то предупредил Элликота. Но кто? Солдаты этого сделать не могли, а кроме них никто ничего не знал. Нет-нет, кому-то он все-таки говорил… Тиндал. Эрш вспомнил о ее дружеских отношениях с местными жителями. Неужели она отправила предупреждение?

Время поджимало. И не только потому, что мнимый ремонт «Генри Халла» близился к концу. Можно было придумать новые отговорки. Но к сожалению, вселенная в который раз решила напомнить Эршу о том, что не принимает в расчет его пожелания. Прошлым вечером капитан Нида доложил, что с маяка реморов отправлен сигнал. Если маяк ожил, с Чугена надо сматываться.

И как назло, Объект снова непостижимым образом исчез.

 

25

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

Путешествуя с Ахзтом и уцелевшими х’киммами из стаи Логнена, Курт потерял счет времени. Да и стоило ли ему теперь беспокоиться о том, который был час или день недели? Один день сменялся другим, почти не отличаясь от предыдущего или последующего. Лишь медленная смена времени года имела какое-то значение, но на эти перемены не влияют никакие календари.

Одиночка Ахзт тоже изменил своим привычкам. Раньше он пропадал где-то по целым дням, а появляясь, сидел на задворках деревни, но теперь Ахзт искал тепла и покоя в кругу товарищей. С гибелью деревни охотник утратил свое особое положение. И, какой бы маленькой и непрочной ни стала стая, он нуждался в ее поддержке.

И Курт, как и Ахзт, нуждался в уверенности, что у него есть свое место под солнцем, дом, семья, друзья. Как и Ахзт, он отказался от всего, что мешало этой уверенности. Он отбросил все, что связывало его с обществом, к которому Курт больше не принадлежал, — свою одежду, обувь и те немногие инструменты, которые успел сунуть в сумку, сплетенную из прутьев и коры. Спутники называли его Куртэлликот, и он сам чувствовал, что превратился в Куртэлликота — х’кимма из осиротевшей стаи Логнена.

По пути они часто встречали других х’киммов, которые тоже направлялись в Рассех. Встречи ограничивались лишь приветствиями да рассказом осиротевших детей Логнена о том, что с ними случилось, и об их нынешнем положении.

— Почему другие тоже идут в Рассех? — спросил Куртэлликот у своих товарищей. — Ведь они не осиротели, как мы.

— Должно быть, пришло время сбора, — ответил Ахзт. — Сейчас ведь время сбора, туойал?

Куртэлликот, туойал, должен был знать, однако не знал. Но, наверное, его спутники не ошиблись. Зачем еще хос’киммам сниматься с насиженных мест?

Постепенно стало очевидно, что время сбора действительно пришло. По прибрежным равнинам текли стаи р’киммов. Одна за другой с гор спускались стаи с’киммов. Стаи х’киммов пробирались по лесам, сливались с другими и продолжали путь вместе. Туда, где в Рассехе, среди холмов Теклананды, должен был состояться великий сбор хос’киммов.

Холмы эти были невысокими, но любопытными — крутые, неправильной формы курганы, заросшие осокой, почти не отличались друг от друга по высоте. Благодаря им эта часть равнины превращалась в лабиринт, где были размещены укрытия, площадки для совещаний и священные пещеры Рассеха.

Когда Куртэлликот со своей стаей пришел в Рассех, на них глазели все. Некоторые — как правило, охотники вроде Ахзта, — набравшись смелости, подходили к Куртэлликоту и обнюхивали его. Следуя совету своего дарамака, Куртэлликот оставлял такую невежливость без внимания. Сироты Логнена бродили по Рассеху в поисках места, где можно устроиться, и, решив поесть, остановились возле торговца жуками.

Грив принялась отчаянно торговаться, и Куртэлликот уже предвкушал свежий завтрак, но тут Ахзт пихнул его в бок. Куртэлликот посмотрел туда, куда показывал дарамак, и увидел, что к ним подходят несколько седых стариков — в основном это были р’киммы — невысокие, коренастые, покрытые недлинным мехом жители равнин. Впрочем, среди них было несколько х’киммов и с’киммов.

— Сбор — время старшей стаи, — прошептал Ахзт Куртэлликоту. — Сошлись вместе мудрейшие из мудрых, все туойалы. Узы их мудрости сильнее кровных, и, когда придет час, они дадут нам ответ, как нашей стае жить дальше. Они узнают, что хотят от нас духи. Не чудо ли увидеть столько мудрейших сразу, дарамак Куртэлликот?

— Да, воистину чудо.

Вожак старшей стаи был меньше ростом, чем обычные р’киммы, зато таким толстым, что если бы он встал на четвереньки, его брюхо волочилось бы по земле. В каждой руке вождь держал трость, покрытую искусной резьбой.

— Жент’ах-рхулл, — услышал Куртэлликот почтительный шепоток в толпе хос’киммов.

Жент’ах-провидец? С таким именем старик, наверное, и правда был наделен даром ясновидения. Провидцы пользовались особым почетом среди хос’киммов. Что же заставило уважаемых старейшин прийти сюда?

Едва Жент’ах-рхулл привел свою необычную стаю к сиротам Логнена, толпа раздалась, а продавец жуков незаметно исчез. Жент’ах-рхулл указал тростью на Куртэлликота.

— Ты тот, что пришел в стаю Логнена. — В голосе провидца чувствовался вызов. Он следил за Куртэлликотом, как охотник следит за своей жертвой. — Сказано, что ты придешь, чтобы завершить срок.

— Я так не говорю. — Курт хотел, чтобы его признали, а не видели в нем врага. Он не желал иметь ничего общего с явившимся с небес злом. — Я здесь, потому что здесь моя стая.

— Твоя стая? — Жент’ах-рхулл рассмеялся лающим смехом. — Ты не такой, как мы.

— Я не похож на вас. И все же я, как и вы, хожу на двух ногах. Как и у вас, у меня есть руки. Я говорю. Я думаю. Я родился не здесь, но ведь и ваши достопочтенные предки — тоже. Если я не хос’кимм, тогда кто я?

Несколько стариков пробормотали что-то одобрительное, но Жент’ах-рхулл лишь наморщил нос и сказал:

— Это мы еще узнаем, — и посмотрел мимо Куртэлликота на остальных. — Кто скажет первый? Кто из детей Логнена будет говорить за сирот Логнена?

Ахзт бросил взгляд на Куртэлликота, но тот молчал, и охотник вышел вперед.

— Почтенный Жент’ах-рхулл, от имени сирот Логнена скажет мой дарамак Куртэлликот.

— Дарамак? — недоверчиво повторил Жент’ах-рхулл. Казалось, он был бы потрясен меньше, если бы Ахзт сказал ему, что они с Куртом стали любовниками. — Ты принял этого в дарамаки?

Ахзт кивнул:

— А он — меня.

Старейшины принялись негромко переговариваться между собой, и наконец Жент’ах-рхулл громко сказал Куртэлликоту:

— Скоро. Пей только воду. В час испытания приходи в расс’арасс.

Час испытания наступал, когда луна приходила в зенит, а расс’арасс был самым большим из всех святилищ Рассеха. Когда луна поднялась над холмами, Куртэлликот пошел в самое сердце гор Теклананды. Его сопровождали Ахзт, Грив и все остальные. Каждый знал: если старейшины не будут удовлетворены, сироты Логнена станут для хос’киммов тем же, чем грортайо для стаи.

Все расступались перед ними, и никто не осмеливался с ними заговорить, хотя многие показывали на них друг другу и перешептывались. Даже Ахзт, который всю жизнь был грортайо, ощетинился: среди стольких хос’киммов он чувствовал себя неуютно.

У входа в расс’арасс их встретили трое старейшин-х’киммов. Двое взяли Куртэлликота за руки и повели на середину поля, а третий жестом велел остальным сиротам Логнена остановиться и ждать.

Тусклая луна почти не освещала святилище и не затмевала сияние звезд. Куртэлликот пожалел об этом: он был разлучен со звездами, и потому его не радовало их холодное приветствие. Впрочем, и в темноте он разглядел силуэты танцующих у края поля хос’киммов. Музыкантов не было видно, только эхо металось между холмами.

В самом центре поля, окутанный тьмой, находился вход в расс’арасс. Как танцующие хос’киммы кольцом окружали поле, вход в подземную святыню окружала стая старейшин. Они передавали друг другу огромную чашу, сделанную из переливающегося всеми цветами радуги панциря какого-то насекомого. Когда подошел Куртэлликот, чашу предложили ему.

Он сделал глоток и передал чашу дальше.

Чаша все ходила и ходила по кругу, пока кровь не стала стучать в голове Куртэлликота в такт барабанам. Когда чаша в очередной раз попала к нему, старейшины сказали:

— Осуши ее.

Как он ни старался, немного жидкости выплеснулось ему на грудь. Тем не менее, когда Курт опрокинул чашу, чтобы показать, что она пуста, на землю упали только две капли.

Старейшины торжественно кивнули.

Их кольцо слегка разомкнулось, и из темноты неуверенной походкой выступил Жент’ах-рхулл. Без своих тросточек он двигался очень медленно. В руке у него была маленькая чашечка — металлическая, блестящая в свете звезд. Протягивая чашку Куртэлликоту, Жент’ах-рхулл произнес:

— Испытание. Выпьешь ты или нет?

«Конечно, выпью, — подумал Куртэлликот. — Почему бы и нет? Интересно, что у них там на сей раз?»

Курт взял чашку, поднес ее к губам, запрокинул голову и выпил одним глотком.

В следующее мгновение он согнулся пополам, как будто его лягнула в живот лошадь. Перед закрытыми глазами закружились в танце звезды-предательницы. Они смеялись, и он проклинал их. Но когда боль утихла и Курт открыл глаза, звезды не исчезли. Их танец стал еще веселее, и вместе с ними под барабанную дробь танцевала чья-то бледная тень, человеческая тень — тень женщины. Курт узнал ее.

— Джули! — крикнул он.

Его тело откликнулось на ее вызывающие движения. Курт почувствовал возбуждение. Кровь в висках пульсировала и стучала, стучала в такт барабанам. Взрыв наслаждения эхом отозвался у него в голове, и он со стоном рухнул на колени.

Кто-то натянул ему на голову грязный мешок. Потом Курта подняли, поставили на ноги и закружили. Когда его отпустили, он зашатался.

— Иди, — приказал Жент’ах-рхулл. — Покажи нам свой путь. Покажи себя.

Курт сделал шаг и едва не упал. Никто не поддержал его. Он был предоставлен самому себе.

Выпрямившись, он попытался сделать еще один шаг — на этот раз попытка оказалась гораздо удачнее. Еще шаг. Элликот понимал, что идет не по прямой, но ничего не мог с этим поделать. Еще бы — после такого угощения! Изо всех сил стараясь удержать равновесие, Курт шел вперед, выполняя приказ Жент’ах-рхулл.

Он слышал взволнованные голоса старейшин. Голова у него была затуманена, и Курт не мог разобрать, о чем они говорят, но ему показалось, что старейшины разочарованы.

Так не годится. Он должен идти как мужчина. Курт взял себя в руки, сосредоточился и сделал первый уверенный шаг.

Голоса отдалились. Барабанный бой стих. Казалось, из мира исчезли все звуки и Курт остался один в немой тьме. Страшась одиночества, он поднял руки к ремням на шее, которые удерживали мешок. Однако он понимал, что ему нельзя срывать его с головы. Усилием воли Курт опустил руки.

Он приказал себе сохранять хладнокровие. Не обязательно видеть хос’киммов, он знает, что они рядом. Хос’киммы никуда не исчезли. Стая осталась!

Его стая.

И стая чего-то ждет от него.

Ах да! Он должен идти.

Курт сделал еще шаг и почувствовал под ногами утоптанную, ровную землю — наверное, тропинка. Теперь главное — не потерять ее снова. Это было непросто. Голова кружилась. Какой-то частью сознания Курт понимал, что виной тому — недостаток воздуха и зелье, подсыпанное в питье. Он вынужден был признать, что почти не владеет своими чувствами.

Зато его чувства, наоборот, полностью овладели им. Курт слышал слабое жужжание насекомых, ощущал острый запах кожаных ремней, чувствовал, как легкое движение воздуха шевелит волоски у него на коже. Он провел языком по губам и уловил вкус соли и слабый привкус напитка. И еще он увидел…

Он увидел…

Чудеса!

Бесчисленные звезды сияли в восхитительном великолепии, и среди них шествовали боги, источник жизни, вдохновители мысли, вершители судеб, попечители и судьи смерти. Курт задрожал, сознавая свое ничтожество перед ними и понимая, что всем обязан им. Боги подняли Курта, отделили от земных существ и поставили на путь света. Они рассеяли по вселенной его братьев и сестер, и у каждого была своя дорога.

А за богами — Курт видел это — за богами было что-то еще, нечто великое, могущественная сила, перед которой склонялись даже боги. И эта сила пела — чудесную, красивую, проникновенную, печальную песнь без слов, которая проникала в самое сердце. С каждым шагом Курта пение становилось то громче, то тише. Но безликий певец был далеко от Курта, еще дальше, чем от богов. Курт не мог его даже позвать — если только тот не пожелает прийти сам.

Ободренный пением, Курт уверенно продолжил свой путь. Его неуверенность исчезла. Все было именно так, как должно быть.

Споткнувшись о камень, он упал на колени, и чудесное видение сразу пропало.

— Нет! — закричал Курт, обожженный болью утраты. — Не покидайте меня!

Чьи-то пальцы развязали ремни у него на шее и сняли мешок. Перед Куртом сидел на корточках Жент’ах-рхулл. Он прижал ладони к щекам Курта. Глаза его сияли в свете звезд.

— Дайша-ло дарамак, — провозгласил он. — Путешествующий Среди Звезд пришел. Говори, Дайша-ло дарамак. Прощены ли хос’киммы? Скажи нам, принес ли ты гибель или спасение.

— Я не знаю, — простонал Куртэлликот, и по трясущимся рукам Жент’ах-рхулла потекли слезы.

 

26

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

— Они опять подбираются к Элликоту, — прошептал Джулиане Раф. Кмо уже говорила ей, что шеденки радуются, найдя свой Объект. В голосе Рафа слышалось некоторое злорадство.

С тех пор как Джулиана узнала о том, что Курт жив, она только и делала, что переживала за него и боялась.

— Они знают, где он?

— Точно — пока еще нет, но скоро они его прижмут. Чугенцы собираются в горах возле устья большой реки, впадающей в южное море, — ну, ты знаешь, та, которую Сингх назвал Новым Гангом, потому что она напомнила ему реку на родине предков. Несколько наших слуг тоже хотят туда отправиться. Они утверждают, будто их позвали, но, по-моему, это просто предлог, чтобы удрать отсюда. Как будто для этого нужен предлог!

— Ты думаешь, его поймают?

— После того разноса, который Эрш устроил своим людям, они вряд ли посмеют вернуться без Элликота.

Джулиана задумчиво смотрела на джунгли и на полное звезд небо над ними.

— И что потом?

— Лично мне наплевать. Элликот получит по заслугам. — Джулиана осуждающе сдвинула брови, но Раф не обратил на это внимания. — Лига здесь из-за него, так? Они готовы были пойти на убийство, лишь бы затащить его сюда. Я много думал об этом.

Так же как и Джулиана.

— Подписанное мной обязательство связывает меня по рукам и ногам. Неразглашение, секретность и все такое. Уж Лига постарается, чтобы существовала только одна версия случившегося — ее собственная.

— Законы Лиги бессильны в Объединении. Им не удастся заставить нас молчать, — не очень уверенно сказала Джулиана.

— Сомневаюсь, — отозвался Раф. — Поскольку в основе законодательства Объединения лежит понятие священности сделки, боюсь, наши суды вполне могут встать на сторону Лиги.

— Не ты ли убеждал, будто подпись, данная под принуждением, ничего не стоит?

— Да, я, — угрюмо буркнул Раф. — А они думают по-другому. Я их поганое обязательство подписал, но ты — нет. И как, ты думаешь, они поступят с тобой, перед тем как убраться? У них нет даже бумажки, чтобы заткнуть тебе рот.

Джулиана пришла к тому же выводу, только до сих пор боялась его сформулировать.

— Не считаешь же ты, что они…

— Именно так я и считаю. В конце концов один раз они уже пытались с нами расправиться. И когда я задумался о том, что ждет тебя, то сообразил: я знаю, что ты не погибла в крушении. И если они от тебя избавятся, кто будет следующим?

— Ты.

— Точно. Только я не собираюсь сидеть и дожидаться, пока эти мерзавцы не решат заткнуть мне рот уже навсегда. Хоть я и ненавижу эту планетенку с ее вонючими крысами, я считаю, что жить в здешних кустах все-таки лучше, чем в какой-нибудь суперсовременной тюрьме для тех, кто угрожает государственной безопасности Лиги. Если мне вообще позволят жить. Похоже, они Предпочитают действовать по принципу «лучший свидетель — это мертвый свидетель». Мне кажется, в кустах у меня больше шансов. У тебя — тоже.

— А Зандовски?

— Зан? — Раф коротко рассмеялся. — Если бы она была подданной Объединения, я бы еще беспокоился, но она — гражданка Коалиции Хэнситик. Ее правительство дружит с МЛЗ. С Зан ничего не случится.

— Но вы…

— Не подошли друг другу, — быстро сказал Раф. — Если я исчезну, она плакать не станет. И даже, судя по тому, с каким усердием она в последнее время работает, не заметит, что меня нет.

Имея некоторое представление о чувствах Зандовски, Джулиана усомнилась в его правоте. Однако, судя по всему, Раф говорил искренне. И похоже, был готов действовать.

— Эрш взвоет, когда узнает, что мы сбежали, — с довольным видом произнес Раф.

Джулиане, которую на ночь запирали в домике, а днем не оставляли без охраны, побег казался невозможным.

— Я все рассчитал, — заверил ее Раф. — Послушай. Насколько я понимаю, Эрш спешит. Это видно по тому, как они тут все суетятся. А если он спешит, значит, время не на его стороне, а на нашей. Это же секретная операция, и они понимают, что не смогут вечно держать ее в тайне. Я видел, как Эрш взбесился, когда потерял Элликота. А тут еще мы. Начальство его по головке не погладит. И если мы доберемся до джунглей, ему придется искать и нас. А значит, он не сможет выслеживать Элликота так же тщательно, как прежде. Планета большая, а людей у него не слишком много. Время его поджимает, и в конце концов он на нас плюнет. Если Элликот способен здесь скрыться, сумеем и мы. Уж лучше смотаться, чем ждать, когда нас прикончат. А потом кто-нибудь наверху догадается, что происходит, и Объединение начнет расследование. Нас спасут — на этот раз по-настоящему, и мы рассмеемся Эршу в лицо. Завтра ночью будь готова, — закончил Раф и исчез, потому что в кустах послышался шорох: это шел часовой.

До утра Джулиане так и не удалось уснуть. Раф ничего не объяснил толком, и она боялась, что его план не сработает. Правда, одно Джулиана знала точно: если им удастся уйти в джунгли, она не будет отсиживаться с Рафом в кустах. Где-то там Курт, и она должна его отыскать.

«Что бы ни случилось потом, — говорила она себе, — я справлюсь».

Наутро Джулиана поделилась с Кмо своими надеждами и опасениями касательно плана Рафа и под конец сказала:

— Я взяла бы тебя, если бы могла.

Мгновение Кмо испытующе смотрела на нее, а потом ответила:

— Понимаю.

В середине дня обычный распорядок был нарушен. По всему лагерю засуетились солдаты, два самолета поднялись в воздух и направились на запад. Джулиана не понимала, что происходит, но ясно было одно: вояки чем-то встревожены. Часовой вежливо попросил Джулиану вернуться в домик. Подчинившись приказу — а это был приказ, хоть и замаскированный вежливостью, — она вошла в домик, и тут же щелкнул замок. Но, едва часовой ушел, как, помахивая ключом, появился Раф.

— Пойдем, — сказал он, отпирая дверь. — Сейчас или никогда.

— Что происходит?

— Я нашел солдатам занятие. Ты же знаешь: солдат без дела сидеть не должен, а то начнет думать.

— Как тебе это удалось?

— Когда Шанхольц пьян, его не волнует, кто влезет в его компьютер. А вряд ли найдется такая система, в которой я так или иначе не способен нагадить. — Раф самодовольно ухмыльнулся. — Еще я обеспечил нас транспортом. Пора двигать.

Он взял Джулиану за руку и потащил за собой. Они бежали сквозь кустарник, избегая открытых участков, где сновали солдаты. На взлетной площадке стоял самолет. Как ни странно, солдат рядом не было, но Раф, похоже, этого и ждал. Он направился прямо к открытому люку в носовой части машины. Джулиана, боясь, что их вот-вот остановят, не отставала от него ни на шаг.

— Ты умеешь на нем летать? — удивленно спросила она, когда Раф уселся в кресло пилота.

— Угу. Я тренировался на симуляторе.

— На симуляторе? — переспросила Джулиана.

Уловив в ее голосе недоверие, Раф нахмурился.

— Успокойся. Это же не истребитель. На Шанде я летал на «сафари», они очень похожи. Полетит у меня как миленький.

Но Джулиана не могла успокоиться, а упоминание об истребителе только усилило ее тревогу; если у Лиги на планете есть хотя бы один истребитель, они пропали.

Какое-то движение на летном поле отвлекло девушку. Она испугалась еще больше, но, повернувшись, вместо солдат Лиги увидела Кмо, бегущую к самолету. С’киммам под страхом смерти было запрещено приближаться к технике. Если кто-нибудь увидит Кмо, ее убьют.

— Давай же, — поторопил Джулиану Раф. — Закрывай люк. Нам пора!

— Минуту! — крикнула она в ответ.

Кмо подбежала к люку и, тяжело дыша, протянула Джулиане черный кейс с ее компьютером.

