Она появилась чертовски не вовремя!

Он был уверен, что кабинет Ланди где-то близко, но Лили поставила под удар единственную возможность раздобыть нужную ему информацию.

Нужно избавиться от нее и действовать дальше.

Других слуг поблизости не оказалось, но Дерек на всякий случай затащил Лили в ближайшую, скрытую гардиной нишу.

Но что теперь делать?

Дерек не желал, чтобы она вмешивалась в его расследование, а кроме того, после ссоры на прошлой неделе не знал, поймет ли она его или немедленно побежит к своему драгоценному Эдварду с докладом. И значит, всякое расследование подождет, пока он не избавится от несносной особы.

Но он так ждал этой редкой возможности остаться с ней наедине!

И постарается не отпугнуть ее. Само ее присутствие было чудом.

— Я думал, мы больше не станем этим заниматься, — хрипло пробормотал он.

Когда из-под ладони пробилось два яростных вопля, он с сожалением улыбнулся. Ее ярость лишь забавляла его. Все равно она не сможет вырваться!

— Только не кусайся, — остерег Дерек, когда она схватила его зубами за палец.

Лили разжала зубы, вероятно вспомнив, что леди не кусаются. Даже в гневе.

— Так-то лучше, — прошептал он и, наслаждаясь осознанием, что она в его власти, крепче сжал ее запястья. — Итак, будем вести себя как цивилизованные люди или закончим тем, что сцепимся в схватке на полу? Лично я за последнее.

Она прищурилась с видом замышляющего убийство. Дерек осторожно разжал пальцы: в конце концов, он джентльмен.

— Наглое создание! — выдохнула она, отбрасывая его руку, зажимавшую ей рот. — Не льстите себе! Что бы вы там ни думали о цели моего прихода — это ошибка! Я здесь не за этим!

— В самом деле? Почему же вы преследовали меня?

— А почему вы бродите по дому Эдварда? — отпарировала она.

— Не знаю, — небрежно пожал он плечами, поскольку уже поднаторел в искусстве разговаривать с разъяренными дамами. — Просто захотелось взглянуть на вашу будущую клетку. Лили Ланди… неприятно звучит, не находите? Но, полагаю, это наименьшая из ваших тревог. Как-то трудно представить вас живущей здесь в супружеском блаженстве с нашим дорогим стариной Эдвардом. Вы действительно собираетесь стать хозяйкой этого уродства?

Она растерянно уставилась на него, но попалась на удочку и, кажется, поверила его измышлениям.

— Дом не так уж плох.

— Я бы предпочел жить в соседстве с летучими мышами.

— По-моему, никто не спрашивал вашего мнения.

Такая дерзость уязвила его.

Дерек покачал головой:

— Знаете, вы — нечто единственное в своем роде.

— Что?!

— Вы слишком досаждаете мне! Вы и ваш дом!

— Балфур-Мэнор?

— О, простите, особняк. Не просто дом. Как странно, что вы ни разу о нем не упомянули! Интересно почему?

— Что это с вами?

— Вы владеете настоящим дворцом тюдоровских времен, таким огромным, что у него есть даже крылья и одна крыша занимает пол-акра! И все же вы заявляете, что ваша семья оказалась в таких стесненных обстоятельствах, что придется выйти замуж за Ланди.

— И то и другое — правда.

— Лили! Подумайте, девочка! Подумайте головой!

— Прошу прощения?

— Продайте чертов дом, вместо того чтобы жертвовать собой ради золота Ланди!

— Не могу, — устало обронила она.

— Еще как можете.

— Я не войду в историю рода Балфуров как та, что продала поместье предков. Кроме того… — Она тяжко вздохнула. — Дом разрушается на глазах, и, говоря по правде, вряд ли кому-то придет в голову его купить.

— А вот этого вы не знаете. Кому-то он обязательно приглянется. А если нет, можете обратиться в архитектурную фирму, которая снесет его и использует материалы для новых зданий. Да и участок чего-то стоит. Вы и ваша семья сможете прекрасно жить на эти деньги.

— Каким это образом?

