Аллегра встретила Лазара возле лестницы на нижней палубе. Она уже знала, что он не пострадал во время сражения, но опасалась его встречи с викарием. Раны старика были страшные, из груди беспрестанно лилась кровь, и остановить ее было невозможно.

— Со мной все в порядке, — сказала Аллегра, перехватив беспокойный взгляд Лазара. Перепрыгнув через последние ступени трапа, он бросился к лазарету. Аллегра побежала за ним. — Лазар, подожди!

Он не остановился.

К тому времени, когда она вошла в лазарет, Лазар уже стоял у постели викария, с ужасом глядя на старика. Едва она Приблизилась к Лазару, силы покинули его.

— О Господи! — Он рухнул на табурет рядом с постелью и сидел неподвижный и несчастный.

Лазарет представлял собой длинную комнату. Ржавые лампы скрипели на крюках в такт движению корабля. Викарий дышал хрипло и прерывисто. Его глаза были закрыты.

— Доктор Ралей сделал все, что мог. — Аллегра положила руку на широкое плечо Лазара. — У него сломаны ребра и повреждены легкие.

Лазар сидел молча: плечи его поникли, обветренное лицо выражало усталость и печаль.

Аллегра обнимала его, пока викарий умирал. Уронив голову, Лазар обхватил ее руками.

Снова потеря! Как он вынесет ее? — подумала Аллегра.

Слезы струились по ее щекам — она оплакивала милого, доброго человека, но еще — страдания Лазара. Смерть матери показала Аллегре, что страдают именно те, кто остается в живых. Зная, что в такой момент слова не помогут, она гладила спину Лазара, стараясь хоть немного облегчить ему боль.

Наконец он встал и вытер слезы. Аллегра накрыла викария простыней и последовала за Лазаром в его каюту.

Элегантный интерьер сильно пострадал во время сражения. Дверь почти сорвало с петель, поэтому Лазар не смог закрыть ее за собой. Аллегре казалось, что он хочет остаться один. Охваченная дурным предчувствием, она вошла в каюту.

Ни разу не взглянув на Аллегру, Лазар стоял посреди комнаты и с потерянным видом осматривал выбоины в полу, разбитый письменный стол, сломанные рамы иллюминаторов.

Аллегра наблюдала за ним со страхом и тревогой.

— Ну и разгром, — наконец сказал Лазар.

— Мы все уберем, — заверила его Аллегра.

И тут он внезапно начал метаться по комнате, круша все, что уцелело во время сражения.

Аллегра в изумлении смотрела на него, на всякий случай прикрыв голову руками.

— Почему? Почему и он тоже? Это несправедливо! — закричал Лазар. — Я потерял все! Что я такого сделал? Мне нужно знать причину, черт побери! Что я такого сделал? Ничего!

Бумаги, над которыми они работали последние несколько дней, разлетелись г о полу.

Лазар бушевал до тех пор, пока не утихла его ярость.

Затем воцарилась тишина, в которой было слышно лишь прерывистое дыхание Лазара.

— Уходи отсюда, Аллегра. Уходи подальше, как можно дальше!

— П… почему? — в ужасе спросила она.

Из его груди вырвался горький, страшный смех.

— Потому что я не люблю тебя. И не хочу тебя.

— Неужели ты говоришь серьезно?

— Очень серьезно. — Глаза Лазара сверкнули, словно молния. — Убирайся!

Увидев, что Аллегра не двигается и растерянно смотрит на него, Лазар поднял ножку сломанного стула и угрожающе шагнул к ней.

— Убирайся отсюда! Убирайся! Держись от меня подальше, слышишь? Я не хочу, чтобы еще и твоя кровь была на моих руках. Ты не нужна мне ни как жена, ни как шлюха.

Рыдая, Аллегра выбежала на палубу.

Позднее в этот же день Лазар провел краткую церемонию, погрузив в море обернутые парусиной тела викария и других погибших. Мужчины рыдали. Лазар сдержался, считая, что не имеет права проявить слабость.

