Лондон, два месяца спустя

Он оказался не таким, какого ожидал комитет.

Девять высокородных джентльменов из подкомитета финансирования восточной экспансии заняли места за длинным, стоявшим на возвышении столом в передней части пропахшей плесенью средневековой комнаты, и приготовились к комитетским слушаниям. Втайне каждый мечтал провести день за любимой игрой «слайс-энд-дайс», что в переводе означает «мясорубка». Что ни говори, а так приятно убивать время, муштруя, оскорбляя, унижая и выводя из себя несчастного офицера, посланного с фронта, чтобы доложить об обстановке им, гражданским властям.

В конце концов, именно в их руках был кошелек, из которого финансировалась армия. И им представлялась прекрасная возможность пустословить сколько влезет: непреодолимый соблазн для политиков.

При этом искушенные в подобных играх джентльмены прекрасно знали, какого рода трусливые молодые хорьки обычно посылаются с подобными поручениями. Очередной ничтожный щеголь, вне всякого сомнения, младший сын знатной семьи, который предпочел бы сидеть за игорным столом в «Уайтсе». Кто-то вроде скользкого фатоватого адъютанта, старающегося не вылезать из палатки генерала, когда вокруг свистят пули.

Но на этот раз полковник Монтроуз прислал им нечто совершенно иное. Этот человек явно находился в гуще событий последней грязной маленькой войны в Индии: той самой, о которой политики так старались забыть.

Председатель кивнул вооруженному бейлифу, давая понять, что они готовы начать игру. Сей достойный человек, в свою очередь, распахнул древнюю скрипучую дверь, словно намереваясь втащить на арену какого-то несчастного христианина, предназначенного на съедение львам.

Но по старым каменным плитам простучали уверенные шаги, и членов комитета охватило предчувствие того, что их ожидания могут быть… обмануты.

Едва он появился в дверях, как половина комитета в тревоге отшатнулась. Некоторые тихо ахнули. И все в растерянности уставились на незнакомца. Стоило лишь взглянуть на закаленного в боях воина, чтобы понять: этот обожженный солнцем дикарь-исполин не уйдет, пока не получит того, за чем пришел.

Майор Дерек Найт шагнул через порог, и члены комитета волей-неволей заметили его впечатляющий рост. Настоящий великан! И такой дерзкий! Он даже посмел взглянуть в глаза председателю, лорду Синклеру. И в этом взгляде стыло холодное предупреждение. Проигнорировав удивленное восклицание лорда Синклера, он прошел мимо. Каждое его движение было исполнено едва сдерживаемой силы и грации. Зловещей грации.

Дойдя до стола поменьше и пониже, поставленного напротив первого, он остановился, повернулся с истинно военной выправкой, но не отдал честь, а вытянулся по стойке «смирно», зажав под мышкой кавалерийский кивер с пером.

Несколько долгих моментов никто из джентльменов не знал, что сказать и с чего начать. Даже престарелый председатель немного растерялся. Все лишь в изумлении взирали на вошедшего, поражаясь тому, какие люди еще существуют на дальних полях сражений.

Синий мундир майора едва не лопался на широкой груди. На плечах сверкали эполеты. Черный шелковый кушак охватывал талию. Длинные концы касались мощных бедер, затянутых в кремовые бриджи. Черные сапоги до колен блестели подобно зеркалам. В серебристой парадной шпаге отражалось пламя свечей. Гладкие черные волосы были связаны в косу. Бронзовая кожа потемнела от солнца, но крошечные морщинки в углу светлых волчьих глаз придавали ему вид бедуина, привыкшего всматриваться в бескрайние просторы пустыни.

Гордый подбородок и неумолимо-каменный взгляд говорили о том, что врагам на поле брани приходится считаться с его силой.

И не только на поле брани.

Воин вежливо откашлялся, вернув джентльменов к действительности.

Председатель обвел взглядом присутствующих. Кое-кто неловко заерзал в кресле, припоминая, что все они подотчетны таким вот людям, поскольку распоряжаются деньгами, необходимыми для расквартированной в Индии армии, и, возможно… несколько запоздали с финансированием.

Дерек Найт, наблюдая за ними с бесконечным терпением, искренне надеялся, что им не по себе.

Сидевшие за столом и раздувшиеся от сознания собственной значимости слизняки не представляли, что это такое. «Не по себе» — это когда идешь в бой, зная, что в патронной сумке осталось всего несколько патронов и что после пары выстрелов приходится заряжать винтовку маленькими камешками и надеяться, что ее не разорвет.