— Есть компании, которые сносят старые дома, используя кирпич или камень, разбирая камины, чтобы потом установить в новых зданиях. Они снимают панели, деревянные балки, оконные стекла, витражи и тому подобное. Все это годится для строительства. Они прекрасно заплатят и…

— О, какой кошмар! Прекратите, пожалуйста! Не нужно больше, — брезгливо отмахнулась она словно от назойливой мухи. — Балфур-Мэнор — мой дом! И находился во владении моей семьи триста лет! Я скорее отдам труп деда в медицинский колледж для препарирования, чем допущу, чтобы мой старый дом разобрали.

— Что же, теперь, когда вы все объяснили, вполне могу понять вашу точку зрения, — нахмурившись, пробормотал он. — Но мы говорим о вашем выживании в этом логове! И черт бы побрал ваших мертвых предков! Думайте о себе! Глупо разрушать собственную жизнь из-за каких-то призраков!

Лили энергично тряхнула головой:

— Слова истинного жителя колоний. Сжечь прошлое. Вперед, туда, где ждет будущее.

— Лучше сжечь прошлое, чем пытаться в нем жить!

— О, как мило! Ожидаете, что я брошу свою семью? Но сами не спешите расставаться с тем, что вам дорого! Может, вам стоит последовать собственному совету и забыть о ваших солдатах?

— Мои солдаты — люди. Ваш дом — неодушевленный предмет. Люди — это главное. Вы — это главное. Господи, почему вы так упрямы? Вам никогда не приходило в голову, что, если станете женой Ланди, все ваше имущество по закону перейдет к нему? Что помешает ему продать Балфур-Мэнор после свадьбы? Что, если он не захочет дать денег на ремонт крыши? Об этом вы подумали?

— Разумеется, подумала. Эдвард не продаст Балфур-Мэнор, потому что прекрасно знает: за все его золото не купить престиж древнего рода. Как по-вашему, почему он женится на мне?

Дерек обвел многозначительным взглядом ее соблазнительную фигуру:

— Трудно предположить.

— Он отчаянно стремится стать своим в обществе, — объяснила она, игнорируя его плотоядные взоры. — Кроме того, у него нет причин продавать Балфур-Мэнор. Он не нуждается в деньгах. И я попрошу поверенного составить документ, по которому Эдвард лишится прав продать мой дом, даже если захочет. На всякий случай.

— Вот оно! Видите? Вы не доверяете ему, так же как я. В этом вся проблема, Лили. Я не доверяю этому человеку. Простите, но это правда. Я не верю также, что он сделает вас счастливой, и это сводит меня с ума. Мне необходимо знать, что вам ничто не грозит!

— О, Дерек! — тихо воскликнула она и, похоже, сама себе удивилась. — Что мне с вами делать?

Она осторожно убрала с его лба непокорную прядь.

— Я мог бы кое-что придумать, — прошептал он, наслаждаясь се прикосновениями. Затем поймал ее руку и поцеловал. — Он уже сделал предложение? Вы помолвлены?

— Нет, — досадливо вздохнула она. — А вы? Получили письмо от командира?

— Не получил, — покачал головой Дерек, выпустив ее руку. — Похоже, оба наших судна попали в штиль и единственный способ вырваться — проложить новый курс. Поймать попутный ветер.

— И в какой новый порт влечет нас судьба? — едва заметно улыбнулась она.

— Одному Богу известно, куда понесет нас течение. — И тут его осенило. — Шторм в виде скандала — вот оно, решение. Вовремя пущенная сплетня может выдуть нас отсюда! Скандал с нами в качестве участников — то, что нам сейчас необходимо.

— Не смейте! — предупредила она.

— О, это будет так легко! — Он подвинулся ближе, лаская ее руки. — Я мог бы уничтожить вашу репутацию прямо здесь и сейчас. Спасти вас от вас самой. Удержать от безумия.

— О да, прекрасная мысль! — иронически бросила она. — Простите, майор, но, зная вашего брата, а особенно отца, я совершенно уверена, что, если это произойдет, они заставят вас жениться на мне и вы попадете в вырытую своими руками яму.

— А ведь это не такая уж плохая мысль! Так-так… Может, мне принудить вас выйти за меня?

— Дерек! — изумленно воскликнула она. — Вы действительно этого хотите?

— Нет! То есть не таким же образом! Я… я только хочу помочь вам…

Она с сомнением уставилась на него.