Предоставив вторую каюту в распоряжение Аллегры, Лазар избегал ее испуганных, страдальческих взглядов. Она осталась жива. И уже за одно это он должен быть благодарен Творцу. Теперь ему оставалось найти способ отпустить ее.

Вскоре, как надеялся Лазар, Аллегра справится с болью разлуки. Сам он не надеялся, что сможет забыть ее. Лазар преисполнился решимости держаться как можно дальше от Аллегры, чтобы проклятие, лежащее на нем, не погубило ее. Даже если ему придется пробудить в Аллегре ненависть к себе, он все равно защитит ее от проклятия, то есть от себя самого.

После ужина в дверях разгромленной каюты появился заплаканный мальчик и стал просить прощения у Лазара за то, что не смог спасти викария, вновь разбередив его рану. Похоже, у Дариуса действительно было шестое чувство. Он поведал о том, что, испытав какое-то странное ощущение, связанное с грузовым отсеком, убедил Аллегру уйти, а вот викарий отказался. Слушая мальчика, Лазар понимал, что должен и его оттолкнуть от себя.

— Капитан, я пытался спасти его, — говорил Дариус. — Я знаю, что не сумел, но прошу, не отсылайте меня. Мне некуда и не к кому идти.

— Сожалею, — холодно ответил Лазар. — Но ты мне не нужен.

Посмотрев на него, мальчик исчез во тьме.

Лазар сидел, глядя в пространство.

Теперь он подверг себя наказанию одиночеством, а вскоре к этому добавится и еще одно бремя — корона.

Ну что ж, ему удастся найти забвение в работе. Он совсем не такой, как Аллегра. Лазар сделал глоток бренди.

Самопожертвование лишь озлобляет таких прожигателей жизни, как он.

Аллегра не могла поверить в то, что Лазар назвал ее шлюхой. Он вовсе не хотел этого. Просто был вне себя от горя.

Но это все, что он видит в тебе, шептал недремлющий голос ее совести. Это то, что ты выбрала, и теперь должна расплачиваться за последствия.

Как он мог сказать, что не любит ее? Конечно, любит. Просто Лазар был очень подавлен.

Ночью, сжавшись в клубочек на своей койке во второй каюте, ранее принадлежавшей викарию, Аллегра с ужасом вспоминала о том, как накинулся на нее Лазар. Он, конечно, потрясен потерей друга, но его поведение немыслимо.

Аллегра ожидала, что Лазар постучит в дверь, попросит прощения, постарается найти в ней утешение, в котором сейчас так нуждался. И хотя он заслуживал хорошей отповеди, Аллегра простила бы его сразу. Она чувствовала себя очень одинокой и обиженной.

Шли часы, а Аллегра все ждала. Когда она проснулась, оказалось, что уже утро.

«Может, он стучал, а я не слышала?» — думала Аллегра, поспешно одеваясь.

Ну конечно, шлюха! Вздрогнув от жестоких слов своей совести, она пошла искать Лазара.

Наверное, он уже немного успокоился. И пришел бы извиниться, но, возможно, его задержали дела.

Поднявшись на палубу, она сразу поняла, почему Лазар не пришел к ней.

Пиратский остров, Логово Вульфа, появился на горизонте, в двух лигах. Большая, поросшая зеленью скала купалась в лучах солнца. Они собирались причалить, и Лазар отдавал распоряжения.

Команда была на удивление бодра. Аллегра увидела, что Лазар стоит у поручней, смотрит в подзорную трубу и отдает приказы подчиненным. Она и не пыталась подойти к нему.

Дональд сон рассказал ей, что остров окружен коралловыми рифами, но команда, хорошо знакомая с проходом к нему, могла бы провести туда «Кита» с закрытыми глазами. Под ликующие крики матросов «Кит» наконец встал на якорь у своего причала.

Загрохотал трап, и толстые канаты обвязали вокруг старых тумб. Над головой кружили чайки.

Поскольку Лазар явно не заметил, что Аллегра на палубе, она решила напомнить о себе и прошла к нему на мостик.

— Лазар!

— Чем могу служить? — Он даже не взглянул на нее. Неужели Лазар считает, что она виновна в смерти викария?