«Что это с вами, дорогие джентльмены»? — думал он, пряча циничную усмешку при виде виновато потупленных глаз. Он почти слышал извинения, вертевшиеся в их жалких маленьких умишках. Разумеется, каждому трудно расстаться с тремя миллионами фунтов стерлингов. Что ни говори, а они всего лишь люди! И, вне всякого сомнения, настоятельные требования прислать денег очень легко игнорировать и даже забывать за очень важными и каждодневными делами, которыми так заняты эти высокопоставленные джентльмены.

Правда, время от времени они получали сведения о потерях английской армии, но и эти отчеты прятались под сукно. Кому интересно помнить о столь незначительных неприятностях, когда британские генералы шлют из Индии несметные сокровища и новые карты с отметками недавно завоеванных территорий. Вот эту честь джентльмены с готовностью приписывали себе. Мало того, победный марш английских солдат по Индии позволил им прийти к заключению, что задача покорения недружелюбных махараджей вовсе не так уж сложна! И значит, тем более нет нужды посылать армии золото и боеприпасы, униженные просьбы о которых продолжали поступать. Не так ли?

Но на этот раз кучка политиков, к несчастью, просчиталась: для людей вроде Дерека Найта данное слово кое-что значило. Он был послан сварливым полковником Монтроузом с поручением уведомить «этих чертовых скупердяев-бюрократов», что солдатам чем-то нужно набивать желудки, а следовательно, не мешало бы выплачивать жалованье вовремя.

Сам Дерек тоже был ужасно зол. Его мальчикам пообещали золото, но не дали и медного пенни.

Кто-то должен объяснить политикам, что обещания следует выполнять.

Дерек вежливо вскинул брови:

— Милорды. Сэры. Могу я начать?

— Э… мой мальчик… верно… да… пожалуйста.

Сегодня им, очевидно, не до любезностей. Какой стыд!

Дерек сухо усмехнулся. Похоже, он шокировал этих милых джентльменов. Со стороны стола вновь послышалось неловкое покашливание, особенно когда он отставил кивер и положил затянутую в белую перчатку руку на папки с делами конногвардейцев, которые привез с собой, в подкрепление своей аргументации. И принялся поджаривать джентльменов на медленном огне.

Те были бы от души рады обнаружить в нем полное отсутствие ораторского искусства. Каким было бы утешением хотя бы мысленно низвести уроженца колоний и грубого варвара до обычной машины для убийства, каким он и казался. Машины, способной лишь следовать приказам.

Но их надежды не сбылись. С расчетливостью и хитростью истинного стратега и заядлого шахматиста, он целых полчаса объяснял им природу врага, с которым приходилось сталкиваться англичанам: огромные силы княжества Маратха, отражавшего любые атаки британцев, гибельны для экспансии. Растолковывал, что в результате стоит на карте; как это отразится на империи, каковы будут последствия неудачи и какие блага получит Англия в случае успеха. И какое вообще значение имеет вся эта чертова затея.

— Джентльмены, — заявил он в заключение для тех, у кого закружились головы от обилия фактов, — княжество Маратха — хитрый и опасный враг. Оно было основано индийским раджей из касты воинов, а нынешний правитель Баджи Рао — истинный безумец. Он славится своей свирепостью. Убил нескольких своих родственников, чтобы захватить и удержать власть. Его собственные люди живут в страхе перед ним, и теперь он стремится объединить все силы, которые сможет собрать, чтобы изгнать британцев из Индии. Вот с чем мы столкнулись. Наши колонии под угрозой. Армия должна получить обещанные деньги и боеприпасы, чтобы защитить наших людей и нашу торговлю.

Он обвел присутствующих долгим, укоризненным взглядом.

— Меня уведомили, что генерал-губернатор лорд Гастингс направил первый запрос насчет выдачи жалованья почти год назад, но до сих пор в Калькутту не было послано ни шиллинга. Прошу комитет понять, что времени терять больше нельзя. Если мы немедленно не дадим бой Баджи Рао, значит, окончательно потеряем наше положение в Индии, а если это произойдет, наши соперники будут счастливы подхватить то, что уронили мы.