— Но это значит, что мы получим то, чего оба желаем, — неожиданно для себя заметил он.

— Верно, — подозрительно нахмурилась она. — Если вы женитесь на мне, значит, придется вернуться в Индию, где вам каждую минуту грозит гибель. Зато станете посылать добытое золото домой, мне, чтобы я смогла привести в порядок дом, и тогда, возможно, наконец-то заслужить одобрение матери.

Дерек на секунду замер:

— Так вот оно в чем дело!

Он впервые услышал о ее матери, но теперь, когда Лили упомянула о ней, многие детали головоломки неожиданно сложились.

Он был рад сменить тему. Теперь настала ее очередь смущаться!

Она отвернулась, стыдясь своего неожиданного признания. На щеках выступили красные пятна.

— Мне не стоило это говорить, — промямлила она. — Такое неуважение к матери!

— Не волнуйтесь! Вашей матушки здесь нет, и, даю слово, я ничего ей не скажу. Кроме того, моя мать была чем-то на нее похожа.

— Правда?! — ахнула Лили.

— Лили, — медленно выговорил он, гладя ее по щеке, — всякий, кто не полюбит вас, — глупец. Особенно ваша мать. И это касается Ланди тоже.

— Как насчет вас, майор? — спросила она едва слышно, смело глядя ему в глаза. — Это и к вам относится?

— Я не глупец, — выдохнул он.

Сладостное, мучительное желание, светившееся в этих голубых глубинах, словно отражало жгучее вожделение, пульсировавшее в нем.

Он стиснул ее плечи, на мгновение закрыл глаза, не в состоянии вынести еще одного отказа, и отчаянно признался:

— Боже, я… я не могу позволить вам сделать это! Скандальные новости о нашей связи потрясут общество до основания и освободят вас из проклятой тюрьмы, в которую вы сами себя заключили!

— Нет! Не смейте! — воскликнула она, упираясь ладошкой в его грудь. — Я не выйду за вас!

— Почему? — яростно бросил он.

— На что мы будем жить? Придется либо принять помощь вашей семьи, либо вернуться в Индию, где вы снова будете подвергать себя опасности. Я знаю, что у родных вы ничего не возьмете. Что же до Индии… я этого не вынесу, особенно теперь, когда вижу, как сильно военная служба искалечила ваше сердце!

— Я бы сделал это для вас, — нежно прошептал он.

Она сжала ладонями его лицо.

— Но я бы никогда вам не позволила.

Они смотрели друг на друга. Время, казалось, замерло и остановилось.

Он невольно улыбнулся:

— Значит, вы собираетесь меня защищать?

Эта хрупкая девушка — его защитница? Самая дурацкая, самая восхитительная мысль на свете! Она опустила руку:

— Послушайте, Дерек, не знаю, зачем вы пришли сюда, и, откровенно говоря, знать не хочу, но должна предупредить вас: я следила за вами по просьбе Эдварда.

— Что же… — пробормотал он, — это крайне глупо с его стороны.

Хотя у него упало сердце и мужское тщеславие было ранено тем фактом, что она пошла за ним не по собственной воле, из желания побыть наедине, все же он по достоинству оценил ее порядочность.

— Старине Эдварду совершенно все равно, что случится с его маленькой шпионкой, если ее поймают, — заметил он, проводя пальцем по ее груди.

Лили вздрогнула. Голубые глаза потемнели. На этот раз между ними проскочило что-то вроде молнии.

Тогда в конюшне они сумели ей воспротивиться, но сейчас взаимное притяжение оказалось слишком сильным. Он ощутил, как нарастает желание подобно катящемуся с горы камню: все быстрее и быстрее. Набирая силу. Мощь. Скорость.

Он прижался губами к ее шее.

Лили затрепетала от возбуждения.

— О Боже, пожалуйста, Дерек, не надо… Я так хочу вас! Не губите мою репутацию. Это все, что у меня есть.

Она сжала его плечо, но он не понял, пытается ли она притянуть его к себе или, наоборот, оттолкнуть.

— Я не переживу скандала. Не смогу, — лихорадочно твердила она.

— Шш, — прошептал он, потрясенный ее паникой. Видит Бог, он не хочет ее расстраивать. — Как хотите, Лили. Я никогда бы не причинил вам зла. Не стал бы игнорировать ваши чувства. Не пошел бы против вашей воли. Я не Эдвард.