— Я хочу знать, что мне делать дальше.

— Ко мне это не имеет никакого отношения.

Аллегра побледнела.

— Что случилось? Почему ты так обращаешься со мной?

Лазар холодно посмотрел на нее.

— Разве я не сказал, что наш роман окончен? — Он быстро отвернулся. — Не тревожься. Я позабочусь о тебе. У тебя будут дом, слуги, карета. Думаю, для всех было бы лучше, если бы ты вернулась в Париж, не так ли?

— Лазар, о чем ты?

— Мы больше не можем быть вместе, Аллегра. Никогда. Все кончено.

Она отшатнулась, словно он ударил ее.

— Но почему?

— Потому что я этого больше не хочу.

Аллегра ухватилась за поручни, чтобы не упасть.

— Неужели я чем-то так рассердила тебя?

— Нет, ты мне просто наскучила. Кроме того, моей жене это может не понравиться. Ты ведь не забыла, что я должен жениться на Николетт? — Имя женщины прозвучало в его устах как ласка.

— Не забыла, — с трудом вымолвила Аллегра.

— Ну так чего же ты хочешь от меня? Я покрою все расходы. — Лазар снова взглянул на нее. — Тебе не нравится вариант с Парижем? Ну тогда позволь капитану Ландо стать твоим покровителем.

— Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне!

— Как смею? Я вот-вот стану королем, а значит, могу делать все, что мне заблагорассудится, в том числе говорить с тобой так, как ты этого заслуживаешь. Ты мне больше не нужна.

Аллегра покачнулась.

— Лазар…

— Да, сеньорита Монтеверди?

— Что ты делаешь со мной?

— Избавляюсь от тебя, полагаю.

Ей стало плохо.

— Почему?

Он вызывающе дернул плечом.

— Не знаю. Наверное, интерес пропал. Наше совместное путешествие окончено.

— О мой Бог! — Аллегра закрыла лицо руками. — Что же мне делать?

— Я же сказал, что позабочусь о тебе.

— Мне ничего от тебя не нужно. Но скажи, чем же я так разгневала тебя, что заслужила такое предательство?

— Ничем. — Лазар смотрел на небо. — Прошу, не делай ситуацию еще более неловкой.

— Неловкой? — закричала она.

— Постарайся понять, что так и должно быть.

— Это из-за Аль-Кума? Я никогда никому не рассказала бы твои секреты…

— Я знаю это.

— …потому что я люблю тебя.

Он холодно кивнул, глядя на мачту.

— Да, и это я знаю.

Самая страшная мысль вдруг ослепила Аллегру.

— Лазар, неужели… ты не любишь меня?

Он, казалось, не мог говорить; его черные глаза выражали затравленность и отчаяние.

— Все кончено. Ты мне не нужна. Уйди из моей жизни.

Не произнеся больше ни слова, Лазар ушел и даже не обернулся.

Той же ночью Лазар отправился в темный тропический лес, окружавший пиратский поселок. В джунглях росли кокосовые пальмы, банановые и манговые деревья. Сосны и дубы были обвиты лианами. Птицы с ярким оперением перелетали с ветки на ветку; их пронзительные крики наполняли влажный, душный воздух. Острый и сильный аромат земли дразнил ноздри.

Лазар чувствовал себя совершенно потерянным, на душе было тяжело; все тело ныло.

Поднявшись на наблюдательный пункт, расположенный на скале, Лазар остановился возле пушки и долго смотрел на темные горы, меркнущее небо и спокойное море. Внизу виднелась деревня с каменным зданием кухни и хижинами с соломенными крышами. Тут и там горели небольшие костры, вокруг которых собрались мужчины.

Обычно, когда корабли возвращались после успешного рейда, мужчины устраивали шумную пирушку, напивались до беспамятства и гуляли напропалую, но на этот раз потери были слишком велики.

Сегодня в поселке было тихо. Корабль Фицхью еще не вернулся. Кроме того, Моррис опасался, что корабль Руссо затонул во время шторма. Ходили разговоры о том, что англичане вот-вот обнаружат остров.