— Я возвращаю тебе пропажу.

Джулиана опешила. Это была ритуальная фраза: одним из способов войти в стаю у хос’киммов было вернуть вожаку потерянную вещь. Но Джулиана не была вожаком и не могла выполнить все обязательства, связанные с этим обычаем. Разумеется, Кмо об этом знала.

Раф опять крикнул Джулиане, чтобы та закрывала люк.

И все же она не могла бросить Кмо. Джулиана наклонилась и взяла компьютер. Улыбаясь, Кмо вскарабкалась в самолет, высунула голову наружу и протявкала имя стаи.

Из кустов выскочили пять с’киммов и с бешеной скоростью бросились к самолету. Подарок покупал только одно место, но Джулиане не хотелось разрушать их надежды на освобождение. Крикнув Рафу, чтобы он не взлетал, она подождала, пока в самолет не влезут все беглецы, и только тогда захлопнула люк. Взвыли двигатели, и самолет поднялся.

Оставив с’киммов у люка, Джулиана успела пробраться на место второго пилота, прежде чем Раф прибавил скорость. Лагерь внизу начал стремительно уменьшаться. К великой радости Джулианы, погони за ними не было.

Только долго ли это продлится?

— Когда мы будем вне зоны действия их радаров? — спросила она Рафа.

— Минут через двадцать — тридцать.

— Не могу поверить, что о нас позабыли.

— Конечно, нет, но я синтезировал голос Шанхольца и ввел в компьютер программу. Псевдо-Шанхольц будет занимать их, пока не проколется. Ему придется постараться.

По-видимому, он и старался. Лагерь исчез за линией горизонта, а погони по-прежнему не было. Значит, побег удался.

Над штабом прогудел самолет.

— Внеплановый вылет? — спросил Эрш дежурного сержанта за операционным пультом.

— Наверное, сэр. Я сейчас проверю.

— Проверьте.

Эрш снова вернулся к плану по захвату своенравного профессора Элликота. После неудачной предыдущей попытки он решил действовать тверже. Осталось лишь добавить некоторые детали, например, уточнить, откуда начнет атаку ударная группа. Элликот прячется у своих местных приятелей, но очень скоро этому придет конец.

Когда сержант обратился к нему и майор поднял голову, на лице Эрша играла улыбка.

СИСТЕМА ЧУГЕН

ПРОМЕЖУТОЧНАЯ СТАНЦИЯ

Голос Джейн ван дер Нугт, докладывающей о результатах запроса по помехам, которые они зафиксировали за орбитой самой дальней планеты системы, был полон тревоги.

— Кен, мне это не нравится. Помнишь, я тебе сразу сказала, что эти помехи какие-то странные. Поэтому я их профильтровала и провела через главный банк данных, — говорила Джейн. — Вероятность того, что это реморы, — пятьдесят два процента.

Если Джейн не ошибалась относительно природы помех, это не понравилось бы ни одному человеку в системе.

— Может, это просто ошибка? — с надеждой спросил Кен. — Планета далеко. У страха, знаешь, глаза велики.

Он проверил цифры, ввел несколько поправок, но все равно не смог исключить вероятность появления реморов. Правда, у Коноя она снизилась до сорока семи процентов.

Через три дня их ждала еще одна новость. Астрогаторы засекли крупный объект, идущий курсом, который вел прямо в еще не опробованную точку прыжка к Медведице. Расчеты показывали, что его траектория начинается как раз в районе, где были зарегистрированы помехи.

— Наверняка реморы, — сделал вывод Коной. — Им нужны ворота к Земле.

Джейн нахмурилась.

— Если так, почему они не вышли в обычный космос ближе к нам?

Коной развел руками.

— Кто знает, почему они поступают так, а не иначе? В конце концов о них нам ничего не известно.

Джейн вздохнула.

— Все равно непонятно. Если им что-то нужно в системе, зачем выскакивать на самой окраине? А если это нападение, где военные корабли?

— Ну, они могут прятаться за крупным объектом Ладно, если скорость его не изменится, через неделю мы окажемся в зоне поражения его орудий. И тогда у нас будут крупные неприятности, — вставил Хопп.

— Если это реморы, — уточнила Джейн.

— Лучше приготовиться к худшему, — заметил Коной. — Джейн, отправь сообщение на Лебедь и копию — на станцию Большого Пса. Передай, что на сей раз у нас не просто налет, и нам действительно нужна помощь.

— А вдруг мы поднимем ложную тревогу? — спросила Джейн.

— Выпутаемся как-нибудь, если останемся живы.

— Я в этом сильно сомневаюсь, директор, — бросил Хопп. — Понимаете ли, в Большом Псе не больше дюжины собственных кораблей и, может, еще пара дюжин транзитных. Транзитники ввязываться не захотят, а если кого и удастся уговорить, система оставит их себе. Значит, какую бы помощь они ни послали, ее все равно не хватит.

— Может, начать эвакуацию? — спросила Джейн.

Впрочем, она и сама понимала: чтобы вывезти со станции сразу всех, кораблей не хватит. Да и куда вывозить? В пределах одного прыжка — только Медведица, но, поскольку маршрут еще не опробован, попытка воспользоваться им вполне может обернуться самоубийством. Созвездие Большого Пса? Даже если бы все имеющиеся корабли могли самостоятельно совершить прыжок, они сумели бы забрать только треть персонала, а за остальными вернуться уже не успели бы. На Чуген IV? Конечно, уничтожить планету труднее, чем станцию; там люди имели шанс выжить до прибытия флота Объединения. Коной сделал приблизительные подсчеты. Все равно всех эвакуировать невозможно. Тем не менее Чуген IV — единственный приемлемый выход. Коной принялся отдавать необходимые распоряжения.

Только через тридцать восемь часов удалось разгрузить первый корабль. К этому времени пришла плохая весть: объект увеличил скорость. Теперь отрицать, что это корабль, стало уже невозможно. Коной приказал послать через точку прыжка в Лебедь еще одну просьбу о помощи, хотя и понимал, что флот Объединения все равно не успеет вовремя.

— Скажите, что мы подтверждаем появление реморов.

Джейн, которая, вопреки уговорам Коноя, два дня не отлучалась от пульта, сообщила:

— Всплеск радиации в точке прыжка. К нам кто-то пожаловал, — и тут же взволнованно воскликнула: — Кен, это целая эскадра!

Он ухмыльнулся.

— А мистер Хопп не верил.

Однако радость его исчезла, когда стали поступать данные опознавания. Все корабли принадлежали Межзвездной Лиге Защиты.

Поскольку они были недалеко от станции, задержка сигнала была минимальной. Потом установилась и видеосвязь. Коной весь подобрался, узнав лицо Кристофа Стоуна. Хладнокровный Убийца собственной персоной.

— Говорит командующий сектором Стоун, командир альфа-эскадрильи, Флот тридцать-два МЛЗ. Мы транзитом проходили Большого Пса, когда поймали торпеду с вашим донесением. Прошу немедленно передать всю информацию о расположении противника.

Какого черта он тут раскомандовался?

Конечно, за спиной у него целый флот, сотни ракет и десятки лазерных орудий, наведенных на почти беззащитную станцию. Но Коной не любил, когда его запугивают. На спортивной площадке он умел за себя постоять, но система Чуген — не спортивная площадка.

— Этот сектор Лиге не принадлежит, — выдавил Коной, пытаясь отстаивать власть, которой наделило его Правление.

— Тем не менее мы здесь, — спокойно ответил Стоун. — И готовы сразиться с врагом.

— У вас здесь нет полномочий, — настаивал Коной.

— Мы уполномочены воевать с противником, где бы он ни появился. Разве вы не звали на помощь?

— Я звал не вас.

— Может быть. Но пока ваши собственные корабли спешат к Чугену IV, станция открыта перед врагом. Похоже, вы беззащитны.

Это угроза? Неужели одних реморов мало?

— Я жду подкрепление из Большого Пса, — сообщил Коной, стараясь облечь надежду в форму уверенности.

— Подкрепление? — Голос Стоуна не выдавал никаких чувств — ни удивления, ни недоверия, ни даже насмешки над столь откровенным блефом. — Когда мы совершали прыжок, никаких кораблей не заметили. Ваши ожидания напрасны.

— Эта система находится под защитой Объединения Пан-Стеллар.

Стоун слегка нахмурился.

— Я удивляюсь вам, господин директор. Объединение славится своей гуманностью, а вас, похоже, больше беспокоят какие-то юридические мелочи, чем приближающийся враг. Вас и всех ваших людей просто уничтожат. Неужели вы не примете мое предложение?

— Чтобы вы могли заявить права на контроль за системой? — парировал Коной.

— Чтобы спасти жизнь невинным людям. Не думайте, что я в восторге от перспективы вступить в бой с этим гигантом. Моя эскадра понесет потери, но мы живем, чтобы защищать человечество, сэр. В то же время мы не распространяем свою защиту на тех, кто от нее отказывается. Вы желаете, чтобы мы вас защищали, сэр?

Коной этого хотел, но не любой ценой. Не исключена возможность, что реморы минуют Чуген. Однажды такое уже случалось: в Галлентине огромный корабль реморов выскочил из гиперпространства, напугал всех до полусмерти и скрылся без единого выстрела. Но это было всего раз. Гораздо чаще появление реморов несло за собой смерть. Вправе ли Коной рисковать?

— Здесь никто не подчиняется вашей Лиге и не желает ей подчиниться, — проговорил Коной. Он напряженно искал выход из положения, но ничего подходящего придумать не мог и поэтому продолжал говорить, чтобы протянуть время. — Мы все — граждане Объединения, и эта система принадлежит Объединению. Тем не менее, если вы отдадите свой флот под мое командование, мы воспользуемся вашей помощью.

— Я не могу освободить себя от командования, сэр.

Коной и не думал, что он согласится, но вынужден был сделать такое предложение.

— А я не могу передать систему под власть Лиги, сэр.

Некоторое время Стоун молчал. Потом он сказал:

— Хорошо, сэр. Раз вопросы суверенитета для вас важнее, чем жизнь, нам не о чем говорить. Если мы здесь лишние, значит, уходим. Это ваш выбор, директор Коной.

Связь прекратилась.

И что теперь?

— Кен? — Голос Джейн дрожал. — Взгляни на экран!

Коной взглянул — и надежда вновь вспыхнула в нем: след корабля реморов затерялся среди электромагнитных помех. Радары тоже его потеряли. Это могло означать только одно: корабль ушел из системы.

Но не прошло и минуты, как экраны радаров ожили вновь. Но теперь вместо одного большого сигнала они регистрировали множество мелких. Огоньки загорались быстрее, чем Коной успевал их сосчитать.

У него пересохло в горле. Гигантский корабль исчез, зато оставил после себя целую кучу маленьких. К станции подбирались не меньше двадцати вражеских кораблей, и Коною нечего было им противопоставить. Станция будет уничтожена, корабли, эвакуирующие персонал, будут сбиты, а потом реморы займутся планетой. Оставалось надеяться лишь на флот Лиги…

Коной вызвал флагманский корабль МЛЗ.

— Командующий сектором Стоун?

— Да, господин директор?

— Не могли бы вы развернуть свой флот и дать бой реморским захватчикам?

Стоун кивнул:

— Хорошо, господин директор. По мере возможности я буду вас информировать.

Хладнокровный Убийца еще не договорил фразы, а его корабли уже двинулись навстречу врагу.

 

27

СИСТЕМА ЧУГЕН

«КОНСТАНТИН», МЛЗ

Благодаря положению своей эскадры и первоклассной аппаратуре Стоун узнал об уходе большого корабля реморов и появлении мелких почти на тридцать секунд раньше, чем об этом стало известно на станции, и воспользовался этим временем для того, чтобы оценить ситуацию.

Когда с поста сканирования поступили данные о количестве зарегистрированных сигналов, выяснилось, что визуально наблюдаемых объектов больше, чем сигналов. Что же там было, кроме боевых кораблей? Сейсмические заряды? Баллистические ракеты? Мины? Или что-нибудь безобидное, например, мусор, выброшенный с корабля-матки перед прыжком? Впрочем, у Стоуна не было времени об этом гадать. Сейчас его в первую очередь занимали вражеские боевые корабли.

— Доложите о перемещениях противника.

— Мы еще не закончили отслеживать те, что пока далеко, сэр, — ответил полковник Макандра.

— Ограничьтесь теми, которые направляются в нашу сторону.

— Есть, сэр. — На главный тактический экран начала поступать информация. — Сканеры выявили пятнадцать бомбардировщиков, семь крейсеров и два корабля с массой дредноута. Все идентифицированы по классам, за исключением последних.

Корабли противника разделились на две приблизительно равные группы, каждую из которых сопровождал отсутствующий в реестрах Лиги дредноут. Впервые Стоун видел, чтобы реморы проявляли какую-то организованность, и это его встревожило.

— По-моему, обе группы — на перекрестных векторах к промежуточной станции, — сказал он.

— Астрогация дает подтверждение, сэр. Но когда мы начнем разворачиваться, враг может перестроиться, — заметил Макандра.

Да — если применит свою обычную тактику. Но учитывая, что он не применил ее с самого начала, на это было трудно рассчитывать.

В эскадре Стоуна было два тяжелых крейсера класса «император», включая его флагман «Константин», пять крейсеров класса «почетный», девять крейсеров поменьше класса «военачальник», авианосец «Арденны» с неполным комплектом истребителей и двадцать патрульных кораблей, богатых скорее электроникой, чем боевым снаряжением.

В целом, эскадра Стоуна была значительно сильнее противника. Даже с учетом технического превосходства реморов программа «Оценки боевых возможностей противников» давала Стоуну преимущество 1,5 к 1. Однако расчеты ОБВП относились к флоту реморов, действующему нескоординированно. Теперь же дело обстояло иначе, и Стоун понимал, что ему еще повезет, если шансы окажутся равными.

К сожалению, даже если им удастся отбить атаку, битва не завершится. По системе разбросаны другие корабли противника. Правда, если бы они все навалились на эскадру Стоуна, у командующего вообще не было бы шансов на успех. Но пока у него есть возможность использовать эту ошибку.

— Приготовиться к аварийной ситуации, статус «зеленый», капитан.

— Есть, сэр.

— Сигнал с промежуточной, — доложили с узла связи.

Стоун этого ждал. Он коротко переговорил с директором системы Коноем, и его корабли вышли на боевые позиции.

Следующий ход был за противником.

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

Два дня утомительного похода по заросшей кустарником дельте нисколько не улучшили настроения Рафа. Когда Джулиана объявила ему о своем решении вместе с Кмо выйти к равнинам, а потом отправиться на великий Сбор хос’киммов, Раф не выдержал и взорвался.

Он бушевал долго, но наконец утих, поняв, что спорить бесполезно и Джулиана уйдет, несмотря ни на что. Однако он по-прежнему злился, и эта злость выплескивалась наружу всякий раз, когда с’киммы пытались замести следы.

— Если ты хочешь идти туда, где нас скорее всего схватят, зачем тратить на это время? — ворчал Раф.

Не отвечая, Джулиана опустилась на сухой камень и скинула с ног промокшую обувь. Порывшись в аварийном комплекте, прихваченном из самолета, Джулиана нашла коробку гигроскопичного порошка и щедро насыпала его в каждый ботинок.

Потоптавшись на месте, Раф обиженно уселся на другой камень и тоже занялся обувью. Пока с’киммы занимались следами, Джулиана смотрела туда, где на горизонте маячило красноватое пятно — Текланандахотей, или Горы Теклананды.

Джулиане не терпелось добраться туда. Она не сомневалась, что Курт наверняка постарается попасть на Сбор — это же уникальная возможность изучить обычаи аборигенов, и он ее не упустит, невзирая на любую опасность. Впрочем, сама Джулиана больше думала не о социоксенологии, а о том, что встретит там Курта. Она предупредит его о том, что Лига ведет за ним охоту, а потом они вместе скроются в какой-нибудь глуши.

Однако сначала надо было добраться до Текланандахотея.

Джулиана заметила, что Кмо и ее соплеменники машут ей от длинной отмели, расположенной немного ниже по течению. Натянув ботинки, она встала и, позвав Рафа, направилась к своим спутникам.

«Еще немного, — твердила она себе. — Уже скоро».

СИСТЕМА ЧУГЕН

«ЯГУАР», МЛЗ

«Ягуар» пришел вместе с остальными кораблями альфа-эскадрильи Флота 32, но в отличие от них не уменьшал скорости и не изменял курса, а продолжал стремительно продвигаться внутрь системы. Промежуточная станция запросов не посылала; да там и не догадывались о его присутствии: «Ягуар» представлял собой корабль класса «призрак», и в режиме полной секретности обнаружить его было практически невозможно. Выделить из общего фона эмиссию «Ягуара» мог лишь самый внимательный и опытный эксперт, и то при условии, что ему повезет. На станции таких специалистов явно не было.

Капитан «Ягуара», Лаура Перри, спросила:

— Идем к Чугену IV, майор?

— На максимальной скорости и разумеется, с соблюдением полной секретности.

— Будет сделано, — ответила она и, в голосе ее проскользнуло едва уловимое раздражение.

Перри знала свое дело, но ей не нравилось, что ею командует пехотинец. Если бы Андерс получил постоянное назначение на «Ягуар», ему пришлось бы принимать меры. Но он находился на борту корабля только на время задания, поэтому Перри позволяла себе проявлять некоторое недовольство, а он оставлял это без внимания.

Тайное проникновение «призрака» в космическое пространство другой звездной нации являлось нарушением Центаврского Соглашения и могло послужить поводом для военного конфликта. В системе Чуген МЛЗ и без того оказалась вовлечена в сомнительные дела, и Андерс, не желая усложнять положение, предпочитал лишний раз подстраховаться. Он знал, что Перри за это его презирает, но готов был смириться с ее презрением. Не всякий астронавт способен понимать его так, как Джейсон Метцлер.

Интересно, что он сказал бы по поводу этого задания? Наверняка что-нибудь язвительное. «Любопытно, — как бы услышал Андерс голос Метцлера. — Должно быть, в предыдущей жизни ты немало грешил, раз тебе выпала такая карма».

Неужели все это расплата за грехи?

Десять лет назад Сиборг командовал группой, получившей задание забрать с планеты одного своенравного социоксенолога, а командующий Стоун прикрывал их сверху. Теперь, на Чугене IV, Элликота выслеживал Эрш, а Сиборг обеспечивал ему прикрытие. Случайное совпадение, судьба или божий промысел? Или, как любили выражаться последователи Алсиона, некая упорядоченность, возникающая из хаоса? Так или иначе, Андерсу было не по себе.

Впрочем, эриданцу не к лицу копаться в таких вещах. Майор взглянул на карту системы. Вскоре начнут прибывать беженцы с промежуточной станции. В связи с этим возникала опасность, что корабль обнаружат. Надо придумать способ уменьшить эту опасность.

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

Куртэлликоту принесли горячую жидкую кашу, посыпанную нежными белыми наростами с деревьев и черными крупинками — наверняка мелкими насекомыми и личинками. Когда он поел, отмахнувшись от слабых протестов внутреннего голоса, к нему подошел Жент’ах-рхулл.

— Тебе лучше, Дайша-ло дарамак?

Куртэлликот уже пришел к выводу, что слово «дарамак» означает нечто вроде кровного брата, а почтительность, с которой провидец произносил слово «Дайша», предполагала, что он упоминает какого-то могущественного духа. Куртэлликот чувствовал себя не очень хорошо, однако достаточно сносно, чтобы отвечать на вопросы.

— Я не связан с богами.

Провидец издал лающий смех.

— Никто этого и не говорил. Но ты Звездный Путешественник, а Звездный Путешественник — в родстве с Дайшей. Может быть, грортайо, но все равно он родственник.

— Я не понимаю Дайшу.

— А кто понимает? Даже те, кому дозволено узнать тайну его имени, понять его не дано. Мы, провидцы, помним больше, чем другие, но и мы многое позабыли. Однако ты прошел верным путем верный путь, и теперь ты один из нас. Ты должен узнать то, что знаем мы.

«Не сказал ли он только что, будто я тоже провидец?» — с испугом спросил Куртэлликот самого себя.

— Знай же, что Дайша — бог, — заявил Жент’ах-рхулл. — Давным-давно наши предки были избраны им. Дайша поднял нас наверх и сделал хос’киммами. Нас поставили наравне с народом Дайши и перенесли через звездный океан. Дайша дал нам место здесь и наделил властью над своей Текланандой. Это была великая честь. К нашему большому стыду, мы оказались ее недостойны. Мы подвели Дайшу. Мы не справились с его Текланандой, и Дайша отвернулся от нас. Но мудрость Дайши не имеет границ, и мы надеемся обрести прощение. С самых первых дней нашего грехопадения отец говорил щенку: когда мы искупим грехи и снова станем достойными, Дайша вернется и вновь приблизит нас к себе. Такова история, которую через века провидец передавал провидцу. Некоторые говорят, что время пришло, что Дайша явился и уже наблюдает за нами с небес. Одни уверены, что он явился, чтобы судить нас и наказать, другие — чтобы простить. Ты замолвишь за нас словечко, Звездный Путешественник?

— Я не могу. Я хотел бы, но я всего лишь простой смертный и не связан с божественными силами, — ответил Куртэлликот.

Он ожидал, что старик упрекнет его в богохульстве, но Жент’ах-рхулл остался невозмутим.

— Мы все — простые смертные, — согласился он. — Хотя я почувствовал движение в небесах, я не знаю, пришел ли Дайша на самом деле. Но одно я знаю точно — ты выдержал испытание и прошел весь звездный путь. Такого еще не бывало. Ты хос’кимм, но ты и не хос’кимм. Мы должны понять, зачем Дайша послал тебя.

Жент’ах-рхулл с трудом встал на ноги. Провидец помоложе протянул ему трости. Жент’ах-рхулл постучал кончиком одной из них по ноге Куртэлликота.