— Но, майор! — жалобно возразил второй по рангу член комитета. — Лорд Веллингтон покончил с угрозой со стороны Маратхи много лет назад! Если враги были побеждены тогда, почему же им было позволено вновь собраться в этом княжестве?

Достопочтенный джентльмен ждал, злобно глядя на Дерека, словно все происходящее было виной майора.

Дерек долго смотрел на него в полной уверенности, что уже несколько раз отвечал на подобные вопросы, но, будучи человеком терпеливым, вернее, святым, подавил почти неодолимый порыв шагнуть вперед и огреть джентльмена по лысеющей голове.

На новых рекрутах это прекрасно срабатывало. Может, стоит попробовать?

Но сейчас он не в индийской глуши. До чего же может раздражать цивилизация! Как было бы приятно рявкнуть командным голосом… но это дело принципа: Дерек не позволит втянуть себя в споры с людьми, чьи черепа в иных обстоятельствах мог бы раздавить голыми руками.

Это было бы не совсем справедливо.

В конце концов, они всего лишь штатские — цивилизованные слуги общества, которые не могут понять, почему он не умоляет и не пресмыкается.

Он изобразил самую дерзкую, самую надменную улыбку, ибо и сам был благородного происхождения, и еще раз терпеливо ответил на вопрос.

Видит Бог, он предпочел бы находиться подальше отсюда, предпочтительно со своими людьми, в гуще боя, но, увы, эта мерзкая миссия была его повинностью, его наказанием. Несколько месяцев назад он умудрился вывести из себя своего командира, полковника Монтроуза, и теперь расплачивался за свою «наглость».

Господи, подумать только: его мальчики сейчас там, воюют под командой других офицеров… нет, лучше не думать об этом!

«Раздобудь денег, и все, — советовала свирепая часть его души, та самая яростная часть, которая становилась все сильнее с каждым годом службы. И помогала ему выжить. — Скоро ты уберешься отсюда. И ты получишь шанс отплатить этим ублюдкам из Маратхи».

Ему приходилось переживать смерть каждого из своих однополчан, и в довершение всего в последней стычке с палачами Баджи Рао едва не убили его брата, а таких вещей Дерек не прощал.

И теперь он жаждал крови.

Чем скорее он заставит подкомитет расщедриться, тем скорее получит в командование свой эскадрон. И когда он вернется туда, где ему место, и встанет во главе своих людей, то сможет выследить негодяев из Маратхи и отомстить…

Несколько часов спустя, когда он входил в двери Олторпа, фешенебельного дома, где располагались их с братом холостяцкие квартиры, в ноздри ударил знакомый аромат пряностей, привезенных из Индии. Дерек блаженно улыбнулся. Какое утешение после тяжелого дня! Черный перец, тмин, кориандр — запахи, просачивавшиеся из кухни, свидетельствовали, что дорогая старая Пурнима готовит своего знаменитого цыпленка с карри.

Тихо вздохнув, он закрыл за собой дверь.

— Вернулся? Ну, чем все кончилось?

Приглядевшись, Дерек заметил старшего брата, полулежавшего на диване у камина с газетой «Таймс» в руках. Пока раненый воин медленно и осторожно устраивался в сидячем положении, Дерек подошел ближе и швырнул папки с делами конногвардейцев на стол, вырезанный полумесяцем.

— Помнишь, как мы заблудились в пустыне к западу от Лукнау?

— Да, а к чему это ты?

— Тогда я меньше страдал от жажды. Видит Бог, мне нужно выпить! Я сам возьму, — бросил он своему доверенному слуге Аади, который бесшумно вошел в комнату, как всегда, босиком.

— Да, сахиб.

Аади осторожно снял мундир хозяина и унес. Оставшись в сорочке и жилете, Дерек подошел к шкафчику с напитками.

— Тебе налить? — спросил он брата.

Гейбриел коротко качнул головой.

— Пурнима еще не разрешает мне пить спиртное. И даже заварила мне чайник чая.

— Тогда делай, как она велит. Пурниме лучше знать. А вот мне требуется кое-что покрепче.

С этими словами он опрокинул в рот рюмку лучшего французского бренди. Пусть ни один английский офицер не питает особой любви к этой нации, но такой прекрасный напиток вряд ли найдешь в какой иной стране. И Дерек намеревался наслаждаться прелестями европейской цивилизации, пока это возможно.

— Все так плохо? — допытывался Гейбриел.

— Собственно говоря, нет.