После смерти викария Лазар вел себя с людьми так, что им пришлось задуматься о будущем. Лазар не мог размышлять о судьбе команды и корабля, потеряв человека, который заменил ему отца, и отказавшись от единственной женщины, необходимой ему.

Спустившись с горы, он направился к окраине поселка. Лазар хотел избежать встречи со своими людьми, чтобы не видеть их озадаченные лица, не отвечать на вопросы. Но услышав обрывок разговора, он остановился в тени деревьев.

— Я хочу отправиться домой, — сказал Дональдсон, на которого Лазар всегда мог положиться.

Казначей сидел с Мэтгом, Эндрю Маккалофом и Микки у костра. Все четверо грустно прикладывались к фляжкам.

— И куда ты направишься? — спросил Микки. — Есть ли на земле такое место, где нас не повесят? Наши семьи не примут нас. Мы обречены, друзья мои. И капитан забыл о нас.

— Новый адмирал жаждет нашей крови.

— Ага, он получит за это титул и дом, — проговорил Дональдсон. — Как жаль, что с нами нет викария. Он знал бы, что делать.

Они помолчали.

— Не тревожьтесь, ребята, — сказал Мэтт. — Капитан не бросит нас. Он не допустит, чтобы нас повесили… но, признаюсь, было бы здорово вместо этой старой скалы иметь место, где провести старость. Я бы женился, правда, как кэп…

Собеседники рассмеялись над ним.

Лазар оглядел знакомые лица, освещенные светом костра, и у него сжалось сердце. Он подумал, что эти хорошие верные люди заслуживают лучшей жизни, чем такое жалкое, отчаянное существование. Возможно, они не поверят ему, не захотят поддержать, но пора предложить им выбор.

Он вышел к ним из темноты, отмахиваясь от комаров. Парни обрадовались ему и предложили рома, но Лазар покачал головой.

— Ребята, — начал он, — мне нужно кое-что сообщить вам. Насчет… острова Вознесения. Это долгая история, но, думаю, пришло время услышать ее…

Лазар сел и начал рассказывать.

Он видел, как их лица выразили изумление, как ушло чувство усталости и безысходности, как распрямились их плечи. Вскоре вокруг костра стояло уже человек сто. К тому времени, когда Лазар рассказывал о вендетте, весь отряд членов Братства собрался у костра и слушал его в полной тишине.

— Что касается меня, то я принял решение вернуться. Присоединяйтесь ко мне, и если победа будет на нашей стороне — а видит Бог, мы должны победить, — тогда каждый из вас получит в знак благодарности нормальный дом, новую жизнь…

Восторженные крики заглушили его последние слова.

Они были на его стороне. Лазар изумленно огляделся и впервые почувствовал, что значит руководить людьми, имея на это полное право. Но потом сердце его упало.

Без Аллегры все это лишено смысла.

Прошла неделя, но Аллегра по-прежнему не верила в то, что случилось.

Он предал ее. Самый дорогой друг из всех, какие у нее были. Ее Принц, ее пират, супруг ее души и ее король. Логово Вульфа оказалось тропическим раем, но Аллегра равнодушно взирала на роскошные розовые песчаные берега и серебристые водопады, голубые лагуны и девственные леса.

Еще неделю спустя прибыли два советника короля Альфонса, но Аллегра была в таком оцепенении, что даже не обрадовалась. Она только заметила, что оба они сразу узнали Лазара и зарыдали от радости. Отец Франческо, архиепископ, показался ей добрым и серьезным, а дон Паскуале, премьер-министр, человек с золотистыми глазами и ястребиным носом, был холоден и невероятно умен. Аллегра мгновенно поняла, что дон Паскуале будет всегда презирать ее из-за предательства, совершенного Оттавио.

Аллегре было все равно. Она старалась держаться подальше от всех.

Капитан Ландо часто приходил посидеть с ней, пытаясь завести беседу. Он выказывал дружелюбие, галантность, остроумие, проявлял внимание, но она не могла говорить с ним. Неужели Лазар всерьез предполагал, что она станет любовницей этого человека?

