Утром в понедельник Кики подъехала к музею на городском автобусе. Выходя из автобуса на противоположной от музея стороне улицы, она увидела Елену в розовом костюмчике и туфлях на высоком каблуке – очень «взрослых» и, скорее всего, подумала Кики, с материнской ноги, – вылезавшую у здания музея из машины своей матери.

Кики оглядела свои синие джинсы и теннисные туфли, состроила гримаску и решила, что для работы в реставрационной мастерской это самая подходящая одежда. Она пересекла улицу и вошла в здание.

– Музей открывается в десять, – сказала ей женщина, сидевшая за столиком дежурного администратора.

– Я стажерка, – ответила Кики, назвав женщине свою фамилию. – Я должна явиться к миссис Джанссен в реставрационную мастерскую.

Женщина заглянула в какие-то бумаги и кивнула.

– Да, пожалуйста. Пройдите в конец холла и спуститесь по лестнице. Мастерская будет слева.

Кики сбежала по лестнице и постучалась в дверь мастерской.

– Войдите!

Гейбриел Джанссен сидела, низко наклонившись над верстаком и направив яркий свет на предмет, находившийся у неё в руке.

– Пинцет, – сказала она, шаря рукой по верстаку и не поворачивая головы. Кики поспешно подошла и подала инструмент, который миссис Джанссен, по-видимому, искала. Гейбриел по-прежнему не поворачивала головы. В руке она держала подвеску, похоже, сплетенную из тонких золотых нитей. Очки с толстыми стеклами сидели у неё на лбу, а в глаз была вставлена лупа, какими пользуются ювелиры.

– Ну вот! – с довольным видом промолвила она, откладывая в сторону подвеску. Она вынула из глаза лупу и водрузила на место очки. – А, Кики, – обернулась она. – Что же ты не сказала мне в тот раз, когда была здесь, что ты хочешь поработать со мной?

– Гейбриел, я и сама это узнала только в четверг вечером, – ответила Кики. – Я…

– Неважно, – оборвала Гейбриел, отметая её объяснения. – Доктор ван Кайзер явился ко мне сегодня утром сообщить эту новость. Ты здесь и ты будешь учиться. Но мы должны установить кое-какие правила, да? Во-первых, пока мы в мастерской, я твоя учительница, а ты моя ученица. Да?

– Да, конечно.

– И пока мы работаем, я для тебя миссис Джанссен, да?

– Да, ладно, – ответила Кики, обескураженная тем, что Гейбриел вдруг перешла на такой официальный тон. – Только вы сами в прошлый раз сказали, что я должна называть вас Гейбриел.

– Да, но в прошлый раз ты не была моей ученицей.

– Верно, но ведь… «Может быть, это имела в виду миссис Кендрик, когда говорила, что с Гейбриел, как она слышала, не так-то легко ладить?» – мысленно спросила себя Кики.

– Вот и хорошо. Мы поняли друг друга. Я миссис Джанссен, ты Коллир. А где Рыжик?

– Дома. Я подумала, что мне не следует брать его с собой.

– Можешь брать. Стажерке полезно иметь рядом верного друга, которому можно пожаловаться на жизнь. К тому же он знаком с Моне.

При упоминании своего имени коротконогий пёс материализовался из теней в углу и приковылял к Гейбриел. Здесь он глубоко вздохнул и опустился на пол.

Кики улыбнулась:

– Я и не собираюсь жаловаться.

– Но будешь, – серьёзно сказала Гейбриел. Потом она улыбнулась Кики. – Ты готова сразу приступить к работе?

– Да, – тихо ответила она. Озадаченная этой неожиданной переменой, произошедшей с Гейбриел, Кики в конце концов решила: перемена эта вызвана тем, что доктор ван Кайзер не предупредил Гейбриел заранее. Но ведь в том, что Кики будет стажироваться в реставрационной мастерской, он знал с четверга. Почему же он не сказал ей раньше? Что это – оплошность с его стороны или злой умысел? Кики живо вспомнила, о чем они говорили с Гейбриел, когда она была тут в прошлый раз, Неужели Гейбриел думает, что она, Кики, здесь для того, чтобы шпионить за ней? Неужели она считает её другом доктора ван Кайзера?