Дерек повернулся к нему и поднял бокал, за собственный успех.

— Чертовски неприятное дельце, но я счастлив доложить, что миссия выполнена.

— Как, уже?! — воскликнул брат. Дерек кивнул, расплывшись в улыбке.

— Голосование состоялось, и необходимое количество голосов набрано. Армия скоро получит все, что ей причитается.

Гейбриел изумленно уставился на него.

— Молодец! Хорошая работа, младший братец.

— Всех этих парней было необходимо убедить, — скромно заметил Дерек.

— Не могу поверить, что тебе все удалось за один день!

— А вот я не могу поверить, что во всем чертовом комитете есть только один член с чертовым военным опытом! — фыркнул Дерек. — Эдвард Ланди, набоб из Ост-Индской компании. Когда-то он был одним из полевых офицеров в войсках компании, но теперь работает за письменным столом. И, насколько я понял, занимает высокую должность.

— Значит, теперь они привлекли к работе людей из компании?

Дерек кивнул:

— Троих. В комитете всего девять членов: трое из палаты лордов, трое — из палаты общин, и трое из верхних эшелонов компании, как когда-то наш отец. Насколько я понял, заправляют всем лорды. Мне предложено через день-другой посетить председателя, лорда Синклера, чтобы узнать, когда деньги будут готовы к перевозке.

— В армии этому будут очень рады! Три миллиона фунтов стерлингов, говоришь? Должно быть, их просто убивает мысль о необходимости расстаться с такой суммой!

— Знаю, — ухмыльнулся Дерек. — Но, заметь, они не имеют никакого права удерживать наше жалованье! Парламент всего лишь поручил им отсылать золото армии. Им просто нравится сидеть на мешках с деньгами. Возможно, надеются, что все о них забудут.

— Будем надеяться, что промедление не привело к чересчур большим потерям, — пробормотал Гейбриел.

Братья обменялись мрачными взглядами.

— Для них как Индия, так и эта война не являются чем-то реальным, — кивнул Дерек и, тряхнув головой, добавил: — Проклятые штафирки!

— Точно, — согласился Гейбриел, и Дерек налил себе еще бренди, отсекая кошмарные воспоминания о последней битве и стреле, прошившей тело его брата.

В тот ужасный день, в пылу битвы, Дерек схватился сразу с тремя противниками и совершенно забыл о лучниках. Гейбриел вовремя заметил угрозу и заслонил брата собой.

Дерек так и не смог простить себя за то, что оказался недостаточно проворен и не увидел, что происходит. Гейбриел был не просто его братом и сослуживцем, но и лучшим другом, и чем-то вроде идола.

Дерек много дней ухаживал за ним, особенно после того, как в рану попала инфекция.

Но, слава Богу, за последние месяцы Гейбриел, обладавший железной волей, так и не выказал намерений пересечь реку Стикс, но перенесенное испытание породило немало опасных вопросов в уме Дерека. Стоит ли их солдатская профессия таких страданий? И чем все это кончится?

Но пока что он не смел искать ответы на эти вопросы, особенно теперь, когда все невзгоды остались позади.

И лучше обо всем забыть.

Отбросив сомнения, он снова приложился к бренди, после чего повернулся к брату:

— Как ты себя чувствуешь сегодня?

Гейбриел пожал плечами.

Дерек молча ждал.

— Так хорошо, как можно было ожидать при таких обстоятельствах. Особенно для человека, который давно уже должен был лежать в могиле, — ответил наконец Гейб и тут же сменил тему, словно не желая говорить о физической боли, которую приходится терпеть. Точно так же, как Дерек не хотел говорить о боли душевной.

— Итак, что теперь будет? — спросил Гейбриел.

Вполне справедливый вопрос.

— Морское министерство соберет флотилию, чтобы сопровождать все эти сокровища в Индию, где их так ждут.

— Но это означает, что скоро ты нас покинешь!

Дерек молча смотрел на брата.

— И ты планируешь быть на борту одного из судов, когда они отплывут в Индию?

Почему Гейб спрашивает? Он достаточно хорошо знает ответ. Одна школа, один полк. Они почти не разлучались. Неприятно обсуждать их неминуемое расставание.

— Знаешь, мы все хотим, чтобы ты остался, — пробормотал Гейбриел. — И отец, и Джорджиана, и я.

— Не могу.

— Это опасное дело, парень. Нам повезло выйти оттуда живыми.