Нет, это невозможно. Аллегру даже охватило искушение заставить Лазара поверить, что она воспользовалась его советом.

В последнюю неделю перед отплытием прибыл наемник грозного вида, которого Лазар оставил на острове Вознесения, поручив ему убить Доминика.

Аллегра не совсем понимала, зачем Лазару понадобилось устранить Доминика. Может, только потому, что Доминик невзлюбил его? Или Лазар разъярился из-за того, что Доминик пытался изнасиловать ее?

Наемник привез Лазару вызов от Доминика: тот призывал его вернуться и встретиться с ним, а также требовал возвратить Аллегру целой и невредимой.

Джефферсон рассказал, что Доминик правит островом железной рукой и с жестокостью, намного превосходящей все, что совершал отец Аллегры. Она слышала рассказы о том, что перед тем, как убить других наемников, их долго и мучительно пытали, стараясь выведать сведения о Лазаре.

Судя по всему, Доминик решил расправиться с Лазаром и поклялся предать правосудию Дьявола Антигуа. Аллегра знала, что Доминику нет до нее дела, он страдал лишь от уязвленной гордости, поскольку Лазар на глазах у всех похитил его невесту.

«Ну что ж, — думала Аллегра, — если в ближайшие дни у меня не начнутся месячные, у Доминика появится еще больше оснований для ненависти».

У Аллегры уже была двухнедельная задержка, но она убеждала себя в том, что это — следствие всех ее волнений. Теперь, когда Лазар бросил Аллегру, другой «вариант казался ей немыслимым. Благоразумная, рассудительная, высоконравственная Аллегра Монтеверди не представляла себя матерью внебрачного ребенка. Как она посмотрит в глаза знакомым? Нет, это все от волнений.

Сам Лазар выглядел ужасно. За несколько недель, проведенных ими на острове, он исхудал и осунулся, был тих и задумчив. Однако за это же время корабли его отремонтировали, и Лазар превратил свою пиратскую флотилию в королевский флот острова Вознесения. Наконец трюмы кораблей были загружены, и члены Братства навсегда покинули Логово Вульфа,

Под черно-зеленым флагом великолепный боевой корабль Лазара, украшенный разноцветными флагами, возглавил небольшую эскадру, вновь пересекающую Атлантику.

Аллегру удивило, что Лазар велел ей плыть вместе с ним на «Ките». Если он решил, что она собирается возобновить свои поползновения, то сильно ошибался. Однако он сам ни разу не приблизился к ней. Путешествие вместе с ним было настоящей пыткой. Аллегре не удавалось прийти в себя, поскольку их пути пересекались каждый день. Она пребывала в состоянии оцепенения и не знала, как привыкнуть не прикасаться к нему. Лазар же постоянно избегал ее взгляда.

Аллегра решила стать монахиней, поскольку была уверена, что никогда не пожелает другого мужчину. Что ж, став ближе к Богу, она, возможно, когда-нибудь избавится от позора.

Аллегра чувствовала себя виноватой и злилась. Ее преследовало смутное ощущение, что она попала в ловушку. Держаться на расстоянии от Лазара оказалось нетрудно: он проводил все ночи в гамаке под открытым небом, очевидно, наслаждаясь своими последними днями на море.

Аллегра пыталась занять себя делами, но время тянулось невероятно медленно. Ее постоянно тошнило, и она, словно со стороны, наблюдала, как опускается из-за Лазара ди Фиори, того, кому ни в чем не отказывала. Он отнял у Аллегры все и еще навязал ей нежеланного ребенка.

Должно быть, она еще глупее своей матери. По крайней мере король Альфонс стоил тех жертв.

Аллегре страшно недоставало тети Изабель. Та знала бы, что сказать и что сделать.

Тревога Аллегры росла. Как же она станет монахиней, если ждет ребенка? Ей придется до конца дней рассчитывать только на милость дяди и тети, принести свой позор под их крышу. Ведь она скорее умрет, чем попросит Лазара о помощи.