— Пойдем, Звездный Путешественник. Нужно спуститься в расс’арасс. В небесах неспокойно, и наши молитвы должны слиться с песнью звездного океана.

Куртэлликот поднялся и пошел вслед за провидцами в святилище.

 

28

СИСТЕМА ЧУГЕН

«КОНСТАНТИН», МЛЗ

Эскадра приготовилась к бою. Реорганизация боевых групп свелась к минимуму, и Стоун по праву мог гордиться, как удачно он провел такой сложный маневр. Однако впереди эскадру ожидало серьезное испытание.

Группе под командованием Стинсона было поручено блокировать станцию; ударной группой командовал сам Стоун. Строй, выбранный командующим, был похож на строй эскадры противника: впереди шли патрульные корабли, в арьергарде — крейсеры, а самые тяжелые корабли, «Константин» и «Кетсувайо», — в середине. Напичканный электроникой патрульный корабль «Боре» должен был создать на радарах противника видимость того, что кораблей в эскадре людей в два раза больше, чем на самом деле.

Атакующая группа получила задание делать вид, будто готова драться, но не слишком спешит вступать в бой. Выбранный вектор сближения должен был убедить противника в том, что Стоун допустил ошибку в расчетах и неумело распределил свои силы — обычный прием, хотя и опасный; а благодаря непредсказуемости реморов игра становилась опасной вдвойне.

Стоун уже начал бояться, что план не сработал, когда Макандра обратил его внимание на невидимую ему часть экрана.

— Они купились.

Сместив экран, Стоун убедился в том, что Макандра не ошибся. Вражеская группа, сосредоточенная вокруг дредноута типа «гидра», по-прежнему шла по направлению к станции, но второй дредноут и его корабли начали разворачиваться к Стоуну.

Все правильно — если есть возможность причинить максимальный урон, реморы постараются ее использовать. Стоун мрачно улыбнулся. Что ж, он получил больше, чем просил, теперь нужно действовать. Оставалось лишь надеяться на то, что реморы будут удивлены не меньше, чем он.

— Дайте команду прикрытию сместить курс на прямой перехват, — приказал Стоун. — Вариант «С», полковник Макандра.

Изменяя курс, патрульные корабли снизили скорость. Крейсеры тоже замедлили ход и оказались ближе к «Константину» и «Кетсувайо». Группа Стоуна сомкнулась в единый кулак.

— Враг предпринимает какие-то маневры, полковник Макандра?

— Нет, командир. Просто продолжает сближение.

— Очень хорошо. Дайте сигнал приготовиться к бою.

На кораблях эскадрильи зазвучал сигнал тревоги. Оживали экраны, люди герметизировали скафандры. Затрещала внутренняя связь — посты докладывали о готовности. Отметки кораблей на главном экране опоясались красными окружностями — так отображались зоны действия оружия.

Реморы первыми открыли огонь: их орудия били дальше. Прежде чем ответить, эскадра Стоуна была вынуждена вынести первый огневой вал.

Начались маневры и контрманевры. Большинство ракет удалось уничтожить или сбить с курса, но некоторые продолжали приближаться к кораблям. Затем в игру вступили перехватчики. И все же прорвавшиеся ракеты нанесли эскадре серьезный урон. Три отметки вообще исчезли с экрана. Еще семь кораблей, судя по замигавшим сигналам, получили критические повреждения.

— Выйти из боя! Выйти из боя! — передал по линии связи Стоун.

Он надеялся, что эскадрилья выдержит и второй удар, прежде чем понесет такие потери, но реморы применили «тайфуны» — неприятный сюрприз и лишнее напоминание о том, что не только Стоун способен обмануть противника.

К счастью, едва ли половина потерь оказалась подлинной. Два из «погибших» и пять из «получивших серьезные повреждения» кораблей на самом деле были из числа симулированных «Борсом». И все же прикрытие уменьшилось почти на треть. Патрульные корабли отступили к крейсерам. Чтобы еще больше усилить впечатление, будто передовой строй эскадры сломлен, они открыли беспорядочную стрельбу на пределе дальности.

Реморы дали еще один залп. Теперь их целью были суда помельче, но они воспользовались мощной защитой крейсеров, и потери понесли лишь очередные «макеты» «Борса».

К этому времени корабли Лиги вышли на нужную позицию. Крейсеры ударили одновременно с патрульными кораблями. Как и предполагалось, массированный залп смел защиту вражеских истребителей. Ни один из них не уцелел. «Громы» и наводящие ужас «тайфуны» превратились в облака раскаленного газа и обломков. С последним залпом, выпущенным перед гибелью, люди справились довольно легко, хотя крейсер «Блучер» получил несколько попаданий, из-за которых отстал и вышел из боя.

После такой потери люди наверняка бы отступили, но реморы ничем не напоминали людей. Едва вражеские крейсеры вышли на огневой рубеж, они открыли огонь.

— Пропустить вражеские крейсеры, обозначенные как Два и Три, — приказал Стоун. — Направить всю огневую мощь на крейсеры Один и Четыре.

Он шел на риск, хотя и небольшой. Зато массированный огонь мог вывести из строя, а при удаче и вовсе уничтожить вражеские крейсеры. Одно это склонило бы чашу весов в пользу людей и стало бы необходимой прелюдией к предстоящей схватке с дредноутом.

Солдаты Стоуна не подвели командира: крейсер Четыре был уничтожен, а Первый обращен в бегство. Однако реморы сознавали, какая опасность нависла над ними. Оставшиеся корабли сосредоточили огонь на тяжелых крейсерах Лиги. «Константин» получил несколько серьезных ударов, что, однако, не помешало ему выпустить все ракеты. Стоун с удовлетворением увидел, что отметки двух последних крейсеров противника потемнели.

Оставался дредноут, и эскадра людей превосходила его — по численности, по массе и, вероятно, по силе оружия. Если он примет бой, то неизбежно проиграет. Оставалось неясным лишь, сколько человеческих жизней придется на это положить.

У Стоуна было несколько минут до того, как началась заключительная фаза схватки, и он воспользовался этим, чтобы проверить, как дела у Стинсона. Патрульный корабль радиоэлектронного подавления «Тесла», так же как «Борс», имитировал корабли, чтобы ввести реморов в заблуждение насчет диспозиции группы прикрытия.

Атакуя эти фантомы, реморы не обратили внимания на истребители с авианосца «Арденна» — машины, которые не так просто было засечь даже высокочувствительными сканерами. «Тесла» погибла, но пока реморы расправлялись с ней и с ее электронными призраками, группа Стинсона взяла их в кольцо. Почти вся вражеская группа была уничтожена. Но командир «гидры» оказался умнее своего коллеги на дредноуте неизвестного типа. Выпустив последнюю серию ракет, «гидра» пустилась в бегство. Два уцелевших вражеских крейсера и несколько эсминцев потянулись за ней.

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

Из-под маскировочной сетки, которую кое-как набросили на самолет, вылез солдат в тяжелом бронекостюме.

— На борту были вонючие крысы, сэр, — доложил он.

Эрш кивнул.

— Те, что из лагеря?

— Наверное. Беглецы задраили люки, так что потом крысы попасть в самолет не могли.

— Хорошо. — Эрш вызвал базовый лагерь. — Пришлите сюда пилотов. Я хочу, чтобы к заходу солнца этот самолет был готов к вылету.

Через две минуты он получил ответ.

— Только что получено сообщение: в космосе бой, сэр.

Эрш посмотрел в небо. Разумеется, он ничего не увидел, но ведь там вершились судьбы…

Потом он перевел взгляд на желтовато-коричневые джунгли. Чем бы ни закончилась битва в космосе, здесь, на земле, тоже принимаются судьбоносные решения. Задание должно быть выполнено, и нужно поторопиться, пока не возникли очередные осложнения.

— Заводи, — скомандовал он водителю. — Прокатимся.

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

Расс’арасс не был похож ни на одно из святилищ хос’киммов, которые Куртэлликот видел прежде. Во-первых, в него вели земляные ступени, вырезанные в стене, а не обычная приставная лестница. Во-вторых, высота потолка была раз в шесть больше человеческого роста.

Пол тоже был совсем не такой. В обычном святилище была яма для костра, который зажигали в надлежащий момент богомольцы-хос’киммы. В расс’арассе кострища не было. Вместо него в самом центре имелось углубление, где ярко пылал огонь, не дающий тепла.

Жент’ах-рхулл подошел к углублению, выстланному плетеными циновками, и жестом велел Куртэлликоту сесть. Потом он рассадил остальных и сел сам — как раз напротив Куртэлликота. Затем провидец провел церемонию единения.

Куртэлликот с радостью отметил, с какой готовностью приняли его другие старейшины. К тому времени, когда пришло время индивидуальной молитвы, он чувствовал себя легко и свободно.

К сожалению, мир и спокойствие царили не долго.

— Что-то не так, — провозгласил Жент’ах-рхулл.

Другие провидцы пробормотали что-то, соглашаясь с ним, и снова принялись молиться.

— Что случилось, Жент’ах-рхулл? — спросил Куртэлликот.

— Запах, Звездный Путешественник. Разве ты его не чувствуешь?

Курт чувствовал лишь запах хос’киммов и земли. Но когда он сосредоточился, ему показалось, что он ощущает нарастающий страх.

Холодное пламя замерцало и стало менять цвет от красного до фиолетового. В ответ на это шепот молящихся стал еще исступленнее. Потом молитвы сменились монотонными песнопениями без слов, и провидцы принялись раскачиваться вперед и назад.

Куртэлликот пытался подражать их пению, но, неспособный чувствовать то же, что остальные, выбивался из общего строя, отставал. Гораздо лучше ему удалось имитировать движения.

А пение продолжалось. Оно то затихало, то убыстрялось и звучало громче. Время от времени наступало затишье, и тогда свет снизу менялся. Было очевидно, что это связано с песнопением, но Куртэлликот не понимал, как именно.

Жент’ах-рхулл первым нарушил круг песнопевцев. Задыхаясь, он упал на спину. Потом еще один из провидцев завыл от боли и страха. Вскоре уже вое катались по полу расс’арасса и выли. Куртэлликот с ужасом смотрел на них и, хотя сам он не ощущал того, что так их терзало, тоже застонал.

Всхлипывая, Жент’ах-рхулл поднялся на ноги.

— Мы должны бежать.

Он с трудом переходил от одного провидца к другому и повторял эти слова. Хос’киммы, дрожа, начали подниматься. Они ковыляли к ступенькам, в спешке толкая друг друга. Куртэлликот тоже присоединился к ним, но у самого выхода подвернул лодыжку и упал. Когда он выбрался наружу, провидцы-хос’киммы уже разбегались на четвереньках по холмам Теклананды. Жент’ах-рхулл полз: его огромный живот не позволял ему бежать.

Куртэлликот растерялся. Куда они все? Он хотел пойти за ними, но ногу обожгла резкая боль, и он снова упал. Он не мог убежать.

Испуганный, Куртэлликот поднял голову к звездам и завыл от горя.

СИСТЕМА ЧУГЕН

«КОНСТАНТИН», МЛЗ

Эскадра ликовала. Им удалось сделать почти невозможное — одолеть противника в космосе. Цена, как и ожидал Стоун, оказалась высока, но все-таки они победили.

Остатки вражеского флота собрались вокруг дредноута класса «гидра». Прежде чем реморы вышли из радиуса досягаемости орудий, войска Стоуна подбили еще один крейсер.

— Не преследовать, — приказал Стоун.

Ни один корабль, сделанный людьми, не мог состязаться в скорости с кораблями реморов. Кроме того, солдат ждали и другие заботы.

Стоун распорядился, чтобы на его терминал подали информацию из внутренней части системы.

 

29

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

С первыми лучами солнца паника, охватившая Рассех ночью, немного утихла. Многие хос’киммы убежали с места Сбора — хотела убежать и Кмо, — но многие остались.

— Смотри, уже все успокоились, — сказала Кмо Джулиана.

— Может быть, — ответила та, но не очень уверенно.

Купив чашку личинок таронны — только Раф упрямо ел сухой паек из аварийного комплекта, — они вновь отправились на поиски Курта.

Первым его заметил Раф.

— Господи, ты только взгляни на него!..

Джулиана посмотрела туда, куда он показывал, и ее сердце от радости едва не выпрыгнуло из груди. Да! Это был Курт — целый и невредимый! Его голова и плечи возвышались над хос’киммами, поэтому разглядеть профессора не составляло большого труда.

Он тоже мог видеть поверх голов хос’киммов Джулиану и Рафа, но не проявлял никаких признаков того, что узнал их, даже когда Джулиана помахала ему рукой и окликнула по имени.

Курт стоял в окружении седых хос’киммов. Все они носили ожерелья и браслеты старейшин племен, а Курт — вождя х’киммов. Его украшения уступали тем, что были у Логнена, но тем не менее были очень красивы.

Кроме браслетов и безделушек на Курте больше ничего не было. Его кожа потемнела от чугенского солнца, и даже издали Джулиана видела, какой он грязный. На его шее, там где у хос’киммов находятся органы обоняния, виднелись черные жирные пятна. Впрочем, во всем остальном он казался вполне здоровым. Только прихрамывал, и это встревожило Джулиану.

Она снова позвала его, но Курт, так же как находившиеся рядом хос’киммы, лишь безучастно поглядывал на нее. Это неприятно поразило Джулиану, однако она помнила о том, что случилось с ним на Доме Кассуэлов, и потому не теряла надежды. «У него просто очередное обострение, — успокаивала себя Джулиана. — Он придет в норму, как только снова окажется среди людей».

— Пропустите меня! — крикнула Джулиана по-английски, а потом — на диалекте х’киммов. Когда ей наконец удалось подойти к Курту, Джулиана поняла, почему он хромает — на его правую ногу была наложена шина и Курт опирался на деревянную трость.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Джулиана.

— Хорошо, — ответил он, любезно улыбаясь в ответ. Но в его улыбке, хотя и естественной, не было той теплоты, на которую надеялась девушка.

— Это же я, Курт. Джулиана.

Ровная безмятежная улыбка не исчезала.

— Ты пришла на Сбор, друг Джулиана?

— Я пришла, чтобы найти вас.

— Я не терялся.

— У него снова мания, — прокомментировал подошедший к Джулиане сзади Раф. — Опять отключился.

— Тише ты! — Снова повернувшись к Курту, она пристально посмотрела ему в глаза. — Курт, вы запутались. Вы принимаете себя за кого-то другого.

— Я тронут вашей заботой, друг Джулиана, но боюсь, что запутались вы. Того, кого вы знали, больше нет. Мое имя, хотя оно и похоже, отличается от имени Курт. Я — Куртэлликот, вождь путешествующих среди звезд х’киммов, туойал и Дайша-ло дарамак.

— Вы профессор Курт Элликот, социоксенолог, гражданин Конкордата Серентен, — не уступала Джулиана.

— Согласно нашему обычаю, когда мужчина меняет клан, он забывает, кем был до того, помнит лишь, кто он теперь.

— Вы не хос’кимм! — крикнула она. — Вы человек!

— Мы, хос’киммы, очень человечны. Думать обратное — значит унизить стаю и унизиться самому. Неужели у вас нет разума и сердца, чтобы это понять?

— Конечно, я все понимаю. Но кроме того, у меня есть глаза, и я вижу, кто передо мной. Вы знаете, что когда я говорю «человек», я имею в виду не характер. Курт, прошу вас, послушайте меня. Подумайте. Вспомните, кто вы!.. Курт?

Он коснулся пальцем ее мокрой от слез щеки.

— Вы оплакиваете меня?

— Да. — «И нас», хотелось добавить Джулиане.

— Тогда не стоит. Мудрый Логнен разглядел мой путь. Он был моим первым проводником среди хос’киммов. Он распознал мою истинную сущность прежде, чем я сам. И, как видите, не ошибся. Теперь провидцы оказали мне честь. Они позволили мне отыскать мой путь. Я разговаривал с духами, и они поведали мне свои тайны. Я иду дорогой стаи и тем доволен.

На это Джулиане нечего было сказать.

— Похоже, Лига добилась своего, — заметил Раф, глядя вслед удаляющемуся Элликоту.

Если Раф и питал какие-то сомнения по этому поводу, теперь они окончательно рассеялись. Так же как на Доме Кассуэлов, Элликот слился с местными, и Раф был рад, что Джули получила возможность увидеть это собственными глазами. Очевидно, ей было необходимо испытать такое потрясение, чтобы понять всю уродливость ее идола. Теперь она оценит правоту своего давнего друга.

— Полюбуйся на него! Расхаживает в чем мать родила, да еще вымазался в какой-то дряни!.. Если это не бегство от людей, тогда я даже не знаю, как это назвать.

— Он просто запутался.

Боже правый, она все еще его защищает!

— По-твоему, просто запутался? Гибнут люди! Он запутался на Доме Кассуэлов, и это стоило жизни многим людям. Эта сволочь не любит тех, кто пытается его вразумить.

— О чем ты?

— Разве не ясно? — Судя по выражению лица, Джулиана действительно ничего не понимала. Ее по-прежнему лишала разума детская влюбленность в этого мерзавца. — Элликот не в своем уме. Он не просто отождествляет себя с аборигенами, он считает себя одним из них. Ему нравится быть таким. И не нравится, когда его убеждают в обратном. Ему не нравятся те, кто мешает его самообману. Попробуй лишить Элликота этой иллюзии, и он станет действовать. На Доме Кассуэлов были люди, которые пытались напомнить ему, что он человек. С ними случились несчастья. По крайней мере, такова официальная версия. У опытных летчиков не бывает трагических случайностей в полете на совершенно исправной машине. Эти аварии кто-то устроил. Тот, кому не нравится, когда разрушают его иллюзии. Элликот, Джули! Он стал таким с тех пор, как свихнулся на Доме Кассуэлов. Он убивал там людей. И если представится случай, он будет убивать и здесь.

— Не болтай ерунды. Курт — не убийца.

— Господи! — Для умной женщины Джулиана порой бывает ужасающе наивной. — А как насчет Лангдорфа? Он отправился в лес с Элликотом и его волосатыми приятелями. Лангдорф не вернулся — единственный человек, кроме Элликота, и не вернулся. Наверное, с ним просто случилось несчастье, не так ли? Говорю тебе, Элликот — убийца. И теперь ты пытаешься рассеять его заблуждения. Учти, встанешь у него поперек дороги, и с тобой тоже что-нибудь случится.

— Чепуха! Этого не будет.

По выражению ее лица Раф видел, что она окончательно попала под влияние подлеца Элликота и не способна увидеть правду. Элликот погубит ее так же, как погубил Франческу. Только на этот раз кое-что изменилось. На этот раз он, Раф, рядом и не будет стоять в сторонке. Он не позволит подонку снова совершить убийство.

— Ты права. Потому что я этого не допущу.

Он сбросил вещмешок на землю и принялся рыться в нем.

— Что ты делаешь?

— Принимаю меры, чтобы этот ублюдок больше никого не убил. Хочу, чтобы лопнул его мыльный пузырь — «я туойал, я святее, чем ты»!

Раф нашел то, что искал.

— Что это? — спросила Джулиана. — Это же не оружие?

— Это справедливость, — ответил он.

Элликот заслуживал наказания тяжелее. Однако, если разобраться, и этот способ неплох. Желая Элликоту долгой и мучительной новой жизни, Раф включил пеленгатор.

Транспортер с восьмеркой на борту, кренясь из стороны в сторону, пробирался по узким дорожкам жалкого скопища лачужек, которое местные называли городом Рассех.

Город? Вот смехотища! Любят ученые преувеличивать. В городе должны быть настоящие дома.

Хрупкие торговые прилавки развалились, когда «восьмерка» задела их, не вписавшись в узкий проход. Через десять минут после прибытия ударной группы машина со скрежетом вползла на центральную площадь. Солдаты уже нашли Тиндал и Берка и взяли их под охрану.

Туземцы в панике метались, пытались убежать, но все выходы с площади перегородили универсальные транспортеры марки «3» и шеренги солдат. Орудия на башнях «троек» медленно вращались, готовые подавить любую попытку сопротивления со стороны аборигенов.

Из подъехавшей машины выбрался Эрш. Щиток его шлема был поднят, и Джулиана заметила, с каким удовлетворением он смотрит, как солдаты подтаскивают Курта к одной из больших машин на воздушной подушке. Когда за ним захлопнулась бронированная дверь, Эрш неторопливо подошел к Джулиане.

— Еще один спасенный? — съязвила она.

— Называйте как хотите, — вежливо ответил Эрш. — Лично я предпочитаю считать это успешным завершением задания.

— Когда вы начнете резню?

Эрш выразительно вздохнул.

— Вы склонны видеть все в дурном свете, не так ли, профессор?

— Я считаю, что геноциду нет оправдания.

— Реморы многих заставили изменить свои взгляды. Правила в этой войне задают они, профессор. Не мы первыми начали убивать.

Джулиану не интересовал его урок истории.

— Разве вы не собираетесь продолжить убивать здесь?

— Нет, не совсем так, — ответил он и добавил: — Мое маленькое войско не в силах справиться с делом, которого вы от нас ждете.

Неужели она ослышалась? Может, она и впрямь все понимает неправильно?

— Значит, вы не собираетесь уничтожать хос’киммов?

— Они враги, профессор, и заслуживают смерти. Впрочем, поздравляю — вы наконец поняли, что мое задание заключается не в том, чтобы их уничтожить.

Эрш сделал паузу, и Джулиана догадалась, что он сейчас скажет, прежде чем майор вновь заговорил:

— Этим займется командующий Стоун и его флот.

 

30

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

Куртэлликот сидел в раскачивающейся из стороны в сторону камере, в которую его пихнули шадакейи, и дрожал всем телом. Он дрожал не от холода — в камере было теплее, чем на равнине дельты в полдень. И не от страха, поскольку шадакейи ему не угрожали. Он дрожал потому, что чувствовал себя одиноким.