— Не Эдвард, — с горечью откликнулась она. — И очень жаль.

— Что же, идите, — кивнул он в сторону коридора. — Возвращайтесь к нему. Я не стану вас задерживать.

Она послала ему взгляд раненой лани. Пульс Дерека выбивал барабанную дробь.

— Но если хотите остаться, — добавил он, — вы уже знаете, что я умею молчать. И если это все, что мы можем иметь, да будет так.

Ее глаза превратились в сгустки голубого пламени. Она вдруг подалась к нему, схватила за лацканы сюртука и с силой притянула к себе. Он пошел за ней, как раб за госпожой. Обхватив его шею, она с отчаянным вожделением припала к его губам. Ее поцелуи плавили и обжигали. Он ласкал ее с той же взрывной страстью.

Их языки сплелись, но они не могли насытиться друг другом. Дерек застонал, сжимая тонкую талию.

Бороться с этим было бесполезно. В этот миг у них не было ответов. Только взаимная потребность, желание, перевесившее все причины, по которым им надлежало держаться подальше друг от друга.

Ими завладела страсть.

Желание бушевало в них. Ее руки гладили его, и это было восхитительно.

Дерек сознавал, что это безумство. Ланди послал ее сюда и теперь ждет отчета. Ради всего святого, они в его доме!

Но она так сильно его возбуждала, что сейчас ему было все равно!

Выглянув из ниши, Дерек заметил, что дверь соседней комнаты находится всего лишь в паре ярдов от них. Не прерывая поцелуя, он повел туда Лили. За дверью оказалась полутемная гостиная, которую он уже успел обследовать, когда искал кабинет Эдварда.

Дерек втолкнул туда Лили. Она не сопротивлялась.

Оба очутились в комнате со сдвинутыми шторами.

Он запер дверь.

Натыкаясь на мебель, они рвали друг с друга одежду: любовники, запутавшиеся в паутине желания. Его плоть пульсировала, грозя вырваться на волю. Он не помнил, как уложил ее на широкую круглую оттоманку и сам встал рядом на колени.

И поколебался, потрясенный нежданной глубиной своего благоговения перед ней. Он почти дрожал, боясь коснуться Лили, но ее тихий стон снова подтвердил силу ее желания.

Одним движением он поднял ее юбки.

Она приподнялась на локтях, наблюдая, как он целует и кусает ее грудь сквозь тугой узкий лиф платья.

— Ты так прекрасна. Вся, с головы до ног, — шептал он, гладя ее обнаженные ноги и бедра. Лили самозабвенно откинула голову, наслаждаясь его ласками. Ее фарфоровая кожа порозовела, губы набухли и повлажнели от его поцелуев.

Потрясенно глядя на нее, он наклонился и припал ртом к ее колену. Тихий, задыхающийся смех слетел с ее губ, когда он стал медленно целовать ее ногу. И оставил след на мягкой плоти внутренней поверхности бедра, где только она увидит его. Конечно, через несколько дней синячок поблекнет. Всего лишь маленькое напоминание о нем. Коснулся повлажневшего естества кончиком пальца, осторожно раздвинул тонкие светлые завитки, скрывавшие средоточие ее женственности.

Она негромко вздохнула. Он придвинулся ближе, притягиваемый теплым мускусным запахом.

Обуреваемый сладострастным восторгом, он ласкал ртом и языком сладкую плоть и крошечный каменно-твердый бугорок. Осыпая его поцелуями. Гладя шелковистую кожу живота и ног. Наслаждаясь ее невинностью и забываясь в блаженстве познания этого нежного тела.

Ее вздохи и тихие стоны, каждое движение бедер подсказывали ему, как сильно она хочет продолжения.

Он жаждал обладать ею, сделать своей. Всю. От крошечных пальчиков на ногах до тонких пальцев рук. До шелковых волн ее светлых волос. Но сомнительно, что это будет ему позволено до свадьбы.

Дереку была невыносима мысль о том, что Лили будет принадлежать другому. Ее стоны стали громче. Она вцепилась в его плечи, как утопающая.

— О Дерек!