Гейбриел поморщился и прижал руку к едва зажившей ране.

— Что с тобой? — поспешно спросил Дерек.

— Все в порядке, — отмахнулся брат. — Мне кажется, что нам дали второй шанс. Зачем рисковать?

Дерек присмотрелся к брату. Будь на месте Гейба другой человек, можно было бы заключить, что встреча со смертью лишила его необходимой отваги, но Гейбриел Найт не из таких.

— Нужно ли напоминать тебе, брат, что ты первенец? — ответил Дерек нарочито беспечным тоном. — Это ты унаследуешь состояние отца, а мне, как младшему сыну, приходится искать удачи и славы в битвах. Надеюсь, ты не желаешь обречь меня на неизвестность?

— Лучше быть обреченным на неизвестность, чем просто обреченным.

— Так ты растерял все свои амбиции?

— Я просто радуюсь, что выжил.

— Естественно, но давай не забывать, кто мы. Мы с тобой не рождены посредственностями, а что может предложить гражданская жизнь, кроме унылого бесцветного существования?

— Пропади пропадом все твои амбиции!

Гейбриел подался вперед. Призрак былой вспыльчивости омрачил и без того смуглое лицо.

— В жизни есть кое-что поважнее удачи и славы, Дерек.

— Прошу прошения?

— Ты всегда твердишь, что положение младшего брата вынуждает тебя служить в армии. Но мы оба знаем, что твоего доверительного фонда вполне хватит, чтобы вести иной образ жизни, если ты, конечно, этого захочешь.

— И какой именно образ жизни? — уточнил Дерек.

— Не знаю… ты мог бы купить землю. Ферму или что-то в этом роде.

Дерек недобро рассмеялся:

— Я? На коровьей ферме? Прости, приятель, ты не с тем говоришь. Господи милостивый, овес и ячмень! Меня вряд ли можно считать аграрием.

— Откуда тебе знать? Ты никогда ничем другим не занимался.

— Я не могу отвернуться от своих людей.

— Зато можешь отвернуться от семьи?

Дерек съежился.

— Сам знаешь, отец уже стар, — настаивал Гейбриел. — Он не вечен. И как насчет нашей сестры? Неужели тебе не хочется увидеть будущего племянника или племянницу? А как насчет малыша Гриффа — Мэтью? Он тебя обожает.

— Можно подумать, я никогда не вернусь!

— Можешь… и не вернуться, — медленно выговорил Гейбриел.

Дерек долго смотрел на него, прежде чем ответить:

— Мне нужно поквитаться кое с кем в Индии, брат. И я не успокоюсь, пока не сделаю этого.

— Если ради меня, то не стоит, — предупредил Гейбриел, покачивая головой. — Нет, черт возьми. Забудь.

— Забыть? — повторил Дерек, гневно вспыхнув.

— Это был честный бой. Ты жаждешь мести только потому, что винишь себя за случившееся со мной. Но вот я тебя не виню. Ты мой брат. И я, конечно, отдам за тебя жизнь.

— Ты так раздражающе благороден, — пробормотал Дерек, изучая потолок и стараясь не взорваться.

— Ты бы сделал то же самое для меня, — рассмеялся Гейбриел, с усталым видом откидываясь на спинку дивана. — Я спас твою задницу не для того, чтобы ты возвращался на поле боя и позволил себя убить. Но больше ни слова на эту тему. Я сказал все, что хотел. А ты делай все, что пожелаешь.

— Почта уже была? — спросил Дерек, решительно меняя тему.

— На столе.

И вправду, под папками, на серебряном подносе, лежали письма. Он вытащил кипу приглашений и счетов, а заодно с полдюжины записочек на бумаге пастельных тонов, благоухавших различными сортами дорогих духов.

Но Дерек продолжал хмуриться. Черт побери! Ни слова от полковника Монтроуза! Он хотел узнать о своих людях, но письма из Индии шли ужасно медленно. Похоже, следует набраться терпения. Ну а пока он найдет чем развлечься.

Оставив на блюде приглашения и счета, он взял разноцветные записки от новых лондонских приятельниц и развернул веером, как карты. Теперь, вдыхая соблазнительные ароматы, он немного повеселел.

— Что, опять проклятые любовные записки? — спросил Гейб, вскинув брови.

— Любовь? — рассмеялся Дерек, поднося письма брату. — Какое это имеет отношение к любви? Лучше выбери одну.

