Николай Николаевич приложил полотенце к щеке, останавливая все еще идущую из раны кровь. Под ним, на крышке люка, прикрытое простыней лежало мертвое тело командира подземохода «ПВ-313».
- Идиотское положение, - пробормотал геолог. - За что уцепиться? Какую бы лазейку придумать?
Устав стоять на скобе, Николай Николаевич сел в гамак. Надеяться действительно не на что. Когда прекратится катастрофическое падение температуры в кабинах, сказать невозможно. Экипаж намертво замурован в стальном склепе.
- Николай Николаевич, - неожиданно проговорил Чураков, - попробую я сделать то, что не получилось у Вадима.
- Ты о системе охлаждения?
- Да.
- Тебе в голову пришла какая-нибудь идея?
- Пришла: переключать вслепую.
- То есть как вслепую? - не понял Дектярев.
- Перебрать схему каждого реле невозможно. Зато имеется другая возможность, о которой не подумали мы с Вадимом: это поменять местами щиты. Понимаете, Николай Николаевич? При этом изменится соотношение токов и их направление в контурах. Щитов восемь, не так уж много.
- Восемь! - ужаснулся ученый. - Да это же на месяц работы!
- Ну уж, на месяц. За неделю управлюсь. А случай придет на помощь, полчаса будет достаточно. Все-таки я механик первого класса, в автоматике кое-что соображаю.
Дектярев задумался. Неделю им, конечно, не продержаться. Жажда доконает их значительно раньше. И сам Андрей ослаб настолько, что едва ли задуманная работа окажется ему под силу.
И не только это смущало Николая Николаевича. Чтобы попасть в агрегатную, нужно прежде спуститься в складской отсек. Правда, люк в агрегатную находится почти рядом с люком в колодец, но в отсеке Андрея может встретить такая низкая температура, которая обратит его в лед, прежде чем он успеет коснуться пола.
Угадав мысли геолога, Андрей сказал:
- Я закутаюсь с ног до головы. Только вам и Павлу придется расстаться со своими матрацами и одеялами. Получится подобие скафандра. Пусть в отсеке хоть как холодно, я успею проскочить. Потребуется одна секунда, не больше. Я перемахну из люка в люк, как птица, с закрытыми глазами.
- Да, но что может встретить тебя в агрегатной?
Андрей внутренне содрогнулся, об этом он не подумал. Если и в агрегатной такая же температура, как в отсеке, то это будет… смерть.
- Агрегатная примыкает к двигателю, - успокоил он Дектярева. - Если там и не очень тепло, то, во всяком случае, должно быть терпимо. А какой у нас еще выход, Николай Николаевич?
Он с грустью посмотрел на тело, накрытое простыней. Вадим… Кто бы мог додумать, что Вадим выберет себе такую бесславную кончину.
- Ты прав, - согласился Дегтярев, - другого выхода у нас все равно нет.
- Помогите мне одеться.
- Сразу? Сейчас?
- А зачем откладывать?
Николай Николаевич опоясал его матрацами, на руки и на ноги тоже накрутил по матрацу. Веревок в подземоходе не было, пришлось одну простынь разорвать на полосы и туго стянуть ими все нацепленное на Андрея. Голову Андрей дважды обернул одеялом, оставив только узенькую щелку для глаз.
Теснота помешала Скорюпину принять участие в сборах Андрея. Связист должен был оставаться в роли зрителя. Он смотрел на Чуракова остановившимися глазами. А тот в ответ улыбался сдержанно и застенчиво.
- Пожалуй, еще одно одеяло на руки, - попросил механик Николая Николаевича. - Руки для меня самое главное. Без ног-то, если что, я доберусь и щиты переставлю.
Это было последнее одеяло. Его пришлось разорвать пополам. Прочная материя никак не поддавалась, тем более, что локти упирались в стенки колодца и размахнуться не удавалось. Дектярев рассвирепел, совсем забыв, что в его кармане лежит злополучный нож. Наконец раздался сухой треск, а Николай Николаевич едва не соскользнул со скобы, на которой стоял.
Обматывая руки Андрея лоскутьями, он спросил его шепотом:
- Может, лучше мне, а, Андрюша? Мое-то дело такое… стариковское.
- Бросьте выдумывать, Николай Николаевич! - с укором отвергнул механик предложение ученого. - Автоматика для вас темный лес. И разве вы сумеете прыгнуть из люка в люк?
- Да это уж так…
- Вы за меня не беспокойтесь. В агрегатную я доберусь. Что будет дальше - не ручаюсь, а добраться - доберусь. Такая у меня уверенность. Ведь надо, и все тут. В общем я готов. Перенесите Вадима, Николай Николаевич.
Дектярев порывисто прижал к себе Андрея.
- Ну, в добрый путь.
- Вы уходите.
- Да, да, я сейчас ухожу, Андрюша. Что я еще хотел сказать тебе… проклятая память… Ах, вот что! Люк… он может не открыться. Сверху его прижимает воздух.
- Откроется, Николай Николаевич. Я уже прикинул, арифметика простая. В замке такая силища, что слона подымет вместе с воздухом. Правда, вам сначала придется туговато: воздух за мной потечет. Но вы не пугайтесь. Видно, ветка синтезатора со стороны колодца продолжает действовать. Утечка быстро восполнится.
- Мы-то что, мы справимся. Вот ты… Я прошу тебя, если чего там задержит - крикни.
- Сиреной завою!
Андрей стоял над люком, широко расставив ноги. Он выждал немного и спросил:
- Вы наверху?
- Наверху! - чужим, хриплым голосом отозвался Николай Николаевич.
Глухо ударила откинутая крышка. Будто из ствола пушки, через круглое отверстие ворвался тугой клубок пара. Колодец сразу наполнился непроницаемой морозной мглой, в которой потонула и фигура Чуракова и замершие наверху Скорюпин с Дектяревым. Дектяреву показалось, что его обнаженного выбросили на лютый январский мороз. Зубы у него ляскнули, и он сжался, крепко прижавшись к теплой стенке колодца, сомкнул глаза.
Никто из двоих не слышал, как снова хлопнула крышка люка. Прошла целая вечность, прежде чем начал рассеиваться холодный туман, заполнивший колодец. Когда внизу видно стало дно колодца, Чуракова там уже не было.