Волна за волной пробежала по ее телу, потом она растянулась на оттоманке и блаженно закрыла глаза. В комнате снова зазвенел колокольчик ее смеха.

И эта тихая музыка ее удовлетворения заставила его задохнуться от радости. Он наблюдал за ней, счастливо улыбаясь. И не вставая с колен, одернул и расправил ее юбки.

— О, Дерек, это было невероятно! Чудесно! Никогда не представляла, что на свете может быть такое!

— Все еще хочешь выйти за Эдварда?

Лили блаженно зажмурилась.

— Ты невозможен! — промурлыкала она.

— А ты прекрасна, — пробормотал он, гладя ее руку.

— Но мы не должны быть здесь, верно? Полагаю, мы оба очень нехорошие!

— Ты — никогда. Я — возможно. Но ведь никто не приковал тебя цепями. Ты пришла сюда, повинуясь своим чувствам.

Она снова приподнялась на локтях и послала ему негодующий взгляд, очевидно, рассердившись на непочтительный тон.

— Дверь вон там, — хитро улыбнулся он. — Мы оба знаем, что ты не хочешь ею воспользоваться.

Лили нахмурилась, села, лениво обняла его за шею и надула губки:

— А я-то думала, мы попрощались еще на прошлой неделе.

— Я тоже так думал. И все же мы почему-то снова вместе. Похоже, сопротивляться просто нет смысла.

— Нет.

Она стала гладить его грудь, не сознавая, как сильна все еще бушевавшая в нем похоть.

Дерек, жадно впитывая взглядом любимые черты, вдруг заметил отсутствие столь знакомой детали.

— Сегодня я что-то не вижу на вас бриллиантовых сережек, мисс Балфур, — прошептал он, нежно прикусывая ее мочку.

Лили хихикнула и с таинственной улыбкой отстранилась.

— Нет, мой майор. Не сегодня.

— Этим ты хотела дать понять, что я у тебя в немилости? — усмехнулся он, удивляясь тому обстоятельству, что маленькие бриллиантовые сережки так крепко их связали.

— Не совсем.

Она лукаво блеснула глазами:

— Боюсь, они не подходят к моему платью.

— А мне казалось, девушки считают, что бриллианты подходят к любому платью.

— Я скучала по тебе, — призналась она, меняя тему и гладя его волосы. — Мне кажется, что я живу как во сне в те дни, когда не вижу тебя.

Боже, как страстно он ее желает!

— Я постоянно думаю о тебе. И так старался держаться подальше от тебя.

Они долго молча смотрели друг на друга.

— Это не должно было случиться, верно? — вздохнул Дерек.

— Я рада, что случилось. Поцелуй меня! Поцелуй сейчас!

Она притянула его к себе, и он со счастливой улыбкой завладел ее губами.

Он снова должен подарить ей наслаждение, да. Есть еще время для одного быстрого…

— Мм… так лучше, — выдохнула Лили, прервав сладострастные мысли Дерека. — Кажется, прошли столетия с тех пор, как я видела тебя! Как поживаешь? И как поживает твоя пациентка?

— Лошадь?

— Разумеется, — фыркнула она.

— Намного-намного лучше. Она даже получила кличку.

— Неужели?!

Он щелкнул ее по носу.

— Я назвал ее Мэри Нонсач. В твою честь.

— Я так польщена!

— Думаю, ты будешь приятно удивлена, когда снова увидишь мисс Мэри. Мы с Гейбриелом водили ее под седлом на корде. Прекрасно двигается, и счастлив сказать, что очень скоро передам ее новой владелице.

— Ты продал ее? — негодующе воскликнула Лили.

— Нет, дорогая, я отдаю ее тебе.

— Мне?! — ахнула Лили с детским изумлением.

Дерек тихо рассмеялся:

— Да, я с самого начала так и хотел сделать. Надеюсь, ты примешь ее? Она нуждается в хорошем уходе. Я не могу рисковать, отдав ее кому-то, кто способен издеваться над ней в мое отсутствие.

При упоминании о его грядущем отъезде из Лондона выражение ее лица изменилось так же быстро, как меняется английская погода. Оно омрачилось. В глазах заплескалась безбрежная печаль.

— О, дорогая, не смотри так, — взмолился он.