Шадакейи не взяли больше никого, даже Жент’ах-рхулла. Казалось, они явились специально за Куртэлликотом. Но почему именно за ним? Ведь есть хос’киммы мудрее и опытнее. Солдаты не обратили внимания на Ахзта, Грив и других уцелевших детей Логнена. Значит, причина заключалась не в безжалостной войне против стаи. Шадакейев интересовал лишь Куртэлликот.

Наверное, это из-за того, что он прошел Звездный Путь.

Жент’ах-рхулл назвал Куртэлликота Звездным Путешественником и дал ему имя Дайша-ло дарамак. Дайша начал действовать. Его возвращение означало суд, за которым последует прощение или наказание. Может быть, это испытание, которое Дайша уготовил тому, кто стоит между ним и хос’киммами? Если так, ему, Куртэлликоту, остается лишь терпеть, молясь и надеясь на то, что он окажется достоин.

Это будет непросто.

У него отняли стаю — не снилась ли ему уже однажды эта ужасная судьба? — но вырвать товарищей по стае из его сердца никто не в силах. Куртэлликот цеплялся за воспоминания. Крепко обхватив себя руками, он опустил голову и принюхался. Запах клана не исчез, он успокаивал и вселял уверенность.

На самом деле он не одинок — мысленно он по-прежнему остается со своей стаей.

И он вынесет все.

СИСТЕМА ЧУГЕН

ПРОМЕЖУТОЧНАЯ СТАНЦИЯ

«Эгинкорт» и корабли эскорта зависли возле промежуточной станции. Прибытие эскадрильи из Конкордата Серентен вызвало оживление среди персонала станции и вселило в Коноя надежду на то, что не все еще пропало.

Стоун никак не отреагировал на появление эскадрильи, только сделал официальное заявление об активности реморов внутри системы и предостерег от вмешательства в дела Лиги.

Командующий эскадрильей Конкордата оказался почти таким же неразговорчивым, как Стоун. Он поддерживал лишь краткие сеансы связи и ограничивался обменом навигационными данными, хотя и попросил о встрече с представителями гражданской и военной власти Чугена, «как только выдастся свободное время».

— Добро пожаловать, капитан Весс, — приветствовал Коной командующего эскадрильей, когда капитан прошел через шлюзовую камеру и оказался на станции. — Мы очень вам рады. Просто ужасно рады. Не могу выразить, как я счастлив, что Конкордат оказал нам поддержку в это тяжелое время.

Офицер пожал Коною руку, однако лицо его оставалось суровым.

— Не будем делать поспешных выводов, директор-распорядитель Коной. Сейчас Конкордат не заинтересован в конфронтации. Наверняка вы догадываетесь, что наше понимание нынешнего положения в Чугене нельзя назвать полным. Поэтому я обязан сообщить вам, что предложенная помощь будет зависеть от того, как заполнятся эти пробелы. Вам это ясно, директор-распорядитель?

— Конечно, капитан Весс. Я все понимаю. Мне кажется, это справедливо. Но, учитывая, что общественность Конкордата осуждает авантюристическую политику Лиги, я не сомневаюсь, что вы будете возмущены происходящим здесь. Угроза, с которой столкнулись сегодня мы, завтра может докатиться до порога Конкордата.

После этого Коной познакомил офицеров Конкордата со своим экипажем, оставшимся на станции, командирами и капитанами двух маленьких военных кораблей и кучки исследовательских суденышек, а также вооруженных торговых кораблей, которые пришли из созвездия Большого Пса. Потом все вернулись в командную рубку, где с помощью записей и пояснений мистера Хоппа Коной сделал все, чтобы дать полный обзор событий, случившихся до, во время и после так называемого «Боя при промежуточной станции».

— И, вероятно, в эту минуту, — закончил Коной, — флот Лиги охотится за «гидрой».

— Значит, она не сбежала?

— Нет, капитан Весс, не сбежала. Похоже, командующий реморов решил отправить ее на спутник Чугена IV.

— Почему вы так думаете?

Коной вывел на главный экран схему внутренней части системы.

— Реморы с самого начала явно стремились войти глубже в систему. Смотрите, если продлить векторы, по которым враг шел до того, как эскадра Лиги заставила его отступить, они сойдутся на орбите спутника Чугена IV.

Капитан Весс понимающе кивнул:

— Значит, им здесь что-то нужно.

— Или они хотят здесь что-то сделать.

— Почему вы так думаете?

Коной объяснил теорию Лиги относительно оставленного на орбите маяка.

— Возможно, они хотели вызвать подкрепление.

— На их месте мне бы обязательно понадобилось подкрепление, — кивнул капитан Весс. — Если предположить, что я не могу просто сбежать. Есть ли какая-то причина, по которой они не могут просто сбежать?

— Понятия не имею, — признался Коной. — Это же реморы.

— Да, действительно. — Капитан одного из кораблей Конкордата наклонился к Вессу и шепнул ему что-то на ухо. Командующий эскадрильей кивнул. — Директор-распорядитель, Лига по-прежнему уверена, будто местные жители Чугена — остатки заброшенной колонии реморов?

— Или потомки реморов, уцелевших после кораблекрушения.

— И они продолжают получать сообщения от научной группы с Чугена IV?

— Регулярно.

— Могу я просмотреть эти сообщения и еще какие-нибудь материалы по планете, которые посылала вам Лига?

После знакомства с материалами капитан Весс попросил Коноя о разговоре с глазу на глаз. Когда они остались одни, он протянул Кену микрочип.

— Здесь — код доступа к определенной линии связи вашей коммуникационной сети.

— Откуда это у вас? — с подозрением спросил Коной, беря микрочип.

— Боюсь, я не имею права вам это сказать. Не смотрите на меня укоризненно, директор Коной. Я, как и вы, блуждаю в потемках. Тем не менее мне дали понять, что эта информация прольет свет на создавшееся положение. Предлагаю ее просмотреть.

Оказалось, что некая линия связи, якобы предназначенная для второстепенной телеметрии, обрабатывала определенные сигналы с Чугена IV и в закодированном виде включала их в исходящие со станции сообщения. Коной сразу узнал характер раскодированных посланий.

— Научные данные.

— Любопытно. Противоречат ли они тем, которые получены из передач, контролируемых Лигой?

— Не знаю. Чтобы это определить, потребуется время.

Весс тяжело вздохнул.

— Времени как раз мало. Как насчет источника таинственных сигналов? Можем ли мы что-то узнать?

Коной запустил идентификационную программу.

— Похоже, что все сообщения были посланы с персонального компьютера Джулианы Тиндал.

— Тиндал? Разве она не была среди тех, кого объявили погибшими во время падения шаттла?

— Да.

— Вероятно, кто-то завладел ее компьютером и не сообщил об этом.

— Обратите внимание: некоторые из сообщений помечены личным шифром Тиндал. И все они были посланы уже после крушения.

— Предположим, что никакой аварии не было. — Весс помрачнел. — В таком случае ваши спасатели из Лиги вели какую-то двойную игру задолго до того, как появился Стоун со своей эскадрой. Очевидно, вы были правы, когда говорили об авантюристической политике Лиги.

— Могли они сымитировать нападение реморов?

— Первое — да. Что же касается корабля-матки — нет. Что ж, иногда, когда кричат «Волки!», волки и впрямь появляются. Однако, так или иначе, нельзя позволять лиговцам наживаться на ситуации.

— Что мы можем сделать?

— Думаю, это нам нужно обсудить на совещании.

Созывая совет, Коной не стал говорить капитанам о том, что пропавший шаттл мог уцелеть: он старался придерживаться выработанного ими с Джейн плана, согласно которому основное внимание нужно было обращать на наиболее очевидные попытки Лиги присвоить чужое.

— Я отправил на родину почтовую торпеду, чтобы объяснить, что здесь произошло, — сообщил Коной собравшимся офицерам. — Хочу, чтобы там знали, как Лига оказывала на нас давление, запугивая тем, что бросит нас перед угрозой нападения реморов. Я сделал это, пытаясь объяснить, почему Объединение Пан-Стеллар не уступило систему Лиге, несмотря на их предложение помочь нам.

— Значит, формально вы оспорили их притязания, — заметил Весс. — Интересно. Корабль Лиги, окликнувший мою эскадрилью, когда мы вошли в систему, заявил, будто Чуген находится под военной юрисдикцией Лиги по праву защиты. Они не заикнулись о вашем протесте. — Капитаны обменялись кривыми усмешками. — Когда вы ожидаете получить ответ из Большого Пса?

— Я его уже не жду. Один из кораблей Лиги уничтожил мой зонд. Потом они извинились, сказав, будто приняли его за объект реморов.

— Это уже преступление, — сказал Весс. — Итак, ясно, что Лига намерена изолировать станцию от ОПС, пока не укрепит здесь свои позиции. По картам Лиги, это сектор 32. Значит, он попадает под юрисдикцию Кристофа Стоуна. Кого он поставил командовать флотом?

— Никого. Он сам здесь.

Капитан Весс нахмурился.

— Плохой признак. Значит, Лига твердо намерена включить систему Чуген в свою сферу влияния.

— Как нам их остановить? — спросил капитан одного из торговых кораблей.

— Вот именно, — подхватил другой. — Мы не выстоим против военного флота Лиги.

— К тому же нельзя забывать и о реморах, — добавил капитан корабля ОПС. — Пока мы будем драться со Стоуном, реморы ужалят нас с тыла. Я бы дал Стоуну делать то, за чем он сюда явился. Пусть Хладнокровный Убийца пустит кровь инопланетянам. Потом мы сможем объединиться и как следует надрать реморам задницу. Если Стоун получит свою гору трупов, он уберется восвояси.

— Все гораздо серьезнее, чем просто маниакальная тяга одного человека к геноциду, — предостерег Коной. — Но даже если бы дело обстояло именно так, нам все равно пришлось бы оказать сопротивление. Объединение заявило свои права на эту систему и таким образом взяло под свою защиту местное население. Мы не можем допустить, чтобы убивали аборигенов, находящихся под опекой Объединения.

— Не можем? — переспросил капитан.

— Да, не можем, — подтвердил Коной и сам поразился твердости, прозвучавшей в его голосе.

— Воякам не понравится, если мы скажем им «убирайтесь!».

— Он прав, директор Коной, — согласился капитан Весс. — Перед нами очень сложная ситуация. В конце концов мы не уверены, что Лига блефует. Так что прежде чем предпринять следующий шаг, нужно ответить на главный вопрос. Он очень прост, господа, однако влечет за собой серьезные последствия. Готовы ли мы начать войну?

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

Андерс подозревал, что если бы он был не представителем командующего сектором, а непосредственно командующим, майор Эрш прежде всего обо всем доложил бы ему, вместо того чтобы сначала проследить за эвакуацией некоренного населения. Кроме того, в задачу Эрша входило проделать это как можно менее шумно. Учитывая, какие вопли подняла профессор Тиндал, садясь в машину, он с этим не справился.

Пока Эрш был занят, Андерс воспользовался случаем расспросить Элликота. Разговор вышел коротким и односторонним, но после него Андерс еще больше встревожился.

Он все еще разбирался в своих ощущениях, когда наконец прибыл Эрш.

— Вы его видели?

— Да, видел. — Андерс не стал распространяться о том, как напугал его Элликот. Физическое состояние ученого Андерс еще понимал: выжить в глуши всегда легче, если примешь образ жизни аборигенов. Однако душевное здоровье…

— Фактически профессор отрицает, что он человек.

— Он здорово ассимилировался, правда? Будь он поволосатее и пониже ростом, вполне сошел бы за аборигена.

— Вы думаете, план сработает?

— Разведка в этом уверена.

Предполагалось, что если Элликота как следует допросить, можно будет проникнуть в образ мыслей врага. Но что дает им право использовать Элликота таким образом? И с чего они взяли, будто полученная информация поможет нанести реморам сокрушительный удар в космосе?

— Послушайте, ведь чугенцы — охотники и собиратели! Они понятия не имеют, с какой стороны держать импульсную винтовку. Откуда им знать про звездные корабли?

— Это я уже слышал от Тиндал. Не совершайте той же ошибки. Технические возможности инопланетян значения не имеют. Нам нужно понять их психику. Человеческая психика сформировалась именно в тот период, когда мы занимались охотой и собирательством. Элликот откроет нам окно в чужую психику, и это будет гораздо быстрее, чем если бы изучали чугенцев на месте. Представьте, сколько людей уцелеет, если поведение врага станет хоть чуть-чуть более предсказуемым?

С этим трудно было не согласиться. Но какой ценой это будет достигнуто? Элликот не вызывался стать подопытным кроликом. Если бы он…

— Итак, майор Сиборг, как представитель командующего сектором, считаете ли вы, что Элликот достаточно подготовлен для того, чтобы перейти к следующей фазе операции?

— Похоже, он вполне готов, — неохотно признал Андерс. — Жаль, что мы не располагаем более конкретными доказательствами связи между чугенцами и реморами. Все, что у нас есть, выглядит простым совпадением, а совпадений недостаточно для оправдания геноцида.

— Решение принимали люди поумнее нас с вами. О чем тут беспокоиться? Все данные, которые у нас есть, указывают на эту связь.

— Все?

Эрш искоса взглянул на Андерса.

— Все, которые заслуживают доверия.

— Значит, вы не принимаете в расчет открытия Берка?

— Он ищет сенсаций. Для него газетные заголовки важнее истины, и его утверждение, будто чугенцы обладают генетическим сходством с земными формами жизни, — всего лишь попытка прославить себя. Его данные — или, скорее, предположения — не подтверждаются ни одним из других ученых Чугенского Проекта.

Судя по тому, как глубоко был запрятан файл с сообщением Берка в рапорте Эрша, Андерс сильно сомневался в том, что другие ученые хотя бы слышали о сенсационном открытии.

— По-моему, вы пытаетесь скрыть информацию.

К изумлению Андерса, Эрш усмехнулся.

— Конечно. Все нуждается в проверке. Как только я обнаружил эту информацию в компьютере Берка, я ее стер. Если бы информация была стоящей, сознательный ученый попытался бы воспроизвести ее заново или по меньшей мере пожаловался бы на то, что мы «сунули нос» в его компьютер. Берк ничего этого не сделал. Его сфальсифицированные «открытия» не стоят места, которое они занимают в компьютере. Если уж вам нужен повод для беспокойства, то беспокойтесь лучше о сигналах, которые ушли с маяка. Вы действительно считаете совпадением то, что это случилось как раз перед тем, как в систему вошли реморы?

— Не каждый сигнал совпадает с активностью реморов.

— С активностью в космосе — возможно, нет, — уступил Эрш. — Но совпадение активности маяка и масштабного сбора чугенцев наводит на кое-какие мысли, не правда ли? Особенно если учесть, что все это произошло почти сразу после нашей битвы с реморским флотом.

— Я не знаю, чем это объяснить, — сдался Андерс.

— Вот поэтому нам и необходимо понять психологию реморов. Надеюсь, вы не станете препятствовать продолжению операции с Элликотом?

В вопросе Эрша явно проскальзывала угроза. Препятствие в получении данных разведки для эриданцев равнялось чуть ли не преступлению. И все же сомнительные разведданные могли оказаться еще хуже, чем их отсутствие.

— Мне бы хотелось получить более четкое представление о том, с чем мы имеем дело.

— Как и всем нам, Сиборг. Поэтому Разведке и нужен Элликот. Пока мы с вами будем спорить, мы ничего от него не добьемся, а мне кажется, командующий Стоун выразил желание побыстрее закончить операцию, разве не так?

— Все верно. — Стоун послал Андерса именно затем, чтобы ускорить завершение операции. — Хорошо, я согласен.

— Отлично, — подвел итог Эрш. — Я отдам приказ начинать допросы. Знаете, очень плохо, что мы не осознали восприимчивость Элликота к чужим культурам сразу после Дома Кассуэлов. За эти годы мы могли бы продвинуться гораздо дальше.

«Только куда, — подумал Андерс, — это нас заведет?»

 

31

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

Офицер, который открыл дверь камеры Джулианы, был выше и крупнее остальных. Она догадалась, что он уроженец Эридана, еще до того, как прочла об этом у него на нашивке.

— Андерс Сиборг, мэм. Я могу отвести вас к профессору Элликоту.

Разумеется, может, ведь они оба в его власти.

— И зачем?

— По-моему, вам двоим нужно поговорить.

Наверняка надеется на то, что они о чем-то проговорятся. Известный трюк.

— Я не собираюсь играть роль подсадной утки.

— За вами никто не будет наблюдать. Кроме меня.

— А вы доложите прямо Стоуну.

— Нет, мэм. Даю вам слово чести, что все, сказанное вами или профессором Элликотом, не пойдет дальше меня без вашего согласия.

Эриданцы славились щепетильностью в вопросах чести не меньше, чем боевыми талантами. Офицер говорил довольно искренне. Решится ли она ему поверить?

— Зачем это вам?

Сиборг заколебался. Видимо, он сам не знал точного ответа.

— Скажем так — пока я хочу лишь разобраться в ситуации. Я не биолог, но даже мне ясно, что кассуэльские, чугенские и гренволдские инопланетяне внешне не больше отличаются друг от друга физически, чем граждане Объединения — от солдат Лиги. Но, хотя деревья выглядят одинаково, не все они растут в одном лесу. Зная, что флот готовится сделать с Чугеном IV то же самое, что сделал с Домом Кассуэлов, я чувствую в себе некоторый разлад.

— О Господи! Вы не посмеете!

— Лига посмеет, если у нее не будет веских причин передумать. Я надеюсь, что вы сумеете уговорить профессора Элликота, чтобы он предоставил нам эти причины.

Если она в состоянии остановить геноцид, то сделает для этого все, но…

— Почему вы думаете, будто Курт знает что-то такое, что способно помешать плану ваших хозяев?

— Я не уверен в этом, мэм. Но когда вы разговаривали с ним на площади, он упомянул о каких-то секретах. Что это за секреты, мэм? Не могут ли они спасти чугенцев? Возможно, я хватаюсь за соломинку, но не могу сидеть сложа руки. У меня такое чувство, что мы совершаем серьезную ошибку. Если это так и если есть способ ее предотвратить, я хотел бы его знать.

Против такого Джулиана не могла устоять. К тому же ей хотелось еще раз увидеться с Куртом.

— А вдруг ему действительно известно что-то важное? — спросила она.

— Тогда, во имя святого Михаила, мы должны найти способ этим воспользоваться.

— И вы пойдете против своих?

— Честный человек не может сознательно выполнять преступные приказы.

— Вы не ответили, пойдете ли против своих.

— Пока я не знаю, имеем ли мы дело с преступными приказами.

Это был честный ответ — совсем не такой, какой дал бы ей, например, Эрш. Сиборг не уверял ее в том, что если она убедит Курта поделиться своими секретами, хос’киммы будут спасены. Если Сиборг ее обманывает, она ничего не теряет — но если Сиборг заслуживает доверия, а она ему не поверит, хос’киммы теряют многое.

Камера Курта располагалась совсем рядом. Офицер открыл папиллярный замок и, пропустив Джулиану вперед, запер за ними. Так же как Джулиане, тюремной камерой Курту служил кабинет: там лишь заделали единственное окно и поставили на дверь более надежный замок. Вполне достаточно для кратковременного содержания преступников вроде Курта и Джулианы.

Обхватив себя руками, Курт сидел в углу и напевал детскую песенку х’киммов об опасностях, подстерегающих тех, кто отбивается от стаи. Как и на площади в Рассехе, он отозвался, только когда Джулиана перешла на диалект х’киммов.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Джулиана.

— Как любой, кого держат в клетке. Зачем я здесь?

Джулиана рассказала ему о плане Лиги использовать Курта, чтобы понять реморов. Рассмеявшись лающим смехом хос’киммов, он заметил:

— Зря тратят время! Я для них бесполезен.

— Почему? Вам известны какие-нибудь доказательства того, что между реморами и хос’киммами нет никакой связи?

— То, что мне известно, я не мог бы сказать вам, даже если бы вы принадлежали к хос’киммам. Вы шли вместе с нами и понимаете, что есть вещи, известные только старейшинам, и есть — только провидцам. То, что я узнал, — не для вас. — Курт поднял глаза к потолку. — И не для других непосвященных.

Хотя Джулиану такой ответ огорчил, однако он показал, что Курт вполне осознает свое положение. Ни один хос’кимм не был бы на это способен. Значит, что-то от прежнего Элликота в нем все-таки сохранилось. Значит, есть надежда, что он еще придет в себя. И вернется к Джулиане.

— Курт, сейчас не время охранять таинственную религию аборигенов. Если мы не найдем доказательств в пользу того, что хос’киммы — не реморы, никакой религии и никаких аборигенов просто не будет.

Джулиана сказала это по-английски, и поэтому Курт оставил ее слова без внимания. Она повторила еще раз, на диалекте хос’киммов, и добавила:

— Хранить секреты сейчас — бесполезно. Спецы из Лиги все из вас вытащат.

— Я их запутаю. Повторяю, солдаты не получат от меня того, что им нужно.

— Вами будут заниматься отнюдь не солдаты.

— Не важно, кто будет забрасывать меня вопросами. Солдаты, специалисты — какая разница? Все уже перепробовано. Спросите Неллис.

— Неллис? Кто такая Неллис?

— Она думала, что видит мою душу, — задумчиво проговорил Курт. — А на самом деле видела лишь еще одну стену. На большее они не способны. Но теперь я сильнее. Куртэлликот обрел силу, которой не знал Грамманхатей. Я их запутаю.

Элликот говорил уверенно, но как-то туманно. Неллис, Грамманхатей Что это за имена? Какое они имеют к нему отношение? Люди из его прошлого? Если так, значит, Элликот действительно не окончательно распрощался со своим прежним «я»?