Однако, обратившись за помощью к дяде Марку и тете Изабель, Аллегра запятнала бы репутацию двух их маленьких дочерей. Она старалась не впадать в панику, убеждая себя, что месячные еще придут. Аллегра отчаянно молилась, но и к середине августа ничего не изменилось.

Попутный ветер быстро гнал флот к Средиземному морю, где двенадцать австрийских кораблей встретили и проводили их в один из укрытых от глаз заливов у берегов Корсики. С этого момента нескончаемая вереница посетителей прибывала, чтобы засвидетельствовать свое почтение Лазару. За всем этим неусыпно следил дон Паскуале.

Аллегра держалась в тени, когда знать преподносила королю подарки и склонялась до пола в поклоне, не осмеливаясь встретиться с ним взглядом. Лазар, как с горечью отмечала она, воспринимал все это как должное, словно был рожден принимать знаки поклонения.

Аллегра допускала, что Лазар станет жестоким тираном. Она ненавидела и любила его. Они избегали друг друга. Но Аллегра пользовалась каждой возможностью, чтобы украдкой взглянуть на того, кто сполна отомстил ей за все свои страдания.

Он держался серьезно и достойно. Казалось, Лазар всегда знал, что сказать и что сделать, и его острый взгляд ничего не упускал. С трудом верилось, что ему всего двадцать восемь лет. Лазар внушал благоговение всем, кто посещал его. Тяжесть власти уже давила на Лазара, но Аллегра знала, что это бремя не сломит его.

Настало 3 сентября, последний их день на борту корабля. Минуло около четырех месяцев с тех пор, как Аллегра взошла на борт. Это был долгий день, с непрерывным потоком посетителей, и наконец-то, войдя в кают-компанию, Аллегра заметила, что напряжение сказывается и на короле.

Последние знатные гости ушли, и Лазар, поднявшись, налил себе бренди.

— Ты прекрасно справляешься, — заметила Аллегра, хотя за много дней они не обмолвились ни словом.

— Я чувствую себя как актер, черт побери, — пробормотал он. — И к тому же плохой.

— Нет, — вздохнула Аллегра, — все выглядит вполне натурально.

Лазар задумался на мгновение.

— Мне будет спокойнее, когда Клемента возьмут под стражу. Да и мне хорошая драка пойдет на пользу. Учтивость утомляет меня. — Лазар откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.

Аллегра растерянно молчала. Ее все еще влекло к нему.

— Аллегра?

Надежда вспыхнула в ее сердце, когда она услышала желание в его голосе.

— Да? Что, Лазар?

— Мне так недостает тебя! — выдохнул он, не двигаясь и не открывая глаз.

— Ты хочешь любить меня? — Аллегра затаила дыхание. Нет, она не может, не хочет идти к нему!

Он приоткрыл глаза и с мукой посмотрел на нее.

Забыв обо всем, Аллегра устремилась к нему. В следующее мгновение Лазар уже подхватил ее на руки, и они, оказавшись в его постели, лихорадочно сорвали друг с друга одежду. Лазар молча вошел в нее, глубоко, отчаянно и нежно.

Аллегра закусила губу, боясь сказать Лазару, что любит его. Но любовь чувствовалась в каждом ее движении.

Лазар, Лазар, мое сердце разбито…

Услышав, что Аллегра плачет, он стал губами подхватывать ее слезы. Обхватив голову Аллегры, Лазар целовал ее щеки, нос, лоб. Она еще сильнее заплакала от проявлений его нежности, и ей захотелось умереть.

Если бы только Лазар сказал, что любит ее, она простила бы его. Если бы он только захотел вернуть ее!

«Какую ошибку я допустила, придя сюда, в эту комнату вместе с ним», — думала Аллегра, пока он двигался в ней. Как ни старалась она забыть его, все тщетно! Рана снова открылась и кровоточила.

И все же Лазар заставил Аллегру забыться на мгновение. Он дал ей упиться восторгом, особенно острым, потому что она знала, что это мгновение никогда не вернется. С глубоким, мучительным стоном Лазар излил в нее свое семя.

Потом он долго лежал на ней, не сводя с нее глаз.

Они так и не сказали друг другу ни слова.