— Не могу. Это несправедливо, — обронила она, отворачиваясь.

— Но почему?!

— Потому что ты решил гнаться за славой и золотом и даже не заботишься о том, что будет со мной!

— Ну конечно, мне не все равно!

Лили воздела руки к небу:

— Все это время ты презирал меня, считая охотницей за чужими деньгами, но, думаю, это чистое лицемерие, учитывая то обстоятельство, что, когда мы впервые встретились, ты подчеркнул, что возвращаешься в Индию за золотом и славой. И не стоит читать мне проповедей о погоне за деньгами, когда сам делаешь то же самое.

— Полагаю… я так и говорил. — Он настороженно уставился на нее. — Но мое положение очень отличается от твоего.

— Как же именно?

Он долго смотрел на нее, гадая, насколько может быть откровенным. Наконец со вздохом покачал головой.

— Когда я был мальчишкой, мать постоянно подталкивала меня все к новым высотам, требовала, чтобы я старался больше, трудился усерднее, достиг большего. Твердила, что худшей участью для человека в моей ситуации может быть только заурядность.

— В твоей ситуации?

— Я младший сын. Даже смерть предпочтительнее обычной серенькой жизни. Мать внушала мне героические идеалы. Она очень ясно дала понять, что если я не сделаю чего-то выдающегося, не удивлю мир, то кану в неизвестность и никто никогда не полюбит меня. Поэтому, рискуя жизнью ради «индийского сокровища», я всего лишь пытался быть достойным своей цели. Той, которой действительно добиваюсь.

— И что это? — прошептала она.

Их взгляды скрестились.

— Любовь.

— О Дерек! — воскликнула Лили, бросившись ему на шею.

Дерек прекрасно понимал, что Ланди ждет ее появления, да и остальные начнут гадать, куда они подевались. Нет, сейчас не место и не время, и он не ее мужчина.

Пока что дела обстояли именно так.

Чувствуя, что теряет самообладание, Дерек отстранил ее, положив конец поцелую.

— Что-то не так? — прошептала Лили, недоуменно глядя на него.

— Мы должны остановиться, — хрипло ответил он.

Какое героическое усилие! Какое благородство!

— Тебе пора.

— Вот как…

Он увидел, как она смутилась.

— Я вовсе не хочу торопить тебя. Но не хватало только, чтобы нас застал здесь один из лакеев Ланди.

— Ты, разумеется, прав. Но как же ты? — застенчиво спросила она. — Твои… э… нужды? Уверен, что некая часть твоего тела не пострадает?

— Нет. Если только ты не собираешься меня лягнуть, — заверил он, вскинув брови.

— Нет! Конечно, нет… — пробормотала она, покраснев как рак.

— Увечье… некоей части моей анатомии? Откуда ты взяла этот вздор?

Лили опустила глаза, скрывая девический стыд за длинными ресницами.

— Просто… где-то услышала.

— Нет, Лили, — улыбнулся он, найдя ее огорчение очаровательным. — Неудовлетворенность — часть жизни для нас, похотливых мужчин. И тебе ни к чему делать мне одолжения подобного рода.

Она ответила странным беспокойным взглядом и встала. Подошла к висевшему на стене зеркалу, одернула платье и пригладила волосы.

— На твоем месте я бы здесь не задерживалась. Эдвард следит за тобой, — сообщила она.

— И кроме того, Фанни Коутс, наверное, истосковалась в одиночестве, — резко ответил он. Но как только Лили с огорченным видом повернулась, Дерек пожалел о своей ревнивой реплике.

Лили нахмурилась, очевидно, пытаясь справиться с обидой и ревностью. Ничего не сказав, она нетерпеливо тряхнула головой и направилась к двери.

Все еще изнемогая от желания, Дерек проводил ее взглядом.

— Что ты скажешь Эдварду?

— Не знаю. Что-нибудь придумаю. — Она сжала дверную ручку и, поколебавшись, выдавила: — Полагаю, можно сказать, что ты был… с женщиной.

— Что же, это даже не ложь, — цинично усмехнулся он.

Непонятно, почему он не мог изгнать из голоса сварливые нотки, но ему было очень стыдно за себя. Конечно, он едва не терял рассудок от похоти. Но это не оправдание.