Гейбриел вытащила из-под дальнего края верстака табурет и включила верхний свет.

– Будешь сидеть вот тут, – сказала она. Подойдя к полке на задней стене мастерской, она сняла с неё целую охапку пыльных специальных журналов. – Будешь читать, Коллир, – распорядилась она, кладя всю стопку перед ней на верстак.

Кики поглядела на журналы, потом перевела взгляд на Гейбриел.

– Что я должна читать? – спросила она.

– Все, – ответила Гейбриел приятным, но твердым голосом.

Кики взяла журнал с самого верха стопки и раскрыла его. Весь номер был посвящен научному сопоставлению скульптуры разных веков, различных материалов, применяемых в скульптуре (камень, металл, глина, стекло, синтетика), и двух главных видов их обработки – резьбы и лепки. Пока Кики читала, Гейбриел молча работала у другого края верстака. Время от времени Кики поднимала глаза и смотрела, чем та занимается. Перед Гейбриел стоял мольберт с небольшой, написанной маслом картиной, и она терпеливо, маленькими мазками смешивала синюю краску на небольшой стеклянной пластине. Один раз Гейбриел поймала её взгляд и улыбнулась ей. Наконец она заговорила.

– Подойди сюда, Коллир, – сказала она. Кики соскользнула с табуретки, радуясь возможности оторваться от чтения.

Пользуясь длинной тонкой кистью как указкой, Гейбриел показала ей царапинку на картине.

– Это мы с тобой должны исправить, – объявила она и поднесла к свету стеклянную палитру.

– Какой цвет ты бы выбрала? – спросила она Кики.

Кики долго рассматривала ярко освещенные мазки синей краски. Поначалу все они показались ей одинаковыми, но чем больше она вглядывалась в них, тем лучше её глаза различали разницу в оттенках. Она посмотрела на картину и снова на палитру, сличая цвет на картине вокруг царапины с цветом мазков.

– По-моему, вон тот, – ответила Кики, показывая.

– У тебя хороший глаз, – отметила Гейбриел, одобрительно кивнув. – Это почти верный выбор. Я возьму вот этот. – Она указала на мазок рядом с тем, что выбрала Кики. – В нем чуть больше красного. – Гейбриел осторожно положила краску на царапинку и несколькими ловкими взмахами кисти закрасила поврежденное место.

– Идеально, Гейбри… миссис Джанссен! – воскликнула Кики. – Я даже не смогу отыскать, где тут была царапина!

Гейбриел улыбнулась ей.

– Пора нам сделать маленький перерыв и пойти выпить кофе, – сказала она, опуская кисть в банку со скипидаром. – Я тебя угощаю. Кафе у нас на первом этаже.

Гейбриел заперла мастерскую и первой направилась вверх по лестнице, через круглый холл и один из выставочных залов в кафе, которое в действительности представляло собой закусочную, помещавшуюся частично внутри здания, а частично на открытом воздухе – на узкой веранде с коваными железными столиками и стульями.

– Погода ещё прохладная, но приятная, – сказала Гейбриел. – Пойдем на веранду.

Она взяла кофе себе и содовую Кики и отнесла поднос наружу. Когда они проходили через почти пустой зал кафе, Кики заметила за столиком у стены Елену с доктором ван Кайзером. Оба они сделали вид, что не заметили проходивших, хотя Кики была уверена, что Елена подняла глаза, когда они вошли.

После того как они немного поболтали о том о сем, Гейбриел сообщила:

– Сегодня во второй половине дня мы осмотрим египетское собрание, дивное и таинственное. Что ты знаешь, Кики, об остатках материальной культуры Древнего Египта? – Сначала Кики была поражена, услышав, как Гейбриел называет её по имени, и почувствовала облегчение от того, что вне стен мастерской отношения между наставницей и ученицей становятся не столь официальными.

– Не так уж много, – ответила Кики. – На уроке истории нам показывали видеофильм о фараоне Тутанхамоне, снятый, когда выставку сокровищ из его гробницы показывали в Соединенных Штатах, и это все.

– Начало хорошее, – сказала Гейбриел. – Здесь, конечно, нет такого великолепия, но экспозиция у нас вполне солидная. А как любительница кошек, ты обнаружишь, что у тебя много общего с древними египтянами! – Она отодвинула свой стул от стола и встала. – Пора за работу, – заметила она.