— Курт, они хотели, чтобы это с вами случилось. Они хотели, чтобы вы потеряли себя. Неужели вы позволите им победить? Неужели согласитесь быть частью их замысла?

— Единственный замысел, в котором я участвую, — это замысел богов. Я живу жизнью хос’киммов.

— Вы не хос’кимм! — крикнула Джулиана.

Ответом ей была сочувственная улыбка.

— Вы не Куртэлликот. Вы Курт Элликот. Курт. Элликот.

Он отвернулся и снова принялся напевать детскую песенку.

— Говорите же со мной, Курт! — Он не отвечал. — Значит, вам нечего сказать. Вы думаете, что Лига ничего не сможет с вами сделать? А как же хос’киммы? Как ваша стая? Неужели вы думаете, что, одурачив Лигу, вы спасете хос’киммов? Если так, вы дурачите только самого себя. А они еще говорили, будто вы туойал… Лига подбирается к вашей стае, Курт. Они явились за хос’киммами, как когда-то пришли за кассуэлами. Неужели вы позволите им уничтожить хос’киммов? Неужели вы лишь обратитесь в бегство, мудрейший? Ха! Вы недостойны носить знаки старейшины. Во всяком случае, пока закрываете глаза, пытаясь таким образом спрятаться от сложностей мира, как только что отнятый от сосков щенок.

Куртэлликот свернулся в углу камеры. Он слышал все, что сказала Джулианатиндал, и хотя делал вид, будто ему это безразлично, на самом деле ее слова его встревожили.

Она права.

Этот голос прозвучал где-то в недрах его души. Знакомый голос. Это он так часто кричал посреди одиночества, стонал о том, что его жизнь совсем не такая, какой должна быть… Когда на Чугене жизнь Курта изменилась, он почуял в этом голосе фальшь. Слившись со стаей, Курт думал, что голос затих, затерялся. Но теперь он снова вернулся, как будто все время был где-то рядом.

Может ли он его заглушить?

Но осмелится ли?

Джулиана Тиндал права, — шептал голос. — Ты глупец. Ты подвергаешь стаю опасности.

Может быть, голос лжет, как часто лгал прошлом? Но даже если он лжет, значит ли это, что стае ничто не угрожает?

Если они тебя заберут, стая погибнет.

Нет. Это просто кошмар.

Это правда. Так было. Ты хочешь, чтобы все повторилось?

Нет!

Не делай ничего. Дай им тебя увезти, и все повторится.

Он скажет им то, что они хотят услышать. Он их использует, чтобы сбежать. И тогда он сможет предупредить стаю. Он скажет хос’киммам, что нужно скрыться. И скроется сам. Дайша придет и спасет их.

Ложь.

Это не ложь, это вера.

Дайша — это реморы.

Теперь ты лжешь.

Нет. Я лишь облекаю в слова твое убеждение.

Скажи лучше — мой страх.

Ты знаешь, что если детей нельзя будет отделить от отца, они умрут.

Ты прав.

Кроме того, ты боишься, что отец и дети — на самом деле одно и то же.

Да.

Взгляни в лицо своему страху. Узри истину. Ты знаешь, где найти ответ. Каким будет твое решение?

Курт уронил голову на колени и обхватил шею руками. Через несколько долгих минут он наконец выговорил:

— Есть место, где спрятаны тайны.

Джулиана молчала. Ждет ли она, что Курт снова заговорит? Или смотрит в глаза, которые наблюдают за ней кроме его глаз?

Чьи глаза наблюдают за ней кроме наших глаз?

Моих глаз, — неуверенно поправил про себя Куртэлликот.

Подняв голову, он увидел рядом с Джулианой какого-то мужчину, одетого, как шадакейи, когда те сбрасывают свои панцири. Куртэлликот узнал человека из своего кошмара о разделении со стаей. Но сейчас этот человек, явившийся из прошлого, был таким же реальным, как камень, небо и вода.

Таким же настоящим, как жизнь и как смерть.

Кошмар был явью, прошлым, от которого нельзя отказаться.

Курт задрожал, видя, как кассуэлы падают, сгорают и умирают на поляне под солнцем Чугена IV. Логнен позвал Курта голосом Ясноглазого Шессона. Щенки х’киммов прятались в квонтарадене, ища защиты, — и не находили ее. С неба вновь падал всепожирающий огонь.

— Вы отведете нас туда? — будто сквозь пелену донесся голос Джули.

— Жент’ах-рхулл знает.

— Что знает Жент’ах-рхулл? — Джули опустилась на колени рядом с Куртом и обняла его, успокаивая. — Он знает правду?

— Правду, — всхлипнул Курт. — Да, правду.

Правда освободит тебя.

— Нам нужно узнать правду, — сказал шадакей без панциря.

Нам всем нужно узнать правду, — добавил внутренний голос.

О да, это верно. Кто может это отрицать?

— Нам всем нужно узнать правду.

Заручившись согласием Элликота поделиться своими секретами, Андерс принялся действовать. Хотя он мечтал сразу получить от профессора всю необходимую информацию, но понимал, что надежда на это невелика. К счастью, Андерс предвидел, что социоксенолог предложит отправиться туда, где хранятся секреты, и сделал необходимые приготовления. Пока Тиндал и Элликот облачались в военные комбинезоны Лиги, которые им принесли, Андерс вошел в компьютерную сеть лагеря и убедился, что его приготовления завершены и никем не нарушены.

Ему удалось незаметно провести Курта и Джулиану к ангару. Самолет уже был подготовлен, и техники, выполнив свою работу, ушли. Никто не видел, как Андерс посадил своих спутников в самолет.

— Профессор Тиндал, вы найдете свое оборудование в отделении экипажа. Профессор Элликот, ваш компьютер унесли на «Генри Халл», поэтому пришлось взять другой. Я загрузил в него последние данные исследовательских групп. Надеюсь, они пригодятся.

Тиндал сразу же открыла компьютер и набрала короткую команду. Андерс догадался, что Тиндал проверяет, не нарушена ли ее система безопасности, и улыбка на ее лице подсказала ему, что она довольна результатом проверки.

Элликот молча сидел в кресле командира экипажа и оттягивал рукава комбинезона, как будто они натирали ему запястья.

— Я сейчас схожу в арсенал, — сказал Андерс, кивнув на бункер в другом конце вырубки. — Надену бронекостюм. Это займет несколько минут.

— А нам что пока делать? — настороженно спросила Тиндал.

— Просто посидите и подождите. Если хотите, чтобы мы побыстрее взлетели, можете начать предстартовую проверку.

— Я не пилот, — возразила Тиндал.

— Для этого не обязательно быть пилотом. Все должно пройти гладко. Если нет, пусть компьютер откроет контрольные файлы. Понятно?

Все еще нервничая, Тиндал кивнула.

— Вы справитесь, — успокоил ее Андерс и, желая подбодрить, улыбнулся. — Еще одно. Я знаю, что бронекостюмы для всех гражданских выглядят одинаковыми, так что не волнуйтесь, когда заметите, что один из них направляется к вам. Это буду я. А вот если увидите двух или больше, или солдата в камуфляже, это повод встревожиться.

— Что нам тогда делать? — спросила Тиндал.

— Сдаться, — невозмутимо ответил Андерс. — Если попытаетесь оказать сопротивление, вас убьют.

Выйдя из-под маскировочной сетки, Андерс почувствовал себя голым и беззащитным. На самом деле он не испытывал той уверенности, которую хотел продемонстрировать перед Тиндал! Он знал, что цена ошибки — жизнь. И даже если он прав, с его карьерой скорее всего покончено. Но если он прав и ничего не сделает, погибнет много невинных живых существ.

К счастью, часовой, охраняющий арсенал, не стал препятствовать, когда Андерс сказал, что ему нужен бронекостюм и комплект приборов для разведки. У высокой должности есть свои преимущества.

— Хотите лично взглянуть на местных, сэр? — спросил часовой.

— Да надо бы немного поразмяться, сержант. В последнее время слишком много сидячей работы.

Набирая код доступна к ячейкам с костюмами, сержант понимающе кивнул, и Андерс с облегчением подумал, что его безрассудный план имеет шансы осуществиться.

И только когда Андерс закрыл за собой дверь помещения, где хранились бронекостюмы, он осознал, что все может пройти не так гладко. Приборы у входа уверяли, что в комнате никого нет, но внутреннее чутье подсказывало Андерсу, что это не так. Потом он ощутил легкое дуновение воздуха и уловил на фоне старых устоявшихся запахов свежий запах пота. В комнате был кто-то еще.

 

32

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

Несмотря на предупреждение Сиборга, сердце Джулианы бешено забилось, когда она увидела, как из арсенала вышел человек в черной броне. Только один. Значит, это он.

И все-таки что-то случилось. Походка человека была неровной, а его левая рука висела плетью и безвольно покачивалась при каждом шаге.

Джулиана отшвырнула ногой комбинезон, который Курт успел уже снять, и бросилась к люку навстречу Сиборгу.

— Что случилось? Вы ранены?

— Наткнулся на кое-кого, — ответил он. — Пришлось подраться.

Его речь была невнятной, как у человека, с трудом пересиливающего боль.

— Вы ранены! В шкафчике есть аптечка. Я не очень умею…

Андерс схватил Джулиану за руку. Пальцы в армированной перчатке больно впились в тело, и девушка вскрикнула.

— Простите, — извинился Сиборг. — Сейчас не время. В костюме есть системы для оказания медицинской помощи. Этого вполне достаточно. Нам нужно спешить.

Он протиснулся мимо нее и двинулся в носовую часть самолета. Там Сиборг уселся в кресло пилота, получил «зеленый свет» предстартовой проверки и взялся за рычаги. Ожили двигатели.

— Наверное, мы не можем просто взлететь? — спросила Джулиана, усаживаясь в кресло второго пилота. — Когда Раф угонял самолет, ему пришлось вывести из строя…

Сиборг снова не дал ей договорить.

— Это самолет-«невидимка». Надо лишь отключить радиолокационную систему опознавания. — Андерс нажал нужную кнопку на пульте. — На малой высоте нас не заметят ни сканеры, ни локаторы. Скажите только, куда нам надо лететь.

Куда же им надо лететь?

— Курт?

— Знает Жент’ах-рхулл, — ответил он.

— Значит, в Рассех? — уточнила Джулиана и, не услышав возражений, повернулась к Сиборгу: — Рассех, дельта Ганга.

— Есть. — Искаженный аппаратурой бронекостюма голос Андерса утонул в реве двигателей: — Пристегнитесь. Взлетаем.

Джулиана еще застегивала первое крепление, когда самолет оторвался от земли и, рванувшись вперед, закачался, как сошедший на берег пьяный матрос. Джулиана услышала треск веток, задетых брюхом машины. Срезая верхушки деревьев помельче и огибая более крупные, самолет понесся над самыми джунглями.

Когда стало ясно, что погони нет, Джулиана попыталась завязать разговор с Сиборгом, но тот не отвечал. Он, сгорбившись, сидел в кресле, и Джулиана встревожилась. А вдруг он потерял сознание? Или просто не слышит ее из-за шума мотора?.. Джулиана обратилась к нему по внутренней связи, но снова не получила ответа.

Мысль о том, что над самыми деревьями их ведет только автопилот, пугала Джулиану. Она понимала, что компьютеры в таких ситуациях надежнее людей, но не обращать внимания на неистовую тряску и резкие толчки самолета было очень трудно.

Еще не представляя, что можно сделать, но твердо решив действовать, Джулиана принялась расстегивать ремни безопасности.

— Ручная регулировка ремней безопасности пока нежелательна, — предостерег ее бортовой компьютер спокойным и уверенным голосом.

Самолет был оснащен самыми разнообразными системами безопасности и программами наблюдения. Мелькнула мысль: «Заметил бы компьютер, что состояние здоровья пилота не позволяет ему справиться с управлением?»

Джулиана снова посмотрела на Сиборга, и ее опасения немного рассеялись: тот поднял правую руку и коснулся пальцем какой-то кнопки.

Рев моторов немного утих, скорость уменьшилась. Они достигли дельты. Сиборг опустил самолет ниже и направил его к горам Теклананды. Через двадцать минут машина приземлилась в крохотной расщелине между двумя холмами.

Выйдя наружу, Джулиана помогла офицеру накрыть самолет маскирующей сеткой. Сиборг нуждался в помощи: хотя походка его стала тверже, рука по-прежнему не действовала.

Курт, усевшись на корточки, чертил на земле какие-то линии.

— Мы не одни, — неожиданно заявил он.

К людям робко приближались хос’киммы. Судя по всему, прибытие гостей их ничуть не обрадовало: многие держали в руках копья и стрелы, хотя не у всех хватало смелости направить их на людей.

— Курт?

— Все в порядке, Джули.

На самом деле Курт в этом сомневался. Собравшиеся — это были в основном р’киммы — что-то бормотали. Их диалект заметно отличался от других диалектов других племен, к тому же р’киммы переговаривались вполголоса, поэтому без переводчика понять их мог разве что Курт. Они напомнили ему молодых кассуэлов, которые защищали Грамманхатея от Обитателей Ночного Неба. Джули нервничала, но не боялась. Курту не хотелось ее пугать, поэтому он солгал:

— Все будет хорошо.

И с удовлетворением отметил, что ему стало легче лгать: скоро это пригодится.

Туземцы не очень радушно встретили гостей — особенно шадакейя.

— Какую беду ты нам принес, Звездный Путешественник? — спросил дородный охотник-р’кимм.

— Я не принес беды. — Все легче и легче лгать. — Я пришел поговорить со старейшинами и с Жент’ах-рхуллом.

— И шадакей — тоже?

— Только благодаря ему я снова с вами. Этот шадакей не такой, как другие. Он бросил вызов сородичам и освободил нас. Он стремится узнать правду хос’киммов и понять наш путь. Со всем уважением он пришел, чтобы послушать старейшин.

— Он выглядит и пахнет, как другие, — с нескрываемым отвращением возразил охотник. — Шадакейи не уважают старейшин. Когда тебя забирали, они ранили многих. Двое старейшин и один провидец отправились к предкам. Мы не позволим, чтобы такое повторилось.

— Разумеется, нет. — Как легко лгать! Несмотря на всю свою решимость, отважные хос’киммы не смогли бы остановить Сиборга, если бы тот вздумал обрушить на них мощь своего бронекостюма. Понимая, что от солдата требуется какое-нибудь внешнее проявление доброй воли, Курт сказал ему по-английски: — Опустите винтовку, Сиборг, иначе нас дальше не пропустят. Мы должны показать, что верим им, — тогда они поверят нам.

Несколько мгновений Сиборг стоял неподвижно — статуя, олицетворение силы. Затем с явным усилием он поднял раненую руку и подвел ее к стволу винтовки. Джули испуганно вздрогнула; Курт тоже встревожился. Но Сиборг кинул винтовку хос’кимму, который вел с людьми переговоры.

От внимания Курта не ускользнуло, что блок питания остался у Сиборга. Вряд ли хос’кимм понимал, что без него импульсная винтовка ничем не лучше дубинки, а оружие бронекостюма по-прежнему готово к использованию. Но Курт не собирался просвещать его на этот счет. Офицер ранен, поэтому хочет остаться в бронекостюме. Ладно. Все равно пока Курт не видел способа изменить положение.

Жест человека возымел успех. Хос’киммы были уверены, что шадакей лишился зубов и уже не укусит. Что ж, еще одна ложь проглочена. Пойдем дальше.

— Вы отведете нас к старейшинам и провидцам, — повелительно проговорил Курт.

И хос’киммы послушались. По дороге к ним присоединились другие аборигены. Сиборг шел, держась от них в стороне, зато Курта тут же окружили Ахзт и другие члены его стаи, радуясь встрече. Потом появилась Кмо и сразу бросилась к Джули; лицо девушки осветилось радостью, и Курту было приятно это видеть. Она стала тем, кем хотела — своеобразным мостиком между людьми и хос’киммами.

«Как я?» — спросил себя Курт. Нет. Джули знала, кто она, знала свое место и не отказывалась от него. О себе Курт этого сказать не мог. Другие считали, что понимают, кто он такой. Джули видела в Курте Элликоте социоксенолога, товарищи по стае — видели туойал а и вождя, другие хос’киммы считали Куртэлликота Звездным Путешественником, а Эрш и ему подобные полагали, что Курт Элликот — орудие в их руках. Кто прав?.. По крайней мере в одном ошибались все: в нем было нечто, о чем знал только он, а другие не подозревали. Наконец-то он превратился в настоящего грортайо.

Тем не менее было приятно снова оказаться в стае, хотя Курту показалось, что запах соплеменников стал немного чужим. «Нет, — напомнил он сам себе. — Они всегда так пахли. Дело во мне. Это я чужой».

— Что теперь будет, Куртэлликот? — шепнула Грив, когда они уже приближались к самому центру Рассеха.

— Я должен приберечь слова для старейшин, — ответил Курт, опять немного солгав, чтобы избавить себя от необходимости говорить еще большую ложь — или, что еще хуже, правду, ибо время правды пока не настало. Если кто и достоин узнать о том, чего он страшится и на что надеется, так это его товарищи по стае. Однако грортайо, несмотря на все свои грехи, защищали товарищей по стае. И Курт будет беречь их, сколько сможет.

Старейшины и провидцы уже собрались и ждали в расс’арассе. Р’кимм по имени Крахз, который вел переговоры, протянул провидцам винтовку Сиборга, но они ее не взяли. Их глаза остановились на Курте, однако старейшины не произнесли слов приветствия. Курт искал на лицах хос’киммов проявление дружелюбия, но не находил.

И все же, хотя его никто не просил, он заговорил:

— Почтенные старейшины и уважаемые провидцы, я вернулся к хос’киммам от шадакейев. Среди них я узнал то, чего моя душа не желала знать. Но узнать это было необходимо. К моему великому горю, я был избран, чтобы узнать. Но вы тоже должны узнать то, что узнал я. Вы говорили, что я Дайша-ло дарамак. Вы называли меня туойалом, тем, который видит то, чего не видят другие. Я слушал ваши слова, почтенные старейшины, и принимал их в свое сердце. Вы не можете сказать, что я пренебрег ими. Теперь я прошу вас выслушать меня. Откройте сердца моей мольбе. Если я Дайша-ло дарамак, тогда мои слова — это слова Дайша-ло дарамака. Прислушайтесь к ним! Примите их в свое сердце!

— Мы слушаем тебя, Куртэлликот, — ответил Жент’ах-рхулл. Другие старейшины кивнули и придвинулись ближе.

Сумеет ли он убедить их? Покажут ли они ему истину? И если да, готов ли он к этому? Способен ли он принять истину — какой бы она ни оказалась — в свое сердце? Что ж, он не узнает этого, пока не убедит старейшин.

— Возможно, время прощения не пришло, — проговорил Курт и смутился оттого, что голос его слегка дрогнул. — Но пришло время, когда по небесам идет звездный народ. Мы не знаем, есть ли среди них Дайша, однако узнать должны. Вашим мудрым глазам не открылось видений. Что это значит? Может быть, вашей мудрости недостаточно? Нет, я так не думаю. Вы хос’киммы. Р’киммы, с’киммы и х’киммы — и все равно все хос’киммы. Но я я не такой. У меня словно две головы и два сердца. Я вижу все глазами хос’кимма и глазами человека. Именно это, дорогие мои соплеменники, нужно хос’киммам в нынешнее опасное время. Однако я не вижу всего, что мог бы увидеть. Есть тайны, о которых знают лишь мудрейшие из мудрых. И смысл их необходимо постичь. Теперь. Сегодня. Пока еще не поздно. Каждая минута промедления приближает беду.

Воцарилось молчание. Наконец Жент’ах-рхулл шагнул к Курту.

— Ты просишь доверять тебе. А ты доверяешь ли нам?

— Да, уважаемый Жент’ах-рхулл, — подтвердил Курт. — Я доверил бы тебе свою жизнь.

— Твоя жизнь — ничто. Мне нужна твоя душа.

— Ты мудрейший из мудрых, уважаемый Жент’ах-рхулл. В чьих еще руках, как не твоих, моя душа обретет лучшее место?

— Познать великие тайны может только хос’кимм. Если кто-нибудь оставит свое место среди хос’киммов ради тебя, ты можешь быть открыт для внутреннего огня.

— Если найдется такой, тогда давайте откроем меня для этого огня.

— Он может сжечь тебя дотла, — предупредил Жент’ахрхулл.

— Если я не обрету внутреннего огня, сгорят все хос’киммы.

— Ты смелый, — заметил старейшина.

«Скорее отчаянный», — уточнил Курт — правда, лишь мысленно. Но ему нужны были тайны хос’киммов, а для этого был только один путь.

«Я не эгоист», — сказал себе Курт. Хотя понимал, что знания нужны ему и для собственного успокоения. Да, ему хотелось убедиться, что хос’киммы действительно ни в чем не виноваты. Да, ему хотелось развеять сомнения. Кроме того, Курту была нужна выгодная позиция для переговоров с Сиборгом и его хозяевами из Лиги.

— Я должен сделать все, чтобы спасти стаю, — сказал он провидцу.

— Тогда покажите мне тех х’киммов из стаи Звездного Путешественника, которые тут собрались, — приказал Жент’ах-рхулл.

Ахзт, Грив и остальные вышли вперед. Старый провидец по очереди пристально посмотрел в глаза каждому. Дольше всего он вглядывался в глаза Ахзта.

Потом, отвернувшись, старик покачал головой.

— Слишком слабые. Все слишком слабые.

— Нет, — возразил Ахзт.

— Ты сомневаешься во мне? — сверкнул глазами Жент’ах-рхулл.

— Нет, многоуважаемый, — ответил Ахзт с раскаянием и горечью.

— Одного желания недостаточно. — Жент’ах-рхулл повернулся к Курту: — Ты не можешь получить того, о чем просишь.