Дерек немного поежился под ее пронизывающим взглядом.

— Я ухожу. И снова прощай.

— Прощай. Конечно, теперь, когда ты получила все, за чем пришла, можно спокойно уйти.

— Дерек! — Она снова остановилась. — Что с тобой?

— Ничего. Совсем ничего.

«Только то, что я люблю тебя».

Озарение снизошло на него. И явилось потрясением.

Она смотрела на него с другого конца комнаты. Выражение ее лица потихоньку смягчалось. Кажется, она что-то поняла: его смущение, досаду, злость на себя. Его обожание.

— Дерек!

Он молча смотрел на нее.

— Насчет моих сережек, — мягко сообщила она. — Конечно, они пошли бы к моему платью. Просто их у меня больше нет.

— Почему? — вырвалось у Дерека.

Уголки ее губ приподнялись.

— Я отдала их кучеру, которого ты выпорол кнутом, чтобы он отказался от обвинений, а тебя не посадили в тюрьму.

— Что?! — ахнул Дерек, подавшись вперед, но Лили послала ему воздушный поцелуй, выскользнула за дверь и тихо прикрыла ее за собой.

Он остался сидеть, не в силах подняться. Он не знал, что и думать.

— Господи милостивый, — пробормотал он себе под нос, обуреваемый странной смесью ярости, похоти и восторга, которую могла пробудить в нем только она.

Ей не стоило этого делать.

Но ему хотелось громко смеяться, как только он услышал ее исповедь.

Его сердце подпрыгнуло до небес. В головокружительные высоты!

— Что же, — прошептал он в пустоту, — я должен немедленно вернуть ей серьги.

Он вскочил, привел себя в порядок и вернулся в сад с видом человека, владеющего самой замечательной тайной в мире.

— Уф! — выдохнул кучер Джонс, когда Дерек влепил его в стену кабачка, где отыскал только к вечеру. Очевидно, тот праздновал свою удачу.

Констебли сообщили Дереку имя человека, требовавшего его ареста. Как человек военный, он легко запомнил название и адрес транспортной компании, на которую работал Джонс, написанные крупными буквами на дверце дилижанса.

Покинув дом Ланди, Дерек направился на каретный двор компании и с дружеской улыбкой спросил, где может найти мистера Джонса.

Дальше дело пошло еще легче. Часов в одиннадцать вечера он нашел кучера, который напивался в своем любимом кабачке. Раскрасневшийся, с измазанными жиром щеками, Джонс был одет в новый костюм и угощал элем завсегдатаев.

Разгорелась драка, но Дерек был рад возможности поразмяться.

К тому времени, когда появился хозяин с заряженным ружьем и потребовал от Дерека немедленно покинуть его владения, тот уже добился от кучера имя и адрес лавки ростовщика, где были заложены серьги Лили.

Туда он и отправился.

Учитывая поздний час, лавка была закрыта, но владелец, живший на верхнем этаже, соизволил спуститься вниз, заслышав громовой стук в дверь, а также вопли клиента, требовавшего немедленных услуг.

Прохожие, верно, посчитали, что Дерек мертвецки пьян.

Им владела одна цель: вернуть серьги Лили. Даже когда он не думал о ней, все равно ощущал ее присутствие в своей душе.

Он просто не мог подвести ее и не получить серьги. Потому что прекрасно понимал, что означает ее жертва, и каждый раз, думая об этом, удивлялся снова и снова. И захлебывался от радости и счастья.

Стоя у двери лавки, он огляделся, дивясь красоте окружающего пейзажа. Сейчас, в колеблющемся лунном свете, весь мир казался новым и необыкновенным. Даже узкая грязная дорожка и пыльные окна лавок сверкали волшебным серебряным сиянием.

Сегодня на приеме Фанни Коутс оказалась единственной, кто заподозрил истинную причину его отсутствия. Она с понимающим смехом задала несколько насмешливых вопросов, а Дерек ни в чем не признался. И хотя не жалел о свидании с Лили и жарких ласках, все же свою миссию не выполнил. Не побывал в кабинете Ланди. И ему была по-прежнему нужна информация.

Дереку не слишком нравилось обманывать людей, но придется еще немного изображать дружбу, чтобы получить нужные сведения о грубоватом поклоннике Лили.