После перерыва время для Кики потянулось медленно: весь остаток утра она продолжала читать, а Гейбриел очищала бронзовую статуэтку. В предвкушении экскурсии по египетским залам музея Кики полистала журналы, рассчитывая найти что-нибудь по истории Египта, но её поиски не увенчались успехом.

В полдень Гейбриел достала из-под верстака большой бумажный пакет с ручками и объявила перерыв на ленч.

– Ты захватила с собой поесть? – спросила она.

– Да, – ответила Кики. – Сандвич и яблоко.

– Хорошо, – сказала Гейбриел. – Мы можем снова подняться в кафе, взять там какое-нибудь питье и поесть на веранде. Сегодня там не будет много народу. Ведь по понедельникам музей обычно закрыт – мы работаем по понедельникам только во время школьных каникул.

Когда они вошли в кафе, Кики заметила Елену и доктора ван Кайзера, которые ели за тем же столиком, где она видела их раньше.

– Ты её знаешь? – спросила Гейбриел, кивнув головой в сторону Елены.

– Да, – ответила Кики. – Она из моей школы.

– Но ты её не любишь, – сказала Гейбриел скорее утвердительно, чем вопросительно.

– Да, не очень, – призналась Кики. – Она тоже стажируется на этой неделе. У доктора ван Кайзера. У неё мать член попечительского совета. Вообще-то это она должна была брать интервью у доктора ван Кайзера для школьной газеты на той неделе.

– Её мать – ярко накрашенная женщина с черными бровями и лиловыми веками? – спросила Гейбриел, вынимая из сумки еду.

Кики невольно улыбнулась. Это было довольно точное описание внешности миссис Морган.

– Она самая.

– Вот, – сказала Гейбриел. – Мы поделимся. – Она подвинула в сторону Кики куриную ножку. – У меня две. И полно овощей. – Она открыла пластиковый пакет, полный нарезанных овощей – сельдерея и морковки, цветной капусты и помидоров, предлагая Кики угощаться. – Не таких, правда, вкусных, как мои собственные, – добавила она. – Будущим летом я выращу отличные овощи.

– У вас есть огород? – поинтересовалась Кики, предлагая Гейбриел половину своего сандвича с сыром.

– Спасибо, – поблагодарила Гейбриел. – Огород? У меня целая ферма! – продолжала она со смехом. – Большую её часть я сдаю в аренду фермеру, но оставляю себе достаточно земли, чтобы выращивать овощи. Я люблю возиться в земле, ухаживать за растениями. Приезжай ко мне в гости, Кики! Я подвезу тебя в своем фургоне как-нибудь вечером после работы.

– С удовольствием, – сказала Кики.

На обратном пути в реставрационную мастерскую Гейбриел сначала поднялась в один из выставочных залов на третьем этаже.

– Я должна взглянуть на одну вещь, – пояснила она Кики. Подойдя к полкам у стены, закрытым стеклянной панелью, Гейбриел вставила ключ в замок и отодвинула панель. Полки были уставлены белыми фарфоровыми вещицами с китайскими значками и нефритовыми статуэтками. Надпись на медной табличке гласила: «Династия Юань. 1279-1368 гг.». Гейбриел сняла с полки изящно закругленную чашу и стала осторожно её осматривать. Повернув её к свету, она начала ощупывать пальцами выгнутые бока, ободок, основание.

Пока Гейбриел осматривала чашу, Кики отошла к застекленной витрине, где были выставлены бронзовый Будда шестого века и страшный бронзовый бегемот с драгоценными камнями – изумрудами, как пояснялось в лежащей рядом карточке, – на месте глаз.

– Коллир! – резким голосом позвала Гейбриел, и Кики поспешила к ней. – Возьми это! – скомандовала наставница, сунув в руки Кики фарфоровую чашу.

Кики боязливо взяла обеими руками ценный музейный экспонат и вопросительно посмотрела на Гейбриел, ожидая дальнейших указаний.

– Ну как, ознакомилась?

– Угу…

Гейбриел забрала у неё чашу и поставила обратно на полку. Взяв стоявшую рядом тонкую, изящную фарфоровую вазу, она вручила её Кики, которая догадалась, что её подвергли какому-то испытанию, но не вполне понимала, что от неё требуется.