Из толпы вышла Кмо:

— Ты не всех видел, уважаемый Жент’ах-рхулл.

Старейшина повернулся к ней.

— Я знаю тебя. Ты Кмо из стаи Залофреза. Тебя обещали провидцу Гркеззу.

— Да, я Кмо, но уже не из стаи Залофреза. Я из стаи Джулианатиндал. Мой вождь связан со Звездным Путешественником. А значит, и я. Загляни в мою душу, почтенный Жент’ах-рхулл. Возьми мою силу, если ее будет достаточно. Стая должна выжить.

Жент’ах-рхулл поманил ее ближе, и когда Кмо подошла, впился в нее взглядом. Потянулись минуты ожидания. Затем старец с удовлетворением проворчал:

— Годится.

Старейшины вывели Курта на ровное место у входа в расс’арасс. Потом к нему подвели Кмо, и связали обоим запястья и лодыжки плетеными кожаными жгутами.

— Ложись, — приказал Курту Жент’ах-рхулл. — На живот.

Курт повиновался. Кмо тоже легла, лицом к Курту. В глазах девушки Курт увидел страх, но голос ее был тверд, когда она прошептала:

— Говорю сейчас, пока еще могу. Джулианатиндал считает, что ты будешь ей хорошей парой. Если ты ее не возьмешь, освободи ее для другого. Она — мой вождь, и я хочу, чтобы она была счастлива.

— Тихо! — одернул их Жент’ах-рхулл. И Курт был рад, что ему не пришлось подыскивать слова для ответа.

Ритуал продолжался.

Подошедшие хос’киммы воткнули в землю деревянные столбики и крепко привязали к ним Курта и Кмо. Что будет дальше, никто не говорил, и Курт тоже почувствовал страх. Слегка повернув голову, он увидел трех провидцев — и у каждого в руке зловеще поблескивал кривой нож из звездного металла.

Жент’ах-рхулл коснулся сомкнутых рук одного из провидцев, затем тоже сложил ладони и, закрыв глаза, поднял голову к небу. Через некоторое время он коснулся рук второго провидца, и тот протянул ему нож. Взяв его, Жент’ах-рхулл повернулся к Курту и Кмо и заговорил нараспев:

— Когда природа подводит хос’киммов так же, как хос’киммы подвели богов, мы совершаем то, что надлежит совершить. Мы делаем то, что надлежит сделать. Стая должна выжить.

Он опустился на корточки возле Кмо. С трудом приподняв голову, она смотрела на него со смешанным выражением страха и покорности. Старик шепнул что-то ей на ухо — Курт не расслышал, что именно, — а потом у самого горла Кмо сверкнуло лезвие. Пальцы левой руки Жент’ах-рхулла зарылись в мех как раз за ушами Кмо.

— Мы останемся неизменными, — сказал старик. — Стая должна выжить.

— Стая должна выжить, — эхом отозвалась Кмо.

Одним быстрым движением Жент’ах-рхулл полоснул ножом ей по горлу. Лезвие проникло до самого позвоночника. Жент’ах-рхулл рывком оторвал голову Кмо; за ней с жутким чмокающим звуком потянулся спинной мозг, и горячая кровь хлынула Курту прямо в лицо.

Джули пронзительно завизжала. Сквозь алую пелену Курт видел, как она бьется в руках Сиборга, молотя кулачками по броне боевого костюма.

Потом, когда кровь перестала литься, Курт с ужасом заметил, как вместе с последними каплями с извлеченного спинного мозга скользнуло вниз и, извиваясь, упало на землю нечто. Оно было похоже на червя, каждый сегмент которого венчался усиками, а с обоих концов туловища выступали, словно жабры, листовидные расширения.

Жент’ах-рхулл поддел его тростью и, шагнув в сторону, исчез из поля зрения Курта.

— Стая должна выжить, — донесся голос провидца откуда-то сзади.

— Стая должна выжить, — повторил Курт.

На спину ему упало что-то влажное и скользкое. Оно извивалось, Курт догадался, что это тот «червячок».

Потом он почувствовал острый укол, и сразу вокруг этого места начало распространяться холодное онемение. Через несколько секунд Курт перестал чувствовать на себе извивающегося «червяка».

Наверное, уполз?

И тут же его любопытство вытеснила боль. Курт с воплем выгнулся, и один из ремней с треском лопнул, но остальные держали его. Они впивались в тело и резали кожу до крови, но Курт не замечал этого, потому что его позвоночник пронизывал огонь.

Языки этого пламени проникали в мозг и выжигали разум. В голове ослепительно вспыхнула звезда и превратила весь мир в преисподнюю света. Голос Жент’ах-рхулла гремел сквозь опаляющую белизну, словно отдаленный гром. Словно глас бога:

— Так была воспитана стая. Внимай законам, по которым была воспитана стая. Ухаживай за Текланандой. Не забывай о знаках. Строй так, чтобы могли видеть духи на небесах. Учи своих детей тому, чему учили тебя. Жди возвращения.

Потом мрак поглотил Курта Элликота, и он с облегчением вздохнул в его благословенных прохладных объятиях.

Когда хос’киммы освободили безжизненное тело от пут, Сиборг отпустил Джулиану, и девушка подбежала к распростертому на земле Курту. У него на спине зияла красная рана, а кожа была покрыта какой-то слизью. Неужели он умер?

Слава богу, нет. Дышит!

Глаза Курта открылись. Он улыбнулся.

— Привет, Джули.

В крайнем изумлении она обнаружила, что Курт говорит по-английски.

— Курт?

— Скорее, то, что от него осталось.

Дрожа, он поднялся на колени и обнял Джулиану, не обращая внимания на то, что она испачкана рвотой. Джулиане тоже было плевать на то, что он весь в крови.

Они живы! Сейчас только это имело значение. Джулиана опять и опять повторяла его имя, словно благодарила за то, что он уцелел и снова обрел себя.

Уткнувшись в ее волосы, Курт прошептал:

— Я не знал, то есть я не думал…

— Все в порядке, — перебила его Джулиана.

Подошел Жент’ах-рхулл, и она крепче обняла Курта.

— Куртэлликот?

— Да, мой брат Жент’ах-рхулл? — откликнулся Курт на языке хос’киммов.

— Что ты слышишь? — спросил провидец.

— Я слышу пение, — ответил Курт. — Во мне пылает огонь.

Курт сказал Жент’ах-рхуллу правду — во всяком случае, это было самое близкое к тому, что он чувствовал. Он, безусловно, слышал какие-то отголоски внутри себя.

Причем это был не прежний внутренний голос — Курт чувствовал, что его разъединение погибло в очистительном огне. Разорванное, противоречивое «я» превратилось в нечто новое и цельное.

Курт стал чем-то большим, чем был до сих пор. Он обрел отдаленный шепот чего-то иного. Странно, а возможно, и не так уж странно, но этот голос, звучавший в голове, был немного похож на голос Кмо. Курт не разбирал слов, но чувствовал в себе новую силу. Каким-то образом он знал, что, хотя голос говорит от лица другого, он вместе с тем говорит и от его лица тоже. И знал, что со временем эта немая связь станет яснее и крепче. Отныне он никогда больше не будет одинок.

Пламя, очистившее его разум, сделало Курта ближе к хос’киммам, но удивительная вещь: сейчас он гораздо глубже, чем прежде, понимал, что в отличие от прочих членов стаи он — человек.

— Теперь ты готов познать тайны, — торжественно провозгласил Жент’ах-рхулл. — Теперь ты действительно стоишь между двумя мирами, Звездный Путешественник.

— Я принадлежу стае, — заверил Курт провидца. — Стая должна выжить.

— Ты человек, — сказала Джули, испугавшись, что он опять забылся.

«Не совсем, — хотел возразить ей Курт. — Теперь уже нет». Но промолчал. Правда сейчас была бы слишком похожа на ложь.

К тому же оставалось слишком мало времени.

— Я готов, — сказал Курт Жент’ах-рхуллу.

 

33

СИСТЕМА ЧУГЕН

ЧУГЕН IV

Когда Курт взял Джулиану за руку и жестом пригласил Сиборга идти за ним, Жент’ах-рхулл преградил ему путь.

— Они должны пойти со мной, — настаивал Курт. — Если стаю придется спасать, они должны знать все.

Жент’ах-рхулл и Курт принялись спорить так быстро и горячо, что Джулиана не успевала их понимать. По-видимому, старый р’кимм говорил что-то о традиции, прецеденте и порядке, а Курт противопоставлял всему этому безотлагательность, уникальность обстоятельств и крайнюю необходимость.

— И все же должно соблюдаться равновесие, — пожаловался провидец, в конце концов уступив Курту, и, чтобы обеспечить это равновесие, принял решение добавить к ним еще одного хос’кимма — Крахза, того самого, которому Сиборг отдал свою винтовку. Дрожащий Крахз, по-прежнему держа винтовку в руках, поплелся за ними, бросая испуганные благоговейные взгляды не только на людей, но и на Жент’ах-рхулла.

— Осторожнее здесь, — предупредил Курт Джули, когда они спускались в черную яму. — В прошлый раз я едва не сломал тут шею.

Логнен однажды рассказывал Джулиане о подземельях, где его собратья проводят особые ритуалы, но Джулиане еще не доводилось в них побывать и, судя по описанию Логнена, они были очень похожи на квонтарадены кассуэлов, изученные ею по архивным записям. Теперь Джулиана убедилась в этом воочию.

Похоже, тайны, которые они здесь раскроют, скорее погубят, чем спасут. Поскольку с ними Сиборг, все, что они узнают, станет известно Лиге. «Если бы мы только нашли свидетельства непричастности хос’киммов к войне!.. Тогда у нас еще будет надежда», — говорила себе Джулиана.

Глаза Курта быстро привыкли к полутьме, и вскоре он разглядел стены и пол расс’арасса. С прошлого раза изменилось лишь одно — в середине помещения больше не просачивались сквозь тростниковую циновку языки холодного пламени.

Жент’ах-рхулл жестом приказал Крахзу отодвинуть циновку. Выполняя приказ, Крахз не положил и даже не повесил винтовку на плечо, хотя она явно ему мешала. Под циновкой обнаружилась еще одна глубокая яма, и Жент’ах-рхулл снова повел своих спутников вниз.

На этот раз они спускались не по ступеням, вырезанным в земле, а по лестнице, сделанной из какого-то твердого, но немного упругого материала. С подножия лестницы Курт разглядел арку из тусклого металла — а может быть, керамическую. Жент’ах-рхулл произнес какое-то незнакомое слово, и перед ними возник сноп света, в котором сверкал хрустальный столб высотой в половину человеческого роста.

— Оракул, — объявил Жент’ах-рхулл, жестом приглашая всех войти в арку.

Благоговейно затаив дыхание, Курт переступил порог.

Стены, потолок и высокие скамьи — или консоли? — которые окаймляли комнату, источали мерно пульсирующее мерцание бледного желтовато-зеленого цвета. Стены были из материала с темно-красными, синими и багровыми прожилками, словно у сомерсетского мрамора; впрочем, ни один камень, который приходилось видеть Курту, не мог похвастаться такими узорами. На полу стоял лишь хрустальный столб, зато с потолка свешивалось несколько причудливых конструкций непонятного назначения.

— Это сделали не дикари, — заметил Сиборг, что было и так очевидно. — Здесь все из каких-то сплавов.

С первым утверждением спорить было трудно. А вот относительно второго Курт все же сомневался. Разумеется, ни люди, ни даже мимаки не способны построить такое. Но на ощупь материал стен и консолей казался теплым и слегка пульсировал, словно живой.

Конструкции, подвешенные к потолку, были еще интереснее. Их нижние части были твердыми и холодными, верхние же проминались под пальцами, а затем сразу же застывали. Сегментированные провода, поддерживающие эти конструкции, выглядели так, словно могли складываться, как телескопические антенны. Что же это такое?

— Как вы называете это место? — спросил Курт у Жент’ах-рхулла.

— Расс’арасс.

— Я думал, расс’арасс над нами.

— Это тоже расс’арасс.

Осматривая арку, через которую они вошли, Сиборг выразил собственное мнение:

— Очень похоже на противоперегрузочную раму… Может, это корабль, на котором сюда прилетели предки чугенцев?

— Над нами тонны земли, — напомнила Джули. — Зачем так надрываться, чтобы спрятать космический корабль?

— Маскировка, — ответил Сиборг. — Хитрость и камуфляж. Неудивительно, что с орбиты мы ничего не могли обнаружить.

— Почему вы так уверены, что это именно корабль? Это может быть всем чем угодно. Например, храмом.

Сиборг ответил не сразу.

— Вы правы, профессор Тиндал, может. Но чем бы это ни было, нынешним чугенцам не под силу было его соорудить.

Против этого Джулиане нечего было возразить. Исторический факт: иногда цивилизации приходят в упадок. Даже люди порой — по собственной воле или по воле обстоятельств — возвращались от благ технической цивилизации к примитивному образу жизни, хотя и не настолько примитивному, как у хос’киммов. История Чугена, безусловно, была более долгой, чем у любой основанной людьми изолированной колонии.

И все же с каждой минутой в ней росла уверенность в том, что хос’киммы не принимали участия в сооружении святилища. Что-то было здесь не так. Ею овладело неприятное чувство, что Лига могла оказаться права насчет происхождения аборигенов.

«Их предков, — мысленно говорила себе Джулиана. — Хос’киммы, живущие теперь на поверхности Чугена, не имели и не имеют к войне с реморами никакого отношения».

Жент’ах-рхулл пригласил всех собраться вокруг оракула. Сияние стало более ровным, затем в воздухе над хрустальным столбом возник размытый серебряный восьмигранник, и все помещение наполнилось пением.

Джулиана не сомневалась в том, что звучит именно песня, а не просто музыка, хотя слов она не разбирала и уж тем более не могла определить, на каком языке поется эта песня. Но когда пение прекратилось, ей захотелось услышать его вновь.

Жент’ах-рхулл выжидательно смотрел на Курта, но тот не сводил глаз с серебристой фигуры и потому не заметил взгляда провидца. Хрустальный столб пропел короткую фразу, а затем повторил песню.

— Мне кажется, нас о чем-то спрашивают, — предположил Курт.

— И что же мы ответим? — спросила Джулиана.

— Думаю, это не имеет значения. Мы не понимаем его, и нас вряд ли поймут.

— Пусть с ним говорят чугенцы, — предложил Сиборг.

Курт перевел его слова Жент’ах-рхуллу, и провидец, извинившись за вторжение и попросив внимания, принялся разговаривать с восьмигранником. Он обращался к Дайше, и это не удивило Джулиану. С кем еще мог разговаривать провидец в святая святых, если не с величайшим из своих божеств? Но впервые она задумалась над тем, что боги и духи хос’киммов могут быть не только персонажами мифов.

Кем бы ни был Дайша, он, она или они не вняли провидцу. Серебристый восьмигранник продолжал медленно и беззвучно вращаться.

Внезапно свет погас. Крахз испуганно залаял, и Джулиана едва не завыла, ощутив, как ледяные пальцы сжимают ей сердце. С ее губ уже готов был сорваться крик, но тут свет вновь зажегся.

Теперь он стал другого оттенка, а серебряный восьмигранник исчез.

Джулиана увидела на лице Курта отражение собственного изумления. Крахз задрожал, его уши задергались. Только Жент’ах-рхулл сохранял такую же невозмутимость, как и закованный в бронекостюм Сиборг.

Провидец показал на хрустальный столб.

— Пора предлагать.

— Что предлагать? — спросил Курт.

— Раскрыть тайную сущность того, что есть.

— Не понимаю.

— Я тебе покажу.

Провидец шагнул вперед и положил ладонь на поверхность кристалла. Тотчас же луч стал шире, и Жент’ах-рхулл оказался залитым светом.

В том месте, где раньше парил восьмигранник, возникло изображение хос’кимма в полном расцвете сил. Этот хос’кимм не был ни р’киммом, ни х’киммом, ни с’киммом, но как бы совмещал в себе признаки всех трех рас.

Подобно восьмиграннику, изображение вращалось вокруг своей оси. По обе стороны от него раскрылись плоские поверхности застывшей темноты. На них возникли три столбика ярких желтых символов, которые зловеще уползали вниз в никуда, а из пустоты вверху появлялись другие непонятные значки.

Голограмма продолжала поворачиваться, набирая скорость. Неожиданно мех у хос’кимма исчез; еще круг — и кожа уступила место мышцам. Затем остался лишь скелет. Одновременно с этим волны символов набегали все быстрее и быстрее.

Скелет хос’кимма растворился, сменившись последовательностью странных образов, включающих в себя графические схемы и цветовые пятна. На смену ослепительно ярким символам пришло изображение какой-то звездной системы, и Джулиана сразу поняла, что это не Чуген.

А когда на первый план выдвинулась третья от звезды планета, Джулиану поразили знакомые очертания материков.

— Боже, это Земля! — выдохнул Курт.

Над кристаллом появился другой скелет, напоминающий скелет хос’кимма. Но прежде чем Джулиана успела сформулировать отличия, скелет, словно одеждой, покрылся мышцами, кожей и мехом. Мимо него стали проноситься новые образы — лесов и равнин, очень похожих на земные леса и равнины. Призрачные пейзажи запестрели изображениями неизвестных, но почему-то смутно знакомых животных.

Джулиана не успела толком рассмотреть эти сцены — они быстро исчезли, а сменившее их изображение имело удивительное сходство с тем «червячком», которого Жент’ах-рхулл пересадил от Кмо к Курту. Затем вернулись яркие разноцветные фигурки и задвигались еще быстрее, чем прежде. Перед глазами Джулианы пронеслись другие непонятные сцены — на многих из них было запечатлено похожее на хос’киммов существо. Снова мелькнули геометрические символы и тут же исчезли, а через несколько мгновений пропали и пластины застывшей тьмы.

Из компьютера, висящего на плече Джулианы, раздался негромкий звон. Открыв компьютер, она прочла на экране: «НАДЕНЬТЕ НАУШНИКИ, ЧТОБЫ Я МОГ С ВАМИ СВОБОДНО ПОГОВОРИТЬ. АЛСИОН». Сбоку выдвинулась панель с наушниками. Надев их, Джулиана услышала голос аналога:

— Доброе утро, профессор Тиндал. Хочу поблагодарить вас за то, что нашли эту поразительную вещь.

Пораженный увиденным, Курт перевел взгляд на Джули, чтобы посмотреть, как к этому относится она. Опустив голову, девушка взволнованно шептала что-то компьютеру — наверное, записывала свои впечатления. Курт восхитился характером Джулианы и ее преданностью науке — она отнеслась ко всем чудесам гораздо спокойнее, чем он сам.

К Курту подошел Жент’ах-рхулл.

— Теперь ты, — произнес провидец и, взяв Курта за руку, вывел его вперед.

Доверяясь мудрости своего друга, он положил руку на хрустальный столб. «Другой» внутри Курта пропел единственную чистую ноту, и душа Курта наполнилась неожиданной радостью. Он застонал от внезапно нахлынувшей остроты ощущений, и Джулиана в тревоге шагнула к нему.

Жент’ах-рхулл замахал на нее руками.

— Это только для него!

Курт попытался собраться с мыслями. Жент’ах-рхулл отступил в сторону, луч расширился и охватил Курта. Он был почти такой же холодный, как ледяная вода.

Над ладонью Курта возникло его собственное изображение — не какой-нибудь обобщенный образ, а подробный и точный портрет, словно из голографической студии на Серентене. Черные пластины выпорхнули из тьмы, однако вместо символов на них был лишь единственный глиф. Вскоре пластины скрылись, а изображение Курта осталось одиноко вращаться в воздухе вокруг собственной оси.

— У оракула нет для тебя тайн, — заметил Жент’ах-рхулл. Он был явно разочарован.

— Я в этом не уверен, — возразил Курт. Его изображение все еще медленно крутилось в воздухе. Значит, устройство продолжает работать. — Дадим ему немного…

Он замолчал, потому что вернулись пластины. Только теперь их цвет изменился на ярко-синий, а символы стали ослепительно белыми. Портрет Курта пропал, и вместо него замелькал пестрый вихрь графиков и схем. Затем из моря синевы выплыла звездная система с бледными шариками планет и тут же уступила место эскизным изображениям каких-то животных. Потом, так же внезапно, все кончилось.

— Веселенькое представление, — заметил Сиборг. — Но что все это значит?

Курт чувствовал, что в образах заключался определенный смысл — даже для тех, кто не понимал языка надписей, сопровождавших изображения. В работе с Куртом устройство следовало той же схеме, что и с Жент’ах-рхуллом, однако результаты получились разные, причем бросались в глаза качественные отличия.

Оракул располагал исчерпывающими сведениями об анатомии хос’киммов — но не людей. То есть одних оно знало хорошо, а других — не очень, а возможно, не знало вовсе. Не свидетельствовало ли изменение цвета о том, что первый информационный блок представлял собой архивные данные, а второй — лишь предположения?

— Позвольте мне кое-что попробовать, — сказала Джулиана и потянула Курта прочь от хрустального столба.

Рассеянно кивнув, он отошел. Поскольку никто не возражал, Джулиана разрешила аналогу Алсиона провести эксперимент. Оракул повторил первую песню, а потом над столбом возник восьмигранник, очень похожий на те, которые МЛЗ считала маяками реморов.

Джулиана набрала на клавиатуре команду, и аналог принялся перебирать варианты. Оракул отозвался на пятый по счету: с боков снова вынырнули черные панели с непонятными символами.

«Ответ — в них, если только мы сможем их прочесть», — подумала Джулиана.

Но читать не пришлось. Ответ пришел в рисунках. По мере того как изображение восьмигранника постепенно исчезало, на картинке вырисовывался образ планеты. Из почти невидимого восьмигранника выросла траектория орбиты и опоясала планету. Потом к первой планете присоединились другие и появилось еще кое-что — точка с длинным мерцающим хвостом. На мгновение останавливаясь возле каждой планеты, словно космический корабль, точка приблизилась к планете с восьмигранником на орбите. Из восьмигранника вырвался широкий зеленый луч. Курс корабля-точки пересек орбиту — и тотчас же из восьмигранника посыпались ярко-зеленые шарики света.

