Биронт и Дектярев поеживались от холода. В кабине было плюс семнадцать градусов. Отправляясь в рейс, они не захватили с собой теплого белья. Кто мог предвидеть, что в нем появится необходимость? А тонкий комбинезон согревал плохо.

Вадим больше не предлагал останавливать подземоход. Он (в который раз!) сел за пульт, чтобы продолжить разработку универсального варианта системы охлаждения. С яростью заставлял он себя набрасывать один вариант схемы за другим, рассуждать, вести расчеты. Из-под его рук выходили наивные решения, которые он тут же браковал. Вырванные и скомканные листы полипапира летели на пол.

Тщетные усилия… Напрасный и ненужный труд. И все-таки Вадим не хотел поверить в свою слабость. Бывали моменты, когда он ненавидел себя или с изумлением смотрел на себя со стороны и не узнавал. В нем столько сил, столько энергии, почему же он не может привести все это в действие?

Работая, Вадим не замечал холода. Борьба с самим собой - что может быть изнурительнее? Просыпаясь после ночного сна, он как бы тащил себя за шиворот к пульту, в нем все стонало от непривычного душевного напряжения. «Но ты не посмеешь сдаться! - кричал он себе. - Не посмеешь!»

В кабинах между тем продолжала падать температура. Она падала очень медленно, но с неумолимой закономерностью: на градус с четвертью в сутки.

«Может быть, и в самом деле остановить подземоход, пока не поздно? - колебался Николай Николаевич. Поглядывал на Биронта, на Чуракова, на Суркова и плотнее сжимал губы. - Нет, в драке веселее».

- Ничего особенного, - вслух ободрял он своих спутников, когда температура снизилась до пятнадцати градусов, - вполне нормальные квартирные условия. У меня зимой дома никогда не бывает теплее.

- Какая одежда в это время на вас? - усмехнулся Вадим.

- Не припомню.

Сильнее всех страдал от холода Валентин Макарович. За пультом он сидел съежившись, подняв короткий воротничок комбинезона.

- Завернитесь в одеяло, - посоветовал ему Николай Николаевич.

Атомист поспешил воспользоваться советом, а вскоре его примеру последовали остальные члены экипажа.

…Температура упала до двенадцати градусов. У Биронта появился насморк. Ученый вдруг начинал безудержно чихать. Ему не хватало носовых платков, и по совету того же Дектярева он воспользовался полотенцем. Николай Николаевич не мог без улыбки смотреть на своего напарника, взаимоотношения с которым у него становились все более дружескими. С распухшим носом, слезящимися глазами, с полотенцем в руках вместо носового платка, атомист представлял довольно жалкое зрелище.

Оставляя над собой одну сотню километров за другой, «ПВ-313» продолжал приближаться к центру земли. Бурно нарастал К-захват электронов, убывало содержание углерода, кислорода и гелия. Зато водорода становилось все больше. Металлически твердый, темно-фиолетовый, порождающий неведомое излучение, он покуда оставался самим собой.

- Послушайте, Валентин Макарович, - высказал свои соображения Дектярев, - что же это у нас получается: если двигаться не к центру земли, а от центра, то вместо К-захвата можно будет наблюдать синтез легких ядер в тяжелые с одновременным рождением электронов.

- Конечно! - подхватил Биронт. - Иначе и быть не может. Внутри земли находится кухня, в которой идет приготовление всех известных в природе элементов. Мне только остается непонятным, как возникшие элементы попадают в кору земли.

- А течения, Валентин Макарович, а течения!

- Течения в такой плотной среде… В это очень трудно поверить.

- И не вам одному. Иначе мне нечего было бы делать на «ПВ-313». Течения невероятно медленные. Одной человеческой жизни мало, чтобы их заметить. Но они существуют. И горизонтальные и вертикальные. Другой вопрос, что их вызывает. Даже горизонтальные течения в литосфере остаются для нас загадкой.

- Вспоминаю: Скандинавия поднимается на один и три десятых метра в столетие.

- Э, да разве дело в одной Скандинавии? Вот выйду целехоньким из этой перипетии, - Дектярев мечтательно посмотрел на атомиста, - до конца дней своих посвящу себя рейсам к центру земли. У меня есть предположение… Впрочем, не будем спешить. Теперь можно будет кое-что увидеть собственными глазами.

- Знаете, этот вопрос с вертикальными течениями в четвертой геосфере чрезвычайно интересен. Я…

Биронт недоговорил и сморщился, собираясь чихнуть, но сдержался.

Какое наслаждение находили теперь ученые в беседах друг с другом, какими самыми заветными планами при этом делились! Взаимная помощь из долга вежливости превратилась в прямую необходимость. Все геологические изменения внутри земли и на ее поверхности находились в зависимости от атомных процессов в центральных областях и, в частности, в четвертой геосфере. Но и атомные процессы, в свою очередь, нельзя было истолковать, не зная геологических особенностей планеты. Здесь геофизика и геохимия тесно переплетались с атомной механикой. Труд Дектярева и Биронта становился органически нераздельным.

Если бы не мешал холод… За последние двое суток температура снизилась до десяти градусов. Андрей предложил открыть глухой люк в полость бура, где вдоль корпуса веером расходились раскаленные всасывающие трубы. Это сразу изменило положение экипажа. Нагретый трубами воздух устремился вверх, из одной кабины в другую, вдоль всего помещения корабля.

- Теперь нам море по колено, - сказал Дектярев. - Андрею Чуракову присваивается звание героя первого сверхглубинного подземохода «ПВ-313». С таким-то обогревом мы пройдем сквозь любое переохлаждение.