– Между ними есть разница! В чем эта разница? Кики поглядела на невысокую чашу на полке и вновь перевела взгляд на вазу у себя в руках.

– Нет, нет! Не смотри на них! Осязай! Кики опустила глаза и ощупала вазу.

– Так в чем разница? – нетерпеливо повторила Гейбриел. Кики пожала плечами.

– Вот эта – холодная на ощупь, – неуверенно предположила она.

Гейбриел просияла.

– Верно! – воскликнула она, забрала у Кики вазу, поставила её на место и заперла витрину. – Пойдем, – сказала она. – Ещё немного почитаешь, а в четыре мы с тобой посетим долину Нила.

Кики уже начала с сожалением думать, что она поспешила, выпросив стажировку. Ведь если доктор ван Кайзер мошенник, у неё явно не будет никакой возможности разоблачить его, просиживая все время в реставрационной лаборатории и читая пыльные научные журналы.

Гейбриел отперла дверь лаборатории и включила свет. Кики уселась на свою табуретку у дальнего конца верстака и раскрыла журнал, посвященный скульптуре. Её утешало лишь сознание того, что попозже сегодня они совершат экскурсию по египетской экспозиции.

– Нет, нет, Коллир, – сказала Гейбриел, забирая у неё журнал. – У меня есть для тебя чтение поувлекательней. Она достала с полки под верстаком какую-то книгу, перелистала несколько страниц и вручила её в открытом виде Кики. – Читай вот отсюда. – Она ткнула пальцем в страницу. Кики прочла название главы: «Фарфор: формулы состава и температуры обжига». Ничего себе, увлекательное чтение! Она подняла глаза и посмотрела на Гейбриел в надежде получить от неё хоть какой-то намек на то, что именно должна она почерпнуть из этой книги, но реставраторша уже была целиком поглощена приготовлением какой-то дурно пахнущей смеси в металлическом ведерке.

Кики читала минут двадцать. Она узнала, что такое твердая фарфоровая масса, коалин, подглазурная роспись и при каких температурах обжигают разные виды фарфора, и прочла про попытки европейцев в точности воспроизвести китайский фарфор. Она уже дочитывала главу, когда из груди у неё вырвался крик:

– Гейбриел! Миссис Джанссен! Та чаша в китайском зале. Это же подделка!

Гейбриел повернулась и наградила её улыбкой.

– Почему ты так думаешь?

– Наверное, она из мягкого фарфора, – сказала Кики, сама себе удивляясь.

– Почему?

– Потому что по сравнению с вазой чаша казалась теплой на ощупь. Значит, ваза – из твердой массы, коалина. Это подлинный китайский фарфор, а чаша – скорее всего, из европейского фарфора.

– Правильно, Коллир. Очень хорошо. Есть и другие способы проверки. Например, если чаша – имитация, на глазури будут оставаться царапины. А если мы её разобьем, подглазурные краски росписи обнаружатся также и в бисквите.

Кики озадаченно уставилась на Гейбриел.

– Погодите-ка, – воскликнула она. – Вы ведь заранее знали, что чаша поддельная. Почему же она выставлена в китайском зале, если это подделка?

– Я бы тоже хотела получить ответ на этот вопрос, Кики, – сказала Гейбриел, забыв о роли строгой учительницы. – Я обратилась за разъяснением к хранителю, но он не удостоил меня ответом. Может быть, если я пошлю тебя наверх с запиской, в которой повторю свою просьбу, он предоставит мне нужную информацию.

– Почему вы думаете, что мне он эту информацию даст? – спросила Кики.

– Как ты получила свою стажировку? – с улыбкой задала Гейбриел встречный вопрос.

– Ну, потому что миссис Кендрик и доктор Алленби…

О я поняла! – с возрастающим возбуждением воскликнула Кики. – Он может грозить увольнением вам, но меня-то он уволить не может: я тут не работаю! А если он откажется предоставить вам информацию, пока я здесь, я могу рассказать об этом двум моим друзьям в попечительском совете! – Кики рассмеялась. – Это похоже на шантаж!

– Похоже, – улыбнулась Гейбриел, доставая отрывной блокнот и карандаш. – Только мы делаем это не ради личной выгоды.