Джулиана почувствовала, что все ее надежды погибли.

— Они — стражи реморов.

— И первый луч указывает расстояние, на котором они обнаруживают перемещение корабля? — спросил Сиборг.

— Да, наверное, так, — подтвердила Джулиана.

— Какой же вывод напрашивается?

— Мы получили представление о том, насколько близко может приблизиться корабль к одному из стражей. Вот если бы определить масштаб… Вероятно, маяки можно было бы уничтожить.

— Неужели? — Даже динамик бронекостюма не мог скрыть сарказма в голосе офицера. — Почему я должен в это поверить, профессор Тиндал?

— Почему? Потому что это почти наверняка так! Зачем машине лгать… — Внезапно до Джулианы дошли его последние слова. — Как вы меня назвали?

— Профессор Тиндал. Так вас зовут, вы не забыли? Или приступ отождествления с инопланетянами теперь у вас? Мне что же, придется и вас называть чугенским именем?

— Сиборг всегда обращался ко мне «мэм». Вы не Сиборг, — заявила Джулиана.

— Да, я не Сиборг. — Офицер снял поляризацию лицевой панели бронекостюма, и за ней Джулиана увидела улыбающееся лицо майора Эрша. — И на меня не производят впечатления ваши тщательно подготовленные доказательства. Радиус действия маяков оказался самым милым штрихом. Как я понимаю, ваши «достоверные» данные должны были убедить нас в том, что чугенцы родом с Земли? Но тут вы явно переиграли. Хотя, должен сказать, ваше представление здорово отрепетировано, и вы оба отлично справились со своими ролями. Не сомневаюсь, что вам удалось бы облапошить придурка Сиборга. Но теперь вы имеете дело со мной.

Курт был поражен появлением Эрша, но еще больше его потрясло упрямое нежелание майора расстаться с собственными заблуждениями. Неужели он всерьез уверен, что у всех вокруг только одна цель в жизни — обмануть его Лигу?

— Вы думаете, мы все это подстроили? — недоверчиво спросил Курт. — Оглянитесь, майор. Как мы могли возвести такое сооружение?

— Я понимаю, что вы его не возводили. И не надо называть это «сооружением». Это космический корабль, Элликот, вернее то, что от него осталось. И теперь, когда я увидел его, никакие ваши слова и поступки не докажут мне, что ваши инопланетные друзья не имеют к нему отношения. Стратегическое Командование будет радо получить для исследования корабль реморов. — Эрш заговорщицки понизил голос: — И долго вы хранили эту тайну? Вы узнали правду еще на Доме Кассуэлов, так?

При упоминании о кассуэлах «другой» зашевелился, накрывая сознание Курта приятной усталостью, такой же успокаивающей, как чувство единения со стаей, — чтобы заглушить боль от воспоминаний.

«Что ты знаешь о них?» — спросил он «другого», но у того не было слов, чтобы ответить.

— Мне пока неизвестна правда, — сказал Курт вслух — скорее себе, чем Эршу. Звуки собственного голоса нарушили его единение с собой, и он добавил: — Так же как и вам. Ваша правда — самообман.

— Повторю ваши же слова: оглянитесь! — Эрш пренебрежительно усмехнулся. — Давно вы знаете о существовании здесь корабля?

Курт сказал Эршу правду:

— Я узнал о нем одновременно с вами.

— Не считайте меня дураком, Элликот. Думаете, я не заметил, когда вы проговорились, что уже спускались сюда?

— Только в верхний зал, — возразил Курт.

— Я сказал — хватит меня дурачить! — рявкнул Эрш, упорствуя в своем заблуждении. Однако заблуждался он или нет, но на нем был бронекостюм, и Курт не мог противостоять майору физически.

Как мне быть с диким грортайо? Как вести себя с сумасшедшим?

С сочувствием. С умом. С верой.

— Неужели вы не отдаете себе отчета в том, что увидели здесь? — спросил Курт, моля всех богов, чтобы майор его понял. — Неужели не осознали, что означает загадка оракула? Мы все — жертвы реморов. Мы — потому что они нас втянули в войну, а чугенцы — потому что являются их рабами. Люди. Хос’киммы. И кассуэлы. Всех нас создали реморы. — «Другой» пропел песню единения со стаей. — Хос’киммы — не враги. Они наши братья.

— Дешевая пропаганда! — бросил Эрш. — Я знаю своих врагов. Они здесь.

— Выслушайте его, — потребовала Джули. — Курт хочет, чтобы вы увидели правду.

— Я достаточно наслушался и насмотрелся, — заявил майор. — Увеселительная прогулка закончилась. Ваша уловка не удалась. Пора возвращаться под стражу.

Подняв здоровую руку, Эрш двинулся к Курту.

Крахз навел на Эрша импульсную винтовку — наверное, когда увозили Курта, он подсмотрел, как надо ее держать, — и нажал спуск, но вызвал к жизни лишь лазерный прицел.

Эрш остановился и, поглядев на красную точку у себя на груди, презрительно рассмеялся.

— Значит, не разбираетесь в современной технике?

Майор поднял правую руку и наставил кулак на Крахза.

С громким треском разрядился вмонтированный в запястье пистолет.

Заряд снес Крахзу полголовы и проделал дыру в стене позади р’кимма.

Курт закричал; в этом хриплом вопле смешались и ярость, и боль. Словно отвечая ему, по помещению пронесся стон — слишком громкий для умирающего хос’кимма, — и оракул погас.

Неожиданная тьма ослепила Джулиану, но после убийства Крахза темнота ее уже не пугала. То, что раньше было источником страха, теперь давало надежду. Осторожно обойдя оракул, она ощупью нашла Курта и потянула в сторону.

— Не воображайте, будто можете спрятаться, — прогремел голос майора, усиленный динамиками бронекостюма. — Я все равно вас вижу.

Проклятие! Ну конечно, ведь его шлем наверняка оборудован всеми видами сенсорного усиления.

Внезапно Джулиана поняла, что и она тоже видит. Гораздо быстрее, чем ожидалось, ее глаза приспособились к темноте. Нет. Тьма явно рассеивается. Но откуда пробивается свет? Из входного отверстия?

На стене в том месте, куда попал лазерный импульс, разгоралось зловещее красное сияние. На ней вспухли испещренные темными прожилками пузыри, словно волдыри на обожженной коже. Красноватое свечение становилось ярче; Джулиана уже видела окружающее так же отчетливо, как в звездную, но безлунную ночь.

И то, что она увидела, ей совсем не понравилось: Жент’ах-рхулл спешил к ней и к Курту, сзади его уверенно нагонял Эрш, а возле стены распростерлось безжизненное тело Крахза. Однако больше всего Джулиану обеспокоили стены помещения: они выглядели так, словно за это короткое время их поразила какая-то неведомая болезнь.

С потолка выпирали шершавые «гнойники», из которых капала густая жидкость цвета перламутра, и капли оставляли за собой канавки, в которых шипела и пузырилась пена.

Кислота разъедала не только синтетику. Жент’ах-рхулл неосторожно наступил на одну такую канавку, и тут же рухнул на пол, воя от боли.

— Моя нога! Моя нога! Она горит! — стонал он.

Однако он ошибался — и очень сильно. Его левой ступни просто не стало. Она растворилась — и из кровоточащей плоти торчала белая кость.

Джулиану стошнило.

Круглыми от ужаса глазами Курт смотрел, как канавка мутного «киселя» коснулась кончика одной из оброненных провидцем тростей и начала пожирать дерево с такой же скоростью, с какой тек вдоль него этот разрушительный ихор. Скоро от нее осталось лишь темное пятно на полу. Если бы провидец упал вперед, он тоже превратился бы в маслянистое пятно на поверхности разрастающейся лужи.

К Жент’ах-рхуллу устремилась еще одна струйка. Курт отцепил от себя руку Джули и хотел прийти на помощь провидцу, но стальные пальцы ухватили его за плечо.

— Вы пойдете со мной, — заявил Эрш и слегка приподнял Элликота над полом.

— Мы должны помочь остальным!

— Кроме вас, меня здесь никто не заботит, — ответил Эрш и потащил пленника к лестнице.

Курт сопротивлялся, но, разумеется, безуспешно. Он только отбил себе руки.

Но тут на помощь ему пришла Джули. Она отважно бросилась под ноги майору, и Эрш, в инстинктивной попытке удержать равновесие, отпустил Курта. Он упал и, поднимаясь, нащупал на полу вторую трость Жент’ах-рхулла. Не самое грозное оружие, но все же оно лучше, чем кулаки.

Эрш тем временем повернулся к Джули. Растерянная и беспомощная, она стояла на четвереньках. Эрш занес для удара здоровую руку и прорычал:

— Не хватало только, чтобы вы меня задерживали!

Его бронированный кулак переломал бы Джулиане все кости, да что там — Эрш мог убить ее одним ударом.

— Нет! — крикнул Курт и метнул трость, целясь в лицевую пластину.

Эрш увернулся, но при этом задел плечом одну из язвочек, пульсировавших на стене, и она лопнула, разбрызгивая кислоту.

Одна капля упала на ожерелье Курта. Подгоняемый испуганным воем «другого», Курт торопливо сорвал с себя ожерелье, пока кислота не добралась до кожи, и отшвырнул в сторону.

Несколько брызг попали на бронекостюм Эрша и сразу же задымились. Отталкиваясь от стены, он пошатнулся и, чтобы не упасть, ухватился рукой за консоль.

Поверхность консоли к тому времени почти растворилась. Ладонь Эрша коснулась ненасытной жидкости и утонула в ней. С тонким истеричным воплем он вынул из жидкости лишь кровавый обрубок.

Однако Курта не волновала участь майора. Сквозь густеющие клубы испарений он видел лежащую Джули. К счастью, вокруг нее не было кислотных лужиц, а «гнойники» над ее головой еще недостаточно набухли, чтобы лопнуть.

Курт поднял Джулиану и показал ей на выход.

— Уходи, — велел он, а сам вернулся к Жент’ах-рхуллу.

Поднимая провидца, он услышал, как Джули окликнула его по имени, и, скосив глаза, увидел, что она поворачивает назад.

— Нет, только не возвращайся!

Джулиана не обратила на его слова никакого внимания — и этим самым спасла Жент’ах-рхуллу жизнь: в одиночку Курт не справился бы с весом старейшины. Вместе с Джулианой они потащили раненого мимо лужи расплавленной армировки, ослепительно белых костей и дымящейся крови, которая когда-то была майором Джонасом Эршем.

Выйдя из расс’арасса, Курт и Джули проволокли Жент’ах-рхулла еще пару метров, а потом положили его и сами упали без сил. Курт прижался лицом к прохладной земле и с наслаждением вдыхал ее запах. Земля пахла чистотой, плодородием и жизнью.

— Нас извергли врата ада, — сказал он.

— И приняли объятия земли, — добавила Джули.

Но земля, похоже, им не очень обрадовалась. Почувствовав, что почва начинает дрожать, он заставил себя и Джули подняться.

— Внизу разваливается корабль, значит…

Можно было не продолжать. Джулиана сразу наклонилась, чтобы помочь Курту унести Жент’ах-рхулла подальше.

Земля сотрясалась все сильнее, пока не разверзлась. Словно жадная пасть, в которую хлынул, ревя, поток камней и обломков скал.

Курт и Джули переползали через вздыбившуюся землю, таща за собой беспомощного старика. Курту было все равно, куда они двигаются — лишь бы подальше от этого ада.

Без Жент’ах-рхулла бежать было бы легче, но Курт ни за что не хотел его бросать. Ведь они принадлежали к одной стае!

Джули тоже не оставила бы провидца.

Они едва успевали обгонять оседавшую землю. Шум постепенно стихал, однако беглецы по-прежнему торопились изо всех сил, пока не достигли одного из холмов и не втащили Жент’ах-рхулла на несколько метров вверх по склону.

На месте корабля-расс’арасса остался лишь подрагивающий кратер, над которым клубился грязный дым.

— Оракул? — еле слышно прошептал Жент’ах-рхулл.

— Его больше нет, — ответил Курт.

С гибелью корабля и оракула пропали все доказательства того, что хос’киммы были не самими реморами, а лишь пешками рыскавших меж звезд врагов.

Измученный, пропахший дымом и кровью, Курт обнял Джулиану. И она доверчиво прильнула к нему. Курт крепче прижал ее к себе, и Джулиана положила голову ему на плечо.

— По крайней мере мы живы, — сказал он.

— И я очень этому рад, — раздался у них за спиной чей-то незнакомый голос.

Оглянувшись, Курт и Джулиана увидели семерых солдат в боевом снаряжении. На тусклом желтовато-коричневом фоне ближайшего бронекостюма выделялись офицерские знаки различия.

— Лейтенант Хорн, экипаж «В», тридцать пятый батальон, Третий пехотный полк, Добровольная Франконийская армия, в настоящее время прохожу службу на борту «Константина», МЛЗ. Вы — профессор Элликот и профессор Тиндал, не так ли?

— Боже, только не очередные спасатели, — простонала Джули.

— Мэм?

— Неудачная шутка, лейтенант, — отмахнулся Курт. — Среди вас есть врач?

— Вы ранены, сэр?

— Ничего серьезного, а вот моему другу действительно нужна помощь. — Курт кивком показал на лежавшего на земле Жент’ах-рхулла.

Хорн кивнул:

— Капрал Затти, позаботьтесь об аборигене.

Капрал Затти шагнул вперед и, прежде чем Курт успел возразить, поднял оружие с широким раструбом на стволе и выстрелил. Однако необычная винтовка не выпустила смертоносный луч, а лишь издала резкий хлопок. Жент’ах-рхулл вскрикнул и затих.

— Не беспокойтесь, сэр, это не опасно, — заверил Курта Хорн. — Первые плоды недавних исследований… Хансон, наложите повязку аборигену. Судя по виду, он не из простых.

— Какая вам разница, из простых он или нет?

— Мне приказано собрать субъектов для допроса. А я по опыту знаю, что местные начальники обычно знают то, что хотят узнать наши начальники. Кстати, о начальниках… Где майор Эрш?

Джули показала на кратер.

— Там, внизу.

— Жаль.

— Нисколько, — возразили Курт и Джулиана в один голос.

Хорн нахмурился.

— Вас ждет командующий, и я бы предпочел, чтобы вы не сопротивлялись. — Лейтенант обернулся. — Капрал Затги!

Затти снова поднял свое оружие и направил его на ученых. Последнее, что услышал Курт, были два резких хлопка.

 

34

СИСТЕМА ЧУГЕН

«КОНСТАНТИН», МЛЗ

Проснулся он снова один — и опять в камере. Разлученный со стаей, он стонал от горя и одиночества.

Однако пропала не только стая. Пока он был без сознания, забрали ее.

Он плакал.

Ни подруги, ни соплеменников — одни лишь шадакейи с их холодными жесткими камерами. Они взяли его к себе. Но он не хотел им принадлежать. И не будет им принадлежать.

Песня «другого» подсказала ему, что этого и не нужно.

Он был частью стаи, и — через «другого» — стая была частью его. Стая служила ему убежищем.

Совещание на борту «Константина» подходило к концу.

Капитан Шейлер, ланкаширский специалист по вопросам политики, сделал необходимое дополнение к тактическому обзору, который только что закончил старший помощник Макандры. На терминале отображалась система Чуген и расстановка сил в ней. Картина складывалась тревожная.

Равновесие было слишком непрочным. Хотя эскадра Лиги нанесла врагу ощутимый урон, она не смогла прикончить его, потому что уступала реморам в скорости и маневренности. Несмотря на потерю дредноута, реморы по-прежнему представляли собой реальную угрозу. А теперь еще возникла угроза со стороны кораблей Объединения и Конкордата. Хотя оба потенциальных противника не располагали силами, чтобы разбить эскадру Лиги, но любой из них мог потрепать ее, и тогда она не смогла бы выстоять против второго.

Прежде всего нужно было решить, что делать с кораблями Объединения и Конкордата, которые медленно входили в систему. Это был недвусмысленный намек на то, что они готовы вступить в бой с эскадрой. Стоун недоумевал. О чем только они там думают? Неужели никак не могут понять, что если корабли людей станут сражаться между собой, то кто будет защищать человечество от настоящего врага?

— Прибытие Конкордатской эскадрильи, — говорил тем временем Шейлер, — сказалось больше на политическом равновесии, чем на военном. Директор-распорядитель Коной не блефует — скорее всего он просто не умеет этого делать. Его враждебное поведение и воинственные речи должны иметь под собой основание. Мне кажется, Конкордат обещал оказать ему поддержку, то есть Коной ждет подкрепления. Тем не менее, я полагаю, что он еще не готов вступить в открытый конфликт. Пока инициатива у нас, хотя очень скоро это положение может измениться.

— Недостаток времени преследует нас на протяжении всей операции. — Стоун оглядел офицеров — люди были озабочены, даже встревожены, но вместе с тем преисполнены решимости. — Господа, операция «Хамелеон» потерпела горькую неудачу. Мы перехватили сигналы Объединения и Конкордата. Они знают, что после крушения второго шаттла «Генри Халла» погибли не все. Правда, мы думаем, им еще не известно, что роль реморского корабля играл наш «невидимка». Он пока остается в системе, так же как «Ягуар», но ни о том, ни о другом не упоминается. Несмотря на это, Коной оспаривает права Лиги на систему, а присутствие Конкордата привлекло к нашим операциям здесь нежелательное внимание. Военная напряженность сохраняется, а политическая ситуация даже ухудшилась. — Стоун придал своему лицу выражение беспристрастной деловитости. — Перед нами вновь ситуация Дома Кассуэлов. Стратегическое Командование не одобрит слепого повторения того, чтр было там, особенно учитывая реакцию прессы, которая последовала за той акцией. Ваши предложения?

— Мы не можем позволить реморам восстановить контакт со своей колонией на Чугене IV, — заявил Фармер, командир «Монткама».

— Меня интересуют конкретные предложения, а не констатация очередной проблемы, — прорычал Стоун.

Заговорил полковник Макандра:

— Прежде всего мы должны думать о реальном противнике. В настоящее время чугенцы не представляют угрозы. Я предлагаю позволить кораблям Объединения выйти на орбиту Чугена IV, а мы тем временем добьем реморов в космосе. Это докажет, что мы защищаем систему, и обеспечит выгодную тактическую позицию, если нам все же придется вступить в бой с Объединением.

Стоун кивнул.

— Принимаю это за исходный пункт, но хочу, чтобы была учтена каждая случайность. Предоставьте мне оперативные планы для каждой альтернативы, и срочно. Я буду у себя до тринадцати ноль-ноль.

Стоун покинул совещание, чтобы офицеров не стесняло присутствие командира. Если повезет, кого-нибудь посетит вдохновение, которое пока что обходило их стороной…

Через полчаса его потревожил Макандра:

— Командующий, вас вызывает военврач.

— Соедините, — приказал Стоун.

— Элликот и Тиндал проснулись, — доложил военврач без всяких предисловий.

— Побочные эффекты после снотворного? — спросил Стоун, тоже переходя сразу к делу.

— В целом, очень слабые. Элликот угнетен и замкнут, но, я думаю, в основном это обусловлено его возвратом к чугенскому «я». От предложенной одежды он отказался. Заставить его одеться, сэр? — Отрицательный ответ, похоже, не понравился врачу, но, справившись со своим оскорбленным чувством приличия, он продолжал: — С Тиндал, наоборот, все в порядке. Она активна, внимательна и очень интересуется тем, где находится и что ее ждет. Вообще-то она просит встречи с вами — шумно и, я бы сказал, не очень лестно о вас отзываясь.

— Значит, она бодра? Ей отдали компьютер?

— Как вы приказали. Разумеется, за ней наблюдают.

— Хорошо. — Если Тиндал просит встречи с командующим, вместо того чтобы воспользоваться незаконным передающим устройством в компьютере, значит, эскадрилья эффективно глушит ее сигналы. А раз у Тиндал нет возможности отправить свое последнее сообщение, следовательно, ее хозяева не знают о последних событиях на Чугене IV. Можно объявить благодарность специалистам центра связи. — Приведите обоих ко мне, и пусть зайдет полковник Макандра.

Шадакейи пришли за ним. Он стоял выпрямившись во весь рост и не боялся их. Впрочем, когда они сказали, что отведут его к своему командиру, он вздрогнул.

Они требовали, чтобы он оделся, но он отказался: даже такая мелочь, как их одежда, — уже уступка. Он не другой и не желает одеваться, как они.

Он принадлежал стае.

Стая была его убежищем.

— Вы не имеете права нас здесь держать! — гневно заявила Тиндал, когда вошла.

— Прошу вас, сядьте, профессор Тиндал, — дружелюбным тоном предложил Стоун. — Ваш коллега уже удобно устроился. Вам совсем незачем стоять.

Элликот, как только охранник перестал его придерживать, и в самом деле плюхнулся на пол и положил одну ногу на другую.

Тиндал пропустила слова Стоуна мимо ушей. Скрестив руки на груди, она сердито смотрела на командующего.

— А если говорить о правах… Что вы скажете о краже транспортного самолета, которую совершили вместе с профессором Берком?

— Нас незаконно заключили под стражу.

— Из вас вышел бы хороший адвокат, профессор. В вашу подготовку к заданию входило изучение законов Лиги?

— К заданию? Я не понимаю, о чем вы.

Стоун нажал кнопку. Вошел ординарец с компьютером Тиндал. Командующий с улыбкой похлопал по крышке футляра.