У него уже появилось несколько идей относительно того, как заставить Ланди сообщить правду о себе. Эдвард любил выпить и, если напоить его, мог проболтаться.

В витрине мелькнул отблеск света: очевидно, кто-то шел по лавке со свечой. Через минуту дверь открылась. Звякнул колокольчик.

— Мне очень неприятно нарушать ваш покой, сэр, — сказал Дерек владельцу, кругленькому взъерошенному коротышке, поспешно надевавшему очки, — но с моей знакомой дамой поступили жестоко и несправедливо, и я считаю своим долгом все это исправить.

— Очень рад такому заявлению сэр, — почтительно ответил сонный владелец, отметив дорогую одежду и гордую осанку позднего гостя. — Заходите, сэр.

Усадив Дерека, он стал приносить подносы с украшениями. Майор с огромным облегчением увидел на одном из них сережки Лили.

Выписывая хозяину чек, Дерек благодарил Бога за то, что никто не купил серьги, прежде чем он сумел их спасти.

— Что-то еще для вашей дамы, сэр? — соблазнял хозяин, показывая еще один поднос с браслетами, кольцами, колье, серьгами и шпильками для волос.

Дерек поколебался, но хозяин показал ему ряды колец, покоившихся в бархатных канавках.

— Я уже делал сегодня предложение, — отмахнулся он. — Она посмеялась надо мной.

Кроме того, если он будет покупать венчальное кольцо, вряд ли выберет подержанное. Хозяин с усмешкой кивнул:

— Может, что-то не столь определенное? Что-нибудь сверкающее…

Он протянул серебряный браслет тонкой работы, украшенный множеством бриллиантов и рубинов.

— Хм. Очень мило. Но, по правде говоря, не знаю, как она к этому отнесется.

В самом деле, не оскорбится ли она, если после сцены на оттоманке он подарит ей дорогое украшение? Он отложил браслет.

— Может, лучше действовать наверняка. Не хочу рисковать.

— Странно. Вы мне вовсе не показались человеком осторожным.

Дерек рассмеялся и взял усыпанную драгоценными камешками шпильку, решив, что это более традиционный подарок, но хозяин неодобрительно покачал головой.

— Неудачная идея?

— Будь здесь моя жена, наверняка нашла бы подарок пустяковым.

— Верно! — Дерек нахмурился, отложил шпильку и растерянно поскреб в затылке.

— У нас есть несколько прекрасных колье, любое из которых может понравиться вашей молодой леди…

— Погодите!

Оглядывая обтянутые бархатом подносы, Дерек неожиданно увидел самую большую, самую безвкусную, самую уродливую вещь в коллекции владельца лавки.

— Господи! — ахнул он, протягивая руку. — Можно?

Мужчина кивнул, с сомнением глядя на него.

— Я уже видел это!

Дерек с заколотившимся сердцем поднял брошь в виде золотого петуха.

Жуткая брошь миссис Ланди! Но этого не может быть! С другой стороны, вряд ли в городе может найтись несколько таких брошей. Черт возьми, как она оказалась здесь?

Он с подозрением уставился на владельца:

— Как она к вам попала?

— Принесли на позапрошлой неделе. Впечатляюще, верно? Единственная в своем роде. Вас она интересует, сэр?

— Собственно говоря, меня гораздо больше интересует имя человека, который принес ее вам.

— Прошу прощения, но я не могу его назвать. Наша политика…

— Понимаю. Но зная ту, которой принадлежала эта брошь и как много она для нее значила, боюсь, что ее украли. То есть…

— О, сэр, уверяю, я не скупщик краденого, — с тревогой заверил хозяин. — В этой лавке подобного рода вещи не принимают.

— Может, вы просто об этом не знали.

— О Господи!

— Меня удовлетворит простое «да» или «нет». Эту вещь принес вам человек по фамилии Ланди?

Он пристально всматривался в лицо хозяина.

Тот, нахмурившись, нерешительно пожал плечами, прежде чем поднять бархат и вынуть крошечный листок бумаги. Взглянув на него, мужчина покачал головой.

— Нет, — уверенно ответил он. — Некий мистер Бейтс.

— Бейтс… — ошеломленно прошептал Дерек.

Кучер Ланди.