— Зачем?

— А как еще мне решить, с кем спать сегодня?

— Ты неисправим.

— Жизнь коротка, — философски заметил Дерек.

Гейбриел укоризненно покачал головой и, выбрав светло-зеленое письмецо, отдал брату.

— Превосходный выбор, — похвалил Дерек, прочитав имя. — Значит, леди Амхерст. Сойдет.

— А остальные?

— О, я осчастливлю и остальных. Уж поверь мне.

И он с широкой улыбкой небрежно отбросил письма. Они рассыпались подобно неяркому конфетти. А Дерек лениво опустился в кресло, распечатал короткое непристойное письмо от несравненной леди Амхерст и тихо рассмеялся, читая чересчур откровенные намеки.

— О черт! — воскликнул он наконец. — Я забыл о маскараде, на который мы обещали поехать. И это сегодня вечером!

— Мы?!

— Разве я не упомянул? Ты тоже едешь.

— Черта с два!

— Гейбриел, ты не можешь засесть в четырех стенах навечно. Кроме того, нужно отпраздновать мою победу над этими скрягами. И можешь не надевать костюм, если не хочешь. Уверен, что бал немного тебя развеселит!

— Наоборот, меня это будет чрезвычайно раздражать! Костюмированный бал? Нет уж, поезжай повеселись за нас обоих, — проворчал Гейбриел, кивнув в сторону отброшенных записочек.

— Не в этом дело. Скажи-ка, братец, ты знаешь, что несколько лет назад проводилась перепись? — спросил Дерек, весело блестя глазами. — Оказалось, что в Лондоне живет более миллиона людей.

Гейбриел с подозрением уставился на брата.

— И что?

— Представь, что половина из них — женщины, а половина женщин — такие, за которыми можно поухаживать. Представляешь, где-то нас ждут двести пятьдесят тысяч дам! Так что сейчас самое время начать.

Гейбриел снова покачал головой, не зная, смеяться или сердиться. Дерек хорошо знал это выражение лица.

— О, брось! — рассмеялся он. — Честно говоря, на твоем месте я бы захотел убедиться, что в организме все работает как надо, если понимаешь, о чем я.

Взгляд Гейбриела стал мрачным.

— А, не важно, — махнул рукой Дерек и, поднявшись, налил себе бренди. — Но я не позволю тебе сидеть здесь и покрываться плесенью. Знаешь, что я сделаю? Найму какую-нибудь роскошную шлюшку и прикажу позаботиться о тебе. Вот это будет забавно! Угодливая маленькая сиделка, призванная исполнять твой малейший каприз. Не считаешь, что я самый добрый и заботливый брат?

Гейбриел даже не улыбнулся. Дерек засмеялся.

— Зануда, — фыркнул он, приканчивая бренди.

— Дерек, я едва не погиб, — напомнил Гейбриел. — Вернее, погиб. Говорю тебе, на несколько минут я умер…

— Гейб, это невозможно. Сколько раз мы это проходили?

— Но армейский хирург сказал, что у меня не было пульса.

— Он мог ошибиться.

— Однако не ошибся. Ради Бога, я видел тебя, стоявшего над моим телом, а сам находился едва не под потолком…

— Ничего подобного. Это сон.

— Но я не спал.

— Что бы там ни было, я больше этого не вынесу. У меня мурашки по коже бегут! Мертвый — значит, мертвый.

— И кто это сказал?

— О, не знаю… закон природы? Ты никак не хочешь брать во внимание тот факт, что не умер. Ты выжил. Конечно, тебе предстоит долгая дорога к выздоровлению, и пройдет немало времени, прежде чем ты обретешь полную силу, но я хотел бы, чтобы ты вновь зажил полной жизнью.

— Знаю, Дерек, — вздохнул Гейбриел. — Но возвращение из мертвых заставляет человека мыслить немного иначе. Он обретает новый взгляд на жизнь.

Дерек опустил глаза, терзаемый тревогой не только за здоровье брата, но и за его рассудок. Не зная, что сказать, он пробормотал:

— Ты поправишься, Гейбриел, вот увидишь! Все будет хорошо.

— Конечно. И с тобой тоже.

— Со мной? — удивился Дерек. — Но ведь ранен ты!

— Верно, — кивнул Гейбриел, окинув брата проницательным взглядом.

Дерек снова опустил глаза, испытывая странную неловкость.