— Весьма тонкая работа. Боюсь, что передающее устройство было повреждено, когда мои специалисты его изучали. Но они в восхищении. Зато я теперь знаю, что «научная база данных» — скорее всего фальсификация, прикрытие для очень мощной управляющей системы. — Стоун убрал с лица улыбку. — Это устройство для шпионажа, профессор, а мы имеем все законные основания задерживать шпионов.

Ее плечи поникли — слишком быстрое признание и вряд ли заслуживающее доверия.

— Отпустите Курта, — проговорила Джулиана. — Он тут ни при чем.

— Правда?

— Правда.

— Боюсь, я вынужден не согласиться. По-моему, вы оба очень активно участвовали в событиях на Чугене IV.

— Я имела в виду шпионаж.

— Я тоже. Вероятно, вы думаете, что раз единственный свидетель со стороны Лиги погиб, то мы не знаем, в какую щекотливую ситуацию попал профессор Элликот. — Стоун воспроизвел Джулиане запись, сделанную и переданную бронекостюмом майора Эрша. На ней была запечатлена церемония, во время которой Элликоту имплантировали «червяка». — Закон Лиги не карает человека, которому насильно внедрили устройство для шпионажа, но когда он соглашается добровольно — дело другое. Еще пару месяцев назад у нас не было твердых доказательств, чтобы обвинить его в шпионаже, но теперь директора Объединения согласились с тем, что чугенцы генетически неотличимы от кассуэльских и гренволдских аборигенов. А поскольку кассуэлы были объявлены врагами больше десяти лет назад, я считаю, что имею дело с еще одним шпионом.

— Он не шпион! — возразила Джулиана.

— Хотел бы я в это поверить, профессор, однако закон совершенно недвусмысленно трактует понятие тайного соглашения с врагом. Боюсь, положение профессора Элликота еще хуже, чем ваше. Объединение и Лига не воюют между собой, и это спасает вас от смертной казни, но профессор Элликот предпочел сотрудничать с врагом в зоне активных боевых действий. Я мог бы расстрелять его прямо сейчас.

— Насчет меня вы ошибаетесь, — раздался голос Курта — нечеткий, потому что он сидел, уткнувшись лицом в сложенные на груди руки.

И как они могли не ошибаться, когда он сам в себе ошибался?

Да, он был частью стаи, и в нем звучала ее песнь, но стая, оставаясь убежищем, не была для него всем. Джули вернула его к человеческому мироощущению.

Но можно ли им ограничиться?

Нет. Теперь он не только человек. Пусть еще не ясно, кем он стал, но наверняка не предателем человечества, каким его выставляет Стоун. Стоун ничего не понимает. И никто из них не понимает.

Отличается ли он от них?

О да, еще как! По крайней мере физически. И не должен забывать об этом.

Вероятно, стая могла бы ответить на его вопросы — но только если бы выжила. Поэтому, прежде чем достичь серьезного прорыва, предстояло добиться прорыва менее значительного. Стоун обязан понять, обязан убедиться в том, что идет неверным путем.

Курт сам еще не постиг своего нового положения и знал не больше остальных. Но правда постепенно просачивалась в его голову, карабкаясь вдоль спинного мозга.

«Другой» не родился на Старой Земле, но был рожден для нее богами — Дайшей. «Другого» сотворили, чтобы сделать хос’киммов такими, какими они стали, когда их забрали со Старой Земли.

Курт это знал, но не имел доказательств — научных данных, способных убедить людей. У него в голове все смешалось, и ясной была только песнь «другого», которую не мог услышать никто, кроме Курта.

Поглядев на голого съежившегося Элликота, Стоун подумал, что вряд ли ошибается в этом человеке.

— Неужели?

— Я стою между джунглями и звездами. Я брат хос’киммам и вам.

— Брат хос’киммам? Не благодаря ли тому организму, который пересадили вам чугенцы? Корабельный врач говорит, что эта штука внедрилась в ваш позвоночный столб, но он отказывается без предварительного обследования делать какие-то предположения о природе этого существа. Что это, по вашему мнению? Паразит или симбионт?

Элликот поднял голову, и его глаза блеснули, как у фанатика.

— Это дар Дайши.

— А Дайша бог или ремор?

Элликот вновь опустил голову и ничего не ответил. Стоуна это нисколько не удивило, однако он все же не знал точно, молчит ли Элликот от смущения — ведь в конце концов был обнаружен его сговор с врагом — или от злости на Стоуна, который обвинил профессора в этом сговоре.

— Я пригласил сюда вас двоих… — начал было командующий, но Тиндал его перебила:

— Наверное, вы хотите, чтобы мы смотрели, как вы будете уничтожать хос’киммов.

— Когда операция начнется, вам позволят наблюдать, если пожелаете, профессор Тиндал, но профессору Элликоту — нет. План, выработанный нашей разведкой, требует, чтобы он не видел того, что должно случиться.

— Вы не посмеете уничтожить хос’киммов! — с яростью выкрикнула Тиндал. — Вы не можете этого сделать!

— Очень даже могу, профессор, — спокойно парировал Стоун. — И у меня есть соответствующий приказ.

— У вас преступные приказы! Хос’киммы — не враги людям. Они жертвы реморов. Не делайте их еще и своими жертвами. Не повторяйте той же ошибки, которую сделали на Доме Кассуэлов.

Глаза Стоуна угрожающе сузились.

— Многие из нас, в том числе покойный майор Эрш, твердо уверены, что подчиняться приказам — наш святой долг.

— Типичные рассуждения недалеких вояк! Впрочем, чего еще ожидать от Хладнокровного Убийцы. Ваши руки по локоть в крови!

— Следите за тем, как вы разговариваете с командующим, — одернул Джулиану Макандра.

— Я буду разговаривать с ним, как захочу. Я не вхожу в число ваших штурмовиков и не принадлежу к вашему обманутому народу. Я свободная гражданка Объединения и вправе говорить то, что думаю!

— И отвечать за свои слова, — напомнил ей Стоун. — Повторяю, я пригласил вас сюда по одной лишь причине: верите или нет, я хотел с вами побеседовать. Я надеялся, что вы расскажете мне о том, что видели в священной яме чугенцев.

— Разве у вас нет записей Эрша?

— Сделайте милость, представьте, что нет. — Их на самом деле не было. Последнее, что передал Эрш, было изображение шлюзовой камеры реморов — по крайней мере именно так разведка определила назначение арки. Потом сигналы прекратились.

— Какая вам разница, что я там видела? — дерзко спросила Тиндал. — Ведь на ваш взгляд, я лгунья.

— А вы лгунья, профессор?

— Нет!

— Тогда скажите что-нибудь такое, чему я бы поверил.

Джулиана взглянула на Элликота; погруженный в себя, Курт не обращал на нее внимания. Она снова перевела взгляд на Стоуна и проговорила:

— Корабль, который был в расс’арассе, может быть, реморский, а может быть, и нет — я не знаю. Я даже не уверена в том, что это действительно был космический корабль. Но я твердо знаю одно: хос’киммам он не принадлежал.

— Что навело вас на эту мысль?

— Какое вам дело? Вы все равно мне не верите.

— Но по крайней мере я надеюсь, что вы говорите то, во что верите сами. Правда, считаю своим долгом подчеркнуть, что факты гораздо убедительнее слов. Причем не важно, чьих именно слов, профессор. К тому же голые факты не имеют политической подоплеки.

Стоун видел, что Джулиане очень хочется поверить в его искренность, но, похоже, ей никак не удавалось забыть о его репутации. Сумеет ли она разбить оковы предвзятости хотя бы в силу необходимости защитить своих друзей-аборигенов?..

Взгляд Джулианы метнулся к компьютеру.

— Я сделала запись. Может быть, если вы увидите то же, что видели мы, то поймете.

Стоун придвинул к ней кейс.

— Покажите.

Открыв крышку, Джулиана включила его и, несомненно, изумилась, увидев голографическое изображение какого-то мужчины. Он явно ей не знаком. Ага, не тот, кого она ожидала увидеть?

Компьютер представился:

— Я тот самый агент, которого искали ваши специалисты, командующий Стоун. Мне запрещено называть себя и свои источники информации, но я готов ответить на ваши вопросы. Уверяю вас, что все представленные мною сведения будут чистой правдой.

Еще меньше, чем в честность Тиндал, Стоун верил в честность этой машины.

— Но не обязательно будут всей правдой.

— Кому известна вся правда, командующий? Позвольте подключиться к вашему дисплею. Мое техническое обеспечение не функционирует — вероятно, из-за грубого обращения.

Стоун кивнул, и Макандра обеспечил соединение. На дисплее возникли своды «оракула».

— Перед вами комплексная реконструкция, основанная на моих записях. Точность — девяносто два процента. Обращаю ваше внимание вот на эту консоль, — произнес агент, настраивая изображение так, чтобы была видна поверхность консоли, а также то, что на ней изображено.

— Мак? — спросил Стоун. У него были свои догадки о том, что он видит, но командующий желал услышать мнение полковника.

— Похоже на спектр излучения чугенского светила, — заметил Макандра.

— А это? — Агент выделил еще одну часть консоли.

— Смахивает на карту местного космоса. Хотя звезды на ней немного смещены.

— Временной эффект, — объяснил агент.

— Что скажешь, Мак? — спросил Стоун.

— Если вы хотите услышать мое предположение, сэр, я бы сказал, что перед нами — астрогационная станция.

Тиндал уцепилась за вывод полковника:

— Если это панель управления, посмотрите, что перед ней. Эта висящая в воздухе пластина — скорее всего кресло. Обратите внимание на волнообразный изгиб: оно явно сделано не под хос’киммов. Даже вам должно быть очевидно, что корабль им не принадлежал. Он чей-то еще. Существ, у которых совсем другой облик. Реморов.

— Да, судя по всему, эти кресла были бы для чугенцев чересчур неудобны, — согласился Стоун. — Но даже если кораблем управляли другие, это не значит, что они и были реморами. Ученые Конкордата любят распространяться насчет того, что ваших инопланетных друзей поработили реморы. Но что, если хозяевами были как раз ваши приятели, а рабы их просто перевозили? В конце концов никто не видел этих самых «существ с другим обликом». История учит нас, что сильные угнетают слабых и выживают сильнейшие. Здесь выжили чугенцы. Не значит ли это, что они скорее хозяева, чем рабы?

Неожиданно ему ответил Элликот:

— Так была воспитана стая. Внимай законам, по которым была воспитана стая. Ухаживай за Текланандой. Не забывай о знаках. Строй так, чтобы могли видеть духи на небесах. Учи своих детей тому, чему учили тебя. Жди возвращения. — Элликот поднял голову. Глаза его потускнели. — Это законы, по которым живут хос’киммы. Это законы, которые хозяева дают рабам.

Из того, что он видел и слышал сам, из глубокой молчаливой песни «другого», Курт понял, что Дайша и реморы — одно и то же. В языке хос’киммов не существовало множественного числа, и «Дайша» могло означать как одного ремора, так и многих.

Только какая разница? Хос’киммы стали такими, какие есть, благодаря реморам. Реморы рассеяли их по всему космосу, оторвали от корней, переделали, а потом бросили. Правда, как было видно на примере гренволдской стаи, не все были брошены. Некоторые до сих пор странствовали в космосе вместе со своими хозяевами и создателями.

Из-за связи хос’киммов с реморами Лига хотела обречь их на гибель, но она действовала по неведению. Они должны увидеть всю правду. Правда — это единственная надежда хос’киммов на спасение.

Если компьютер Джули вел запись, очевидно, он заснял и то, что поведал оракул.

— Джули, покажи Стоуну тайну Жент’ах-рхулла. Пусть он узнает правду о хос’киммах.

Тиндал, казалось, была смущена этой просьбой. Тогда он сам обратился к машине:

— Компьютер, у тебя есть запись того, что показал оракул, когда Жент’ах-рхулл положил на пьедестал свою руку?

— Есть.

— Продемонстрируй ее командующему Стоуну. Пусть и он знает то, что его врагам известно о хос’киммах.

Стоун ожидал увидеть какие-то выкладки, результаты неких исследований. Он уже думал о том, что надо будет отдать их для ознакомления биологам, но когда перед ним возникло изображение звездной системы, он был поражен. Желтое солнце. Десять планет, и третья — синяя жемчужина с крупной луной на орбите.

— Пусть запись проанализируют специалисты, Мак, — приказал он не совсем твердым голосом.

— То, что вам нужно знать, вы уже знаете, — заметил Элликот. — Хос’киммы — наши братья, рожденные от одной матери и унесенные к звездам.

— Измышления, — бросил Стоун.

— Истина, — возразил Элликот.

Одно стало ясно командующему: чугенцы и реморы — разные виды. Хотя так ли уж это очевидно? Может, эти записи — фальсификация? Вдруг он ошибся в Тиндал и Элликоте? Что, если все их представление было заранее хитро спланировано?

— Едва ли вас и ваш компьютер можно считать непредвзятым источником информации. Ваши данные не заслуживают доверия. Боюсь, того, что у вас есть, недостаточно, чтобы переубедить Стратегическое Командование.

— Значит, вы все же собираетесь бомбить Чуген. Хладнокровный Убийца намерен оправдать свое прозвище Мерзавец! Вы так лицемерны, необъективны, отвратительны…

Стоун резко перебил Джулиану:

— Ваше мнение о моей личности меня не интересует, профессор. Полковник Макандра, пусть этих людей уведут обратно.

После того как Элликот и Тиндал вышли из комнаты, Макандра спокойно спросил:

— Так мы будем бомбить или нет?

— Нет.

— Но нам приказано…

— Мне приказано, полковник. А значит, это уже мои проблемы. Я же приказываю вам связаться с директором Коноем. Скажите ему, что мы признаем: наших сил для сражения с реморами внутри системы недостаточно и предлагаем организовать совместную операцию, чтобы уничтожить противника. Мы здесь для того, чтобы дать бой врагу, — и, видит Бог, мы это сделаем.

— Есть, сэр! — Макандра отдал честь и вышел, а Стоун остался размышлять над тем, правильное ли решение он принял.

Джулиана весьма удивилась, услышав сигнал, предупреждающий о том, что корабль покидает орбиту, а не сирену, возвещающую начало бомбардировки. Еще больше она удивилась, когда в дверях ее камеры появился сержант и отдал ей компьютер, который она в последний раз видела на столе у Стоуна.

— Передатчик по-прежнему не работает, мэм, — предупредил он и, выйдя, снова запер за собой дверь.

Джулиана не понимала, что происходит, но не стала об этом раздумывать, а сразу открыла компьютер. Аналог Алсиона продемонстрировал способность быть в курсе событий, даже когда компьютер, предположительно, был выключен. В кабинете Стоуна он мог узнать гораздо больше, чем хотелось бы командующему.

«Если его не разобрали по винтику», — напомнила себе Джулиана.

По ее вызову возникло голографическое изображение: монах в сутане и с капюшоном.

— Добрый день, профессор Тиндал, — бодро приветствовал он ее. — Надеюсь, вас не очень испугала моя предыдущая маскировка. Я решил, что им лучше не знать, с кем они имеют дело.

— Тогда вы прокололись. За мной наверняка наблюдают.

Аналог ничуть не смутился.

— Вообще-то да, но командующий Стоун дал команду прекратить наблюдение. Кажется, он с вами закончил.

— Тогда почему я по-прежнему под замком?

— Простая формальность, профессор Тиндал, — беззаботно ответил аналог. — Вас освободят в надлежащее время, причем это будет довольно скоро. Прежде чем повести эскадрилью в бой с оставшимися в системе кораблями реморов, командующий намерен высадить вас на промежуточной станции. Не годится, вступая в бой, держать на борту гражданку другого государства, даже если в объединенный флот входят корабли этого государства.

Объединенный флот? Если Стоун идет в бой вместе с кораблями Объединения, значит, он признает, что Чуген принадлежит Объединению и сам Стоун не имеет здесь абсолютной власти. Теперь он никак не сможет бомбить Чуген IV. Неужели им удалось его убедить? Хос’киммы спасены! Если Объединение и Лига сотрудничают в этой системе, никто уже не обвинит Джулиану в шпионаже. Она отправится домой. Но…

— А что с Куртом?

— Командующий Стоун обязан обеспечить необходимые условия для всесторонней работы с ним, которую проведут специалисты Конкордата. Так что профессор Элликот тоже будет высажен на станцию, откуда командующий уже не имеет права его забрать.

Невероятно!

— Должно быть, это какая-то шутка.

— Если и шутка, то в масштабах вселенной. — Аналог усмехнулся. — Нам следует радоваться ей и ждать в Канзасе грозы.

— Что?

— Изучайте нелинейную социодинамику.

Последняя фраза показалась Джулиане излишне снобистской, но она была не в том состоянии, чтобы спорить.

— Из хаоса — порядок, — продолжал аналог. — Зыбь увеличивается и превращается в волны. Хос’киммы и подобные им будут свободны от обвинений, и хотя война с реморами продолжается, мы становимся ближе к тому, чтобы постичь истинное лица врага. Это поворотная точка в истории, и вы сыграли в этом свою роль, и сыграли ее хорошо. Вот вам моя благодарность — а моя признательность, как и ваше освобождение, придет в свой черед. Видите ли вы яркое солнце, сверкающее на гребне волны? Объединение достигло расцвета и распускается во всем великолепии. Чтобы установилась новая гармония, недостает лишь немногих фрагментов. — Лицо аналога утратило воодушевленное выражение, и на его губах мелькнула озорная улыбка. — Ага, в поток вливается еще один ручеек…

Раздался стук, но прежде чем Джулиана успела ответить, дверь камеры бесцеремонно открыли. В коридоре стояла женщина в мундире Лиги и держала за локоть Курта.

— Он попросил командующего о встрече с вами, мэм.

— Наедине, — добавил Курт.

Женщина посмотрела на Курта так, будто он был каким-то насекомым.

— Если хотите, я могу остаться.

— Все в порядке, — словно издалека услышала Джулиана собственный голос.

Курт шагнул в камеру. Недоверчивая конвоирша захлопнула дверь.

Встревоженная поведением Курта, Джулиана ждала, когда он заговорит.

— Стоун сказал мне, что не станет стерилизовать планету, — наконец произнес Курт. — Стая должна выжить.

— Да, как все отлично! Мы его убедили. Мы спасли хос’киммов.

— Да, — безучастным тоном согласился он.

Почему он не рад? Вероятно, его до сих пор тревожит их с ней судьба?

— Разве вы не знаете, что нас освобождают?

— Знаю.

Теперь Джулиана уже вообще ничего не понимала.

— Почему же у вас такой вид, будто вам прочли смертный приговор?

Курт долго не отвечал. На его лице отражались самые противоречивые чувства.

— Они хотят, чтобы я вернулся на Чуген.

— Но разве это не то, о чем вы мечтали? На сей раз вы вольны вести любые исследования. Не будет никаких интриг — только хос’киммы. И огромное поле для увлекательной работы.

— Я не могу вернуться, — сказал Курт дрожащим голосом. — Если я вернусь, то стану одним из них. Так уже было. Я не хочу потерять себя.

— Вы и не теряли.

— Но был близок к этому. Во мне всегда был силен зов «другого». Грамманхатей ушел, но Куртэлликот… Он сильнее. — Курт судорожно сглотнул и, понурившись, тяжело вздохнул. — Во мне живет симбионт хос’киммов, и это все меняет. Теперь «другой» обрел настоящий голос, и я не могу не слушать его. У меня в голове звучит шепот стаи. Если я вернусь, то превращусь в хос’кимма.

— Возможно. Если бы вы были один. — Симбионт, как все неизвестное, пугал Джулиану, но ей не хотелось, чтобы Курт об этом догадался. Она вскинула голову. — Только вы будете не один. У вас будет якорь.

Курт вопросительно взглянул на нее.

— Я буду вашим якорем, — пообещала Джулиана и шагнула к нему. — И не позволю вам потеряться.

— Я не вправе просить вас об этом.

Джулиана приложила палец к его губам.

— Я сама этого хочу.

Обхватив голову девушки обеими руками, Курт приподнял ее лицо и заглянул в глаза. Наверное, он отыскал там то, что хотел, потому что улыбнулся. И поцеловал ее.

Джулиана ответила на поцелуй и крепче прижалась к нему. Пятясь к кровати, она услышала, как аналог Алсиона с негромким щелчком отключился.

* * *

Солдат в бронекостюме, открывший дверь камеры, ничего не сказал, только поманил Курта за собой. Все еще полный впечатлений от минувшей ночи, Курт не чувствовал страха. Джули отправилась на промежуточную станцию, как только «Константин» произвел стыковку, и ждала его там.

И еще его ждало будущее — гораздо более светлое, чем все предыдущие годы.

Коридоры были пусты. До самой шлюзовой камеры им никто не встретился — большая редкость на военном корабле. «Константин» выглядел незнакомым, опустевшим, лишенным жизни.

Войдя в шлюзовую камеру, солдат указал Курту сначала на аккуратно сложенные на полу брюки и рубашку, а потом — на него.

Курт оглядел себя. На шее и на поясе он по-прежнему носил почетные знаки старейшины и провидца хос’киммов. Он был не более наг, чем любой другой член стаи, но люди, ждавшие его на станции, могли этого не понять. Они знали только свой Путь. Джули оказалась мудрее многих — тоже была в каком-то смысле провидицей. Она поймет, но она — исключение.

Курт с трудом натянул на себя брюки и рубашку. Теперь он будет больше похож на человека. Ну и хорошо.

На прощание ему захотелось поблагодарить солдата и, поскольку Курт сам недавно вновь обрел себя, обратиться к нему по имени, однако на бронекостюме оно не значилось. Курту пришлось ограничиться обычным «спасибо».

Солдат ничего не ответил. Он просто попятился на борт «Константина» и закрыл шлюзовую камеру.

Люк промежуточной станции начал отъезжать в сторону, и Курт радостно устремился вперед, готовый начать новую жизнь. Человеку, который стоял в двух мирах, предстояло многое совершить.